Сад земных наслаждений (СЛР, 18+)

Стефания, еще раз спасибо за историю!
Во второй половине своей жизни Майкл стал рассудительнее, хотя и не растерял своего оптимистического взгляда на окружающий мир, снабженного изрядной долей юмора и сарказма. Эхо войны в Заполярье ему опять аукнулось - теперь в виде Марка. Хотя, Фрейзер не уверен в отцовстве, но Фире, как матери, должно быть виднее. А с другой стороны, она могла сочинить эту сказку для сына, вплетя в нее элементы реализма, как это часто делали матери-одиночки, желая сына от любимого человека. Уж больно Марк не похож на Майкла и на Фиру. Кто там из миссии был рыжим - не Паунд ли?
Фира бесстрашная женщина, многое перенесла и многого добилась - без всякой протекции и капитала. Поэтому все "выпрыги" Фанни с ее идеями ему кажутся смешными и нелепыми.
Под конец, растроил Кенсом, вряд ли лейкемию в те годы лечили успешно. Но, вдруг, это ошибка? Для Мейбл это будет ударом, но как истинная дочь Хэлен и Майкла, она прекрасно его выдержит. Поддержка Фрейзера и вера в свою дочь окрыляет.
_________________

Здравствуйте, леди! История Фрейзера - это история оптимиста, который любит жизнь, но не обольщается на счёт её скверного характера.
_________________

Стефания, здравствуйте, спасибо за интересную главу! Как тесен мир, вряд-ли Майкл вспоминал о Фире, а тут судьба распорядилась так, что он встретил ее сына - Марка Гершеля, причем известного в кругах науки. Луиза Соломоновна, как могла помогала Фире и с помощью Паунда отправила ее в Англию. Ну, а стойкости Фире не занимать при ее бойцовском характере, понятно, что ей помогали родственники в воспитании и образовании сына, но себя она сделала сама, стояла у истоков образования нового государства и принимала в этом активное участие, если заседала в парламенте - Кнессете.
Герцог удивил, как можно развестись с Мэйбл, да болен и болезнь тяжелая, а клятвы, которые давали при венчании, и Майкл в этом вопросе прав, что все без исключения проходят через тернии жизни, значит и Мэйбл должна пройти и выстрадать вместе с мужем все испытания, которые принесет ему болезнь.

Здравствуйте, леди. Выкладываю маленький кусок последней главы, потому что дальше идет эпилог, а мне не хочется его дробить.
_________________

 » Глава 44

Майкл настолько забил себе голову сходством Марка Гершеля с кем-то из своих знакомых по Заполярью, что едва вернувшись из Англии, кинулся в библиотеку, где скрупулезная Пэм хранила альбомы с семейными фотографиями, аккуратно расфасовав их по годам и событиям.
Его военный альбом помимо снимков из Бурдшира и Каира, насчитывал несколько десятков фотографий, сделанных как в Ваенге, так и в Полярном. Были здесь и несколько групповых снимков с летчиками из 151 авиакрыла, рождественское фото на фоне елки в английской миссии, и даже дружеские снимки в обнимку с советскими летчиками.
В помещении библиотеки обычно царило запустение - дети читать не любили, Майклу было некогда, а Пэм, если и использовала комнату, то только для заседаний женских благотворительных комитетов. Но сегодня к удивлению отца там торчала его младшая дочь. Бонни - любимица семьи, была очаровательной, но, увы, совершенно безголовой, вследствие чего с трудом осваивала школьную программу.
Майкл не на шутку удивился, увидев свое чадо, увлеченно роящейся в каких-то журналах.
- Бонни, ты что-то ищешь?
- Да! - подняла дочь на отца оживленно сверкающие глаза. - У нас ретро-вечеринка, и я копаюсь в старых журналах мод, подыскивая себе фасон платья!
- Насколько «Ретро»? 30-е годы?
- Нет! Начало века!
- Тогда посмотри желтый альбом - там фотографии прабабушки! По воспоминаниям твоего покойного дедушки она была большой щеголихой!
И пока Майкл, открыв свой альбом, при помощи лупы напряженно вглядывался в лица бывших сослуживцев, девчонка жизнерадостно хихикала над фотографиями предков Фрейзеров.
- Ой, какие у них всех забавные шляпки! А кто эти три дамы?
И Бонни без церемоний шлепнула на отцовские фотографии свой альбом, забравшись, как в детстве к нему на колени. Майкл грустно улыбнулся, поцеловав дочь в макушку - она его редко баловала таким образом. Что ж, любопытство ребенка нужно удовлетворить, а свои снимки он и потом досмотрит.
Оказывается, Бонни заинтересовал дагерротип прошлого столетия, изображавший трех юных тетушек Мэйбл, Сару и Джун в шляпках, похожих на заваленное сеном тележное колесо.
- Да,- растроганно вздохнул Майкл,- тягу к чему-то несусветному на голове эти юные леди пронесли через всю жизнь! Если хочешь фасоны этих шляп использовать для вечеринки, будь осторожна - современные дверные проемы не рассчитаны на такой размах!
Дочь только пренебрежительно фыркнула и раскрыла следующую страницу.
- А это что за ковбой?
- Брат предыдущих леди - Лайонел Фрейзер!
Майкл пробормотал это на автомате, шокировано уставившись на округлое жизнерадостное лицо совсем юного дядюшки под лихой ковбойской шляпой. Память сразу выдала ответ на вопрос, почему Марк Гершель показался ему похожим на ковбоя - потому что семейный коммунист во времена юности, принципиально порвав с буржуазным прошлым, с дуру подался в пастухи. Скот Лайонел гонял недолго, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы успеть сфотографироваться в новой ипостаси и выслать снимок потрясенной семье. Потом у него разбежались во все стороны призреваемые коровы, и незадачливого ковбоя с позором изгнали с ранчо.
Неизвестно, почему природа так странно пошутила, предоставив сыну Фиры Гершель, бежавшей от коммунистов, облик его единственного помешанного на марксистских идеях родственника, но факт оставался фактом. Марк унаследовал от Лайонела даже жесты – привычка пощипывать подбородок во время разговора, ямочка возле правого уголка губ. Чудеса, да и только!
Майкл осторожно сдвинул дочь с колен.
- Извини, котенок, я вдруг вспомнил, что мне нужно сделать срочный звонок! В следующий раз обещаю, что познакомлю тебя со всеми обитателями этого альбома. Я в детстве то же любил его рассматривать, когда меня наказывали за плохое поведение, запирая в одиночестве в библиотеке.
- Да мне не очень и надо!
- Своих предков надо знать в лицо, девочка моя! Иногда это знание может здорово пригодиться!
И он действительно позвонил, только не Фреду, как намеревался вначале, чтобы узнать точную дату рождения Марка Гершеля, а семейному адвокату:
- Мистер Донован?
Это уже был четвертый Донован из конторы «Донован и К», обслуживающий их семью, и вековой опыт взаимоотношений доказывал, что ему можно доверить любую тайну.
- Я хотел бы, чтобы к завтрашнему дню вы приготовили новый текст моего завещания. В раздел посвященный моим детям нужно включить имя Марка Гершеля, родившегося в 1942 году в городке Полярный в СССР. Точный адрес его местонахождения знает мой брат - Фред Фрейзер.
- Что именно получит Марк Гершель? - если Донован и был удивлен, то не подал виду.
- Точно такую же долю семейного имущества, что и все мои дети! И это обстоятельство должно стать известно семье только в случае моей смерти.
- Хорошо! Завтра же документ будет готов для подписи.
Майкл облегченно вздохнул. Этого вполне достаточно, раз уж так распорядилась судьба, что его самый умный и талантливый ребенок родился от случайной связи с неказистой еврейкой, да ещё где-то на краю света.
Надо же, тетушки и после смерти не только умудрились уличить его в адюльтере, но ещё и помогли докопаться, чем закончилась эта связь для непутевого племянника!
_________________

Сефания, спасибо за продолжение. Майкл совершенно мудро рассудил, что выросший сын от посторонней женщины не укрепит его брак, а может поссорить с Пэм. Поэтому, достаточно после смерти оглашения сего факта Тем более, что Марк находится под крылышком у Фреда. Но брату-то он мог бы сказать о племяннике - все же родная кровь!
_________________

А зачем? Молодой человек вырос без его вмешательства, ни в чем не нуждался. Не знаю, мне показалось более органичным для характера моего героя промолчать, просто признав факт отцовства в завещании, когда к нему не будет ни у кого претензий в силу их бесполезности.
_________________

Здравствуйте, Стефания, спасибо за новую главу! Майкл настойчив в исследовании отцовства Марка и результат для него очень неожиданный, природа творит чудеса генетики - Марк все-таки его сын, но похож дядюшку Лайонела, но вот как этого сходства не уловил Фреди, когда узнал, что у Майкла были отношения с матерью Марка. Майкл может гордиться Марком, хотя сын вырос и без его помощи.

Да все верно, просто может быть Фреду приятно было бы знать это и опекать не просто талантливого ученого, но и еще своего племянника. Конечно, особой заслуги Майкла в достижениях сына нет.
_________________

Так и Майкл по-началу не понял, почему ему кажется лицо Марка знакомым. Они ведь знали старого марксиста уже стариком, а Майкл признавался дочери, что любил разглядывать старинные фотографии, именно поэтому ему и показалось знакомым лицо Гершеля. Фред мог этих фотографий просто не видеть. Да и изо всего семейства Фрейзеров именно Майкл был наиболее близок к Лайонелу.
_________________

 » Эпилог

ЭПИЛОГ.
Музей Прадо встретил американцев серыми колонами парадного входа, цветом совсем под стать хмурому осеннему дню, в который супруги Фрейзеры посетили Мадрид. Один из самых знаменитых музеев Европы располагался на одноименной аллее, созданной в эпоху Просвещения - Прадо де Сан Херонимо.
- Мой плюшевый барашек,- нежно сжала Памела локоть супруга,- никогда бы не подумала, что ты захочешь посетить это очаровательное место!
- Очаровательное? - Майкл брюзгливо окинул взором приземистое здание. - О вкусах не спорят! Меня интересует коллекция картин Веласкеса. Особенно «Менины»!
Он соврал, да ещё и сам толком не понял - зачем? Жена вполне предсказуемо удивилась.
- Насколько мне известно, ты всегда предпочитал импрессионистов!
- Мои интересы, дорогая, простираются несколько шире!
Памела иронично покосилась на мужа, но не стала уточнять, что скрывается за понятием «шире».
Не смотря на демонстрируемый интерес к Веласкесу, Майкл упорно протащил свою упирающуюся супругу не только мимо шедевров испанской, но и итальянской, фламандской и немецкой живописи. Его интересовала нидерландская школа.
- Милый, такое ощущение, что ты заключил пари, с целью поставить мировой рекорд по самому быстрому пробегу по залам Прадо! Что в таких условиях можно увидеть – темнеющую рядом с позолотой рам череду чьих-то лиц? Как будто смотришь из окон быстро несущегося экспресса! - возмутилась запыхавшаяся Памела. - Куда мы так спешим?
Но Майкл уже нашел, что искал, и замер напротив знаменитого триптиха.
Он не раз видел репродукции этой работы Босха, но почему-то не ожидал, что изображение настолько велико (приблизительно четыре на два с небольшим метра). Конечно, ни одна, даже самая удачная литография не могла передать ощущения времени и загадки, которыми была пропитана каждая деталь старинного триптиха.
Сюжет вроде бы ясен - левая створка была посвящена созданию мира, правая же с причудливой жестокостью изображала мытарства грешников после смерти. Но вот центральная часть…
«Luxuria» - грех сладострастия. Трудно представить, что когда-то подобное изображение украшало алтарь католической церкви в средневековых Нидерландах.
Залитое явно неземным светом пространство было заполнено толпами веселящихся и приятно проводящих время обнажённых мужчин и женщин. Здесь действительно присутствовали все наслаждения, которым могут предаваться люди - насыщение несоразмерно огромными ягодами и плодами, игры с птицами и животными, купание в воде, длинные кавалькады неторопливо прогуливающихся всадников и открытое удовлетворение плотских грехов. Казалось бы, весь этот выдуманный мир был пропитан беспечным весельем и сладострастием, но удивленный Майкл отметил про себя, что бледные обнаженные тела мужчин и женщин светятся целомудренным светом и чувственности в них не больше, чем в окружающих холмах. Фантастически огромные, причудливые растения, птицы и животные выглядели столь же невинно, как и в первый день творения.
Странный сюжет - почему же старый герцог считал его отражением реального мира, в котором живут все люди?
Майкл немного подумал и вдруг пришёл к выводу, что Кентсом, скорее всего, заселил триптих другими сюжетами и другими людьми, которые сделали его жизнь счастливой.
Фрейзер присел на скамью напротив картины и попробовал сделать то же самое - всадников заменили самолеты летного шоу, озеро - теннисный корт. А среди призрачных обнаженных фигур появились вполне реальные, одетые фигуры дорогих ему людей. В саду среди диковинных деревьев разместились Памела и дети. То там, то здесь вспыхивали фрагменты из дорогого сердцу прошлого - тетушки, вяжущие шарфы, толстуха Люба, чистящая картошку, вскарабкавшаяся на его постель девочка Маша из русского госпиталя, читающий биржевые сводки отец. Улыбался Джо. Стив Фарр в замасленном комбинезоне готовил к вылету «Галл», а Луиза Соломоновна в халате с драконами и папиросой во рту раскладывала карты по плюшевой поверхности стола. Мать, зашедшая перед сном в детскую поцеловать их с Фредди. Нашла здесь свое место даже Анинья, постукивающая каблучками по безлюдной утренней мостовой Баийи. Все новые и новые люди выплывали из тумана забвения, наполняя своими фигурами центральную часть триптиха, не было среди них только одной - Хелен.
Эта девушка не сделала его счастливым. Мало того, воспоминания о первой жене даже десятилетия спустя, вызывали в нем острейшую боль. Но Майкл четко осознавал, что без Хелен не было бы самых главных людей и событий в его жизни - Эдварда и Мэйбл, Кентсома, Битвы за Англию, Заполярья и Бурдшира, и самое главное, не было бы величайшей удачи в его жизни - Пэм!
Понадобились кровь и страдания, смерть и разрушение всего привычного мира, чтобы на его обломках появилось то чувство бесконечной любви и нежности, которое он испытывал к жене. Чувство, на которое Майкл был просто неспособен до гибели Хелен и двух малышек.
Кстати, жена терпеливо ждала, когда он насмотрится на триптих, но Майкл отчетливо ощущал - ей не нравится его пристальное внимание к Босху.
- Как тебе «Сад земных наслаждений»? - счел он нужным обратиться ко второй половине.
Пэм хмуро фыркнула.
- Причем здесь «земные наслаждения»? Так картину назвали уже современные искусствоведы!
- Ты не согласна с ними?
- Нет! Я считаю, что перед нами изображение рая!
Рай? Майкл удивленно рассмеялся.
- Пэм, старушка, неужели, по твоему мнению, люди в раю предаются таким грехам?
Жена снисходительного глянула на неожиданно развеселившегося супруга. У Майкла иногда создавалось впечатление, что для Пэм он просто милый несмышленыш.
- Ну, во-первых, я не вижу, здесь ничего безобразного, чтобы говорило об осуждении греха. И, следовательно, теряется весь смысл сюжета «Luxuria»! Во-вторых, Босх, как и все самовлюбленные мужчины, создавал картину рая, руководствуясь собственными представлениями о блаженстве. А в-третьих, мой плюшевый барашек, неужели ты не видишь очевидного - все персонажи обнаженные!
- И?
- Женщины не оглядываются затравленно друг на друга в ужасе, что на них могут быть одинаковые платья или шляпки или того хуже - поползли чулки! А мужчинам не нужно заботиться о безупречности покроя своих смокингов.
Пояснение так себе! Однако Майкл настолько хорошо знал жену, что понимал её, даже когда она не могла четко сформулировать свои мысли. Кстати, такое бывало крайне редко.
- Ты хочешь сказать, что здесь нет ничего, чтобы стоило денег? А, следовательно, они равны?
- Ну, что-то вроде этого! Если тебе так понятнее!
Памела решительно встала с места и тщательно оправила смявшуюся юбку.
- Не хочется тебе мешать, мой плюшевый барашек, но может, ты оглянешься вокруг и заметишь, что здесь ещё много других не менее интересных картин? - сухо заметила она.- В, конце концов, мы пришли смотреть Веласкеса, а не забивать голову фанабериями эксцентричного джентльмена прошлого столетия? Откуда столь интереса к моему давно почившему прадеду?
- Он непосредственный предок и моих детей, не говоря уж о внуках!
Но жена была права и Майкл, тяжело вздохнув, поплелся за второй половиной по прохладным залам Прадо. Честно говоря, он бы сейчас с большим удовольствием выпил хороший бокал вина, а ему предстояло таращиться в течение часа (по его расчетам столько времени нужно было Пэм, чтобы угомониться) на мало интересующие его полотна. А что поделаешь?
«Надо же, глядя на одну и ту же картину, казалось, с библейским сюжетом, одни видят рай, другие - бордель, а третьи - собственную жизнь. Что и говорить, люди разные! - думал Фрейзер, скользя безразличным взглядом по шедеврам мировой культуры. - Они одинаковы, наверное, только в одном - все идут к счастью собственными путями, мало думая о судьбах других людей, через жизни которых пролегает эта дорога!»
Вечером в гостиницу позвонила Мэйбл. Пэм была в ванной, и трубку поднял Майкл.
- Операция прошла хорошо! - счастливо завопила дочь, как будто хотела без помощи связи докричаться до родителя из Германии. - Эдвин пришел в себя и даже улыбнулся мне!
- А то, - подбодрил её облегченно вздохнувший Фрейзер,- мы - старые перд…., то есть, я хотел сказать - летчики сделаны из крепкого материала, и нас не вышибить из седла какой-то паршивой лейкемии!
- Я люблю тебя, папа!
- И я тебя, малыш!
«И все-таки Пэм не права - «Сад земных наслаждений» не имеет отношения к горним сферам, - подумал Майкл, положив трубку телефона на место,- он отождествляет собой любовь, любовь именно к земной жизни! Кто мы без наших близких - живые мертвецы? И что нам обещание грядущего блаженства - пустой звук, если их нет рядом с нами!»
Воровато прислушавшись к звукам льющейся в ванну воды, Майкл с несвойственной ему прытью метнулся к бару и налил себе уже явно лишний бокал вина.
- За нас, за старых зануд! - довольно чокнулся он со своим отражением в зеркале.- Только прожив жизнь, начинаешь понимать, что счастье, оказывается, состоит из обыденных вещей - есть, что хочется, дышать, не хватаясь за сердце, и не мучиться бессонницей по ночам!
Смакуя вино, Майкл подошел к окну и выглянул на улицу.
По вымощенной брусчаткой старинной узенькой улочке шли две оживленно переговаривающиеся девушки лет двадцати. Одна из них была так себе, зато вторая - настоящая красотка!
«И чего это я так цеплялся к коротким юбкам, если они позволяют без особых ухищрений видеть такие стройные ножки, да ещё практически до самого заветного? Да и все остальное им под стать - и бедра, и грудь…»
- Фрейзер,- раздался за спиной сердитый возглас, - что это - запой или откровенная оргия?
- Скорее второе, душенька! Зато я теперь точно знаю, почему все фигуры на полотне Босха молодые!
- Не морочь мне голову, распутный барашек! Какое отношение имеет твое бесстыдное разглядывание юных девушек к триптиху?!
Майкл улыбнулся, встретившись взглядом с сердитыми глазами жены.
- Нас делает молодыми не арифметически точное количество лет, а способность желать, любить и чувствовать красоту!
- Ах ты, распутник! - Памела шутливо запустила в мужа мокрым полотенцем.- Однако ты быстро сообразил, где её искать. Пялился на девушку, как кот на пузырек с валерьянкой!
- А зачем же, по-твоему, мой ангел, Всевышний дал мужчинам способность видеть? Чтобы выискивать в толпе женщин ту, которая сделает его счастливым!
- Да, ну?!
- Со временем это входит в привычку, от которой невозможно отказаться! Даже если надобности в этом давно уже нет…
_________________

Я в восхищении Стефания, как Вы в Эпилоге выразили отношение Майкла к жизненной философии старого герцога, особенно, понравилось его собственная теория смысла триптиха Босха. Его путь к этому был непрост и изобиловал разными событиями и испытаниями, но чудесный характер Майкла помогал во всем находить хорошее. И конечно, он до конца жизни остался поклонником женских ножек, но что поделать, это Фрейзер.
_________________

Здравствуйте, Юля! Спасибо за отзыв. Эпилог всегда очень трудно писать, и я рада, что вам понравилось.
_________________

Здравствуйте, Стефания! Вот и пришел конец истории о жизни нескольких поколений семьи Фрейзер, жалко расставаться с героями, особенно с Майклом. Понравилось мысленная замена Майклом сюжета триптиха Босха теми людьми, которые прошли через его жизнь, жаль, что в этом списке не было Хелен, не принесла она счастья Майклу в отличие от Пэм. Спасибо, Стефания, за роман и за Майкла, жизненный путь которого был не прост, но его врожденный оптимизм всегда помогал ему в трудных обстоятельствах.

Ещё раз здравствуйте! Спасибо вам за то, что вы были моими постоянными спутницами по мере выкладывания романа. Майкл - мой самый любимый герой изо всей плеяды созданных мною образов. И если он так же понравился и вам, то я счастлива.
_________________