fima: 10.06.14 10:38
iri-NOCHKA: 10.06.14 11:07
marisha-s: 10.06.14 15:41
Dee: 11.06.14 00:43
Sunny girl: 11.06.14 20:09
fima: 12.06.14 10:52
-7-
— Мама, ты знаешь, у меня, наверное, депрессия, — поведала Настя бодрым голосом. Довольно так сказала, словно получила долгожданный подарок и теперь не могла нарадоваться.
Татьяна, бросив на дочь короткий взгляд, усмехнулась и тихо вздохнула:
— Лиха, ты, дочь моя, на выдумки. С чего такие многозначительные выводы? — Встала на табурет, чтобы вытереть пыль на верхней полке двустороннего стеллажа, встроенного в простенок между прихожей и гостиной.
— Ну потому что я не знаю, чего хочу. А депрессия – это когда человек не знает, чего он хочет.
— Ага, и ты, как та обезьянка из анекдота, не знаешь, куда податься – то ли к умным, то ли к красивым. Помнишь этот анекдот?
— Помню. Мам, но это точно не про меня. Я не как та обезьяна. Потому что я и умная, и красивая. И вообще, я не понимаю, что в этом смешного. Глупый какой-то анекдот.
— Ты права, Настюша, ничего в этом смешного нет. Можно быть и умной, и красивой одновременно.
— Вот как ты, да?
— Ага, как я, — улыбнулась Таня. Только для одного человека в этом мире Таня бесспорно самая умная и самая красивая – для дочери. — Но главное в человеке — искренность.
— Как это — «искренность»?
Этот вопрос требовал четкой мысли, потому Татьяна задумалась, как ответить дочери правильно и понятно.
— Искренность… — повторила она. — Искренность, это когда честно говорят, что чувствуют… что на душе. Когда правду говорят, наверное, так.
— Пфф, — Настя пренебрежительно фыркнула и выдала с поражающей уверенностью: — Всю правду рассказывают только дураки!
— Ты с чего так решила? — изумилась в ответ Таня.
— Так Денис всегда говорит.
— Знаешь, — сказала внушительно, — Денис тоже может ошибаться. Не надо верить каждому его слову.
— А он у нас искренний? — тут же озадачила вопросом.
— Он у нас искренний.
— Тогда как я могу ему не верить? — возмутилась маленькая дочь. — Он же правду говорит, так ведь получается!
— О, Господи… — вздохнула Татьяна, — это ж надо так вывернуть…
— Я что-то запуталась, где надо врать, а где не надо, — недовольно изрекла Настя, разрываясь в противоречиях. — Кому верить, а кому – нет. Все, у меня теперь точно депрессия. Я не только не знаю, чего я хочу, я еще и запуталась.
— Начнем с того, что врать вообще никому не надо. А вся твоя «депрессия» от безделья. Пойдем помоги мне расставить книги.
— Если хочешь поработать – ляг поспи и все пройдет.
— Этому тебя тоже Денис научил?
— Нет, так Лёня говорит.
— Чувствую, научат они тебя. Пойдем, говорю. Вот эта стопка книг – твоя. Расставь на нижней полке.
— Я лучше мультики посмотрю. Депрессия – это не простуда. Само пройдет.
— Давай, Настюш, не ленись, — подогнала мама.
Настя хоть и нехотя, но все же сползла с дивана, чтобы помочь матери с уборкой. Девочка уселась на полу, скрестила ноги и взялась разбирать книги.
Таня посмотрела на дочь. Депрессия. Это ж надо такое придумать. Хотя тут в пору самой впадать в депрессию. С тех пор как вернулись в город, извела себя сомнениями. Все-таки разбередил ей душу Лёня, как-то сумел пробиться сквозь оболочку, что теперь из головы не выходил со своими «чудесами» и «звездами». Но так сложно сделать первый шаг, так боязно. Вот и топталась на месте, отшучиваясь и делая вид, что ничего особенного не между ними не происходило. Для Лёни «просто будь со мной», а для Тани словно прыжок в бездну. Привыкла быть одна, научилась. Одно могла сказать точно: то, что Лёня настроился на легкую необременительную связь, ей не то чтобы понравилось, но устраивало. Это как раз именно то, что ей нужно, на что Таня сейчас способна, хотя такие отношения всегда были против ее правил и природы. Но жизнь порой ставит такие условия, что вопреки всему приходится менять свои убеждения, ибо жить с ними оказывается невозможным. Да и какой смысл требовать от Лёни постоянства и серьезности, он на это едва ли способен при его любвеобильности и популярности среди женщин. Лучше сразу настроиться на вариант без взаимных обязательств. Тогда и взаимных обид не будет. И генеральную уборку, наверное, потому затеяла, чтобы больше в себе разобраться, а не порядок в квартире навести. Ей это всегда помогало. Сначала снаружи нужно расставить все по своим местам, постепенно и внутри устаканится.
Татьяна почти закончила с уборкой, когда пришел Лёня. Это не было сюрпризом, он говорил, что зайдет. По этому поводу Таня тоже весь день нервничала, но виду не подавала. Все свои самые болезненные переживания давно уже научилась прятать от чужих глаз.
Открыв дверь, привычно коснулась губами его щеки. Привычно, потому что она и раньше с Лёней, да и со всеми друзьями Дениса, в щеки расцеловывалась.
— Ой, Лёня, привет! — Настя выбежала из комнаты. — А мы тебя как раз вспоминали! — выдала с ходу.
— Да? — Лёня с лукавой улыбкой посмотрел на Таню, и она глубоко вздохнула. — Как приятно-то… Я прям польщен. Вот видишь, Настька, хорошего человека вспомни – он обязательно появится. Гулять пойдем?
— Куда? — девочка тут же загорелась вниманием.
— В парк, например. Сахарной ваты пожуем или в кино сходим. Куда хочешь?
— Ну ничего себе, — Настя подбоченилась. — Я даже не подготовилась, ничего не придумала.
— Думай быстрее, — засмеялся мужчина.
— Тогда в парк, — быстро решила малышка. — А в кино темно и холодно, как в гробнице. Лёня, чтобы ты меня в парк водил, я тебя теперь каждый день вспоминать буду.
Таня рассмеялась такой непосредственности. Настя вообще очень прямолинейный ребенок. Близкие хоть и привыкли, но забавлялись от души. А в окружении незнакомых бывало и неудобно.
— Давай. А я буду появляться, как джинн из бутылки, и выполнять любое твое желание. Беги, Очаровашка, платье надевай.
— А джинсы подойдут? У меня новые.
— И джинсы подойдут, — с улыбкой кивнул Лёня и посмотрел на Таню. Она жестом пригласила его в гостиную. Там он поправил на диване несколько красных бархатных подушек и удобно уселся.
— Лёня, это что за культпрограмма? — Татьяна устроилась на подлокотнике серого кресла. Легко устроилась, как птичка, словно вот-вот вспорхнет и улетит.
— А ты против? — столкнулся с ее нахмуренным взглядом, ответив своим невозмутимым. — Если не хочешь идти – оставайся дома, мы с Настькой сами пойдем погуляем.
— Так я вас и отпустила, — хмыкнула молодая женщина. — Знаешь же, что одних не отпущу.
— Конечно, знаю. Тогда или иди собирайся, или попробуй сказать ребенку, что в парк мы не пойдем.
Говорили они тихо, чтобы Настя не услышала. Оттого разговор казался немного напряженным.
— Вот ты манипулятор! — приглушенно воскликнула Таня.
— Я манипулятор? Танюша, да я добрейшей души человек! — театрально оскорбился, приложив руку к груди.
— И к тому же очень скромный, — проворчала, хотя губы сами собой растягивались в улыбке.
— Сама скромность. Совершенная скромность.
— Мне времени надо больше, чем Насте, — уступила Татьяна.
— Я тебя не тороплю, — чуть пожал крепкими плечами. — Давай вперед — чулочки-юбочка…
— Лёня…
— И мамку выключи, нечего меня одергивать.
Таня распахнула голубые глаза, собираясь возмутиться, но вовремя прикусила язык. Прав Лёня. Еще как прав. Она привыкла быть мамой и совершенно забыла, как это – быть женщиной. Постоянно прорывалась попытка всех воспитывать, побеспокоиться, дать какой-то совет. И да, даже Лёню она постоянно одергивала. Это все шло на инстинкте, неосознанно. А после его слов, как со стороны себя увидела, и почувствовала сразу свою ограниченность, зацикленность на ребенке, неумелость в обращении с мужчинами. Теперь вообще стало непонятно, что Лёня в ней нашел, почему вдруг решился на близкие отношения. Мало в ней осталось от той романтичной, летающей на крыльях Тани. Та окунулась бы в эти отношения, как в омут с головой, ни о чем бы не думала, не боялась, не сомневалась. Потому что влюбленные женщины ничего не боятся, кроме потери любимого. Та Таня Лёньке вздохнуть бы свободно не дала, задушила бы своей слепой любовью. А эта, нынешняя, пыталась взять чувства под жесткий контроль, сцепить колючей проволокой. Но тщетно, кажется. Одно только «чулочки-юбочка» из уст Вуича, и щеки вспыхнули румянцем от бурного внутреннего отклика. Черт его знает, отчего так реагировала. Может, потому что в тот вечер на ней были чулки…
Чулочки да юбочку Таня, само собой, надевать не стала. Как-то прогулка по природному парку не располагала к таким откровениям. Потому надела джинсы и легкий пуловер, вечер все-таки. Прохладно.
— Настя, давай семечек возьмем, белочек покормим, — предложила Таня.
— Конечно, а то белки, наверное, голодные, шишки-то новые еще не наросли, — малышка припрыжку побежала на кухню.
В парке девочка совершенно позабыла про обещанную сахарную вату. Только и разговоров было о «бедных животных».
— Насте прямая дорогая в партию «зеленых», — посмеялся Лёня. — Или кто там занимается проблемами голодающих животных.
— Она очень мягкосердечная девочка, — улыбнулась Таня, глядя, как Настя стремглав несется по аллее в поиске хоть одной голодной белки. — А вообще, это тебе надо в партию «зеленых». Вечно меня по лесам таскаешь.
— Вот такой я дикий человек.
Таня засмеялась и кивнула. На самом деле не ничего она не испытывала против таких прогулок. Мягкий ветерок, запах сочной листвы, оголтело шумящие в кронах деревьев птицы. И Лёня – такой невероятно близкий и неожиданно родной. Со знакомыми шутками и теплым блеском в зеленых глазах. В силе шутки Таня никогда не сомневалась, Лёнькин юмор вмиг снимал ее забродившее по любому поводу недовольство. Она и сама не могла долго злиться. Не умела. Слишком душой мягкая.
Поджидая, пока Таня и Лёня нагонят ее, Настя присела на лавку и с интересом уставилась на противоположную скамейку. Там пожилой мужчина рисовал портрет сидящей рядом девушки. Не выдержав, Настя слезла с лавки и осторожно подошла к художнику. Он, бросив на девочку быстрый взгляд, улыбнулся. Его пушистые седые усы добродушно дрогнули. Тогда Настя набралась смелости и заглянула к нему в листок. Это был простой лист размером А4, и рисовал мужчина карандашом. Настя, видимо, поразившись сходству с натурой, открыла рот от удивления.
— Я тоже хочу, — настойчиво задергала девочка маму за рукав, как только Таня подошла ближе.
— Ты не высидишь. Тебя же и на пятнадцать минут не хватит.
— Высижу-у… — подвывала Настя и не думая отставать. Тем более лавочка освободилась, и седой дяденька, получив от молоденькой клиентки вознаграждение, достал чистый лист бумаги. Настя очень боялась, что сейчас кто-нибудь усядется и займет ее место.
— Ладно, — вздохнула мама, соглашаясь, и тут же строго предупредила: — Только попробуй дернутся с места или заныть. И не доставай дядю вопросами, как скоро он закончит. Сиди молча. Поняла?
— Поняла, — возбужденно выдохнула Настя и устроилась на деревянной скамье.
Таня не стала мешать творческому процессу и потянула Лёню на скамейку напротив.
— Лёня, я оценила твой сегодняшний маневр, но только не надо вмешивать в наши отношения ребенка, — протянула фразу, как одно слово.
— А куда ж ты теперь ребенка денешь? — на удивление сурово отрезал Вуич, и Таня сразу растеряла свою убежденность.
— Лёня, я даже не знаю, что ей сказать – как объяснить… И потом… Неизвестно еще, как у нас с тобой сложится. Не надо, чтобы Настя заостряла на нас внимание. В общем, не надо в наши отношения впутывать ребенка. Мало ли со сколькими мужиками я буду встречаться, не хочу, чтобы Настя привыкала.
И хотя от слов про других мужиков, кровь заметно ударила в виски, Лёня не дрогнул ни лицом, ни голосом.
— Этот разговор имел бы смысл, если бы ты действительно решилась встречаться с чужим дядей. Трудно объяснить ребенку, почему вдруг чужой мужик стал спать у мамы в кровати, понимаю. Но тут ты припоздала. Будем мы с тобой встречаться или нет, я все равно никуда не денусь. Для этого мне придется перестать общаться с твоим братом и его женой, а я при всем уважении к тебе этого сделать не смогу. Так что глупо сейчас пытаться оградить Настю от общения со мной. Я твою дочь с пеленок знаю, она меня, кстати, тоже, — тут он усмехнулся. — И вижусь я с ней чаще, чем ее родной отец. Так что зря ты переживаешь за свой моральный облик. Он кристально чист.
Таня ничего не ответила. Да и что тут ответить? Посмотрела на дочь, которая сидела смирно замерев. Отношения Бориса с дочерью – это вообще больная тема. Не хотелось даже мыслью об этом портить себе настроение. Виделся он с ней редко, как будто и желания горячего не испытывая. Последний раз Таня не позволила ему взять дочь на прогулку, потому что Боря был пьян. Не совсем, но Тане и исходящего от него запаха алкоголя оказалось достаточно. Бывший муж и без того не вызывал особого доверия, а уж в таком состоянии ему около ребенка подавно делать нечего. Радовалась теперь Татьяна, что в свое время приняла правильное решение и ушла от Бориса, когда Настя была совсем крошкой. Иначе можно себе представить, как бы малышка мучилась, скучая по отцу.
— Танюш, — Лёня всмотрелся в ее лицо, обегая взглядом бледные щеки, губы.
Таня как-то задумчиво на него посмотрела и неловко пожала плечами – не то извиняясь, не то от растерянности. Лёня обхватил эти женственные, чуть покатые плечи одной рукой и притиснул к себе. Некрепко, позволяя возразить. И к лицу нежному склонился, позволяя увернуться. Но Таня не увернулась. Сил не хватило сопротивляться. Только вздохнула прерывисто – знала, что Настя смотрит. Узкая ладонь доверчиво легла на крепкую мужскую грудь. Тогда Лёня коснулся мягко Таниной щеки, потом крепче поцеловал в губы.
Вопреки материнским ожиданиям, Настя не сорвалась с места, а досидела до конца. Ее даже поцелуй матери с Лёней не отвлек. Не отвлек, но заинтересовал.
— А чего это вы целуетесь? — спросила она без стеснения, как только с портретом закончили, и она получила заветный лист в руки.
— Когда люди друг друга любят, они целуются, — ответила Таня, решив, что так ей будет легче всего объяснить дочери, почему вдруг она стала целоваться с Лёней.
— А вы что – любите друг друга? — с подозрением Настя посматривала то на маму, то на ее друга.
— Любим, — подтвердил Лёня.
— Как Юля с Денисом? — прищурилась и поджала пухлые губы.
— Как Юля с Денисом, — подтвердила мама, и у малышки на лице отразилось большое облегчение.
— Так вы теперь и в одной кровати спать будете? — Настя, кажется, и сама изумилась своему выводу.
— Так, — Татьяна порывисто поднялась с лавки, — пойдем теперь белочек кормить. А то они точно все с голоду помрут. — Некоторые вопросы лучше оставить без ответа. Вот и Таня поспешила переключить внимание дочери.
-8-
Таня размешала сахар в чашке и вынула лимон, чтобы чай не стал совсем кислый. Удобно устроилась на диване и набрала номер жены брата. Юля ответила сразу, наверное, телефон был под рукой.
— Привет, дорогая! А что это вы пропали совсем? Не заходите, не звоните, не пишите. Совсем жизнь вас замотала? — весело заговорила Татьяна.
— И не говори, — поддакнула Юля. — Читаешь мои мысли. Вот только собиралась тебе позвонить. А жизнь замотала – это правда. На работе завал, а у Дениса новый объект, я его сама не вижу. Ну рассказывай, как дела? У нас все одно да потому.
— Хорошо дела у меня, просто прекрасно. Настю дед забрал на дачу клубнику есть, а я вот пришла с работы и скучаю, — Таня выдохнула.
День к вечеру клонился, а жара не унималась. Парило нещадно – возможно, к дождю. Во всей квартире окна настежь, но прохлады не чувствовалось. Только душ и спасал.
— А чего ты скучаешь? Настя у дедули, ты скучаешь. В этой причинной связи явно не хватает «следствия».
— Так и у «следствия» дела. Замотала моего мужика дальше некуда. Имей совесть, дай ему выходной, — пошутила Таня, и Юля в ответ расхохоталась. — Шутка, конечно. Обещал заехать, жду.
— Это хорошо, что ждешь. Видишь, как все ладненько у вас, все прекрасно. Именно так, как ты хотела: приятный секс и никаких обязательств, — поддела Таню, ибо никак не верила в ее легкомысленность.
— Вот ты знаешь, по-моему, меня конкретно так надули. Потому что обязательств у меня уже куча, а секса не так чтобы очень, — иронично возмутилась Татьяна. В трубке снова послышался громкий заливистый Юлькин смех. — Нет, правда. Лёня то в командировке, то еще где-нибудь. Настю в парке выгулял и привет. Может, он вообще к моей дочери клеится, — продолжала жаловаться наигранно серьезно.
— Ммм, запала уже на Лёньку, да? Не хватает тебе его, дефицит Вуича начался – по телу скучаешь. Влюбилась.
— Это до тридцати лет для хорошего секса любовь нужна, а после тридцати для хорошего секса – только хороший мужчина. Это я тебе как женщина с опытом говорю.
— Танюш, верю на слово, ибо я не так уж опытная женщина. Спала я только с одним мужчиной, с твоим братиком, за него и замуж вышла. Других не знаю и знать не хочу.
— Не всем так повезло, — усмехнулась Таня и прервала разговор, заслышав звонок в дверь. — Ой, ладно, Юляш, ко мне тут пришли. Пойду открою, наверное, Лёня.
Юлька сунула телефон в карман халата и потрогала воду. Ванна набралась уже до половины.
— Какие у вас интересные разговоры… — раздалось позади вкрадчиво.
— Денис! — воскликнула, чуть не подпрыгнув на месте. Ее удивление и небольшой испуг быстро сменились большим раздражением. — Ты давно здесь?
— Достаточно, — кивнул, слегка ухмыляясь, и прилип плечом к косяку.
— Какого черта ты подслушиваешь? — набросилась на мужа.
— Да я, в общем, то не собирался, — небрежно пожал плечами, не скрывая веселья. — Просто это ты не слышала, как я пришел. Так заинтересованно беседовала с моей сестрой.
Юля действительно не слышала. С одной стороны Таня щебетала, с другой вода шумела. Да и разговор, признаться, с Татьяной оказался увлекательным.
— Мог бы дать знать, что стоишь за спиной!
— Зачем? Говорю ж, такие интересные разговоры у вас… про мужчин, — усмехнулся Шаурин, явно намекая на последнюю фразу жены.
— Не спала я с этим придурком, не спала! Доволен теперь? — взвилась Юлька. Потом повернулась к зеркалу и начала нервно собирать длинные темные волосы в хвост.
— Ты из-за этого так разнервничалась? — Денис подошел к ней и обнял сзади за талию. Поцеловал в шею. — Прости, дорогая, не хотел рушить твою интригу.
— Так, — попыталась отклониться, чтобы избежать прикосновения его губ, — оставь меня одну.
— С чего это? — прижал ее к себе теснее.
— С того это. Хочу ванну принять.
— Юля, — начал он спокойно, без смеха в голосе. Юля, хоть и сохраняла на лице упрямство, но руками обхватила крепкие запястья мужа, внутренне немного отпуская раздражение, — ты меня прекрасно знаешь. И неужели ты думаешь, что я буду всю жизнь мучиться вопросом, спала ли моя любимая женщина с каким-то мужиком или нет? Что ты с ним не спала, мне и так давно известно без этого телефонного разговора.
— Как?
— Вот так. Котик твой такой сговорчивый оказался. Я спросил – он ответил.
— О, Господи… — простонала Юля и, повернувшись, посмотрела Денису в глаза. — Я надеюсь… — в голове тут же мелькнули самые страшные предположения. Знала же прекрасно, на что способен ее муж. Не только из-за ревности, а просто способен.
— Да что ты, — усмехнулся, понимая ее опасения, — с ним все в полном порядке. А если и не в порядке, то это не моих рук дело.
— Ты ненормальный. А если бы я с ним спала? Что бы ты тогда делал?
— Твое «если бы» меня вообще не интересует.
— Ну и слава богу, — отмахнулась она и постаралась вырваться из крепких объятий, — все иди. Я и так нервная.
— Вижу, издергалась вся, — и не думал отпускать. Запустил руку под халат, прижал ее к животу жены, уже немного округлому.
Юля улыбнулась, не в силах игнорировать этот теплый жест, накрыла ладонь Дениса своей, счастливо замерла.
— Это Денисович бесится. Или Денисовна.
— Денисович. Я всем своим существом настраивался на сына. Будет сын.
Юля рассмеялась и расслабленно вздохнула:
— Каждый раз поражаюсь твоей уверенности.
— Вот посмотришь. Я же знаю волшебное слово.
— Интересно мне – какое.
— Не скажу, а то оно перестанет быть волшебным.
— Ладно, — сказала умиротворенно, — хорош уже мне зубы заговаривать. Ты просто хочешь залезть со мной в ванную. Раздевайся, так и быть.
— Ну сработало же. Всегда срабатывает, — поцеловал жену в губы. Соскучился за целый день. Скучал по ней всегда.
***
— И в гости не пригласишь? — с наглой ухмылкой спросил бывший муж.
Таня вышла на площадку и прикрыла дверь, задержав ладонь на ручке.
— За каким хреном, прости, мне тебя в гости приглашать? — грубо спросила она, даже не подумав подбирать выражения и церемониться при общении с Борисом. Недостоин он ее внимания. — Насти нет, нечего тебе делать у меня в квартире. Говори, что хотел, и уходи.
— Какая ты стала дерзкая.
— Спасибо за комплимент. Боря, мне некогда. И разговаривать мне с тобой не о чем. Если есть что-то важное – говори, некогда мне воду в ступе толочь.
— Вообще-то я пришел к дочери…
Таня скривилась в циничной усмешке, которая отнюдь не портила ее светлого образа.
— Ой, вот только не надо мне этих пронзительных речей! Настя тебя очень ждала и ужасно расстроилась, ты два дня где-то проболтался, а сегодня вспомнил про дочь и решил заявиться.
— Настя – моя дочь, и я могу приходить тогда, когда захочу, — с глупой уверенностью сказал Осипов.
— Не можешь, — отрезала Татьяна.
— Кто это так решил?
— Я так решила, — жестко прозвучало. — И Настя даже не узнает, что ты сегодня приходил. Так для нее будет лучше. Следующий раз не забывай, в какой день собирался с дочерью увидеться. И вообще, будешь мне нервы мотать, я тебя родительских прав лишу. Ты нам не особо нужен, я ее одна с года воспитываю и прекрасно справляюсь. Так что все – проваливай. Следующий раз перед тем, как решишь прийти, позвони, — не дожидаясь ответа бывшего мужа, Таня зашла в квартиру и захлопнула дверь.
Раздраженно плюхнулась на диван и взяла чашку, чтобы сделать большой глоток. Борис ничего кроме злости и раздражения не вызывал. Бывает же такое, когда человек не вызывает ни одной положительной эмоции, хотя, будучи миролюбивой по натуре, во всем и во всех Таня старалась найти хорошее и доброе. Вот только в Борисе искать давно перестала. Ее вообще бесил этот внезапно проснувшийся отцовский инстинкт. Только вот голого инстинкта для выполнения родительских обязательств не хватало, потому как отсутствовали в бывшем муже ответственность, организованность и порядочность. Не нравились Тане эти встречи Осипова с дочерью, не хотела она, боялась даже в глубине души, что «выходной папа» станет кумиром девочки. Он же не воспитывает, ничего не запрещает. Он всегда хороший и все позволяет.
Еще один звонок в дверь отвлек Таню от тяжких мыслей. Подумалось, что Борис, грешным делом, не понял с первого раза и решил продолжить разговор. Но нет, за дверью стоял другой мужчина. И при виде него такая необыкновенная волна радости и счастья накатила на Таню, что, не пытаясь как-то сдержать свой порыв, она бросилась ему на шею. Лёня крепко обнял ее, мягко провел по ее спине широкой ладонью.
— Привет, моя кошечка.
— Привет, — улыбнулась, целуя в щеку.
— Соскучилась?
— Конечно. Есть будешь?
— Нет. Я заехал домой, переоделся и поел.
— Как это нет? — с трудом оторвала руки от его плеч. — Я же тебя ждала. У меня все вкусно. Что ты там дома ел? Пельмени с магазина?
— Пельмени с магазина. Насти нет?
— Ммм, — покачала головой. Собиралась пройти на кухню, но Лёня ловко направил ее дальше вглубь квартиры к спальне.
— Лёня, я хочу в театр.
— Что ж ты раньше не сказала, сегодня у меня с собой нет сценического костюма, — приник губами к нежной шее.
Таня сдавленно рассмеялась, задышала скомканно. От его жадных поцелуев по телу побежали колкие мурашки.
— Я правда хочу в театр, давно там не была. — Под мягким мужским давлением легла на кровать и чуть вверх подтянулась.
— Значит, пойдем в театр. Могу достать контрамарки в Театр Юного Зрителя. — Татьяна снова рассмеялась и чуть выгнула шею, наслаждаясь неторопливыми ласками. — А ты не смейся, я не шучу, — шептал между поцелуями. — Хорошо, выбирай, куда хочешь, на какой спектакль. Следующий раз пойдем в театр, — хрипло пообещал Лёня, медленно и уверенно задирая на Тане легкий струящийся сарафан. Приподнявшись, Таня сняла его через голову. И с Лёни стянула футболку. Он улыбнулся: понравилась ее торопливость, хотя спешить не собирался. Обхватил ее обнаженные плечи, на миг крепко прижав к себе. Так крепко, что Таня тяжело выдохнула. Каждый раз, как обнимал ее, сердце замирало и не верилось, что с ним она, его любимая Танюша. Поддел лямку бюстгальтера и спустил с плеча, поцеловал, оставшийся на коже тонкий розовый след от белого белья.
С трудом Таня перевела дыхание и улыбнулась: любила, когда он ее так стискивал. Так по-собственнически крепко и очень приятно. Так уверенно. И все же, какие у Лёни удивительно нежные руки. Таня и забыла, что сильные мужские руки могут быть такими нежными. Или не знала. Уже перестала стесняться своего несовершенного тела. Как-то за короткое время, сам того не зная, научил ее Лёня не волноваться из-за нескольких белесых растяжек на животе и что грудь ее не такая упругая, как у молоденьких девушек. Когда целовал ее, про все забывала.
Погладила его плечи, чувствуя, как дрогнула упругая кожа, и мышцы рельефные чуть напряглись. Пальцы пробежались ко коротким жестким волоскам к затылку. Притянула Лёню к себе, уткнулась носом в гладко выбритую щеку, прижалась губами. Не поцеловала, просто прижалась. От Лёни приятно пахло. Свежо, чуть терпко, совсем не крепко. Им хотелось дышать как морским воздухом.
fima: 12.06.14 10:54
oxana: 12.06.14 11:18
fima: 12.06.14 11:27
Ledi Mary: 12.06.14 11:48
Len-ta: 12.06.14 11:50
jullietta: 12.06.14 11:54
fima: 12.06.14 11:57
Dizel: 12.06.14 12:23
iren-a: 12.06.14 13:06