Вернуться в Антарктиду (Милка и Соловей) НФ+ОЛР, 18+

The Loving Soul: 19.11.21 21:10

Нат, приветствую!
Пат никогда не была моей любимицей, идёт по головам и на всё плевать. Она нашла цель - спасти Павла, хотя при жизни он её не волновал.
Хотя Кирилл и видел Павла, не верится мне, что он выжил. Тут я с Соловьевым согласна.
Напрягает меня, что Вик пока ничего не рассказал Миле, надеюсь он успеет до того, как станет поздно.
Мне пока не очень понятна связь Белого трио и черного солнца: функция каждого из них, есть ли соответственно каждому белому предмету - черный?
Спасибо за продолжение.

...

michalchik: 19.11.21 21:31

Спасибо за продолжение Что-то Вик немножко затягивает с объяснением с Милой, не ровен час, кто другой расскажет...

...

JaniK: 19.11.21 21:43

Добрый день. Примите в читатели.

...

натаниэлла: 19.11.21 22:02

Привет!

Марина,

Пат и правда не сильно изменилась. Она всегда была целеустремленной

С этим пока много неясного... Вик имеет право сомневаться.

Если опоздает... что ж, у него будет прекрасная иллюстрация его слов, что все очень плохо и смертельно опасно. Но лучше бы не опоздал. Мало ли какая беда прилетит Миле.

Про эти артефакты еще много всего будет.
Нет, соответствие есть только в паре Белое солнце - Черное солнце. Кинжал и зеркало сами по себе.
Спасибо большое за отклик!


*
michalchik,

Да, риск есть.
Но Вик надеется, что ночью Мила ни с кем посторонним говорить в пансионате не будет. Ляжет спать сразу. Ну, а он с утра и подойдет как раз с доказательствами.
Спасибо!


*

JaniK, добро пожаловать!
В блог добавила

...

Nadin b: 19.11.21 22:31

Нат, привет!!!

Огромное спасибо за продолжение.
Очень досадно, что Вик не смог яснее предупредить Милу, о грозящей ей опасности, о произошедшем в Москве. Судя по всему она успеет совершить непоправимое. - возможно невинный, с ее точки зрения, звонок тете.
Очень интересными казались заметки Загоскина о раскопках храма на Яве. Воистину, наша земля богата загадками.

...

Tannit: 19.11.21 22:35

То, что мальгаши - потомки выходцев из Индонезии - это, вроде как, бесспорно. С другой стороны, в мифологии некоторых народов известны цивилизаторы-мореплаватели - например, Кукулькан у майя, - которые учили автохтонов всему, кроме мореходства.
Интересно, каким периодом лингвисты датируют выделение мальгашского языка из индо-меланезийской группы? Лингвистика все же наука точная, ее расчеты можно соотнести с археологическими находками, и определить нижнюю границу, до которой на острове не было мальгашских построек. А то разброс плюс-минус 5 веков - это как-то несерьезно для новой эры.
Когда вообще возник праязык австронезийской языковой семьи? Ведь в этом случае и очаг известен. Надо глянуть, что там с географией.

...

натаниэлла: 19.11.21 23:06

Надя, здравствуй!

Поведение девушек иногда бывает непредсказуемым, это правда.

Спасибо!
И искренняя благодарность за внимание к роману!


*
Таня,

В малагасийском языке почти отсутствуют санскритские слова, имеющиеся в индонезийских языках. Отсюда вывод, что первая волна переселения на Мадагаскар обитателей Юго-Восточной Азии прошла до периода, когда Индонезия оказалась под индийским влиянием. Индуизм утвердился на Суматре и Яве довольно поздно, во 2 веке.
Значит, где-то на рубеже первого тысячелетия выделился.

Хотя по другим параметрам датируют его выделение от наречия Зондского архипелага 5 веком н.э

Как видишь, единства во мнении нет. Точно неизвестно, когда мальгашский язык проник на Мадагаскар. И были ли затем контакты между носителями этого отдельного языка и другими группами данной языковой семьи.

Более того, когда на Мадагаскар повалили арабские купцы, они не только торговали, но и явились к дикарям типа со своим мессианством (и самом собой Кораном), это ок. 14-15 века, а может и раньше. Дату появления арабов (массированного) никто не знает, очень туманно все.
Арабы принялись учить мальгашей записывать речь арабской вязью.
Писали они (мальгаши) почему-то вертикально, сверху вниз и начиная с левого угла. То есть как китайцы!

Потом на Мадагаскар пожаловали христианские мессионеры и принялись активно переучивать мальгашей писать на их языке латиницей. И тут уже слева направо, как положено.
В итоге, что было до арабов, никто больше понять не может . Массив данных попросту утрачен.
Кое-кто из лингвистов считает, что малагасийский язык - это единственный язык из этой семьи, у которого не возникло собственной письменности.
Не найдено ни одной надписи на до-арабском алфавите. Впрочем, их никто особо и не ищет. В плане археологии Мадагаскар - девственная земля.

...

Tannit: 20.11.21 05:04

Все равно получается, что австронезийцы поселились на Мадагаскаре в период с 5 по 10 века. Таким образом, не могли построить древние - а там есть и очень древние - сооружения.

...

натаниэлла: 20.11.21 12:36

Таня, привет!
Благодарю за рассказ - дополнение и дискуссию

...

Tannit: 20.11.21 14:44

Как будто в других частях света что-то известно о строителях мегалитических сооружений.

...

натаниэлла: 20.11.21 16:41

И то правда Чего это я?)
Спасибо!

...

натаниэлла: 23.11.21 10:30

 » Глава 7 (начало)

Глава 7. Похищение
Людмила Москалева


7.1

То, что Соловьев вдруг начал оказывать знаки внимания Миле Москалевой, заметили все. Это не добавило девушке популярности, но, как ни странно, и откровенной враждебности к ней никто из сотрудниц пансионата не выказал. Разве что ей пришлось вытерпеть волну ядовитых шуточек.
- Ты, конечно, не нам чета, штучка московская, - услышала она в свой адрес от Алины, едва впорхнула в холл после прогулки с Соловьевым, - но губу-то не раскатывай! В загс он тебя точно не позовет.
- Вику и одной жены за глаза хватило, - поддержала Алину Лариса, встречающая Милу у служебного гардероба. – Если у тебя к нему чувства, то настраивайся максимум на неофициальный роман. На месяц-другой. Большего не обломится.
Мила слегка обалдела от советов и замерла, не зная, что ответить.
- Да, ладно вам, девки, - встряла Галочка, спускавшаяся по лестнице и заставшая мизансцену во всей красе, - завидуйте молча.
- Да было бы чему завидовать! – тотчас вспыхнула Алина. – Еще не известно, дойдет ли у них до финала или просто за ручки подержатся и разбегутся. Милка же горазда царицу из себя строить. Будет динамить мужика, так он быстро слиняет.
- Соловей – мужик серьезный, - сказала Галя, - ему простой перепих не нужен. Ему нужно еще и чтоб поговорить было о чем, и тыл надежный, а не так – сегодня с этой, завтра с той. Не бабник он, неужели не видите? Да и Милка не шалава.
- Так, хватит меня обсуждать! – неожиданно для самой себя гаркнула Мила, заливаясь краской. Окрик вышел знатный, а Лариса, стоявшая близко, аж присела. – И его хватит, надоели! Это наше с ним личное дело, и не лезьте к нам, понятно?
- Ух, уже и голосок прорезался! – фыркнула Алина. – Во как тебя проняло! Всю скромность языком слизнуло.  
- Ты на нас не ори, - сказала Лариса, - мы ж дело говорим, чтоб ты слезы потом не лила.
 Галя спустилась наконец со ступенек и, полуобняв дрожащую от негодования подругу, увела ее в коридор, в конце которого находилась Милкина каморка.
- Береги нервы, не обращай на этих дур внимания, - шепнула она. – Они только трепаться горазды, а так безобидные. Да и Соловей – не тот приз, в борьбе за который они готовы со свету сжить.
- Думаешь? – спросила Мила.
- Да точняк тебе говорю! Они прекрасно понимают, что Соловей в их сторону и не взглянет никогда. А вот ты – другое дело, свояк свояка издали замечает.
Миле было приятно, что товарка считала ее подходящей для Соловьева парой, но сама не разделяла этого мнения. Про свою внешность она все прекрасно понимала, не было в ней ничего, способного мгновенно околдовывать. Рост – средний, телосложение худосочное (а ведь мужчины не собаки, на кости не бросаются). Лицо – тоже ничего особенного. Мила привыкла брать ухоженностью, правильным неброским макияжем, хорошей одеждой по фигуре, скрывающей недостатки, и стильной прической. Все этого – и одежды, и макияжа – она была сейчас лишена, парикмахерскую не посещала три месяца и отросшие волосы закалывала в безобразный пучок. Совсем недавно это ее устраивало, ей нужно было не выделяться, но в данной ситуации затрапезный вид и отсутствие приличного гардероба играли против нее. Что же до несомненных достоинств…  Чтобы эти достоинства продемонстрировать, нужно свободное время и обоюдное желание общаться в самых различных обстоятельствах. А Вик вряд ли захочет продолжать знакомство, когда нападет на след пропавших артефактов.
Сегодня Мила задала ему прямой вопрос про жену, надеясь услышать в ответ, что никакой жены не было, что все это выдумка, придуманный образ, но Вик ничего не отрицал! Более того, сказал, что нельзя заставлять любить насильно. Он, дескать, отошел в сторону, чтобы не мешать – и получил свою награду, дождался новой встречи и новой любви.
Миле было горько, и чтобы скрыть свою боль, она начала рассказывать о муже. Пусть уж Вик думает, что она грустит о прошлом, чем о невозможном будущем. Слава богу, хватило ума не выкладывать совсем уж омерзительных подробностей. Мила была уверена, что Вик, узнав о вещах, что она позволяла творить над собой, будет ее презирать. Или жалеть – и не известно, что хуже.
Надо было выкинуть Соловьева из головы, не думать о нем, оставить между ними сугубо деловые отношения, но Мила, кажется, уже не могла. Соловьев был как огонь – манил и обжигал, пугал своей мощью и согревал. Ей было хорошо с ним и в то же время плохо, потому что она подозревала, что ничего у них не выйдет. Правы девчонки: Соловей разобьет ей сердце, потому что с его харизмой найти подходящую и при этом красивую подругу, не отягощенную браком с упрямым садистом, не проблема.
Распрощавшись с Галей на пороге, Мила начала снимать плащ – и застыла, вспомнив, что так и не купила телефон и симку. А не купила она их потому, что забыла паспорт. Он оставался все это время у директрисы.
Телефон был для нее сейчас самой насущной вещью. Мила взглянула на часы: пять минут восьмого. Безруцкая уходит в семь, и если повезет, если она не закончила рабочий день раньше положенного, то Мила еще успеет добежать до салона. Салон связи в супермаркете закрывался в 21.00.
Девушка подхватила сумочку и пулей вылетела из спальни. Даже дверь не заперла. Она никак не могла сообразить, стояла ли на площадке машина директрисы.
Вылетев в холл, Мила увидела, как за Безруцкой закрылась входная дверь. Она узнала ее модное оливковое пальто и сумку от Гуччи (наверняка фальшивую) и припустила следом.
- Дарья Ивановна! Дарья Ивановна! Подождите!
Безруцкая направлялась к парковке, но оглянулась, с неудовольствием поджидая Москалеву:
- Что случилось?
- Пожалуйста!... Мой паспорт… он у вас, а мне он нужен…
Мила дышала тяжело и запиналась. Безруцкая смотрела на нее с кислой миной.
- Зачем вам паспорт?
- Хочу купить телефон. Без паспорта не продадут. Нужно получить местный номер и позвонить… Это срочно!
- Почему бы не попросить у кого-то из девушек? Паспорт в кабинете, а я уже уезжаю.
- Пожалуйста! Мне нужен собственный телефон. И вообще, - Мила пошла в атаку, - я не должна была оставлять вам паспорт надолго. Его не отдают никому, а я сглупила.
- Не хотите же вы сказать, что не доверяете мне? Или, может, я воспользовалась вашей беспомощностью и уже взяла на вас кредит в банке? - гневно заговорила Безруцкая.
- Нет-нет! Я вас не виню! – перебила Мила. - Но я имею право забрать свой документ по первому требованию.
- Отдам завтра.
Директриса отвернулась, но Милка схватила ее за руку:
- Завтра у меня полноценный рабочий день, ведь отгул я брала лишь на сутки. Я успею сходить в салон до закрытия! – у нее на глаза навернулись слезы. - Дарья Ивановна!
- Ну, хорошо, не ной, - смилостивилась та. – Так и быть, поднимусь в кабинет. Цени мою доброту!
Мила получила свой паспорт обратно. Довольная, она поспешила в город. До закрытия салона оставалось еще больше часа, но девушка почти бежала, торопясь сделать покупку.
- Ноги не поломай, сумасшедшая! – крикнул ей в спину сторож Михалыч, неодобрительно качая головой. – Эх, лалай-балалай...
Мила лишь крепче прижала к груди сумочку. Вик просил ее не гулять по городу в одиночестве, и она дала слово, однако ей почему-то казалось, что если бежать, то выйдет быстрей, и обещание как бы не будет нарушено. Супермаркет совсем близко, никто не узнает и никто не догонит.
На улицах Уфы сгустился вечер и сильно похолодало. Пошел дождь со снегом, и снега было больше, чем дождя. Веселые ручейки, так мило журчавшие под яркими солнечными лучами, замерзли и превратились в опасные аттракционы. Мила радовалась, что на ногах не ее модные сапожки на шпильке, а войлочные угги времен бабушкиной молодости. Хоть в этом ей хватило ума не выпендриваться перед Виком.
Добравшись до поворота на парковку, Мила заскользила, срезая острый угол, и тут по глазам ей ударили фары приближающейся машины. Раздался визг тормозов.
Мила вскрикнула, отпрянула и, не удержав равновесия, постыдно хлопнулась на пятую точку. Машина встала напротив – темная, страшная, ее заляпанные грязью бока выглядели безобразно. Дверца со стороны водителя порывисто распахнулась.
Мила подумала, что водитель желает ее обругать. Или наоборот помочь подняться. Однако вторая дверца, пассажирская, тоже открылась.
- Говорю же – она! Вот свезло так свезло! – хохотал пассажир, выскакивая наружу.
В машине ехали двое. Мужчины были незнакомые, плечистые, сравнительно молодые. Они бросились к Миле, сидящей на застывшей ребристой грязи, припорошенной робким снежком, и подхватили под мышки.
- Ребята, я… В чем дело?
- Заткнись, с-сука! – зло бросил тот, что ехал пассажиром. – Быстро лезь в машину. Быстро, я сказал!
Мила стала вырываться, однако силы были не равны, ее сноровисто запихнули в салон. Разговорчивый пассажир уселся рядом и навалился, жарко дыша в лицо пивным духом:
- Будешь орать – прибью! – пообещал он.
Милка громко возмутилась и постаралась отпихнуть его – и тотчас получила оплеуху, от которой зазвенело в голове.
- Я дважды не повторяю!
Она почти не слышала его, оглохнув на левое ухо, принявшее на себя удар, но волей-неволей притихла. Она знала, что сердитых мужчин лучше не злить – чревато. И особенно мужчин выпивших. Дима отлично ее обучил.
Машина снялась с места. В темноте никто не заметил возни на дороге, да и не было там в этот час ни пешеходов, ни других автомобилей – некому было замечать. Мила понимала, что ни одна душа не придет ей на помощь, и закусила до боли губу, чтобы не плакать.


7.2

Милке было страшно, но когда гул в ушах немного схлынул и она смогла хоть немного соображать, то рассудила так: раз везут куда-то, значит, прямо сейчас убивать не станут. У нее есть время и робкая надежда, что похищение не станет фатальным. Это помогло ей восстановить хоть малую толику уверенности.
Ей не на кого было надеяться, в ее случае спасение утопающего должно было совершаться исключительно самим утопающим, но для начала предстояло выяснить, кто ее похитил.
Водитель, крутя баранку на многочисленных поворотах, умудрился кому-то позвонить на ходу и отчитаться о проделанном злодействе. Из его отрывочных реплик Милка поняла только, что похищение не было личной инициативой двух придурков, они караулили ее давно и сейчас везли на какую-то водонапорную башню. Собственно, вариантов было два: это затеял помощник мужа Андрей Серегин, а может, и сам Дима каким-то образом смог дотянуться до нее из тюрьмы, или ее поймали люди, охотящиеся за артефактами Загоскина.
 «А Вик меня предупреждал!» - тихонько всхлипнула Мила и тотчас прикусила палец, испуганно косясь на соседа. Тот, заметив взгляд, зловеще ухмыльнулся.
- Веди себя хорошо, - посоветовал он, - и я буду добрым.
- Что вам надо? – спросила она, стараясь произносить слова тихо, без вызова и истерик. Вышло жалобно. – Вы куда меня везете? Это Дмитрий вам велел?
- Молчи! – рявкнул водитель, отшвыривая телефон на соседнее сидение. – Никаких имен!
Предупреждал он подельника, но Милка тоже вздрогнула. «Значит, все же Дима, я угадала», - обреченно подумала она. В глазах снова предательски защипало.
Второй похититель, что по-прежнему цепко держал ее за предплечье, прошипел:
- Реветь, сука, не смей! А то утешать начну, - и недвусмысленно положил вторую руку ей на коленку, забравшись под плащ и подол не слишком длинного платья. – Женское нытье меня бесит.
Мила отпрянула, но противная рука лишь сильнее сжала ногу, и девушка оцепенела.
- Ты сумку у нее проверил? – бросил водила подельнику. – Телефон отбери!
Верзила локтем вдавил девушку в угол, чтоб не смела рыпаться, и потянул за сумочку, которую Мила прижимала к себе на автомате. Мила вяло посопротивлялась, рискуя словить вторую оплеуху, но он справился и, вжикнув молнией, вытряхнул содержимое ей на колени. Часть вещей, в том числе и паспорт, свалились на пол.
- Телефона при ней нет, - сообщил похититель, пошарив среди платков, кошелька, зеркальца и сложенных целлофановых пакетов, и уточнил: - В сумке нет, а в карманах щас проверю.
Он смахнул содержимое сумки под ноги и принялся ощупывать Милку, но делал это совсем не так, как следовало, если желаешь просто обыскать. Он хватал ее за грудь и лез под одежду. Мила отбивалась, и слезы уже обильно катились у нее из глаз, однако насильник лишь довольно хрюкал, и глазки его масляно поблескивали.
- Ну чё вы там? – нетерпеливо крикнул водитель. – Кончай развлекаться, идиот!
- Да мне, чтоб кончить, начать надо! А она, сука, не дает!
Преодолевая сопротивление, он дернул за воротник плаща так, что верхняя пуговица отлетела. Мила пискнула, а бугай, которому результат весьма понравился, снова дернул, отрывая следующую пуговицу. Вид скромного платья под самое горло его не вдохновил.
- Ну ты и запаковалась! – он полез к ней ручищами, в надежде порвать еще и платье, но ткань с первого раза не поддалась.
Мила стиснула зубы и предприняла еще одну попытку вырваться. «Это не Дима. Это всего лишь его наймит, – твердила она себе. – Я нужна живой! Он не посмеет!» Однако страх был сильней, он тяжкими оковами повис на руках и ногах, мешая двигаться и размахнуться.
И все же она умудрилась чувствительно пнуть урода по голени. Тот, выругавшись, поймал ее ногу и дернул на себя, опрокидывая. Стукнувшись затылком о ручку дверцы, Милка потеряла шапочку, а заколка в волосах раскрылась и впилась острым концом в кожу головы. Девушка вскрикнула, и волосатая рука тотчас легла ей на рот, мешая дышать. Мила забарахталась под тяжелым мужским телом, но лишь распалила насильника.
- Не перестарайся там! – крикнул водитель. – Нам велели доставить ее невредимой.
- Да что ей сделается? Наоборот, приятное ей… Уй, с-су-ука!!
Милке удалось впиться в его ладонь зубами. Было противно, но она изо всех сил сжала челюсти, чувствуя кровь врага, побежавшую по языку. Бугай взвыл и свободной рукой хлестко ударил ее по лицу.
- Тварь! Да я тебя, сука, бл*!..
- Хватит! – рявкнул водитель. – Потом повеселишься.
- Она мне палец чуть не откусила!
- Сам виноват! Хватит дурью маяться, ты телефон забрал?
Насильник еще раз замахнулся на Милку, но в действие угрозу не привел. Просто встряхнул девушку, в очередной раз приложив затылком о дверцу, и надавил локтем на шею до хрипов.
- Шутки закончились! – процедил он, позволяя ей сделать вдох, и снова наваливаясь. – Дальше все будет по-серьезному, усекла? Не двигайся!
Милка с усилием дышала, фиксируя глазами красную рожу мучителя. Ей очень хотелось расцарапать ее, но в бок болезненно впивался край сидения, затылок ныл, а нога, зажатая мужчиной в узком пространстве салона, затекла. Мила боялась, что будет хуже. Трудно бороться, когда у противника на все есть веский аргумент – боль, лишающая желания сопротивляться. Ей пришлось покорно вытерпеть новую серию ощупываний и омерзительных поглаживаний.
- Нет у нее телефона! – проворчал бугай, распрямляясь и облизывая прокушенную руку, из раны которой все еще сочилась кровь.
- Странно. Какой-то хмырь нам на хвост, кажется, сел, – не слушая подельника, водитель поддал газу. – Планы немножко меняются!
- Эй, ты куда? Зачем на мост свернул? – заволновался второй. Заволновался настолько, что оставил Милку, и взглянул на ночной город. – Он же велел ее на кладбище везти!
Услышав про кладбище, Милка похолодела.
- К водонапорной башне нельзя, сначала от хвоста избавиться надо!
- Да с чего ты взял, что за нами хвост? На стоянке ваще никого не было! Нас никто, сука, не видел!
- Он на проспекте прилип. Выскочил, как черт!
Бугай напряженно вглядывался в заднее стекло.
- Это вон тот черный, что ли? – произнес он наконец. – Да вроде приличный. И фарами не мигает.
- А какого хрена он тебе мигать должен? Просто едет за нами как приклеенный.
- Да может, просто так, тут одна дорога, вот, сука, и едет.
- Ты совсем кретин? Я, по-твоему, не отличу, просто так или нет?!
Пока они препирались, Милка кое-как подтянулась и села. Ее сосед почти перестал обращать на нее внимание, занятый тем, что рассматривал в стекло крышки багажника дорогу. Сердце девушки колотилось о ребра как сумасшедшее, надежда на спасение сменялась волнами отчаяния, потому что Мила не понимала, чего ждать от тех, кто их догонял. Возможно, что и ничего хорошего.
Она судорожно нащупала под собой заколку и сжала ее. Спутавшиеся волосы лезли в глаза, одежда находилась в полнейшем беспорядке, но это, как ни странно, вернуло ей силы. Милка злилась и готовилась бороться за жизнь.
Автомобиль несся по городским улицам на опасной скорости, проскакивая на желтый и перестраиваясь из ряда в ряд, а порой выскакивая на встречку. Поток машин в это время был не слишком плотным, во всяком случае, в Москве в вечернее время бывает гораздо хуже, но все же пустынными улицы назвать было нельзя.
Милка тоже бросила взгляд назад, желая вычленить ту самую напугавшую бандитов машину. Это оказалось несложно. Большой темный кроссовер, не скрываясь, на такой же безумной скорости «играл в шашки», перестраиваясь вслед за ними и ускоряясь на перекрестках.
Бандит вдруг вспомнил про пленницу и, намотав на кулак полуоторванный ворот плаща, рывком притянул ее к себе:
- Говори, кто это! Кто за нами едет?!
- Я не знаю!
- Знаешь, сука! Вижу, что знаешь! Говори, чего им надо!
Отбиваясь, Милка въехала кулачком с зажатым в нем заколкой в ненавистную физиономию. Бандит взвыл и ухватил ее за волосы. Милка завизжала и принялась бить его заколкой вновь и вновь, попадая и промахиваясь. В голове у нее шумело.
- Да будь ты проклят! – орала она. – Чтоб ты сдох!
И тут случилось страшное. Проскакивая на красный, их водитель не сумел увернуться от столкновения с автобусом, шедшим наперерез. Раздался скрежет и звон разбивающегося стекла, визг тормозов и отборная ругань. Их автомобиль по инерции проволокло вперед, разворачивая и крутя, чтобы со всей силы впечатать под встречный грузовик.
Скорость у машины была приличная, поэтому удары оказались страшны. Милку от первого столкновения кинуло вперед, и она больно стукнулась лбом о подголовник пассажирского кресла. От второго ее отбросило уже назад. В грохоте разрывающегося металла и человеческих криков она совсем потерялась и даже перестала дышать. Ей казалось, что она находится внутри консервной банки, которую кто-то огромный медленно вскрывает консервным ножом. Стены сминались и топорщились заусенистыми зубьями, что-то лопалось, а крыша над головой прогибалась с устрашающим лязгом, оставляя для жизни совсем крохотное пространство, больше похожее на западню. В ужасе, что сейчас ее расплющит, Мила сжалась в комочек и зажмурилась...
Но вот все стихло, и тишина была не менее грозной, чем недавняя какофония. Пахло бензином и еще чем-то гадким. Мила пошевелилась – ноги и руки с трудом, но слушались и, кажется, были целы. Тем не менее, открывая глаза, она готовилась увидеть собственную смерть.
А увидела смерть своего похитителя. Она была омерзительна и ужасна: оскаленная и остекленевшая.
Через секунду до Милы дошло, что голова мертвеца находилась отдельно от всего остального. Туловище бандита расчленило вмявшимся внутрь корпусом. Сидение и ее собственная одежда были обильно залиты его кровью. Их автомобиль превратился в груду покореженного металла с вкраплениями человеческой плоти, и только вокруг нее каким-то чудом сохранился невредимый островок.
Милку замутило. Перед глазами все закружилось, и она бы, наверное, потеряла сознание, но в дверцу с ее стороны застучали. Стук прорвался сквозь глухую, страшную тишину и немного отвлек.
Она с трудом повернула голову и заметила снаружи силуэт. Возможно, мужской. Уличный фонарь светил ему в спину, роняя причудливые тени на треснувшее стекло.
«Да, точно – мужской», - вяло подумала Милка. Человек стучал и делал знаки руками. Наверное, он что-то говорил или даже кричал, но у нее все путалось в голове, и она ничего не понимала.
Мужчина прижался лицом к стеклу, стараясь разглядеть ее, и Мила увидела его глаза. Эти глаза, перечеркнутые тонкими трещинками, напоминающими паутину, сплетенную стеклянным пауком, были тревожные и очень-очень знакомые.
- Виктор? – неверяще шепнула Мила. – Вик, это ты?
Удивление, радость, облегчение, надежда хлынули на нее потоком. Мысли, походившие на булыжники, снялись с места под напором охвативших ее чувств, оставив на поверхности голые животные инстинкты. Голова стала легкой и пустой, она больше не мешала телу двигаться и искать лазейки, чтобы спастись, вырваться из окружающего кошмара.
- Вик! - Мила подняла руку и положила ее на стекло. – Вик, я здесь!
Мужчина сделал то же самое, и ей померещилось, что она ощущает тепло его ладони.
- Вытащи меня отсюда! – прохрипела она.
- Ты ранена? – наконец-то пробились к ее сознанию слова.
- Нет, не знаю… Спаси меня, Вик!
- Не волнуйся, я сейчас! - Вик ободряюще ей кивнул. – Твои ноги свободны, их не зажало?
- Я в порядке! – она забилась, заколотила руками по окну, оставляя на нем кровавые отпечатки. – Вик! Вытащи меня!! Я больше не хочу здесь сидеть! Они все мертвы!
- Отодвинься как можно дальше от дверцы, пригнись и прикрой голову локтем! Я выбью окно.
Соловьев высадил стекло, обсыпав ее осколками. Убрав торчащие острые клинья, он всунулся в салон, осматривая и ощупывая ее. Мила, которая была вынуждена все эти долгие минуты соседствовать с мертвой головой, была сама не своя. Она отталкивала его руки, пытаясь поскорей выбраться из плена смятого салона.
Убедившись, что ее ничто не держит, Вик помог ей. Он вытянул ее наружу, и Мила вцепилась в него железной хваткой. Ее ноги подгибались, а в горле стоял комок тошноты, ее трясло.
- На первый взгляд, ты цела, - пробормотал Вик, - кровь не твоя. Но тебя следует осмотреть.
- Это кровь того… того самого… того, который… – Милка была на грани, но все слезы куда-то пропали, и ее просто колотило. Зубы стучали, мешая разговаривать, и речь сделалась бестолковой и невнятной, как у пьяной. – Мне надо мыться! Смыть все это! Отвези меня! Я не хочу!
Вик поднял ее на руки и понес к своей машине. Зеваки, собравшиеся вокруг, неохотно расступались. Кто-то снимал их на телефон.
- Полиция уже едет, - крикнули из толпы. – И «Скорую» вызвали. Куда вы ее тащите?
- Своим ходом будет быстрее! – откликнулся Соловьев. – Ну-ка, помогите открыть заднюю дверцу!
Какой-то парень поспешил исполнить команду и широко распахнул дверь. Вик осторожно сгрузил Милу на сидение.
- Я тебе все тут испачкаю, - с глупым смешком предупредила она.
- Переживу, - он улыбнулся ей. – Все хорошо, Мила!
- Правда? – она уцепилась за эту фразу. – Все правда хорошо?
- Конечно. Все хорошо!
Мила откинулась назад, но на затылке уже вспухала шишка, и девушка зашипела от новой порции боли. Как ни странно, это пошло на пользу, она вновь начала соображать.
- Вик, в машине осталась моя шапка! – встрепенулась она, хватаясь руками за голову. - И кошелек! И паспорт! Надо достать!
Все это валялась где-то внизу, под мертвецом. Милка бы ни за что сама не полезла за ними, но надеялась, что Вик чего-нибудь сообразит. Миле казались важными все эти мелочи.
- К черту все, - сказал Вик, устраиваясь на водительском месте и поворачивая ключ в замке зажигания. – Здоровье дороже.
- Но там большая сумма! В кошельке. Я хотела купить телефон…
- Мы купим тебе телефон, - Вик сдал назад и выкрутил руль, разворачиваясь. – Потом. Обязательно купим.
Мила чуть расслабилась. Вик же рядом! И он обещал, что все будет хорошо. Она смотрела в боковое окошко на толпу, на покорёженную машину, на грузовик со смятым кузовом. Одно его колесо с торчащим из него обломком оси отлетело и валялось на проезжей части. Где-то вдалеке на шоссе показались проблесковые маячки спасательных служб, спешивших к месту аварии. Их вой стремительно приближался.
- А ведь я чуть не погибла, - сказала Мила, хихикнув. Улыбаться ей было больно, болела щека, по которой ее били, и ухо ныло, но она была живой, и это компенсировало все прочее. – Вик, мы попали в жуткую переделку!
- Это точно, - ответил Вик. – Боюсь, в этом есть моя вина.


7.3.

- Какая вина? Ты не виноват. Это они! – вновь овладев собственным языком, Мила спешила выложить Соловьеву все, что ей пришлось пережить. – Я шла с паспортом, а они меня схватили. Затолкали в машину и повезли на кладбище. Кто-то меня там ждал. На кладбище, представляешь? И еще в водонапорной башне! Но потом за нами погнались! Это были настоящие гонки. Бандит не справился с управлением. Вик, слышишь, они все мертвы! Я так желала им смерти, и они умерли на месте. Почему я жива? Но ведь это справедливо, да? А куда ты меня везешь – в больницу?
- В принципе, надо бы в больницу, – Вик кратко взглянул на нее в зеркало заднего вида.  
- Ты же врач! Я помню, ты был врачом! Со мной все в порядке, не хочу в больницу, ты сам меня осмотри и убедись. Я тебе доверяю. А почему ты сказал, что в аварии есть твоя вина?
- Потому что, удирая от меня, шофер поехал на красный.
- Так это ты за нами гнался?! Но как? Как ты узнал? Ты же пошел домой!
- Случайно.
- Ты же не пользуешься своей машиной, - усомнилась Мила. – Ты сам сказал...
Соловьев вздохнул. Он узнал о похищении, когда решил проверить следящую программу на смартфоне. Два слипшихся флажка, обозначавшие Милкин плащ и сумку, синхронно двигались по направлению к супермаркету.
Вик с досадой покачал головой, молчаливо упрекая девушку в нарушении обещания. Было похоже, что она отправилась в магазин. В этом не было ничего невозможного, и он уже хотел идти за дровами, чтобы протопить на ночь свою остывшую печь, но тут флажки рванули прочь от супермаркета на приличной скорости. И ладно бы один – скажем, сумку украли, - но оба вместе! Это означало, что Мила внезапно оказалась в чьей-то машине.
Размышлять, в чем дело, было некогда. Вик, нашаривая в кармане брелок от «Мицубиси», опрометью кинулся во двор. Машина не подвела – завелась с пол-оборота. Выехав в узкие ворота, Соловьев сверился с указаниями на карте и дал по газам.
Прыгать по обледенелым колдобинам на крутом склоне было опасно, но Вик предпочел подъем в гору более легкой, но длинной дороге в объезд. Мотор ревел, колеса иногда пробуксовывали на льду, но в целом получилось терпимо. На проспект Вик выбрался одновременно с преследуемой машиной.
Он сразу же определил свою цель, догнал ее и пристроился сзади. Милка была внутри вишневой «Приоры». С какой целью она в ней оказалась, каким образом – предстояло еще понять. Вик склонялся к тому, что вряд ли добровольно. Об этом говорило нервное поведение водителя «Приоры», заметившего слежку.
Они немного попетляли по улицам города, пересекли реку и взяли курс куда-то в сторону Николаевки. Но далеко не уехали…
- Вик, чего молчишь? – спросила Мила. – Как получилось, что ты узнал о похищении?
- Я подбросил тебе маячок, - неохотно признался Соловьев.
- Ты следил за мной?!
Краска бросилась ей в лицо. Мила отчего-то заключила, что маячок передавал не только ее местоположение, но и все разговоры в салоне. И все действия бандитов. И Вик видел, как ее били и щупали, пытаясь обнаружить несуществующий телефон в трусах.
- Прости, я должен был знать, если с тобой что-то случится, - оправдываясь, произнес Соловьев. – Они говорили, к кому тебя везли? Что-то кроме кладбища и водонапорной башни упоминали?
Мила молчала, потому что горло перехватило спазмой. Она не сердилась на него, как думал Вик, она сердилась на себя и жалела себя. Слишком беспомощная, с характером вечной жертвы, неудачница и полное позорище – вот кто она такая! Мила представила, как выглядит со стороны в окровавленных лохмотьях, опозоренная и всклоченная, и заплакала.
Соловьев посмотрел на нее, тяжко вздохнул и с расспросами завязал. Мила всхлипывала все громче, размазывала слезы и кровь по опухшим щекам и стягивала под горлом растерзанный плащ. Эйфория от счастливого спасения сменилась непроглядным отчаянием.
Вик привез ее не в больницу, не в пансионат, а к себе домой. Загнав машину под древний навес, закрыл ворота и открыл двери в дом. Он снова подхватил девушку на руки и занес в комнату, поставив в центре, под абажуром.
Мила, дрожа, отвернулась, ненавидя себя за жалкое зрелище, которое собой представляла. Но Вик, казалось, был тоже изрядно смущен. И первые же сказанные им слова, подтвердили это.
- У меня нет центрального отопления и горячей воды, но если ты немножко подождешь, сейчас я все организую: и баню, и чистую одежду. Мне не хотелось, чтобы тебя видели в таком виде в пансионате. Будут лишние вопросы.
Мила кивнула. Она села на стул, который ей указали, безучастно закуталась в плед и сидела, пустив остаток сил на обуздание слезливой истерики. В руки ей Соловьев всунул холодный пакет из холодильника, велев прижать к пострадавшей скуле. Мила прижала, но не верила, что поможет. Завтра лицо опухнет, а левый глаз превратится в щелочку, и она станет еще краше, чем сейчас.
Вик с бытовыми хлопотами справился быстро. По комнате стало расползаться тепло, а небольшой чан и чайник на плите принялись позванивать крышками.
- Мила, вот вода. Пока в тазике и в чане, - позвал ее Вик, приглашая пройти в закуток за занавеску. – Вещи и полотенце на стуле. Как умоешься, садись к столу, я заварю чай. А потом протоплю баню. Там есть бак с краном, очень удобный.
- Спасибо, – прошелестела она, поднимаясь. Все мышцы у нее ныли, как и голова, раскалывающаяся от оплеух. – Не надо баню, я так…
- Точно не надо? Мне не сложно.
- Баню завтра… потом… я очень устала.
- Как скажешь. Может, тогда ужин?
- Не хочу. Спасибо. Чая достаточно.
Мила действительно устала. Шаркая ногами, как столетняя бабка, она скрылась за занавеской. Постояла, сгорбившись, над исходящим паром тазиком, взглянула в узкое зеркальце, висевшее на стене, и едва не застонала. Глаз уже начинал заплывать, нос покраснел, а лицо было в потеках туши и крови, как у индейца, вышедшего на тропу войны. Или как у зомби, вылезшего из могилы.
Мила принялась лихорадочно избавляться от одежды, скидывая ее в кучу прямо на пол. Схватив мыло и губку, стала намыливать руки и тело. Железистый запах, так донимающий ее, усилился, и Милка поняла, что это воняет кровь мертвеца.
Пока она приводила себя в порядок, Вик все-таки разогрел ужин. Милкину порцию наложил на тарелку и поставил на стол – захочет, так съест. Не захочет, рядом с чашкой чая он положил печенье и яблоко. Подумав, достал из холодильника кефир.
Мила вышла из-за печки чуть посвежевшая, но безрадостная и вялая. Равнодушно посмотрела на котлету с макаронами, пригубила чай и попросилась где-нибудь прилечь.
Вик пододвинул к ней по столу блюдце с таблеткой:
- Выпей, чтобы заснуть. У тебя сотрясение, нужен полный покой.
Милка послушно запила таблетку чаем. Вик смотрел на нее внимательно, но по его выражению было сложно вычислить, что он обо всем думает. Милка же мечтала о тишине. Как хорошо, что он не повез ее в пансионат! Там бы все принялись ее теребить и задавать вопросы, а сейчас это было лишним.
- Туалет у тебя во дворе?
- Увы, да. Слева от навеса с машиной. Показать?
- Я найду.
- Ладно, только куртку мою сверху накинь! А пока ходишь, постелю тебе на кровати у окна, - Соловьев встал.
Мила подозревала, что кровать в доме одна, и она выселяет хозяина на диван или вообще на пол, но не стала возражать. Понимала, что Вик не отступит. Да и силы закончились.
Подушка, заправленная в новенькую жесткую наволочку, пахла какими-то травами. Мила легла и, натянув одеяло по самые уши, закрыла глаза. Вик выключил верхний свет, и комната погрузилась в полутьму.
Она уже засыпала, когда сквозь сон услышала вибрацию телефона, оставленного Соловьевым на обеденном столе. Вик, видимо взял его и вышел в сени, чтобы не мешать. Негромко хлопнула дверь, скрипнула половица... Милка повернулась на другой бок, но звук французской речи ненадолго выдернул ее из наплывающего сна обратно в реальность.
Вик говорил приглушенно, и она не могла ничего разобрать, кроме отдельных слов.
«Так странно, - подумала она, - почему по-французски? Он что – шпион?»
Но мысль ушла, так и не разбудив ее окончательно. Вик был ее спасителем и героем и мог говорить с кем пожелает и как пожелает. Она приняла бы его всякого, потому что любила. Да, любила!
Свернувшись калачиком, она заснула в его доме, в его постели и на его подушке. И ей наконец-то стало хорошо. Никакие кошмары не преследовали ее этой ночью.

...

Peony Rose: 23.11.21 13:57

Однако Мила чудом выжила. Такой шок и потрясение кого угодно доведут до срыва, оправляться же потом нужно долго...
Вик безусловно молодец. А влюбленность Милы в Вика... закономерна. Образцовый герой )

Спасибо!

...

Tannit: 23.11.21 13:58

Приветствую!
Нат, спасибо за продолжение.
События начали развиваться весьма динамично.
Представляется парадоксом, что при вселенской попытке восстановления баланса, нацеленной на Милу, погибли окружающие, но не она сама. Мила в такой страшной аварии, можно сказать, отделалась легким испугом.

...

Dione: 23.11.21 15:11

Интересно, кто приказал похитить ее. Наверно, Андрей. Быстро же нашел.

...