Квартиры Лондона

Квартира Джереми Роджерса.

- Отдышусь, продолжим. Или ты всё ещё хочешь полюбоваться видом из окна? Тогда у меня есть идея...
Сердце колотится так, что с трудом слышу, что он говорит. Что?.. Он сказал – видом из окна?
Тихо смеюсь, уткнувшись лбом в его плечо, мотаю головой – нет, уже не слишком хочу. По правде сказать, я вообще сомневаюсь, что могу шевелиться сейчас. Из меня будто все кости вынули. То ли рок-музыканты сами по себе такие страстные, то ли мне так повезло, но такого секса у меня ещё не было. Тело до сих пор звенит и сладко тянет.
Дыхание постепенно выравнивается, и у меня, и у него. И мыслей в голове – ни одной, гулкая пустота. Где-то на краю сознания есть ощущение, что нужно собраться, отодвинуться, что-то сказать или сделать… но это невозможно сейчас, когда его рука медленно гладит по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. В транс какой-то вводит, ей-богу. Хочется так лежать вечно.
- Не засыпай.
- Вырубает… - виновато шепчу и заставляю себя открыть глаза.
Джереми смотрит как-то неожиданно серьёзно.
- Всё хорошо?
- Да… Лучше, чем я могла представить.
Он усмехается и быстро касается лба горячими губами.
- Пойдёшь со мной в душ?
Замелькавшие в воображении картинки заставляют окончательно очнуться. Щёки полыхнули жаром.
- Э… нет. Я… кхм.. после тебя. – А перед глазамиуже тугие потоки воды, мокрые плечи и распластанные по кафелю ладони.
- Трусиха, - поддразнивает Джер, включает светильник над кроватью и легко поднимается с постели. Я разрываюсь между желанием смотреть не отрываясь или отвести глаза. – Оставлю тебе чистое полотенце на ванне. Если передумаешь, возражать не буду.
С его уходом стало как-то прохладно.
По комнате будто торнадо прошел. Намотав на себя простынь, я собираю разбросанные по всем углам вещи, складываю их аккуратно на стуле. Когда поднимаю с прикроватного столика небрежно брошенный джемпер, из-под него с сухим шорохом падает на пол пачка презервативов. Пару секунд я просто на неё смотрю, прежде чем наклониться и поднять. А ведь… у меня совсем из головы вылетело, хорошо хоть у Джера мозги не отключились. И с собой не ношу, хотя Дженни сколько раз мне говорила… о Господи, Дженни! Я холодею моментально. Я же написала ей из машины, что через пять минут буду. Она там с ума сошла, наверное, от волнения! Только бы она не догадалась звонить моим родителям!
Почти бегом, путаясь в простыне, я бросилась на поиски сумки… Где же она… Вот!
В ней столько барахла, что я никак не могу найти телефон, потерявшийся где-то на дне. Всё время попадаются то ключи, то рассыпанные маркеры, кошелёк, косметика… Одной рукой искать неудобно, и я вдруг замечаю, что все ещё держу коробочку.
Возвращаюсь в гостиную и вываливаю всё на столик перед диваном.
Над экраном мигает сигнальный огонёк. Восемь пропущенных. И шесть смс разной тональности, от беспокойной до испуганной.
Я торопливо набираю сообщение, оно моментально становится прочитанным, будто Джен держит телефон в руках. Да так оно и есть…

(00:14:18) Вы: Простипростипрости. Всё в порядке, честно!
(00:14:31) Джен: Что случилось????
(00:14:49) Вы: Ничего, правда. Я не смогла написать тебе раньше ((
(00:14:58)Джен: Ты где сейчас?
(00:15:20)Джен: Я дозвонилась до Джо, он говорит что ты уехала с Роджерсом. Ты с ним?
(00:15:25)Вы: Да
(00:15:41)Джен: Коза!!! Могла бы и сказать. Я почти начала звонить по больницам.
(00:15:55)Вы:
(00:16:10)Джен: Тебя ждать сегодня?
(00:16: 50)Вы: Да.
(00:16: 53)Вы: Нет.
(00:16: 57)Вы: Я не знаю.
(00:17:11) Джен:

Я в нерешительности прикусываю губу. Остаться здесь? До утра?.. Но если он не любит такое? А что, вполне может быть. Ночь – это ночь, а утро – это что-то совсем личное, и делить его с кем бы то ни было Джер может не захотеть. Лучше самой предложить вызвать такси.

Вода перестала шуметь, дверь ванной открылась. Джереми вышел, на ходу вытирая лицо и голову.
- Лео, иди, - пробормотал он из-под полотенца, проходя мимо меня в спальню. – Что ж не пришла, я ждал. А… ты где?

За его спиной я проскользнула в ванную, осмотрелась. Она у него забрана до потолка светло-серым кафелем с белыми прожилками. Ничего лишнего на полке – что-то для бритья, зубная щека, туалетная вода. Глядя на эту спартанскую простоту, я вспоминаю, как завалена нашими с Джен флаконами и баночками такая же полка в общежитии.
Протянув руку, провожу ребром ладони по запотевшему зеркалу. На меня смотрит моё отражение – растрёпанное, немного уставшее и … я улыбаюсь, отворачиваясь.
После душа я окончательно проснулась. Только теперь отчётливо пахну каким-то мужским парфюмом: ну, извини, Джереми, другого геля у тебя тут нет, ничего цветочного или фруктового не нашлось.
Надо было попросить во что переодеться, но уже поздно: заворачиваюсь в ту же простынь, уже почти привычно.

В спальне Джера не оказалось. Он курит в приоткрытое окно в гостиной, одетый в одни низко сидящие джинсы. В комнате полумрак. Горит светильник в спальне, и сквозь дверной проём на пол ложится клин медового света. Я перешагиваю через него и подхожу к окну.
Теперь в стекле два отражения.
- Замёрзнешь, - тихо говорит Джер, тушит сигарету и закрывает окно.
Я качаю головой: нет, после душа жарко и мне, наоборот, приятно чувствовать босыми ногами прохладный пол.
- Снег пошёл.
За стеклом в свете фонаря кружатся редкие снежинки. Первый снег в этом году. Земля не остыла, он завтра растает ещё до полудня… но пока идёт. И края дороги уже белые.
Джереми сгребает в охапку, притискивает к себе, глубоко вдыхает, прижавшись лицом к моим ещё не просохшим волосам.
- Ты теперь пахнешь… мной, - говорит он слегка хриплым голосом.
Я согласно киваю, трусь носом о его плечо и шею, закрыв глаза. Прямо мне в ладонь бьётся чужое сердце, торопливо стучит изнутри по рёбрам.
- Поцелуй меня,- срывается с губ почти непроизвольно.
Он слегка откидывает голову, чтобы посмотреть мне в лицо.
- Мне нравится, как ты это произносишь. Скажи ещё раз.
- Хочешь, чтобы я просила?
Он немного молчит, обдумывая ответ, потом говорит:
- Хочу. Чтобы просила. И чтобы умоляла не останавливаться.
Меня от этих слов как током прошило от затылка до пяток. Я приподнимаюсь на носочки, чтобы быть с ним почти вровень, шепчу, едва касаясь губами его рта:
– Поцелуй меня. Пожалуйста. И не останавливайся.
Джереми шумно выдыхает, и когда, наконец, целует, мне кажется, что я не вынырну из этого поцелуя. Да и выныривать некуда – только что был мир вокруг, и вот его уже нет. Ничего больше нет, кроме затяжного поцелуя, набирающего силу и глубину.

- Иди сюда, - он тянет меня к дивану, почти падает на него сам и усаживает на колени. – Нет, не так, - перекидывает мою ногу через себя, заставляя сесть верхом, нетерпеливо разматывает на мне простынь, стягивает её вниз, к талии. Прижимает рывком крепче, заставляя тихо ахнуть. – Никакой одежды.
- Ты сам в джинсах!
- Это ненадолго, - невнятно бормочет он, покрывая мелкими поцелуями плечи, грудь и шею.
- Не торопись, - я выгибаюсь, почти ложусь лопатками на подставленные ладони. – Ты же говорил… медленно.
- Серьёзно? – он тяжело сглатывает. – Ладно. Давай попробуем. Но я не обещаю, что…
- Тсс, - скольжу невесомым поцелуем по его рту. – Просто сиди тихо.
Джереми глухо стонет, покорно роняет руки, собрав в горсть обивку диванных подушек, откидывается назад, пристроив голову на спинку дивана.
И позволяет мне всё.
Я не спешу. Это же чистый кайф, смотреть как он пытается держать над собой контроль под неспешными ласками рук и губ, вот только у самой руки сводит от желания стиснуть его сильнее. И нежность захлестывает такая, что вдохнуть тяжело.
У него судорожно поджимается пресс, когда я касаюсь ладонью вздыбленной молнии.
- У тебя стоит…
Он тихо усмехается, отвечает тёплым выдохом в шею:
- Вообще-то я знаю.
- Я хочу тебя, - смотрю в чёрные провалы глаз. – Сними.
Он сдвигает меня с колен, за пару секунд сдёргивает джинсы, я в это время успеваю найти и подать ему квадратик фольги. Он не спрашивает, откуда тот взялся на диване, наверное, это просто не приходит ему голову. Тянет меня обратно.
Вот, сейчас. Сердце стучит где-то в горле, под языком.
- Я сама.
Прерывисто вдохнула, задержала дыхание и медленно опустилась. Качнулась, привыкая. И ещё раз. Сжала внутри. Джер задохнулся, дёрнулся бедрами. Я остановилась, покачала головой: нет, я ещё не наигралась.
Медленные покачивания сводили с ума, заставляли дрожать на грани. Замирала каждый раз, когда он, не выдержав, тихо рычал и толкался вверх, постукивала пальцем по губам – сиди смирно, и жадно смотрела, как искажалось его лицо.
- Что ты творишь…
Я обняла его крепче, сама не заметила, как начала двигаться быстрее. Под губы попалась мочка уха, и я взяла её в рот, легонько прикусывая и трогая языком. Это стало последней каплей, сорвавшей тормоза. Джер тихо выругался и опрокинул на диван, перехватил ведущую роль, входя резко и глубоко, вколачиваясь на всю длину. Плотнее, быстрее. От живота до шеи прокатилась горячая волна.
Я уперлась голой ступней в подушку, громко всхлипнула, запрокинув голову и смаргивая горячие круги перед глазами. Уже почти…
- Лео… - говорит он низким и чужим голосом, подхватывает рукой под колено.
Меня накрывает сладким спазмом так, что с губ рвётся громкий стон, но я уже даже не слышу себя. В поясницу одна за одной бьют горячие волны дрожи, и когда всё заканчивается, я чувствую себя так, будто чудом выжила в аварии. Мы оба. Только что весь мир вертелся чёрно-белым волчком, и вот всё остановилось. Джер загнанно дышит, наваливается тяжелее, вдавливая в диван, но я не собираюсь возражать. Мне слишком хорошо сейчас – и я просто глажу ладонью его всё ещё напряжённые лопатки, перебираю пальцами выступающие позвонки на склоненной шее и влажные волосы на затылке. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Джереми поднял голову.
- Пойдём. Здесь слишком мало места для нас двоих.
Мы перебираемся в спальню, падаем в прохладную постель, и я почти мгновенно засыпаю, забыв обо всех планах отступления. Последнее, что запомнила – это как Джереми натянул на нас покрывало и тихо шепнул:
- Спи.

Проснулась я резко, будто толкнул кто-то. Сердце внезапно забилось тяжело и сильно, как от испуга.
Я медленно выдохнула, приоткрывая глаза. Первые несколько секунд не узнаю комнату, и только потом просыпаюсь окончательно, вспоминаю. И одновременно чувствую, как чуть сжимается рука поперёк живота.
Сквозь неплотно задёрнутые шторы спальню заливает тусклый свет, какой бывает ранним пасмурным утром.
Я осторожно снимаю с себя руку, отползаю на край кровати, поворачиваюсь, готовясь встретить взгляд – но Джер спит. Вздохнул беспокойно, повернулся на спину. Я наклонилась, присела на край кровати. Протянула было руку коснуться лица, отдёрнула.
И вдруг становится страшно. Что будет, когда он проснётся? Может, он каждые выходные видит утром над собой новую девчонку. И страшнее всего - неузнавание в первые секунды. Что, если я увижу в его глазах немой вопрос «ты кто?». Неет, я не готова на это смотреть. Просто - нет.
Я подхватила со стула свою одежду, попятилась к выходу в соседнюю комнату и там быстро оделась. Умылась в ванной, пустив воду тонкой струёй, чтобы не шуметь – почему-то боялась разбудить.
Проверила телефон – звонков и сообщений больше не было. Я уже нашла номер такси, которым пользовалась чаще всего, и вдруг поняла, что не знаю, на какой адрес его вызывать. Господи… так глупо. Придётся ждать, когда проснётся Джереми.
Пока есть время, я рассматриваю комнату – ночью мне было не до того. Мебели минимум – длинный диван, низкий стол, заваленный мелочью, на стене напротив – здоровенная плазма, по углам - навороченная стереосистема. Внушительная коллекция дисков. На одной из полок стоит фотография – Джереми с темноволосой красивой девушкой, оба смеются. Я рассматриваю её, ища сходство. Это та самая сестра, о которой он говорил? Или?..
От этого «или» портится настроение, я отворачиваюсь от фото. Но я ни за что не буду его спрашивать о ней.
Гостиная соединена с кухонной зоной, их разделяет что-то вроде барной стойки. На глаза попадается пакет с молотым кофе, а за стеклянной дверцей поблёскивает медью джезва. Что это, если не знак?
Спустя минуту я стою у плиты, поджимая под себя по одну, то другую босую ногу, и варю кофе, поглядывая в окно, за которым виден соседний дом и проулок, засыпанный жёлтыми листьями. От ночного снега не осталось и следа, только под кустами ещё виднелись белые кромки.
Когда снимаю джезву второй раз, из низких облаков пробивается солнце, асфальтовые дорожки начинают подсыхать. Наверное, будет тёплый день…
Так, теперь надо найти чашку.
Повернувшись, вздрагиваю, беззвучно ахнув: Джер стоит почти рядом, опираясь локтями на стойку. Кто его учил так подкрадываться к людям?! И долго он тут стоит?
Испуг быстро проходит, и я не могу удержаться, чтобы не смотреть.
На нём снова только штаны – на этот раз не джинсы, а домашние серые брюки, и я еле отлипаю взглядом от длинных шнурков завязок. На левом плече замечаю тёмно-розовые следы ногтей и вспыхиваю – это же не могла я?.. Не помню. Лео, да хватит уже пялиться на него!
Я заставляю себя отвести глаза.
Пауза затягивается и становится неловкой.
Что нужно сказать парню, с которым провела сумасшедшую ночь?
Я несмело улыбаюсь и спрашиваю:
- Будешь кофе?

»» 03.10.18 15:39 Лондон
_________________

Кажется, проходит вечность, прежде чем звучит его ответ. Признаться, я была готова, встретить отпор. Не стала бы спорить, лишь подарила бы ему улыбку. Ну, кто виноват, что женщины бывают так глупы и слабы перед своими иллюзиями, которые сами плетут, запутываются. Но когда морок спадает, и реальность остро бьет, вот тут и начинаешь сожалеть о невозможности вернуть вчера.
Петер выглядит озадаченным, но даже в таком состоянии, он излучает спокойную уверенность. Именно это меня в нем так восхищает – то, как спокойно он себя ведет и чувствует. Только он даже и не подозревает, как озадачена я. А еще напугана. Да, напугана, тем, что сейчас просто закроет дверь передо мной, вежливо сказав: «увидимся позже». Внезапно мне захотелось сделать два шага вперед, чтобы провести ладонями по его слегка взлохмаченным светлым волосам, не тронутыми укладочными средствами. Узнать, какие они на ощупь. И позже мне не удается скрыть улыбку, я даже не пытаюсь этого сделать, когда он распахивает дверь, предлагая мне войти. Я прохожу мимо Петера в квартиру, плечом едва задевая его грудь.
На мгновение окунаюсь в известное всем чувство – дежавю. Все как в прошлый раз. Полутемный коридор. Мужчина, ожидающий от меня решения за моей спиной. Едва уловимый, но такой тягучий аромат его тела. Гулким эхом в стенах квартиры - стук тонких женских каблуков по паркету – все как тогда, только сценарий немного меняется. Теперь я хочу быть здесь. Не для того, чтобы доказать себе что-то, а потому что я хочу быть здесь. Сейчас. С ним. Зацепиться за повод, и приехать, тогда когда можно просто позвонить.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть поверх плеча на мужчину, который еще слишком растерян. Ты даже не представляешь, Петер, как растеряна я. Ты еще не знаешь, как я сожалела о своем трусливом бегстве. Как часто прокручивала в голове возможное «потом», не уйди я тогда, и мое сожаление становилось еще более болезненным. Я отворачиваюсь от Петера, чтобы дать ему возможность собраться. Ему? Забавно. Скорее себе. На несколько долгих мгновение маска самоуверенности пала, нужно вернуть ее. Удается разглядеть часть гостиной, в приоткрытую дверь, откуда поспешно сбежала ночью. Выпил ли он то вино, которое я так неаккуратно пролила на светлый ворс ковра? Какая оплошность – оставлять следы, когда сбегаешь. Видимо действительно теряю хватку. Благо напиток был не кроваво-красным. Невольно облизываю губы, не тронутые губной помадой, от быстрого воспоминания теплых губ, прижимающихся к моим, и снова оборачиваюсь в сторону мужчины. Времени было достаточно, чтобы обоим перевести дух.
- Кухня направо, - произносит он.
- Тогда идем, - с улыбкой киваю в ответ.
Иду в указанном направлении, слишком сильно ощущая присутствие мужчину за своей спиной. Мне даже кажется, что его нога опускается ровно туда, где шла я. Или я просто так хочу. Маленькое женское тщеславие. Ставлю термос, скрытый бумажным пакетом на стол, жду, когда Петер подойдет ближе. Замечаю морщинки-гусенички, убегающие из уголков его глаз, и отчаянно сдерживаюсь, чтобы не дотронуться до них кончиками пальцев. Я скидываю жакет с плеч, чтобы не сковывал движений и чтобы снова полюбоваться восхищением мной, вспыхнувшим в глазах цвета жидкого янтаря. Люблю, когда элегантность совмещается с сексуальностью. Костюм – юбка и жакет глубокого винного оттенка, а под жакетом шелковый черный топ. Совмещение игривости и скромности, несмотря на разрез на юбке, доходящей до бедра, но еще не открывающий, кружево черных чулок. Перебрасываю жакет через спинку стула, на который вешаю ремешок сумочки и взглядом показываю Петеру, чтобы он занял место за столом. Мне удается разглядеть кухню, когда занимаюсь супом, пока раскрываю слишком шуршащий пакет, морщась от этого звука, замечаю, как чисто вокруг. Слишком аккуратно для мужчины, пусть он и живет с сестрой. Нет забытой посуды в раковине, и даже брошенной небрежно ложки, которой он недавно размешивал свой чай. Мисс Уайатт не производит впечатления радушной хозяйки, хотя опыт подсказывает, не доверять первому впечатлению. Обманчиво. Напряжение сковывает тело от возможной догадки, а в мозгу звучит настойчивый рефрен: я же не знаю его. Творческие люди. Слишком инфантильны и легкомысленны. Что я знаю о Петере? Мастер своего дела, великолепный художник, привлекательный мужчина, но так ли он одинок, как мне хотелось думать? Нет. Домыслы. Но безобидная на первый взгляд ревность неожиданно прошлась по душе, царапая её тупым ножом. Вроде, и травмы не причинила, но больно сделала. Совершенно напрасная, но такая женская – ревновать того, кто еще не твой.
- Где я могу взять тарелку? - спрашиваю Петера, и вновь смотрю поверх плеча на мужчину.
- Я покажу.
- Я сама, - склоняю голову на бок и веду почти обнаженным плечом, не считая тонкой полоски черного шелка на нем, - я поухаживаю за тобой. Не возражай.
Мужчина снова опускается на стул, встречается со мной взглядом. Как же мне нравится смотреть в его глаза и видеть в них себя, но совершенно иную. Так как только видит Петер. Женская красота прячется в мужском взгляде, восхищении, вожделении в его глазах. Если женщина желанна, она всегда красива. И ее красота должна отражаться в горящем мужском взгляде, а не в зеркале. Зеркала лгут, искажают правду, а мужской голод – никогда. Мне нравится та женщина, что отражается в глазах художника. Та, что нарисована на картине, которая нашла свое пристанище в гостиной моей квартиры. Я до зуда в коже хочу стать той женщиной. Но я не могу позволить себе мечтать, потому что будущего у таких, как я, нет. Никогда не было и не будет. На мужских губах, таких мягких при всей твердости его лица улыбка вырезает глубокие морщинки в уголках его рта – такая теплая, что я хочу быть ближе еще немного или чуть больше,…но ближе.
Нахожу посуду, аккуратно расставленную в сушке, быстрее столовых приборов. Пока выливаю суп в стеклянную емкость, ловлю себя на мысли, что это совершенно новое для меня – ухаживать за мужчиной, которого я не знаю, но отчего-то эта новая роль вызывает довольство. Ставлю тарелку перед Петером и опускаюсь на соседний стул, складывая руки перед собой на стол. На мгновение жалею, что не мной приготовлен обед, когда он берет ложку своими длинными, узловатыми пальцами художника, и хвалит вкус душистого бульона.
- Обещали, что будет вкусно, - звучат не те слова.
Я нарочно не вспоминаю вечер открытия, и благодарна, что Петер так же не затрагивает этой темы. Он с аппетитом ест, и я никогда не думала, что может быть настолько приятно на кого-то смотреть, во время еды. Это зрелище затягивает, даже ворожит. Еще одна причина, по которой я хочу держать Петера дальше от себя – рядом с ним я становлюсь другой, той которую он хочет видеть. Я становлюсь уязвимой. Маска начинает давать трещину, а этого допустить не могу. Я слишком дорожу свободой, чтобы пойти против нее. А чувства притупляют действительность. Делают слабой. С Петером я забываю, кто я, и из какой паутиной лжи соткана. Я ненавидела Шанталь, которая поглотила меня подобно анаконде, но теперь, я не знаю, я не представляю, как стать другой, стать собой, и не потерять, то восхищение и нежность, плескающиеся на дне янтарных глаз.
Я пытаюсь не смущать его взглядом, но так трудно, когда словно магнитом тянет посмотреть в его сторону. Петер такой другой сегодня. Я так не хочу, чтобы он снова становился «продуктом» неугомонного мистера Фалька, после того как я увидела его настоящим. Да, я ждала увидеть обиду в глазах Петера. Нет ничего более пугающего, чем задетое мужское самолюбие, но этот мужчина и здесь меня удивил. В моей жизни было достаточно мужчин, но никто не вызывал столько нежности и трепета, как Петер. Наверное, никто до него, так на меня не смотрел, так не обволакивал своим взглядом. Иначе, почему тогда? Слишком глубоко ухожу в раздумья, прежде чем ощутить легкое покалывание кожи на тыльной стороне ладони. Ладонь Петера накрывает мою руку. И я позволяю себе насладиться его прикосновениями.
- Я очень рад, что ты пришла, Шанталь.
Его слова падают на меня лепестками цветущей вишни. Я обрисовываю взглядом его лицо без тени улыбки. Поднять бы руку и аккуратно кончиком пальца провести по чуть обветренной коже губ. Улыбаюсь ему и снова смотрю на его ладонь поверх моей. Его кожа темнее, чем моя, а руке уютно в его тепле.
- Я тоже.
Он все еще не улыбается, смотрит на меня. Держит мою руку, словно отпускать не хочет. А меня так непреодолимо тянет рассказать ему все. Так тошнит от этой лжи ему. И так тепло от его руки, от присутствия Петера рядом. И так опасно… Опасно снова доверять. Вложить в руки орудие, и позволить уничтожить себя. Я быстро подавляю этот порыв, аккуратно освобождаю свою руку из мягкого захвата и поднимаюсь со стула.
- У тебя есть кофе? – снова оборачиваюсь к Петеру.
Упираюсь бедрами на столешницу тумбочки позади себя и, наклонив голову, любуюсь мужчиной напротив. Тонкая шелковая бретелька топа, словно ожидая подходящего момента, соскальзывает с моего плеча, обнажая его и я не сразу поправляю ее. Даю возможность Петеру проследить взглядом за траекторией падения тонкой ниточки черного шелка по коже.
- В верхнем шкафчике, - отвечает Петер и я не спеша, поворачиваюсь к мужчине спиной, чтобы дотянуться до нужной мне полки. Там же нахожу турку.
- Я не люблю ждать, - выдыхаю, когда засыпаю кофе в турку прежде, чем залить кипятком, - кофе у меня всегда убегает.

»» 01.10.18 19:56 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Квартира Лео


Вы: а без него?
Минута. Минута. Минута. Она молчит. А я уже пиво допиваю, когда вибрирует телефон и светится экран и это её короткое:
Лео: Да

Я глухо застонал. В слух, не стесняясь. Телефон поставил на зарядку, а башку так на зарядку не поставишь, лучше проветрить.
Красное платье! Закурил, затянулся глубоко, так что голова немного закружилась. Выпускаю кольца сизого дыма в приоткрытое окно. Это гребенное красное платье! А это ее «да»? Несколько раз прочёл и улыбался, как дурак. Надо отвлечься. Заглотил две бутылки пива, фантазируя и что-то наигрывая на гитаре. Записывал аккорды и снова наигрывал. Потом обрабатывал видео в программе, накладывал на музыку видеокадры, осваивал. Даррен прислал макет сайта, и получив долгожданное Ок, начал вводить его в работу. Время и башку удалось забить работой и отвлечься от пошлых мыслей. Хоть в паху тянуть перестало, а то как подросток в свои лучшие годы.

Утром проснулся от холода. Забыл закрыть окно на ночь, после того как покурил. Встать надо, а ногу вытаскивать не хочется. Вот чем плохо жить одному - послать некого: чтобы окно закрыть и просто послать, потому что утром просыпаешься в дерьмовом настроении. За окном серость, а штора надувается как парашют от сквозняка. Я все же спускаю ноги с кровати путаясь в одеяле. К телефону тянусь, чтобы парням скинуть смс, во сколько меня забрать. Следом сообщение Лео, чтобы ждала. Вот на хрен снова о ней подумал? И так утро...

Парни прибыли вовремя. В салоне машины басами звучал рок.
- Здорово,- приветствовал парней и устраиваясь на заднем сиденье.
- Ты не знаешь, что там у них?
- Переезд.
- Таскать много? - Джо кидает взгляд в зеркало заднего вида и трёт переносицу, словно после очков. - А то спина сегодня ломит.
Смеюсь и приподнимаю бёдра от сиденья, чтобы телефон достать из заднего кармана, а потом сигареты. Прикуриваю и выпускаю кольцо дыма. Набиваю смс, что едем.
- Джер, окно открой!
Делаю, как просит, прищуриваю глаза от дыма, голову отворачиваю, когда дым в лицо бьет от ветра в мою сторону и снова смотрю в зеркало на Джо:
- Увильнуть тебе не удастся.
Он хохочет, и разворачивает машину на повороте.
- Попытаться стоило,- потом налегает всем корпусом на руль, стучит пальцем по подбородку и жмурясь смотрит в лобовое окно. Мычит что-то про себя: а взгляд мечется между навигатором и лобовым стеклом. - Что-то не пойму куда ехать.
- Я же тебе адрес переслал,- сам упираюсь в спинку передних двух сиденьем, чтобы посмотреть вперёд, в окно.
- Да я его забил, - и снова к навигатору, чтобы заново адрес ввести,- тупит что ли?
Спустя полчаса блужданий по серым улицам мы находим нужный адрес. Дэй дремавший всю дорогу широко зевает, потягивается и слеповато смотрит в окно. Потом резко выскакивает из машины:
- Ссать хочу.
Я следом выхожу, а парни уже идут в сторону гружённой машины: Дэй подпрыгивая, Джо лениво-медленно, а Фред, широко шагая, по привычке почёсывая затылок, когда был чем-то озадачен.

Лео я заметил не сразу, а как заметил нахмурился. Она стоит на улице в одном пальто, из-под которого торчат голые ноги и держит коробку. Думаете я подумал, что замёрзнет? Хотел бы. Но хрен вам, я подумал о том, что на ее ноги пялятся четыре пары глаз, вместе с моими и ещё одна пара - водитель грузовика. А вот и собственник проснулся, я уж думал, что наврал Лео тогда. Подхожу ближе к девушке, но, когда заметил ее улыбку и искры в глазах, понял, что эти искры из-за меня. Сам улыбался ей и её шутке про рояль. Я и забыл, что она там про него говорила. В тот момент я пытался угадать размер. Второй. Но как бы не хотел смотреть в её улыбающиеся глаза, все же отправил Лео домой, чтобы не замёрзла, решив самому здесь разобраться.
Джо застонал, и схватился за спину, даже согнулся для правдоподобности. И не прогадал. Он был вознагражден за свои театральные способности самой тяжёлой коробкой.
- Тащи давай,- хохотнул и для разгона ещё пинчища лёгкого отвесил. - Тебе ещё рояль поднимать.
- Ты охренел что ли?! Какой рояль?! Ты ящиком пиво теперь не отделаешься! - кричит друг и продолжая стонать тащится в сторону подъезда.
Так каждый взяв по коробке пошли наверх.
- Это сюда, а это ставь сюда. Там посуда черт подери! Какого хрена ты так бросил коробку?! Лео, они все разобьют! Вот откуда у тебя руки?
- Дженни, оставь ты их в покое,- голос у Лео со смешинками внутри, наверное, как и глаза в этот момент.
Дженни строила всех. Всех! И парни слушались с опаской поглядывая на девушку, которая, тыкая указательным пальцем хаотично указывала направление, куда ставить коробки, и куда нам пойти, если решим с ней спорить. Даже Дэй, по-моему, забыл, что хотел в сортир.
- Что ты встал? - вот и до меня очередь дошла и я хмыкнул.
Прохожу мимо неё, выгибаю вопросительно бровь, когда с Лео встречаюсь взглядом. Она прячет улыбку и качает головой. Продолжает протирать тряпкой какую - то штуку, напоминающую статуэтку.
На Лео короткие шорты, а ноги у нее длинные. Нет не модельные, когда от ушей, а именно откуда надо. И это «откуда надо» такое аппетитное, что даже ладони засвербело, как сжать захотелось упругие полушария. А вместо этого удобнее перехватил коробку, помогая коленом и понёс в сторону стола.
- Все хорошо? - тихо спросил её.
- Да,- так же тихо ответила она.
Быстро посмотрел на ее губы: мягкие, сладкие, улыбчивые. Надо торопить парней. Их голоса вместе с голосом Дженни звучал со стороны кухни:
- Там ещё не все, - произношу, когда вхожу в полупустую комнату, где о, да (!) была распакована кофе машина.
Сам бы сел за чашкой крепкого, но так мы никогда не закончим, а мне до ломоты в костях хочется остаться наедине с Лео.
- На выход!
- Ты сатрап,- бубнит Джо, кряхтит, когда поднимется со стула. Но тут же его губы медленно растянулись в улыбке, когда на его шее повисла Дженни и что-то нашептывала на ухо. Я усмехнулся и пошёл к выходу. Позавидовал. Прохожу мимо гостиной, а там Лео продолжает что-то протирать.
Спустя некоторое время, в коридоре и гостиной выстроился кривоватый ряд коробок.
- Ребят, вы голодные? Давайте я закажу пиццу? – спрашивает Лео.
Парней голодными я оставить не мог, но поторопить их все равно надо. Парни и сами понимали, и Джо мается и не он один. Дженни крутится вокруг него, облепила его руками, а он стоит довольный, и поглаживает ее запястья. А Лео стесняется. Чувствую, что стесняется вот так подойти, а сам не хочу смущать. И дураком выглядеть не хочу: подойду, а она отступит. Нет, парни не засмеют, но самому станет тошно. Не знаю почему, но станет. Но сам продолжаю смотреть на руки Дженни на теле Джо, и хочется так же, только чтобы были другие руки. Взгляд на Лео, а она отводит свой. Да, это что-то, брат, тебя не туда занесло. Вредные мысли, вытравливать сразу надо, чтобы укорениться не успели. И без эмоций в груди, пожалуйста, не надо мне этой хрени. Но поздняк, по-моему. Так за переглядками и разговорами приехала пицца. Пять коробок: дымящаяся и ароматная. И пиво. Парни быстро оприходовали свои куски, а от пива их разморило. У меня заканчиваются сигареты, и парни все сидят. Дженни устроилась на коленях Джо, и тоже кажется не спешит. Я склонил голову на бок и посмотрел вопросительно на Лео. Она кусает губы и пожимает плечами. Взгляд у нее отчего-то кажется виноватым. Глупенькая и такая маленькая. Это парни виноваты, что намёков не понимают, но точно не ты. Они и на удары ногой под столом не реагируют, только ржут сидят. В одном из таких ударов случайно задел ногу Дженни, отчего так вскрикнула и обиженно посмотрела в мою сторону. Я виновато улыбнулся, а самого смех разбирал. Ещё немного и у меня тик начнётся, но эврика(!) до них дошло, и парни засобирались. Джо предусмотрительно Дженни придерживал за руку, даже когда та обнимала Лео и просила потом все рассказать. О, поверь, ей будет, что тебе рассказать. Я усмехнулся и тут же охнул, когда Дженни видимо на радостях и меня решила обнять. Смешные они, выпившие девчонки, всегда всех любят.

Закрывается дверь, и мы остаёмся одни. Лео суетливо убирает со стола пластиковую посуду и пустые коробки из-под пиццы. Я помогаю: взял и держу открытый мусорный мешок. Неужели ты нервничаешь, Леонии? После всего. Только своими глазами, в которых искры, смотрит на меня, и я понимаю, что она тоже ждала остаться наедине.
- Устала?
Забранный стакан из ее рук выбрасываю в мусорный пакет и снова к девушке. Она замерла на фоне окна, которое ещё не скрыто шторой. А за ним мокрый снег в свете фонаря сыпется хлопьями. Романтика, мля.
- Немного. Конечно, ещё много что сделать надо. Сюда ящик повесить, например,- и показывает подбородком на стену. - А ребята веселые. Спасибо, что помогли.
- Да уж,- тру переносицу, пряча улыбку,- я уже не знал, как их выгнать.
И смотрю на Лео, как она отреагирует на мое заявление. Маленькая, ты что краснеешь или это оранжевый свет так падает?
- А я думала, они никогда не уйдут,- и от слов её, самодовольная улыбка расплывается на губах. Угадал.
- Ящик завтра повешу,- и понял, что ляпнул, когда встретился с глазами Лео такими же удивленными, как и мои. Ни черт себе! Я ни одной из своих девчонок не предлагал что-то повесить. Охренел просто от своего заявления и заткнулся.
- Не нужно, мне отец обещал помочь.
Ну обещал, так обещал. Но внутри как-то неприятно царапнуло, что отказалась от помощи.
- Кажется, под столом я побил твою подругу.
Лео смеётся и досабирает со стола мусор.
- Она потом найдёт, как отомстить.
- Пусть Джо отдувается.
Затягиваю мешок и выношу в коридор. Лео отворачивается к окну, когда я вхожу в кухню обратно. Вымыл руки. Лео не оборачивается, но по спине замечаю, что она напряжена. Стройная и изящная. Не худосочная, как модно, а все на месте. И сзади на Лео смотреть приятно и спереди, есть за что подержать. Идеальная. Подхожу со спину, миллиметры оставляю между нами. И снова её запах. Не духи, не суррогат, а именно её. Закрыл глаза, и как наркоман носом запах её втягиваю. А потом ближе и руки на подоконник опускаю, в ловушку заключаю девушку. Она вздрагивает.
- Лео?
- Мм?
А сама наклоняет голову на бок. Поцеловать тебя? Сюда? И губами касаюсь её шеи плавно переходящее в плечо, двигая ворот футболки по пути своих губ.
- Я обожаю твой запах,- шепчу, кожу задеваю губами и прикусываю у косточки плеча. - Я до боли тебя хочу.
Прижимаюсь бёдрами к её заднице, чтобы чувствовала, и она подаётся мне навстречу, прогибается в пояснице. Я развернул Лео, чтобы видеть её лицо. Потемневшие глаза, искусанные ею губы. Со стоном. Жадно к её рту. Отрываюсь, лишь, чтобы стянуть с нее футболку и бросить куда-то себе за спину. Следом моя летит туда же. Член болит от стояка, и я все сильнее вжимаюсь в ее живот. Лео за талию рывком, усадил на край подоконника. Она сама ноги разводит в сторону, а потом оплетает ими меня. За окном снег всё так же падает хлопьями. Взглядом скользнул по губам Лео и вниз к бесстыже торчащим соскам сквозь лифчик, к стройным ногам, которые обвили мои бедра и снова в глаза посмотрел. Да, вот так. Ни одной приличной мысли в голове не осталось. Сплошной кинематограф для взрослых с этими губами в главной роли. Хочу её всю. Накрутить её темные волосы на руку, сильно сжать грудь до своих отпечатков на ней, прижаться ноющим пахом к животу.
- Ты купила то красное платье?
- Да,- выстанывает она и губами ищет мои губы, а ладонями обнимает лицо. Лео выгибает спину, пока со спины ищу застёжку лифчика. Нет. Её, млять, там нет!
- Где?
Лео тихо смеётся, но больше смех похож на стон, и упирается лбом мне в плечо.
- Впереди.
- Твою мать! - раздраженно нахожу замочек, - Никогда больше не надевай его.
Она продолжает тихо смеяться пока смех не сменяется громким стоном, а сосок не оказывает у меня во рту. Я даже успел забыть насколько это охренительно чувствовать ее губами и ощущать ее пальцы у себя в волосах.
- Приподнимись,- хрипло шепчу, когда отрываюсь от груди Лео.
Удерживаю за бёдра, а она сама спускает свои шорты к коленям.
Поддеваю пальцами резинку ее трусиков. Оттягиваю. Самого трясёт, держусь, сцепив зубы. С силой на всю длину хочу войти, услышать крик Лео, а вместо этого руку запускаю в трусики и в голос стон, от касания моих пальцев об её влажную и горячую плоть. От одного её стона сам чуть не кончил. По спине пот градом, а я медленно вожу пальцем по этой охренительной влажности и на лицо Лео смотрю.

»» 01.11.18 00:17 Лондон
_________________

Квартира художника

Огонь — первобытная, божественная сила, которой мало что может противостоять. Он неистощим и всесилен, хоть мы наивно думаем, что укротили его. Но стоит лишь на мгновение выпустить его из нашей власти, и тогда он показывает свою силу и мощь. И красоту. Завораживающую и обжигающую, с которой мало что может сравниться. Я художник, а не пожарный. Я знаю, как нарисовать огонь, чтобы он обжигал с полотна. Будь то маленький огонёк свечи, мерцающий во тьме, или бушующий пожар. Я знаю все оттенки, десятки оттенков, которые беспрестанно смешиваются друг с другом, оживляя нарисованное пламя. От слепящего белого цвета летящих искр до глубокого, синевато-розового цвета тлеющих углей. Я знаю, как нарисовать огонь. Тот огонь, который едва не спалил наш дом, если бы его не успели обуздать. Но есть другой, он невидимый, но не менее, а порой даже и более опасный. Огонь, который разжигает женщина. Красивая женщина, возбуждающая страсть и фантазии. Разжигает играючи, не думая о последствиях.

Шанталь сегодня совсем другая. Не такая, как в день открытия выставки. Точнее в вечер после открытия. Или мне это кажется? Но я так рад, что она пришла. Я не ждал её сегодня, вообще не ждал. После того, как она убежала тогда, я полагал, что наше общение отныне сведётся к исключительно телефонно-деловому. Но сегодня она здесь и выглядит не как совершенное произведение искусства, а как женщина. Я вижу это, хоть и не могу дать оценку. Да я и не пытаюсь. Просто смотрю на неё, не в силах отвести глаз. Нежная кожа тёплого цвета слоновой кости, так заманчиво оттеняется чёрным шёлком и в то же время словно подсвечивается изнутри мягким винно-красным светом костюма, который облегает стройную фигурку, подчёркивая её соблазнительные линии. Наряд-провокация, который открывает больше, чем скрывает. Зрелище настолько эротичное, что я не могу не реагировать на него соответственно. С плеча соскальзывает бретелька. Тонкая чёрная ленточка, которая неотвратимо притягивает взгляд. Шанталь улыбается, словно видит, что со мной, поправляет сползшую бретельку и отворачивается, занявшись кофе. Очень кстати, в горле совершенно пересохло от охватившего меня желания. Поднявшись из-за стола, я подхожу ближе, глядя, как женщина засыпает кофе, отмеряя ложечкой порции, и тянется за кипятком. В разрезе обтягивающей юбки мелькает стройное бедро. Я с силой втягиваю воздух.

- Я не люблю ждать, и кофе у меня всегда убегает.
К чёрту кофе, хочется мне сказать. И не только сказать. Моё самообладание держится на такой тонкой ниточке, что чтобы сорваться, достаточно самого маленького толчка. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, я перевожу взгляд за окно, где сгущается вечер, и мысленно считаю до десяти. Обычно помогало, но сейчас не очень. Раздаётся лёгкое шипение и охнув, Шанталь снимает с огня турку. По кухне разливается запах. Кофе всё-таки убежал.
- А где твоя сестра? Она не присоединится?
Достав чашки, Шанталь разливает кофе, а я отворачиваюсь от окна, не сразу сообразив, о чём она спрашивает, совершенно далёкий в данный момент мыслями от сестры. Поняв же, удивлённо поднимаю бровь. После того, что Сильви устроила на выставке, Шанталь хочет угостить её кофе? Но даже если это не более чем обычная вежливость, я благодарен за тему для разговора и качаю головой.
- Сильви нет дома. Она захотела провести несколько дней у родных. Даже не знаю, когда вернётся, похоже, там ей веселее, чем со мной.
Я принимаю чашку из рук Шанталь. И снова бросаю взгляд за окно.
- Может, переберёмся в мастерскую? Я переделал картину, что показывал в прошлый раз. Никто ещё не видел, ты будешь первая. Очень хочу услышать твоё мнение.
Я делаю глоток кофе и добавляю, улыбаясь.
- Кстати, там у меня есть шоколадные конфеты.

В мастерской я разворачиваю к свету мольберт и снимаю ткань, закрывающую полотно. Луч солнца загорается бликом на тающих в тумане башнях. Шанталь подходит ближе, так что я снова чувствую аромат её духов и кофе. Она смотрит на картину, а я смотрю на неё. Как она стоит, как двигается, и схожу с ума от желания. Тонкая бретелька снова соскальзывает с её плеча, но она этого не замечает. Подняв руку, я касаюсь тёплой нежной кожи. Шанталь, вздрогнув, поднимает бретельку на место, но я перехватываю её руку, прижимая ладонь к своей груди. Словно в тумане, зацепив пальцем, я снова сдёргиваю ленточку вниз, чтобы не мешала, и прижимаюсь к плечу губами, наслаждаясь вкусом.
- Если захочешь уйти...
Я лгу. Я не отпущу её сегодня. Не смогу. Даже если она захочет уйти. Хочу её до безумия. Дыхание Шанталь пахнет кофе, и, целуя её, я смакую этот аромат и вкус её губ. Мои руки словно живут собственной жизнью, скользя по её спине, бёдрам, задирая юбку, мои пальцы касаются кружева чулок и белья, горячей кожи. Я обнимаю её, вжимая в себя так, что сомнений в том, как сильно я хочу эту женщину не остаётся. Хочу здесь и сейчас. Подхватив Шанталь на руки я несу её на кушетку, стоящую у стены, и опускаю на подушки, отыскивая застёжку на юбке.

Чёрное и красное, самые эротичные цвета, но сейчас я хочу, чтобы ничто не скрывало от меня Шанталь. Топ и юбка падают на пол. От вида её обнажённого тела в одних чулках кровь тяжело колотится в висках, рваное дыхание рвётся из груди, словно я только что пробежал на скорость стометровку, установив мировой рекорд.
- Шанталь...
Она выгибается, цепляясь тонкими пальцами за мою рубашку. Полустон, полувсхлип бьёт по нервам, срывая тормоза. Моя одежда тоже летит на пол, теряя по пути пуговицы. Руки сами находят чувствительные места на женском теле, я чувствую, как горит под моими ладонями её кожа. Понимаю, что долго я просто не выдержу, но и оторваться от неё не могу. Ловлю губами её вскрики и стоны, когда мои пальцы касаются особенно чувствительных точек. Стройные ноги сжимаются на моих бёдрах, Шанталь откидывает голову назад, её откровенное наслаждение заводит меня ещё сильнее. Погрузив пальцы в её густые тёмные волосы, я сжимаю их, оттягивая, заставляю её повернуться, смотреть прямо на меня. Я хочу видеть её лицо, её глаза, когда, наконец, ворвусь в её тело, больше уже не в силах сдерживаться.

»» 15.10.18 15:11 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Квартира Петера Линд -Уайатта

Женщины часто говорят не то, что думают. И вместо «хочу тебя» губы сами произносят «хочешь кофе?». О, нет, дело не в застенчивости, даже забавно сейчас произносить это чистое слово, а скорее в предвкушающей игре. У него такой взгляд, когда он смотрит на меня. На эту чёртову бретельку, которую я поднимаю со своего предплечья на плечо, кончиками своих пальцев лаская кожу. И все это время смотреть в его глаза. И видеть в них желание. От такого взгляда напрягаются соски под чёрным шёлком топа, и сама становлюсь сгустком оголенных нервов. О да, как же мне это нравится. Очевидная власть над этим мужчиной. Как же это заводит. А ведь он ещё даже не коснулся меня. И в чем дело? Неужели в том, что сегодня он другой. Более мужчина, не скрытый под маской вынужденного марафета и своей вынужденной непривлекательной роли? Да. Сейчас, когда кожа воспламеняется под его горящим взглядом, я ещё больше ненавижу Фалька, который ломает такого мужчину в угоду себе и веянию моды.
Внутри дрожит от взгляда Петера. Почему я раньше этого не чувствовала? Тогда у камина? Ведь его взгляд был такой же. Он не изменился, но я будто стала другой. Вынужденные обстоятельства тогда не позволили мне разглядеть то, что я вижу сейчас. Не позволили мне ощутить то, что я чувствую сейчас.
Но ведь мы пьём кофе. И молчим. Немного меняю позу. Отставляю ногу, обласканную чёрным чулком, вынуждая мужчину любоваться стройным бедром сквозь прорезь на юбке. Размешиваю ложкой тёмный ароматный кофе в турке. Движения привычны, словно я всегда варю ему кофе, стоя на этой кухне. А интересно, как это? Варить ему кофе. Утром. В его рубашке на голое тело. Улыбаюсь, такая странная мысль, но отчего-то вызывает любопытство.
А сейчас кофе и прелюдия, которую нужно соблюсти, даже когда хочешь послать к черту манеры и этот самый кофе. Его аромат наполняет кухню, и я невольно глубоко вдыхаю его в себя, прикрыв глаза. И снова часть игры, женское кокетство, прелюдия - дать возможность Петеру увидеть свой профиль с прикрытыми веками и приоткрытыми губами. Не люблю её, но иногда она бывает очень кстати. Но не сейчас, когда Петер встает позади меня и в голове бьется только одна шальная мысль, а тело так давно не знало ласку мужчины. Голодное. Но я хочу его ласки. Мне нравится, когда его дыхание щекочет мне кожу у виска, когда Петер останавливается за моей спиной. Ты же хочешь меня, правда? Но боишься? Борешься с собой? А кофе все-таки убежал. У меня скрытый талант - испортить даже самый безупречный кофе. Хорошо, что только кофе. От мыслей снова улыбка на губах, а мужчина отходит к окну, словно потеряв интерес. Нервничает? Слишком напряжен. Это чувствуется в его напряжённой шее и наклоне головы, словно борется с собой. Зачем только бороться? Я ведь не убегу. Во мне есть и другой талант, я не совершаю глупые поступки дважды. Или все наоборот? Но ведь глаза не могут лгать. А он так смотрит…. Подойти бы и губами прижаться к этому обнаженному островку на шее Петера под светлыми волосами, чтобы снять напряжение с шеи и плеч. Но мы ведь соблюдаем приличия. Правила. Прелюдию. А без его дыхание на своей коже, становится тоскливо, и бретелька стала слишком часто скользить по обнаженной коже плеча. Раздражать тем, что это не его пальцы, обжигая, касаются тела.
Я протягиваю ему чашечку, не до конца наполненную кофе. На губах вежливая улыбка, в которой не поймёшь, что за демоны сейчас находятся внутри. И какое там пекло. Снова оглядываю кухню, чтобы не смотреть на него. Чтобы самой умерить дыхание. Отвлечься от неожиданного жара в теле. Отвлечь его. Кажется, он живет с сестрой - очаровательное и очень меткое создание.
- А где твоя сестра? Она не присоединится?
Он оборачивается. Наконец-то. В его взгляде удивление и невысказанный вопрос. Петер принимает чашку и благодарит наклоном головы. Я же отвечаю ему улыбкой. Признаться, я начала думать, что пейзаж за окном ему более привлекателен, нежели я. Это уязвляет самолюбие.
Соскучилась по его взгляду, а ведь прошло буквально пара минут. Как быстро привыкаешь к вожделению и восхищению в глазах мужчины. Всегда становится мало. Непростительно мало.
- Сильви нет дома. Она захотела провести несколько дней у родных. Даже не знаю, когда вернётся, похоже, там ей веселее, чем со мной.
Хоть тут девчонка угодила. Я даже решаю простить ей её маленькую шалость. Дети, что с них взять?
- Мне кажется, ты на себя наговариваешь,- прячу улыбку в чашке, касаясь ее губами. – Но это хорошо, а то чашки кофе мой костюм бы не пережил.
- Она бывает, импульсивна, - оправдывает брат сестру, и его голос наполнен любовью к последней.
- Она просто молода, - киваю ему, - и, кажется, ревнует тебя.
Он усмехается. Я вздыхаю. Прелюдия начинает затягиваться и на смену проснувшегося возбуждения приходит лёгкое раздражение. Я так сильно обидела его тогда? Почему он смотрит в окно и пьёт кофе?
- Может, переберёмся в мастерскую? – привлекает Петер мое внимание, отвлекая от мыслей. - Я переделал картину, что показывал в прошлый раз. Никто ещё не видел, ты будешь первая. Очень хочу услышать твоё мнение. Кстати, там у меня есть шоколадные конфеты.
Удивление маскирую улыбкой, и смотрю мимо Петера туда же, в окно.
- Конечно,- коротко отвечаю и оставляю ставшим ненавистным свой кофе на стол. - С удовольствием.

Мастерская была такой же, как я её запомнила. Даже тогда в уставшем состоянии, я оценила повернутые лицевой стороной картины, стоявшие у стены, и снова восхитилась талантом Петера. Не каждому дано писать так, что рисунок словно оживает на полотне, и протяни руку, и она спрячется в густом тумане, нарисованным им.
- Никогда не устану восхищаться тобой, - совершенно искренний комплимент и, наклонив голову, разглядываю картину. Мне даже удаётся отвлечься от недавнего желания, ведь предметы искусства могут возбуждать так же сильно, как и тело мужчины, прижимающегося к женскому. Особенно когда написано со страстью и вложено так много от художника. Только заменить не могут. И все было здесь, на полотне. Надо убедить его снова выставляться в галерее, и я вспоминаю, что даже не уточнила у Мадлен, все ли картины отправлены покупателям.
А он снова близко. А я не заметила его приближения, так была очарована полотном и возможностью предстоящей его выставки. А дыхание Петера снова опаляет кожу. На виске. На шее. На плече, как и его губы, пришедшие на смену его пальцев. Я вздрагиваю от этих легких касаний, прикрываю глаза, немного наклонив на бок голову, чтобы его губы коснулись шеи. На губах сама по себе появляется сладкая улыбка. Я так люблю, когда целуют шею. У каждого свои эрогенные зоны. Моя - это шея и маленькая ямка за ухом. Петер держит крепко меня за плечи, прижимает мою ладонь к своей груди, в которой глухими сильными ударами бьется его сердце. Интересно, совпадают ли наши такты?
Поцелуй меня, - хочу просить, но молчу. Я не тороплю его. Не свожу глаз с его губ, облизываю свои пересохшие, на которые Петер опускает глаза. Бретелька снова скользит по коже, но, уже не вернувшись назад. А у меня в горле пересохло, и хочется больше. Прелюдия и так сильно затянулась.
- Если захочешь уйти...
Он не дает ответить, когда его губы жадно накрывают мой рот. Я задохнулась от его напора: такого яростного и мощного. Он словно заявляет права на меня, и наказывает за ошибку прошлого. Сильно вдавил в себя, так что я почувствовала его эрекцию. Вцепилась руками в его шею и затылок, притягивая Петера ещё ближе, чтобы поцелуй сделать еще глубже, пока его язык властно командует у меня во рту, переплетается с моим, то втягивая его в свой рот, то давая свободу. Его губы мяли, отбирали дыхание, порабощали мой рот. Я отвечаю ему с диким голодом, который потек по венам. Меня ломало от этого поцелуя, ломало от жажды большего. Пусть даст больше. А пульсация между ног лишь нарастала. Стон срывается с губ, которые он яростно целует. Кусаю его губы, царапаю шею, затылок и мну ткань его рубашки. Как же она мешает сейчас, не дает насладиться его кожей. И как же неприятно прохладный шелк трется о мои соски, которые стали до боли чувствительны. Петер знает точно, что делать. Его руки не суетливо ищут застежку, а уверенно тянут язычок молнии на юбке. Переступаю через упавшую юбку к моим ногам. Следом идет топ, который он небрежно отбрасывает. Словно он это делает постоянно, и от этого неприятно кольнуло, но тут же было забыто, когда его ладонь накрыла и сжала мою грудь. Я не заметила, как оказалась под ним, слишком занята, тем, что пыталась избавить Петера от ненужной одежды. Слишком возбуждена от касания его пальцев к своему телу. Грудь ноет, требует прикосновений. Его прикосновений. Еще и еще. Не только пальцев, но и влажных его губ. Нет, он не художник, он музыкант, он точно угадывает, куда нажать, чтобы мои губы издали мелодию – стон, где я хочу чувствовать его. Всего. Его руки. Они кажется везде: играют с сосками, гладят живот, скользят ниже, и я выгибаюсь под Петером, требуя большего.
- Шанталь…
Чужое имя полоснуло слух. Невольно напрягаюсь, но тут же вырывается хриплый стон, когда его губы, накрывают мой сосок, и язык обводит ореол вокруг него. Открываю глаза и встречаюсь с затуманенными от страсти глазами Петера, в тот момент, когда ласку получает второй сосок.
- Петер, пожалуйста… - со всхлипом.
Сама приподнимаю бедра, и просовываю руку между нашими телами, чтобы коснуться его члена. С мужских губ срывается тихий глухой стон. О, да. Я не могу удержаться от чувственной улыбки, когда этот мужчина сейчас полностью в моей власти. Сжимаю пальцы у основания и вверх к головке. Снова обхватываю ладонью у основания плоти и приподнимаюсь, чтобы головкой провести по своим влажным набухшим складочкам. Чтобы заполнил меня всю. Сейчас…
Он снова нависает надо мной, убирает мою руку, заставляет смотреть в его глаза. Мне кажется, я впервые вижу его таким: с потемневшим взглядом, взъерошенными от моих пальцев волосами, с покусанными мною губами, с испариной на его лбу. И все это сделала я с ним. Петер тяжело дышит, как и я тяжело дышу. Точка невозврата пройдена. Подтягиваю выше колени, чтобы обеспечить максимальный доступ. Сглатываю вязкую слюну, и выгибаюсь сильнее, но Петер припечатывает к дивану, вырывает вскрик, когда глубоко входит в меня…

»» 19.11.18 11:57 Игровая площадка
_________________

Квартира Джонатана Арчибалда

Хмурое утро. Я почесал уже порядочно отросшую бороду и натянул одеяло до бровей. В квартире было тихо, а это значит, что Джулс не пришла. Не хотелось бы потом искать ее как Эм ( я резко выдохнул от мысли о девушке), но я обещал ей верить.
Эмма, Эммус, Эм, где же тебя искать?
Я запустил ноутбук и погрузился во всемирную паутину. Через час поисков я наткнулся на страницу мисс Круз на фейсбуке, явно давно не активную. Но в друзьях порыться стоило. Какой-то Ник, на странице много старых фоток с Эммой. Ревность больно кольнула, но фото явно очень старые... Решил отложить его страницу на крайний случай. С ним мне общаться вовсе не хотелось. Изучая страницы Эмминых друзей, я чувствовал себя девушкой- Шерлоком. Ну успехи у меня были явно скромнее. Я уже почти отчаялся, когда нашел страницу мамы Эммы. В сети ее тоже давно не было... Сотового телефона нет. Начался поиск друзей мамы Эм. Еще полчаса активных переписок и у меня на руках был номер домашнего телефона. Я оценил разницу во времени, посмотрел на часы. И понял, что мне надо забирать машину из автосалона. Да и время не подходящее для звонков. Я написал смс сестре и поспешил в автосалон.

У Джеймса уже был клиент, а точнее клиентка, сразу показавшаяся мне знакомой. Я улыбнулся, узнав девушку с барной стойки.
– Машина под цвет глаз. Вам идет, - поздоровался я, пожав руку Джею.
Девушка была не особо рада меня видеть, о чем говорила так и приклеившаяся улыбка к ее устам.
– Мисс Ратерфорд, мистер Джонатан Арчибалд к вашим услугам,- я подал мисс Ратерфорд руку, помогая выбраться из авто.
– Нэнси Ратерфорд. Я бы хотела купить эту машину и готова сделать это прямо сейчас, где и как можно все оформить? Думаю, чтобы не мешать вашему общению с мистером Арчибалдом, оформить документы может кто-то из менеджеров?
Я понимающе кивнул девушке, явно не желавшей общения.
– Вы никоим образом не мешаете, – заверил Джей мисс Ратерфорд и пропустил ее в кабинет, – прошу вас.
Джеймс явно не понимал, в чем дело. Но было бы некрасиво посвящать его. Поэтому я вежливо промолчал и стал терпеливо ждать своей очереди.
Мужчина вышел через минуту с документами на руках.
– Твои документы, – протянул картонную папку Джей, – Артеон должны были уже подогнать ко входу. Ключ в замке зажигания, запасной – в бардачке. Извини, что не провожаю, – он протянул руку для пожатия, – не пропадай.
Я улыбнулся и принял доки.
– Я понимаю,- легкая усмешка коснулась моих губ. – ещё позвоню.

Сидя за рулем собственного автомобиля я чувствовал себя гораздо увереннее. Джул он наверняка не понравится. А вот Эмме бы понравился, я почему-то был уверен. Я посмотрел на часы, звонить еще рановато. Решив покружить по городу, я бесцельно проездил по Лондону пару часов. Перекусил в каком-то кафе, прогулялся по парку. Я нигде не мог найти себе места. Я все представлял, как гулял бы здесь с Эммой. Она как червячок забралась в самое сердце и оставила там дыру. И я не мог понять, что мне делать. Я боялся звонить ей домой, боялся, что она возьмет трубку, что она бросит меня. А те поцелуи в душе ничего не значили, а та поездка в Ирландию - лишь пустяк. Даже мысли об этом причиняли мне почти физическую боль. Что же будет, если они найдут подтверждение в ее словах??? Я вернулся к своему авто и просил минут двадцать, просто уставившись в никуда. Мне было страшно.

До дома пришлось добираться по навигатору, ибо я совсем заблудился. Зайдя в магазин у дома, я закупился продуктами и алкоголем. Зашел в квартиру, как будто поднимался на эшафот. Успокаивал себя мыслями, что никто не возьмет трубку. А может мама и не знает, где сейчас Эм, так же как и Софи. Я расставил продукты по полкам холодильника и налил себе бокал виски. Слегка дрожащей рукой набрал номер.
Трубку быстро взяли.
- Добрый вечер, дом миссис Дуглас, Ник у телефона. - прозвучал мужской голос на том проводе.
Я сразу вспомнил про того Ника. И море фоток с Эм.
- Могу я услышать Эмму Круз?
- Кто ее спрашивает? - мне показалось, что в голосе Ника было волнение? Я сделал глоток виски.
- Джонатан Арчибалд.
- А вы простите, кто?
- Я ее жених! - за неимением других вариантов, воскликнул я.
На том конце провода подавились воздухом.
- И почему же вы не знаете, где она?
- Она сбежала от меня в Португалии. - все больше распаляясь вскричал я.
- Так вот, что она там делала...
- Мы там были с ее сестрой Софи. Она поругалась с сестрой, а потом мы шуточно поженились и она сбежала.
Оглушающая тишина на том проводе заставила меня замолчать.
- Так мне можно поговорить с Эммой?
- Она попала в аварию в Португалии... Она умерла Джонатан.
Бокал хрустнул в моих руках. Кровь смешалась с алкоголем и ручейком потекла по руке.
- Кккак умерла? - прохрипел я, потеряв голос.
- Мне очень жаль. Я сам не мог поверить, но ее опознали. Простите...
- Я... не верю. Может это все таки не она?
- Джонатан. Мне жаль. До свидания.
Гудки. Я механически нажал на кнопку сброса и уронил телефон. Глаза застилала пелена слез. Сделал шаг и поскользнулся на своей крови. Жалкое зрелище - я лежал на полу в крови, стекло впилось в мою ладонь и, кажется, в пятку тоже. Я не чувствовал этой боли. Настоящая боль раздирала меня изнутри. Умудрившись сесть, я облокотился спиной на дверцу шкафа. Дотянулся до бутылки с виски и сделал огромный глоток.
А потом я закричал.

»» 21.10.18 12:13 Альтернативная реальность / Аlternative reality
_________________

Квартира Леони Грин

Я не могла заставить себя расслабиться. Не могла и всё. По ногам сквозило от то и дело открывающейся двери, ребята носили коробки, Дженни командовала, а я… я пыталась справиться с нервным узлом в груди. И постоянно прислушивалась, безошибочно узнавая голос. И даже когда Джер проходил за моей спиной молча – всё равно узнавала.
- Ты ее трёшь уже минут десять, - шепнула мне на ухо пробегающая мимо Дженни и подмигнула.
С неким удивлением я обнаружила у себя в руках подставку для светильника, в которую уже можно было как в зеркало глядеть. Чёрт.
В квартире понемногу становилось всё теснее. Вещи перенесли, отпустили фургон, заказали пиццу. Пока её ждали, снарядили Фреда в магазин за пивом и колой, благо, идти недалеко, лишь на первый этаж. Коробку с посудой я так и не смогла найти, вернее, нашла, но не ту. Поэтому стаканов на всех не нашлось, но это никого не опечалило. На крошечной кухне все не поместились, перешли в комнату. Парни смеялись, рассказывали какие-то забавные случаи, Дженни обнималась с Джо и кидала поверх его головы вопросительные взгляды, показывая глазами на Джереми. А я что? Я не знаю, почему он не подходит! Может, и не хочет уже. Может, вот сейчас соберется вместе с остальными и – привет, приятно было познакомиться, Лео, извини-куча дел - созвонимся.
А я хочу, чтобы он остался. И не знаю, как ему об этом сказать.
Краем глаза я замечаю, как рука Джо пробралась Дженни под край футболки, погладила голую поясницу. Подруга вдруг споткнулась на полуслове, засмеялась невпопад и замолчала. Я прикусила губу и отвернулась.
Но всё когда-нибудь кончается, даже долгие посиделки под пиццу. Пытаюсь скрыть облегчение, когда ребята всё же начали собираться. Ищут куртки, разбросанные по разным углам, хлопают по карманам, проверяя ключи и телефоны. Дженни тоже начала наматывать шарф на шею, поглядывая на меня.
Куртка Джера остаётся лежать на спинке дивана. Сунув руки в карманы джинсов, он привалился к стене и, кажется, никуда не собирается. Я не задаю ни единого вопроса, будто так и надо. Он остаётся?
Хлопает дверь, отсекая веселящиеся голоса и смех. Я хотела тишины, так почему сейчас она так давит..
Цепляюсь за простые и понятные действия, чтобы просто занять руки. Убрать посуду и мусор, что может быть проще?.. Да что угодно проще, если не натыкаться поминутно на пристальный взгляд, от которого тянет внутри.
В это время темнеет рано и быстро. Кажется, только что был день и сквозь облака даже светило чахлое солнце, и вот уже надвинулись сумерки и посыпался мокрый снег. Я стою в полутёмной кухне и смотрю, как он тяжело сыплется в свете уличного фонаря, налипает на провода и ветки, а сама слушаю звуки за спиной – шорох пакета, шаги, короткий шум воды. Тишина. Долгий вдох. И тёплый выдох в затылок, от которого подгибаются колени.
- Лео?
- Мм?
Перестаю дышать, когда горячие губы чертят дорожку прикосновений от шеи до плеча. Качнулась назад, прижимаясь сильнее. Подняла руки, обняла за шею.
- Я обожаю твой запах… Я до боли тебя хочу.
Он разворачивает меня к себе и – боже, наконец-то – губы сталкиваются в поцелуе. И у меня отпускает сжатое спазмом горло. Всё, что было два дня назад, возвращается мгновенно, и пропадает мучившее меня весь день чувство, что между нами все кончено, не успев начаться. Я обнимаю крепче, целуя все лихорадочнее, вплетаю пальцы в его волосы, и Джер отзывается глухим стоном, откинув голову.
Одежда разлетается в разные стороны, пряжка ремня царапает бёдра. Шалея от собственной смелости, накрываю ладонью вздыбленную ширинку, легонько сжимаю.
Джер резко втягивает в себя воздух и подаётся навстречу.
- Что ты творишь…
Холодное стекло под моим затылком кажется уже почти тёплым, в плечо неудобно и почти больно упирается оконная ручка, но если честно, на это плевать. Ноги уже отчётливо трясутся, когда он тянет мои шорты вниз.
- Приподнимись.
Мало. Мне слишком мало его ласкающих пальцев и слишком много пристального взгляда почти чёрных глаз. Я не могу удержать умоляющий стон.
- Пожалуйста.
Он подхватывает меня под колени и ловит губами вскрик.
- Тише, девочка, тише… - шепчет в раскрытые губы и загнанно дышит, пытаясь удержаться на краю. Потом поднимает голову, смотрит мне в глаза и начинает двигаться. Сначала медленно. Я обнимаю его сильнее, подстраиваясь, и прячу лицо у него под шеей.
- Джер… - срываюсь в беспомощный всхлип. – Быстрее.
Он с тихим рычанием тянет меня за волосы, заставляя посмотреть на него.
- Ещё, - голос срывается.
- Что? – я не сразу понимаю, что он от меня хочет.
- Моё имя. Ещё раз.
- Джер…
- Чёрт.
На его шее проступают вены, он стискивает меня так, что вышибает дыхание, ускоряя движения, и стонет, не слыша себя. Я упираюсь лбом в его горячее и влажное плечо, крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как печёт в уголках глаз и стучит в ушах пульс. Плечо конвульсивно дрожит. Под моей раскрытой ладонью часто колотится сердце.
Спустя вечность он отпускает мои колени, но я ещё не уверена, что могу встать на ноги. Поэтому сижу, не шевелясь, подставляя лицо под медленные, почти ленивые поцелуи, и пытаюсь дышать ровнее.
- В душ? – хрипло спрашивает Джереми.
Я киваю, не открывая глаз.
- Только душевой кабины здесь нет, обычная ванна. И лейка брызгает в разные стороны, как газонная поливалка. И ещё… придётся идти вдвоём. Бойлер старый, на второй раз воды не хватит, - пожимаю плечами. - Я его заменю через неделю-две, но пока…
Я не вижу, но чувствую, как он усмехается мне в макушку.
- Маленькая, вот нисколько не возражаю.

Потом Джер курит в приоткрытое окно, а я, замотавшись в полотенце, сижу на стуле, обняв поджатые колени, и смотрю, как прозрачный дым тянется на улицу. Лампу мы так и не включали, но в кухне всё равно светло от клина света из прихожей и от снега на улице, отражающего оранжево-жёлтые фонари.
Склонив голову набок, я рассматриваю силуэт парня на фоне окна.
- Я совсем ничего о тебе не знаю. Расскажешь?
Он искоса смотрит, глубоко затягивается сигаретой.
- Что ты хочешь знать?
- Ну… ммм… сколько тебе лет?
Джереми тихо смеётся.
- Двадцать шесть... А тебе?
- Семнадцать, - отвечаю с серьёзным лицом.
Его глаза расширились, он поперхнулся дымом, закашлялся.
- Сколько? – сипло переспрашивает, продышавшись.
- Двадцать один, - теперь смеюсь я, не удержав положенный покерфейс. - Я почти закончила магистратуру – ну, как мне может быть семнадцать?..
Джер шумно выдыхает, качает головой.
- Да вот как-то, знаешь, логика не включилась в первые секунды. Не разыгрывай меня так больше.
- Ладно, прости, - я все ещё посмеиваюсь. Мне, и правда, непонятно, чего он так испугался. – Ты говорил, что у тебя есть сестра – та, из-за которой ты подрался с парнями. Старшая или младшая?
- Старшая. Ее зовут Челси, - он мягко улыбнулся. – Я люблю её, но видимся мы сейчас редко: она вечно в разъездах по работе – спортивная журналистика.
- Здорово. А я всегда хотела путешествовать, но была только три раза у бабушки во Франции. А, нет, мы же в прошлом году выбрались с Дженни в Испанию на четыре дня! Правда, я там мало чего увидела, кроме пляжа – Джен страшно любит лежать на песке и разглядывать сквозь тёмные очки всех проходящих мимо парней. Тоже неплохое занятие, но мне быстро наскучило. Вот закончу учебу, разберусь со стажировкой и обязательно поеду куда-нибудь… где нет пляжа! - смеюсь. – А где ты учился?
Джереми гасит сигарету и закрывает окно.
- В Нью-Йорке.
- Тебе нравилось? – я вздыхаю. – В Нью-Йорк я тоже хочу. А тебе… тебе еще наверное надоест путешествовать, когда вы с парнями раскрутите группу и начнутся бесконечные гастроли.
Джер чуть хмурится и отводит глаза, отворачивается к окну, и я понимаю, что сказала что-то не так. От досады прикусываю губу: вечно болтаю без оглядки, а потом жалею.
- Давай я заварю чай, - говорю, чтобы сгладить неловкую паузу, и опускаю ноги на пол.
- Лучше кофе.
- Кофе на ночь? – удивлённо поднимаю брови.
Он всё же улыбается уголком губ, делает ко мне шаг и тянет за край полотенца.
- А кто сказал, что я собираюсь спать?..


Ранним утром я просыпаюсь от настойчивого стука в дверь. Джер спит так, что рядом можно взрывать гранату – не проснётся, и если честно, я бы тоже спала и спала после такой ночи, но визитёр настойчив и уходить, кажется, не собирается. Сонно моргая, натягиваю футболку и плетусь открывать дверь. Может, соседи хотят жаловаться, что было шумно?..
На пороге – папа.
Так быстро я ещё никогда не просыпалась.
- Привет, Лео, - он шагает вперёд, принеся с собой на пальто запах снега и ветивера. – У тебя телефон отключен, что ли? Не могу дозвониться, решил заглянуть.
- Привет, - машинально отвечаю я и оглядываюсь на приоткрытую дверь спальни. – А я… наверное случайно выключила.
Отец бросает взгляд на громоздящиеся коробки, снимает перчатки. Кажется, он собрался задержаться…
- Я ещё вчера хотел заехать, но такой снегопад был, весь город в пробках. Держи-ка, – он поднимает пакет, который я не заметила сразу. – Мама передала какой-то рулет и ещё что-то, я не смотрел, но можно будет по…
Папа замолкает на полуслове и смотрит поверх моего плеча. Ох, нет… Сердце у меня обрывается вниз. Я очень медленно поворачиваюсь, переступив босыми ногами. За моей спиной стоит Джер – сонный, взъерошенный, в одних джинсах (хорошо, что застёгнутых). У меня язык прилипает к гортани, и я не могу сказать ни слова, пока тишина не становится в крайней степени неловкой.
- Эм… папа…
- Не нужно ничего говорить, Леони, - деревянным голосом отвечает отец, и в его взгляде я не вижу ничего хорошего для себя. – Я, очевидно, не вовремя. – Он делает движение шеей, будто ему давит воротник. - Мы с тобой поговорим об этом позже. Будь добра включить телефон.

Я вздрагиваю, когда за отцом закрывается дверь, обессиленно приваливаюсь к стене и наконец-то выдыхаю. Поднимаю глаза на Джереми, долго смотрю и уже собираюсь извиниться, что так вышло, но он вдруг тихонько фыркает, сдерживая смех.
И я хохочу до слёз, закрыв руками лицо.
_________________

Квартира Эдвина Хоторна

- Осматривайся, - предлагает мне Эдвин, - А я, для начала сниму пиджак. Сомневаюсь, что в зоомагазине часто выбирают котов в таком виде.
Понять он рисуется или даже не задумывается о том, как смотрится со стороны сложно. Второй вариант мне нравится больше. Широкие плечи оценила со спины уходящего Эдвина.
Потом подумав, что у меня появилась возможность хоть немного узнать хозяина квартиры, стала осматриваться, не спеша обходя комнату по кругу.
Рояль матово блестит в неярком свете искусственного освещения, играя лучиками на старых обоях в цветочек. Эдвин на нём играет? Думаю, да. На каминной полке несколько статуэток. Над камином картина. Мне кажется, её хозяин не Эдвин. Простая для эксперта.
«Или глядя на такие полотна эстеты отдыхают?» – думаю и почему-то всплывают в памяти слова женщины в зоомагазине: «специалист по мышкам». Не считаю себя красивой, но не думала, что про меня можно так сказать.
«Но со стороны, наверное, виднее» мысль не радует.
Рядом с камином домашний кинотеатр. Нет, не кинотеатр. Просто телевизор и музыкальная система. Присаживаюсь и провожу пальцем по аппаратуре. Чисто, абсолютно чисто. Улыбаюсь, вспоминая, как папа любит цитату:
«Если ваши дети пишут свои имена на запыленной домашней мебели, не позволяйте им писать рядом год». Хотя я точно знаю, что он сразу изменит своё отношение к человеку, если заметит у того непорядок в вещах, инструментах или технике.
Сама я не разбираюсь в акустике. Не знаю может нужно сожалеть, но пока не приходилось. Зато знаю всё о папиной аппаратуре. Модели может папа ещё и может когда-то поменять, а вот фирмы изготовителей точно нет. В его системе роликовый виниловый проигрыватель на механике Торенс, колонки фирмы Танной, ламповый усилитель и проигрыватель для дисков одной фирмы - Кэри аудио дизайн. Как говорит мне папа – будешь знать, чем пользуются люди, тем будет лучше их понять и порадовать. А сейчас просто смотрю с интересом и любопытством на технику Эдвина. Она выглядит более современно, недёшево и, думаю, к ней тоже трепетно относятся.
Из кухни слышится голос хозяина и звуки приготовления.
- Я переехал сюда недавно, наверное, месяц, даже чуть меньше. До меня тут жили две девушки, одна я так понял, вышла замуж и уехала, вторая в каком-то долгосрочном путешествии, поэтому ее вещи все еще в маленькой комнате.
Значит, около месяца полной свободы от Хоторна-старшего, - делаю вывод, слушая Эдвина и перехожу к полкам с дисками и пластинками.
- Винил, - довольно громко говорю я, проводя пальцем по ряду.
Интересно Эдди меломан или ближе к аудиофилу? – думаю я и молча фиксирую названия.
Дэвид Боуи, бродвейский мюзикл «Скрипач на крыше», Майкл Джексон. О! - замечая подпись… - Джексон? С автографом? – спрашиваю эмоционально, не беря в руки, только любуясь.
- Да, я та еще безумная фанатка, правда, этот альбом вышел раньше, чем я родился, но я считаю его лучшим на сегодняшний день. Это, пожалуй, самое ценное из всего, что сюда переехало. Хотя, есть еще сокровище. Погоди.
Предвкушение. Самое страшное, что может быть для любопытной меня. Улавливаю запах кофе. Это почти заставляет подойти ближе к двери, подсмотреть за мужчиной, но я остаюсь на месте и, закрыв глаза, вдыхаю аромат – у меня не пахло так хорошо, значит что-то делаю не так. Отхожу от пластинок, снимаю свою куртку и оглядевшись кладу её на кресло у камина.
Эдвин входит в комнату с небольшим подносом на котором чашечки и стаканы с водой. Не успеваю ни выразить восхищение, ни проявить признательность, ни даже среагировать. Эдвин спотыкается о котёнка, который, видимо, на радостях бросился к хозяину, резко приближается ко мне и часть напитков выплескивается на мою блузку некрасиво растекаясь на белом.
- Черт тебя подери! Ты не обожглась? Снимай сейчас же… - голос Эдвина заставляет действовать, и только расстегивая третью пуговичку, понимаю, что делаю что-то не то. Ощущения что обожглась нет и я успокаиваюсь. Бывают моменты, когда чтобы ты ни сделала умной выглядеть не будешь. Сними блузку – глупо, не сними – тоже глупо. Вообще, я считаю себя практичной и, будь под угрозой здоровье, даже бы не смутилась, но сейчас другое. Если бы не я сама вручила за полчаса до этого кота-виновника, то, наверное, появилась бы мысль, что Эдвин мастер пикапер.
- Всё хорошо, не волнуйся, - говорю Эдвину, - просто мокро.
- Хорошо, что только мокро, - отвечает, улыбнувшись, - Сейчас дам футболку, переоденешься. – Выходит и быстро возвращается с белой футболкой:
- Вот, - отдавая мне предмет одежды.
- Отвернёшься?! – спрашиваю, видя, что Эдвин не торопится выйти.
Не боюсь его, даже нахожу привлекательным, но после слов, что он гей, чувствую неуверенность... или недоверие? Ещё не определилась.
Смотря в спину Эдвина, сняла блузку и вытерла ею кожу живота.
- Я всё, - сказала, надев его футболку.
Смяв в руках блузу, стояла не зная, что делать дальше. Уйти домой так сразу было бы неправильно – можно обидеть, но и как снова вести себя непринуждённо придумать не могла.
– Кофе сегодня не будет, да? Готова простить за исполнение в живую, – улыбнувшись, показала на рояль, всё-таки чувствуя смущение под взглядом Эдвина. - И что за сокровище ты хотел показать?

»» 31.10.18 17:56 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Дом Кэмерона

Меня перекинули через плечо и внесли в дом, попутно сравнив с бараниной.
Ну овцевод подожди, на моей улице тоже перевернется грузовик с пряниками и я тебе отомщу!
Приблизительно так я думала. пока болталась вниз головой созерцая весьма привлекательную филейную часть своего "спасителя", интересно, а если я в нее пальцем ткну он сильно обидится? Или впечатлится?
Только я начала высвобождать руки от захвата, при этом не прекращая молоть языком как почувствовала весьма болезненный шлепок по собственной "мадам Сижу".
РРР!!! Укушу!!
Меня сгрузили по середине гостиной предложив располагаться и уже через минуту сунули в руки бокал с вином.
- Предлагаю выпить за знакомство и обсудить наклонности за вином, раз ты так хочешь знать. Я так сегодня заслужил.
- Отравлено? - я подозрительно посмотрела бокал на свет, - помни, что тебе если что придется меня спасать. Иначе труп в гостиной подмочит тебе репутацию!
Надеюсь мой оскал сходит за улыбку, а то парень испугается, где его потом ловить. Не бегать же за ним по всему Лондону.
- Нет, но глядя на тебя такая идея закрадывается, и ничего с собой поделать не могу.
Точно укушу!
Я посильнее закуталась в плед который у меня так и не забрали, с ногами забралась на диван.
Пригревшись почувствовала, что у меня начинают слипаться глаза, но спать нельзя. Мне еще домой надо как-то вернуться.
Вик сел рядом со мной, и расслабленно откинувшись на спинку сделал глоток вина.
-Ну так вот, по поводу спасения твоей головы я вернусь к обсуждению нашего плана.
- А ты уверен, что эта идея прокатит? Я учу крайне редко и далеко не всех, просто банально не хватает на это времени, а с детьми и вовсе ладить не умею.
- Ну это не сложно, надо только...
Что надо я так уже и не услышала, просто провалилась в сон. Помню только тяжелый вздох рядом и какое-то бурчание...

»» 27.01.19 20:35 Окрестности Лондона
_________________

Квартира Джонатана Арчибалда

- Джон.. Джон! Господи, ты в порядке?! Ты живой?!
Испуганный голос Джульетты вывел меня из небытия. Невообразимо представить, какая картина сейчас была перед глазами сестры. Она вытащила пустую бутылку из моей безвольно лежащей на полу руки.
- Ты порезался! Джон, ну же! Поговори со мной! Что произошло?! Мне вызвать скорую?!
- Ннне надо, - заплетающимся языком прошептал я. - Спать...
Говорить последние новости мне вовсе не хотелось. Я практически не воспринимал настоящее. Вот Джулс протерла мне мокрым полотенцем руку. Убрала осколки. Резкая боль заставила открыть глаза.
- Я сейчас обработаю рану, чтобы не было раздражения, - прошептала сестра.
В знак согласия я закрыл глаза. Я плыл в никуда.

Пробуждение было резким. Я открыл глаза и сел, голова сразу взорвалась от боли. Я уперся рукой в подушку и попробовал понять, где нахожусь.
- Ты проснулся, братик! - Джулс включила свет, что еще больше усилило головную боль.
Я осмотрел место своего сна. Кухня. Интересно.
- Я не смогла тебя дотащить до кровати, поэтому принесла сюда подушку и одеяло! Вставай, я сделаю тебе кофе. - видимо сестра выбрала политику "не спрашивай ни о чем, веди себя, как обычно, сам расскажет все". И я был этому рад.
С трудом поднявшись на ноги, я подхватил одеяло с подушкой, закинул их в комнату и заперся в ванной. В зеркало на меня смотрел совершенно чужой человек. Синяки под глазами, красные глаза и пустой взгляд. Включив воду, я окатил лицо ледяной водой. Разделся и залез в душ. Ледяная вода бодрила и пробуждала. В дверь постучали.
- Ты там топиться решил что ли?! Давай вылезай!
И чтобы я без нее делал. Закутавшись в халат, я прошел на кухню, где меня накормили и напоили.
- Где ты была всю ночь?
Я сначала даже не заметил, что болтовня Джулс прекратилась. Поднял на нее взгляд.
- Да так, встретила знакомого. Мы с ним договорились вечером встретиться, ты..
- Все хорошо, я буду смотреть телевизор и высыпаться. Только по аккуратнее со знакомыми, хорошо?
- Конечно, братик. Если... станет скучно, звони.
- Ты тоже. - мы оба поняли, что стояло за этими словами и улыбнулись. Рассказать про Эмму я в этот вечер так и не решился.

Я смог рассказать о ней лишь спустя неделю, Джулс разревелась, а я лишь заглушил боль очередным стаканом с виски. Я стал все больше времени проводить в "Ржавом Гвозде", все меньше общаться с людьми. Джулс пыталась помочь, вывести меня в люди, познакомить со своими друзьями, но я был безучастен. Пару месяцев спустя сестре надоело со мной возиться. Когда я вечером зашел домой изрядно подвыпивший, меня встретила мама.
- Итак, сын. Что ты с собой делаешь! - там сурово миссис Арчибалд не общалась со мной со школы.
- Мам... что ты здесь делаешь?!- мне кажется, что сегодня я потратил деньги на алкоголь впустую. Я был уже трезв.
- Джульетта позвонила и сказала, что не справляется с твоим алкоголизмом.
- Это не алкоголизм. - мама скептически подняла бровь. - Это самолечение.
Я стащил ботинки и прошел в комнату. Сестры не было, то ли сбежала, то ли на свидании. Хоть у кого-то все хорошо, и я был рад за сестру.
- Джонатан, я нашла прекрасного психолога. Молчи! - едва завидев нотки протеста, мама уперла руки в бока и грозно двинулась на меня. - Я не позволю угробить тебя.
- Окей, мам. Когда идем?
- Ты слишком быстро сдался.
- Зачем пытаться остановить танк?
- Ехидство ты свое не растерял, уже хорошо. Голоден? - участливо спросила Адалинда Арчибалд.
- Спасибо, я в душ и спать.
Походы к психологу не такие ужасные, если внимательно его слушать и отвечать так, как ему понравится. Но видимо мама нашла хорошего специалиста. И когда только успела? Через неделю мне пришлось бросить пить. Заодно Адалинда решила, что настал момент расквитаться и с сигаретами. Мое сопротивление было сломлено. Ох уж эти женщины. Мне пытались найти занятие по душе. Я снова сел за руль. Мама попыталась увезти меня в Нью-Йорк, но тут я уперся рогом и категорически отказался. Поэтому пришлось Адалинде временно переложить свои дела на моего, видимо, будущего отчима.
Работать у меня не было никакого желания, хотя мама считала, что это организует меня, поэтому я стал заниматься конным спортом вместе с сестрой. Уже спустя пару недель я перестал падать с лошади. Мне подобрали отличного скакуна, который терпел мое неумение. А сестра и тренер терпеливо обучали меня.
Постепенно жизнь вошла в прежнее русло. Маме пришлось смириться с тем, что обратно она уедет одна. Мы с Джулс проводили ее в аэропорт.

Я вернулся домой после небольшой прогулки по Лондону. Было довольно прохладно, поэтому в магазине прикупил новый шарф и перчатки. Настроение было умиротворенным и я решил посмотреть старую комедию, из классики. Решим остановить свой выбор на Чарли Чаплине, я нашел один из фильмов и включил телевизор. Раздавшийся телефонный звонок, заставил прекратить поиски. С минуту я не мог найти сам телефон, который умудрился оставить в кармане куртки.
Номер был не знакомым. Хм.
- Алло.
- Мистер Арчибалд? - голос показался мне слишком знакомым.
- Да.
- Это Ник. Николас Картер, друг детства Эммы.
- Я прекрасно помню кто вы. Что вам нужно? - сегодня мне меньше всего на свете хотелось слышать его голос. И это имя, ранившее меня прямо в сердце.
- Ваша помощь.
Что ему нужно? Да мы с ним даже не знакомы, черт побери!!
- В последний раз, когда мы общались с вами, вы разыскивали Эмму. - при чем тут снова Эмма. Я хотел сбросить вызов, но не мог себе этого позволить.
- И вы сказали мне, что она умерла.
- Я... ошибся. Если она для вас что-то значит, вы должны вылететь в Бостон ближайшим рейсом. Как прилетите, наберите меня.
- То есть ошибся? Да ты в своем уме вообще?!?! - ярость мгновенно закипела во мне.
- Мне ждать вас?
- Конечно, ждать! Я прилечу только чтобы тебя прибить!
- Тогда до встречи.

»» 10.11.18 16:31 Чудо Света USA
_________________

Квартира Петера Линд-Уайатта

Я слушал, как напряжённо и рвано дышит Шанталь, отзываясь всем телом на каждое моё прикосновение, впиваясь ногтями в мои плечи, шею. Заласкивал языком сжавшиеся в камешки соски. Слушал, как она шепчет моё имя, и в её голосе, таком обычно спокойном, звучали умоляющие, всхлипывающие нотки. Это ещё сильнее заводит меня, хотя куда уж сильнее, я и так уже на грани. А от её ласки, такой откровенно-провокационной темнеет в глазах. Прикосновение её ладони производит разрушительный эффект, я уже не могу сдерживаться, быть нежным и деликатным, как хотел сначала... Охваченная судорожным жаром кожа, казалось, стала до невыносимости чувствительной. Ласкать её, подводя к краю — наслаждение, граничащее с болью. Обольстительная, потрясающе желанная женщина, такая открытая сейчас, открытая для меня. Не знаю, кто бы устоял, но точно не я.
- Петер, пожалуйста…
Всё, это конец, мне и тем последним крохам самообладания, что ещё удерживали меня в реальности. Стиснув зубы, забыв о нежности я с хриплым стоном резко ворвался в жаркое влажное лоно. Замер на мгновение, давая себе прочувствовать этот момент и начал двигаться, выходя из неё почти полностью и врезаясь снова до упора. Я эгоист, но желание овладеть ею не возможно подавить... ещё и ещё, резче, сильнее, глубже. Вскрик Шанталь эхом звенит в ушах, пока я обезумев от испепеляющего желания, устремился к освобождению.

Когда всё заканчивается, я ещё некоторое время лежу не подвижно, ожидая, когда успокоится дыхание, а если откровенно, просто не в силах пошевелиться, выжатый до предела. Чуть отдышавшись, но ещё не выходя из неё, целую покрытое испариной лицо Шанталь и убираю со лба влажные пряди... Способность оценивать реальность возвращается далеко не сразу. В частности я наконец замечаю, какая неудобная, оказывается, эта узкая антикварная кушетка с нелепыми декоративными подушками. Особенно для двоих. А ведь несколько минут назад, казалось, совсем ничего не мешало. А сейчас... Повернувшись на бок, я чуть не сталкиваю Шанталь на пол, в последний момент успев удержать за талию, прижав к себе. Двойной смешок вырывается синхронно и Шанталь уже хочет что-то сказать, но я закрываю ей рот поцелуем. Не знаю, о чём она хочет сейчас говорить, но не хочу разговоров. Не сейчас. Потом. Всё потом. Даже если скажет, что хочет уйти. Тем более, если скажет. Раздвигаю языком её губы, проникая вглубь, жадно впитывая вкус... Кровь гулко стучит в висках, Шанталь пьянит, как самый изысканный коньяк, оторваться от неё невозможно. Обвожу линию её губ, припухших и зацелованных. Следы от поцелуев на ней везде, розовые метки цветут на бледной коже, на шее, на груди. Я был безрассудно неосторожен, и не только в этом.

Неловко повернувшись, снова чуть не оказываюсь на полу. Нет, ну это не дело. Двигаться нет сил, но хочется продолжить в более комфортных условиях. Поднявшись, я подхватываю Шанталь на руки. Она только обнимает меня, пальцами рисуя на груди что-то, ее дыхание опаляет шею, от чего я снова теряю способность рассуждать. Выйдя в коридор несколько мгновений бессмысленно стою в темноте, соображая, в какой стороне моя спальня. А потом направляюсь туда чуть ли не бегом. На широкой кровати, застеленной тёмно-синим покрывалом фигурка Шанталь кажется особенно хрупкой и томной. Вытянувшись рядом я провожу ладонью по нежной коже груди, сжимая соски и припадаю губами к ямке на шее, где тоненькой ниточкой бьется пульс. Не отрывая губ от её тела, медленно спускаюсь вниз. Губы блуждают по груди, целуя и покусывая... руки ласкают нежную кожу живота... я развожу руками бедра... - хочу тебя - шепчу... раздвигаю пальцами нежные складки, наклоняюсь и обвожу языком маленькую горошину клитора, втягивая в себя, посасывая её, покусывая, теребя её языком.. Из горла Шанталь вырывается хриплый стон, она хватается за мои волосы, притягивая меня ближе к себе, ещё шире раздвигая ноги. А я ласкаю её языком и пальцами, переходя от обласканного клитора на раздразнённое лоно, проникая глубоко, чувствуя, как снова наливается желанием моё тело ... а она такая восхитительно влажная, горячая, что я уже не могу сдерживаться, словно и не был только что совершенно выжат. Хочу, немедленно...
Мне нравится ощущать, как меняется ритм её дыхания и сердцебиения. Нравится видеть, как загорается малиновым румянцем её тело. Дурею, чувствуя, как её бьёт дрожь желания. Я готов ко второму раунду. Надеюсь, что сейчас я продержусь дольше. Жадно вбираю её в себя взглядом, покрытая испариной нежная кожа пылает, глаза затуманились, губы беззвучно молят о большем.
Подавшись вверх, я устраиваюсь между широко расставленных ног, резко двинув бёдрами, вхожу в неё до упора и останавливаюсь, слушая, как она хрипло дышит. Наклонив голову приник губами к хрупкой шее, закусив нежную кожу... обе ладони легли на подрагивающие груди, пальцы с силой сжали соски и я начал резко двигаться, вбивая себя в её тело и чувствуя, как она вздрагивает всем телом, откликаясь на каждый толчок. Сильнее, ещё... На этот раз я двигаюсь медленно, длинными толчками, не отрывая глаз от лица Шанталь, этот раз для неё.

Утро наступает неотвратимо, как судьба. Пробуждение начинается с того, что кто-то рядом садится на кровати. В ответ на моё недовольное бурчание, я слышу тихий шёпот:
- Спи, спи.
И отворачиваюсь, снова засыпаю. Но не надолго. Воспоминания о прошедшей ночи налетели, заставляя подскочить на кровати. Шанталь рядом нет. Ещё бы. Ну, я дурак! Проспать уход женщины! Надо позвонить ей, обязательно, я вылез из кровати, но смартфона не нашёл. Ну, конечно же, он остался в мастерской, там же где и моя одежда. Не позаботившись одеться, я вылетел из спальни и тут же споткнулся о полосу света, что протянулась из дверей кухни. Проклятие! Который сейчас час? Не хватало ещё предстать перед миссис Адамс в чём мать родила. Вернувшись в спальню, я вытащил из шкафа халат. Стараясь не шуметь, я проскользнул в мастерскую, где, к удивлению, не нашёл разбросанной вчера одежды. Значит, она уже успела прибрать. Не удобно как, чужой человек, что теперь подумает. Но смарта не было и тут. И где же я его оставил? Последний раз вчера я говорил с сестрой, да. На кухне, точно, в обед. Ещё доказывал по видеосвязи, что у меня не пицца из фастфуда, а роскошное рагу от миссис Адамс. Значит, он остался там. Ну, делать нечего, придётся идти, если я хочу получить свой смарт обратно и позвонить Шанталь. Странно как-то, хоть уже столько времени прошло, как она у нас работает, а я до сих пор испытываю перед миссис Адамс непонятную робость. Хотя Сильви, наоборот, подружилась с ней очень быстро. Но не ждать же мне теперь до вечера, когда она уйдёт. Да и что тут такого, в конце-то концов?

Но вместо ожидаемой кругленькой фигуры в пергидрольных кудряшках и фартуке в оборочках на кухне я обнаружил Шанталь, следящую за поднимающейся над туркой пеной. В моей рубашке, той самой, что осталась вчера в мастерской, застёгнутой на единственные оставшиеся пару пуговиц. Услышав шаги, Шанталь обернулась, улыбаясь. Я обнял её, прижавшись губами к её шее в соблазнительно распахнутом вороте.
- Доброе утро, Шанталь.
И рассмеялся, когда пена перелилась через край, заливая огонь. Шанталь огорчённо схватила турку, снимая её с плиты и ставя в раковину.
- Ну вот, опять...
- Да и чёрт с ним, с этим кофе.
Я оттянул ворот рубашки, заглядывая внутрь.
- А тебе идёт моя рубашка.
Шанталь улыбнулась, подтягивая спадающие рукава и вдруг нахмурилась.
- Скажи, а её Фальк выбирал?
- Что?
Я не сразу понял, о чём она. Оказалось — о рубашке. Палец Шанталь касается вышитой Медузы на внутренней бирке.
- Да, он. А что? Несколько претенциозная, конечно. Я бы выбрал что-нибудь попроще. Но качество прекрасное, и к телу приятно, так что...
- Я так и думала.
Голос холоден, ветер северный. Иногда мне кажется, что несмотря на успешное сотрудничество, Шанталь не переваривает Фалька.

»» 20.11.18 01:29 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Лондон - квартира Леони Грин

Двух дней хватило, чтобы разобрать все коробки и пакеты, и квартира понемногу начала обретать жилой вид. На соседней улице съезжающие жильцы устроили распродажу, и я купила пару стульев, а то для гостей в прошлый раз у меня нашёлся только один табурет. Правда, гости оказались непритязательные, и те, кому не хватило места на диване, расселись на полу, ничуть не смущаясь.
В университете сдала очередной тест по праву, и мне даже пригодился тот маленький опыт, который я успела получить на стажировке: как раз попались несколько вопросов, ответы на которые мне пришлось искать, готовя тезисы по судебному делу для куратора.
Отдав на проверку заполненный бланк, я отправилась на кафедру истории, чтобы вручить профессору Дазендберри готовый портрет, и была удивлена, узнав, что его нет: занятия в его расписании вёл кто-то из других преподавателей, а сам он, как мне сказали, был занят подготовкой к отъезду на раскопки. О, этот процесс я знала только по книгам и фильмам, и мне это казалось ужасно романтичным. Палаточный городок, природа и потрясающие находки, сулящие научные открытия!
Папку с портретом пришлось оставить на кафедре, и я надеялась, что мистер Дазендберри успеет его увидеть до отъезда.


Ресторан на углу, в котором мы столько раз обедали с отцом, знаком до мелочей. И золочёные планки на окнах, и тяжёлая дверь, тоненько звякающая при открытии, небольшой холл с высокими зеркалами в массивных рамах. Знакомы даже официанты в строгих чёрных жилетах. А вот папа, сидящий за одним из столиков, кажется чуточку незнакомым. Хотя бы тем, что не поднимается навстречу, а лишь сухо кивает, оторвавшись от газеты. А ещё обычно я его целую в щёку. А сегодня почему-то нет.
- Немного опоздала, прости, - сажусь напротив. – Ты уже заказал?
- Да, - с тихим шелестом он складывает газету, откладывает на край стола, сверху – очки в тонкой золотой оправе.
- Мне то же самое, - прошу я у официанта, отказавшись от меню.
За столом повисает пауза. Отец не спешит говорить, а я не знаю, как и что сказать.
- Ну, начинай уже, - я не выдерживаю первой.
- Начинать – что? – его голос подчеркнуто спокоен.
- Ругать меня… - дёргаю плечом.
- Кто тебе сказал, что я собираюсь тебя ругать? – он поднимает бровь и от его голоса можно лёд морозить на милю в округе. – Я хочу послушать - тебя. Уверен, тебе есть что сказать.
Я набираю в грудь воздуха, как перед прыжком.
- Прости меня. Знаю, что всё получилось по-дурацки и я поставила тебя в неловкое положение… И его тоже. Этого не должно было случиться.
- Да, согласен, - отвечает папа и у меня складывается впечатление, что эти слова не только об утренней встрече. – Не должно было бы. Расскажи мне о нём.
- Его зовут Джер… кхм. Джереми. Роджерс. Ему… двадцать пять… шесть. – Я отчаянно пыталась вспомнить всё, что знаю.
Собираясь с мыслями, замолчала, взяла стакан с водой, отпила.
- Лео, не заставляй меня тянуть из тебя слова. Где вы познакомились?.. – за его плечом возник официант, быстро и бесшумно поставил перед нами тарелки с ризотто и салатом. – Спасибо, Томас.
- Нас познакомила Дженни, - это лёгкий вопрос, и я отвечаю быстро.
- Чем он занимается?
- Он музыкант.
- Бьюсь об заклад, не скрипач в консерватории.
- Хм. Ну, да. Он… рок-музыкант. У него своя группа.
Отец изменился в лице, отложил вилку.
- Девочка моя, ты хоть имеешь представление, во что ты ввязываешься? – тихо сказал он. - Я уже не говорю о твоем скоропалительном романе, который сам по себе говорит о твоём крайнем легкомыслии – сколько вы встречаетесь? Не дольше пары недель, иначе я бы знал.
- Пап…
- Я не закончил. Так вот. Ты представляешь себе образ жизни этого молодого человека?
Я не представляла, если честно. Поэтому упрямо смотрю в сторону и кусаю губы.
- Репетиции… выступления, - неуверенно начинаю перечислять.
- Леони, ты же не думаешь, что эти выступления проходят на невинных школьных вечеринках?
- Ну, надо же с чего-то начинать. И вообще, откуда тебе знать, как это всё проходит?
- О, поверь мне, я знаю, и даже лучше, чем ты думаешь. И это знание и заставляет меня всерьёз волноваться. Ты помнишь Дебору, младшую сестру твоей мамы?
- Та, которая живёт в Канаде? Он, кажется, только один раз приезжала, несколько лет назад.
- Да. Сейчас отношения между ними не слишком близкие, но во времена нашей молодости все было иначе. Мы тогда ещё не были женаты с Линдой… и примерно тогда Деб увлеклась неким панк-рокером, не помню уже, на чём он играл.
Я улыбнулась.
- Вы мне не рассказывали.
Отец вздохнул.
- Она бросила ради него колледж, и это стало началом конца. Какие-то подпольные клубы, безумные кокаиновые вечеринки, алкоголь рекой – ты даже не представляешь, сколько раз нам пришлось вытаскивать Дебору из этих притонов. Линда не любит об этом вспоминать.
Я думала, гоняя кончиком ножа по краю тарелки крошечную креветку. Есть совсем не хотелось.
- Пап, ну я же не дура, - хотела сказать уверенно, но вышло как-то жалобно. - Я не собираюсь пускаться во все тяжкие и сходить с ума.
- Я только хочу, чтобы ты не пустила под откос всё, что я вкладывал в тебя все эти годы, Лео. Именно этого я и боюсь, судя по тому, с какой скоростью ты влетела во взрослую жизнь. Этот… Джереми… он совсем тебе не подходит. Не могу представить, что у вас есть что-то общее.
- Ты его просто не знаешь.
- А ты знаешь? – тихо спросил отец.
Я промолчала. А что я могла сказать? Я и правда не знала его, кроме того, что тянуло меня к нему бесконтрольно.


- Как прошла встреча с отцом?
- Ты уверен, что хочешь знать? – я рассеянно хмыкаю и пытаюсь одновременно держать плечом телефон и красить ногти.
- Так всё плохо?
- Да нет, просто задавал много вопросов.
- Обо мне?
- О тебе, обо мне, о нас.
- И что ты ответила?.. Маленькая, извини, бежать нужно, позже наберу. Ты будешь скучать?
- А ты?
Он смеётся в трубку.
- Пока...
Вечер я провожу за учебой. Точнее, вру сама себе, что за учёбой: на самом деле я прочитала в сети всего две поправки к закону о наследовании имущества, затем листала новости, почтовую рассылку и видеоуроки акварельной техники. А из головы не шёл разговор с отцом. Я всё пыталась представить себе ту девушку, которой была когда-то мамина сестра, и жалела, что не спросила отца, чем закончилась та история. Вряд ли счастливо, иначе папа не заговорил бы об этом именно сейчас. Но всё же он был кое в чём прав: я не знаю Джера. У меня просто не было времени его узнать, слишком быстро у нас всё началось.
Я невесело усмехнулась своим мыслям. Может так статься, это я считаю, что началось, а для него это… Почему он мне не сказал, где будет выступление, не предложил приехать? Даёт понять, что эта часть жизни только его и меня не касается? А может, это я хочу от него слишком много? Одно дело с кем-то просто спать и совсем другое – пускать в жизнь.
От таких мыслей было неспокойно. Так хотелось позвонить, но ведь он обещал сам, и я… могу быть просто не вовремя. Телефон я не выпускала из рук, несколько раз проверив, не разрядился ли. Нет, с ним всё было в порядке – 96 процентов неохотно переползли на 95, пришла смешная фотка от Дженни… и больше ничего. Через два часа пришло понимание: не перезвонит. Я не знала, куда себя деть. А вдруг что-то случилось?
На кухне нашлась забытая кем-то пачка сигарет. С зажигалкой оказалось сложнее, я перетряхнула все сумки и карманы, пока не нашла её в летней куртке – почти пустую. Курила я редко и чаще за компанию, даже сигарет своих не было никогда. Да и не умела я толком – исключительно ради ощущения тёплого дыма на языке, ради интуитивных вдохов-выдохов и ради того, чтобы чем-то занять руки. Но сейчас вдруг захотелось.
Я затягиваюсь два раза, кашляю и тушу сигарету – слишком крепкие, у Дженни обычно водились сладкие ментоловые, совсем не похожие на эти.
Ох, да гори оно всё синим пламенем. Я звоню сама. Три раза и все без ответа.
Бесцельно перекладываю вещи с места на место, гоняю вверх и вниз в ноутбуке ленту давно прочитанных новостей. Устроившись на диване, включаю сериал, который когда-то начинала смотреть, но бросила. И сама не заметила, как уснула.

Просыпаюсь от требовательного стука в дверь, подкрепленного переливом звонка.
- Лео, это Джо, открывай, - глухо слышится из коридора.
Сердце успевает сделать испуганный кульбит, прежде чем я справляюсь с дверным замком.
Закинув себе на плечо руку Джереми, Джо еле стоит, покачиваясь на пороге – оба пьяные в хлам.
- Господи, Джо… что за…
- С-спокойно. Всё под контролем, - язык у него заплетается. - Он требовал отвезти его к тебе – я привёз. На, держи.
Он пытается прислонить Джереми к стене и подпирает его собой, чтобы не упал.
- Я, конечно, очень счастлива, но… куда его?
- Куда хочешь.
Я бы засунула его в холодный душ, но побоялась, что обратно не хватит сил вытащить.
- Давай в спальню.
- Эт-то правильное направление, одобряю, - прокряхтел Джо, двигаясь в указанную сторону.
Он сгрузил Джереми поперёк кровати и завалился рядом сам, с облегчением вздохнув.
- Э, нет, - я потрясла его за плечо. – Джо?
- А? – он с трудом разлепляет один глаз.
- Вставай сейчас же!
- Точно. Меня ж такси ждёт, - простонал он, снова закрывая глаза.
Кое-как мне удалось поднять его на ноги и вытолкать за дверь, предварительно удостоверившись, что под окном и впрямь стояло такси. Джо благополучно отбыл, а я вернулась в спальню.
Джер спал ничком, заняв почти всю кровать.
- Чтоб тебя черти взяли, - пробормотала я, с трудом переворачивая его на спину.
- Лео… - невнятно отозвался он.
- И тебе добрый вечер, Роджерс, - я сдула со лба прядь волос. – Смотрю, концерт прошел удачно.
Как бы мне ни хотелось, но убивать Джера сегодня не имело никакого смысла.
Мне удалось стащить с него куртку, обувь и свитер, на остальное просто не хватило сил. Фиг с ним, пусть спит так. Кто пробовал раздевать спящего мужика, тот поймёт. Он просто неподъёмный! Развернуть его вдоль кровати я даже пытаться не стала. Оценив свободное пространство, вздохнула, подцепила подушку и отправилась спать на диван.
Думала, что снова не смогу заснуть, но на удивление провалилась в сон, едва закрыла глаза.

Утром древняя кофеварка на столе рассерженно шипит, фыркает и плюётся паром из-под неплотно прикрытой крышки. В пузатую колбу неторопливо стекают чёрные капли. Я переминаюсь с ноги на ногу рядом, поглядываю в окно. Откуда-то явно тянет сквозняком, хотя створки закрыты, и хвалю себя, что надела тёплые носки. Но по голым ногам всё равно мурашки.
На пустынной улочке перед домом – ни души, в такой ранний час многие ещё спят. Совсем скоро захлопают двери квартир, выпуская спешащих на занятия школьников, со скрипом откроются ворота гаража автомастерской напротив, а прямо перед крыльцом хозяин китайского магазинчика остановит свой мопед с прицепом и примется выгружать ящики с тофу и пророщенной соей.
Я заглядываю в спальню как раз вовремя.
- Выспался? – Джер замирает, не дотянувшись до стакана с водой.
Если он чувствует себя так, как сейчас выглядит, то должно быть, ему очень и очень хреново. У него совершенно мутный взгляд ещё нетрезвого человека, и я подсказываю:
- Тебя вчера Джо привёл. Он сказал, что ты всю дорогу упрашивал его ко мне привезти.
- Врёт,- Джер хмурится и в несколько глотков осушает стакан, бросив туда пару таблеток аспирина, которые я оставила вместе с водой. - Просто твой дом был ближе, а там у него бензин заканчивался.
Я не сумела остаться серьёзной, хоть и прикусила изнутри щеку, чтобы не засмеяться. Бензин заканчивался?! Джереми что же, думает, что Джо был вчера за рулем? Да он еле на ногах стоял…
И полагаю, он сегодня умирает точно так же.
- Кофе будешь? – я все-таки сжалилась, невозможно же смотреть на эти мучения.
- Буду.
Ну, ещё бы.
А вот насчёт завтрака сомневалась, что он сможет есть. Но на всякий случай намазала маслом тост и открыла пакет с печеньем, пока Джер пытался воскреснуть в душе. Вообще-то, нам надо поговорить… обо всем этом. Но я совсем не знаю, с чего и как начать.
- Надеюсь, хлопот не особо доставил?
- Ну, смотря что считать хлопотами?- я ставлю перед ним чашку со сладким кофе. - Улёгся поперек кровати, места почти не оставил...
- Извини.
- У тебя… всегда так проходит выступление?
- Бывает, но чаще я просыпаюсь у себя дома… Почему ты не звонила? – хмуро добавляет он.
- Я? Звонила. Но ты не брал трубку, - он рефлекторно дёргает рукой, будто собирается найти телефон. – А вот ты обещал перезвонить позже. Забыл, наверное.
Джер молчит, а я невольно вспоминаю папины слова. Не хочу о них думать, но это происходит само собой. Я так хочу, чтобы отец ошибался, чтобы увидел его другим… И ещё хочу протянуть руку и пригладить влажные от воды волосы.
- Джереми, - встаю из-за стола и подхожу ближе, - я подумала… раз ты не зовёшь меня на свой концерт, то позову я.
Он поднимает удивлённые глаза.
- Куда?
- Моя мама художница, у неё открывается выставка в это воскресенье. Считай это приглашением на свидание. – Склонив голову набок, я пытаюсь угадать, что он ответит, и добавляю: - Красное платье я купила как раз на этот случай.

»» 19.11.18 09:41 Игровая площадка
_________________

Квартира Петера Линд-Уайатта.

Чужое дыхание обжигает шею. Крепкая рука прижимает меня спиной к тёплому телу. Я слышу его размеренное дыхание, и как грудная клетка приподнимается в такт, касаясь меня сильнее. Открываю глаза. Становится трудно дышать от этой близости, от руки, лежавшей на мне, от чужой постели.
Я задерживаю дыхание, боясь разбудить того, кто сзади. Скольжу взглядом по темным стенам, к окну. За окном серо и скучно, как и на душе, когда получаешь желаемое и приходится искать новую цель и развлечение.
Отрываю голову от подушки, приподнимаюсь и оглядываюсь. Петер лежит совсем близко ко мне и все ещё прижимает меня к себе. Невольно улыбаюсь. Это оказалось интересно - соблазнять его. Признаться, я думала, что и в постели он окажется более робким, но тут художник меня удивил. Приятно удивил. Мое тело все ещё помнит его искусные ласки, уверена, если приглядеться, то на коже я обнаружу следы его страсти. Несколько огорчает лишь то, что мужчины уверены в том, что женщины любят нежность. И Петер, к моему сожалению, не стал исключением в этом заблуждении.
Рука мужчины покоится у меня под грудью. Я нарушила свои принципы. Вот что меня по-настоящему раздражает. Я не остаюсь на ночь, у тех с кем сплю. Для романтических натур, коим, на мой взгляд, является художник, это может вызвать ложные чувства. Это лишнее.
С тихим стоном опускаю голову обратно на подушку.
- Черт,- выдыхаю, зарывшись в нее лицом.
Второй принцип я тоже нарушила - не смешивать работу и удовольствие. - Черт.
Стараясь не разбудить мужчину, пытаюсь поднять с себя его руку, двигаясь к краю постели, опускаю его руку вдоль тела Петера. Дыхание мужчины меняется - из ровного став частым, и я замираю. Он переворачивается на спину и приоткрывает глаза.
- Спи, спи,- шепчу ему.
Сижу еще, какое то время на краю постели, жду, прислушиваюсь, когда дыхание мужчины станет спокойным, и как есть обнаженная, выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.
В ближайшей ванной комнате я привожу себя в порядок. Намочив руки, стираю размазанную под глазами тушь. Поднимаю глаза к отражению. В зеркале на меня смотрит бледное от недосыпа женское лицо, только зеленые глаза поблескивают в свете ламп. Губы красные, искусанные, провожу по ним языком, увлажняя. Подавив зевок, снова умываюсь прохладной водой, которая течёт из крана тонкой струей, чтобы не разбудить спящего мужчину. Забота? Нет. Я не хочу лишней нежности, ненужных вопросов и прочего. Я получила, что хотела. Надеюсь, Петер тоже. Закрутив кран, я тянусь за полотенцем. Не нужно, чтобы Петер создавал себе иллюзию в отношении сегодняшней ночи. Пальцами расчёсываю волосы, прежде чем покинуть ванную.
В квартире все так же тихо. Наугад нахожу студию художника и включаю в ней свет. На полу неряшливо разбросаны наши с ним вещи. Некогда идеально выглаженный костюм превратился в мятые тряпки. Поморщившись, нахожу белье и надеваю трусики. Пиджак, топ, чулки и юбку небрежно кидаю на софу. На себя накидываю рубашку Петера, которая едва прикрывает бёдра, игнорируя рисунок на бирке. Я уже ничего не жду хорошего от вездесущего агента художника. Застегивая рубашку на пару пуговиц, чуть ниже груди, попутно разглядывая выстроенные в ряд у стены полотна.
Время на настенных часах показывает 6:45. Подхожу к окну, за которым клубится серый туман, скрывая и окутывая город. С опозданием понимаю, что так и не позвонила Мадлен, которая ждала меня вчера вечером в баре, а значит, придётся снова врать. Ложь давно пропитала насквозь всю мою жизнь. И порой становится забавно - говорить правду или чувствовать не скрываясь.
Мысли снова возвращаются к прошедшей ночи, пока я наблюдаю за клубящимися парами тумана над Темзой, которые растекаются, являя мне мое отражение в оконном стекле. Петер на удивление оказался хорошим любовником. Сколько раз он доставил мне удовольствие? Кажется, три. Я довольно улыбаюсь этим воспоминаниям, и поднимаюсь на носки со сладостным стоном, тянусь руками вверх, прогибаюсь в спине, чувствуя, как ткань рубашки задирается выше, оглаживает тело подобно рукам любовника. По телу растекается знакомая истома и хочется ещё. Пойти и разбудить? Но отбрасываю эту мысль, снова вспоминая про иллюзию. Устроит ли его роль любовника, без будущего? К тому же, какое будущее, если он скоро уедет. Я не смогу дать ему того самого пресловутого чувства о котором грезят люди. Такие функции как «чувствовать», «любить» я отключила. Нет, я не бездушна. Просто наелась. Никто и никогда больше не увидит меня уязвимой. Слабой. Просящей. Теперь мне нравится холодный расчет. Трезвый рассудок и забавляет игра в кошки-мышки с мужчинами. Это заводит куда сильнее. Всегда лучше быть охотником, чем жертвой.

Сквозь белесый туман солнце тянет свои лучи - пальцы, которые пытаются за что-то зацепиться. За что-то желанное.
Где-то в квартире звучит сигнал входящего сообщения. Я оборачиваюсь в его сторону - на мой телефон пришло смс. Значит сейчас семь утра. Он всегда мне пишет в одно и то же время. Каждый день. В семь утра. Как только просыпается и выходит на пробежку. И каждый раз сообщение содержит лишь пару слова.
Снова оборачиваюсь к окну, на стекле которого пропадает мое отражение, показывая фальшивый мир, искаженный светом дня.

Петер застает меня на кухне, пока я равнодушно наблюдаю за поднимающейся коричневой пенкой кофе в турке. Я знаю, что он снова убежит, но вид пенящегося напитка успокаивает.
Я улыбаюсь, когда слышу шаги Петера в глубине квартиры. Оборачиваюсь к нему, когда шаги стихают совсем близко. Мужчина немного не выспавшийся, его светлые волосы взъерошены. Ему идёт утро. Я наклоняю голову, чтобы снова ощутить его тёплые губы на своей шее. Позволяю себе маленькую, женскую слабость - прикрыть глаза и откинуться на мужскую грудь позади себя.
- Доброе утро, Шанталь.
И снова чужое имя заставляет незаметно повести плечами, отчего широкий нарочно не застегнутый ворот рубашки скользит вниз, обнажая плечо. По вспыхнувшим язычкам пламени в глазах мужчины, понимаю, что ему нравится, то, что он видит. Конечно, это балует мое неуёмное эго. И мне самой нравится зажигать в этом мужчине огонь. Наблюдать, как он горит.
Кофе убегает, странно будь оно иначе. Лёгкий укол разочарования лишь омрачает утро. Но я и не ожидала другого. Мужчина, трахнувший женщину, считает, что теперь ему все дозволено. Такое легкомысленное отношение, как оттянуть ворот рубашки. Да я улыбаюсь ему, но внутри испытываю легкую досаду. Я сама дала карт-бланш Петеру и стоит ли теперь его винить в его игривом отношении? Именно поэтому я всегда предпочитаю уходить, говоря «спасибо». Или ничего не говоря - если секс был плох.
Но сегодня я не ушла. Глупая излишняя женская сентиментальность и понимание того, что Петер достоин прощания.
- Присаживайся,- киваю ему в сторону стола.
Наливаю кофе в чашку. Одну.
- Я никогда раньше не варила мужчине утром кофе,- тихо признаюсь, и не могу вспомнить - правда, это или ложь. Ставлю чашку перед Петером. - Боюсь, это единственное, что я в силе приготовить утром.
- Мне приятно, - отвечает он, - а ты сама не будешь?
- Мне пора,- качаю головой и ставлю турку в раковину.
- Но?...
- Извини, Петер,- я иду в сторону двери, чтобы наконец-то одеться. - Мне, правда, пора.
- Только не говори, что все было ошибкой.
- Не скажу. Я редко жалею о своих поступках, и тем более об этой ночи жалеть не собираюсь.
Хорошее не должно тянуться слишком долго, иначе привыкаешь, и все становится обыденным. Оправдываться я не собираюсь, как и отвечать на вопросы. На то, чтобы одеться не уходит много времени, возможно, всему виной желание уйти. Поправляя ремешок часов на запястье, я снова захожу на кухню.
Петер поднимается на встречу, и я подхожу к нему. Я не касаюсь его, но чувствую его дыхание на своих губах. Опускаю взгляд на его и невольно облизываю свои, уже тронутые губной помадой.
- Мне было хорошо с тобой.

Синий BMW припаркованный недалеко от дома, мигнул фарами от выключенной сигнализации. Лишь в машине, я достаю телефон, чтобы ответить на входящее сообщение и проверить голосовую почту. Мадлен звонила несколько раз, угрожая приехать утром. Поморщившись от досады и от того, что все так некстати я завожу машину и поворачиваю в сторону дома.

»» 11.12.18 12:30 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Квартира Эдвина
Сколько раз я играл на инструменте, сотню, тысячу уже наверное и не вспомнить, пальцы ложатся на клавиши легко, едва касаясь перебираю черно-белую гамму. Выходит тревожно и нагнетающее, такое любил отец динамика в музыке была его слабостью, как и сама музыка в принципе, мать рассказывала что в юности он тоже неплохо играл на клавишах, но увы из-за болезни теперь может только слушать. Отвлекаюсь, Мэри в одной из моих футболок выглядит мило, облокотившись на краюшек, она внимательно смотрит на инструмент.
- Я старомоден во вкусах, ты это уже заметила.- одной рукой продолжая перебирать ноты словно пытаюсь зацепиться за мелодию, Queen выходит сам собой, может на фоне гуляющей рекламы автобиографичного фильма, или же одной из пластинок за которую зацепился взгляд. Мелодия затягивала словно морская вода волнами то накатывая, то отступая вновь.
- Красиво, - девушка беззвучно аплодирует, за тем обращает внимание на небольшие часики на запястье, за окном начинаются сумерки – но уже мне пора.
- Такси ? – закономерный вопрос,Мэри кивает, квартира хоть и не на окраине но далеко от отеля.
На Лондон спустился дождь, обычный промозглый, нагоняющий тоску и ненужные мысли, придерживая открытый зонт пока она не сядет в машину, вздрагиваю от порыва ветра.
- Не забудь придумать ему имя, - напоминает девушка- До встречи.
- Непременно, – заверяю со всей серьезностью, - до встречи Мэри.
Капли барабанят по ткани зонта, машина скрывается за поворотом , увозя домой девушку и воспоминания о приятном дне. Вернувшись в комнату поставлю на проигрыватель пластинку Триллер – зазвучит первым треком на стол выпадут билеты из несостоявшегося концерта. Несостоявшийся – девиз всей моей жизни, или обилие комплексов, взъерошив волосы на затылке и открыв окно, облокотившись на подоконник смотрю на гоняющего невидимую пылинку кота.
- Тебя будут звать норд, - голубые глаза поднимаются на меня, котенок заваливает голову на бок – да ты север.
По дороге проезжает автомобиль, уже совсем темно, хрупкая укутанная в плащ фигурка прячется под зонтом, переступая на тонких шпильках с брусчатки на брусчатку. Кого бы я хотел увидеть под этим зонтом, решившую вернуться Мэри или Элизабет , а может сбежавшую из дома сестру. Фигура останавливается и дома не поднимая головы замирает у двери. Запоздалая гостья, очень любопытно, продолжая разглядывать ее из окна слышу раздающийся звук звонка. Гостей я не ждал это точно. Звонок звенит повторно, все еще не тороплюсь открывать наблюдая за фигурой из окна, она неспешно отходит и поднимает голову.
-Кицунэ – читаю по губам. Белый конверт опускается в прорезь почтового ящика. Давно никто не вспоминал этого прозвища. Девушка уходит в темноту, я же сорвавшись с места спускаюсь к ящику. Белый конверт подписан «Кицунэ» внутри оригами – сложенный из бумаги лис. Пальцы осторожно разворачивают бумагу, это реклама ночного клуба в цетре Лондона, четкими печатными буквами два слова завтра в 22:00.

»» 25.12.18 11:35 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Встречи - не цветы. Они не вянут, не гибнут, бесследно превращаясь в тлен. Встречи учат.©

Квартира Эдвина

Эдвина не пришлось уговаривать. Это не нужно, когда человек действительно любит занятие, к которому приступает.
Пальцы мужчины, легко касаясь, рождают узнаваемую мелодию известного хита. Я улыбаюсь.
- Красиво, - беззвучно аплодирую, пытаясь не нарушить волшебство, но взгляд Эдвина на меня какой-то отрешённый, и я вижу странную закрытость, как-будто не было симпатии и теплоты в улыбке несколько минут назад.
Бывает, что попавшийся случайно кроссворд, не вызывающей интереса тематики, всё-таки пытаешься разгадать, но теряешь желание и закрываешь, чтобы заняться чем-то более любимым. Вот сейчас похожая на это ситуация.
И сразу вспоминаю, что я в чужой одежде и ощущаю необычный дискомфорт. Часы показывают, что я слишком задержалась. Но может быть это не казалось бы проблемой, если не молчание хозяина, которое многое даёт понять. Погладив шёрстку кота, соглашаюсь на такси, которое не заставляет себя ждать.
- Не забудь придумать ему имя, - напоминаю, прощаясь, - До встречи.
- Непременно, до встречи, Мэри, – заверяет Эдвин и я понимаю, что кот не пропадёт, а задумчивый взгляд в сумерки даёт понять, что мне звонить не стоит, даже если вдруг возникнет желание.
В дороге звонок телефона отвлекает от попыток анализа. Роб говорит торопливо и довольно громко:
- Мэри, есть возможность отдохнуть на следующей неделе в бальнеолечебнице во Франции, в Виши. Пятизвёздочный номер на две комнаты в потрясающем санатории. Процедур для красоты и релаксации на четыре дня, воды из источника Селестен запиться и замыться. А с информационной перезагрузкой там борются при помощи сеансов софрологии, ты говорила, что хотела бы послушать курс, а тут пройти самой возможность. Короче, долой гаджеты, да здравствуют здоровье и красота! Ночь на обдумывание, завтра нужен ответ. Пока.
Роб так быстро отключился, видимо решив, что я попытаюсь отказаться.
Дома, принимая душ, мысли уже были о предложении друга. Хорошо всё-таки Роб меня знает.

"Bencroft House"

Утром, я отправилась к папе в кабинет, рассказать о предложении друга и сказать, что на следующей недели возьму 5 дней отпуска.
- Мэри Энн, - голос родителя не предвещает ничего хорошего. Напоминать всё время что мне не 15 уже смешно. – Ты помнишь, чем закончился твой последний отпуск с Робом и что я ему пообещал, если он ещё раз втянет тебя в какую-нибудь авантюру.
- Пап, я уже сама могу втянуть кого хочешь в авантюру, если захочу, - голос какой-то усталый и внимательный взгляд отца задерживается на мне.
Не выдерживаю, отворачиваюсь и он негромко уточняет.
- Этот отказ от гаджетов как-то связан с тем молодым человеком, с которым ты меня не познакомила?
- Нет, - пожимаю плечами, - мы встречались-то всего несколько раз. Это Роб предложил. Совпадение.
- Раз говоришь, что не связано, у меня нет повода сомневаться. – Улыбаясь, отец обнимает меня и целует в висок: - Мэри, я маминым родным сказал, что ты не можешь приехать, а ты тут со своим Робом. Пожалуйста, не испытывай мои нервы на прочность. Твои поездки для меня теперь не так просты, - и отойдя к столу, берёт в руки конверт, подаёт мне, - Вот, возьми, тебя пригласили на девичник и на свадьбу.
- Кто? – беру конверт в руки.
- Дочь моего старого знакомого, Лора, вы даже вместе как-то летом отдыхали, помнишь те фотографии с Ривьеры?
- Это было так давно, - пытаясь вспомнить девушку рядом, - Ты попросил меня пригласить? – спрашиваю смотря серьёзно в глаза, - У неё не было повода меня приглашать.
- Нет, конечно же, я ни о чём таком никого не просил. Может это предсвадебная ностальгия, я даже сам немного удивился, но думаю, что отказать будет неприлично.
- Робу значит прилично отказать…
- Не надо, Мэри Энн. Пусть радуется что жив остался, - папа на минуту закрывает глаза и я чувствую вину и быстро говорю.
- Я обязательно пойду и на девичник, и на свадьбу. А с подарком ты мне поможешь.
Отправившись работать, позвонила Робу и с грустью отказалась от прелестей Виши.

»» 28.11.18 01:55 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________