Мы обещали не расставаться (СЛР, 18+)

Я рада встрече.
_________________

Спасибо! Читаю с удовольствием! А Вадима мне жаль, теперь назад-то все вернуть очень сложно, хотя оступиться может любой.

Спасибо за продолжение

Действительно, иногда так хочется всё вернуть назад, но простым извинением, как в детстве перед мамой, нельзя вернуть хорошее к себе отношение.
_________________

Таня, большое спасибо за новую главу!
И мне Вадима жаль очень(( так же как и Тинку(( Душа болит за них обоих(( А таких стерв как Полинка на костре надо сжигать за то, что с легкостью могут ломать чужие судьбы и лезть таким мерзким способом в чужие отношения!
Лешка очень нравится, хороший, порядочный парень, но насильно мил не будешь... Очень хочется и для Лёши счастья, надеюсь, что и он встретит свою вторую половинку, которая будет отвечать на его чувства взаимностью не из-за благодарности, а действительно от большой любви!
___________________________________

Интересно, что подумает Тинка, когда узнает, что в положенный срок Полина не родила?
P.S. Почему многие думают, что Тинка не может полюбить Лешу или кого-то другого после Вадима? Вадим - это первая юношеская любовь. Она не забывается, но рано или поздно проходит. Тем более, если человек предал и женился на другой
_________________

 » Глава XVI

Татьяна Медведева
Мы обещали не расставаться

Глава XVI
Всё бежало своим чередом - и в природе, и в жизни. Зима сменилась весной, пришло и лето. Тинка родила девочку, назвали Екатериной, в честь Алёшкиной и Вадима бабушки. Вот уже дочке исполнилось три года. Алёшка два года подряд успешно проходил практику на центральном телевидении в Москве, куда его и пригласили работать, послав ему вызов на распределение после окончания вуза.
Тинка тоже не менее удачно отрабатывала практику на радио в Ленинграде, там её давно считали своей и охотно взяли бы на постоянную работу. Но, похоже, доля у женщин такая: ехать с мужем, хоть на край света. К счастью, Алёшку не направляли в Сибирь или Дальний Восток, хотя интересно было бы там побывать, но с маленьким ребёнком всё-таки страшновато.
Даже в Москву переезжать ей не очень хотелось. В Ленинграде было с кем в случае чего оставить Катюшку: всегда на подхвате бабушки Светлана и Екатерина. Есть много друзей, правда, Зосимчик уехала в Смоленск по распределению. Есть та же тётя Рита с её «артиллерией знакомств и договорённостей».
Однажды, уже на пятом курсе, проявилась нежданно-негаданно мать Вадима. Тинка гуляла с Катюшей после детского сада во дворе, и вдруг увидела её, идущую им навстречу. Она во все глаза смотрела на внучку и наверняка намеревалась подойти к ним и заговорить, но Тинка свернула резко в сторону. И тут как раз дочка заметила спешащую с работы свекровь и закричала радостно: «Бабуля, а мы тебя ждём!» И бросилась той на шею. Когда Тинка обернулась, чтобы посмотреть на мать Вадима, её уже не было на дороге.
Через несколько дней она снова увидела недалеко от детской площадки Людмилу Николаевну, которая стояла в стороне и наблюдала за ней и Катюшкой. Однако подойти не решилась. Когда Тинка рассказала Алёшке об этих встречах, он заявил, что теперь сам будет гулять с Катюшей по вечерам после детского сада. К нему-то уж она никак не посмеет подойти.
Конечно, чтобы избежать нежеланных встреч с матерью Вадима, стоило уехать их Ленинграда. Но всё же в столице предстояло начать жизнь заново – это пугало.
Хорошо, что работу искать не надо. Редактор, с которой она сотрудничала на ленинградском радио, договорилась со своей бывшей коллегой, переехавшей в Москву, чтобы послушала её репортажи; той они пришлись по душе, и она устроила Тинку к себе на радио.
На новом месте им дали комнату в коммунальной квартире, где жили ещё одна молодая семья с пятилетней дочерью и тридцатилетний вдовец с двухлетним сыном. В общем, всё складывалось неплохо.
В середине ноября бабушка Екатерина справляла своё семидесятипятилетие. Наотрез отказавшись отмечать его в ресторане, как советовали сын и невестка, она решила праздновать дома, позвать только самых близких людей: это семьи сына и падчерицы, подругу из Свердловска, трёх старых соседок и племянника с женой.
Всех, кого приглашала, а делала она это по телефону и напрямую сама, категорично предупреждала, что не потерпит отказа, иначе крепко обидится, если не приедут. Вот почему скрепя сердце невестка Людмила согласилась поехать с мужем к свекрови на юбилей, а ведь она не была у неё многие годы. Светлану же не видела более двадцати лет. А теперь придётся встретиться.
Тинка с Алёшей тоже не очень обрадовались. С Вадимом их пути-дорожки более трёх лет не пересекались, и теперь им совсем не хотелось столкнуться с ним.
С большой неохотой собирался на юбилей и Василий, муж Светланы. Нельзя сказать, что он недолюбливал Сергея, в молодости тот ему даже нравился – бравый молодой офицер-фронтовик - просто переживал за жену и сына, как бы не оскорбила их ревнивая Людмила. И сыну к тому же сложно будет меж двух отцов.
Вадим с Полиной, которые уже год, как жили у его родителей (Полинкина бабушка вернулась к себе в квартиру и заявила, что намерена перед смертью пожить одна – устала от дочери и зятя), добирались до дома именинницы на такси вместе с отцом и матерью. Они работали в разных театрах, им повезло – на этот субботний вечер удалось обоим подмениться.
Внешне казалось, Вадковские, родители с детьми, живут дружно: на людях не ссорились, между собой обходительны. Между тем сами они знали про себя, что едва терпят друг друга. Полинка была взрывной и неуступчивой. Свекровь её считала к тому же крайне ленивой и грубой: за собой ни посуду не помоет, ни постель не уберёт, а о том, что в комнате нужно еженедельно пылесосить и обтирать пыль, ей такая мысль в голову и не придёт. Невестка о свекрови тоже была невысокого мнения: всё ей не то, зудит и указывает без конца.
Иногда кажется, размышлял Вадим, что всё произошло лишь вчера. И вот теперь у него такое же ощущение, будто с Тинкой расстался лишь сутки назад.
Все эти годы разлуки, как ни странно, злился на неё, словно не он, а она изменила и бросила его. Вопреки здравому смыслу и неоспоримым фактам, накручивал себя и строил обиженного. Так было легче жить, особенно после того, как узнал о выкидыше у Полинки и о неожиданной беременности Тинки.
О, если бы она не поспешила выйти замуж за его брата! Всё сложилось бы иначе. Вадим вернулся бы к ней. Пусть не сразу, а после того, как Полинка бы окрепла.
Только для Тинки их любовь ничего не значила. Раз быстро оказалась беременной от Алёшки, ещё до их свадьбы – словоохотливая бабушка рассказала им с Полинкой об этом, когда они пришли её проведывать после поездки в Ригу. Правда, он тогда думал, невеста брата – Инна Зальц, бабушка не называла имени. Каким ударом было для него узнать, что это его любимая.
А ведь их расставание должно было быть не навсегда. Как не могла это предвидеть Тинка, такая понимающая и проницательная во всём, которая спасла его, когда он тонул в Караярке! Она же говорила, что вытащила его из реки для себя – так распорядилась их общая судьба, а с нею не поспоришь, нужно лишь подчиняться.
Как могла забыть своё обещание быть с ним рядом, что бы ни случилось! Ни расстояния, ни чужие наветы, ни чрезвычайные обстоятельства, ни собственная вспыльчивость, ни глупая гордость, ни вздорная ревность – ничто нас не разлучит! Не так ли клялись они друг другу? Вадим попал, можно сказать, в чрезвычайные обстоятельства… И всё, любовь её закончилась, не прошло и месяца, как переметнулась к брату. Хотя могла бы подождать!
А он… Парень покосился на Полинку. Она сидела слева от него, гордо вскинув огненную голову, и безразлично смотрела вперёд. Веснушки, тщательно замазанные тональным кремом, были не видны. Благодаря чему её лицо с тонкими чертами казалось необыкновенно ангельским. Другой на его месте подумал бы возвышенно: просто глаз нельзя отвести от такой небесной красоты! Водитель, мужчина лет тридцати пяти, так и делает – не сводит с неё взгляда, вместо того, чтобы смотреть на дорогу.
Вадим же предпочёл бы менее броскую красоту Тинки: её бирюзовые глазки, сверкающие в зависимости от настроения и цвета одежды разными оттенками, то нежно-голубыми, то светло-зелёными или серыми, её густые пушистые волосы, которые можно накручивать на палец и делать из них забавные колечки, её милую успокаивающую улыбку и нежный голос.
Полинка, почувствовав на себе его взгляд, блеснула своими малахитовыми глазищами лукаво. Продувная бестия, подумал Вадим, всё время что-то выгадывает. Он предложил ей развестись ещё два года назад, когда застал в театре, в гримёрной, целующейся с Серовым. Она клялась, что Никита просто-напросто показывал ей, как нужно правильно целоваться на сцене, хотя её героине этого не требовалось.
Вадим не такой уж наивный, как она думает. Он понял сразу, что Полинка врёт. Но чувство вины за не родившегося у неё ребёнка, за постоянные думы свои о Тинке, заставило его простить жену.
Впрочем, напрасно. Потому что Полинка, похоже, беззастенчиво наставляла ему рога не только с Серовым, но и с другими парнями. До него доходили об этом слухи, но он отмахивался от них, поскольку не ревновал. Даже, можно сказать, надеялся где-то подспудно, что она полюбит другого и уйдёт от него без скандала и обид.
Недавно узнал, что жена спит с режиссёром, в постановке которого играет ведущую роль. Новость эту до его сведения довёл, как ни смешно, Никита Серов, наверное, из ревности. Вадиму было всё равно, ведь сам он не прикасался к жене уже несколько месяцев. Они даже спали в разных постелях, хотя и в одной комнате: она – на диване, он – на раскладушке. Поскольку твёрдо решил развестись с ней и сообщил ей об этом. Полинка слёзно упросила подождать с разводом: у отца неприятности в театре, она не хочет их добавлять ему.
Вадим всегда не понимал, что удерживало её около него. Зачем цеплялась, прекрасно зная о его любви к другой? Неужели ею двигало только желание ощущать себя замужней? Так, любой влюблённый в неё был бы рад жениться на ней. Может, надеялась вылепить из мужа послушного раба, которого можно двигать по карьере, как ей хочется, и вертеть им, как ей вздумается? Тогда просчиталась в нём, Вадим оказался не так уж мягок и податлив. Она хотела, чтобы он работал у её отца, ему это пришлось не по душе, как ни просила, не пошёл к тестю в труппу, принципиально устроился в другой театр.
Поднимаясь по лестнице на четвёртый этаж (в доме не было лифта), Вадим чувствовал, как в предвкушении встречи с Тинкой взволнованно бьётся сердце. Дверь на их звонок открыл Алёшка. В белоснежной приталенной рубашке на выпуск, без галстука, с причёской как у солиста «Битлз» Пола Маккартни, тоже шапочкой, но гораздо кудрявей, хотя и старательно причёсанной, немного напоминал мушкетёра.
- Полина, ты по-прежнему восхитительна! Красота твоя не иссякает! – воскликнул он после того, как пожал руку отцу и брату и раскланялся с мачехой. – Я рад тебя видеть. – И помог девушке снять пальто. – Мы вас заждались, все уже в сборе.
Тут в прихожую вбежала маленькая девочка в розовом батистовом платьице и с розовым бантом на черноволосой головке.
- Это наша с женой дочь Екатерина, - представил её Алексей с гордостью в голосе и нежно приобнял ребёнка.
- Папа шутит. Это бабуля Екатерина, а я Катюша, - чисто, без какой-либо шепелявости и картавости, бойко поправила малышка отца. И застенчиво улыбнулась гостям, показав чудесные ямочки на щёчках.
Сергей присел перед ней на корточки.
- Катюша, ты меня помнишь, я был у тебя на дне рождения летом, когда тебе исполнилось три года? – спросил, заглядывая девочке в глаза, такие же коричнево-чёрные, как у него самого.
- Помню, - важно ответила Катя, - ты мой дедушка. У меня их целых три. А бабушек – четыре! – И показала на пальчиках.
Вадим заметил, как мать побледнела, и испугался, вдруг что-нибудь выкинет резкое против Алёшки или этой невинной малютки, которую отец, оказалось, навещает. Между тем всё пошло неожиданным образом. Мама страшно удивила его тем, что не рассердилась, а растрогалась и присела перед крохой и внезапно достала из сумки немецкую куклу размером в полторы взрослых ладони. Она привезла её из Берлина и хранила в серванте, в упаковке, как зеницу ока.
- Я не была у тебя, Катюша, на дне рождения, - произнесла чуть севшим голосом, - поэтому хочу тебе подарить Генриетту. Она приехала из Германии и чувствует себя одинокой в нашей стране. Надеюсь, ты полюбишь её и будешь беречь.
- О, да! – радостно пообещала малышка и захлопала в ладошки. – Я полюблю. И куклы мои полюбят её! Ты очень хорошая тётя! – и неожиданно обняла Людмилу за шею.
От умиления у той даже слёзы навернулись. Вадим был поражён: мать никогда открыто не проявляла нежных чувств к детям – ни к нему, ни к племянникам, тем более чужим. Была всегда сдержанной и строгой.
Похоже, её поведение немало удивило и отца: он смотрел на неё изумлённо, словно в первый раз увидел.
Лишь когда стали садиться за стол, появилась Тинка. Они с матерью Алёшки стали носить из кухни тарелки с горячим блюдом. Вадим встретил её настороженный взгляд. Холодно кивнула ему, приветствуя, повернулась к его отцу с матерью и приветливо поздоровалась с ними.
Она была прежней Тинкой! Нисколько не изменилась. Такая же вся складная, нежная и волнующая. Волосы аккуратно подняты вверх и заколоты, сама гибкая и изящная. Ступает мягко и в то же время решительно. Ярко-синее платье с короткими рукавчиками придаёт её светлым глазам необычную синеву.
«Я люблю тебя, Тинка!» - мысленно прошептал он, не спуская с неё пристального взгляда. Она смятенно вздрогнула и приостановилась, на миг застыв, как будто услышала его беззвучный шёпот. Потом, смущённая и чуть растерянная, опустилась на стул рядом с Алёшкой за столом, машинально взяла у него дочку и посадила к себе на колени – словно прикрылась ею от посылаемых Вадимом сигналов. Он же сел напротив.
- Угощение готовили Светлана с Валентиной, - не преминула похвастаться юбилярша. – У них золотые руки, поймёте, как только попробуете их мясо по-французски и отбивные по-итальянски.
- Моей заслуги тут немного, - поспешно запротестовала Тинка. – Это всё мама, а я у неё была в подручных, исполняла, что приказано было.
- Не скромничай! – остановила её бабушка Екатерина. – Ты сама многое умеешь, но не спорю, у Светланы тебе есть чему поучиться, она в поварском искусстве талант.
- Думаю, мы с Валентинкой, - вмешалась Тинкина свекровь, загадочно улыбаясь, - когда уйдём на пенсию, устроим в квартире нелегальную столовую и будем кормить холостых мужиков ближайшей округи, - и заговорщицки подмигнула невестке.
- Кто бы вам позволил! – захохотал громко Василий. – Мы с сыном встанем грудью, но не подпустим к нашему столу чужих мужиков. Верно, Алёшка!
Тот кивнул и прошептал что-то на ухо Тинке, она округлила глаза и толкнула его в бок. Он озорно усмехнулся и поцеловал её в нос.
Вадима прямо передёрнуло. Ему неприятно стало, что кто-то целует его Тинку. Неожиданная ревность пронзила его насквозь, как будто имел на неё право.
Праздничное застолье, как и намечалось, проходило дружно и весело. Гости провозглашали тосты в честь юбилярши, вручали подарки. Маленькая Катя прочитала безошибочно и проникновенно стихи, сочинённые родителями. Все вместе спели песню «Катюша» под гитару, на которой довольно умело играл Алёшка.
Как себя ни ругал, как ни старался отвлечься на разговоры с племянником бабушки, пятидесятилетним дядей Мишей, на спортивные темы, Вадим всё равно механически боковым зрением следил за перемещениями Тинки. Когда она соскакивала, чтобы убрать грязную посуду, он смотрел краем глаза ей в спину и чувствовал каждый её шаг.
Полинка без конца выбегала покурить на застеклённый балкон. С ней выходил иногда и Алёшка. Сам Вадим не курил, как и отец. Вот опять жёнушка направилась к балкону, позвав его брата. А Тинка снова взялась за грязные тарелки и направилась в кухню. Он тоже, схватив опустевшую хлебницу, устремился за ней. Ему, как воздух, необходимо хотя бы несколькими словами со своей Русалочкой перемолвиться.
Просто спросить, как ей живётся без него, вспоминает ли его иногда, ведь после того горького дня, когда он узнал о Полинкиной беременности, они не виделись и не разговаривали. Серов сказал ему, что видел её у институтского театра. Вадим не поверил, потому что не в правилах Тинки, пообещав одному, бегать за другим.
Однако вышло всё не так, как намерен был поступить. Хотел только поговорить, но, приблизившись к Тинке и вдохнув её запах, присущий лишь ей – запах свежести летнего утра, - не сдержался и обнял её сзади за талию, забыв, где находится и что время не вернулось назад.
Она уже начала мыть посуду, руки были почти по локоть мокрые. Странно, не видя его, Тинка мгновенно поняла, кто обнимает её. Задрожав невольно, нашла всё же силы в себе повернуться и замахнуться, чтобы ударить влажной ладонью по бесстыжему лицу бывшего парня.
Тем не менее ударить не получилось. Поскольку Вадим как будто и ждал, что она повернётся к нему лицом, легко перехватив её руки, притянул к себе, прижался к ней бёдрами и жарко впился в губы девушки.
Ничто для него не стало важным, кроме радости держать любимую в объятиях и целовать её. Пусть хоть весь мир от возмущения затопает ногами, пусть Алёшка кричит сколько хочет, пусть его родители и бабушка набросятся на него с укорами! Он на всё готов ради мига счастья снова быть с Тинкой, как в юности.
И она ему отвечала, он чувствовал, как девушка млела в его руках, испытывая наслаждение.
Но никто, к счастью, не вошёл в кухню и не напал на них с укорами. Тинка сама, опомнившись, оттолкнула парня.
- Бессовестный! – прошипела она, вся пылая гневом. – Как ты посмел! А если бы Алёшка вошёл! Я совсем не хочу его расстраивать. Тебе-то всё равно кого обнимать – ничего не свято, легко разрушаешь и не ценишь то, что имеешь. – В голосе её, кроме враждебности, появилась и ирония. – Напрочь забыл, что пришёл с женой! Её тоже предаёшь, как меня предал когда-то.
И запылала ненавистью, как огнедышащий змей, направив её на неверного Вадима. Но он, пожалуй, с места не сдвинулся и ничего не произнёс в ответ, словно онемел.
- Не смей больше протягивать ко мне свои подлые руки! – С трудом усмирив ярость, добавила разочарованно: - И за что только я тебя любила когда-то?! Ты был самовлюблённым дерьмом, таким и остался!
Развернулась и стремительно выскочила из кухни.
Оглушённый её оскорблениями, Вадим остался, где стоял. Ему нечего было возразить. Действительно, со стороны всё так подло и выглядело. Он поцеловал жену своего брата, имея свою собственную. Только правда была несколько иной. Но никому не нужны нюансы. И совсем никому нет дела до его переживаний и до его любви к Тинке, которая никогда не исчезала, жила в нём всё время. Даже самой Тинке. Она возмущена проявлениями его любви.
В самом деле, как он мог не сдержаться?! А теперь сам себе противен. Однако солгал бы, если бы стал утверждать, что вернись время вспять на минут десять, он поступил бы иначе. Нет, он снова не удержался бы обнять Тинку – в этом уверен на все сто процентов.

_________________

_________________

Танюша, ты так сильно передала страдания Вадима, что в конце стало жалко этого подлого предателя! А так его стремление себя оправдать и сделать виноватой Тинку раздражает!
Не хватает ясности, как складываются отношения в семье Кравченко.
Но я надеюсь, что перекуры на балконе с Полинкой не закончатся для Алеши интрижкой с женой брата? Я про Полинку не могу ничего хорошего думать, она, мне кажется, все готова у Тинки отобрать. Вадима не получилось, так за Алешку может приняться из принципа, вернее у нее никаких принципов и комплексов нет. А Алешка сейчас хорошо устроился на перспективном месте в столице - можно и уводить, все равно с Вадимом ничего не получилось.
_________________

"Ты смотришь на меня, в глазах твоих печаль.
Ты смотришь на меня, и мне тебя не жаль.
Как успокоить Вас, измученная юность,
Как успокоить Вас? Вся жизнь перевернулась!(с)
_________________

Спасибо за главу скажу честно Вадима не жалко, хоть убейте меня, сам во всем виноват. Надо было думать, а теперь поезд ту ту . Мама его теперь поди локти кусает, для родной внучки стала тетя, ну что ж зато у неё есть её любимая Полина. (Хотя уже и не так рада видеть её в родственницах ). Плати с сыночкам по считам теперь.
Леха со своими перекурами как бы не докурился до постели с Полиной, а то уж я совсем разочаруюсь Да стервятина Полина не угомонится никак, не получилось с одним, лезет к другому, надеюсь Лёша с большим мозгом чем братец, тем более он знает историю Тинки.
Тинка растит прекрасную дочь.
_________________

Спасибо! Как и ожидалось, особо жизнь у. Вадима не сложилась. И про Тинку не понятно. Может так и живет с Алешкой, как с другом. А Вадиму хватает совести еще и обвинять Тинку в предательстве.

Нет слов просто! До сих пор с этой мигерой живет, жаль ему ее, а его кто пожелел? Как наверно больно видеть что сам все разрушил! Огромное спасибо!!!!!

Таня, спасибо за продолжение!

Сколько лет прошло, в репертуар Вадима не меняется - Тинка-предательница не дождалась его, добра молодца, и бросилась в объятья брата
И да! Мне тоже не нравятся эти частые перекуры Алексея с подлой рыжей Хотя пока совсем не понятно, как сложилась семейная жизнь молодых Кравченко.
___________________________________

Спасибо.
С одной семейной парой ясно, как и было в начале там никакая
семья будет. А со второй не все ясно. И интересно,чем закончится праздник.
Ждем продолжение.
_________________