Писатели и читатели

Повезло всё-таки Светлане Алексиевич…
Вот честно скажем: после того, как в прошлом году Нобелевка по литературе досталась представительнице белорусского либерального бомонда Светлане Алексиевич (чьи творения под категорию «художественная литература» не подходят совершенно), большинство около-литературных комментаторов было уверено, что теперь еще больше уронить престиж премии уже невозможно.
Но комментаторы ошиблись – оказалось, что есть куда и есть что ронять…

О том, что в 2018 году Нобелевская премия по литературе присуждаться не будет, слышали, наверное, уже все. Что в основе столь нестандартного решения лежит некий «сексуальный скандал», знают тоже многие. Но вот о феерических подробностях нынешнего афронта широкой публике неизвестно. А жаль. В будущем кто-то об этой истории, наверняка, напишет книжку, материал того вполне заслуживает.
Проблема у будущего автора будет только с жанром произведения. Трагикомедия получится с некоторым уклоном в порнографию и местами будет переходить в фарс и театр абсурда.
Впрочем, обо всём по порядку. Решение о присуждении Нобелевской премии по литературе принимает Шведская Академия в количестве 18 человек. Однако если кто-то думает, что этот ареопаг состоит исключительно из живых классиков и признанных мэтров изящной словесности, то это глубокое заблуждение. Среди «академиков» преобладают мало кому даже в самой Швеции известные литературоведы, не слишком известные критики и второстепенные писатели, из которых единственной более-менее заметной величиной была до недавнего времени некая Катарина Фростенсон.
У этой Катарины целых два достоинства: во-первых, она всё-таки пишет какие-то стихи нерифмованным верлибром, а во-вторых, нее есть муж, фотограф и режиссёр французского происхождения Жан-Клод Арно.
Впрочем, его фото- и режиссёрские таланты – вопрос открытый; но вот в чём оборотистому французу никак не откажешь, так это в умении создавать вокруг себя образ мецената и законодателя культурной моды. Женившись на фру Катарине сорок лет назад, он перебрался в Швецию и организовал в Стокгольме интеллектуальный клуб «Форум» – этакий литературно-философско-эстетский салон для продвинутой богемы.
И так удачно он своё заведение раскрутил, что получил (при содействии жены, разумеется) финансирование от Шведской Академии, стал законодателем шведской «интеллектуальной моды» и получил прозвище «девятнадцатого члена Шведской Академии».
И всё шло очень хорошо, пока это прозвище в конце 2017 года стараниями журналистки Матильды Густафсон не приобрело очень двусмысленное значение. Эта акула шведского пера раскопала в биографии 71-летнего Жана-Клода такие подробности, что Харви Вайнштейн со своими голливудскими «харрасментами» отдыхает. Если верить ее расследованию, то последние 25 лет «девятнадцатый член» только и делал, что пользовался в своём клубе сексуальными услугами девушек-волонтёрок (которые, будучи начинающими писательницами, готовы были на всё, чтобы прикоснуться к творческой элите) и сливал заинтересованным издателям имена будущих лауреатов Нобелевской премии по литературе.
Всего за Жан-Клодом числится 18 эпизодов такого рода – от «разглашения конфиденциальной информации» до изнасилований (это при том, что многие его «избранницы» претензий предъявлять не стали).
Однако до поры до времени имя «девятнадцатого члена» в газетных материалах напрямую не называлось, и всё могло бы так и пройти по разряду около-литературной «клубнички», если бы Швеция не была страной победившего феминизма.
Дело в том, что пост постоянного секретаря в Шведской Академии занимала дама – литературный критик Сара Даниус – которая и потребовала проведения полноценного расследования.
Разразился жуткий скандал, собралось экстренное заседание Академии, на котором Сару Даниус попытались «поставить на место»… Но не вышло. Сара давлению не поддалась, а известия о склоке среди литературных небожителей попали уже и в «желтую прессу», которая с удовольствием принялась смаковать пикантные подробности шведской литературной жизни.
Поражённые таким оборотом событий трое академиков (писатель Клас Эстергрен, поэт Чель Эспмарк и бывший секретарь Академии Петер Энглунд) подали в отставку. Пришлось созвать заседание, на котором оставшиеся академики убедили уйти в отставку обоих главных скандалисток – и неистовую феминистку Сару Даниус, и «мужнину жену» Катарину Фростенсен.
Оно бы и ничего, но тут обнаружился другой затык. Устав Шведской Академии был принят еще в 1786 году и никаких отставок для своих пожизненных членов не предусматривает. А в случае смерти кого-либо из членов нового выбирают оставшиеся, большинством в две трети голосов от восемнадцати, то есть избирателей должно быть никак не меньше двенадцати.
А после всех отставок и скандалов их ровно столько и осталось. И, если не ровен час, помрёт кто-то от старости, то всё! Некому будет награждать очередных Алексиевич.
Надо Шведскую Академию срочно пополнять; но как? Остались-то в её составе именно те, кто требовал сор из избы не выносить и в проделки «девятнадцатого члена» не вникать. Похоже, что разруливать ситуацию придётся лично шведскому королю, который теоретически может назначить кого-то академиком (хотя за 250 лет этого еще ни разу не делал).
Вот такой получается коктейль – скандалы, интриги, расследования», феминизм и шведский король на десерт.
Так что удивляться тому, что шведским академикам в 2018 году стало не до Нобелевской премии, не приходится. При наличии таких подробностей получение Нобелевки оказывается, как теперь принято выражаться, «токсичным». Принимать награду из таких рук для настоящего большого писателя будет уже как-то… несколько неприлично.
Зато Светлане Алексиевич, можно сказать, ещё повезло – её репутацию уже ничем не испортишь…

https://aftershock.news/?q=node/645237

Шелест страниц. Как повышение налога скажется на качестве и стоимости книг

Правительство России может увеличить НДС на книги с 10% до 18%. Это приведет к печати на плохой бумаге, снижению заработка авторов и иллюстраторов, а также уменьшит разнообразие в магазинах
В ближайшее время в России могут отменить льготную ставку НДС (то есть налога на добавленную стоимость) на учебники, детскую литературу и все остальные книги. Сейчас ставка зафиксирована на отметке 10%, но после отмены государственной льготы НДС на книги может вырасти до 18%. Об этом премьер-министр Дмитрий Медведев говорил на совещании с тремя российскими министерствами, выяснили «Ведомости». Возможный рост налоговой нагрузки на книгоиздателей – прямое следствие поручения Федеральному собранию Владимира Путина, который приказал перераспределить государственные льготы в пользу беднейших слоев населения, следует из статьи.

Нынешняя риторика идет вразрез с мировым трендом на поддержку книгоиздания как важного инструмента развития образования. Сколько себя помню в книжном деле, у нас всегда любили говорить о необходимости снижения или полного обнуления НДС на книги. Всегда приводили в пример развитые страны Запада, где книга является неотъемлемой частью социальной и культурной политики.

Российский книжный союз постоянно включал вопрос снижения либо ликвидации налога на книги во все повестки. Последние лет десять казалось, что еще немного – и российское правительство пойдет навстречу книгоиздателям. Но, похоже, жизнь богаче всяких фантазий. Думаю, что сейчас разговорами не ограничатся и за пару лет льготный 10%-ный НДС действительно приведут к стандартным 18%.

Как устроен книжный рынок России
Сложившийся книжный рынок России можно оценить в 60 млрд рублей без учета учебников. Учебники сознательно не включают в выборку, так как этот сегмент нельзя назвать рыночным на 100%. Указанная сумма – это все деньги всего книжного рынка России от производителей бумаги и типографий до авторов, издателей и книжных магазинов. В валютном эквиваленте емкость соответствует $1 млрд.

С таким размахом мифических книжных олигархов просто не может существовать. Обывательские разговоры вокруг творческих бизнесов традиционно преувеличивают их стоимость. Для сравнения: оборот крупнейшего британского издательства Pearson превышает $7 млрд, что в семь раз больше всего российского книжного рынка.

Как видим, в нашем случае база для начисления налога не самая большая. Налоговые маневры на такой скромной площадке вряд ли серьезно помогут государственному бюджету. Зато для книжного рынка это будет весьма неприятным событием, которое способно разбалансировать хрупкую систему отрасли.

Точка отсчета нынешнего рынка книг в России — 2008 год. Книгоиздатели считают его «золотой датой», это пик развития постсоветской книжной индустрии. За прошедшие с тех пор 10 лет рынок сократился на 10-15% в рублях; масса отраслей просела за это время на бо́льшие проценты.

Сторонних людей обычно такая динамика удивляет: все ждут от книжного рынка более внушительных антирекордов. Дело в том, что благодаря усилиям СМИ и трендовым разговорам о «смерти книги» в обществе укоренилось представление, что книжная отрасль приблизительно в том же состоянии, что рынок патефонов или пейджеров.

Между тем книжный рынок далек от смерти. Последние пару лет в России фиксируется положительная динамика. При своих небольших финансовых размерах книгоиздательский бизнес оказался достаточно гибким: кризис даже оздоровил отрасль, позволив ей избавиться от балласта случайных игроков.

С другой стороны, кризис ощутимо сократил маржинальность книжной индустрии. При дефиците финансовой «жировой прослойки» начинает сокращаться поле для экспериментов и рискованных проектов, развивается хроническая дистрофия идей, сокращаются и упрощаются инструменты продвижения. А это путь к серьезной системной стагнации на очень долгую перспективу.

Сейчас книжная индустрия находится в определяющей для себя точке — точке самоопределения и выбора. После двух лет прироста появилась надежда на стабилизацию и развитие креативной составляющей нормального книжного рынка. Немного придя в себя после истерических рывков кризиса, издатели постепенно возвращаются к разработке свежих проектов, рынок приспосабливается к развитой электронной торговли.

Движение в этом направлении пока очень неуверенное и совсем не массовое, но тренд все же заметен и приятен образованным людям. Результаты этого движения будут ощутимы только через год-другой. Пресечь тенденцию очень просто, и тогда инерция утянет книжную индустрию в бесконечную тавтологию, экономию и 100%-ную ориентированность на масс-маркет. В случае развития такого сценария скучная и вялая судьба российского книжного рынка будет определена на долгие годы.

Что конкретно изменит повышение НДС
Отмена льготного налога на добавленную стоимость обязательно приведет к одномоментному удорожанию книг как минимум на 10-15%. Тем временем население не богатеет и не стремится увеличивать свои расходы на то, что не связано с первичными потребностями.

С подорожанием книг начнут падать экземплярные продажи. Даже если рублевый объем рынка не сократится, то начнут снижаться тиражи, которые и так на критически низком уровне. Уменьшение тиражей естественным образом приведет к повышению себестоимости книжной продукции.

Понимая, что цена книги для российского потребителя уже достигла верхних пределов, издатели постараются удерживать ее в психологически приемлемых границах. Это будет означать очередное сокращение маржинальности, а следовательно, откат рынка на несколько лет назад, в состояние кризисного «затягивания поясов» и стратегий удержания на плаву.

Вместе с этим будут сворачиваться экспериментальные проекты развития и будет сужаться зона благородного издательского риска. Естественно, будет страдать качество книги: чудес не бывает, а бесконечно жертвовать прибылью невозможно. Это приведет к тому, что в какой-то момент издатель включает режим снижения себестоимости. Что это означает? Меньше цветных иллюстраций, попроще и посерее бумага, тоньше переплетный картон, скромнее гонорары авторам, переводчикам и иллюстраторам.

Больнее всего режим экономии ударит по детской книге, требования к качеству издания которой изначально выше, чем к взрослой. Для детского книгоиздания такое положение вещей станет непростым испытанием на устойчивость. В последние годы эта категория была основным источником роста для всего издательского рынка России. Сейчас детская литература формирует как минимум четверть книжного рынка, в ближайшие годы этот сегмент может занять треть всей индустрии. Однако «экономичные» стратегии в отношении качества обязательно притормозят развитие современного детского книгоиздания, ослабив важнейшую точку роста индустрии в целом.

Тем не менее рост НДС с 10% до 18% не приведет к череде банкротств или другим непоправимым последствиям – отрасль сможет пережить этот удар и рано или поздно начнет вставать на ноги. В то же время у представителей бизнеса и общественности уже точно не останется иллюзий о «государственной поддержке» чтения.

источник

Экспертное мнение: кому доверять в выборе книг?

Обсуждать вопросы вкуса – дело неблагодарное. С детства нам политкорректно втолковывают, что нет товарища в выборе фломастеров. Но если бы это было действительно так – о чём бы мы с вами тогда разговаривали? Так или иначе вся культура – это обсуждение нашего и не нашего вкуса. Поэтому давайте же установим рамки, в которых можно спорить о литературе, или лучше давайте я расскажу, откуда берётся так называемое экспертное мнение и почему ему стоит доверять.
В этом тексте я бы хотела максимально обойтись без обсуждения литературной критики. К сожалению, в данный момент институт этой самой критики в нашей стране разрушен почти до основания. Дела обстоят так: существует некоторое количество пишущих персонажей, периодически выкладывающих подборки книг по заданию редакции. Эти подборки составляются из того, что присылают составителям («критикам») дружественные издательства, дружественные авторы и прочие дружественные друзья. Поэтому мы не будем делать вид, что так и должна выглядеть настоящая критика. Лучше я расскажу, чем руководствуются независимые книжные магазины, когда выбирают книги для своего ассортимента. И почему их обзоры превращаются в высказывания громче многих рецензий и бесконечных списков-которые-нуочень-нужно-обязательно-прочитать от сетевых медиа.

Итак, как книга попадает в книжный магазин?

Для начала – с помощью издательской экспертизы. Существует ряд авторитетных издательств, чей выбор выпускаемых книг вообще не нуждается в проверке. Главный редактор такого издательства уже подумал и выбрал за нас, какие тексты достойны быть напечатанными на бумаге. Он выбрал автора, переводчика, корректора, отсеял миллионы плевел из присылаемого ему на почту, пролистал тысячу рукописей и прошёл мимо тысячи бестселлеров на Франкфуртской книжной ярмарке. Всё это для того, чтобы сотрудники книжного магазина открыли прайс издательства и были уверены, что фактически каждая книга в нём достойна стоять на полке.

Читательская экспертиза. Конечно же, наши посетители напрямую влияют на ассортимент. Продавцы в книжных магазинах - профессиональные обсуждальщики книг. Они обсуждают их на работе, дома и во сне. Они слышат массу отзывов на книги всех жанров и категорий и специально отзывы эти ищут и читают. Поэтому нет, мы не читали все книги, которые есть у нас в магазине, но о большинстве из них у нас есть представление или пара прочитанных рецензий. Кроме того, часто у нас появляются книги, которые заказывают наши гости, не найдя что-то на полках. Если вы посмотрите на рейтинги продаж независимых книжных (мы выкладываем раз в сезон, а Фаланстер, к примеру, ежемесячно) – там вы найдёте результат тщательной селекции наших посетителей, книги, которые украсят библиотеку любого библиомана.

Экспертиза литературных премий. Нередко бывает, что результаты премий настолько далеки от вашего представления о литературных процессах, насколько публика в фейсбуке далека от ваших соседей. Создатели церемониальных награждений почти всегда преследуют определённые цели и это заметно невооружённым глазом. Пожалуй, кроме «Национального бестселлера» с максимально прозрачной структурой и весьма пёстрой публикой в номинаторах и в Большом жюри, по оценкам которого формируется шорт-лист, остальные премии решают, кого наградить, за кулисами. Есть публичное обсуждение в премии новой словесности НОС, но и там периодически бывает, что дискуссия на публике и итоговые баллы не очень между собой коррелируют.
Ещё одна проблема премий – предсказуемость. Глядя на состав жюри, скорее всего, с большой вероятностью можно предсказать победителей и того, кто не войдёт даже в шорт-лист ни при каких обстоятельствах. Так что экспертиза премий – это всегда высказывание определённого круга людей, не всегда непосредственно связанных с литературой и книжным миром. Нобелевская премия по литературе – яркий пример, она уже давно не имеет никакого отношения к литературе самой по себе, а лишь к новым трендам в мировой политической моде.
Несмотря ни на что, знакомиться с шорт-листами любых премий полезно, чтобы, во-первых, составить представление о контексте, в котором варится та или иная литературная тусовка, имеющая влияние на умы доверяющей ей публики. А во-вторых, в этих шорт-листах действительно почти всегда водятся стоящие внимания тексты – о новой словесности, большой литературе и будущих бестселлерах. Чего скрывать, указание лауреатства автора на обложке это знак качества от специалистов в литературных делах. Стоит лишь всегда помнить, что далеко не все ваши любимые авторы и признанные классики бывали в каких бы то ни было лонг или шорт-листах.

А вот, к примеру как попадают книги к экспертам в книжные ютуб/инстаграм и прочие блоги. Если вы обратите внимание, то в конце большинства видеоблогов вам предложат скидку по промокоду в каком-нибудь большом магазине, а многие книги, о которых было рассказано, скорее всего, выпущены издательством-монополистом. Происходит это так – блогерам высылают бесплатные промо-экземпляры, на них и делаются обзоры. То есть не тщательно выбранные на нескольких этапах разнообразными профессионалами лучшие из лучших достижений издательств, писателей и учёных, а просто то, что нужно прорекламировать. Конечно, в такие обзоры может попасть что угодно – и новый труд от интеллектуального издательства (что вряд ли, т.к. блогеры, в основном, не ориентированы на такую аудиторию), и любая массовая пустышка, разнарядка на продажу которой есть у каждого продавца в книжной сети. Некоторые блоги почти на 100% состоят из рекламы. Опираясь на их обзоры, об этом всегда надо помнить.

Экспертиза независимого книжного. Пространство нашего магазина ограничено его площадью. У этой данности есть свой положительный момент —приходится ещё тщательнее выбирать книги, достойные у нас продаваться. Для этого, занимаясь ассортиментом, мы ориентируемся на свой вкус, на публикации в медиа и на мнение экспертов, которым доверяем. Это могут быть вовсе и не литературные критики. Я так давно поняла, что ни один пишущий о книгах в сми автор совершенно не схож со мной во вкусах на литературу, поэтому перестала к ним прислушиваться. Зачастую мы принимаем во внимание любительское мнение знакомого кладовщика, ну ладно, допустим, не кладовщика, а какого-нибудь сумасшедшего коллекционера-библиомана, который заходит в магазин, и мы делимся впечатлениями от прочитанного.
Забавно, что в представлении ничего не знающего о независимых книжных человека продавцы пытаются впарить ему что-то, что выгодно им. Так вот, нет. Нам книг не дарят, не предлагают для обзоров и рецензий и никак не поощряют по продажам. Всё, что мы рекомендуем, – результат личного мнения и сложения всех упомянутых в тексте факторов. В сетевых книгомаркетах есть план продаж определённых изданий, а для нас важно лишь, чтобы книга вам понравилась, и вы доверяли нашей экспертизе и пришли к нам снова.

Пожалуй, самые обширные и полезные источники информации о книжных новинках – это паблики независимых книжных. Именно они выполняют роль экспертного фильтра, отсеивающего многочисленный печатный мусор. Хотите быть в курсе, что и где интересного выходит, сколько стоит, как выглядит и почему это стоит прочесть – будьте подписаны на маленькие магазины. Они плохого не посоветуют.

источник