Герцог Чёрная Роза (ПИЛР)

Гюльнара, здравствуйте.
Реклама - это сила! Поддалась рекомендациям и пропала)
Прочитала пока до главы Загорщики. Мне очень понравилась сама атмосфера романа, интриги, авантюризм, смешные моменты.
Понравилась задумка с одинаковым именем Мари у всех сестер.
Доминик - такая авантюристка, как все со свадьбой придумала.
Как она поступила с плащом и перьями герцога слов нет...
Так действенно отучали Дом от богохульства с помощью лимонов) И еще много таких моментов, которые невольно вспоминаются и вызывают улыбку.
Герои загляденье. Я в восторге.
Продолжаю читать главы, которые пока доступны.
Гюльнара, спасибо за такой интересный роман.
Скромно прошусь в читатели)
___________________________________

Fantastic Lady,спасибо и Добро пожаловать! Рада Вам!

Ого, аропуслила 4 дня, а тут столько проды))))!!!
Спасибо большое, проглотила все сразу! Наконец то любовь! Очо какой хитрец, все продумал. И Дом ему не уступает... Но какое у него любопытство, все же, не уемное... Надеюсь что он наладит личную жизнь и уже не будет подглядывать за другими))). А еще очень надеюсь что все отрицательные герои будут наказаны. Хотя как накажешь королеву...
С нетерпением жду продолжения.
_________________

Ой, а мне эта сумасшедшинка у Робера даже нравится Хотя оказаться рядом с ним в такую секунду не хотелось бы!

 » 19-21

sveta-voskhod, добро пожаловать! Рада Вам!
YULI, спасибо за отзыв! Зло обязательно будет наказано, по крайней мере, зло в лице Рауля.

Ба! Неужели в любовницах у этого не слишком симпатичного типа какая-нибудь знатная дама? Ждет Франсуа в своем дворце. Что-то не верится! Хотя...Чего только не бывает в жизни, уж Очо-то насмотрелся всякого!

Карлик, чутко прислушиваясь, сжевал весь хлеб и выпил полбутылки. Однако, надо было все же уходить отсюда. Бог знает, может, Франсуа вот-вот вернется.

Очо выскользнул из комнаты и опять остановился в коридоре в раздумье. Теперь, когда живительная влага проникла внутрь, согрев и тело, и душу, выходить под дождь и слякоть совсем не хотелось. Не прикорнуть ли в той самой нише напротив спальни герцога? Маленький горбун подошел к нише, расстелил на полу свой плащ и уселся на него. Но сон не шел. Направо, за спальней де Немюра, в конце коридора было окно. Дождь стучал по стеклу. Очо вновь приложился к бутыли. Чудное вино! Испанское. У де Немюра погреб лучше королевского!

А за окном постепенно серело. Пробило пять. Где-то вдалеке прокукарекал ранний петух.

Петух! Вестник утра. А что обещал Очо Доминик? Что не переступит порога спальни де Немюра в ее первую брачную НОЧЬ. Но, если кукарекает петух... Значит, уже утро! Первая брачная ночь закончилась. И Очо имеет полное право войти — и посмотреть. Ну, право — громко сказано. Но юной герцогине де Немюр карлик обещал лишь ночь, это он хорошо помнит!

Правда, войти тоже непросто. Это тебе не спальня Бланш, где знаком каждый уголок, каждый выступ и подоконник. Если де Немюр заметит карлика, — пощады не жди. Да и Доминик вряд ли очень обрадуется его появлению. Но как же любопытно, — что у них там происходит! Очо почувствовал, что весь дрожит от возбуждения. Нет, надо попытаться. Ну не убьют же они его в конце концов! Ведь это он практически соединил их. Привел Доминик к Роберу. В худшем случае — герцог схватит его за шиворот, как щенка, и вышвырнет за дверь.

«Вот если бы у меня был с собой мой костюм... Тот, костюм Амурчика. С серебряной маской. С белыми крылышками из лебединых перьев на спине. С золотыми луком, колчаном и стрелами. Который Бланка подарила мне на маскарад, устроенный по случаю рождения ее сына Людовика, двенадцать лет назад. Я бы вошел в спальню Робера смело. И заявил бы ему и его супруге с порога: «Я — бог Амур! Я соединил ваши сердца и ваши тела в одно целое! Я благословил ваш союз! И вы не можете прогнать меня!»

Очо вздохнул. С тем маскарадом были связаны еще кое-какие воспоминания. Но об этом потом... пора было действовать. Он подкрался к двери. Осторожно нажал ручку. Дверь приоткрылась, — и карлик бесшумно, пригнувшись, проскользнул в нее. Он сразу понял, что проник в спальню вовремя, услышав крик Доминик. Но это был крик блаженства, а не боли.

«Выходит, Робер уже сделал ее счастливой. Молодец, время даром не теряет! Сейчас им явно не до окружающего. К окну!..» Очо впотьмах, но, слава Богу, ничего не задев, добрался до подоконника. Осторожно приподнял тяжелую портьеру и уселся на столь любимое им место. Красота! И кое-что видно.И слышно прекрасно!

Карлик устроился поудобнее. Он смотрел на сплетенные обнаженные тела Доминик и де Немюра и чувствовал и радость за них, наконец-то соединившихся, и какую-то странную горечь. «Вот и Робер, после стольких лет несчастий и страданий, нашел свою любовь... А я? Почему Господь отказывает мне в этом дивном чувстве? - Уродец тихо вздохнул. - Меня никто никогда не любил. Меня подбросили младенцем к паперти Бургосского собора. Воспитывали — если это можно назвать воспитанием — в приюте Марии-Магдалины, где надо мной смеялись... издевались... нещадно били... Заставляли просить милостыню. Где у меня не было ни друзей, ни хоть кого-то, кому бы я был небезразличен. Это можно назвать чудом, что меня заметила вдова знатного кастильского гранда, изредка посещающая в благотворительных целях этот приют, и решила подарить на день рождения инфанте Бланке. И я понравился этой маленькой шестилетней девочке. И, пока ее обучали всяким наукам, чтению, письму, арифметике, я тоже не терял даром времени и кое-чему научился. Но для Бланки я всегда был игрушкой, смешным уродцем, забавлявшим ее, - не более. И никогда не был в ее глазах человеком — со своими мыслями, желаниями, чувствами».

Карлик заворочался на подоконнике, опять вздыхая, почти уже забыв, где он находится. «Для Бланки я — как собачонка. Как одна из ее болонок. И ни одна женщина во всем мире не смотрела на меня как на человека».

Но нет... Очо опять вспомнил тот маскарад, когда он изображал бога Амура. Именно на том празднике он встретил женщину - нет, девушку, которая надолго осталась в его памяти.

Это было двенадцать лет назад. По случаю рождения наследника престола Людовика были устроены пышные торжества в Париже; на них приехала из Испании сестра Бланш де Кастиль Беренгария, тогда еще инфанта, которая была старше французской принцессы ( еще был жив король Филипп-Август) на восемь лет, с большой придворной свитой и множеством придворных да. И был устроен великолепный маскарад; а своему любимцу Очо Бланш заказала костюм Амура, да такой красивый, что карлик не мог на него наглядеться. Особенно ему понравились крылышки из лебединых белых перьев, серебряная улыбающаяся маска и лук, колчан и стрелы, которые были все из чистого золота. Несколько оставшихся до празднества дней маленький горбун провел, учась стрелять из лука своими золотыми стрелами, и весьма в этом преуспел.

И вот наступил знаменательный день. Очо оделся и присоединился к толпе гостей, собравшихся в королевском дворце. Бланш сидела на возвышении между своим супругом Людовиком и сестрой Беренгарией и, увидев Амурчика, ковыляющего к ней на своих кривых коротких ножках, от души рассмеялась и сказала по-французски, чтобы не поняла сестра:

- А вот и наш бог любви! Ну-ка, порази какого-нибудь кавалера или рыцаря, чтобы он влюбился в нашу сестру Беренгарию. А потом и ее, чтобы она воспылала ответной страстью. А то ей уже за тридцать, а она до сих пор незамужем и бездетна. Чувствую я, останется бедняжка до конца своих дней старой девой!

Очо поклонился и с готовностью вытянул из колчана стрелу, высматривая какого-нибудь красивого юношу неподалеку. Наконец, он выбрал.... прицелился.... пустил стрелу... И, к своему ужасу, попал не в красавца, а в стоящую рядом девочку лет семи, одетую необыкновенно роскошно, причем стрела его угодила ей прямо в мягкое место! Судя по богатому, не по французской моде, одеянию, и украшенной каменьями золотой маске, это была дочь одного из знатных кастильских вельмож, приехавших на празднества.

Девочка вскрикнула, скорее не от боли, - стрела застряла в складках платья, едва ли даже уколов кожу, - а от неожиданности, и вдруг, к полному изумлению Очо, произнесла сочное испанское ругательство.

Бланш расхохоталась, а Очо поспешил к девочке и вытащил стрелу, расшаркиваясь и извиняясь .

- Право, сеньорита, я не хотел. Простите меня, - бормотал он.

Черные блестящие странно недетские глаза недоуменно смотрели на него сквозь прорези маски. Но вот девочка вдруг откинула голову и заливисто рассмеялась.

-Да ведь это же Амур, разрази меня гром! — воскликнула она по-испански. — Бог любви! Всем он попадает в сердце. А мне, черт побери — в филейную часть!

Очо так и раскрыл рот. Такие выражения можно было услышать где-нибудь на рынках Бургоса. Но никак не во дворцах кастильских грандов, да еще от семилетнего ребенка...

Девочка начала, видя его растерянность и недоумение, смеяться еще звонче и громче.

- Ну, не смотрите на меня так, дорогой божок! Вы попали в того, в кого нужно, не сомневайтесь. Я не ребенок. Я давно совершеннолетняя! — И она сняла маску. Это оказалась карлица. Маленькая, худая, черноволосая и черноглазая, горбоносая, очень смуглая карлица. Как прикинул Очо, ей могло быть около двадцати лет.

- Меня зовут донья Франсиска Эррера, - представилась она сама. — А еще меня можно называть просто Пачита.

Очо тоже снял маску и отвесил карлице глубокий поклон.

- Сеньор Очоаньос, прекрасная донья Франсиска. Можно просто Очо. К вашим услугам.

Она ослепительно улыбнулась.

- Да, мне как раз они и нужны. Вернее, не услуги сеньора Очоаньоса, а бога любви, которого вы столь прекрасно изображаете. Ваша меткость изумительна, и я до их пор не приду в себя! — Она потерла свой зад, заставив Очо вспыхнуть. — Прошу вас, поразите того, кого я выбрала себе в кавалеры.

- Повинуюсь, - сказал карлик, натягивая лук. — В кого я должен попасть?

- Вон там, видите, у колонны, - шепнула донья Пачита. - Двое юношей. Я хочу одного из них.

Очо взглянул в указанном направлении. Там стояли — без масок — герцог де Немюр и герцог де Ноайль. В то время им было по шестнадцать лет.

- Да это же совсем безусые юнцы, дорогая сеньорита Пачита!

- Но они обещают стать очень красивыми мужчинами. И они очень похожи. Родственники?

- Двоюродные братья. Который вам больше по вкусу?

- Слева. С серыми глазами. У него открытое лицо. И улыбка добрая.

- А его кузен? Тот, что справа? Что вы о нем думаете?

Карлица прищурилась.

- Нет. Он мне чем-то не нравится. Что-то во взгляде. Хотя тоже очень красив...Знаете что, милый бог любви... Я передумала. Не стреляйте. Не дай Бог, попадете не в того, кто слева, - а в того, который справа. — Она вдруг зябко поежилась.

Очо опустил лук.

- Вам холодно? Может, принести вина?

- Как вы любезны! Обожаю вино! И фрукты.

- Я тоже. Один момент! — Он сбегал и принес поднос с вином и фруктами. Карлица тут же схватила спелый персик.

- Вы служите при французском дворе, не так ли, сеньор Очо? — спросила она.

- Я — любимый карлик Бланш де Кастиль, - с гордостью ответил уродец, разливая в два кубка вино и протягивая один Пачите.

- А я — любимая карлица инфанты Беренгарии. Расскажите мне о себе.

- Что бы вы хотели узнать?

Она пожала узкими детскими плечиками, одно из которых было чуть выше другого.

- Ну, например, женаты ли вы?

- Пока нет. Ее высочество страстно хочет женить меня. Честно говоря, нет девушки при французском дворе, которая не почитала бы за величайшее счастье соединить со мной свою судьбу. Но я пока не сделал свой выбор.

Донья Франсиска понимающе улыбнулась.

- Вот то же самое и у меня. Все первейшие гранды Кастилии перебывали у моих ног. Список претендентов на мою руку превышает сотню знатнейших и достойнейших имен. Но я тоже не тороплюсь. Замужество — вещь серьезная.

- А меня нельзя ли было бы внести в ваш список, прекрасная донья?

- Я подумаю, - кокетливо опустила глаза карлица. — Опишите мне свои достоинства, сеньор Очо. И, возможно, вы окажетесь в этом списке.

- Я очень богат, - начал карлик.

- Фи, как банально! Меня это не интересует. Я и сама с деньгами.

- Ну хорошо. Я умен.

- В самом деле?

- Сам король Филипп-Август прислушивается к моим мудрым советам. И следует им.

- Прекрасно! — она захлопала в ладоши.

- А еще — я храбр как лев! — продолжал, воодушевившись, Очо. — Я — самый доблестный и смелый рыцарь во всем французском королевстве!

- Докажите!

- Это очень просто, донья Пачита. Давайте я брошу перчатку любому из рыцарей, которые находятся здесь, в зале, - и посмотрим, рискнет ли кто-нибудь из них принять мой вызов!

- Неужели ни одни не рискнет? — в полном восхищении прошептала донья Пачита.

Карлик гордо выпятил грудь.

- Клянусь вам в этом Святым Иаковом! Конечно, все они начнут бормотать, что я мал ростом. Горбат и кривоног. Но ведь мы-то с вами сразу поймем, что все это — пустые отговорки! Они все просто смертельно боятся меня!

- Ах, сеньор Очо! — воскликнула карлица. — Вы меня покорили! Обожаю храбрых и умных мужчин! Вношу вас в свой список. Кое-кого сдвину и, обещаю, в первую сотню вы попадете непременно!

- Я вам очень благодарен, прекрасная сеньорита, - галантно сказал Очо, целуя ей руку и подливая вино в кубок. — Ну, а вы? Вы не хотите поведать мне о себе?

- О моих достоинствах...Или недостатках?

- Я не верю, что у вас есть недостатки, - горячо произнес он. - О достоинствах, конечно!

- Ну...Мое главное достоинство, то, за что меня так ценят при кастильском дворе, - мой дар предвидения.

- Предвидение? Вы предсказываете судьбу? Как Кассандра?

- Не совсем, дорогой сеньор. Судьбу я не предсказываю. Но, если женщина беременна, я вижу это уже на первом месяце. И кого она родит, я тоже вижу.

- Какой необыкновенный дар! — воскликнул Очо. — Давно ли он у вас?

- Он появился лет десять назад. Я тогда чуть не утонула. Меня с трудом откачали, и вот тогда я начала это видеть.

- И этот дар так ценен?

- Конечно. Это же весьма важно! Допустим, женщина — замужняя — не может долго родить. Она беспокоится, переживает. Вдруг ей кажется — что она в положении. Она сразу — ко мне: « Пачита! Я беременна?» И я могу увидеть, так ли это. Или другое — незамужняя девушка. Но у нее есть возлюбленный. И — вы понимаете? — они встречаются тайком...Этой девушке тоже важно знать, не ждет ли она ребенка. Потому что он ей до свадьбы совсем ни к чему.

- Я понял. Действительно, важный дар!

- Еще какой! А как ценит меня инфанта Беренгария! Она незамужем, но это не значит, что ей неинтересно, как обстоят дела у других женщин при дворе.

- Право, донья Пачита, если бы вы жили при французском дворе, вы бы сколотили себе неплохое состояние на своем удивительном даре! У нас любят заключать пари — в том числе на то, кто родится у той или иной придворной дамы, находящейся в интересном положении.

- Нет, - покачала она головой. - Говорят, такой дар нельзя использовать в корыстных целях. И денег я ни с кого за это не беру.

- Может, вы и правы, прелестная донья. А скажите, если женщина родит больного ребенка...Ну, или , не дай, Господи, мертвого...

Карлица помрачнела.

- Я и это вижу... - прошептала она. — Но в таком случае я ничего не говорю несчастной матери. Вернее, объясняю ей, что у меня бывают периоды, когда я перестаю видеть. Вот и все.

- И правильно, - согласился Очо. — Но давайте не будем о грустном.

- А еще, - оживилась донья Франсиска. — Я знаю, какие имена принесут детям счастье. И сделают их здоровыми и счастливыми.

- Неужели такое возможно? — изумился он.

- Да. Если родители дают своим детям имена, которые советую им я, это всегда оказывается на благо новорожденным. - А как эти счастливые имена приходят вам в голову? - Сама не знаю, право. Я просто чувствую, какое имя подходит ребенку.

- Право, сеньорита, вы просто кладезь чудес!

- Не кажется ли вам, сеньор Очо, что и наша встреча сегодня — чудо?

- Кажется, - очень серьезно сказал карлик. — И я бы хотел...

...Но тут донью Пачиту позвала к себе инфанта Беренгария. И Очо больше не видел в тот день карлицу. А на следующее утро кастильский двор отбыл из Парижа.

Карлик вздохнул. Ему очень хотелось написать донье Франсиске в Бургос. Но, во-первых, так как он очень поздно научился писать, почерк у него был, мягко говоря, не слишком разборчивый. А доверять написание письма даме кому-либо постороннему Очо совсем не хотелось. Во-вторых, не сочла ли бы донья Пачита за дерзость то, что Очо пишет ей, после знакомства, длившегося всего полчаса? И маленький уродец не стал ничего писать. А, может быть, если бы он все-таки решился...Но к чему эти воспоминания? Черноглазая бойкая карлица осталась в далеком прошлом...

В дверь спальни де Немюра постучали. Карлик очнулся от своих мыслей и выглянул из-за портьеры. А, это Франсуа... Принес завтрак... Да, и Очо тоже не мешало бы подкрепиться.

«Не попросить ли у герцога кубок вина и кусок окорока? Пахнет изумительно! Только почему-то мне кажется, что вряд ли де Немюр бросится ухаживать за мной, как за своей красавицей-супругой. Скорее — выбросит в окно. Так что сидим тихо!»

И тут Робер упал на пол... Доминик бросилась к нему...А в спальню ворвались вооруженные люди в масках. Очо похолодел. Конечно, меч у него был. И меч, который ему отдала Доминик, тоже. Но маленький горбун отнюдь не был воином. Он, затаив дыхание, смотрел в щель между портьерами. Что-то сейчас будет?.. Боже, только не убийство!

2. Очо действует.



...Доминик похолодела. Это был голос Рауля де Ноайля! О Боже! Рауль здесь!.. А Робер лежит без движения. Он или отравлен, или усыплен.

- Какая неожиданная встреча! — продолжал тот же голос. — Я-то думал, что моя возлюбленная плачет и тоскует без своего жениха. А она — вы только посмотрите — всего через несколько дней после моего отъезда оказывается в постели моего кузена!.. Франсуа! — позвал он. — Взгляни-ка, какая птичка залетела в спальню твоего хозяина! А ты ни сном ни духом.

На пороге комнаты появился слуга де Немюра. Он вытаращил глаза на обнаженную Доминик, стоящую на коленях над телом герцога.

- Я... я не представляю, как эта женщина сюда попала, ваша светлость, - пробормотал Франсуа. — Я ее не знаю.

- Зато я знаю, - злобно сказал Рауль, срывая с себя маску. — Это моя драгоценная невеста, графиня де Руссильон!

Дом с ненавистью глядела в его красивое, столь любимое ею совсем недавно, лицо.

- Ты же прекрасно знаешь, подлец, что я — жена де Немюра. Что ты с ним сделал?

- Пока ничего, дорогая мадам. Он просто спит. Нам он нужен живым. Но, Боже мой! Как хорошо, что и вы здесь оказались! Теперь мой милый кузен не будет долго упираться....Он зачирикает, как воробышек, и очень скоро! Не правда ли, Франсуа?

- Соловьем запоет, - подхватил с мерзкой улыбкой тот. — Ради своей женушки... Да еще такой красотки! - И он плотоядно облизнулся, пожирая Доминик откровенно похотливым взором.

- Что вы хотите от моего мужа? — срывающимся голосом спросила Дом. Она пыталась найти хоть какой-то способ спасти себя и Робера. Кричать? Звать на помощь? Скорее всего, слуги спят далеко. Да и рот ей сразу зажмут. Увы! Пока она бессильна что-либо предпринять. Лишь бы Рауль не солгал...И де Немюр был не отравлен!

- Что? Он знает, что. В Испанию, видите ли, он собрался! А документ, который написала королева, и который мой братец прячет черт знает где, так и будет висеть над нашими головами дамокловым мечом? Ее величество чуть не отпустила вашего муженька, да вовремя опомнилась! А тут как раз я вернулся в Париж. И королева велела мне любым способом—слышите, мадам? — любым! — вытрясти из моего дорогого кузена тайну местонахождения этой бумаги. А, может, вы мне подскажете, милая моя, где де Немюр прячет ее?

- Я не понимаю, о чем вы.

- Верю, верю, - осклабился Рауль — Судя по вашему виду, вам и вашему супругу было не до пустой болтовни. Вы занимались кое-чем поинтереснее...

Мужчины фыркнули. Дом вдруг остро осознала свою наготу. Все они пялились на нее, и взгляды их как будто оставляли на ее коже липкие вонючие следы. Гнусные клевреты Рауля! Она потянулась и взяла Робера за кисть руки, словно ища у неподвижного тела мужа защиту. Рука была теплая, и пульс бился ровными медленными толчками. Девушке стало сразу легче. Де Немюр был жив! И, значит, оставалась еще надежда.

- Возьмите его, - приказал де Ноайль.

- Нет! — закричала Дом. — Не смейте его трогать!

Де Ноайль усмехнулся, глядя, как она пытается прикрыть своим телом де Немюра.

- Я уже, помнится, наблюдал подобную сцену. До чего Роберу везет! Вечно его защищают бабы. Причем голые... Я повторяю вам, мадам де Немюр, - пока вашего мужа никто убивать не собирается. Он прокатится с нами в замок Шинон. Об этом местечке, насколько мне известно, у Робера остались весьма приятные воспоминания. Вот мы их и оживим. Вам , наверное, еще неизвестно, милая Доминик, что вот эти буковки на груди вашего мужа ему нарисовали как раз в Шиноне? Уверен, — Робер будет счастлив вновь посетить этот чудесный замок. У меня есть с собой подписанный лично ее величеством приказ предоставить Шинон в полное мое распоряжение, выполнять тамошним слугам и всему гарнизону, включая коменданта мессира Лавуа, мою волю, как будто она исходит из уст самой королевы Франции, и всячески содействовать мне в любых моих делах. Так что мы едем туда. И, надеюсь, вы не откажетесь сопровождать своего супруга?

Вопрос был, естественно, чисто риторический. Рауль не собирался оставлять Доминик здесь, во дворце де Немюра. В его взгляде девушка прочитала вожделение. И что-то еще, темное и страшное. Она внутренне содрогнулась. Но не колебалась ни секунды. Она будет нужна Роберу там, в Шиноне. «Во всяком случае, если даже мы умрем, — то вместе», - подумала она. Но нет. Не надо думать о плохом! Пока они живы — есть надежда!

- Я еду с вами, - быстро сказала она.

- Я знал, что вы согласитесь, - улыбнулся Рауль. — Одевайтесь же. Вы и так почти свели моих людей с ума. Они ведь не святоши.

Доминик подбежала к своей одежде, лежавшей на ковре, и начала одеваться. Де Немюра в это время крепко связывали по рукам и ногам. Рауль же не спускал с девушки глаз. Ах, если бы он хоть на мгновение отвернулся! Она бы взяла из-под подушки кинжал Робера. Оружие бы ей очень пригодилось! Но он не отводил взгляда.

И вдруг послышался легкий стук, как будто что-то ударило по потолку, а затем это что-то упало и покатилось по ковру. Взоры де Ноайля и его приспешников устремились на этот маленький предмет.

- Монета! – воскликнул один из пособников Рауля.

- Неужто золотая?.. – задрожав от возбуждения, спросил второй.

Их предводитель нагнулся, поднял монету и с недоумением принялся разглядывать ее. Это, действительно, оказался золотой ливр.

- Клянусь мощами Святого Дионисия, слыхал я, что этот герцог де Немюр несметно богат, но чтоб в его доме ливры прямо с потолка падали!.. – послышалось бормотание. И подручные Рауля с вожделением уставились вверх, будто ожидая, что сейчас оттуда посыплется целый дождь из золота.

Но де Ноайль прикрикнул на них:

- Хватит глазеть, ротозеи! После того, как закончим мое дело, у каждого из вас будет по сотне таких монет! – И они тут же вновь принялись вязать своего пленника.

Доминик же моментально воспользовалась этой возможностью, которую ей, казалось, предоставила сама судьба. Она выхватила кинжал Робера из-под подушки и спрятала под плащом, засунув за кожаный поясок.

И вовремя: Рауль вновь смотрел на нее. Увидев на ней плащ картезианки, он удивленно присвистнул.

- Это что еще за маскарад?

- Не ваше дело, - огрызнулась Дом. Он подошел и крепко взял ее за подбородок, запрокинув ей голову назад.

- Скоро, дорогая, вы не будете так со мной разговаривать! Этот миг недалек. Быть может, уже сегодня вечером вы будете покорной, как овечка. - Его вторая рука скользнула по ее шее и вдруг по-хозяйски бесцеремонно и грубо сжала грудь. Доминик отпрыгнула назад и, размахнувшись, влепила ему увесистую пощечину. Но Рауль лишь улыбнулся и, потирая щеку, произнес:

- А рука у вас тяжелая. Почти как у мужчины. Право, я рад, что вы столь строптивы. Вас будет приятно укротить. И я этим займусь. И очень скоро, обещаю вам.

Домник закусила губу. Возможно, ей все же следовало вести себя иначе. Ведь и она, и — главное — Робер во власти этого страшного человека. Быть может, надо было изобразить покорность и смирение? Попытаться обмануть Рауля? Но вряд ли он, зная ее, поверил бы ей.

- Идемте, - повелительно сказал де Ноайль, беря ее за локоть и подталкивая к двери. — Не вздумайте кричать. На этой половине слуг нет, Франсуа об этом позаботился.

...Когда Рауль со своими приспешниками, тащившими на руках связанного спящего Робера, и Доминик вышли из спальни, и их шаги стихли в отдалении, Очо спрыгнул с подоконника. Его слегка трясло — и от пережитого страха, и от гнева, и от злости.

«Ну, Бланка! Я от тебя такой подлости не ожидал, - зло сжимая кулачки, думал карлик. — Тебе мало всего того, что ты сделала с де Немюром? Теперь ты предала его в руки Рауля де Ноайля, этой гнусной скотины, который даже родную мать не пожалеет, не то что своего кузена! Разрешила Раулю поехать в Шинон - и любыми способами выпытать у Робера, где находится некий документ. Впрочем, об этом документе я уже кое-что слышал. Это наверняка признание королевы в том, что произошло в замке Немюр-сюр-Сен. Если наш герцог Черная Роза скажет, где этот документ, - он покойник. Рауль тянуть не станет, сразу прикончит его. А что ждет бедную Доминик — лучше и не думать. Де Ноайль – мерзавец и извращенец. Несчастная герцогиня де Немюр в еще большей опасности, чем ее муж! Что же делать? Неужели я не смогу им помочь?»

Впрочем, он уже помог, - он сделал все, что было в его силах, и даже с риском для жизни: ведь, если б его обнаружили на подоконнике, то, конечно, не пощадили бы.

Когда Доминик одевалась, она стояла к нему лицом, и он видел, как она напряженным взглядом смотрит на подушку. Он вспомнил, что де Немюр говорил что-то про кинжал, когда в дверь постучал мерзавец Франсуа... Заметил карлик и то, что Рауль не сводит с девушки глаз.

Надо было отвлечь внимание его и его клевретов. Но на что? Не на себя же? Быть истыканным мечами, как подушечка для шитья – иголками, Очо совсем не улыбалось. И тут он вспомнил о своем кошельке – довольно увесистом, кстати, - где всегда было несколько золотых монет.

И он развязал завязки кошелька, вытащил оттуда ливр, чуть-чуть раздвинул портьеру, размахнулся – и запустил монетой прямо в потолок, метя над головами Рауля и его приспешников.

И план сработал! Де Ноайль отвлекся, его люди – тоже, и Очо с радостью увидел, как Доминик выхватила кинжал, и он исчез в складках ее одежды.

Карлику очень хотелось подать ей еще какой-нибудь знак, который сказал бы бедной девушке, что Очо все видел и обязательно поможет ей. Но он побоялся выдать себя...



Очо подошел к постели и вытащил из-под подушки оставшийся там подписанный де Немюром и Дом брачный контракт. «Возьму его с собой. И — в королевский дворец. По дороге попробую что-нибудь придумать... Очо, Очо! От твоей смекалки теперь зависит жизнь двух любящих друг друга хороших людей. Так что напряги весь свой ум!»

Пока карлик под проливным дождем спешил во дворец, план его по спасению Доминик и Робера был составлен. К черту! Очо больше не будет щадить Бланш.«Она заслуживает наказания. И будет наказана — мною!»

Однако, королевы во дворце не оказалось. Оказывается, весь двор неожиданно чуть ли не в полночь покинул столицу и уехал в Фонтенбло. «Ее величество изволила приказать выставить в лесу к утру оленя», - сообщил карлику сенешаль Матье де Монморанси.

Очо готов был рвать и метать. В такую погоду!.. Уехала на ночь глядя!.. Впрочем, так как Бланш проводила все время в постели с бароном де Парди, было немудрено, что она перепутала день и ночь. Что делать?.. Скакать в Фонтенбло за королевским двором? Или остаться ждать возвращения королевы в Париже? Карлик очень плохо переносил долгую тряску в паланкине, а верхом вообще страшно боялся ездить. И, хотя ради своих друзей он готов был пойти на любые жертвы и самые жуткие неудобства, он решил, что Бланш должна вернуться куда быстрее, чем он достигнет Фонтенбло. И он остался ждать ее величество в столице.

«Положусь на милость Господа. Он не допустит смерти невинных супругов . А я пока приготовлю свои бумаги. И посмотрим, какое лицо будет у нашей Бланки, когда я ей их предъявлю! Не зря, не зря я хранил их столько лет в своей заветной шкатулке!»

Ее величество и двор вернулись в Париж лишь к следующей ночи. Очо сидел, как всегда, на подоконнике в опочивальне Бланш. Он осушил за время ожидания шесть бутылок бургундского, съел две дюжины яиц, четыре больших хлеба и целых шесть жареных куропаток.

Королева вошла в спальню вдвоем с бароном де Парди. Она смеялась и шутила. Но карлик, который слишком хорошо ее знал, сразу заметил, что смех ее принужденный, а веселье — наигранное. «Конечно, ты думаешь о своем кузене. И совесть мучает тебя. Ну погоди... Ты у меня сейчас попляшешь!»

Очо отдернул портьеру и спрыгнул с подоконника.

- А вот и наш маленький дружок! — пропела королева, сбрасывая с себя белую накидку с меховой горностаевой опушкой. — Где ты был? Мы тебя повсюду искали.

- Я был занят, ваше величество, - холодно отвечал карлик.

- Какие у тебя могут быть дела, кроме моих, негодник? Мы так славно провели сегодня день! Этьен убил огромного оленя! И завтра утром нам из него сделают жаркое. Но ты не получишь ни кусочка, милый мой уродец!

В другое время карлик, обожавший оленину, тут же начал бы протестовать; но сейчас он пропустил мимо ушей слова королевы.

- Мадам, - сказал он, - у меня к вам дело. И оно не терпит отлагательств.

- Какое дело? Мы устали. И хотим лечь спать, — Бланш присела к туалетному столику и начала расчесывать волосы.

- Боюсь, что вам придется меня выслушать. Это касается вашего кузена де Немюра.

Де Парди, сидевший на стуле и стягивающий с себя высокие охотничьи сапоги, поднял голову и насторожился. Гребень выскользнул из руки королевы и упал на ковер.

- В чем дело? — спросила она напряженным голосом. — Что с ним?

- Он в опасности, ваше величество. И по вашей вине.

Де Парди вскочил со стула.

- Что с герцогом?

Бланш прикусила губу и молча смотрела на карлика.

- По приказу ее величества вчера на рассвете герцога схватили люди Рауля де Ноайля. И повезли его в замок Шинон.

Барон резко повернулся к королеве.

- Это правда, мадам? Он же должен был уехать в Испанию!

- Ну... — выдавила из себя Бланш. — Что за беспокойство? Право, для него нет никаких причин. Робер должен мне кое-что отдать перед отъездом. Я забыла об этом. А потом вспомнила.

- А при чем здесь Рауль и его люди? И Шинон? — спрашивал, покраснев от гнева, де Парди. — Вы же прекрасно знаете, мадам, как де Ноайль ненавидит Робера! И ваш замок...это ужасное место! Почему оно?

- Потому что... потому что... В конце концов, почему я должна давать вам отчет в своих поступках? — взъярилась Бланш. — Я — королева Франции! И слово мое — закон!

- Вы — королева-регентша, - поправил ее Очо. — Король Франции — ваш сын. И вряд ли он будет доволен, узнав, что вы приказали сделать с его любимым дядей!

- Я вовсе не желаю зла Роберу! — крикнула Бланш. — Он отдаст то, что должен, - и пускай отправляется хоть в Кастилию, хоть в Африку! Я приказала не убивать его... и не обращаться с ним жестоко.

- Не обращаться жестоко — понятие весьма растяжимое, мадам! — сказал де Парди.

- И ваш приказ не убивать де Немюра тоже смешон, - добавил карлик. — Его наверняка найдут или утонувшим во рву... Или – с проломленной головой — под стенами Шинона. И скажут, что он покончил с собой. Этот мерзавец Рауль не упустит такого чудесного шанса расправиться со своим кузеном.

- И что вы от меня хотите? — спросила королева.

- Немедленно пошлите людей в Шинон. Пусть де Немюра освободят. А Рауля схватят. На его совести много позорных жутких деяний. Ему давно пора воздать по заслугам. — Сказал Очо. Барон де Парди одобрительно кивнул головой.

Бланш злобно смотрела на двоих мужчин. Они давили на нее! На саму королеву Франции!

- Я не сделаю этого, - наконец, заявила она. — Де Ноайль не посмеет не выполнить мое повеление. Я больше не хочу слышать о герцоге де Немюре.

Очо вздохнул. «Вот упрямая баба!» — подумал он по-испански. Придется все-таки воздействовать на нее по-другому.

- Хорошо, ваше величество, - сказал он. — О герцоге я говорить больше вам не буду. А буду говорить о герцогине де Немюр, законной жене Робера де Немюра.

Де Парди изумленно взглянул на карлика. Бланш вздрогнула.

- О ком? — спросили они одновременно.

- О Мари-Доминик де Немюр, жене вашего кузена. Которая вышла за него замуж больше четырех лет назад в замке своего отца, графа де Руссильон.

- Что-то я не понимаю... - начал де Парди.

- Долго объяснять, господин барон. А времени нет. Судя по лицу ее величества, ей известно, что Доминик де Руссильон – законная жена герцога. Спросите королеву потом, как все это вышло. А пока — герцогиня де Немюр прислала вам, ваше величество, одно письмо. А их у нее, как я понял, несколько. Так вот — если вы немедленно не отправите в Шинон своих людей с приказом освободить де Немюра и арестовать Рауля, все эти письма окажутся у вашего сына, короля Людовика. Посмотрите — ведь это ваша рука? — И Очо протянул королеве бумагу.

Бланш развернула ее - и изменилась в лице. Да, она узнала это письмо. Несколько лет назад она, безумно влюбленная, послала его — и еще довольно много подобных — Роберу. И они были пострашнее того документа, который был передан де Немюру в замке Шинон. Написанные, правда, по-испански, письма эти были полны чувственных фантазий и самых откровенных признаний.

- Откуда у девчонки эти письма? — набросилась она, перейдя на испанский, на Очо. — Ты говорил мне, что де Немюр сжигает их! Я это прекрасно помню!

- Ну... парочку он сжег... Я думал, что и все остальные тоже, - оправдывался с самым невинным видом карлик.

- Вот негодяй! — воскликнула Бланш, разрывая свое письмо на мелкие клочки. — Он их сохранил!.. А теперь его жена меня ими шантажирует! И, выходит, она знает испанский?

- Выходит, что так, - сказал маленький горбун. — И даже, кажется, не хуже нас с вами, ваше величество. Но герцогиню де Немюр можно понять. Ее муж в смертельной опасности. — Очо решил не рассказывать, что Доминик тоже схвачена Раулем. Пусть королева думает, что жена Черной Розы на свободе.

Бланш металась по спальне, как львица по клетке, изрыгая проклятия.

- Ваше величество, - успокаивающе произнес Очо, снова переходя на французский. —Внемлите голосу рассудка. Вы же не хотите де Немюру смерти. Не упрямьтесь, ради всего святого! Пошлите людей в Шинон!

- Я еду, - вдруг сказал де Парди, сурово и чуть ли не с презрением глядя на Бланш. — Отдадите вы приказ или нет, мадам. Я должен спасти герцога де Немюра. Он мой друг. А вы, ваше величество, меня больше не увидите! Не думал, что вы способны на такие подлости!

- Этьен! — воскликнула Бланш, вцепляясь в его рукав. — Не говорите так! Вы разрываете мне сердце! Хорошо... Я отдам приказ... Я все подпишу...

- Скорее же! - Де Парди натянул сапоги и взял свой плащ. — Я вернусь, лишь если спасу де Немюра. Если же он будет мертв... тогда прощайте навсегда, мадам!

- Вот, - королева протянула ему бумагу. — Возьмите с собой столько людей, сколько сочтете нужным. Вернитесь, Этьен, только вернитесь ко мне!

Когда барон вышел, Бланш опять села на стул перед туалетным столиком. Лицо ее было бледным и расстроенным. Очо стало ее жаль. Но он постарался подавить в себе это чувство. Она заслужила хоть немного страданий!

- Значит, - спросила королева негромко, - де Немюр уже знает... Знает, кто его жена?

- Да,ваше величество. Они оба все знают — и он, и она.

- И... и они уже были... вместе?

Очо вздохнул . Ну сколько можно? Когда же Бланка исцелится от этой роковой страсти?

- Ваше величество, - сказал карлик. — Я вас прошу. Я вас умоляю — взгляните в глаза реальности. Сколько зла вы причинили своему кузену! Вы губите своей любовью и его, и его несчастную юную жену. И самое себя! Остановитесь. Опомнитесь. Дайте двум любящим друг друга людям свободу!

- Я не могу, — прошептала Бланш, качая головой. — Я слишком люблю его. И не могу от него отказаться и отдать другой женщине. – Вы — королева Франции. Вы вправе казнить и миловать. Ваш муж был великим королем. Будьте же достойной его женой — великодушной и милосердной, а не только жестокой и безжалостной, и имя ваше останется навечно в истории Франции. Признайтесь самой себе, — Робер не любит вас так, вы хотите. И никогда не полюбит. Вспомните ту ночь, когда он приходил сюда к вам. Он сдался и пришел, — но ТАКОЙ ли вам он был нужен? А другого вы его никогда не сможете получить, потому что сердцу не прикажешь. И он бессилен дать вам то, чего у него нет. Вы говорите, что любите своего кузена. Но ваша любовь разрушительна, а не созидательна, мадам. Вы готовы его уничтожить; но это несправедливо! Он не заслужил этого!

- Нет... Конечно, нет! Роберто заслуживает счастья! Он самый благородный и честный рыцарь во всем моем королевстве! Ты прав, Очо. Я разрушаю все...Я гублю себя... Вот и Этьен хочет покинуть меня, разорвать нашу... дружбу. А он, поверь, стал мне очень дорог! Если я и его потеряю — я это не переживу! Ты тысячу раз прав! Знаешь... Я не буду больше причинять зла Роберто. Я сделаю его коннетаблем Франции. Дам ему все, что он ни пожелает, чтобы загладить все причиненное ему мной зло! А его жена... Я полюблю ее, Очо. Я буду любить ее, как свою сестру! Клянусь тебе в этом! Именем своего сына-короля клянусь!

Карлик недовольно посмотрел на Бланш. Ну вот! Теперь она впадает в другую крайность! Нужна Доминик эта королевская сестринская любовь! У нее и так сестер хватает! А звание коннетабля для де Немюра — это совсем неплохо. Достойная награда за все, что он вытерпел от своей любвеобильной кузины! Лишь бы королева не передумала. А то у нее семь пятниц на неделе!

А Бланш оживилась. Карие глаза ее засверкали.

- Знаешь что, мой маленький дружок? А не отправиться ли и нам в Шинон? Спать мне больше не хочется. Мы будем там самое позднее через три дня. И я тут же велю вздернуть Рауля де Ноайля на крепостной стене! Де Немюр будет освобожден. Мы все вместе — он, Этьен, я и ты — вернемся в Париж. И устроим пышное торжество! Да, празднество нам необходимо! И мы справим свадьбу Роберто и этой, как его... Доминик де Руссильон. Мой кузен наверняка захочет жениться на ней еще раз, на глазах всего двора! Венчание можно назначить на следующую субботу. Как раз приедет новый испанский посол, которого мы ждем с новостями от нашей возлюбленной сестры Беренгарии. Мы будем кутить и веселиться несколько дней!

- Неплохая идея, ваше величество. И поездка в Шинон тоже мне нравится. Хоть я и не любитель, как вам известно, езды в паланкине, но я готов отправиться хоть сию минуту. И давайте и да Сильву тоже возьмем. Врач может понадобиться.

«Надеюсь, конечно, не Доминик и Роберу, - подумал про себя Очо. — Но кто знает, как там повернутся дела? Это хорошо Бланка придумала — поехать в Шинон. Я же с ума сойду от неизвестности. А сюда, в Париж, новости дойдут не так скоро. К тому же – вдруг я могу там понадобиться? Де Парди и де Немюр — сильные и отважные рыцари, Доминик тоже смела, как гирканская тигрица. Но они все слишком горячие и действуют порой необдуманно. Поэтому присутствие в Шиноне умного и хладнокровного человека тоже не помешает».

3. Опять в Шиноне.



Около восьми утра через два дня после событий во дворце де Немюра девять всадников подъезжали к замку Шинон. Семь из них были хорошо вооружены и окружали тесным кольцом двоих — монахиню-картезианку в белом плаще с капюшоном на голове и человека, или спящего, или находящегося в обмороке, потому что он был привязан к своей лошади. На плечи ему тоже был накинут плащ, чтобы его состояние и веревки не так бросались в глаза.

Всю дорогу Доминик старалась изо всех сил придумать хоть какой-нибудь выход, найти способ бегства. Если бы она была одна, то попыталась бы как-нибудь перехитрить свою стражу и попытаться бежать. В конце концов, она могла воспользоваться так удачно взятым кинжалом. Но ей надо было спасти не только себя, но и Робера. А он все не просыпался. Все эти два дня, что они скакали почти без остановок в Шинон, он крепко спал.

Что будет, когда он очнется ото сна и увидит, что и он сам, и она — пленники Рауля? Сердце молодой женщины сжималось. Но вот она увидела приближающиеся крепостные стены и высокие мрачные башни замка с плещущимися на ветру знаменами с королевскими французскими лилиями. Шинон! Не станет ли он могилой для герцога и герцогини де Немюр?

Рауль де Ноайль тоже глядел на замок. В отличие от Доминик, сердце его трепетало от радостного предвкушения. Близился миг победы, миг желанного счастья, исполнения его самой заветной мечты!

« Не одной мечты — двух, - поправил он сам себя, посмотрев на Робера и его жену. —Наконец-то я покончу со своим кузеном. Он умрет не быстро, о нет! Я придумаю что-нибудь поизощреннее. Чтобы он прожил подольше — но в страшных муках. Впрочем, что может быть ужаснее для моего дорогого братца, чем сознание, что его молодая жена находится в моих объятиях, пока сам он гниет заживо в подземелье Шинона? А можно привести Доминик к нему, закованному в цепи, в подвал. Раздеть ее — и овладеть ею прямо на его глазах! — Глаза Рауля засверкали. — Вот она — вторая моя мечта! Обладать этой женщиной!.. Прекрасная мысль! Пусть мой милый кузен корчится в своих кандалах от отчаяния и бессилия спасти свою женушку! И даже пытать его не надо. Все равно королева запретила мне трогать его. Как это наивно со стороны дорогой Бланш! Можно подумать, что я должен был уговорами добиваться от де Немюра раскрытия тайны местонахождения документа! Но теперь, когда Доминик в моих руках...Теперь все пойдет как по маслу! Мой кузен сразу все расскажет. Запоет! Да! Я все это хорошенько обдумаю. Вечер обещает быть чудесным! Лучшим в моей жизни!»

Рауль снова окинул взором высокие стены и башни. Шинон! С этим замком у него тоже были связаны кое-какие воспоминания. И совсем не такие ужасные, как у де Немюра. Скорее, наоборот. Да...Это было год назад. Де Ноайль тогда славно здесь повеселился! Знал бы его кузен, как славно, - давно бы отправил Рауля на тот свет, и никакие клятвы, данные Розамонде, не остановили бы разъяренного Робера !

Де Ноайль с некоторой опаской взглянул на спящего, склонившись к шее своей лошади, де Немюра. Слава Господу, он связан надежно. И спит крепко. Как удачно, что в свое время Рауль попросил у Розамонды этот сонный порошок, пожаловавшись на бессонницу! Сестра тогда посоветовала ему принимать лишь полщепотки на ночь, так как средство очень сильное. А Роберу в вино де Ноайль подсыпал три горсти. Благо, порошок оказался почти безвкусным.

«Поспи, поспи, - усмехнулся Рауль. — Тебе осталось спать недолго. И, вполне возможно, сейчас, милый кузен, тебе снится последний в твоей жизни сон!»

Всадники подъехали к воротам Шинона, и де Ноайль через одного из своих людей передал караульным письменный приказ королевы.

- Я хочу немедленно говорить с комендантом мессиром Лавуа, - заявил он.

Через пять минут ворота открылись, позволив нежданным гостям въехать во внутренний двор замка. Рауль тихо, но с угрозой в голосе, сказал Доминик:

- Надвиньте капюшон пониже. И не вздумайте произнести хоть слово. Предупреждаю — если вы не будете делать того, что я вам велю, ваш муж через полчаса лишится или уха. Или глаза. Или еще какой-нибудь части своего столь любимого вами тела.

Доминик вздрогнула и выполнила приказ. Да...Этот мерзавец вполне мог выполнить свою угрозу.

- Франсуа, - продолжал Рауль. — А нашего пленника как следует закутай в плащ. Голову, голову укрой! « Нельзя, чтобы мессир Лавуа узнал моего братца»!

Через минуту к вновьприбывшим спустился из башни сам начальник гарнизона Шинона со своим заместителем.

Рауль спешился и выступил вперед. Господин Лавуа низко ему поклонился.

- Добрый день, мессир Лавуа. Вы прочли приказ ее величества?

- Да, монсеньор герцог.

- Он вам понятен?

- Да, ваша светлость.

- Ну что ж, - Рауль сделал знак рукой своим приспешникам, и те тоже соскочили с лошадей. — Мы привезли в Шинон двух людей. Оба они — опасные государственные преступники. Ее величество хочет, чтобы они были заключены под стражу здесь, в вашем замке.

- Мы выполним приказ королевы, монсеньор. Мои солдаты займутся этими преступниками и обеспечат их надежную охрану.

- Это излишне, мессир Лавуа. У меня есть свои люди. Мне нужно, чтобы вы предоставили в полное мое распоряжение все западное крыло Шинона и подземелье. Чтобы ни один посторонний человек не мог проникнуть туда.

- Как вам будет угодно, господин герцог.

- Все мои люди разместятся в западном крыле. Есть ли там комната с решетками на окнах и крепкими наружными запорами? Или вообще без окон, но вполне приличная, с кроватью?

- Найдется, ваша светлость, — с некоторым недоумением ответил комендант. – В Псарной башне, на третьем этаже, есть такая комната. Я покажу вам ее. - Между тем, слуги Рауля развязали веревки и сняли с лошади тело де Немюра, закутанное с ног до головы в черный плащ. Доминик спрыгнула с коня сама, и мессир Лавуа воззрился на нее с изумлением.

- Эта монахиня... Она тоже преступница?

- Да, господин комендант. Но вам не стоит задавать лишних вопросов. Чем меньше вы будете знать — тем будет для вас лучше, — холодно отвечал де Ноайль.

- Что же требуется от нас, монсеньор? От меня и моих солдат?

- Лишь несколько весьма простых вещей. Держать всем язык за зубами об этих людях —раз, без моего приказа не входить в западное крыло и подземелье — два, обеспечить наружную охрану замка — три. И, наконец, в случае попытки к бегству этих преступников — задержать их любой ценой.

- Мы можем применить оружие?

- Да.

Мессир Лавуа дернул себя за седой ус и промолвил

- В таком случае, монсеньор, я бы хотел взглянуть на лица преступников. Ведь должен же я знать, как они выглядят, если они попробуют совершить побег.

Рауль закусил губу. Об этом он не подумал. Но показать лица Робера коменданту он не мог, — Лавуа знал де Немюра.

- Мужчину мы закуем в кандалы. Вряд ли он сможет освободиться, господин комендант. Так что излишне показывать вам его лицо. А что касается женщины... Мадам, снимите капюшон.

Доминик откинула капюшон и посмотрела на мессира Лавуа. Говорить она не могла. Но постаралась вложить в свой взгляд самую горячую мольбу о помощи и участии.

Комендант крякнул и снова потянул себя за ус. Кое-что ему стало понятно. Вот почему герцогу де Ноайлю понадобилась комната с кроватью! Туда, конечно, поместят эту девушку. Монашка она или нет? Скорее всего, нет. Настоящая красавица! Какая она, к черту, преступница? Похоже, этот герцог просто хочет развлечься с ней в Шиноне. А она, бедняжка, судя по всему, привезена сюда силой и явно не хочет уступать домогательствам де Ноайля. Интересно, а кто этот мужчина? Почему его так закутали? Не иначе, Лавуа его знает, иначе к чему такая секретность? Ох, как все это все меньше и меньше нравилось коменданту!

Конечно, он исполнительный и никогда не нарушавший свой воинский долг солдат. И приказ королевы — закон для него. Но этот герцог де Ноайль, скорее, сам похож на преступника. И у людей его зверские физиономии. Но что можно сделать в такой щекотливой ситуации? Ее величество наделила герцога неограниченными полномочиями, приказ ее вполне ясен и четок.

И Лавуа велел своим солдатам выполнять все распоряжения де Ноайля. Спящего Робера отнесли в подземелье и, надев ему на ноги тяжелые кандалы, на цепях подвесили его за руки к потолочной балке. А Доминик отвели в комнату без окон, из двери которой спешно была удалена внутренняя задвижка, чтобы пленница не могла закрыться изнутри. В комнате, которая, вероятно, принадлежала раньше женщине, находились туалетный столик с посеребренным металлическим зеркалом над ним, два стула и большая кровать в глубоком алькове.

Дверь за Дом захлопнулась, и молодая женщина услышала скрежет поворачивающегося снаружи ключа. Звук этот показался ей нестерпимо зловещим. Что будет с нею — и с Робером? Долгая почти безостановочная скачка, две бессонные ночи в жалких лачугах вилланов — в харчевнях Рауль предпочитал не ночевать, - голод, потому что есть приходилось на ходу, и это была грубая крестьянская пища, - все это, хоть и терзало измученное тело молодой женщины, но не шло ни в какое сравнение с душевными страданиями.

Рядом с альковом висело на стене большое распятие. Доминик опустилась перед ним на колени и, не без труда вспоминая слова, вознесла молитву Господу с просьбой защитить ее и ее мужа...



...Де Немюр проснулся оттого, что на него лили ледяную воду. С трудом разлепив веки и приоткрыв глаза, он увидел, что висит в одних штанах на закованных в цепи руках в освещенном тусклым светом факелов подземелье. И это подземелье ему было знакомо. Слишком знакомо. Шинон. Но как он сюда попал? Нет... Это сон... Ему все это снится.

Де Немюр хотел опять закрыть глаза и заснуть. Но ему это не удалось. Откуда-то сбоку возник человек в черном — и ударил Робера по лицу. И тут де Немюр проснулся окончательно. Потому что и пощечина, и бивший человек явно не были плодом сновидения. И, тем более, не мог быть сном раздавшийся следом голос:

- Добрый день, кузен! Надеюсь, ты хорошо выспался?

Робер повернул голову — и увидел Рауля де Ноайля, с мечом на одном боку и кинжалом на другом, сидевшего, закинув ногу на ногу, на стуле в нескольких шагах от него.

Рауль! И он здесь? И иядом еще двое, все в черном. Как это могло произойти? Де Немюр напряг память. В голове у него шумело, как после хорошей попойки, во рту было сухо и стоял какой-то горький привкус, руки от кистей до плеч болели так, будто с них содрали кожу. И мысли скакали в разные стороны. Но он напрягся и вспомнил — ночь в своем дворце. Появившуюся в его спальне женщину в монашеской одежде. Эту же женщину, уже обнаженную, в маске, в его объятиях. А потом без маски.

Это была Доминик! Он провел с ней ночь. А утром... утром... да, Франсуа принес завтрак. И Робер выпил кубок с вином. А после этого сразу наступила темнота.

Все встало на свои места. Его усыпили — и привезли в Шинон. Похоже, Франсуа оказался предателем. Прав был барон де Парди, которому никогда не нравилась физиономия этого « верного» слуги Робера!

И, конечно, главный во всем этом – Рауль. Опять он на пути де Немюра! А где Доминик?

- Где моя жена? — спросил де Немюр. Собственный голос прозвучал хрипло и показался Роберу каким-то чужим.

Рауль усмехнулся. Похоже, кузен все вспомнил! И первый вопрос — о своей дорогой женушке. Хороший признак!

- Не беспокойся. С ней все в порядке. Она тоже здесь, в замке. Ты ведь узнал это место, не так ли?

- Это Шинон.

- Ты очень догадлив, Робер. А теперь догадайся еще — почему ты здесь, а не в своей постели... со своей красавицей-женой?

Светлые глаза де Немюра сощурились. Рауль явно чувствует себя хозяином положения. Уверен в своем превосходстве. Робер попробовал незаметно напрячь руки... Какая боль, он едва сдержал стон. Затем ноги... Нет! Его гнусный кузен наверняка все проверил, чтобы Робер не смог освободиться. Как ни осторожно действовал де Немюр, Рауль заметил его движения.

- Даже не пытайся, дорогой братец, - насмешливо сказал он. — Оковы крепкие. Можешь яриться, впадать в бешенство — пожалуйста, ради Бога! Будет даже забавно на это посмотреть, — как у тебя случится припадок. И ты будешь дергаться и извиваться в цепях.

- Постараюсь лишить тебя этого удовольствия, - холодно ответил де Немюр. Да, надо держать себя в руках. Ему нужна ясная голова. Чтобы спасти Доминик. Потому что спасти себя удастся вряд ли.

Рауль встал и подошел почти вплотную к Роберу. Светло-серые холодные глаза глядели прямо в светло-голубые. Де Немюр прикидывал, можно ли ударить Рауля хотя бы ногами. Можно. Но вряд ли удар получится очень сильным, — кандалы на ногах тяжелые как гири. Да и есть ли в этом смысл? Придется подождать.

- Итак, кузен, - произнес де Ноайль. — Ты понимаешь, почему ты здесь, в Шиноне?

- Вероятно, по приказу королевы. Ведь это ее замок.

- Я восхищен твоей сообразительностью! Да, таково повеление ее величества. Она вспомнила, что, отпуская тебя в Испанию — кстати, не понимаю, зачем ты туда собрался? — она не подумала о том злосчастном документе, написанном ею здесь, в Шиноне, под давлением твоим и покойного короля. Бланш хочет, чтобы ты отдал ей этот документ.

- Что ж. Это на нее похоже, - сказал Робер. Бланш! И без нее здесь, конечно, не обошлось. Когда же эта женщина перестанет преследовать его?

- Так что, кузен, если хочешь спасти свою шкуру — говори, где находится бумага.

- А если не скажу?

- Милый братец! – широко улыбнулся де Ноайль. - И ты, и твоя красавица-женушка в моей власти. Я еще не решил, с кого начать. И тебя хочется помучить. И с ней позабавиться.

Робер с ненавистью смотрел на Рауля. Да, мерзавец прав. Они с Доминик полностью во власти этого демона.

- Говори! — крикнул Рауль, выхватывая из ножен кинжал и приставив лезвие к горлу де Немюра. - Говори немедленно!

- Не скажу, - процедил Робер, откидывая назад голову. - Пока не увижу свою жену.

- Прекрасно! Фабьен! Сходи наверх. Возьмешь там Клода и Жака. Приведите сюда нашу монахиню.

Де Немюр внутренне задрожал. Он все же надеялся, что Доминик нет в Шиноне. Что кузен блефует. Что жена каким-то чудом избежала ловушки и находится на свободе. За себя он не боялся — лишь за нее. Но - увы! Его надежда оказалась напрасной.

Через несколько минут послышались шаги, - и в подземелье появилась Доминик, в своем белом монашеском одеянии, в окружении трех мужчин с обнаженными мечами в руках. Увидев Робера, она вскрикнула и хотела броситься к нему, но люди Рауля скрестили клинки, не давая ей приблизиться к мужу.

- Вот и твоя прекрасная Доминик, - сказал Рауль де Немюру. Тот молча смотрел на молодую женщину. Судя по всему, она в порядке. Ее держат где-то наверху. Робер хорошо изучил Шинон за те два месяца, что он провел тут около пяти лет назад, когда выздоровел после двадцати проведенных в подвале дней и был здесь на положении почти свободного человека.

Надо выяснить у Доминик, где ее комната. И попробовать подсказать ей путь к бегству — если таковой возможен. Но как это сделать, если здесь Рауль и его клевреты? А...Доминик же знает испанский, Исмаил говорил Роберу!

И, прежде чем де Ноайль успел сообразить, что происходит, де Немюр быстро спросил у жены на испанском:

- Где тебя держат?

Слава Всевышнему, она сразу поняла, чего он хочет от нее!

- В Псарной башне, на третьем этаже. Комната без окон.

Она говорила тоже коротко и быстро. Какая же она умница!

И вот - прекрасная новость! Робер хорошо помнил эту башню. Особенно комнату рядом.

- Слушай внимательно. На этом этаже две комнаты. Вторая — с красной дверью, справа от твоей.

Тут Рауль, наконец, сообразил и взревел:

- Заткните рот этой скотине!

Двое мужчин бросились к Роберу. Но он продолжал — очень быстро:

- Слева, выше твоей головы, там выступ в стене. И там должен лежать ключ. Возьмешь — откроешь дверь. Там есть окно. Внизу — река Вьенна. Высоко. Но прыгай!

Тут люди Рауля попытались зажать де Немюру рот. Одного он ударил скованными ногами в пах, так что тот с воем покатился по полу; второго, подошедшего сзади, очень удачно укусил за руку, и бедняга взвизгнул от боли.

- Идиоты! — в бешенстве воскликнул де Ноайль. Он выхватил меч и попытался ударить Робера по голове рукоятью. Однако, де Немюр уклонился в сторону и крикнул еще:

- Не бойся ничего и никого! Помни — ты моя жена... и я люблю тебя! Беги - и роди мне сына!

Тут Рауль размахнулся и нанес еще один удар. Он пришелся прямо в висок, и де Немюр бессильно повис на цепях, потеряв сознание.

- Мерзавцы! — крикнула Доминик, хватаясь прямо за лезвия мечей и даже не замечая, как они впиваются в ладони и режут кожу до крови.

- Уберите ее! — приказал Рауль, тяжело дыша. — Не знаю, что ваш муженек сказал вам, мадам. Вероятно, советовал, как сбежать отсюда. Но предупреждаю: один неверный шаг... Одно движение - и расплачиваться за это будет он! Причем кровью, мадам, кровью! Так что никаких дурацких выходок! Вы должны быть покорной и смирной. Иначе очень скоро станете вдовой!

Доминик повели наверх. Она шла, стараясь сдержать подступающие к горлу рыдания, и думала о словах мужа. Она поняла все, — и то, что он сказал ей. И то, что не успел сказать. Да...Она должна бежать. Даже если это станет для Робера смертным приговором. Его убьют, убьют наверное, и очень скоро. И он это знает. Но он не хочет, чтобы Доминик сейчас думала о нем или боялась за него. Не хочет, чтобы она покорилась и смирилась. А, тем более, - отдалась подлецу де Ноайлю. Ведь, если Дом спасется.... И если их с Робером единственная брачная ночь прошла не напрасно, - она родит де Немюру сына. И Раулю ничего не достанется.

И, пока Доминик вели в Псарную башню, она упорно размышляла, как совершить побег. Она что-нибудь придумает. Ублюдок Рауль! Он наверняка придет к ней сегодня. И попытается добиться своего. Но она — жена Черной Розы, а не Мадлен де Гризи, или какая-нибудь несчастная девушка из борделя. И мы еще посмотрим, кто кого, монсеньор герцог де Ноайль!

...Когда Робер через несколько минут пришел в себя, он сразу понял, что его кузен находится в состоянии полного бешенства, и оттягивать миг признания больше нельзя.

- Говори немедленно, где бумага, собака! — закричал разъяренный, красный от злобы, Рауль. — Или твоя женушка снова окажется здесь! И я разрешу моим людям позабавиться с ней на твоих глазах! Молчишь?.. Фабьен! Приведи монашку!

- Стойте, - сказал Робер. — Я скажу. Бумага находится у твоей сестры... у Розамонды.

Де Ноайль, тяжело дыша, смотрел на него. Постепенно лицо его начало принимать естественный цвет. Вдруг он улыбнулся, — и улыбка эта совсем не понравилась де Немюру. Но нет... Розамонда — родная сестра Рауля. Единственный близкий ему по крови человек. Каким бы подонком де Ноайль ни был, он не причинит зла собственной сестре!

-У Розамонды? — протянул де Ноайль. - Как я сам об этом не догадался? Конечно! Она же так тебя любит. Как родного брата. Предательница! Иуда в женском обличье! Вы вечно шептались с ней за моей спиной. Вечные тайны... Секреты...

- Это не так. Розамонда ничего не знает о содержании бумаги. Кроме того, что документ очень важный, и его надо беречь как зеницу ока, и никому, даже тебе, не рассказывать о нем.

Рауль недоверчиво хмыкнул.

- И где же моя сестрица держит документ?

- Я не знаю. Но она говорила, что всегда возит его с собою.

- Не иначе, в Евангелии! Или в одной из других своих душещипательных книг. Боже, как же я раньше не догадался, что бумага у Розамонды! Думал о де Парди, о покойном графе де Сю — твоих дружках. Но не о родной сестре!

Де Ноайль заметался по подвалу. Наконец, он крикнул:

- Фабьен! Перо, бумагу, чернила. Еще свечи и стол принесите. Живо!

Через пять минут все это было принесено, и Рауль быстро сел за стол и начал писать. Затем он запечатал послание и отдал его Фабьену.

- Поскачешь в Париж, в королевский дворец. Ты будешь там, если поспешишь, меньше чем через два дня. Лети стрелой, выбери самую кратчайшую дорогу! Отдашь герцогине де Ноайль, моей сестре. Привезешь ее сюда. Она хорошо ездит верхом. Так что паланкин не берите.

Затем Рауль повернулся к де Немюру.

- Ты уверен, кузен, что Розамонда захватит бумагу с собой?

- Если ты сомневаешься, я могу сделать приписку своей рукой, чтобы твоя сестра взяла документ и привезла его мне.

- Да? Освободить тебе руку, чтобы ты мог написать? Ну нет.

- Неужели ты так меня боишься, Рауль? — рассмеялся де Немюр. — Ведь я буду писать правой рукой! Которая у меня не действует.

- Посмейся, посмейся. Я не боюсь. Но осторожность не помешает. Я тебя слишком хорошо знаю, милый герцог Черная Роза! Моли Господа, чтобы Розамонда привезла с собой бумагу. Иначе... - лицо де Ноайля исказилось злобой. Он оглянулся на своего клеврета: - Итак, Фабьен, скачи! И возвращайся с моей сестрой!

Когда шаги приспешника Рауля стихли наверху, де Ноайль подошел к Роберу и сказал с гнусной усмешкой:

- Ну что ж. Фабьен вернется не скоро. Чем бы мне пока заняться, как ты думаешь, мой дорогой кузен?

Рауль заметил, как де Немюр чуть вздрогнул. Как сжался его рот. Как сузились зрачки. «Да, Робер понимает, что за время моего ожидания может произойти многое. И что ничего хорошего не ждет ни его самого, ни его красавицу-жену.»

- Прямо скажу, кузен, — ты меня не особенно интересуешь, - улыбаясь, продолжал де Ноайль. - Да ты и сам прекрасно знаешь мои пристрастия. Молодые девушки. Женщины. С ними я отдыхаю душой. Пытать тебя — приятное занятие. Но, боюсь, оно не доставит мне того наслаждения, какое я испытываю, развлекаясь с женщинами. Поэтому я, пожалуй, навещу твою юную жену. Ах, как она мне обрадуется! Жаль, что она больше не девственница. Но я как-нибудь это переживу. Я славно с ней повеселюсь. Возможно, даже сюда, в подземелье, до тебя долетят ее крики и мольбы о пощаде. А если она начнет сопротивляться — тем лучше. Это еще больше разожжет мою страсть! Через час-другой она станет покорной. И я научу ее кое-каким штучкам, которые ты, милый кузен, вряд ли стал бы с ней проделывать. Возможно, я вернусь с ней сюда, и очень скоро. И мы покажем тебе здесь все, чему я ее научил...А, вижу, ты уже на грани! Ну, давай, Робер! Очень хочется увидеть, как у тебя будет припадок! - произнося все это, Рауль, тем не менее, взялся за рукоять меча и отошел подальше от де Немюра, который, действительно, чувствовал, как ярость туманит его голову. Он побелел, зрачки сузились. Но пленник огромным усилием воли подавил подступающий приступ. Он не должен сейчас терять контроль над собой. Ни за что!

Де Ноайль внимательно следил за меняющимся выражением лица де Немюра, -увидев, что оно вновь становится естественного цвета, и зрачки расширились, Рауль притворно вздохнул.

- Ты вечно обманываешь мои надежды, кузен. Хоть бы твоя милая женушка их тоже не обманула! Но нет, я уверен, — она-то меня не разочарует! Такая красавица! Глаза, волосы, грудь, бедра... Само совершенство! Я возбуждаюсь, стоит только подумать о ней. Итак, я ухожу. Тебя оставляю на попечение Жака и твоего верного слуги. Присматривайте за нашим красавцем, Франсуа. Но не трогайте его даже пальцем. Он нам еще пригодится. - И Рауль, с омерзительной ухмылкой, отправился наверх. Де Немюр провожал его взглядом, полным бессильной ярости. Но он больше ничем не мог помочь Доминик. Ей придется самой каким-то образом выбираться из своей комнаты. Дай Бог, чтобы ей это удалось. И чтобы ключ, который Тереза обещала Роберу всегда оставлять на выступе в стене около красной двери, был на месте!

Тереза... За все эти годы герцог почти не вспоминал о ней. Но тогда, после двадцати кошмарных дней, проведенных в этом же страшном подземелье, именно она возродила Робера к жизни. Интересно, вышла ли она вновь замуж? Или по-прежнему вдовствует? Вряд ли. У нее было столько воздыхателей, и здесь, в замке, и за его пределами. Черноволосая зеленоглазая смуглая красавица, статная и высокая, уроженка Прованса, сводила с ума многих мужчин. Но, несмотря на свою бедность, на жалкое положение вдовы лесника, Тереза обладала гордостью настоящей южанки. И рука у нее была тяжелая, так что слишком назойливых поклонников ждал достойный отпор.

Что такая роскошная женщина могла найти в том де Немюре, которым тогда он предстал перед ней? Изможденном, худом как скелет, ослабленном настолько, что даже сто шагов казались ему почти непреодолимым расстоянием. Когда Робер впервые увидел себя в зеркале в то время, — у него волосы в буквальном смысле этого слова встали дыбом от ужаса. Да, он мог тогда внушать жалость...сострадание...но только не влечение и уж, тем более, не любовь.

А Терезу каким-то чудом сразу потянуло к нему. Робер вспомнил их первый поцелуй. Как лицо ее вспыхнуло и залилось краской, когда он пришел к ней, крадучись, как вор, в Псарную башню, и раздел ее на ее жалкой узкой постели дрожащими и от слабости, и от возбуждения руками. И как она рыдала от счастья, кусая зубами угол подушки, чтобы никто не услышал за стеной этих звуков, когда он довел ее в первый раз до высшего наслаждения.

Каждое их свидание вливало в Робера новые силы. И добровольный узник Шинона забывал о своем положении; о перенесенных муках; о грызущей и томящей его каждый день неизвестности. Да, Тереза заставляла де Немюра забывать обо всем этом!

Вспомнил герцог, и как он пришел к ней в башню в последний раз. Она сидела у окна, низко склонив голову, пришивая на белый плащ черную розу. Когда Робер заставил ее поднять лицо, то увидел столько страдания в ее зеленых глазах. А плащ был весь мокрый от слез. Вспомнил, как она бросилась к нему на грудь, умоляя остаться...Го

Бедная Доминик, надеюсь она выживет!!! Поражаюсь ее силе духа!
Сглупили, конечно, Бланш с Раулем насчет замка... надо было в другой. А Немюр не растерялся и спас этим ее!
Огромное спасибо за продолжение! С нетерпением жду еще)))
_________________

Сглупили... но до чего ж коварно и жестоко! В другом замке это все не казалось бы настолько острым и не было бы так больно, как вернуться именно сюда.

Надеюсь Доменик выживет!

Гюльнара! Ко мне на ты. Ночью прочла все доступные главы. От Робера в восторге. Когда то давно читала о Золотом Голосе Лангедока, Дьявол Лангедока

спасибо за продку!!!у Дом есть шанс спастись, но кто же спасет Робера? как подумаю, что он в руках психа Рауля, так самой того прибить хочется, чтоб больше не портил людям жизнь

Гюльнара! Большое спасибо за продолжение! Я в восторге от романа и героев. Герцог-само совершенство, Рыцарь! И Доминик-отважная, любящая, взбалмошная- рыжая бестия, и такая любимая ГГ. Очо-

Здраствуите автор.Сегодня прочитала ваш роман.Очень понравилса.Мечтаю прочитать следующую 14 главу. Добавте меня к ваши друзям.

Девы! Аууууу! Так продолжения хочется, ужаснооо! Как там Доминик и Робер?

И мне очень очень хочется)))). Надеюсь что у автора все хорошо и он нас скоро порадует! А еще надеюсь, что Доминик и Робер выживут!
_________________

Всем привет!!!! Можно к вам?))) Спасибо,Гюльнара,за ваш замечательный роман!!!! Прочитала я начало и .....пропала)))) Дочитала я до того,что в блоге и просто таки умоляю допустить меня в святая святых,а то ведь изведусь!!!!))))
P.S. спасибо ОГРОМНОЕ Саиде и Олесе за наводку!!!!))))))
___________________________________