Любовь и расчеты (ИЛР, 18+)

Привет, Нат!
Ты практически верно угадала содержание следующей главы Хотя там будет и кое-что неожиданное для читателей, как я надеюсь.
А окажется ли Курганов великодушным? Хм... Ну, вообще-то, больше всего на свете он боится оказаться не мстительным и недобрым, а добреньким олухом типа своего отца или Васи Мерклова, т. е. человеком, которым можно манипулировать или, упаси боже, держать за дурака. Так что великодушие, снисходительность и т. п. - это не про того Курганова, каким он является сейчас, в настоящий момент своей жизни.


Пожалуйста, Юлиана!
_________________

Всем привет!!!
Оля, огромное спасибо за продолжение и прелестные модели туалетов того времени.
Очень понравилось описание подготовки к предстоящему. Все так волнуются и предвкушают приятные моменты. Курганов ждет встречи с любимой девушкой и удовольствия представить ее друзьям. Он даже с любовницей расстался - так готовился. Лариса надеется на великодушие Дениса.
Представляю, сколь неожиданным для них будет знакомство и реальная картина происходящего.

_________________

Привет, Надин! Мне очень приятно, что Вам понравились новые главы романа и иллюстрации к ним

Да уж, праздничный вечер в особняке Меркулова всем принесёт сюрпризы: и Курганову, и Сурину, и Меркулову И нетрудно предположить, что Курганов не сильно обрадуется, узнав, что Лариса - родная сестра Людмилы, о которой он довольно низкого мнения. А проявит ли Курганов великодушие или нет - увидим
_________________

 » Глава 9

Лариса поднялась на третий этаж, отнесла в свою комнату книжку и, покрутившись напоследок перед зеркалом, вернулась в большую гостиную. Это была красивая комната, с розовыми стенами и белой мебелью, обитой бледно-зеленым штофом. Роскошный интерьер, хотя, по мнению Ларисы, в доме сестры не хватало насыщенных красок. Парадный зал был светло-зеленым, музыкальный салон – светло-голубым, парадный вестибюль с лестницей – нежного кремового оттенка. Лариса невольно задумалась, как выглядит особняк Курганова. Она уже знала, что он находится на Моховой улице, недалеко от Фурштатской, но не отважилась прокататься по ней в санях, опасаясь столкнуться с Кургановым и попасть в неловкое положение.

Откровенно говоря, Лариса с трудом представляла, как можно войти в дом богатого мужа, принеся с собой лишь пару сундуков с тряпками. Ведь это означало «жить на всем чужом». В таком положении, пожалуй, будешь опасаться и мебель по своему усмотрению расставить, и ковер испачкать, и чашку из дорогого сервиза разбить. Другое дело, когда муж разбогател уже после свадьбы, но так… Впрочем, Людмила вон не стеснялась, не думала о подобной чепухе, а сразу начала чувствовать себя в доме мужа полноправной хозяйкой. Это только ее, Ларису, мучает дурацкая щепетильность и какая-то неуместная гордость. Маменька только высмеяла бы ее за такие мысли и, пожалуй, была бы права.

Занятая своими раздумьями, Лариса испуганно вздрогнула, когда музыканты тихонько заиграли в соседней комнате менуэт. А затем почувствовала волнение, услышав со стороны вестибюля голоса. Уже кто-то приехал, а маменьки и Людмилы все нет! При мысли о том, что ей придется одной встречать гостей, которых она не знает, Ларисе стало немного не по себе. Она машинально направилась в сторону соседней гостиной, но тут же вернулась назад. Нет, убегать нельзя, это будет вопиющим нарушением приличий – не встретить приглашенных на званый прием людей. Если она не хочет, чтобы ее сестру осудили, придется за нее отдуваться.

Напустив на лицо любезную светскую улыбку, Лариса повернулась к дверям. В гостиную вошли двое элегантных мужчин в черных вечерних костюмах с ослепительно белыми рубашками. Лариса шагнула им навстречу и уже приоткрыла рот для приветствия, но внезапно все нужные слова вылетели у нее из головы. В одном из мужчин, светловолосом красавце с небольшой бородкой, она узнала богача Сурина – еще бы ей не узнать его, если он приезжал в Смоленск, где у него закрутился роман с Александрой Бахметьевой! А вот его спутник… Лариса смотрела на него во все глаза и никак не могла понять, то ли она ошибается, то ли это и правда Курганов: настолько изменило его облик отсутствие бороды и усов. Но вот он приветливо улыбнулся, и сомнения Ларисы развеялись.

– Лариса Евгеньевна! – воскликнул он в радостном удивлении. – Какая приятная неожиданность! То есть я, конечно, ожидал увидеть вас здесь, но… – Курганов вдруг замолчал и настороженно огляделся.

– А меня вы, должно быть, не помните? – с улыбкой обратился к ней Сурин. – В таком случае прошу любить и жаловать: Сергей Николаевич Сурин, приятель и компаньон… господина Меркулова.

– Да, конечно, я вас сразу узнала, – заулыбалась в ответ Лариса. – Вы ведь были у нас в Смоленске два с половиной года назад.

– Надеюсь, теперь мы будем общаться гораздо чаще и ближе. Вы ведь знаете мою жену?

– Хорошо знаю, хотя мы и не были подругами.

– Не беда: это можно исправить. Сейчас моя жена нездорова, но как только поправится, приедет вас навестить. И, конечно, мы будем рады видеть вас у себя, и одну, и с матушкой.

– Благодарю вас, господи Сурин, – признательно улыбнулась Лариса.

Он держался раскованно и доброжелательно, но в его глазах читалось легкое замешательство. Полная тревожных предчувствий, Лариса взглянула на Курганова, и ее сердце упало. Лицо Курганова напоминало застывшую маску. Никаких эмоций, только глаза мрачновато поблескивают из-под разлетающихся темных бровей.

Послышались быстрые шаги, и в гостиную одновременно вошли Вася, Людмила и Антонина Платоновна. Последовал обмен приветствиями, во время которого появились и другие гости. Меркуловы бросились их встречать, Сурин тоже отошел, и Лариса осталась с матерью и Кургановым.

– Так-так, – Курганов посмотрел на нее с неопределенной усмешкой. – Значит, вы – сестра госпожи Меркуловой?

– Надеюсь, любезный Денис Александрович, вы не сердитесь, что мы не сказали вам этого сразу? – спросила Антонина Платоновна, опередив дочь. – Это все Лариса с ее ребяческими замашками. Она решила, что будет гораздо романтичней, если вы узнаете об этом сегодня.

– Ну что вы, сударыня. На что я должен сердиться? Напротив, это оказалось для меня… приятным сюрпризом!

Лариса почувствовала, что начинает краснеть: хоть убейте, но в голосе Курганова прозвучал сарказм. Однако ее маменька ничего не заметила и продолжала весело щебетать.

– Я рада. Но как могло получиться, что мы до сих пор не встречались?! Вас ведь не было в Петербурге позапрошлой зимой?

– Я был тогда в Сибири.

– Удивительно! – воскликнула Антонина Платоновна. – Судьба как будто нарочно нас разводила! Но, может, это и к лучшему. Моя проказница была тогда сущим ребенком, вместо того чтобы выезжать в свет, ходила по музеям да занималась на курсах живописи.

– В самом деле? – с удивленной улыбкой произнес Курганов, и Ларисе почудилось в его голосе сомнение. – Что ж, я бы не назвал эти занятия бесполезным провождением времени.

– Может, они и не бесполезные, да… – Антонина Платоновна чуть не брякнула «да хороших женихов-то благодаря им не сыщешь», но вовремя спохватилась. – Да все равно это чистое ребячество, баловство. Впрочем, моя дочь помешана на любви к искусству. И она действительно неплохо рисует. Жаль, что я не могу показать вам ее картин, мы не захватили их в Петербург.

– Жаль, – согласился Курганов. – Было бы любопытно взглянуть. Хотя я, конечно, человек не тонкого вкуса, в искусствах не разбираюсь.

Антонина Платоновна рассмеялась:

– Можно подумать, это недостаток! Да кому в наш век технического прогресса нужно это искусство?! Разве что молоденьким барышням, витающим в облаках и не думающим о практической стороне жизни.

Одинцова сделала паузу, чтобы Курганов осмыслил ее слова, и снова заговорила.

– Кстати, Денис Александрович, должна вам сказать, что вы меня слегка огорчили. Вот уж не ожидала, что вы примете всерьез слова этой неразумной девчонки! – Она с мягким упреком глянула на дочь. – Конечно, без бороды вы кажетесь не просто интересным мужчиной, а настоящим красавцем, но я все же считаю, что напрасно вы изменили свой облик. И моя дочь может теперь возомнить о себе невесть что, а я уже говорила, что боюсь этого.

– Я помню, – кивнул Курганов. – Но все-таки, лучше стало или хуже? – он пристально посмотрел на Ларису. – Как по-вашему, Лариса Евгеньевна?

– Я… я даже не знаю, – растерянно пробормотала она. – Вы просто стали другим.

– Но стал хоть немного красивей?

– М-м… да, пожалуй!

– И покрасивели, и помолодели, – сказала Антонина Платоновна. – Но вот в том, что последнее хорошо, я совсем не уверена. Вы и так молоды, к чему же вам выглядеть… лет на двадцать пять? Вдруг это как-нибудь повредит вашим делам?

– Не тревожьтесь, сударыня, – усмехнулся Курганов. – Мои партнеры, конкуренты и недруги прекрасно знают мне цену. И конечно, они не примут меня за наивного олуха из-за того, что я стал выглядеть… лет на двадцать пять!

– О, разумеется, – рассмеялась Антонина Платоновна. – Да я даже не представляю, как вас можно принять за такого… И вот что хотела спросить! Вы будете на балу у Юсуповых, что они дают послезавтра?

– Да.

– Прекрасно! Я ужасно рада. А то Лариса боится, что ей будет скучно и что ее не пригласят танцевать.

– Не думаю, что такое возможно. Ваша дочь слишком хороша, чтобы остаться на балу незамеченной.

Антонина Платоновна вздохнула и тревожно нахмурилась.

– На смоленских балах Лариса всегда пользовалась огромным успехом. Но тут, в столице, мы почти никого не знаем. – Она сделала паузу, надеясь, что Курганов, наконец, догадается попросить у Ларисы танец. Но, к ее огромной досаде, он молчал. – Впрочем, это все пустяки. Главное, что мы в Петербурге… И что моя старшая дочь помирилась с мужем, – на лице Одинцовой появилось выражение притворной неловкости. – Сколько слез я пролила за последний год, словами не передать!.. Простите, что я говорю с вами о таких личных вещах, но вы ведь, конечно, все знаете?

– Разумеется, – бесстрастно ответил он.

– Да, как же иначе, вы ведь друг Васи. Ах, Василий – это просто святой человек! Я преклоняюсь перед его великодушием. И очень надеюсь, что Людмила, наконец, оценила его по достоинствам.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Курганов. – Конечно, она его оценила. И, конечно, она очень раскаивается… в своем опрометчивом поступке.

– Поверьте, она ужасно раскаивается! – горячо подхватила Одинцова. – И это раскаяние отнюдь не притворное, а самое, что ни на есть, искреннее. Моя старшая дочь вообще очень сильно переменилась…

Она замолчала, увидев подходившую к ним Людмилу.

– Прошу прощения, но мне придется прервать вашу беседу, – проговорила Людмила, заискивающе глядя на Курганова. – Нужно представить сестру и маменьку остальным гостям.

– Да, разумеется, – Денис торопливо откланялся.

– Ну? Что он, как? – прошептала Людмила, когда они остались одни. – Сильно разозлился, узнав, что Лариса моя сестра?

– Нет, кажется, терпимо, – ответила Антонина Платоновна. – Поначалу немного дулся, но потом ничего.

– Я постараюсь быть с ним предельно любезной, – пообещала Людмила. – И с Васей поговорю, попрошу его быть нашим союзником. Не волнуйся, ma chere, все будет хорошо! – с улыбкой шепнула она Ларисе.

Одинцовых представили гостям, и вскоре все двинулись в парадный зал, который сегодня был превращен в банкетный. Лариса сидела далеко от Курганова: Людмила посчитала, что посадить их за столом рядышком будет не слишком прилично. С одной стороны от Ларисы находилась маменька, с другой – какой-то пожилой князь. Он с явным удовольствием ухаживал за прелестной соседкой и не давал ей скучать. Лариса была довольна, что приходится поддерживать разговор: это отвлекало от мыслей о Курганове.

А мысли ее, надо заметить, были совсем не радостные. В отличие от матери Лариса не считала, что Курганов воспринял неприятную новость «терпимо». Какое там терпимо, когда он был сражен наповал! Сурин это сразу почувствовал, поэтому и поспешил завести с ней беседу. Должно быть, он хотел дать приятелю время опомниться. И вывод из этого напрашивался нелестный: открытие, что она – родная сестра Людмилы, оказалось для Курганова не просто досадным, а убийственным.

Как Лариса жалела, что не открыла ему правду еще в поезде! Или хоть в ресторане надо было сказать. Теперь же все выглядело так, будто они намеренно скрыли от него родство с женщиной, о которой он был низкого мнения. Побоялись сказать раньше времени, чтобы не спугнуть. И понятно, что ни в какие романтические причуды прагматичный Курганов не поверит. Маменьке не следовало даже говорить такой чепухи, чтобы не позориться.

«И конечно, они не примут меня за наивного олуха из-за того, что я стал выглядеть… лет на двадцать пять»…

Когда Курганов произносил эту фразу, у него было такое выражение лица, словно…

«Словно он намекал, что это мы с маменькой держим его за олуха», – подумала Лариса, чувствуя, как теплеют щеки. И правда, у Дениса хватало оснований для подобных выводов. Во-первых, они скрыли свое родство с Людмилой. Во-вторых, Антонина Платоновна то и дело подчеркивала непрактичность и наивность Ларисы. И все эти рассуждения о строгом воспитании, о необходимости прививать дочерям благонравие… Учитывая поведение Людмилы, это выглядело лицемерием и враньем. Собственно, так оно и было. Никакого благонравия Ларисе с Людмилой не прививалось. Они с детства были лишены наивности, а уж практической хватке маменька изо всех сил старалась их научить.

И вот, сегодня Курганов все понял. Маски сброшены, и теперь один Бог знает, как будут развиваться отношения Ларисы с этим человеком. Лучше не задумываться об этом, а положиться на волю судьбы.

После обеда мужчины перешли в диванную – курить папиросы с сигарами, а дамы вернулись в гостиную. Пошли разговоры о модах, о предстоящих праздниках, о каких-то людях, которых Лариса не знала. Потом все направились в музыкальный салон. Курганов снова оказался далеко от Ларисы. С ним поминутно кто-то заговаривал, так что не было ни малейшей возможности подойти к нему и сказать пару слов. А сам он не подходил. Иногда их взгляды встречались, и он улыбался Ларисе чуть заметной улыбкой, по которой, увы, ничего нельзя было понять.

За концертом последовало чаепитие, а затем гости начали расходиться. Внезапно Ларису охватило такое горькое чувство, что ей захотелось расплакаться. Вечер, от которого она ждала так много, закончился, принеся лишь одни огорчения. И с Кургановым они не общались, не считая того досадного разговора в начале.

Не в силах притворяться веселой, Лариса переместилась в дальний угол гостиной, где никого не было. И тут к ней неожиданно подошел Курганов.

– Вы расстроены, – сказал он, пристально глядя на нее. – И это из-за меня… Из-за меня, да? – спросил он, не дождавшись ответа.

Лариса посмотрела на него с грустно-ироничной усмешкой:

– Зачем спрашивать, если вам известен ответ?

Курганов немного помолчал, задумчиво глядя в сторону.

– Понимаю, каково вам сейчас, – снова обернулся он к ней. – Но и вы должны меня тоже понять. Да, я совсем не обрадовался, узнав о вашем близком родстве с госпожой Меркуловой. И причины вы, наверное, знаете.

– Да, – Лариса посмотрела на него с легким вызовом. – Сестра рассказала мне… о том, что она внушает вам горячую антипатию. И правильно ли я понимаю, что теперь эта антипатия перешла также и на меня? Что я больше не кажусь вам очаровательной, обаятельной и интересной?

К некоторому удивлению Ларисы, Курганов растерялся и вспыхнул. Видимо, не ожидал услышать таких прямолинейных вопросов.

– Нет, – он покачал головой. – Это вовсе не так. Просто… просто мне нужно привыкнуть к новому положению вещей. Не обижайтесь, пожалуйста, и дайте мне время, – он поцеловал ее руку и, сдержанно улыбнувшись, ушел.

«Он все-таки подошел. А значит, не все еще потеряно!» – подумала Лариса, испытав такой прилив радости, что за ним наступило замешательство. В самом деле, чему она обрадовалась? Она ведь не любит Курганова и даже не жаждет завладеть его богатством. Но думать об этом сейчас не было сил: она вымоталась душевно и испытывала лишь желание поскорей оказаться одной.



Простившись с Ларисой, Денис не поехал домой, а прошел в кабинет Меркулова, находившийся тут же, на втором этаже особняка. Вскоре туда явился и тот самый пожилой князь, что сидел за столом рядом с Ларисой. Князя звали Геннадий Иванович Кашин, и его младший брат служил при дворе камергером.

– Друзья мои, – нараспев произнес он, когда Вася вошел в кабинет и закрыл за собою двери. – Не хочется сегодня говорить о делах, но я знаю, как вам обоим не терпится услышать мои новости. – Князь выдержал паузу, а затем торжественно продолжал: – Сегодня мой брат беседовал с государем. И я хочу сказать, что заказ на производство грузовых вагонов фактически у вас в кармане! Можете хоть завтра начинать брать кредиты и расширять производство.

– Отличная новость! – воскликнул Денис, оживленно переглянувшись с Васей. – Геннадий Иванович, если дело выгорит, мы будем у вас в неоплатном долгу.

Князь немного смущенно улыбнулся.

– Полно, друзья мои. Я и сам в этом заинтересован, как вы знаете. Главное, чтобы ничего не сорвалось. А сорваться оно не должно. Правительство намерено отказаться от закупок заграничных вагонов, и кому же еще давать заказы, если ни таким людям, как вы? А заказ ожидается большой, потому что, – князь понизил голос, – война с Турцией – дело почти решенное. Разумеется, это конфиденциальные сведения, а официально пока ничего не решено. Может, никакой войны еще и не будет…

– Нет, по логике событий она должна быть, – убежденно возразил Денис. – Двадцать лет прошло со времени Крымской войны, а Россия до сих пор не взяла реванш за свое унизительное поражение. Конечно, война с Турцией будет, вопрос лишь в том, когда.

– Надо полагать, не в этом году, – задумчиво произнес Кашин. – Ведь нужна основательная подготовка, а пока что для ведения успешной военной кампании у нас не хватает даже транспорта. – Он многозначительно посмотрел на собеседников. – Так что за первым заказом наверняка последуют и другие.

– Это верно, – задумчиво кивнул Вася. – Если и впрямь намечается военная кампания, вагонов для перевозки людей и грузов потребуется много. И кто возьмется за такое первым, сорвет большой куш…

– А поэтому нам следует торопиться, – подвел итог Денис. – Месяца в три-четыре обустроить завод – и за дело. Не поспешим, нас обгонят другие: ведь не у одних нас такие заводы. Вернее, – поправился он, – у нас его еще вовсе нет.

Князь посмотрел на него с легким удивлением:

– Так вы собираетесь открывать новый завод, а не расширять первый?

– Да, – кивнул Денис. – Так будет хлопотнее, но лучше. Место мы давно присмотрели: в глухом уголке петербургской губернии, однако железная дорога на столицу – практически рядом. И постройки там есть подходящие, и лес с речкой под боком, и подальше от любопытных глаз.

– Что ж, это благоразумно, – проговорил Кашин. – Да, тут действительно важно получить первые заказы и сорвать куш, пока другие не спохватились. Заводы по производству грузовых вагонов у нас мелкие, но как только станет известно о военной кампании, их тотчас начнут расширять. Образно говоря, перед вами… точнее, перед нами стоит задача вскочить в первый вагон первого поезда, – князь рассмеялся, возбужденно потирая руки. – Так, ладненько, господа, мне пора откланиваться. Будем еще встречаться и все обсуждать в деталях.

Меркулов разлил по рюмкам коньяк и провозгласил тост за успех предприятия. Вскоре князь ушел, а Денис с Васей остались.

– Признаться, меня одолевают сомнения, – проговорил Вася после минутного молчания. – Во-первых, еще неизвестно, будет ли война с Турцией или нет. Да и страшновато ввязываться в огромный кредит. Может, все-таки будем производить эти вагоны на старом заводе, а не открывать новый?

– Нет, новый завод нужно открывать в любом случае, – возразил Денис. – На нашем не развернешься: территория слишком мала. А что до войны… Допустим, Россия все-таки решит не вмешиваться в балканские дела. Ну и что? Желание государя полностью отказаться от закупок европейских вагонов и паровозов давно известно. И это понятно: сколько же можно кормить за российские деньги чужаков!

– Да, это унизительно для нашего государства – помогать обогащаться европейцам. Так что тут я с тобою полностью согласен: новый завод так или иначе не останется без заказов. Вот только размах задуманного меня немного пугает, – Вася красноречиво посмотрел на друга. – Окупятся ли затраты так быстро, как мы надеемся? И, если не окупятся, что тогда? А с другой стороны, – он поднялся на ноги, чувствуя растущее возбуждение, – уже надоело разрываться между заводом и приисками. Хочется сорвать большой куш и зажить, наконец, спокойно. Пусть заводы работают, а мы будем жить в свое удовольствие, ездить по заграницам, отдыхать.

– Все так, – усмехнулся Денис. – Ведь мы же с тобой, смешно сказать, в Париже ни разу не были и морских курортов в глаза не видали. Все трудимся и трудимся, как муравьи.

– А ты еще и постоянно в разъездах. Да, пора заканчивать с этой суетой! Навариться на государственном заказе, потом продать прииски, поместить деньги в надежные места и зажить без забот и хлопот.

– До тех пор, пока эта бесхлопотная жизнь нам не надоест, – лукаво прибавил Денис. – Что ж, пожалуй, мне тоже пора домой. Отдыхай, дружище, у тебя был сегодня нелегкий день.

Выйдя из кабинета, Денис направился к лестнице. Путь лежал через большую гостиную и, подходя к ней, Денис услышал женские голоса. Он уже хотел свернуть в коридор, чтобы пройти к лестнице по нему, но тут до него долетела весьма интригующая фраза:

– На самом деле, мама, ты не представляешь, с кем вы связались. Это такой упрямый болван и зануда, каких больше в свете не сыщешь. Да еще и моралист к тому же.

– Я уже это поняла, – вздохнула Антонина Платоновна. – Считает, что женщина, прежде всего, должна быть благонравной и скромной. Это в наш-то просвещенный век! Мыслит, словно купец, а не дворянин, получивший приличное воспитание. А как он сегодня повел себя с Лорочкой? Ты заметила? За весь вечер не подошел! Не сделал ни одного комплимента, не сказал ласкового слова!

– Не слишком благородное поведение, что и говорить.

– Какое там благородное! Ни малейших понятий о приличиях и хорошем тоне. «Не джентльмен», как говорят англичане, совершенно «не джентльмен»! Но что делать, доченька? Ведь так хочется, чтобы Лорочка тоже купалась в богатстве! А богаче Курганова мы никого не найдем. Нужно быть реалистами, трезво смотреть на вещи. И не обсуждать недостатки Курганова, а думать, как вернуть его расположение.

– Не волнуйся, мама, ничего еще не потеряно. Завтра, на свежую голову, мы подумаем, что нам дальше делать. И я поговорю с Васей – он ведь еще ничего не знает, представь себе! Он души не чает в Курганове и будет на седьмом небе от счастья, если получится породниться.

– Да, я совсем об этом забыла! – обрадовалась Одинцова. – Конечно, Вася поможет нам. Но и ты, мой ангел, уж постарайся.

– Постараюсь, мама, обещаю. Пожалуй, я была неправа давеча. Наоборот хорошо, если Курганов женится на Ларисе. Все равно их дружбу с Васей не разобьешь, а так он хоть перестанет настраивать против меня мужа.

– Ах, только бы удалось его окрутить! – воскликнула Антонина Платоновна. – Ведь будет ужасно обидно упустить такую рыбешку, коль она сама попалась к нам на крючок.

Послышался скрип дивана и шелест атласных юбок. Денис свернул в коридор и торопливо спустился по лестнице, стараясь не шуметь. Взял у лакея шубу, выскочил из дверей и забрался в ожидавший у крыльца экипаж.

«Не джентльмен? – произнес он про себя с недоброй усмешкой. – Ну что ж, милые дамы… Я вам покажу, что такое «не джентльмен»! Хоть не напрасно будете меня крыть на все лады, а по заслугам».
_________________

Добрейшего всем и благодарю за продолжение!

Красивые описания интерьеров и нарядов
А вот мать и сестра Ларисы мне очень неприятны А я уже было пыталась понять Людмилу, но не теперь...
___________________________________

Оля, привет!
Спасибо за продолжение!
Да уж... Денис повел себя так, как и ожидалось. Удивление, разочарование гнев...А маменька Ларисы масла в огонь подлила. Болтала без умолку, настраивая Курнанова против дочери ещё больше. Возможно со временем Денис бы оттаил и присмотрелся бы к Ларисе, но сейчас навряд ли. Он услышал разговор мадам Одинцовой и Людмилы и теперь будет намерено вести себя грубо и неприступно. Описания комнат очень красивое, я как будто там сама хожу. А Лариса всё равно вызывает у меня уважение. Как мило, что она хотела сбежать от гостей... И думает о том, насколько приятней бы было если муж заработал состояние во время совместной жизни а не до...
Теперь с нетерпением жду продолжения!
___________________________________

Оля, спасибо за новую главу!

Она оказалась очень насыщенной и безумно увлекательной. Да, Ларисе пришлось нелегко. Курганов, как предполагалось, не обрадовался, когда открылась правда о родстве Ларисы с Людмилой, но и это он готов бы простить, если бы не подслушанный разговор Людмилы с матерью.
Интересно, кому он будет мстить - только этим неосмотрительным женщинам или Ларисе тоже? Его последние слова ничего хорошего не предвещают. Надеюсь, он поймет, что недостойно мужчины мстить женщинам.
С интересом прочитала историческую составляющую главы про производство отечественных вагонов в России. Понравилась щепетильность Ларисы, ее тяга к искусству. Нет, она вовсе не пустая корыстолюбивая кокетка, и думаю Курганов это поймет. Очень жду продолжения!
___________________________________

Как интересно пишите , с удовольствием буду читать
Мать у Ларисы как сорока трещала, да ещё и не просто масла подлила в огонь а устроила пожарище на пару с Людмилой.
_________________

А мне жалко Васю.
Досталась ему жена профурсетка. Такую только горе сможет подрихтовать. Я бы на месте Василия не верила жене ни на грош.Представляю, каково ему перед друзьями марку держать.
На пару с маменькой Людмила умудрилась скомпроментировать перед Кургановым всю свою семейку дальше некуда. Язык без костей. И им ли рассуждать о джентельменстве, не будучи ни разу благородными дамами. Теперь Денис объявит им войну.
А Лариса будет без вины виноватой.
Спасибо, Оля, за интереснейшую главу. Флюиды всеобщей досады так и витали в воздухе

Добрый вечер, Рита! Спасибо, что отметила мои иллюстрации к главам

Людмила не так плоха, но с Кургановым у них взаимная неприязнь. Поэтому ничего хорошего о нем она, конечно же, говорить не может.
Что же до маменьки, то она... В общем, она такая, как есть И в лучшую сторону уже не изменится. И как не понимала некоторых важных вещей, то уже, к сожалению, и не поймёт.


Пожалуйста, Юлиана!
_________________

Привет, Марьяша!

Да уж, маменька Ларисы подлила масла в огонь. По сути, она испортила своей младшей дочери весь расклад. Не услышь Курганов разговора Людмилы и Антонины Платоновны, всё было бы поправимо. Ведь Курганов всё-таки решил присмотреться к Ларисе, несмотря на то, что она оказалась сестрой Людмилы и разочаровала его. Но теперь... Впрочем, не стоит забегать вперёд, а то будет читать неинтересно

Лариса не такая испорченная и корыстная, как могло показаться вначале. И не так уж похожа на свою циничную маменьку. Просто, как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься Но, возможно, Лариса ещё проявит себя как женщина, заслуживающая серьёзного уважения.
Рада, что тебе понравились мои описание интерьеров Я стараюсь писать так, чтобы можно было получше представить место действия той или иной сцены.
_________________

Вика, привет! Мне очень приятно, что новая глава показалась тебе интересной и увлекательной

Ты верно заметила: Курганов, несмотря на досаду и разочарование, в принципе, был готов простить Ларисе родство с Людмилой Меркуловой. Потому что Лариса всё-таки сильно ему приглянулась. И она повела себя вполне достойно в неоднозначной и сложной обстановке на банкете Меркулова.

Но маменька и сестра всё испортили И, конечно, Курганов теперь будет думать, что Лариса - такая же, как они.

По поводу мести... Нет, ну Курганов не станет серьёзно мстить женщинам, тем более - женщинам из семьи своего друга. Да он и не обещал этого. Он всего лишь пообещал, что у дам Одинцовых появится повод крыть его по заслугам, а не на пустом месте

Лариса не пустая корыстолюбивая кокетка, это верно. Однако, чтобы понять это, Курганову нужно общаться с ней и получше узнать её. А как это возможно теперь? К сожалению, никак
_________________

Добрый вечер, Татьяна! Спасибо за добрые слова в адрес моего романа
Вот, Вы точно заметили Мадам Одинцова не просто подлила масла в огонь, а ещё и устроила пожарище на пару со старшей дочерью. И попробуй теперь Ларисе докажи Курганову, что она не такая, как её маменька и сестра, если он, скорее всего, и общаться с ней больше не захочет
_________________

Привет, Тата! Я от души рада, что тебе понравилась новая глава
"Досталась ему жена профурсетка. Такую только горе сможет подрихтовать"... Ты как в воду глядишь Не буду забегать вперёд, скажу только, что, возможно, Людмила ещё изменится к лучшему, когда наступят нелёгкие времена. Но пока что она такая, как есть. И бедному Васе, конечно, тяжело держать марку перед друзьями, имея такую жёнушку.

А Денис, конечно, теперь окончательно разочаровался в Ларисе. Будет думать, что она такая же, как маменька и сестра. Не услышь он их разговора, всё было бы поправимо. Не стал бы Денис разрывать отношения с Ларисой, а попробовал бы к ней присмотреться, пообщаться без присутствия маменьки. Собственно, он уже и принял такое решения, но мадам Одинцова и Людмила всё испортили. Эти благородные дамы с прекрасным воспитанием, отлично понимающие, что такое приличия и хороший тон
_________________

Спалились маменька и доченька Курганову и все, что случится дальше на их совести! Ведь знают, что даже у стен есть уши, а так беспечно и обидно разговаривать, да и по воспитанию тоже не далеко ушли...
Оля, спасибо за продолжение )
_________________