Будь ты проклят, Зак Роджерс!

Приветики!!
Про неожиданность - это точно)))) 
Конечно же, они разберутся между собой, но уже не в этой части...
Спасибочки!
_________________

 » Глава двадцать девятая

Глава двадцать девятая
 
Счастье не задерживается в нашей жизни надолго. Всегда наступает момент, когда оно ускользает от нас; так незаметно, тихо, что невольно создается впечатление, будто его никогда не было.
На следующее утро я чувствовала себя разбитой. Я не спала ночью, терзая себя мыслями и воспоминаниями. Нередко мелькала идея сбежать. Но… куда я побегу? И с кем? Единственный человек, который мог бы увести меня за собой, бросил меня.
Я одна.
Я покинула постель в шесть утра. Мой взгляд упал на собранные чемоданы в углу комнаты, и нестерпимая печаль сдавила сердце.
Это напоминало какой-то безумный кошмарный сон.
Моя жизнь рушилась у меня на глазах со стремительной скоростью, и я не могла помешать этому, не могла остановить и приказать миру прекратить быть таким безумным и жестоким.
Это действительно конец.
Я не торопилась покидать этот дом, но не потому, что мне не хотелось уезжать из такого шикарного особняка и возвращаться в скромный домик в Индианаполисе. Я тянула время, потому что надеялась увидеть Зака Роджерса — свою страстную, мимолетную любовь, так глубоко засевшую в сердце — в последний раз. Конечно, вероятность нашей прощальной встречи была максимально низка, но я не переставала верить и ждать этого.
Когда мама зашла за мной, чтобы сказать, что нам пора выдвигаться в путь, я на секунду закрыла глаза и попыталась представить, будто все хорошо. Если раньше у меня отлично получалось превращать свои истинные чувства в иллюзию, то сейчас я не могла лгать себе.
Все паршиво.
Мне просто стоит смириться с этим.
Я взяла свои чемоданы и, в последний раз оглядев комнату, в которой прожила последний месяц, покинула ее. Навсегда.
У меня не было возможности лично попрощаться с Джейсоном, Шепли… Я просто уеду, и все будут думать, словно мне вообще не было. Может, это даже к лучшему?
Не знаю.
Когда я спустилась вниз и увидела мистера Роджерса, помогающего моей маме загружать вещи в багажник «Минивэна», то удивилась. На его месте я бы выгнала нас еще вчера. Но Джеймс… Он был хорошим. И как бы больно ему ни было смотреть моей маме в глаза, он будет вежлив.
Увидев меня, застывшую у входных дверей, мама слабо улыбнулась и махнула рукой, зовя к себе. От вчерашнего ливня не осталось и следа. На улице стояла духода, и, только выйдя из дома под палящие лучи солнца, мне тут же захотелось развернуться и скрыться в какой-нибудь комнате.
— Как ты? — спросила мама, когда я подошла к «Минивэну», волоча за собой тяжеленные чемоданы.
Она это серьезно? Как я? Черт подери. Вопроса глупее я в жизни не слышала. И мне не хотелось отвечать на него. Я отвернулась от мамы, поджав губы, и обошла автомобиль, остановившись у багажника.
— Давай, я помогу, — негромко предложил мистер Роджерс, протягивая руку к моему чемодану.
Я робко улыбнулась ему, и что-то кольнуло меня в сердце. Чувство вины. Оно было столь сильным, что мне было стыдно смотреть Джеймсу в глаза, хотя я ни в чем, по сути, не виновата перед ним. Но зато виновата моя мама. И мне было стыдно за нее. Как она будет просыпаться по утрам без угрызений совести?..
— Спасибо, — хрипло поблагодарила я и отдала чемодан.
В глазах мужчины плескалась боль, но он улыбнулся мне в ответ.
Смотреть на него было одно мучение. И не только потому, что моя мама предала его. Мистер Роджерс напоминал своего сына. Я взирала на Джеймса, но видела Зака. Его светлые волосы, его широкие плечи и стройные длинные ноги.
Я протерла глаза прежде, чем с них успели скатиться слезинки.
Когда наши вещи были загружены в автомобиль, настала пора уезжать. Но я была в изумлении, когда моя мама подошла к мистеру Роджерсу и обняла его. Я стояла рядом, поэтому услышала, как она прошептала ему:
— Прости меня, Джеймс. Прости меня. Прости.
Мне хотелось закатить глаза, ведь она вела себя глупо.
Я видела, как мужчина изо всех сил пытался держать себя в руках и скрывать свою боль и обиду на маму. Лучше бы он накричал на нее. Лучше бы он сказал, что ненавидит ее.
Я невольно вспомнила Джейсона. В тот вечер, когда я сказала ему о себе и Заке, он повел себя точно так же, как Джеймс.
Господи.
Почему хорошие люди должны страдать?
Мама отстранилась от мистера Роджерса, резко развернулась и чуть ли не побежала к машине.
— Поехали, — на ходу бросила она мне. Ее голос дрожал, словно она собиралась плакать.
Мама села за руль, громко хлопнув дверцей.
Я застыла и нерешительно перевела взгляд на Джеймса, который сжимал зубы и смотрел на «Минивэн».
Я должна попрощаться хотя бы с ним.
Мы не были дружны, и мало знаем друг друга, но будет неправильно, если я просто уйду, ничего не сказав ему напоследок.
Я без слов подошла к мужчине и обняла его. Он не ожидал этого и растерялся. Но несколько секунд спустя я почувствовала, как его руки осторожно обняли меня в ответ. Прижавшись щекой к его плечу, я крепко зажмурила глаза.
— Мне очень жаль, — прошептала я, зная, что мои слова не принесут ему облегчения. Но я хотела сказать это.
Джеймс на мгновение сжал меня в объятиях крепче.
— Спасибо.
А затем с шумным выдохом резко отпустил.
Я отстранилась и опустила руки. Мы стояли близко друг к другу, и я заметила, что его глаза покраснели. Бедный мистер Роджерс. Он очень слабо улыбнулся, но уголки его губ тянулись вниз. Он делал это, чтобы не показаться грубияном. Он такой хороший.
— Я буду рад, если ты когда-нибудь заглянешь к нам, — произнес он безрадостным голосом, не переставая улыбаться.
Мне хотелось горько рассмеяться, потому что мы оба понимали, что этого никогда не произойдет. Я не вернусь сюда, даже если буду хотеть этого. Меня никто не будет ждать в этом доме, в этом городе. Разве что Джейсон… Но я уверена, он вскоре забудет обо мне. Я не загляну к ним, потому что Зак вновь возненавидел меня, и на этот раз уже ничего нельзя изменить. И потому, что мистер Роджерс будет видеть в моем лице мою маму, а не меня.
— Конечно, — в итоге сказала я, потому что никакой другой ответ не пришел в голову.
Мы лгали, и мы знали об этом.
— Удачного пути, Наоми, — мистер Роджерс похлопал меня по руке.
— Спасибо. Прощайте, Джеймс, — на последних словах мой голос сорвался на шепот.
Стиснув зубы и сдерживая слезы, я отвернулась от него и зашагала к машине. Я забралась на задние сидения и запрокинула голову. Мама не произнесла ни слова. Она завела машину, и в абсолютной тишине мы стали отъезжать от дома, с которым связаны, без преувеличения, самые яркие события моей жизни.
Вместе с этим домом я оставляла позади нашу едва начавшуюся историю с Заком Роджерсом.
Закрыв лицо руками, я зарыдала.
 
Поездка в Индианаполис напомнила мне тот день, когда мы уезжали оттуда.
Я не хотела переезжать.
Я молчала.
Я была обижена на маму, которая пыталась поговорить со мной.
Все было точно так же. Только поменялись местами конечные точки.
Это так странно.
Я пыталась представить свое будущее, в котором не будет Зака Роджерса. За те несколько дней, что мы провели, будучи парой, я смирилась с мыслью, что еще долго не захочу отпустить его от себя. Но он оставил меня ни с чем, сказав, что все кончено между нами.
Я невольно задалась вопросом: были ли его чувства ко мне искренними, если он так просто от них отказался? Как бы я ни старалась убедить себя в том, что полностью и безоговорочно верю Заку Роджерсу, меня не покидали появившиеся сомнения.
Если бы его чувства ко мне были бы такими же сильными, как мои к нему, он бы не сдался, не ушел. Он бы боролся. Со своими страхами. Со своей неуверенностью. Потому что я бы так и сделала.
Но… кто я такая, чтобы судить Зака Роджерса?
Что будет с моей семьей? Что будет, когда после стольких лет разлуки я увижу отца, предавшего нас с мамой?
Я не буду счастлива. Ни минуты, проведенной в нашем старом доме в Индианаполсе отныне.
И я не прощу маму. Ее неопределенность сломала не одну жизнь.
Как бы мне хотелось спрятаться, закрыться от всего мира. Как бы мне хотелось разобраться во всем, постараться, по крайней мере. В моей голове была настоящая каша, и я понятия не имела, как буду разгребать ее. У меня не было сил на это, и терпения.
Когда мы пересекли границу штатов Огайо и Индианы, я уснула.
 
***
 
Я проснулась оттого, что кто-то звал меня по имени.
Разлепив глаза, я увидела маму. Она все еще сидела за рулем, но ее тело было развернуто в мою сторону.
— Мы дома, — объявила она и натянула на лицо необъяснимо радостную улыбку.
Я встрепенулась и оторвалась от спинки сидений. Чуть нагнувшись, я взглянула в окно. Моему взору представился небольших размеров блеклый двухэтажный домик, и он не шел ни в какое сравнение с особняком Роджерсов.
На секунду мне показалось, что я сплю, потому что все это казалось нереальным.
Мама вышла из машины, а я не спешила следовать ее примеру.
Может, угнать тачку и уехать, неважно куда?
Бред.
Я издала тяжкий вздох и оттолкнула от себя дверцу машины. Выбравшись из «Минивэна», я с тоской оглядела дом. В окнах первого этажа, где была гостиная, горел свет. Отлично. Значит, мой блудный папаша уже там… Интересно, когда он только успел перебраться сюда?
Моя мать точно чокнутая.
— Пойдем? — я вздрогнула, когда почувствовала, как ее рука нежно обвила мои плечи.
Я повернула голову и увидела вопросительную улыбку мамы.
— А как же вещи? — спросила я. Это единственное, что пришло на ум.
— С ними разберемся потом, — она подмигнула мне.
Я нахмурилась. То, что я уточнила у нее это, не означает, что я все забыла и простила ее и отца
— Окей, — буркнула я и вывернулась из объятий мамы.
Я недовольно поплелась к дому, и с каждым шагом, приближающим меня к входным дверям, мое сердце стучало все громче и громче. В конце концов, когда я остановилась на крыльце, оно колотилось так громко, что мне казалось, будто его может слышать весь наш тихий райончик.
Вскоре меня нагнала мама.
— Чего ты стоишь? — спросила она.
Я решила не отвечать.
Она вздохнула и открыла дверь. Пройдя внутрь, она развернулась ко мне и приподняла брови, ожидая моих действий. Я не могла пошевелиться, словно какие-то невидимые силы удерживали меня на месте.
Я смотрела сквозь маму и заметила промелькнувшую фигуру за ее спиной.
— Наоми? — раздался низкий грудной голос.
Этот голос принадлежал моему отцу.
А вот, собственно, и он.
Высокий, жгучий брюнет, мексиканец с глазами, цвет которых чернее ночи. Это единственное, что есть общее между нами. С нашей последней встрече папа почти не изменился, только обзавелся щетиной, которая бесспорно делала его брутальным и чертовски шла ему. Да, мой старик был красавчиком, но он редкостный засранец, оставивший свою десятилетнюю дочь и укатившей с молодой любовницей.
Я просто не верила, что этот человек может измениться, стать лучше и превратиться в порядочного семьянина.
Папа медленно вышел из-за спины мамы и с какой-то необъяснимой тоской посмотрел на меня.
— Наоми? — произнес он изумленно.
Конечно, он был удивлен, ведь мы виделись в последний раз, когда моя макушка едва дотягивала до его пупка (повторяюсь, отец очень высокий).
Я по-прежнему не говорила и смотрела на отца.
Удивление стремительно сменилось восхищением в его агатовых глазах, и папа широко улыбнулся, обнажив ряд идеально-ровных белоснежных зубов.
— Дочка, — сказал он, сделал шаг вперед, а затем его руки образовали тугое кольцо вокруг меня.
Я даже не успела осознать, как оказалась в объятиях отца.
Мое сердце остановилось на мгновение, но я не испытывала радостного трепета после стольких лет разлуки с этим человеком. Я не обняла его в ответ, продолжая стоять и смотреть куда-то в пустоту. 
— Моя малышка, — прошептал он и отстранился, чтобы еще раз взглянуть на меня. Папа произнес что-то по-испански и вновь прижал меня к себе. — Я так счастлив видеть тебя. Господи. Ты такая красивая! Я так скучал по тебе, моя родная, моя девочка, — одна его рука переместилась на мой затылок, и он стал легонько покачиваться.
Если он скучал, то почему не позвонил? Хотя бы один раз. Почему не написал, не приехал?.. Он жил своей жизнью, и ему было хорошо без меня. Так зачем сейчас претворяться и говорить мне эти вещи?
Мне было противно находиться рядом с ним. Мне было противно видеть слезы счастья на лице мамы, когда она смотрела на нас. Мне было противно, что я их дочь. Дочь лжецов и предателей.
Моя голова разрывалась от мыслей, но ни одна из них не была озвучена.
Мне все равно.
Когда папа вновь отстранился от меня и заглянул в глаза, ожидая ответа, я, ничего не говоря, обошла его и маму, собираясь подняться в свою крохотную комнатку и рыдать, пока не закончатся слезы.
Когда я прошла мимо гостиной и подошла к лестнице, то услышала, как мама тихо сказала отцу:
— Ей нужно время, Патрик. У нас все будет хорошо.
Очередная ложь. У них все будет хорошо. Нет никаких нас. Нет никакой семьи. И никогда не будет.
Я шла по коридору и морщилась от неприятного звука скрипящих деревянных досок. Дойдя до конца, я остановилась у белой двери с едва заметными трещинками. Повернув позолоченную ручку, я оттолкнула ее от себя и отпустила. Дверь стукнулась об стену, и этот звук заставил меня вздрогнуть.
Я смотрела на окутанную мраком комнату с низким потолком и понимала, что в ней никогда не будет покоя и жизни. Сейчас я собиралась омыть ее в своих горьких слезах.
Я осторожно прошла вперед и осмотрелась. Здесь было пусто. Из того, что находилось в комнате раньше, осталась лишь небольшая кровать, которая казалась маленькой по сравнению с той, на которой я спала в доме Роджерсов.
Здесь неуютно.
Здесь мало места.
Здесь почти нет света.
Вздохнув, я развернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Погрузившись в непривычную тишину, я осторожно прошла к кровати и села на краешек. Проведя рукой по грубой поверхности матраца, я вздохнула и завалилась на бок.
Свернувшись калачиком, я закрыла глаза и заплакала. Снова. 
_________________

 » Глава тридцатая (последняя)

Глава тридцатая
 
Я лишь раз вышла из комнаты, но только для того, чтобы забрать свои вещи.
Маме удалось перехватить меня до тех пор, пока я не скрылась за дверью своего мрачного царства вновь. Она попыталась уговорить меня поужинать с ними, но я сказала, что пойду спать. И я на самом деле хотела спать, но когда взглянула на чемоданы, то не смогла удержаться и начала распаковывать их, чтобы занять пробел свободного времени, пережить которое мне было в тягость.
Я закончила раскладывать вещи поздно ночью. Даже несмотря на то, что пустота заполнилась разными безделушками, здесь все равно было темно и серо.
Круто. Сделала всю работу сегодня, а что мне делать весь завтрашний день? Упиваться своим горем и убеждаться в том, что я неудачница неудачниц?
Я вздохнула.
— Смирись уже, — пробормотала я вслух и плюхнулась на кровать.
Уткнувшись лицом в подушку, я вдохнула запах чистого постельного белья. 
Интересно, думает ли обо мне Зак? Что он сейчас делает? А что, если он уже в компании какой-нибудь блондинки?
Стоп. Я не должна думать об этом… но не думать о нем я тоже не могла.
Тихо зарычав, я перевернулась на спину и уставилась в пожелтевший потолок. Боль в сердце не давала покоя.
Мне казалось, я не была влюблена в Зака Роджерса до безумия.
Но я ошибалась.
Когда его не стало в моей жизни, я почувствовала пустоту. Без него в моей душе образовалась огромная воронка, затягивающая в себя самые лучшие воспоминания о нем.
Мне было плохо без него.
 
***
 
На улице светало.
Я до сих пор не спала, терзая себя мыслями о том, что маленькая жизнь длиною в месяц, наполненная красками, страстью, ненавистью, любовью подошла к концу. Она оборвалась и сейчас, глядя в узкое квадратное окно своей комнаты, я думала, что мне это приснилось. Будто я спала, а теперь вдруг проснулась.
Я вздохнула и посмотрела на экран телефона, который держала в руке. Уши болели от наушников, но я решила слушать музыку до тех пор, пока полностью не разрядится батарея… и пока я не разряжусь.
Я закрыла глаза, когда начала звучать Sia «Big Girls Cry». Раньше я не вникала в смысл этой песни, но сейчас невольно прислушалась и почувствовала себя в эти словах:
 
Сильная девочка
Живёт на всю катушку.
Некогда любить,
Некогда ненавидеть.
Ни сцен ревности,
Ни времени на игры.
Сильная девочка,
У которой болит душа.
 
Я дома
Совсем одна.
Проверяю свой телефон,
Но там ничего.
Страшно занята:
Заказываю
Платный канал.
Это агония.
 
Может быть, мои слёзы размоют тушь
И унесут с собой всё то, что ты у меня отнял.
И мне плевать, если я выгляжу некрасиво.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
 
Я сильная девочка,
Но мне больно.
Здесь, наверху, так одиноко:
Лишь затмения и самолёты.
Я продолжаю наливать тебе
Бокал шампанского.
Сильная девочка,
У которой болит душа.
 
Я дома
Совсем одна.
Проверяю свой телефон,
Но там ничего.
Страшно занята:
Заказываю
Платный канал.
Это агония.
 
Может быть, мои слёзы размоют тушь
И унесут с собой всё то, что ты у меня отнял.
И мне плевать, если я выгляжу некрасиво.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
 
Я просыпаюсь...
Я люблю...
 
Может быть, мои слёзы размоют тушь
И унесут с собой всё то, что ты у меня отнял.
И мне плевать, если я выгляжу некрасиво.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце.
 
Я большая девочка.
И мое сердце разбито. Заком Роджерсом.
Чертовым. Заком. Роджерсом.
 
Под конец песни я вновь расплакалась.
 
***
 
Я едва не запрыгала от счастья, когда в одиннадцать часов утра раздался звонок от человека, который имел непосредственное отношение к Заку.
— Привет, Джейсон, — сказала я и прижала руку ко рту, чтобы не дать крику вырваться наружу.
Мои глаза покрылись пеленой слез, но я заставила себя не плакать раньше времени.
— Привет, — услышала я его огорченный голос. — Черт, Наоми. Я позвонил тебе, как только узнал. Черт. Мне так жаль.
«Держи себя в руках» приказала я себе.
— Спасибо, что позвонил, Джейсон, — пробормотала я. — Ты… разговаривал с ним?
Секунду спустя я добавила:
— С Заком?
Боже, как будто он понял.
Я идиотка.
— Да-а, — протянул Джейсон, и внутри меня поселилось неприятное предчувствие. — Только что.
Я перестала дышать, вслушиваясь в бешеные удары своего сердца, оглушительным эхом отдающиеся в голове.
— И… что? — очень тихо спросила я.
Я скрестила пальцы, словно это реально могло помочь мне.
Джейсон издал громоздкий вздох и начал говорить.
— Я никогда не видел Зака таким потерянным, Наоми. Ему чертовски тяжело справляться с этим. Он едва держится. Он вновь хочет… перейти на темную сторону.
В другой раз я бы рассмеялась, потому что Джейсон говорил со смешной серьезностью, и эта его последняя фраза напомнила мне Энакина Скайуокера из «Звездных Войн». Но сейчас мне было не до веселья. Сейчас я напряглась до острой боли в мышцах и стиснула челюсти.
— Он не знает, что ему делать дальше, — сквозь гул в ушах услышала я голос Джейсона.
Я тоже.
— Он не хочет возвращаться домой, — добавил он.
Я тоже хочу убежать из этого дома, как можно дальше.
— Я… не знаю, что будет с ним, Наоми. Правда. Я пытаюсь говорить с ним, но он отказывает слушать меня. Он вообще не хочет ни с кем разговаривать.
Я плотно закрыла глаза и сделала один глубокий вдох.
— Он… говорил что-нибудь обо мне? — осторожно уточнила я.
Джейсон не ответил мне сразу. Плохой признак.
— Зак сказал мне, что собирается вычеркнуть тебя из своей жизни.
Ооох.
Он собрался избавиться от меня. Сделать вид, что я не существую. И сделать это — забыть меня — будет просто, ведь я никогда не вернусь обратно, никогда не попадусь ему на глаза…
— Трус, — прошептала я.
— Что? — не расслышал Джейсон.
— Он чертов трус, — процедила я, распахнув глаза.
— Наоми, ты должна понять его, — мягко начал Джейсон, но я резко прервала его.
— Я понимаю его, Джейсон. Я очень хорошо его понимаю, — чуть ли не кричала я. — Но и он должен перестать бояться всего! Он сбежал от меня, бросил… и кто ОН после этого?! Кто он такой, Джейсон? — я судорожно всхлипнула. — Он просто трус.
Джейсон молчал. Он знал, что я была права отчасти, но осуждать лучшего друга тоже не решался.
— Мне жаль, Наоми, — произнес он.
Я кивнула сама себе и накрыла горячий лоб ладонью.
— Извини, — пробормотала я. — Извини меня.
— Я попытаюсь поговорить с ним еще, ладно?
Это бесполезно.
— Ладно, — согласилась я.
— Пожалуйста, держись. Все будет хорошо.
Я криво ухмыльнулась и откинулась на подушку.
—  Хорошо. Я буду.
Слезы вырывались из глаз, и я не пыталась остановить их. Сдерживать себя становилось все труднее. Мне хотелось не просто плакать. Усиливающаяся дрожь в груди распространялась по телу, где-то в горле застрял крик, который двигался вверх, и я знала — скоро он сорвется с моих губ.
— Я перезвоню тебе, Джейсон, — громко сглотнув, пролепетала я.
Я не собиралась перезванивать ему. По крайней мере, сегодня.
— Окей, — вздохнул он.
— Пока, — сказала я и отключилась прежде, чем услышала его ответ.
Рука, в которой я держала телефон, упала рядом с лицом. Это невыносимо. Все это. Я же сильная. Я, черт подери, просто нереально сильная! Так какого дьявола я рву себя на куски из-за парня?
Я всегда высмеивала девчонок, которые сходили с ума, когда их бросали парни. Я была уверена, что никогда не окажусь на их месте.
Однако все обернулось против меня.
Досмеялась…
Мне нужна поддержка, пока я не свихнулась окончательно.
Мне нужна Джесс и ее дружеское плечо, способное вынести любое мое горе.
Вот черт. Она даже не знает, что я вернулась…
Я настолько занята внутренними разбирательствами, что забыла предупредить ее о своем возвращении.
Я ужасная подруга.
 
***
 
Когда кажется, что мир превратился в одну огромную задницу, нужно просто встретиться с лучшей подругой.
Именно поэтому сейчас я стояла под окнами ее дома и держала телефон в руке, ожидая, когда она ответит, и я скажу ей, что вернулась в Индианаполис. Навсегда. А затем она меня убьет.
— Хэ-э-эй, — услышала я ее голос, и на моем лице тут же расползлась улыбка. — Какие люди! Проклятье, Наоми! Почему ты не звонила мне так долго?!
В последний раз я созванивалась с ней, когда мы с Заком стали встречаться.
— Привет, — сказала я. — Ты дома?
— Ага, — фыркнула Джесс. — Тухну от скуки. Мэйсон со своими дружками отправились на игру.
— А ты почему не с ними?
— Я ненавижу футбол, забыла?
— Да, я помню, — усмехнулась я. — Выгляни в окно.
— Зачем? — удивилась она.
— Выгляни, — повторила я и отключилась.
Я устремила взгляд на окна ее комнаты. Через несколько секунд я увидела саму Джесс. Она, прижав руки ко рту, запрыгала, а потом стала что-то говорить. Я засмеялась, так как Джесс выглядела очень забавно. Подруга махала руками, и я захохотала громче.
Как же я скучала по ней.
С астрономической скоростью Джесс миновала расстояние от своей комнаты до входных дверей дома.
— Ненавижу тебя, Наоми Питерсон, — протараторила она и ринулась ко мне.
Я раскрыла руки для объятий. Джесс врезалась в меня, крепко прижав к себе.
— Ненавижу тебя, — шепотом повторила она, сжимая руками мою шею.
— Я тоже скучала, — ответила я.
Впервые с тех пор, как мама сообщила мне о своем решении вернуться к отцу, я чувствовала себя хорошо. Только благодаря Джесс. Я была уверена, что она поможет мне излечиться.
Мы обнимались бесконечно долго. Но пришлось отстраниться, когда я стала задыхаться.
— Я сейчас умру от радости, — ее изумрудные глаза заискрились, когда она посмотрела на меня. — Какого черта ты не сказала, что приедешь?! — между бровей подруги пролегла складочка, и она попыталась изобразить грозный вид. Только с ее светло-рыжими волосами и милым лицом она, скорее, напоминала котенка, или хомячка. Когда она злилась, то выглядела просто очаровательно и ни в коем случае не грозно.
— Прости, — опустив голову, сказала я. — Не было времени…
— Давно ты приехала?
— Вчера вечером.
— И у тебя не было времени?! — воскликнула Джесс.
— Прости, — вздохнула я.
— Ладно. Проехали. Ты надолго здесь? Потому что, знаешь, мне нужно стооолько с тобой обсудить и…
— Я не вернусь в Кливленд, Джесс, — пробормотала я.
Она перестала говорить. Я не видела ее лица, но знала, как оно вытянулось от шока.
— Погоди-ка. Ты — что?!
Я прикусила щеку изнутри и подняла голову, встретившись с непонимающими глазами подруги.
— Почему? — недоумевала она.
Мне не хватало духа начать говорить, но я должна была рассказать Джесс обо всем, что произошло.
— Наоми? — подруга положила руки на мои плечи. — Что случилось? Почему ты не вернешься в Кливленд?
— Давай не здесь, — попросила я.
То, что мне предстояло рассказать ей, не обсуждается на улице перед прохожими.
— Эээ, ладно, — растерялась Джесс. — Пойдем во двор.
Мы устроились на стареньких зеленых качелях, которые отец Джесс построил ей, когда та была маленькой.
— Я тебя слушаю, — подруга взяла меня за руки и уверенно кивнула.
И я рассказала ей обо всем, что произошло с той минуты, когда моя мама и мистер Роджерс вернулись из медового месяца на Гавайях. Джесс слушала меня внимательно и не перебивала. Она обнимала меня, когда я начинала плакать, просила успокоиться, и я продолжала.
Тяжелее всего было вспоминать о Заке. Но присутствие Джесс облегчило мою душевную боль, сдавливающую ребра.
— О боже, — прошептала она, когда я закончила свой рассказ.
Джесс вновь притянула меня к себе. Я уткнулась лицом в ее плечо и разрыдалась громче.
— Я чувствую себя такой глупой, — призналась я. — Я не знаю, что происходит. Я… я просто не знаю, что творится с моей жизнью, Джесс.
— Тише, тише, тише, — шептала она, гладя меня по волосам. — Я бы никогда не подумала, что твоя мама решит вернуться к твоему отцу… Это просто вынос мозга. Бедняжка. Мне так тебя жаль, — она крепче обняла меня.
В ее объятиях я чувствовала себя в безопасности.
Мы сели так, что моя голова оказалась у нее на коленях. Я плакала и смотрела, как солнце неторопливо скрывается за деревьями.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросила Джесс.
Я шмыгнула носом и вяло пожала плечами.
— Понятия не имею. Но уж точно я не стану претворяться, будто рада возвращению отца…
— Я не об этом, — мягко сообщила она. — Я о Заке.
Ооо.
Я замерла. Мое воображение мгновенно нарисовало его образ, но из-за подступивших слез прекрасное лицо Роджерса младшего расплылось.
Я сморгнула пару слезинок и просунула руки между ног, пытаясь согреть их.
— Он сказал, что не хочет меня видеть, — прошептала я.
— Он просто обижен, — произнесла осторожно Джесс. Она боялась задеть меня. — Ты же знаешь, что дело не в тебе, верно?
Мои веки устало опустились на глаза.
— Между нами все кончено, — я изо всех сил старалась унять дрожь в голосе. — Зак Роджерс ясно дал понять, что это так.
Меня пронзала острая боль, когда я вспоминала наш последний разговор.
— Посмотри на меня, — попросила Джесс спустя минуту.
Я с неохотой приподнялась и взглянула на нее. Джесс была переполнена решительностью. 
— А теперь слушай внимательно. Ты — Наоми Питерсон, — медленно начала подруга. — Ты умная, красивая, смелая и веселая. У тебя несломимый дух, заразительный смех и чертовски потрясающая улыбка. Зак Роджерс сумел растопить лед в твоем сердце, а так же он разбил его. Но знаешь, что? — она улыбнулась мне. — Больше этого не повторится. Пошел к черту этот Зак Роджерс. Сексуальная внешность не делает его единственным парнем на этой планете, — Джесс сжала мои ладони, ее улыбка стала шире. — Да. Я возлагала на него надежды. И ты, я уверена, тоже. Но что бы ни произошло, что бы он ни говорил тебе, помни — ты достойна большего. Ты достойна самого лучшего парня в этом мире! И если Зак не стал им, то это его проблемы. Ты не должна проливать слезы из-за какого-то гавнюка.
С моих губ слетел нервный смешок, и Джесс тихо засмеялась.
— Я с тобой, Наоми, — сказала она. — Парни приходят и уходят, но дружба… она останется навсегда. Когда тебе плохо — плохо и мне. Сейчас, глядя на то, как ты страдаешь, мне хочется рыдать вместе с тобой. Но я не собираюсь этого делать. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что я собираюсь вытаскивать твою задницу из депрессии, — она шутливо ударила меня по плечу. — Я не позволю тебе плакать. Больше нет. Я не позволю тебе грустить из-за Зака Роджерса. Ты будешь счастлива, Наоми. Поверь мне. Я всегда уверена в том, что говорю, — и Джесс подмигнула мне.
Я неровно рассмеялась и вздохнула.
— Спасибо, что рядом со мной, — поблагодарила я.
Джесс склонила голову набок и щелкнула меня по носу.
— Все будет чики-пуки, подруга.
Мне безумно хотелось верить ей. Верить в то, что я справляюсь.
Справлюсь с воссоединением мамы и папы, которого я не видела восемь лет.
Справлюсь с уходом Зака Роджерса.
Это будет сложно.
Только есть ли у меня выбор?
Нет. Его нет.
Поэтому все, что мне остается делать, цепляться за Джесс, и позволить ей не дать мне утонуть в этом безумии.
У меня есть лучшая подруга.
И этого достаточно.
Всегда будет достаточно. 

Конец первой части 
_________________

Анечка спасибо за быструю выкладку!
Дааасс, хорошо, что у Наоми есть такая подруга с которой можно все обсудить, и которая не даст ей пропасть, раз от мамы толку ноль. И почему-то у меня ощущение, что папаша опять куда-нить смотается с очередной любовницей через некоторое время.
Что ж, поживем увидим. Интересно, а кто "вправит мозги Роджерсу"? Думаю, что Джейсону это не удастся сделать.
Ну посмотрим. Аня большое спасибо и с удовольствием буду ждать продолжения. Удачи тебе и в творчестве и в жизни;-) !
_________________

Анечка большое спасибо за продолжение)
___________________________________

Я кратенько, но по существу .
Спасибо огромное.
Обожаю этот роман. Чувствую себя молодой когда читаю его
Рада, что автор разлучила героев. Вот такая плохая. хочу чтобя зак вырос и созрел как мужчина.
Нынешние условия должны подрехтовать его характер и, надеюсь ,научить ответственности.
Ну и наоми станет потверже.
Мама у нее,конечно, атас. Законченная эгоистка. .

Спасибо за главки !!! Очень впечатляет!!!Особенно лицемерная встреча отца с дочерью(которой никогда не интересовался). Жду проды ! Удачи !!

Анечка, приветик!

М-да мамаша и папаша редкостные эгоисты. Где ее гордость после такого количества лет прожитых в страданиях??? В один момент простить предательство и обиды??? И при этом бросить такого чудесного человека как Джемс... У меня не слов

Наоми бедняжка, надеюсь Джес ей поможет отвлечься

Спасибо за проду!!! Жду новую порцию эмоций

Приветик)))
Заку может вправить мозги только время...)
Продолжение наметится не скоро, так как произведение закончено...
Спасибо огромное!
_________________

Спасибо!
_________________

Спасибо)) Мне очень приятно!)
Их разлука выглядит более правдоподобно) Честно говоря, я и сама не любительница хэппи-эндов
Произошедшее, определенно, повлияет как на Зака, так и на Наоми.
Про маму я молчу... 
_________________

Прривет)
Нуу... может быть, отец Наоми действительно изменился.......????))
На этом книга закончена) Вскоре я приступлю ко второй части)
Спасибо огромнейшее!
_________________

Привет,Анна!
Как у таких родителей выросла такая девочка,загадка природы) Может в роддоме перепутали? Пытаюсь шутить....
М-да, всё просто ужасно,и слова песни ну прям в десятку.Хорошо,что у Наоми есть верная подруга. Она сейчас очень нуждается в дружескому участии. И как говорится,что нас не убивает,то делает нас сильнее. А Зак и правда трус,хотя я понимаю ,что у этой трусости есть очень серьезные причины,и каждый по своему борется со своими демонами.
Жаль,что Зак решил сбежать,как можно доверять,доверится, такому человеку,который в себя не верит? Не знаю...
Неужели продолжит пусть саморазрушения?
Спасибо,Анна,очень понравилось продолжение, замечательно написано,так реально, абсолютно погружаться в сюжет и совершенно не хочешь, чтобы это заканчивалось! Очень буду ждать продолжения!!!
___________________________________

Приветик!

Линдси такой человек, которым правят эмоции, а не она ими. Женщина все еще витает в облаках и верит в то, что люди способны изменяться в лучшую сторону... Наоми была права, когда говорила, что в этом ее единственная ошибка. 
В какой-то степени Линдси просто не повзрослела. В отличие от своей дочери)
Оооо, Джесс поможет...) Еще как поможет

Спасибочки!
_________________

Привет

Аххаха, забавно про роддом

"Бедному", или действительно несчастному Заку Роджерсу придется пройти долгой и нелегкий путь осознания того, кто он есть, и чего он хочет от этой жизни. И, в конце концов, кому он может доверять в этой жизни помимо Джейсона. Но о пути его "восстановления" вы узнаете уже во второй книге.
"Будь ты проклят, Зак Роджерс!" официально закончена
Спасибо! Спасибо! Спасибо огромное!!!!
_________________