ОСТРОВ ЮГА. Амир

- Дана-Ифтикар!
Слава Санве, обращение выучили. Дана - "хранящий знания", крайне почетное звание, которого удостаиваются лучшие ученые Амира, к которым (по крайней мере, после пары открытий в области математики и биологии) относилась я, младшая и единственная дочь охотника на халуков в шестом поколении Мохаммада Эштара ибн Рашида. Братья отправились на очередную охоту, а меня с собой не взяли. И дана-Ифтикар совсем по-детски изволила возмущаться. Как они могли уйти без меня, если есть потенциальная возможность изучить фауну пустыни в еще неизведанном мною направлении. Мать вознеслась в покои светлой Санвы, когда вашей покорной слуге исполнилось три года, и с тех пор я попала под тлетворное (как считали некоторые) влияние братьев и отца. Скорее, я была еще одним сыном, чем дочерью. Вместо прядки рубанок, вместо роскошных одежд запыленный костюм и вечно обгоревшие брови, вместо дорогих украшений (что служило постоянным источником насмешек со стороны сверстниц, которые за свои высмеивания получали тумаков и жаловались своим родителям на хулиганку, то есть, меня) кинжалы за халявами сапог. С того времени мало чего изменилось, ну, кроме бровей, я больше не лезла к кострам. Зато обложилась свитками и расчетными таблицами, необходимыми для построения новой ловушки для халуков. Мохаммад Эштар, да хранит его Санва в сиянии своем, на причуды дочери внимания не обращал, понимая, что перевоспитывать в 19 лет уже поздно. Да и прославила его дом своенравная дочь, все же пост ученицы самого дана-Шархада - ученого при дворе Амир-шаха великая честь для семьи. За это можно простить комнату в художественном хаосе, с колбами, таблицами и скальпелями, в которую заглядывать не рисковали и братья, часто шутившие, что с таким рвением сестре следовало быть палачом при дворе.
- Что такое? - не люблю я, когда мне мешают работать. Очень. И скальпели бросаю метко. Задание от дана-Шархада я выполнила, вроде. Пришлось лезть на крышу, измерять и рассчитывать. И, поскользнувшись, упасть на не ожидающую подобного коварства молу. Зато прокатилась.
- Халеб Эштар, да хранит его Санва, желает вас видеть.
Тц...зачем? Хотя. Вытаскивать меня из своей норки отец мог по двум причинам. Мы идем охотиться на халуков или возможен визит нареченного. По какой причине одна из самых знатных семей выбрала такое недоразумение, как я, я не знаю до сих пор. С предполагаемым женихом мы дружили с детства и пару раз мы с братьями вытащили его с нами на охоту. В этом было благословение Санвы, так как многие из хм...не то, чтобы подруг, я не дружила с ровесницами никогда, они считали меня странной, я их занудами, свою партию увидели перед самой что ни есть свадьбой. И впечатления были разными. А я...я успела привыкнуть и в некотором роде привязаться. Ну, а выволочки так заслужила, признаю. Энтузиазм ученого такой энтузиазм.
- Иду я, иду.., - я задумчиво почесала кончик носа отверткой.
_________________

А чайхона -то была для богатых людей. Я огляделась вокруг - никакой толчеи, все чинно сидят на низких лавочках, пьют из пиал, ведут беседы.
Он правда денежный.
Мой тюк лежал у ног, я тщательно оправила оборки на юбке и скромно опустила глаза.
Изучала.
Кто же ты такой? Дворянин? Нет. Лицо у тебя... не породистое. Но и не пират. Больно манеры воспитанные. Купец. Не иначе, купец. Лицо обветренное. Путешествуешь, значит. Да, купец. И если без поклажи, то приехал не продавать, а покупать. Если покупать, то с собой золотых много.
Ну, Алоиза, теперь не упусти.

-Ой!- вскрикнула, схватившись за грудь.
-Что такое?
По щеке потекла слеза.
-Ооооой! Нетуууу!
-Чего нету? - не понял...
Кстати, как его зовут?
-Денег нету, - еле слышно прошептала я. - Заплатить за чай будет нечем. А я еще пахлаву хотела, и плов. Вот что значит, не быть приспособленной. Я не знала, куда спрятать сбережения, ну и... - густо покраснела, указав глазами на грудь, - все женщины так делают. А вот сейчас захотела достать гроши, что после расплаты с негодяем капитаном остались и... нету.
Подняла глаза, придала взгляду надежду:
-Может, просто вниз проскочили? Под корсетом задержались?
_________________

Чайхана

Все же нельзя думать только о делах. Надо иногда вспоминать о себе.
Как же давно я был последний раз в Тайном саду! Это я понял совершенно ясно, когда представил, что со мной будет, если незнакомка примется подпрыгивать, пытаясь вытрясти монеты из корсета. И что при этом будет происходить с ее декольте.

- Не волнуйся, госпожа, - как бы невзначай накрыл ее руку своей. – Я расплачусь. Заказывай, что хочешь. Общество такой красивой женщины куда более ценно. Меня зовут Варрава. Я представляю здесь дом Понирос. А как зовут тебя?
_________________

-Ой, ну мне так неудобно, я расплачусь, обязательно расплачусь!Даже раскраснелась вся. Я Алоиза, вдова. Потомственная гадалка. Считается, что это дело недостойных женщин, но то всего лишь сплетни завистников. Хорошую гадалку днем с огнем не сыщешь, и за доброту твою, Варрава, расскажу тебе все, что знаю. Бесплатно.
Перевернула его ладонь, стала водить по ней своим пальцем.
-Сколько у тебя линий, хороший, сколько линий.
Придвинулась ближе.
-Но я так голодна, а от голода у меня дар предвиденья исчезает. Если ты не против плова, далмы, сладкого изюма, лукума и чая, то я согласна присоединиться.
Повела плечиком и невзначай коснулась его плеча.
-Какие добрые у тебя глаза, Варрава. Я мало встречала людей с такими добрыми глазами.
_________________

О, Санва священная! Не первое благословение богини живу я под сводами великого города, а до сих пор не перестаю удивляться умениям и мастерству жителей. Такой красоты я не видел уже давно. Всю дорогу на пути к дому элеб-Эштара я крутил головой по сторонам не хуже проголодавшейся молы. Резные окна, двери словно камни яррита переливались под взором солнц, украшенные самыми лучшими тканями и диковинными цветами. Расшитые драгоценными нитями, полисы сияли подобно драгоценностям в моей мастерской. Куда ни глянь, - пестрило в глазах от обилия красок.
- Халеб Алим, - отозвался босой мальчишка, когда я окликнул его. С огромным блюдом фиников он переминался с ноги на ногу и вопросительно смотрел на меня.
- Проводи меня в дом. Скажи господину, Хассан сын Азиза поприветствовать пришел, - выпустив руку паренька, я кивнул, чтоб пошустрее исполнил порученное.
Тот припустил в дом, а я, подождав пару минут, шагнул следом.
Картина в доме почтенного охотника на халуков была точь-в-точь копия нашего дома. Та же суета, восторженные возгласы, приветствия, хвальбы Санве и Н'Габаху.
- Приветствую, Хассан сын Азиза, - лукавая усмешка не ускользнула от моего взора.
- Мир дому вашему, элеб Эштар, и многие солнца под крышей его.
- Благослови тебя Богиня, Хассан. Ты по поручению отца или соскучился по невесте? - элеб хохотнул, пригладив бороду.
- Подарок у меня для будущей жены, - вытащив сверток, завернутый в богатую материю небесного оттенка, положил на стол.
- Дочка моя вся в отца пошла, ни грамма материнской покорности, - снова эти лучи-морщины в углах глаз, - думаешь, гребень или ожерелье перевоспитают строптивицу?
- Не теряю надежды, элеб, - чуть замешкавшись последовал ответ.
Подарок был мало похож на гребень и уж тем более на ожерелье. Или я не знаю мою невесту с самого детства? Но я не стал уточнять, а элеб не попросил показать.
Мой отец и отец Тамины заключили сговор, когда мы с этой темноволосой девчушкой еще под стол пешком ходили и слушали сказки про джиннов и ужасных халуков. Поначалу значение этого союза не откладывалось в полной мере в детских головах. Да и разве до этого было, когда вокруг был целый неизведанный мир, шалости и приключения. Позже годам к девятнадцати, элеб Эштар стал все чаще намекать, что пора бы отцу моему заглянуть на предмет давнего сговора. Если я правильно помнил, то в следующее свое восхождение и Тамина и я ступим уже в другом статусе. Страшило ли это? Да. Посмел ли бы я ослушаться воли отцов? Нет. Я любил свою нареченную. Правда, скорее как любят сестру. Нежное чувство беспокойства и восхищения ее смелостью всегда веселили меня и согревали сердце подобно поцелуям Санвы.
- Элеб, - темноволосый ураган влетел в комнату, ловко разминувшись с рабыней, что несла огромную охапку ярко-розовых цветов, - ты хотел меня видеть, элеб?
Она не сразу замечает меня. Секундное удивление быстро сменяется улыбкой.
- Пусть благословит Санва красоту вашей дочери, элеб Эштар, - говорю глядя на темноволосую передо мной. Улыбаюсь, кивнув в знак приветствия.
- Хассан, - скручивает волосы в узел, и заметив, что держит в руке отвертку, быстро прячет руку за спину, как ни в чем ни бывало глядя то на меня, то на элеба.
Неисправима, - думаю про себя, а самому кажется, что солнце стало сиять ярче.

»» 26.09.14 23:20 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Щебет. Это все, что запомнилось мне из путешествия – щебет. Многоголосый девичий щебет, в коем давно потерялся всякий смысл и о характере беседы можно было судить только по тональности. Вверх, почти до звона, вниз, почти до шепота, и тогда слышно, как тяжело вздыхает и скрипом обшивки жалуется на жизнь корабль - старый конь, умелым перекрасом выдаваемый за молодого жеребчика. Хочется забраться на тюфяки, прижаться щекой к серым доскам переборки и слушать, слушать этот утробный гулкий скрип, пока не растворишься в нем окончательно. Вверх, вниз и снова вверх. Море укачивает небо на своих широких ладонях. Вверх-вниз, звон-шепот-скрип.
На пристань нас выводят последними и горячий воздух обжигает кожу. Вытягиваю шею, стараясь рассмотреть заставу за однотонными спинами впереди идущих и тут же удостаиваюсь болезненного щипка:
- Закрой лицо, бесстыжая.
Послушно поднимаю край сицци, не позволяя мелкому, как мука, песку коснуться губ. Спрашиваю тихо у выцветшего неба, у желтого песчаника стен, у однотонных спин, у трапа под ногами, у безликого злого шепота позади:
- Где мы?
И не жду ответа, который уже слышу в песне ветра, в деловитом карканье толпы, в сладко-перечном запахе каленых орехов, но мне отвечают:
- На Амире. Благодари Сияющую Вечно, рабыня, ты на Амире.
Многоликий Амир, как сложно увидеть тебя не поднимая головы, не отрывая взгляда от полы тарана, как мало ощутить тебя лишь трепетом ресниц. Примешь ли ты дочь чужого народа? Поможешь ли ее сердцу успокоится? Станет ли дорога мимо пестрых шатров, мимо ярких лотков по брошенным в пыль и грязь драгоценным шелковым коврам дорогой без возврата? Подаришь ли надежду глотком терпкого чая или пронесешь мимо протянутых рук плошку вожделенной свободы? Каким ликом ты откроешься мне, несравненный Амир?

 » Первый ролевой день. Вторая половина дня

Уважаемые гости!

Сегодня вы попадете в город Амир посредством путешествия на Ссупре - монорельсовом поезде, придуманном механиком - Галимеем Алимом - специально для Амира! Вы сможете увидеть, насколько велик этот поезд, отведать закуски, которые подают во время путешествия, посмотреть танцы рабынь и поиграть в игры, предложенные для вашего развлечения! Путешествие длится несколько часов, но вы не будете скучать!

Всю техническую информацию о поезде вы можете посмотреть тут.

При въезде в город вы увидите огромную площадь, на которой будут находится встречающие (если вы приглашены к простому Амирянину - рабы хозяев, у которых вы остановились). Вас рассадят по бордам (см. краткую справку) и отвезут по принимающим домам. Гостей Амиршаха везут прямо во дворец, где их встретят рабы и распределят по комнатам. После расселения вы сможете выйти на улицы, где уже готовятся к празднику - в чайхане или закусочной собирается много гостей в этот день и вы легко сможете встретить не только коренного амирянина, но и такого же гостя, познакомившись со всеми вокруг.

Приятной игры!

»» 27.09.14 11:10 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дворец Амир-Шаха

Тихий стон в комнате, который мгновенно исчез, но моего сна уже не было. Я не любил, когда меня будили. Когда я сплю должна быть абсолютная тишина. В те дни, когда я не высыпался, у меня было отвратительное настроение, что печально сказывалось на окружающих. В такие дни даже самые покладистые рабы старались обходить мои покои стороной и не попадаться мне на глаза. Я не любил утро, но до судорог любил просыпаться так, когда я еще даже не открыл глаза, но отчетливо, каждой струной своего тела, чувствовал витающую вокруг ауру страха и боли. Я любил боль, свою или чужую без разницы. Я любил чужой страх. Для меня это были самые искренние чувства.

Я лежал полностью неподвижно. Даже размеренное дыхание не сбилось, словно я все еще сплю. Но Азим прекрасно знал, что разбудил меня и он боялся дальнейшего. Мгновение за мгновением напряжение в моих покоях росло. Страх можно было осязать уже кожей, вдыхать этот аромат, но я ждал. Еще слишком рано. Я еще не насладился предвкушением, и лежал, прислушиваясь почти неслышному испуганному рваному дыханию. Я мог отчетливо представить, как он давится от нехватки воздуха, но боится вздохнуть полной грудью, потому что это могу услышать я. Для меня время текло стремительно, для него оно мучительно ползло. Он старался почти не дышать, что вообще не присуще человеческому телу. Только вот разбуженный страх уже сжимал в тиски его сердце, гнал кровь с бешеной скоростью и требовал больше воздуха. В конце концов, тело всегда одерживало верх, и до моих ушей долетел полувсхлип - полухрип судорожного глотка воздуха. Вот теперь время. Я потянулся всем телом, разминая затекшие за ночь мышцы, и тут же его дыхание обрывается на выдохе. «Заметил. Боится». Губы складываются в едва заметную улыбку от предвкушения. Я знаю, как я выгляжу улыбающимся, я знаю, насколько обманчива моя улыбка, что дарит тепло тем, кто его видит и скрывает истинную сущность меня. И он тоже знал, что моя улыбка не сулит ему ничего хорошего. Приподнял голову, пристально вглядываясь его лицо. «О, Санва, насколько же он был великолепен». Образчик истинной амирской красоты искусно отшлифованный моими собственными руками. В нем было великолепно все, от скованного на растяжке обнаженного и уже возбужденного тела, до сочетания боли, страха и желания в темных глубинах его глаз. Один его вид разжигал огонь страсти в моем теле.

- Азим, великолепный мой, ты разбудил меня своими стонами. – Мягко промурлыкал я. Ничто в моем виде не выказывало недовольства, ни спокойный взгляд, ни теплая улыбка, ни расслабленное тело, но раб дернулся в растяжке, словно от удара и тут же задрожал всем телом от боли, впившихся в его тело шипов. Я любил использовать растяжку с этими обручами, которые подгонял по размеру каждому, кому посчастливилось провести в нем время. Малейшее движение и в самые чувствительные части тела впиваются шипы. Растяжка воспитывала в рабах невероятную стойкость, и поддерживало в закованном теле возбуждение до тех пор, пока я не могу уделить ему свое непосредственное внимание.
- Такой нетерпеливый. – С улыбкой пожурил раба, вставая с постели.

Он смотрел расширенными от ужаса глазами, как я с каждым шагом приближаюсь к нему. Он боялся, но в то же время был до невозможности возбужден. Восхитительный раб. Он пристально следил за моей рукой, что тянулась к его телу, и его взгляд молил, умолял о прикосновении вкупе с диким страхом того, что его ожидает. Нет, так было бы слишком легко. Моя рука замерла, почти касаясь гладкой шоколадной кожи подтянутого живота. Раб задышал часто и глубоко, я следил, как его мышцы живота двигаются с каждым вдохом, и чуть оттягивал руку, чтобы не касаться его. И так в полукасании я почти гладил его тело. Великолепное тело, невероятно одаренного Санвой раба. В этом я ему завидовал. Моя кожа на его фоне казалась бесцветной… никакой. Это злило и вместо жаждущего рабом касания, я закрутил обручи туже. Он не кричал. Он знал правила, но всхлип удержать в себе не смог. Я тонул в невероятной темной глубине его глаз, затопленных болью и наслаждением. Мне этого было мало, и я закрутил обручи еще туже, пока не увидел его глазах одну боль.

- Больно же, да? – положил руку на обруч, опоясывающий его бедра, и надавил. И пусть стоном он выдавал себя, но Азим молчал.
- Ну, ведь больно же? Больно?
Нет ответа, только стоны и хрип вместо дыхания. Великолепен. Мое гениальное творение.
- Насколько же ты великолепен, Азим! – я ослабил хватку, проводя по кромке обруча, касаясь напряженного члена раба. – До сих пор возбужден. Неужели не больно? Скажи мне!
- Больно, Господин. - Едва слышимый хрип.
- Великолепный Азим, хороший мальчик. Но ведь тебе хорошо? Да, Азим? Скажи мне. Тебе действительно хорошо? – мягко погладил молодого раба по щеке.
- Мне хорошо, Господин.

Я вглядывался в его расширенные огромные глаза и больше не видел боли, там больше не было страха. Только предвкушение и желание. Великолепный Азим. Невероятно великолепный… и больше не нужный мне. Страсть, что растекалась по моим жилам, остыла мгновенно. Все притворство. В нем больше не было искренности. Играть с этим рабом не было желания, даже касаться его было противно. Потому я спешно освободил, шокированного такими переменами во мне, раба от растяжки. Я не стал его поддерживать, как делал это раньше и раб кулем упал на пол. За эту ночь он обессилил, но все же потянулся к моим ногам, целуя стопы, плача.

- Господин, простите. Азим, сделал что-то не так? Господин, умоляю простите. Азим исправится. Все что угодно ради милости Господина.
Он целовал и вылизывал мне стопы, а я лишь стискивал зубы от отвращения и, в конце концов, брезгливо отряхнул его от своих ног.
- Уходи. Ты больше мне не нужен. Не смей показываться мне на глаза больше. – В моем голосе уже не было ни теплоты, ни мягкости. Все притворство. Я сломил его, и теперь он был мне больше не интересен.
- Господин, умоляю. – Раб еще пытался дотянуться до меня, размазывая слезы по совершенным прекрасным щекам, но это уже меня не трогало. Искренности в нем уже не было. – Господин…
Открыв дверь, я окрикнул других слуг.
- Уберите его! - Мне было противно даже оборачиваться и смотреть, на сломленного раба.

Он еще пытался сопротивляться, он кричал, звал, но в итоге я, наконец, остался в тишине. День начинался отвратительно. Моя игрушка сломалась. Никчемный раб. Он думал, что узнал настоящего меня, что мог предугадать каждое мое действие. Он глубоко ошибался. Никому не дано узнать какой я на самом деле.

»» 27.09.14 00:03 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Чайхана


Санва, милостивая богиня, решила в полной мере проявить свое гостеприимство по отношению к моей скромной персоне. Именно поэтому послала она мне женщину, чтобы скоротать жаркий день в ожидании ссупры, будь она неладна. Я не любил даром тратить время и предаваться безделью, когда можно было бы решить столько дел, меня раздражала вынужденная праздность. Но – в Амире свои законы, местные жители, казалось, никуда не спешили и даже к обсуждению контрактов приступали лишь после окончания долгой трапезы с партнерами.

Впрочем, с каждой минутой мое недовольство таяло. Прекрасное создание рядом беспокойно крутилось на скамье, звенело украшениями, лучезарно улыбалось и без конца прихорашивалось. Настоящая красотка, и все при ней. Терпеть не могу худосочных девиц, которых и обнять-то страшно – а ну как сломаю ей что-нибудь?
Я отвел взгляд от маленькой ладони на своем плече (а дамочка не из робких!) и посмотрел в подведенные черной краской лукавые глаза.

- Ох и лиса ты, госпожа, - усмехнулся. – Но ты права, гадать на пустой желудок плохая идея. - А слушать про свою судьбу, отвлекаясь на урчание в животе – еще хуже.

К тому же, мне и гадать не нужно – про нашу с тобой ближайшую судьбу, красивая, я и так знаю.

Я поднял руку, подзывая слугу, и сделал заказ.
- Ну что ж, прекрасная Алоиза, - я поднял кубок с вином, - пока нам несут еду, давай выпьем за знакомство, а потом ты расскажешь мне, кто пригласил тебя в Амир. Может, помогу отыскать того, кто тебя встречает.
_________________

Чайхана


-Ну уж прям так и лиса, скажешь тоже, просто я, Варрава, - стрельнула глазами, - женщина. А любая женщина, которая встречает благородного и сильного мужчину...
Тут я сделала еще глоток и многозначительно посмотрела поверх кубка.

-Сердце-то женское, господин, не каменное. Ведь как трудно одной-то, сколько вокруг людей с нечистыми помыслами. Так и норовят воспользоваться честной женщиной.
Снова вынула из декольте платочек, промокнул глаза, убрала на место, но так, чтобы кружевной кончик торчал наружу.
Смотришь, красивый? А то! Сама вышивала.
-В Амир никто не приглашал меня, Варрава. Кому нужна бедная одинокая вдова? - и так мне себя стало жалко в этот момент, так жалко, что, допив вино, закусила изюминкой и снова потянула за кончик платочка, но не вытащила до конца, оставив висеть и подрагивать в такт дыханию. - Я была в Столице Мира, когда услышала про Амирский праздник, не долго думая собрала все свои вещи, решила приехать, думала подзаработать деньжат. Подлей еще вина, хороший. Вот так, да, спасибо. За твои глаза добрые.
Ммм.... какая курага, я такую и не пробовала никогда. Мед. Что не ешь? Заслушался? Ну да ладно, сама покушаю.

-Как здесь вкусно кормят. Знаешь ты, Варрава, куда женщин водить. Так вот, собралась я на праздник, чтобы подзаработать - все хотят узнать свою судьбу... Да где там... вместо того, чтобы разбогатеть на пару -тройку драхм, лишилась последних сбережений. Капитан, видишь, попался нечистым на руку, и никто не вступился ведь за беззащитную женщину. Вот теперь ума не приложу, как попасть на праздник.
_________________

Люблю восточных женщин, но никогда не был в Амире. Слишком жарко, строго и есть вероятность потерять свободу. Или «достоинство». Ни того ни другого я терять не хотел в ближайшем обозримом будущем. Но сейчас соблазны были всюду, куда ни глянь. Вздохнул, провожая взглядом амирянку с выразительными глазами. Через пару секунд мой взгляд уже переключился на другие выразительные глаза, но уже не местной девушки. Я пообещал своему отцу, советнику дома Аэроса, что заменю его и сам съезжу по приглашению, и что не доставлю проблем ни ему, ни Амиру. Сложное обещание. Только перспектива потерять мою свободу его как-то странно радовала. Казалось, он был готов женить меня на ком угодно, и даже рад был бы, если бы меня захомутали. Хвала небесам, это пока никому не удалось. Предпочитаю развлечения и шумные компании, и, как довершение, женские формы и ласки. Как можно устать от такого и остепениться? Не понимаю я таких мужчин.
Политикой не сильно интересовался, сколь отец не старался, но сейчас не мог отказать. Он приболел и просто не мог поехать сюда, а больному отцу отказывать нельзя. Вот и согласился. Не знаю, насколько я мог оказаться полезен, но я собирался сделать все от меня зависящее.
Очередные женские глаза проскользнули мимо и я посмотрел в след удаляющейся женской фигуре.
- И все же, чует мое сердце, что не смогу отказаться от прекрасных глаз...

»» 27.09.14 10:41 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Отец всегда относился ко мне, как к чему-то стихийному. И вот сейчас, смотря в его улыбающиеся глаза, понимаю, что ругать за отвертку в руке не станут. Ну, а чего, собственно, ожидали, отрывая меня от работы. Это еще хорошо, что я над чертежами сидела, и прибежала с отверткой, а не скальпелем. Со стороны жениха возражений тоже не было. По сути, я с детства считала, что у меня не трое братьев, а четверо. Кому я могу верить, как себе. Кто будет слушать размышления, которые очень часто уходят на караванах фантазии в дебри высшей математики или органической химии. Просто. Тот, без кого я не представляю свою жизнь, как пустыня не просыпается без света лучезарной Санвы. Только нашей с братьями охоты на халуков не одобрял. Наверное, с тех пор, как наша банда вытащила его в пески впервые.
- А?
- Опять в облаках витаешь?
- Не в облаках, а в расчетах. Понимаешь, если учитывать мускульную силу, то пару рычагов надо переста...
Элеб сдержанно кашлянул в кулак.
- Сейчас принесут еду. Разделит ли сын Азиза с нами трапезу?
И куда девать отвертку. Оглядываюсь в поисках предполагаемого места, где я потом инструмент не забуду.
- Почту за честь, - отвечает жених. Все же легко, когда не надо придумывать отговорок. И знать, что тебя понимают. Хотя по ушам потом прилетит непременно. С дружеской теплой улыбкой. Хм...сверток? Надо было надеть очки, а то четко не вижу. Элеб снова будет говорить, что я ем много сладкого. А что? Сладкое повышает мозговую активность.
_________________

Чайхана

Откинувшись на спинку скамьи, я думал о том, что вдова умеет выбирать места для заработка. По слухам, амиряне с трепетом относятся ко всему, что связано с судьбой и смиренно принимают все испытания, выпавшие на их долю, полагая, что богам виднее, как вести человека.

- Твоя правда, госпожа, праздник обещает быть грандиозным, жаль было бы пропустить его. Мне рассказывали о нем бывалые путешественники. Можешь ли ты представить, что в этом песчаном пекле может идти дождь? – гадалка округлила глаза и помотала головой, отчего закачались серьги в ее ушах, задевая шею. – Я тоже. А было бы неплохо сейчас дождика, а? – я засмеялся. – Говорят, он будет обязательно, да не просто какой-то там дождик, а настоящий ливень... Что ж, Алоиза, впору тебе вознести молитвы пресветлой богине, что направила тебя ко мне. Я могу тебе помочь. Здесь, в Амире , у меня есть деловой партнер, и я ожидаю его управляющего, который должен проводить меня. Если хочешь, могу взять тебя с собой. Надо только подумать, как тебя представить.
- Хорошее предложение, господин, - она поставила локти перед собой и уложила на ладони подбородок. – А что ты хочешь взамен?
Не только красивая. Еще и умная.
Я близко наклонился к ней через стол.
- Погадать ты мне уже обещала, так что… - ее бровь поднялась в ожидании. – Я хочу от тебя поцелуй.
Вдова возмущенно выпрямилась.
- За кого ты меня принимаешь? Я честная женщина!
Я с притворным сожалением вздохнул.
- Ну, раз так… Может быть, тебе удастся найти другого спутника…
Алоиза быстро оглядела чайхану.
- Один?
- Один, - не смог сдержать улыбки.
- Прямо здесь? Сейчас?
- Ну что ты, госпожа. Честных женщин не целуют посреди заведения. Заплатишь позже. Так что скажешь?
Она в задумчивости кусала губы и не спешила с ответом.
_________________

Я не люблю мир. Не люблю людей и богов. Первых за их постоянное желание играть в игры, которые им не по плечу, и казаться чем-то большим, чем воля богов, их создавших, а вторых за то, что у каждой монеты есть обратная сторона. Вот у и светлейших мира сего она тоже имеется. Называется - полное пренебрежение к марионеткам всех форм и размеров, болтающимся под ногами. Как, наверное, веселились они, сидя перед натянутым полотном, на котором мелькали тени, послушные воле своих создателей, безвольные шахматные фигурки, изображающие издавна написанный сценарий травли. Я презираю этот мир за то, что хранит он в анналах своей истории, за то, что записано кровью на страницах выцветших летописей, но я так люблю этот мир за тот особый состав, придуманный воспаленным воображением кудесника, который раскуриваю вот уже четвертый раз, беседуя о смысле мироздания с четырьмя желтыми канарейками. Хозяин наш куда-то удалился, по всей видимости, подался утрясти последние мелочи перед отправкой в город. А где еще может жить контрабандист, лучший друг джентльменов удачи, как не в освежающей близости к порту? Ласковый бриз, шорох приливов-отливов, солоноватый запах моря, так напоминающий привкус крови во рту. И минимальные издержки по погрузке-разгрузке, плюс бонус в виде отсутствия сопроводительных документов на товары. Нет, вот шельмец!
- К сожалению, дамы, - придирчиво оглядываю собеседников на предмет присутствия кенора в наших рядах, но никто из них смущенно не залился краской, и я удовлетворенно продолжаю. - Нам придется расстаться. Се ля ви. Это я где-то в книжке вычитал, чудесная бессмыслица, не правда ли? Дела, дела... Целую ваши лапки, живу тоской и надеждой на новую встречу.
Хрустнув суставами, отметив необычную для местной фауны молчаливость, с еще более искренним сожалением отодвигаю в сторону кальян, выдохнув последний раз облачко ароматного дыма, и поднимаюсь. Птицы забились в клетках, пронзительно вереща. Я морщусь, словно от зубной боли, передергиваясь от желания хлестануть хвостом по впалым бокам. Но давлю в себе порыв, кольнув кончик языка обострившимся клыком, и игриво прохожусь пальцами по прутьям клетки. Пора разыскать Тути и отправиться в путь, не хватало еще опоздать на эту ссупру, будь она неладна, и плестись потом по колено в белом песке с мечами на изготовку. Что, зная Реджаба, повергнет того в пучину экстатического восторга, а меня в состояние латентной депрессии. Да потому что мулов сожрут сразу, а пешее путешествие не входит в перечень моих заветных мечтаний! Где носят демоны этого бездельника?!

- Все боги мира, да что же это такое... - выражение печали на моем лице абсолютно искренне, искреннее быть не может.
Я разглядываю ориентировку, прибитую к столбу возле какой-то непритязательной харчевни, на которой теоретически изображено мое породистое лицо. Теоретически - потому что это не мое и оно не породистое! Это кто же так испоганил творение, над которым усердно трудились не покладая рук мама и папа?!
- Это же не мой нос... Слышишь, Тути, - толкаю локтем озирающегося в ужасе спутника, - это не мой нос! Что за бородавку они тут пририсовали? Да дай мне только добраться до этого художника, я ему в красках расскажу, как нужно кисть в руках держать, скотина бездарная! И прекрати дергать меня за рукав! В этой тюбетейке, в которую ты меня нарядил, я похож на твоего недалекого племянника, а не на разыскиваемого... баклажана с носом пеликана! И это я про халат молчу.
Стоило ли вообще метаться по пирсу, пытаясь пробиться к моей девочке, чтобы проверить, как она себя чувствует под присмотром Кифера и открутить тому самое дорогое, если девочка изволит жаловаться, чтобы наткнуться на ЭТО? Неужели на Доме Понирос так ужасно сказался экономический кризис какого-то лохматого года, что они не могут позволить себе нанять настоящего художника?! Или это тонкая филигранная месть за то, что я пару ночей провел под сенью спальни их тетки? Да я этого даже не хотел! Да она даже не прямая родня! К тому же не отличающаяся хорошей зрительной памятью, ведь портрет составлялся по ее описанию скорее всего. О, духи Леса, все это полнейший бред! Видимо правду говорят, что несколько месяцев подряд бухать все же во вред. Расстроенно перетекаю с пятки на носок и обратно, цокая языком и качая головой в унисон нервному тику. Видят Боги, это неупиваемая психологическая травма, ложащаяся несмываемым пятном на репутацию баклажана с носом пеликана. Нужно будет как-нибудь ночью перерисовать ориентировки в городе, иначе я не смогу выходить под лучи этой нервнопалящей лампы в небе с чистой совестью. Не приведи ярость ветра, кто-нибудь еще решит, что я похож на это криво изображенное чучело!
- Тути, как думаешь, где тут можно отлить? Клянусь силой Зова, я обоссусь прямо в ссупре.
_________________

- Элеб, я думала сходить на рынок и купить красок к празднику, - Тами ковыряет вилкой несчастное мясо, будто препарируя скальпелем. От сравнения морщусь и незаметно толкаю ее ногу под столом своей.
Смотрит на меня вопросительно, а я киваю на тарелку. Тушеные кусочки мяса разложены слева на тарелке, весь рис перекочевал направо. Посередине дорожка из овощей. Просто картина маслом. Позавидует любой искусный художник. Свою порцию я давно уже съел и теперь не спеша жевал лукум, запивая крепким напитком. Смесь вина, специй и цедры лимона.
- Это замечательная идея, Тамина, - элеб приказывает слуге убрать блюда и принести фрукты, - можете взять борд. Я все равно собираюсь сегодня остаться дома и проследить, чтобы наши гости хорошо устроились. Скоро прибудет ссупра.
- Нет, - отвечаем синхронно.
- Не думаю, что борд нам понадобится, - поясняю такую поспешность ответа, - я думал прогуляться по городу. Посмотреть на чужеземцев.
- А с борда мало что разглядишь, - поддакивает Тами, не скрывая улыбки.
- Так тому и быть. Хассан вручаю ее под твою ответственность. Смотри чтоб с ней ничего не случилось, - элеб встает из-за стола, забрав с блюда сочный манго, - хотя я бы больше за чужемирцев переживал, - добавляет шепотом выходя из столовой.
Смотрим с Тами друг на друга, а затем оба пырскаем со смеху.
- Пошли, - тянет за руку, как только отец скрывается из виду, - я сегодня такое придумала. Просто с ума сойти.
Захватив сверток с подарком, спешу за ней на второй этаж.
- Если бы только можно было хоть одного притащить сюда, я бы опробовала. Это типа упряжи. Знаешь, как для мол.
- Ты сравниваешь мол с халуками? - недоверчиво вскидываю брови, пока моя изобретательница возится с волосами, пряча их под импровизированную накидку.
- Каждое создание может быть приручено, если найти место, куда надавить, - кивает своему отражению в зеркале и довольная падает рядом на пол, устланный покрывалами и множеством подушек.
- Держи, - протягиваю сверток, - это тебе.
- Тяжелое, - взвешивает на ладони, а затем разворачивает.
На небесно голубых волнах материи покоится кулон на длинной цепочке. Стилизованная пасть песчаного дракона. А в пасти прозрачно голубой камень с вкраплениями золотистого.
- Слеза пустыни, - поднимаю кулон за цепочку, чуть раскачивая, - я сделал его тебе. Знаю, как ты не любишь украшения, поэтому можно его прятать под рубашку, благо длина цепи позволяет. Его не будет видно. Хотя, ты можешь и не носить, если не захочешь.
- Я буду, - перебивает, улыбнувшись и в знак одобрения придвигается ближе, чуть склоняет голову.
Надеваю кулон на шею, вытащив из-под цепочки непослушные пряди волос и материю, что она повязала на голову.
Тами тут же прячет его в вырезе рубахи, что вызывает улыбку.
- Знаешь, мне кажется, что тебя бы больше порадовала возможность залезть к халуку в пасть и наконец-то пересчитать все его зубы, чтоб точно записать их количество.
Смеется, а блеск в глазах отвечает лучше всяких слов.
_________________