Роман. Вампирский... Классический )))

 » Часть 4 Охотники. Глава 13, 14

Дальше будет лучше )

Часть 4 Охотники.

Через два дня, так и не разузнав ничего о Винсенте, Мира возвратилась в столицу.

Чтобы добраться до места, последние 7 лет бывшего её домом, ей пришлось проехать весь город с запада на восток. Широчайшая в Доне улица Греди соединяла западный вокзал Кардо и восточный, Алиенс. Поезд из Карды прибывал на западный вокзал. Обиталищем же вампирши служила крохотная квартирка на четвёртом этаже многоквартирного дома близ вокзальной площади восточного, Алиенса, собиравшего, в основном, поезда других стран. Всю длинную дорогу она, устав, дремала…

Мира, торопясь, прошмыгнула в дверь. Первые два года, подходя к ней, она затравлено озиралась, постоянно ожидая старых приятелей из свиты Владыки, пришедших расправиться с предательницей. Затем перестала бояться, но, всё же, привычно взлетала на свою верхотуру по лестнице в мгновение ока… Как будто тонкая дверь, замок и цепочка могли её защитить! Дома её ожидало письмо. Мира равнодушно вскрыла конверт и, обнаружив в нём очередную тонкую, вдвое сложенную бумагу с печатью Ордена, усмехнувшись, отложила в сторону.
От голода шумело в голове, гул чужих сердец сливался в сплошной далёкий рокот. Запершись, вампирша открыла стенной шкафчик и извлекла на свет большую бутыль тёмного стекла, откупорив, принюхалась и равнодушно отставила на стол подальше, к непрочитанному письму. Эта стабилизированная «дрянь» хранилась недолго… Чего и следовало ожидать: она испортилась за время её отсутствия. Слабая, странная химическая связь, удерживающая её от свёртывания и смерти, разрушилась. Гнилая, мёртвая кровь…
Вампирша открыла окно, и ворвавшийся холодный воздух – вестник осени чуть взбодрил её, дав на миг ощутить призрачные свою силу и свою свободу, как взаправдашние. Она взобралась на подоконник. Небо аккуратно, словно по линейке расчерчивали тонкие быстрые полосы.

Август – время звездопадов…
Последние дни в Карде прошли как в полусне. Но здесь, сейчас, она могла думать спокойно, ясно, холодно.
«Здесь, сейчас, признайся, наконец, себе: ты ведь… рада, что не встретила его в Карде? Что ты чувствовала там, в пустом старом доме? – Тебе было… так странно легко? - Да. Каждая встреча – пытка. Физическая боль. Пусть он будет далеко. Пусть лучше так – пытка неизвестностью…»

Тишины в этом доме не было никогда. Грохот колёс, свистки паровозов, шелест людских толп – шум вокзала, голос дороги. Тикали часы, отсчитывая секунды, удерживая в клетке время, этого извечного врага смертных. Игрушка для carere morte, знающих вечность. Почему её, Бессмертную, так тревожат сейчас эти быстрые – такие быстрые! – щелчки?
Время… Время сейчас играет против неё! Нет, не время – Пустота…
«Пусть он будет далеко. Счастье, что я не нашла его в Карде! Что я могла сказать ему? - «Прости, Ордену не нужен Дар. Они собираются убить нового Избранного. Нет пути назад»? – Нет, пусть лучше так – пытка неизвестностью! Старая пытка надеждой»…
Она резво соскочила с подоконника. Как быстро тикают часы! «Нужно что-то делать», - вновь крутилось в голове. Хотелось выбежать на улицу, прочь из этой кельи, и идти далеко, долго, и чтобы впереди была широкая, прямая, свободная дорога… Но в последние годы она узнала осторожность: слишком ценна стала её жизнь, чтобы безрассудно рисковать! Она, вампирша, теперь под защитой Ордена, и мирок её ограничивается давно исхоженными, изученными до мельчайших пылинок территориями под куполами ИХ «Защиты». Шаг за эти пределы, и её одинокую, слабую, ждёт смерть от рук бывших собратьев.

И она вновь кружила по комнате. «Что же делать?!» - вновь стучало в висках.
Ордену не нужен Дар. Охотники решили отказаться от этой силы. Она не могла их винить: Избранный, Дар - странная легенда, так похожая на ложь! Если б она узнала ИХ версию старинной сказки, не зная Избранного лично, наверное, она и сама поддержала бы решение Латэ уничтожить Дар! Прав старик: какая «сокровищница»? – логово чудовища!

…Она пришла к ним хорохорящаяся и полагающая, что в состоянии перевернуть ИХ мир одним пальцем. Но скоро убедилась, что значит для НИХ не больше, чем пыль…



Глава 13

В четыре дня 22 декабря 1873 года на Родниковую улицу, как и обещал, пришёл Латэ. Глава Ордена был не один, с ним шла высокая дама, Мира узнала её главным образом по гордой посадке головы - та, что в ночь убийства Конора пряталась под вуалью.
Декан сразу же прошёл к своему подопечному в комнату, а Миру дама деликатно, но твёрдо удерживая за локоть, вывела в коридор.
- Давай познакомимся, девочка, - приветливо предложила дама. Голос её оказался неожиданно низким, завораживающим. - Я – Адора Рете.
Герцогиня Рете! Хоть охотники и упоминали в давней беседе в парке некую «Рете», вампирша всё же оторопела: герцогиня Рете! Так высоко! Владыке, со всеми его связями во дворце, точно не видать Доны…
Адора Рете была уже сильно немолода. Худая, лицо и шея в морщинах, глаза уже стариковские, посветлевшие, но, вообщем-то, добрые. Простое платье из дешёвой ткани – может, из-за этого маскарада вампирша сразу не узнала гордую герцогиню с Семнадцатого Бала Карды… Мира представилась:
- Мира… Вако.
- Одевайся, Мира. Сейчас мы уйдём отсюда.
Вампирша вцепилась во входную дверь:
- Не пойду!
- Не переживай так, девочка, - принялась увещевать её охотница. - Незачем тебе быть здесь. Здесь опасно, несмотря на «Защиту». Тебе нужно более безопасное убежище, о котором не будет знать почти никто. Пойдём, я покажу тебе твой новый дом. И не волнуйся, - она кивнула на дверь комнаты Винсента и, словно не расслышав крик, донёсшийся оттуда: «И это вы сейчас мне говорите?!», спокойно закончила, - с ними ничего не случится.
Мира хмыкнула, но подчинилась. Она чувствовала: упираться, спорить сейчас бессмысленно… как и – задавать вопросы.

Квартал до вокзала Алиенса они спускались молча, затем герцогиня заметила (было видно, что её терзает какая-то неотвязная мысль):
- Не бойся меня, девочка, я не на смерть тебя веду.
Мира робко, неискренне улыбнулась, и Рете наконец решилась:
- Постарайся вспомнить, расскажи мне, что ваш владыка говорил о Лире Диос?
- Насколько я поняла, - осторожно начала Мира, - они познакомились совсем недавно. Лира Диос искала Владыку на Балу Карды… - она замолчала: история несчастной охотницы вдруг высветилась перед ней.
- Предательство… - неслышно прошептала Адора. - Такого не бывало прежде… Где мы ошиблись?!
- Предательство было подстроено, - ровно сказала Мира. - В ночь убийства Конора одна из ваших охотниц случайно открыла своё лицо. Лира Диос! Её там видела не я одна, ещё некто Гектор Долус… Орден спрятал Избранного, но он не оставил надежду заполучить Дар. Для этого открылся новый путь – действовать через Лиру. Они с Конором готовили Винсента к добровольной инициации, когда этот план сорвался, последнюю неисполненную идею его Гектор опробовал на охотнице. Смертельная болезнь! Граф сказал, Лира обратилась к Бессмертным за помощью, потому что «неизлечимо больна»… Давно она «болеет»? Последние полгода Долус был Владыкой Низших. А многие Низшие умеют лишать человека сил, не выпивая его кровь, вовсе не прикасаясь к нему, если человек слаб и позволяет делать это! Должно быть, ваша Лира была из таких - с червоточиной… Но не только Гектор не гнушался пользоваться слабостями других. Владыка проследил замысел Долуса и нашёл его слабость: Гектор оттягивал момент встречи с Лирой, она оказалась слишком сильна для него, он боялся, что не сумеет контролировать её. Диос же… уже искала встречи с вампирами… Дэви назначил Гектора Посланником на Бал Карды. Тот не мог отказаться: воля Владыки! Теперь Гектор и Лира не могли разойтись, не побеседовав о вечности. Гектор, совсем утратив бдительность, сторожил её, боясь, как бы она не связалась с Митто или Калькарами, а охотница обратилась к нему: может быть, из-за герба Вастуса, выдающего carere morte, может, вспомнила знакомого по летним событиям. Увидев, что он слаб, она отдала его… вашим. Далее Митто, я полагаю, направил её к Графу. Они встретились на рассвете после Бала, и Владыка обещал подарить ей каплю бессмертия в обмен на Избранного.
- Бедная! – с неподдельной жалостью произнесла герцогиня. - Ты права, девочка. Только Лира не могла сама искать встречи с вампирами. Нет, нет… Я хорошо её знаю.
- Я не имела в виду, что она спрашивала: «не знаете ли вы кого-нибудь из Бессмертных?» каждого встречного! – фыркнула Мира, раздраженная постоянным обращением «девочка» (я едва ли на десять лет тебя моложе, Дора!), - Граф говорил о ней: «узнавшая Бездну до того, как стала вампиром». Ваша Диос просто разрешила себе наше бессмертие… в мыслях. А Граф умеет это узнавать. У него… нюх на Бездну!
- Бедная девочка! – ещё раз с чувством повторила сентиментальная герцогиня. - Вы были знакомы?
Мира тактично кашлянула.
- Не близко, - скупо сообщила она.
- Очень хорошая девушка! Скромная, спокойная, послушная… дочь охотников, всегда бывших на отличном счету, - Рете повернула за угол и поманила Мира за собой. - Не убийца Бессмертных, но прирождённый целитель! Смерть родителей совсем её сломала. Она стала молчуньей. Мы с Эльвирой (это её бабушка, мать Марты, - пояснила она Мире зачем-то), столько лет пытались до неё «достучаться»! Но всё было тщетно. Она никогда не была предана Ордену… фанатически, но, всё же, я не могу поверить в хладнокровное предательство... Ты права, девочка, её обманули, жестоко обманули!
Мира подняла завернувшийся воротник пальто, закрывая серебряный ошейник. Несмотря на искреннюю доброжелательность госпожи Рете, вампирше всё же было не по себе в компании охотницы.
- А Агнесса Ловат? – вздохнула Адора. - Ты ещё услышишь о ней… А Теодор Линтер? Вот это потеря! А Винсент? – Мира вздрогнула, болезненно поморщилась, но герцогиню было не остановить. - Я сказала сегодня Филиппу, когда мы шли к вам: мы поздно разглядели его, поняли его… Ведь он был настоящим охотником, как и его дядя!
Это «был» больно резануло Миру по сердцу. Она остановилась, безуспешно попытавшись проглотить давешний холодный ком в горле, хрипло заметила:
- Зачем вы говорите «был»? Не трогайте его! Я… ручаюсь за него: он не станет убивать людей! Я прослежу… У вас на службе и прежде бывали вампиры…
- Не говори чуши, девочка, - также ласково сказала герцогиня. - Постой так секундочку…
Мира так и застыла, поражённая… бессильная. Если б Рете сейчас начала читать ритуал, вампирша, вероятно, и не воспротивилась бы, но герцогиня лишь запустила руку в перчатке ей под волосы на затылке. Через секунду щёлкнул замок ошейника… Адора убрала узкую серебристую ленту в муфту и пояснила:
- Вчера мы… чуть погорячились. В этом украшении нет необходимости.
- «Серебряные ошейники» искали для вас Дар. Я думала, вы хотите использовать… эту мою возможность.
- Основное назначение ошейника - не позволять вампиру охотиться на людей. Но ты справишься и без него.
- Я не закончила! – невежливо, горячо перебила Мира. - И я... не говорю чушь! Я знаю историю Дара! Возможен не только Великий вампир, но и Великий охотник. Сам Владыка в это верит! Я… хочу помочь вам найти Дар. Это проклятие можно исцелить, и я не позволю вам говорить в прошедшем времени ни о ком! Я обещала Винсенту, что найду для него путь обратно, в ваш невечный мир.
- Просто поплачь, девочка, - Адора чуть приобняла её и даже погладила по голове. - Поверь, тебе станет легче.
Мира скрестила руки на груди и прерывисто выдохнула, невидящий, ненавидящий взгляд её был устремлён вдаль.

- Мы пришли, - объявила Рете через минуту.
Высокий четырёхэтажный дом, полный квартир, полный людей.
- Здесь?! – поразилась Мира.
- Весь этот район защищён очень хорошо, - пояснила герцогиня. - Здесь жила Агнесса Ловат. Я не говорила тебе? В курс летних событий её не посвящали, она сама догадалась, распознала в младшем Линтере Избранного… И стала одной из тех, кто повёл эту историю дальше.
- А зачем вы ввели в этот круг Лиру Диос? – хмуро спросила вампирша.
- Я сказала ей, - с трудом дались эти слова госпоже Рете. - Я надеялась тем укрепить её пошатнувшуюся веру: как все талантливые целители, Лира не сомневалась в том, что у древнего Дара возможна светлая сторона. Так, так, так. Довольно, - успокоила она саму себя. - Твоя квартира на верхнем этаже. Поднимаемся, девочка… Представишься сестрой Агнессы… Как твоё второе имя?
- Бланда.
- Назовёшься им.
- А можно я буду Кристиной или Алисой? – не удержалась от каприза Мира, не любившая своё второе имя. - Я не перепутаю! Пожалуйста…

На третье утро в новом доме её совсем доконал голод. Она долго зажимала уши, не слушая голодного крика тьмы. Она пыталась не замечать сияние чужих жизней вокруг: справа, слева, внизу… Вампирша понимала: в этом доме за ней следят, ожидая первого её промаха.
Всё же неумолимая, несытая пустота внутри толкнула её: вперёд! – и Мира выползла из своей квартирки, спустилась вниз, то и дело затравлено озираясь по сторонам… Чего они ждут от неё? Зачем сняли ошейник?!
Её ждало письмо. Бумага с печатью Ордена. Строгий запрет на употребление человеческой крови («если Вы надеетесь на дальнейшее сотрудничество»). Недостаток жизни ей отныне предписывалось восполнять некоей «стабилизированной» кровью. Рецепт приготовления был прост: в свежей крови нужно было растворить таинственную смесь нескольких порошков, предупреждающую свёртывание. Пакет с зельями прилагался. Кровь можно было брать на бойне в Западной Пенне.
Вампирша тяжело вздохнула и поплелась обратно к себе, забрав пакет.
Её вылазка за стабилизированной «гадостью» (т.к. кровью это не назовёт ни один уважающий себя вампир), прошла благополучно. Мира строго следовала указанному в письме маршруту. Дважды на длинной дороге в другой конец города ей встретились охотники, но, очевидно предупреждённые Главой, они пропускали её, лишь интересуясь, куда она направляется. (Раздражённая и более чем голодная вампирша шипела: «С докладом к Дэви, разумеется!») Удивительно, но её терпели, и к концу недели Мира осмелела настолько, что решила наведаться в Академию. Мысли об Избранном-охотнике, о близости неуловимого Дара не давали ей покоя, она надеялась, что её планы, предложения, тревоги найдут у Главы Ордена отклик.

Парк близ Академии показался ей совершенно безлюдным. Она долго стояла, боясь перейти «Защиту». Странное ощущение: словно, шагнув за неё, она уже не вернётся назад, навсегда останется заключённой в эту стеклянную холодную полусферу…
«Защита» осталась позади. И она вновь осталась в сознании, даже не закружилась голова! Мира быстро, воровато взбежала по лестнице главного входа к колоннам, будто боясь, что кто-то из старых знакомых увидит её здесь… и вынесет ей порицание! Она уже взялась за ручку, когда дверь кто-то толкнул на неё. Мира увернулась и нерешительно заглянула в холл, растерянно поглаживая рукой резное дерево. Но человек, распахнувший дверь, придерживал её открытой со своей стороны, так что их руки встретились. Он отдёрнул руку, точно ужаленный, и вампирша рванулась назад. Дверь захлопнулась бы, но охотник вновь придержал её.
- А вот и она сама! – крикнул он куда-то вглубь здания и пригласил её, мрачно, - проходи, проходи, не бойся.
А Мира, на свою беду, слишком уж задержала взгляд на его руке, державшей дверь приоткрытой. Сильная большая рука мужчины, тонкие чёрные волосы на кисти, фалангах пальцев… Она представила серебряный кинжал в этой руке и… содрогнулась.
- Марк, не дурачься! – крикнул охотнику кто-то издалека. - Пусть её хоть допросят сначала!

Быстрым шагом, скрестив руки на груди, она прошла весь первый этаж. Картина была, на взгляд вампирши, фантастическая: не меньше дюжины людей. Охотников - пусть внешне они ничем не отличались от традиционной добычи вампирши, она знала, в чьей она Цитадели… Кто-то остановился, прервал беседу, другие продолжали как ни в чём ни бывало, но все без исключения следили за ней, пока она, чувствуя себя примой оперы, проходила холл… Однако, одобрительных взглядов Мира не ощутила...
Стабилизированная «дрянь», которой она напилась перед ответственным походом, холодно, тяжело, медленно растекалась по жилам.

- Полночь уже пробило. Где Гесси со своими? Я волнуюсь, - сказала немолодая дама в богатой шубке своей спутнице, одетой победнее и поскромнее. Обе проводили Миру одинаково презрительными взглядами.

Навстречу ей по коридору шли трое мужчин. Перед ней они и не подумали расступиться, и Мира вжалась в стену, пропуская их. Они не обратили на неё внимания, словно её здесь и не было.
- Это кончится тем, что мы потеряем весь район к югу от Кардо, - убеждал тот, что шёл в середине.
- Фабрику откроют через полгода, - уверял другой.
- А район мы теряем уже сейчас! – раздражённо отрезал тот… Окончания разговор Мира не дослушала.

На главной лестнице, ведущей на верхние этажи (на третьем, как она помнила, обитал Глава Ордена), Мира вновь столкнулась с охотниками: вниз спускались двое. Опять незнакомые, впрочем, даму, вампирша, кажется, встречала на каком-то приёме у Красов.
- Как тебе угодно, Конрад, но я немедленно забираю девочек и уезжаю отсюда! – сообщила она спутнику, эмоционально взмахнув рукой. В руке она, изящно отставляя мизинец, держала фарфоровую чашку. Мира проворно отскочила в сторону, но отвратительный липкий холодный кофе всё же попал ей на платье. Дама, теперь заметив её, на секунду опешила, но, приглядевшись, узнав, расхохоталась.
(Смешно… Случись подобное не в этих стенах, я бы уже перегрызла тебе горло…)
- Ты словно не опасаешься за свою семью, Конрад, – продолжила дама спускаясь.
- В Доне всё ещё безопасней, чем где-либо, – спокойно заметил тот. - Так будет и впредь. Дэви сейчас боится нашего прихода не меньше.
«Это они о предательстве Лиры Диос, - поняла вампирша. - Да, пара ночей в Зеркальной зале замка Дэви, и Граф вытрясет из охотницы всё, что ей известно об Ордене и его сторонниках».
Она улыбнулась, представив, как в эту минуту Клеменс Грата спешно пакует вещи, торопясь покинуть столицу, становящуюся сейчас такой опасной для тех приближённых Владыки, которых знала Мира Вако…
«Интересно, что у этих для меня вместо Зеркальной комнаты – колодец со святой водой?» - вампирша нервно хихикнула.

За окнами по ходу лестницы, выходящими в парк, она заметила ещё несколько тёмных фигур, проскользнувших в боковые скрытые входы.
(Видимо, в полночь у них здесь «собрание»…)
Она остановилась у двери с табличкой «Филипп Б. Латэ, доктор философии, профессор», подняла было руку, чтобы постучать, оповещая о своём приходе, но передумала, сразу резко потянула дверь на себя.

В кабинете Латэ не было. За его столом вольготно расположился знакомый ей молодой человек; уже в третий раз перед встречей с Главой ей придётся вначале беседовать с ним! Охотник попивал чернейший холодный кофе из точно такой же как у давешней дамы фарфоровой чашки и сосредоточено вычерчивал что-то на листе бумаги.
- Доброй ночи! – решительно поздоровалась Мира. - Мне нужен Филипп Латэ. Он здесь?
Охотник с некоторым сожалением оторвался от своей схемы и, глянув на посетительницу, удивлённо, недоверчиво прищурился: здесь и сейчас он, видимо, никак не ожидал её увидеть.
- Да… – медленно начал он, отставляя кофе в сторону, и кивком указал на тёмную боковую дверь, совсем незаметную на тёмной стене. - Он… отдыхает.
- Мне нужно с ним поговорить. Срочно.
Однако, новое «срочно» подействовало на него совсем не так, как в прошлый раз:
- Разве он назначал тебе сегодня встречу? – строго спросил охотник.
- Нет. Но мне нужно с ним поговорить.
- Дождись извещения о встрече, тогда приходи. Госпожа Рете должна была тебя предупредить.
- Она предупредила, – обиделась Мира. - Но… мне всё равно нужно увидеть вашего Главу! Я подожду его здесь.
- Жди, - великодушно разрешил охотник и снова взялся за кофе.
- Я очень терпелива и могу ждать долго, - Мире вовсе не понравился его самоуверенный тон.
- Да, знаю, - заметил тот. - …До рассвета.
Недовольная, оскорблённая, вампирша забилась в кресло в самом тёмном углу.

Скоро она осознала бессмысленность ожидания: пока Глава Ордена сам не возжелает с ней поговорить, встречи не будет. Но уходить вампирша не торопилась. Полчаса она выжидала молча. Молодой человек старательно пытался её не замечать, но их взгляды всё равно то и дело встречались.
- Вам неприятно моё присутствие? – осведомилась Мира.
- Охотнику следовало бы ответить «да», но я скажу честно: «нет», - быстро нашёлся он.
- Отлично! – также спокойно улыбнулась вампирша. - Тогда, может быть, вы не откажетесь и побеседовать с carere morte?
- Может быть, - несколько неопределённо и с явной иронией.
- Почему посвящения не было в эти полгода, когда вы уже знали, кто Избранный? Я спрашиваю вас, потому что уверена: вы посвящены в эту историю.
Он не ответил и вообще отвёл глаза. Чего она и ожидала!
- И второй вопрос, - также неестественно ровно сказала Мира, холодно глядя на него, - почему в эту историю были посвящены немногие? Разве не следовало обрадовать весь Орден пришествием Великого?

Вампирша устало оглядела уже знакомый кабинет. Она сейчас, можно сказать, в центре ИХ Цитадели! В центре паутины… Только не паук, а безнадёжно запутавшаяся мушка.
- Бессмыслица какая-то! – теперь она равнодушно и безнадёжно глядела за окно. - Винсент сказал, после летних событий в Ордене его чуть ли не… собирались убить. Граф говорил о расколе в Ордене… А я думала, Избранный нужен вам! Вы что, опасались ловушки Дэви? Считали меня шпионкой? Вы не поверили моему свидетельству?
- Согласно твоему свидетельству, Линтер был тем, кто мог бы стать Великим вампиром, - сообщил охотник, задумчиво, но несколько тревожно глядя сквозь неё. - Существование его Дара – угроза для Ордена, для всего человечества, поэтому предложения уничтожить эту силу… высказывались. К счастью для вас, Латэ их не поддерживал.
- Подождите… Вы говорите о каком-то другом Даре! Есть же легенда! Об истинном предназначении Дара – исцелении…
- Это должен быть другой «Дар». И другой «Избранный», - скупо сообщил охотник и вдруг засмеялся. - О, теперь я понял, от кого Линтер набрался таких странных идей…
- Эту «сказку» мне рассказал Владыка вампиров, - сухо сообщила Мира.
Однако охотника это не впечатлило:
- Это запутанная история. Ты не представляешь, какой резонанс вызвало твоё сообщение об Избранном! – молодой человек, наконец, сам увлёкся разговором. - О посвящении речь даже не шла… Латэ собирался попробовать этот путь, но втайне от большинства и от покровителей Ордена. Лира Диос, - в его голосе промелькнуло восхищение, - идеально воспользовалась ситуацией…
- Мне очень нужна встреча с Латэ, - опять заметила Мира, задумчиво.
- Я могу передать Главе Ордена твои слова, - вызвался охотник и, наконец, представился. – Я его секретарь, Карл Хортор.
Вампирша улыбнулась:
- Ты разговариваешь со мной, как с девочкой, Карл Хортор. А ведь я – ровесница твоей матери.
Его улыбка ничуть не уступила её:
- Сначала ты пыталась меня зачаровать, потом – съесть, а теперь велишь обращаться к тебе «госпожа Вако»! Что ты хотела сообщить Латэ?
- Я буду снова искать Дар. Я здесь одна знаю, как. Но мне нужна будет помощь Ордена, – громко сказала Мира, надеясь, что и декан в соседней комнате её услышит.
- Напрасная затея, - заметил Карл. Он снова занялся своей странной схемой.
- Однажды я до него докричусь…
Охотник отрицательно покачал головой:
- Ты не понимаешь. Однажды ты откроешь наши архивы, и многое станет ясным…
- Когда?
- Не все охотники имеют туда доступ. Но для тебя, полагаю, сделают исключение после беседы с судьёй Краусом. Но пока…
- …Сидеть тихо и ждать, когда меня позовут?
- Очень правильная мысль, - он бросил взгляд на часы. - Смотри-ка, наша беседа не заняла и часа. У меня дар убеждения, - рассеяно отметил он себе.

- Я всё равно добьюсь своего, охотник, - пообещала на прощание Мира.
- Это не от тебя зависит, - сказал Карл Хортор.
(Жалость только почудилась ей в его взгляде?)

Извещения Мира дождалась через три дня. Судья Краус ждал её в седьмом часу вечера в здании суда близ Белой площади Пенны.
Мира готовилась к этой встрече, но, всё же, оказалась не готовой…

Допрашивать её собрались двое: один - Феликс Краус, давний друг семьи Линтеров, знакомый Миры ещё по прошлой жизни, он помнил её… смертной, вторым оказался новый знакомый – Хортор. Мира хотела было осчастливить его злым презрительным взглядом, но передумала. «Ничто не должно выдавать мою слабость», - она решила гордо игнорировать обоих.
- Что мне говорить? – довольно равнодушно осведомилась она у Крауса.
- Говори всё, – потребовал тот, и Мира смешалась.
- Александр Дэви – наш Владыка уже почти двести лет, - запинаясь на каждом слове, сказала она. – До того, как меня ввели в ближний круг, я полагала, что «Господин» - фигура номинальная, его власть призрачна. Я ошибалась. Просто нити, которыми он удерживает своих подданных, тонки и незаметны глазу. Большинство вампиров их не замечают, и это выгодно меньшинству, свите Владыки. Таких приближённых у Графа немного: Калькары – одни из старейших, Митто, Гелер… Знаю, что Владыке близки также кое-кто из Лакусов. Все они обладают способностями, возможностями хозяев, но не все пользуются. Истинные хозяева, у каждого из которых десятки рабов единовременно: Сесилия Калькар, Герман Гелер, Оскар Мерго… Последний - хозяин слуг «Тени Стража», пожалуй, самый сильный из всех… Впрочем, я могу ошибаться, я знаю далеко не всю верхушку…
- То, что вы говорите, в общих чертах известно всем, - заметил судья.
- Связи Графа в столице! – мстительно объявила Мира, - Клеменс Грата – в Северной Пенне, Камилл Плага, Амабэль Лапис – во дворце.
Краус и Хортор переглянулись. Очевидно, для Ордена это была новость.
Подумав, Мира рассказала и про Его Высочество…
- Ещё! – потребовал судья.
- Есть ещё некий Вердэ… Август, кажется. Там же, в Сатуре… Но он пока смертный, - вспомнила Мира.
- Далее…

…Перевалило уже за полночь, когда она, кажется, закончила.
«А вся наша «группа» погибла, - грустно подумала Мира, впервые за много лет остановившаяся, чтобы оглянуться назад. - И Гектор, и Селена, и Алиса, и Патрик…»
- Ещё! – вновь добродушно потребовал судья, довольно поглаживая усы.
- Я всё сказала…
- Это – последние десять-пятнадцать лет. А ранее?
(Ранее! Столица. Весёлая сумасшедшая юность… Кларисса, Ника, Сайрус… Друзья).
- Дэви ухмыляется, когда слышит обращение «Владыка вампиров», - дрожащим голосом сказала Мира. - Он предпочитает «Владыка Бессмертных». И звание Бессмертного нужно заслужить. Те carere morte, кто не признаёт власти Бездны или избегает её, слабые, хищники столицы или Карды, те, кого вы убиваете десятками в год, для него значат не больше, чем пыль. Он именует их зверьми. Он сквозь пальцы смотрит на несоблюдение ими законов, ведь звери не могут ведать, что это такое. Все, кого я знала до Дэви, не имеют ни малейшего отношения к Владыке! Они не могут быть опасны для вас…
Краус нетерпеливо постучал пальцем по столу:
- Имена, Мира.
- Так давно! Никого уже, наверняка, нет… в живых…
Нетерпеливый стук продолжился.
- Что будут значить эти слова? Вряд ли кто-то из них в Доне и на прежнем месте… Прошло двадцать лет!
Стук был быстрым. Такой же быстрый, как стук сердца. Вдруг, внезапно, оборвался…
Она облокотилась о стол, спрятала голову, скрестив над ней руки:
- Я – не – помню!
- Конечно, - снисходительно согласился судья, и, не меняя тона. - Убирайся вон. Но, предупреждаю, в этом случае из здания ты не выйдешь.
- Я не могу сказать…
- Эта война, - устало разъяснил Краус, - идёт очень давно. Если ты переходишь на нашу сторону, будь готова сразиться со всеми своими бывшими сторонниками: с тем, что стоит за всеми вами.
- Вы можете меня пытать святой водой – я не скажу!
- Может, действительно, отвести её к Источнику? – вмешался Карл. Вид у него был несколько… оторопелый от количества новых сведений, точно как у Миры после получения первого задания от Графа.
- Можем пытать, - утвердительно кивнул судья, - но не хотим… Не готова? Убирайся вон, как я уже сказал.
Вампирша долго, ненавидяще молчала… Но сдалась. Заговорила торопливо, тихо:
- Сайрус Дейн, Высший, он предпочитает Сатур, район Набережной, Малой Северной, улицы Карды. Он, должно быть, связался с группой Сэлера… Те обитают в Ориенсе, за Больничным парком. Эрик Бруэт… он оставался на Закатной в нашем доме, первом за фабрикой Верго…
- №38?
- …Да.
- Ну, ведьма! Так ты была в команде тех сумасшедших? Старая история, - пояснил он Карлу, - их ловили в 56-ом. Они потеряли нескольких, но не угомонились. Продолжай, Мира.
- В Карде помню Вивьен Каво, она была содержанкой барона Меллиса. Эдуард Претер…
- Этих давно нет, - равнодушно сообщил судья.
- Я не знала…
- Ещё!
- Я назвала всех, кого знала.
Краус молча указал на дверь.
- Клара Лимен, - прошептала Мира, – старейшая… Даже не пытайтесь её искать… Ника, - мне действительно неизвестно её настоящее имя! Она - Низшая, жила на Восточном…
- Хорошо. Теперь, обращённые тобой…
Вампирша смеялась долго, истерически, со всхлипами, наконец, вымолвила:
- Вы шутите… Краус? Никогда не интересовалась… ими.
Она не лгала.
- Да, пожалуй, сейчас рано, - согласился он. - Вернёмся к этому вопросу лет через пять. Теперь же поведай нам об этой… как?
- Тень Стража, - подсказал Карл.
- «Тени Стража» в Карде…
Беседа не закончилась и под утро, продолжилась и в следующий вечер… много ночей подряд.

«Нет выбора. Некуда идти. Ты… попалась» - сколько ночей подряд в бессильной злобе она повторяла эти три фразы?
Наконец Краус отпустил её, оставшись доволен полученными сведениями.
…Тогда Мира получила доступ в архив. И тогда же появилась четвёртая фраза, логическое завершение:
«Ты опять поиграла».
О, она узнала многое! – но ничего обнадёживающего:
Легенды о Даре как таковой она не нашла. Зато три ночи подряд читала хронику Великого вампира. Признак Дара – кровь, отнимающую силу у carere morte, охотники связывали как раз с тем, прóклятым созданием Владыки Алитера, и его тёмный Дар они полагали вовсе не тождественным той божественной силе, которая должна уничтожить проклятие вампиризма. Ещё полтораста лет назад Орден предпринимал попытки найти этот проклятый Дар. Найти и уничтожить, убив одного из очередных его владельцев, которых ни одна хроника не называла «Избранными»…
(И Мира только ахала про себя, читая это: думая, что спасает Избранного, она едва не погубила его).
Орден верил в своего «Избранного», владельца Светлого Дара, посланного людям в час рождения первого carere morte. По их мнению, это был не много ни мало Лазар Арденс, великий спаситель и защитник, благодаря мечу которого страна отвоевала когда-то свободу. Арденс, ставший первым Королём, правивший в Кадре за полвека до Макты Вастуса… И Сила, способная победить проклятие, считал знаменитый и в этих узких кругах сказочник Деворо, до сих пор принадлежит потомкам Арденса и – только им. Людям совсем другой крови, чем Линтеры и Вако.
(Что же, получается: есть два Дара? Дар Избранного и Дар Прóклятого? Но почему Владыка говорил словно бы об одном?)
Она злилась всё больше, и всё больше отчаивалась. Нет выбора – она должна найти треклятый Дар, и чем скорее, тем лучше: Пустота рядом, она привыкла, но он – нет, её Избранный, вампир… Только некуда идти: шаг с территории Ордена, и преданые ею собратья разорвут её на части, если их не опередят охотники, ведь её вечность отныне принадлежит им… Она попалась – осмелилась пойти древней дорогой, полной тайн, и безнадёжно завязла в болоте: короткий путь через эти трясины известен немногим мудрым… Она опять проиграла: Орден вовсе не собирался начинать поиски Дара, ведь, по канону, Избранный сам должен был придти к ним. Таинственный Избранный-Арденс… Никого, казалось, не смущало, что за более чем двухсотлетнюю документированную историю ни один из потомков Арденсов, связавших свои судьбы с Орденом, не обладал признаками «Избранности», похоже, крепко спал их Дар!
Запутавшись и окончательно пав духом, Мира оставила пыльные книжки с историей Дара. Она вновь искала встречи с Главой, но ей было отказано. Винсент уехал в Карду, и она малодушно свободно вздохнула, но её тревога возросла прямо пропорционально расстоянию.
Отложив историю Избранного, вечер за вечером вампирша бесцельно перебирала старинные хроники – то немногое, что ей разрешено было брать.
…Конор оказался прав! Орден приложил руку к тому, чтобы столицу из Карды перенесли в Дону. Изрядно поредевший после Великого Алитера, Орден скоро был побеждён новым Владыкой – Александром Дэви и навсегда потерял Карду, но создал город, практически свободный от проклятия. Выиграв одну битву тогда, Дэви проиграл другую. Карда оказалась «в изоляции, как чумной квартал»… Выбор места новой столицы был не случаен: вотчина Рете, одних из основателей Ордена, кроме того, святой источник близ Сатура, у церкви святого Рафаэля-исцелителя - единственный в стране, если не во всём мире источник воды, способной убить carere morte: для ритуалов охотников, оказывается, подходит не любая освящённая вода, а только эта, действенная, кстати, и не будучи освящённой.
«Вампиров убивает химическая примесь, а не слова молитвы», - безрадостно подметила Мира. Ей не с кем было поделиться этим великим открытием, одним из многих потрясающих открытий.

- Как же мне перестать тревожиться за свою жизнь, если сюда, за мной, может в любой момент придти Владыка? – горестно пояснила она однажды охотникам, подобно ей пришедшим покопаться в архивах и любезно поинтересовавшимся, что за тревога написана у неё на лице и не вызвана ли она их присутствием.
- Владыка вампиров? Сюда? – зачем-то уточнил Карл.
- Да, - недобро усмехнулась она, поглядывая на его спутника, совсем ещё мальчика, не старше пятнадцати лет, как оказалось, сына знакомого ей по Балам Карды графа Гесси. - И я, на месте вашего Главы, установила бы возрастной ценз: кто будет защищать эти стены? Эти дети?
Она говорила бестактно и грубо, но не могла себя остановить. Кроме всего, Хортора ей очень хотелось уязвить хоть чем-то за его подлость - участие в её допросе.
- Дэви сюда не войдёт, защиты у этих стен нет только… от тебя, - заметил он.
- Два века назад в Карде он прорвал вашу хвалёную «Защиту». Я знаю историю. Теперь он знает все ваши тайные убежища, благодаря не мне, но… Лире Диос. Он может придти сюда!
Молодой Гесси улыбнулся, Карл засмеялся, уверенно сказал:
- Ваш Дивелли – великий выдумщик.
- Тогда он не прорвал «Защиту», - пояснил Гесси, спокойно глядя ей в глаза. Он не обиделся на её возглас «дети», был вполне равнодушен, и это разозлило её ещё больше. – Этот барьер не пересечь carere morte, ведомым проклятием, эту стену не разбить силой вампира, даже величайшего и одного из старейших…
- Тогда… что?
- Вы не охотник, я не имею права отвечать вам. Это – нарушение клятвы.
- О, да! Тайна организации! Предателям – смерть! – она по-прежнему насмешливо смотрела на Хортора. - Несчастная Диос! Мы с ней – две мышки в разных мышеловках…

Оставшись одна, она яростно перелистала очередной фолиант, не задерживаясь на тексте, пропуская и порой любопытные картинки. Резко подвинула книгу на край стола и, не рассчитав, уронила. Бессильно всплеснула руками:
«Как тяжело! Нет, я должна справиться. Я справлюсь со всем… Справлюсь. Как было раньше…»
Кто-то тихо прикрыл дверь в библиотеку.
- Чего тебе, Хортор? – недружелюбно осведомилась Мира. - Что-то забыл? Или для меня есть сообщение от Латэ? Ах, если бы!
- Ни то, ни другое. Позволь тебе помочь, Мира.
Вампирша удивлённо приподняла брови, но сделала приглашающий жест.
- Что ты читаешь? – охотник поднял фолиант. - Вернее, что тебе позволили посмотреть? Да, немного…
- Достаточно, чтобы я поняла, что здесь, с вами, мне делать нечего.
- О Избранном-Арденсе ты теперь знаешь…
- Я не могу понять: вы что, полагаете, что Дара два? И как себя должен вести Дар пресловутых Арденсов? Почему вы решили, что Дар Винсента другой, тёмный? Из-за фамилии Линтер? Полно, я далеко не глупа. Ветвь «сына» Арденса ваш Атер исследовал далеко не так скрупулезно, как ветви его «дочерей»… Да и все «дети» Арденса ему не родные, это дети его сестры! У Первого Короля-отшельника не было детей! И до сих пор вы ищете своего Избранного среди потомков Арденсов… только по женской линии, это ясно! Видимо, дело в матери Лазара и Бекс. Будто ваш Дар передаётся ребёнку с молоком матери… А кто знает, может, и у моей сестры была частица крови древних королей Карды! Наша мать, Маделина Лавендер, была внучкой Регины Вако, дамы довольно… тёмного происхождения…
- «Защита», которую охотники получают лишь после посвящения, этих «Избранных» сопровождает с рождения - это документировано! И давно! У них она стихийна…
- А у Винсента её вовсе не было, - Мира вздохнула. - Хорошо, убедительно… Тогда, если Дара два, и мой племянник – обладатель тёмного, почему вы его не убили сразу? Лира Диос вообще пела тем несчастным о каком-то посвящении, и ей поверили…
- Я же говорил тебе. Всё непросто. Большинство в Ордене не признают старую сказку об Избранном, ту, которую знала ты, и разделяют Дар на два – божественный, Арденсов и проклятый…
- Алитера…
- …Алитера. Обладать божественным Даром может лишь Арденс, Проклятым же может быть любой. Оба Избранных здесь – безвольны. Проклятому суждено стать Великим вампиром, но не Охотником, поэтому мы должны быть так жестки с ним. Древняя же легенда недвусмысленно указывает: Дар – один, только после Великого Алитера он несёт в себе частицу проклятия. Овладеть им способен любой смертный, и только от воли этого случайного, Единственного Избранного зависит, на чью сторону уйдёт эта сила. Этого мнения придерживался Латэ и ещё… кое-кто. Чёрт-знает, почему… Всё-таки, Линтер со своими рассуждениями об исцелении для carere morte, порой, бывал чертовски убедителен, сейчас я это понимаю.
Карл сделал долгую паузу, видимо, решая, говорить ей дальше, или нет. Тише, почти шепотом, закончил:
- Покровители Ордена долго не могли определиться, как поступить с Линтером. Проклятого, могущего породить Великого вампира следовало бы уничтожить, но, всё же, никто не мог решиться на страшный ритуал, требующий жизни человека. Они медлили, а Латэ, тем временем, готовил тайное посвящение своего, Единственного Избранного. Но проверить свою теорию ему так и не удалось, а после предательства Лиры его план вскрылся. Главе удалось вынести вопрос о «двойственной» природе Дара на обсуждение. И обсуждение начато. Это… хорошо, это – почти победа… вот только о решении Церкви придётся объявить всем.
- Не понимаю! – потребовала Мира.
- Латэ «предполагает», у найденного тобой Дара есть светлая сторона, он – та же сила, что и «Дар Арденсов». Если Церковь признает это, празднуй победу, если нет – о Даре Проклятого оповестят весь Орден. Но ты сейчас не торопись и не ищи встречи с Главой. Как только Дэви начнёт поиски нового Избранного, Орден вспомнит о тебе и твоих... возможностях. Но не раньше.
- Значит, ждать, - прошептала Мира. - Долго?
- Не знаю.
- Если моего Избранного признáют, можно будет рассчитывать на посвящение? Дар сможет обрести настоящую силу, как в сказке? Силу исцеления?
- Полагаю, да, - уверенно заявил охотник. - Пожалуй, довольно вопросов, Бессмертная. Моих ответов и так уже достаточно, чтобы объявить за мою голову награду, как за голову Диос.
Вампирша улыбнулась:
- Какое же это предательство! Разве я опасна?
- Многие опасаются, что ты ещё служишь Дэви.
- А вдруг они правы? - усмехнулась она. - «Не верь carere morte», - разве, это - не первая ваша заповедь, охотник?
- Я тебе вполне доверяю, - странно робко, но серьёзно заметил он.
Мира повеселела:
- Настолько, чтобы поведать мне страшную тайну, как Дэви удалось преодолеть вашу знаменитую «Защиту»?
- Настолько! – его глаза весело блестели: он принял её вызов. - Ссылаться на «тайну организации» мне уже поздно, так почему не разрушить ещё один миф о вашем «Господине»? Тем более, что это продолжение темы Арденсов… Нашу «знаменитую «Защиту» создаёт маленький клочок ткани. Кусочек знамени Лазара Арденса. Пока он в здании, туда не войдёт ни один carere morte. Знамя разделили на двадцать частей уже в Доне, а до того оно хранилось в Карде у Юстина Атера, настоятеля церкви святого Микаэля, потомка Арденсов. В ужаснейшем декабре 1718 года в той церкви, последнем убежище Ордена, ночами собирались люди со всей Карды: это было единственное защищённое здание в городе, наводнённом нежитью. Тогда Орден не таился, как сейчас, и о том, что «Защиту» от живых мертвецов стенам даёт Великий основатель Лазар, знали многие. Один горожанин, чьё имя история не сообщает, в последнюю ночь недели нежити в общей суматохе вынес знамя Арденса из церкви. Он хотел защитить свой дом, где оставалась его больная жена. Так церковь осталась без «Защиты», и только поэтому Дэви смог войти туда. Вашему Владыке нечем гордиться…
- …Ведь трое охотников, оставшихся в церкви, всё равно держали оборону последнего убежища до самого рассвета. Ну что ж, гордитесь. Только это было в 1719-ом…
- Тебе лучше знать, - согласился Карл. - Для меня это, знаешь ли, не «живая история»…


Глава 14

Вампирша долго привыкала к новому способу питания. Наверное, этот дом, её новое место жительства, с соседями – людьми, её любимой пищей, куда ни обернись: направо, налево и вниз - три этажа, Орден специально приготовил для неё, как испытание… Хорошо ещё, что над ней была только крыша, и за ней – небо. Особенно тяжело стало летом: словно оторвавшиеся от солнца куски растекались по и без того горячим улицам каждый день. Жар не уходил и вечером, и с каждой новой светлой беззвёздной ночью Мира ощущала всё сильней другой жар – чужие жизни. Целыми днями она лежала на кровати без сна, уставившись в потолок, зажав уши руками.
Ощущение уходящих сил, пусть по крохотной капле, теперь было постоянным. И эта потеря была необратима, невосстановима. Очень медленно, но она таяла. Стабилизированная кровь не насыщала тьму внутри. Она только будила её сердце. Иногда оно глухо, больно билось в её пустом мёртвом теле ночь напролёт.
Мира начала стариться. Она всерьёз опасалась, что скоро будет выглядеть на столько лет, сколько ей есть на самом деле. Увы, где та круглая, холёная, сытая, ласковая домашняя кошечка? Из разбитого зеркала смотрела серая, неприметная, худющая обитательница трущоб с вечно несчастными глазами. Впрочем, куда больше Мира была раздосадована не изменением внешности, а своей теперешней слабостью: редко ей удавалось держать свою крылатую тень более получаса. Однажды она рискнула отправиться в Карду с птицами, как встарь, но менее чем через два часа свалилась без сил и после отлёживалась дома две недели.
Она стала затворницей. Это затворничество было… почти добровольным: ей просто не за чем теперь было куда-то идти! Кроме Академии… В Цитадель Ордена вампирша периодически наведывалась, главным образом, в архивы. Традиционно, она поднималась также к Главе Ордена, но новый секретарь Латэ, Герберт, был не столь словоохотлив, как прежний, и настроен к вампирше отнюдь не дружески… Поэтому, получив очередной отказ о встрече с деканом, она лишь осведомлялась, что слышно о Даре, и узнав, что «ничего», неслышно уходила.
Для своих визитов в Академию Мира выбирала одни и те же часы: время между полуночью и четырьмя, чтобы не встречаться ни с кем из охотников.
Ночных караулов – «стражей» у них зимой было 4, летом – 3, с полуночи до четырёх - время третьей стражи зимой и второй летом. Около полуночи возвращались охотники из первой стражи, как правило, по одному из отряда, обменивались новостями с ожидающими своей очереди охотниками второй стражи, в десять минут первого, обычно, и те и другие покидали Академию, и тогда здесь осмеливалась появляться единственная вампирка, для которой «Защита» в парке не была преградой…

Минуло три года, а Мира знала по именам едва ли десяток охотников, и пальцев одной руки хватило бы, чтоб сосчитать тех из них, с кем она разговаривала не сквозь зубы, и кто смотрел на неё не злобно, лишь презрительно и, порой, даже, снисходительно: Филипп Латэ, Глава Ордена, Феликс Краус, герцогиня Адора Рете, Родерик Бовенс – самый молодой из «верхушки», её ровесник. Впрочем, вести себя по-иному не позволено было б ни ей, ни им… Единственного из рядовых адептов, относящегося к ней без предубеждений большинства, Карла, она встречала нечасто: должно быть, угадав каким-то образом его обстоятельный разговор с вампиркой, разгневанный Латэ направил его в отряд, патрулирующий самый дальний, северный район Ориенса. Впрочем, Хортор был только доволен новым назначением… Мира понимала: теперь связанная с Орденом, нуждающаяся в нём, она должна прилежно плести свою паутину, обзаводиться связями, знакомствами, сторонниками – как ни странно звучит последнее, но за три года так и не сдвинулась с места.
В ответ на далеко не дружеские взгляды большинства, вампирша лишь слабо скалила зубы в ответ: дикое, но сломленное неволей и побоями, испуганное маленькое животное в большой клетке, открытой для всеобщего обозрения…

У неё, однако, было достаточно времени, чтобы, пусть сторонне, приглядеться к своей новой, странной «семье». Во времена своей - теперь такой далёкой! – юности Мира полагала, что все охотники – священники... Это нелепое убеждение осмеял Клеменс Грата: во времена правления Макты Вастуса Орден собрала аристократия Карды. Сейчас этой умножившейся силе служили многие люди, разные люди, бывшие и нынешние студенты Академии, отпрыски некоторых знатных семейств и самые простые выходцы из Карды и Доны… Орден охотников никогда не был орденом монахов. Впрочем, Римская Католическая покровительствовала Первой Королевской…
«Они наёмники?» - спросила она тогда Клеменса.
«Нет, они – фанатики. Эта «охота» - не способ добычи денег».
Клеменс был прав.
Пусть ночные рейды, командировки и оплачивались, эти деньги себе забирали немногие. Для герцогов Рете и графов Гесси Орден и вовсе был статьёй расходов, да и Родерик Бовенс в ответ на наивный вопрос Миры: «Сколько стоит голова вампира?» недовольно скривился и сообщил, что лично для него охота на вампиров, наоборот, дорогостоящее развлечение («Но занятное… Весьма занятное порой!»), а Карл посетовал, что из-за своей треклятой занятости здесь он уже сменил три места работы и был вынужден оставить пока учёбу (но и в этом «пока» была та же безнадёжность).
- Так брось охоту на вампиров, и ты наконец-то выспишься, - пожала плечами Мира.
- Я не могу, - возразил он удивлённо, растерянно, видимо, только что это поняв. - Когда я всеми правдами и неправдами пробился в знаменитое студенческое общество Академии, я радовался, не подозревая, что только что ступил на тайный тёмный путь… Но сейчас это – жизнь. Воздух, которым дышишь. Многие находят себя только здесь.
- Вы все – фанатики, - отрезала Мира неприязненно.
Он загадочно улыбнулся:
- Говорят, что carere morte нельзя вернуть в «мир живых», к нормальной жизни - и ошибаются. Этих можно вернуть. А вот, что охотник на вампиров во время третьей стражи будет смотреть свой третий сон – совершенно невозможно… Непредставимо!
- …И идеалисты. Фанатики – идеалисты: убийственное сочетание.
Слышавший этот разговор в Хранилище перед очередным рейдом, молодой Гесси почему-то обиделся и даже (что было ему несвойственно), невежливо вмешался:
- Ваши старания приклеить ко всем один ярлык смешны. Что ты, вообще, знаешь, carere morte?

Действительно, ничего. Но скоро вампирша побеседовала с архивариусом, Конрадом Сотто… Ей пришлось раскусить и проглотить горькую пилюлю истины, но она начала понимать язык, на котором все говорят здесь:
Впрочем, нет, беседой это назвать было нельзя… Не в меру расшалившаяся и разозлившаяся вампирша, в таком настроении крайне несдержанная на язык, позволила себе нелестный комментарий по адресу Нарро, Деворо и прочих «бумагомарак». Тогда обычно тихий Конрад, до сих пор её терпевший, яростно листнул книгу перед ней и глубоко отчеркнул страницу в середине.
И Мира углубилась в чтение. Это было что-то вроде предостережения смертного перед последним шагом или нравоучения, которое наверняка читают исцелённым новообращённым:

«…Бессмертные, они называют себя Богами, которым ведома вечность. Они будут звать вас за собой… Не верьте! Они будут шептать вам, что смерть есть слабость, и назначение смертных в этом мире - быть пищей бессмертных богов. Они будут говорить, что люди слабы, жалки, их мысли тяжелы как камни, а мечты стелются по земле и не способны от неё оторваться. Они будут говорить, что им известны все ваши страхи и все ваши желания. Они будут говорить, что знают вас… до волоска, как всех, как всю жизнь, давно прочитанную ими скучную книгу… Не верьте! Они не Бессмертные, но лишённые смерти. Лишённые смерти – и, от века, лишённые жизни. Их прóклятая участь – питаться крохами с чужого стола, каплями чужой жизни, которую они могут лишь попробовать на вкус, но не познать. Они как черви, в их телах нет чувствительных струн, одно несытое чрево. Не Боги пред вами – нижайшие из тварей, знающие лишь голод, подобно зверям, но не богам не ведающие о смерти... Рассмейтесь же им в лицо».

…Усталость – вот всё, что она ощущала осенью 1876 года. Она терпела поражение за поражением, но могла только ровно, равнодушно улыбаться, принимая удары: ни дать отпор, ни защититься она не была способна.

- Так значит, новички на мне будут учиться охотиться на вампиров? – вежливо осведомилась Мира, после того, как некий Алекс Кустос закончил читать очередное распоряжение Главы Ордена.
Она хотела вложить убийственную ярость в свой тон, но ярости не было. Только эта усталость и ещё удивление – свидетельства её очередной слабости: она огрызается сейчас, но согласится.
Это понимал и охотник, молодой человек лет двадцати пяти. Орлиный профиль выдавал уроженца южного Патенса.
- Да, именно, - кивнул он и уточнил. - Если вы согласитесь. Тренировки для них очень важны. Подобная практика у Ордена была и раньше. Никакого ущерба вашему… здоровью нанесено не будет.
Она раздражённо дёргала головой на каждую фразу, только этим выражая своё несогласие. Слов не находилось.
- Кроме того, и вы сможете освежить свои навыки, - заявил в заключении охотник.
- Я… подумаю, - пообещала Мира. Она уже знала свой ответ:
«Да». Глупая мышка сама пришла в мышеловку… Так делайте, что хотите!


…Чудесная картина! Трое охотников и, против них, одна вампирша.
Компания собралась у «старого» входа в середине правого крыла здания на стороне парка. Знакомый ей – только Алекс; другие – высокий, крепко сложенный Марк Тэго, самый старший из них, и новичок – Доминик Конор, студент юрфака Первой Королевской («Как и Винсент», - грустно отметила Мира). Вопрос так и вертелся у неё на языке, и она задала его:
- Скажите, Валерий Конор – ваш родственник, наверное, (те же голубые ледяные глаза)… Близкий?
- Двоюродный дедушка, - Доминик довольно свободно заговорил с ней и, даже, довольно свободно посмотрел ей в глаза – без страха и без презрения.
Это Миру воодушевило.
- Где вы собираетесь тренироваться? В парке? - спросила она Алекса.
- Сначала спустимся в Хранилище, - предложил он.

Крохотный узкий коридорчик выводил в центральный коридор первого этажа, но собравшиеся двинулись по лестнице вниз, в подвал, Хранилище.
Правое (если смотреть из парка) крыло здания Академии считалось исконной территорией Ордена. Изначально Королевская Академия занимала одно трёхэтажное здание на улице Славы, позднее к нему пристроили крыло, выходящее на Восточный проспект, и надстроили. Древние стены старейшей, правой половины были истинным оплотом Ордена. Здесь на третьем этаже обитал Латэ, Глава охотников… Мира предполагала, что местоположение его кабинета не случайно, ведь где-то там же, на третьем, в стенах прятался ларец с кусочком знамени Арденса, дающим Цитадели «Защиту»: камни, из которых были сложены стены классов по левой стороне центрального коридора казались ей словно бы… тёплыми (но центра «Защиты» обнаружить так и не удалось…). Здесь на цокольном этаже располагалось Хранилище, (правильнее, арсенал), и архив – точнёхонько под библиотекой Академии.
Хранилище-арсенал занимало целую сторону коридора цокольного этажа. Даже многие светильники не могли осветить весь зал, дальние концы его терялись во мгле. Арсенал выглядел на взгляд смертного архаично, на взгляд Бессмертной – устрашающе: арбалеты со стрелами, серебряные наконечники которых пусть не так действенны, как серебряные кинжалы, но, всё же, при попадании в тело способны лишить carere morte его крылатой маски, а немногие, получившие такую стрелу в голову, но по какой-либо счастливой случайности избегнувшие ритуала, теряли память, порой, надолго; арбалеты с ловчими сетями, громоздкие, но… более гуманные; сами сети: тонкие, шёлковые, изящно сплетённые и таящие смертельную угрозу… Знаменитые и незаменимые кинжалы, всевозможных размеров и форм, самые старые из чистого серебра; посеребрённые мечи – самое грозное после святой воды, но нечасто используемое оружие… Полный на две трети бочонок с водой Мира обошла, на всякий случай, подальше, и, глядя на стол с двумя (!) револьверами, заметила:
- Все рисковые столичные Бессмертные с нетерпением ждут, когда же у вас на вооружении появятся револьверы с серебряными пулями? Пока ими только пугают новичков.
- К сожалению, пули действуют значительно хуже стрел, - откликнулся Алекс. - Может быть, из-за разогрева при взрыве пороха, а, может, из-за малых размеров. Кроме того, «бесшумным» этот способ ловли вампира назвать нельзя… Это обычное оружие с обычными унитарными патронами, – он кивнул на револьверы, - для самообороны… от смертных. И оно, как видишь, пользуется наибольшей популярностью. Сегодня нам довольно будет сетей, как ты думаешь?
- Пожалуй, - равнодушно согласилась вампирша.

Для первой тренировки была выбрана большая, словно нарочно расчищенная площадка в парке, далеко от центральной аллеи, у реки. Вампирша сумрачно оглядела «противников»:
- Я готова. Что от меня требуется?
Алекс выглядел слегка обескураженным. Похоже, последняя «подобная практика» у Ордена была давненько и вовсе не на его памяти; он и сам плохо представлял что-это-будет.
Вынужденный сказать что-нибудь, он предложил:
- Просто преобразись и поуворачивайся от нас. Высоко не взлетай, будь в пределах досягаемости.
Она коротко кивнула. Преобразиться, как и всегда, у неё получилось мгновенно. Марк Тэго перекрестился. Привычно, машинально.
- Какая она маленькая, - тихо заметил Алекс молодому Конору.
Мира обиделась.
Вампирша довольно долго дразнила Доминика и Алекса, Марк же только хмуро наблюдал за её увёртками. Потом снизошёл и он – и от первой же его сети Мира едва увернулась. Затем, послушавшись обманного движения охотника, рванулась не в ту сторону и, оказавшись в новой сети, брошенной им, хлопнулась на землю.
Мира «сняла маску», недовольно морщась, потёрла макушку. Издали это могло показаться игрой, забавой, но она изрядно устала и перенервничала, уворачиваясь от их сетей.
«Кажется, я теряю форму, - подвела она личный неутешительный итог. - Я стала такой… медлительной!»
Начал Марк Тэго:
- Бросать сеть я умею, Кустос. Мне нужно другое, - он неопределённо помахал в воздухе рукой.
- Давайте попробуем смоделировать ситуацию, более близкую к реальности, - предложил Доминик Конор.
- Ого! – добродушно усмехнулся Алекс. - Что ж, сейчас сочиним.
Вздохнул, огляделся…
- Давайте выйдем к зданию, - предложил он через минуту. Все послушались.

Теперь почти весь парк был по правую руку: они находились у самой его кромки. Слева за ним, совсем близко, высилась громада Академии – тёмная, тихая, пустая. В частом сплетении ветвей вверху бились пойманные звёзды.
- Начнём, - бросил Алекс Кустос. - Вы, двое, застигли вампира здесь…
- Вампир нас видит? – уточнил Марк.
Алекс чуть помедлил:
- …Да. К засадам пока не готовы ни мы, ни Мира. Это позже, как и «защиту». Жертва вампирки… («жертвой» так и быть, буду я, – он шагнул и встал рядом с Мирой), - кричит: «помогите!» и по тональности голоса (…так чаще всего и получается, правда? – вампирша согласно кивнула), Мира понимает, что в парке не одна. Первый ход - её…

«Жертву» Мира оставила, решив не рисковать на первой тренировке: несмотря на доброжелательность окружающих, она чувствовала себя, всё же, несколько неуверенно… Преобразилась (Марк вновь перекрестился), рванулась к ближайшему просвету между кронами. Одна сеть просвистела мимо уха, вторая скользнула по ногам. Запоздало поняв, что места для виражей здесь маловато, вампирша рванулась к выходу из парка. Дорогу преграждал Доминик, но от него она увернулась, на мгновение замерла над тротуаром перед зданием… Рассудив, повернула направо. Она летела не торопясь, из-за усталости не поднимаясь высоко, у нижней границы досягаемости сетей, наслаждаясь подзабытыми ощущениями полёта, юности, свободы…
На повороте за здание её совершенно неожидаемо накрыла сеть. Её вновь скрутило, бросило на землю. Но на этот раз ушибиться Мире не дали: Алекс и Доминик подхватили её и легко поставили на ноги. Вампирша дёрнулась, освобождаясь от их рук:
- Это же… худший кошмар, - ужас в её голосе был неприкрытым. - От-отпустите меня! – она почти кричала.
Они послушались. Мира резко шагнула назад, восстановив дистанцию. Тэго, не торопясь, спускался с пожарной лестницы, выражение лица его было прежним – нарочито безразличное и мрачное, к своим победам он был равнодушен.
«Он очень ловко бросает сеть», - Мира чувствовала, что в ней просыпается хорошая спортивная злость.
- Мои жертвы не успевали крикнуть: «Помогите!», - сообщила она Алексу. - И большинство вампиров точно также до мелочей просчитывают свои нападения.
- Нет, таких меньшинство, - заспорил он, и остальные его горячо поддержали.
- Хорошо бы сочинить такую же задачку, но с другими арбалетами, эти слишком громоздкие, - задумчиво сказал Доминик.
Видимо её испуг заметили, потому что Алекс пояснил:
- Никаких кинжалов, мечей… Стрелы, надеюсь, удастся моделировать мешочками с краской. Когда доберёмся до ритуала, святую воду заменим обычной.

Но с тренировки Мира, всё же, ушла в отвратительном настроении:
Развлекаешься? – Развлекаешься, уча охотников, как лучше убивать подобных тебе! Может, благодаря этим тренировкам они сумеют убить…
Например, Клариссу…
Или Нику…
Или… Винсента?
Да, и его. Её тревога, не ослабевающая ни с расстоянием, ни со временем: что, если он окажется слаб? Что, если он сдастся Пустоте?

На следующей тренировке, через неделю, она помалкивала. Охотники были те же, в последние полчаса к ним присоединился и вернувшийся из рейда Хортор. Мира слушалась, делала всё, что требовалось… с очень оскорблённым видом. Она только огрызнулась, когда Карл и Алекс очень галантно предложили ей помочь выпутаться сразу из двух сетей, и минут десять маялась одна…
.
…Всё же она вынуждена была признать: если б не её «чёрная» суть, общаться с ними ей было бы легко и весело. У охотников, также как у Бессмертных, не было «барьеров». Обладатели титулов и громких званий их не упоминали, и это считалось вполне обычным делом. Общество равных маскировалось под студенческое братство. Здесь традиционно не различали границ сословий, и большинство «братьев» переходили на «ты» уже после первого вампира. Впрочем, и женщины были равноправными участницами рейдов…

Третья тренировка была объявлена уже в декабре, и в этот раз Мира решила приодеться. Она надела свой старый любимый костюм для ночных прогулок. Чёрная, тонко расшитая рубашка была предметом её особой гордости.
Но, к сожалению, поражать в самое сердце красотой своего необычного наряда сегодня оказалось почти что некого: ни Хортора, ни Тэго. В парке её ждали трое – Алекс, Доминик и незнакомая девушка: худенькая, маленькая, совсем ещё ребёнок, вряд ли старше двадцати; на невыразительном, остреньком личике выделялись только глаза, необычайно лучистые, как звёзды, но холодные, серо-стальные.
- Это Меренс… Дара, - представил девушку Алекс.
Мира кивнула почтительно и равнодушно. И девушка молчала. Но это имя иглой вонзилось в мозг: знакомое, что-то очень знакомое…
Глядя в эти звёздные холодные глаза, вампирша скоро вспомнила: младшая дочь их соседей в Карде. А старшей, Софии, она подарила бессмертие на последнем Балу вампиров…
«Ты помнишь Софию Меренс? Ты помнишь мою сестру?» -
Дара не спросила это. Она просто смотрела на вампиршу пристально и неотрывно, без обычного для охотников презрения, без ненависти, без страха. Она наблюдала за ней, запоминала её…
Мира никогда не интересовалась, что стало с Софией Меренс. Она вовсе не помнила её, как и всех, созданных ею, кроме последнего…
(Кажется, она просила меня: «не надо»… Это было в начале Бала? Или в конце? Это Софию потом исцелила Лира Диос? Нет, вроде бы, нет…) -
Тренировка началась, и Мира выбросила эти мысли из головы.

Вампирша ленилась. Она медленно преображалась и взлетала. Неповоротливую, рассеянную, охотники скоро загнали её в угол. Доминик, уже наловчившийся обращаться с арбалетом, поймал её сетью. Он и Алекс прижали её к дереву, впрочем, вампирша не сопротивлялась, она с трудом удерживала смех: эта имитация страшного ритуала с обычной водой не из Источника и без удара кинжалом её… забавляла.
(Но посмеивалась она, всё-таки, немного нервно…)
Дара Меренс всю тренировку не отводила от вампирши внимательного стального взгляда. Она не злилась и не смеялась: ждала. Сейчас она подошла к Мире, из кармана зимней жакетки достала пузырёк со святой водой. Шляпку её вампирша в первые же секунды боя сбила взмахом крыла, и пепельно-русые тонкие незавитые волосы были взлохмачены и забиты снегом.
- Меренс, ты читаешь ритуал! – объявил откуда-то из-за спины Миры Алекс.
Дара молчала. Губы – узкая бледная полоска – и не дрогнули.
«Ты и не помнишь Софию Меренс!» -
Быстрым, едва уловимым движением охотница достала серебряный кинжал из рукава и без раздумий точным резким движением всадила его вампирше в сердце, глубоко, так что кончик длинного лезвия вонзился в дерево.
Мира захлебнулась на вдохе, не успев крикнуть. Серебряный кинжал поражает не только тело, парализуя, он наносит удар в саму сущность: словно рассекает, размыкает тьму внутри на хаос отдельных элементов, бешено, но беспорядочно мечущихся… и неудержимо катящихся в Пустоту. Последнее мгновение паники: нельзя ни пошевельнуться, ни вскрикнуть – парализованы даже глаза! – перед тем, как охотник откроет пузырёк с водой…
Дара Меренс плеснула водой в лицо вампирше и, наконец, разомкнула губы:
- Жаль, что это не святая вода! – голос пронзительный, девчоночий, срывающийся. Одарив Миру на прощание кинжально острым взглядом, охотница развернулась и пошла прочь – очень прямая, неестественно… Только плечи чуть дрожали: отвернувшись от всех, она смогла заплакать.
- Дара, ты что?! - Алекс не договорил. Выскочил из-за дерева. Охотница уходила, не оборачиваясь, и он только махнул рукой ей вслед. - Откуда у неё кинжал? Она сдала мне свой нож перед тренировкой, - охотник пригляделся к рукоятке кинжала:
- «Тэго». Ну, всё понятно…
Доминик также выпустил руку пригвождённой к дереву вампирши.
- Какое искушение - добить, - заметил он, глядя на неподвижную Миру. - У тебя есть настоящая святая вода?
- Ты говоришь это серьёзно? – Алекс непонятно смотрел на него.
- Да… Нет! – поправился он. - Не знаю, в конце концов! Я всё понимаю, Кустос, моё семейство тоже «славится», и слава эта – недобрая… Я честно пытаюсь принять эту… леди Вако! Но мы ведь все здесь знаем, какая она… тварь!!! На месте Дары я не побоялся б и взял настоящую святую воду…
- Не взял бы, - возразил Алекс. - И не спорь! - Охотник с некоторым усилием вытащил кинжал и подхватил Миру, медленно оседавшую на землю. – Держись. Садись. Вот так.
- Она сказала Краусу, что не помнит, скольких инициировала! – продолжил Доминик. - А скольких наших она убила… для развлечения?! Почему никто не вспоминает сейчас об этом?! Хортор обещал, что лет через пять она пригласит меня на своё посвящение! Надеюсь, он шутил… Всякое бывало, я знаю историю, но эта, - он встретился взглядом с Мирой и поперхнулся, но закончил, - эта… дрянь никогда не станет рядом с нами на страже!
- Мы тоже убийцы, Конор, - сказал Алекс. - И первое убийство всегда тяжело. Пойди к Даре, побудь с ней. У неё это – первый вампир…

Доминик Конор ушёл. Алекс провёл пальцем по лезвию кинжала. Серебро потемнело и местами было словно изъедено.
- Кинжалу конец, - заметил охотник и пояснил Мире. - Обычно серебро очищается «огнём» в ритуале, когда вампир рассыпается прахом. А в таких случаях…
- Немногие вампиры могут похвалиться тем, что знают ощущение серебряного кинжала в сердце, - слабо сказала вампирша. Говорить было больно. Внутри дрожала, качалась лопнувшая струна, обычно всегда туго натянутая. Сейчас Мира была беспомощна, как маленький ребёнок.
- Да… Я тоже, как правило, подбираю кинжал из кучки пепла, а не вытягиваю его из тела ещё живой carere morte, - охотник опустился рядом с ней. - Покалечили нашу «мышку»… - он усмехнулся. - Придётся теперь тебя лечить… человеческой кровью. Мечтаешь вспомнить вкус?
- Откуда ты всё знаешь, охотник? – пять слов – один медленный выдох, через боль.
- Я сам едва не стал вампиром, - признался Алекс Кустос. - Я ведь прежде жил в Карде! Стал новообращённым, к счастью, не успел совершить непоправимого... Меня исцелили.
- Лира Диос? – сквозь зубы заметила Мира.
- Она - не единственный целитель в Ордене, - уклончиво сказал охотник. - Наверное, я всё ещё помню и понимаю вас… Поэтому Латэ поручил именно мне организовать тренировки. Не вижу иных объяснений: я – плохой учитель, и сам не так давно в Ордене… Ты идти можешь?
- Нет, ещё немного, - попросила Мира.
Беззвучно падали мелкие снежинки. Новый декабрь. Прошло уже три года.
Вампирша дотронулась до костюма на груди. Корсет был прорезан, и пятно крови медленно расплывалось по рубашке: чёрное на чёрном. «Костюму конец», - констатировала она. Это была праздная мысль. Мира тщетно пыталась отвлечься, не вспоминать другой декабрь и другую рану в сердце.
- Хоть вы и «фанатики», но все – разные, - тихо сказала

 » - Хоть вы и «фанатики»...

- Хоть вы и «фанатики», но все – разные, - тихо сказала Мира. – Один – сам бывший новообращённый, и даже сейчас не пылает ненавистью к carere morte, другой, наоборот, крестится, видя моё преображение, потому что каждый раз в этот момент встречается лицом к лицу с дьяволом – вполне серьёзно, без шуток… и, может быть, как раз он и прав. Третий из родовитой семьи, такой же белой, как чёрной, служение Ордену – его долг, четвёртый… - она растеряно посмотрела на Алекса, - Карл - тоже бывший новообращённый? Или из «вампирского» семейства? Что-то уж очень… гладко он ко мне относится...
Алекс покачал головой:
- Нет… нет, - он озадачено повёл плечами. - Просто он в ближнем круге Главы Ордена… Латэ его привечает: готовит себе смену. У «старика» и на тебя большие планы.
- Ясно, - отрывисто сказала Мира. - Поможешь мне подняться?

...Чуть-чуть не поместилось... )

 » Глава 15, 16

Глава 15

Мира сидела на краю крыши и любовалась открывавшимся отсюда видом: высокие деревья парка – поблекшая осенняя зелень уже пробивается, совсем по-летнему сверкая, сквозь тёмно-серый покров ночи, за ними таинственная Серма, окутанная туманом… Очертания домов центральных районов Доны пока лишь угадываются, но с каждым мгновением обретают всё большую и большую чёткость - белая полоса в небе возвещала о приближении рассвета.
- Спускайся! – донёсся откуда-то снизу девичий голос. - Спускайся-спускайся! Я попала тебе стрелой в голову ещё пять минут назад!
Мира потёрла левый висок: да, действительно, пальцы в жёлтой краске… Но спускаться не торопилась:
- Мы договаривались, что вы преследуете меня до барьера! – крикнула она в ответ. - Я уже пересекла черту!
- Мира, не трать зря времени! – вступил Алекс.
Вампирша вздохнула. Не утруждая себя превращением, соскользнула по пожарной лестнице вниз, к ожидавшим её охотникам. Впереди всех, уперев руки в боки, стояла весьма экстравагантная девушка: в простой блузе и брюках, угловатая, почти мальчишеская фигура… окончательное сходство с мальчиком довершала возмутительно короткая стрижка - Диана Лернер, первый год в Ордене. За ней – Алекс, Доминик, Майя и второй новичок – Тони Гланс…
- Я ведь попала? – спросила Диана. Мира, недовольно наморщив нос, повернула голову направо. - Попала, попала!
- Это была всего лишь разминка, - оскорбилась вампирша.
- Ты поддавалась? – прищурился Доминик. - Не нужно так.
- Даже если и не поддавалась, мы понимаем, с настоящим вампиром всё будет совсем по-другому, - серьёзно сказал Гланс.
Мира скрыла улыбку. Это были новенькие, странные ребята. Они пришли в Орден позже её, и почти все приняли вампиршу в стане охотников легко, как данность. Юные, неопытные, наивные, они верили всему, что им говорили, и ни от кого здесь не ждали зла. Миру она принимали как свою, ведь «мышка» - так её прозвали, была совсем ручной. Она оставалась чуточку «ненастоящим» вампиром для них всегда, даже на тренировках с «защитой».
- Я плохо играю свою роль? – обиделась Мира.
- Помнишь, что я тебе обещал? Как только начнёшь лениться, один из пузырьков с водой я подменю настоящим и то же проделаю со «стрелами», - напомнил Алекс. - Пока необходимости в этом нет… Продолжим, – он посерьезнел. – В последнее время вы, девочки (строгий взгляд на Миру и Диану), превратили тренировки в какой-то балаган, поэтому, сегодня займёмся серьёзным - вашей личной «защитой».
Майя Миус не дрогнула: в себе охотница давно была уверена, а вот Диана и Тони явственно призадумались и погрустнели.

Закончилось третье лето тренировок. Вампирша полюбила эту игру. После Дары Меренс попыток покушения на её жизнь больше никто не предпринимал. Сама Дара держалась холодно и равнодушно, но не высказывала ненависти, очевидно считая, что своей выходкой уже поставила точку. Им даже случалось обмениваться на тренировках парой-другой исключительно деловых реплик…
- Нам лучше снова пойти к беседке, - подала голос Мира.
- Да, - согласился охотник. - Вы, трое, – он указал на Диану, Тони и Майю, - группа… Договаривайтесь.
Вся компания повернула в парк.
- Ловец только один, - Алекс продолжал раздавать указания, - арбалет со стрелами…
- Я возьму! - вызвалась Лернер.
- Нет. Арбалет со стрелами я думаю вовсе у вас отобрать. Только сети… Ну вот, опять! – досадливо, но шутливо воскликнул он, поглядев направо (по аллее к ним шёл Карл Хортор). - Ты опять идёшь, чтобы сломать мне тренировку?
- Доброе утро, - поздоровался Карл со всеми. Мира, помешкав, всё же ответила на его улыбку – усталую и какую-то совсем не весёлую. – Чем вы сегодня занимаетесь? «Защитой»?
- Да, - сказал Алекс. – А что у вас?
Охотник печально махнул рукой:
- Особый случай… Потом. Занимайтесь… Я понаблюдаю?
- Ну-ну, - хмыкнул Алекс. - Знаю я, чем всё кончится…

…Вампиршу зажали в беседке. За спиной между колонн лазейки закрыты: барьер «Защиты», свободен выход впереди, но его стерегут трое. Майя с арбалетом - в центре, Тони слева от неё, Диана – справа…

«Вспомни о своей сути – и ты прорвёшься», - старое, верное заклинание. Вампирша преобразилась, не так, как на обычных тренировках, будто надевала сценический костюм - как в далёкой потерянной юности, одеваясь в одежды монархини, её по праву крови. Майя осталась спокойна, почти равнодушна: «ты не тронешь меня, исчадие тьмы», Тони нервничал: губы очень напряжены, в глазах Дианы читалось сомнение… Всё действо заняло считанные мгновения. Майя пустила сеть, но промахнулась: первый бросок вампирши был обманным. Пока она готовилась для нового выстрела, Мира кинулась направо, легко подхватила даже не вскрикнувшую Диану и ринулась прочь из беседки.
Сделав со своей ношей круг почёта над парком, она опустилась у лестницы в беседку.
Диана не устояла на ногах, рухнула на ступени.
- Опять плохо… Я не справилась… Уже второй раз! – она растеряно взъерошила короткие тёмные волосы.
- Не «плохо»! Сегодня ты не потеряла сознание, - возразил Алекс, присаживаясь рядом. Она взглянула на него, ещё обиженно, сквозь слёзы, но с надеждой. - Скоро научишься…
- Мира, я, всё же, не могу привыкнуть к тебе… такой, - заметил Тони.
- А я ведь «ненастоящий» вампир! - вздохнула та. - Твоя «защита» достаточна. Её не разбить за мгновение. Может, через несколько минут я разбудила бы сомнение и в тебе... Но кто даст carere morte хоть полминуты? У меня была пара секунд.
- Ещё пара тренировок, и меня допустят до рейдов? – с надеждой спросил Гланс Алекса.
- Можно будет попробовать, - неопределённо сказал тот.
- Почему я не попыталась бежать, хотя бы! – вдруг со злостью воскликнула Диана, думая о своём.
- Это одна из ловушек, в которую может попасть любой охотник. Личную «защиту» даёт посвящение. А что – посвящение?
Гланс и Лернер молчали, Алексу пришлось закончить самому, синхронно с Майей, прошептавшей:
- Клятва.
- Вы клянётесь бороться с проклятием, лишающим жизни и смерти, - продолжил охотник. – И, после, каждая встреча с carere morte для вас – бой. Каждый его взгляд (вампирша потупила глаза), и каждый ваш вздох. Бежать могут жертвы вампиров, но не охотники, ведь вы…
- …Щит человечества пред созданиями Ночи, – сообщила Мира и возмутилась удивлённым взглядам:
- Я, между прочим, осилила половину вашей библиотеки! И знаю об Ордене, наверное, больше вас, вместе взятых! У меня много свободного времени!
- Потерпев в этом бою поражение, вы не можете бежать: вы мертвы. И пленных здесь не бывает. Эта война – не человеческая, здесь все грани острые.
- Лира Диос… - тихо заметила Мира, но Алекс не услышал её:
- Если вампиру или, чаще, вампирам, удаётся разбить «защиту», человек может потерять сознание, сойти с ума, умереть на месте, даже если он останется в разуме, его оставят силы… И carere morte, обычно, не упускают случая расправиться с беспомощным: в лучшем случае его бросят с высоты или ударят о стену.
Гланс вновь призадумался, видимо, решая, стоит ли ему торопиться в рейды.
- Что ты их пугаешь, Кустос? – подал голос Карл. - В группе риск минимален. Конечно, бывают особые случаи, - он быстро двинулся к собравшимся, тёмные глаза блестели теперь радостно и… хитро. Охотник снял сюртук, закатал рукава рубашки. - Можно ли ещё раз повторить ту же ситуацию? Я заменю Диану.
Мира неохотно повиновалась. Ситуация для неё, вампирки, теперь представлялась безнадёжной.

Вновь одна против троих, она преобразилась, широко улыбнулась, оглядывая противников. Мира знала, сейчас сама Бездна смотрит её глазами. Тони был почти спокоен, и даже осмеливался посмеиваться… Такая же равнодушная, деловая Майя… Карл… - Мира не поверила глазам - Никакой «защиты»! Дверь распахнута – как у него не получилось врезать замок? Не страх, не сомнение, но дверь распахнута –
(…словно хозяин приглашает её)…
Размышлять об этой странности было некогда. Мира снова рванулась вправо, подхватила охотника, не особенно церемонясь, за ногу. Изумлённая Майя даже не сделала выстрел.
«Что бы такое придумать, шутник? Ага! Я тебя искупаю…»
Вампирша развернулась к речке. Но тут кто-то с силой потянул за её левое крыло, и прямо перед ней оказались деревья. Мира врезалась в стену листьев и переплетение ветвей, ничего не понимая, ошеломлённо вскрикнула.
«Тихо!» - шикнул охотник. Его глаза были на уровне её глаз - «Защита!»: не рискуй… Это ей следовало бежать! - Но он уже удобно ухватил её за шею и серебряным кинжалом в ножнах касался её груди. «Кинжал у тебя в сердце, и звериное обличье ты теряешь», - скомандовал он. Не подумав ни секунды, Мира послушалась. По-прежнему сцепившись, они камнем полетели вниз… Она зажмурила глаза и только один раз ойкнула, ударившись спиной. Карл затормозил падение, ухватившись за толстую ветку внизу, и приземлились они почти изящно, но на ногах не устояли. Охотник упал, Мира покачнулась на каблуках, оперлась о дерево. Сверху сыпалась какая-то труха и сухие листья.
Охотники подбежали к ним.
- По-моему, это была самая оригинальная на моей памяти попытка самоубийства, – предположила Мира, предупреждая недоумённые вопросы, - к сожалению, неудачная… - Карл уже поднялся и отряхивал брюки. – Как ты меня обманул? «Защиты» не было!
- А вы говорите, тот, кто проиграл поединок, обессилен и мёртв, - протянула Диана.
- Большинство охотников получают «защиту» извне, - словно оправдываясь, сказал Алекс, - столкнувшись с тьмой, вы призываете на помощь Господа…
Гланс скептически усмехнулся.
- Хорошо, объясняю понятнее для вас… Личную «защиту» по сути создаёт страх, инстинкт. Страх перед древним неестественным злом заставляет людей бежать в панике, не разбирая дороги - в безумие, но охотники, давшие клятву, обязаны остаться. И остаются, только инстинктивно воздвигают в своём разуме преграду тьме, для большинства «щитом» служит клятва. Я вспоминаю текст посвящения.
- И я, – сказала Майя.
- И я, - Гланс и Лернер, одновременно.
- Но есть некоторые, кто использует… иные ресурсы. У них «защитой» служит не страх… Правильно, Хортор?
- Совершенно верно, - любезно согласился тот. - Это – «защита» несколько другого рода и более… пластичная.
- Вы все, наверное, слышали о Флеви? Его дочь стала вампиркой, и он точно также расправился с тем, кто её обратил. Это другой «щит»: не инстинкт, не страх. Обычно – сильные эмоции, - Алекс вдруг засмеялся. – Воспитание, кровь также играют определённую роль…
- Да, такая же «защита» у Гесси, - машинально заметил Доминик. - Он – потомок основателей Ордена и говорит, что знает сущность вампиризма. И, рассказывали, у всех Диосов… была.
- Я слышала много подобных историй, - заявила Диана, поглядывая на дерево, ещё ронявшее листья. - Многие хвастаются подобными трюками…
- Вот я и решил проверить, - сказал Карл. – Но повторять никому не советую.
- Почему?! – искренне огорчилась Диана.
- Начиная с того, что…
- …Позволить себе так рисковать могут лишь абсолютно одинокие люди, - перебил его Алекс, - и, кроме того…
- …Позволяя вампиру напасть, вы должны быть уверены, что позже сможете дать отпор, - закончил Карл.
Диана радостно покивала, а Тони, наоборот, сощурился:
- Как можно быть точно уверенным в этом?
- Такова особенность этого рода «защиты». Она возникает стихийно, если возникает. Пока не почуете у себя такое умение – не рискуйте.
- Чудесное умение – притворяться несчастной жертвой! – фыркнула задетая вампирша.
- Не совсем, - спокойно сказал Алекс. - Суть не в этом. Эта «защита» создана не страхом… И, значит, этим людям не страшен ни один вампир.
- Все вампиры одинаковы… Дело в их числе, - оскорбился Гланс.
- Нет, – улыбнулся Алекс. - Ты встречался с ИХ Владыкой? Я видел его в Карде, ещё не будучи охотником, и, будь я тысячу раз уверен сейчас в своём «предназначении», я не осмелюсь вновь заглянуть в его глаза… А Карл уже успел с ним сразиться.
- Когда? Где? – живо заинтересовалась Мира. - Граф в столице?
- Сейчас он в Карде, скорее всего, - ответил Карл. - Мы с ним виделись у Вальде совсем недавно.
Белая полоса, расширяясь, расползалась по небу. Из-за горизонта уже показалась оранжевая.
- Светает, - заметил Алекс. - Больше мы ничего не успеем. Тренировка закончена.
- Для чего ты сегодня устроил этот спектакль? – тихо спросила вампирша Карла. - Давно не красовался перед малышами?
Укол попал мимо цели.
- Давно, - легко согласился охотник. - А ты только что помогла мне решить одну задачу.
- Особый случай?
Он кивнул.
- Кого вы ловите там, в Ориенсе? Я его знаю?
- Нет. Это совсем молодой вампир, бывший священник.
- Кстати, - спохватился Доминик, - какой выдалась сегодняшняя ночь?
- Плохо, - коротко сообщил Карл. - Он очень силён. Его безумие заражает. Он третью ночь специально испытывает нашу «защиту»! Сегодня мы чуть не лишились Адриана, а он опять ушёл… с добычей…
- Ты хочешь обмануть его, как меня? Он может не поддаться на уловку, - ехидно заметила Мира.
- А я возьму арбалет, - Карл вновь улыбнулся ей, довольно. - С ловцом вампир предпочтёт расправиться в первую очередь, не так ли?
- Ты же так убьёшься! – ахнула Майя, измерив взглядом высоту дерева.
- Может, мне посчастливится схватиться ним на земле, - оптимистически предположил охотник. - А даже если и придётся «полетать»… Вы не читали в газетах? Один счастливчик… то ли в Лондоне, то ли в Нью-Йорке, впав в отчаяние от нищеты и безысходности, прыгнул из окна с не меньшей высоты… и упал точнёхонько на лорда В., проходившего той улицей. Старик скончался на месте, а у несостоявшегося самоубийцы – ни царапины, и, рискну предположить, наследник лорда щедро его наградил. Мне тоже повезёт, - уверенно закончил он.
- Мира, ты восстановишь силы до послезавтра? – обратился к вампирше Алекс.
- Лучше через два дня, - вздохнула та.
- Не получится, 22-го - собрание, - тихо сказала Майя, - общее…
- Значит, отдохну ещё денёк, - беззаботно сказала вампирша.
- Тебе тоже следует быть на этом собрании, - заметил Карл.
Она лучезарно улыбнулась:
- Я дождусь распоряжения Главы…

Она сама удивилась, обнаружив себя через два дня в Цитадели Ордена. Даже получив официальное письмо с приглашением, Мира не собиралась наведываться на собрание… Но в последний час она вдруг вообразила, что столь большое число приглашённых может значить только одно – будет сообщение об Избранном: может, Церковь, наконец, разобрала вопрос сущности Дара? Она заторопилась в Академию.
«Второй этаж, Малый зал»… Она спряталась за портьеру у первого от двери окна. Подойти ближе вампирша не смогла себя заставить; несмотря на тренировки, зрелище сотни служителей Ордена одновременно повергло её в ужас.
Она опоздала. Собрание уже шло. Латэ заканчивал читать какой-то документ, и в зале поднимался смешанный гул: голоса несогласия с одной стороны, аплодисменты – с другой. Декан постучал по столу, требуя тишины, огласил подпись:
« Корнелиус Аро, епископ Сатурский».
Он закончил. И теперь шум поднялся невообразимый. Вампирша осмелилась пройти вперёд несколько шагов:
«Что там было, в том документе? Не о новом ли Избранном речь?»
Латэ поднял руку, нестройный хор постепенно смолк.
- Дэрро, я слышал вас. Скажите для всех, - обратился он к какому-то человеку во втором ряду.
- Полагаю, что выражу мнение большинства, - смело сказал Дэрро. - Этот шаг – разрушение основ; он следующий за предательством Диос в 73-ем. Он ставит под сомнение суть клятвы, так что за ним? – хаос! «Она достойна»! Как carere morte, она достойна только смерти!
- Её пропускает барьер «Защиты», - тихо сказал декан, и одобрительный гул, вновь поднявшийся после слов Дэрро, стих.
Разочарование было велико. Нет, похоже, речь не об Избранном… «Её пропускает барьер «Защиты» - видимо, речь о… Лире Диос. Недавно Майя сообщила, что видела её на закрытой территории Ордена в Доне. Для бывшей охотницы, ныне вампирши, «Защита» не была преградой, хотя перед неприступной стеной всегда пасовали и Высшие, и Низшие. Разрешения же, подобно Мире, Диос не получала.
«Почему вдруг они заговорили о Диос? Может, ей удалось сбежать от Графа, и она бросилась в ноги Главе? - гадала Мира. - Видимо, так. И теперь они решают, принимать обратно блудную дочь или нет… Смешно. Конечно же, «нет». Да и от Владыки не убежишь, как не убежишь от Бездны; однажды, Она найдёт…»
В зале дискуссия продолжилась. Поднялся какой-то человек, весьма пространную речь начал с утверждения, что вампиризм – род болезни. Редкие возражения быстро стихли, многие зашикали. Потом посыпались дополнения, комментарии… «Болезнь крови»… (Сотто вовсе покинул зал, тем самым решительно выразив своё несогласие). Заспорили сторонники и противники теории клеточной патологии, быстро увязли в своих доводах, и снова подняли головы поддерживающие теорию проклятия… Но медики, меж тем, добрались уже до опытов Пастера («Вспомните ещё, что заражение происходит через «перенос крови!» - фыркнула вампирша…), и победа в споре, всё же, досталась материалистам: сторонники «теории проклятия», не будучи сильны, спасовали перед обилием «экспериментально подтвердившихся» гипотез.

…Но поднялся кто-то в дальнем конце зала, громко крикнул:
- Спросите Гидеона Дорра! Клауса Биена! Паулину Латэ! - спорящие умолкли, а он продолжал без передышки, - Амелию Вайн! Антона Аспера! Гая Дигнуса! Глорию Дэтер! Дениса Меллиса, - он осёкся. - Они молчат! Кто их убил? Вас кто-то обманул, вы приняли за человека всё того же зверя! Вы даруете ей прощение после того, что она сделала?! Вы верите в раскаяние carere morte?! Да, это – разрушение основ… Будьте милосердны к тем, кто молчат.
Дара Меренс сидела недалеко от этого оратора, через два сидения. Она неподвижно, пристально, как когда-то на Миру, теперь смотрела на Латэ. Бовенс, сидевший с первом ряду, предложил:
- Давайте устроим голосование…
- Оно ничего не решит, слово Аро уже есть, - заметил Латэ. - Но… пусть так. Предположим, что это решаем мы. Правом голоса обладают все, прошедшие посвящение. Голосование открытое.
Охотники воодушевились. Возражения были: кто-то предлагал лишить права голоса тех, кто пришёл в Орден в последние шесть лет /они плохо понимают ту ситуацию/, но новички возмутились и легко перекричали недовольных, беря не числом, но молодым задором; другие (и, среди них, Доминик Конор) призывали к закрытому голосованию… Женщин, - радостно подметила вампирша, - и здесь не обижали и в праве выразить своё мнение не отказывали.
Итак… Кто согласен с решением епископа? – Латэ вновь показал бумагу, которую читал в начале собрания: один лист, красная печать. Поднялось довольно много рук… «За» проголосовала едва ли не треть собравшихся, в основном, молодые. «Диосы, всё же, остаются в почёте», - резюмировала вампирша.
Декан хитро улыбался:
- Теперь, кто из тех, кто «согласен», готов поручиться за… всем хорошо известную даму, чьё имя уже 6 лет вызывает столько споров?
- В зале возникла небольшая заминка. Многие руки опустились, но опустившим явственно было стыдно. Кто-то колебался… Дара Меренс осведомилась:
- Первый раз я была против, а сейчас мне можно быть «за»?
- То есть, вообще-то, против, но поручиться, если необходимость настанет, готовы? - довольно спросил Латэ. - Да, можно. Похвально! Как я уже сказал, голосование ничего не решает: решение Церкви уже есть, и мы его принимаем. Не потому, что всесильные господа приказывают – слушаемся как ученики, склоняем головы перед учителем, мудрейшим… Все должны понять, - его голос легко возвысился, - это – не «предательство», не «разрушение основ». Основа основ цела: её принимает «Защита» этих стен.
«Диос была в Академии?» - поразилась Мира. - Жаль, мы не встретились... Могла бы получиться милая беседа: «Здравствуй, подруга по несчастью! Как тебе наш Владыка?» - «Он великолепен! А тебе – наш Глава?» - «Он много молчит, как и Граф» - «А почему ты предала Владыку?» - «Я поспорила с Бездной за одну… душу. А ты – своих?» - «Я просто хотела жить» - «Ты глупа и слаба, я тебя не виню» - «И ты глупа и слаба… и я – тебя…»
- Следующий общий вопрос, - объявил теперь Краус. - Вопрос извечный: Западная Пенна… Бовенс?
Родерик начал своё сообщение, и вампирша покинула зал. Она спустилась вниз, помедлила у библиотеки, но предпочла выйти на улицу: вновь поднявшуюся злость нужно было рассеять.

Парк был совсем пуст. Мира прошлась знакомыми тропками тренировок, свернула к часовне. Белое невысокое здание стерегли рябины. Зелёные гроздья ягод скоро нальются алым в преддверии осени, скоро станут красными, набухнут, и ослабеет их кожица – точно упившиеся кровью… Вампирша с завистью вздохнула.
В архивах Ордена она натолкнулась и на историю этого «места совершившегося Чуда». Оказалось, этой часовней герцог Рете когда-то возблагодарил Господа за своё чудесное спасение от «слуг Сатаны» - вампиров. По счастливому для него совпадению, в момент уже почти неминуемой гибели, когда он взмолился о помощи, прорвавшийся из-за туч луч солнца испепелил несчастных carere morte… Так что Чуда в действительности не было: всего лишь сработала злосчастная чувствительность вампиров к свету близкой звезды. Столетия эта часовня связывала мир дневной и мир ночных охотников. Ещё одна ширма Ордена - сюда приходили с мольбами о помощи…
- А, Мира! – раздался вдруг знакомый голос. Латэ покинул собрание до его завершения и вздумал пойти той же дорогой. - Ты всё-таки приходила на собрание? Это хорошо… Ты услышала решение Аро?
- Я не расслышала, о ком там шла речь, - холодно сказала вампирша. - Судя по репликам зала, о Диос?
- Нет, не о Лире, - улыбка старика вдруг словно застыла на миг, - о тебе. Радостная весть! Отныне ты в любой момент можешь заявить о своём желании вступить в Орден, – объявил он не без самодовольства. - Тебе разрешено посвящение. И его ты можешь пройти уже этой осенью, после того как подготовишься…
(Посвящение… Ей? Так это о ней сейчас кричали «зверь», «достойна только смерти»?) Она сникла. Даже плечи опустились… Что за странные игры, Латэ? Что вам ещё от меня нужно, мало позора тренировок?! -
- Посвящение??? – она смеялась. - Мне разрешается, ха-ха… стать охотником? Охотником на вампиров??? Ха-ха-ха! Вы шутите?
- Нет, почему же? – удивился декан. - Спор, как ты видела, шёл весьма серьёзный. Думай… Теперь это - твоё решение.
Посмеиваясь, он удалился. А Мира замолчала, ей смех не удавался.
(Она – охотник! Можно ли такое вообразить…)
«Господин, Бездна, вы всё ещё хотите меня наказать? Смерть в Светлой башне «Тени Стража» стала бы милостью для меня… Если б меня не держало здесь другое, я давно сбежала бы от позора своей новой вечности!»
Лишь перейдя «Защиту», она смогла захохотать. Громко, надрывно, как сумасшедшая – или свободная. Но улыбка была лжива. Не улыбка – оскал…
Однако, истерический смех скоро утих, и она, наконец, развеселилась по-настоящему. Вспомнились смешные моменты собрания: дискуссия о сущности вампиризма, серьёзные гордые лица, когда они голосовали в первый раз и стыдливое дрожание многих рук, когда во второй… Подходя к дому, она даже начала напевать детскую песенку, но остановилась, внезапно вспомнив, что не видела на собрании Хортора:
«Удалась ли его уловка? Или Орден лишился одного из самых… многообещающих адептов? Жаль, если так. Хоть он и, несомненно, шпион Главы охотников, но симпатичный».

Она напрасно беспокоилась. Следующей же ночью Мира встретила охотника.
…Подземелья церкви святого Рафаэля-исцелителя близ Доны на первый взгляд напоминают подземелья замка Дэви. Тот же низкий потолок, сырые неровные стены, неумолчная капель воды, тихие переливы подземной речки… но в ней совсем не та вода, что в Стигии под «Тенью Стража». Этот подземный ручей пробивает скалу на высоте человеческого роста над полом в глубине обширного зала, пустого и гулкого, и струится вниз, дробя камни. Скоро он сворачивает налево, и у этого поворота в камне пола прорублена большая круглая чаша. Здесь скапливается часть воды. Чаша совсем простая, стенки – едва обработанный камень, лишь края выложены белым мрамором. Над ней возведена крыша: что-то вроде беседки, из того же мрамора… С треугольного портика над входом к этой «ванне» сияет золотое солнце. Пол вблизи беседки – мраморные плиты, в стенах горят светильники… Таков Источник. Единственный в стране, если не во всём мире источник совсем особенной воды, единственной пригодной для ритуалов охотников. Она исцеляет новообращенных, и, как кислота ткани, съедает истинных…

Мира заметила охотника, едва войдя в зал с Источником. Карл стоял спиной к ней, у входа в беседку, прислонившись к колонне портика.
- Эй, - тихо позвала она, но, отразившись от стен, её голос многократно усилился. Охотник обернулся.
- Доброй ночи, - поздоровалась вампирша.
- Здравствуй, Мира, - он был удивлён и, пожалуй, обрадован. - Никак не ожидал увидеть тебя здесь.
- После тренировки Диана пригласила прогуляться и завела меня сюда…
- Откуда ты сюда спустилась?
- Диана сказала идти нижней дорогой, - сообщила Мира, подходя ближе.
- Правильно. Этот путь для тебя безопасен, - он задумчиво улыбнулся. - Хорошо, что мы здесь встретились… Ты была на собрании? Глава Ордена сообщил?
- …Что он мечтает посвятить меня в охотники? Да… - вампирша рискнула сократить расстояние до Источника до трёх шагов. Вытянув шею, она осмелилась заглянуть в чашу.
- Если я случайно упаду туда, то исчезну, растворюсь без следа, - нервно заметила она. - Это была плохая попытка пошутить…
- Останутся платье и шляпка, - уточнил Карл. - Полиция растеряна… Один судья Краус догадывается… Но он молчит. Как… странно! – он присел, зачерпнул прозрачную воду левой ладонью. Мира заметила: под накинутым на плечи сюртуком, правая рука была на перевязи.
- Сломал руку? Ты легко отделался!
Он кивнул, усмехнувшись:
- Он… Этот вампир… Был благодарен нам…
- Он передумал и сам молил о смерти?
- Он вместе с нами шептал молитву, - охотник вновь окунул пальцы в воду, провёл рукой по лицу…
- А ты зачем здесь? – спросила Мира, помолчав.
- Я отдыхаю, - коротко сказал он. - Ну, так что, кого осенью ты приглашаешь на своё посвящение?
- Посвящение??? – её легкий смех отразился от стен сотней звонких колокольчиков. - Я – охотник??? Ха-ха-ха! Это, действительно, смешно. Неужели Латэ всерьёз рассчитывает, что я…
- Ты хоть знаешь, чего ему стоило твоё посвящение?! – Карл был в ярости. Он даже развернулся к ней. - Вспомни, кем ты была для Ордена раньше!
- Эй-эй, - примиряющее сказала Мира, - не злись… Я знаю, кто я для вас. И, как раз поэтому, для меня посвящение невозможно!
- Это важный шаг, важнейший! Тебя признали. Тебе даровали прощение – понимаешь?! -
Мира возвела глаза к потолку.
- Прежде никто из вампиров, кому было разрешено, не сумел пройти «Защиту», - продолжил он после паузы. - Они оставались за стеной, несмотря на разрешение Ордена: Низшие, узнавшие только стабилизированную кровь, никогда не убивавшие людей, никогда не тянувшие цепь своего проклятия дальше, просто праведники в сравнении с тобой! - но их не приняла Цитадель. Одну тебя, приближённую Дэви, обратившую вампирами сотни, убившую тысячи, желанную добычу для нас! Латэ посчитали сумасшедшим, когда он заявил, что добьётся разрешения на посвящение… для тебя. И он добился! Не смей отвергать такой дар!
- Мне нужен другой Дар, - тихо, но непреклонно сказала Мира. - Только он, и всё. Больше ничего: ни прощения, ни милости.
Карл досадливо махнул здоровой рукой: «лучше молчи!», но ничего не сказал. Мира почувствовала необходимость оправдаться:
- И правы те, кто посчитал Латэ сумасшедшим! Разве смогу я исцелять новообращённых? А… ваш главный ритуал?! Хорош охотник, опасающийся дотронуться до пузырька со святой водой!
- Всему ты научишься, – небрежно перебил он, - и быстрее, чем многие…
- Ты так легко рассуждаешь об этом! – Избранный… - прошептала она.
- Что-что? – изумился Карл.
- Ты ведь из тех, Арденсов, я угадала? Простым не взобраться так высоко. И - твоя стихийная «защита»… Не притворяйся, - она снова засмеялась, загадочно. - Что же спит твой Дар?
- Вынужден тебя разочаровать, - медленно сказал охотник, - но моей «защите» едва ли… семь, а не двадцать семь лет. Ты не угадала. Я не «прирождённый охотник». И вовсе из слабейших - выяснилось в первом же рейде.
- Да ну? Ты обманул меня своей «защитой» уже при первой встрече!
Он улыбнулся:
- Тогда у меня не было никакой «защиты». Подобно многим, пришедшим в Орден за авантюрами, я плохо представлял, во что ввязываюсь, и, если честно, не очень-то верил в вампиров. Такое здесь… наказывается. После первого фиаско Латэ держал меня при себе, надеясь сделать, по крайней мере, своего человека в дневном мире.
- И… как же?
- Я собирался вернуться к нормальной жизни - не люблю быть на последних ролях! Но тут в Академию начала наведываться одна беспокойная вампирка… - он замолчал.
- И… что же?
- Да это допрос, Вако! – Карл засмеялся, но тут же посерьезнел. - В ночь 21 декабря… Должен сказать, я благодарен… и всю жизнь буду благодарен тебе за ту паузу…
- Какую паузу?
- Та пара мгновений, что ты боролась со своим голодом. Их мне хватило, чтобы, наконец, понять, как выстроить «защиту».
Они долго молчали. Потом Мира тихо спросила:
- Алекс говорил, ты встречался с нашим Владыкой. Как это было?
- Мы встретились в Карде, у Вальде, я же говорил. Дэви пришёл к Флоренсу с… наверное, это был Адам Митто, - очень неохотно начал он.
- А ты был один?
- Со мной была Дара. Госпожа Беата Меренс рассказывала, что за семейством Вальде кто-то объявил настоящую охоту. Кто-то из ночного мира. И Орден, и Владыка вампиров поспешили выяснить подробности… Мы встретились случайно.
- И… что было? – Мира, всё же, слабо представляла себе этот поединок.
- Ничего особенного. А чего ты ждёшь? Боя, как на тренировках, с сетями, стрелами? Интересно, сколько веков назад ваш «Граф» в последний раз так развлекался? Это был обычный поединок взглядов, ты тоже в таких сильна. Дэви разбил все зеркала в доме, - усмехнулся охотник, – но ушёл.
- Не верю… - усомнилась Мира, представив мрачного Графа.
- Прогнать вампира легко, - Карл тросточкой коснулся её отражения в воде рядом со своим. - Исцелить, к сожалению, сложнее.
- А что за фиаско, после которого тебя отлучили от рейдов тогда, давно?
- Я не смог исцелить новообращённого.
- Не слышала об этом испытании…
- Способность «исцелять» и «защита», обычно, идут рука об руку… Раньше, если в новичке сомневались, его испытывали этим, сейчас же о своей готовности к рейдам все узнают на тренировках.
- …Со мной в качестве «пугалки».
Карл покачал головой:
- Ты не представляешь, как ты изменила Орден…
- В хорошую или плохую сторону?
- Оба мнения имеют сторонников, - уклончиво сказал он, и неожиданно вернулся к первой, главной теме. - То, что твоё посвящение разрешила Церковь – очень добрая весть. Значит, скорее всего, и решение её в отношении Дара будет благоприятным для тебя.
- Я так свыклась с ожиданием, - прошептала Мира. – Не тревожь меня…
- Рано паниковать, мышка. До рассвета мы продержимся, а там – поможет солнце.
- Это что, ваша пословица? – засмеялась Мира, но взметнувшаяся тревога не ушла. Как расплывчато, размыто, искажено будущее! Словно эти отражения в бездонной чаше, откуда одни черпают жизнь, а другие – смерть!


Глава 16

…«Что ж, сейчас это «будущее» наступило».

Мира вновь стояла у окна. Звездопад не прекращался. С её четвёртого этажа просматривалась почти вся вокзальная площадь. Кажется, в двух шагах грохотали поезда. Мира любила вокзальный шум: стук колёс, свистки паровозов, гомон толпы, в чёткое определённое время то вливающейся, то выливающейся из здания вокзала. Это – зов дороги, этим голосом говорят приключения… Вампирша долго, расслаблено внимала звукам ночи, а взгляд её скользил по комнате, надолго задерживаясь в тёмных углах. Но вот ей бросился в глаза стол, она равнодушно проскочила узкогорлую бутыль, остановилась на белом прямоугольнике конверта. Письмо от Главы, очередное… Посмотреть, что ли, что в нём?
…«Явиться на встречу… сегодняшней ночью!» - Мира глянула на часы. На встречу она уже опоздала на час. Она вновь отвернулась к окну, но вновь обрести покой не удалось. Вернулось беспокойство, а старая тревога, с ужасом поняла вампирша, за то время, что она пыталась её игнорировать, почти прогрызла тонкую стенку, не пускающую на волю панику…
«Соберись, наконец, и подумай! - велела она себе, крикнула, заглушая грохот выбирающейся наружу паники. - Твоя поездка в Карду, прогулка по пустому дому была очередной глупостью! Ты зря потеряла время… И понапрасну растрачиваешь его сейчас!»
Спустя годы Церковь, наконец, определилась: «Дар» Винсента был Проклятием. Недавно выяснилось, что вампиры уже ведут поиски нового будущего Великого... Орден вынужден ответить. И единственное возможное решение, после низвержения канона о Светлом Даре – убить будущего Проклятого, опередить вампиров.
«Но, если охотники убьют его, уничтожат его Дар, что останется? Мифический Избранный-Арденс, молчащий четыре столетия? Пусть впереди вечность, этот «спаситель» может опоздать…»
- Кроме того, я не верю, - сказала Мира письму, точно перед ней был сам Латэ, - не верю, что он, мой Избранный, был Проклятым. Он мог бы спасти всех, пройдя посвящение, его Дар – мог бы! Я помню, я уверена! Это Тот Дар, из легенды, Единственный, и, окончательно потеряв его, вы потеряете всё! Если и вы в это верили, почему подчинились? Всесильные господа приказали?! Я не так слаба, я не сдамся…
Она нервно барабанила пальцами по подоконнику, наигрывая арию тореадора из «Кармен»: необходимо было срочно привести себя в чувство:
«Смелее в бой! - я одна начала эту битву – и одна закончу! Я всё равно найду выход…»
Она яростно глядела на письмо, мечтая взглядом выжечь глупый герб и девиз «Argento soleque»…
«Дар сможет обрести силу только после посвящения… Теперь посвящения для Избранного не будет??? – так я обману вас! Я всё равно найду выход. Смелей!»
Но почему-то она поникла после этих слов:
«Найдёшь выход? Кого ты обманываешь? Думаешь, старый паук не предусмотрел твоего непослушания?! Думаешь, он поверит твоему лживому смирению? Его, как Бездну, не обманешь; и он всесилен, а ты бессильна перед ним. Он посадит тебя на короткую цепь… Он… воспользуется твоей главной слабостью… Ведь именно так сделала бы ты на его месте… О, какие страшные мысли! Зачем, зачем она подумала это?!»
Но пальцы её всё равно злобно, отчаянно, яростно барабанили весёлую песню дальше:
«Я всё равно найду выход. Как тогда, с Долусом… Просто буду снова ждать. Ждать… Удача меня любит…»

В дверь постучали. Здесь вампирша редко принимала гостей:
«Кого я пропустила? Вся площадь - как на ладони… Соседи?»

Нет, старый знакомый…
- Где ты была? – начал Карл с порога. - Я давно тебя ищу…
- В Карде, - доложила Мира, пропуская его вперёд. - И тебе доброй ночи… Столь поздним визитом, сударь, вы компрометируете несчастную девушку.
- Как у тебя темно, - заметил охотник, не обратив внимания на её упрёк. - Как прошла ваша встреча три дня назад? Что Глава Ордена сказал тебе? – Карл быстро, внимательно глянул на неё, ожидая немедленного ответа, и очень напомнил Мире Гектора во время их судьбоносной утренней встречи: холодный, собранный, решительный, бесстрастный…
- То же, что и тебе, полагаю… Дар Винсента объявлен Проклятием и должен быть уничтожен. Вампиры начали поиски, и Ордену нужна моя помощь, чтобы организовать ответ. А что тебя так взволновало, что на последней тренировке ты умолял меня бежать, не дожидаясь этих слов Латэ?
- Он сказал только это? – уточнил Карл. - Тогда… зачем ты ездила в Карду?
- В гости, как обычно, - удивилась Мира. - Только хозяина не оказалось дома, - печально добавила она.
- Ясно, - коротко сказал Карл. Он добрался до фортепиано, перевезённого Мирой ещё со старой квартиры, откинул крышку… Взял пару тихих задумчивых аккордов…
- Ого! – прищурилась Мира, - ты умеешь…
- Я, между прочим, когда-то выбирал между Академией Искусств и Первой Королевской, - обиделся Карл. - Так значит, Латэ отпустил тебя подумать… И что ты решила? – спросил он под аккомпанемент арпеджио.
- У меня нет выбора, ты же знаешь. Я подчиняюсь, - ровно сказала вампирша, отвернувшись к окну. Помедлив, сдержанно, но, всё же, злобно захлопнула створки.
- Отвратительно фальшиво, - заявил охотник, закрывая клавиши.
- Неправда, - теперь обиделась Мира. - Я недавно приглашала настройщика.
- У меня абсолютный музыкальный слух… Фальшь я чувствую сразу. Довольно лгать, Мира!
Она не обернулась к нему, зная, что сейчас не выдержит его взгляд.
- Мне также не нравится это решение Ордена, - продолжил, как бы между прочим, Карл. - И есть способ его обойти. Если бы ты согласилась мне помочь…
- Тебя не устраивает решение Ордена? – поражённой она не выглядела, наоборот, очень сдержанной. - Почему?
- Твой племянник ведь был Избранным… -
- В твоих устах «Избранный» звучит как «святой»…
- Ты не замечала, что сама говоришь «Избранный», «Дар» тем же тоном? Я не верю, что Дар Линтера был Проклятием, он – частица Дара Арденсов. Он способен и исцелять. Нельзя просто так отказаться от этой надежды.
- Ты говоришь мне МОИ мысли, - усмехнулась Мира, - говори СВОИ!
- Видимо, наши мысли совпадают, - вскользь заметил он. - Ты же веришь, что Дар – один? Если Он один - и Дар, и Проклятие, тогда и Избранный - один… И, уничтожив его, Орден сам себя лишит всякой надежды на победу! Этим решением мы, фактически, признаём поражение! Как Латэ ПРИНЯЛ это?! Не понимаю, не понимаю…
- А ты всё такой же… фанатик! Намедни, Латэ уверял меня, что древняя история о Даре может быть лжива. Старая сказка – опасная сказка. Мы слишком мало знаем. Быть может, мы разбудим чудовище…
- Что же, он убедил тебя? Я же вижу, что нет, - теперь усмехнулся Карл. - «Любое чудо опасно, а Дар – великое чудо», - похоже процитировал он, видимо какой-то свой разговор с Латэ. - Старик… хитрит. Он прекрасно понимает: тех, кто принял эту легенду в сердце, не заставят свернуть с дороги опасности этого пути. И цель для них – оправдывает всё, - он насмешливо смотрел на неё, - …ведь так?
- Допустим… О каком способе обойти уничтожение Дара ты говорил?
- Стоит продолжить начатое Латэ и посвятить Избранного в охотники! И, если эта сила, этот Дар окажется способным исцелять carere morte, его перестанут считать лишь проклятием…
- Что за нелепицу ты говоришь! Посвящение сейчас невозможно: Глава не позволит, Церковь не откроет Храм!
- Если Избранному, чтобы обрести подлинную силу, так необходимы высокопарные слова текста некой клятвы, то посвящение, наша клятва – не единственный ритуал, могущий дать нам «Великого охотника». Другой, существовавший задолго до Ордена, кое-где, в той же Карде до сих пор в почёте, особенно, в декабре. Ритуалы близки, очень. Наша клятва – позднее отражение древнего, совсем забытого Орденом, всеми…
- Но тебе, чудесным образом, о нём почему-то известно, - скучно заметила Мира.
- Когда семь лет назад Латэ планировал посвящение Винсента, речь шла как раз о древнем ритуале. Он, Глава, нашёл тогда этот выход.
- Ага! – сказала Мира и, помолчав, повторила ещё:
- …Ага! – вышло довольно глупо…
- Что за письмо на столе? – вдруг заметил охотник. - От Латэ?
- Да, о встрече. Но я уже опоздала.
Он подумал недолго… быстро сказал, вновь напомнив ей Долуса:
- Вот что. Иди к нему немедленно. Сообщи, что принимаешь решение Ордена. Скажи, что готова к охоте за Даром… И, будем надеяться, он поверит твоему: «я подчиняюсь». Ты плохо играешь смирение.
- Будешь учить меня лгать? – рассмеялась вампирша. Прошла мимо него к двери, рассчитано задев колыхавшейся юбкой. - Кажется, я учуяла у тебя в плаще что-то интересное… - Она извлекла на свет бутыль, - …стабилизированная «дрянь»? Мне, полагаю?
- Тебе, - признался охотник.
Вампирша резво откупорила бутыль:
- Прости, ни кофе, ни чая, ни вина предложить не могу…
- Оставь глупые шутки, - раздражённо сказал Карл.
Мира ополовинила бутыль и довольно развязно заметила:
- Что ж, пойдём теперь в Академию… компаньон…

На мосту через Серму, в трёх шагах от парка они остановились.
- Знаешь, что это за мост? – тихо спросил охотник.
- Третий, Красный…
- А другое название?
- Подожди… Первый, Белый – мост Анны, второй, Золотой – мост Константина, третий, Красный…
- Мост Макты.
- …Сейчас говорят: если б не он, мы давно были б германской провинцией.
- Да… Последователи Арденса были слабы, они не удержали бы того, что создал Лазар… Люди до сих пор благодарны Первому вампиру. Дальше иди одна. Лучше, если никто не будет видеть нас вместе.
- Всё-таки, зачем тебе Дар, Хортор? – тихо спросила посерьезневшая Мира. - Зачем сейчас, зачем так? Правы ли мы, утверждая, что Дар один? Может, тот Дар, который нужен нам – только Проклятие и ничего больше? Большинство охотников готово ждать мифического Избранного-Арденса… Разве не такова ваша ИДЕЯ?
- Мифический Избранный-Арденс, которого ждёт Орден, может, будет капризничать ещё два столетия, - Карл улыбнулся. - Давай пока проверим этот путь. Зачем оттягивать победу над проклятием? Отдавать всю славу далёким потомкам? Я сам хочу ЭТО увидеть!
- Карл, - лукаво вздохнула Мира, - какова твоя цель? – мир без вампиров? Это же… мечта! А я говорю серьёзно. Ты – охотник! Ты дал клятву! Ты должен подчиняться приказам Главы! Тайный ритуал, сговор с вампиркой… Это можно расценить… это будет расценено как предательство, Хортор, если выйдет когда-нибудь наружу!
У Карла нервно дёрнулся уголок рта, и он отвернулся от неё.
- Я же говорил тебе, что сделал свой выбор! - резко сказал он. – Это - не предательство. Есть вещи…
Вампирша вновь легкомысленно рассмеялась:
- Лира Диос, наверное, тоже так думала…
- Да, - так же резко, - может быть, ты права. Я также посчитал свою личную цель выше… общего «блага». Но как раз такие-то устремления одиночек, а вовсе не высокие слова, ведущие толпы, меняют мир, мышка. «Мечта», ты говоришь? Нет: Надежда… Риск велик, но Она того стоит.
Он замолчал, после долгой паузы неожиданно признался:
- Я не чувствую предательства. Здесь всё непросто, странно... Латэ хитрит. Как он нелепо себя ведёт! – снова воскликнул он. - Не понимаю, не понимаю…
- Просто покровители Ордена сказали своё слово. Я ведь уже выучила, кто у вас здесь Главный, - желчно сказала Мира. - Ты подождёшь меня? Я скоро.

- Мира! Уже не ожидал, - Глава Ордена был, пожалуй, весел. - Ну что же, без долгих предисловий, ты приняла решение?
- Да, - ровно сказала вампирша.
- Присаживайся, - пригласил декан, но она, отрицательно помотав головой, осталась у двери.
- Три дня тебя не было в столице… - начал Латэ.
- Да, я была в Карде. Но Винсент… Вы случайно не знаете, куда он мог уехать? – спохватилась Мира.
- Совершенно случайно, знаю. Ещё год назад он сообщал мне о своём плане, - Глава Ордена добродушно покачал головой. - Чертёнок! Если он найдёт то, что ищет, будут даны ответы на все вопросы…
Мира была сбита с толку: что её дурной племянник вздумал «искать»… без её участия?!
- Где он? Это… опасно? – её голос дрогнул. - Давно он покинул Карду? Почему?!
- Около года назад, - ответил Латэ только на последние вопросы. - Как только в вашу Цитадель возвратился Дэви, находиться там ему стало не безопасно.
- Где он сейчас? Мы можем… увидеться?
- Не вижу никаких препятствий, - Глава, казалось, чуть обиделся. - Только пожелай…
Мира промолчала.
- Да, перед тобой сейчас стоит совсем другая задача, – заметил декан.
Вампирша кивнула.
- Ты поддерживаешь решение Ордена – уничтожить Дар?
- У меня нет выбора, - неожиданно резко сказала она. - Вы же убьёте меня иначе, ведь так?
- Ну-ну, - старик поморщился, но опротестовывать её вывод не стал.
- Если вам нужна моя помощь в поисках Дара, я готова. Мне же… не нужно ничего. Я только хочу жить.
- Ну-ну, - вновь повторил старик. - Меня… не устраивает согласие, продиктованное страхом, - он задумался.
- Вы можете быть уверены точно, победить Графу я не позволю, - пообещала Мира, не отводя взгляда от пламени единственной свечи.
- Я верю тебе, - тихо сказал Латэ. - И я знаю, как избавить тебя от твоего страха. Перед началом поисков ты пройдёшь посвящение. Ты станешь охотником, равноправным членом группы, которую я отправлю за Даром.
Мира хмурилась. Ей придётся стать… охотником на вампиров?
- Уже год тебе позволено вступить в Орден, - продолжил старик, вертя в пальцах перо, - но сама ты желания не изъявляешь… Ты не считаешь себя готовой?
- Я… не знаю, - протянула Мира, чувствуя себя добросовестной, но глупой ученицей, всегда довольной всего лишь «удовлетворительными» отметками.
- Ты готова к этому шагу? - «Да» или «нет», Мира? – Глава Ордена подался вперёд, сложив ладони домиком, скрестив только кончики пальцев, - «Да» или «нет»?
- …Да, - несколько удивлённо, робко сказала вампирша то, что он хотел услышать, - да, я готова… Я… попробую пройти посвящение.
- Хорошо, - Латэ удовлетворённо откинулся на спинку кресла, руки по-прежнему держа сложенными, и теперь Мира заметила, как напряжены эти пальцы. - Хорошо… - он устало прикрыл глаза.
«Это даст мне необходимую свободу действий. И, главное, доверие большинства в Ордене… Их легче будет обмануть. Ай да старик! Что он хитрит? Чего он на самом деле хочет?»
- Завтра подойди к господину Краусу, - начал распоряжаться Глава Ордена. - Сообщи ему о своём желании… Он объяснит тебе твои дальнейшие шаги. До конца сентября ты станешь охотником, и с этой осени Орден начнёт поиск Избранного…

Карл встретил её радостно.
- Я понял, мышка! Я всё понял! – крикнул он весело и даже легонько стукнул пару раз ладонью по перилам моста. - Я всё понял!
- Тише, не кричи, - шикнула Мира. - Хороши заговорщики!
- Как прошла ваша встреча? Латэ поверил в твои добрые намерения?
- Он велел мне пройти посвящение до начала поисков Дара, - задумчиво сказала Мира. - Я согласилась… Не понимаю, как он уговорил меня! Он спросил прямо… Я… наверное, не смогла обмануть доверие. Он так подчёркивал: «Да»…
- Это же великолепно! – воскликнул охотник. - Всё подтверждается! Да, да!
- Что подтверждается-то, в конце концов?! – взъярилась вампирша.
- Если б Латэ действительно принял решение уничтожить Дар, был заинтересован в нём, разве стал бы он действовать так?! Он прекрасно знает, чего ты ждёшь от поисков! И он отпускает тебя «подумать» на три дня, а не сажает на короткую цепь! И он позволяет твоё посвящение в Орден, вовсе развязывая тебе руки… Он же… позволяет тебе действовать так, как заблагорассудится! - «Ты только найди Дар, девочка!»
- Ты говорил, он будет пытаться сломать меня, но он только… посеял сомнение…
- Он и не пытался сломать тебя! Ему ты нужна, чтобы дать Ордену Избранного в обход официального решения! Он не отказывается от своей теории «Единственного»! Ты сказала: «выучила, кто у вас здесь Главный»… Да, всё так, он должен был принять решение Церкви, чтобы остаться во главе Ордена и по-прежнему контролировать ситуацию, - Карл засмеялся. - Нет, наш старик прежний.
- Но официальное решение Ордена – уничтожить Дар?
- Да. Задача, всё равно, предстоит сложная, - У конца лестницы Карл остановился. Внизу раскрошились две ступени. Он легко спрыгнул вниз и подал ей руку. Мира, едва скрыв предательскую довольную улыбку, спускаясь следом, вложила свою ладонь в его и больше уже не вынимала… Скоро мост Макты остался позади.
- Так почему он не сказал мне всё в открытую?
- А зачем? Если тебе в любом случае помогу я… Латэ всегда предпочитал не выдавать своего участия… – Карл вдруг вздохнул. - Да… это он меня подначил!
- Иногда он излишне осторожен…

Смеясь, они повернули с Восточного проспекта, стрелой уходящего вверх, в Северную Пенну к вокзальной площади…

 » Часть 5 Вампиры. Глава 17

Часть 5 Вампиры.

- Per signum crucis, - начала она равнодушно-отстранённо. - De inimicus nostris libera nos, Deus noster,
Вампира держали, прижав к стене дома, охотники. Carere morte, которому всё происходящее до сего момента, видимо, представлялось сном, внезапно безумно захохотал, увидев серебряный кинжал в её руке. Меж деревьев мелькнул месяц, белый и тонкий, как кость.
Мира, примерившись, вонзила кинжал точно вампиру в сердце.
- In nominae Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, - она открыла хрустальный пузырёк со святой водой, - requiescat in pace… - Половина пузырька, и вампир рассыпался прахом.
Мира торопливо закрыла пузырёк, убрала его в специальный карман на платье. Только снимая перчатки, заметила – руки дрожали.
По-прежнему не нарушая молчание, она подобрала свой кинжал. Повертела в руках, всё также не встречаясь взглядом ни с кем из охотников, случайно коснулась лезвия и отдёрнула руку: горячо! Очень горячо!
- Отлично! – сказал Тони Гланс. - Можешь поставить на рукоятке первый крестик.
Взгляд её был острым и холодным, как лезвие ножа:
- А ты сам… ставишь крестики?
- Сначала ставил, - смутился охотник.
Вампирша наградила точно таким же взглядом Карла. Все услышали далёкий бой часов. Четыре.
- Наша стража кончилась, - заметила Ангелика Нитор, - третья группа опаздывает…
- Нет, они сейчас должны быть на Большой Северной, там в четыре начинается веселье, - ответствовал Тони.
Они тихо покинули место события. Ветер быстро разметал пыль по тротуару: всё, что осталось от вампира, забил этим пеплом открытые глаза большой собаки – несчастной жертвы carere morte…
«Этот вампир вряд ли когда-либо убивал людей, - думала Мира, уходя, - и, наверняка, тяготился своим проклятием… Но ИХ это не интересует, ритуал для всех один».
(Нет! Не нужно думать об этом! Ты сама теперь одна из НИХ…)
- Теперь уже скоро будет посвящение? – спросил Тони после того, как они, свернув в очередной мрачный переулок, попрощались с Ангеликой. Найдя дыру в ограде, она скользнула в сад и быстро пошла к дому.
- Я ещё не закончила работу для Крауса, - вздохнула Мира.
(По правде сказать, эту «работу» она даже не начинала!)
Вскоре и Тони Гланс покинул их, также повернув домой. Но до самого Восточного проспекта, оставшись вдвоём, Мира и Карл молчали. В молчании они миновали Призрачный парк, в молчании полчаса спускались до Театра Греди на Восточном…
- Вот, возьми, - видя, что скоро ей придётся свернуть к вокзальной площади, сказал охотник и подал ей вчетверо сложенный листок.
- Что это?
Мира развернула бумагу. Это был какой-то список. Всего пять строчек.
- «Церковь Микаэля», - прочитала вампирша верхнюю. - Что это?
- Слушай внимательно. Орден присоединился к погоне за Даром. Будет собрана специальная команда, увы, меня в ней нет. Тебе назначили шефа. Руководить поисками будет Даниель Гесси.
- Он же…
- Ему уже двадцать три, - усмехнулся Карл, - иногда перебирай календарь, Бессмертная… Очень важно: подчиняется он не Главе Ордена! Одному епископу Аро! Ритуал Уничтожения Дара (если вдруг вы найдёте Избранного), – он не обязан согласовывать ни с кем, кроме своего единственного начальника. Твоя единственная возможность сохранить Дар – увести Избранного у него из под носа… И, чтобы это не сочли предательством, нужно доказать божественную сущность их «Проклятого» Дара, посвятив Избранного в охотники. Вряд ли удастся незаметно ввести его в круг наших непосвящённых новичков. Их всегда проверяли строго, а после Лиры Диос следят, как коршуны. Помнишь, я говорил тебе о древнем ритуале? Он должен проходить в церкви, и выполняет его священник, текст клятвы почти тот же, что на нашем посвящении, но участников всего двое и совсем нет любопытных глаз. Это почти безопасный для тебя путь. Здесь список церквей в Карде, Термине, где возможно провести этот ритуал. Первый, пожалуй, лучший вариант – Церковь святого Микаэля. Это в Вастусе, Пустоши. Очень старая церковь…
- Я помню её историю. Последнее убежище Карды. Её разгромил Дэви.
- Да, храм давно не действующий… Там всего один смотритель. Священник. Я говорил с ним.
- А, ясно, - безрадостно сказала Мира, вновь складывая бумагу. - Что ж, благодарю, - Она вернула ему листок, - не нужно.
- Как «не нужно»? – он оторопел, остановился. - Поясни!
- Я ничего не хочу пояснять, - устало сказала Мира.
- Но я не понимаю…
- Хватит играть со мной! Хочешь знать, что я думаю? – издевательски поинтересовалась она, не отводя от охотника всё того же острого холодного взгляда. - Я думаю, это очередной обман! Я думаю, мне не стоит идти в эту Кардинскую церковь! Я полагаю, Избранного там будут ждать! Всё просто: я слишком нужна вам, без меня вам не найти Дар! Но - вот беда! – вы решили уничтожить Дар, а я ещё грежу надеждой сохранить его… Как заставить меня подчиниться? Да никак! Я никогда не приму это решение Ордена! И вот ты по приказу Латэ втираешься ко мне в доверие, чтобы, если я вдруг вздумаю сбежать с новым Избранным, я прибежала бы… точно в вашу новую мышеловку. «Древний ритуал» - Как же! - В любой из этих пяти церквей нас, наверняка, просто схватят люди Ордена! Нет, дай бумагу обратно! – потребовала вампирша, и он покорно вернул ей список. - Я её сохраню… Я должна точно знать, куда мне обращаться ни в коем случае не следует! Ну, как?! – гневно выкрикнула она. - Я угадала?!
- Браво! – Карл даже тихо поаплодировал. - У тебя действительно богатая фантазия… Снимаю шляпу, - и он шутливо приподнял свой головной убор.
- Ну, разубеди меня, попробуй! – снова крикнула она, делая шаг вперёд, к нему, словно вызывая на поединок. - Я – ведь – права!
Он придержал её за плечи, ласково:
- Тише, Мира! Ты разбудишь весь город. Ты просто злишься после убийства того вампира…
- Я не «просто злюсь»! – яростно прошипела она. - Но я…
- Ты серьёзно… считаешь, что я тебя обманываю? – он был и удивлён, и опечален.
- Пусти меня!
Но он только сильнее сжал ей плечи:
- Нет, постой. Ты сама не веришь в то, что говоришь… Зачем ты сейчас всё это мне сказала, глупая? Я же, по твоей догадке, должен немедленно броситься к Латэ и доложить: «План провалился, она нас раскрыла!»
- Я… не хочу тебе лгать, - тихо призналась Мира. - Я не хочу лгать пять, десять лет подряд, пока будут идти поиски! - она сделала последнюю отчаянную попытку вырваться, и теперь он отпустил её. - Я не хочу, чтобы между нами стояла эта стена. Ненавижу её! Я не буду лгать тебе в глаза, даже если ты сейчас обманываешь меня. Я сказала!
- Но я не обманываю тебя!
- Ты никак сейчас не докажешь мне, что я ошибаюсь!
Минуту Карл соображал, что ответить, но ничего не придумал.
- Ну вот, теперь ты понимаешь, - успокаиваясь, заметила Мира.
- Тогда пари? – улыбнулся Карл. – И, если ты его проиграешь, если, войдя с Избранным в церковь святого Микаэля или в любую из пяти церквей списка, поймёшь, что ошибалась… то немедленно должна будешь исцелиться сама!
Мира отступила:
- Мне… исцелиться?
- Да, тебе. Будешь первой carere morte, пострадавшей во славу новой науки… Что ты так смотришь, словно ужасаешься кощунству? Тебе не сложно будет исцелиться.
Она рассмеялась, торопливо прерывая его:
- Хорошее пари! А что, если я его выиграю?! Я проиграю и свою «жизнь», и жизнь Избранного!
Охотник промолчал.
- Почему ты решил, что Латэ на нашей стороне? - продолжала вампирша. - Он ведь первым узнал о древнем ритуале! Он сам его готовил семь лет назад! Если теперь тебе не составило труда разузнать, где в подобном «посвящении» не откажут, так уж ему – подавно! Он знает этот путь и оставил его, чтобы поймать недовольных… нас! Он будет ждать нас там, как я уже говорила…
- Нет-нет, ты зря не доверяешь Латэ. Он оставил тебя, чтобы ты сохранила Дар.
- Объясни, откуда такая уверенность, - хмыкнула вампирша.
- Просто, я знаю. Если б он хотел другого, разговор с тобой был бы коротким, не роман в семь лет длиной с «обманутым доверием»! Думаешь, у Ордена нет быстрых и эффективных методов принуждения carere morte? Что ж, прощаемся. Мне давно пора в Академию, доложить… об успешном прохождении тобой испытания, - не без ехидства закончил Карл. – Да, и воду отдай пока мне… Ещё разобьёшь.
Мира покорно передала ему пузырёк со святой водой.
- И ты мне говоришь об исцелении! – заметила она. – Ну, не смешно ли?
- А что здесь особенного? Ты же веришь в возможность исцеления?
Мира глубоко вдохнула, безнадёжно глядя вдаль. Скучный, странный разговор… Что здесь объяснять?
(Но почему, чёрт возьми, дрожит-срывается голос?)
- Не для себя, - как могла сухо сказала она. – Таких, как я, уже никто и ничто не спасёт. Пари не считается…
- Нет, считается! – отрезал Карл. - Не разочаровывай меня, мышка, а то не стану тебе помогать. Я когда-то поверил в возможность исцеления для carere morte, глядя на тебя! И закончи работу для Крауса поскорее…
- Не распоряжайся! – Мира шутливо нахмурилась, и это дорогого ей стоило, а голос всё равно предательски дрожал. - Ты, пока, не Глава Ордена…
Долго они молчали, думая каждый о своём: он смотрел на неё, она – на серую площадь Театра Греди за его спиной.
- Сегодня мы… далеко зашли, - сказал, наконец, Карл. - Я устал.
Тогда Мира обернулась к нему, но, уже, отвернулся он.
- Да, слишком далеко, - согласилась вампирша. - И я устала, охотник.

На вокзальной площади Мире очень не понравились две тёмные фигуры, маячившие неподалёку от её дома. Решив не выяснять, не за ней ли они пришли, вампирша помчалась к чёрному входу. Бегом.
Дверь в квартиру она оставила приоткрытой, чтобы просматривался коридор, открыла окно и забралась на подоконник, захватив тетрадь, стальное перо и чернильницу.
Толстая тетрадь в синей кожаной обложке была чистой. Ни словечка.
«Пора начинать «работу», - вздохнула Мира, обмакивая перо в чернильницу.
(НО: ДВЕ ТЫСЯЧИ ИМЁН!!!)

- Мне нужны имена всех, убитых тобой, - потребовал неделю назад судья Краус, услышав о её желании вступить в Орден. - Все, убитые тобой, и все, инициированные тобой.
- Убитые мною… охотники? – не поняла Мира.
- Все, убитые тобой, люди, - он встал из-за стола, прошёлся по комнате, оглядывая её, прикидывая что-то.
- Двадцать один год. Примерно, - Краус снова задержался на ней взглядом, - одно убийство в неделю. Но отметим четыре года хищничества и двенадцать лет с дневным бодрствованием… Получим примерно одну жизнь на три-четыре дня… Да, две жертвы в неделю! Две тысячи имён… Купи себе тетрадь, - посоветовал он.
- Я же не вспомню, - слабо запротестовала Мира. - Вот вы помните, что ели позавчера на завтрак? Может, я вспомню какие-то даты, немного, или места охоты, но имена…
- Запиши всё, что вспомнишь об этих двух тысячах жизней, украденных тобой, – бросил ей судья. - Тогда поговорим о посвящении…

Вампирша ещё раз вздохнула, погладила девственно белый лист.
В голове – мешанина имён, событий, дат… С чего начать?
(Лучше всего, с начала…)
В задумчивости она глядела за окно, на вокзальную площадь…
«Начать с начала… Но что писать, если она не запомнила даже свою первую жертву – жизнь, подарившую ей вечность? Кто это был: мужчина? женщина? ребёнок?»
- А он говорит мне об исцелении! – яростно прошептала Мира, отбросив перо и вытянув перед собой руки – белые, холодные, с тонкой сетью мёртвых сейчас, пустых вен. - МНЕ – об исцелении! Мне, прирождённому вампиру!
(Я никогда не была другой…)



Глава 17

…Карда оказалась совсем не такой, какой её себе Мира представляла. Помня старинные предания об этом городе, которые слышала в детстве, она ожидала увидеть что-то более мрачное, страшное и, в то же время, более привлекательное, завораживающее… Но Карда оказалась ничем особенно не примечательной и во всём подобной Метору, который Мира проезжала утром: тихий провинциальный город, узкие улицы, очень старые каменные мостовые, приземистые грязно-белые дома - выше трёх этажей ей не встретились, небольшая по меркам Доны и совсем безлюдная главная площадь – даром, что древняя столица! Впрочем, если Мира и была разочарована, то совсем чуть-чуть: старый как горы, на которые он опирался, город дразнил её своими тайнами, загадками, слухами, сплетнями, сказками, соблазнял открывавшейся здесь перед ней свободой и полнейшей безнаказанностью, обещал стать главной авантюрой в жизни и, возможно, даже судьбой…

Если бы Агата знала, какие греховные и кощунственные по сути своей мысли и идеи посещают сейчас её любимую, недавно отметившую двадцатилетие сестрёнку, она ни за что не отпустила бы её одну в Карду. Но всё внимание старшей из сестёр Вако было поглощено единственной и любимой дочкой, и мысли Миры давно были для неё закрытой книгой на незнакомом языке.
Погуляв по городу, полюбовавшись закатом, Мира возвратилась в привокзальную гостиницу и до утра осталась здесь. Важный вопрос, приведший её в Карду (поскольку приехала она сюда «по делу», а не «для развлечения», во всяком случае, официально), решено было отложить на завтра.
Празднуя кратковременное (но лучше сейчас об этом не вспоминать) освобождение от опёки родственников и добрых знакомых, неблагодарная Мира роскошно поужинала в гостиничном ресторане и легла спать на два часа позже, чем ложилась дома. В первый из дополнительных часов она читала, когда книга наскучила, занялась причёской, попыталась уложить волосы так же, как это любила делать её старшая сестра, Агата. Причёска не получилась. Но, просто распустив длинные, чуть вьющиеся светлые волосы по плечам, Мира нашла себя необыкновенно хорошенькой, и, успокоенная этим фактом, скоро уснула, всерьёз обдумывая новую жизнь, которая непременно должна начаться здесь, в этом городе, завтрашним же утром. Она мечтала так, совершенно забыв, что скоро возвращаться домой, и в этих мечтах не находилось места ни её старшей сестре, ни маленькой племяннице, ни подругам, ни друзьям семьи, ни даже Тадеусу Флагро, помолвка с которым должна была состояться через два месяца, уже в новом году… Тоски по этой спокойной жизни она не успела узнать; там, позади, ей было совершенно нечего вспомнить, там не было ничего такого, чего следовало бы запоминать… Как хорошо здесь, за чертой, отделяющей скучное прошлое от таинственного будущего!

Мира родилась в Карде, но покинула её в столь раннем возрасте, что не успела узнать этот город. Её мать умерла при родах, а отец, едва минуло три месяца со дня её смерти, женился вновь, что его первой тёще совсем не понравилось. Сестёр, Агату и Миру, воспитывала бабушка, мать Маделины – Сильвия Лавендер, и до недавнего времени они жили в старом доме в Северной Пенне. Бабушку Мира во всём слушалась… ровно до восемнадцати лет, когда, вообразив себя окончательно взрослой, она осмелилась, вопреки воле старушки, сначала прочитать запрещённую книгу (чувственная поэзия Мэйзи), затем наотрез отказалась надеть на вечер у Баккетов «нелепое» розовое платье и явилась на праздник в другом, чёрном, загадочного фасона, вызвавшего у окружающих лёгкое недоумение (ничего, они ещё оценят некоторые её находки). Кульминацией борьбы за свободу и независимость стало посещение Мирой медицинских курсов… Но сейчас эта война была в прошлом. Госпожа Сильвия умерла два месяца назад, оставив взбалмошным внучкам дом в северном районе столицы и вполне приличную ренту. Агата уже отдалилась от Миры, выйдя замуж, а теперь предпочитала нянчиться с маленькой дочкой, а не с младшей сестричкой. Так что война была выиграна, поскольку противник утратил к ней интерес… Мира дичилась родственников и друзей семьи, и своих друзей она не звала «друзьями», потому что не считала друзьями. Она любила быть одна. Она всё искала чего-то… Чего? – она и сама затруднялась в определении. Иногда это «что-то» мелькало между строчек книг, в глазах случайного прохожего, бредущего неизвестно куда, в недосказанных кусочках фраз её собеседников, но ей всё не удавалось ухватить «это» за хвост…
Кроме всего, ей было скучно.

«Одиннадцать часов утра – подходящее время для визита», - решила назавтра Мира. Одевшись в своё лучшее платье, она направилась в дальний, верхний район Карды, Корону – белое полукружье высоких особняков, опоясывающее горы.
В Карду младшую из сестёр Вако привело завещание недавно погибшего отца. Своим детям: двум дочерям от первого брака и сыну от второго Дамиан Вако оставил здесь, на западе Короны, большой дом. Мира сама вызвалась решить вопрос этого наследства, соблазнённая перспективой очутиться в незнакомой Карде в полном одиночестве и, следовательно, абсолютно свободной…
Да, ей было скучно. И она давно искала приключений.

Белый двухэтажный особняк девушка нашла не сразу. Он спрятался за новым зданием банка. И дом, и небольшой двор с яблонями выглядели запущенными. «Дом, видимо, нежилой», - решила Мира. Но она всё-таки поднялась к двери и постучала. Ведь Алан, их сводный брат, предложил встретиться именно здесь, чтобы обсудить завещание отца.
Дом был тих. Мира постучала ещё раз, затем, внимательно осмотрев дверь, осмелилась её толкнуть и убедилась – она была открыта.
Яркий полдень остался снаружи. В холле царил поздний вечер, высокие окна закрыты тёмными пыльными портьерами, не пропускающими ни лучика солнца. Мира сделала несколько шагов в кромешной тьме наощупь и громко позвала: «Эй!», - стараясь, чтобы голос звучал ровно и, по возможности, спокойно. Не дождавшись ответа, ещё шагнула вперёд и тут же отскочила, испуганно вскрикнув: прямо перед ней показался какой-то тусклый бледный силуэт – гротескная фигура, словно неумело собранная, склеенная из множества осколков… Приглядевшись, Мира с некоторым опозданием и большим облегчением поняла, что испугалась собственного отражения в треснувшем зеркале. Но тут ей пришлось вскрикнуть вторично – некто схватил её за плечи.
- Мира Вако? – прошептал чей-то голос, звучавший, казалось, отовсюду. Вернее, прошипел.
Тот, кто держал, развернул её к себе…
Глаза уже привыкли к сумеречному холлу. Она различила в полумраке бледное красивое лицо незнакомого молодого человека. Но это лицо, да ещё белое пятно - его рубашка, теряли очертания, расплывались... Мира задыхалась, глотая воздух ртом, готовясь лишиться чувств; сердце билось так, что, должно быть, выскочило из груди, если б не корсет, ноги – как у ватной куклы…
…Странное ощущение! Казалось, ей не даёт упасть в обморок лишь взгляд его ледяных серых глаз, она держалась за него, как за нить…
- Кто вы? – пролепетала Мира. - Алан? Отпустите меня немедленно.
Тот послушно отпустил её и отступил на шаг.
- Простите, милая сестрица, - /«милая сестрица» он произнёс с нескрываемым удовольствием/, - должно быть, я напугал вас.
Мира только кивнула. Что-то было не так. Нужно было сказать… Но что? Мысли рассыпались – не собрать.
- Пойдёмте в гостиную, - пригласил Алан. - Я так ждал встречи с вами, сестрица...
«Бежать!» – мелькнуло в голове и пропало… О чём она только что думала?

В просторной и такой же тёмной как холл гостиной, Мира немного пришла в себя.
- Вы приехали…
- …Вчера днём, - поторопилась ответить она, настороженно следя за странным братом.
- Одна? - (как… хищно блестят его светлые глаза!)
- Да… - призналась Мира.
- Не страшно? – поинтересовался Алан, наливая тёмное вино в запылённый бокал.
Девушка робко приняла бокал. Отказаться под этим взглядом она не посмела…
/Но вино, при этом, она, всё же, сообразила не пить/.
- А почему мне должно быть страшно? – с вызовом спросила она, ставя бокал на столик.
Алан удивлённо приподнял брови:
- Знаете, как называют Карду, сестрица? Цитадель вампиров! – прошептал он ей в самое ухо, и Мира забилась вглубь дивана.
- М-может, мы лучше обсудим продажу этого дома, - осмелилась предложить она. - В письмах мы уже решили…
- Да мне всё равно, - легкомысленно заявил Алан. Вскочив с дивана, он вновь прошёлся по комнате, Мира вновь обречённо следила за ним… - Вы, что же, не верите в древние сказки? – внезапно опечалился он.
- Н-нет, - запнулась она и поняла, что, споткнувшись, упустила /неловкая!/… последние остатки здравого смысла…
(О чём она только что хотела спросить?)
Чувствуя, что совсем охрипла от волнения, Мира чуть пригубила вино.
Чуть терпкое. Но совсем не странное на вкус… Единственная не странная вещь в этом доме!
…Разбитое, но не снятое, не прикрытое зеркало в холле, шторы, не позволяющие любопытному заглянуть в дом, все предметы безмолвны: давно никто не пользовался ни этим диваном, ни этим шкафом, не зажигал свечей в подсвечниках, словно дом не жилой… Но в то же время всё полно непонятными отголосками, шорохами, словно здесь что-то прячется… кого-то прячут…
- Вы хотите осмотреть дом? – спросил Алан, и Мира почти в ужасе помотала головой. Он словно читает её мысли, как книгу…
- Я знаю, о чём вы думаете, – сказал молодой человек. - Сестрица, не пугайтесь. Такое иногда бывает у близких, кровных родственников…

«Какой он бледный, – не ужасалась, просто бессознательно отмечала Мира, глядя на Алана, - и совершенно белые руки с синеватыми прожилками сосудов, или это из-за освещения… морок?» Глаза странного брата не отпускали её. Пустые, неживые – такими ей всегда представлялись глаза самоубийцы в то мгновение, когда он спускает курок, стреляя себе в висок. Этот выстрел она почти услышала… или где-то хлопнула дверь? -
Она вздрогнула и, наконец, очнулась.
«Бежать!!!» – она ведь уже думала об этом раньше?!
- Мне пора, - почти жалобно сказала Мира.
- Так скоро? – огорчился брат. - Мы так мало знакомы… Вы непременно должны ещё зайти в гости!
Мира поднялась, отчаянно мотая головой, пытаясь стряхнуть наваждение.
- Сегодня вечером… Будет вечер поэзии… Я познакомлю вас со своими друзьями… Обещайте, что придёте!
- Да, да, да, - быстро зашептала Мира уже в холле, ища глазами выход, - только вечером, вечером! Н-не провожайте меня! – она почти умоляла.
И он засмеялся:
- До встречи, сестрица…

В гостинице Мира открыла альбом с рисунками (так она коротала время по дороге сюда, в Карду) и долго рассматривала последний: два профиля, обращённые друг к другу. Большеглазая девушка с длинными растрёпанными волосами (разумеется, совершенно случайно!) оказалась похожей на неё саму, а юноша - теперь Мира была готова поклясться, безусловно, Алан! - тонкий профиль, длинноватые тёмные волосы… В его внимательные светлые глаза девушка на рисунке глядела испуганно, но с готовностью сделать ещё шаг, последний…
Комната внезапно показалась ей тюрьмой. Она едва вырвалась на улицу… А потом бежала, не разбирая дороги, до самой площади в Патенсе…
Ей уже казалось странным: почему она стремглав убежала из того дома? В конце концов, она поступила просто невежливо. Непременно нужно пойти туда снова сегодня же вечером…
Она брела оглушённая, заворожённая, привлекая ненужное внимание прохожих… На эту странную сонную фигуру многие оборачивались, а какой-то сорванец, пробегая мимо, громко крикнул ей что-то в лицо, желая испугать сумасшедшую…
А Мира даже не вздрогнула:
«Сегодня же вечером… Я вновь увижу его…»

Да, вот и появился он, этот человек! Мира закрывала глаза и видела его лицо.
«Я пойду за тобой на край света, для тебя я погублю всё, что мне дорого, ради тебя я предам всё, во что верю», - сами собой складывались строчки… Она улыбалась, в мечтах уже делая последний шаг, ему навстречу.
«Ты погубишь меня, - сказала она бездне и закрыла глаза. - Я люблю тебя».
Карда, старая Карда! Самая большая авантюра в жизни и, может быть, даже, судьба!

«Он – дьяволопоклонник, возможно… Несомненно! В этом доме наверное…»
…Яркая картинка предстала её глазам:
Чёрная месса… толпы людей в тёмных одеяниях или вовсе нагих. Пламя светильников огромно: здесь светят костры. Она на возвышении: жрица, ведьма, демоница - это ей толпа возносит хвалу! Но она бесстрастна, равнодушна: тёмная богиня… Она видит лишь одного человека, там, в отдалении, следящего за этой оргией – своего Бога, чьи глаза – звёзды…
Картинка юной невинной девушке понравилась чрезвычайно:
(Может быть, она нарисует её уже завтра… утром).
Боясь, что тёмные мысли слишком явно читаются на её светлом личике, Мира сбежала с людных улиц, долго блуждала переулками и в сумерках вышла на Пустошь. Впереди белели руины Старого города, точно кости, обглоданные собакой. Широкая улица Прэсто лучом шла перед ней, уходила туда, в древние камни, выше ещё один луч – улица Виндекса… Этим дорогам, должно быть, четыре сотни лет! По ним ходили герои древних легенд… Ими в нынешнюю Карду пришло древнее вечное зло: как… (теперь она заметила это!) таинственно, мудро, зловеще улыбается сейчас далёкая Корона!

Мимо шёл бродяга, старый пьяница. Мира пару раз злобно глянула на него: «Проходи скорей, развалина»!
(Ты мешаешь мне мечтать…)
Но тот, наоборот, повернулся и, чуть пошатываясь, двинулся к ней.
Улица была безлюдна, но будущая тёмная богиня ни капельки не боялась. Этот старик был безобиден и внушал жалость, а не страх.
- Юная леди! («Ну, вот!» - Мира поморщилась, отступая на шаг) - Не подумайте… Я ничего… Я проходил мимо, - он говорил невнятно, еле пережёвывая слова, слушать его была одна мука! - Но словно что-то толкнуло… Прости меня, девочка, если обидел… Но не делай того, что намереваешься… Ты молодая, красивая… Не делай!
Мира отступила ещё на шаг, тяжело вздохнула, показывая как тягостно ей его присутствие. И бродяга отвернулся от этого злого взгляда, пошёл прочь, напоследок ещё раз пробормотав: «Словно что-то толкнуло…»
Девушка улыбнулась:
«Так вот ты какой, мой ангел-хранитель!»
На встречу она не торопилась. Вернулась в гостиницу. Поела в гостиничном ресторане… Надела то самое, шокировавшее когда-то почтенных гостей генерала Баккета, чёрное платье. Долго пыталась сделать красивую причёску, устав, оставила волосы распущенными, только подколола насколько прядей, чтобы её вызывающая небрежность не так… бросалась в глаза. «Ведьма!» - подумала она, улыбаясь своему отражению в зеркале. «Abyssus abyssum vocat»6, - напевала она, застёгивая тёплое пальто. Пора идти.

Безумие! – вяло противился рассудок. – Он и его друзья просто убьют тебя, бедную наивную дурочку. Ему нужно всё наследство отца, а не третья его часть.
- Значит, я ошибалась, - усмехнулась Мира. - И так мне и надо.
То ли из-за вечернего холода, то ли от страха улыбнуться не получилось. Лицо словно застыло.
Безумие! – предпринял новую атаку рассудок. - Безумие и грех… Страшный, непрощаемый. Он – твой родной брат. Безумие! Та же кровь.
Она оставила этот довод без ответа. Слишком страшно. Ответы замёрзли, как и эта улица, как и эти выступившие на небе звёзды, как и она сама.

- …На самом деле всё совсем не так, - возразил Алан, - в легендах перепутаны признаки вампиров, - откинувшись в кресле у окна, он пустился в объяснения, насмешливо глядя на неё. - Вовсе не все вампиры боятся солнца, и не все могут превращаться в летучих мышей, крест отгоняет только новообращённых вампиров, и только, если вера держащего распятие сильна, а в сказках всё это перемешано, и в результате получается образ вампира, совершенно не совпадающий с действительностью…

/«Вечер поэзии», как Мира и предполагала, имел к поэзии самое отдалённое отношение. Она ощущала себя главной гостьей на собрании некоего закрытого клуба. Кроме неё гостей – друзей Алана было ещё трое. К одному из них – взрослому мужчине, чем-то неуловимо похожему на мужа старшей сестры, Мира сначала пыталась обращаться за поддержкой, хотя бы взглядом… Но он не удостоил её вниманием и даже не представился! Рыжеволосая девушка чуть старше её, («Вивьен» - и больше она ничего не добавила, когда их знакомили) в очень красивом и дорогом тёмно-зелёном платье то и дело неестественно и резко хохотала, поглядывая на Миру. Беседу вели Алан и ещё один его друг, примерно ровесник Миры – Эд. Разговор шёл интересный: о старинных преданиях Карды. Мира внимательно слушала, вжавшись в старое кресло с когда-то тёмно-красной обивкой у камина, и не вмешивалась в эту беседу. Но вот Эд, ухмыльнувшись, спросил, что сама она знает о Карде и её главном страхе, и Мира смешалась. Говорить что-либо под неотрывными, странно похожими взглядами четырёх друзей ей совсем не хотелось. Всё же она начала: «вампиры», «Старейший, Макта Вастус (якобы!)», «Балы Карды раз в 15 лет», - ах, сами carere morte? – Мира уставилась в пол, не желая встречаться ни с чьим пронзительным и отстранённым взглядом… - «Что ж…»: «чеснок», «святая вода», «осиновые колья», «Ах, да! – серебро и солнце», - ах, преимущества? – «М-м-м… бессмертие?» «вечная юность?» «крылья?» - тут Алан прервал её, не дав закончить, после чего, очевидно, решил прочитать сестре лекцию о нравах и особенностях вампиров/.

- Всё дело в инициации, в том, как человек становится вампиром. Если новообращённый во время инициации лишается большей части своей крови и большей части своей жизни, он становится потом очень сильным вампиром. Их называют Высшими…
- Это их самоназвание, - недовольно заметил мужчина.
- Высшие вампиры бессмертны, но, чтобы оставаться среди живых, им нужно много человеческой крови. Они охотятся ночью, потому что не переносят солнечного света и убивают людей, выпивая их кровь. Они великолепно, - он подчеркнул это слово и с вызовом посмотрел на своего старшего друга, - управляют своим почти мёртвым телом, могут даже вызывать свою звериную сущность. Это они предстают перед смертными в образе огромной летучей мыши, а самые сильные из них становятся «хозяевами», которые способны поднимать мертвецов проклятием своей крови и управлять ими.
Низшие же вампиры почти не заметны среди людей. Они не боятся солнечного света, хотя не любят его. Днём они бессильны. Низшие вампиры ни превращаться, ни летать не умеют, чтобы насыщаться, им не нужно много крови, некоторым даже вовсе не нужна кровь. Это - те, что не лишились своей жизни, своей крови при инициации, лишь вкусили каплю крови вампира. Они также бессмертны, но старятся, пусть медленней, чем люди, и дорога для них всё равно лежит в Высшие… Потому что пути назад нет, - он вновь очаровательно и несколько злорадно улыбнулся незнакомцу. Похоже, вся эта беседа для них была отголоском какого-то давнего спора. - Низшие вампиры – паразиты, - закончил Алан, - Высшие – ночные хищники…
- Не забудь про охотников, - сказал мужчина.
- Каких охотников? - неожиданно вспылил Алан. - Не знаю! Я их здесь не встречал!
- О чём вы? – растеряно спросила Мира. - Откуда эта… история? Какая-то новая книга?
Она с мольбой смотрела на Алана. Руку она непроизвольно поднесла к шее, сжала пальцами серебряный крестик. Вивьен вновь засмеялась.
Вообще-то, это и есть реальность, - торжественно сказал Эд и улыбнулся, ощерив гораздо более длинные и острые, чем полагается человеку, клыки.
(Пожалуй, наступила вторая часть собрания закрытого клуба. Неофициальная…)
- Я бы… прогулялась в саду… – сказала Мира.
Вивьен первый раз, взглянув на неё, не расхохоталась. И выглядела несколько удивлённой.
(Видно, ожидала, что я упаду на колени и буду молить о пощаде…)

- Милая сестрица, ты молчишь. Мы напугали тебя?
В саду она гуляла только с Аланом. Никто больше не пожелал присоединиться.
- Твой друг Эд глупо шутит, - заметила Мира.
- Он не шутит, - Алан усмехнулся.
Мира опустила голову, бездумно отмечая какой-то мусор на дорожке.
(Нет, не может быть… Не может быть!)
- Во что ты веришь?
- Не знаю, - пролепетала Мира, заглянув в его глаза. - Ты… carere morte?
(Она спряталась за этим странным словом. Выговорить «вампир» - признаться в своём безумии она не могла).
- Мы здесь все – вампиры, - легко ответил он. - Это, можно сказать, настоящий вампирский особняк. И ты к нам присоединишься…
- Ты убьёшь меня? – спросила Мира, не веря ни звучанию своего голоса, ни себе, ни реальности происходящего… Когда же, наконец, она проснётся?
- Нет! – обиделся Алан. - Если б я хотел тебя убить, я убил бы тебя утром!
Он засмеялся.
Теперь Мира замечала: как странно он говорит, как странно смеётся! Его голос… неполный, в нём чего-то не достаёт…
(Души? Жизни?)
- Почему вы решили, что я к вам присоединюсь, carere morte? – ей-богу, она чувствовала себя героиней «старых сказок Карды», допустим, бесстрашной охотницей – Евой!
- Но ты же вернулась, - его холодный взгляд не отпускал её.
- Ты… зачаровал меня утром, да? – прошептала Мира, и из глаз брызнули слёзы обиды…
(Возможно, последние в жизни…)
- Если б зачаровал, ты не задала бы сейчас этот вопрос! – вампир резко отпустил её. Бросил. И теперь настал черёд Миры ловить его взгляд.
- Ты просто вернулась домой, сестрёнка… Ты похожа на прабабку. Её портрет там, в доме, - он обернулся на особняк. - Эд зовёт меня… Пойдём со мной. Будешь моей невестой, красавица. Вечность тебе понравится.
- Я… приду, - тихо отозвалась Мира, и он оставил её.

(И я буду также уметь растворяться в ночи...)
Тёмные деревья казались декорацией. А луна – просто большая лампа. Это сон…
(Я приду? Я приду!) – одна дорожка белела в темноте, вела к дому, к старому особняку Вако, а Мира видела множество дорог, веером раскинувшихся перед ней – ручейки, сливающиеся в моря… безграничных возможностей! Юность, свобода, любовь! Одна дорога вилась в темноте, вела к дому, вела в вечность!
В чёрном небе над садом к дому пронеслась, сгорая, огромная звезда.
(Таких больших метеоров я ещё не видела…)
Что это, как не знак судьбы? Сама Ночь указывает ей путь.
«Ты совсем заигралась, девочка!» – предупредил рассудок.
Но Мира привычно послала здравый смысл к чёрту.

Семь ступеней вверх она летела, сердце билось в пустоте, звонко отдавалось в ушах… В поисках поддержки схватилась за ручку двери в виде головы льва: правый глаз был пуст, слеп, но сохранившийся камень в левом тревожно горел, переливался зелёным холодным мертвенным светом, приглашая войти, чтобы позже выйти… преобразившейся...

В гостиной были только Алан и мужчина-вампир. Остальные, должно быть, охотятся…
Она подошла к брату. Остановилась в шаге, не представляя, что делать дальше.
- Осторожней, - предупредил Алана вампир, - не увлекайся, не убей девочку. Будет жаль.
Усмехнувшись напоследок, он вышел из комнаты. Вскоре хлопнула входная дверь.
Теперь в доме они были одни.
Мира обернулась к Алану. Рука сама потянулась к крестику на шее… Первый раз в жизни, перед последним шагом, забыв гордыню, она молила Создателя защитить её.
- Ты всегда при виде меня будешь хвататься за крест? – прорычал вампир. Но не злобно, шутливо.
Мира глубоко вздохнула. Медленно подняла руки за шею, чтобы расстегнуть цепочку. Сняла крестик и выбросила за окно, в темноту. Он упал беззвучно, точно провалился в пустоту. Мира сделала последний шаг. Алан взял её теперь уже совсем безвольную руку, сжал в своих ладонях.
- Моя невеста, - сказал он утвердительно. Его глаза смеялись, но лёд в них не таял.
- Только поцелуй меня сначала, - попросила она и закрыла глаза.

…Умирать оказалось не так уж и страшно. Боль от укуса Мира перенесла стоически. Сдержала крик ужаса, когда ощутила, как нечто вытягивает из неё кровь… наверное, очень много крови… силы, саму жизнь. Она быстро потеряла сознание.

Мира открыла глаза, казалось, века спустя. Но за окном царила та же ночь, только луна чуть-чуть сместилась. И огонь в камине горит также ярко… Прошло совсем немного времени.
- Ненасытная, - пожаловался Алан из кресла у камина, баюкая раненую руку, - ты меня чуть не убила... Как себя чувствуешь?
Мира оценивала обстановку. Она полулежит в том кресле, что стоит у окна. Было хорошо и покойно, только новое ощущение холода в груди, кажется, сердце… не бьётся?! Она поторопилась проверить.
Бьётся… Очень слабо и медленно. Три удара за полминуты.
- Холодно, - одними губами сказала Мира. Звука не было. Она встревожено посмотрела на Алана.
- Воздуха вдохни побольше, - посоветовал он.
Мира воспользовалась советом. «Холодно», - удалось повторить ей. Голос был чужим. Хрупкий, словно стеклянный.
- Иди сюда, к камину.
Он с удовольствием наблюдал за ней.
Мира села на ковёр у его ног, протянула окоченевшие руки к огню.
- Не идёшь, а скользишь, - тихо отметил Алан. - Ты – прирождённый вампир…
Это нелепое сочетание слов её позабавило. Мира беззвучно рассмеялась.

В ту ночь мир по-новому открылся её глазам. Луна улыбалась ей. Луна и звёзды лучше всех знали, что такое вечность. Дома открывали ей свои истории и свои души. Хищно щерилась Корона, венчавшая древнюю Цитадель вампиров. За Вастусом она видела былое величие полуразрушенных зданий. Каждый камень мостовой пел своим неповторимым голосом. Карда внезапно открылась ей, вся – и юная вампирша мгновенно приняла её – всю, и они запомнили друг друга навсегда… Вокруг Мира ощущала дыхание тысячи тысяч жизней, слышала, как течёт сок по сосудам деревьев, как бешено пульсируют маленькие комочки в их кронах и понимала, что это бьются сердечки ночующих там птиц.
Рядом с жизнью она видела смерть. Миллионы тел гнили в этой земле: старые, сухие, и новые, ещё держащие сок. Но во всех них был холод. Не тот холод, которым полны земля, горы, северный зимний ветер - иной, что царит за границами жизни, и этим же холодом было полно её тело - неловкое, негибкое, замерзающее… Собственная кровь стала вязкой, стала грязью, сердце почти не билось, устав. Она словно балансировала на тонкой нити, натянутой в пустоте. Ей нужна сияющая жизнь, иначе она исчезнет, утратит плоть, станет холодным туманом над рекой…
Её господин весел… но слаб, ведь сегодня он отдал ей часть своей силы.
Алан первым уловил биение чей-то жизни рядом, его глаза радостно блеснули, и в юном лице на мгновение проступили хищные звериные черты.
О! Да, она тоже видит это: пульсирующее сердце смертного близко, близко… Добыча вампиров. Их жизнь… Вот она – сияющая, вечная, струится в теле, сверкает в глазах…

В ту ночь они убили двоих. Мира не запомнила свою первую жертву. Она никогда не узнала, чью кровь тогда выпила, чья отнятая жизнь сделала её истинным вампиром.
Она помнила только своё новое отражение в расширенных от ужаса глазах. У этого отражения была грива ведьмы и длинные острые клыки, но оно не пугало её, она приняла то чудовище, что теперь было ею легко, восхищаясь! - она узнавала свою суть… И, когда кровь этого человека пополам со страхом потекла в её жилах, она почувствовала себя возрождённой вновь, сильной и счастливой, и громко смеялась, не боясь своей новой, бесстыдной улыбки. Она вернулась домой, на свою землю, в свои владения. Она больше не была одна. Это было падение… и полёт – одинаково желанные и желаемые давно. Это был сон, и не сон, и её новая сила кружила ей голову…
- Теперь летим? – прокричала Мира Алану, дурачась как девчонка.
– Уже хочешь полететь? – смеялся он ей в ответ.
Мальчишка, просто мальчишка…
- Это легко! – Мира поняла, что нужно: освободить то чудище, что прячется сейчас под её маской. Оно насытилось и желало размять крылья. Она взмахнула рукой, и тень, мгновенно соткавшаяся из чернейшей как сама тьма пыли, окутала, одела её пальцы, лаская, зовя, подталкивая – вверх!
- Тогда домой наперегонки! – воскликнул Алан.
Они летели над рекой, гонялись друг за другом в тумане. Вернулись в особняк за полчаса до рассвета, когда поблёкли звёзды и выпевали трели первые птицы.
Там, в маленькой угловой комнате на втором этаже, окно которой служило дверью во время ночных прогулок вампиров, они, наконец, насытились друг другом. Они не боялись расточить всю свою чужую силу – пусть горит их бессмертная любовь.

…Солнце взошло. Окно давно было закрыто. Вампирша лежала без сна в своём гробу.
Работа была начата. На первом листе тетради значилось:
«1852 год. Второе воскресенье ноября. Карда. Старый мост (Верхний). Мы убили двоих и не потрудились прибраться. Можно свериться с полицейским управлением Карды. Они должны были опознать убитых».

 » Глава 18,19

Глава 18

Небо с каждой новой ночью всё больше углублялось и отодвигалось. Наступала зима. Они были дикарями. Словно первые люди в раю, только в их рай никогда не заглядывало солнце… Он был полон призрачных, лунных теней.
Их прошлое умерло, а будущее не интересовало даже их самих. Им, как всем влюблённым, была открыта вся вечность. И в этой вечности они видели, знали, любили только друг друга. Окружающий мир был блёклым фоном.
Странные сны видела теперь Мира днём: серые, тусклые, словно затянутые туманом. Сквозь этот туман пробивались звуки: шёпоты, шорохи, крики… Тревожные сны! Она легко простилась с солнцем. Когда в первое утро её новой жизни светлые лучи его проникли вслед за ними, детьми Ночи, в их дневное убежище, и Мира вскрикнула от новой нестерпимой рези в глазах, Алан, смеясь, притянул её к себе ближе, и другой рукой захлопнул распахнутую ветром створку. Щёлкнула задвижка, а брат и сестра вновь слились в грешном поцелуе… Так солнце было изгнано. И, обидевшись, оно ушло и из её снов…
Она не горевала: ночной мир был так велик! Дневной, постоянно меняющийся, с его яркими тенями, дающими предметам чёткие очертания, с его многоголосым шумом, с его золотистым светом и теплом создан для смертных; а ночь – время Вечности, когда сквозь прихотливый узор облаков на землю глядят бессмертные звёзды. Все крики тысячи тысяч заявляющих о себе тварей затихают, остаётся лишь один шум, вечный и неизменный – голос их тысячи тысяч жизней; свет и тепло покидают всё: и камни, и деревья и живые глаза, но остаются свет и тепло единой жизни – вечной и неизменной… О, этого довольно для carere morte! Ночной мир – это их мир! Каждую ночь отказавшиеся от смерти выходили на охоту за чужими жизнями.
Мира также страстно увлеклась этой игрой, как и её брат, она, так же как и он возненавидела голод, ощущение сосущей пустоты внутри, этого вечного спутника вампиров. Им так нравилось быть юными, сильными, счастливыми – возрождаться вновь и вновь, получая чужую жизнь! И, завладев этой толикой света, они тут же бездумно, радостно смеясь, растрачивали её, летая, играя, любя – без остатка… И не оглядывались назад – к чему? – ведь прошлого для них нет…
Сначала Мира уклончиво отвечала сестре на письма: «продажа дома затягивается», «необходимо сделать ремонт зала», обещая приехать позже, тем более что: «здесь так чудесно и она познакомилась и подружилась с очень милыми людьми». Но вскоре эта игра ей наскучила. Юную вампиршу сейчас интересовало совсем другое.
Сбылись её мечты, сбылось и то, о чём она не смела мечтать. Ужасной с точки зрения человеческой морали была её новая явь, и за это она любила её. Она всегда дёшево ценила человеческую жизнь: свою, чужую, любую. Она была новой юной тёмной богиней. Мира радостно рвала те нити, связывавшие её с дневным миром, какие ещё оставались. Новый её мир был удивителен: воплощённая в реальность утопия, рай на земле - никакой иерархии, никакой вежливой лжи, никаких условностей, никаких предрассудков… Что ей, богине, были людские сплетни? Этот муравейник – дневной мир остался далеко позади. Ей в нём ничего не было нужно. Иногда она неделями не видела своего отражения – не смотрелась в зеркало… Зачем? Разве отражает её суть эта игрушка смертных? Она забывала слова и выдумывала новые, взамен. «Все Вако – прирождённые вампиры», - любил повторять Алан, и Мира согласно кивала, подмигивая портрету прабабки: строгой бледной темноволосой дамы с гладкой причёской в мрачном закрытом чёрном платье (тонкие губы брезгливо поджаты, пальцы перебирают мех на рукаве накидки). Мира была совсем не похожа на неё…
(Разве что, глаза).
Новые её мечты были под стать её новой реальности. Неясные, туманные, расплывчатые, но завораживающие уже в набросках: древняя мудрая Карда, Нэсс, полный кровью, не водой, горы из мёртвых тел там, за Короной, сражения, похожие на великие битвы древности, и её любимый, родом из вечности… Вели они войска, шли вслед за воинами или бесстрастно взирали с небес на игрушечных солдатиков - они были вместе, рука об руку: бессмертные боги, жестокие дети, смеющиеся в лицо всем земным страхам.
…Они мчались вперёд и вперёд, не останавливаясь, не смея ни свернуть, ни повернуть назад, в холод, в непроглядную тьму - это Бездна шла за ними…

Охотились они, обыкновенно, вдвоём. Изредка к ним присоединялся Эдуард, очень невзлюбивший Миру, ещё реже – Вивьен. От Алана Мира много узнала об этих двоих, но установить дружеских отношений почему-то не получалось. Эдуард, лучший друг Алана, первым присоединившийся к carere morte, казалось, ревновал его к Мире, изящная хрупкая Вивьен предпочитала силе когтей и крыльев силу чар и побаивалась дикарку. Она жила в содержанках у барона Меллиса, впрочем, Мира узнала, в гостях у неё бывала половина Короны – искусством чар эта вампирка овладела в совершенстве.
После редких совместных трапез четвёрка собиралась в доме Вако, отдохнуть до следующего вечера. Они много говорили, хоть и не любили друг друга: нужно было занимать чем-то пустоту дня: догадки – одна другой фантастичней о Старейшем, Макте, смешки над «Графом», нынешним Владыкой вампиров (из всей компании, оказывается, одна Мира достигла возраста инициации, нарушителям же старинного закона не должно было существовать). Эдуард и Алан спорили о наилучшем способе охоты, Вивьен учила Миру правильно дышать и правильно говорить – правильно вести себя, чтобы не отличаться в людном месте от простых смертных. Мира была прилежной ученицей: она предвкушала грядущие балы… Жаль, до знаменитого Бала Карды ещё так далеко!
Более прочих Мире запомнилась одна из их последних зимних утренних встреч, в конце февраля 1853 года…

Все четверо были сыты, полны чужой жизнью. Мира чувствовала, как это удивительное тепло разбегается по её телу, растекается до кончиков пальцев, вдруг обретающих необычайную чувствительность. Она дотронулась до щеки, и искорки побежали по коже – маленькие, тёплые… Лицо словно светилось. Мира глянула на Вивьен: да, и она была хороша, ослепительно хороша, и, при этом, расчетливо хороша! Дикарка вздохнула: куда ей до красоты этой чаровницы!
- Завтра навестим нижний Патенс, - сказал Алан. Они с Мирой обменялись долгим, весьма нескромным взглядом.
- Завтра? – хмыкнул Эдуард, нервно перелистывая какую-то книгу. - Я буду сыт ещё дней пять.
- А мы с сестрёнкой проголодаемся уже к вечеру…
Мира сочла вполне уместным засмеяться. Ей нравилось, как сейчас звучит её голос.
- Вы абсолютные эгоисты, как все великие любовники, - заметил Эд.
- Для меня, обычно, и вовсе нет нужды в убийствах, - сказала Вивьен. Она сладко потянулась, глядя на руки, на кончики пальцев, чувствуя сейчас то же, что и Мира.
- А я люблю убивать, - почуяв некоторый вызов, заявила дикарка.
- Дамы! Кровожадные чудовища! – воскликнул Эдуард. – Мы не «убиваем»! Мы лишь возвращаем себе жизнь, украденную у нас.
- Это одно и то же, - пожала плечами Мира, а Алан попросил:
- Не надо, Эд! Все замолчали. Только потрескивало пламя пяти свечей, заливаемое воском.
- Что ты читаешь? – тихо спросила Вивьен Эда.
- Я нашёл сокровище: очерки Деворо о Вастусе…
- Это мелочь, - небрежно бросил Алан. - За разбитым зеркалом в холле - тайник. Что там, знала одна Регина Вако. По условию её завещания, дом принадлежит фамилии Вако, пока на месте это зеркало, вот его и не снимают уже чуть не сотню лет! Увы, жадность побеждает любопытство.
- Разбитое зеркало приносит несчастья, - заметила Вивьен. – Эд, а ты веришь, что Вастус был первым вампиром?
- Я не верю. Я думаю, вампиризм древнее, - прошептала Мира. - Это из тех времён, когда ещё не было солнц, когда была только тьма, тьма…
- Брось! Ты романтизируешь это, - возразил Эдуард, сегодня он был необыкновенно словоохотлив с нею! – Откуда пошёл вампиризм? По сути, это всего лишь маленькое неравновесие, недостаток в одну жизнь, камешек, который породил лавину. Проклятие одного дарит сегодня бессмертие многим. Пока Он есть – есть мы. Но Он уйдёт, когда найдёт свою потерянную жизнь, и в тот же час мы станем пылью…
- О ком ты говоришь? – не поняла Мира.
- О Старейшем, Макте, и его украденной жизни. Он стал первым carere vitae7…
- Ни разу не слышала это, второе…
- А знаешь, почему? – вдруг вступил Алан. - Что такое carere vitae знают только вампиры! И - не все. И говорят об этом шёпотом, - он засмеялся, но скоро резко оборвал смех, - Эд, ты – дурак.
Эдуард промолчал, но за него вступилась Вивьен:
- Алан, каким ты стал злым, вспыльчивым! Ты заговариваешься!
- А ты, - он гневно развернулся к ней, - хочешь, расскажу, что с тобой будет дальше? Думаешь, твоя красота вечна? Наша вечность прожорлива. Ты начнёшь стариться, и тебе будет требоваться всё больше и больше жизни, чтобы оставаться прежней. Но твои чары всё равно будут слабеть… И, наконец, ты начнёшь убивать, станешь в полной мере Высшей!
Вивьен злобно, затравлено глянула на него, но ничего не сказала. Мира тоже предпочла промолчать.
- Если тебя не убьют раньше, - продолжил Алан. - Тем, кто якшается с людьми, слишком много мелочей приходиться учитывать. Иной раз забудешь что-нибудь - и всё, тебя узнают даже здешние слепцы! И здесь, в Карде, с тобой не станут церемониться… Кол в сердце. Потом голову отрежут и сожгут, а тело разрубят на части и закопают на Лысом холме в Сальтусе. Там сильнее всего палит солнце!
- Алан! Что ты говоришь! Прекрати! – шикнула Мира.
Оскорблённая Вивьен Каво гордо поднялась, решительно двинулась к двери, но, в шаге, неожиданно, буквально согнулась от хохота. Скоро к ней присоединились все… Не вполне искренне, но смехом издавна отгоняли страх.

Наверное из-за странной фразы, сочетания «carere vitae», Мира и запомнила эту беседу. До этого она видела только carere morte – отказавшихся от смерти, не нуждающихся в смерти, теперь же, ей открылась другая сторона вампиризма: лишённые жизни. Образ «carere morte» притягивал, но стоявший за ним «carere vitae» ужасал.
В полной мере это, второе, она узнала летом. Длинные светлые дни – солнечный мир, мир смертных, мир живых… Он наступал на их тёмное убежище со всех сторон. Лучи солнца дамокловыми мечами пробивались сквозь ветхие шторы, сквозь щели в крыше на чердаке. Сияющая смерть ждала их за порогом дома. Под этим солнцем они, carere vitae, были тенями, не более… Они охотились теперь гораздо больше и чаще, крали всю жизнь без остатка, но этого было мало! Охота больше не была развлечением - она стала необходимостью. И, всё равно, днём сил хватало лишь на то, чтобы открыть свой новенький гроб, лечь в него и захлопнуть крышку. Обретя бессмертие, она отдала свою жизнь - одну, всего одну, но эта небольшая утрата стала камешком, породившим лавину. Иногда Мире представлялась какая-то огромная воронка на месте пустóты – потерянной жизни: один конец её уходит в небеса, другой теряется в нижнем мире… Она чувствовала себя волшебным пустым сосудом: всё, что в него проваливалось – исчезало, и эта пустота внутри требовала, молила, гулко кричала: Ещё! Ещё! Как голодна она была до чужой жизни! От зеркал теперь Мира бежала в страхе. Её отражение было… мёртвым, и ужасное чудовище пристально глядело со дна тёмных, казавшихся пустыми, глазниц. Она не могла постичь облика этого огромного голодного зверя: это чудовище было слишком страшным. Однажды она почти поймала этот образ, весь, в новом гладком зеркале, и оно разбилось, узнав силу её мёртвого взгляда… Её чудовищная тень навеки поселилась в этом зеркале, и Мира отправила его на чердак, к прочему хламу. Теперь она смотрелась только в треснувшие, убитые другими зеркала…
Днём она лежала в своей маленькой пещерке без сна, уставившись в темноту своей искусственной ночи широко открытыми глазами. Она боялась уснуть. Во сне ей являлась её суть – тень с той стороны зеркала, и видеть это вновь и вновь было свыше её сил. Она была готова к преображению, так ей казалось, она упивалась своей новой силой, свободой, красотой, ведь часто, глядя в звёздную ночь, ещё будучи смертной, она грезила Падением… Но та Бездна её фантазий была полна ярких, завораживающих огоньков, она не была Пустой.
«Нет ни жизни, ни смерти, только Пустота… везде, - шептала вампирша себе, - и Она поглотит меня однажды. Пустота – вечный страх вампиров… Кто мы, Бессмертные боги, дети Ночи? Лишь тонкие хрупкие оболочки, невесомые как тень: Пустота вовне, неназываемая Тьма внутри… Это и есть моя вечность?!» -
Однажды, думая так, она закричала. Кричала в темноте долго, отчаянно, безнадёжно, пока Алан не откинул крышку её гроба.
Она вскочила, потянулась к нему, рыдая, мечтая об одном: спрятаться у него на груди, но отпрянула, увидев тот же ужас в его глазах. Что-то слишком страшное, чтобы назвать, чтобы дать ему облик.
- Прекрати немедленно! – приказал он, но жалобно, точно это была просьба. - Что ты?!
- Я? Да… - Мира глубоко вздохнула, унимая всхлип. - Я… просто устала. И хочу есть.
- Не кричи так больше! Никогда! – его глаза словно стеклянные, странные, глаза самоубийцы. - Не смей так кричать! –
И теперь Мира обняла его, успокаивая:
«Тебе страшно? Хорошо, я не буду…» - она не осмелилась говорить это словами. Озвучить свой страх, значит, выпустить на волю чудовище… невообразимое – у кого достанет сил загнать его обратно в клетку?
Но Алан всё равно услышал это «страшно». Брат и сестра знали мысли друг друга, как свои.
- В первое лето тяжело, - тише, успокаивающе зашептал он, отвечая на её новый порыв, - но ты привыкнешь… А этой осенью мы оставим дом на прежних слуг и вдоволь погуляем по Северному Княжеству! Вся Термина нам открыта! Здесь мне скучно, а тебе?
- Да… - призналась Мира.
(Здесь везде… Пустота).
- Потом можно отправиться в столицу, - радостно блестели глаза вампира. - Вот, где мы повеселимся!
- В Дону?! – опешила Мира.
- Я не собираюсь наносить визиты вежливости родственникам! – засмеялся Алан. - Ни моей матери, ни твоей сестре! – Пусть они живут спокойно!
- Разве твоя мать жива? – удивилась Мира. - Ты же писал нам с Агатой, что она умерла, как и наш отец…
- Мамочка сбежала от меня в столицу, - усмехнулся он.
Мира долго молчала, вглядываясь во тьму на дне его глаз… Всё же спросила:
- А… как умер наш отец?
Алан не ответил. Впрочем, не было нужды. Она знала его ответ и на этот вопрос, и на следующий:
(Зачем ты его убил, Алан? – Здесь так… скучно! Поверь, он не заслуживал другого. Он и не узнал меня…)
Они, действительно, гуляли всю осень и новую зиму встречали в Доне…

Теперь столица ошеломила Миру. Ох, совсем другим знала она этот город, когда была ребёнком! Оказывается, её Дона давно принадлежала Ордену!
Охотники на вампиров - здесь эта сказка была ужасной реальностью. Абсолютно закрыты для вампиров восточный вокзал Алиенс, обе Академии и Университет, музеи и галереи, даже любимый Мирой Театр Греди… Охотиться в Ориенсе – самоубийство, чрезвычайно опасно в Северной Пенне, Сатуре, да что там! – в любом районе столицы. Орден везде, он держал всю Дону в своей сети, и, всё же, здесь было много carere morte: огни Столицы влекут и Бессмертных. Но только самые отчаянные осмеливались охотиться здесь как дикари, как ночные звери, как Алан и Мира!
Они задержались в Доне на месяц, потом ещё на месяц, потом обзавелись компанией единомышленников и решили остаться здесь навсегда.
Они поселились в доме №38 на Закатной улице в многолюдной Западной Пенне. Хозяйкой квартиры (для связи с идущим параллельно миром смертных) назначили Низшую, Нику. Она откликалась также на имя «Никта»… Кроме неё в квартире, занимавшей весь верхний этаж, обитали четверо Высших: Алан, Мира, Эрик («Эдакс») Бруэт и Белла («Атропа»). Эта квартира принадлежала Бруэтам, и к Эрику в гости часто забегала младшая сестрёнка, Донна, от Атропы получившая звучное прозвище «Деянира», ни капельки ей не шедшее. Донна была почти случайной Низшей, брат испугался за её жизнь, когда она тяжело болела, она, должно быть, в бреду приняла от него бессмертие. Эрик корил себя за это, но сделанного не воротишь... Противоположностью Донны была Белла – жестокая, красивая, и, хоть и самая юная из них, уже дикая, настоящая хищница, как и Мира, любительница экстравагантных нарядов и большой знаток вкусов человеческой крови… Часто у пятёрки в гостях бывал и Сайрус Дейн, неутомимый спорщик, порой, ставивший на место даже Алана…
Они охотились у западного вокзала, Кардо, или просто спускались ниже в своём районе. Опасаясь охотников, порой долго петляли по городу и быстро научились заметать следы, имитируя убийства не ради пищи – ради ограбления. Эта новая игра нравилась Мире! Опасность лишь раззадоривала её, как и Алана, для которого самой страшной вещью на свете была скука. Они долго ухитрялись играть в прятки со своей смертью, не видя лица врага…
«Кто они, эти «охотники»?» - гадала Мира и вела бесконечные споры с Сайрусом, также не видевшим слуг Ордена прежде. Они высказывали самые фантастические догадки и, порой, смеялись до упаду.
Всё же весной 1854 –го неизбежная встреча состоялась.

Именно Сайрус указал ей эту молодую женщину: на Закатной улице в Западной Пенне, в двух шагах от дома, где они квартировали! Звук её шагов был едва слышим, дамочка осторожно кралась, иногда незаметно боязливо озираясь; должно быть, возвращалась домой, задержавшись у подруги… или любовника. Тёмное, невнятно серого цвета платье и чёрный жакет были едва различимы в ещё густом весеннем сумраке… И за этой добычей Мира и Сайрус ринулись наперегонки. Мира достигла цели первой, неслышно скользя на широких крыльях, но дама вдруг сама развернулась к вампирше, и та, опешив, остановилась в полушаге, точно натолкнувшись на невидимую стену. Ни тени страха в глазах будущей жертвы! – «ты не тронешь меня, исчадие тьмы», - прочитала Мира. Она взмахнула крылом, привычно целя в голову, чтобы оглушить, но молодая женщина волшебным образом исхитрилась увернуться…
- Мира, назад! – отчаянно прокричал Сайрус откуда-то издалека. Она бросилась вверх, и только тогда заметила ещё одну, непонятно откуда взявшуюся «тёмную личность» у себя за спиной! – Охотник? В подтверждение этой догадки стрела пробила ей ногу, и тут же сеть: зацепила, но не успела закрепиться… Вампирша, испуганно рванувшись, скинула её…
Сайрус и остальные догнали Миру только через два квартала. Они опустились на крышу. Рыча от боли, вампирша вытащила из ноги короткую толстую стрелу с серебряным наконечником.
- Ух ты, болт! – восхитилась Белла, тут же отнимая игрушку. - Какой сувенир!
- Как я глупо попалась! – задыхаясь, простонала Мира. Алан её утешал.
- Ты что, не видела того, второго? – спросил Сайрус. - Как только он выскочил, я повернул назад!
- Это и были охотники? – заметил Алан, рассеянно. - Интересно, интересно…
- Она увернулась от меня, - изумлённо прошептала Мира. - Как?! И… будто у неё щит!
- Значит, точно, охотники! На нашей улице!– воскликнул Эрик. - Слышали, что кричал тот, в маске? - «Упустили!» Они… - он внезапно посерьезнел, поняв, - устроили эту ловушку специально для нас?!
- Мы никуда не съедем с этой квартиры, - отрезал Алан. - Это наша улица! И весь район – наш!
- Где мой «трофей»? – поддерживаемая братом, Мира поднялась. - Дай эту стрелу мне, Белла.
- Давай его переплавим, - предложил Алан, рассмотрев наконечник, - сделаем тебе колечко. Или браслет…
- Здесь и на брошь останется, - заметил Сайрус.
Мира ногтем поскребла поверхность наконечника там, где серебро почернело. Но эта грязь не сходила, она словно въелась в металл…

В квартире на Закатной разговор продолжился.
- Что, если они знают, где наше убежище? – кидал предположения Эрик, одно страшнее другого.
Алан нетерпеливо помотал головой:
- Нет-нет!
- Они бы уже «пришли», вчера днём, например, пока мы спали, - сказала Мира. - Ника говорит, всё спокойно.
- Значит, скоро не будет «спокойно»!
- Ты-то чего боишься? – издеваясь, протянул Сайрус. - Воротись к родителям, блудный сын. Донна за тебя попросит.
- А кто-нибудь запомнил, как они выглядели, что говорили? – спросил Алан.
- Я немного слышал, - сказал Сайрус. - А зачем тебе?
- Это любопытно…
- Мужчина в маске, тот, который крикнул: «Упустили!», по голосу не молодой уже, лет двадцать пять, - предположила Белла, ещё не забывшая, что ей всего восемнадцать. - Он потом ругал ту даму: почему, мол, вампирку спугнула… Ему полсекунды не хватило, чтобы её поймать!
- А она? – Мира поёжилась: «Полсекунды!»
- Она сказала, что ушла за «защиту», потому что поняла: ещё полсекунды, и она сойдёт с ума.
- Зачем сходить с ума? – засмеялся Алан.
- «Если впустить эту тьму глубоко в разум, можно умереть или сойти с ума», - что-то такое она сказала, - задумчиво сообщил Сайрус. - Тот высокий в маске звал её Марта… или Мария, кажется…
- То-есть, их можно напугать так, что хвалёная «защита» не спасёт? – прищурилась Мира и переглянулась с братом.
- Это была ловушка для вампиров, но не специально для нас: тогда их пришло бы больше. Мы остаёмся на Закатной, - мечтательно улыбаясь, закончил Алан. - Здесь очень уютно.


…После того случая они перестали охотиться в Западной Пенне. Они летали и в Центр, и в северный район. Летом наступила пора балов. Алан и Мира танцевали до утра… Угощение было изысканным, и насытившиеся вампиры делились своим бессмертием со многими. Порой устраивали соревнование: кто больше смертных соблазнит вечностью? Иногда соревновались парами, уже по убийствам: Алан и Мира против Эрика и Беллы… -

[i]Мира сообщила хозяйке дома, что уезжает на две недели и заперлась в своей квартирке. Она начинала долгий путь.
Тетрадь заполнялась: Октябрь 1854-го, Энимы из Северной Пенны - вся семья, вампиры не успокоились, пока не оставили тот дом пустым. Январь 1855-го, Большой Бал Сатура - убиты певичка и младший из сыновей герцога Керте. Май 1855-го - вся компания навестила трущобы Западной Пенны; об этой резне писали в газетах… Пятнадцатая страница… Двадцатая…
…Пустота всегда голодна.


Глава 19

- Я никогда не говорила об этом ни с кем, Кларисса, - сказала Мира, - но ты…
Она замолчала, не находя слов.
(Ты, одна из старейших, одна из мудрейших, знающая тайную суть вещей, что, если и ты промолчишь об этом?)
- Продолжай же, Мира, - кивнула ей светловолосая дама в сером шёлковом платье. - Почему ты сегодня не со своими друзьями? Ты искала встречи со мной?
- Да, искала. Скажи… - в поисках вдохновения она окинула взглядом комнату, но этот номер в дешёвой гостинице был безыскусно прост. - Скажи, сны, которые видят Бессмертные, значат не более чем…
- …Чем сны смертных? И да, и нет. Всем во снах, порой, открывается какой-то скрытый прежде смысл, - голос Бессмертной чуть дребезжащий, словно треснувший бокал из тонкого стекла. - Какие сны ты видишь?
- Кошмарные! – не сдержалась Мира. - Одно и то же! Я… мы все чудовища, Кларисса…
- Это говорит человеческое, оставшееся в тебе. Думаешь, человек, которым ты была, умер, когда ты становилась вампиром?
Мира молчала.
- Ты слышала о вечном страхе вампиров?
- Я его уже узнала.
- Как ты зовёшь его?
- Пустота.
- Точное название, - Кларисса зажгла ещё одну свечу в подсвечнике, она не любила тёмные тени в углах. - Ничто. Пустота. Лишённый и жизни, и смерти – лишь тело, без души, и, потеряв тело, обращается в ничто.
- А… душа? Её… нет?
- Она отдана Бездне.
- А что - Бездна?
- Наша госпожа и хозяйка. Суть нашего проклятия.
- Не много ли сущностей? – усмехнулась девушка. - Хватит одного Бога!
- Я сказала «суть», а не «сущность». Ты, как все вы, молодые этого столетия, любопытна до изнанки вещей... Но изнанка на то и изнанка, чтобы оставаться скрытой. Бездна – это твои страхи, твоя вечность, твой голод, твоя вина, твои несбывшиеся мечты, твои мысли и поступки, это – ты, поскольку ты носишь проклятие.
- Не понимаю, - покачала головой Мира.
- Значит, пока не веришь, - беседа ничуть не взволновала её. Должно быть, через сто лет Мира станет такой же равнодушной ко всему.
- Я верю в Пустоту, но не в Бездну! «Бездна» - какой романтический образ! Наш страх страшнее…
- Тяжело придётся вам, юным этого века, - задумчиво прошептала Кларисса. - Вы верите в ничто, но не в душу… Чего же ты ждёшь от своей вечности?
- Ни-че-го, - беззвучно, по слогам сказала Мира.
- Вы опасно развлекаетесь. Ты играешь со смертью, не-знающая-смерть… Зачем?
- Существовать иначе нам скучно, - сухо сказала Мира.
- Не все вампиры способны вынести вечность, ты знаешь. Многие и многие сходят с ума, боясь дать этому название, ищут свою смерть и находят. И Пустота поглощает их… Но ты должна жить. Я хорошо вижу тебя. Ты достаточно сильна и холодна. Ты сама дала этому название – Пустота. Значит, должна справиться, сжиться…
- Прекрати, пожалуйста, - Мира отвернулась, потёрла ладонями виски.
- Ты знаешь Пустоту. Тебе открыта вечность Бессмертных. Тебе, но не твоему брату. Тебе пора оставить его.
- Ты не права… - прошептала она.
- Ты знаешь, что я права! Пустота давно победила и поглощает его. Нельзя делать вампирами таких юных. Владыка недаром установил возрастной ценз.
- Я была его не намного старше. Да что меняют год-два?!
Кларисса подняла ладонь, призывая её молчать:
- Я только предупреждаю тебя, Мира! Алан давно ищет смерти, может, не зная об этом. Пустота поглотит его однажды. И тогда… спасай себя. Тебе не обязательно погибать вместе с ним.
- У нас одна на двоих вечность, - ровно заметила Мира. - Если мы погибнем, то погибнем вместе.
Улыбались её глаза, но не губы, как всегда:
- Уж не воображаешь ли ты Алана своим господином? Ты не его рабыня, не покорная марионетка…
- Я знаю, я…
- …Любишь его? – вампирша опустила длинные ресницы, пряча таинственные туманные серые глаза. Она молчала долго, а когда заговорила, её голос вдруг зазвенел не как треснувший бокал – как струна. - Я говорю: тебе открыта вечность Бессмертных. Ты одна из богинь, Мира… Я знала ещё твою прабабку, и за столетие ваше семейство преуспело - прирождённые вампиры! Жестокие, знающие лишь себя и беспечные, бездумно играющие жизнями, своими ли, чужими… Я вижу тебя, твою вечную суть. Ты – разрушительница. Хаос любит тебя - ты ведь очень удачлива, не так ли? Сгинут все, кто рядом, смертные ли, бессмертные - это земля рушится вокруг тебя… В своей вечности ты должна быть одна. И ты полюбишь своё одиночество. Ты сильна и, однажды, станешь хозяйкой. А твой брат, хоть и Вако, слаб. Он уйдёт совсем скоро.
- Ты не права! – снова прошептала «богиня» почти беззвучно. Губы плохо слушались.
- Ты споришь… со старейшей? Будь рада своему уделу: однажды, оглянувшись назад, ты поймёшь, что стала гораздо бóльшим, чем когда-либо мечтала стать, - голос Клары снова задрожал: струна разладилась. - Теперь расскажи мне, как прошёл традиционный Большой Бал… Что говорит Амабэль Лапис?

В задумчивости Мира возвратилась на Закатную. Все друзья уже собрались там.
Сегодня у них были гости из Ориенса – Элиас Сэлер и Селена Ингенс, баронесса.
- Перебирайтесь к нам, - как раз сейчас, когда Мира вошла, убеждал Элиас, - район за Призрачным парком чудесный…
- Там так тесно, - брюзгливо сказала Атропа.
- Здравствуй, сестрёнка! – приветливо улыбнулась Мире Селена. Та удивлённо приподняла брови: что за странное обращение? Эта баронесса Ингенс слыла большой оригиналкой.
День прошёл обыкновенно. Поговорив о делах насущных, друзья, как обычно, повернули в метафизику. Более часа Сайрус и Мира спорили о происхождении звериного обличья и длинных клыков у Высших, этих странностей, появляющихся только в момент охоты. Сайрус стоял за «внутреннюю сущность, подобную оборотничеству»; Мира – за «внешнюю оболочку», «маску». Договориться им не удалось, спор оборвал Эрик Бруэт, сказав, что оба они рассуждают здраво, и, потому, видимо, не прав никто. И Донна засмеялась, с обожанием глядя на него… Бруэты только что вернулись с «Маскарада» в Сатуре, и составляли сейчас очень эффектную пару: Эрик-Эдакс в безукоризненно чёрном костюме, Донна-Деянира в белом воздушном платье, как никогда похожая на ангелочка. Донна удобно устроилась у Эрика на коленях… но они были чисты. Брат и сестра до сих пор с некоторым ужасом смотрели на Алана и Миру, не одобряя столь близких отношений между столь близкими родственниками.
Затем дамы завели какой-то совсем уж беспредметный разговор. Алан захандрил и отправился спать, пообещав Элиасу подумать над его предложением. На закате, наконец, устали и остальные. Мира решительно выпроводила гостей… Баронесса Ингенс на прощание снова назвала её сестрёнкой, и теперь Мира всё же решила обидеться:
- Мы с вами почти не знакомы, баронесса!
- Это же ужасно! Сёстры – и ничего не знают друг о друге, - юлила, ластясь, Селена. - Помните Большой Бал Сатура, прошлогодний? Вы с Аланом тогда устроили весёлую игру на количество инициаций… У нас с тобой одна бессмертная кровь, сестрёнка!
(…Вон отсюда!)
- …Ещё увидимся, баронесса, - любезно попрощалась Мира, и отправилась к себе.
Спать… Поспать бы хоть два часа, пока голод не проснулся окончательно! А потом он снова выгонит их на улицы, в ночь, на гладкую-гладкую, скользкую-скользкую дорожку, бегущую под уклон, во тьму…
(В Пустоту…)

Алан не спал. Он сидел прямо на ковре у горящего камина и неотрывно глядел на пламя.
Что ж, и Мира устроилась рядом, склонила голову ему на плечо.
- Баронесса Ингенс считает меня сестрой, - тихо сказала она. - Она говорит, что у нас с ней одна бессмертная кровь. Ты инициировал её?
- Не помню, - он едва повёл плечами, всё также следя за трепещущими зубцами пламени. - Прошлый Январский бал? Да, наверное… Впрочем, не знаю!
Вампирша содрогнулась:
- Мне не нравится эта Ингенс.
- Мне тоже, - бесстрастно сказал Алан. - Ходит за мной хвостиком, словно рабыня… Но я ей - не хозяин!
Мира улыбнулась:
- А Кларисса сегодня сказала мне, что однажды я стану хозяйкой, представляешь? - Это не развеяло его странной апатии, но она, всё же, продолжила. - Вот пройдёт... лет пятьдесят, и у меня достанет сил. Сделаю себе рабов, сотню-другую: убью, выпью всю жизнь, а потом подниму проклятием своей крови. Будет целая армия одинаковых кукол. Они пойдут, куда я прикажу, сделают, что я прикажу, скажут, что я прошепчу за них. Я смогу смотреть их глазами и слышать их ушами! Стану сильнейшей, войду в число старейших…
- Ты знаешь историю первого вампира-хозяина? – Алан вёл рукой над пламенем, кончиками пальцев повторяя все движения его ярких язычков.
- Нет, расскажи, - попросила Мира.
- Первая сказка о carere morte, которую я услышал в детстве. История Эрвина и Лелии.
«Давным-давно» случилось это. Эрвин был вампиром, Лелия, его возлюбленная, смертной… Она была дочерью герцогов Карды, живщих там, на Пустоши. Она была юной девушкой, любила солнце, ветер, утреннюю росу на траве. Она любила смотреть на белые облака в голубом небе и представлять их сказочными птицами. Она рисовала цветы яркими красками, и сама была как цветок… Она знала лишь день, а ночью, как и все смертные закрывала глаза и видела сны. Строгие родители запирали её в комнате на верху самой высокой башни замка. Там она засыпала, и Эрвин тихо входил в её окно…
- Он был Высшим? – уточнила Мира.
- Конечно. Это же случилось «давным-давно»! Тогда не было Низших, - усмехнулся Алан. - Лелия считала Эрвина сном. Он был её-любимый-сон… Они летали над спящей Кардой. Он надеялся, что, увидев красоты Ночи, она полюбит и Её, но Лелия не смотрела вокруг и не видела ничего, только его… Перед рассветом они прощались.
- Почему ты не можешь остаться? – спрашивала Лелия и протягивала к нему руки.
- Я не такой, как ты, - отвечал он и уходил.
Однажды она попросила:
- Так расскажи, как стать такой, как ты? Я хочу быть с тобой всегда: и ночи, и дни.
Carere morte не вправе отказывать в своём проклятии тому, кто жаждет бессмертия. Но Эрвин оставил Лелию смертной. Он видел, Солнце было ей, всё же, милее, чем он.
Больше он не приходил к ней. Только издали любовался ею, ночами охраняя её дом и её сон: ему хорошо были известны опасности ночного мира.
А Лелия уже не могла обрести при свете Солнца ни любви, ни покоя. Она грезила встречами с Эрвином. Она была слишком юна, чтобы различать сны и явь! Каждый вечер она молилась, чтобы вернулся её любимый сон, и возлюбленный приходил к ней. Они держались за руки, она улыбалась ему… а на самом деле темноте и пустоте своей комнаты, ведь это был лишь сон, обман…
Она начала болеть, таять, всё больше времени проводя во снах и всё меньше в жизни. Родители приглашали докторов, а те лишь обескуражено разводили руками и советовали поспешить с замужеством. Но однажды «Эрвин» вновь пригласил Лелию «полетать», и она шагнула за ним в окно: она не умела узнавать сны и обман!
Она упала с самой высокой башни замка и разбилась насмерть. Эрвин, настоящий Эрвин не успел подхватить её! Он в это время по приказу Владыки сражался со служителями Ордена, в те далёкие времена опутывавшими и Карду своими сетями. Когда он пришёл к её дому, родители уже погребли тело Лелии в склепе. Он нашёл свою возлюбленную мёртвой, твёрдой и холодной как камень.
В тёмной зале горели свечи, она лежала на каменном ложе, усыпанном яркими цветами. Лицо её было закрыто вуалью: она сильно разбила его при падении, но Эрвин откинул вуаль, не испугавшись, не отвратившись, поцеловал её истерзанные разбитые губы, а потом закричал, отрицая её смерть, споря со Смертью: «Она жива! Она будет моей!» Должно быть, он плохо видел от слёз, ведь Лелия была мертва, безнадёжно мертва…
Но он поделился с покойницей своим бессмертием, и девушка очнулась, открыла глаза, приподнялась… Ненужная вуаль, рассыпав цветы, легла на каменный пол, и слёзы Эрвина высохли: Лелия вновь была прекрасна, юна, весела; она улыбалась, протягивая к нему руки.
Теперь они могли быть вместе всегда: и ночи, и дни… Эрвин забрал Лелию к себе, поселил в лучшей комнате своего дома. У неё появился собственный новенький гроб из светлого дерева. Ночами Лелия была послушна и весела, лицо её светилось в лунном свете, и радостная улыбка не сходила с него, она вновь не смотрела вокруг – только на него. «Ты забыла Солнце?» - спрашивал Эрвин, всё ещё ревновавший её к вечному источнику света. «Да, - отвечала Лелия. - Я люблю тебя». Днём же, когда Эрвин крепко спал, она, бессонная, вертелась в своём гробу. Она не знала Солнце, но знала, что мертва, давно мертва… Она выла в тоске и сдирала в кровь пальцы, царапая изнутри свой новенький красивый гроб.
Долго так продолжалось: годы, десятилетия, века… Но, говорят, однажды крышка гроба Лелии истончилась настолько, что начала пропускать лучи Солнца. Заметив ожоги на её чудесной бледной коже, Эрвин уложил её спать в свой гроб, а сам лёг в её постель. Тогда он заметил ужасные зарубки. «Отпусти меня», - прочитал он в неровных, тёмных от пропитавшей их крови полосках… Тогда он постиг ужас своего деяния: его Лелия мертва, давно мертва! Перед ним лишь кукла, сплетённая из нитей его воспоминаний, призрак, который он сотворил своим проклятием! Нет, меньше, чем призрак: тень настоящей Лелии! Нет… меньше, чем тень: сон-обманщик…
Следующей ночью он призвал к себе свою рабыню и спросил:
- Здесь ли ты? С кем я говорю?
- Её нет здесь. Одно твоё проклятие, - ответствовал призрак Лелии.
Но Эрвин подошёл к ней, обнял, покрыл поцелуями её лицо и руки… Она была холодна и безжизненна, как все carere morte, но радостно отвечала на его ласки, как все, кто любит и любим. И он увидел на её лице отражение собственной улыбки…
- Я всё ещё люблю память о тебе, - тогда сказал Эрвин. - Но я помню!.. – крикнул он, указывая на её гроб, – вспоминаю во сне, когда заботы отступают, как ты любила Солнце! Иди. Я отпускаю тебя.
Тогда Лелия улыбнулась. Другой, не его улыбкой. То была знакомая всем carere morte усмешка Бездны:
- Только прикажите, куда идти, Господин…
- Выйди и встреть гостя, высочайшего из всех, кто когда-либо посетит этот дом: Солнце, - еле выговорил Эрвин.
Лелия послушалась. Она выполнила его приказ с похвальной точностью, и её пыль кружилась в воздухе, поблёскивала искорками, встречаясь с лучами Солнца, до самого вечера. Но Эрвин пережил Лелию всего на одну ночь. Этой последней ночью он сжёг её страшный гроб, сжёг весь свой дом… Но бессильный сжечь свою память и свою вину, встретил следующий рассвет там же, где и его любимая. Вот, это история первого из хозяев, - закончил Алан. - Потом, другие, нашли определённую выгоду в этих странных отношениях Бессмертных: «хозяин - раб».
- Грустная сказка, - заметила Мира.
Рука Алана вдруг скользнула в самое пламя…
- Ты что?! – испугалась сестра.
- Не больно, – спокойно сказал вампир. - Иди сюда, ко мне.
И Мира вложила свою ладонь в его. Действительно, вовсе не больно… Пламя потрескивало, лаская кожу.
- Довольно, пожалуй, - решил Алан через минуту. Он долго, со странным, каким-то рассеянным изумлением рассматривал свою ладонь, пальцы: без следов ожога. - Скучно. Завтра развлечёмся… В Сатуре…

Они всегда были сыты: охота чаще всего бывала успешной. Успех этот не был следствием вдумчивого осторожного расчёта. Наоборот, они были отчаянно смелы и абсолютно бесстрашны, и им везло. Их везению завидовали многие.
Сегодня на ночную прогулку с компанией отправилась даже тихая, пугливая, добрая Донна Бруэт. Идеи куда направиться в Сатуре выдвигались спонтанно, на ходу.
- Рябиновая улица? – предложил Сайрус. Алан расхохотался, а Эрик Бруэт крикнул:
- Ага! А тела убитых мы красиво развесим на Ратуше! Ты с ума сошёл, Сайрус? В центре Сатура? Во время первого за историю Доны визита испанской королевы?! Тебе мало того внимания Ордена, которое мы имеем?! Хочешь, чтобы они устроили настоящую облаву?
- Может, казино на Золотой набережной? – предположила Белла. - Здесь недалеко.
- Да, казино! – легко согласился Алан. А Мира, которую впечатлила идея Сайруса в редакции Бруэта, чуть приуныла.
- Казино! – Сайрус был недоволен. - Опять часами ждать неудачников, вынужденных возвращаться домой пешком…
- Нет-нет, нам повезёт, - Алан уже воодушевился идеей казино, - сегодня нас ждёт грандиозная охота! Я чую…
- Мы поздно встали сегодня! - заметила Белла, поглядев на Большие часы Солнечной башни. - Почти четыре утра. Сейчас пробьёт…
Так и было. Сопровождаемые боем часов, вампиры направились к казино «Магнум».
Сайрус Дейн всё же покинул компанию, решив поохотиться в одиночку. Добравшись до казино, Беллу отправили разведать обстановку, и скоро она вернулась, очень довольная:
- Здесь недалеко в саду парочка! – она облизнулась. - Сегодня мы будем сыты.
Алан и Эрик отправились по её указке, а Белла, сделав круг почёта над садом, помчалась куда-то в сторону жилых кварталов. В засаде остались Мира и Донна. Они выбрали и подготовили место для их будущей общей трапезы: полянку в глубине сада, окружённую деревьями со всех сторон. Здесь был искусственный грот, насыпанный из камней, с чашей воды в нём и пара старых, облезлых скамеек – лучшее свидетельство того, что этот уголок сада давно забыт.
- Здесь слишком открыто, - поёжилась Донна то ли от весеннего, ещё холодного ветра, то ли от страха.
- Мы можем уйти за грот, - предложила Мира. - Ты боишься?
- …Если сюда кто-нибудь зайдёт и увидит нас? – её голос дрожал.
- Мы ведь только что проверили окрестности: никого.
- А… если здесь охотники?!
- Мы их не заметим, пока они этого не захотят - их больше, чем нас любит удача, - вздохнула вампирша. - Увы, люди – добыча для нас, но мы – добыча для слуг Ордена.
Донна испуганно озиралась.
- Да не бойся, - бросила Мира, взбираясь, из чистого любопытства, на грот, - мы с ними столько раз играли вместе! Прикинешься смертной… Ты - Низшая, может и сойдёшь за «жертву». Любой из нас тебя унесёт.
- Утро скоро, - прошептала Донна. Это была её первая прогулка: Эрик берёг свою сестричку. - Родители видят десятый сон…

Первой с добычей вернулась Белла. Вампирша швырнула на землю бездыханное тельце мальчика лет восьми…
- Когда ты успела? – изумилась Мира.
- В квартале отсюда постучалась в окошко… Мне опрометчиво открыли! – Атропа расхохоталась.
- Ты видела Эрика? – спросила Донна из-за спины Миры с ужасом поглядывая на жертву Беллы.
- Они там, в саду, - кивком головы указала направление Белла. - Уже трапезничают… И вас ждут!
- Опять они торопятся! – проворчала Мира. - Летим, Деянира.

Пару раз по дороге Мира останавливалась на деревьях, оглядывала сад. Сад пустовал. Вскоре их догнала и обогнала смеющаяся, не сытая одной жизнью Белла. Алан и Эрик нашлись на центральной аллее, буквально в двух шагах от казино!
«Вот, бесстрашные! Повезло им, что сад пустует! Странно… Обычно здесь всегда можно встретить запоздалого прохожего».
Что-то грозное было в последней мысли: сад пустует… странно пустует! Но Мира не стала её додумывать, она была слишком голодна.
Вампирша выпустила Донну в шаге над землёй, сняла «маску»…
- Девочки, вы вовремя! – крикнул им Эрик. Тут Белла оттолкнула его и впилась зубами в шею его жертвы – девушки.
- У-у, прожорливое чудовище! – возмутился он, но сыто, благодушно. - Не убивай её, оставь Донне.
- Ты уже выпил весь страх, - огорчилась Мира, подходя к брату.
- Я оставил тебе его жизнь, - промолвил Алан, с привычной элегантностью поправляя воротничок. - Будь благодарна мне! Это самое…
(…вкусное).
Он не договорил. Вдруг упал лицом вниз, безвольно раскинув руки, как тряпичная кукла. Короткая арбалетная стрела торчала в его спине.
Бешено быстро, Мира обернулась. Сеть летела в Эрика, но тот увернулся, преобразился, взлетел.
Охотники здесь! Теперь вампирша замечала быстрые тени за деревьями, деревьям не принадлежащие… Следующая сеть полетела в неё, Мира кинулась в сторону, прочь от опасности… и от Алана, недвижно лежащего на земле, преобразилась, взлетела – одновременно с Беллой. Очередная стрела просвистела совсем рядом, но целились не в неё: серебряный наконечник пронзил Атропе голову, и она, мгновенно потеряв звериное обличье, замертво свалилась на землю.
Резкие взмахи крыльев, обманные пируэты, повороты – так она прежде не танцевала! Страх опережал рассудок, она летела вверх, не думая. Наконец, остановилась. Эрик кружил недалеко от неё.
«Почему он не улетает? - растерянно подумала Мира. - Донна! Мы же оставили Донну!»
Охотники вышли из под свода деревьев.
(Много, два отряда…) –
Один склонился над Беллой:
- In nominae Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, - услышала Мира.
Она слышала об этом ритуале, но видеть действо её не доводилось. Охотник вонзил серебряный кинжал Белле в сердце, сбрызнул тело святой водой. Последовавшая за этими каплями реакция была ужасной: тело сгорало изнутри, пожираемое пламенем собственного проклятия. Молния, но не с небес – из преисподней. Через мгновение от великолепной вампирши осталась кучка пепла.
Побелевшая, с огромными, казавшимися чёрными, глазами, похожая на привидение, Донна медленно отступала по центральной дорожке, разведя руки, точно балансировала на канате. Она боялась повернуться к ним спиной, боялась стрелы в спину… Двое подхватили её под руки, и она не сопротивлялась.
- Легче, она не похожа на carere morte! – прикрикнул кто-то из охотников.
- Сейчас проверим, - улыбнулся один из тех, кто держал Донну и плеснул святую воду девушке на платье. Донна завизжала, раздирая мокрую, словно просевшую в тело ткань ногтями, и кожа на пальцах лопалась, сползала как перчатка…
- Вампир, - резюмировал охотник. - Ты ошибся, Аспер.
Эрик сделал движение, словно хотел броситься вниз, но те, кто стерёг взлетевших, немедленно отреагировали: вампир едва увернулся от сети. Сделав ещё один отчаянный круг, он умчался прочь.
…А Мира продолжала бестолково метаться.
(Алан!) –
Он уже пришёл в себя. Двое схватили его и держали за руки. С ритуалом слуги Ордена на сей раз не спешили. Один из охотников всё спрашивал вампира о чём-то… Алан молчал. Его взгляд, улыбка были рассеянными, а брови сведены, точно он силился что-то вспомнить или…
(…проснуться?)
- Нет!!! – жалобный, совсем детский крик Донны Бруэт. - Эрик?!!! Нет, нет, нет!!! – И охотник, уже читавший молитву, остановился. Но другой хмуро указал на тело несчастной жертвы Беллы, ещё живой, около которой хлопотала какая-то охотница, и ритуал продолжился.
- Нет! Нет! – отчаянно, не веря. Этот слабый крик не способен отогнать смерть, он теряется, затухает… в Пустоте. Вот серебряный кинжал пригвоздил Донну к дереву, и крик оборвался. Завидев в руке другого охотника кинжал, который был направлен Алану в сердце, вампирша взвыла и, забыв об осторожности, ринулась вниз. Тут же её накрыла сеть. Мира рухнула прямо под ноги охотнику, пленившему её.
Сеть лишала её сил. Ещё немного, и чудовищное обличье исчезнет, и она станет совсем беззащитной. Мира сжалась, замерла, пытаясь удержать хоть эти жалкие остатки своей силы.
- Безрассудно, - промолвил охотник над ней. - Похоже, это её «хозяин», - и обратился к тому, с кинжалом. - Заканчивай скорее ритуал.
Мира встретилась взглядом с Аланом, увидела лишь пустоту в его глазах, и её начала охватывать паника. Слова молитвы звучали и для неё, каждое – острый нож. Она вздрагивала, как от ударов.
«Не боятся! Думать! Думать!!!» -
(Алан! Алан!!!) –
Она тяжело глотала воздух. Гулко стучало впервые за три года проснувшееся сердце.
…Он пытался вырваться, но безуспешно. Вот рванулся в последний раз, но, видимо поняв, что уйти от удара кинжалом не удастся, вдруг перестал сопротивляться, расслабленно закрыл глаза, чуть приподнял голову и… захохотал.
Вот она, Пустота! Этот безумный смех куда больнее слов молитвы… Но скоро – очень скоро! – он оборвался, и новая незнакомая боль пронзила её сердце тонкой холодной иглой. Мира рванулась к брату отчаянно, уже безнадёжно: охотник плеснул святую воду в его лицо, оскаленный в улыбке безумца рот, и – о, чудо! – плохо закреплённая сеть спала…
Освобождённая вампирша взмыла вверх под общий вопль: «Держи!», помчалась прочь. Мира задыхалась, не видя ни земли, ни неба. Это и её убили только что…
Ей думалось, что она удирает от Пустоты…
- Лети-лети! – кричал ей вслед кто-то из охотников. - В следующий раз… побеседуем!


…Ника смотрела на неё, точно видела привидение.
Мира с грохотом захлопнула створки окна, холодно, злобно поинтересовалась:
- Что такое, Никта?
- Ты… живая? А Эрик сказал…
- Где он?
- Там, в комнате, - мотнула головой Ника. - Правда, что он говорит? Что…
- Они убили Алана, Донну, Беллу, - ровно сказала Мира, проходя мимо подруги в комнату. - Я… так ничего и не поела, Ника… Есть ли у нас… хоть что-нибудь?
И Эрик при виде её вскочил:
- Мира?! Я видел, как тебя поймали сетью…
- Плохо поймали, - спокойно заметила Мира и, упав в кресло, простонала. - Сейчас бы кошечку! Или хоть крыску!
- Алана убили тоже? Как ты удрала от них?
- Они вообразили, что я - его рабыня! – вампирша рассмеялась; смех этот более походил на рыдания, но, всё-таки, был именно смехом. - Они не стали тратить на меня слов: убив хозяина, убьёшь и рабыню! И сеть закрепили плохо, решив что я уже никуда не денусь…
- Что ты так бросилась вниз?! Донна… она…
- Её убили. Ты… почувствовал?
Он только кивнул, бессильно сжимая и разжимая кулаки.
- Я тоже… - прошептала Мира, взлохматив себе волосы. Сзади неслышно подошла Ника, обняла её за плечи:
- Мира, иди спать… Эрик?
- Я сказал тебе: не говори со мной! – крикнул он. – Потом! Всё – потом!
«Да: всё потом! Он прав. Не говорить, не слушать, не думать сейчас, закрыть глаза… и спать».
Мира молча поднялась, повела плечами, стряхивая руки подруги. В поистине гробовой тишине она прошла до двери их с Аланом комнаты и отворила её…

Это был удар, разрушивший её мир. И в мечтах, и в яви они были вместе, рука об руку: бессмертные боги, жестокие дети, смеющиеся в лицо всем земным страхам. Вместе они неудержимо скользили по гладкой-гладкой скользкой горке – в Бездну, Пустоту… но было не страшно, ведь рядом был он, её Бог. Она знала, всегда знала, однажды они заплатят за сотни отнятых жизней. Но полагала, заплатят вместе…
А случилось так, что он упал, и их руки расцепились, и, обернувшись назад, Мира увидела лишь пыль, уносимую ветром. (И Пустоту…) Она осталась одна.
Так внезапно кончилась её бессмертная юность! Нашлось место для первого прошлого в её вечности: три счастливейших года, ушедшие безвозвратно.
Она совсем не спала в первую неделю. О, как ей было плохо! Внезапно оборвались сотни, тысячи нитей, протянутых меж ней и братом, любимым, и оборванные, болезненно ноющие концы этих нитей холодил ветер, что гуляет в Бездне. «Алан!» - любая мысль вела к нему, любая вещь, на которую падал её взгляд, любой звук, но все эти воспоминания-узнавания приводили её к Пустоте… К страшному слову «Никогда». Теперь эти «никогда» были везде.
…Она ещё долго помнила его руки на своей коже.
Мира, наверное, умерла бы в эту первую неделю, если б не Ника. Умерла не как рабыня, исчезнув, но как любимая – угаснув. Но Ника сидела с ней рядом в тёмной комнате ночи и дни, она, Низшая, находила ей пищу. И однажды, устав, обессилев, наконец, от бесконечных «никогда», Мира смогла уснуть.
Пришедшие сны не принеси покоя. Мира и Алан вновь и вновь шли рука об руку. Знакомая картина: старая мудрая Карда, полный кровью Нэсс, тысячи кричащих, безликих… мёртвых, у которых они отняли жизни. А брат и сестра смеялись, узнавая и любя безумие в глазах друг друга… Вот он вновь и вновь падал, и их руки размыкались. Вновь и вновь Мира оставалась одна.
Не одна. Вокруг были сотни, тысячи глаз. Вокруг были люди, смертные, и сияние их жизней ослепляло. Враги… Как они боялись её! Как они ненавидели её! Она читала на их одинаковых лицах одинаковые отвращение, презрение, пожелание смерти. Так что же они не убили и её вместе с ним? – Мира вновь и вновь шла на мечи этих взглядов, молила: убейте, убейте! Здесь за горами мёртвых тел пряталась Пустота. И вампирша не хотела оставаться с нею в одной вечности… и без своего спутника. Но сон обрывался. Она по-прежнему оставалась carere morte… (Алан, Алан! Ты, погубивший меня, зачем ты оставил меня?!)

…Но молила о смерти она только во снах. В яви, приди в их дом охотники, Мира умчалась бы прочь, быстрее ветра…

- Нам следует изменить наше представление об охотниках, - сказала она как-то друзьям. - Мы всегда бежим от них, поэтому нас легко побеждают.
- Ты уже нападала однажды, обознавшись, - напомнил Сайрус, - спутала охотницу с добычей… Помнишь, чем тогда кончилось? - А Эрик сообщил:
- Мне это безразлично. Я, вообще, собираюсь оставить столицу.
Он переживал смерть Донны ещё тяжелее, чем Мира – гибель Алана.
- Бесполезно сражаться против них, - продолжал Сайрус. Мира задела весьма болезненную для него тему. - Они уклонятся от любого выпада. Ударишь ножом, выстрелишь – промахнёшься или едва оцарапаешь. Они словно заговорённые для нас! Ты помнишь, как та охотница ушла от твоего удара? Какая простая смертная похвалится такой скоростью?
- Помню-помню, - ворчливо ответила Мира Сайрусу, игнорируя пока Эрика. - Только скорость здесь ни при чём, просто рядом с ними мы слабеем. Но ты - помнишь, что сам тогда услышал от них? Их таинственная сила не безгранична. Они боятся нас, порой, не меньше, чем мы их! Они боятся сойти с ума… Значит, можно пробить брешь в их «защите»! И под ней они – обычные смертные.
- Риск, Мира! – перебил Сайрус. - Ты подумай, какой это риск! Что ты рассуждаешь?! Да что мы знаем о них, врагах?!
- Я достаточно знаю о себе, Сайрус, - ровно сказала Мира. - Я довольно много знаю о carere morte… И о той силе, что стоит за нами. Ты знаешь, о чём я…
Он был безмолвен и недвижим, но вампирша уловила понимание - то же знание в его мёртвых бессмертных глазах.
- Если бояться своей силы, Сайрус, если бежать от неё: да, однажды тебя настигнет «Карающая Десница Господня»! «Argento soleque», – кажется, так. А девиз с герба Старейшего из Бессмертных тебе известен?
- Нет, - за Дейна ответила Ника.
- «Ex unique leinem» - «по когтю льва», Сайрус, - она всё не отставала от него: важно было убедить сейчас его, вечного спорщика. - Мы убегаем от этих охотников, как добыча, как смертные от нас… Но мы не люди, почему мы не помним об этом?! Если мы полюбим свою Силу, если научимся ею пользоваться против них – мы победим!
Видя, что Сайрус и Ника убеждены достаточно, Мира обратилась к Эрику:
- Ты собираешься уехать из Доны?
- Вообще – из страны… Не могу здесь…
«…везде «никогда», - понимаю. Вслух она сказала:
- Ты же знаешь, граница для нас закрыта. Подожди, не спорь! Беги хоть на запад, хоть на восток… Даже, если тебе удастся установить дружеские отношения с теми удачливыми собратьями, что прежде тебя ухитрились обосноваться там, сколько ты сможешь осторожничать, выверяя каждый свой шаг? Сколько ты сможешь голодать? Недолго продлится твоя вечность! Участятся случаи подозрительных убийств - да где угодно в Европе! – и Орден вышлет за убийцей своих карателей. Нас находят и за границей, Эрик, и уничтожают!
Друзья потерянно молчали, и Мира воодушевилась окончательно:
- Сэлер говорит, они всегда стремятся убить нас ритуалом, хоть это и много сложнее, чем отрубить голову мечом. Чтобы не пришлось потом прибираться, чтобы от нас оставалась лишь пыль… Мечи они берут только на облавы, заранее подготовленные, а в обычных рейдах их оружие - сети, кинжалы, вода… Ритуал долог, можно устроить им ловушку. Сначала мы заставим их выдать себя: одному придётся их спровоцировать, пока другие будут следить из засады. Он отвлечёт их на себя, и, тогда, другие нападут.
- Напасть на охотников первыми… Ты зовёшь нас бросить вызов Творцу? – тихо спросил Сайрус, и Мира рассмеялась:
- Это зависит от твоей… точки зрения на вампиризм! Религиозный фанатизм более пристал охотникам, Сайрус... А вампиры – сами себе боги…

Да, именно так. Только во снах, всё реже и реже Мира умоляла убить то чудовище, которым она стала. Ведь это была мольба о спасении… которого не могло быть:
«Отказавшаяся от смерти – не нуждающаяся в жизни. Моя вечность состоит из голода и неистребимого страха. Я – сосуд, полный Пустотой. Я знаю одну свою силу, я люблю одну свою силу, я верю в одну свою силу. Впереди «никогда», позади то же… Меня уже никто и ничто не спасёт».

…Она смирилась с Пустотой. Она полюбила своё одиночество. Она продолжала играть.[/i]

 » Глава 20

Глава 20

…Да, они славно повеселились! Первые три года её вечности заняли почти всю тетрадь, и Мире пришлось взять вторую. Потом кончились чернила, и она взяла карандаш, и сточила его на две трети… Спустя две недели, итоговая её работа представляла собой три разбухшие, заполненные мелким, тонким почерком тетради.
Судья Краус оказался приблизительно прав: две тысячи (или около того) жизней, выпитых ею для восполнения недостатка собственной.
«Две тысячи! Население небольшого городка за двадцать лет! Сколько же тогда жизней отнял Граф за свои двести?!» - Ужасны они, бессмертные боги, те, кому открыта вечность! Как же прожорлива Пустота, породившая их! Мира содрогалась, вспоминая древнюю легенду о Первом вампире:
«А Старейший из Бессмертных, Макта Вастус? Бог над богами! Самая большая пиявка…»
Мира собрала свои тетради, собираясь к Краусу. Получилась увесистая связка.
Сейчас вдруг она, прирождённый вампир, порадовалась, что тетрадей только три, что последние семь лет не добавили в эту стопку ещё одну…

- Впечатляюще, - отметил и Краус, пролистав последнюю тетрадь. - Долгий путь… Здесь всё?
- Да… Более или менее, - столь же обыденным тоном сказала вампирша, словно речь шла о вещах… неодушевлённых. - Здесь мало имён, в основном, даты, места охоты…
Судья кивнул, пододвинул тетради к себе.
- Вы заберёте их? – тихо спросила Мира.
- Да, разумеется.
- Тогда… можно, я перепишу, сделаю копию… для себя?
По-прежнему невозмутимый, он вернул ей тетради:
- Пиши. Только поживее. На следующей неделе будет твоё посвящение, постарайся управиться до него. Сейчас зайди в Академию, скажи Латэ, что я за тебя поручусь.
- Вы поручитесь за меня на посвящении? – переспросила она, не веря. Вампирша была осведомлена об этом правиле: двое должны были поручиться за неё перед Главой, но кто это будет для неё, она до сих пор не задумывалась… Кто согласился бы принять ответственность за carere morte?
- Да. Ещё тридцать лет назад, увидев тебя впервые, я подумал: эта юная леди сможет великолепно показать себя как охотник на вампиров, когда чуть подрастёт. Пусть прошло больше времени, чем я предполагал тогда, я, всё же, не ошибся.
- Спасибо за доверие, - неловко сказала Мира, глядя в пол. - А кто второй? Хортор?
- Нет, на будущей неделе в это время он будет уже далеко от Доны.
- А что такое? – встревожилась Мира, испугавшись, что Карл снова впал в немилость из-за неё.
- Продолжение одной недавней истории. Хортор занимается ею лично. Сейчас появились новые интересные данные, и Орден возобновляет расследование гибели Вальде. А ты собиралась пригласить его на своё посвящение?
- Кто другой туда придёт?– риторически спросила Мира. Вдруг, вспомнив, усмехнулась, – Дара Меренс?
- Довольно гадать, поручится за тебя Родерик Бовенс. Хотела и Адора, но мы решили не волновать почтенную даму, - объяснил Краус, посмеявшись. - Однако странно, какой второй промах! В курс дела Вальде посвящены немногие. И Меренс в их числе. Они с Карлом уезжают сегодня…
- Вдвоём? – зачем-то уточнила Мира.
- Да, - Краус чему-то задумчиво улыбался. - Адоре они напоминают Диосов… Они отлично сработались ещё на рейдах. Их паре не нужен третий…

Академия, как всегда, была тиха и казалась пустой. Защитный барьер вампирша почувствовала перед самым зданием. Сегодня прохладный, приятный, хотя очень плотный ветер.
В большом холле у самого входа она натолкнулась на Дару Меренс. Охотница прислонялась к стене, но не стремилась слиться с ней, как обычно: светлое платье, шляпка – наверное, светло-зелёные или голубые днём, нарядные. Меренс спокойно, мерно перебирала чётки, но не молилась, Мира видела это – просто ждала кого-то. Вампирша не сбавляя, не ускоряя шаг прошла мимо. Только на мгновение их взгляды встретились: они поздоровались, небрежно кивнув друг другу, но Мире показалось, что она заметила знакомый всем женщинам ревнивый огонёк в глазах Дары… Или она увидела лишь отражение собственной ревности?
«Отлично!» - напевала вампирша, поднимаясь на третий этаж к Латэ. «Великолепно!» - непонятно чему радуясь, непонятно о чём печалясь…
Дверь кабинета декана была приоткрыта, из-за неё доносился негромкий гул голосов. Посетители.
«Отлично!» - ещё раз повторила Мира и принялась гулять по коридору.
«Дара изменилась, - вспоминая встречу внизу, сейчас отмечала она, - причёска другая и платье… другое. Чёрт!»
«Хватит думать о ерунде! - резко остановила она себя, остановилась, хлопнув своей связкой по подоконнику. – Лучше, вон, полюбуйся ночью за окном, ты, бессмертное чудовище… с тремя тетрадями!»
Дверь кабинета Латэ отворилась. Вышли двое. Бовенс, заметив Миру, кивнул «подопечной», но не стал задерживаться, быстро прошёл коридором и сбежал вниз по лестнице. Карл задержался.
- Доброй ночи, Мира! – пожелал вампирше охотник. - Вижу, ты наконец закончила свой «труд»…
- Да, - Мира помахала связкой тетрадей. - Впечатляюще, не правда ли?
- Ты этим гордишься? - Карл взвесил тетради в руке и вернул ей. - Не тяжело будет нести?
- Уволь меня от своей риторики, охотник, - поморщилась она, – я сегодня не в духе… Я слышала, вас с Дарой не будет в Доне на будущей неделе. Ответственное поручение? А я так надеялась видеть вас на своём посвящении! - (иронически) - Куда вы уезжаете?
- Маршрут длинный, и конец пути теряется где-то в румынских Карпатах, – сказал Карл, словно извиняясь. - Я написал тебе письмо. Оно тебя ждёт… вторую неделю. Вместе с сегодняшним, даже два…
- Я две недели не покидала комнату, – вздохнула Мира.
- Отшельница… Не я один не осмелился тебя побеспокоить…
- Вы надолго уезжаете?
- Предстоит распутать долгую историю. Вряд ли мы вернёмся в Дону до конца года. Ты здесь справишься одна, мышка?
- Справлюсь, - оскорбилась та. - Тебя ждут внизу…
- Да, пора, - он кинул быстрый взгляд на часы.
- Удачи… вам.
- Удачи и вам, – он чуть дольше, чем это полагалось бы по этикету, задержал её руку в своей. - Прощай.
- Прощай, - отозвалась она, также не осмелившись озвучить свою надежду словами «до встречи».

Мира передала Латэ слова Крауса, и Глава Ордена довольно хлопнул в ладоши:
- Отлично! С Бовенсм я говорил только что, он также готов за тебя поручиться, и, значит, готовься к посвящению на будущей неделе.
«Он здорово постарел за семь лет», - вдруг отметила Мира, глядя на его стариковские узловатые пальцы и волосы, присыпанные пеплом. Латэ меж тем поднялся и прошёл к шкафу, запертому на ключ, слева от стола, открыл его (блеснул брелок на связке ключей – маленький шар из чёрного стекла), достал из шкафа одну из множества безымянных папок.
- Почитай псалтирь, - говорил он, развязывая тесёмки папки, - обязательно. Особенно семнадцатый псалом… А вот текст твоей клятвы, - он протянул ей лист бумаги, - выучи.
Она торопливо покивала, принимая текст присяги, стараясь не смять, вложила лист в верхнюю из тетрадей. Побарабанила по обложке пальцами… Наконец, решившись, спросила:
- Как вы позволили мне посвящение, зная о моём прошлом? Эти две тысячи имён, - вампирша не отводила взгляда от стопки тетрадей, - что, теперь будут… забыты?
- Ты будешь их помнить, - утвердительно сказал Глава Ордена, но Мира сочла нужным ответить, словно это был вопрос:
- Да, буду.
- Две тысячи жизней за одну, - старик помолчал, пожевал губами. - Так пусть эта, одна, теперь послужит великому делу изгнания Бездны! Помни всех, - он не смотрел на её тетради, - всех, кто сгинул в твоей пустоте! Их так много… Теперь у тебя один путь, Мира: верная служба Ордену, пока не кончится твоя вечность, и уж потом люди решат, будешь ли ты достойна прощения!
В его кабинете темно, также темно, как в замке Графа: вытяни руку – и не разглядишь собственных пальцев. Один дрожащий робкий огонёк свечи порождает огромные, страшно искажённые – ничего человеческого! – тени на стенах. Но в «Тени Стража» Пустота была вокруг неё, здесь же единственной частицей Бездны была она сама…
- Ты оправдываешь своё имя, Удивительная, - тихо сказал Латэ. - Ты знаешь, что единственная из всех carere morte способна проходить «Защиту»? Лиру Диос нельзя считать вампиром, она и сейчас чужда проклятию, а ты… - он помолчал. - Когда сумасшедшая вампирка пришла к Академии в первый раз, прочитав в её письме такую человеческую просьбу, я решился на смелый эксперимент, и пригласил её «войти»… Никто тогда не ожидал, что Высшей, приближённой Дэви удастся преодолеть барьер!
– Вы просто пригласили меня? - несмело спросила Мира. - Я думала, мне позволяет проходить сюда какой-то ваш ритуал…
- Нет такого ритуала. Я, как хозяин этого места, просто пригласил тебя, как гостью. Странность твоя и счастье, Мира, что, будучи вампиром, ты ухитрилась не потерять качеств человека. Обычно ваши сильнейшие, старейшие предпочитают именоваться Богами… Ты же, как и они, подчинила себе своё проклятие, но не полюбила его. Ты могла бы обмануть смертных, но не древнюю силу, образующую центр «Защиты». Цитадель не увидела в тебе carere vitae. Ты исцелена, насколько это возможно для carere morte, и для этих стен ты - не «истинный вампир». Здесь ты – человек, как все мы... А если принять, что Дар способен исцелять carere morte, - тише, заговорщическим тоном сообщил он, - получается, охотники убивают людей, а не пародии на людей, для которых нет возврата. Тогда, как ни цинично это звучит, на счету некоторых из нас не меньше отнятых жизней, чем на твоём. Я с тобой тягаться не смею, но вот Тэго догонит тебя лет через десять… Так кто возразит, что твоё посвящение – невозможно?
- И вы забудете моё прошлое ради будущего Ордена? – с трудом стряхнув оцепенение, усмехнулась Мира.
- Не совсем, - теперь в тон ей ответил старик. - Кое-что в твоём прошлом можно исправить. Став охотником, ты обязана уничтожить всех, инициированных тобой: разомкнуть все звенья цепочки твоего проклятия по порядку. Позже я определю сроки и назначу помощников.
Мира молчала. Она только смотрела на него… удивлённо, испуганно, поражённо… долго. Наконец, медленно, неловко склонила голову, выражая согласие…


«Господь твердыня моя и прибежище моё, избавитель мой, Бог мой, - скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище моё…»
Псалом № 17 вампирша также как и текст присяги выучила наизусть. На всякий случай. И теперь строфы из него, вперемешку со словами присяги, одинаково бессмысленные, крутились в голове.

Последний раз ей было так плохо на собственной свадьбе! Мира вновь готова была поклясться, что стены собора надвигаются на неё. Статуи святых оживали, и страшными были их слепые глаза, проницающие её тёмную суть.
- Твоё имя? – спросил Глава Ордена.
- Мира Вако.
- Кто ты?
- Лишённая жизни, живущая чужими; несущая проклятие; мать многих carere morte… я – вампир, - ровно, спокойно, бесстрастно звучал её неживой голос. Она закрыла глаза, тщетно пытаясь собрать вновь разбегающиеся, рассыпающиеся мысли…

«Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня…
Ты расширяешь шаг мой подо мною, и не колеблются ноги мои…»
- Зачем ты здесь? – скрывая улыбку, спросил Латэ.
- Я хочу служить вам, - выдохнула Мира.

«Я преследую врагов моих и настигаю их, и не возвращаюсь, доколе не истреблю их...»
«Разомкни все звенья цепочки твоего проклятия - по порядку»…
(И уж потом люди решат, будешь ли ты достойна прощения!)

Так скольких ещё тебе теперь предстоит отправить в Пустоту? – без сожаления, без раскаяния, даже без злости! Теперь ты, дитя Ночи, чудовище совершенно иного рода…
(Верная служба Ордену, пока не кончится моя вечность!)

«Поражаю их, и они не могут встать; падают под ноги мои.
Ибо Ты перепоясал меня силою для войны и низложил под ноги мои восставших на меня…»
Где они сейчас: те слабые, те жалкие, кто получил её бессмертие и её проклятие? Скоро придёт за ними охотница с серебряным мечом, скрывающая под маской свои клыки. Прежде выпившая их жизни, она теперь ввергнет их души в Бездну… Как назвать такого рода деяние? Есть ли такое слово?

«Они вопиют, но нет спасающего, ко Господу – но он не внемлет им.
Я рассеиваю их, как прах пред лицом ветра…»
И, однажды, ты дойдёшь до конца этой цепочки обращённых тобой… Помнишь, какое имя стоит последним в твоём личном списке?

(Я раньше найду Дар! О, пусть я раньше найду Дар!)
Тревожно смотрел на неё Глава Ордена… Да, её молчание затянулось.

- Клянусь служить Ордену всем своим разумом, всем сердцем своим и всей силой, быть послушной воле вашей и тех, кого вы назначите старшими надо мной, - продолжила Мира.

- Где он сейчас? Мы можем… увидеться?
- Не вижу никаких препятствий, - Глава, казалось, чуть обиделся. - Только пожелай…
…В каждую из трёх последних ночей перед посвящением к полуночи тишина и пустота квартиры становились невыносимыми, и она сбегала на прогулку. Искала людные места, бродила по набережной Сермы, проспекту Нэссморса, поднимаясь чуть ли не до Белой площади Пенны, вглядывалась в лица прохожих. Она искала одного: где ты, мой мальчик? - и боялась этой встречи. Она больше не спрашивала Главу о Винсенте. Она не могла «пожелать» встречи с ним, зная, что, встретившись с ним взглядом, убежит, если не умрёт на месте, и только бездумно бродила по улицам, полагаясь на волю судьбы.

- Вас спрашивал какой-то молодой человек, - доложила ей хозяйка «по приезду» - возвращению из Академии.
- Высокий темноволосый мужчина? – спросила она, подумав о Карле. - Он, должно быть, оставил письмо.
- Нет, госпожа, (в последний год из ранга «сударыни» здесь Миру перевели в ранг «госпожи»), - другой... Наверное, брат ваш. Юноша, тоненький, светловолосый… На вас похож…
- Давно? – всполошилась Мира.
- Сразу, как вы уехали.
- Он… передавал что-нибудь?
- Нет…

- Нареките меня охотником, Щитом Человечества пред Созданиями Ночи, и по слову вашему я встану на страже с последним лучом заката, - едва слышно закончила она древний текст.

…В каждый из трёх последних дней перед посвящением, едва закрыв глаза, она с криком просыпалась… и до заката уже не ложилась, бесцельно кружила по комнате.
Она не встречала Винсента в яви, только во сне, дурном, три ночи подряд повторяющемся кошмаре. Она, охотник, должна была убить его, вампира. «Не медли!» - кричала ей группа. Но Мира медлила, и пузырёк со святой водой дрожал в её руке, грозя расплескаться. Она не могла, даже глядя в мёртвые глаза несчастной жертвы своего последнего создания. Вампир же не сопротивлялся, пока она медлила, он расслабленно закрывал глаза и хохотал… И отголосок этого безумного смеха преследовал её и сейчас…

(Что ж, если так, если Бездна победила и его – медлить ни к чему… Смерть – милость для того, кто уже поглощён Пустотой. Если так, я убью его, здесь не спасёт никакой Дар…)
«Я рассуждаю, как охотник», - грустно усмехнулась она. Как же ей сейчас было страшно!
(Я запуталась… О, как же я запуталась! Чего он хочет, этот старый паук? Можно ли верить ему? Можно ли верить, что он, как и я, хочет сохранить Дар? Правильно ли я поступаю, становясь охотником? Или Латэ обводи меня вокруг пальца, как Дэви - Лиру Диос? Как бы ни было, я слаба, я устала бороться с тем, чего не понимаю, я могу только доверять).

Глава Ордена принял её клятву.
- Теперь ты – охотник, - начал он первую из трёх заключительных формул. - Глаза твои всегда должны быть открыты и взор ясен, ибо твой рубеж – единственный, первый и последний. Ты одна стоишь на пути проклятия, древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это хитро, многолико и скрывает суть свою от людей, но тебе, охотнику, она открыта, и Господь даёт тебе Силу, побеждающую древнее проклятие. Клянись же бороться и уничтожать это зло, какие бы обличия оно не принимало, помня о единой его сути.
- Клянусь, – быстро сказала Мира, стремясь не думать ни о чём, даже не вспоминать пустых глаз Владыки вампиров.
- Теперь ты – охотник. Древнее проклятие не властно над тобой, и древнее зло не коснётся тебя. Но в своей вечной битве с порождениями Тьмы не забывай о первой и главной из ценностей – человеческой жизни, ибо ты – не убийца Бессмертных, прежде всего, но защитник Смертных. Клянись же ничто не ставить выше ценности человеческой жизни.
- Клянусь, - с горькой усмешкой пообещала Мира.
- Теперь ты – охотник. Один из многих служителей тайного Ордена. Мы скрываем свои лица под масками и дела под покровом ночи с тех пор как мир, забывший свою ось, ослабев, оказался во власти хитрого, мудрого проклятия... Но «Защита» Ордена – вечная, неуничтожимая преграда древней Тьме, пока существуют защитники, создающие её. Клянись же хранить в тайне, хотя бы и ценой своей жизни, имена и дела всех тех, кто стоит с тобой рядом – Щитом Человечества пред Созданиями Ночи.
- Клянусь, - ровно сказала Мира, бесстрашно, доверчиво глядя старику в глаза. Её посвящение в охотники совершилось.

Lonna, прости что долго не отвечала - читаю с телефона... комп сгорел((( Спасибо за продолжение!!! Очень захватывает!!!

 » Часть 6 Хозяева. Глава 21

Часть 6 Хозяева.


Моросил мелкий дождик. Улица уже спала: ни одного прохожего, ни одного огня в окнах домов. Поздняя осень. Серость, серость, серость… Голые, мокрые ветви деревьев заплетали паутиной жёлтые стёкла фонарей. Мира шла по самой кромке тротуара, весело балансируя. Улыбка, неловкие взмахи рук - девочка дурачилась. Она ухитрялась скрывать свою тревогу и от себя: он шла… в неизвестность. К Избранному. Возможно, к своей судьбе…

Мира ожидала игры, похожей на прошлые поиски Дара в Карде. Но обманулась. Эта новая игра нисколько не напоминала те «прятки». Даниель Гесси сравнивал её с шахматами, Тэрри Энна – с покером. Они играли вовсе не с Избранным-невидимкой, как в прошлый раз. Теперь – с вампирами Дэви. С той стороны им противостояли Гелер и… Лира Диос, и поиски Дара скоро превратились в поиски истинного следа Дара: бесконечные и часто безнадежные поиски правды во лжи. Чтобы соблюсти справедливость, следует сказать, что ложь была обоюдной: Гесси стремился запутать Гелера не менее, чем Герман Даниеля.
Гесси не падал духом, несмотря на то, что Орден был в изначально невыигрышном положении: на стороне охотников была одна Мира, на стороне вампиров – все рабы Гелера. Понимая, что за вампиршей охота начнётся в первую очередь, он… почти не пользовался её услугами. За первый год они встречались лишь несколько раз у неё дома для составления плана очередной интриги. Начав с довольно примитивных ловушек, и охотники, и вампиры постепенно увлеклись и куда более сложными и скоро запутались в собственных хитросплетениях лжи...
Ситуация осложнялась тем, что новый Избранный был приблизительно известен и вампирам, и охотникам. И Латэ и Дэви помнили о ребёнке, ставшем случайным свидетелем событий ночи 21.12.73. Гесси предполагал, что это был брат убитой Мирой Роберты Нукс и, выяснив, что Николас Нукс давно… пропал без вести, только укрепился в этой идее. Гелер же вновь полагался на интуицию Владыки вампиров: пока Избранный не знает своего Дара, Господин чувствует его – Мира помнила это. (Это стало одним из самых ценных сведений, которые Даниелю удалось от неё получить)… И вампиры и охотники сходились в одном: истинный след Дара терялся где-то в Ориенсе. Новый Избранный всё ещё был там.

Мира едва не прошла этот дом, втиснутый в середину ряда между мясной лавкой и бакалеей Гелено. Одного беглого взгляда ей хватило, чтобы определить его планировку. Очень удачно: квартирка Нукса имела отдельный вход! У двери она, однако, помедлила.
Сомнения разрывали её на части. Вот он, Избранный – перед ней! Но… что следует делать дальше?

Гесси, разумеется, ничего не знал об этой её авантюре… Искать у него поддержки и сочувствия своей идее, Мира поняла это по первым разговорам, было бессмысленно. Даниель неукоснительно придерживался «официальной линии» Ордена. И, узнав предполагаемый район «обитания» Избранного, она, таясь от всех, рыскала там ночи напролёт, действуя наугад, как когда-то Гектор Долус…
Латэ хранил молчание. Но скоро Мира дождалась строгого выговора от Хортора – их с Меренс путешествие затянулось на два года, но, даже будучи далеко от Доны, он был удивительным образом осведомлён о её злоключениях. В очередном его письме «мышке» предписывалось «сидеть тихо», и не волноваться без нужды, поскольку «Гесси ещё очень далёк от цели. Но как только он её зацепит, она немедленно получит указания…» Вампирша не послушалась. И не слушалась до тех пор, пока не наткнулась на засаду Гелера, (а, может быть, Диос) и едва унесла ноги…

Сегодня днём она получила указания. В телеграмме, посланной из не столь далёкой Термины, Карл сообщил, что Нукс найден, и на будущей неделе Гесси, вероятно, потребует у неё проверить его на «избранность». Мире следовало поторопиться.

«Сударь, выслушайте…»
«Вам угрожает опасность. На вас охотятся…»
«Вы когда-нибудь слышали легенду о Даре?»
«И для детей Ночи, и для их Врагов Вы – этот Единственный в своём роде. Но и те, и другие хотят, чтобы вы были мертвы…»
«Только слушая меня, вы останетесь живы… И только одно может Вас спасти…»
«Я хочу Вам помочь. Идите за мной». -
Все эти правильные, круглые, лживые фразы – её помощники, которые она готовила, идя сюда, сейчас вылетели у неё из головы… Что она сделает, когда посмотрит в глаза этого Нового, пришедшего на смену её Избранному?
Волнение вампирши не могло быть выражено ни участившимся сердцебиением, ни глубоким, трепещущим дыханием, ни румянцем щёк. Только отчаянны, злы глаза. И взгляд бегает, не задерживается долго ни на одной вещи…
Что она скажет ему сейчас? Сможет ли сказать хоть что-то? Или просто упадёт ему в ноги и, презирая саму себя, понесёт околесицу, трогательную и умоляющую? Или, замкнувшись в себе, вовсе не сумеет связать двух слов? Или, не дав сказать двух слов ему, схватит, утащит с собой, не остановится до самой церкви святого Микаэля в Карде, а там…
«Хочешь жить, глупец? Так принеси эту чертову клятву! Или я убью тебя сейчас… сама! Мне безразлично, хочешь ты связать свою судьбу с Орденом или нет! Мне нужен только твой чертов Дар!»

Должно быть, угадывая её преступные настроения, Карл, сам заметно остепенившийся и утративший значительную часть былой горячности, теперь холодно рассуждая об играемой ими партии, из письма в письмо напоминал ей: «Посвящение должно быть добровольным», «Сам Избранный должен желать стать охотником», «Дэви пытался играть с древней историей по собственноручно написанным правилам и, естественно, проиграл. Латэ пытался препятствовать ей - и также остался ни с чем», «Помни, мы не главные герои этой истории, а лишь буквы, из которых складываются слова», «Эта сказка расскажет себя сама. Не мешай ей… Только следи, чтобы и другие не мешали».
В последнем ответе Мира издевательски поинтересовалась, каким он себе представляет практическое воплощение последнего пожелания «не давать мешать другим» и поздравила с «достижением возраста начала проповедей». Она давно оставила попытки понять сумбур своих идей и мыслей на вечную тему «Избранный и его Дар» и только желала, чтобы «всё скорее закончилось».

Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, отрешаясь от всего:
«Выбрось старый и новый хлам. Сними паутину лжи. Что ты видишь? Чего ты… хочешь?»

(…Возвратившись из Карды с Избранным-охотником, она входит в кабинет Латэ:
- Господин, вы говорили, я могу увидеться с Винсентом, когда захочу. Я хочу этой встречи сейчас!
«О, сейчас я готова к этой встрече! Я нашла чудо, я нашла Дар!»)

- О, пусть так будет! – вырвалось у неё. - Неужели же, неужели, скоро так будет?!
Больше не раздумывая, она постучала в дверь. Ей не ответили.
Но хозяин был дома, она знала это.
Постучав ещё, подождав пять минут и не дождавшись ответа, вампирша преобразилась, взлетела к окну спальни Нукса на втором этаже.

Николас уже ждал её. Окно было открыто. Но carere morte нечего было и пробовать войти в этот дом... «Защита» - сильнейшая из всех, что она успела узнать! «Защита» не Ордена, всего лишь естественная «защита» Дома, в котором она не была хозяйкой… Но какова!

- Прочь, нежить! – кричал Нукс. Он наставлял на неё револьвер. В другой руке было большое распятие - и то, и другое - одинаково бесполезные. Связки чеснока покачивались, свисая со штор, у неё перед лицом.
Комнатка была сама по себе замечательная: минимум мебели, стены оклеены страницами из Библии. Ещё одно огромное распятие над кроватью притягивало взгляд.

- Я узнал тебя! Что вам надо… от меня?! Что вы кружите здесь… третью ночь?! Передай всем, никто из carere morte не войдёт сюда!
Мира оторопела. Она испугалась его не меньше, чем он - её:
Он узнал её! Чего только не было в этом взгляде! – Отвращение, ненависть, гнев, но, прежде всего, ужас… И этот старый страх многократно усиливал «Защиту» дома.

- Убирайся вон! – новый Избранный был настроен решительно, под стать своему предшественнику. Щит «хозяина дома» просто отшвырнул её! Теряя клочья своей крылатой тени, вампирша поспешно ретировалась.

Глава 21

Из рабочих заметок Даниеля Гесси.
ноябрь - декабрь 1882 г.

«16 ноября местонахождение Николаса Нукса было определено. Некто Ник. Дантис, владелец дома (№4 по Большой Северной). 14,15,16 ноября в районе Тербиты были отмечены засады Гелера, поэтому слежку за домом опустили, опасаясь реакции Дэви. Встреча Нукса с Мирой Вако мною была запланирована на 18 ноября.
17 и 18-го отряды Морено, Тэго, Конора организовали в районе Тербиты большую облаву. /Внимание Гелера было в должной мере отвлечено. Уничтожено 11 вампиров. Шестеро из них – рабы Гелера. NB: Тэго сообщил, что 17 ноября ок. 3-х часов утра видел Лиру Диос близ дома Нукса/. 17 ноября Нукс покинул дом. Соседи сообщили, что хозяин спешно уехал ранним утром в неизвестном направлении.»

«Гелер оставался в районе Тербиты до начала декабря, затем исчез. Скоро выяснилось, совсем покинул Дону. «Дар покинул пределы страны», - в первых числах декабря повторялось многократно, многими, обретя форму слуха. Это обронил в разговоре со мной (13 декабря, приём у Красов) даже приближённый Дэви из смертных, Имбер. Ложный след? Или Дэви, действительно, не чувствует больше Дар в пределах страны? В канун Рождества, 24 декабря, пришло сообщение от герцога Адана Лоренсо Куартеро-и-Торреса. Неизвестный хозяин объявился в Испании – с 13-15 декабря. Провинция Аликанте в Валенсии… Стиль Гелера. Сообщение это взято на заметку.
…По моим предположениям, исходя из собранных по Нуксу данным, Проклятый, скорее, мог бы сбежать в Англию…»

январь 1883г.

«..В Испанию, на поиски новоявленного хозяина отправились Вако и Энна. Им на месте будут помогать Адан Куартеро и Леви. Я полагаю испанскую тревогу ложной. «Английский след» Нукса подтверждения не находит. Но версия «Проклятый в Англии», пока, всё равно, основная.
Конечно, нельзя исключать, что Нукс – не Тот, кого мы ищем: прямых доказательств его «Избранности» пока нет. Сильнейшая «Защита» его дома объясняется детским страхом. Если подтвердится, что испанский хозяин - Гелер, поиски будут перенесены туда. К неизвестному Проклятому…»

апрель 1883г.

«Присоединяюсь к Вако и Энне. Хозяином уже охвачена огромная территория, вплоть до Валенсии. Нам придётся идти по следам вампиров.
Хотя характерных признаков /поиска Дара вампирами/ в Испании нет - это единственные кричащие сообщения из всех поступающих. И позволить решать судьбу возможного неизвестного Проклятого вампирке и наёмнику я не могу…»


Вампир уже распахивал окно…
- Держи его! Держи!!! – вопила Модеста.
Мира кинулась за вампиром, чуть задержала, схватив за плащ. У левого уха просвистела серебристая молния: Модесте хватило этой доли секунды, и кинжал воткнулся вампиру в грудь. Но рука, державшая плащ, соскользнула, и он вывернулся, оскалившись, упал за окно. Мира преобразилась, совершенно напрасно: вампир без движения лежал внизу на тротуаре.
Модеста подбежала к ней, также бессмысленно уставилась вниз.
- Он… новообращенный? – тихо спросила она. - Подожди, не превращайся обратно. Спустимся…
Вампирша легко подхватила охотницу.

На тротуаре Мира сняла «маску», равнодушно сообщила:
- Новообращённый, определённо. По движениям можно узнать. Они – неловкие…
Модеста подошла к вампиру.
- Боже, - глухо сказала она, приглядевшись, - брат герцога.
- Подожди плакать. -
Мира повернула ему голову, откинула волосы с шеи, ослабила шейный платок.
Вены слева были аккуратно вскрыты ножом.
- Видишь? Ты уничтожила того, кого нельзя исцелить. Его обратили вампиром уже после смерти. Это «раб».
- Вижу, - мрачно сказала Модеста. - Если его «хозяин» ваш Гелер, кто на кого охотится? Так близко к нам! Это вызов.
Мира поднялась, устало потёрла поясницу:
- Этот хозяин - не Гелер. Герман не сумасшедший. И всегда держал своих рабов в достойной форме. А этот даже не позаботился, чтобы его создание не выглядело «как труп»! Порез на шее, кожа совсем серая – куда это годится!
Модеста оглянулась на дом:
- У дяди вечеринка, а один из гостей лежит с кинжалом в сердце посреди улицы! Что я скажу?!
- Скажешь что-нибудь… Увы! Ритуал, не оставляющий следов, против рабов бесполезен. Или иди, ищи его хозяина! Утешай себя тем, что Гесси будет доволен, как ты исполняешь свой долг. Да, кинжал твой, значит, и труп – твой…
- Что я, чёрт возьми, буду делать с трупом?! – негодовала охотница.
- Оттащим подальше, - скучно предложила Мира. - И… тебе стоит отрезать ему голову. Потом возвращайся в дом, а я пойду к герцогу. В конце концов, это ведь был… его брат. Да, думается мне, теперь Куартеро не отступится, пока не истребит здесь всю нежить…

Только через три часа усталая Мира возвратилась домой. Убежищем их группы третью ночь служила придорожная гостиница. Белёный дом в два этажа. Одуряющее пахло розами. Вампирша поднялась на крыльцо, по пути сорвав последний нерасцветший бутон с куста. Привычно, машинально растёрла в пальцах…

В коридоре она повстречалась с Тэрри, они уже три года работали в одной команде. Привычно задорно улыбнулась, он привычно весело подмигнул в ответ... Терри Энна был из тех немногочисленных в Ордене «не-фанатиков», которые видели в охоте на вампиров главным образом неплохой способ заработать. «Сработаемся», - поспешно решила вампирша уже при первой встрече и ошиблась. Заинтересовать его у неё до сих пор не получилось…
Не постучав, Мира толкнула незапертую дверь в комнату, служившую общей… Ангелика Нитор, стоя у окна, утирала заплаканные глаза. Даниель Гесси выпустил её руку, обернулся к Мире.
- А мы ждали тебя завтра, - улыбнулась она Ангелике, бывшей их связной. - Какие новости в столице?
- Сначала вы отчитайтесь, - бросил Гесси, - где Модеста?
- У дяди. Мы уничтожили ещё одного раба. Такой же, как последние. Наш загадочный хозяин стал невнимателен и слаб. Совсем не та картина, что месяц назад. Это не Гелер.
- Выражайтесь яснее, - голос холоден, чуть презрителен, как всегда. За три года другого тона от этого молодого человека Мира не удостоилась. - Гелер – не Гелер… Определитесь.
- Месяц назад, возможно, мы имели дело с Гелером. Я узнаю его стиль. Но сейчас или действует кто-то другой, не связанный с Дэви, или Граф готовит какую-то изощрённую ловушку для нас, или и то, и другое вместе, - резковато сообщила Мира.
- Одиннадцать дней назад в селении, здесь недалеко, кто-то устроил террор, - пояснил Даниель Ангелике. - Некто обратил рабами пятерых. И бросил. Все новообращенные, слабенькие… Здесь творится неизвестно что! – в сердцах, сквозь зубы заметил он.
- Я склоняюсь к тому, что это какая-то изощрённая ловушка Дэви, - повторила Мира. - Возможно, они планируют широкомасштабную охоту за Даром на двадцатые числа июня, когда народ со всех окрестностей соберётся на праздник Святого Хуана. И можете передать это моё мнение в Дону! – не удержавшись, с вызовом закончила она.
Гесси сменил гнев на милость:
- К Hogueras de San Juan мы также готовимся, - рассеянно сообщил он Ангелике.
Та встревожилась. Даже губы искривились:
Вы готовитесь… Они готовятся… Здесь может быть и сам Дэви?!
- Дэви - всего лишь carere morte, - очень знакомо заметил аристократ, потомок основателей Ордена.
- Я за тебя и не беспокоюсь, - в тон ему, но желчно сообщила Ангелика, - берегите Миру.
Гесси безразлично кивнул, уточнил:
- Так что ты говорила, Ангелика? Реддо действительно вступила в Орден?
- Герцогиня из Карды? – восхитилась Мира. - Фелис?
- Нет, её дочь, Соланж.
- Обнадёживающая весть в преддверии Бала вампиров, - заметил Даниель, задёргивая штору. - Ангел, чуть в сторону… - Ангелика резко отвернулась, но не двинулась с места.
Вампирша кивнула, соглашаясь. Он не обратил на неё внимания.
- Карл и Дара вернулись, - тише продолжила охотница, обращаясь вроде бы к Мире, но в упор глядя на Даниеля. Он с невозмутимым видом забрал забытую чашку чая с каминной полки, чуть пригубил, заметил:
- Интересно, сколько лет займёт наша «одиссея»?
- Они так и не поженились. Жаль… - Ангелика грустно улыбалась чему-то. Безнадёжно. - Дара уехала в Карду, домой. Она не говорила, что «не вернётся» в столицу, но…
- И совершенно правильно, если хочешь знать моё мнение, - отозвался Гесси. - Браки внутри Ордена, между охотниками нужно вообще запретить. Вспомнить, хотя бы, о Диосах…
- Да, конечно! - прошептала Ангелика, вновь смахивая слезу. - Можно ещё лучше: обет безбрачия, пока не будет истреблено проклятие!
- А что за история случилась с родителями Лиры Диос? – умудрившись сохранить невозмутимое выражение лица, поспешила вмешаться тактичная Мира.
- В рейде их убила уличная банда, - сказал Гесси чуть мягче, благодарный ей за вопрос. - Подробностей не знает никто, они работали вдвоём… Но с тех пор семейные пары Латэ предпочитает делить – по отрядам и по районам: супруга в Ориенс, супругу в Сатур, и, чаще всего, этой «терапии» бывает достаточно. Дочь Диосов, Лира, вступила в Орден в 67-ом, если я не путаю…
Нащупав наконец момент, вампирша проникновенно спросила:
- Почему ты всё ещё не доверяешь мне, Даниель? После трёх лет поисков?
Гесси оборотился к ней, вновь надевая привычную маску.
- Вы не охотник. А carere morte, леди, ни разу не удалось внушить мне доверия, - вновь холодно сказал он.
- Я прошла посвящение!
- Невеликая ваша заслуга. Причуда Латэ. Во всех ситуациях, по сей день, вы ведёте себя как вампир, не как охотник. Вы желаете спорить? -
Словно всё тепло ушло из комнаты… Зимний мороз… среди лета! –
Мира отвернулась, спряталась за штору, будто бы в задумчивости. Ангелика и Даниэль продолжили нейтральную беседу, а она долго, аккуратно рисовала на стекле картинку. Женская головка: глаза лисьи - красивый миндалевидный разрез, губки бантиком, безупречно правильные скулы, нос, длинные волосы локонами…
- Как её приняли в Орден? Ей же было всего четырнадцать!
- Что? – расслышав её, удивился Даниель. - Кому?
- Лире Диос…
- А мне пятнадцать, - усмехнулся Даниель. - Династии… Для нас делают исключение!
Мира кивнув, уткнулась носом в стекло. За три года знакомства с благородным рыцарем Гесси заслужить его уважение для неё, постепенно, из необходимости, обусловленной её шатким положением, превратилось в… дело чести. Она мечтала об одобрении… Ну хоть немного! -
«Во всех ситуациях, по сей день она ведёт себя как вампир, не как охотник? Да: она могла бы… поспорить»…

…Моросил мелкий дождик. Поздняя осень. Серость, серость, серость… Голые, мокрые ветви деревьев заплетали паутиной жёлтые стёкла фонарей… Прогнанная вампирша недолго кружила у дома Нукса. Скоро она опустилась в переулке, зацепив крылом черепицу на крыше, и торопливо пошла вперёд, желая поскорее вновь выбраться на улицу. Мира мало смотрела по сторонам, занятая придумыванием срочного плана по захвату строптивого Избранного, и, когда впереди, в просвете между домами показался знакомый высокий тротуар Большой Северной, она вдруг столкнулась с ней. С Лирой Диос…
Мгновенно узнав друг друга, они застыли в молчании, не зная, начинать ли беседу, но не желая уходить. Две статуи: Мира напряжённая, настороженная, Лира расслабленная, безмятежная…
Диос молчала. Она только улыбнулась давней знакомой, обнажив острые клыки вампира и обнаружив милые мягкие ямочки на щеках.
- Коллега, рада встрече, - поприветствовала её Мира. Ей молчание было невыносимо.
- Здравствуй, Мира, - равнодушно отозвалась Лира, и вампирша опустила глаза под её внимательным ясным взглядом. Светлый как у ангела, этот взгляд был… дружеским, можно сказать, родным. - Ты давно не приносила дары Бездне…
- Бездне? Какие дары?
- Души, жизни, - с сожалением ответила Лира. Она вдруг двинулась влево, и Мира… была вынуждена последовать вправо. Они закружились вокруг невидимого центра, не сближаясь и не удаляясь, точно привязанные друг к другу…

«Как хотелось бы не чувствовать боль, не ронять слёзы от того, что она есть… Кому-то больно сейчас…» - Однажды Адора показала ей старую тетрадку Лиры. Что-то вроде дневника…

- Я знаю, какая ты, Лира Диос, - сказала Мира. - Я ненавидела бы тебя, если б в ту ночь ты понимала, что делаешь. Я бросила бы тебе вызов, если б ты была хитрой и беспринципной тварью, как сейчас считают многие в Ордене, если б тот план был твоим, а не Дэви. Но я не могу, мне… жаль тебя; я знаю, кто ты: ты сама – жертва.
- А я знаю, кто ты, Мира Вако, - согласилась Лира. - Ты так же, как я, знаешь Бездну… Ты так же, как я, любишь с Ней говорить…
- Что? - непослушными губами прошептала Мира.
- Ты не узнала меня? Я – голос Бездны. Она выбрала меня среди всех, давно…
Они продолжали кружить всё стремительней, точно на краях воронки -
(Один конец её уводит на небеса, другой – в преисподнюю!) - Лира, чувствуя это вращение, спиралью уводящее в пустоту, звонко засмеялась. А Мира только глотала воздух - тяжёлый, мокрый как песок. Он застревал в горле, не выходил словами…

«Я больна. Я скоро умру. Врачи это уже не скрывают! Время больше не имеет смысла. Миру всё равно, жива я или уже нет…»

Страшно… Чем так страшна эта чудо-девочка, прирождённый целитель, которую с малолетства готовили к служению Ордену? Её рассудок не перенёс её предательства. Рыжеволосая скромница теперь была безликой. Её здесь больше не было. Была другая....
(Бездна…)

/Всегда она бежала от Бездны, не оглядываясь, боясь оглянуться, но что её слабые силы, в сравнении с Ней? Древнее Нечто догнало её./

- Однажды всё станет Бездной, - прошептала Лира. - Я вижу это… Я знаю Её! Я - голос Бездны, carere morte. Я зову тебя…
- Ты… сумасшедшая, - прошептала Мира, отступила на шаг и спиной упёрлась в стену дома. Карусель остановилась.
Вдруг ушёл и страх:

/Довольно бежать! Да и… некуда. Вот Она, смотрит на тебя… С Нею ты пыталась играть? С Нею ты смела шутить? С Нею ты надеялась поспорить? И всё исподтишка, слабым шёпотом, не глядя в Её глаза.../

- Я – голос Бездны! Приди же, куда ты бежишь? Ты устанешь и остановишься, но Бездна, Та, которой ты принадлежишь – вечна. Она не устанет ждать тебя!

/Странно… Страха не было. Она боялась Её, пока не увидела. Но, увидев, могла только… ненавидеть./

- Я ошиблась, когда пожалела тебя, Диос, - чуть твёрже сказала Мира, ещё боясь поверить своему новому бесстрашию, но, чувствуя, что каким-то новым огнём сейчас загораются её глаза: этого света хватало, чтобы смело глядеться в бездну своего отражения. - Тебя нужно убить.

- Бессмысленно сопротивляться, Мира! – говорила это Диос, или голос Бездны звучал у неё в голове, шёпот, подобный неумолчному шуму дождя? – Посмевшие бороться с Бездной неизбежно проигрывают. Чувствуешь, как Она поглощает всё?
- О, да! – нервно засмеялась Мира. - ТЕБЯ НУЖНО УБИТЬ!

Она вдруг поняла, что с ней творится… Личная «защита» охотников! Щит для людей, для неё – сверкающее копьё. Страх у людей, у неё ненависть. И она ликовала, узнав свою новую власть над вечным страхом вампиров: смотри же, Бездна, у меня есть сила, побеждающая Тебя! Здесь, сейчас, Ты не властна надо мной! Здесь, сейчас, я уничтожу Тебя!

- На моё место придёт другой, - лучезарно улыбнулась Лира Диос, отступая. - Бездна вечна, carere morte…
(Приятных снов, Мира!)
Они разошлись. Пройдя два шага, Мира обернулась, но бывшая охотница уходила прочь. Она не обернулась ни разу, и скоро серая фигурка скрылась за дождём; словно сама расплылась, стала им, пролилась на землю шелестящими каплями…

«Carere morte… Не живые и вечно не-мёртвые… Орден лишь помогает им обрести покой…
Это «наша благая цель»...
(Убийства, безнаказанные и безжалостные!) -
…А я хочу понять, почему они – это они. Их ведь никто не заставляет быть вампирами…»

«Глупая ситуация. Уличная банда просто пристрелила их. Да, и так бывает. Люди – звери.
Иногда мне кажется, что мои родители… все мои предки… века боролись с несуществующими призраками…»

«Одиночество. Боль. Напрасные надежды. Я потеряла себя, не заметив…»

«Я скоро умру. Я это чувствую. Но – всё равно. Ничто давно не имеет смысла. Я не помню, кто я… Я ли?
Это Бездна протянула руки к сердцу…»

«Возможно ли спасти меня?» /зачёркнуто/

«Лишь рядом с Ней, в Ней нет места боли, нет места страху… Зачем напрасные терзания? Всё принадлежит Ей. Мы все мечемся, нанизанные на иглу Её мыслей. Мир жесток, в нём нет исцеления…»

«В их глазах зияет пустота. Та же, что у меня в сердце, давно… Я уже вампир. Это всего лишь условность: инициация…»

- Последние две недели наш неуловимый хозяин ведёт себя странно, - размеренно говорил Даниель Ангелике, точно диктовал, - но я всё же склоняюсь к тому, что это Гелер. Просто он торопится, чувствуя, что мы сужаем круги. Для завершающей операции на «Ночь Огня» ему нужно много рабов, и, поэтому, он стал скуп на силу для них.
- О Нуксе ничего не слышно?
- Здесь – нет. Впрочем, и в Англии также… Проклятый словно исчез.
- Он умеет прятаться…
- Он просто везунчик, - заметил вошедший в комнату Тэрри.
- Глупые люди! Зачем мне ползать с вами по земле, если я могу летать?! – как бы сама себе, но довольно громко, с чувством произнесла Мира. - Ты, Даниель, говоришь, что я веду себя как вампир, не как охотник… Но разве не это вам и нужно от меня? Разве позволяете вы мне что-то другое? В Ночь Огня я должна буду сидеть под тремя замками, точно ваша пленница... А я, Даниель, давно прошла посвящение! Я – равноправный член группы!
- Не пленница, - возразил Гесси. - Вы, Вако - наша величайшая драгоценность.
Больше он ничего не добавил. И Мира отправилась к себе, нарочно придержав дверь так, чтобы она ни в коем случае не хлопнула.

Ночь Огня – последнюю ночь праздничных костров Святого Хуана через пять дней, она встретила во дворце. В доме герцога Куартеро-и-Торреса.
…Да, то был истинный дворец, и роскошнейший из всех, что она видела! Но все красоты дома и обширного сада оставляли её равнодушными. Она бездумно переходила из комнаты в комнату, изредка выглядывала то из одного, то из другого окна. Отсюда вампирше была видна и Plaza del Ayuntamiento… Вот глава города поджёг куклу в центре площади, и по улицам начали шествие огни. Мире казалось, сюда доносится и пение толп. Впрочем, скорее, это был обман слуха.
Она побродила по дому ещё, вышла на балкон. Здесь её внимание надолго привлекло таинственное белое пятнышко меж тёмной волнистой линии деревьев на горизонте:
Дом… а, может быть, церковь? Или просто облако?

Странно, она почти не волновалась. В первый год, когда Гесси (как ему казалось) нападал на след Избранного, Мира начинала метаться и тревожиться: что дальше? Как ей теперь увести Избранного у него, не дать ему совершить то, что он хочет? Сейчас она была спокойна. Может быть, она просто окончательно устала.
«Чтобы убить человека, достаточно перерезать ему горло, но чтобы уничтожить Дар, им нужен целый ритуал!» - (Мира читала его описание: чистая магия! - три аспекта, три атрибута… кинжал, чаша, огонь и много-много слов… Чушь. Неизвестно, на кого должен был воздействовать высокопарный текст: может, подготовить Избранного к участи агнца, может, поддержать его странных убийц, без жалости убивающих carere morte, но из-за своей клятвы не смеющих поднять руку на человека) – «Кто будут эти трое охотников, что должны принести жертву? Даниель? – несомненно. Тэрри? – вряд ли, убивать людей он «не подписывался». Модеста? – нет, нет… Ангелика? – ещё более «нет». Значит, помощников Гесси будет искать в Доне…»
Она всё вглядывалась в белое пятнышко на горизонте:
«Да, счастье, что мы далеко от дома! Я перехвачу у них Избранного по дороге…»

Она сразу узнала звуки на границе слышимости: шаги, тихие весёлые голоса. Группа вернулась. Но Мира не торопилась. Она неподвижно, как ещё одна статуя, стояла на балконе, пока подошедшая Модеста не крикнула:
- Вот ты где! Что не спускаешься к нам?
- Что, ночь удалась?
- Много всего было, - уклончиво сообщила охотница.

Ангелика, стоявшая в дверях, не услышала её тихих шагов и испуганно вздрогнула, когда вампирша тронула её за плечо.
- Ну, как вы? Все целы?
- Да…
- Это, всё же, был Гелер, - огорошил её сообщением Даниель. - И мы с ним даже встретились сегодня, провели переговоры…
- В кафе Монроя! – хихикнула Модеста.
- Он – хозяин рабов, которые нам попадались в последние две недели? – прищурилась Мира. - Не верю!
- Он. Мы наблюдали, как он управляет ими, - равнодушно сказал Гесси. Достав кинжал из ножен, он занялся его очисткой.
- Значит, он… сдал.
Даниель только усмехнулся:
- Их Владыка больше не чувствует Дар, последние две недели они искали вслепую, торопились…
- Откуда ты знаешь?
- Задал пару наводящих вопросов. Они растеряны. То-есть, Диос растеряна. По её лицу и сейчас легко читаются эмоции. Врать она никогда не умела.
- С Гелером была Лира?
Охотник брезгливо молчал.
- Переговоры с Гелером, странная вампирка Лира, равнодушная к воде из Источника - не самые интересные из событий ночи, - сказал Тэрри. - Нукс был здесь последние полгода!
- Наш «Избранный»? – засмеялась Мира. - Вот, все ниточки и обозначились. Но что он тут делает, когда он, по планам Гесси, должен быть в Англии?
- Сейчас он уже, может быть, в Англии, - философски заметил Даниель, устраиваясь в кресле. - Здесь его не видели последние две недели. Бродяга, по описанию очень похожий на нашего Николаса, с середины декабря прошлого года искал встречи с владетелем Costa del cielo8, бароном Фабером.
- Фабером?
- Да, наши соотечественники. Бывшие. Здешний барон Фабер – наш Аркус, сын Кастора. Его мать – испанка, Каталина Торрес-и-Миро. Не представляю, зачем Николас искал встречи с ним! Что их может связывать? – сам себе задумчиво прошептал глава группы. - Единственная их встреча состоялась весной, но ясности никакой. По слухам, Нукс угрожал жене Фабера, и, потому, в новых встречах ему было отказано. И пятого июня Проклятый покинул здешние края…
- Две недели назад, - заметила Мира.
- Да. Когда Гелер затеял свою грандиозную охоту. Должно быть, Нукс испугался.
- Если Владыка вампиров «потерял» Дар две недели назад, значит, Проклятый им уже владеет? – тихо уточнила Ангелика.
- Мира объяснит это лучше, чем я, - ровно сказал Даниель. - Проклятый опять ушёл. Мы опоздали… - подвёл он итог «испанской» кампании.
- А чем кончились ваши переговоры с Германом? – полюбопытствовала Мира. Гесси не ответил.
- Тс-с! Он уснул, - прошептала Ангелика, - он очень устал…

И правда, он спал. И во сне казался совсем мальчишкой… Глава группы!
- Упрямый человек! – поделилась Мира с Ангеликой. - Как мне заслужить его уважение?
- Я умолила Латэ отправить меня к вам, - поделилась с ней и охотница, - новым членом команды. Я останусь с вами…


- Чувствуешь, какой воздух? Здесь недалеко до моря…
Модеста поманила Миру за собой. Они поднялись на холм. Впереди высился ещё один.
- Светает. Нам пора возвращаться.
- Ну уж нет! – проворчала охотница. - Ты можешь идти, а я дождусь рассвета. Как мне надоела эта ночная жизнь! Как можно жить без солнца? Я скоро совсем стану тенью.


Минуло восемь дней с Nit del Foe – Ночи Огня. Девушки возвращались с деревенских танцев. Белые свободные блузы, широкие юбки: их наряды не отличались от платьев местных красавиц. Обе шли босиком, Модеста несла туфли в руке, а Мира выкинула свои (на правой лопнул ремешок) по дороге. Модеста щеголяла красивыми бусами, цветы в волосах Миры совсем завяли.
- Сегодня Испания, завтра Франция, через месяц Германия, - продолжала Модеста. - Тем, кто меняет рейды на командировки хорошо живётся! Пол-Европы за год. Если б я не задержалась здесь, у дяди, из-за вас - повидала бы всю… Если б я была… не на своём месте, а смотрела бы на себя со стороны, я бы себе завидовала! А мне давно всё тускло, серо… Везде одно и то же: те же люди, те же, мысли, те же книги читают, те же дороги, поезда, огни электрические! Мне иногда кажется, что и говорят-то все на одном языке! Нет, правда, я уже понимаю местных!
- Модеста, что может побудить девушку из хорошей семьи заняться охотой на вампиров… за деньги?
Охотница вздохнула:
- Я сама давно запуталась…
Они поднялись на холм. Этот сбегал к морю.

Чёрная-чёрная гладь воды, чёрное-чёрное небо усыпано звёздами. Граница меж ними не была заметна, словно они одно целое. Берег справа глубоко вдавался в море. На нём белело какое-то здание. Замок. Может быть, храм в окружении невидимых в ночной тьме деревьев, об их присутствии можно было догадаться только по тихому лепетанию листьев.
- Здесь чудесно, - прошептала Модеста.
- Как называется это место?
- La Costa del cielo, «Берег неба».
- А на том мысе…
- Дом Фаберов.

- Интересно, зачем встречи с бароном искал наш Избранный?
- Гесси уже был у них в гостях. Фабер «не имеет представления», кто такой наш Нукс, - охотница опустилась на траву и потянула Миру за юбку. - Сядь, что ты маячишь на самой вершине?!
- Зачем ты меня сюда привела?
Модеста таинственно улыбнулась:
- Тихо! Слышишь?
- Кто-то… поёт?
Негромкая мелодичная песня приближалась. Пел слабый, но приятный девичий голосок. Мелодия без слов, странная, совсем чужая, незнакомая на слух, но завораживающая.
Скоро показалась и певунья. Берегом моря по кромке воды шла девушка в простом белом платье. Она ступала легко и казалась призраком. Она не оставляла следов, их смывал прибой. Прямые, длинные до талии волосы были распущены как у лесной нимфы, морской богини, на шее бусы из ракушек, похожие браслеты на руках…
- Кто это?
- Юная супруга барона Фабера… Я её здесь увидела две недели назад. Она почти каждое утро так встречает, - тихонько объяснила Модеста.

Вот она допела песню, последняя высокая нота унеслась ввысь, к звёздам, стала одним из огоньков… А девушка обернулась к бледнеющему над восточным горизонтом небу: ветер гнал оттуда редкие облака, расчищая путь Солнцу, и вновь запела и закружилась в танце, сначала медленно, потом всё быстрее, быстрее, протягивая руки к разгорающемуся свету, разливающемуся теплу… Приветствуя новый день…
- Мне пора, - глухо сказала вампирша, опустив голову; сморгнула, прогоняя видение юной радостной волшебницы.
- У тебя есть ещё минутка, - заметила Модеста.
- Мы ищем Дар, забыв о сказке, - грустно сказала Мира. - «Избранный» нельзя говорить так, как говорим мы, ещё и прибавляя слово «наш»! Печально… Печально, что я совсем забыла…
- Что?
- Не помню! – отшутилась Мира. - Вот и прошла минутка… Она тихо скользнула с холма, но Модеста последовала за ней.
- Ты ведь собиралась встречать рассвет?
- Успеется…

- Таких как я, презирают и в ночном мире, и в дневном, - вдруг сказала Модеста.
- Ты преувеличиваешь.
- Ничуть.
- Однажды мы все найдём, что ищем.
- Знаешь что? Я сейчас… попрошусь у Гесси в вашу группу... Ты меня поддержишь?
- Конечно, подруга! Идем же! Босиком – к очередным великим свершениям!

В гостинице их дожидался один Тэрри:
- Гесси велел тебе идти сейчас к нему, - сообщил он Мире. - Спустись на этаж, №17.
Эта гостиница была выбрана не случайно. Охотники стерегли вампира.
- Вы его поймали! – огорчилась Модеста, глядя, как он ставит очередную зарубку на рукоятке кинжала. - Без меня?
- Ты сама предпочла танцы…
Мира не дослушала, вышла в коридор, спустилась на этаж ниже, как указал Энна. Босиком…

Привычная картина. Ветер раздувал парусом шторы, закрывающие распахнутое окно. Разбитая ваза, должно быть, стоявшая на подоконнике. Рассыпанные по полу розы. Порванная цепочка с медным крестиком у кровати. На кровати незнакомая девушка без чувств. Жакетик и блузка в полнейшем беспорядке.
- Новообращённая… - она даже не посмотрела на её шею.
- Да, - откликнулся Гесси, у кровати карауливший пробуждение юной вампирши.
Ангелика, холодно глядя на себя в зеркало, поправляла шляпку.
- Как вы нашли этого вампира?
- Я с ним познакомилась на улице, - усмехнулась охотница, теперь пытаясь подколоть булавкой глубокий вырез вульгарного платья. - Он привёл меня сюда в качестве первого совместного с… этой завтрака.
- Она просыпается. Вако, подойдите ближе, - неожиданно предложил Даниель. - Молитву вы знаете?
- Я?!
- Да, вы, - он протянул ей воду в пузырьке и большое распятие.
- Довольно жестокое испытание для новичка…
- Вы же сами утверждали, что давно не новичок и равноправный член группы. Или я вас неправильно понял?
Мира приняла необходимые для исцеления атрибуты, оскорблённо поджав губы.

Девушка очнулась, приподнялась рывком и пошатнулась, упала обратно на кровать, только вскрикнула слабо.
Мира присела на край кровати.
Новообращённая отодвинулась от неё подальше, бесцельно теребя простынь. Глаза ещё мутные, бессмысленные, сонные…
- Кто вы? Что вам нужно? Где Альваро? – незнакомый язык, но смысл легко угадывался.
Ни о чём пока не думая, Мира резко выбросила вперёд руку с распятием. Увидев крест, вампирка сжалась, завизжала, жмуря глаза, скаля зубы.
- Нет, не отворачивайся! – Мира грубовато повернула её голову за подбородок к себе. - Смотри…

Но та не слушалась, начала вырываться… Мира обхватила её за плечи, должно быть, больно. Девушка тихо застонала, закрывшись длинными волосами… Её сердце ещё слабо, испуганно трепыхалось, с всё большим трудом разгоняя замерзающую кровь по жилам. Бледную кожу не расцвечивал румянец, синие холодные вены проступали на запястьях, висках под тонкой кожей. Carere morte, carere vitae! Бездна здесь...
«Бездна здесь! – знакомый шепоток, тихий, как осенний дождь. - Чувствуешь, как Она поглощает её? Чувствуешь, как Она поглощает… всё?»
Вампирша в ярости встряхнула новообращённую:
- Смотри - на - меня!
Она… ненавидела. Не эту несчастную. Бездну в ней…
«У меня с Тобой счёты, подруга!»
(Как она осмелела, всё же, после той встречи с Диос!)

Девушка так и замерла в её руках, с ужасом уставившись в её мёртвые, злые глаза, видя в них своё новое чудовищное отражение. Испуганное сердце вдруг забилось сильно, оно боролось, она боролась за свою ускользающую жизнь... Снова закричала: жалобно, протестующе.
Но Мира всё также держала её взглядом, не отпуская, не давая забыть новый страшный облик.
- Per signum crucis, - с некоторым опозданием вспомнила она о молитве, - de inimicus nostris…
- …Libera nos, Deus noster, - отозвалась девушка: на известном всем, древнем, бессмертном языке.

Мира впервые видела это так, и это было… Чудо. Жизнь побеждала вечное Ничто, Пустоту, Бездну. И побеждала легко, играючи, как если бы здоровый вздумал соревноваться с немощным в силе. Новообращённая задышала, тепло разгоралось в её груди. Знакомое всем вампирам тепло жизни…
Мира отпустила её. Девушка вновь легла на подушку, почти покорно. Наверное, ей было очень больно… Она дышала, но задыхалась, сердце билось, и тело содрогалось от этих ударов. Гесси подался вперёд, видимо желая что-то посоветовать, но передумал, остался на месте. Вампирша торопливо открыла пузырёк со святой водой. Обжёгшись, отбросила стеклянную притёртую пробку прочь. Она совсем забыла о перчатках…
- In nominae Patris, - она двумя резкими взмахами рассыпала над новообращённой искрящиеся капли этой странной живительной воды и не договорила молитву: девушка вновь лишилась чувств.

…Но она была жива.

Мира обернулась к охотникам. Руки дрожали, и она сильно сжала их на коленях. Тогда застучали зубы… Её всю трясло!
- Всё получилось, - успокоила её Ангелика.
- Я же ничего не сделала, - удивлённо выдохнула вампирша, клацая зубами.
- Она её… напугала? – предположила Ангелика.
- Да… - Гесси был задумчив, но доволен. - Первый раз такое вижу.
- Я же… ничего... не сделала!
- Да, так и есть. Роль охотника в исцелении минимальна. Нельзя вернуть к жизни против желания. Мы только помогаем бороться с проклятием, сопровождаем. Иногда этот путь бывает долгим, исцеление занимает часы. И ни у кого из смертных не получится напугать новообращённого, так, чтобы он сам, воя, вцепился в свою жизнь. У нас нет таких глаз, как у вас, - тон не презрителен и… теплел, и «вас» Даниель не бросил – тактично приглушил. - Отдыхайте, коллега.
Мира отметила это новое обращение.

 » Глава 22, 23

Глава 22

Из рабочих заметок Даниеля Гесси.
август 1883г.

«Хозяин прекратил терроризировать Валенсию. Гелер покинул Испанию? Закрыть для него информацию о Нуксе, искавшем встречи с Фабером, не представлялось возможным. Вероятно, вампиры уже в Англии. В Лондон отправились Вако и Нитор. Скоро к ним присоединится вся группа…»

октябрь 1883г.

«Английская кампания началась…»

ноябрь 1888г.

«На этот раз Гелеру не удалось меня запутать. Мы подошли вовремя. Избранного пришлось буквально выдирать из рук вампиров. Один из рабов Гелера успел вкусить его крови и лишился сознания. Впрочем, это могло быть инсценировкой для нас. Вако в бою ранена стрелой в голову, ни подтвердить, ни опровергнуть, что Нукс – Проклятый, она не может. Этот вопрос остаётся открытым.
Тот бой был некстати прерван представителями полиции. Нукс скрылся…»

«Энна обнаружил Проклятого. Нукс бежит… Теперь, в Германию. Лайнер «Великая Германия», рейс Лондон – Гамбург…»


Кафе на этой серой улице найти было не трудно. Огромные окна в полстены и стеклянная дверь: сейчас, в сумерках, весь первый этаж серого дома был залит тёплым жёлтым светом.
Мира заскочила в кафе за полчаса до закрытия. Сразу, торопясь, прошла к дальнему столику. Тэрри Энна там, ожидая группу, читал газету.
Он коротко поприветствовал её кивком головы и заметил:
- Что-то рано ты сегодня. Даниель придёт только минут через десять…
- Мне нужно поговорить с тобой, Теренс.
- О чём? – удивлённо приподнял он бровь, прекрасно зная, о чём пойдёт речь.
- Ты всё прекрасно знаешь, - она глубоко вдохнула, косясь на улицу, где вот-вот должен был появиться Гесси. - Наша кампания завершается. Всё может решиться уже завтрашней ночью. Потом, на пути в Дону, мне не обойтись без твоей помощи...
- Если бы проклятый Дар был способен послужить Ордену, думаю, Орден не стремился бы его уничтожить.
- Ты ничего не знаешь! – Мира нервно похлопала ладонью по столу. - Помоги мне. Я заплачу тебе достаточно. Мне платят десять тысяч в год как равноправному члену группы. Эти деньги целы. Я их не тратила, на что они мне? За восемь лет - приличная сумма!
- Этого мало! – засмеялся Тэрри, - Где гарантии, что посвящение Избранного приведёт к тому результату, о котором ты мне так красиво поёшь? Нас с тобой посчитают предателями. Это смертельный риск. Вероятно, нам придётся бежать из страны. Чтобы убедить меня так рискнуть, тебе понадобится побольше, чем восемьдесят тысяч…
- …И мой дом в Карде.
На этот раз он не показал своего удивления:
- Сначала попробуй его продать. Тогда посмотрим…
- Когда?! Времени нет! – вампирша откинулась на спинку стула. Безнадёжно…
- Бессмертная рассуждает о времени, - заметил охотник. - Задачка оказалась сложнее, чем представлялась? Ты кидаешься за помощью ко мне… Неужели так плохи твои дела?
Вампирша не ответила.
- Смирись, наконец, с решением Ордена, - предложил Терри, сворачивая газету. - Зачем тебе снова становиться смертной? Неужели ты веришь в… посмертное воздаяние? Многие всё бы отдали за твою вечную молодость и… здоровье, - взгляд его остановился на её левом виске, где новёхонький шрам был тщательно укрыт под волосами. - Разве плохо быть вампиром?
- Гесси идёт, - отрешённо заметила Мира.

Даниель сразу же приступил к плану их заключительной кампании:
- Мы сядем на пароход в Тилбури. «Великая Германия» уходит до заката. Мира, тебе придётся догонять нас в сумерках.
- «Великая Германия» может быть ложным следом.
- Да.
- Очень опасным ложным следом. Пароход - камера посреди моря. Могут быть… дикие ситуации.
- Мы обсуждали всё это утром. Не повторяйся.
- Нельзя Нукса спустить на берег?
- Если получится, ты об этом узнаешь.
- Полагаю, он запрётся в своей «норе» на всё плавание, – вмешался Тэрри.
Мира засмеялась:
- Избранный – не Избранный - он напуган на всю жизнь…
- Жаль, мы не знаем точно, Избранный ли он, - заметил Энна.
- Вы допустили, чтобы арбалет Модесты оказался у Гелера! – обиделась Мира, приняв замечание на свой счёт. - Я через неделю вспомнила, как меня зовут!
- Я отправился бы за Нуксом один, – задумчиво сказал Даниель, - но там, на «Германии», могут быть вампиры. Там может быть Гелер. Можете потребоваться вы все…
Вампирша усмехнулась:
- Отбросьте «может», коллега! Гелер там будет, я чую… Что ж, до встречи. Я побегу.
- Ещё минуту! – остановил её Гесси. - Мира, чем ты собираешься питаться в плавании?
- А что?! – мгновенно вспыхнула та, недовольная более всего своей неудачей с Тэрри, - Я соблюдаю правила, ты же знаешь!
- Тише, - примиряющее улыбнулся охотник. - Ты не поняла. Позволь мне позаботиться об этом.
- Как угодно! Боишься, что я там отправлюсь на настоящую охоту? Да мне это давно… осточертело!
Злая более всего потому, что, не сдержавшись, опять сорвалась, вампирша покинула кафе.

…Где только ни побывали они за восемь лет! Испания, Англия, Германия… Теперь эти поиски напоминали «догонялки»! Но Избранный оказывался шустрее, или, чаще, ставил подножку Гелер… Погоня затянулась. Игра затянула их. С удивлением читала Мира очередные сообщения из Доны. Столица была теперь так далеко, где-то в прошлой жизни…
Повседневность наваливалась и подавляла.
…Но она ещё помнила свою цель.

«Великая Германия» была гигантской. Она не терялась в бескрайнем море, гордая, подчиняла себе зеркальную гладь. Ночью усталая вампирша едва нагнала быструю машину.
Нижняя палуба была безлюдна. Она прошла её из конца в конец, в задумчивости ведя рукой по перилам.
«Тихо… Странно тихо!» - (она отогнала видение корабля на котором плывут одни вампиры…)
…Однако нужно найти группу».

Две тёмные фигуры отделились от стены. «Рабы Гелера», - моментально узнала Мира. К счастью, они были медлительны. Точнее, их хозяин помедлил с приказом, и у неё почти получилось удрать от них… Всё же её прижали к борту, впрочем, без явного намерения выкинуть прочь: Гелер решал. Мира вцепилась в перила, не позволяя тащить себя куда бы то ни было.
Крикнуть, позвать на помощь она не догадалась - давняя привычка скрытной carere morte, но странную группу заметил помощник капитана.

Один его окрик: «Эй!» - и вампиры словно растаяли в воздухе. Почти бесплотные, рабы превращаются очень изящно.
- С вами всё в порядке… мисс? – не очень уверенно спросил человек, подходя. Вероятно, он сомневался, были ли те двое здесь на самом деле, поражённый их сказочным исчезновением.
- Да, - легко согласилась Мира.
- Зачем вы вышли ночью? Где ваша каюта?
- Второй класс… Рядом с тем сумасшедшим, который заперся и никого к себе не впускает, - всхлипнула девушка. - Проводите меня, пожалуйста. Мне страшно…

У каюты Нукса она, улыбнувшись, отправила помощника восвояси.
Белая дверь была заперта. И запечатана для неё, carere morte.
«Нужно было попросить «Капитана» выломать», - усмехнулась вампирша. Она могла только… пройти мимо.
«Избранный так близко!» - волнение вновь поднималось, беспокойство мухами мельтешило перед глазами.
«О, когда же Дар станет моим?!»

Коридор второго класса пуст… И первого… И салоны… -
Только поднявшись на верхнюю палубу, она, наконец, нашла своих.

Здесь собралась большая, необычная и на взгляд охотника, и на взгляд вампира компания. Впрочем, за годы поисков Мира привыкла к этим странным сборищам:
Хэлен Банфи иронически поклонилась Мире. Она стояла рядом с Адамом Митто, слева. Даниель Гесси – справа. Чуть поодаль Гелер, Энна, Ангелика, Модеста и несколько вампиров, среди которых Мира узнала двоих, пытавшихся её поймать… По напряжённым позам всех присутствующих можно было догадаться, что собрание затеялось не ради дружеской беседы.
- Что я пропустила? – шёпотом спросила Мира Модесту.
- Много интересного, - уклончиво ответила та.

- Гесси, ну, согласись, это, в конце концов, просто глупо! – сказал Митто, обводя рукой мизансцену.
- Собачья свадьба, - сравнила Банфи и тихо засмеялась, задорно потрясывая красивыми локонами.

- Давно… вот так? – вновь шёпотом спросила Мира Модесту.
- Они нас ждали здесь. Они рискнули подняться на борт днём! Вечером уже была «заварушка». Теперь снова готовится…
- А что – вечером?
- Мы ждали тебя полчаса назад! Что ты медлила?! – вдруг перешла в наступление охотница.

- Вам Избранный нужен, чтобы убить, и нам Избранный нужен, чтобы убить: из Нукса не получится Великого вампира, - продолжил Адам. - Как видите, наши цели не столь кардинально различаются.
- Мы предлагаем переговоры, - закончил Герман Гелер.
По взгляду главы охотников ничего нельзя было прочитать. Даниель долго молчал, потом сообщил:
- Мы согласны. Но – на наших условиях…
- Никаких условий, Гесси! – перебил его Гелер. - У меня достаточно вампиров, чтобы превратить всю «Великую Германию» в огромный плавучий гроб.
- Тогда зачем вам переговоры? – не сдержавшись, нервно рассмеялась Ангелика.
- Шумиха не нужна ни вам, ни нам, но, коль вы не верите, мы можем начать прямо сейчас! - сказал Митто. - Представляете масштабы паники? Масштабы катастрофы? – его вдохновенную речь перекрыл голос Даниеля Гесси:
- Вижу. Вы подготовились. Каковы ваши условия?
- Встреча сейчас! - отозвался Гелер. - В Жёлтом салоне. С вашей стороны вы и леди Вако.
- С вашей стороны вы и Адам Митто, - потребовал охотник, - и, на время переговоров…
- Остальные сейчас разойдутся, - равнодушно сказал Гелер, и его рабы, отступив, вновь слились с лунными тенями.

- Как же! – злобно прошептала Модеста. - Они сейчас пойдут охотиться!
Мира обречённо молчала. Она чувствовала, что её вновь затягивает водоворот событий, контролировать которые она не имеет никакой возможности… Ужаснейшее из узнанных ею ощущений!

Гесси собрал своих:
- Они могут начать охоту. Займите пока нижнюю палубу, - просто велел он. - Мира ты устало выглядишь. Модеста, отдай Мире её фляжку.
- Стабилизированная кровь? Вся эта дрянь у тебя в каюте! – растерялась та.
- Очень жаль, - заметил он.
- По пути я успела испугаться, что не догоню пароход… Да, я устала, - оправдалась Мира. - Но ничего, справлюсь.

Жёлтый салон был, пожалуй, самым уютным из «цветных» салонов первого класса. Плюшевая золотистая обивка кресел и диванов, мягкий ковёр на полу того же солнечного цвета… Салон освещался ярким, любимым вампиршей искусственным электрическим светом. Большая люстра чуть покачивалась над столом в центре комнаты, грозя упасть. Стол под ней казался куском сливочного масла.
Корабль шёл тихо, ровно, и, казалось, все они сейчас находятся в великосветской гостиной Доны, а не за тысячу лиг от неё, посреди чёрного, масляно переливающегося под луной моря.
Яркий свет не давал чёрных теней, за которыми можно было бы скрыться. Все были на виду.
Герман Гелер облокотился на стол. Он был сосредоточен и спокоен. В глубине его глаз вспыхивали и гасли странные огоньки, не принадлежащие ему, чужие, пришедшие отразиться и исчезнуть. Взгляд Адама Митто перебегал с Даниеля на Миру, вампир был настороже, но привычно скалился в улыбке. Даниель Гесси откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Он ни разу не взглянул в сторону Миры, следя за огоньками в глазах Гелера. Мира скептически улыбалась: за 8 лет это был уже третий их «обмен любезностями». Порой, бывало весело…
- История поисков Дара должна быть завершена здесь, - начал Митто. - Или вы рассчитываете продолжить этот фарс в Гамбурге?
- И вы предлагаете убить Проклятого сейчас, в пути, и искать Дар вновь, ограничившись кругом пассажиров лайнера? - догадался Гесси.
- Это разведёт наши группы. Во всяком случае, на время, - сказал Гелер.
- Это будет честная игра, - добавил Адам.
- Исключено, - резко возразил охотник и обратился к Митто. - Наша цель – уничтожить проклятие, а не убить человека, Адам.
Тот разочарованно отвернулся, зарыскал взглядом по комнате.
- Герман, Хэлли днём где-то здесь забыла бокалы… Должно быть, они валяются на диване… Принеси.
Гелер подчинился. Мира тайком скользнула рукой к кинжалу у пояса, всё же слабо представляя себе намечающееся сражение: силы противников, на её взгляд, были далеко не равны. Но тревога оказалась ложной. Гелер быстро возвратился с тремя бокалами. Адам, тем временем, извлёк откуда-то из под стола бутыль из тёмного стекла, до тошноты напомнившую Мире посуду, в которой хранились её собственные запасы «стабилизированной дряни».
- Вы, разумеется, не станете возражать, если мы немного перекусим? – с тонким ехидством заметил Митто, в упор глядя на Гесси. - Оторвавшись от земли, carere morte так быстро теряют силы… И дама может к нам присоединиться, - он хищно улыбнулся Мире, и вампирша вежливо оскалилась в ответ.
- В нашем присутствии не смей пить человеческую кровь! – отрезал Даниель и, вдруг смягчившись, добавил. - Если вы голодны, Мира вас угостит…
Мира удивлённо приподняла брови, но он, лишь вдохновившись этим, продолжал:
- Герман, прикажите одному из тех ваших слуг, кто караулит эту дверь, принести из моей каюты большую жестяную круглую фляжку… Вот ключ.
Воцарилась тишина. Митто и Гесси не отводили взгляда друг от друга. Наконец Адам сказал:
- Признай же, Данни, поиски зашли в тупик. Мы не уступаем друг другу. Владыка уже несколько лет не чувствует Дар. Он сердится. Ваш Латэ - или кто у вас сейчас Глава? - должно быть, также… Повторюсь, мы не уступаем друг другу, поэтому последние годы стали дурной комедией. И мне она, признаться, надоела… И в это «болото» нас завела глупая принципиальность. Я, забыв о вражде, уже в третий раз приглашаю тебя на переговоры, так и ты отбрось хоть на минуту, что велит тебе твоё «тайное общество любителей серебра и солнца». Подумай сам. Ты умный человек… - он усмехнулся.
Охотник не ответил. Гелер загадочно, едва заметно улыбался чему-то, и непонятые чужие огоньки так и плясали в его глазах… Появился его раб с фляжкой Миры. Тихо, стараясь ничем не нарушить церемонное молчание собравшихся, вампирша разлила содержимое фляжки по трём бокалам.
- Тост? – ухмыляясь, предложила она Гелеру.
- Ты пьёшь это постоянно? – он сморщился, принюхавшись к содержимому своего бокала. - Тогда тост один, - он поднял бокал с кровью, - твоё здоровье…
Мгновение трое вампиров следили друг за другом, ожидая, кто глотнёт первым. Наконец, не сговариваясь, одновременно пригубили содержимое бокалов…

- Не так плохо, Герман, - возразил другу Адам, облизывая губы. - И чувствуется присутствие человеческой… - он не договорил, завизжал, тряся головой, потому что в этот самый момент Даниель плеснул ему в лицо святую воду.
- Мира, ищи группу! - скомандовал ей охотник. Но вампирша не успела и повернуться. На неё налетел Гелер, сшиб на пол вместе со стулом. Вампир быстро отыскал кинжал у неё на поясе и вонзил ей в сердце. Он опередил её на долю секунды, но сам упал рядом с кинжалом в груди: у пояса Мира давно носила стальную обманку. Настоящее серебро пряталось у неё на бедре.
Стальной кинжал полетел под стол с печальным звоном. Мира вскочила, озираясь…
Двое рабов Гелера, ворвавшиеся в салон, лежали на полу, неподвижные как их хозяин. Митто получил в лицо очередную порцию святой воды, и Даниель рванулся к Мире.
- Где твоя святая вода?! – прошипел он, мотнув головой на Гелера. - Он же сейчас очнётся!

/«Великую Германию» качали волны. Раз-два-три, раз-два-три - в ритме медленного вальса…
…Далёкий бал и смеющаяся белая маска…/

- Я не могу, - быстро сказала Мира. - Давно, он спас мне жизнь.
Тогда Гесси оттолкнул её.
- In nominae Patris… et Filii, - отрывисто бросал он, выплёскивая на лежащего вампира остатки воды из своего пузырька… Митто не дал ему закончить молитву, преобразившись, он легко отшвырнул охотника. Но Адам опоздал. Гелера больше не было. Вслед за хозяином рассыпались прахом и его рабы, и откуда-то снизу и слева до них донёсся громкий пронзительный женский визг.
Мира бросилась к своему кинжалу, схватила его, направила на Митто.
- Только подойди! – крикнула она отчаянно, всё ещё ничего не понимая: только что сидели, мирно беседовали, пили кровь за её «здоровье» и вот, пожалуйста!
Но Адам и не думал наступать. Он бросился к двери, ведущей на верхнюю палубу, и скоро Мира услышала далёкое хлопанье крыльев. Двое улетали…
«Должно быть, Митто и Банфи…»
Мира подбежала к Гесси. Охотник был без сознания.
- Даниель! – она потрясла его за плечо, сначала осторожно, потом уже не особенно церемонясь. - Ты жив?! Эй!
…Перевёрнутые стулья, выбитое стекло напольных часов, кинжалы на полу… Жёлтый салон был в беспорядке, но всё также уютен…
Гесси открыл глаза.
- Митто удрал, - сообщила вампирша.
- Где группа?! Ищи наших, срочно!
- Кричали снизу… Левая сторона коридора…
Охотник поднялся, пошатываясь:
- Туда, бегом!
- Я ни-че-го не понимаю! – театрально воскликнула та и вдруг охнула. - Их же там трое… против всех рабов Гелера!
Гесси ничего не ответил, только подтолкнул её к двери: «Быстрее!»

Они выбежали в коридор вовремя. Верхний ярус, разбуженный шумом, просыпался.
Дверь в каюту Избранного по-прежнему была закрыта, запечатана. Гесси, даже не глянув на неё, пробежал мимо…
На нижней палубе, у бортика, близ того места, где недавно Миру пытались утопить рабы Гелера, они нашли остальных.
Сначала они увидели Ангелику. Девушка стояла, вцепившись в перила, очень прямо, но её сотрясала крупная дрожь.
- Нападение было? – задыхаясь, спросил Даниель. Блуза у неё на плечах потемнела от крови. Он быстро проверил: нет, раны не опасны.
- Да, - за Ангелику ответил Энна. Он поднялся, и теперь Мира увидела, над кем он склонялся только что... Модеста Леви. Охотница была мертва.
- Они нас спровоцировали, - пояснил Тэрри. - Их было много больше чем днём, но… вот всё, что от них осталось, - он обвёл взглядом пыльную палубу. - Вы убили Гелера?
- Да… Мира, - Охотник великодушно отдал вампирше эту победу.
- Если бы… на мгновение раньше! Банфи с этими вампирами разбила «защиту» Леви и отшвырнула её. Она сломала шею при падении.
- Если бы… на мгновение позже, убили бы и меня, - тихо сказала Ангелика. - Мира, спасибо…
- Избранный теперь наш! – прошептала Мира, отворачиваясь от Модесты и даже отступая на шаг.
(Вот посмеялся бы над ней Алан и друзья-carere morte: Бессмертная боится покойников!)
– Наш! – Понимаете?!
- Нукс – не Тот, кого мы искали, - Гесси, оставив Ангелику, склонился над Модестой.
- Как?!
- Вы все только что выпили его крови и остались в сознании. Он не Проклятый.
- В моей фляжке была кровь Нукса?
- Да. Днём он впустил к себе корабельного врача и медицинскую сестру. «Сестрой» была Модеста...
Ангелика бессильно опустила руки, помяла побелевшие пальцы:
- И это конец поисков, Даниель?
- Потом… Об этом поговорим потом… – он как-то странно переглянулся с Тэрри.
- Что вы собираетесь сделать с… – пролепетала Нитор, и Гесси распорядился, неожиданно резко:
- Тело – за борт.
Ангелика помертвела, снова вцепилась в перила… Даниель обернулся к Мире:
- Вако… Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы в ближайшие пятнадцать минут никто из чужих не ступил на эту палубу.
- …Ты поступил бы так же… и со мной? – глухо спросила Ангелика.
- Клятва – твой стержень, - тихо напомнил Даниель Гесси.

Мира медленно пошла прочь. И долго слышала, уходя, голоса... Странно, но она не могла разобрать, кто говорил. А, может быть, это говорили не сейчас и не эти люди, а какие-то другие, давно?
– Уничтожать… защищать… молчать… А что, если ради этого придётся отдать жизнь? Вы готовы? О многом молчат три заключительные формулы посвящения, многое вы принесёте в жертву! А взамен: непонимание, отчуждение, одиночество, сомнения...
…Забвение.
У вас точно также может не быть могилы, и, умирая, вы будете знать, что ваша жертва останется безымянной. Бесследное исчезновение – проклятие не одних carere morte…

Последнее собрание их группы состоялось в ресторанчике у причала.

Рядом с громадой «Германии» все корабли казались сбродом. Но Мира нарочно села к пароходу спиной. «Великая Германия» ей порядком осточертела.
Общее настроение было удручающим.
- Всё-таки мы попали в ловушку, Даниель, - сонно заметила Мира, подпирая голову руками. - Гелер узнал, что Нукс - не Избранный ещё во время последней заварушки в Лондоне. Пароход они с Митто посетили уже только ради нас!
- Хорошо, что вы убили хозяина, - равнодушно сказала Ангелика, а, может быть, просто устало. - Если б не вы, жертв было бы больше…
Даниель помрачнел:
- И одна жертва - это больше, чем Орден может себе позволить. Один охотник, такой как Модеста, против трёх хозяев, вроде Гелера! Так изменились расценки в последние годы!
- Радуйся, что мы вообще вырвались из этой ловушки! – резко возразила Мира. - За что ты себя коришь? В этой истории слишком много «если бы» - невозможно было справиться со всеми!
- Теперь поиски бессмысленны, - полуутвердительно-полувопросительно заметила Ангелика.
- Нет, - покачал головой глава группы. - Теперь мы вернёмся в Дону и начнём сначала.
- Нет! – вспылила Ангелика. - С меня довольно! Я давно знала, эта затея обернётся гибелью для кого-нибудь из нас. И во имя чего, Великий Боже?! Убийство, убийство! – отвратительное всегда, за какими бы высокими словами его не пытались спрятать!
- Вон, идёт наш «Избранный», - заметил Терри, равнодушно озиравший улицу за стеклом. - Прощай, Николас Нукс! Иди… куда угодно, тебя более не потревожат! – он поднялся. - Пожалуй, и я пойду, Гесси. В Доне ты знаешь, где меня искать…
Вслед за ним ресторан покинула и Ангелика.
- Так я и думал, - сказал Гесси, пересаживаясь, чтобы быть напротив Миры. - В конце… опять остаёмся ты и я.
Вампирша усмехнулась:
- Я ещё не похвалила тебя? Ты здорово придумал с фляжкой… Но зачем так сложно?
- Как же иначе? – улыбнулся Даниель. - Если получить верный ответ от вампирки можно, лишь обманув её? Ты спугнула Проклятого в Доне, ты привела в Лондоне полицию…
Мира слушала его, опустив глаза.
- Я понимаю и уважаю твоё желание исцелиться. Но ты ошибаешься насчёт этого человека. Его Дар не способен исцелять.
- Ты говоришь то, что позволил тебе знать Орден.
- Не далее, как вчера, я поил тебя собственной кровью, залечивая рану, нанесённую Гелером, - помолчав, сказал охотник. – Рана эта была безусловно смертельна для человека. Давай оставим рассуждения «живы» carere morte или «мертвы» - эти разговоры никуда не ведут. Скажем проще: ваше проклятие сильно. Так какой должна быть сила, побеждающая его! Разве способен на такое слабый этот «Избранный»? Вспомни историю Великого вампира, Проклятого, сдавшегося Алитеру! Дар не позволил бы победить себя проклятию! Истинный Избранный как солнце для carere morte, он не склонился бы пред Владыкой вампиров, он посмеялся бы! Они… бежали бы перед ним! Свет побеждает тени, а не наоборот!
Она закрыла лицо ладонями:
- Нет, нет… Ты помнишь, кто был Избранным прежде Нукса? Он - не Проклятый! И он… не сдался Дэви!
- Дэви победил тогда, - тихо сказал Гесси, грустно глядя на неё. - Винсент поступил храбро. Достойная смерть. Но… Дэви победил тогда!
- И всё же ты не прав, - прошептала Мира, по-прежнему скрывая глаза за ладонями. - Я не знаю где, в чём, но ты – не - прав!
Охотник молчал. И в молчании прошло несколько минут.
- До Бала вампиров осталось меньше месяца, - заметил Даниель. - Приглашения, графиня, наверняка ждут нас с вами…
Мира отняла ладони от лица.
- Не только нас…
- В этом году из Доны на Бал отправится только один. Посланник Ордена.
- Бал Карды, - Мира покачивала головой в такт неведомой музыке. – Интересно, где Лира Диос? В последний год я не видела её с Гелером…
- Она с Дэви, - мрачно сказал Гесси, - и в столице опасно сейчас.
Мира сначала не поняла:
- В столице всегда было опасно…
- Не для вампиров, Вако! Для нас. Орден в Доне уже не способен контролировать ни Пенну, ни Ориенс… За последние два месяца мы лишились там десятерых. Это три отряда! Мы не справляемся! Carere morte убивают изощрённо, напоказ. Волнуются уже простые горожане… А после бестолковой статьи в «Вестнике» о тайном демонологическом обществе Доны заговорили о «дьяволопоклонниках», слетевшихся сюда на шабаш, терроризирующих город…
Мира недоумённо нахмурилась.
- Ты не читаешь между строк сообщений. Наш успех в Доне многим был обязан тайне организации. Сейчас она раскрыта.
- Разве Глава не принял меры после предательства Диос? Я же помню, вы меняли маршруты рейдов, места сборов, даже Академия перестала быть центром и… - она усмехнулась, - разве не получили вы… не менее ценные сведения… от меня?
- Да, Орден сделал первый ход. Ниточка к Его Величеству давно отрезана. Орден нашёл некоторых из тех, кого ты указала: Плага, Грата, Лакус… Дэви тогда отступил и скрылся. А сейчас ход его, неизбежный, и мы сдаём позиции в Доне, и борьба идёт за каждый шаг. Мы теряем силы. Новых адептов немного, а опытные… уходят. Сейчас на всю Дону приходится едва ли 50 отрядов, и без Цитадели им не справиться. Академия вновь управляет и Сатуром, и Ориенсом. Мы не можем отступить, не можем скрыться, бросить Дону, как Граф оставил Карду. Охотники связаны клятвой, а вампиры…
- …Могут летать, - закончила Мира.
- …И у Дэви есть армии рабов. Мы теряем Дону, - повторил Гесси.
Вампирша засмеялась:
- Дэви - всего лишь carere morte!
Но охотник шутку не поддержал:
- Столицу лихорадит. Крайние левые, эта шайка Гемино, на прошлой неделе опять громили Арвум.
- Социалисты?
- У соседей политическая жизнь давно вошла в спокойное русло. А нас что будоражит?
- Последнее десятилетие сильно палило солнце. Время Низших.
- А сейчас?
- Сейчас меньше, и пришло время Высших, - пожала плечами Мира, - как всегда…
- В столице сейчас хозяйничают и те, и другие. Они стоят за всем, что происходит в Доне, а над ними – власть и воля одного, - задумчиво подытожил Даниель и предрёк. - И, я считаю, Владыка вампиров ещё только… готовится к своему ходу…


Глава 23

Белая карточка лежала на открытом скалящемся фортепиано. Рукописная надпись в затейливой рамочке, ровные буквы, чёткие росчерки: почерк нового герцога Реддо, Вернира, так похожий на почерк его отца… Надпись гласила:

«Приветствуем!
Позвольте Вас лично пригласить на традиционный Бал вампиров, как и в прошлые времена проводимый раз в пятнадцать лет в Карде, Термина (Северное княжество). Девятнадцатый Бал вампиров состоится в поместье герцогов Реддо в Восточной Короне в ночь на четырнадцатое декабря 1888 года.
Мы ждём именно Вас».

«Близится буря», - Мира остро почувствовала это, как только вернулась в столицу. Пусть также спали тёмные поля, запорошенные ранним снегом, пусть также уютно дремали дома, щурясь жёлтыми глазами… Этой зимой вместе с долгой ночью сюда, в Цитадель Ордена, незаметно прошла сама Тьма. Её дети хозяйничали здесь. Ночные рейды охотников стали во сто крат опаснее, и многим, многим горожанам мерещились быстрые чёрные тени в небе, гасящие звёзды. Академия замерла в напряжённом, осторожном ожидании. Но здесь ли придётся первый удар? «Грядущий Бал Карды будет грандиозным», - заметил недавно Даниель Гесси, и сейчас Мира согласно кивнула. Должно быть, он, также как она, прочитал это между строчек своего приглашения.
Тихо стучали часы. Два часа до полуночи. Начало Ночи. Тишина, пустота старой квартиры вновь прогнали Миру на прогулку… Возвратившись из путешествия, она не сумела выдержать здесь в одиночестве и двух часов.
Она бежала быстро, но всё же память догнала её. Вновь заставила вглядываться в лица прохожих, искать меж ними, незнакомыми, одного. «Мне необходима встреча, - молила она, - возвращайся, пожалуйста, в Карду… в Дону… ко мне! Найди меня сам: я боюсь искать тебя…»
- Возвращайся, - шептала она незнакомым тёмным фигурам, незнакомым странным бродягам. - «Возвращайся!» - веря, что это слово станет чудом. - Пусть впереди вечность… Возвращайся сейчас, Винсент. Буря близится. Ты мне нужен, мой Избранный, моё Проклятие…» -
А тёмная ночь, провозвестница новой «Королевы всех ночей» - ночи Бала вампиров, загадочно молчала. Хитро перемигивались, шепча друг другу древние простые истины, звёзды, и вновь насмешливо улыбался тонкий месяц. Почти тот же, что и тогда, пятнадцать лет назад, в ночь последней потери Дара…

Всегда в декабре на неё наваливались воспоминания. Она едва тащила этот груз до нового года, чтобы сбросить вновь.
Но сегодня было… странно легко. Словно что-то вело её… Мира зашла в Академию центральным входом. Собиравшиеся здесь в преддверие полуночи поприветствовали её. Много среди них было новых лиц: вампирша не бывала в Доне шесть лет! Она улыбнулась возмужавшему Норману, заметно постаревшему Алексу, вежливо поклонилась Адоре… и Даре Меренс, ведущей беседу с герцогиней. Дара кивнула равнодушно, наверное, не узнав вампиршу, и немудрено: по-прежнему молодую внешне, Миру первыми предали глаза. Они кричали о её истинном возрасте. И многие терялись, взглянув в эти неузнаваемые глаза старухи на гладком, бледном, теперь незнакомом лице.
- Мира, поздно ты возвращаешься, - ласково заметила Рете. - Гесси уже три недели в Доне… Уж не потребовал ли он от тебя замести следы? Это его работа.
- Нет. Я… путешествовала, - улыбнулась Мира.
(Правильнее сказать, бежала… От непонятной тревоги. Но только устала. И тревога взяла её, ослабевшую, здесь, в Доне, без боя.)
- Даниель должен придти к четырём часам, - любезно сообщила её Меренс, прищурившись – узнав.
- Дара… Ты вернулась к рейдам?
- Доне сейчас нужны все мы, - вздохнула Адора. - И ты, девочка… Дождись Карла, он найдёт тебе работу. Куда ты?
- Прямо, - рассеянно сказала Мира, вглядываясь в тёмный коридор.

«Что-то» всё вело её… Она пыталась спрятаться, уйти от этого надзора, тяжело шагая коридором… Она хотела было спуститься в Хранилище, но почувствовала: «что-то» поджидает её за поворотом лестницы… Наконец ей удалось сбежать в библиотеку.
Огромный зал-читальня был пуст. Столы чисты, стулья небрежно задвинуты. В воздухе ещё витал смешанный запах чернил и перелистываемых старых книг. Мира отыскала потайную дверь в архив, отпирающуюся на ночь, и скользнула за неё, вниз.
Технический прогресс пробрался и в тайный архив Академии. И здесь сиял яркий, оставляющий мёртвые тени вещей на полу, электрический свет. Архивариуса, Сотто, на месте не было. Мира в задумчивости принялась гулять меж столов, разглядывая книги в стеллажах за стёклами - старыми, чистыми, но мутноватыми: в них уже поселились тени. Красное точно кровь пятно всё бросалось ей в глаза, когда она проходила обратно, от столов ко входу… Наконец Мира задержалась на нём взглядом… Пристально, как-то болезненно:
Книга. Большая книга в тёмно-красной обложке. Мира открыла шкаф, схватила её… Странный, ленивый, медлительный вор… Ткань обложки была бархатистой, приятной наощупь…
(Она брала эту книгу в руки… Прежде…)
Вампирша осторожно опустилась в кресло, бесцельно вертя фолиант. На столике рядом зажгла свечку, больше по привычке… В её живом дрожащем свете чуть блеснули остатки стёршихся букв, составлявших название – уже много поколений, загадочные письмена на неведомом языке. Она открыла наугад:

«…Вампиры зовут их «хозяевами», и они – самое страшное порождение тьмы…» -

Не стоило смотреть титульный лист. Этого автора можно было узнать по одной только фразе: косноязычие и… мораль в каждой строчке. Нарро, самый странный из комментаторов Деворо. Книга его комментариев Деворовских «Исторических очерков» была в пять раз толще самих «Очерков»…
Мира равнодушно пролистывала страницу за страницей:

«…Макта Вастус правил через полстолетие после первого короля. Но, если поверить слуху, что Макта был Первым вампиром, значит, он должен был быть современником Лазара Арденса, первого Избранного… Однако, ни в хрониках, ни в генеалогиях Кардинской знати XVI века мы не находим имени Вастуса. Остаётся предполагать, что будущий IV Владыка Карды не был ни аристократом, ни обладателем какого-либо почётного ремесла. Он был обыкновеннейшим человеком… или не был тогда вовсе…»

«…Славная не одной своей красотой и, более всего – мудростью, герцогиня Ангелина Рете на своё двадцатилетие, совпадающее с шестой годовщиной присоединения Сатура, от благоволящего ей короля, Лазара Арденса, получила в подарок удел на южном берегу Сермы, позже названный Доной - «Даром»…»

«…Не один Вастус - король-вампир. Столь же странны были деяния Константина III, но его не звали «Вампиром». Лаус звал его «Идиотом на троне», Атер «Пугалом». Сейчас о нём молчат, точно его не было. Истину легко установить, задав простой вопрос: «Quo vadis?». Улисс Алитер тогда стоял за троном Карды. Константин был «рабом» Владыки вампиров…» -

А вот это уже интересно, - Мира перевернула страницу, надеясь заняться увлекательным распутыванием сети дворцовых интриг, и была горько разочарована - Нарро вновь читал мораль:

«…Вампиры проклятием своим обречены на одиночество. Жизнь покидает их тела, и дать жизнь они не способны. Но за время своей вечности некоторые из них научаются отражаться, создавая свои подобия. Этим carere morte ведомо чернейшее колдовство: они поднимают умерших своей волей и начиняют их собой. Ибо мёртвое тело есть лишь пустая оболочка… Эти сильнейшие являются подлинными богами среди Бессмертных. Вампиры зовут их «хозяевами», и они – самое страшное порождение тьмы, ведь они познали глубины своей тёмной сущности и, не испугавшись, сумели подчинить её себе…»

Хозяева… - вдруг словно холодом потянуло из открытой в архив двери... Мира поднялась, захлопнула дверь, повалилась обратно в кресло.

«Что-то» настигло её здесь. Прошлое вернулось. Старые, страшные, верные мысли.
«Хозяева…» - стоит признаться, эта мысль начала терзать её почти сразу, ещё в Призрачном парке: инициацию ли только что совершила она? –
(Или… что-то другое. Более страшное. Чему и имени нет…)

Инициировать можно только живого. Это закон. Природный закон. Поэтому во время инициации нужно чутко слушать затихающую жизнь жертвы, важно не пропустить момент, не пустить за черту, из-за которой не возвращаются. Из умершего можно изготовить только куклу, и способны на это немногие, сильнейшие из вампиров: кукловоды, «хозяева»… Как она боялась того момента, когда Винсент очнётся, откроет глаза! Она страшилась увидеть взгляд, лишённый мысли, пустой как у раба Сесилии, что сопровождал её всю ту ночь! Она давала себе зарок, что если увидит это, тут же прикажет страшной кукле рассыпаться прахом… Но:
« Что ты сделала со мной…» - не вопросительно, только удивлённо. Как-то растерянно…» -
Это был Винсент. Это был он, почти прежний… Carere morte… но не «раб». Нет. -

И она успокоилась. Она убедила себя, что ей удалось «поймать» его ускользающую жизнь. И забыла те первые, страшные, верные мысли. Она даже осмелилась пообещать ему:
«Ты вернёшься в мир живых, обещаю!» -

Она верила, когда кричала это… Ведь это был он! Почти прежний! Не кукла, не пустая оболочка, не её марионетка… Это – он. И он… не должен быть вампиром. И он… вернётся в мир живых.

/Огонёк жизни дрожит, обрывается, затухает… Мертвое лицо. Мёртвые глаза. Узнаешь смерть, carere morte?/ –
Она боялась думать об этом. Она начала боятся мёртвых. Она… больше не могла: убить. Убить значило - вспомнить. А она боялась вспоминать это…

Мира дунула на свечку. Тонкое острое пламя затрепетало, отрываясь от фитилька, и исчезло, быстро сдавшись неживому холодному ветру. Мгновение горячий фитилёк ещё мерцал красноватым, тревожно, но потух и он…
Она же снова углубилась в книгу, и каждое слово также тревожно полыхало красным, будило старые страшные верные догадки:

«Рабы» - марионетки, отражения своего господина, удерживаемые от тления только силой его воли. Не обманывайтесь, глядя на них, это не те люди, которых вы знали. Говоря с «рабом», вы говорите с его «господином». «Раб» - лишь оболочка, носящая чужое проклятие. В этом легко можно убедиться, уничтожив «хозяина»: проклятие господина сожжёт всех его рабов…

Алитер поднимал мертвецов, веками лежавших в земле…

Исцелить новообращённого раба святой водой невозможно: в мёртвом теле нет ни капли жизни. Там хозяйничает проклятие… Их можно лишь убить…

Редко, «рабы» юных, неопытных, торопливых или несильных «хозяев» сохраняют обрывки своей души: клочки памяти, клочки воли. Ужасен вид их, и несчастна участь…»

«Довольно!» Она резко вскинула голову, точно сбрасывая груз с шеи, захлопнула книгу.
Однако глаза-предатели успели выхватить ещё фразу, и она, вопя, развязно покачиваясь, плясала перед её мысленным взором и когда Мира убирала фолиант в шкаф, и когда она бежала из архива – в библиотеку Академии… и дальше, коридором, на улицу

- «Удивительно, что история чёрных господ – «хозяев» и их отвратительных марионеток – «рабов» начинается, по легенде, с Эрвина и Лелии – с трагической истории любви…»

Хлопнула, огрызнувшись по-своему, дверь. Мира бежала вниз, не видя ступеней, натолкнулась на кого-то, не извинилась, не остановилась… Она тяжело мотала головой:
««Эрвина и Лелии» - Нет, не может быть!»
- Не может быть, Мира?! – окликнул её господин, с которым она только что так неудачно разминулась.
Услышав знакомый голос, она остановилась, обернулась.
- Не узнаёшь? – сказал охотник, спускаясь. - Короткая же у тебя память, Бессмертная!
«Бессмертная», - только один из здешних знакомых мог бы обратиться к ней так. Мира улыбнулась, обрадованная этой неожиданной встречей:
- Карл? Прости, но ты так… изменился…
- Да? – он, казалось, огорчился. - А я всё же польщу тебе и скажу, что ты «совсем как прежде». Наконец, долгожданная встреча! Мы не виделись…
- Восемь лет…
Они остановились в шаге, будто изучая друг друга.
- Гесси рассказал, чем закончились ваши поиски, - сказал Карл. - Ничего, не унывай…
- Да… Даниель сам говорит: «закончен лишь первый этап», - вздохнула вампирша, чувствуя, что тревога отступает… пока. - Какие здесь новости? Я слышала, Латэ собирался в отставку?
- В следующем году. Если мы переживём эту зиму…
- Даниель меня пугал, что в столице неспокойно…
- Да. Будь осторожна здесь. Пожалуй, в Карде сейчас безопаснее, чем в Доне… Лучше бы тебе отправиться туда, - он задумался. – Когда ты вернулась, вчера… сегодня?
- Сегодня вечером…
- Латэ не знает?
- Не знаю…
- Нужно немедленно сообщить ему, что ты вернулась. Что ты так задержалась в Германии? Тебя ждали три недели назад.
- Разве я не заслужила отдыха? – возмутилась Мира.
- Латэ отправил бы на Бал Карды тебя, вместо Гесси! Впрочем, ещё не поздно, Даниель должен уехать только утром.
- Бал завтра!
- Но ещё не рассвело, - возразил Карл. - Пойдём…

У двери Мира остановилась:
- Отправить меня на Бал вампиров? Что ты! Граф всегда бывает там. Он убьёт меня, если увидит.
- Дэви сейчас в столице, - терпеливо разъяснил охотник. – Он и вся его свита… Я же говорю, в Карде сейчас безопаснее, чем где-либо. Ну же, вперёд!

Но она едва глянула в холле направо, на открытую дверь библиотеки, и её снова затрясло. Сердце вдруг забилось часто-часто, почти как у… человека. Сейчас разорвётся… и это, пожалуй, лучшее, что теперь может с ней случиться.
- Иди один, - сказала она Карлу. - Я подожду здесь.
- Как угодно.
- Так будет лучше! – крикнула она. Ей почудилось сомнение в его голосе.

Оставшись в одиночестве у главных дверей, Мира опустилась на ступени, села, обхватив колени руками…
(А ведь подобные сцены отчаяния всегда казались ей наигранными…) -
Она вспомнила, когда и где листала «Комментарии Нарро» прежде:

(Последняя беседа с Винсентом. Она, походя, пролистала книгу… А он глядел… так тревожно…)

«Я ведь умер. Я должен был, чтобы остаться собой…»
«Но ты… Что ты… сделала… со мной? Это… чудовищно…»
Деревья далёкого парка казались сказочными чудовищами. Безмолвные, неподвижные… Стражи. Приговор ей уже произнесён. Мира озиралась, ища кого-нибудь: так страшно одной!
(Темнота, пустота… Обиталище лишь призраков и страхов… Вот они, уже близко, уже кружат… Прочь, прочь!)
«Неправда… Не – Правда! Глупая книга… Глупая книга! «Хозяева», «рабы»… Что за нелепые мысли? Почему я не думала об этом прежде?! - Да, просто, не о чем здесь думать! Всё не так. Винсент, ты ведь был… согласен со мной?!» -

«Я давно сдался. Меня давно нет. Убирайся отсюда»…
Как же больно! Откуда эта боль? Её сердце – вот источник, и от него боль ручьями растекается по телу, проливается из глаз слезами, из горла выходит… смехом:
«Чудовище! Злодейка! Кому ты рассказывала об исцелении? Кого ты клялась вернуть в «мир живых»?! Он давно умер. Его давно нет... Только ты…» -

- …Это было уже слишком. Слишком страшно. Если начать думать об этом, можно сойти с ума…
Ветер донёс взрыв хохота… Гуляли сегодня в ресторане на пересечении Рябиновой и Восточного проспекта, в трёх шагах от Академии. Отсюда были видны трепещущие тревожные огни. По слухам, некий Верго праздновал там день рождения своей дочери.

(Ты уже безумна. Давно безумна…)

- Что с тобой? – спросил Карл.
Он возвратился уже давно и теперь с тревогой следил за ней.
- Ничего, - почти беззвучно прошептала она. - Просто ночь сегодня какая-то… очень уж тёмная. Какой же тогда будет следующая?
- Латэ ждёт тебя сейчас. Ты будешь Посланницей Ордена на Девятнадцатом Балу вампиров.
Мира слегка улыбнулась:
- Если тебя назначили Посланником, значит, или ты удостоен высочайшего доверия за заслуги и можешь рассчитывать на скорое повышение, или от тебя таким образом надеются избавиться…
- В конечном счёте, всё зависит от самого Посланника. Ты здесь… замёрзнешь. Пойдём в Академию.
Она усмехнулась, ничего не сказала, осталась на ступенях. Неосознанно, робко она тянулась к нему: к чужому теплу, к свету чужой жизни... Он тревожил её. Он обещал краткое спасение от тьмы и пустоты, от призраков и страхов. Он будил голод её одиночества.
- Поезд до Карды уходит в половине шестого, - тихо сказал Карл, - а мы, едва встретившись, расстаёмся…
Она обернулась на тон этого голоса, взяла охотника за руку:
- Пойдём сейчас ко мне…
Но он нахмурился:
- Мира, что случилось?
- Мне страшно одной, - призналась она, потерянно улыбаясь. - Я… боюсь темноты…
Но его рука была напряжена и тверда как камень.
- Идём… - прошептала Мира, закрыв глаза. Говорить громче было больно…
- Иди одна, вампирка, - Карл резко поднялся. - Сейчас моя стража.

Она склонила голову к коленям, вцепилась пальцами в волосы и не глядела, как он уходит…

В кабинете Латэ сегодня было непривычно светло. Поздоровавшись, Мира села в знакомое кресло напротив декана.
- Ты выглядишь устало, - заметил Латэ. - Ты можешь отказаться от задания.
- Нет-нет, - еле слышно запротестовала Мира, - просто я голодна. Дома я утолю голод…
(И мне станет легче)
- Увы, обстоятельства сложились так, что Орден не может отпустить на Бал всех, получивших приглашение. Я собирался послать на Бал одного, Даниеля, он давно готовился к этой роли, но Хортор прав: сейчас находиться в Доне тебе опаснее, чем кому-либо из нас. Ты для Ордена ценнее всех других, получивших приглашение, вместе взятых.
- Я готова.
- Посланник Ордена - всегда ответственная миссия. Но на грядущем Балу от него будет зависеть особенно много, поскольку он будет единственным охотником из Доны. Ты сможет опираться только на помощь местных сторонников Ордена.
- Герцогиня Реддо? – догадалась Мира.
- Да. Она будет главой вашей группы. Я отправил письма также Ларгусам, Корвусам, Хаста…
- Ясно.
- Охотников на Девятнадцатом Балу будет немного. Впрочем, carere morte также… Ваши основные задачи?
- Герб Посланника – маяк для смертных, нуждающихся в Ночь Нежити в нашей защите… Посланник координирует действия охотников на Балу, решения принимает глава группы… Основная задача группы – не допускать инициаций… Защита простых смертных, - чётко сообщила Мира. - Далее… находить и уничтожать carere morte, инкогнито…
- Слаженной команды как на прошлых Балах, в этот раз не будет. Графиня Бренн принимает участие в акциях Ордена от случая к случаю, для молодого барона Корвуса и Солен Реддо эта миссия станет первой.
- Ясно. На Девятнадцатом Балу Посланнику Ордена придётся быть нянькой.
- Смотри веселее, ты сможешь навязать им нужную тебе стратегию, - заметил Латэ.
Мира поглядела недоумённо: «Я не ослышалась?!»
- К основным задачам я добавил ещё одну, - сообщил старик, - поиск Избранного. В прошлый раз Избранный пришёл из Карды…
Повисло напряжённое молчание. Туго натянутая струна: тронешь – зазвенит… Мира хрипло спросила:
- В Карде мне следует… продолжить искать Дар? Прямо во время Бала?
- Тебе не следует оставлять это «занятие» ни на миг! Свою тактику и стратегию определяй сама. В конце концов, в этой области у тебя уже тридцатилетний опыт, - усмехнулся старик. - В Карде сейчас спокойно, никаких Высших Дэви. Ничто не должно стать тебе помехой.
Он замолчал, вслушался в тишину, задумчиво улыбаясь чему-то, но тревожная складка у бровей всё углублялась… Светились огни ресторана внизу, в конце улицы… А к дому всё подъезжали и подъезжали экипажи.
- Дар – твоя судьба, понимаешь ли ты это?
Мира молчала, и он продолжал:
- Дэви поднял из праха эту историю. Но проиграл, потому что вздумал играть по своим правилам, потому, что не сумел сохранить свои поиски в тайне, не сумел разглядеть… тебя. Дар ушёл от него, и я не думаю, что впредь Граф может рассчитывать на «Великого вампира», но Орден не должен так же упустить свой шанс! –
Он склонился к ней, доверительным шёпотом сообщил:
- В Испании вы уже нашли Избранного! Гесси разгадал бы эту задачку давно, если б вам не мешали козни Гелера. У Даниеля, видимо, не было времени даже перечитывать внимательно свои сообщения перед отправкой: Нукс объявился в Испании в декабре, следом Гелер - Дэви указал направление поиска… Но Нукс – не Избранный! В Англии Гелер следовал за ним, ориентируясь уже на вашу группу, а не на «предчувствие» Владыки! И, думаю, вам следовало бы проверить тех, с кем несостоявшийся Избранный так настойчиво искал встречи в Испании - барона Фабера и его супругу! Ещё сведения тебе к размышлению: Аркус и Лита поженились в ноябре 1882-го, свадебным подарком молодожёнам от родителей Аркуса стал «Берег неба», куда они уехали в декабре того же года… Чуть раньше Нукса и Гелера… До того же они жили в Доне.
Дэви уже прощупывает этот путь… Но он сейчас слишком занят войной с нами. Сейчас возвращение Столицы занимает его куда больше, чем возвращение Дара. Фаберы должны были получить приглашения на Девятнадцатый Бал Карды. Тебе выпадает уникальный шанс, Мира! Эта сила сейчас нужна, очень нужна Ордену!
Мира отпрянула. Старая чёрная злость, сбросив оковы, подняла голову:
«Старый паук! Старый интриган! О чём он? Дар? – какое пустое слово… теперь! Прочь все, ей больше нет дела до Ордена!» -
- Да будьте вы прокляты! – таким же звенящим шёпотом, ничуть не боясь: всё страшное уже случилось. - Чем Вы лучше Дэви?! Единственный Избранный, который когда-то мог быть, мёртв. Вы убили его! Вы всё медлили, медлили… потому что не верили в Дар! И вы закрыли перед древней надеждой двери, усомнившись! Вы сами прогнали это чудо с порога, а теперь тщитесь заманить обратно?! - Ха-ха! Если кто и проклял несчастный Дар, так это вы и подобные вам! Да я… живее вас! Кого вы видите, когда смотрите в зеркало? – Чудовище! И легион чудовищ держите под началом, злобных, слепых, наивных глупцов!
Его глаза смеялись, но губы были плотно, скорбно сжаты.
- Иди, Мира, - он бросил на стол перед ней вышитый значок – герб. - Вот твой знак отличия, Посланница… Учти, твои будущие союзники в Карде ожидают Посланника... смертного! Я не успею сообщить им, кого высылаю вместо него!
- Вы его убили!!! – завизжала вампирша, не слушая и более не сдерживаясь. - Не увиливайте! Вы всё понимаете… И я… служила вам! Пятнадцать лет!!! Ненавижу!!!
Он положил руки ладонями на стол, опёрся на них, склонив голову:
- Уходите, Вако.
Мира затихла от этого нового тона, поняв, что сейчас, похоже, ей доведётся увидеть Главу Ордена в ярости.
Но старик помолчал минуту, глядя в стол перед собой, часто моргая... И только коротко сказал, пожевав губами:
- Удачи в Карде.

 » Глава 24

Глава 24

Со стороны вокзала, железной дороги, послышался грохот далёкого состава. Свистнул паровоз, покидая столицу. Скоро уедет и она.
Небольшой чемодан был собран: платье для бала, бутыли с кровью, запас святой воды для будущих союзников, тонкие кожаные перчатки… Последние Мира отыскала под диваном, рядом со старой коробкой из под обуви.
Эту картонку вампирша держала сейчас в руках. Театральным жестом, бесшумно, быстро она откинула крышку. Беззвучно усмехнулась, не нарушив церемонной тишины… Торопливо, но бережно подняла из коробки сгоревшую тетрадь: сморщенная ломкая обложка; под ней уцелело несколько листов. Побледневшие от жара крупные буквы… Почерк Винсента. Похоже, дневник…
Восемь лет назад она подобрала эту тетрадь в камине гостиной старого доме в Карде, но до сих пор ей не хватало духа прочитать эти записи. Она боялась прочитать…
(Довольно бояться!) –
Только здесь могут быть ответы на все её вопросы. Если они могут быть… Мира открыла тетрадь и жадно начала читать, торопясь успеть, торопясь прочитать всё, прежде чем она поймёт, что она делает. Прежде, чем она вновь испугается…

Тетрадь не была дневником в привычном смысле этого слова. Набор разрозненных записей, лишь косвенно относящихся к его жизни. Много обо всём и ни о чём - и она узнавала, вспоминала его… Какие-то цифры, вычисления, пометки, понятные ему одному, постулаты физических и биологических теорий - бывшего Избранного, несмотря на его заверения, всё же терзал его «Дар»: электрические токи, магнетизм, «жизненная сила», механицизм Вирхова, витализм Бернара… Но ни одна из теорий-зеркал не была способна отразить истину, Дар, без искажения, и на третьем листе чья-то цитата была равнодушно прервана на середине.
Она перевернула эту страницу.

«IV Владыка Карды Макта Вастус» - было в верхнем углу следующей.
Даты: 1598, 1603, 1615, 1618… 1630…
Вычисления… -
Мира пробегала их глазами, торопясь…

«Суд крови»: Рете
Керте
Вальде…
«Вальде» было подчёркнуто дважды. Приписано: «Мира обмолвилась, что Избранный, Фидес, гостил у них на XVII Балу Карды»

Далее – снова даты, какие-то цифры, некоторые подчёркнуты, жирно обведены…
В середине страницы запись обрывалась…
И – ничего: пустое поле.

Досадуя, Мира перевернула и её. Следующая страница была исписана сверху донизу:

«мёртвое тело - есть лишь пустая оболочка…

«Рабы - марионетки, отражения своего господина, удерживаемые от тления только силой его воли…» -
Это был Нарро. Опять. Теперь, здесь. Почему, зачем?!

«оболочки, носящая чужое проклятие….

говоря с рабом, вы говорите с его «господином»…

ему не позволено даже думать об опасности…

«исцелить» новообращённого раба невозможно…

обычно, у раба нет ни памяти, ни мыслей, ни чувств, ни желаний… Но, редко, рабы юных, неопытных, торопливых или несильных хозяев сохраняют обрывки своей души: клочки памяти, клочки воли…

удивительно, что история чёрных господ – хозяев и их отвратительных марионеток – рабов начинается, по легендам, с Эрвина и Лелии – с трагической истории любви…»

«Эрвин и Лелия»… Снова. Мира не любила эту сказку. Больше, она ненавидела её. Она морщилась при упоминании этих имён. Она слышала её лишь однажды, и с тех пор… не хотела вспоминать. Старый, старый, глупый разговор! Глупые дети вели его! А Пустота уже стояла на пороге…
(Почему Алан тогда рассказал эту сказку мне?) -
«Кларисса сказала мне, что, однажды, я стану хозяйкой…»
«…стану хозяйкой…»

«Ненужная тревога… Напрасная тревога! Успокойся, наконец! Разве похож Винсент на рабов Гелера, рабов Сесилии? - Нет! Разве… знаешь ты, где он сейчас? - Ты теряешься в догадках! Разве… могла ты смотреть его глазами и слушать его ушами? – Нет!» -
(А разве ты… пробовала? Ах, ты боялась! Может, попробуешь сейчас? Просто, чтобы убедиться...) –
Мира даже ахнула и погрозила пальцем наглой незваной мысли. Она читала дальше:

Уже не Нарро… Линтер:

«Мира приезжает сегодня. Я уже знаю, что она скажет и знаю, что сам буду говорить… до междометия, как и прошлую беседу. Та, заранее записанная на листе, совпала почти слово в слово. Но это только странно…
…Я также знаю, чего она не скажет - до взгляда, до очередной её любимой кривой усмешки… и отлично знаю, чего никогда не скажу сам.
Я хочу рисовать теперь Лелию. Она – по ту сторону зеркала. Отпечаток на тонком серебряном листе. Образ, склеенный из осколков стекла. Разбитое отражение Эрвина…» -

Она ещё раз бездумно перечитала эти фразы, ещё не веря, боясь поверить…
…И поняла, что только что прочитала собственный приговор. Тот, что ей бросили в лицо ещё в архиве.

«В тёмной зале горели свечи, она лежала на каменном ложе, усыпанном яркими цветами. Лицо её было закрыто вуалью – она сильно разбила его при падении, но Эрвин откинул вуаль, не испугавшись, не отвратившись, поцеловал её истерзанные разбитые губы, а потом закричал, отрицая её смерть, споря со Смертью: «Она жива! Она будет моей!» Должно быть, он плохо видел от слёз: ведь Лелия была мертва, безнадёжно мертва…»

«Эрвин и Лелия… Должно быть, я тоже плохо видела от слёз, ведь и он был мертв, безнадёжно мертв!»
(Вот, что ты сделала тогда, Мира!!!) -

Она сдалась… И последние силы оставили её. Мира свалилась на пол безвольно, как кукла и лежала без движенья. В забытьи... Четвёртый этаж… Где-то между землёй и небом… Исчезли все звуки…

«Она жива! Она будет моей!» -
И ей не нужен был «раб»! Вот почему она путалась пятнадцать лет, не находя признаков этого страшного своего деяния! Ей, как несчастному Эрвину, нужен был живой человек, любимый! Но у carere morte нет силы, возвращающей мёртвых в мир живых. Есть проклятие, насмешка Бездны! -

Что она могла? - Только нарисовать его образ… по памяти…
И при этом, добрая хозяйка, она дала «ему» свободу: её счастье, его проклятие! –

«Говорят, однажды, крышка гроба Лелии истончилась настолько, что начала пропускать лучи Солнца. Заметив ожоги на её чудесной бледной коже, Эрвин уложил её спать в свой гроб, а сам лёг в её постель. Тогда он заметил ужасные зарубки. «Отпусти меня», - прочитал он в неровных, тёмных от пропитавшей их крови, полосках…»

Она тщетно пыталась вспомнить хоть что-то из тех разговоров, что они с Винсентом вели в Карде: Орден, Латэ, Вальде… Его картины… Его подружки… Но почему сейчас вспоминается-вертится в голове одна только фраза?! -
«Отпусти меня. Это единственное, что ты можешь сделать для меня, поверь».

Точно серебряный кинжал в сердце. Она не могла ни пошевелиться, ни глотнуть воздух, чтобы закричать:
«Господибожемой! Я была слепа! За что я мучила его?! Как смела говорить ему… об исцелении?!» -

Только вот: ему ли? - Говоря с «рабом», вы говорите с его «господином»! «Рабы» - марионетки»… - но разве приказом может быть только повеление?! Она дёргала за ниточки свою куклу, не замечая того, как Эрвин, не словами - мыслями, чувствами, желаниями! …Винсент? - Она поверила собственному обману, потому что знала его душу лучше, полнее, чем свою! О, то был не он, не он! Отпечаток на тонком серебряном листе по ту сторону зеркала! Образ, склеенный из осколков стекла! Её разбитое отражение! - Совесть её? Жизнь её? …Страх её?! –

( - Здесь ли ты? С кем я говорю?
- Его нет здесь. Одно твоё проклятие…)

Мира перекатилась на бок, сжалась в комочек, наконец, смогла выдавить:
- Прости. Я любила память о тебе…

Она поднялась. Долго, бессмысленно смотрела на чемодан у двери… Зачем это здесь?

«Ах, да! Карда, Бал вампиров… Вновь поиск Дара…»

Мира открыла чемодан, достала одну бутыль и снова села, ноги не держали её. Глоток… Ещё глоток… Отвратительная мерзость растекалась по телу, заполняла пустые мёртвые сосуды, но насыщение не наступало.
- Так значит, я – хозяйка, - сказала Мира зеркалу на стене. - Да, я для этого достаточно сильна... Я давно с Тобой на «ты», Бездна, Пустота, Великая Тьма… Я не уничтожу Тебя, Ты обратишь против меня мою же вечность, подаренную Тобой; Ты обратишь против меня мою же силу, подаренную Тобой… Но я знаю, кто может. Дар придёт в Орден, и порождения Твои рассыплются прахом. Избранный навсегда закроет для Тебя дверь в этот мир.

Она хмуро приказала извозчику: «Вокзал Кардо». Зашвырнула чемодан под сидение и задёрнула все занавеси в карете. Экипаж тронулся. Мира задремала, погрузившись в свои невесёлые мысли. Быстро промелькнули ряды улиц Ориенса… Скоро они достигли перекрёстка Греди с Восточным – лучшей мостовой в столице.
(Где-то там, за мостом через Серму, Академия…)

- Стой! – крикнула Мира, высунувшись в окно. - Поворачивай на Восточный, к Академии!
- К Первой Королевской?
- Да-да…

(Что её вдруг толкнуло? Наверное, нельзя уехать, не попрощавшись…)
« Я не вернусь из Карды... Я не хочу вернуться из Карды! Пусть меня сожжёт рассвет: в замке Дэви или в моём доме – неважно…»
- Жди здесь, - велела она у Красного моста.

К нижней раскрошившейся ступени жалась большая собака. Жалкая, тощая, она дрожала, убого, скупо свернувшись калачиком, стараясь занимать меньше места.
«Похожа на ту, что я кормила когда-то в Карде своим ужином, - безразлично отметила Мира. - Даже проплешина на боку – точно та же… Может, я сплю? Или она мне приснилась ещё там, в Карде?»

Вот и мост Макты остался позади. Вампирша воспользовалась боковым входом в парк и сразу же свернула на одну из бесчисленных, известных немногим тропок, ведущих к главному зданию. Серебристо блестел крест над часовней – тонкий, казавшийся невесомым: две заплетшиеся нити паутины. Знакомая часть парка. Её владения во время тренировок. Спали деревья… Неслышно, как медлительная Серма текла их жизнь…
Справа от неё по боковой аллее Доминик Конор вёл куда-то целых два отряда. Даниелю Гесси, шедшему в Академию, пришлось отступить в снег с дороги, пропуская их… А дверь часовни отворилась, и, одна за другой, оттуда выскользнули узкие фигуры. Девушка впереди… Она сразу резво выскочила на тропку… Мужчина слабо удержал её, только касаясь руки:
- Богиня! Одно слово…
Диана рассмеялась и бросилась прочь, подобрав юбку. Алекс - за ней…

Мира свернула к правому (если смотреть из парка) крылу здания. Старое здание, истинная Цитадель Ордена. У «старого» входа, украшенного облупившимися колоннами, встретилась с Гесси.
- Собираешься на Бал? – риторически спросил Даниель, стряхивая снег с воротника. - Удачи. Повнимательней там с ними. Барон Корвус – необычный человек…
- Я постараюсь не наделать глупостей, - улыбнулась Мира, проскальзывая впереди него в дверь.

Лестница вниз вела в Хранилище. Туда направился Даниель, но Мира оставила его. Она пошла прямо – в коридор первого этажа, оттуда - на второй…
Этажи сейчас были пусты. Но скоро, в четыре, кончится третья стража, и здесь станет людно. Вампирша вдруг с удивлением поняла, что, пожалуй, ожидает этого времени. Пятнадцать лет назад она прокрадывалась сюда как вор в чужой дом, сейчас же – это была и её Цитадель. Она, вампирша, могла читать историю Ордена, скрытую в этих стенах, и эта история не была ей чуждой. Мира была частью Ордена. Охотником.
В воздухе вибрировал, волновался какой-то звук. Одна нота? Нет, аккорд… Гармоничный, но ждущий разрешения.
Третий этаж, центральный коридор… Она скользнула сюда, тихая, странная как тень. Мерцал свет из-за приоткрытой двери кабинета Латэ… Мира заглянула, но Главы на месте не было. Феликс Краус тяжело мерил шагами ковёр.
- Я могу подождать Латэ? – нерешительно спросила она после недолгих приветствий.
- Не до тебя сейчас, - довольно резко, но не зло сказал Краус. - Что тебе нужно?
Вампирша опустила глаза, скрывая смущение:
- Передайте ему… мои извинения. Он знает, за что…

Она ретировалась обратно в коридор. Прошла вперёд, к центральной лестнице, ведя рукой по стене. Где-то в ней, знала вампирша, пряталась знаменитая «Защита» здания… Стена была странно тёплой. Мира остановилась, прижалась к ней, закрыв глаза. Вокруг всё вибрировал, волновался какой-то звук. Многоголосый аккорд… Гармоничный, но ждущий разрешения… Цитадель ждала…
Мира погладила ровную серую стену: интересно, какого она цвета днём?
Она поняла сейчас, читая историю Ордена в камнях, из которых сложено здание: Цитадели дорога легенда о Даре. Цитадель ждёт своего Избранного… давно.
«Избранный придёт сюда», - пообещала Мира, трогая старый камень. Этот новый обет дался ей легко. И Пустота, караулившая её в углах, отступила; и многоголосый аккорд, найдя разрешение, унёсся ввысь… Теперь она хорошо видела свой путь: прямой, чёткий, ясный.
…Вновь чужой надрывный смех донёсся из ресторана, где гулял Верго. Ближе к утру веселье начало приобретать несколько истерический характер. На исходе был третий час ночи – самый тёмный, час нежити. По-утреннему начинали мерцать звёзды у кромки неба… Но страшная многокрылая тень, обосновавшаяся этой зимой в столице, крепко уцепилась за горизонт и не желала уходить, мечтая поспорить с солнцем.

Мира остановилась у большого окна напротив центральной лестницы, долго вглядывалась в ночь, вставала на цыпочки, пытаясь разглядеть ресторан. Не вышло. Но, оглядевшись, она рассмеялась: она вернулась к началу. Вампирша остановила у того самого окна, через которое в первый раз кубарем влетела в Академию.
Обернувшись, она не удивилась, заметив высокую фигуру в распахнутом пальто-крылатке в дальнем конце коридора. Словно эта встреча была назначена… Мира махнула охотнику рукой, и Карл, теперь увидев её, быстро пошёл по коридору к ней.

- А я знал, что встречу тебя здесь, - заявил он, подойдя. Мира поняла, он всё ещё сердит на неё.
- Твоя стража кончилась? – с усмешкой заметила вампирша.
- Ты здесь ждёшь кого-то?
Она улыбнулась:
- Не знаю… Наверное, тебя. Я пришла попрощаться. Я хотела повидать Латэ, извиниться за грубость, но…
(…он куда-то ушёл…)
Она вдруг замолчала, оборвав фразу. И молчала долго, наслаждаясь тишиной, не начиная страшную тему, пока Карл не сказал:
- Странные у тебя глаза сегодня. Ты голодна, как тогда…
- Не бойся, я не кусаюсь, - обронила она, голос звенел, как ледяной колокольчик. – Скажи, когда восемь лет назад ты звал меня бежать, не дожидаясь судьбоносной встречи с Латэ, ты оберегал меня от сообщения, что… исцеление для Винсента невозможно? – с трудом выговорила она и подняла ладонь, запрещая ему отвечать. - Ты говорил тогда, Глава будет пытаться меня «сломать»… Ты боялся, что меня сломает это? – её голос сорвался, задребезжал как треснувший бокал, она отступила на шаг, предупреждая его движение к ней. - Вот он, способ удержать меня на цепи! Одно слово, разбивающее мой обет, мою мечту, и покорная вампирка послушно бросит Дар вам под ноги и сама сгинет! Но потом ты успокоился, ведь Латэ не сказал мне тогда ни-че-го…
Адора Рете показалась в дальнем конце коридора но, увидев их, свернула на боковую лестницу, со своей сверхъестественной проницательностью тактично решив не мешать…
- Адора, герцогиня, ведь поняла всё сразу, - отрешённо сказала Мира. - Она изумилась, когда я заговорила об исцелении для него! Вы, все, знали давно… Почему вы не сказали мне? Почему не сорвали мне повязку с глаз? Почему потворствовали моему безумию годы?! Это же… мерзко!
- Винсент сам просил не говорить тебе, - тихо сказал Карл. - Он радовался, что ты не понимаешь…
Она быстро кивнула несколько раз:
«Так я и думала! Благородный, любимый… мальчишка! За грехи каких далёких предков нас так страшно свела судьба?!»
- Мы молчали долго, потому что это знание могло тебя убить, как того несчастного вампира из сказки, - продолжал охотник. - Латэ часто говорил, лучше, если ты поймёшь это сама, и стремился поскорей ввести тебя в Орден, чтобы ты смогла «это» принять, когда поймешь…
- И он, как всегда, прав... – выдохнула Мира.
- …Когда ты поняла?
- Сегодня! – простонала она, - Я долго… была слишком слаба, чтобы в это поверить! Я сама умирала, если случайно вспоминала об этом! И я бежала от этих мыслей… Когда я видела его, вампира, я могла думать лишь о Даре, его спасении... Потом Винсент исчез, но меня увлекла интрига с Латэ… Годы войн с настоящим хозяином, Гелером, совсем успокоили меня, но сегодня я нашла ту книгу Нарро…
За окном то тут то там гасли звёзды: может, терялись в серых ночных облаках... а может, их поглощала страшная многокрылая тень, всё расползающаяся по горизонту.
- Я не желала Винсенту зла, - ровно, отрешённо сказала Мира. - Я верила, что у меня достало сил спасти его… от смерти.
- Что ты знаешь о смерти, carere morte? – также тихо спросил Карл, глядя не на неё - за окно, на облака и прячущиеся меж ними звёзды. - Только не говори снова: «Пустота», «Бездна», «Великая Тьма»! Для тебя это игра, и ты даже плохо знаешь правила. Мёртвые не воскресают в нашу эпоху. Пока ты не смиришься с этим, будешь проигрывать, Бессмертная… - он машинально пригладил пальцем волосы на виске. Бледное точёное лицо было задумчиво. Чем-то он сейчас был неуловимо похож на Графа. Только старше…
Внизу хлопнула входная дверь. Стража заканчивалась, и отряды возвращались.

- Дар придёт сюда – я пообещала сейчас, - сказала Мира. - И придёт скоро! Всё решится следующей ночью, в Карде. Я клянусь, Орден получит новое оружие – сильное оружие! Великий вампир убивал охотников взглядом - Великий охотник сожжёт нежить касанием…
- Когда ты объявила священную войну нежити? – поинтересовался охотник, хмурясь. – Тоже сегодня?
- Да! - резко, с ненавистью бросила она и отвернулась. Взгляд упал на зеркало, стоявшее в нише у центральной лестницы. Раньше оно пряталось в темноте, но сегодня его вдруг осветили звёзды… Но вампирша не поднимала глаз на отражения в нём.
- Видишь, я стала фанатиком, совсем как ты… – прошептала Мира.
Снова хлопнула входная дверь. Всё также мерцал свет за приоткрытой дверью кабинета Латэ…
- Мира… Взгляни на меня… - задумчиво улыбаясь, попросил Карл, и она покорно подняла голову. - Я вовсе не мечтаю о таком «оружии». Что он, этот Дар? Чудо – сильнейшее оружие на свете, но это чудо мы слишком мало знаем, чтобы использовать так. Для Ордена это будет тяжёлая, может быть, непосильная ноша. Дар, прежде всего, нужен тебе… вам…
Она эмоционально всплеснула руками: жест привязавшийся за время «испанской» кампании:
- Карл, только не надо меня жалеть! Кажется, что-то подобное я читала в тетрадке Лиры Диос!
- Теперь, через четыре часа, тебе уже не нужно ничьё «участие»? – он усмехнулся.
- Я была не в себе тогда, - Мира спокойно, печально поглядела ему в глаза, - прости… Знаешь, на кого ты стал похож, я поняла? – На Дэви! Только ты чуть старше… - Она ласково, бесстрашно коснулась его лба, зарылась пальцами в волосы…
- Смотри-ка, сколько седых волос! – прошептала Мира. – Вы так скоро стареете… обескураживающе…
- Ты успеешь меня догнать, - Карл перехватил её руку, легонько сжал запястье, но не остановил. - Помнишь о нашем пари?
Вампирша усмехнулась, кивнув зеркалу, охотник обернулся за ней. Два тёмных силуэта за гладким стеклом почти сливались в один… Всего миг она смотрела в мёртвые глаза своего отражения, и по зеркалу побежали трещины. Оба вздрогнули и одновременно отвели взгляд от этой вдруг появившейся в углу блестящей паутины.
Испытующе теперь смотрела вампирша на охотника, но лёд в её глазах таял: в его лице она не находила ни отвращения, ни страха, ни жалости.
- Одна я не справилась бы в эти годы, - тихо призналась тогда Мира. - Спасибо… за поддержку. И… я понимаю, чем ты рисковал, предлагая мне помощь.
Он решительно притянул её к себе:
- Мы до сих пор рискуем, мышка… ты себе не представляешь, как!
- Представляю. Старая сказка – древнее чудовище… Избранный станет началом пути, - отозвалась она, согреваясь. - Мы – безумцы… И ведёт нас безумие…
- Может быть, - глухо согласился он. - Но я не могу оставить надежду вернуть тебе дневной мир.
- Я знаю, - одними губами, почти без звука, чувствуя, что падает головой вперёд в бездонный колодец. - Я тоже, давно, люблю тебя.
Наконец они узнали друг друга. Встретились губы в поцелуе – радостно, отчаянно, ненасытно. Близко-близко она слышала стук его сердца, и её отвечало в унисон, и было почти не больно - так тепло в его объятьях! …Неистовый первый порыв прошёл. Её пальцы медленно скользили по его лицу, запоминая и дрожание ресниц, и морщинки в уголках глаз, её голова покорно, покойно лежала в его ладонях. Мира задыхалась, ловя его дыхание… но она не отпрянула и не отпустила его. Пусть поздно, напрасно… Навсегда.

Внезапный бой часов Солнечной башни показался громом. Четыре утра.
- Пора на бал, – прошептала Мира непривычно тёплыми губами, отступая. - Я уже опаздываю…
- Где твой экипаж?
- На Греди.
Скрипнули рассохшиеся деревянные рамы, белая крупа, приставшая к ним, шелестя, просыпалась на пол Академии. Охотник распахнул окно:
- Лети… Крылатая! Нет, стой…
Они вновь обнялись.
- Прощай… - тихо сказала Мира.
- До встречи, - возразил Карл. - Не «прощайся». Рано. Береги себя, Мира.
- Тогда и ты тоже береги себя, – улыбнулась она. - Раз уж война подошла к этим стенам…
- Ты - моя «защита» уже пятнадцать лет… - прошептал он.
Ещё поцелуй, теперь уже точно, прощальный – быстрый, сухой, какой-то неловкий… но страстный, утверждающий прошлый, залог на будущие… И Мира отступила к окну. Как тяжело ей дался этот шаг! Из тепла – в холод. Она чувствовала, как затухает биение её сердца: качели, которые теперь некому толкнуть. Карл удерживал её за руку, и её рука дрожала. Мира понимала, ещё мгновение промедления, и она пошлёт к чертям Бал вампиров, Избранного и древний Дар и останется здесь, и он, заметив её колебание, отпустил её, улыбнувшись:
- Иди. Сейчас время битвы, - только нить взглядов теперь связывала их. - Ты позволишь и мне… быть твоей «защитой»?
Облака все ушли; и звёздам, и месяцу негде было прятаться… И многокрылая тень, обосновавшаяся этой зимой в столице, притихла, стараясь слиться с горизонтом. Мира засмеялась:
- Зачем ты спрашиваешь у меня разрешения, Карл Хортор? До встречи…

Академия осталась позади. «Защита» проводила её, взбодрила, погладив прохладным ветерком, и старая тревога не возвратилась. И новое знание пришло к ней: этот барьер она пересекла в последний раз.
«Значит, следующая ночь станет для меня последней», - это была холодная, бесстрашная мысль... Неожиданным появлением вампирша напугала задремавшего возницу. «Поторопись», - напомнила она, и застоявшиеся лошади рванулись с места, точно за каретой гнались волки. Серма и парк, черневший на её берегу, мелькнули напоследок и пропали за домами.
«Или, может быть, - она робко улыбнулась и порадовалась, что никто сейчас не видит этой её улыбки: новой, странной… Сокровенной… - Может быть, я вернусь сюда… смертной».


Карда ничуть не изменилась за годы, что Мира провела в поисках Избранного. Те же дома улыбались, приветствуя старую знакомую, пели под ногами камни мостовой, впитавшие много крови и грязи за века. Но горьким было её свидание с домом…
Особняк Вако всё также пустовал. В холле Мира не села – скорее, упала в древнее кресло, из которого когда-то впервые поднялась вампиршей. Дом был пуст, но полон воспоминаний… Горьких, горьких…
А самой горькой была сейчас её радость, что она нашла дом пустым, что хозяин сюда не возвратился. Впрочем, разве мог бы он вернуться сюда без её приказа? Нет, этого она не пожелает! Страшно представить их невозможную встречу… Что скажет она? –
(Здравствуй, племянничек!)
Она нервно потёрла рукой уставшие, но всё ещё сухие глаза. Безумием, отчаянием сверкали они в темноте…
А что скажет он? Вернее, что ты скажешь его устами? -
(Отпусти меня…
Единственное, что ты можешь сделать…
Единственное, что тебе давно следовало сделать!)

Мира переоделась в платье для бала: узкое, из чёрного бархата; наполнила маленькую фляжку кровью из бутыли и спрятала за подвязку чулка, кинжал-обманку оставила у пояса, другой, серебряный – на ноге, на ремешке; приколола значок Посланника на грудь. Кинжал, силуэтом напоминающий крест, и за ним рассветное солнце в золотисто-розовой дымке, лучи расходились от него язычками пламени… Она долго, болезненно морщась, разглядывала этот герб у своего отражения в зеркале Регины Вако… Потом прошла в гостиную.
Странная картина с рассветом была по-прежнему открыта, как Мира оставила её восемь лет назад. Краски поблёкли за годы, но она ещё светилась в темноте: кусочек дня, которым без страха может полюбоваться даже Высший вампир.

…Рассвет. Небывалое солнце вставало над Кардой, Цитаделью вампиров. Оно восхищало и ужасало одновременно: огромное, жёлтое, всё тонуло в его сиянии. Солнце поглощало мир… Нет: сам мир стремился стать солнцем…

Здесь она не выдержала, сломалась… Упала на пол перед картиной, зарыдав:
«Мальчик мой, прости! Что я сделала с тобой! Что Она сделала с нами?!!»

И ещё не скоро Мира покинула дом и отправилась на Бал.






Ура, почти всё! Осталась кульминация и развязка )

Вау!!! Спасибо!!! С нетерпением буду ждать!!!

 » Часть 7 Бал. Глава 25

Часть 7 Бал.

…И вновь Бал! Много света и много шума. Рябит в глазах от ярких пятен пышных бальных платьев. Шарканье ног по паркету, бряцанье хрустальных подвесок люстр, стук чужих сердец – всё в одном пленительном, увлекающем ритме вальса… Карусель бала кружится, всё разгоняясь: колесо, надетое на тонкую бесконечную ось – от земли до неба…

Объявляют «Лунный» вальс, и к Посланнице Латэ подходит Посланница Дэви.

- Давайте побеседуем… наедине, - предлагает Лира.
- Разумеется, коллега, - столь же вежливо отзывается Мира.

Зимний сад поместья Реддо. Экзотические лианы вьются по стенам; на деревянной решётке - ширме вновь меж плотных зелёных листьев распустились неизвестные большие белые цветы. Прозрачная вода в гроте подрагивает на сильную долю такта. В ночь Праздника Бессмертных в доме, принимающем Бал, всё танцует!
Мира устраивается на скамье у самого входа в сад, вполоборота к Лире, облокотившись на спинку, положив голову на руки. Она наблюдает…
Лира молчит, точно не она предлагала беседу. Её безмятежное спокойствие на этот раз лживо - око бури, а зелёные глаза-бездны глядят устало.

Лира молчит, и Мира начинает сама:
- Великолепный бал, Диос… Ты со мной согласна?

Бал, и правда, великолепный! На всю Корону, на всю Карду гремит Лунный вальс! Кружатся пары. Поблекшая аристократия древней столицы: Тенеры, Хаста, Реддо… И много, много новых лиц, чужих людей. В сторонке стоят молодые Фаберы, потерявшиеся в этом море тревожного жёлтого света, обворожительная юная герцогиня, Анна Хаста, тащит за собой «знакомиться» пожилого супруга, вовсе не знатного, но богатого столичного буржуа в великолепного покроя фраке… Смеются новые авантюристки, воспользовавшиеся чужими приглашениями: Габриель Риват, Элеонора Шарп, загадочно улыбается им румынский князь с непроизносимым именем, также неизвестно, по чьему приглашению сюда прибывший…

Лира вдруг смешивается, опускает глаза:
- Нет, признаться, как-то не весело… - искренне. Да, врать она не умеет!
- Что вы, коллега! Вам, Посланнице Владыки - и «не весело»? – притворно изумляется Мира. Ей нет никакого дела до этой Диос и её непонятной хандры.

Лира молчит... Бал вампиров ещё весьма далёк и от середины, и противники только готовятся. Рикард Ларгус, «правая рука» Диос здесь, равнодушно озирая зал, прогуливается с бокалом в руке. Вино в бокале не тронуто. Соланж Реддо и Серсея Ларгус, сегодняшние помощницы Миры, шушукаются о чём-то в сторонке. Вряд ли о шпильках и колечках…

- Ты уже собрала своих?
- Да, - отвечает Лира, - а вы?
- И мы готовы.

Лира улыбается, Мира только следит за ней. Улыбка бывшей охотницы привычна, безмятежна, но всё также тревожны глаза… А, может, это её тревога отражается в них? Бал вампиров, Девятнадцатый Бал Карды не почтили присутствием ни Калькары, ни Митто, ни Дэви. Где же они, неужели, в столице? Что для Графа может быть выше Дара и Великого? Что готовит Владыка Цитадели Ордена? Близится буря…

«О, я скоро… Сегодня я найду Дар… Вот Он, близко… Осталось лишь Взять. И – Удержать…»

- Зачем вы убегаете, вернитесь, - нерешительно начинает старую проповедь Диос, «голос Бездны». Безумная, безумная! Зачем бежишь сама, от своей вины, своего предательства, своего жалкого отражения в зеркале? Скажи ещё что-нибудь о Ней, и я расхохочусь тебе в лицо. -

И Лира не продолжает, увидев её отчаяние: чёрное отчаяние – через него не пробиться…

- Вернуться? А разве меня… пустят? – всё же шутит Мира и замолкает.

Теперь надолго замолкают обе. О чём им говорить? «Вернитесь», - могла бы сказать и она Лире. И тогда горько расхохоталась бы та… «Ты помнишь Призрачный парк?!» - могла бы она крикнуть, и Диос безмятежно улыбнулась бы: «Я ни в чём не виновата». Лира не взмолится о прощении, о возвращении. Они не вернутся, охотница и вампирша, такие разные, но странно одинаковые судьбы: обе посчитали свою маленькую беду вселенской, и обе наказаны за гордыню. Они заплатили тогда рассудком. Владычица Смерти и Голос Бездны! Они обе были безумны и послушны голосу своего безумия: оно, одно, вело их годы. Оно, одно, не давало им сгинуть в Пустоте… Такие разные пути! – сегодня сошлись в один. Кто теперь уступит дорогу?

Лира также склоняет голову на руки, задумчиво смотрит на Посланницу Ордена. Задумчиво, оценивающе... И её задача здесь – Дар, она - Посланница Дэви. Глава Ордена и Владыка вампиров сделали свои ставки: Бал Карды станет полем битвы двух сумасшедших. И одна из них будет побеждена, сгорит, пожранная пламенем своего безумия. Пленных здесь не будет, уступивших также. Война другая, не человеческая, все грани – острые. Впрочем, ни той, ни другой сумасшедшей не должна быть дорога её жизнь. Что в ней может быть, кроме Ничего? Только безумная идея скрепляет пылинки, составляющие её, и так же – Лиру… Но одну из идей сегодня назовут ложью, и та, что жила ей, станет лёгким сухим прахом.

Тут Мира отворачивается. Многие уходят по дорожкам памяти и сдаются Бездне на год-другой позже… Несчастной Диос в этом отказано. Что было в той её жизни, сожжённой чужим обманом и кратким мгновением слабости? –
«Бедная Лира, ты сама отказалась от своего прошлого. А… я?» -
Грохочет музыка, и мятутся, грохоча, странные чувства, странные вопросы: всё было, как должно было быть, и даже нынешняя боль сладка, даже горькую память я не променяю на забвение. Разве, безумие – всё, что я узнала за годы? Разве, там, за моей спиной, стоит «Ничто»?

…Нет. Вовсе нет… Странное тепло до сих пор не ушло из груди, и так больно чувствительны губы, ещё живущие поцелуем. И ей так... странно хочется жить…

«А ты любила когда-нибудь, Диос?» - этот вопрос почти срывается у неё с языка… А Лира смотрит куда-то за её спину, в зал, и в этом взгляде нет пустоты… Нет Бездны.

…А там заканчивается сказочный «Лунный» вальс, и барон Корвус уже кланяется своей партнёрше.

- В нашей группе такой милый мальчик! – смеётся Мира. Теперь она мечтательно смотрит вдаль, не на Лиру.
- Кто?
- Барон Ульрик Корвус… Я ему передаю пузырёк с водой из Источника, а он… падает на колени и целует мне руки: «Миледи, отправьте меня в бой!» Юный, глупый, невинный фанатик…
- Да, он милый… -
И хитрая Мира бросает рассчитанный быстрый взгляд на охотницу:

Диос робко улыбается… Жаль, она сама не видит этой улыбки! Улыбка, не усмешка, она легко, едва заметно трогает уголки губ и тут же исчезает. Но успевает на мгновение преобразить её лицо…

(Давно ты влюбилась в него, Лира?)

- Странная у тебя улыбка, Лира, - вместо этого говорит вампирша. Что гадать? Они - равные противницы, у них одинаковы и сила, и слабость. И вовсе не им - Избранному решать судьбу Дара. Сейчас секунды скользят медленно, вальяжно, по капле, но скоро хлынут холодным плотным потоком, и каждая способна будет вместить вечность… Что гадать? Теперь уже всё решится так скоро: через мгновения – и века! Мира вздыхает:
- Однако пойдёмте в зал, коллега, не то нас скоро хватятся наши группы…


Глава 25

Академия.

…Даниель задержался, перед тем как отворить дверь в Хранилище. За последние две недели это превратилось в своего рода ритуал: он, каждый раз, перед тем как войти, оглядывал эту дверь, прикидывая, какой натиск она была бы способна выдержать.
Да, старая Академия давно ожидала нападения. Он, потомок основателей Ордена, давно это знал, он давно назвал свою тревогу словами - предательство одной, давшей их клятву, предательство Лиры Диос должно иметь страшные последствия.
И сегодня, как и вчера, эта двухстворчатая дубовая дверь, обитая железом, не казалась охотнику надёжной. «Владыка вампиров придёт сюда», - странная мысль, не мысль даже - предчувствие, предвидение…
«Цитадель доживает последние дни»
(«Часы», - поправил он сам себя и, наконец, усмехнулся: теперь, точно, нелепость! Страх, недостойный и новичка)…
Даниель потянул дверь.

Четверть часа до четырёх… Третья стража возвращалась. Марк Тэго методично, но чуть резковато разбирал свой арбалет.
- Сеть застряла, - пояснил он Даниелю, позабыв о приветствиях.
- Куда Конор повёл отряды?
- Беспорядки на Набережной. То же, что и два дня назад. Он едва вернулся из рейда, забрал группу Хортора и мою, и – обратно.
- Карл здесь? А Латэ?
- Хотел бы я знать, что за мерзкие твари бродят сегодня вокруг парка? – сам себя мрачно спросил Тэго.
- Я ничего не заметил.
- Может быть, волки… А, может быть, мне пора вздремнуть, - философски заметил Марк. - А здесь сегодня даже Краус!
- Ночь неспокойная, - согласился Даниель.

Десять минут новостей не было. Только прибежала весёлая, разрумянившаяся будто от бега Диана, начала собираться в рейд. В архиве негромко беседовали Дара Меренс и Адора - в последнее время герцогиня Рете привечала эту охотницу. Даниель наполнял пузырёк водой из бочонка, когда, внеся смятение в тихую беседу дам, из архива в арсенал вбежал Алекс Кустос:
- Гесси… Вы здесь! Где Латэ?
Ответила Адора, из архива:
- Насколько мне известно, он намеревался прогуляться в парке.
- Блант только что возвратился. На Рябиновой, в квартале отсюда сейчас собираются вампиры… Словно по сигналу. Норман сказал, что видел пятерых подлетавших… одновременно.
- На Рябиновой? У ресторана? – перебил Даниель.
- Да… - кивнул Алекс. - Креви… куда это вы направляетесь?
Диана уже у двери обернулась:
- Четвёртая стража моя. Район Арвума.
- Останьтесь пока здесь, - велел за Алекса Даниель.
Диана безразлично повела плечом.

Охотник быстро поднялся на первый этаж, прошёл в главный холл. Здесь собралось несколько человек. Ему пришлось сначала ответить на приветствия графини Премо, и лишь после он смог обратиться к Бланту. Сбивчивый рассказ Нормана был краток:
- Дом Гая Ингера. Войти мы не рискнули… Но впечатление такое, что дом битком набит. Я понимаю, это звучит безумием, но…
- Где безумие? – нервно сказал Даниель: его тревога обретала зримую, реальную почву. - Это вызов! Дождись Латэ, он, должно быть, в парке.
И, распорядившись, сам взбежал на второй этаж. Отодвинул скамьи, стоявшие здесь на центральной площадке под окнами, выглянул, молясь, чтобы разрастающаяся тревога, всё же, оказалась ложной.
Но отсюда ресторан не просматривался, и Даниель поднялся на третий.

Холодом потянуло ещё на лестнице. Большое окно слева было распахнуто. Карл Хортор, стоя у него, в некоторой задумчивости и… растерянности? - вглядывался в тёмное небо.
Гесси окликнул его, но охотник даже не обернулся.
- Для прыжка больше подойдёт пятый этаж, - заметил Даниель, подойдя. Тот кивнул, соглашаясь, но также не повернул головы.
- Странные вести принёс Блант, - продолжил охотник. - Вампиры сейчас собираются поблизости… У ресторана на Рябиновой.
Угловатая быстрая тень промелькнула меж тучами, торопясь куда-то на север, к Ориенсу.
- Мира украла моё задание, - вздохнул Даниель, провожая её взглядом, как и Карл. - А я уже наказал матери ждать меня завтра к ужину… Я удивляюсь тебе, Хортор.
- Что? – наконец очнулся Карл.
- Вампиры собираются поблизости отсюда, в квартале… В доме Гая Ингера, - терпеливо разъяснил Даниель. - Сейчас! - на исходе ночи. Понимаешь, что это значит?! Соберись, Хортор! – жестче закончил он. - Сколько у нас, здесь, сейчас, людей? Необходимо организовать оборону.
- «Ориенс» собрался в Малом зале. Здесь много людей - время между стражами, - машинально ответил тот и потёр подбородок, собираясь с мыслями. - Дом Гая Ингера… Вероятно, их цель – ресторан: там сегодня полгорода! Почему ты опасаешься… за Академию?
Даниель промолчал.
Однако Карл не сказал стандартное: «Им не пройти «Защиту». Охотник также молчал, только барабанил пальцами по подоконнику – тревожный быстрый ритм марша.
Ресторан был виден отсюда: море тревожных трепещущих огней, улица запружена экипажами…
- Кто там сегодня гуляет? – заметил Даниель. - Следовало бы направить туда людей.
- Уже направил. Давно. Леонарда и Майю… Они отличные актёры. Каждый час они докладывают, что там происходит. Гуляет сегодня некий Верго. День рожденья его дочери, Прюденс… -
Марш стал совсем бешеным:
- Прюденс Марии… убитой неделю назад… в ритуале дьяволопоклонников…
- Неспокойная ночь, - пробормотал Даниель.
- …Сумасшедшая! – заметил Карл, усмехнувшись чему-то. - По донесениям из Пенны, полагаю, очередного погрома Арвуму сегодня не избежать. И вампиры у Ингера… В двух шагах от Академии! Это вызов… Нас… надеются выманить… за «Защиту»… -
Он не закончил мысль. По центральной лестнице к ним поднималась целая группа людей.
- В кабинет, - велел всем Латэ, заметив Гесси и Хортора.

Все быстро прошли в кабинет Главы, Даниель последним сбросил своё пальто на диван. За столом Латэ расположился Феликс Краус.
- Пенна молчит, - мрачно сообщил он Латэ, едва тот вошёл.
- Звонил?
- Разумеется! Молчат. Пробило четыре часа!
- Связь виновата, скорее всего, - поспешила вмешаться Адора. - Не может быть, чтобы ни один отряд не вернулся!
Краус её проигнорировал. Судья сегодня был непривычно мрачен и, казалось, раздосадован чем-то. Выслушав сообщение Бланта, он только воскликнул:
- Квартал от Академии! Быть не может!
- Они нападут на ресторан, чтобы выманить нас, - предположил Карл.
Судья даже замахал руками, словно отгонял страшное видение:
- Немыслимо! Это же… война! Это разбудит весь город… Такого не было лет двести!
- Я думаю, их конечная цель – Академия, - вмешался Даниель.
- Им не пройти «Защиту», - уверенно заявил Краус.
- Не им, - возразил Карл, - у Дэви бывают смертные помощники… Для них «Защита» не преграда. Как бы то ни было, «Ориенсу» придётся задержаться. Мне отдать приказ об отмене рейда?
Адора всполошилась:
- В Академии ведь нет чужих людей, Филипп?
Латэ, казалось, не расслышал вопроса:
- Не то, - он быстро прошёлся перед своим столом туда, обратно. Старик был взволнован до чрезвычайности. - Хорошо, чётко… но: не то… Не то! Дэви не нападёт на ресторан. Не нападёт в открытую! Carere morte ещё менее, чем мы заинтересованы в огласке своего существования.
- Тогда… что? – тихо спросила Адора, нервно, беспомощно перебирая бусы на шее.
- Лира Диос много знала о «Защите»?- быстро спросил Даниель.
- Достаточно, - усмехнулся Карл.
- «Защита» незыблема, - неуверенно сказал Блант.
Эту реплику Глава заметил:
- Да, - резко сказал он, - Незыблема вне зависимости от того, что «было известно» Лире Диос. Кусок знамени Арденса хранится в железном ларце. Ларец вмурован в стену, вынести его отсюда невозможно и вдесятером. Секрет его замка известен только мне…
Даниель отвернулся к окну. Пришло знакомое ещё с «испанской» и «английской» кампаний чувство: слабость, усталость, бессилие… от непонимания. Мозаика опять не складывалась в картинку. Не складывалась, не складывалась…
Далёкое, но узнаваемое эхо выстрелов…
- В парке! – крикнул Карл, сориентировавшийся первым. Они с Блантом бросились к окнам открытого кабинета на другой стороне коридора. Но парк был тёмен и загадочен. Деревья, по давней своей привычке, скрывали всё, что творилось под их кронами.
- Это охрана периметра?– близоруко щурилась Адора. – Кто там… лазутчики?
Краус поднёс палец к губам:
- Замолчите! – Слышите?
Ночь вновь была тиха, за окном кабинета Латэ неслышно пролетела звезда.
- Наши «друзья» в ресторане наконец-то угомонились, - пояснил судья.
Карл быстро глянул на карманные часы:
- 4:12… Если Майя не подойдёт сюда через три минуты, стоит бить тревогу. Двое всю ночь следили за рестораном, - пояснил он Краусу.
- Что там?
- Взрывчатая смесь! Там сегодня и те из Южного Ориенса, кого carere morte навещали две дня назад. Теперь они боятся находиться дома, - он вдруг беспомощно замолчал, и Даниель вздохнул - безнадёжно…
И он почти физически ощущал, как его уносит в воронку водоворота сила, которую он не имеет ни малейшей возможности контролировать. Поскольку он не в состоянии даже просто объять это «нечто» взглядом…
- Конор долго не возвращается, – размеренно сказал Латэ. - Ресторан молчит. Пенна молчит! Три группы до сих пор не возвратились из рейда…
Он не закончил, в коридоре, буквально взлетев по центральной лестнице, показалась Диана Креви.
- Сюда идут! – крикнула она. - Целая толпа! По улице Славы! И ещё эти… с Рябиновой! От ресторана!!!
- Спокойно, - спокойно сказал Глава Ордена. - Говори по порядку…
Молодая дама озиралась, заламывая руки:
- Они уже здесь! В парке!!!
- Кто? Сколько?
- Н-не знаю! Я шла дворами до Арвума, заметила толпу… Люди Гемино… Но они сегодня собрались громить не площадь… Нас! - Диана всхлипнула. - Они… по разговорам, уже убили кого-то! И идут сюда!!! А эти, из Южного Ориенса, что собирались сегодня у Верго, уже здесь, подходят! Они уверены, что здесь проходят собрания люцеферитов… и ещё чёрт знает что! Они думают, это мы убили Прюденс Верго! Они идут убивать дьяволопоклонников… Нас!!! И в парке уже кто-то… Я не знаю! Чужие… Другие чужие! Я видела, как они расстреляли кого-то. Наверное, группу Морено… - они опоздали сегодня…
Даниель закрыл глаза. Он вдруг понял, насколько Академия не готова к подобным битвам. Стены, показалось на миг, собраны из картона… «Спокойно, Гесси! - сам себе сказал он. - Цитадель выстоит, выстоит…» -
Но он чувствовал сомнение за последним словом. Знак вопроса…

Адора рванулась к телефону… А Латэ, пройдя в кабинет, устало опустился в кресло:
- Сколько людей сейчас в Академии?
- Двадцать пять - тридцать человек, - тихо отозвался Карл.
- Необходимо запереть все двери. Всем собраться в арсенале! Блант, Креви… - те кивнули и умчались.
- Нет, это бессмыслица! – вдруг возмутился Краус. Он, оставшись в соседнем кабинете, вглядывался в парк: внизу теперь бесшумно, деловито сновали многие тени, и целое море огней волновалось на тротуаре перед зданием. Крики сливались в общий бессмысленный и злобный гул. Немыслимо, невозможно… Не верю!!! – он вдруг весь подался вперёд. – Зент, щенок! Что он тут делает?! Секретарь суда, - пояснил он Даниелю и резко развернулся, - я выйду и поговорю с ними…
Латэ усмехнулся:
-Ты станешь объяснять морской буре, как она ошибается? Нет, Феликс. И это не просто «толпа»… - прошептал он.
С центральной площадки донёсся звон разбитого стекла. Камень, обмотанный горящей тряпкой, распространяя сильный запах керосина, пролетел далеко и прыгнул вниз, на лестницу.
- Это… недоразумение будет разрешено немедленно, - властно сказал судья Краус.
- Полицейское управление Сатура! – требовала Адора в трубку… А Краус ушёл, невзирая на протесты Латэ.
- Они окружают здание, – сказал Глава, и вдруг посмотрел прямо на Даниеля. – Где мы займём оборону?
- Хранилище, - не думая, ответил Гесси.
- Если придётся принять бой, - тут же отозвался Хортор, - вернее всего перекрыть коридорчик у «старого» входа.
Зазвенело второе стекло. Этот камень застрял в раме, и та загорелась.
- Придётся, – заверил его Латэ и начал распоряжаться. – Адора, сейчас поможешь мне с отчётами… Карл, блокируйте «старый» вход, пошлите людей проверить боковые… Даниель: архив…
Хортор и герцогиня Рете поспешили вниз. На центральной площадке лопнуло последнее стекло. Улюлюканье, крики стали слышны громче.
- Краус у них, - неестественно спокойно заметил Даниель.
Казалось, отсветы далёких факелов плясали в светлых глазах старика:
- Даниель, займись архивом. Уничтожь, если поймёшь, что сохранить книги возможности нет. Они не должны попасть в руки Дэви!
Вдруг закружилась голова, звуки то тонули, то вновь всплывали. Совсем как на «Великой Германии», перед переговорами с Гелером… Тогда ему удалось разрубить чужую сеть одним смелым ударом, но сейчас – достанет ли сил? - Глава Ордена думает то же, что и он, Глава Ордена знает то же, что и он:
«Владыка вампиров придёт сюда»…
- Неужели, совсем нет надежды? – спросил Даниель дрогнувшим голосом, зная, и более всего, желая не услышать ответ.
- Не обращай внимания… мальчик, - старик сморгнул, отвернулся. Его сильный голос пока легко перекрывал шум толпы. - Конечно, есть надежда… всегда. Иди.

«Может ли пасть «Защита»? – думал он, сбегая вниз по центральной лестнице. - «Защита» есть, пока есть защитники, создающие её», - Что это? Только ли красивая фраза-безделушка?»
(Скоро это можно будет проверить…)
«Архив… - Чем заняться в первую очередь? - он нахмурился, вспоминая. - Стоит попробовать сохранить Нарро, Атера… Деворо, может быть… Остальной опасный хлам – сжечь…»
(Он вдруг подумал: хорошо, что Сотто, архивариус, ушедший ещё до полуночи, этого не увидит! – и даже улыбнулся, сдерживая тихий нервный смех) –

Но улыбка погасла, едва он спустился в холл. Здесь, между колонн, у высоких дверей центрального входа стояло несколько человек. Дверь, закрытая на два засова, дрожала под ударами, рокот множества голосов сотрясал стены.
- Спускайтесь в Хранилище! – крикнул Даниель. - Немедленно! …Вооружайтесь!
- Что вы говорите, милорд! – пролепетала графиня Премо, одетая бродяжкой - обычный свой маскарад для рейдов. - Это какая-то ошибка, ужасная ошибка! Они сейчас разойдутся… Судья Краус вышел к ним… У них нет обвинений против нас!
- Судья Краус, вероятно, уже мёртв, - ровно, громко сказал Даниель. - Спускайтесь в Хранилище, приказ Главы! Все двери заперты?
Один охотник встрепенулся:
- Лучше покинуть здание! Боковая дверь крыла Академии свободна, та часть парка пуста... Может, удастся вывести людей этим ходом? Туда сейчас ушли четверо…
Даниель машинально обернулся. По тёмному коридору крыла Академии к ним кто-то бежал. Два человека… Ему показалось, что он различил белокурую головку Ангелики Нитор.
Новый страшный удар в центральные двери. Дерево поддавалось.
Люди бросились в крыло Ордена… Но там уже звенели стёкла в окнах, трещали двери кабинетов… И дверь бокового входа сдалась, и в дальнем конце коридора замелькали факелы, приближаясь… И чёрный провал открылся на месте входа в библиотеку, туда вошли чужие, выбив дверь.
«Архив!» - мысленно застонал Даниэль.
- Через второй этаж! – крикнул кто-то; они рванулись назад, к центральной лестнице, но поздно: сзади грянули первые выстрелы, звонкое эхо прокатилось по коридору… и графиня Премо, бежавшая рядом, вдруг упала, точно у неё кто-то выдернул землю из под ног, споткнулся другой спутник Даниеля, он подхватил, но не удержал его… оглянулся:
Толпа приближалась. Лающий смех и крики: «Гони их!»… Охотник по левую руку от Даниеля пытался зарядить револьвер. Его руки дрожали. В крыле Академии уже сновали чужие тени. Упала сбитая с петель средняя из дверей центрального входа, с каким-то лязгом распахнулась правая… И левая скрипела жалобно, слабо… Толпа хлынула на первый этаж…
Двое, бежавшие из крыла Академии, окунулись в это чёрное людское море. Вновь мелькнула белокурая головка, короткие кудряшки… Девушка всплеснула руками и упала, скрывшись из виду.
В толпу окунулся и Даниель, увернулся от удара… второго… едва видя противников… Но его уносило от того места, где упала девушка, похожая на Ангелику. Снова выстрелы сзади, но теперь стреляли свои: далеко, в коридоре, обороняя Хранилище. Он очнулся, ударившись о стену у центральной лестницы, бросился вверх. Один.

На центральной площадке горели отодвинутые им от окна скамьи, и битое стекло хрустело под ногами. По коридору гулял ветер, но он опередил его… едва сумел остановиться у поворота к лестнице спускающейся к Хранилищу и здесь столкнулся с Марком Тэго. Тот был вооружён мечом и револьвером.
- Они… идут сюда? – крикнул Тэго.
- Нет, - задыхаясь, ответил Даниель, впрочем, не оглянувшись. - Я никого не привёл за собой… На первом осталось пятеро… нет, семеро наших…
- Беги вниз! – скомандовал Тэго, и, по-всегдашнему мрачно, добавил. - Мечей точно хватит на всех.

На первом несколько человек защищали площадку лестницы. К стенам коридора, образующим нишу, кто-то успел подтащить парты, создав укрытие для немногих стрелков, и первая волна толпы разбилась об эту баррикаду. Стонали раненые, на полу площадки чётко отпечатывались чьи-то кровавые следы. Людское море клокотало в коридоре. Даниеля они встретили выстрелами, он пригнулся, бессмысленно защищая голову… Диана бросилась, сдёрнула его с лестницы, перехватила арбалет, притороченный у пояса и, не целясь, послала стрелу куда-то в толпу. Серебряный меч в её руке был покрыт кровью. Не кровью вампиров. –
Даниель почувствовал лёгкую дурноту.
Толпа вдруг подалась вперёд и словно выплюнула кого-то. Человек упал на колени, опёрся о пол руками, очумело мотая головой… Блант уже прицеливался, но Карл крикнул:
- Не стрелять! –
Рванулся вперёд, и тот, заметив, бросился навстречу, снова упал уже по эту сторону баррикад. Здесь Даниель его узнал. Один из новичков, Эрик Соллерс.
Он забормотал, сбивчиво:
- Там, у дальнего входа, нам устроили ловушку. Двоих убили на месте… Здание блокировано, целиком!
Что-то громыхнуло на верхних этажах... Звонкий гулкий удар, и за ним раскатился долгий грохот. Стены дрогнули, с потолка посыпалась белая пыль извести. Казалось, здание рушится… Толпа словно поредела - море обмелело, и Карл заметил:
- Они сейчас пойдут на второй... Кто остался вверху?
- Латэ, Адора с девушками, - ответил кто-то, и Хортор холодно распорядился:
- Эрик, принесите сюда керосин из подвала. Быстро!
Толпа волновалась, подаваясь вперёд… Ведущие что-то выкрикивали, море колебалось. Но вверху Марк уже кричал: «Идут!!!» Диана-охотница, румяная и повеселевшая, спешно зарядила арбалет и взмахнула левой рукой, вновь приноравливаясь к мечу. Сейчас богиня не охоты – войны… Серебристая полоса описала красивый круг, но Даниель схватил девушку, и, не обращая внимания на гневные протесты, понёс вниз. Их обогнал Эрик Соллерс. А далеко вверху за треском выстрелов сбивались ещё чьи-то шаги, должно быть, в Хранилище спускался Латэ.
Подвал утопал во тьме… Даниель споткнулся о какую-то кадку, отпустил Диану, подтолкнул её вперёд себя. Дубовые, обитые железом двери, ведущие в арсенал, были распахнуты, и за ними неровно дрожало пламя немногих светильников. Хранилище было странно пустым: ни револьверов, ни арбалетов. На стойке с мечами всего два клинка. Вторая дверь из архива была заперта, из-за неё доносились знакомые глухие звуки ударов. Алекс оттаскивал кого-то со ступеней. Бережно, но как не живого…
- Вы уступили архив? – спросил Даниель очевидное.
- Почти сразу, - отозвался Алекс.
Эрик волок прочь второй бидон с керосином, Кустос поспешил ему на помощь.
- Марк, помоги! – зазвенел чей-то голос вверху… Дара Меренс?
Алекс совсем прогнал Эрика. Соллерс, порывшись на столах, невесть где подобрал арбалет, и на ходу набивая карманы патронами, ринулся наверх… Он задержался только у стойки, схватил меч...
И теперь на стойке остался один серебряный клинок. Он легко, удобно лёг в руку Даниеля, и охотник вдруг вспомнил, что высчитывал в уме, пока спускался сюда с Дианой: график дежурств Ангелики в больнице.
(Тогда цифры путались: могла ли она сегодня придти в Академию?)
А сейчас сложились легко: да, могла… Он крепко сжал рукоять… но, поймав на лезвии меча отражение своих глаз, ослабил хватку.
Диана мёртво смотрела на него. В Хранилище она быстро пришла в себя, в ужасе отбросила свой меч, стащила перчатки и долго оттирала ладони, будто испачкалась в чём-то. Потом застыла, обхватив себя за плечи, её зубы выбивали дробь.
- Я не могу, - пояснил Даниель и вернул меч на стойку. - Если мы все нарушим второе слово клятвы, что останется от нашей «Защиты»? Предназначение этого оружия в другом, Диана…
Глаза девушки налились слезами:
- А я – смогла, - прошептала она.

Вбежала Дара Меренс с какими-то бумагами в руках… За ней страшная встрёпанная старуха; обожжённое потемневшее лицо, чёрные от сажи руки… Даниель не скоро узнал герцогиню Рете.
- Это сон, сон! – истерически кричал кто-то. Из-за двери в архив доносились глухие удары и хохот новых, нелепых, страшных врагов. Появился Алекс, неся рыдающую Анну Вадо. Он быстро передал раненую девушку на попечение Адоре и снова кинулся вверх… Что-то крикнул Карл, но его голос заглушил нарастающий гул толпы… Глухо стукнуло на площадке первого этажа, шла вторая волна атаки.
- Неужели, совсем нет надежды? – прошептал кто-то его старый вопрос. Вопрос был слаб, как слаб и голос, задавший его пустоте: «надежда» в нём едва была слышна за сомнением, неверием. Поражение уже совершилось. Прошло время чудес, этих жестоких сказок…

 » Дом Реддо.

Дом Реддо.

…Лита сняла перчатку и кончиками пальцев тихонько коснулась своего лба. Кожа была суха и горяча. При любом волнении у неё поднималась температура. А сейчас она сильно волновалась… Молодая дама и её супруг поднимались по ступеням, ведущим в дом Девятнадцатого Бала вампиров – роскошный особняк герцогов Реддо.
Аркус заметил, вернее, почувствовал её беспокойство:
- Не тревожься ни о чём, дорогая, - шепнул он ей, нежно сжав её левую руку, безвольно лежавшую в его правой.
- Мы никого здесь не знаем, - шепнула Лита в ответ. - Даже хозяев! О чём мне говорить… с Соланж?
Муж пожал плечами, фаталистически заметил:
- Значит, мы прослывём дикарями из Испании. Не страшно. Следующий такой Бал будет только через пятнадцать лет.

Разные рассказы, странные рассказы, страшные рассказы слышали они о традиционных Балах Карды! Мать Литы чрезвычайно обрадовалась приглашению зятя, на этот Бал, считала она, соберётся высший свет и Карды, и Доны! Сам же Аркус приглашению рад не был вовсе, но странно, спонтанно согласился ехать, когда выходили последние сроки… Портье в гостинице (Аркус почему-то не захотел возвращаться в свой дом в Короне), узнав о цели их визита в старый город, таинственным шёпотом посоветовал им ни в коем случае не сближаться с владельцами некоего герба… Для наглядности, герб он изобразил на салфетке. Крылатый лев. «Герб Макты Вастуса», – моментально узнал Аркус, сведущий в истории Карды. Но какие-либо подробности о новых владельцах древнего герба портье сообщить отказался даже за отдельную плату. И муж загадочно молчал. Однако по дороге на Бал расшалившаяся Лита всё же вытянула из него некоторые сведения о таинственном «Вастусе»:
«Четвёртый Владыка Карды, прозванный Вампиром», -
- Она отпрянула, услышав последнее слово. Оно оживило старый страх… И всю длинную дорогу до поместья Реддо в высшей точке восточной Короны супруги ехали молча. Перед ними змеилась улица Виндекса, конец древней дороги терялся во мгле, в руинах Старого города…

Герцог Реддо и его младшая сестра сами вышли встречать гостей. Хозяин Бала одел не фрак – серый сюртук и светлые брюки, сине-стальной шейный платок был повязан пышным бантом. Сестра, Соланж (вслед за матерью, Фелис, молодую герцогиню все звали на французский манер), не уступающая ему ростом, была в платье того же мягкого серого цвета, бриллиантовая диадема переливалась в густых тёмных волосах… Лита склонилась перед Хозяйкой Бала в реверансе, и герцогиня Реддо проводила её фамильным ласковым, милостивым взглядом.
Бальная зала, залитая светом, показалась маленькой Лите огромной, как собор. Великолепие зала хоть и было несколько приглушено: все зеркала по традиции Бала были завешены золочёной парчой с гербами владетельных семейств Карды, но, всё же, подавляло птичку-певунью Фабер. Среди этой роскоши в своём скромном зелёном наряде она чувствовала себя случайным полевым цветком, по недосмотру садовника проросшим на богатой клумбе.
- Где твоё приглашение, милый? – шепнула она Аркусу, щурясь на диковинную люстру, способную сделать честь любому театру. - Я бы сохранила его.
- Приглашение я оставил на столике у входа, так полагается, - любезно отозвался супруг.

Они познакомились с семьёй Хаста: молодой леди Анной и её пожилым супругом. Анна была в восторге от старого города. Её глаза странно блестели в этом царстве желтого искусственного света. Истинная дочь Карды: невысокая и по-кошачьи гибкая, в узком синем, почти чёрном платье из гладкого струящегося шёлка с едва заметным узором…
- Чудесный город, - шептала Анна Хаста. - Здесь на каждом шагу чувствуешь историю… Мы давно живём в Доне, но сегодня я вернулась домой!
- Вы давно ждали этого Бала? – невпопад спросила Лита.
- Да, да! – обрадовалась Анна. - А вы… разве «нет»?
И, пока Фаберы обдумывали этот вопрос, герцогиня Хаста уже скрылась, утащив супруга знакомиться с Тенерами.

Карда, Цитадель, «Карда»… - почему так тревожно стукнуло сердце, когда она прочитала это странное слово позабытого древнего языка в приглашении мужа?
Что-то… вспоминается… Всплывает с глубины, преодолевая давление тысяч миль других воспоминаний… Показывается: древнее чудовище… такое страшное, огромное, что невозможно глазом ухватить, понять его облик… Тянет щупальца…
«В Карде заканчивается неделя нежити», - кто и когда говорил это? «Что-то» случилось потом? –
Задумчиво хмуря бровки, она следовала за мужем. Не желая более запоминать ни имён, ни титулов собравшихся, Лита только вежливо улыбалась. Негромко пока звучала музыка. Мелодия успокаивала, зачаровывала, влекла за собой в свой сказочный лес, где разрасталась, окружала… кружила…
(Но какой тревожный, быстрый ритм! Так бьётся сердце в испуге!)

Аркус тем временем знакомился с неким бароном Корвусом:
- Моя супруга, Лита…
Она машинально чуть присела в реверансе, не поднимая головы, изучая светлый узор на паркете. Лишь потом, когда беседа завязалась, и Аркус увлечённо принялся рассказывать о своих изысканиях в географии, Лита глянула на молодого барона.
Темноволосый, с тонким нервным лицом, он был слегка растерян, как и она, ослеплён роскошью этого дома и обилием именитых гостей. Да и свой титул барон получил недавно и при довольно смутных обстоятельствах, что не придавало ему уверенности в себе.
(Она никогда не была сплетницей. Просто умела читать правду по глазам людей.) –
И сейчас двое потерянных, ненужных здесь, они ободряюще улыбнулись друг другу.
Беседа скоро подкатилась к главной теме Бала: «Вампиры»…
«Carere morte», - непонятно назвал их юноша, и Лита заметила, как потемнело его лицо. А взглядом, отмечала она, барон настороженно рыскал по сторонам всё время их разговора… Корвус ничем не выделялся среди других гостей, - ни манерами, ни нарядом, но Лита увидела, узнала - он другой. Где-то она уже прежде встречала таких людей…
(«С ума сошла! Может, это бандиты! Или похитители детей!»)
Лита стиснула руку мужа… Аркус ласково погладил её пальцы:
- Не стоит говорить об этом при Лите, - шутливо сказал он. - Она с детства боится этой темы.
- Не бойтесь, леди, здесь вас есть кому защитить, - уверенно и что-то уж слишком серьёзно для милой вежливой шутки сказал барон Корвус.
(«Их всего шесть… Мы легко справимся») –
Вдруг пришло имя: «Агнесса». Но там с ней была ещё одна…
- Леди Лира Диос! – объявил церемониймейстер, мастер Вирьен, новую гостью. Музыка этого имени заворожила Литу, оно звучало песней…
(Только один звук мешал: глухой рокот барабанов… Тревога, тревога!) –

Барон Ульрик Корвус уставился куда-то за спину Литы так, словно увидел ангела. Лита обернулась, прослеживая его взгляд.
В зале появилось новое лицо. Высокая дама стояла у колонн центрального входа. Она одна из немногих гостей здесь была в карнавальном костюме. Арлекин. Только вместо шутовского колпака – капюшон, бросающий густую чёрную тень на глаза… Странный наряд в чёрно-фиолетовые ромбы странно шёл «леди Лире Диос». Она была гибкой, тонкой, пластичной… пришелицей из другого мира. У пояса Лита заметила длинный чехол, расшитый бисером. Она узнала футляр для флейты, и её, музыкантшу, это сразу расположило к гостье.
Дамы зашушукались, обсуждая явный моветон. Лира Диос сняла капюшон и ровно, белозубо улыбнулась. Равнодушные серо-зелёные глаза холодно окинули собравшихся: «Мне до вас дела нет».
«Она!» - «Лиру» из той далёкой ночи Лита узнала мгновенно.
Дама отступила в сторону, уступая место другим гостям Бала. В её улыбке читался некоторый вызов.
- Я подойду к ней, - ровно, странно сказала Лита Аркусу. - Мне нужно ей сказать…
- Посмотри внимательней, - усмехнулся супруг, кивком указывая на Лиру, прошептал. - Пелерина капюшона… Присмотрись… -
На капюшоне «Арлекина» алел язычок пламени: крылатый лев. Герб Макты Вастуса…
В зале погас свет. Традиционный «танец со свечами».

Степенно, медленно Лита гуляла по зале, грациозно обходя пышные бальные платья других дам. Свеча в её руке дрожала, пока она искала партнёра. Она уже остановилась рядом с Аркусом, но, заметив рядом нового знакомого, барона, вдруг обернулась к нему… И в танце буквально вцепилась в руку Ульрика, презрев этикет и поучения наставниц. В темноте надвинулся, гримасничая, старый детский страх. Страшный ночной мир, она едва ступила в него и осталась навсегда больной…
(Она чудом спаслась тогда…)
Барон Корвус молчал. Юноша был задумчив.
Новая смена партнёров! Теперь уже кавалер вручал ей свою свечу. Загадочный румынский князь с непроизносимой фамилией… Он кутался в красную мантию, точно ему было холодно, хотя его руки были теплее, чем её, и в танце он согревал её замёрзшие пальцы. Лицо князя скрывала золотая полумаска, только глаза – как два колодца. Лита отвернулась, меньше всего ей хотелось сейчас узнать правду об этих глазах…
Она отвернулась… и едва не вскрикнула, увидев опоздавшую гостью, тихо скользнувшую в залу. Она узнала злую, отчаянную усмешку: вампирка, прилетевшая в тот парк последней!
(«Мира! Спускайся, ты нужна!»)
Carere morte, убившая девочку, сестру Ника…
(«За неё делают всю грязную работу, а она развлекается!»)

Но как изменилась эта «Мира» за годы! Бледное лицо с резко обозначившимися чертами, впалые скулы голодной кошки, пучок волос на затылке под громаднейшей чёрной заколкой, чёрное узкое бархатное платье, закрытое, воинствующе старомодное… Кружевная накидка на плечах казалась тенью, крыльями вороны… или летучей мыши… Эта строгая классная дама вовсе не напоминала ту пышноволосую девушку с бесстыдной хищной улыбкой. И скоро немыслимая пара прошествовала мимо Литы: на следующий тур Миру пригласила… Лира Диос! Два ночных кошмара: Лира улыбалась, вежливо-отстранённо, но от Литы не спряталась горечь в уголках её губ, квинтэссенция горечи – зёрнышко миндаля, на лице Миры была написана отчаянная решимость одинокого безумца, бросившего вызов целому войску, она не улыбалась вовсе. Для этих двоих Бал Карды был не развлечением – полем битвы!
…Бой часов. Полночь! Девятнадцатый Бал вампиров начался.

В первом же вальсе Аркус так закружил Литу, что она, забыв свои кошмары, даже засмеялась: какое счастье – танцевать, жить, любить! Но музыка замолкла, и она вновь осталась наедине со старой памятью… и новыми загадками. Но их длинные коридоры вели туда же – в далёкую декабрьскую ночь.
Верная своему слову, она подошла к леди Лире Диос:
- Лита Фабер, - представилась она, робко улыбаясь. Но Лира поглядела непроницаемо, равнодушно, как бы сквозь неё. Когда же Лита принялась пространно описывать «Берег неба», где жила последние годы, губы Диос искривила давно знакомая немного напряжённая усмешка.
- Но я хотела бы сказать Вам не это… - Лита запнулась. - Я не знаю, кто Вы сейчас, но я помню, кем Вы были. Спасибо Вам! Вы, однажды, спасли мне жизнь.
- Вот как?! – брови охотницы удивлённо взлетели вверх.
- Да. Леди Лира, - искренне сказала Лита, - давно… почти пятнадцать лет назад! Вы тогда были так смелы, так отчаянно бились за жизни нас, детей… Как я могу отблагодарить Вас?
- Ах, вот вы о каком случае! – заметила Лира и негромко, мелодично засмеялась, обнаружив милые мягкие ямочки на щеках. Но улыбка была холодна, как и её глаза-льдинки. - Ну, что же… Тогда слушайтесь сегодня меня, леди Лита Фабер, и мы будем… в расчёте…
Но хищный оскал не напугал Литу. Так скалится дикий зверёк, обиженный, испуганный, загнанный в угол…
Она, помявшись, спросила:
- Если я могу чем-то помочь…
- Я скажу вам, - жёстко бросила Лира и повернулась к подошедшему Ульрику Корвусу. Лита не посмела продолжить разговор, однако, осталась неподалёку.
Леди Диос заметно скучала, и Корвус скоро оставил дежурные темы бала, танцев, гостей:
- Я ещё хотел сказать Вам… что я восхищаюсь такими, как Вы, - неожиданно взволнованно закончил он свою длиннейшую речь, преданно глядя Лире в лицо. - Да, я восхищаюсь Вами! Я видел имя «Диос» в хрониках! Я читал и о… Вас! Посланница Ордена на Восемнадцатом Балу вампиров… На подобные задания отправляются лучшие… Это такая великая честь, быть связующей в нашей Священной Миссии! –
Зелёные глаза Диос остались холодными:
- Всё это очень мило, юноша, но, увы, я давно уже не охотник.
- Как?! – его потрясение было сильным, но Ульрик быстро взял себя в руки. - Но, тогда… с кем Вы здесь?! – теперь он заметил герб Первого вампира на её костюме. - Так Вы теперь возглавляете… их?!
Застывшее лицо Лиры не оживила даже улыбка:
- Эта картинка со львом значит для меня не больше, чем ваша… Хотя Владыка может воображать, что ему угодно! Меня всегда интересовали только свои цели, господин Ульрик. Я здесь ищу того же Единственного, что и вы, и цель у нас с вами одна, та же, что была высказана уже давно: уничтожить Проклятого… - ледяными иглами вдруг пронзил Литу её взгляд.
- Ваш Владыка надеется на явление нового Великого вампира…
- Мне куда приятней – без «Великих». Я для себя никогда не желала и не пожелаю доли раба, - усмехнулись только её глаза. - Так что подумайте: мы с вами можем стать союзниками в… новой «Священной Миссии» - уничтожении Дара…
- Я подумаю, леди Диос, - пробормотал Ульрик и, поклонившись, отошёл. Лира проводила молодого барона туманным, вдруг потеплевшим взглядом. Столько теней бродило там, за зелёным стеклом её оттаявших глаз! – Тень печали, тень надежды, тень боли…
Лита легко выдержала взгляд Миры, издали наблюдавшей за их странной компанией, и отправилась танцевать. Как раз объявили польку.

…Бал летел вперёд! Краем глаз Лита следила за обеими дамами…
Лира задумчиво покачивала тонкий бокал в руке, кружила прозрачную воду в нём… и довольно улыбалась сама себе, казалось, совсем не слушая молодого герцога Кристофера Тенера, шептавшего ей что-то на ухо. Вдруг она подняла голову, кивнула кому-то в дальнем конце залы… и Рикард Ларгус – весёлый господин во фраке и странных чёрных перчатках чуть наклонил голову в ответ.
Мира быстро, скупо говорила что-то хозяйке Дома, Соланж, и та внимательно слушала её, словно наставницу, нервно сжимая веер в руках. Вот она покинула герцогиню… (оставив Соланж с лёгким испугом на красивом надменном лице), и через минуту до Литы донёсся смех госпожи Вако. Резкий смех, совсем не настоящий…
(Как у тех вампиров…)
- Что вы! – крикнула Мира, всё также смеясь, смущённому барону Корвусу. - Я похожа на герцогиню Рете?! Наставница?! Что вы! Мне – не позволили бы! - Смеялась и графиня Бренн, стоявшая рядом с ними.

Беседы между танцами текли спокойно, плавно. Но красивая безмятежная картина скоро была безнадёжно испорчена:
Юная Яна Дедмон, сопровождающая здесь Анну Хаста (то ли кузина, то ли свояченица… а, может быть, сестра), вбежала в залу откуда-то из дальних комнат, крича:
- Он – вампир!!! Я видела, видела! Господин Георг Меллис – вампир!!!
Кто-то обернулся на этот крик, кто-то невозмутимо продолжал беседу. Зачарованные… забывшиеся! Мира Вако подскочила к дамам, утешающим Яну, и ловко вытянув юную Дедмон из их круга, повела за собой в зимний сад:
- Как вы поняли?
- Я взяла его руку…

- Она «видит» вампиров, - произнесла герцогиня Маргарита Тенер рядом с Литой. - Редкий, страшный дар…
- Кто, Яна Дедмон? – Лита обернулась к герцогине. - Откуда вы знаете?
- Я сама вижу тень этого проклятия на многих лицах здесь, - сообщила Маргарита. - А вы, леди Фабер, спрашиваете: «Откуда вы знаете?», а не «Какие ещё вампиры?» Вы уже встречались с древним ужасом Карды?
Лита только кивнула.
- Увы, до рассвета ещё далеко, - вздохнула герцогиня.
- Зачем вы приехали сюда, если знаете? - тихонько спросила Лита.
- Я здесь из-за сына, - напряжённо, беспокойно сказала Маргарита, и вдруг её голос ослаб, она зашептала. – Иногда мне кажется… эта тень и на нём. Он, глупый малыш, взял себе часть древнего проклятия! А я надеялась отдать его в Академию… Эти юные, которые увидят сразу два века, убежали гораздо дальше нас, они и вовсе ничего не боятся и ни во что не верят. Кристоф ещё не понимает, как тяжела эта старая цепь! Он… не знает ту силу, что владеет им!
Лита молча коснулась её руки, успокаивая.
- Я пришла сюда защищать… Но кого от кого: сына – от них? – герцогиня кивнула на Миру и графиню Бренн, прогуливавшихся неподалёку. - Или других, всех – от моего мальчика? Чего мне ждать?
- Чуда… - прошептала Лита.
В ответ Маргарита только сжала её руку.
Лита смотрела на танцующих:
(Какого «чуда»? Сама не знаю…)

Она присмотрелась и тоже разглядела их, carere morte, среди людей. Юные, весёлые, сильные, но застывшие в одном мгновении, одном движении… как античные статуи. Тени людей. Тени костров… Впрочем, в некоторых ещё теплился огонёк, бросал отсвет на лицо неузнаваемо, страшно искажающий черты. Страшно было смотреть на этих, ни мёртвых, ни живых, но Лита не отводила взгляда:
Мира равнодушно наблюдала танец из кресел. Задумчиво улыбаясь, она рассказывала что-то дамам, окружившим её, голодный взгляд Бессмертной так и бегал по полным обнажённым плечам и шеям, но она крепко сцепляла пальцы на коленях, не давая им превратиться в когти хищной птицы…
Лира кружилась в быстром вальсе с Ульриком Корвусом. Уже забыв свой странный разговор, они вертелись волчком, счастливые, не зная причину своей радости, думая, что сами являются этой причиной. Одной Лите о робкой зарождающейся любви поведали их глаза… и то как она вкладывала свою руку в его… и то как он держал эту руку… Лира в жёлтом свете казалась статуей из тёмного стекла. Лита прищурилась: кто-то намешал много чёрной краски, когда варил его! Останется ли… что-то, если разбить это стекло? Что там мерцает в глубине? –
- Лита! Ты что, прячешься от меня? – наконец, её разыскал Аркус. Она лишь вздохнула и последовала за супругом.
«О своём» тихо думала она, пока Аркус хвастливо рассказывал герцогу Тенеру об их путешествии в Индию. Они силилась вспомнить ещё хоть что-то из прошлого…
(«Чего ты ждёшь? Чуда? Неизвестно, что будет!») –
Нет, она безнадёжно запуталась.

Скоро, Лита вновь сбежала от Аркуса. Оставив мужа смотреть импровизированный спектакль, устроенный Хозяевами Бала, она перебралась в теперь почти пустую часть залы, где у столика с фруктами беседовали дамы.
- Яна Дедмон шутила… или нет? Она видела вампира? – интересовалась дочь Тенеров, Анастасия, еще не вышедшая из возраста, когда верят в сказки.
- Может, нам спросить её? - предложила, усмехаясь, Мира. - Говорят, есть такой «дар»… Может, спросим кого-нибудь? – взглядом она вцепилась в проходившую Литу, как утопавшая в соломину, мёртвой сильной хваткой. - Милая дама! Вы слышали о таком даре?
- Да, - тихо, но твёрдо сказала Лита.
- Может быть, вы желаете… присоединиться к нашей беседе? – прошипела вампирша, не отпуская, и Лита послушно села рядом. Госпожи Вако она не боялась, хоть опасными были сейчас её глаза, очень опасными!
Беседа, как-то нерешительно извиваясь, завертелась вокруг легенд: немногие согласились поддерживать эту тему. Даже Анастасия Тенер, хоть и не покинула кресла, заметно скучая, сонно обмахивалась веером из белых перьев. Беседовавших осталось четверо: Лита, Мира и две молодые дамы... Более остальных усердствовала Габриель Риват, баронесса… впрочем, может быть, невнимательная Лита и напутала что-то с её титулом, потому что, представляясь, эта дама назвала только своё имя и не без гордости добавила: «археолог»:
- Такие легенды есть везде! - бойко говорила Габриель. - Упоминания о существах, подобных вампирам, находили ещё в текстах Древнего Царства. М-многих… фараонов можно так назвать! Это мнение Фредерика Вайна, мы с ним работали вместе в Мемфисе. Но его поддерживают и многие известные учёные! Ведь те древние правители действительно пили кровь и…
- Кровь, вообще, очень питательный напиток, - пояснила Мира Вако и поспешно замолчала, вновь строго поджав губы.
Дама-археолог не обратила внимания на ценное замечание, продолжила импровизированную лекцию, азартно потрясывая длинными каштановыми локонами, зато отшатнулась баронесса Асто, недоверчиво поглядела на Миру, но… осталась.
- Да, некоторые легенды, действительно, повторяются, - согласилась Мира, без тени улыбки выслушав длиннейшее сообщение Габриель. - Но знаете ли вы близнеца этой легенды? – Слышали сказку о Даре?
- Не читала такую, расскажите, - заинтересовалась Риват. - Это, должно быть, любопытно.
- Это – старая сказка Карды… - задумчиво сказала вампирша и улыбнулась, ощерив короткие острые клыки. Лита, по-прежнему ничуть не боясь, придвинулась ближе: что она расскажет сейчас, Бессмертная, видевшая, наверное, не одну эпоху?
- Давным-давно появился на земле, среди людей, первый вампир. Смертный человек возмечтал о вечности, и эта мечта открыла тьме дорогу в мир, - очень тихо начала Мира, задумчиво и печально поглядев на Литу, и теперь та опустила глаза: слишком тяжел был этот взгляд – обречённость и ни капли надежды. - Но не стоит бояться, это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла, - её слабый голос возвысился, грозя вот-вот разбиться. - В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан человеку, одному человеку… Избранному…

Воспоминания хлынули лавиной:
Избранный… Она слышала это прежде! – Те охотники далёкой декабрьской ночью пытались уберечь одного! -
(Как смотрела на него та Агнесса: как на волшебника!)

- …И по сей день Дар путешествует по свету, ища истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И сейчас ходит среди людей новый Избранный, не догадываясь о своём древнем Даре… - меж тем скучно закончила Мира, и Лита вся подалась вперёд:
- Что может этот Дар в руках людей, не вампиров?
Опасной, безумной радостью сверкнули глаза вампирши:
- Некоторые верят, что Избранный, пройдя посвящение в охотники, обретёт силу, способную уничтожить вампиризм.
…Её почему-то напугал этот ответ. Даже закружилась голова… Избранный-убийца… Опять кровь, кровь, смерть… Ужасно, ужасно! Она едва заглянула в этот безумный, больной ночной мир, а страшные картинки до сих пор мелькают перед глазами! Смерть, смерть, кровь… Нет, эта сказка должна быть… о другом! –
И спросила снова:
- Уничтожить как, убив?
- Зачем вам?
- Мне важно это! Что это за сила? – не отставала Лита.
- Некоторые верят… эта сила способна исцелять, - прошептала Мира, сдаваясь. Лита потрясёно выдохнула, отодвинулась, но тут же вцепилась в госпожу Вако сама, мёртвой сильной хваткой:
- Что нужно, чтобы этот Дар обрёл силу?
Повисла напряжённая тишина. Молчали, затаив дыхание, и Габриель, и Филиппа Асто, точно смотрели интересный спектакль.
- Избранный должен пожелать, чтобы этот Дар обрёл силу, всего лишь, - ровно, тихо, быстро сказала Мира. - И тогда клятва охотника и благословение священника укажут ему путь. Желание и… немного сильных слов.
Она торопливо отвернулась от Литы, добродушно усмехаясь, обратилась к Риват:
- Скажите, Габриель, как по-вашему, есть в сказках… доля истины, рациональное звено?
- Конечно, - легко ответила дама-археолог, и вдруг озорно, по-мальчишески улыбнулась. - Легенды не лгут. Во всяком случае, мне до сих пор такие не встречались.

«Избранный»… «Дар»…
Это было странно. Радостно. Чудесно…
Лита всегда была сказочницей. Она сочиняла сказки и поверяла их бумаге… Как она жалела порой, что не в её силах дать им жизнь! –
А здесь сказка жила, сочинялась на её глазах… И Лита, не раздумывая, приняла её как свою:
(Как же иначе? Ведь это ей рассказывать её дальше… Ей, Избранной…) –
«Избранная? Ты?» - ещё недоумевало отражение на паркете, но Лита уже знала.

Пока гости играли в шарады, она разгадала свою собственную:
«Когда Избранный умирает, Дар покидает его…» - неизвестно откуда сюда залетевший тихий ветерок позвякивал подвесками люстры…
Она помнила… «Вы не получите мой Дар!» - Тот юноша, Избранный, тогда передал Его - ей…
«Дар позволяет Избранному видеть, кто из окружающих его уже породнился с вампирами», - трепеща, напоминало и пламя свечей…
Я вижу их…
«Великая светлая сила выбрала тебя. Чувствуешь тепло своей крови? Она в каждой её капле…» - шептала Ночь, царапаясь в окна…
«Я понимаю!» - мысленно крикнула Лита, едва не плача:
«Что мне теперь делать?!» -

В её руках сила, которая может смести весь этот страшный ночной мир как метла – сор. Одно её касание – и истает, и падёт эта серая пелена-паутина… Но нет, нет! Довольно крови, довольно смертей! Только солнце, только свет! – больше ей не вынести: страшно… Глупые люди, что вы творите…

Близился третий, самый тёмный час ночи. Время Тьмы.

…И эта тьма наступала. Тени расползлись по зале: слепые, глухие, но наделённые сверхъестественным нюхом, и они чуяли здесь свежую пищу, лёгкую добычу. Тени гасили свечи, но им мало было этого пламени и этого тепла. Древнее ненасытное чудовище алкало, требовало, молило: «Жизней! Человеческих жизней!» Лита дико озиралась: неужели никто вокруг не видит этого?! – Нет! Те же пустые беседы, те же пустые глаза! Только она одна помнит, понимает ужас безнадёжности: не убежать, не спастись, и это чудовище не насытится тобой, вовсе не заметит… Поползёт дальше, несокрушимое, неостановимое…
Вампиры почуяли своё время. Вот уже леди Каролина Литус, прекрасная как античная богиня и белая как мраморная статуя, спустилась откуда-то сверху, из комнат второго этажа, небрежно, изящно поправляя бархотку на шее. Левая рука на перилах лестницы устало, слабо дрожала. А Меллис и Тенер кружили головы другим дамам… Рикард Ларгус верной тенью следовал за Лирой Диос, словно заледеневшей, окаменевшей в этот недобрый час.
Румынский князь, сняв полумаску, следил за бароном Ульриком Корвусом… Странно, что молодой человек не замечал этого неживого взора, горящего не человеческой – демонской ненавистью!
«Он же… убьёт его этим взглядом!» - ахнула Лита и бросилась Ульрику на помощь. Пока князя отвлекала герцогиня Реддо, обратившаяся к загадочной личности в красной мантии с каким-то (очень своевременным!) вопросом, она, заведя нелепый спешный разговор, увела Корвуса подальше от страшных глаз.

Лита и барон остановились в начале зимнего сада у самого входа в залу, присели на скамью.
Она взглянула ему в глаза… и ничего не сказала. Ей вдруг вспомнился сумасшедший, искавший встречи с нею и её супругом 5 лет назад:
«Бегите, бегите, прочь, прочь! – кричал тот странный бродяга, смутно похожий на кого-то знакомого, наверное, они встречались в одной из прошлых жизней. - Они убьют вас, если найдут, и те, и другие! Не верьте никому! Бегите!»
- Зачем вы позвали меня, леди Фабер? – снова спросил Ульрик.
Лита смешалась, но вдруг поняла: их встреча не была случайна, они, потерянные, ненужные здесь, похожи, как брат и сестра. Не стоит бояться его, кем бы он ни был. Он поймёт её, романтик, верящий в свою звезду… Охотник. Вместе они смогут коснуться света, раствориться в свете, стать Светом, который, порой, посещает этот тёмный мир…
- Только что я услышала легенду о Даре… Вы знаете её? – несмело спросила она.
Охотник был ещё настороже:
- На свете много разных сказок. Эта – не интереснее прочих.
- Но для охотников – интереснее многих других! – горячо возразила Лита. - Что рассказывают об Избранном у вас, в… Академии? – закончила она, вспомнив Маргариту Тенер.
- Вы слышали историю Великого вампира? – помолчав, спросил молодой барон. - Есть Дар, служащий вампирам, есть Дар, служащий охотникам. Даром вампиров владеет Проклятый. Даром охотников – Избранный, потомок Арденса.
- Два… Дара? – оторопела Лита.
- Да. И поиск Проклятого – одна из основных задач Ордена на этом Балу. И, если Проклятый будет найден, он должен быть уничтожен. Таков приказ, и мы, охотники, должны подчиниться, хоть и… - он сверкнул глазами, - против чести убивать невинного! Пятнадцать лет назад Проклятого нашли, но не успели уничтожить. Дар был потерян.
- Уничтожить? – изумилась Лита. - Те охотники говорили о… посвящении!
- Каком посвящении? – не понял охотник.
- Я знаю, пятнадцать лет назад Орден ждал посвящения Избранного! О, да… мы с вами, сударь, тогда были совсем детьми! - засмеялась она. - Однажды я подслушала разговор в парке… Призрачном парке Доны… Странный ночной разговор! «Глава Ордена» тогда готовил посвящение «Избранного». Как я сейчас понимаю, втайне от своих…
- Глава - Ордена? – раздельно повторил Корвус и опасно прищурился. - Имя?
«Силы небесные!» - взмолилась Лита. И это имя к ней пришло!
- …Латэ? – вопросительно прошептала она.
Весь воинственный пыл Ульрика пропал. Юноша был потрясён:
- Латэ? Не может быть! Посвящение? Проклятого?? Зачем???
- Никто не называл его Проклятым, - серьёзно возразила Лита, обидевшись за всех обладателей Дара разом. - Они называли его «Избранным». Вы же знаете старую сказку о Даре! Избранный всего один, и его Дар – Единственный…
На секунду показалось, он рассмеётся сейчас и уйдёт. Но Корвус растерянно, быстро глянул в тёмную залу, где живой иллюстрацией к очередной шараде танцевали Вернир и Соланж, и вдруг тихо спросил Литу:
- Чего вы ждёте от меня, леди?
- Мне нужна защита, охотник, - прошелестела Лита в ответ (раз уж они перешли на шёпот!) – Я – новая Избранная…

…Незнакомый тревожный стук каблуков и мягкие лёгкие шаги Аркуса… Лита подняла глаза. Мира Вако стремительно шла к ним через всю залу, не обращая внимания на танцующих Реддо. За ней едва поспевал растерянный Аркус.
- Извините, что разрушаю вашу беседу, - холодно, быстро проговорила ей леди Вако, подойдя, - но мне нужно поговорить с вами.
- Разговор может подождать? – нахмурился Ульрик, не желающий терять интересную собеседницу.
- Нет. Немедленно, сейчас! – она оглядела собравшихся. - Пойдёмте в сад, дальше. Все четверо.
И, не прибавив более ни слова, Мира Вако проследовала в зимний сад первой. Ульрик и Лита переглянулись как заговорщики. Охотник поспешил за Посланницей Ордена, и Аркус мягко, но настойчиво потянул супругу за собой…

 » Глава 26

Глава 26

Академия.

…Карл взбежал на площадку второго этажа на зов Тэго. Следом поднялись ещё трое, и теперь, вместе с Марком, охотников здесь стало пятеро. Коридор захлестывала чёрная волна. Время текло медленно, каждую секунду можно было распробовать на вкус. Карл поднял револьвер, прицеливаясь с ненужной тщательностью. Он смог спустить курок, только закрыв глаза… И ещё… и ещё… И другие присоединились, чуть помедлив, как и он. Ответных выстрелов не раздалось, но толпа взревела, надвигаясь… Им пришлось взяться за мечи.
- Марк, помоги! - отчаянно крикнула вверху Дара Меренс. Она спускалась, неся Анну Вадо, и ноша была не по её силам: она споткнулась, обе упали… Какие-то бумаги разлетелись по ступеням…
Рукоять лёгкого меча ненадёжно скользила в руках. Карл закричал:
- Дара, бегом в Хранилище! Что вы медлили?!
- Списки, отчёты, - простонала охотница, собирая листы. - Всё у меня…
Снизу, из арсенала, на подмогу спешил Эрик Соллерс. На бегу он прицеливался из арбалета куда-то чуть поверх головы Карла. Он рванулся в сторону, одновременно ухитрившись отразить очередной удар, короткая стрела просвистела рядом.
- Где бидоны с керосином? – потребовал Карл.
- Один на первом этаже… Второй у Кустоса!
Алекс поднимался следом. Не в силах больше сдерживать натиск, Карл отступил на шаг, к лестнице. Его место занял Марк, сражавшийся не менее, чем за десятерых.
Алекс поставил на пол бидон с керосином, как-то вопросительно поглядел на Карла.
- Внизу разлейте на площадку, на парты, - тихо велел охотник. - Как там?
- Пока держат…
- Забери Анну, спускайся к ним. Этот бидон открой. Внизу подожжёте по сигналу вслед за нами и… запирайте арсенал!
Кто-то тихо коснулся его плеча. Меренс. Нарушила дистанцию, которую сама установила пять лет назад.
Он хотел было рявкнуть: «Прочь, в Хранилище!» - но промолчал, жалко улыбнулся, благодаря за поддержку. Сверху спускалась Адора.
Волна надвигалась, они отступали… упал один из защитников лестницы, второй… Двое каких-то сумасшедших прорвались, помчались вниз, размахивая факелами…
Он выстрелил одному бегущему в спину. Эрик убил второго.
- Отступаем, - пробормотал Карл.
Дара, не задерживаясь, спокойно, быстро скользнула к перилам, и следом за ней Адора. Алекс осторожно подхватил тихо стонущую Вадо.
- Все успели уйти? – крикнул Адоре охотник. - Где Латэ?
Герцогиня Рете обернулась:
- Глава Ордена останется там.
Анна вдруг вскрикнула громко, отчаянно и, точно в бреду, зарыдала. Алекс скрылся за поворотом лестницы. Оставшиеся отступили ещё на шаг…
- Марк, Эрик! – крикнул Карл. - Уходим… сейчас! -
Соллерс и Тэго немедленно послушались, ринулись вниз, и за ними двинулась чёрная волна. Карл пнул открытый бидон ногой. Керосин разлился по площадке как масло, мгновенно покрыл её тонким слоем, пополз на ступеньки…
Страшный удар обрушился охотнику на плечо, спину, отбросил его к лестнице на третий этаж. Он едва удержался на ногах, ухватился за перила…
Человек заносил палицу с вбитыми на конце гвоздями для нового удара, но револьвер упёрся ему в грудь.
- Убью, - пообещал Карл, и тот отступил, бросился за своими. Жидкость растекалась по ступеням, толпа катилась вслед за ней. На последней ступени догорал факел застреленного Эриком…

…Волна огня не догнала его, не задела… Никто не следовал за ним. Не встретив никого, Карл легко поднялся до третьего этажа. Здесь остановился, прислушался:
Внизу не умолкал яростный крик. А, может быть, крик боли… Атака захлебнулась, железные двери Хранилища затворились - охотники сами заперли себя в клетке. Но и он в огромном здании теперь был в ловушке… Один! – Что он может? – он зло ткнул кулаком перила, и охнул: больно отдалось в раненом плече.

Охотник ступил в коридор третьего этажа. Все двери кабинетов в крыле Ордена были распахнуты, стёкла выбиты во многих окнах. В соседних с лестницей залах потрескивало пламя, но кабинет Латэ на другой стороне казался нетронутым. Карл рванулся туда.

Страшный удар, который они услышали ещё до второй атаки, был взрывом. Бомба влетела в кабинет, разрушила всю внешнюю стену. Неровный чёрный провал, казалось, приблизил ночное небо. Звёзды с него можно было собирать пригоршнями… Пламя расползалось по ковру. Латэ, не обращая на огонь никакого внимания, колдовал у боковой, также повреждённой взрывом стены. Он надавил на безымянный, до сих пор неприметный камень под обоями и тот скользнул вглубь стены, приведя в действие невидимый механизм. В стене открылась небольшая камера.
- Мы ждали вас, - слабо сказал Карл. - Долго! Почему вы не пошли в Хранилище? Что вы… делаете?
Латэ пока не обернулся к нему:
- Карл… Один?
- Да.
- Дэви разбил меня в пыль за полчаса, - прошептал старик. В окнах верхних этажей домов на соседней стороне улицы полыхали отсветы яркого зарева. - Этажи над нами горят. Подожгли большой зал, кабинеты… Люди где, в арсенале?
- Должно быть, так. Те, что успел туда добраться.
- Сколько вас?
- При штурме погибли многие.
- Ты успел составить мнение… о нападающих? – Латэ извлёк из камеры ветхий клочок ткани до сих пор яркого чистого белого цвета размером в пол-ладони.
- Что… вы делаете?! Это же…
- «Защита»… - согласился Глава Ордена и замолчал.
Карл беспомощно огляделся. На миг толстые древние стены показались ему бумажными.
- Верните Её на место! – взмолился он.
- …Твоё мнение о нападающих? – Глава был неумолим.
- Сначала я искал «ведущих». Напрасно! Такой ярости не увидишь и на войне! Они бросились на штурм без колебаний, они не повернули назад, когда в них начали стрелять, они решили добраться до нас вторым этажом. Они… - он прислушался к далёким крикам внизу, - …не отступили и перед огнём… Они под чарами вампиров. Все! – И ведущие, и ведомые… -
Латэ кивал, точно слушал пересказ прочитанного им самим урока.
- Я не знаю, что делать дальше! – резко сказал Карл. – Уцелевшие в Хранилище, двери арсенала продержатся долго, но дверь в архив, хоть и укреплённая… Где помощь? Где полиция, в конце концов?
Латэ не ответил, он не отрывал пристального, но туманного взгляда от реликвии в своих руках. И охотник бросился в коридор, в кабинет напротив, выглянул за окно…
Парк по-прежнему заливало море огней, и взгляд его устремился дальше, по Восточному проспекту. У моста Макты он заметил какое-то непонятное движение… Похоже, там почему-то застрял пожарный обоз… Там также мельтешили многие тени…
- За «Защитой», - выдохнул Карл. - Перекрыты все подступы к Академии… На улице Славы то же самое? Там… вампиры? –
- Должно быть, так, - отозвался Глава и обернулся. Долгим, странно спокойным взглядом он окинул запачканный человеческой кровью серебряный меч в руке охотника.
- Атака началась внезапно. Продумано. Со всех сторон. План здания им, очевидно, известен… Мы были не готовы. Мы не успели собрать в Хранилище всех. Пришлось дать бой, чтобы удержать лестницу к арсеналу, - чужим голосом пояснил Карл. - Иначе мы бы оказались рассеяны по зданию.
Латэ сморгнул равнодушную старческую слезу, сказал, просто:
- Вы, все, кто взял оружие, теперь прокляты.

- Да, - равнодушно согласился он, не склонив головы.
Раскаяние уже не имело смысла. Пол кабинета обрывался в Ночь, трамплином…

Что-то сильно, страшно грохнуло внизу…
- Они взрывают дверь! – догадался Карл.
- Дэви играет со мной, - глухо сказал Глава незнакомым голосом, - и я сделаю, как он хочет. Я сниму «Защиту» и отдам Цитадель вампирам. Дэви придёт сюда, и слепая толпа прозреет, увидит, кто её ведёт, завоет в страхе, разбежится… Путь для вас будет открыт. Вы спасётесь.
- Вы бредите, - жёстко сказал охотник. - Верните «Защиту» на место.
Старик усмехнулся, резво подскочил к нему, цепко потянул за рукав к окну:
- Ты думаешь, Она незыблема? Без нас Она - ничто, клочок ткани… Смотри! Видишь этих тварей на тротуаре? – он указал на стайку собак, сновавшую в арьергарде толпы. - Создания «хозяина зверей»! Сначала они кружили за теми домами, сейчас бродят под окнами. Радиус «Защиты» сокращается! Мы сами сокращаем его, нарушая нашу клятву! Что дальше?! Мы скоро сами разобьём Её вдребезги, «Щит Человечества»! Или же небеса сжалятся над нами и всех клятвопреступников здесь убьют прежде, чем их грех перевесит, и тогда Она исчезнет, поскольку не останется защитников, создающих Её! Владыка вампиров благороден, - он захохотал. - Он позволяет мне сдаться и спасти хоть кого-то, избежать полного поражения!
Глава тяжело оперся ладонями о стол, задохнувшись от крика, зажмурил глаза как ребёнок... Веки дрожали.
- Вы... - Карл отступил. Вновь вышел в коридор, бездумно уставился за окно соседнего кабинета…
Толпа шумела внизу, и этот звук уже не пугал, только раздражал, как жужжание назойливой мухи. Видимо, снизу его заметили, камень полетел в окно, выбил последний кусок стекла… Новые, странные, страшные враги. Марионетки, во стократ ужаснее рабов carere morte. Он первый раз за ночь вгляделся в это море, и вдруг различил людей за безликими волнами…
- Не делайте этого! – звонко, громко закричал он Латэ, торопясь обратно. - Мы уже погубили себя, но вы… погубите Орден! «Защита» - суть, ось… Здесь рухнет всё! – он выскочил в коридор, но до кабинета добраться не успел. Словно в подтверждение последней фразы, там грянул второй взрыв, облако дыма вырвалось из дверей. Пол под ногами качался, стены шатались, но охотник устоял... Ещё два шага, и он вцепился в дверной проём.
Новый удар пришёлся на правую сторону кабинета, на сторону «Защиты». Стена обрушилась у него на глазах, соединив два кабинета в огромный зал. Ночь гляделась в зеркало стола Латэ. Старик лежал тут же, на полу. Знамя Арденса волна воздуха, швырнув в пламя, обратила чёрным пеплом.
«Защиты» больше не было. Он почувствовал это. Он мысленно сказал это себе, и эти слова не вызвали отторжения:
«Защита» пала».
Латэ ещё дышал и был в сознании. Но не шевелился. Даже глаза были парализованы и неподвижно смотрели в далёкую точку в небе.
«Он не смог бросить «Защиту» в огонь. Это был взрыв. Ветер…»

Он вдруг услышал ИХ появление: притихли случайные враги под окнами, вздох прокатился по толпе, в холодном воздухе задрожали редкие испуганные крики. Потом увидел и сам, на стороне парка: угловатые торопливые тени небрежно, плавно скользили, играя с ветром. Ближе, ближе… Вот просочились в окна, замелькали в коридоре…

Карл оставил Главу, холодно оглядел кабинет.
Секунды пошли с полагающейся скоростью. И он был спокоен, собран. Он по-прежнему в ловушке, но он, наконец, может попытаться сыграть по своим правилам, управлять своим кораблём, а не нестись щепкой в потоке:
Зачем им третий этаж? Должно быть, Владыка вампиров решил начать с визита вежливости Главе!
«Сам Дэви придёт сюда? – Хорошо, если так. Его здесь… ждут».
- Знаете, в чём вы ошиблись, Латэ? – сказал он Главе. - Никто из нас не побежит. Если сюда пожалует Дэви, мы выйдем его встречать…

Новые крылатые тени ринулись откуда-то из-за домов к бывшим окнам кабинета Латэ, и, глядя в чёрный провал на месте этой стены, Карл вдруг вспомнил давнее предостережение уже полубезумной матери:
«Остерегайся открытых окон! Не открывай окнá! Оттуда может придти смерть!» -
(Впрочем, скорее всего, она имела в виду, что ему следует избегать сквозняков…) -

Карл усмехнулся и отступил в почти целую комнату отдыха, аккуратно прикрыл за собой дверь, спрятался у входа. Бросил на пол пустой револьвер, сжал рукоять меча в руке. Уверенно, спокойно, без той отчаянной, совсем звериной ярости, как на лестнице у Хранилища… Сейчас пора вспомнить об истинном предназначении этого оружия. Скоро осквернённое серебро почернеет, исщербится от крови Бессмертных.
…С десяток теней скользнуло в провал на месте окна кабинета.

Александр Дэви торжествовал. Всё новые и новые довольные уверенные искорки зажигались на дне его глаз. Но, вместе с тем, он был собран и осторожен, неслышно ступая по битому стеклу, осколкам камней и кирпича.
- Сесилия, что внизу? – обратился он к одной из своих спутниц, немолодой даме в чёрном вдовьем платье.
- Толпа бежит, Господин. Я занимаю этажи.

«Госпожа Калькар. Хозяйка…»

- Здесь, в кабинете, должны быть списки, - бормотал другой, светловолосый вампир, идущий по правую руку от Графа. - Ах, нет! – горестно воскликнул он, приглядевшись к шкафу. - Пусто! Они всё унесли!

«Адам Митто…»

- Или сожгли! – зазвенел голос какой-то из женщин…
- Хиам? – снова спросил Дэви.
- Я удерживаю парк, Господин, - сообщил бледный даже для carere morte вампир с совершенно белыми волосами и резкими, грубыми чертами лица.

Дэви прошёл мимо прикрытой двери в комнату отдыха дальше по кабинету. Карл подался было вперёд… но не открылся им, пока, остался на месте: пусть ещё полминуты. Может, ему посчастливится узнать планы Владыки?
Он почувствовал, что губы искривила ехидная усмешка, и поторопился согнать её с лица.

Дэви нашёл пустой открытый ларец в обломках стены, глянул на старика и усмехнулся.
- Так я и думал, - сообщил он свите, - Латэ уничтожил Её сам.

«Если бы… арбалет! Пусть с одной стрелой!» -
Охотник отставил пока меч. Из внутреннего кармана сюртука достал кинжал: удобный, с плоской рукояткой и длинным, тонким, светлым клинком.

- Глава Ордена сам уничтожил «Защиту», - задумчиво прошептал Митто и просиял. - Великолепно! Он сдал нам ИХ Цитадель! Они побеждены. Они… ничего не смогут сделать.
- А последнее убежище Карды? - возразил кто-то. - Тогда трое прогнали прочь армию!
- Здесь – не церковь Микаэля. Здешние охотники теперь слабее смертных. Слепые, наивные глупцы! Они верят… словам! – Граф усмехнулся. - Лира рассказывала мне о посвящении… Их «защиту» создаёт клятва! Но клятву они нарушили, обратив своё оружие против не-вампиров, а Глава предал То, что они почитают святым! Сомнение, страх, вину вы прочитаете в глазах последних, оставшихся здесь. Смело нападайте! Они побегут… - Дэви остановился над Латэ, глядя на старика сверху вниз. И сейчас Владыка вампиров возликовал. Триумфатор со слепыми, пустыми как у всех статуй глазами…
Глава Ордена не двигался, туманно, равнодушно глядя куда-то вверх… Видел ли он, кто стоял над ним?
- Орден разрушен, - подытожил низкий, лишённый модуляций голос.

Карл крепче сжал рукоять меча в руке:
«Всё же, мало узнал Владыка вампиров о «защите»! Или… не сумел понять? Слова? – Не они одни. Есть «защита» по крови, есть «защита»-ненависть и «защита»-боль. Есть, наконец…»
(Судьба…Любовь…Цель…)

- Я спускаюсь к архиву, Господин, - доложила Сесилия.
Дэви задумчиво смотрел в неподвижные глаза Латэ, сквозь них… прозревая прочащее ему новые победы будущее.
- Эта ночь – всего лишь первая в череде ночей, - сказал он своим спутникам и, наконец, засмеялся…

Карл вздохнул, на секунду закрыл глаза, собираясь, готовясь. Он уже наметил свой путь из комнаты к коридору: Сесилия – Дэви - загадочный Хиам, вероятно, тот самый «хозяин зверей». Три равнозначные и равнозначимые цели.

Дом на другой стороне улицы слышал и видел творящееся здесь. Многие тени стояли у окон, но не зажигали свет. Свет рассеет сон, толкнёт их в небывалую реальность! Легче верить, что происходящее у соседей – странный ночной кошмар.
(…Далёкий-далёкий «нормальный» мир. Другая сторона улицы за прозрачной стенкой. Цитадель без «Защиты», но в скорлупе… – Как порой больно он ударялся об этот купол! Замыкающий общий круг молчания, оставивший себе лишь одну дорогу – вперёд, несвободный… как все они, служители древнего Ордена, нарёкшие себя «Щитом Человечества»…) –

Охотник решительно отмёл старые мысли, опасные мысли…
- Они вышли в архив, Господин! – вдруг взвизгнула Сесилия. - Охотники вышли в архив!!! Убить? –
Карл шагнул вперёд из комнаты, легко взметнув меч, ударил вампира, некстати сунувшегося между ним и госпожой Калькар. Испуганные возгласы… Но carere morte расступались сейчас перед ним, смертным. Владыка вампиров отшатнулся, узнав. Следующий шаг - и вновь сверкнул меч: он снёс голову Сесилии, хозяйке, тело, закутанное в чёрную ткань с головы до пят, упало, и также беззвучно свалились на пол двое её рабов. Путь был чист, он поискал глазами Хиама... не найдя, метнул кинжал в Дэви, бросившегося прочь из кабинета, левой раненой рукой, почти не целясь - таинственная древняя сила сейчас вела его, и Владыка вампиров упал, ударенный в мёртвое сердце; застыл: рот разинут в немом вопле, брови удивлённо приподняты. Свита лишь отпрянула к стенам. Адам нервно улыбался, его ледяные глаза желали Дэви смерти. По коридору грохотали чьи-то шаги, ближе, ближе… Охотник поднял меч для нового удара, ещё раздумывая, куда его нанести: добить Графа или попробовать добраться до хозяина зверей, прячущегося среди свиты? Но у двери показалось несколько новых фигур… Грянули выстрелы.
Боли не было. Он упал, удивляясь, что такая малость оказалась способна его остановить. И, упав, верил, что поднимется... Но вдруг ослабевшие пальцы разжались, выпустили меч. Несколько человек прошли из коридора в кабинет. Незнакомые… - Карл готов был поклясться, что не видел их ни в Академии, среди штурмующих, ни в толпе под окнами.
Очнувшаяся свита хлопотала около Владыки. Вот Дэви дрожащей неверной рукой выкинул потемневший кинжал в провал за стену…
- Вы опоздали, - заметил он подошедшим смертным. Низкий голос был слабым, как рокот далёкого грома.
- Мы успели, Владыка! – засмеялся один из них.
- Дайте мне его меч.

Карл опять попытался дотянуться до меча. Но непослушные, странно лёгкие, будто утратившие вес пальцы только бессильно поскребли пол. Руки уже не подчинялись ему, жизнь оставила их, вся собралась, затаилась в теле, вцепилась в сердце…

Граф в некоторой задумчивости принял серебряный клинок. Даже сгорбившийся, внезапно постаревший, он казался на голову выше своей свиты. Златовласая девушка-вампирка что-то виновато зашептала Адаму на ухо и засмеялась… как все carere morte резко, неестественно, словно только изображала смех. Конечно же, не она… Мира скоро покинет пределы столицы…
(Удачи, мышка! Я увижу твою победу завтра… Я, всё равно, буду рядом.)

В чёрном небе сверкнула узкая полоска серебра: словно молния, словно падающая звезда. Владыка вампиров занёс меч охотника над головой Главы Ордена. Старик лежал побеждённый, беспомощный, кукольные глаза неподвижно глядели вдаль, но губы чуть шевелились, беззвучно… – Что он шептал: молитву? проклятие? –
…Тогда пришла боль, и за ней – темнота…

 » Дом Реддо.

Дом Реддо.

…Мира с некоторой печалью прислушалась к звукам, доносившимся из бальной залы (там танцевали новый вальс), и вновь попробовала освободить связанные за спиной руки.
Бесполезно. Запястья стянуты намертво тонкой верёвкой.
Лоренс Приус, поймавший её, был доволен собой чрезвычайно:
- После того, что я слышал о вас в эти годы, не думал, что встречу вас на следующем же Балу вампиров! – с преувеличенной учтивостью обратился он к пленнице.
Мира промолчала. Да, она глупо попалась! Не озаботившись собственной безопасностью, одна (!) вздумала прогуляться по второму этажу! Тут же, в безлюдном закуточке за колоннадой, некто накинул ей мешок на голову и связал руки. Всего лишь смертный, но вампирша не сопротивлялась, ей жаль было тратить на это силы.
Её бросили на пол в каком-то чулане. Похитители (в одном из них по голосу она узнала герцога Гидеона Тенера)… бредили: социалисты, коммунисты, «шайка» Гемино... Особенно усердствовал Тенер. Он прямо обвинил её в пособничестве террористам и недавних беспорядках в районе Арвума в Доне. Мира покорно признавала все обвинения: смертные явно были под чарами какого-то вампира. Скоро гипнотизёр обнаружился – знакомый по прошлому Восемнадцатому Балу барон Приус.

- Немалая награда назначена за твою голову! – сейчас он, скучая, остановился поболтать с пленницей. - Но ещё более значительная – тому, кто притащит тебя к «Тени Стража» живой. Граф будет… счастлив.
Мира передёрнулась, тут же вообразив пару десятков красочных картинок на тему: «Что со мной будет в замке Дэви». Хорошо, очень хорошо, если её просто сожжёт сегодняшний рассвет…
Настал третий час ночи. Самый тёмный. Час нежити.

Она снова пошевелила руками за спиной… Она легко могла бы дотянуться до кинжала на ноге - незадачливый Приус даже не обыскал её! Но что же дальше? Всё же, новый бой? Как жаль на это сил! - ведь…
«Избранная там, в зале!» -

Лита Фабер… Новая Избранная… - Дар она узнала, опять не пробуя на вкус. Он был очевиден.

«Что нужно, чтобы этот Дар обрёл силу?» -
Этот вопрос до сих пор звенел в ушах… Мира кружила около странной Фабер с полуночи – начала Бала. И Лира, противница, кружила также, всё сужая круги… Но вампирша медлила: «Невозможно заставить Дар служить! Избранный должен сам желать посвящения!» - её бил озноб, когда она вспоминала эти старые предостережения: что, если Фабер… не заинтересует её предложение? После «Лунного» вальса и содержательной беседы с Диос, Мире, наконец, удалось втянуть Литу в осторожный разговор. Узнав в молодой Фабер юную волшебницу «Берега неба», вампирша решила рассказать ей «сказку» и скоро убедилась, что выбрала самый верный путь. Эта сказка захватила и Литу:
«Что может этот Дар в руках людей, не вампиров? Что это за сила?» -
- Это наша Избранная! Наша! –
Мира почти уверилась: Лита пойдёт за ней. Больше, Избранная убежит вперёд, и ей придётся догонять! Оставалось незаметно и для вампиров, и для охотников улизнуть в церковь святого Микаэля… Ну, разумеется, прежде, всё же, проверив леди Фабер. Некстати объявившийся Приус разрушил её план! –
«Ты должна удержать Избранную, Мира…» -

С всё возрастающим отчаянием прислушивалась она к звукам вальса… Где-то там в зале Литу, может быть, уже кружит Рикард Ларгус – хозяин не службе Диос и Владыки! Времени мало! Времени нет! –
Она решительно потянула кинжал…

Лоренс, словно почуяв опасность, отступил, хлопнув на прощание дверью… Сосчитав до пяти, Мира перерезала верёвки, тихо выскользнула из чуланчика.
…И обнаружила, что Приус ушёл вовсе, оставив сторожем… Аркуса Фабера, супруга Избранной!
Глаза молодого человека были туманными и безразличными. Ах, она никогда не была сильной чаровницей! А уж разбить вложенную другим carere morte цель и вовсе не пыталась… Но сейчас попробовать стоило: союзники были ей необходимы – предстояло не простое предприятие:
- Вашей жене угрожает опасность! – объявила она, помня, что эту цель можно перебить только другой, более сильной.

Искорки блеснули в его испуганных глазах: вампирша угадала давние тревоги Фабера! Аркус пришёл в себя -
- Лита – обладательница величайшего сокровища, Дара. За Ним, за ней давно идёт охота! Её погубят, если найдут, и те, и другие! Верьте мне! Я помогу вам, - тогда скороговоркой пробормотала она, удерживая его взгляд, и Фабер согласно кивнул.
Она искренне клялась, что поможет, и, наверное, он поверил ей… или её гербу…
Или её чарам… -

- Это было не так уж важно! Двое быстро спустились в залу. На светлом паркете в танце кружилась только одна пара: хозяева Дома. Лита и барон Корвус беседовали, устроившись на той самой скамье у входа в зимний сад, где час назад Мира говорила с Диос.

Вчетвером они прошли до грота, спрятались за деревянной решёткой среди цветов.
Здесь она остановилась, перевела дух:
Аркус глядел то на жену – с тревогой, то на неё – с надеждой, то на барона – непонятно. Корвус, охотник её группы, был растерян, но всем своим видом, как и в начале Бала, выражал готовность к подвигам на благо Ордена. Лита была… только послушна, очень послушна…

- Вы, конечно, помните, что основная задача Ордена на нынешнем Балу – Проклятый и его Дар, - тихо напомнила Мира Корвусу.
Новоявленный барон Корвус в лёгком замешательстве кивнул. Этот охотник хорошо выучил третью формулу клятвы – тайну организации, и сейчас, присутствие двоих «непосвящённых» здесь его, видимо, стесняло.
- Этот Дар следовало бы уничтожить… - осторожно повела она дальше, примеряя сослагательное наклонение…
- Да… Но хотел бы сказать вам сразу, леди Вако: я не стану принимать в этом участия, убийство человека против чести, - сказал он то, чего она ждала. Только в глазах его, сейчас, вампирша, к своему огорчению, не находила того восторженного почитания, что три часа назад. Умудрившийся за время, прошедшее с боя часов, юный фанатик начинал осторожничать.
Всё же, она надеялась повести его за собой, как и Аркуса… Глава Ордена оказался в очередной раз прав: эти молоденькие адепты, Соланж и Ульрик, были неопытны, юны, наивны. Их легко можно было увлечь… И Мира продолжала:
- У нас очень мало времени! Вы знаете, Дар здесь ищут и посланцы Дэви – Диос, Ларгус…
Ульрик кивнул опять. Его лицо явственно помрачнело. Ещё в период учёбы в Академии он натолкнулся на имя Лиры Диос в списках: Посланница Ордена на Восемнадцатом Балу вампиров... - там не было ни слова о её предательстве! И благородный рыцарь был давно и безнадёжно влюблён в светлый образ, и не желал от него отказываться, даже несмотря на то, что на этом Балу Лира носила герб Владыки вампиров…
(Скоро она встанет против него в поединке. Может, тогда он поймёт и примет…) –
- Мне кажется, я нашла обладателя Дара… - тихо призналась Мира.
И замолчала. Скользнула Лите за спину, легонько коснулась её плеч. Зорко глядела на Избранную глазами-рубинами птица с перстня на указательном пальце вампирши. Красный цвет сейчас был цветом надежды.
Лита была всё также странно послушна. Она словно знала, что сейчас будет и зачем это необходимо. Она шла сейчас той же краткой дорогой, что и Мира, та же сила вела её…
Вампирша закрыла глаза, она всё равно едва видела окружающих – мир застила пелена… «Избранная!!!» - билось, волнуясь, сердце. Тридцать лет! – стояло за её спиной, сойдясь в точке «здесь и сейчас».
Ульрик и Аркус ожидали… Тёмные, неясные, неопасные фигуры. Мира, напоследок, успокоила их:
- Не пугайтесь. Я не сделаю ничего плохого. Это только проверка.
Холодными быстрыми пальцами она откинула волосы с шеи девушки вперёд, подняла перстень над открывшейся белой шеей… Избранная не дрогнула. Лита казалась статуей.
Тридцать лет! – стоявшие за её спиной, толкали, молили, вопили, и Мира сдалась… отбросив перстень, вцепилась зубами в пульсирующую жилку…

…Отвратительный горький вкус. Квинтэссенция горечи! Она едва сделала небольшой глоток, почувствовала: ноги подкашиваются… Кровь Литы в ранке нестерпимо, ослепляющего серебристого цвета - это древняя сила так светится в ней? Это вовсе не кровь, это…
…Что «это», Мира не успела додумать. «Это» уже проползло по жилам до сердца ледяным обжигающим комом. «Это» не давало жизнь, оно забрало все силы, и Пустота возопила, поднялась, разрослась, пожирая её мёртвое тело изнутри… Тьмой встала перед глазами…
Отпустив Избранную, вампирша свалилась на пол без чувств.

Тьма длилась недолго, считанные мгновения. Она очнулась в дикой боли. Лицо… её лицо и грудь… Кто-то использовал святую воду.
- Держите её за руки! – быстро, холодно приказал кто-то.
Страшные слова! Мире отлично было известно, что следует за ними.
- Стойте! – крикнула она, ещё даже не открыв глаза, только приходя в себя. - Я… всё объясню!
Тогда её приподняли, поставили на ноги… И сознание вернулось окончательно:

Она была в центре толпы. С перепугу вампирше показалось, что здесь собрались все гости Бала… Ульрик прямо перед ней, в шаге, был испуган и потрясён не меньше чем она. Благородные черты нечистокровного отпрыска одного из древнейших родов искажены яростью, ненавистью к древнему врагу Ордена, в одной руке открытый пузырёк со святой водой, в другой – серебряный кинжал… (Мира вся подалась назад), но одну её руку крепко держал Аркус, а на другой повисла Лита, крича Ульрику:
- Не убивайте её! Не убивайте!
- Она – вампир! Посланница Ордена – вампир!!! – задыхался тот.
«Не может быть! Он что, не знал??? – вампирша застонала. - Ну, конечно, не знал! Откуда ему и Соланж знать? Мы не встречались никогда в столице! А Глава не успел бы их предупредить за день до Бала!»
- Подождите! – быстро крикнула она барону. - Нет!!! Это - не то, что вы подумали!
Он молчал, следил за ней, ошеломлённый, но готовый ударить в любой момент.
- Возвращайтесь в залу, пожалуйста, - услышала Мира громкий, уверенный, словно бы беззаботный голос герцогини Реддо. - Госпожа Вако упала в обморок. Но… - бросив быстрый взгляд на её обезображенное лицо: правую скулу вода из Источника прожгла до кости, - …сейчас ей уже лучше. Только нужен покой… Вернитесь в залу! –
Властные нотки в последней фразе заставили толпу разойтись. Впрочем, некоторые всё равно остались: Маргарита Тенер, Габриель Риват, Яна Дедмон…
…Серсея Ларгус, до сих пор, благодаря своей давней интриге, графиня Бренн, рядом с Аркусом довольно равнодушно наблюдала необычную сцену. В начале Бала она спокойно приняла Миру в качестве Посланницы, даже не удивившись, только заметив: «Глава Ордена виднее». И сейчас безмолвствовала, с удовольствием предвкушая, как вампирша будет выпутываться из сложной ситуации.
Разогнав толпу, герцогиня Реддо подошла к Корвусу. Юноша вновь в ажитации взмахнул кинжалом, и Мира отчаянно крикнула:
- Я всё объясню! Я только… проверяла Дар!
Соланж вдруг вступилась за неё:
- Подождите… Стойте! – и тот отступил, даже убрал кинжал.
- Я скажу, а потом делайте, что хотите, - великодушно разрешила вампирша, теперь прожигаемая насквозь недоверчивыми взглядами охотников.

- Я – carere morte, единственная в Ордене… Охотник… Хотите, зачитаю клятву? Я нужна вам, чтобы найти Дар! Я искала Избранного для вас восемь лет! И сейчас я только проверяла, обладательница ли Дара передо мной. Как по другому вы хотите это проверить? Эта леди, например, - она указала на Яну Дедмон, - тоже «видит» вампиров!
Корвус, кажется, понял, забормотал извинения. И, видя его смущение, Мира перешла в наступление:
- Думаете, этот знак отличия, - она указала на герб на своём платье,– даётся просто так?! Думаете, я его украла?! Что вы… себе позволяете?!!! Я… сотрудничаю с Орденом пятнадцать лет!
«Студент» уже просил прощения, и она махнула рукой:
«Пошутила и хватит… Сама виновата».
Аркус уже не держал правую руку Миры, Лита вцеплялась в левую, шептала, спрашивала что-то о своём Даре… Вампирша оглядела собравшихся и сделала глубокий вдох. Она уже сделала выбор:
- Лита Фабер – Избранная, - тихо сообщила она, - преемница того, кого погубили пятнадцать лет назад…
- Она – Проклятая?! – прошептала Соланж.
- Бросьте, какая «Проклятая»?! – гневно возразил Ульрик. - Посмотрите на неё и скажите, она способна стать Великим вампиром?! – Нет!
Лита благодарно взглянула на него:
- Я знаю, что мой Дар. Сила исцеления. Что мне сделать, чтобы обрести эту силу?
- Проклятье изворотливо, оно скрывается под многими масками, – усмехаясь, заметила Серсея.
- Да, есть приказ, - ясно сообщила Мира. - Мы, все, его знаем. И есть легенда… И её мы слышали. В этой легенде нет Арденсов, Проклятых и прочих. Есть только Избранный и его Дар. Единственный…
- Я не стану исполнять этот приказ, - сказал Корвус. - Я не стану убивать человека!
- Решение за главой группы, - надломлено сказала Мира…
Соланж, назначенная на этот Бал Латэ главой группы охотников, скрестила руки на груди…
- Давайте проверим легенду, - предложил осмелевший Ульрик. - Это же не причинит никому вреда?
- Хорошо… Что для этого нужно? - властно спросила Реддо, вдруг сдавшись. - Посвящение в Доне, полагаю, невозможно…
- Благословение священника. Ритуал, подобный нашему посвящению. Возможно провести его здесь, в Вастусе. Церковь святого Микаэля.
- Это закрытая церковь, - заметила Соланж.
- Да, - напряжённо сказала Мира, каждое слово звенело как металлический колокольчик, - закрытая… Мы пойдём против Церкви, против Ордена… - Вы понимаете?!
- Понимаем, - кивнула герцогиня, упрямая, как все Реддо. - Ведите нас. Я, как глава группы, беру на себя ответственность.
Мира мгновение смотрела на неё. Она достаточно узнала герцогиню с начала Бала, и этот ответ Соланж был ею уже предсказан и просчитан:
«Герцогиня Реддо… Слишком мало узнала бед, чтобы уже не верить в чудеса... Слишком благородна, чтобы заподозрить здесь манипуляцию… Слишком знатна, чтобы усомниться… Слишком горда, чтобы отступить… Сочетание «глава группы» ласкает её слух…» -
Всё же вампирша почему-то смутилась:
- Хорошо. Нет! В Доне свалите всю вину на меня…
Соланж не ответила, только чуть приподняла красивую бровь: «как же!»
- Тогда, идём сейчас…
Ульрик почти испуганно посмотрел на Соланж, на Миру… Юноша только что осознал, в какую авантюру всех втянул своими репликами.
- Верь мне, - прошептала барону Избранная, сжав его руку в своей. - Верь мне! Идёмте!
- Если так, вы совершите чудо, - прошептала Маргарита Тенер, а Яна Дедмон дала Мире свою маску.

Компания прошла в холл, к выходу. Проходя бальную залу, Мира искала глазами Лиру Диос -
Ни её, ни Рикарда Ларгуса…
- Кто он, ваш брат? – тихо спросила Мира Серсею, накидывая пальто. - Он давно вампир?
- Вероятно да, давно, - спокойно сказала графиня. - Я не знаю того. Мы не виделись семнадцать лет! Я узнала, что он carere morte только сегодня.
Мира улыбнулась:
- На прошлом Балу вы были с супругом, я помню… А сейчас?
- Дженивьер выбирает себе невесту, - невозмутимо отозвалась графиня.
- Дженивьер… Вы продолжаете старый спектакль… Зачем?
Серсея презрительно поджала губы. Эффектное тёмно-красное платье с чёрными кружевами, увы, не молодило её:
- Когда я была Посланницей Ордена, леди Вако, я справилась со всеми своими обязанностями… И в этот раз покину Бал, благополучно решив все свои дела: и личные, и задание Ордена на оценку «превосходно» - А вы? Вы беспокоитесь о Рикарде и мне! Я давно забыла, что он мне родная кровь. А вы, леди, похоже, путаете ваши личные дела с делами Ордена…
- Вы недовольны мной? – холодно, ощетинясь, спросила вампирша.
- Уйдя, мы оставим Бал carere morte. Дар, разумеется, высочайшая цель… Но сколько душ будет потеряно здесь за час нашего отсутствия?
- Я приказала готовить экипаж, - сообщила Соланж, подойдя.
- Нет-нет! – спохватилась вампирша. - В Ночь Бала экипажей на улицах не встретишь. Диос и Ларгус, наверняка, уже готовятся перехватить нас в городе - здесь их нет. Одинокая карета привлечёт их внимание. Мы пойдём пешком. Как на рейдах.
- Что ж, здесь недалеко, - пожала плечами Соланж. – Как, вы полагаете, нам следует разделиться?
- Я буду сопровождать Избранную. Я, вы…
- И я! - вызвалась Габриель, увязавшаяся за ними. - Вы дадите мне… - она подавила смешок, - …святую воду?
- Остальные – во второй группе, - подытожила Мира, отдавая авантюристке свой пузырёк.

Они отправились в путь. Особняк Реддо почти граничил с Пустошью, и дорога, действительно, оказалась короткой. Вскоре они увидели церковь Микаэля. Старое, добротное каменное здание. Крест указывал точно на Полярную звезду – центр мироздания.
Завидев церковь, Лита снова вцепилась Мире в руку:
- Я хочу ещё сказать… Я не буду убивать по вашему приказу! Никого! Только – исцелять!
Это была она: юная радостная волшебница «Берега неба»… и Мира вновь усмехнулась:
- В Доне немногие верят, что твой Дар окажется способным на что-либо. Он ведь проклятый… Никогда прежде Избранный не становился охотником. Ты ждёшь чуда? Неизвестно, что будет.
- Лира Диос говорила то же пятнадцать лет назад… - тихо засмеялась Лита.
- …Когда?
- Я помню тебя, Мира Вако, - новая Избранная пригвоздила её взглядом. - Ты не была злой, как другие… Что ты делала там?
Соланж подтолкнула их, замедливших шаг:
- Посвящение… Помните? –
Габриель пока молчала, тихо, быстро идя рядом. Очень аккуратно для первого рейда…
- Как вы решились? – спросила герцогиню Мира, всё ещё подтачиваемая непонятным смущением. - Вы понимаете, какую ответственность на себя взяли?
- Я верю этой Избранной, - отозвалась Соланж.
- Позиция Ордена вам известна. И она… весьма чёткая…
- Со мной говорила Лира Диос. Она предлагала свою помощь в ритуале уничтожения Дара мне и барону Корвусу. Мы предпочли поверить вашему гербу…

…Вот это была новость! Диос предлагала помощь?! Лира поддерживает страшное решение Ордена??? Почему? –
Вампирша усмехнулась:
«Должно быть, мстит Графу за обман: пусть Дар исчезнет, но не достанется Владыке! Ай да охотница!»

Со второй группой они встретились в начале переулка – последнего отрезка пути: за ним, на холме, возвышалась церковь. Серсея и Мира переглянулись: «У вас чисто?» - «Да, а у вас?» - «Также»… Аркус обнял Литу, словно не видел её столетие, не меньше. Соланж уверенно зашагала вперёд…
- А вы, Мира, верите в возможность исцеления? - вдруг лукаво спросила Габриель.
- Раньше верила, - она осеклась. - Сейчас... мне это не важно! Знаете, скорее «нет». Я попробовала Дар на вкус. Меня едва не убил глоток. Это страшная, огромная сила. Думаю, она будет сжигать carere morte как солнце…
- Нет! – яростно прошептала Избранная, услышавшая её. - Нет, ты не права! - она задумалась, потом вдруг засмеялась, напела знакомый мотив. - Разве ты не чувствуешь жизнь… внутри себя? Свою? Ты ведь не мёртвая… Дар сожжёт только проклятие… Не тебя! Только не бойся меня, иди за мной… Я выведу тебя к свету.

До церкви осталось несколько шагов: десять широких каменных ступеней, ведущие на вершину холма. Последние страницы истории, скоро последняя точка. Избранная шла к месту посвящения…
Громада церкви нависла над вампиршей, и ею овладели старые сомнения:
«Верной ли дорогой мы идём? Что нас ждёт там, в церкви? Что, если нас схватят… свои же? Убьют твою Избранную? - и частый стук каблуков по камням отразился болью в сердце. - Нет, нет… Карл не лгал мне… Он не мог мне лгать!»
Лита снова схватила её за руку, прикосновение Избранной отозвалось тысячей холодных тонких игл, такими вышивают бисером:
- Я не пойду за вами, если вы собираетесь использовать мой Дар, как оружие! Я не буду никого убивать!
- Что же, ты надеешься всех исцелить своим Даром? – усмехнулась она.
- Я только верю в легенду… до конца! - возразила Лита.
- Вампиры… - прошептала Габриель.
Она, смертная, прежде не видевшая carere morte, оказалась более зоркой, чем они, охотники. Две крылатые тени быстро приближались. До встречи с ними оставались считанные мгновения.
- В церковь! – скомандовала Мира Лите и Аркусу, и те поспешили вверх по ступеням. - Вы – к смотрителю! – охотникам… - Сама бросилась бежать за всеми, последней…
Вампиры уже снижались, небрежно, плавно скользили, играя с ветром, всё ближе, ближе…

Вот, дрожащими, неловкими со сна руками старый смотритель отворил дверь входа. Лита и Аркус скрылись за ней. Охотники замерли на ступенях, ведущих к зданию, приготовив кинжалы и святую воду (увы, и это весь наш арсенал!) Отчаянно, бесстрашно: они, как и она, готовы были защитить Избранную, хотя бы и ценой собственной жизни.
Вампиры преобразились. Всего трое – Рикард Ларгус, нёсший Лиру Диос в полёте, и с ними – миловидная дама с Бала: Каролина Литус, похоже, обращённая совсем недавно.
«Где же рабы этого хозяина? Должно быть, ищут нас по городу…»
Разглядев, сколько против них встало противников, они подходили, не торопясь, и Мира даже издевательски крикнула:
- Что-то… немного вас!
- Они подойдут, - отозвалась Лира. Как странно: в её глазах было то же отчаяние, бесстрашие, что и у охотников… - Но вам и нас, троих, будет довольно! Где ваши арбалеты? Не захватили? –
Диос смотрела куда-то за спину Миры. Должно быть, на барона Корвуса…
«Только не ещё одно предательство! Только не кинжал в спину!» - взмолилась вампирша.

Ритуал уже начался! Мира чувствовала растерянность carere morte: им не прорваться.
«Не прорвётесь», - усмехнулась вампирша, шагнула на них, преобразилась. Нужно было отвлечь на себя хотя бы одного вампира:
«Лучше всего, Диос…» -
Но навстречу, преобразившись, бросился Рикард Ларгус. Они взмыли вверх, сцепившись. Вампир был больше её чуть ли не в два раза, и исход этой битвы был предрешён. Он сломал её крылья и исполосовал всё тело когтями, но Мира продолжала вцепляться в него, задерживая, не давая возвратиться к месту посвящения…
Скоро силы совсем оставили её, и звериное обличие отказалось служить. Ларгус легко отбросил её. Мира упала на камни мостовой в конце переулка, того самого, которым они шли мгновения - и века назад, в церковь. Теперь она едва могла двинуться и только бессильно, беспомощно следила, как Рикард, в лихорадочной спешке махая крыльями, торопится обратно. А в небе, заслоняя звёзды, мелькали многие новые тени… - или это у неё темнеет в глазах?

…Вампиры опоздали. Тонко визжа, откуда-то из под крыши церкви вылетела Каролина, и Ларгус резко развернулся, помчался прочь, прочь… в город! – Вампиры увидели то же, что и она: Дар обрёл настоящую силу. Словно маленькое солнце засияло вдруг в темноте ночи. Из старой церкви пробивались его лучики, острые, светлые как мечи. «Я ослепну, если увижу это пламя», - подумала вампирша и закрыла глаза, устало, медленно откинула голову назад…
«Совершилось… Совершилось…» - без восклицательных знаков. Она слишком состарилась, слишком устала, чтобы радоваться. Бесконечно устала за эти годы, почти умерла…
…Лёгкие шаги приближались. Почти неслышные, словно существо, идущее к ней, было соткано из другой, чем все люди, плоти: сияющей, прозрачной… Мира открыла глаза. Избранная, Лита, склонившаяся над ней была чистым светом… и вскипела Тьма внутри, сжигаемая этим солнцем.
Вампирша чуть приподнялась, отодвинулась, упёрлась спиной в стену дома. Всё…
И вдруг страх прошёл. Этот свет перед ней был всем миром и сердцем мира. Она слышала его глухие удары, и в унисон ему билось её сердце…
«Я исцеляю», - прошептала Лита, протягивая ей руку. От этой руки тянулась, пульсируя, поблёскивая в лучах древнего Дара, тонкая золотая нить.

Рассвет… Небывалое солнце вставало над Кардой, Цитаделью вампиров. Оно восхищало и ужасало одновременно: огромное, жёлтое, всё тонуло в его сиянии. Солнце поглощало мир… Нет: сам мир стремился стать солнцем…