Линда Ховард "Волшебство Маккензи"

Спасибо труженицам. Єто великолепная новость. Ждем.

 » Главы 3 и 4

За долготерпение и интерес к Маккензи выкладываю сразу две главы .

Глава 3
Перевод – barsa, редактирование – Nara, вычитка - Партизанка

– И поэтому ты на меня напала?
Синие глаза стали еще холоднее, если такое вообще было возможно.
– Нет, – рассеянно ответила Марис, уставившись на его лицо, как будто прежде никогда не видела. Она была настолько ошеломлена, словно действительно увидела его впервые. Только что произошло что-то, но что именно девушка не могла точно понять. Марис чувствовала то же, что и в первый раз, когда встретила Макнила, только сейчас ощущения были более сильными и примитивно сексуальными. Она слегка нахмурилась, пытаясь уловить мысль или дать точное определение пережитому ощущению, чем бы оно ни было. Мужчина сжал запястья девушки, заставляя Марис собраться с мыслями и возвращая ее к вопросу, который он задал, и ответу, которого ожидал.
– Я только сейчас поняла, что ты коп. А напала на тебя потому, что ты не дал мне позвонить братьям, и я испугалась, что ты можешь оказаться одним из плохих парней.
– Так ты пыталась меня устранить? – казалось, сама мысль об этом привела его в ярость. – У тебя сотрясение мозга. Как, черт возьми, ты собиралась бороться со мной? И кто, кстати, научил тебя этому?
– Мой отец. Он научил драться всех нас. Могло сработать. Во всяком случае, я могу победить многих мужчин, – просто сказала она. – Но ты профессионал, и я сразу узнаю подготовку, когда сталкиваюсь с таким человеком в действии.
– Ты думаешь, что я коп, так как умею драться?
Она могла бы рассказать Макнилу о Зейне и Ченсе, которые, хоть и не служили в полиции, но были похожи на него манерой поведения. Промолчала, поскольку не была на все сто процентов уверена в том, что их организация или агентство, как бы ни называлась та структура, в которой они работали, имела дело с Государственным департаментом или Министерством юстиции. Вместо этого она одарила Макнила таинственной улыбкой.
– Вообще-то, тебя выдали трусы.
Он вздрогнул от изумления, потеряв над собой контроль и уставившись на нее широко открытыми синими глазами.
– Мои трусы?
– Это не короткие плавки. И не белого цвета. Они слишком сексуальные.
– А это, очевидно, свидетельствует о том, что тот, кто их носит – коп? – скептически протянул он, покраснев.
– Перекати-поле не носят серые сексуальные боксеры, – заметила она.
При этом девушка не упомянула о том интересе, который возбуждали в ней эти пресловутые серые секси-боксеры. Возможно, в данных обстоятельствах ей все-таки не следовало упоминать о его нижнем белье. Не то, чтобы его реакция была неожиданной, ведь она сама была едва одета, хотя на Макниле одежды было еще меньше. Марис не могла не чувствовать тяжесть его покрытых волосами ног на своих ногах, давление его бедер. Несколькими минутами раньше она осознала, что мужчина тщательно контролирует каждое свое прикосновение, и поэтому, несмотря на близость их тел, не возникало ощущения интимности происходящего. Но теперь ситуация изменилась. Дело было не только в его возбуждении, но и в том, как Макнил удерживал ее под собой, словно их краткая схватка сдернула с него маску жесткого самоконтроля и спровоцировала на, обдавшую их обоих жаром, чисто мужскую реакцию. Марис глубоко вздохнула, ощущая, как незнакомое волнение охватывает ее, заставляя быстрее биться сердце, а каждую клеточку тела трепетать от пробуждения к жизни. Та, глубоко запрятанная дикая и неистовая часть ее натуры, о которой она всегда догадывалась, но которую ни один мужчина до этого так и не сумел затронуть, теперь ликовала в страстном удовлетворении от того, как он ее обнимал.
– Копы тоже не всегда их носят.
Ее комментарий относительно нижнего белья определенно его беспокоил. Марис снова улыбнулась. Темные глаза девушки были полузакрыты в чувственном наслаждении от незнакомого ощущения тяжести мощного мужского тела. Чрезвычайно возбужденного мужского тела.
– Как скажешь. Никогда раньше не видела раздетого копа. А чем конкретно ты занимаешься?
Мгновение он молчал, разглядывая ее лицо. Она не знала, что он там увидел, но его черты стали менее напряженными, и он еще сильнее навалился на нее.
– А конкретно я из ФБР, специальный агент.
Федеральный агент? Девушку как будто вырвали из окутавшего ее чувственного тумана. Марис растерянно посмотрела на него.
– Не думаю, что похищение лошади является федеральным преступлением.
Он почти улыбнулся.
– Оно и не является таковым. Слушай, если я тебя отпущу, ты снова попытаешься меня убить?
– Нет, обещаю. Кроме того, я не пыталась тебя убить. Даже если бы хотела, мне с тобой не справиться.
– Очень обнадеживает, – сухо заметил он, но все-таки отпустил ее руки, и, слегка переместившись, оперся на локти. Из-за этого его бедра еще плотнее прижались к ее, заставив Марис слегка раздвинуть ноги, приспосабливаясь к давлению. У нее перехватило дыхание. Его интерес к ней возрос настолько, что уже не было никакой возможности вежливо его игнорировать, но Макнил успешно справлялся с этим, ничуть не смущенный реакцией своего тела на близость Марис.
Девушка еще раз глубоко вздохнула, наслаждаясь тем, как при каждом вдохе ее грудь трется о мощные мускулистые мышцы его груди, заставляя соски твердеть.
О Боже, как прекрасно! Она бы с радостью лежала в кольце его рук и только бы и делала, что дышала, если бы не припрятанный где-то жеребец-чемпион и не подонки, висящие у них на хвосте и пытающиеся прикончить их обоих и лошадь.
Но украденный жеребец существовал, и им предстояло решить эту проблему как можно скорее. Девушка сосредоточилась и, не обращая внимания на то, что лежала, придавленная Макнилом, кинула на него пронизывающий взгляд:
– Так зачем федеральному агенту вздумалось заняться чисткой моих конюшен?
– Затем, чтобы найти того, кто убивает лошадей и наживается на этом, получая потом страховые выплаты, босс.
Он добавил последнее словцо сухим тоном, намекая на то, что она самонадеянно объявила конюшни Соломон Грин своими.
Девушка проигнорировала не очень тонкий намек, потому что слишком часто слышала поддразнивания на эту тему от членов своей семьи. Она просто считала своим все, что действительно любила. Марис отодвинула голову как можно дальше от него, вдавив ее в подушку, и окинула его откровенно скептическим взглядом.
– Мошенничество по страховкам теперь входит в компетенцию спецагентов?
– Входит, когда оно сопровождается похищением людей, вывозом их за пределы штата и убийством.
Убийство! Она была права: кто-то пытался убить их. Неизвестный ударил ее по голове. Или она заработала гусиное яйцо более традиционным способом – падением?
– Что привело тебя в Соломон Грин?
– Наводка.
Кончик его рта слегка приподнялся. Лицо Макнила находилось так близко к ее собственному, что она могла разглядеть мельчайшие морщинки, вызванные его легкой улыбкой.
– Правоохранительные службы не могут успешно функционировать без помощи информаторов.
– Так ты знал, что Фурор в опасности? – Девушке это определенно не понравилось. В ее темных глазах начала зарождаться ярость. – Почему не предупредил меня? Я была бы начеку и присматривала бы за ним, не вызывая подозрений. Ты не имел права рисковать его жизнью!
– Все лошади застрахованы, и любая из них могла стать мишенью преступников. Фурор был наименее вероятным объектом, потому что он слишком хорошо известен. Его гибель повлекла бы за собой слишком много вопросов и наделала бы шума. – Макнил замолчал, пристально разглядывая лицо девушки. – И до вчерашней ночи ты входила в мой список подозреваемых.
Она впитала новую информацию, почти никак не отреагировав, только слегка сжала губы.
– Почему вчерашняя ночь заставила тебя передумать? Что произошло?
То, что она никак не могла вспомнить события той ночи, одновременно расстраивало и пугало Марис.
– Ты обратилась ко мне за помощью и была в таком бешенстве, что едва могла говорить, и чего-то боялась. Сказала, что мы должны вывезти Фурора из конюшен, и если я не помогу, то справишься сама.
– Я сообщила тебе, кто за ним охотился?
Макнил слегка покачал головой.
– Нет. Как я уже сказал, ты едва могла говорить, и поэтому не ответила бы на мои вопросы. Тогда я подумал, что ты слишком напугана, и, после того, как мы спрячем лошадь в безопасном месте, собирался дать тебе немного времени успокоиться, а потом уж задавать вопросы. Затем я заметил, что ты слишком бледна и дрожишь, но списал это на шок от выброса адреналина. Ты хотела ехать дальше, но я заставил тебя остановиться здесь. Как только мы вошли в комнату, ты тотчас отключилась.
Его рассказ напомнил девушке о двух интересующих ее вопросах: разделась ли она самостоятельно или он сделал это за нее, и почему Макнил убежден, что может заставить ее делать все, что угодно. Марис нахмурилась, осознав, что он может подтвердить свое убеждение на деле – ее позиция в настоящий момент доказывала это. Он не причинил ей боль, но физически она полностью находилась под его контролем.
Девушка нахмурилась еще больше, когда ее раздражение собой и своим положением возросло. Она опять делала это – уклонялась от главного. Можно было и дальше отвлекаться под влиянием своего неоспоримого влечения к Макнилу или же сосредоточиться на решении существующей проблемы. Жизнь Фурора и, возможно, ее собственная, зависела от помощи, которую она сможет оказать этому человеку.
Ничего важнее не было.
– Стоничеры, – медленно произнесла она, – единственные, кто получат финансовую выгоду от смерти Фурора, но они могут заработать намного больше, используя его в качестве племенного жеребца. Потому его убийство не имеет смысла.
– Это еще одна причина, по которой я считал, что опасность ему не грозит. Я наблюдал за всеми лошадьми. Страховка по ним не была бы такой большой, но их смерти не вызвали бы и такого переполоха.
– Как я тебя нашла? – спросила она. – Я пришла в твою комнату? Позвонила тебе? Кто-нибудь видел нас, и заметил ли ты кого-нибудь?
Его комната была одним из десяти таких же крошечных, но отдельных помещений, находящихся в длинном узком блочном здании, построенном Стоничерами специально для проживания временных наемных работников, не имеющих другого жилья, а также для тех, кто должен все время находиться поблизости от конюшни. Как тренер, Марис была достаточно важной фигурой, чтобы иметь в распоряжении собственный маленький коттедж на три комнаты, расположенный среди прилегающих к конюшне построек. Ответственный за молодняк, мистер Уайз, также проживал в собственной квартире, находящейся на втором этаже блока для жеребят, откуда мог наблюдать за жеребыми кобылами по видеомониторам. Там всегда сновали люди, и кто-то их наверняка заметил.
– Я не был в своей комнате. Я находился во второй конюшне, проверяя обстановку, и только вышел через заднюю дверь, когда ты прискакала на Фуроре. Было темно, и я думал, что ты меня не заметила, но ты остановила коня и попросила помочь. Грузовик и трейлер, в котором чуть раньше привезли маленькую гнедую кобылку, все еще находились неподалеку и были сцеплены, поэтому мы загрузили Фурора и уехали. Если кто-то и видел нас, то сомневаюсь, что он успел заметить в фургоне лошадь и тем более узнать в этой лошади Фурора.
Что ж, вполне возможно, подумала Марис. Вторая конюшня предназначалась для содержания кобыл, привезенных на ферму для разведения. В декабре темнеет рано, лошадей уже развели по стойлам, а работники отдыхали или ужинали. Грузовик и фургон не принадлежали Соломон Грин, и все знали о том, что в тот день в трейлере привезли кобылу, поэтому никого не мог заинтересовать отъезд автомобиля, кроме водителя, решившего остаться переночевать и пуститься в обратный путь на рассвете следующего дня. Завести Фурора в прицеп не составляло труда, он никогда не упрямился. На самом деле ему даже нравилось путешествовать. Процесс погрузки Фурора в фургон не занял, скорее всего, больше минуты, и они уже были в пути.
– У меня не было возможности позвонить своим, – отметила она, – но, может быть, ты позвонил кому-нибудь, пока я спала?
– Я позвонил с телефона-автомата и сообщил о происходящем в свой офис. Они попытаются нам помочь, но не слишком явно, иначе сорвут операцию. Ведь мы до сих пор не знаем участников дела, если ты, конечно, что-то не вспомнила за последние несколько минут.
– Нет, – с сожалением протянула девушка. – Последнее, что я помню, это как шла к конюшне вчера днем. Это было после ленча, но точного времени не помню. Еще мелькают какие-то отрывки воспоминаний об ужасной злости, потом испуге, и еще, как я бегу к стойлу Фурора.
– Если ты что-то вспомнишь, даже самую незначительную подробность, скажи мне немедленно. Забрав жеребца, мы дали им прекрасную возможность убить его и обвинить в этом нас. Вернее, они будут так думать, пока не узнают, что я из ФБР. Они будут яростно охотиться за нами, так что лучше знать, кого ждать в гости.
– А где сейчас Фурор? – тревожно спросила Марис, положив руки на плечи Макнила и слегка толкнув. Она поерзала, пытаясь выскользнуть из-под него, чтобы встать, одеться и отправиться к жеребцу. Не в ее привычках так небрежно относиться к комфорту и безопасности лошади. Хотя она знала о добросовестном отношении Макнила к животным, окончательная ответственность лежала на ней.
– Угомонись, с ним все в порядке. – Макнил поймал ее руки и опять прижал к подушке. – Я его спрятал. Никто его не найдет. Уж я-то точно не облегчал им задачу. Оставив жеребца на автостоянке, где любой мог его заметить, мы бы возбудили дурацкие подозрения. Чтобы найти лошадь, им сначала придется добраться до нас.
Она расслабилась среди подушек, уверенная в безопасности Фурора.
– Прекрасно, и что же мы собираемся теперь делать?
Он колебался перед ответом.
– Мой первоначальный план состоял в том, чтобы выяснить, что ты знаешь, а потом спрятать тебя в каком-нибудь безопасном месте, пока все не закончится.
– И куда ты собирался спрятать меня? В фургон к Фурору? – в ее голосе слышалась едкая ирония. – Плохо, совсем плохо. Я ничего не могу вспомнить, и тебе придется держать меня поблизости на тот случай, если все-таки память вернется. Мы в одной упряжке, Макнил, и тебе следует отказаться от мысли спрятать меня.
– Есть только одно место, куда бы я хотел тебя спрятать, – медленно протянул он. – И ты уже там.


Глава 4
Перевод – Lady Melan, редактирование – Nara, вычитка - Партизанка

Это заявление не стало для нее сюрпризом – все доказательства были налицо.
В действиях Алекса Макнила по отношению к ней отчетливо проявлялось присущее мужчинам собственническое чувство: оно сквозило в каждой линии его тела, в пристальном взгляде синих глаз, смотревших на нее сверху вниз.
Марис не могла ошибаться насчет этого взгляда. Она росла, видя точно такой же в глазах отца, обращенных к матери, когда он стоял к ней очень близко, почти касаясь, и каждая мышца его тела будто звенела от едва уловимого напряжения. Бессчетное количество раз Марис видела этот взгляд и у пяти своих братьев, обращенный сначала к их подругами, а затем – у четверых из них – к женам. Жаркий, обжигающий взгляд желания.
Чувства к Алексу повергали Марис в смятение, пугали и волновали. С первого взгляда между ними что-то возникло, и она точно знала, что скоро придется с этим "что-то" иметь дело.
Именно поэтому Марис так отчаянно старалась избегать его, не желая запутываться в более близких отношениях и терпеть сплетни коллег по работе. Конечно, у нее и раньше были свидания, но нечасто. Всякий раз, когда мужчина начинал проявлять излишнюю привязанность или настойчивость, она инстинктивно отстранялась. Марис никогда не хватало времени и терпения на то, что отвлекало ее внимание от лошадей или работы, да она, собственно, и не хотела, чтобы кто-то вторгался в ее жизнь.
Марис ревностно оберегала свой внутренний мир, не позволяя никому, кроме ее семьи, проникнуть в него. Похоже, это являлось общей чертой всех Маккензи – комфортно чувствовать себя в одиночестве и даже предпочитать его, хотя все ее братья, за исключением Ченса, в конечном счете женились и безумно любили своих жен. Они сделали это именно потому, что по-настоящему полюбили. Вот и Марис предпочла дожидаться единственную в жизни любовь, а не тратить напрасно время на краткие интрижки с мужчинами, с которыми у нее случайно возникало взаимное физическое влечение.
С влечением у них с Макнилом все было в порядке. И доказательством служила та выпирающая часть его тела, что сейчас давила на нежную впадинку между ее ног, призывая раздвинуть бедра и насладиться ощущением твердости и мощи, когда он заполнит ее до конца. И тот факт, что ей самой этого хотелось, еще раз доказывало, что влечение Макнила определенно будило в ней ответную реакцию. Следовало бы отодвинуться, но она не могла. Ни одна клеточка ее тела не желала отдаляться от Макнила, и стремилась только к нему, в его объятья.
Марис смотрела на покрытый щетиной подбородок, в синие глаза, потемневшие от острого желания, которое он беспощадно сдерживал. Ее собственные глаза превратились в темные бездонные омуты.
– Вопрос в том, – медленно произнесла Марис, – что ты со всем этим собираешься делать?
– Чертовски немного, – пробормотал он, продолжая осторожно тереться об нее. Движения были настолько чувствительны, что Алекс резко выдохнул сквозь сжатые зубы, его челюсть напряглась. – У тебя сотрясение мозга. И адская головная боль. Бог знает, сколько людей пытаются нас найти. Поэтому мне следует сосредоточиться на наших проблемах вместо того, чтобы думать, как забраться в твои маленькие трусики. И, черт побери, даже если ты сейчас согласишься, я все равно должен буду сказать «нет», потому что сотрясение мозга – это дьявольски серьезно и могут быть осложнения.
В последнем предложении сквозило такое разочарование, что казалось, каждое слово вызывало у Алекса резкую боль.
Марис лежала под ним без единого движения, хотя инстинкты требовали развести бедра, обхватить его ногами и притянуть еще ближе к полыхающей огнем плоти. Ее глаза потемнели до цвета ночного неба, что-то загадочное и древнее отражалось в них.
– Голова уже почти не болит, – низким голосом произнесла Марис, завлекая его взглядом. – И у меня нет никаких осложнений.
– О, Господи… – простонал он, прижимаясь к ней лбом и закрывая глаза. – Это только две причины из четырех.
Стоило Марис шевельнуть руками, как он тут же освободил их. Она положила ладони на его плечи, и Алекс напрягся, ожидая, что сейчас она его оттолкнет и разрушит их близость, чего ему страшно не хотелось. Марис не оттолкнула. Наоборот. Она нежно прочертила линию по выпирающим буграм мышц на его плечах, провела пальцами по ключице, и, наконец, положила руки на его твердую широкую грудь. Черные волоски щекотали ладони Марис. Маленькие мужские соски затвердели и стали острыми, притягивая взгляд. Под ее ладонями сердце Алекса билось тяжелыми сильными ударами.
Она была потрясена и немного озадачена силой охватившего ее желания. Нет, не желания, жажды. Горячей и всепоглощающей жажды. В своей жизни Марис часто наблюдала за сексуальным влечением на примитивном уровне у лошадей и других животных на ранчо и, на более высоком, среди членов ее семьи, как за чем-то одновременно сильным и нежным, простым и сложным. Она не сбрасывала со счетов силу сексуального влечения. Видела ее, но сама никогда не испытывала ни этот жар, ни болезненную пустоту, которую может заполнить только он, ни странное ощущение, как будто все тает и плавится глубоко внутри. Она всегда считала, что почувствует такое, только если полюбит. Но о какой любви можно говорить, если она толком не знает Алекса? Да, ей известно его имя и род занятий, но не человеческие качества, не черты его характера. Невозможно влюбиться в незнакомца. Чувствовать притяжение – да. Но любовь?
Однако ее невестка, Бэрри, однажды сказала, что уже через пять минут после знакомства с Зейном поняла, каким он был человеком, и влюбилась. Да, они были совершенно чужими друг другу, но чрезвычайные обстоятельства, которые вынудили их поспешно вступить в интимные отношения, проявили те грани их характеров, на изучение которых в обычной жизни ушли бы месяцы.
Марис задумалась о сложившейся ситуации и об Алексе, так интимно разделившим с ней неприятности. Что она сумела узнать о нем с того момента, как проснулась, или как вышла из бессознательного состояния?
Он ее ни к чему не подталкивал. Хотел – да. Но не подталкивал. Обстоятельства не были благоприятными, и он выжидал. Он был терпеливым мужчиной или, по крайней мере, терпеливым тогда, когда это требовалось. Умен, она увидела бы это еще тогда, недели назад, если бы позволила себе внимательнее изучить его. Марис не была уверена, но ей казалось, что специальный агент ФБР обязан иметь юридическое образование. У него имелись кое-какие медицинские знания. По крайней мере, о сотрясении мозга. Очевидно, он был весьма решительным, раз заставил делать ее что-то против воли, хотя с сотрясением мозга не слишком-то посопротивляешься. Позаботился о ней. И, что самое главное, несмотря на тот факт, что она спала практически обнаженной, он ни в коей мере не воспользовался этим.
Это был основательный список. Умный, образованный, терпеливый, решительный, заботливый и честный. И что-то еще, постоянно ощутимое и исходящее от него, – некоторая опасность и сдерживаемая внутри сила. Марис помнила тихий, но властный тон его голоса, в нем слышалась абсолютная уверенность в себе и своей способности справиться с любой ситуацией. В этом он походил на ее братьев, особенно на Зейна и Ченса, а они были двумя самыми опасными мужчинами, которых она когда-либо могла себе представить.
Она всегда знала, что одной из причин, по которой она никогда не влюблялась, было то, что мало кто мог сравниться с мужчинами ее семьи. Марис была готова полностью посвятить себя карьере, нежели согласиться на меньшее, кем, по ее мнению, должен был быть настоящий мужчина. Но Алекс Макнил был именно таким мужчиной, и сердце Марис дрогнуло. Неожиданно, впервые жизни, она оказалась на грани того, чтобы действительно влюбиться.
И теперь, глядя в эти глубокие глаза – такие синие, что казалось, тонешь в пучине океана, – Марис поняла. Она вспомнила ту секунду, когда в ней что-то изменилось, безмолвное признавая свою вторую половину.
– О Боже! У меня к тебе очень важный вопрос.
– Валяй! – ответил он и тут же повел плечами, словно извиняясь за подобранное слово.
– Ты женат или встречаешься с кем-то?
Он знал, почему она спрашивала. Только мертвый не почувствовал бы напряжения между ними, а, судя по эрекции, он еще как жив.
– Нет. В данный момент нет.
Алекс не задал тот же вопрос Марис. Проверка работников Соломон Грин дала общую информацию обо всех, в том числе и о Марис: не замужем и не привлекалась полицией. Во время работы на ферме он осторожно поспрашивал и выяснил, что она никогда и ни с кем не встречалась длительное время. Другие ребята подтрунивали над ним из-за того, что он увлекся собственной начальницей. Да, черт возьми, так оно и было, и почему бы не использовать ее в качестве прикрытия?
Марис глубоко вздохнула. Да, так и было. С той же самой прямотой, с какой она привыкла встречать всё в этой жизни, и некоторой обреченностью, которая позволяла принимать вещи такими, какими они были, она едва заметно улыбнулась Алексу.
– Если ты еще не размышлял над тем, чтобы жениться на мне, – сказала она, – тебе лучше начать думать об этом.
Макнил едва сумел сохранить непроницаемое выражение лица, не позволяя шоку, который потряс его с головы до ног, прорваться наружу. Брак?! Он ведь даже ни разу ее не поцеловал, а она уже заговорила о браке!
Разумный человек на его месте уже поднялся бы и вернулся к мыслям о том, как в течение нескольких следующих часов сохранить им обоим жизнь. Разумный человек не лежал бы сейчас здесь, держа в руках эту женщину. По крайней мере, если бы хотел сохранить статус холостяка, которым так наслаждался.
Он хотел ее – без сомнения. Он познакомился с сексуальным желанием в четырнадцать лет и с тех пор потворствовал ему, но при малейшей угрозе заданию умело подавлял. Работа была для него всем. Он с головой уходил в работу, и добивался успеха, используя холодный острый ум. И личной жизнью управлял также. Алекс всегда сам контролировал отношения и разрывал их, когда женщина начинала хотеть большего, чем он намеревался ей дать. Казалось не справедливым обманывать, давая надежду там, где ее не было с самого начала. Поэтому он предпочитал заканчивать роман до наступления стадии взаимных упреков и обвинений.
Но он никогда прежде не встречал Марис Маккензи.
Макнил не поднялся с кровати. Более того, не рассмеялся в голос и не сказал, что сотрясение, возможно, уже плохо повлияло на ее голову. Она была маленькой, аккуратно сложенной, даже хрупкой, и почему-то казалось неправильным заставлять ее злиться или, что еще хуже, ранить ее чувства. Все, чего он хотел, так это продолжать держать ее в объятьях, укачивать словно ребенка, прижав к себе, укрывая и защищая; охранять ее от опасности, которая могла неожиданно обрушиться на них в течение следующей пары часов; оградить ее от всего. Кроме себя. Он хотел, чтобы она открылась ему – беззащитная, обнаженная, полностью в его распоряжении. Он хотел утонуть в этих манящих огромных черных глазах и забыть обо всем, кроме пьянящего лихорадочного восторга, когда он будет погружаться в нее. Такой резкий поворот событий начисто выбил его из колеи. До прошлой ночи она и все остальные работники Соломон Грин были не более, чем подозреваемыми в его списке, и Алекс не позволял себе чувствовать жар всякий раз, когда ее стройное женственное тело появлялось в поле его зрения. Черт подери, ему даже не нужно было ее видеть, предательские мысли уже прокрались в сознание и напоминали о ней весь день, а потом будоражили его и без того неспокойный сон.
Он, как мог, отрицал свою неспособность игнорировать ее с той же легкостью, с какой она игнорировала его. Она всегда сохраняла спокойствие, целеустремленность и обладала стальной волей. Она, как и он сам, полностью отдавалась работе, отчего ему порой казалось, что она просто не способна заметить его существование. Заметить, что он человек, не говоря уже о том, что он мужчина. И это странным образом тревожило его. Ему бы как раз слиться с толпой, но вместо этого он отчаянно старался выделиться. Хотел, чтобы она однажды взглянула на него, и узнавание промелькнуло в ее глазах, а не скользнула по нему взглядом, словно по пустому месту. Ночь за ночью, лежа в одиночестве в постели, он думал о ней, негодуя на себя, что не может прекратить делать этого, и на нее, что она не замечает его. Он хотел, чтобы она точно так же осознавала и чувствовала его, как и он ее, хотел знать, что она точно так же лежит в постели одна, ворочается на простынях и думает о нем. Он хотел ее так сильно, что исходил злостью к самому себе. Ему нравилось в ней абсолютно все, что само по себе было поразительным, учитывая тот факт, что ее манеры нельзя было назвать сексуальными. Она всегда была бизнес-леди до мозга костей; никогда не флиртовала, никогда не выбирала любимчиков среди подчиненных, никогда не выдавала неприличных замечаний, никогда не пыталась показаться более привлекательной. Не то, чтобы ей это когда-либо требовалось… Она не могла бы стать для него более соблазнительной, чем уже была, даже если бы промаршировала перед его носом абсолютно голой.
Он с точностью до миллиметра знал, как именно ее джинсы собираются на маленькой попке, много раз представлял себе, как будет держать эти аппетитные половинки в ладонях, когда она будет скользить по нему вверх-вниз. Он изучил форму ее высокой округлой груди под фланелевыми рубашками, которые она носила, и, учитывая ее миниатюрное телосложение, сходил с ума от одной только мысли, какой тесной она будет, когда он начнет медленно входить в нее. Обычные жаркие сексуальные мысли нормального мужчины. Но он также обнаружил, что не может оторвать глаз от ее атласной кожи, настолько безупречной, как будто она не проводила долгие часы на открытом воздухе. Ни одна женщина не должна иметь такую кожу – гладкую, как у младенца, и прозрачную настолько, что он различал тонкие голубые вены на ее висках. Он часто смотрел на ее светло-каштановые волосы, сильно выгоревшие на солнце, что казались пепельными, и думал, каково это ощутить их шелк на своих руках. Ее глаза, черные как ночь, волшебные и непостижимые, заставляли мужчину попытаться измерить их таинственную глубину.
Если бы желание, которое он сейчас испытывал, можно было бы определить в градусах – от начала кипения до испарения, – то он давно бы уже превратился в пар. И то, что он держал ее в руках всю ночь напролет, не переходя границ, когда она была одета только лишь в поднимающие давление крохотные трусики и его безразмерную футболку, постоянно сползающую с одного плеча, – нельзя было назвать иначе, как чудом.
Алекс испытывал не просто желание, а нечто большее. Потребность продолжить и вознестись еще выше, испытать то, чего он никогда не испытывал. Он не желал остужать эту жаркую лихорадку, эту жажду, о которой раньше и не позволил бы себе размышлять. До прошлой ночи он не разговаривал с ней, даже когда была такая возможность, и следовало использовать девушку, чтобы получить необходимые ему сведения. Странным было и то, что Марис, казалось, тоже избегает его, хотя он сразу заметил, что мисс Маккензи знала всех работников и была с ними накоротке. С лошадьми она была просто волшебницей, но также и абсолютным тираном, пусть и добродушным, когда речь шла об уходе за животными. И все в конюшне относились к Марис с различной долей уважения и обожания. Не в ее характере было избегать кого-либо, но именно так она поступала с ним.
Алекс заподозрил неладное. Быть подозрительным, замечать любое отклонение в поведении вообще – это часть его работы, и то, как Марис вела себя с ним, заставляло задуматься, не допустил ли он какую-то оплошность, вынудившую ее быть начеку. С его прошлым он был хорошо знаком с лошадьми, и логично было выбрать именно эту должность, которой он всячески старался соответствовать. Однако он всегда осознавал, что профессиональная подготовка навсегда изменила что-то внутри него, и цепкий глаз сумел бы найти те крохотные знаки, которые отличали его от других: чрезвычайную настороженность, молниеносные рефлексы, постоянное желание выбрать такое место, откуда бы он смог наилучшим образом защитить себя.
И Марис заметила эти незначительные детали, зная, что именно они означают. Ему совсем не понравилось, с какой быстротой она вычислила все это и тут же сообщила ему: «Ты – коп», пусть даже к тому моменту ее действия убедили его, что она непричастна к лицам, убивающим скаковых лошадей ради получения страховки. Своими черными глазами она видела слишком многое, вот и теперь они смотрели, казалось, прямо в его душу.
Честность всколыхнулась в нем. Пускай каждый гормон его тела вопил, что не стоит менять положение тела, что стоит остаться там, где он есть сейчас, – сверху, между ее раздвинутыми ногами, Макнил стиснул зубы и сказал то, что должен был.
– Брак? Ты, должно быть, повредила голову гораздо сильнее, чем я думал.
Она не обиделась. Наоборот, обвила его шею руками и подарила еще одну из своих легких, загадочных, чертовски женственных улыбок.
– Я понимаю, – ответила она мягко. – Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли. К тому же у тебя есть работа, которая должна быть сделана. Это может подождать. Сейчас тебе лучше сосредоточиться на поимке проклятых убийц лошадей.
_________________

О, сколько счастья!
Спасибо! Вы

Считаю необходимым добавить: редактирование не только мое, но и Паутинки, она внесла весомый вклад, особенно там, где были трудности с переводом

девочки!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! огромное спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
вы самые лучшие!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
забью на работу (пока никто не видит ) и побегу читать !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!



_________________

Девочки, огромное спасибо! Великолепный перевод!

Всем привет. Сегодня за рекордно короткий срок прочла роман "Гора Маккензи"...И сошла с ума от любви к этим героям. Примите и меня в ваш круг поклонниц Маккензи. Очень хочется прочитать продолжение. Кто герой второй части? Я мечтаю чтоб это был Джо. Не знаете, есть ли перевод этого романа?

Ой девочки!Вот радость-то!!!Пошла она, эта работа...я начинаю читать!!!Ура!!!!!

вторая часть про Джо - радуйся - Миссия маккензи, третья про Зейны - Наслаждение Мккензи , сейчас девлчки переводят про Марис - четвертая, последняя будет про Ченса ух как яжду этого все книги, которые уже перевели есть на этом сайте : литература, находишь Ховард и все - читай и наслаждайся
_________________

Замечательно!!! Спасибо )
А Марис девушка не простая, сразу "берет быка за рога" ))

Эйприл, большое спасибо за ответ, но я думала Джо вернется в свой город и встретится со своей прежней девушкой. А он оказывается себе другую нашел.

barsa, Lady Melan, Nara, Партизанка, Паутинка, спасибо Вам огромное Леди!!!! Перевод и редактура просто великолепны!!!
З.Ы. Поищи ссылочки в клубе Маккензи или в теме с переводом "Наслаждение Маккензи" или попроси Тиночку(в личке )
_________________

Сегодня день сюрпризов-столько новых переводов на форуме выложили. Работать некогда, дома читать не дадут. Поэтому мой девиз- работа! Ты меня не бойся, я тебя не трону! Пошла читать новые главы
_________________

Девочки, большущее спасибо!!!!!!!!!!!!!

barsa, Lady Melan, Nara, Партизанка, Паутинка, спасибо за двойной праздник!
___________________________________