Еще один шанс 18+

Спасибо за продолжение. Очень эмоционально.

Спасибо за продолжение!!!! Очень эмоциональная глава,между Машей и Леней так и сыпяться искры!!!Как же Маше тяжело,видеть любимого, но не сметь ему об этом сказать.

Спасибо за продолжение Леня чувствует что Маша вроде как рядом, но не она это,тяжело ему. Машу и Виолетту жаль,надеюсь все решится(((
_________________

Спасибо за продолжение
_________________

Елена, спасибо за продолжение!

Прям альтернативная жизнь какая-то Но и в ней Леонида тянет к Маше, даже если она в другом теле. Любовь!
___________________________________

Лена, спасибо за продолжение!
Так и предполагала, что Маша изменит образ Виолетты.
Теперь та - красотка.
А Леонида к ней тянет, словно чувствует Машу.
Жду продолжения, что же дальше будет!?
___________________________________

Спасибо!
_________________

Умничка, автор! С нетерпением ожидаю момента, когда Маша "откроет" свою тайну) Или Леня сам догадается?))))

Привет!
Я и не знаю, что даже подумать. Опровергаю свои высказывания по-поводу комы. Человек, пролежавший год в коме, потом вряд ли восстановится и будет вести нормальный образ жизни.
Может это какая-то невероятная сила поменяла души местами, чтобы Виоллета стала сильной, поверила в себя, поверила, что ее тоже могут полюбить. Конечно, это может и бред в моей голове.
Елена, спасибо за продолжение!
___________________________________

Лена, огромное спасибо за проду!

 » Глава 12

Глава 12
С того вечера он перестал даже смотреть в её сторону, а девушка каждый раз при встрече с ним отводила взгляд. Как ни странно, Макс не замечал напряжения и неловкости, возникшей между братом и своей помощницей, хоть они и проводили втроём много времени. Он часто оставлял их наедине, но Маша почти сразу выходила следом, находя разные причины, чтобы сбежать от пугающего молчания. Тетерев вообще делал вид, что её не существует, а это причиняло ей невыносимую боль.
Но в этот раз сбежать не удалось, так как Макс буквально приказал ожидать его здесь. Маша чувствовала себя неуютно, а Леонид уставился в монитор, делая вид, что очень занят.
Неожиданно дверь распахнулась и со словами: «Здравствуй, любимый!» в кабинет ворвалась девушка, которую Швецова не хотела бы видеть ещё минимум лет сто. Леонид прохладно кивнул незваной гостье и нахмурился при виде Милы, как всегда легкомысленной и беззаботной. Посчитав его приветствие недостаточным, она перегнулась через стол и пылко поцеловала его в губы.
– Вот это я называю приветствие любимой невесты! – промурлыкала довольно она, блестя белоснежными зубками.
– Значит, ты вернулась, – вздохнув, констатировал Леонид.
– Ты ведь скучал? – кокетливо спросила она, водя острым ноготком по его щеке.
Маша всегда считала поведение этой девушки слишком развязным, и ухватившись за край стула, на котором сидела, едва сдерживала себя, чтобы не сорваться и не отшвырнуть руку, гладившую Леонида.
«Не трогай его! Он мой!»
Хоть Лёня и оставался безразличен к её заигрываниям, но Швецова ревновала.
– Ну, так как, скучал? – повторила Мила, проводя пальцем по его губам.
Тетерев отвел её руку от своего лица и абсолютно равнодушно ответил:
– Нет!
Мила поджала губы и стала похожа на обиженного ребенка.
– Меня не было целых полтора года! – возмутилась она, – и ты ни разу не вспомнил обо мне?
– Конечно, вспоминал, – с нежной улыбкой произнес он, и Мила довольно заулыбалась в ответ, – помнится, я тогда подумал: «Как же хорошо, что мартышки не будет целых два года и она не будет маячить у меня перед глазами».
– Я же просила не называть меня мартышкой! – зашипела девушка. – Лёня, ты злой!
Тетерев расхохотался, а Мила обижено засопела. Наблюдая за их перепалкой, Маша с сожалением понимала, что они были по-настоящему близки и чтобы Мила ни делала, Лёня никогда не злился на нее, а лишь подшучивал. В то время, как на неё в теле Мышкиной, он постоянно сердился и был раздражен, а в его глазах иногда даже читался гнев.
Тетерев снова чем-то поддел свою подругу детства.
– Не смей меня дразнить, – ткнув в него пальцем, величественно приказала она, – или я пожалуюсь Максу, и он поколотит тебя!
Маша неосознанно фыркнула: «Да никогда в жизни младшему Тетереву не справиться с братом!» – подумала она.
Когда же Швецова поняла, что стало неестественно тихо, то, подняв глаза, встретилась с двумя парами глаз, устремленными на неё. И вот тогда-то она осознала, что звук, который она издала, был достаточно громким, чтобы его услышали. Смутившись, она пробормотала слова извинения, а Мила, присев на край стола, стала грациозно покачивать ногой.
– Это кто? – недовольно спросила она, рассматривая девушку, словно букашку под микроскопом.
Швецова напряглась, ей был знаком этот оценивающий взгляд. Безразличным тоном Леонид представил ее.
– Ну и фамилия, – хихикнула Мила.
Маша насупилась и буркнула первое, о чём подумала.
– У самой-то не лучше!
Тетерев захохотал, а разъяренная Мила испепеляющим взглядом пожирала девушку, задевшую её самое больное место. Фамилию Лобкова, какой «наградил» её отец, она ненавидела и мечтала поскорее изменить.
– Тетерев, неужели это твоя очередная пассия? – презрительно проговорила она, но Лёня продолжал посмеиваться над ней, игнорируя её ярость, поэтому Мила обратила весь арсенал сарказма на виновницу своего раздражения.
– Мышкина, ты ведь не надеешься, что сможешь заинтересовать Леонида своей скромной персоной? – Лобкова зло усмехнулась, заметив, как девушка вспыхнула и смущенно отвела глаза. – У нашего принца запросы повыше, правда Лёнечка?
Тетерев сухо усмехнулся, но позволил Миле продолжить фарс. А та, неудовлетворенная молчанием своей жертвы, решила, как минимум, довести её до слёз.
– Бедная девушка, видимо, поздно тебя предупреждать и ты уже попала под его чары, – Мила медленно подошла к Маше.
На лице притворщицы была маска сожаления, и не желая доставлять ей удовольствие, Швецова просто опустила голову, стараясь не слушать её злого шипения. Маша стала считать про себя, но уже дошла до двухсот, а та все не унималась. Ей прекрасно было известно, что Лёня не вмешается по той простой причине (как он объяснял ей однажды, когда она была ещё сама собой), что глубоко уверен: жертва должна постоять за себя сама, без чьей-либо помощи.
Маша решила просто игнорировать Лобкову, пока та не устанет. Но она не учла, что получит обратный эффект – чем упорнее она молчала, тем сильнее распалялась Мила.
– Хотя знаешь, Мышкина, у тебя, возможно, есть шанс оказаться в его постели несколько раз, – Мила мерзко хихикнула. – По-видимому, в последнее время Лёня пресытился утончёнными дамами, ему захотелось попробовать этакую диковинку, поэтому его последней пассией была простая кассирша.
Маша внутри дрогнула и неуверенно взглянула на Тетерева, но он оставался невозмутимым.
– Как же звали ту простушку? – Мила задумчиво прикусила кончик ноготка, а потом на её лице появилась довольная улыбка, – вспомнила, у неё даже имя деревенское – Маша.
Швецова напряглась, она не была уверена, но, кажется, во время трагедии в супермаркете Лобкова училась за границей то ли на дизайнера, то ли на модельера. Она пробыла там полтора года и, возможно, не знала всех подробностей, раз так легко с её губ слетело имя, которое для всех оставалось табу и по сей день.
– Я даже вздохнула с облегчением, – продолжила Мила, – когда, вернувшись, узнала, что Лёня бросил ее, ведь она абсолютно не подходила ему.
– Ме… её никто не бросал, – прошептала Маша.
– Что? – удивилась Лобкова, – не смеши меня, я никогда не поверю, что это она бросила Тетерева! Да ни одна нормальная женщина этого не сделает, а эта непримечательная деревенщина только рада была ухватиться за него.
– Мила, – послышался ледяной голос Леонида, но та лишь отмахнулась от него, не уловив ноток предостережения в его интонации.
– Да ладно тебе, Тетерев! Я знаю тебя слишком давно и с самого начала не верила, что ваши отношения продлятся долго. Такая обычная, необразованная девица могла надеяться лишь на секс с тобой.
Маша сжимала кулачки, а сердце стучало так сильно, словно она пробежала марафон.
– Замолчи! – звенящим шепотом проговорила Швецова, – ты ничего не знаешь о ней!
Немного шокированная яростью, звучавшей в голосе Мышкиной, Мила даже потеряла на какой-то момент дар речи, но это длилось всего секунду.
– Мне достаточно знать, что она дешёвая…
– Не говори плохо об умерших! – крикнула Маша, вновь переживая свою личную трагедию.
Мила удивленно распахнула глаза.
– Она умерла?
– Да!
– Впрочем, – Мила хмыкнула и, пожав плечами, равнодушно произнесла, – невелика потеря.
Раздался оглушительный треск и Лобкова прижала руку к своей щеке, а Маша непонимающе уставилась на свою ладонь.
– Лёня, – всхлипнула Мила, – она… она ударила меня.
В этот момент в кабинет бодро вошёл Макс. Как только он переступил порог, в его объятия влетела рыдающая подруга и уткнулась ему в грудь.
– Максим, эта дрянь ударила меня, – захлебываясь слезами, произнесла она.
Отодвинув от себя девушку, он увидел покрасневшее лицо, и его взгляд посуровел.
– Иди ко мне в кабинет. Я сейчас разберусь и принесу тебе лёд, – твердо сказал он.
Как только дверь за Милой закрылась, Макс угрожающе подошёл к Мышкиной. Его глаза метали молнии, и Маша поёжилась от его гневного взгляда.
– Я не знаю, что здесь произошло, – яростно произнес он, – но ты не имела права поднимать руку на Милу…
– Я не понимаю, как это случилось… – прошептала Маша дрожащим голосом, – я просто хотела, чтобы она замолчала.
– Это не оправдание, – рявкнул младший Тетерев так громко, что бедная девушка вздрогнула, – Мила не просто подруга, она практически член нашей семьи, а ты…
Он шумно задышал, пытаясь держать себя в руках, но это удавалось ему с трудом. Сделав глубокий вдох, он все же смог немного подавить гнев и, по крайней мере, не кричать, а говорить спокойнее.
– Я очень тебя уважаю и ценю, но вынужден…
Максим не успел договорить, так как его перебил Леонид.
– Если бы Виолетта не остановила её, пусть и не очень корректным способом, то это сделал бы я.
Макс удивленно уставился на брата, он впервые обратил на него внимание: глаза Леонида, так же как и у него самого, горели яростью, но в отличие от него, она была направлена на Лобкову. Макс тяжело вздохнул и почесал голову.
– Неужели Мила снова произнесла какую-то ужасную бестактность? – спросил он.
– Она переступила дозволенную черту, – сухо ответил Леонид.
– Понятно, – Макс ещё раз вздохнул, – пойду попробую её утешить.
Маша и Тетерев снова остались одни, но она все ещё не могла прийти в себя и едва ли это заметила. Она не собиралась бить Милу, её рука двинулась, словно сама по себе. Это был по-настоящему сильный удар. Ладонь немного подрагивала, и Маша не сводила с неё глаз. Она не заметила, как Леонид встал и подошёл к бару, налил в бокал коньяк и поднес к её губам.
– Пей! – приказал он, и девушка, не раздумывая, подчинилась, закашлявшись, когда напиток опалил горло.
После этого она будто вышла из транса и заговорила дрожащим от волнения голосом.
– Я не хотела её бить! Сама не знаю, как это произошло…
После этого её слова стали невнятными, а тело стала сотрясать крупная дрожь. Тетерев едва слышно выругался и насильно усадил её в кресло, после чего снова налил коньяк и вставил бокал ей в руку. Заметив, что рука, которой она ударила Лобкову, пунцово красная, он развернул платок и насыпал в него лед. Когда же он взял её руку и положил холод на ушибленное место, девушка вздрогнула и удивлённо посмотрела ему в глаза.
– Почему ты делаешь это для меня? – спросила она робко.
Лёня отстранился и встал, а Маша ощутила, что между ними словно выросла пропасть.
– Я сделал это не для тебя, – холодно ответил он и через минуту добавил, – можешь сейчас идти домой. А по пути подумай о том, что нажила себе опасного врага.
К его удивлению, девушка горько усмехнулась.
– После тебя все остальные кажутся ничтожными.
Лёня приподнял бровь.
– Ты считаешь меня своим врагом?
– А разве это не так? – вопросом на вопрос ответила Маша.
Неожиданно Леонид медленно улыбнулся.
– Наверное, так оно и есть.
Швецова искренне ответила на его улыбку. Уже у самой двери девушка остановилась и обернулась.
– Спасибо, – прошептала она.
– Я же сказал, что сделал это не для тебя!
– Знаю, – произнесла она, прежде чем выйти.
Конечно же, он сделал это ради Марии Швецовой. И пусть он знал сейчас её как Мышкину, но, как ни крути, это все равно было ради неё.
Едва дверь за девушкой закрылась, Тетерев залпом выпил из бокала, к которому она даже не притронулась, понимая, что его нервы натянуты как струна. Он был зол на Лобкову, затронувшую запретную тему, но в данный момент его беспокоило совсем другое.
Что за выражение было на лице Мышкиной? Глубокая печаль и страдание, отразившиеся на нем, сделали её такой беззащитной и трогательной, что в груди у него что-то дрогнуло, а в сердце защемила непонятная тоска. А её искреннее потрясение и сожаление о своем поступке едва не заставило его сорваться с места, чтобы обнять и успокоить её. Желание утешить было настолько сильным, что ему пришлось ухватиться за стол, чтобы усидеть на месте. Такие чувства были, по крайней мере, странными, ведь ещё недавно он не испытывал к ней ни капельки симпатии.
***
Вот уже неделю Маша постоянно ждала проблем из-за стычки с Лобковой, но, к её удивлению, все было спокойно. Она как раз подошла к кабинету Макса с мыслью об этом и вдруг услышала из-за двери его раздраженный голос.
– Ты же ещё недавно сам хотел её увольнения, – кричал младший Тетерев, и до Маши донесся резкий удар, словно кто-то с силой опустил ладони на столешницу. – Я не верю, что ты передумал. Или ты так сильно хочешь досадить Миле?
Повисла тишина. Маша затаила дыхание. Она почувствовала невольную обиду из-за предательства Макса, готового уволить её ради капризов подруги. Но вдруг раздался второй голос: спокойный, прохладный и такой знакомый.
– А ты готов пойти на поводу у привередливой девчонки и потерять ценного сотрудника? – в голосе Леонида угадывалось презрение.
– Конечно же, нет! – взорвался Макс, – но на меня давит отец, а я не могу противостоять ему, как ты!
Опять наступило тягостное молчание. По-видимому, Максим запустил руку в шевелюру, потому что после этого его голос стал звучать расстроенно и подавленно.
– Честно говоря, всегда завидовал тебе, – признался он. – Отец понимает, что не может заставить тебя делать то, что тебе не по душе, поэтому с удвоенной силой давит на меня.
– Значит, пришло время показать ему, что ты тоже имеешь собственное мнение, – уверенно произнес Лёня.
– Ладно, я поговорю с ним ещё раз, – младший Тетерев вздохнул, – ведь ему должно быть известно, что убедительней его можешь быть только ты.
Понимая, что разговор подошёл к концу, Маша, чтобы не быть пойманной, как в тот раз, робко постучалась.
– Доброе утро, – поздоровалась она, войдя в кабинет.
Леонид расслабленно сидел в кресле и на её приветствие лишь кивнул, а Макс виновато отвел глаза.
– Я помешала? – спросила Швецова.
– Нет, мы уже закончили, – вставая, произнес Тетерев и покинул кабинет, оставив брата и его помощницу наедине.
– Как много ты слышала? – напрямик спросил он, нарушая гнетущее молчание.
Маша покраснела, с головой выдав себя.
– Ясно, – Макс вздохнул, – ты, наверное, хочешь знать, что происходит.
Девушка кивнула.
– Знаешь, я до сих пор уверен, что ты виновата в сложившейся ситуации, – не сдержался он, повысив голос, но силой воли заставил себя успокоиться. – Не нужно было попадаться на провокации Лобковой и распускать руки. Из-за этого у нас появились проблемы.
– Она добивается моего увольнения?
– Да, – не стал утаивать Макс, – тебе известно, что наши родители создали эту компанию. Когда отец решил, что мы с Леонидом готовы управлять вместо него, то он отписал нам по двадцать процентов акций, оставив себе лишь десять. Как ты сама понимаешь, остальные пятьдесят – остались у Лобкова, но их семья оказалась в затруднительном финансовом положении и они продали часть акций, оставив себе лишь двадцать процентов. Пятнадцать – приобрели несколько акционеров, а остальные купил Леонид. Вместе с моими у нас большинство, а значит – решающий голос.
После вашей с Милой стычки она пожаловалась своему отцу, а он – моему. Поскольку наши семьи очень близки, то, естественно, мои родители приняли её сторону и подняли вопрос о твоем увольнении на совете директоров.
Макс огорчённо поморщился.
– Я оказался в затруднительном положении. С одной стороны, я не хочу терять лучшего сотрудника, а с другой, – на меня давят отец и совет директоров. Честно говоря, я уже готов был сдаться, но неожиданно мой брат вступился за тебя.
Маша удивилась.
– Но отец не унимается, а противостоять ему может только Леонид. Сегодня снова будем говорить о твоем увольнении, – с сожалением в голосе произнес он.
– Я доставляю тебе слишком много хлопот, – расстроенно проговорила Маша. Макс не ответил.
Швецова пробормотала извинения и вышла из кабинета. Сев за свой стол, она взяла чистый лист бумаги и начала писать заявление об уходе.
***
Совещание уже длилось пятнадцать минут, когда она, постучав, вошла под укоризненными взглядами присутствующих. Мила тоже присутствовала, восседая на стуле возле своего отца, словно королева. На её лице сияла победная улыбка, а Макс, наоборот, был мрачным, словно туча, и по сравнению с рядом сидящим братом казался жалким. Маше сразу стало понятно, что её начальнику приходится тяжело и его решимость тает.
– Тебя сюда не звали! – ядовито проговорила Мила. Но, к её досаде, Мышкина улыбнулась и подошла к Максу. Проигнорировав всех, она положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку.
– Спасибо за все, – прошептала она и протянула лист бумаги.
Его глаза удивленно раскрылись, когда он понял, что это заявление об уходе. Он протянул его Леониду. Тетерев остался невозмутимым.
– Отказать! – твердо сказал он, разорвал лист пополам, а затем спокойно произнес: – Итак, господа, на чем мы остановились?
– Сначала пусть выйдет посторонняя, – сказал один из членов совета директоров.
– Разве? – ухмыльнулся Леонид. – А как по мне, Мышкина, как никто, здесь к месту. Мы ведь её увольнение обсуждаем.
– Пусть остается, это будет даже забавно! – насмешливо произнесла Мила.
Тетерев пронзил Лобкову странным взглядом и стал резко выстреливать словами:
– Кто здесь действительно посторонний, так это ты, Мила, поэтому прошу тебя удалиться!
По залу прошёл ропот негодования.
– Леонид, ты много на себя берёшь! – строго сказал его отец. Но, как и ожидалось от старшего сына, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Напротив, казалось, что он вообще расслабился.
– Поправьте меня, если я окажусь не прав, – произнёс с улыбкой превосходства Тетерев. – На совещании могут присутствовать лишь держатели акций и непосредственно сотрудники компании, а Мила ни к тем, ни к другим не относится.
Повисла гнетущая тишина. Действительно, владельцем акций являлся отец Милы, а она была просто его дочерью. По крайней мере, до тех пор, пока он не перепишет акции на нее. Лобкова возмущенно взвизгнула, но её отец одним лишь взглядом заставил девушку замолчать.
– Несмотря на это, я не против, чтобы Мила осталась, – милостиво разрешил Леонид. – Но если она произнесёт хоть одно слово, ей придется покинуть эту комнату.
Всеобщее молчание означало согласие. Получив желаемый результат, Тетерев продолжил.
– Прежде чем вынести на голосование вопрос о неоправданном увольнении Виолетты Мышкиной, я решил напомнить вам, что мои личные инвестиции, а также капитал в компании составляют почти сорок пять процентов, и я подумываю извлечь его из общего оборота.
– Это безумие! – воскликнул Лобков. – Это крах всей компании!
Лёня приподнял бровь, его лицо стало жестким.
– Тогда вам лучше считаться с моим мнением, – и от того, как он это произнёс, ни у кого не осталось и капли сомнений, что он поступит так, как пригрозил.
– Зачем ты это делаешь?! – со злостью крикнула Мила.
Леонид медленно улыбнулся.
– Я не могу потерять ни одного сотрудника из-за капризов избалованной девицы, – иронично произнес он, и Мила раздраженно выбежала из кабинета. – Итак, приступим к голосованию!
Маша стояла рядом с Максом и ни на секунду не отводила от любимого взгляд. Он был восхитителен. И если бы можно было ещё раз влюбиться в него, она бы так и сделала. В голове крутилось множество вопросов, но самый главный: «Зачем он пошёл против всех ради той, кого сам ещё недавно хотел уволить?»
Никто не посмел проголосовать против увольнения Мышкиной, и Маша понимала, что это – только благодаря откровенному шантажу со стороны Леонида.
Взгляды акционеров, полные недоумения, впивались в Швецову все то время, пока один за другим они покидали зал заседаний. В комнате остались лишь Тетеревы и она.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – накинулся отец на Леонида, и от его громогласного голоса Маша сжалась от страха.
Даже Макс неосознанно вжал голову в плечи, словно был провинившимся мальчишкой, боявшимся строгого папу. Единственный, кто остался невозмутимым и спокойнымбыл Леонид.
– Ты настроил всех против себя! – бушевал старший Тетерев.
– Папа, не стоит так волноваться, подумай о своем сердце.
– Не смей меня поучать! – взорвался отец.
– А ты не смей повышать на меня голос при посторонних, – тихо, но от этого не менее серьезно произнёс Лёня.
На мгновенье старший Тетерев замер. Он осознал, что напрочь забыл о присутствующей здесь девушке, тихонько сжавшейся в углу. Он был зол на неё, так как она посмела избить Милочку. И вспоминая, как девочка отчаянно плакала на его плече, сердился ещё сильнее. И хоть, глядя на Мышкину, было сложно представить, что она могла поднять на кого-либо руку, он все же бурлил от негодования.
– Эта девица… – начал старший Тетерев, обвиняюще направив палец на девушку. Но его сын сжал кулак и опустил его на стол.
Раздался глухой стук.
– Эта девица, как ты её назвал, – еле сдерживаясь, чтобы оставаться спокойным, произнес Леонид, – спасла Милу от участи похуже. И я больше не буду повторять: если Лобкова не оставит Виолетту в покое, то я сделаю то, о чём говорил на собрании.
Старший Тетерев побагровел от возмущения и тона, которым позволил себе разговаривать с ним его сын. В то же время он был так обескуражен, что не находил слов.
– Почему ты её так защищаешь? – спросил отец.
Леонид стиснул зубы – он, наверное, смог бы ответить на этот вопрос, если бы сам знал ответ.
– Ценный сотрудник, – процедил он сквозь зубы отцу, а тот, уходя, лишь громко хлопнул дверью.
Лёня бросил в сторону Макса разъяренный взгляд, и тот поспешно покинул комнату. Тетерев громко вздохнул, но потом резко обернулся – он совсем забыл, что Виолетта, сжавшись, словно ей грозит неминуемая опасность, стояла в углу кабинета.
– Почему ты ещё здесь!? – рявкнул он.
Но вместо того, чтобы испугаться, она бросилась к нему и обняла, вздрагивая от рыданий.
– Только этого мне не хватало, – раздраженно сказал он, но в то же время его руки обвили девушку и крепче прижали к себе.
Маша так давно мечтала снова оказаться в его объятиях, что сейчас её сердце таяло от нежности. Она подняла голову и их глаза встретились. Целую вечность они смотрели друг на друга, и когда Маша уже думала, что он поцелует ее, в дверь неожиданно постучали. Швецова как ошпаренная отскочила от Леонида.
Тетерев ухмыльнулся.
– Войдите, – разрешил он. На пороге появилась его секретарша. Леонид задумчиво посмотрел на Виолетту. – Ты можешь быть свободна, – сказал он, через секунду добавив, – на сегодня.
Возвращаясь домой, Маша чувствовала себя, словно она летит на крыльях счастья.

Спасибо за продолжение.

Спасибо за продолжение.
_________________

Спасибо за главу!

Лена,Девочки, всем привет))
Лена, хочу сказать тебе спасибо за твой роман )) За то, что выкладываешь главы каждый день, и нам не приходиться ждать целую вечность, а наслаждаться каждый день...да ещё и по две главы. Спасибо, тебе огромное за твой труд )))
А может "Ещё один шанс"...это для Лёни...Он ведь научился любить и доверять, но тут произошла страшная трагедия...и Маша "вселилась" в Мышкину, но жизнь то идёт...и так Маша помогает ему жить и выжить...и найти любовь, чтобы Лёня был счастлив...??? Странное предположение , но я всё уже передумала )))
Леночка, спасибо ещё раз )) И конечно же жду продолжения )))

И фраза Лёни, меня, как и Машу вдохновляет и волнует :

Ох, как меня бесит Мила... )