Свернуть панель На главную сайта Поиск по сайту Разделы сайта… Контакты

Свернуть панель Навигаторы… FAQ Регистрация Вход Полная версия

На главную

Регистрация Вход

На главную » Собственное творчество »

Палач (криминальный СЛР с элементами фантастики, 18+)

Ответить

1 … 13 … 18

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

Тэсси: 12.01.15 12:30

Очень интересная иллюстрация. Меня она заставила задуматься: а какова роль Анжелы во всех этих событиях? Ведь она может быть подозреваемой наравне с Михаилом. Я так понимаю, что Демьян не особо ей внимание уделял, а отверженная женщина способна на многое. Сама она не производит впечатления хитрой и коварной интриганки, но если рядом оказался человек (или нечеловок), который организовал, направил и возглавил... Пока трудно что-то утверждать, информации о ней довольно мало, но посмотрим...
И опять черно-белый вариант показался мне более емким и атмосферным. Такие работы лучше смотрятся именно в нем. Цвет - это хорошо, но он отвлекает от сути, "замыливает" образы, не дает рассмотреть главное.

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Lilian Day: 12.01.15 18:03

Таня, Анжела все-таки супруга Демьяна. Но ты права - она еще сыграет свою роль. Дальше все станет более понятным)

Тэсси писал(а):

И опять черно-белый вариант показался мне более емким и атмосферным. Такие работы лучше смотрятся именно в нем. Цвет - это хорошо, но он отвлекает от сути, "замыливает" образы, не дает рассмотреть главное.

Вот и нам понравился больше ч/б вариант. Несмотря ни на что он ярче, заметнее. Wink

Wink

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Meldenbert: 13.01.15 12:04

» Главы 3 и 4

- 3 -

Джеймс отвез Оксану домой и впервые за все время их знакомства остался на ночь. Они больше не говорили о том, что произошло, но ему и не хотелось возвращаться к этой теме.
Она пришла к нему, когда он полутрупом валялся в гостиной: то проваливался в сон, где образы родных и близких вплетались в сюжеты жутких кошмаров, то возвращался в московскую квартиру. Его трясло, как в лихорадке. Настоящее мешалось с прошлым, явь со сном, реальность с вымыслом: смерть отца, гибель Хилари, похищение Эйдена, Остров и бесконечные туманные улицы неведомого города. Кажется, он видел и Дженнифер, и Оксану, но не мог вспомнить точно.
Оксана исправила все, что сотворила её сестрица, и даже больше. Ярость, боль и ледяная бездна отчаяния отступили.
Лежа на кровати поверх покрывала, она выглядела бледной, взволнованной и невероятной хрупкой. Такой он не видел её раньше, и подумал, что она выглядит потрясающе. Оксана по-прежнему была красива, но не агрессивной, вызывающей красотой. Иначе. Теплее. Роднее.

Читать дальше

Когда она заговорила об опасности, ему вдруг отчаянно захотелось всё рассказать.
«Оксана, я не просто так оказался рядом. Я искал зацепку по смерти Филиппа Ру».
В мыслях он произнес эти слова слишком быстро, опасаясь того, что передумает. Джеймс не представлял, что делать со своей откровенностью. Оксана и её семья связана с Осиповым. Искренность могла дорого ему обойтись, а он ещё не разобрался с делом, в которое ввязался ради Дженнифер. Отступать уже поздно.
Говоря по правде, ему нечего терять кроме её доверия, но Джеймс запретил себе думать об этом. Будущего у них нет, только настоящее. Возможно, «сегодня» рядом с Оксаной он дорожил чуть больше, чем мог себе позволить.
После легкого ужина и душа Оксана сразу заснула, закутанная в одеяла – её продолжало знобить. Сам он к еде не притронулся, хотя для вида поковырял вилкой салат. Джеймс чувствовал себя свежим, отдохнувшим и полным сил, но на душе было неспокойно. Он оставил дверь в спальню открытой и ушел в гостиную, чтобы не мешать.
Очевидно, что семья Оксаны не совсем обычная. Кто они такие и почему в Ордене о них не знают? Почему прикрыли дело в конце прошлого века и изъяли из него код аналитика? Приближенность к измененным – система или же исключение?
Человек внутри него будто очнулся от тяжелого полузабытья и не понимал, как докатился до такого. Его воротило от мысли о том, чтобы использовать женщину в своих интересах. Этот человек не понимал, как можно убивать, не задумываясь. Жестко, расчетливо и хладнокровно. Он молчал более трех лет, но почему-то вернулся именно сейчас. Когда уже ничего не исправить.
Часть его души мертва, и никогда не станет прежней. Встреча с Оксаной поставила его на грань выживания. Разлом с каждым днем ощущался все четче. Два несовместимых куска, некогда бывшие единым целым, уже не сложатся правильно. Слишком сильно изуродованы края. Одному нет места в мире другого и наоборот.
Джеймс задремал прямо на диване, под взглядами родных Оксаны с фотографий. Он часто просыпался, не помня снов, но подсознательно чувствуя, что снова предает самого себя. Вот только которого из?.. Было душно и тошно, сон казался излишеством, потому что энергия лилась через край.
Джеймс оставил попытки заснуть, и устроился у окна, глядя на светлеющее небо. Они собирались выехать пораньше, чтобы проскочить основные пробки, но он решил не будить Оксану.
Она проснулась около восьми – он слышал, как Оксана ворочалась, как поднялась и босиком прошла в гостиную. Кутаясь в короткий синий халат, подошла к Джеймсу и обняла. Ему нравилось вот так чувствовать её, тёплую и сонную.
– Ты не передумал? – прошептала она, касаясь губами его уха.
– Нет.
Сон пошел Оксане на пользу: бледность отступила, взгляд, который вчера казался потухшим, снова сиял.
Она спрятала неуверенность за улыбкой и вопросом:
– Тогда почему не разбудил?
Он не ответил. Боялся, что любое неосторожное слово станет искрой в пороховом погребе.
Не только ему было не по себе.
Они наспех позавтракали перед выходом, а после Оксана собралась быстро. В машине она не замолкала ни на минуту. Он узнал много нового о моде и кулинарии, о танцах и даже о породах собак. Оксана никогда не сдерживала себя, но сегодня волновалась так, будто ехала не к тёте, а на приём к Елизавете Второй[32].
Когда он включил негромкую музыку, Оксана несколько минут смотрела на дорогу, а потом отвернулась к окну.
– Всё будет хорошо, – Джеймс накрыл её руку ладонью.
– Ты не подумай, – пробормотала Оксана. – Тётя Наташа – замечательный человек. Но я знаю, точнее предполагаю, что Саша успела ей наговорить.
– Мы с этим как-нибудь справимся, – вспоминать об Александре ему было неприятно. Когда-то он считал Корделию самой отвратительной сестрой в мире. Что ж, теперь у неё появилась соперница.
Следуя указаниям навигатора, он повернул на дорогу, ведущую к коттеджному поселку. Дома на улице почти ничем не отличались друг от друга, кроме одного. Он стоял на окраине, ближе к лесу. Три этажа, по фасаду видно, что частный заказ. Джеймс отметил просторную террасу на втором этаже – летом с неё, должно быть, открывался потрясающий вид. Чуть поодаль вскрылась после зимы речка, и быстрое течение размывало остатки льда.
В вольере надрывался огромный пес. Бросался на решетку, и чудом ещё не разворотил. Джеймс припарковал машину, обошел её и подал Оксане руку.
Сейчас среди скинувших листву деревьев цветом могли похвастаться только ели. Погода тоже не радовала – после обманчивого тепла ранней весны вернулась прохлада, а с ней и сильный ветер. Солнце спряталось за тучами, и стало совсем неприветливо.
Оксана крепко сжала его руку, и повела за собой по дорожке к дому. Когда они проходили мимо, пёс замолчал и перестал бросаться на ограждение. Оксана даже не взглянула в его сторону, но Джеймс сразу подумал о её силе и усмехнулся. Почему нельзя представить, что собака просто признала хозяйку?..
Их встречали в просторной прихожей, отделанной деревом. Тётя Оксаны и впрямь напоминала Королеву: ухоженная, изящно-изысканная и невероятно яркая. Ему доводилось общаться с измененными, некоторым из них перевалило не за одну сотню лет, но рядом с ней Джеймс ощутил себя мальчишкой. Для таких женщин строятся города, из-за них начинаются войны.
– Добрый день, Семен, – она протянула ему руку и Джеймс легко пожал её. – Наталья.
– Добрый день, Наталья, – уверенность и доброжелательность, которые она излучала, невольно передались и ему.
– Привет, – Оксана вздохнула с облегчением и, встретив тёплую улыбку тёти, улыбнулась в ответ. Тем не менее, снова сжала руку Джеймса, когда они шли в гостиную.
На диване уже устроилась её сестрица: закинув ногу на ногу, она даже не взглянула на них. Оксана нахмурилась, но промолчала, и Джеймс легко сжал её пальцы.
– Саша, у нас гости, – Наталья кивнула Джеймсу и Оксане на кресла.
– Неужели?! – резко бросила та, но все-таки обернулась. Она достала из сумочки мобильный и начала что-то быстро набирать – так яростно и ожесточенно, что дисплей жалобно клацал, когда она задевала его длинными ухоженными ногтями.
Джеймс был искренне благодарен, что ему не придется сидеть рядом с ней. В гостиной все дышало теплом и гостеприимностью – он в принципе не помнил дома, где чувствовал бы себя настолько уютно, но рядом с Александрой разве что искры не летели. Сестры обменялись яростными взглядами, и ни одна из них не сказала ни слова. Джеймс догадывался, что их сдерживает присутствие Натальи.
– Скоро будет готов обед, хотите чая или кофе, Семен?
– Нет, спасибо.
Ему на ум пришло сравнение учительницы и школьника. Казалось, Наталья видит его насквозь, не прилагая для того особых усилий.
– Расскажите, как добрались?
Она вела себя так, будто они просто приехали в гости, и вчера не произошло ничего из ряда вон. Может статься, для них подобное в порядке вещей.
– Я поседею, пока ты приступишь к делу, – взмолилась Оксана и ответила за него. – Мы добрались на Дачу, что уже хорошо!
– Это обождет, – Наталья улыбнулась, – дело тут не настолько страшное, но никто из вас троих пока не готов поставить в нём точку.
В гостиной воцарилась тишина. Джеймс успел рассмотреть всё: старинные часы, керамические напольные вазы, даже искусно вышитые и вязаные салфетки на красивой мебели.
Молчание нарушило шипение Саши, сорвавшееся на крик.
– Я. Не. Стану. Перед. Ним. Извиняться! Ясно?! Он психопат и ему самое место в дурке!
– Саша…
– Я много лет Саша! – огрызнулась она. – А такого психа вижу впервые!
Злобой и неприятием от неё веяло на несколько миль, хотя Джеймс никогда не отличался чуткостью к окружающим. Она вскочила, лицо пошло красными пятнами. При всем желании Александру сейчас нельзя было назвать красивой.
Оксана взвилась следом, он и глазом моргнуть не успел. Ее трясло, глаза гневно сверкали. Раньше Джеймс не видел её такой яростной. Она напоминала амазонку, готовую ринуться в бой.
– Ты чуть не убила его!!!
Джеймс притянул её к себе и тепло поцеловал в губы. Она замерла, неуверенно улыбнулась, но тут Александра покрутила пальцем у виска, выразительно скривила губы, и от Оксаны снова полыхнуло гневом.
Вырвавшись из его рук, она подскочила к сестре, как дикая кошка. Та мгновенно подобралась, глаза потемнели.
– Девушки, поднимитесь наверх и успокойтесь, – за секунду до взрыва Наталья перерезала нужный провод. Она говорила тихо, но в комнате ощутимо похолодало. Это был не приказ, но просьба, которую невозможно не выполнить. – Когда сможете разговаривать нормально, спускайтесь. Семен, поможете мне?
– Разумеется, – Джеймс подошел к Оксане, обнял – неосознанный порыв защитить её – и быстро отпустил.
Он не испытывал подобного рядом с Хилари – она умела за себя постоять, и не стеснялась это показывать. Джеймсу временами казалось, что их страсть – противостояние. Уберешь его, и все развалится, как карточный домик. Изначально их удерживали разные стороны, а бытовые семейные ссоры с таким уже не справлялись. Хилари была нужна война не меньше, чем ему.
Тишина резала слух. Оксана хотела что-то возразить, но вместо этого нахмурилась и плотно сжала губы. Сдержанно улыбнувшись Джеймсу, она отпустила его руку, гордо вскинула голову и решительно направилась к лестнице. Александра скрестила руки на груди, выразительно глядя на Наталью. В молчаливой дуэли победителем вышла тётя, а племянница позорно сбежала наверх.
– Семен, как я уже говорила, мне нужна ваша помощь, – она сложила руки на коленях и кивнула Джеймсу, предлагая сесть рядом с ней. Внимательный, испытующий взгляд, но напряжения в её прямой осанке Джеймс не уловил. – Расскажите, могу ли я доверять вам.
Джеймс не успел ответить, а она уже продолжала.
– Я знаю, что произошло, но речь не об этом. Вы, приехали, и я понимаю, почему. Вы серьёзно увлечены Оксаной, я чувствую. У нашей семьи есть дар. Мы чувствуем настроения людей, их энергетику, и способны как отнимать, так и дарить. Вчера вы испытали и первое, и второе.
– Я приехал с Оксаной, потому что она дорога мне, – подтвердил Джеймс, не задумываясь, – но я не представляю, что ответить на вашу откровенность.
Он в самом деле не знал, что сказать. Сейчас ему на руку сыграла растерянность по поводу её искренности. Наталью явно смутила бы прозрачная лёгкость, с которой он отнесся к рассказу о столь необычном даре. Она не просила его поверить и не собиралась убеждать, но для любого человека такое – из ряда вон.
– Говорите, что считаете нужным. Все, что мне надо, я услышала и увидела.
– Мне нечего добавить. Главное я уже сказал.
– Главное, но не всё. Если хотите оставаться рядом с Оксаной, разберитесь с тем, что мешает вам жить, Семен, – на мгновение ему показалось, что Наталья знает и о Палаче, и о смерти Хилари. – Разберитесь как можно скорее, потому что если вы не отпустите своё прошлое, вам придется отпустить её. Иначе оно сведет вас с ума.
Джеймс замер. Со дня знакомства с Оксаной его постоянно накрывало волнами прошлого, а после визита Александры сбило с ног и потащило по острым подводным камням, не позволяя вырваться на поверхность или вдохнуть. Он всё гадал, почему запертые внутри воспоминания лезут, как демоны из адского пламени.
– У меня к вам ещё одна просьба, Семен. Простите Сашу.
– Я не держу на неё зла.
– Ещё как держите, – Наталья посмотрела прямо в глаза, и он понял, что себя проще обмануть, чем её. – Оксана не рассказывала вам о матери?
Он покачал головой.
– Саша обожала её. Маленькая девочка, весь мир которой замкнулся на маме. В нашем роду с привязанностями между родителями и детьми сложно, но Лена была другой. Она очень любила Сашу и проводила с ней почти всё своё время. А после встретила отца Оксаны. Она решилась на второго ребенка, зная, что это может её убить, – голос Натальи сейчас казался Джеймсу безжизненным и тусклым, ему вдруг стало холодно, – она угасла быстро. Я ничего не смогла сделать. Все это время Саша просилась к ней и плакала, но мы её не пускали. Однажды не уследили. Когда я вбежала в комнату, я нашла двух умирающих: Саша делилась жизнью с матерью. Тогда я подумала, что потеряю их обеих, но Саша выбралась. Она долго болела, а когда впервые вышла из комнаты – похудевшая, с отрешенным взглядом – передо мной была уже совсем другая девочка. Она закрыла в себе все, что причиняло боль, и долгие годы тщетно пыталась возненавидеть сестру, хотя ближе человека у неё нет. Саша за Оксану готова умереть, хотя никогда в этом не признается. Понимаю, что её это не оправдывает, но все же. Постарайтесь простить.
Джеймс молчал, пораженный её откровенностью. Он ожидал чего угодно, но только не истории семейной трагедии, о которой ничего не говорила даже Оксана. Знать, что ты косвенно виновата в смерти матери – не самое лёгкое переживание. Каково держать это в себе долгие годы? Он с трудом подавил порыв подняться наверх, обнять Оксану и прижать к себе.
Какое-то время Наталья молчала, закусив губу, а потом поднялась.
– Пойдемте на кухню, Семен. Подождем, пока девочки помирятся. Заодно и на стол накроем.
Она больше не заговаривала ни про дар своей семьи, ни о том, что произошло. Когда Оксана с Александрой спустились вниз – по всей видимости, заключив временное перемирие, Джеймс закончил раскладывать на столе приборы.
Наталья по-прежнему оставалась для него загадкой. Она общалась с ним, как со старым знакомым: на равных, доброжелательно, но о её истинном отношении он мог разве что догадываться.
Обед на даче оказался более вкусным, чем бутерброды и остывший кофе, которые они с Оксаной запихнули в себя по пути. Запеканка с фруктами и оладьи с джемом, ароматный, душистый чай, густые сливки.
Александра вела себя так, словно Джеймс был пустым местом. На сей раз игнорировала его изящнее, без позерства, но после рассказа Натальи он не смог бы ответить ей тем же, даже если бы захотел.
После завтрака Александра сразу уехала, а Оксана ненадолго уединилась с тётей. Джеймс вышел на улицу и подошел к вольеру. Дремавший пёс вскочил, ощерился и угрожающе зарычал. Джеймс смотрел на него, а вспоминал волка. Быстрый бросок и кровь на снегу.
«Я убивал твоих диких братьев, приятель, – подумал Джеймс, не отводя взгляда и видя, как у пса на загривке встает шерсть, неосознанно шагнул ближе к вольеру, – и своих тоже. Я опасен, а не они. Но ты это и так знаешь».
Он знал, и поэтому снова бросился на сетку. Содрогнувшись, жалобно лязгнула сталь, но Джеймс не пошевелился.
– Ганник, фу! – скомандовала Оксана с крыльца. Она тоже подошла к вольеру и встала рядом с Джеймсом. – А ну, прекращай ругаться, – ласково произнесла она. – Я его обожаю, но хозяйкой Ганнибал признает только тётю. Поедем обратно?
Пёс затих, но продолжал ходить по вольеру взад-вперед до тех пор, пока они не вышли за ворота. Джеймс понял, что больше не испытывает злости в отношении сестрицы Оксаны. Когда его мир на полной скорости столкнулся с миром измененных, это надолго выбило его из колеи и ввергло в пучину злобы. Джеймс хорошо помнил себя после промывки мозгов кровососом: растерянность, недоумение на грани помешательства, ненависть. То, что сотворила Александра, не сильно отличалось, но он сумел это отпустить. Не потому, что рассказала Наталья, а из-за той, что шла рядом. Важнее было то, что сделала для него Оксана.
По дороге в Москву Оксана всё время молчала, задумчиво рассматривая проносящиеся мимо пейзажи и кусая губы. От её разговорчивости не осталось и следа. Будь на месте Оксаны кто-либо другой, Джеймс не стал бы расспрашивать, но сейчас преграда молчания, растущая между ними, казалась ему невыносимой.
– Всё настолько плохо?
Оксана покачала головой.
– Я не знаю, – она помолчала, прежде чем продолжить. – То, что произошло вчера, может повториться. И в следующий раз это будет по моей вине. Такое с нами случается.
Джеймс понимал, к чему она ведет, об этом уже говорила Наталья. Ему бы не хотелось однажды прийти в себя, сжимая руки на её шее. Когда будет уже слишком поздно. Джеймса ощутимо передернуло, и он едва не выпустил руль. Это не единственная причина. Он должен отпустить Оксану, пока не закрутился очередной кровавый вихрь. Хватит с неё одного убийства.
И все же он не мог избавиться от мысли, что отступить сейчас, оттолкнуть её – жалкая трусость.
– Послушай, – сказал он, – я не представляю, как это работает. Но если ты расскажешь, мы справимся.
Прозвучало неожиданно. Джеймс сам не представлял, что хотел сказать этим «мы».
Оксана повернулась к нему, приподняла брови и в расширенных от удивления глазах он уловил сомнение. Которое сменилось быстрой, но теплой улыбкой. Она слегка покраснела, отвернулась и принялась разглядывать что-то на своем пальто, сцепив пальцы.
– Рядом со мной тебе будет всё сложнее. Чувства и все твои тайны… Единственный выход – не сдерживать их. Ты готов рискнуть?
Даже сейчас она не пыталась вытрясти правду или узнать больше. Рядом с Оксаной ему всегда было легко, и её сила напоминала скорее океанскую, глубинную Натальи, нежели чем стихийное бедствие Александры. Она знала о нём гораздо меньше, чем он о ней. Признайся он во всем, согласилась бы остаться? Джеймс сжал руки на руле так, что побелели пальцы.
Сможет ли он сдерживать то, что осталось в прошлом? То, что он запер в себе на тысячи замков?
Ответ пришел раньше, чем Джеймс успел привести в порядок мысли. Если для того, чтобы быть рядом с ней, ему придется окунуться в свое прошлое и поставить в нем точку раз и навсегда, он сделает это.
Джеймс накрыл руки Оксаны ладонью и слегка сжал.
– Я буду рядом с тобой. Это главное.

- 4 -

Впервые за долгое время Ванесса спала спокойно. После разговора с Демьяном с души словно камень свалился. Она добилась того, чего хотела. Осипов принадлежал к тому типу мужчин, которые слов на ветер не бросают. Он её понимал. В отличие от Стива, который советовал сдаться, позабыть обо всем и ловить радужных бабочек, Демьян чувствовал, что остановка для нее смерти подобна. Их разделяла пропасть в несколько веков, но они были похожи.
Ванесса не могла не признать, что рядом с ним ей временами хотелось забыть о независимости и позволить вести за собой. Такие мысли пугали и возбуждали одновременно, но она не придавала им особого значения. Если им захочется развивать роман, тогда она об этом подумает. Что толку рассуждать о том, чего не существует? Лучше наслаждаться тем, что есть.
Молчание Демьяна стало неприятной неожиданностью. После того памятного вечера они провели вместе потрясающие выходные: между ними больше не стояла стена недомолвок и подозрений. Несмотря на то, что его постоянно отвлекали – звонки, электронные письма и прочее, Демьян нашел время, чтобы побыть с ней. В понедельник он прислал огромную корзину нежных роз персикового оттенка и перенес встречу на завтра. Он показался ей уставшим и напряженным, но она не стала расспрашивать.
На следующий день он не позвонил, и в среду тоже. Беспокойство нарастало, а время тянулось. Ванесса постоянно смотрела на часы, но ничего не могла поделать. Ни расслабляющий массаж, ни бассейн, ни прогулки по Красной Площади не помогали отвлечься. У Демьяна хватало проблем и забот, но вряд ли он пожалел бы времени на один телефонный звонок.
Он собирался переговорить с Рэйвеном, возможно, его холодность объясняется именно этим. Не наболтал ли Сантоцци каких-нибудь гадостей? Она не представляла, что такого он мог сказать. Единственным черным пятном на её репутации была «дружба» с Палачом, но про новую встречу Рэйвен не знал, а в прошлом сам отпустил его в свободное плавание. Нет, вряд ли Джордан поднял эту тему в разговоре с Демьяном.
Ночью она боролась с ощущением дежавю. Когда пропал отец, Ванесса тоже сначала не придала значения его молчанию. Почему ей в голову пришло такое сравнение, она и сама не знала, но заснуть после такого уже не смогла.
Она чувствовала себя полностью разбитой, и с трудом дождалась утра, чтобы набрать его номер. Вместо Демьяна ответила женщина, что на удивление сильно резануло по самолюбию. Ванесса слишком устала, чтобы думать ещё и об этом. В конце концов, никому неприятно, когда по личному телефону твоего мужчины отвечает другая. Собеседница свободно владела английским, хотя разговаривала с европейским акцентом.
– Что вам нужно? – фамильярно и беспардонно заявила она. Голос показался смутно знакомым, но Ванесса даже засомневалась, правильно ли набрала номер. Демьян не терпел хамства. Казалось невозможным представить, что он держит такого секретаря. Она вспомнила аккуратную темноволосую девочку из приемной, но та была предельно учтива и обходительна.
Тогда откуда ей знаком этот голос?..
– Я хочу переговорить с мистером Осиповым, – вежливо, но с нажимом произнесла Ванесса. – Когда мне лучше перезвонить?
– Никогда! – женщина бросила трубку, а Ванесса несколько секунд сидела, приходя в себя. Это то, что испортило ей первое впечатление от Москвы. Грубость на каждом углу, пренебрежение и попустительство. Ванесса набирала номер ещё несколько раз, но всякий раз натыкалась на равнодушие коротких гудков: её звонки бесцеремонно сбрасывали.
Она разозлилась, отшвырнула телефон и принялась мерить шагами номер. Ходьба всегда помогала успокоиться. Что могло произойти с Демьяном, что по за него отвечает какая-то грубиянка? Кто она вообще такая?!
Её осенило во время очередной пробежки из спальни в гостиную. В утро, когда она осталась в квартире Демьяна, обладательница акцента ругалась с ним. Ванесса не знала, кто она, и тогда не придала этому значения. Понятно, почему с ней разговаривали в таком тоне, но непонятно, почему ревнивая дама отвечает на личные звонки.
Снова шевельнулось нехорошее предчувствие. Ванесса позвонила ещё, но тщетно. Секретарь в офисе Демьяна едва узнала её имя и перешла на дежурные фразы. «Сейчас я ничем не могу вам помочь, пожалуйста, перезвоните позже». И так в ответ на любые вопросы. Создавалось ощущение, что на том конце провода сидит робот, но Ванесса знала, в чём дело. Ревнивая дура позвонила в офис раньше неё.
Оставался один вариант, не самый приятный, но деваться было некуда. Она быстро приняла душ, привела себя в порядок и отправилась к Халишеру.
Ронни открыл не сразу. Когда распахнулась дверь, он предстал перед ней в простыне, повязанной на манер римской тоги, и с длинными распущенными волосами, которые сальными прядями свисали вдоль лица. На неё пахнуло застоялым запахом мужского пота. Ванесса поморщилась и ответом ей была кривая улыбка на лице Халишера.
– Наконец-то и я вам понадобился, да, мисс Нортон?
Она подавила в себе желание развернуться и уйти. Не Рэйвену же звонить, чтобы разузнать, что случилось с Демьяном.
– Могу я войти?
– Да пожалуйста.
Халишер посторонился, пропуская её в однокомнатный номер. Ванессу посетило ощущения искривления пространства. Хлев, где повсюду были разбросаны носки и вывернутые брюки, какие-то грязные салфетки и бутылки из-под шампанского, а в самом центре лежал перевернутый столик на колесиках, никак не мог находиться в отеле «Ритц-Карлтон».
– Не обращайте внимания, это я вчера девочек пригласил. Расслабился немного.
– Сюда можно водить девочек? – зачем-то спросила она.
– За деньги можно хоть мальчиков, хоть верблюдов.
Ванесса вздохнула и тряхнула головой, отгоняя слишком живую картину. Грязная кровать, перепачканные простыни и смятое покрывало, подушки в каких-то пятнах – рядом даже стоять противно. Неизмененный штрих образа Ронни – его огромная цепь с предполагаемым черепом, куда-то исчезла. Он раньше её не снимал.
– Мне нужна твоя помощь, Ронни.
– Все ждал, когда вы это скажете, – ухмыльнулся Халишер, – я весь внимание. Погодите-ка… Боитесь, что вам дали отставку, мисс Нортон?
Ванесса сжала руки в кулаки и мысленно досчитала до трех, но сказать ничего не успела. Халишер отошел к окну, а вернулся оттуда с газетой. Она с недоумением посмотрела на столбцы текста и название на русском языке. За время пребывания в Москве Ванесса успела выучить несколько фраз. «Спасибо», «пожалуйста» и «вы очень любезны». Откровенно говоря, она могла заняться изучением русского языка на досуге, но не планировала задерживаться в России. Персонал «Ритц-Карлтона» отлично говорил по-английски, а большего ей не требовалось.
В ответ на её взгляд Ронни перевернул пару страниц, но сказать ему, что всё равно ничего не поймёт, Ванесса не успела. В глаза бросилась фотография Демьяна крупным планом, а рядом – искореженная обгоревшая машина и накрытое черным мешком тело. Ноги подогнулись, и она опустилась на кровать. Воздух словно выкачали из легких, в ушах звенело. Ванессу замутило, и она зажала рот рукой. Чувство необратимости и безысходности растекалось по жилам, отравляя всё существо. Не было никаких мыслей, только слепая, гулкая пустота, в которой в рваном ритме дёргалось сердце. Ронни что-то говорил, но смысл его болтовни ускользал. Ванесса очнулась только когда до неё донеслось обрывочное: «… в больнице».
Она посмотрела на Халишера так, будто видела впервые.
– Что ты сказал?
– Сказал, что он в больнице, – фыркнул тот, – ну и видок у вас, мисс Нортон.
Ванесса прыгнула на него по-кошачьи, одним быстрым движением. Он перехватил её, как пушинку, и она забилась в его руках, в надежде расцарапать лицо и осыпая проклятиями. Ронни хохотал, как безумный, а она понимала, что он все это сделал нарочно. Нарочно подсунул ей эту газету, зная, что она ничего не понимает по-русски, и нарочно не объяснил. Этот гад не забыл ей неудачную попытку подружиться и много чего ещё! Мерзкий волосатый орангутанг!
Когда первый порыв бешенства миновал, Ванесса снова рванулась из его рук.
– Отпусти, ублюдок!
Держать лицо было уже поздно, поэтому она позволила себе отвести душу. Халишер разжал руки, и Ванесса оказалась на свободе. Тяжело дыша, она смотрела на него и думала только о том, что с удовольствием разукрасила бы ухмыляющуюся наглую физиономию. Как же она его ненавидела! За молчание, за издевку, за то, что видел её неравнодушие! Привычная скорлупа хладнокровия треснула, обнажая огненный нрав.
Взгляд наткнулся на прикроватную тумбочку, из верхнего ящика которой свисала цепь. Та самая побрякушка, с которой Ронни не расставался. Ванесса с силой рванула цепочку на себя – глупая, детская выходка, не глядя швырнула на пол и от души наступила на неё. Под каблуком хрустнуло, и Халишер изменился в лице. Никогда раньше она не видела в его взгляде такого звериного выражения: ни до, ни после. Он перехватил её запястье: рука в лапище казалось тростинкой в жерновах, и Ванесса непроизвольно вскрикнула. Ронни протащил её через весь номер, вышвырнул в коридор и с треском захлопнул дверь. Ванесса вздрогнула от резкого звука и с трудом подавила порыв разрыдаться.
Привести мысли в порядок оказалось не так легко. Демьян жив и это главное. Если бы он погиб, она бы снова осталась ни с чем. Запертая в бесконечной внутренней пустоте и одиночестве, лишенная всякой надежды. Ванесса устало дошла до номера, закрылась и упала прямо на диван в гостиной. Не сразу, но всё же пришло осознание, что она боялась потерять его, а не помощь по делу отца.
Она пыталась сосредоточиться и подумать над случившимся, но получалось плохо. Учитывая происходящее в мире измененных, Демьян вполне мог оказаться под прицелом. Вряд ли это была просто автомобильная авария. Она хотела бежать к нему, но понимала, что все бесполезно. На входе в палату Осипова стоит Цербер[33] с приятным акцентом или её соглядатаи. Из больницы Ванессу выставят взашей.
Кто мог желать смерти Демьяну? Да кто угодно. У него наверняка много врагов. Если не считать мир большого бизнеса Москвы, есть убийца Филиппа и Палач. Которому Ронни благополучно сдал имя Демьяна Осипова, потому что не знал, что Джеймс сидит в соседней комнате. Палач уверял её, что расследует дело. Хотя что-то подсказывало Ванессе, что задумай Джеймс избавиться от Демьяна, тот был бы не в больнице.
Она оторвалась от созерцания потолка и поняла, что пролежала целый час. Набрала номер Рэйвена и равнодушно слушала гудки. Благодаря Ронни он наверняка в курсе, но тоже ничего не сказал. Ванессе хотелось выругаться, но она сегодня и так уже наломала дров. О её вспышке Рэйвену тоже доложат.
– Ванесса, время! – Сантоцци выругался на итальянском. К счастью, по-итальянски она тоже не понимала ни слова.
– Я только что узнала про аварию, – голос звучал глухо и равнодушно.
Рэйвен присвистнул.
– Он собирался звонить тебе, но не успел. Хотел, чтобы ты прилетел в Москву.
После продолжительного молчания, Джордан все-таки удостоил её ответа. Ленивые и беспечные нотки довольного кота сменились жестким деловым тоном. Ванесса про себя отметила, что он снова на взводе. Рэйвен разговаривал так, когда это было важным лично для него. Узнал, что не успел переговорить с Демьяном, и мгновенно завелся. В другой раз она бы насладилась его растерянностью, но сейчас было не до того.
– Знаешь, о чем он хотел со мной говорить?
– Нет, – легко солгала Ванесса.
Пусть думает, что он упустил нечто важное, иначе помощи от него не добьешься.
– Сможешь узнать, что произошло?
– Я пыталась пробиться к нему, но меня не стали слушать.
– К нему сейчас не пробьешься. Тебе нужна его жена, Анжела Осипова. Довольно милое создание.
Ванесса криво усмехнулась. Так вот с кем она разговаривала. Найти общий язык с ревнивой женщиной будет непросто. Учитывая, что она знает об их с Демьяном романе.
– Если устроишь нам встречу, вытащу всё, что сумею.
На благоразумие Анжелы Ванесса не рассчитывала, но дипломатия есть дипломатия. Звонок любовницы можно сбросить, отказаться от встречи с посредницей делового партнера нельзя.
Она с замиранием сердца ждала ответа Рэйвена.
– Сделаю всё, что смогу.
Несколько часов прошли в неизвестности. Ванесса пыталась читать, сделала пару деловых звонков. Её присутствие в великолепно отлаженном бизнесе требовалось лишь номинально, но сейчас просто необходимо было занять себя хоть чем-то. Она много о чём передумала, но мысленно всё равно возвращалась к Демьяну. Хотела знать, что с ним всё в порядке, но даже этого ей было не дано.
Ближе к вечеру Ванессе позвонили и, не представившись, назначили встречу на следующее утро. В квартире Демьяна.
Анжела делала всё, чтобы её унизить, но Ванесса никогда не обращала внимания на такие мелочи. Все, что ей нужно – узнать о том, что с ним произошло.
Ночью вернулись кошмары с лабиринтами, а с ними и чувство безысходности – от которого, как ей казалось, она избавилась навсегда.
Ко встрече Ванесса готовилась тщательно. Сначала выбрала неброский светло-серый деловой костюм и светлую блузку, но потом передумала. Яркий, но безупречный макияж, темно-синее платье и элегантный жакет. Едва переступив порог квартиры Демьяна, она поняла, что старалась зря.
Анжела Осипова напоминала молодую Грейс Келли[34]. Немногим выше её, изящная и утончённая. Словно высеченное из мрамора лицо, прекрасная кожа и царственные манеры могли заставить любую загореться чёрной завистью. Ванесса, которая всегда считала себя лучшей, не могла не признать красоты Анжелы. Рядом с женой Демьяна она на мгновение почувствовала себя старой простушкой. Пришлось напомнить себе о голосящей истеричке и хамке, которая вчера бросила трубку. Ванессе философски отметила, что красота нелепа, если у женщина нет мозгов.
Они прошли в кабинет Демьяна, куда он никогда её не приглашал, телохранители Анжелы остались за дверью. Его жена в светлом кремовом костюме смотрелась белым пятном в кабинете, где вся мебель сделана из черного дерева.
Анжела снисходительно улыбнулась, но Ванесса не ответила на провокацию. Она останется вежливой настолько, насколько её хватит. Общение с женой Демьяна было вынужденным, и они обе это понимали. Анжела наивно считала обручальное кольцо на пальце преимуществом. Да, сейчас в её положении виделись свои плюсы, но Ванесса никогда и ни перед кем не пасовала.
– Мистер Сантоцци крайне обеспокоен случившимся, – разумнее было сразу перейти к делу и покончить с этим, – он проводит своё расследование об исчезновении Фелисии Лоранс, и просил меня узнать о состоянии о здоровье вашего мужа и о том, когда сможет переговорить с ним лично.
Изящнее узнать о том, как себя чувствует Демьян, Ванесса не придумала.
– Демьяну пришлось нелегко, – лицо Анжелы напоминало застывшую маску учтивости. – К счастью, самое страшное позади, но принять мистера Сантоцци в ближайшее время он не сможет.
Она не собиралась поддерживать разговор и упрощать ей задачу, и при этом откровенно наслаждалась превосходством.
– Когда это станет возможным?
– Если дело срочное, мистер Сантоцци всегда может позвонить мне, – Анжела облокотилась о стол. – Я в курсе всего, что касается моего мужа.
Она сделала ударение на последних словах.
– Вы знали о том, что ваш муж, – Ванесса не удержалась от маленькой мести, – собирался поговорить с мистером Сантоцци на этой неделе?
Нет, она не знала.
Голубые глаза полыхнули такой злобой, что Ванессе на мгновение стало не по себе. Красивая маска поплыла, обнажая искаженные ненавистью черты. Анжела накрыла ладонью изящный нож для резки бумаги, нервно сжала в руке и поспешно отложила в сторону.
Сиюминутная слабость, упущение, и вот уже перед ней снова сидит женщина, уверенная в своём превосходстве.
– Повторюсь, делами, которые вел мой муж, сейчас занимаюсь я. Думаю, наш разговор себя исчерпал, о прочем я буду говорить с мистером Сантоцци лично.
Анжела откинулась на спинку кресла, глядя на Ванессу, как на нечто незначительное и мерзкое. У жены Демьяна проблемы не только с нервами, но и с дипломатией.
Их разговор действительно себя исчерпал, но Ванесса узнала то, что хотела. Демьян жив, «самое страшное позади». Пока он в больнице, Анжела её к нему не подпустит. Всё, что ей сейчас остаётся – ждать.
Анжела не стала её провожать, и Ванесса была этому рада. Квартира без него казалась пустой и холодной. Проходя мимо гостиной, она бросила быстрый взгляд на знакомую обстановку, и картина прошлого воскресенья на мгновение ожила. Ванесса сидела на диване, по-домашнему подвернув под себя ноги, а Демьян с ноутбуком расположился у окна. Она отмечала красивый профиль, резкие черты лица, движения пальцев над клавиатурой – а как бы он мог играть на рояле! «Странно, что он не увлечен музыкой», – подумала она в ту минуту.
Потом Демьян кому-то звонил в кабинете, сначала говорил тихо, потом повысил голос, а чуть позже снова вышел к ней.
– Я весь в твоем распоряжении, – сказал полушутливо-полусерьезно.
Чтобы поцеловать его, Ванессе пришлось встать на цыпочки и потянуться.
– Я рада.
Свой голос в воспоминаниях затихал эхом. Тени воскресенья растаяли, ледяная рука бессознательного страха сдавила горло.
Телохранитель подал ей пальто, и Ванесса поспешно выбежала из квартиры. Она сама не знала почему, но хотела оказаться как можно дальше от этого места. Как можно скорее.

--------------------------------------------------------------------------------------

[32] Елизавета II — королева Великобритании с 1952 года по настоящее время.
[33] Цербер – чудовище в древнегреческой мифологии, которое охраняло вход в Ад. Трехглавый пес со змеиным хвостом, из пастей которого сочится яд.
[34] Грейс Келли – американская актриса и княгиня Монако, супруга Ренье III. Одна из самых красивых женщин Голливуда.

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Ани: 13.01.15 13:13

Привет!
Марина,Ксю,спасибо за продолжение!

Как красиво Наталья смогла сгладить всю эту ситуацию,вроде откровенно рассказала обо всем и даже о семейном
даре,но ничего про дар так и не сказав.Семену посоветовала отпустить прошлое,если хочет быть с Оксаной.
Но хочет ли он этого еще вопрос.

Кто интересно вытащил Демьяна из машины после аварии?Кто его спас?Анжела решила воспользоваться возможностью немного покомандовать,как будто она что-то может решать.Ванессе придется ждать пока Демьян сам с ней свяжется.Но разве Анжела может вести переговоры от его имени? nus

nus

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

NinaVeter: 13.01.15 16:29

Мариночка, Ксюша, спасибо за продолжение) Девочки поздравляю Вас, ловите)

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

ma ri na: 13.01.15 17:53

Марина,Ксю,привет! preved

preved

Я не знала чего ожидать от разговора с Натальей. Что она увидела в Семёне , но это что-то, спасло его. От чего? Полагаю от смерти, учитывая,как Чувствующие оберегают информацию о себе,а тут такой откровенный разговор. Только опасность для Семёна всё равно существует, и от самой Оксаны. Да он сам ходячая бомба.
Демьян жив ,и это всё,что известно Ванессе. И когда с ним удастся увидеться, не известно.
Мда, тайн не убавилось,напряжение нарастает, невидимый враг ловко плетёт свою паутину. Что ждёт героев? Спасибо, девочки,буду ждать продолжения!

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Lilian Day: 13.01.15 20:35

Девушки, добрый вечер!!! И с праздником вас!!! rose

rose

rose

rose

Ани,

Pester

Наталья мудра и заботится о внучках. Тем не менее, Джеймс ей понравился, почувствовала его ауру, и поняла, что Оксана ему близка. И Наталья за то, чтобы Оксаны была счастлива.

Ани писал(а):

Но хочет ли он этого еще вопрос.

Скорее считает, что прошлое не отпустит его.

Ани писал(а):

Кто интересно вытащил Демьяна из машины после аварии?Кто его спас?

Это пока загадка, и для самого Демьяна в первую очередь. Все узнаем)

Ани писал(а):

разве Анжела может вести переговоры от его имени?

Да. Официально она его заместитель в делах измененных.
Спасибо за отзыв и размышления вслух!!! Wink

Wink

Нина, спасибо))) Тебя с Старым Новым Годом!!! Poceluy

Poceluy

Марина,

rose

Не думаем, что Наталья стала бы убивать Джеймса ради сохранения секрета. Ведь он толком ничего не знает. Она просто хотела посмотреть на человека, которого выбрала младшая внучка, и он ей понравился. И сестер помирить заодно.

ma ri na писал(а):

Да он сам ходячая бомба.

Именно потому, что хранит все в себе, никому не доверяет свои мысли.

ma ri na писал(а):

Демьян жив ,и это всё,что известно Ванессе. И когда с ним удастся увидеться, не известно.

Жив, но немного не в том состоянии, чтобы встречаться с Ванессой. У нем еще узнаем)

ma ri na писал(а):

невидимый враг ловко плетёт свою паутину

Точно подмечено!

Но возможно скоро правда выйдет наружу. shuffle

shuffle

До конца еще достаточно много.
Спасибо за отзыв! Pester

Pester

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Тэсси: 13.01.15 23:40

Девочки, спасибо за новые главы!
Я в Наталье даже не сомневалась. Действительно, мудрая женщина. И Джеймса сразу насквозь увидела, и слова нашла, как примирить сестер и его успокоить. Даже мне после рассказанной истории о матери Сашу стало жалко, совсем с другой стороны ее увидела. Надеюсь, что они действительно простят друг другу обиды и Саша больше не будет себя так вести.
Демьян жив, вздохнула с облегчением вместе с Ванессой. Анжела та еще стерва, только подтвердились мои подозрения относительно ее. Мелочная и мстительная.
Все у героев непросто, и впереди еще много испытаний, заготовленных коварными авторами! Very Happy

Very Happy

С нетерпением жду продолжения! Wink

Wink

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Lilian Day: 15.01.15 18:32

Таня, привет!

Прости, что вчера не ответила. shuffle

shuffle

Вижу Наталья тебе еще больше понравилась. Wink

Wink

Саша действительно не столь плоха, какой хочет казаться. И сестру оберегает по-своему. Они с Оксаной помирятся - куда денутся? Wink

Wink

По секрету - Саша еще сыграет свою роль. Wink

Wink

В следующей главе про Ванессу и Демьяна) а также про отношения с Анжелой) Понемногу интрига раскручивается. yes

yes

Тэсси писал(а):

Все у героев непросто, и впереди еще много испытаний, заготовленных коварными авторами!

Не так уж мы и коварны! Но кульминация есть кульминация) Без нее никуда!!
Тань, спасибо за впечатления!!! rose

rose

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Meldenbert: 16.01.15 21:06

» Главы 5 и 6

- 5 -

Первые пробуждения Демьян помнил смутно: только высокие потолки, яркий свет, монотонное гудение и чьи-то голоса, которые тонули в наркотическом дурмане сильнодействующих лекарств. Во сне времена и события раскручивались по спирали, остановить которую ему было не под силу.

Читать дальше

XVI-XIX в.в.

В начале шестнадцатого века, он делал свои первые шаги на пути измененного. При суздальском князе молодому, смышленому дворянину прочили большое будущее. И не прогадали, вот только вряд ли догадывались, на какую почву упадут слова их пророчеств. Или проклятий.
Москва в те годы стремительно ширилась и росла, и князю со свитой поневоле приходилось ездить до неё. Для него это была обязанность, Демьян же влюбился в город с первого взгляда. Говорят, когда находишь свою землю, чувствуешь душой. Едва нога ступит – и уходить уже не захочется. Так и случилось.
Демьян приглянулся измененному, частому гостю на земле московской. Он приметил его при князе, и пожелал сделать своим спутником. Константину удалось рассыпать в прах его идеалы, но не принципы, и предполагаемое партнерство обернулось долгим противостоянием. Эти годы он запомнил, как кошмар бесконечного преследования, ожидания удара в спину и невозможности приблизиться к кому-нибудь без страха потерять. Именно тогда он привык быть один.
Встреча с Вальтером произошла немногим позже, во времена Ивана Грозного. Палач избавил Демьяна от навязчивого внимания его «отца» и предложил покровительство и дружбу. От первого Демьян отказался, а второе принял. Вальтер делился с ним всем, что знал и постигал сам. Такой науки рядом с Константином он был лишен.
Рядом с Палачом Демьян впервые увлекся музыкой и написал первую сонату для клавесина. Встречи их были нечастыми, но долгими. Вальтер любил свою землю, Демьян – Россию. Москву. Он с самого начала называл её не иначе, чем «Моя Москва».
Жизнь измененного накладывала отпечаток. Ему приходилось часто переезжать, проводить много времени на чужбине. Схема, в которой наследник графа возвращается из-за границы на Родину, была отработана, отточена и безупречна. Осторожность стала залогом выживания, образ жизни, который он вёл – платой за бессмертие. Невозможность открыто заявить о своей страсти – музыке, представить миру свои творения, казалась многовековым наказанием.
Если бы не музыка, возможно, он бы стал одним из тех измененных, о ком слагают кровавые легенды. Музыка исцеляла, как в свое время вера, с которой он распрощался после изменения. С верой, но не со своим безоглядным, подспудным желанием верить. Многое в жизни менялось, но отказаться от России, от Москвы он не мог. С душой было так же. Когда большая часть высшего света перебралась в Петербург вместе со столицей, Москве Демьян не изменил. Не изменил и себе, оставаясь православным.
Его окружало множество людей. Демьян любил красивых женщин, но ни с одной из них не задерживался надолго. Общество интересных мужчин нравилось ему не меньше, но всему был свой срок. О том, чтобы изменить кого-то, речи не шло. Он предпочитал музыку и уединение в исцеляющей глубине души. До тех пор, пока не встретил Анжелу.
Он прощал ей многое, если не сказать все. Демьян заявлял на неё права разве что публично, но Анжеле нравилась иллюзия лебединой верности[35]. Она видела в нём идола, место которому на алтаре в её спальне. Потому снова и снова злилась, когда рушился сказочный образ, достойный обожания. Несмотря на ссоры, которые завершались жарким примирением, на её вздорный характер, на попытки давить на него самыми разными способами, Демьян не отдалял её от себя. Он находил это забавным и необычным. Именно такую женщину ему нравилось называть своей.
Позже, в Европе, он познакомился с Михаилом. Измененный, оказавшийся за бортом жизни, которому удалось оторваться от преследования Ордена. Не влачить жалкое существование в озлобленности, оставляя за собой кровавую дорожку, которая привела бы к нему рано или поздно, но жить вполне достойно. Михаил был умён, образован, и он решил оставить его при себе. Когда пришла пора возвращаться в Москву, Демьян предложил ему поехать с ними. Он согласился.
Михаил пленился изысканной красотой и утонченностью Анжелы, и лишь ему она позволяла себя любить. Она оставалась равнодушной к восторгам и восхищению в глазах многочисленных поклонников, и держала прочих мужчин на расстоянии. Для неё существовал лишь Демьян, а Михаил стал отдушиной, другом, которому она могла поведать обо всем.
Первое время Демьяна забавляла и трепетная влюбленность Миши, и поощрения со стороны Анжелы, но потом начала раздражать. Его компаньон без ума от его женщины – какой моветон!
– Оставь Михаила мне, забирай свой капризную музу и уезжай, пока не случилось дурного, – сказал ему Вальтер. Анжелу немец не признавал, и лишь уважение к чувствам Демьяна побуждали Палача терпеть её на своей территории. Стрельникову, напротив, двери его дома были открыты всегда.
В его словах звучала шутка, не лишенная смысла. Ссору, которую Анжела подогревала долгие годы, Демьян разглядел не хуже Вальтера. Она не хотела делить его внимание ни с кем, и Михаил не стал исключением.
Он пренебрег шутливым советом Палача, и вскоре сильно об этом пожалел.
Гроза разразилась в Италии, после его знакомства с Кларой. Темноволосая темноглазая итальянка увлекалась пейзажной живописью. Её картины были живыми, как и она сама – яркая, умная и интересная. В мире измененных границы между влиянием мужчин и женщин стирались, и рядом с ней собралось несколько талантливых и подающих надежды молодых измененных, которых она приняла под свое крыло. Один из них был старше на три десятилетия, но её авторитет признал безоговорочно.
Роман с Кларой затянулся на недели. Демьян признавал, что после появления Анжелы рядом с ним впервые оказалась женщина, которая заинтересовала его немногим больше, чем красотой, пылом и страстью на несколько жарких ночей. Он знал, что долго это не продлится, но оборвалось все быстрее, чем представлял Демьян. И гораздо трагичнее.
Клара исчезла. О ней не было слышно ничего – до тех пор, пока не объявили облаву на её спутников. Зная о её осторожности и умении обходить острые углы, Демьян долгое время грешил на окружение итальянки: Клара принимала молодых измененных, лишенных опеки.
Им самим пришлось спешно покинуть те места – он прекрасно представлял, чем им грозит знакомство с измененной, попавшей на допрос. Заручившись поддержкой Вальтера, он свободно мог разгромить Орден, сравнять с землёй и присыпать пеплом тел, но слава Натана Штольца[36] не казалась ему достойной. Демьян не оправдывал методы Ордена, но и ненависти к ним не испытывал. Как оружие в борьбе с самопровозглашенными кровавыми царьками, они были недурны.
Иногда в жернова попадали те, кто держался в стороне и не осыпал свой путь телами людей и не заливал землю их кровью. Действительно умные и талантливые измененные, перед которыми в будущем открывались все пути. Такие, как Клара. Демьян сожалел о ней, но поделать ничего не мог. Её сгубили доброта и недальновидность.
О том, что произошло на самом деле, он узнал спустя десятилетия, в Москве. В разгар нового романа Анжела бросила ему в лицо, что «история с итальянкой» ничему его не научила. Демьян пропустил бы эти слова мимо ушей – желание уязвленной женщины ударить побольнее понятно, но она сказала это слишком спокойно, холодно и расчетливо. Мгновения оплошности хватило, и Анжела поняла промах, но было уже поздно.
Демьян шагнул к ней, одним быстрым движением сжимая руку на шее и перехватывая взгляд.
– Это была ты? – произнес он, искренне надеясь получить опровержение догадке. Доверие к своим для Демьяна было бесценно. Все, чего он хотел нынче – увидеть, услышать, почувствовать, что не прав.
Анжела не смела ему солгать. Она вся сжалась, по телу прошла едва заметная дрожь.
– Я не знала, что так выйдет, – прошептала она.
Она привыкла, что ей все сходит с рук, что после очередной ссоры они неизменно начинают сначала, но Демьяну было не до воспоминаний. Первобытное зло радостно встрепенулось, поднимаясь во весь рост. Он знал, во что превращаются измененные, спустившие себя с цепи – в обезумевших диких зверей, остановить которых может лишь выстрел в упор. Знал, но ничего не мог с собой поделать. Она не просто подставила их всех – опасность давно миновала, она предала его доверие!
Дыхание прервалось, когда пальцы с силой сжались на хрупкой шее. Анжела была Его, он чувствовал её боль, как свою.
– Чего тебе не хватало?
Никогда ранее он не говорил с ней в таком тоне. Никогда ранее не чувствовал злобы по отношению к той, кому посвящал музыку. К той, кого был действительно счастлив назвать своей. Сейчас он видел лишь мерзкое уродство предательства, которое не скрывала даже маска ангельского лица.
– Хорошо подумай, перед тем как ответить.
Он знал, что стоит ему прекратить разговор – и ярость захлестнёт с головой. Кто знает, что тогда случится. Демьян разжал руку и отступил – слишком сильным было желание свернуть тонкую шею. Даже студёный холод души пасовал перед жёсткой решимостью убивать.
Анжела схватилась за горло, кровоподтёки на белоснежной коже таяли на глазах. Демьян чувствовал её страх, слышал биение по-прежнему родного сердца, которое чуть не оборвал минуту назад. В расширенных от ужаса небесно-голубых глазах застыла мольба, но напряженная тишина разрасталась между ними огненной пропастью.
– Демьян, пожалуйста, прости, – прошептала она, сжимая и разжимая пальцы. – Я не знала, что Миша на такое способен… я не знала…
Демьян не сразу понял, что мерзкий, рвущий паузу тишины звук – не что иное, как хруст перил под пальцами. О Михаиле он даже не подумал, а точнее – не вспомнил о его чувствах к Анжеле. Было ли проще принять его предательство? Отнюдь.
Демьян чувствовал, как по пальцам струится кровь, которая спустя мгновения уже присохла на здоровой ладони коркой.
– Говори, – мертвым голосом произнес он.
У Анжелы задрожали губы, и рыдания прорвались вместе со слезами.
– Я умоляла Мишу помочь мне, – сбивчиво бормотала она. – Боялась, что она заберет тебя у меня. Просила избавиться от неё… Возможно, была слишком резка. Потом Клара исчезла, и… Боже, что же мы наделали!
Анжела зажала рот рукой.
К счастью, за неделю до этого он распустил прислугу. Граф и графиня покидали Москву, чтобы путешествовать по Европе. Им предстоял переезд и десятилетия жизни в тени, в бесконечном кружении карнавала, под масками. Анжела судорожно всхлипывала, а Демьян думал только о том, что безумно устал. Некоторым не суждено справиться с Вечностью, но ежели оседлаешь эту норовистую кобылу, управлять ею нелегко. Вопреки всему, Демьяну больше нравилось общаться с людьми, чем с измененными. Те, кому есть что терять, живут отчаяннее и вдохновеннее.
Он прошел мимо, отдернув руку, чтобы не коснуться её платья. Сел за рояль, но так и не смог сыграть ни аккорда. Музыка, неизменная целительница его души, тоже его оставила. Анжела замерла у лестницы изваянием: так, как Демьян её оставил. Сколько прошло времени, прежде чем вернулся Михаил, он не знал. Помнил только, что почувствовал его раньше, чем услышал шаги. Бой часов оповестил о начале нового часа. До рассвета осталось не так много времени.
Михаил бросил на Демьяна непонимающий взгляд и нахмурился, глядя в заплаканное лицо своего Ангела. Он всегда боготворил её, утешал и делал всё, что Анжела просила, но никогда прежде не нарушал правил, не предавал доверия. Умный, сдержанный, поразительно светлый, Михаил казался неспособным на интриги. Если возникала напряженность, он предпочитал решать её открыто и напрямую.
Вот и расплата за свою недальновидность.
– Случилось что-то, о чем мне нужно знать?
Демьян поднялся, тяжело шагнул к нему.
– Помнишь Клару? Анжела отдала её в руки Ордена.
Лицо Михаила словно окаменело. Он всегда умел держать эмоции в узде, и нынче Демьян наткнулся на глухую стену его самообладания. Михаил бросил взгляд в сторону Анжелы, которая снова всхлипнула.
– Не она, Демьян. Это сделал я.
Второй удар не причиняет столь сильной боли, и всё же Демьян едва уловимо поморщился.
– Я сделал это, потому что больше не мог видеть её слезы. Ты уходил, а она изводила себя и сходила с ума.
Вот всё и закончилось. В ту ночь он лишился по-настоящему близкого друга и женщины, к ногам которой готов был бросить весь мир.
Вечером Михаил ушел, и они не виделись до падения железного занавеса. Случайно столкнулись на премьере в Петербурге, поговорили ни о чем, и именно в тот день Демьян осознал, что простил их. Анжелу – в ту минуту, когда впервые заговорил с ней спустя несколько месяцев, Михаила – чуть позже. Он знал, что ничто и никогда не будет, как прежде, но сумел отпустить тьму и жить дальше.

Москва, Россия. Апрель 2014 г.

«Предательство нельзя прощать хотя бы потому, что сами предатели никогда себе не простят своего предательства, а значит, будут всегда опасны – и предадут ещё».
Слова крутились в сознании Демьяна, когда он впервые пришёл в себя от долгого забытья лекарственного дурмана. Он не сразу, но все же вспомнил, где читал их. Марио Пьюзо, «Крестный отец». Оставалось только проклинать себя за глупость и радоваться, что отделался так легко.
Он чувствовал, словно всю жизнь прошел заново, по второму кругу. Поблекшие воспоминания стали ярче. Лишь один эпизод память упорно обходила стороной, не желая воскрешать даже сквозь ослабленное сознание. Возможно, это и к лучшему.
Зрение стало хуже: раньше он худо-бедно мог обходиться без очков, но нынче перед глазами стояли лишь размытые контуры больничной палаты. Болели ребра, огнем горело правое запястье, закованное в гипс, вдобавок навалилась слабость, будто он полжизни провел без движения. Демьян понимал, что отчасти виноваты сильнодействующие лекарства, но мерзкое, унизительное ощущение уязвимости не отступало.
Медсестра, лицо которой напоминало невнятную маску, приятным, уверенным голосом сообщила, что к нему пришла жена, но первый визит не стоит затягивать надолго. Демьян не чувствовал в себе сил вести долгие беседы и без её подсказки. Когда медсестра выходила, в дверном проеме маячили фигуры плечистых охранников. Должно быть, Гена постарался. Он до сих пор жив, значит, ребята Звоновского успели вовремя.
Сосредоточиться на чем-то надолго не получалось: мысли путались и ускользали. Демьян сдался ещё до того, как в приоткрывшуюся дверь вошла, а точнее, почти вбежала Анжела.
Она присела на край больничной койки, осторожно прикоснулась к его здоровой руке, согревая теплом ладоней. Размытый овал, вместо знакомого лица смутные смазанные черты. В памяти он видел Анжелу отчетливо и ярко: красоту, неподвластную времени, но память – совсем не то, что явь.
– Как ты себя чувствуешь?
В голосе звучала искренняя забота, а может быть, ему просто хотелось в это верить. Голос, который он помнил: нежный, звенящий, как весенний ручей. Некстати вспомнилось, как легко в него врывались истеричные нотки.
Демьян подумал о Ванессе. О том, известно ли ей, что с ним произошло, но отогнал эти мысли. Лучше ей не видеть его таким.
– Бывало и лучше, – даже простой ответ дался ему с трудом, болью отозвался в груди.
Анжела глубоко вздохнула, и на мгновение показалось, что она знает о его слабости все. Это раздражало.
– Теперь нам придется быть вдвойне осторожными. Доктор сказал, что тебе повезло, и что ты поправишься быстро, – она запнулась. – Не так скоро, как хотелось бы... Быстро по человеческим меркам. Извини, что я все это говорю…
Она умудрилась испортить все, что только можно. Даже заботу.
Что, если она знает чуть больше, чем готова признаться? Что, если они со Стрельниковым заодно, если он её использует? Мысль звенела надрывом подозрений, засела занозой и отказывалась вылезать.
– Где Михаил? – спросил Демьян. Хотел бы, чтобы прозвучало резко, но получилось сдавленно и слабо – на выдохе.
– Он хотел переговорить с тобой, но… – Анжела осеклась. – Как только выяснилось, что тебе лучше, уехал по делам. Говорит, что не успокоится, пока не узнает, кто за этим стоит. Миша так волновался за тебя. И я тоже.
Последние слова резанули слух особенно жестко.
«И я тоже».
Анжела неожиданно резко сжала его руку и наклонилась ближе. Теперь ее лицо можно было рассмотреть. Бледность кожи и темные круги под глазами не спасал даже безупречный макияж. Хорошая игра или она действительно переживала за него?
– Я не хочу потерять тебя, Демьян.
Его едва ощутимо передернуло. Он не хотел её видеть. Ни её, ни Стрельникова. Первый порыв: когда она сжала его руку, оказавшись рядом – уже прошел.
– Я устал, – хрипло сказал Демьян. Отчасти правда, но он спешил избавиться от её назойливого внимания и фальшивого участия. Фальшивого ли? Прямо сейчас ему было не до разбирательств.
Он выйдет из больницы и все, кто имел отношение к смерти Палача, кто раскрутил кровавую карусель, сильно пожалеют. Если в их числе окажутся Анжела и Михаил – им же хуже.
– Позвони Гене. Пусть приедет завтра, мне надо срочно с ним поговорить.
– Хорошо, – Анжела кротко улыбнулась. – Я позабочусь о делах, а ты отдыхай.
Демьян прикрыл глаза. Он слышал удаляющиеся шаги, и как захлопнулась дверь.
Жалюзи на окнах не пропускали ни малейшего луча света. Запертый в сейфе больничной палаты, он оказался во власти отчаянной тоски, спаянной с осознанием бесконечного одиночества.

- 6 -

«Он любит тебя, – сказала бабушка, – но будет держать это в себе до последнего. Равно как и прошлое. Оно убивает его».
Наталья Валентиновна не могла ошибиться. Радость от ответного чувства омрачала опасность, грозящая Семену. Бабушка уверяла, что в прошлом Рыцаря случилось нечто ужасное. Оксана и сама задумывалась об этом, но никогда раньше – настолько серьезно. Дар чувствующей рано или поздно разрушит плотину, и чувства хлынут потоком, сводя его с ума. Бабуля напомнила о Полине и посоветовала им держаться подальше друг от друга, но они с Семеном уже не смогут разойтись легко и просто.
Оксана думала об этом, засыпая рядом с ним. В постели, где никогда не оставляла ни одного мужчину.
Семен крепко спал. В темноте морщинки возле глаз были неразличимы, но она помнила их все. Помнила и опущенные уголки губ, как часто он хмурится и как редко по-настоящему улыбается. Она знала, что если коснется его груди под правой ключицей, почувствует неровный глубокий шрам. Оксана знала о нём так много и слишком мало, но расспрашивать не хотела. Она провалилась в сон, сжимая в руке край одеяла рядом с его плечом.
Ей снилась квартира француза, тело, распластанное на простынях, запах крови. Струился по спине пот, чужой взгляд, полный ненависти и злобы, впивался в кожу ледяными иглами. Аура убийцы. Он все еще был здесь. Прятался в темноте, наслаждался её растерянностью и страхом. Оксана хотела бежать, но не могла двинуться с места. В отражении она уловила неясные очертания фигуры за своей спиной. Темный силуэт вырисовывался четче и четче, проявляясь как на фотобумаге. Ещё немного, и она увидит убийцу. Ещё немного – и не выйдет из квартиры живой.
Черная размытая тень тянулась к ней из зеркала, и Оксана зажмурилась и закричала – отчаянно, во всю силу легких.
– Оксана… Оксана!
Уверенный сильный голос. Семен! Он не даст в обиду.
Оксана всхлипнула и открыла глаза, понимая, что цепляется за плечи Рыцаря. Лишь спустя минуту, когда справилась с дрожью, заметила, что он включил лампу. Мягкий свет рассеял остатки кошмара, и Оксана забылась в сильных руках Семена, убаюканная теплом.
– Прости. Кошмар приснился.
Рыцарь крепче обнял её, но ни о чём не спросил. Оксана же поняла, что не заснёт, пока она не выговорится.
– Я почувствовала убийцу. В ту ночь. Помнишь, я говорила тебе?
Семен замер, его мышцы напряглись. На мгновение ей показалось, что она в объятиях статуи.
– Хочешь сказать, ты запомнила энергетику?
– Да. Я оставила телефон в квартире, а когда вернулась, убийца ещё был там, – Оксана поняла, что снова дрожит. – Я чувствовала ненависть и гнев. Безумие. Я никому не рассказала, – она закусила нижнюю губу и всхлипнула. – Наверное, нужно было, но я испугалась, Семен, понимаешь? Я… Этот человек, который меня допрашивал, с ним лучше не связываться, он… страшный, тёмный, жестокий. Понимаешь?
– Понимаю, – он гладил её по спине, как напуганного темнотой ребенка, но Оксане не обиделась. Напротив, она глубоко вздохнула и крепче прижалась к нему. Не стоило рассказывать Семену, особенно о Демьяне, но слова вырвались раньше, чем Оксана успела их остановить.
Чувствующие влияют не только на других. С таким даром все воспринимаешь ярче: наслаждение и боль, радость и страх. Сколько ещё ей вздрагивать по ночам от шорохов в коридоре? Сколько просыпаться в холодном поту, ощущая ненависть?
– Думаешь убийца не дружит с головой?
Вопрос прозвучал неожиданно, но Оксана вспомнила, что сама упомянула безумие.
– Да, – ответила она, не раздумывая. – Мы различаем… как же объяснить… Каждая энергия неповторима. Как отпечатки пальцев. Когда что-то не в порядке, появляется надрыв, через который уходят жизненные силы. Убийца либо сходит с ума, либо уже сошёл.
Казалось, он пропустил мимо ушей большую часть слов.
– Неповторимая? Хочешь сказать, что точно узнала бы убийцу, окажись он рядом?
Слова скользнули по коже холодной змейкой отстраненности. К счастью, она сразу поняла, к чему клонит Семен. Он работал в полиции, поэтому и перешел на деловой тон.
– Думаешь, я молчала зря? – Оксана внимательно посмотрела ему в глаза. – Мне стоит всё рассказать тому человеку?
Семен покачал головой.
– Нет. Лучше держись от него подальше. Ты говорила, что убили кого-то из его окружения. Вполне возможно, что убийца тоже ошивается поблизости. Если он пронюхает про попытки переговорить с твоим страшным мистером Икс, зная о твоих способностях…
Он не договорил, но Оксане хватило. Почему она сама не подумала об этом раньше? О том, что убийца француза может сидеть рядом с Демьяном и знать о её семье всё. Если она попытается встретиться с Осиповым, ей каюк. В ту ночь преступник видел её в квартире, но позволил уйти.
– Семен, – осторожно спросила она, – как думаешь, почему убийца меня отпустил? Он понял, что я знаю о нём…
– Он наверняка знал и о твоей силе. Случись тебе всерьёз защищаться, ты могла убить его, даже не прикоснувшись.
Оксана покраснела. Семен знает о ней и её даре сутки, а она всю жизнь, но не смогла сложить два и два. Сестра права, у неё в голове ничего не держится.
– Демьян хорошо знаком с бабулей, но мы с Сашей для него пустое место, – она осеклась, понимая, что проговорилась, но отпираться было бессмысленно, – Демьян – это страшный мистер Икс… А тетя Наташа на самом деле наша бабушка. Сложно объяснить, что в семьдесят с хвостиком можно выглядеть так, как она.
С каждым словом она чувствовала себя всё более нелепо. Называется, хотела держать Семена подальше ото всей этой истории и лишних проблем.
Чтобы скрыть пылающие щеки, Оксана уткнулась лицом ему в плечо.
– Устала? – неожиданно спросил он.
Она поразилась теплу, прозвучавшему в голосе. Оксана привыкла к его резкости, но не к такому, поэтому только согласно буркнула:
– Угу.
– Тогда давай спать, – Семен притянул Оксану к себе, поцеловал в макушку и выключил лампу. – И помни, что я рядом.
Забыться в объятиях Рыцаря было легко. Остановить время и раствориться в нежности. Оксане не хотелось думать о том, что будет завтра или через неделю, когда они всё-таки расстанутся. Ведь вечная любовь существует только в сказках, а в жизни приходится довольствоваться короткими мгновениями счастья. Но Оксана всё равно не променяла бы их ни на что.
– Я хочу, чтобы так было всегда, – сонно прошептала она.
Оксана никогда не понимала, что связывает бабушку и Демьяна. Они точно не были любовниками, и принадлежали к разным мирам. Почему Наталья Валентиновна терпела это чудовище? Семен наверняка бы нашел связь, но Оксана не могла рассказать ему ещё и про измененных. Хватит того, что он уже услышал.
Она заснула быстро, и ночью кошмары не вернулись.
А утром Семен сказал, что ему нужно уехать. Оксана как раз переворачивала блинчик и чуть не смахнула с плиты сковородку. Не замечая боли в обожженных пальцах, она продолжила печь.
– Насовсем? – прозвучало неестественно тихо.
Она заставила себя беззаботно улыбнуться, хотя на глаза навернулись слезы. Противный голос в сознании твердил: «Ты же знала, что рано или поздно так будет».
– На несколько дней. Может быть, на неделю. Но я вернусь.
Она облегченно вздохнула, а Семен взял её руку и губами коснулся обожженных пальцев.
Оксана не переставала удивляться. Семен не привык выставлять чувства напоказ, а она – чувствовать заботу и нежность мужчины. Страсть, желание, хвастливая галантность, но только не такое. Она улыбалась сквозь слезы и совсем забыла о блинчиках. Просто стояла и смотрела на Рыцаря, пока не запахло горелым.
– Займись рукой, а я попробую не убить наш завтрак.
Оксана ойкнула и уступила ему место за плитой.
Хотелось заключить Семена в объятия и радостно смеяться, но она сдержалась. Оксана сходила за кремом и намазала покрасневшие пальцы, радуясь, что нет волдырей. Вернулась, села за стол и, не отрываясь, смотрела, как он хозяйничает у плиты. К счастью, Семен был слишком увлечен ответственным для него занятием, чтобы заметить её бесконечно влюбленный взгляд.
– Я буду скучать, – призналась ему Оксана за завтраком.
– Это ненадолго.
Она сказала бы, что даже день без него длится вечность, если бы не боялась напугать откровенностью. Ему нужно время, да и ей тоже.
Саша хотела все разрушить, но случилось иначе. Её мерзкий поступок обернулся самым настоящим чудом, когда и она, и Семен признались в своих чувствах. Пока что себе самим, и это уже много значит.
– Уверен, что мне не стоит ничего говорить Демьяну? – этот вопрос мучил её с самого утра, когда Оксана только открыла глаза. – Я не хочу, чтобы из-за моего молчания пострадал кто-то еще.
– Я понимаю. Дождись меня, и мы вместе подумаем, что с этим делать.
– Дождусь, – она чувствовала, что Семен по-настоящему волнуется за неё, и втайне радовалась. Она подождёт его столько, сколько понадобится. Несколько дней, неделю, не суть важно. Важно то, что потом он вернется, и впереди у них будет самый расцвет весны. А за ним – Оксана раньше не загадывала так надолго, но сейчас хотела в это верить – и всё лето.

--------------------------------------------------------------------------------------

[35] Лебединая верность – символ преданности в паре. Лебеди выбирают себе одного партнера на всю жизнь.
[36] Натан Штольц – Древний измененный, известный жестокостью. Развлекался тем, что уничтожал штаб-квартиры Ордена. Подробнее о нём можно узнать в романе "Дневник Мелани Вэйр".

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

NinaVeter: 17.01.15 01:14

Девочки спасибки за продолжение)

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

ma ri na: 17.01.15 05:29

Марина,Ксю,привет! preved

preved

Экскурс в историю жизни Демьяна,был очень интересный. Теперь мы знаем, кто и как разрушил дружбу Демьяна и Михаила. Оставаться верным столетия, наверно,не реально. Жизнь измененных и так была сложной. Возможность разоблачения,заставляет быль очень осторожными, один неверный шаг может привести к ужасным последствиям. Хорошо что всё закончилось благополучно, но история с Клара навсегда изменила отношения Демьяна и с женой ,и с Мишей.
И слава бог, Демьян пришёл в себя,слава богу. Но вот Анжеле он не доверяет.
Прав Семёну, хорошо ,что Оксана не рассказала Демьяну ,что почувствовала и смогла бы узнать ауру убийцы.
Как сложиться их дальнейшие отношения,слишком всё запутано. Оксана уговаривает себя не заморачиваться, а жить здесь и сейчас. Самое главное,что Семен обещал вернуться.
Спасибо девочки! Буду ждать продолжения! Flowers

Flowers

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Ани: 17.01.15 16:28

Привет!
Марина,Ксю,спасибо за продолжение!

Наконец узнали что-то из прошлого Демьяна.Очень удивительно,что он простил жену и Михаила после предательства,быстро простил.
Семен прямо с какой-то нежностью стал относиться к Оксане после всего.А она так расслабилась,что почти обо
всем ему рассказала,но а он ей ничего не говорит.Мне кажется,Оксане будет очень обидно,когда она о нем
все узнает.

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Lilian Day: 17.01.15 17:08

Девушки, привет! Poceluy

Poceluy

Нина,

rose

пожалуйста)

Марина, Pester

Pester

измененные хоть и были подвержены человеческим страстям, но все же жили по другим законам. Анжела поддалась ревности и расплатилась за это страхом, а Михаил был слишком ею увлечен.
Демьян теперь никому не доверяет. Разве что Ванессе. Wink

Wink

ma ri na писал(а):

Прав Семёну, хорошо ,что Оксана не рассказала Демьяну ,что почувствовала и смогла бы узнать ауру убийцы.

Точно-точно! Иначе бы сидела в клетке, или бы убийца добрался до нее раньше.
Дальше очень интересная глава, в которой Джеймсу придется столкнуться с прошлым)))
Спасибо за отзыв)

Ани, Flowers

Flowers

Guby

Ани писал(а):

Очень удивительно,что он простил жену и Михаила после предательства,быстро простил.

Не сказать, чтобы слишком быстро. Отношения у них уже тогда стали не те. Не мог же он ее выгнать за то, что она любила, и за то, что ее любил Миша. А вот с Михаилом они больше ста лет не общались. Только когда стали снова людьми, вновь возобновили дружбу.

Ани писал(а):

Мне кажется,Оксане будет очень обидно,когда она о нем все узнает.

Посмотрим. Wink

Wink

Может он ей и сам все расскажет)
Благодарим за впечатления!!!

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

Meldenbert: 19.01.15 19:14

» Глава 7

- 7 -

Кельн, Германия – Ньюкасл, Великобритания. Апрель 2014 г.

Билеты Джеймс покупал сам и оплачивал наличными. Ему не хотелось светить карточку Тихорецкого – вместе с прошлым заговорила притихшая паранойя. Утренний прямой рейс из Домодедово до Кельна оказался самым удобным. Сидя в зале ожидания, отрешившись от объявлений и суеты, Джеймс вспоминал, как впервые оказался в Москве, как оставил Дженнифер, семью, оттолкнул всё, что могло смягчить его сердце. Вспомнил и как приехал пару месяцев назад. Пустой до дурноты, лишенный цели. Не человек, а машина с заданным маршрутом.
Там, где раньше тлел серый пепел праха, теперь всеми красками сверкала жизнь. Их с Хилари страсть была черно-белой, а чувства к Оксане переливались множеством оттенков. Она доверяла ему, и тем гаже казалась игра, которую он вёл рядом с ней. В истории с Оксаной пошел обратный отсчет. Дни, часы и минуты уходили безвозвратно, и он чувствовал, как внутри нарастает тоска. Раньше он бросил бы Оксану на алтарь дела, только чтобы убийца проявил себя. Чтобы добраться до Хилари, он не побрезговал ничем.

Читать дальше

Что-то внутри менялось, рушилось и перестраивалось, как будто части неисправного механизма менялись местами. Когда-то Джеймс считал себя героем. Он избавлял мир от кровососущей мрази, и каждая человеческая жертва, каждый шаг на этом пути, становились подтверждением его правоты. Он вешал ярлыки, делил мир на чёрное и белое и не хотел ничего менять. Тварь или человек. Ублюдок или герой. Когда мир идеалиста рушится, на разломе возникает впадина, ведущая в преисподнюю.
На учениях по стрельбе мишени тоже двух видов: гражданский или злодей, но полигон не похож на реальность. Джеймс всё время жил, как на стрельбище. Категоричность, принципиальность, строгие точные оценки.
Рядом с Оксаной он очнулся от многолетнего забытья, от стереотипов и шаблонов. Ему не хотелось засыпать снова. Отпускать, уходить из её жизни. Не хотелось жить без неё.
Объявили посадку.
Когда самолет оторвался от земли, он вернулся к мыслям о деле. Палач Ру знал о силе Оксаны, и точно сидел рядом с Осиповым. Он или тот, кто его нанял. Джеймс всё же склонялся к первому варианту: измененные всегда были предельно осторожны. Когда заварилась вся эта каша со списками, Ру бросился в Россию за помощью. Он прожил три сотни лет, но как-то слишком легко позволил перерезать себе глотку. Слишком легко, если не брать в расчет его знакомство с палачом.
Первый подозреваемый – Стрельников – постоянно ошивался рядом с Александрой. Существовала вероятность, что он слишком хорошо скрывал свою истинную сущность, что Оксана не смогла его почувствовать.
Анжела Осипова. Джеймс вспомнил о ней после откровения Оксаны: надрыв, злоба, безумие. Ангельское благополучие никак не вязалось с истеричной резкостью, которую увидел Джеймс. Возможно, Анжела не была в восторге от тесного знакомства мужа с Натальей. Особенно теперь, когда начала слишком быстро стареть.
Открытым оставался вопрос с покушением на самого Осипова, о котором кричала московская пресса. Связано оно с делом Ру или же нет, пока было неизвестно. Ясно только одно – в окружении Осипова завелась плесень. Врагов у такого человека предостаточно, но он не подпустил бы к себе людей, которым не доверял. Джеймс не хотел браться за новое дело. Это не его война. Разве что неприятности измененного окажутся ниточкой к смерти Ру.
В Кельне было пасмурно, накрапывал дождь. Местный аэропорт напоминал Джеймсу круизный лайнер, который забыли спустить на воду, а погода – о городе, где заморожено его прошлое. Ньюкасл давно остался за бортом его жизни, а Кельн возродился из праха Второй Мировой подобно Фениксу.
Джеймс не думал, что когда-нибудь вернётся в клинику, где Хилари отчаянно боролась за жизнь. Он не спал несколько дней, прежде чем достал вакцину, и адрес лечебницы Хендрика Зольнера помнил наизусть. Сейчас простая частная клиника, но в прошлом сюда обращались измененные, оказавшиеся в пикантном положении. Например, с засевшей внутри пулей из металла Дюпона. Единственное заведение в мире подобного толка. Мало кто из людей связывался с измененными пусть даже за большие деньги. Пересекались ли архивы Зольнера с записями Вальтера?
Он помнил, как стоял на мосту Дойц, глядя на проходящие по Рейну суда, на раскинувшиеся по обе стороны бесконечно далекие эпохи. Кельнский собор, сердце старого города, ставший нерушимым символом города на левом берегу, и современные здания на правом.
Хилари уже ввели вакцину. Она впервые не забылась тяжелым сном, а заснула, и Джеймс пошел бродить по городу. Он собирался дойти до Собора, который устоял во время Второй Мировой. В те минуты ему, закоренелому атеисту, вдруг показалось, что это поможет. Он наделся всё исправить, если Хилари выживет.
Он не дошёл до Собора: позвонила помощница Зольнера, сказала, что Хилари проснулась и просит приехать. Она говорила о том, что у неё всё замечательно, но Джеймс уже не слушал. Бог существовал на самом деле, и услышал его под открытым небом, без алтаря и коленопреклонений.
Клиника располагалась в новом городе. С того дня, как Джеймс и Хилари уехали отсюда, почти ничего не изменилось. Разве что дизайн приемной стал светлее. Мрачные темно-синие тона, сменились кремовыми, кабинет казался просторнее. Секретарь тоже была новая. Светловолосая и худая жердь Эмма исчезла, а на её месте сидела невысокая молоденькая брюнетка.
– У вас назначено? – спросила она после короткого приветствия.
– Скажите, что я по поводу две тысячи одиннадцатого.
– Простите?
Разумеется, она ничего не знала. Куда подевался остальной персонал, кто промывал бывшим коллегам мозги и на каких условиях – читай, на сколько Зольнеру пришлось раскошелиться за молчание, можно было только догадываться.
– Просто скажите.
Как Джеймс и ожидал, его приняли без промедления.
За три года Зольнер постарел и раздался вширь, но холёности не утратил.
Поднявшись навстречу Джеймсу, он пожал руку. Ладонь у Хендрика была потной, а рукопожатие дрогнуло. Он явно нервничал: возвращение к старой теме не казалось ему добрым знамением.
– О чем вы хотели поговорить?
– Об Элен Буше́. Вы наверняка меня помните.
Элен Буше – одна из легенд Хилари.
Её мать родилась и выросла в Лионе, и французский Хилари знала, как родной. После изменения она несколько лет жила во Франции и полностью избавилась от акцента.
Зольнер опустился в кресло и съежился за столом. Джеймсу показалось, что и без того невысокий толстяк стал ещё меньше, будто рост ушел в вес. Говорят, люди полнеют, когда чувствуют себя беззащитными. Глядя на собеседника, Джеймс готов был с этим согласиться.
– Она умерла, насколько я помню, – дребезжащим голосом выдал он, достал платок и промокнул лысину.
– Вы были под защитой Вальтера?
– Какое это имеет…
– Элен Буше была в списке Вальтера, не так ли?
Лицо Хендрика пошло красными пятнами. Он вскочил и заходил по комнате.
– Если вы знаете его имя, вы должны знать, кем он был! Как вы себе представляете, чтобы я утаивал информацию? Я держал клинику, потому что он мне позволял. На его территории. Понимаете, что это значит? Понимаете?!
Джеймс понимал. Значит, утечка пошла из клиники. Хилари, а точнее, Элен Буше занесли в список Вальтера. Для человека в куре дела, с фото на руках, выйти на Хилари Стивенс было разрешимой задачей. Такой вариант не вязался с откровениями Лоуэлла, но теперь Джеймс окончательно уверился в том, что Корделию подставили.
Зацепившись за необходимость разобраться со своим прошлым, узнать больше о провале операции в Солт-Лейк-Сити и его последствиях, он не мог отделаться от этой мысли. Документы – залог сотрудничества с Орденом, оказались у него сразу после разговора с Сухаревым. Джеймс не думал, что вернется к ним до окончания расследования, но после разговора с Натальей понял, что затягивать не стоит.
Гнездо измененных в заброшенном доме сдал стукач из филиала в Солт-Лейк-Сити. В дело вложили протокол совещания: перед операцией экстренно обсуждался вопрос об её отмене. Поднял его один из Боссов. Рейд всё-таки состоялся, и полетели головы оперативников. Хилари и её дружки знали, что они придут, и подготовились основательно.
Джеймса тяжело ранили, но Хилари оставила его в живых. Месяц вынужденного бегства бок о бок с измененными заставил его взглянуть на неё иначе. Она со своими ребятами оказалась под Солт-Лейк-Сити, чтобы разобраться с другими кровососами. Банда зарвавшихся тварей кочевала из города в город и убивала людей. Кто-то из ублюдков вышел на информатора Ордена и сдал команду Хилари.
После гибели целой опергруппы их преследовали через все Штаты. Все понимали, что травля не прекратится. Они с Хилари «умерли» в один день. Медальон смерти[37] нашли на обгоревшем до неузнаваемости парне в багажнике машины, упавшей с обрыва. Второе тело – точнее то, что от него осталось, на водительском сиденье, а документы на имя-легенду Хилари в сумке, «выпавшей» из разбитого окна авто до взрыва.
Нелегко было примириться с мыслью, что именно Корделия не позволила Ордену добраться до сестры. Хилари говорила о двойном агенте, работающем и на Орден, и на измененных, но об этом человеке в деле не упоминалось. Долгое время Джеймс считал, что их бросили на передовую, как пушечное мясо. Это было правдой, только никто в филиале Солт-Лейк-Сити не догадывался, что отправляет их на смерть.
Из головы не шли слова Натальи: «Саша готова умереть за Оксану, хотя никогда себе в этом не признается». А что насчет Корделии? В прошлом году она отправила его к Нью-Йоркскому Архивариусу на дом. Раскрыла кладезь информации, дала доступ к святая святых. Не нагружай он себя стимуляторами, чтобы добраться до Хилари, задумался бы сразу, ещё на Острове. Кармен была той ещё сукой, но проворачивать такую комбинацию просто ради развлечения – не слишком ли опасное удовольствие?
Джеймс впервые узнал настоящее имя Кармен – Корделия Эшли – в самый разгар чумы измененных. Хилари многое рассказала ему о себе в те дни. О сестре, с которой не общалась больше двадцати лет. Она думала, что умрет, и говорила обо всем, что тяжестью лежало на сердце. Воспоминания по-прежнему причиняли ей боль.
Сестры были подростками, когда банда отмороженных измененных решила поразвлечься. Хилари, Корделии и их родителям не повезло оказаться отрезанными от мира в загородном доме под Карлайлом. Однажды вечером к ним постучала приятная молодая девушка, чтобы попросить телефон, потому что у её приятеля «заглохла машина». Последующие дни превратились для семьи Эшли в кровавый ад, круги которого нанизывались один на другой.
В ночь, когда полуживую Хилари забрали с собой, она думала, что семья мертва. Её изменили, чтобы растянуть издевательства, превратить в послушную игрушку, а впоследствии сделать одной из них – кровожадной тварью с поломанной психикой.
Банду накрыли под Кардиффом. К счастью для Хилари не Орден, а другие измененные, которые шли по кровавому следу. Она была истерзана телом и душой, и держалась разве что на силе молодой измененной. Когда ей дали выбор, Хилари сказала, что хочет жить. Она всегда отчаянно цеплялась за жизнь и никогда не сдавалась.
Её увезли из Англии и учили всему, что нужно знать измененной. От своего наставника Хилари переняла желание преследовать себе подобных – тех, кто считал людей игрушками и мясом. Союзников она собирала годами по всей Европе, а позже вернулась в Англию, чтобы попрощаться с родителями и сестрой.
Могилы оказалось всего три, и на одной из них значилось её имя. Хилари была счастлива, когда узнала, что сестра жива. Хилари была из тех женщин, которые никогда не плачут, но когда рассказывала об этом, в её глазах застыли непролитые слёзы.
Встреча сестер состоялась в Ньюкасле, и разговор вышел не из приятных. Корделия начинала карьеру в Ордене, и не обрадовалась живой сестре, которая теперь принадлежала к «проклятой» расе. Она в тот день много чего наговорила: и о том, что сама Корделия выбрала бы смерть, нежели чем стать «кровожадной убийцей», и о том, что Хилари предала память родителей.
– Никогда не попадайся мне на глаза, – бросила Кармен в тот вечер, – следующая наша встреча для тебя станет последней.
Джеймс не раз представлял, что сделал бы сам в такой ситуации. Если бы он не успел к Эйдену и мальчишку изменили? Главным для него всегда была жизнь близкого человека, а не его суть, но тогда он не находил правильного ответа.
Кто копал под Корделию? Откуда идёт утечка?
Всю грязную работу Лоуэлл поручал Штерну, даже допрос Вальтера. Джеймс смотрел видео с диска Ванессы – не самое приятное зрелище. Что, если Лоуэлл был не заказчиком Кроу, а его работой? Что, если и не Лоуэлл вовсе? Дело казалось ещё более грязным, чем он предполагал. Если он прав, кто-то затеял заговор против Корделии. Мозаика понемногу складывалась. И опыты над людьми на Острове, и кровь сестры на руках – тонкая игра.
Единственный выход, который Джеймс видел дальше – встреча и откровенный разговор с Корделией.
В Ньюкасл он прилетел рано утром, и сразу набрал её номер. Стоя в телефонной будке, Джеймс рассматривал людей. Оказаться в городе, где осталась бо́льшая часть жизни, было странно. Прошлое выглядело далёким и размытым, как история совершенно другого человека.
– Минуту. Слушаю, – жёсткий голос деловой женщины.
В обычной жизни мисс Эшли руководила рекламным агентством вот уже семь с половиной лет. Для него по-прежнему оставалось загадкой, как она успевала жить.
– Нужно встретиться, – произнес он, – через час в кафе напротив твоего офиса.
Корделия промолчала, и Джеймс посчитал это согласием.
Перед встречей он немного прогулялся, но Ньюкасл больше не вызывал привычной застарелой тоски. Джеймс родился и вырос здесь, но даже в Москве чувствовал себя уютнее. Спешащие под зонтами люди, холодный ветер, промозглая сырость и пустота. Город встретил его неласково, выгонял оттуда, где ему больше не было места.
Дождь то переставал, то начинался вновь, то усиливался, то превращался в неприятную ледяную морось. По бульвару Сент-Джеймс он вернулся обратно в центр, занял столик у окна и заказал кофе.
Корделия вошла в кафе за минуту до назначенного срока. Не заметить её появление было просто невозможно, и Джеймс задумался, какой бы увидела её энергетику Оксана. Выдержать присутствие Кармен всегда было тяжело. Она словно подавляла.
Возможно, прирожденному лидеру без этого никуда, но рядом с тем же Рэйвеном, Сухаревым и даже Осиповым, Джеймс чувствовал себя иначе. Она напоминала набирающее силу цунами, противиться которому невозможно. Хилари тоже отличалась редкой для женщины силой, но не настолько яркой.
– Ты издеваешься, – Корделия прошла к его столику, повесила пальто на вешалку и опустилась на соседний стул.
Приветствие вполне в её стиле.
Джеймс невольно подался назад и скрестил руки на груди. Она все ещё отчаянно напоминала о Хилари.
– Куда ты исчез, Джеймс? После смерти Хилари я искала повсюду.
Мир пошатнулся, и снова обрел равновесие, когда подошедший официант положил перед Кармен меню. Она покачала головой.
– Чёрный кофе без сахара, пожалуйста.
Предупреждая дальнейшие расспросы, Корделия пристально посмотрела на Джеймса.
– Мы близнецы, Джеймс. Я прожила смерть вместе с ней, а очнулась в мире, где Хилари уже нет.
Ему хотелось, чтобы это был сон. Он сидел напротив Корделии, и она говорила с ним так, словно знала, как та умерла. Но она, конечно же, не знала.
Отгоняя наваждение, Джеймс потянулся за чашкой и сделал несколько глотков. Кофе уже остыл.
– Значит, ты оказался прав. И соизволил наконец рассказать мне о том, что произошло, – в её голосе слышались стальные нотки, – что так рано? И какого чёрта, спрашивается, ты обращался за помощью, если все равно позволил моей сестре умереть?
Звенящий шепот Корделии бил рикошетом от стен внутренней пустоты. В сердце, часть которого принадлежала Хилари. Видеть, как выдержка Корделии идёт трещинами, было непривычно.
Официант принес кофе. Она снова взяла себя в руки, обратившись привычной железной леди. А Джеймс почувствовал, что у него разболелась голова. Виски пронзало болью раз за разом. Он поморщился, сделал большой глоток кофе.
– Я дождусь от тебя хотя бы слова, Стивенс? – фамильярность в обращении от Корделии означала раздражение.
– Я здесь не из-за Хилари, – произнес он, наконец, – разве что отчасти. Кто-то копает под тебя.
«Я здесь, чтобы искупить вину перед твоей сестрой. Я здесь, потому что схожу с ума от того, что натворил. Я здесь, потому что в моей жизни появилась женщина, благодаря которой я на многое взглянул иначе».
Брови Корделии приподнялись. Она смотрела на него, как психиатр на нового пациента, потом достала из сумочки банкноту и положила под блюдце.
– Не скажу, что была рада встрече, Джеймс.
Он перехватил её запястье до того, как Корделия встала из-за столика.
– Московский филиал действует. Они вытащили меня для того, чтобы расследовать убийство бывшего измененного.
В темных глазах мелькнула хрупкая тень сомнения. Под её резким взглядом Джеймс разжал пальцы, но Корделия осталась на месте. Отпила кофе, глядя сквозь него. Сейчас она казалась безмерно далекой, а вместо неё он видел Хилари. Стоит ему снова прикоснуться – и кожа под пальцами слезет, обнажая сгнившую плоть. Поползет, размываясь грязью приятный интерьер кафе, приглушенный свет настенного бра над столиком, капли на стёклах, серость за окном сменится комьями земли, негромкая музыка отзовется ржавым скрежетом.
– Я не знал, что ты была её ангелом-хранителем все эти годы, – Джеймс не выдержал, – пока не взял в руки дело по Солт-Лейк-Сити. И ещё несколько – по облавам после разгрома опергруппы. Это ты помогла нам исчезнуть, но она никогда не рассказывала.
Ему казалось, что он говорит в пустоту, но Корделия всё-таки ответила.
– Хилари ничего не говорила тебе, потому что сама об этом не знала. Одной было гораздо проще играть свою роль.
– Ты ничего не знаешь про Москву, не так ли?
– Нет. Провернуть это за моей спиной мог только один из Боссов, – Корделия кивнула официанту и поднялась. – Предлагаю поговорить в более спокойной обстановке.
Её квартира в Ньюкасле была типичной квартирой деловой женщины. Дизайн в стиле хай-тек, черно-белая классика, ни пылинки, всё на своем месте, как в музее. Джеймс устроился на диване, напротив стены с огромной плазменной панелью, Корделия расположилась на соседнем. В просторной комнате царил полумрак. Несмотря на пасмурную погоду, жалюзи были опущены. Джеймс подумал, что это здорово похоже на могилу. Неужели она всегда так жила?
Он рассказал ей всё, начиная со знакомства с Рэйвеном и заканчивая делом об убийстве Ру, избегая упоминаний о Хилари. Корделия не перебивала, и в эти минуты напоминала не человека, а ожившую статую.
Джеймсу вспомнился фильм «Искусственный разум»[38], так причудливо сочетались в ней черты человека и фантастическая выдержка. Могла ли она отправить свою сестру на смерть? Вполне, но не сделала этого. Корделия оказалась лучше, чем он думал. И лучше него.
– Значит, Лоуэлл пребывал в полной уверенности, что это я кормила его именами?
– Именно.
Корделия потянулась за сумочкой, достала сигареты, повертела пачку в руках и отложила в сторону.
Новая привычка? Насколько Джеймс помнил, раньше она не курила.
– Кто ещё знал о Хилари? – спросил он.
– Никто, как я предполагала. Её имя на могильной плите на кладбище Ньюкасла, - уголок губ Корделии едва уловимо дернулся. – Элен Буше умерла три года назад. Сможешь выйти на Штерна?
– Разве что став его мишенью.
Корделия смотрела сквозь него. На мгновение Джеймсу показалось, что она сейчас закричит, швырнет стоящую на журнальном столике вазу, или сделает ещё что-нибудь и окончательно разрушит образ несгибаемой, сильной женщины, к которому он привык. Но она спокойно встретила его взгляд, только сцепила пальцы так, что они хрустнули.
– Я могла проколоться той про́клятой осенью, – произнесла она, – когда приезжала в клинику Зольнера. Ты сказал, что вытащишь её, но я тебе не поверила.
Джеймс помнил об этом, но не придал значения. Если бы не Дженнифер, возможно, Корделии уже не было бы в живых. Как знать, может её смерть тоже устраивал теневого кукловода.
– Хилари была без сознания – под этим чертовым пологом. У неё могло начаться внутреннее кровотечение, которое уже не остановишь. Она умирала. Зольнер лично провёл меня к ней.
Джеймс кивнул. Если руки Корделии хотели запачкать в крови сестры, её приезд в лечебницу выглядел нелогичным. Он подумал о Зольнере и визите в клинику. Нужно позвонить ему и предупредить, чтобы оглядывался по сторонам и не ходил один тёмными переулками. Хотя предупреждение лишено всякого смысла. Когда от Хендрика захотят избавиться те, кто все это заварил, ему не поможет даже армия телохранителей и личный бункер.
– Почему ты приехал ко мне? Что хочешь взамен?
«Потому что я убил твою сестру и хочу искупить вину».
Разочаровывать Корделию Джеймс не стал.
– Мне нужны сведения об информаторе. О том, кто сдал дело Ру и Оксану Миргородскую. Тебе не составит труда, а мне здорово поможет в расследовании.
То, что Джеймс делал ради Оксаны, стало точкой в их отношениях. На фоне таких интриг оставаться рядом и ставить её под удар непростительно. Он слишком много светился. Но и бросить Оксану один на один с неведомым убийцей, Джеймс не мог. Что бы ни выяснилось, он не передаст информацию по делу в Орден, а с тем, кто убил Ру, разберется сам.
– Если мне не закрыли доступ. Судя по тому, что ты рассказал, я персона нон грата[39].
– Если тебя хотят подставить, закрывать базы не станут. Чем больше у тебя возможностей, тем проще зацепить.
– Почему ты пошел в ликвидаторы, Джеймс? Насколько я помню, тебе предлагали стать аналитиком.
– Хотел убивать.
Корделия усмехнулась, сложила руки на груди.
– Я достану тебе информатора.
На этом их пути расходились. Теперь уже навсегда.
Возможно, Корделия подумала о том же, потому что когда он поднялся, задала всего один вопрос:
– Ты видел, как она умерла?
И Джеймс не солгал, когда ответил:
– Нет.

--------------------------------------------------------------

[37] Медальон смерти – жетон военнослужащего, позволяющий быстро опознать убитого или раненого в боевых условиях. Аналогичные жетоны одевали оперативники Ордена в рейды.
[38] «Искусственный разум» – американская научно-фантастическая драма Стивена Спилберга. В мире будущего роботы пытаются приблизиться к людям, но постичь все грани человеческих чувств им всё равно не дано.
[39] Персона нон-грата (лат. persona non grata) – нежелательное лицо, нежелательная персона.

Цитировать целиком

Цитировать блоками Цитировать абзацами

1 … 13 … 18

Ответить

На главную » Собственное творчество » Палач (криминальный СЛР с элементами фантастики, 18+) [19325]

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме

Полная версия · Регистрация · Вход · Пользователи · VIP · Новости · Карта сайта · Контакты · Настроить это меню

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение