Дыхание осени (современный ЛР)

Привет! Да в том-то и дело, что я могу ответить, только будет ли тебе потом интересно?
Вот, смотри, эксперимент... Нет, он, конечно, не скажет, что влюблен, неа, но скажет такое, от чего она покраснеет, сильно, ага

За продолжение еще не садилась - ленюсь, если честно ))
А пожелание не надоевшее. Наоборот, это как ваша фишка

Да? Мерси

Ох

Натали, привет, солнце!


Наталья, спасибо, мне будет интересно, очень.
Ты же просто мое любопытство утолила, а потом в главе все так красиво и вкусным стилем написано будет, что еще теперь с большим интересом жду продолжения.

 » Том 1. Глава № 15

Мои джинсы будто подменили: цвет тот же, бледно-выбеленный, но сзади неприлично висят, а на бедрах держатся только за счет ремня, одолженного у Макара. Другие вещи, привезенные им из дома Яра, так и лежат не разобранными в сумке: не я их покупала, не мне и носить. Под недовольными взглядами, делаю вид, что так и надо и накидываю плащ (плащ – единственная уступка гордости); только застегнув последнюю пуговицу, спохватываюсь, что верх-то пижамный, но и так сойдет. Под плащом не видно, а раздеваться я не собираюсь. Чтобы не навернуться, - голова еще кружится и слабость не отпускает и честно говоря, тело покалывает, - беру Макара под руку и мы спускаемся к машине под завистливые взгляды медсестер. Интересно, он замечает, что на него пялятся?
- Ты выглядишь нормально.
- Что?
Мне как-то не до комплиментов, тем более таких странных, и вообще я думала, что то, что между нами произошло, мы ворошить не будем по крайней мере до тех пор, пока я окончательно не поправлюсь. Потому что мне ужасно хочется набить ему рожу острыми каблуками, а я пока едва передвигаю ноги в мягких мокасинах.
- Тебе не обязательно краситься или выряжаться, чтобы выглядеть хорошо, - повторяет, явно недовольный моим тугодумием.
Наверное, надо сказать спасибо – какой-никакой, хоть и не в тему, а комплимент, но я упорно молчу. Мы вызываем лифт, в который, шушукаясь, забегают две пухленькие медсестры – смеются, переглядываются, и все на Макара поглядывают. А он смотрит прямо перед собой и время от времени сжимает мою руку.
- Ты выглядишь великолепно, - говорит он перед выходом и окидывает ледяным взглядом приунывших болтушек. Я, честно говоря, расстраиваюсь вместе с ними. Не нравятся мне эти комплименты – видать, придется избавиться от Макара раньше, а у меня такие планы на него… были.
- Слушай, - говорю, притормозив на крыльце, - может, я сама поеду?
Тяжелый взгляд становится красноречивым ответом.
- Нет, правда, - не сдаюсь, - я на маршрутке, здесь всего девять остановок.
- Ты хорошо выглядишь, Злата, - а сам в окна на медсестер посматривает. – И если кто-то думает, что макияж делает из нее красавицу, а хлопанье наращенными ресницами возбуждает… - Переводит взгляд на меня. – Я не стесняюсь тебя.
И то ли от неожиданного заявления, то ли в целом от абсурдности ситуации, то ли от порыва сильного ветра, я на секунду теряю равновесие. Макар прижимает меня к своему боку и ведет к машине, усаживает, как ребенка, застегивает ремень безопасности. Садится сам, а я все думаю над его словами. Когда машина трогается с места, меня осеняет.
- Так ты переживал, что я комплексую?
- Я был не прав?
- Фух, - выдыхаю, - Макар, медсестры смотрели вовсе не на меня.
- Если тебе проще не замечать, хорошо.
- Это ты не замечаешь! – Никогда не думала, что буду объяснять ЕМУ, что он может привлечь внимание женщины. – Они смотрят на тебя, они глаз от тебя не отводят. Даже выйди я без пижамы, но с тобой под руку, они бы с большим удовольствием обсудили не мое безобразие, а твой свитер.
Наверное, и его посещает мысль об абсурдности нашего разговора, потому что его взгляд говорит именно об этом.
- На дорогу смотри, - ворчу. – У меня нет комплексов по поводу внешнего вида. Да, есть женщины, которые выглядят лучше, - машу рукой, чтобы не отвлекался, - но меня во мне все устраивает. Конечно, до больницы было намного лучше.
Пальцы белеют, сжимая руль.
- Послушай… - говорит он.
- Нет, если ты начнешь говорить… сейчас… об этом… я сорвусь.
Я понимаю, что зажмурилась только открыв глаза. Макар молчит, я с упоением рассматриваю умытую дождем дорогу. Так хорошо, спокойно, весело подмигивают светофоры. Я на минуту даже забываю где я, с кем и вообще куда еду. Оказывается, жизнь в малом, вот так, молчать, когда говорить не хочется, знать, что в одном городе с тобой есть два человека, которые тебя любят и не оставят, и передвигаться свободно, когда захочешь, дышать вне стен палаты.
Машина останавливается у отделения милиции.
Макар рвется со мной, но мне удается его переговорить. Надо же, настоящее отделение милиции – неужели развод может зайти так далеко или Лариса, действительно, вляпалась в неприятности? А как они приплюсовали ее к витрине, разбитой больше полугода назад? Одни вопросы, но за этой дверью человек, который за деньги готов ответить. А денег нет. Я все еще отбрасываю мысль, что это правда. Иду скорее для очистки совести и потому, что не могу иначе.
Дежурный мне указывает на кабинет. Иду туда. Не постучавшись, открываю дверь и вижу на стуле, в углу, растрепанную Ларису с разбитой губой, а за столом жирного мужика в погонах. Капитан, если не ошибаюсь в звездочках.
- Злата! – Подруга вскакивает и сжимает в объятиях, но мой невольный вскрик ее остужает. – Что с тобой?
- Уже все нормально.
- Вы принесли? – напоминает о себе капитан, постукивая толстыми пальчиками.
- Нет, - искренне отвечаю я.
Лариса пятится к двери, мужик бледнеет и рявкает:
- Назад! Тогда ничего не остается – попрощайтесь с подругой, раз приехали. Что мы, нелюди? Задержанная, у вас три минуты!
Лариса что-то шелестит пересохшими губами. Приблизившись, я разбираю несколько слов. Она попала: ей вешают уже не одну витрину, а парочку, и воровство, потому что до приезда ментов кое-что растащили.
Она растеряна или натурально играет? Я знаю, у нее есть таланты, но так же знаю, что когда мне негде было жить в этом городе, она взяла меня на квартиру, а любовников раскручивала на съемную или гостиницы. Еще я знаю, что она оставила работу в салоне Яра и потом, никто не отменял общего детства. Оно было и все, одно на двоих, когда две девочки верили на слово.
В два шага я оказываюсь у стола мужика в погонах, кольцо само ползет с моего пальца. Наверное, давно пора было это сделать. Кладу его на стол.
- Пойдем, - оборачиваюсь к Ларисе.
Она уже берется за ручку двери, но капитан ударяет кулаком и хрюкает боровом:
- За дурака держите?!
- Мало?! – рявкаю я и срываю с шеи золотую цепочку с кулоном.
- Это подделка! – он трусит у меня перед глазами кольцом и косится на цепочку. – А этого – да, мало!
- Это золото и желтый бриллиант, - цежу сквозь зубы, снова жалея, что в мокасинах. – А кулон с изумрудом. Мало?!
Моя рука тянется в обманном жесте, и кольцо с кулоном мгновенно исчезают в толстых пальцах.
- Идиотка! Это подделка! – мужик падает в кресло, сокрушенно рассматривая трофеи. – Разве что для дочери, как игрушка, или для ее куклы… Ладно, выметайтесь! Обе!
Я много что хочу ему сказать и мне плевать, что нет каблуков – главное, не промахнусь, но Лариса тянет за рукав и шепчет испуганно, что надо уходить, скорее, пока не передумал, здесь больно бьют. Плевать на боль, но, пожалев подругу, выхожу в коридор. Два шага, а уже дышится легче. Лариса подхватывает под руку, а на улице, как боевое знамя, передает Макару.
- А вы куда сейчас? – интересуется, поглядывая на тучки.
- В больницу, - говорю я.
- А, тогда мне лучше на такси, наверное? Ну что, спасибо тебе, подруга, и надумаешь вернуться – возвращайся! – и с этими словами она торопливо уходит.
Я смотрю, как она ловит машину с шашечками, как исчезает в ней, и только после этого забираюсь в салон. Макар садится рядом, но не заводит машину, и на меня не смотрит – только прямо перед собой.
- Вы были правы, - говорю я, надеясь, что в голосе не отражается разочарование. – Ты и Наталья. Это был развод для лохов. Но мне не жаль.
И мне становится легче, так, будто я разжала пальцы, освободив воздушный шарик на ниточке. А вместе с ним - себя. Задевает не то, что Лариса уезжает на такси и несмотря на разбитые губы, на ней остаются длинные старинные серьги, которые легко сошли бы за выкуп. Она не спросила, что я делаю в больнице, хотя бы просто из любопытства. А почему?
Да потому что знала обо всем. Знала.
Правда, при встрече сильно сжала в объятиях, но это как черт дергает погладить и постирать в Божий праздник. Вот и она, зная, что случилось со мной, кинулась обниматься. Но если есть малейший шанс, что я строю очередную башню из собственных опасений и страха, я лучше проверю.
- Макар, давай заедем в «Песок».
- Минуту, - застегивает на мне ремень безопасности и выходит из машины.
С опаской слежу, чтобы не рванул в отделение, но он говорит по мобильному. Наверное, важный звонок, он ведь живет полной жизнью, работает в отличие от меня, да и вряд ли заметил, что на мне нет кольца.
- Едем, - заводит машину, и мы плавно трогаемся с места.
Странное дело, человек, сидящий по левую сторону от меня, сделал все, чтобы моя жизнь разлетелась вдребезги, а я не боюсь его. И устало закрываю глаза, доверяя. Мне кажется, ответ ждет меня в нашем разговоре, но я пока не могу даже мысленно возвращаться к пережитому. Поставила блок, и остатками сил удерживаю его, иначе выражение «сносит крышу» отхвачу в полной мере.
Глаза открываю только когда машина останавливается. Макар не задает вопросов, не торопит и я сижу в салоне, поглядывая в окно на прозрачную дверь, за которой скрываются расфуфыренные мадамы. Помнится, речь шла о смене ценовой политики, но ни одна из клиенток не выглядит обычной девушкой с улицы. Клатчи, тявкающие собачки под мышкой, каблуки-сделай дырку в асфальте, обтягивающие бесцеллюлитные прелести юбки.
- Зайти с тобой? – заметив, что собираюсь на выход, спрашивает Макар.
Я качаю головой, и он отстегивает мой ремень безопасности. Холодный ветер ударяет в лицо срывающимися дождевыми каплями. Бодрит – это хорошо, а то у меня такая слабость, что круги перед глазами пляшут.
Прохожие оглядываются, наверное, походка у меня сногсшибательная, и девушка без яркого макияжа в большом городе – нонсенс. Пусть смотрят, мне скрывать нечего.
Мое появление не вдохновляет и девушку на ресепшине. Сидит, пьет чай за стойкой, что-то читает, только макушка высвечивает, а ведь колокольчик ей подсказал, что в салон зашли. Может, журнал интересный? Прочищаю горло «кхе-кхеком», и девушка поднимает голову.
- Ой, здравствуйте! – подскакивает. – А я вас сразу не узнала!
Значит, все-таки увидела, оценила платежеспособность, а потом деловито уткнулась в журнал. Пусть скачет – не буду ей говорить, что уже почти не жена Ярославу Владимировичу. Да уж, улучшили салон, называется. Я только открываю рот, чтобы спросить о Ларисе, как слышу ее голос, и судя по каблукам и громкости разговора, она идет в моем направлении.
- Да, да, хорошо…- пауза. – Ты же знаешь, у меня работа, сбегу не раньше восьми… Стас, мне пора, правда… До встречи, солнце…
Проходится павлином по залу, делает несколько замечаний девочкам, мол, почему стригут, не предложив кофе клиенткам? Волосы в чашку собирать, что ли? Кофе или до, или после, а она вынуждает прервать стрижку и бежать к кофеварке. Клиентки довольно скалят зубы – такое внимание, Лариса довольно заглядывает им в рот, а потом оборачивается и замечает меня.
С минуту мы смотрим в глаза, часы на стене отсчитывают вторую, и я понимаю, что она что-то говорит все это время накрашенными и отнюдь не разбитыми губами, но не слышу ее. Только гул. Круги перед глазами пляшут румбу, пол подпрыгивает.
Переступаю порог и мягко закрываю дверь в прошлое.
Дверь и прошлое не виноваты.
В машину заползаю как инвалид, спиной чувствуя еще несколько удивленных взглядов, но мне плевать. Посмотрят и не помогут. Чужие. Безымянные.
Мобильный протяжно воет. Спасаю уши выключив звук и снова закрываю глаза, позволяя усталости утащить себя в дрему. Я вижу двух девочек, которые сидят в комнате без телевизора и говорят, говорят, потому что пойти в маленьком городе некуда, а телевизор поломан. Я вижу двух девушек, которые обещают друг другу не потеряться во взрослой жизни, а сами едва скрывают радость от поступления в институты, в разных городах, но разве это проблема для дружбы? Я вижу, как одна из них рыдает на плече у другой, в свадебном платье, с нелепой диадемой на голове, потому что свадьбы не будет; вместо этого будет квартира. А потом замуж выходит другая, и первая растерянно смотрит на кольцо с бриллиантом, на богатого мужа подруги и ждет, ждет, ждет, когда же ей, наконец, перепадет дорогая шуба!..
- Эй, - Макар впервые позволяет себе прикоснуться ко мне. – Просыпаемся.
- Не хочу больше в больницу.
- Надо.
Расстегивает ремень безопасности, обходит вокруг машины, выуживает меня на ветер и дождь, накинув предварительно капюшон, и кладет мою руку на сгиб своей.
- Держись.
Мои мокасины тоже против прогулки и обещают развалиться, если я еще разок так их выволоку, но как и я, послушно идут до палаты в неуклюжих бахилах. Бахилы, кстати, работа Макара – я пока не могу наклоняться. По пути выдерживаем атаку лечащего врача, колючие взгляды медсестер и понятливый взгляд Натальи на мои пальцы.
- Кольцо мне мешало, - говорю, хотя она ничего не спрашивает, а читает дальше, посматривая на воркующий экран телевизора.
Макар вообще делает вид, что его это не касается, а я распаляюсь.
- Кольцо и цепочка – не так уж много за правду!
Наталья увлеченно щелкает книгой, Макар резво выходит. Замечательно! Вот так-то лучше, когда до тебя никому нет дела! Утыкаюсь в подушку и нет – не плачу, лежу с закрытыми глазами, потому что болят, как песка в них насыпали, и потому что хочется плакать, пожалеть себя, но не буду! И это переживу, справлюсь. Подумаешь, очередное предательство.
Я дуюсь на весь мир до самого утра. Нет, ночью я, конечно, сплю, но так, от безысходности, и то кошмары снятся. А вот утром удивляюсь: это ж надо так накрутить себя, расстроиться и сделать всех виноватыми за то, что не лезли в душу!
Так, просыпаемся и делаем настроение.
Натальи нет – наверное, на процедурах или прогулке, а я едва успеваю привести себя в порядок (скидка на больничные условия), как двери с грохотом распахиваются и меня, не скрывая радости, аккуратно обнимает темноволосый мальчишка. За ним стоит бабуля, в костюме беж, с цветком-заколкой на голове и такой родной улыбкой, что я как нюня держусь из последних сил во время бурных приветствий.
- Ух ты! Меняешь профессию? – это я замечаю у бабули ноутбук под мышкой.
- Осваиваю новые технологии, - не моргнув глазом, выдает она.
Егор гордо выпячивает грудь, и нет сомнений, кто у бабули в учителях. Они наперебой рассказывают, как устроились – бабуля в гостинице, неподалеку от больницы, Егор – понятное дело, у слегка обалдевшего от его возвращения брата, угрожая тому: если что, сбежать к новым родственникам в глубинку. Мол, там его любят и всегда примут.
Здесь он делает паузу, а я так усердно киваю, что ломит шею. Продолжает, такой довольный, время от времени на бабулю поглядывая, как бы сверяясь в показаниях, а она едва успевает сгонять с лица умиление, притворяясь строгой. Та еще парочка!
- А теперь о главном, - серьезнеет мальчик. – Я провел переговоры с братом…
- Могу себе представить…
- Не можешь, - подмигивает, - он дал мне десять минут, за время которых я выторговал несколько миллиончиков. Ну нам же нужно на что-то жить! И я же должен бабуле!
- О как! – хвалебный отзыв от кредитора. – Обсудим набежавшие проценты?
- Я расплачусь поцелуями.
- Не надо мне угрожать!
За их легкой баталией стараюсь отвлечься и прогнать мысль, что деньги при разводе – компенсация за смерть моего ребенка. Несколько миллиончиков… бездетные пары покупают ребенка много дешевле, правда… живого ребенка. А я могу остаться гордой, принципиальной и денег не взять. Но я возьму, оставив гордость и принципиальность при мне. Пусть платит. Его деньги очень помогут в том, чего я хочу. Без них ты ноль в мире Яра, а мне как раз в его сторону.
- И жить я буду с тобой! – восклицание Егора возвращает меня в реальность.
Качаю недоверчиво головой: Яр не отпустит его ко мне, но мальчик понимает по-своему.
- Да, - заглядывает грозой в глаза, - буду. Я очень упертый. И совсем недорого тебе обойдусь. Учиться в Англии я не собираюсь, так что пока вырасту, денег нам хватит, а потом я заработаю.
Приятно поражает факт, что мальчик не рассматривает вариант с наследством. Так и хочется затискать его, но он сейчас такой серьезный и такой обаятельно-взрослый.
- Кстати, нам нужно будет нанять хорошего адвоката, а то я знаю брата – он может так завуалировать некоторые нюансы, что мы еще начнем выплачивать ему алименты.
- Наймем.
- Надо будет серьезно подойти к этому вопросу, - поясняет мальчик, не впечатлившись моей податливостью. – У Ярослава своя адвокатская контора, в ней работают лучшие спецы, сама понимаешь. А нам нужен молодой, умный и амбициозный, который захочет с ним потягаться.
- Найдем, - повторяю я.
- Ладно, - мальчик смотрит с очень большим сомнением, но временно оставляет этот вопрос. Эстафету принимает бабуля, расспрашивая, как я и когда собираюсь выйти и что говорят врачи. Здесь, к моей радости, и лукавить не надо: иду на поправку, дети будут. Если захочу.
- Будут, будут, - поддакивает Егорка, за что получает легкий подзатыльник и теперь хихикает, поглядывая лисенком.
Я уговариваю бабулю не мучиться в гостинице, зная, как она не любит казенные дома, и вообще – смысл, если я в порядке. Она пытается возражать, что я одна в чужом городе, а я едва не проговариваюсь о Макаре. Нет, этого говорить не нужно.
- Егорка есть, - выкручиваюсь.
- О, точно! – он притворяется пораженным, мол, как же сам не догадался, что есть у меня.
- Ой, ладно, - соглашается бабуля, - другой бы спорил - я не стану. Уеду на ночном поезде, а ты вот выздоравливай и приезжай, покажешься хоть.
- Соседям? – морщусь.
Есть такая особенность в маленьких городках, когда о тебе думает и знает больше народа, чем ты помнишь имен. А здесь тем более, новости ведь облетели – вышла замуж за богача! А не показывается! Наверное, стыдится своей маленькой родины!
А я не стыжусь, просто в ней задыхаюсь.
Приеду – обещаю, а время своего приезда не уточняю. Когда-нибудь и правда приеду. В гости. Ненадолго. Жаль, бриллианта больше нет, и мужа, но для соседей так даже лучше – больше поводов позлословить.
- Приедем, - поправляет Егор.
Бабуля вскоре уходит, а мальчик остается под предлогом глянуть на мою соседку, потому что он, как старший в семье и как защитник, должен быть уверен, что меня здесь никто не обижает.
- Нормальная соседка, - улыбаюсь, предвкушая их встречу. - Красивая, не замужем, так что еще можешь передумать на мой счет.
- А ты прям опасаешься, - фыркает.
И вот в палату входит Наталья, а я внимательно слежу за лицом Егора. Ну как, узнает? И что ей скажет? Так любопытно – жуть! Я даже слегка приподнимаюсь на кровати, чтобы не пропустить момент, и…
И ничего!
- Привет, - говорит Егор Наталье и отворачивается ко мне: - Ты права, она тоже красивая, но женюсь я все равно на тебе.
- Почему? – наш вопрос с Натальей звучит одновременно и таким тоном, словно мы обе метили в его невесты.
Мальчик смеется.
- Потому что тебе я нужнее, неужели не ясно?
Наталья садится рядом с ним на мою кровать, Егор, кряхтя, как старичок, подвигается.
- Но я замужем, - напоминаю. – А Наталья – нет.
- Вот глупая! - снова хохочет мальчик. - Пока я вырасту, ты разведешься, а она выйдет замуж.
- Слышал бы это твой брат, - говорю я и представляю мальчика соседке по палате. - Егор, брат Яра, и, как ты понимаешь, мой будущий муж.
Наталья, глядя на него, заметно бледнеет, и молча пересаживается на свою кровать. Понятно… Она когда-то говорила, что в снах видит своего нарожденного малыша темноволосым и кареглазым.
- Егор, ну все, покеда, - намекаю мальчику, - наверняка, брат уже заждался.
Тот понятливо поднимается, обнимает меня, а у двери обернувшись, подмигивает, мол, я свой выбор сделал. И как такому мальчишке не отдать сердце? Эх, девчонки-девчонки, я им даже завидую!
А, может, и нет. Он ведь узнал Наталью, наверняка узнал, но себя даже взглядом не выдал, а значит, эмоции легко блокирует и если не захочет, чтобы девочка поняла, что он чувствует, будет она биться об лед, как я с Яром.
- Красивый, - вздыхает Наталья.
- Ага, ты еще его брата не видела.
- Твоего мужа?
- Пока да.
Наталья кривится так, что понятно – видеть и не хочет.
- Как твой муж разрешил Егору прийти, - спрашивает задумчиво, - если считает тебя…
- Ага, шалавой, - подсказываю.
Для меня слова пусты и я легко произношу их. Главное, что я знаю и те, кто мне дорог. А что думают остальные… да кто они мне, чтобы о них думать? Наталья смущенно (вот уж не подумала бы) отводит взгляд, а я браво продолжаю:
- Он отдает мне Егора, так что своего нового мужа я воспитаю сама.
- Как отдает? Он же тебя ненавидит.
- А Егор любит.
- Тебе не кажется, что муж оставляет отходные пути, чтобы вернуться?
- Не кажется.
Уже в больнице я поняла, что видения, тогда, за домом, когда я умирала, не были бредом. Я, действительно, видела своего мальчика и склонившегося надо мной Яра. Он сказал, что не может… не может… а потом появился Макар. Но Наталья первая и, пожалуй, единственная, кто узнает эту деталь.
- Он сказал, что не может прикоснуться ко мне после своего охранника.
Есть слова на которые нечего ответить, поэтому я перевожу разговор на другую тему.
- А что у тебя? Лицо, вроде ты что-то затеяла, и это что-то мне определенно не нравится.
- Думаю, он просто струсил, - говорит Наталья, поднимаясь к окошку.
Любит своего, высматривает, а мучает зря. И сама мучается, я же вижу. И говорить о задуманном не хочет, а кажется, Матвей таки оказался прав и она готовится к бегству. Вот и я бегу от случившегося. Да, бегу, сейчас я это отчетливо понимаю. Если предположить, что секс был, а на видео он был явно, и если верить глазам и ушам, то я кончала. А я никогда не кончала с Яром. Ну если без языка… А теперь сопоставим: врач говорит, что я беременна от другого, Яра накачивают каким-то «озверином», плюс наркотик усугубляется алкоголем (возможно, даритель «озверина» и был инициатором выпить за жизнь», а потом подсовывают видеозапись, где женщина, которая с ним никогда не кончала, просто пресыщена оргазмами.
Что чувствует озверевший мужчина? Дикую обиду, отчаяние, свою слабость, а наркотик все это трансформирует в ярость. Он пытался сдерживаться – ласки были нежными, пытался. А я пыталась избежать его ласк.
Я не оправдываю его. Я просто анализирую. Но для полной картинки мне все-таки нужно поговорить с Макаром. Набираю его номер и предательски хриплым голосом говорю:
- Думаю, нам стоит поговорить…
- Да, - говорит он, - хочу.
Я слышу его дыхание в трубке, и еле дыша от волнения, спрашиваю:
- Когда?
- Могу приехать сейчас.
Я молчу: так страшно… узнать.
- Могу заехать утром и отвезти тебя в квартиру, где ты будешь жить после больницы. Там и поговорим. Я как раз сейчас ищу варианты.
Он снимет для меня квартиру… Ну да, мне же нужно где-то жить… Он снимет для меня квартиру и предлагает встретиться с ним… один на один… Мне жутко, но я ведь знаю, как выглядит мой кошмар, уже знаю, а теперь я просто к нему прикоснусь. Но что, если в реальности все так и было – спала, не знала, что сплю с другим мужчиной, но истошно кончала? Что, если я и правда шалава?
- До завтра, - говорю я и моя рука, слабея, выпускает на кровать телефон.
Оборачиваюсь, чтобы положить его на тумбочку и вдруг замечаю оставленный бабулей и Егором ноутбук. Мой ноутбук, узнаю; тот самый, что мне подарил Яр. Зачем его принесли?
Включившись, ноутбук вместо заставки отображает фотографию бабули с Егором, а внизу высвечивается подпись курсивом: «Мы тебя любим!»
И я, уже не пряча слез и улыбки, совсем как радуга в дождик, думаю: а и путь кто-то мнит, что шалава! Меня и такой любят!

Нельзя на такой ноте обрывать главу- у меня лично ни одной мысли нет . Последний абзац- это провокация,придется терпеливо дожидаться. Спасибо.
_________________

Что поделать? Глава закончена.

Замечательно написано! Несмотря на то, что ХЭ не обещаешь, я все равно не удержалась и заглянула)))
Спасибо, Ручей!
___________________________________

Привет!
Рада тебя видеть, только не пугай мне народ . ХЭ будет, просто я говорю, возможно, наши представления о ХЭ будут разниться

Нее, пугать не собиралась. Как раз наоборот))) Ты же знаешь, мне очень нравится, как и что ты пишешь. Стиль и все остальное)
___________________________________

Ага, и реакция у меня всегда такая...

Привет, золотце, спасибо за продолжение, ждала, заглядывала, все побежала читать, ты же знаешь, я могу только по ночам себе любимой время выделить.

А все-таки характер у нашей девочки есть, и это радует.
Ну сколько можно балансировать на грани отношений, как же хочется почувствовать под ногами твердую почву. Молодец, Злата.



Ничего себе? Что еще за эксперименты и не специально ли Яр уехал в далекий Нью-Йорк? И как давно все началось?

С ума сойти, что вытворяет Макарка. Бесстыдник! С легкой ли хозяйской руки? И главное - зачем?
Срочно, срочно автор требуем продолжения истории! Я же теперь праздник праздновать не смогу. Все буду думать, что здесь и как.


Потрясена, Наталья, вашей работоспособностью Первого еще ничего нет, а второго, поздно ночью, отличный кусочек истории.

Верю в вас и в ХЭ. Вдохновения вам и времени!

_________________

Вот он, ужас замужества!

Гости, паски и вот уже на праздниках я не автор

Угумс, но какое потрясение испытала я вчера, когда села чуток подредактировать главу и как корова языком слизала 3 часа

Вы сейчас сказали очень важные слова, о вере в автора. Спасибо, прямо согрелась. Определенный кредит доверия нужен всегда.
А открытка чудесная, спасибо!

завтра на голову сваливаются гости, но события я прокручиваю, рассматриваю))

Натали, привет, золотце!
Я же говорила, что мне интересно будет, так вот я и ни сколько интереса и не потеряла.
Спасибо , как мне нравиться, как ты пишешь, пищу от восторга.

Да уж, , Это скорее еще и властность мужа играет роль, я так сказал, я дома, значит, все ты только внимание семье, вот и приходиться ночами , как все спать лягут, выкраивать себе немного времени. Иначе все оттащат от компа, как провинившегося котенка с применением радикальных мер и угрозы во платятся: гвоздь в экран, инет отключу, накажу.

Привет! После окончания я буду текст редактировать, но я рада, что и черновик вызывает такие эмоции


Не мое дело, конечно, но я надеюсь, ты шутишь. Да, да, ты шутишь, а то во мне сразу вспыхивает желание обнажить меч.