Жаклин Рединг "Белый рыцарь"

Спасибо за продолжение

Постели скорее всего не постели, а тюфяки, которые убирают на день. А главный или большой зал на втором этаже. Имха.

Нюрочек,
спасибо! Похоже на правду. Я, как далекий от истории человек, даже не подумала, что тюфяки могли убирать )))
_________________

Спасибо
_________________

Девочки, благодарю за новую главу, за интересное продолжение!

Похоже, что Кристиан прочно закрылся в своей раковине и вытащить его оттуда будет очень и очень трудно. . Грейс можно только посочувствовать. Она правдиво рассказала мужу об их встрече. Но он уже никому не доверяет.

Дика, Москвичка, Фройляйн, спасибо за главу! Очень нравится роман, перевод!

Дика, Москвичка, Фройляйн, спасибо за главу!


да, ее жаль.
Такое впечатление, что Кристиан жесткий человек и с ним будет не легко.
_________________

Cпасибо за продолжение!!!
_________________

Дика, Москвичка, Фройляйн спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!!
___________________________________

Дика, Москвичка, Фройляйн, спасибо за новую главу, читаю с удовольствием!!!!

_________________

 » Глава 7

Перевод - Evelina
Бета-ридинг - Москвичка
Вычитка - Фройляйн


Глава 7

– Мы прибыли в Уэстовер, миледи.
В темноте кареты Грейс медленно открыла глаза, и в тени едва различила очертания фигуры лорда Найтона. Она выглянула в окошко. С тёмного беззвёздного неба сквозь сгустившийся туман едва пробивался тусклый лунный свет. Боже праведный, уже ночь. Сколько же она спала?
– Два часа, – словно прочитав её мысли, ответил маркиз. – От самого Уэксбурга.
Затем он распахнул дверцу кареты и, выйдя, подал руку Грейс, чтобы помочь ей спуститься на землю.
Перед ней предстало внушительного вида здание, отчасти замок, отчасти усадьба, здесь даже имелся донжон[1], тёмной тенью выступающий из полумрака, подобно жуткой декорации к готическим романам, которыми она когда-то зачитывалась. Безусловно, это было самое впечатляющее обиталище из всех, что Грейс когда-либо доводилось видеть – по меньшей мере вдвое превосходящее своими размерами Ледисторп. Впрочем, монументальность сооружения ни в коем случае не дарила ощущения тепла и уюта. При въезде в Ледисторп каждого путника сразу же охватывало чувство, что ему здесь неподдельно рады все, начиная со слуг, тут же появлявшихся, чтобы приветственно помахать гостям, и несчётного множества собак, заливисто лающих им вслед. Это же место, утопающее во мраке и сумеречном тумане, напротив, производило лишь впечатление холодного, зловещего предзнаменования. Словно предостерегая гостей держаться подальше вместо того, чтобы приглашать их внутрь.
Они стояли во дворе, окружённом с четырёх сторон мрачными каменными стенами, сурово и хмуро взирающими вниз. Плющ увивал угловые башни, а сводчатые ворота, через которые въехала их карета, оказались единственным выходом отсюда. Перебросившись несколькими фразами с кучером, лорд Найтон направился по посыпанной гравием дорожке прямо к парадной лестнице, ведущей к внушительной двери высотой в три человеческих роста. Грейс последовала за ним. Только они поднялись на верхнюю ступеньку, как дверь медленно отворилась, и на пороге появился пожилой дворецкий с суровым выражением лица.
– Добрый вечер, милорд.
Лорд Найтон едва обратил внимание на это приветствие, разве что коротко бросил:
– Эмброуз, – и прошагал мимо него, направляясь дальше по главному холлу.
Вдруг он заметил, что Грейс не пошла за ним, и обернулся:
– Миледи?
– Разве вы не собираетесь перенести меня через порог?
Маркиз непонимающе уставился на неё:
– Прошу прощения?
– Я полагала, что по общему правилу все женихи на руках переносят своих невест через порог.
– Правилу?
Грейс кивнула.
– Если им пренебречь, это может привести к ужасным последствиям для брака.
Интересно, какие же последствия могут оказаться ужаснее того обстоятельства, что жених с невестой совершенно незнакомы друг с другом.
– Думаю, это справедливо только для тех, кто верит в подобную чепуху.
Грейс не двигалась с места и только глядела на него через порог.
– Я бы предпочла не искушать судьбу.
Кристиан сверлил её взглядом. Как он заметил, Эмброуз стоял неподалеку, прислушиваясь к разговору.
– Миледи, пока вы не заснули в дверях, предлагаю вам воспользоваться собственными ногами, чтобы войти в дом.
– Но я…
– О, Боже правый! Женщина, будь по-твоему!
Грейс испуганно втянула в себя воздух, когда Кристиан вдруг подхватил её на руки. Она оказалась к нему ближе, чем за весь прошедший день, настолько близко, что могла почувствовать исходящий от него чистый, мужской запах – сандалового дерева, и чего-то ещё – какой-то пряный аромат. Неожиданное ощущение его крепких рук, тёплого тела, прижимающегося к ней, было новым и до странности успокаивающим, и когда он, внеся Грейс внутрь, опустил её на пол, она вдруг почувствовала, что ей недостаёт этого ощущения.
Сам маркиз, тем не менее, был ничуть не впечатлён.
– Надеюсь, теперь за судьбу можно не волноваться, – обронил Кристиан, и, развернувшись, направился дальше вглубь дома.
Внешний вид здания показался Грейс устрашающим, но то, что она увидела внутри, поистине ошеломило её. В круглом помещении в нишах, вырезанных прямо в гранитных стенах, были установлены мраморные римские статуи. Вместо того, чтобы поместить их там, где на них бы смотрели и восхищались, статуи подняли на такую высоту, что у каждого входящего возникало чувство, будто на него сверху вниз взирает собрание верховных владык. По периметру комнаты выстроились массивные алебастровые колонны, а вырезанный в камне герцогский герб Уэстоверов украшал стену над аркой центрального входа. Пока они шли, звук их шагов эхом отражался от мраморного пола и устремлялся ввысь к потолку, укреплённому дубовыми балками, по размеру своему не уступающими корабельным мачтам.
В дальнем конце галереи из тени возникла фигура, державшая несколько мерцающих свечей в изогнутом канделябре: экономка, одетая в тёмную юбку и белый льняной чепец, присела в реверансе, неожиданно попытавшись при этом слабо улыбнуться, а затем замерла рядом с негнущейся фигурой Эмброуза.
– Добрый вечер, миссис Стоун, – произнёс Кристиан.
– Лорд Найтон, мы так рады видеть вас снова, – подскочила та.
– Позвольте представить вам обоим мою жену, леди Найтон.
Дворецкий почтительно склонил голову, пробормотав «миледи», в то время как экономка поспешно опустилась в очередном реверансе:
– Добро пожаловать в Уэстовер, миледи.
– Покажите леди Найтон наши комнаты и помогите ей с вещами. Мы проделали неблизкий путь, а утром, первым делом, снова отправимся в дорогу. Прошу вас позаботиться обо всём, что бы её светлость ни пожелала.
– Да, милорд, – в унисон ответили слуги.
Грейс перевела взгляд на Кристиана:
– Вы не идёте?
– Есть одно дело, требующее моего внимания. Эмброуз и миссис Стоун вполне способны проводить вас, если, конечно, не существует другого правила, требующего от новобрачных переносить своих жён через все пороги в доме.
Грейс отрицательно покачала головой, не будучи твёрдо уверенной, не насмехается ли он над ней. Что её изумило, так это его внезапное пренебрежение женой. Ведь не собирался же маркиз оставить её одну в пещере этого огромного дома на всю ночь – их первую брачную ночь!
– Я лишь подумала, что…
Но Кристиан не слушал её. Вместо этого он, отвернувшись, давал указания дворецкому:
– Будьте добры, прикажите кухарке подать ужин в обеденном зале. Лакей может проводить туда леди Найтон, когда та будет готова спуститься.
Грейс смотрела на Кристиана, размышляя, сбросит ли он когда-нибудь этот покров холодности и непробиваемого безразличия, в который, казалось, был облачён. На протяжении всего путешествия он был вежлив, и хотя не проявлял особого интереса к беседе, Грейс списала всё на усталость и подумала, что у них будет время получше узнать друг друга, когда они доберутся до места.
Очевидно, она ошибалась.
Но прежде чем Грейс смогла выразить своё согласие либо несогласие с его планами, Кристиан, развернувшись, направился к боковой двери. Тишину холла нарушало лишь негромкое эхо, вторящее звуку его шагов. Грейс стояла, не двигаясь, и только смотрела, как он, уходя, плотно закрыл за собою дверь.
– Миледи, – наконец, окликнула её миссис Стоун.
Грейс посмотрела на женщину.
– Если вы будете так добры, чтобы проследовать за мной, я покажу вам ваши комнаты.
Грейс бросила последний взгляд на дверь, за которой скрылся Кристиан, прежде чем, молча кивнув, последовать за пятном неверного света от канделябра в руках экономки.
Миссис Стоун провела Грейс по мрачному лестничному пролёту в верхний коридор, обитый тёмными панелями орехового дерева, с развешанными по стенам портретами предков Уэстовера, выражение лиц которых было столь же суровым и зловещим, как и дом, где они обитали. Изображённые на портретах люди хмуро взирали на неё из своих позолоченных рам, скрытых в тени. И разок Грейс даже показалось, словно глаза одного из них – жившего в эпоху Тюдоров господина, который выглядел суровее прочих и был облачен в камзол, чулки, и круглый, как колесо, гофрированный воротник, – шевельнулись, наблюдая за тем, как она проходит по галерее.
Она отбросила эту мысль прочь, решив, что то была лишь игра света на стене. Но когда они продолжили свой путь, Грейс поймала себя на том, что украдкой поглядывает на обложку романа, который захватила с собой из кареты, дабы удостовериться, что её заголовок – «Тайны Удольфского замка» – внезапно не превратился в «Тайны Уэстовер-Холла». Всё, увиденное Грейс этой ночью, определённо походило на историю, достойную пера миссис Радклиф[2] – здесь был и средневековый замок, и мрачный дворецкий, выглядевший, словно выходец с того света.
Когда главный холл остался далеко позади, миссис Стоун, казалось, стала держаться немного свободнее. Вскоре она даже разговорилась.
– Мы надеемся, вам понравится в Уэстовере, миледи, пусть даже вы пробудете здесь всего одну ночь, ведь когда лорд Найтон станет новым герцогом, это место будет вашим домом. Если вам что-то нужно, не стесняйтесь попросить.
Одна лишь мысль о том, чтобы поселиться в этом мрачном доме совершенно выбивала её из колеи, на ум приходили слова Нонни, что она когда-то сказала внучке: «Место каждой леди рядом с её мужем». Грейс размышляла, могла ли её бабушка предвидеть всю унылость этого ужасного обиталища.
– Благодарю вас. – Грейс на мгновение задумалась. – Не могли бы вы кое-что мне рассказать, миссис Стоун? – спросила она.
Экономка остановилась перед массивной дубовой дверью, взялась за увесистую связку ключей, висевшую у неё на поясе, и, выбрав один, вставила его в замок.
– Конечно, миледи. Всё, что угодно.
– Вы давно служите у Уэстоверов?
Миссис Стоун повернула ручку, распахнула дверь, и, отступив на шаг, повернулась к Грейс, чтобы ответить на её вопрос.
– О, около тридцати лет, или даже больше. – Войдя в комнату, она принялась зажигать многочисленные канделябры и подсвечники, расставленные по всей комнате, а сама тем временем продолжала: – Моя мать прежде служила здесь, а затем вышла замуж за моего отца, который работал на конюшнях – так что я выросла в Уэстовере. Сперва я была посудомойкой, затем стала убирать верхние комнаты, работала няней, и примерно лет десять назад дослужилась до экономки. Моя дочь и племянницы тоже сейчас служат здесь горничными.
Грейс кивнула.
– Значит, вы знаете семью Найтонов уже очень давно?
– Ох, не то слово, миледи. Я была няней лорда Найтона, когда тот был ещё ребёнком.
Грейс попыталась представить лорда Найтона мальчишкой, резвящимся посреди этих самых коридоров, его смех, эхом отражающийся от высоких потолков, но образ упорно ускользал от неё. Так что она вновь обратила внимание на экономку.
– Раз вы так долго здесь служите, возможно, сможете мне поведать, всегда ли эта семья и этот дом были полны таким страданием, как теперь.
Миссис Стоун встала, как вкопанная, затем повернулась к Грейс. Губы её были сжаты, а взгляд неожиданно омрачился.
– Простите, – произнесла Грейс. – Мне не следовало спрашивать.
– Всё в порядке. Вы имеете полное право знать. – Украдкой взглянув на дверь, экономка понизила голос. – Нет, миледи. Так было не всегда. Раньше Уэстовер был счастливым местом, здесь повсюду звенел смех.
– Что же могло причинить столько горя этой семье?
И вновь миссис Стоун посмотрела на дверь.
– Это произошло, когда умер прежний маркиз – отец вашего мужа – примерно лет двадцать назад. Смерть лорда Кристофера принесла семье столько невыносимого горя, что они и по сей день не могут оправиться. И именно смерть его светлости стала причиной отчуждения между старым герцогом и его светлостью, вашим мужем. Непреодолимого отчуждения, по сути, в котором ни разу с тех пор не удавалось пробить брешь. А бедная леди Фрэнсис! Настоящий лучик счастья – вот кем она была. Но ей так и не удалось пережить смерть мужа. Словно, когда умер его светлость, жизнь закончилась и для прочих членов семьи. – Затем голос экономки смягчился. – Но это коснулось не всех. Вы знакомы с леди Элеанор? – спросила она.
Грейс улыбнулась:
– О да, она просто замечательная.
– Ах, какое прелестное дитя, леди Элеанор, как не похожа характером на остальных. Она настоящее благословение для вашего супруга маркиза, и очень дорога ему. Думаю, без неё его светлость бы…
– Продолжайте, миссис Стоун.
Но экономка уже обратила взгляд широко раскрытых глаз в противоположный конец комнаты, с явным испугом взирая туда, где в дверном проёме неожиданно возник Эмброуз. Застывшее лицо дворецкого не предвещало ничего хорошего.
– Его светлость попросил меня сообщить леди Найтон, что ужин готов, и вскоре будет подан в обеденном зале. – Он обратился к Грейс. – Миссис Стоун сама проследит, чтобы ваши вещи были распакованы, миледи.
Держался Эмроуз высокомерно, хотя и достаточно вежливо, чтобы избежать любого обвинения в непочтительности. Однако по выражению лица миссис Стоун было легко догадаться, что этот человек внушает ей ужас, и ужас, очевидно, глубоко укоренившийся за все те годы, что она провела под его началом.
– Благодарю вас, Эмброуз, – ответила Грейс. – Можете передать его светлости, что я скоро спущусь.
Но дворецкий не сдвинулся с места.
– Я должен проводить вас в обеденный зал немедленно, миледи. – Он продолжал в упор смотреть на неё. – Так приказал его светлость.
И хотя Грейс предпочла бы в качестве проводника миссис Стоун, ей, однако ж, не хотелось доставлять экономке ненужных проблем. А потому она решила отправиться вместе с непреклонным дворецким, несмотря на то, что видела в этом для себя мало приятного. Ей ни капельки не нравился Эмброуз, и Грейс чувствовала, что и он к ней не питает сколько-нибудь доброты.
– Замечательно. Миссис Стоун, если это не сильно вас затруднит, то мне бы хотелось перед сном принять ванну, чтобы смыть с себя всю эту дорожную пыль.
– Конечно же, миледи, когда вы поужинаете, горячая ванна уже будет ждать вас. – Миссис Стоун опустилась в глубоком реверансе и улыбнулась, невзирая на сердито нахмурившегося Эмброуза.
В полной тишине Грейс следовала за дворецким по тем самым тёмным коридорам, по которым её только что вела миссис Стоун. Единственным источником света была одинокая свеча, которую нёс перед собой Эмброуз. В его обществе, дом, казалось, стал даже мрачнее, чем прежде – словно грозовые тучи повисли над землёй в и без того ненастный день. Дворецкий не проронил ни слова – разве что предупредил леди, чтобы та внимательно смотрела под ноги, когда они поворачивали за угол. И то, скорее сделал это из привычки, нежели из беспокойства за неё. Когда они дошли до лестницы, ведущей на первый этаж, Грейс, всё-таки, нарушила молчание.
– Эмброуз, будьте добры, подождите минутку. – Он остановился, и, обернувшись, внимательно посмотрел на неё. – Надеюсь, вы не станете винить миссис Стоун в том, что я проявила любопытство. Это я, а вовсе не она, завела тот разговор, который вы случайно услышали.
В свете свечи резче выделялись острые грани его лица, которое приобрело какие-то зловещие черты.
– Я знаю, мадам, и не вижу причин проводить по этому поводу беседу с миссис Стоун. Однако, если у вас в будущем появятся какие-то вопросы, касающиеся маркиза, либо членов его семьи, я совершенно уверен, его светлость предпочел бы, чтобы вы задавали их ему, а не слугам. В любом случае, челядь здесь ни во что не посвящают, и всё, о чём они могут вам рассказать, – не более чем догадки о событиях давнего прошлого.
– Несомненно, Эмброуз. Тем не менее, могу я напомнить вам, что семья его светлости теперь и моя семья тоже?
Дворецкий наградил её долгим взглядом.
– Конечно, миледи, – наконец, вымолвил он. И больше не сказав ни слова, повернулся и продолжил свой путь вниз по тёмному лестничному пролёту.
Они проходили мимо, тускло поблескивавших в зловещем свете свечи рыцарских доспехов и древнего оружия. Надеясь отогнать дурные мысли, Грейс поймала себя на том, что с оттенком иронии размышляет, сколько же душ было замучено с помощью различных пыточных приспособлений, встретившихся им по пути, и не было ли среди жертв новоиспечённых герцогинь Уэстовер?
Вскоре они очутились у двустворчатых арочных дверей, здесь дворецкий посторонился, пропуская её вперёд. Грейс обнаружила, что стоит у входа в просторный зал, посредине которого располагался длинный, отполированный до блеска стол. За этим столом с лёгкостью можно было усадить человек тридцать, а блюд на нём могло уместиться столько, что хватило бы, чтобы накормить всех деревенских жителей в Ледисторпе. На дальнем конце стола, неподалеку от ярко пылающего камина, восседал лорд Найтон, выглядя при этом, словно король на собственном пиру. Разве что рядом не было ни придворных, ни трубадуров, которые развлекали бы владыку, а лишь пустое кресло по правую руку от маркиза – очевидно, предназначенное для неё, – и лежащие на столе приборы.
– Добрый вечер, милорд, – приблизившись, поприветствовала мужа Грейс, оставив Эмброуза стоять в дверях.
Кристиан поднялся с места.
– Добрый вечер, миледи. Надеюсь, вам пришлись по нраву герцогские покои?
Грейс заняла своё кресло.
– То малое, что я успела увидеть, прежде чем явился Эмброуз, чтобы отвести меня на ужин, показалось мне вполне приемлемым.
– Приношу свои извинения. Я хотел дать вам больше времени на подготовку к ужину, но кухарка ждала нашего приезда, и еда была уже почти готова.
Грейс подумала, что он забросил все свои срочные дела, чтобы разделить с ней трапезу, но решила придержать эти мысли при себе. Развернув льняную салфетку, она положила её к себе на колени. Два лакея выступили из мрака, чтобы прислуживать хозяевам; они разливали по тарелкам дымящийся черепаховый суп.
– Скажите, милорд, – сделав глоточек кларета[3], спросила Грейс, – почему мы остаёмся в Уэстовер-Холле только на одну ночь? Ведь если у вас есть дела, которыми необходимо заняться, мы, без сомнения, могли бы пробыть здесь и дольше.
Даже не взглянув на неё, Кристиан взялся за ложку:
– В Лондоне есть более неотложные вопросы, требующие моего присутствия. Исполнить то, что здесь требуется, не займёт много времени. Мы отправимся в город завтра, как и собирались.
Он приступил к еде, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Однако Грейс не смогла сдержать своего любопытства.
– Но, раз мы непременно должны ехать завтра, не было ли более благоразумным провести ночь где-нибудь между Литтл-Бидлингтоном и Лондоном, или, возможно, даже вернуться в город, нежели делать такой крюк к западу, потратив при этом почти целый день.
Кристиан положил ложку, и открыто взглянул ей в глаза:
– Да, миледи, это было бы благоразумнее, и будь у меня выбор, именно так бы мы и поступили. Но в роду Уэстоверов есть традиция, о которой вам пока неизвестно. Можете назвать её одним из этих ваших «правил», если угодно. Понимаете, все новобрачные должны провести свою первую брачную ночь на герцогском ложе Уэстоверов – если быть точнее, они должны лишиться там девственности. Говорят, что это является залогом появления следующего наследника мужского пола.
При этих словах, рот Грейс открылся от изумления, а в следующее мгновение её ложка со звоном упала на пол.

_________________

[1] [b]Донжо́н [/b](фр. donjon) — главная башня в европейских феодальных замках.

[2] Анна Радклиф (англ. Ann Radcliffe, урождённая мисс Уорд; 9 июля 1764 — 7 февраля 1823) — английская писательница, одна из основательниц готического романа.

[3] Кларет (фр. clairet) — общее название для красных бордоских вин в Западной Европе. Кроме того, так называют вина бордоского типа, которые производятся в других странах (например, австралийский кларет, немецкий кларет и др.).
_________________

Ай! Прода!!!
Evelina, Москвичка, Фройляйн, огромное спасибо за кусочек счастья в пятницу 13-го!!!
Бегу читать

Боже, ну и паршивец же Кристиан. Просто не ожидала. За что же жену так наказывать? Делать из нее козла отпущения в споре между двумя баранами в семье. Да, конечно, сестрица с матерью важнее, а жена - не женщина, не человек. Ах, как неблагородно, маркиз Найтон.

Глава замечательная по тому, как передана атмосфера, обстановка, настроение. Спасибо Эвелина, Мока и Фро!
_________________

Спасибо за замечательную главу! Кристиан недалеко ушел от своего деда,который героиню про грудь спрашивал....Видимо сходство семейное
Надеюсь Грейс его от этого вылечит

Девочки, спасибо за новую главу!!!
Да, чувствую, будем мы много обсуждать поступки Кристиана, как девочки и предупреждали. Ему требуется большой втык.