эля-заинька:
09.05.11 13:14
» Глава 4. А в ресторане, а в ресторане...
Глава 4
А в ресторане, а в ресторане…
Алёна никогда в жизни не видела такого роскошного ресторана, везде была позолота и алый бархат, просто невероятная красота, как в зарубежных сериалах. Она смотрела на все это великолепие и не могла поверить, что видит это богатство наяву, вот бы бабушка увидела все это! Официанты в черных костюмах и бабочках бесшумно скользили среди гостей, подносили бокалы с шампанским, даже ей, словно Алёна была какой-то важной персоной. Она невольно сравнила это заведение с кафешкой, где некогда работала, и впервые в жизни ощутила стыд за то, что была официанткой в таком низкопробном заведении.
Алёна с восторгом крутила головой по сторонам, куда не кинь взор везде мужчины в дорогих костюмах, а женщины рядом с ними щеголяли откровенными нарядами и массивными драгоценностями. Алёне казалось, что она на этом балу Золушка и ее платье краше всех остальных нарядов, она самой себе казалось такой красивой в этот день, что старалась поймать свое отражение на любой гладкой поверхности.
Они с Владом поздравили именинника, подарив ему нечто в небольшой коробочке, и пошли прохаживаться среди других гостей. Влад представлял Алёну своим друзьям, те целовали ей руку, чем неимоверно смущали, она краснела и старалась спрятаться за Влада. Но тот будто не замечал этого, и быстро передвигался от одной группы гостей к другой, таща за собой Алёну. Вскоре это ему надоело, и Влад оставил ее возле стола с закусками, а сам снова к кому-то подошел. Оставшись одна, Алёна немного успокоилась, никто не горел желанием с ней заговорить, и она спокойно гуляла по залу, рассматривая гостей, их наряды и украшения.
Ева и Ян шли по залу медленно, попивая шампанское, и если на Яна все девицы смотрели заинтересовано, то на Еву чуть ли не с жалостью. Алёна стояла совсем недалеко от них, рассматривая темно – синие платье Евы, она была одета, наверное, скромнее всех, ни блесток, ни страз, ни огромных каменей. Но почему-то невольно обращала на себя внимание.
Обернувшись, Алёна увидела позади себя очень красивую женщину, ее светлые волосы были искусно забраны назад, лицо, удивлявшее своей свежестью, так и сияло, аппетитная фигура была затянута в серебристое платье с блестками. Женщина эта, как и большинство дам в зале, не сводила взор с сына Влада и медленно походкой «от бедра» шла к нему. Алёна немного отступила с пути этой женщины и постаралась подойти поближе к детям Влада.
- Ян, милый, здравствуй – женщина широко улыбнулась, сверкнув неправдоподобно белыми зубами, только улыбка была немного странной, будто губы не слушались ее.
- Здравствуй, мама, - Ян улыбнулся в ответ, но глаза были холодными, как шампанское в запотевшем бокале.
Алёна от удивления потеряла дар речи. Мама? Эта женщина - мать Яна? Но она так молода и стройна. Неужели это жена Влада? Хотя нет, Влад говорил, что не женат. Может быть, они в разводе? Все эти вопросы вихрем пролетели в голове Алёны, и она еще ближе подошла к Еве и Яну, к счастью, рядом стояла кадка с огромной ветвистой зеленью, которая удачно скрыла её от глаз Виллерможей.
- Милый, ты чудесно выглядишь, впрочем, как обычно. Это же у нас наследственное – белокурая красавица так и лучилась счастьем.
- Ну, да – согласился Ян.
- О, Ева, я тебя и не заметила – взмах неправдоподобно длинных ресниц и вся сила очарования направлена на сестру сына.
- Добрый вечер, Виктория, я смотрю, вы обновили себе губы - Ева вежливо улыбалась, одной из тысячи своих фальшивых улыбок.
- Да, дорогая, правда, вышло чудесно? – Виктория осторожно потрогала край нижней губы.
- Лучше и не придумать – согласилась Ева.
- А тебе, Яник, нравятся мамины новые губки? – мать силилась изобразить воздушный поцелуй, но пластиковые губы плохо слушались.
- Очень – оскалился сын.
- Вика, привет – Влад подошел к детям и красавице – блондинке.
Алёна постаралась еще сильнее придвинуться к растению, почти слиться с ним и затаила дыхание.
- Владик, чудно выглядишь – томно протянула та.
- Спасибо, Викуся, ты само очарование. Где Михайлыч, кстати? – Влад дружелюбно похлопал ее по плечу.
- Пошел выкурить сигару, знаешь все эти ваши скучные дела. В кои-то веки пришли повеселиться, а он сразу кинулся обтяпывать свои делишки, мало ему дней на неделе – в голосе Виктории сквозило раздражение.
- Так, пойду я с ним потолкую – бросил на ходу Влад и, чмокнув Вику в щеку, направился вглубь зала, так и не заметив притаившуюся Алёну.
- Яник, милый, нам с тобою нужно как-нибудь отобедать вместе. Сто лет тебя не видела, столько всего произошло! Знаешь, моя Пуся ощенилась! Мне из Милана привезли такие туфли и совсем по бросовой цене. А еще говорят, у Владика новая девочка. Молоденькая – это было произнесено таким тоном, будто возраст Алёны был непростительным грехом – ты просто обязан все рассказать мамочке.
- Обязательно, мама – ответил сын, силясь улыбаться беззаботно.
- Ладно, еще увидимся – ответила та, и величаво повернувшись, пошла по залу, ловя восхищенные взгляды мужчин.
- Старая сука. Ненавижу – процедил Ян, как только Вика отошла на достаточное расстояние.
- Я бы добавила еще слово искусственная – поддержала его Ева.
- Надеюсь, что она загнется от очередного наркоза – прошипел Ян.
- Не надейся, такая выкарабкается из любой задницы – отпив из бокала, сказала сестра.
Ян и Ева пошли дальше по залу и остановились возле изящных кресел, присев, они начали с заговорщицким видом шептаться. Алёна вздохнула с облегчением, её не заметили. Семья Виллерможей оказалась не такой простой и однозначной как казалась на первый взгляд. Выходит, у Евы и её брата разные матери, и мать Яна глубоко ему ненавистна.
Алёна хотела уже выйти из своего укрытия, когда на месте, где до этого стояли Виллерможи, остановились двое мужчин. Они были похожи между собой, поэтому Алёна сразу поняла, что это отец и сын.
- Арсений, на кого это ты так смотришь? – спросил седовласый коренастый мужчина у холенного блондина в светло-сером костюме.
- Вон, та брюнетка, по-моему, очень даже ничего – ответил он, и кивнул в сторону, где сидели Ян и Ева.
Алёна постаралась посмотреть непредвзято на дочь Влада, что-то было в ней такое властное, благородное что ли, она вполне могла привлечь внимание этого красавца. Они бы были красивой парой, наверное, он – светленький и радостный, она – темненькая и серьезная, противоположности притягиваются. Алёна затаилась в своем укрытии, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
- А, это Ева – дочь Влада Виллерможа, я ее зову «цепная сука Влада» - рассмеявшись, ответил отец блондина.
- Отец, за что? По-моему, она очень даже ничего, в ней чувствуется класс.
- Класс? У нее хватка покойного деда - Йоси Виллерможа, если вцепится, то оторвет прибыль зубами, за отцовский банк готова убить голыми руками – пояснил седовласый мужчина – такие как она – не бабы, а машины по производству денег. Йося её очень любил, говорят, когда Влад снюхался с этой потаскушкой Викой, которая сейчас тянет бабки из Михайлыча, Ева даже жила у деда, он воспитывал её, пока не слег. Вот, и вырастил точной копией себя, за копейку попа прикончит.
- Ты преувеличиваешь – недоверчиво сказал Арсений.
- Отнюдь. Полгода назад она вышла из мест не столь отдаленных, получив три года условно за два убийства. Убила ради папочкиных денег – усмехнулся тот.
Блондин присвистнул, а Алёна в ужасе посмотрела на Еву. Убийство двух человек! Убийство! Ужас какой! Как она могла такое сделать? Наверное, сочиняет этот седой все, Ева не сможет убить. Хотя, наверное, сможет. Внезапно Алёна вспомнила как расхаживает дочь Влада по кабинету, заложив руки за спину, четко по линии ставя ноги, как ненавидит закрытые двери, как смотрит тоскливо на сигаретный дым, смакует его запах и вкус, будто стараясь накуриться впрок.
- Год назад в дом Виллерможей пробрались ночью два идиота, в надежде обокрасть. А как-то получилось, что до хрена денег было дома, и охраны как таковой совсем не было. Говорят, это были какие-то обдолбанные наркоши, они даже и не знали, в чей дом лезут и есть ли там кто-то, просто хотели что-нибудь стянуть, доза нужна была – рассказывающий смачно крякнул, опрокинул залпом в себя содержимое бокала, и продолжил – вроде Ева услышала шум, спустилась вниз и застрелила их.
- Она что спит с оружием? – спросил удивленный Арсений.
- Не знаю, но точно, что не с мужиком – усмехнулся отец блондина – кто такую вынесет. И вот, отсидев полгода в СИЗО, получила три года условно за убийство двух молодых пацанов. Да здравствует наш суд, самый гуманный и справедливый суд в мире, ну, и деньги ее папаши. Так вот, поговаривают, что Влад так впечатлился, что написал завещание, по которому Ева наследует все имущество, кроме того, ввел ее в состав акционеров «Стандарта». А Яник остался в пролете, сестричка оказалась проворнее, крови Йоси в ней, видимо, больше.
- Ничего себе дочурка выслужилась.
- А то – засмеялся мужчина – по тому и зову ее «цепной сукой Владика». Действительно, редкостная стерва. А видел новую бабу Виллерможа? Такую блондиночку зашуганную, бродит по залу одна одинешенька.
- Ага, ни о чем, нет в ней класса, все так и кричит «колхоз», хоть вроде и одел он ее прилично, только зряшная это затея – отозвался Арсений.
Алёна невольно оглядела себя, платье помялось совсем немножко, но она все еще элегантна в нем. Наверное. Она вздохнула, «колхоз». Как ни крути, а она им все равно не ровня. Вот, почему говорят, что подслушивать нехорошо. Алёне казалось, что двоё этих совершенно незнакомых мужчин вываляли её в грязи. Это было мерзко, противно и очень обидно. Да, она не такая, как их жены и дети, она не сможет убить, она не будет делать искусственные губы, но неужели она хуже их только поэтому?
***
Ян хотел напиться до бесчувствия, его уже совсем не радовали женские заинтересованные взгляды. Он знал их всех, как облупленных, всех до единой. Молодые суки, жены старых дураков, что на них женились или просто содержат. Неужели они настолько слепы, что не видят, каждая из них раздвинет перед ним ноги, стоит лишь поймать в темном углу. Противно.
Но хуже всех его мать. Шлюха дешевая, вульгарная и глупая. Каждый такой вечер для него становится позором, улыбаться ей, делать вид, что ему все равно, что его мать дешевка, смотреть как она напивается и начинает горланить песни. О, это становится последней каплей, вся ее напускная светскость улетучивается и остается лишь гнилая сущность, лезущая наружу. Мразь, холодная, бездушная дура.
Ян отошел за очередной порцией виски, пока бармен наливал ему огненную жидкость, Ян прикидывал, сколько еще будет длиться этот проклятый день рождения. Где-нибудь минут через 30-40 всех усадят за столы, начнется праздничный ужин, отсидев на котором часа 2, можно будет смело уходить.
- Виски со льдом – раздался рядом хрипловатый женский голос.
Ян повернул голову и увидел шатенку лет 25 в золотистом платье в пол, она была в меру накрашена и вроде даже грудь была своя и губы тоже настоящие. Редкость, однако. Ян никогда прежде её не видел, наверное, очередная потаскушка кого-то из местных.
Девица тем временем опрокинула в себя залпом виски, поморщилась, по-мужски крякнула и равнодушно посмотрела на Яна.
- Было вкусно? – спросил он.
- Очень – без тени улыбки ответила девушка.
Ян был удивлен, девица даже не пыталась с ним познакомиться, такого спокойствия по отношению к своей персоне он давно не встречал среди женского пола.
- Ян Виллермож – представился он, протягивая ей руку.
- Алина Краснова – ответила она и спокойно пожала протянутую руку, при этом постаралась поскорее освободить свою ладонь.
- Краснова? Ты что дочь Бориса Краснова? – удивился Ян.
- Да, только что из чертового Лондона, Кембридж мать его, был мною покорен – резко бросила она.
- Круто – приподняв брови, отозвался Ян.
- Еще порцию виски - повернувшись к бармену, сказала Алина.
Подождав пока девушке нальют, Ян приподнял свой бокал, и произнес:
- За знакомство, прекрасная Алина.
Та кивнула и опять залпом выпила, слегка вздрогнула, когда огненное виски обожгло горло. Ян хотел вслух присвистнуть от такого не девичьего поведения, но тут Алина увидела кого-то в толпе приглашенных, поморщилась, и, распрощавшись с Яном, постаралась быстро затеряться среди гостей.
- Пятый бокал за вечер, крепка девка на выпивку – восхищенно глядя в след Алине, сказал бармен, и Ян не мог с ним не согласится.
***
Ева спустилась по ступеням крыльца и, порывшись в сумке, вытащила пачку сигарет. С жадностью затянувшись, она стала успокаиваться, как же ей были ненавистны все эти люди, лживые, вульгарные, устраивавшие пошлые сборища. Она медленно шла к стоящей рядом с подъездной аллеей кованой скамье. Вся эта обстановка, бархат и позолота, словно претенциозный бордель, как ей надоели все эти пафосные сборища, где все её обходят стороной. Её и раньше не любили бабы местной знати, а теперь еще, и бояться, как же она ведь убийца. Можно подумать, что большинство здешних папиков лет 10 назад обошлись без пролития крови.
- Вы не против, если я к вам присоединюсь? – раздался приятный мужской голос.
Ева подняла глаза и увидела сероглазого блондина с тонкими, правильными чертами лица, облаченного в светло - серый костюм. Она кивнула и немного подвинулась на скамье.
- Арсений Штейн – представился мужчина.
- Штейн? Выходит, сын Владимира Штейна – владельца «Мостостроя»? – спросила она, покусывая кончик сигареты.
- Он самый – согласился собеседник.
- Ева Виллермож – представилась она.
- Такая красивая женщина не боится совсем одна бродить в сумерках? – улыбаясь, поинтересовался Арсений.
Ева посмотрела на него с удивлением, потом засмеялась хрипло, безрадостно.
- Я ничего не боюсь, меня обычно боятся.
- Глупцы. Вами надо лишь восхищаться – галантно ответил Штейн.
- Мило.
- Но вы не впечатлены?
- Нет.
- Я буду стараться впредь – пообещал Арсений.
- Старайтесь, но я не впечатлительная тургеневская барышня – затянувшись в последний раз, сказала Ева, и затушила окурок.
Она поднялась со скамьи, расправила платье, и кивнула на прощание Арсению.
- Ева – окликнул он её, когда она немного отошла, та обернулась – я люблю вызовы и трудные задачи.
- Я не вызов и не задача – спокойно парировала она и пошла к ступеням, ведущим в ресторан.
Арсений смотрел ей в след и улыбался, такая женщина стоит усилий по её завоеванию.
...