Дорога менестреля (фэнтези, любовный роман)

натаниэлла: 19.11.11 13:19

То есть, она обретет новых родственников?

...

Ингеборг: 19.11.11 13:30

 » Глава 5 (часть вторая)

Не совсем - родственники у нее могут быть только одни.

Глава V (часть вторая)

Звездочка оступилась, брякнув подковой о камень, и я чуть не вылетела из седла. Воспоминания иногда приходят очень некстати. Передо мной смутно маячила спина Кариса. Я снова задумалась: знает он или нет? Если подумать – не знать он не может, ведь в нем та же кровь, вот только я ни разу не замечала, чтобы он пользовался «вторым видением».
Но, после той истории, Карис вел себя так, словно появление средь бела дня волка с ниткой бус в зубах – самое обычное дело. Я тоже старалась не напоминать о случившемся.
«Все, хватит, - я встряхнула головой, - а то в следующий раз могу и шею свернуть. Что было, то прошло».

День прошёл спокойно, коней мы старались не загонять и только иногда, чтобы поразмяться, пускали их в галоп. Два раза останавливались на привал. Надо признать, Карис и здесь оказался на высоте, ловко и умело собрав нам еду: дорожные хлебцы, вяленое мясо, переложенное для сохранности крапивными листьями, не забыл даже травяную заправку для похлебки. И сытно, и долго возиться не надо.
На ночевку мы устроились под раскидистым дубом. Карис начертил защитный круг и привесил лошадям обереги. Я, со своей стороны, тихонько воспользовалась «вторым видением», чтобы осмотреть окрестности, но ничего подозрительного не обнаружила.
После целого дня в седле я думала, что усну, как только окажусь на земле, но не тут-то было: всё тело болело, да ещё душу разбередили воспоминания. Наверное, поэтому, долгожданный сон обернулся кошмаром, и я проснулась от собственного вопля, с бешено колотящимся сердцем.
Рядом сразу же оказался встревоженный Карис.
- Малышка, что случилось?
Я молча обхватила его за шею. Карис все понял, сгреб меня в охапку вместе с одеялом и перенес к себе. Теперь, пригревшись рядом с ним, я заснула очень быстро, и никакие кошмары меня больше не посещали.
Разбудил меня чрезвычайно нахальный солнечный лучик, отыскавший щелочку в густой кроне и расположившийся прямо у меня на носу. Я с трудом разлепила глаза. Судя по всему, время вот-вот перевалит за полдень!
Карис все еще спал: и немудрено – сутки верхом да вдобавок полночи провозился со мной. Гораздо удивительней было то, как ему вообще удалось уснуть, поскольку его левая рука служила мне подушкой и наверняка затекла.
Я ужом выскользнула из-под одеяла, навестила кустики и отправилась к ручейку – умыться и набрать воды для похлебки.
Пока закипала вода, я успела причесаться, а потом осталось только отправить в бурлящий котелок мясо и заправку.
Поплывшие по поляне аппетитные запахи вскоре разбудили Кариса. Не найдя меня рядом, он вскинулся спросонок, но, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Я заканчивала последние приготовления к завтраку-обеду.
- Карис, куда ты хлеб сунул?
- Где-то сбоку, в полотенце завернут. Сестренка, как ты?
- В порядке, не волнуйся. Иди есть, уже готово.
После быстрой трапезы, помыв и убрав посуду в мешок, я осторожно поинтересовалась:
- И куда мы теперь?
- Пока что, как можно дальше от наших мест. Кстати, давай не будем терять время зря. И так проспали.
- Хорошо, - при необходимости я умела подчиняться беспрекословно. А путешествие – как раз такой случай.
Тело, отвыкшее от верховой езды, весьма ощутимо негодовало, обещая в будущем серьезные неприятности, так что Карису пришлось опять подсаживать меня в седло.
Дорога была достаточно широкой, позволяя ехать рядом. Я направила Звездочку поближе к Бурану.
- Карис…
- Да?
- Спасибо.
- Не за что. Если помнишь, это уже не первый раз, когда мне пришлось тебя убаюкивать.
- Да уж. Тогда мне было шесть.
- Я сам чуть не умер, когда ты закричала, подумал, что тебя кто-нибудь укусил, а ты тряслась и ничего сказать не могла.
- Зато потом…
- …когда заговорила, полчаса расписывала какое-то чудовище, которое за тобой гонялось.
- …а ты пообещал, что если оно появится снова, ты его поймаешь, оторвешь хвост и выбросишь в окно.
- И оно больше не приходило?
- Нет, конечно. Тебя испугалось.
Мы дружно рассмеялись.

До следующего привала я еле дотянула. Конечно, верхом мне было не впервой, но похвастаться особым умением я тоже не могла. (Да и путешествовать нам раньше приходилось, в основном, в фургоне).
Так что, весь мой опыт верховой езды ограничивался короткими, чтобы не застоялась, прогулками на Звездочке.
Карису с этим повезло больше: его частенько брал с собой младший брат графа эн-Талле – сет Навел. Вернее, не столько он, сколько его сын - Эллент. Они с Карисом были ровесниками, и, как ни странно это звучит, друзьями.
В отличие от брата, не позволявшего своей единственной дочери якшаться с простолюдинами, сет Навел относился к Карису по-доброму и не имел ничего против дружбы сына с племянником корчмарки.
Впрочем, его снисходительность во многом объяснялась благодарностью: ведь Карис спас Элленту жизнь. Сет Навел долгое время служил в княжеской дружине, потом овдовел и вернулся на родину вместе с сыном. Однажды, во время прогулки, Лен, ещё плохо зная здешние места, свернул не на ту тропу и угодил прямиком в давно заброшенную ловчую яму, чудом не напоровшись на кол.
На его счастье, неподалеку оказался Карис, отправленный с утра пораньше за хворостом. Он не только вытянул Лена из ямы, но и притащил его домой на собственной спине, подняв в деревне изрядный переполох.
Надо признать, их дружба оказалась на удивление крепкой и очень плодотворной по части разных проделок и каверз. Однако, благодаря этому Карис получил возможность учиться верховой езде и обращению с оружием. Причём, через некоторое время он даже превзошёл Лена. Как сказал однажды сет Навел: «Этот парень родился с клинком в руке».
Увы, все хорошее рано или поздно заканчивается. В восемнадцать лет, Лен вместо того, чтобы пойти по стопам отца и вступить в дружину, решил осуществить заветную мечту и подался в столицу – набираться ума в Раттейской академии.
Дома с тех пор он появлялся очень редко - раз в шесть месяцев, и ненадолго. А когда, два года спустя, умер сет Навел, и вовсе приезжать перестал.
С тех пор Карис, как мне казалось, верховой ездой почти не занимался. Но, похоже, я ошиблась - судя по всему, он ездил достаточно, чтобы сохранить навыки.
В отличие от него, я уже успела тихо возненавидеть ни в чём не повинную кобылку, потому что превратилась в кисель. Все косточки и мышцы в моём измученном теле вопили в полный голос, умоляя немедленно прекратить эту пытку.
Когда мы остановились, я еле сползла с седла и плюхнулась на землю, не отходя от Звездочки. Карис, глянув на моё перекошенное лицо, пробормотал что-то себе под нос, и вскоре я уже сидела на его одеяле, укутанная сверху своим, с миской и ложкой в руках. После горячей похлебки стало немного легче, но стоило подумать о сне, как по спине забегали мурашки – еще один кошмар я не перенесу!
Я отставила в сторону пустую миску, и, выпутавшись из своего одеяла, осторожно откинулась на спину. Взгляд рассеянно устремился в темнеющее небо, на котором уже кое-где робко мерцали первые звезды. Я тихонько зевнула и попробовала перекатиться на бок (я так обычно сплю), но тут же застонала – от шеи до поясницы прокатилась волна боли.
Карис, только что закончивший возиться с посудой, (знаю, что не мужское дело, но встать мне не под силу, хоть убейте) подошел почти неслышно и опустился рядом на колени.
- Что, совсем плохо?
Я только молча кивнула в ответ.
- Повернуться сможешь? – снова спросил Карис.
- Попробую. А зачем?
- Сейчас узнаешь, - он явно что-то задумал.
Я кое-как перевалилась на живот и опустила голову на сложенные руки.
- Изверг, - мой голос прозвучал глуховато.
- Как нехорошо, - Карис издал короткий смешок. - Посмотрим, что ты скажешь через полчаса.
- Обругаю последними словами, если не перестанешь меня мучить.
- Я ещё и не начинал, - Карис осторожно убрал с моей спины косу и неожиданно вытянул подол рубашки из-под штанов (в дорогу я оделась по-мужски, хоть это и не принято. Зато удобно).
Я вздрогнула. Вечер выдался прохладным, как раз подул ветерок, и почти сразу же мне на плечи опустились теплые ладони. Карис оказался прав: полчаса спустя я опять превратилась в кисель, но на этот раз от удовольствия. Мне стоило больших, нет, огромных усилий, не размурлыкаться на всю округу.
- Лучше? – Карис слегка отстранился.
- Угу-м, - томно выдохнула я.
- Тогда подвинься. Спать хочется – сил нет.
Я приподнялась на локте.
- Ты же напротив спишь, разве нет?
- Спал, - поправил Карис. – Но тебя нельзя оставлять одну.
- Почему это? Я тебя не приглашала.
- Ну, я же не могу выдернуть из-под тебя мое одеяло, - в голосе брата явственно прозвучали ехидные нотки. – Так что двигайся. К тому же, мне так и не выпало случая оторвать хвост твоему чудовищу. Вдруг оно сегодня решит навестить старую знакомую.
Я прыснула и отодвинулась. Все-таки вдвоем было гораздо уютнее, так что через несколько минут я уже устраивалась под боком у брата. Если уж он обо мне так заботится, то жену - на руках носить будет. И неудивительно, что последней связной мыслью, мелькнувшей в моей голове перед тем, как я уснула, была: «О Богиня, как же повезет моей будущей невестке!»

...

натаниэлла: 20.11.11 11:49

Они с ним встретятся?

С этим абсолютно согласна: классный парень!

НАТАЛИ, СПАСИБО ЗА ГЛАВУ!

...

Ингеборг: 20.11.11 11:55

Непременно, но не прямо сейчас.



Попадись мне такой в жизни - вышла бы замуж, не сходя с места.

...

Ингеборг: 24.11.11 15:53

 » Глава 6 (часть первая)

Глава VI (часть первая)


К Светлену – первому крупному городу на нашем пути, мы подъехали на рассвете.
- Кто такие, куда едете? – старшина городской стражи с трудом удержался от зевка, видно, за всю ночь так и не удалось подремать в караулке.
- Артисты, поссорились с хозяином, ищем новую труппу.
Стражники заметно оживились.
- И чем, парень, занимаешься?
- Менестрель и метатель ножей Карис Лиат к вашим услугам, почтенные.
Я удивилась, но благоразумно промолчала: все правильно - для новой жизни нужно новое имя. Папа был бы доволен.
В глазах старшины мелькнул огонек интереса.
- Так, так, а во что бросаешь?
«Да, кажется, мы наткнулись на любителя поиграть чем-нибудь острым. Попробую это использовать», - я направила Звездочку вперёд, ослепительно улыбаясь.
- Не во что, а в кого. В меня.
Во взглядах мужчин отразился вполне понятный интерес, смешанный с неодобрением. На лицах так и читалось: «да где ж это видано, чтобы девка в мужской одежде, да еще и верхом ездила. Ладно, там благородные, у них все не по-людски. А тут…».
Я усмехнулась про себя, а вслух спросила:
- Не могли бы вы посоветовать приличный недорогой постоялый двор? Я вижу, вы человек солидный, уважаемый, обманывать не станете.
Польщенный старшина горделиво приосанился и, сосредоточенно почесав в затылке, сообщил:
– Две улицы прямо, потом завертайте направо, третий дом по левой стороне. Называется «Цветущая Яблоня». Хозяйка – Далия Гари.
- Благодарю, - я снова улыбнулась, на этот раз вполне искренне, и направила Звездочку в ворота. Карис тронулся за мной, но старшина его остановил:
- Парень, погоди. Говоришь, что менестрель, а волосы-то стриженые. (1) Беглый, что ли?
Карис заговорщицки подмигнул стражникам:
- Подружка приревновала. Вымотала до полусмерти, а когда уснул, ножницами отхватила. Хорошо еще – волосы, могла бы кое-что другое.
На лицах парней разом появились понимающие ухмылки, а старшина искоса глянул на меня:
- Она, что ли?
- Нет, это моя сестра. Спасибо за совет. Заглядывайте на огонек. Поговорим, - во взгляде Кариса промелькнула хитринка, - ножички покидаем.
- Ладно, проезжай.

- Дара, постой.
Я придержала Звездочку.
- Братик, я все помню: не зевать по сторонам, не говорить лишнего, деньги держать в поясе и не попадать в неприятности.
- Умница. Что поедем сразу на постоялый двор?
- Конечно, четыре дня в седле! Я хочу помыться и поспать по-человечески.
Вообще-то я слегка сомневалась, стоит ли следовать совету старшины, но «Цветущая Яблоня» действительно оказалась приличным и, самое главное, чистым заведением.
Комнату мы сняли одну на двоих – мне совсем не улыбалось бежать через коридор или ломиться в соседнюю дверь, если Кариса снова скрутит. Пока я с наслаждением отмокала в бадье с горячей водой, Карис, умывшись и почистившись у колодца, отправился «посмотреть город». На самом деле, он собирался высмотреть какую-нибудь странствующую труппу.
Едва я успела переодеться во все чистое и отведать тушеной баранины с овощами, как в дверях возник братец, сияющий, словно новенький медяк.
- Кажется, я нашел то, что нам нужно.
- Так быстро?
- Да, идем на площадь, они как раз дают представление.
Я хмыкнула, но, тем не менее, пошла. Если они выступают в такую рань, еще до завтрака, значит, дела идут неважно. Платить будут немного, но и слишком придираться не станут (все-таки мы с Карисом не успели отработать номер). Наверное, он прав, и пока что это нам подойдёт.
Я угадала. Главная площадь была почти пустой, и около помоста столпилась жалкая кучка зевак. Да и представление оставляло желать лучшего – отрывок из «Сказания о Лерне и Эвельде», (2) (моё любимое), но уже после пары фраз мне нестерпимо захотелось зевать. С первого взгляда было видно, что влюбленные (вернее, те, кто их играл), на самом деле, переносят друг друга с большим трудом и не могут это скрыть. Неудивительно, что после трагического финала, на подносе рыжеволосого, кареглазого мальчишки, обходившего публику, сиротливо позвякивали всего лишь несколько медяшек. Ни проблеска серебра, не говоря уже о золоте.
Когда парнишка добрался до нас, Карис опустил на поднос два медяка и отвел мальчугана в сторону. Через десять минут брат вернулся с довольной улыбкой.
- Я обо всём договорился. Парень – сын хозяина. Они остановились на окраине, у Восточных ворот, в трактире «Две гончие». Вечером сходим.
- А сейчас что будем делать? Целый день впереди.
- Пойдём тратить тетушкины деньги. Не против? – Карис озорно подмигнул.
«Ну да, конечно. Не волнуйся, братик! На всякие глупости ты их точно не потратишь. Не позволю», - подумала я, и с улыбкой подхватила его под руку, проговорив вслух:
- Совсем не против.
Как оказалось позже, глупость, а, может, и нет - смотря как взглянуть - сделала я. Для начала мы решили просто побродить по улицам, но я, поддавшись непонятному порыву, затащила Кариса в первую же лавчонку, торгующую одеждой. И увидела Его. Дородная хозяйка была только рада избавиться от странного южного наряда, неведомо каким ветром занесённого в эти края, и через несколько минут вполне доброжелательного торга, я стала счастливой обладательницей почти невесомого свертка.
Карис вздохнул, может, подумал о том же, о чём я, расплатился, и уже на улице, обронил:
- Тебе пойдет. К нему бы еще туфли.
- Может, найдутся. Кажется, сегодня нам везёт.
В гостиницу мы вернулись уже под вечер, слегка уставшие, но довольные. Карис на радостях порывался скупить полгорода, однако, я всё-таки сумела взять себя в руки и купили мы только самое необходимое. На будущих хозяев нужно сразу произвести хорошее впечатление, поэтому я подбирала одежду, прежде всего как наряд для выступлений.
Хотя, выйди Карис на помост в тех браслетах, от восхищенных зрительниц отбою не будет, но об этом, пожалуй, ему говорить не стоит.
Вспомнив наряд почтенного Латеса, я выбрала для Кариса темно-зеленую шелковую рубашку с золотистой вышивкой по вороту и рукавам (правда, пришлось слегка приврать насчёт цены, а то бы Карис даже смотреть на неё не стал, не то что покупать), и темные штаны. Пояс он оставил прежний, дедовский.
Зато когда брат переоделся (за занавеску не пошел, выставил меня за дверь), я просто дар речи потеряла. Хорош так, что впору в обморок падать от восторга.
- Ну, братик, теперь иди вниз, очаровывать хозяйку. Пара улыбок, и ужин нам дадут бесплатно.
- Да-а-ра, - укоризненно протянул Карис.
- Говорю чистую правду, - я насмешливо улыбнулась, - только учти, от воспылавших страстью дам и девиц будешь отбиваться сам. Помогать не стану.
- А зачем отбиваться? - почти промурлыкал Карис. - Сдаться иногда гораздо приятней!
Я не сразу поняла, о чём это он, а потом резко закрыла дверь у него перед носом.
«Сдаваться, братик, будешь где угодно, только не здесь, - сердито подумала я. - А кому именно – не мое дело».
Себе я купила платье розово-лилового, с серебристой нитью, шелка (конечно, не дарийского, он только аристократам по карману, да и то не всем). Однако, стоило оно очень даже немало, а тетушка Мелена, доведись ей узнать, куда пошли её денежки, наверняка, скончалась бы на месте. Но что поделаешь – зрителям нужно, чтобы было на что посмотреть.
И все же наряд оправдал расходы сразу. Увидев меня в этом платье, с распущенными волосами, Карис едва не выронил поднос. Ещё чуть-чуть – и наш ужин оказался бы на полу.
- Похоже, не мне надо будет отбиваться от дам, а тебе - от кавалеров.
- Хорошо еще, что не от тебя.
Улыбка Кариса стала ехидно-лукавой.
- Ну не будь ты моей сестрой, может, и пришлось бы.
Я усмехнулась.
- Да ну тебя. Давай лучше ужинать. Когда нас ждут?
- Через час. Еще успеем. Ты что, так и пойдёшь?
- Нет. Просто хотела тебе показать.
- Правильно, - Карис облегченно вздохнул. - Незачем на улице привлекать внимание.
«Да, - мелькнула мысль, - теперь, похоже, его черед за меня беспокоиться».
В этом брат был совершенно прав. Город опасен для незнатных девушек, кем бы они ни были, а для тех, кто выступает перед публикой - вдвойне.
- Что скажешь? Подойдёт для выступлений?
- Ты у меня и так красавица. В любом наряде.
- Спасибо. Я сейчас.
Переоделась я мигом, чтобы ужин не остыл. Скромное синее платье совсем не бросалось в глаза. Впрочем, все будет зависеть только от Кариса. Как ни крути, а номер держится на нем. Мне пока лучше отступить в тень.
За едой мы не разговаривали. Каждый думал о своем.
Я пыталась представить, чего нам ожидать от будущего разговора, но потом махнула рукой. Либо «да», либо «нет» - третьего не будет.

Дневная прогулка оказалось не напрасной. Мы уже знали, где стоит трактир «Две гончие», и на подходе к нему я поняла, что не ошиблась насчет доходов труппы. Жиденькая ограда, порядочно замусоренный двор – здесь денежных постояльцев не видели очень давно.
На посторонний взгляд Карис выглядел спокойным и холодным, как ледник, но я прекрасно знала, что это спокойствие обманчиво. Перед дверью он взял меня за руку.
- Не знаю, что здесь за народ, но не отходи далеко и ничего не заказывай.
- Хорошо.
Здоровяк, скучавший у дверей, посторонился, окидывая Кариса пренебрежительным, а меня – оценивающим взглядом.
Заведение оказалось небольшим, темноватым и, несмотря на вечерний час, полупустым. Посетителей было раз, два – и обчёлся. Да и насчет еды Карис угадал: я бы не поручилась за то, что их жаркое из кролика при жизни не мяукало. Нужный нам стол был самым многочисленным, хотя сидело за ним всего семеро: трое мужчин, три женщины и тот самый рыженький парнишка, с которым Карис договаривался. Черноволосый парень, ровесник Кариса, возился с лютней. Судя по издаваемым звукам, бедный инструмент за всю его долгую жизнь ни разу не сумели настроить правильно.
Брат скривился так, словно у него разом заболели все зубы и пробормотал:
- Из какого места у него руки растут? Лучше бы совсем не брался.
Я была полностью с ним согласна.
Заметив нас, рыжик повернулся к невысокому лысоватому толстячку лет сорока, скорей всего, хозяину:
- Пап, это они. Помнишь, я говорил.
«Точно, хозяин, – моя догадка оказалась верной. - Ну что ж, посмотрим».
- Доброго вечера.
- И вам того же, - хозяин кивнул на скамью, поочередно окинув нас пристальным взглядом светло-карих глаз, - присаживайтесь. Чьи будете?
- Из труппы Ясвета Зарна.
- Зарна? Не морочь мне голову, парень. Они десять лет как распались.
- Родители там выступали.
- Кто? – тон вопроса был небрежным, словно бы с ленцой, но я почуяла сразу – хозяин заинтересовался, значит, дело должно выгореть.
- Лиат и Мира.
- Что-то припоминаю, - мужчина свёл брови. - Метатель ножей, высокий такой, светловолосый?
- Он самый.
- А ты, выходит, сын?
- Да.
- И чем занимаешься?
- Тем же.
Я пока что сидела тихо, как мышка, изучая остальных. Рядом с хозяином женщина чуть за сорок - рыжие, стянутые в тяжелый узел, волосы подернуты инеем седины, в глубине серых глаз затаенная усталость - чем-то неуловимо напоминает тетю Виату, наверное, такая же хозяйственная и, похоже, она-то и есть стержень труппы.
Слева от нее хрупкая блондинка, почти девочка, скорее всего, дочь – те же глаза, да и в чертах лица сразу заметно сходство - она днем Эвельду играла, а горе-лютнист – Лерна.
С ним все понятно – первый красавец, любимец женщин, играет благородных рыцарей, и, судя по устремленному на меня отрепетированно-чарующему взгляду голубых глаз, искренне считает себя совершенно неотразимым.
«Нет, красавчик, не стоит на меня так пялиться. Поищи другую рыбку для своей удочки».
Но взгляд, опробованный на старосте, я показывать не стала. Незачем пугать парня, а то нас точно не возьмут.
Напротив красавца сидела роскошная черноглазая брюнетка, откровенно поедавшая глазами Кариса, удивительно, как на нём ещё одежда не задымилась.
Я снова прислушалась к разговору. Карис сразу нашёл нужный тон: ответы краткие, четкие, и самое главное, без ненужных подробностей. Чем меньше они будут знать – тем лучше.
- Только ножи, больше ничего?
- Пою, могу играть на сцене.
- А она? – хозяин посмотрел на меня.
Я мгновенно насторожилась, но не подала виду и приветливо улыбнулась.
- Сестра. Работаю только с ней. Я должен доверять помощнице.
Мужчина явно заколебался. Метатель ножей – одно, а еще одна женщина – совсем другое. Скорей всего, предпочёл бы предложить Карису кого-нибудь из своих.
Я воспользовалась паузой:
- Пою, играю. Лучше всего кормилиц, старух, могу и ведьм.
При этих словах брюнетка заметно расслабилась. Все главные женские роли, точно, за ней. Кроме Эвельды – там нужна блондинка. Что ж, если она решит, что я не соперница, у нас уже будет один союзник.
Блондинка, наоборот, уставилась на меня во все глаза. Похоже, не могла понять, почему я такие странные роли выбрала.
Чтобы окончательно развеять все сомнения, Карис пристально посмотрел на лютню.
- Можно?
Хозяин кивнул, и парень передал брату инструмент. Карис возился с ним минут десять, но всё-таки сумел настроить на приличный лад. После первых же нот вся труппа притихла и насторожилась.

1. В Раттее положение человека в обществе определяется длиной волос.
Простолюдины носят коротко подстриженные волосы.
Купцы и состоятельные мастера – средней длины.
Аристократы – до плеч.
Волосы распускаются только в особо важных и торжественных случаях. Повседневная прическа – хвост.
В Северной Раттее (Рутении) правитель и наследник престола носят волосы до лопаток.
Артистам (в том числе и бродячим), поскольку в пьесах часто приходится играть аристократов, также разрешено ношение длинных волос, но они, в отличие от благородных сетов, в хвост собирают только несколько прядей.

2. «Сказание о Лерне и Эвельде» - раттейская версия «Тристана и Изольды».

...

Ингеборг: 29.11.11 17:25

 » Глава 6 (часть вторая)

Глава VI (часть вторая)


- Мили дорог без конца, (1)
Крепости, лица людей -
Доля бродяги-певца,
Ставшая долей моей.
Ночь переходит в восход,
День переходит в закат -
Путь мой уходит вперед,
Нету дороги назад.

Песня, сказание, быль -
В годы минувшие взгляд.
Шепчет их строки ковыль,
Звезды, мерцая, звенят.
Дождь их мелодию льет,
Буйные ветры поют.
Песни - богатство мое,
Плата за хлеб и приют.

Правда для многих горька,
Я же вранья не пою.
Часто удар кулака -
Плата за песню мою.
Знаю я, как солона
Кровь на разбитых губах.
Это ничья не вина -
Это такая судьба.

На сей раз Карис просто превзошёл самого себя. Заслушалась даже я, а про труппу и говорить нечего. Девочка вот-вот заплачет, рыжик так и застыл на лавке: крыша рухнет – он и не заметит. Зато у хозяев лица стали какие-то отрешенно-просветленные, наверняка, свою бродячую молодость вспоминают. Даже героя-любовника проняло: что-то такое возвышенное в глазах промелькнуло.

- …Пусть за душой ни гроша -
Хватит и хлеба куска.
Только была бы душа
Вечно смела и легка.
Был бы на песню ответ -
Взглядом ли, взмахом руки.
Только б оставить свой след
В памяти, в душах людских.

В битве извечной со Злом
Песня острее меча.
Строки легенд о былом
Нынешней болью звучат.
Каждая песня - как бой.
Кровь на губах солона.
Это дано мне судьбой -
Души будить ото сна.

Последний перебор словно растаял в задымленном воздухе, и в трактире наступила мертвая тишина. Минуту спустя посетители, словно очнувшись, застучали по столам кружками, требуя еще песен, а хозяин труппы привстал и протянул Карису руку.
- Шалис Раин.
- Карис Лиат.
- Дарейя, можно Дара, - назвалась я, облегченно вздохнув про себя. Теперь у нас есть работа.
Тем временем хозяин представил нам остальных. Женщина рядом с ним, оказалась его женой Веретой. Блондиночка и рыжеволосый парнишка, усыпанный веснушками, как булка маком – их дети: Фелла и Авет. Красавицу-брюнетку звали Айрена, а героя-любовника – Ронат. Последний член труппы, высокий худощавый мужчина с растрепанными светло-русыми волосами, лет под пятьдесят - Севет, сидел в дальнем углу, с вдохновенным лицом черкая пером по пергаменту, и почти ни на кого не обращал внимания. На мгновение оторвавшись от своих записей, он только скользнул по нам рассеянно-добродушным взглядом зеленовато-серых глаз и снова принялся писать.
Как выяснилось чуть позже, мы попали к ним очень вовремя: труппа почти завершила выступления в Светлене и послезавтра собиралась уезжать.
Карис с хозяином отошли к стойке – начинался деловой разговор, а меня засыпали вопросами женщины. Особенно старалась брюнетка, и причину столь жгучего интереса не нужно было даже угадывать. Я постаралась расписать наши таланты как можно красочнее, неназойливо дав понять, что посягать на чужие роли мы не собираемся.
Между тем, беседа Кариса с хозяином закончилась, похоже, удачно, потому что к столу они вернулись вполне довольными. Поскольку своей цели мы добились, мне не хотелось задерживаться здесь ни одной лишней минуты, но пришлось просидеть для приличия ещё четверть часа.
Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью. Хотя воздух в Светлене нельзя было назвать чистейшим (попадались время от времени те еще ароматы), но после душного трактира он был настоящим спасением.
Я уже хотела спросить, на чём же Карис сторговался с почтенным Шалисом, но тут на меня навалилась дикая усталость (столько дней в седле, да еще и в трактире порядочно понервничала), и неудержимо захотелось спать. Я попыталась преодолеть себя – до нашей гостиницы было довольно далеко, но после того, как споткнулась в третий раз, Карис попросту подхватил меня на руки. Я уронила голову ему на плечо и задремала.
На постоялый двор он меня принес, это я помнила, а вот как до кровати добралась – уже нет.
Правда, долго спать мне не пришлось. Посреди ночи сердце сжалось от острой тревоги, я приподнялась на локте, и всё поняла по прерывистому, тяжелому дыханию рядом – у Кариса начался очередной приступ.
Через секунду я уже была на ногах. К счастью, Карис, когда раздевался, забыл задуть свечу, и мне не пришлось тратить драгоценное время. Зелье стояло тут же, и я почти мгновенно оказалась у его кровати.
Судя по слегка побледневшему лицу и чуть расширенным зрачкам, приступ был всё же не такой сильный, как в предыдущий раз, но едва Карис попробовал приподняться, как упал обратно на подушки.
- Не могу… Голова раскалывается…
Я отставила кружку и присела на край кровати, поближе к изголовью. Нет, вытаскивать боль второй раз я не рискну, но кое-что другое попробовать можно. Я очень осторожно коснулась ладонями неистово бьющихся жилок на висках Кариса, сосредоточилась и попыталась передать ему часть своей силы. Не получилось. Видно, за прошедшее время я тоже изрядно вымоталась.
И тут мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль: а что, если…
Не медля ни минуты, чтобы не передумать, я сделала то, на что раньше при Карисе никогда не отваживалась: разбудила свое «второе я» - Дару-волчицу.
Поменять облик трудно только вначале. Чем чаще это делаешь, тем легче получается. Самое важное – помнить, что ты человек, хоть и в волчьей шкуре. («Второе видение» - использование волчьих качеств в человеческом облике – самое легкое).
Гораздо сложнее – разбудить дух волка, оставаясь человеком, но мне это удалось. Я чувствовала, как меня заполняет жизненная сила зверя. Карис, пытавшийся по своему обыкновению возражать, умолк на полуслове, остановив взгляд на моем лице.
Я в это время полностью отрешилась от внешнего мира, став проводником, мостиком между «Дарой-зверем» и Карисом. Силу я отдавала медленно, по капле, опасаясь навредить брату. Через некоторое время (не могу сказать точно, сколько прошло), яростный стук крови под моими ладонями начал понемногу смягчаться. Дождавшись ровного, спокойного ритма, я вернулась из-за Грани и медленно опустила руки. Меня еще хватило, чтобы взять со стола кружку с зельем и заставить Кариса его выпить, так, на всякий случай. Но сделать два шага до своей кровати сил уже не было, так что брату пришлось немного потесниться.
На следующее утро, еще спросонок, в моей голове назойливо вертелась одна-единственная мысль: «Что я ему скажу?»
Умывалась и одевалась я как на иголках, поминутно поглядывая на дверь, а вот расчесывание меня немного отвлекло. Непослушная грива, как всегда, принялась испытывать меня на прочность. Кое-как продрав гребнем половину волос, я начала с нескрываемой нежностью поглядывать в сторону дорожного мешка: кажется, где-то на дне лежали ножницы. И тут же представилась упоительная картина: я с обрезанными до плеч волосами. Искушение было безумно сильным, и я почти поддалась, но в это время за спиной осторожно открылась дверь.
Карис окинул взглядом комнату, меня, раскрасневшуюся и сердитую, с застрявшим в волосах гребнем, усмехнулся, поставил на стол поднос с завтраком, и не торопясь, направился ко мне.
Я тряхнула головой и обиженно заметила:
- Будь у тебя такие волосы, ты бы не ухмылялся.
- Плохо спала? – насмешливо спросил брат, берясь за гребень.
- Твоими молитвами, - буркнула я. – Мог бы и спасибо сказать.
- Ты сразу заснула. Спасибо, - Карис притянул меня к себе, обнял и легонько, почти неощутимо, поцеловал в висок. – Только больше так не делай, хорошо?
Я резко дернулась, но он не отпустил.
- Я ничего такого не делала, тебе помогло, это самое главное.
- А то, что у тебя тогда глаза светились янтарем, как у волка, ничего не значит?
- Ты… видел?
- Трудно было б не увидеть.
Я застыла. Карис сразу же ощутил охватившее меня напряжение, что-то неразборчиво сказал, и повернул меня лицом к себе. Теплые пальцы коснулись подбородка, заставляя поднять голову. Я медленно, нехотя, взглянула ему в лицо. В зеленых глазах не было ни следа страха или сомнений – только нежность и понимание.
- И давно ты знаешь? – я затаила дыхание.
- Четыре года, сразу после того. Пока ты в себя приходила, мне Ведана всё объяснила. Велела молчать и тебя не торопить, сказала: «придет время – сама расскажет».
Рухни сейчас Солнце, я бы не испытала потрясения сильнее. Он знал все и молчал, а я тряслась, как заяц: «только бы брат не узнал».
С плеч свалилась не то, что гора – целый горный хребёт.
- А с тобой такого не было?
Судя по его изумленному виду, эта мысль Карису и в голову не приходила.
- Нет, ни разу.
- Странно…
Да, тут было над чем подумать.
«Это что же получается: я оборотничество унаследовала, а Карис – нет? А почему, родители-то у нас общие. А, может, в нем больше от мамы? Хотя внешностью он вообще не в родителей пошел, сам по себе».
- Не ломай голову. У нас и без того куча дел.
«О Богиня, опять он мои мысли читает! Какое счастье, что он мой брат, а не муж, к примеру, иначе получился бы настоящий кошмар: ты ещё и подумать не успела, а он уже знает» - иногда я ощущала себя рядом с Карисом раскрытой книгой.
Пока я размышляла, брат привёл в порядок мои волосы, и мы наконец-то уселись за стол.
Дел у нас и впрямь было по горло. Лишнего фургона в труппе почтенного Шалиса, конечно же, не нашлось, и мы должны были купить его сами. Хотя, по правде сказать, такой расклад мне нравился больше. Для бродячих артистов – фургон, то же самое, что дом, и я предпочитала выбрать собственный, а не переделывать под себя чужой.
Так что после завтрака мы отправились на торговую площадь. Конечно, Светлен – не наша деревня: здесь рынок и больше, и богаче, и кошель с деньгами лучше из рук не выпускать, но по всей Раттее торговые ряды располагаются одинаково, и долго блуждать нам не пришлось.
Везение продолжалось, и подходящий фургончик мы нашли почти сразу же. Не слишком большой, но и не маленький, да ещё и со всем необходимым впридачу. Однако, прежде чем покупать, следовало его проверить, и уж тут я своего не упустила. Обследовала весь сверху донизу, даже залезла на крышу. Не хотелось бы во время непогоды остаться без укрытия сверху, а потом началось самое интересное. Ничего не могу с собой поделать, торговаться – моя страсть, правда, очень и очень полезная. Карис, уже наученный, даже не вмешивался, а только слушал и ухмылялся.
- И сколько же вы, почтенный, хотите за этот фургон?
- Двенадцать серебряных, девушка.
- Обман чистой воды, да ему красная цена – пять, не больше.
- Да где же это видано, я собственных детей ограблю, если продам его за пять! Одиннадцать.
- Одиннадцать… Почтенный, я же вас спасаю. Вы этот курятник на колесах, по недомыслию называемый фургоном, больше никому и продать-то не сможете. Шесть.
- Ни за что на свете и не просите. Десять.
Я тяжело вздохнула.
- Беру за девять, только по причине душевной доброты, - дело довершила самая обворожительная из всех моих улыбок. Она-то и добила владельца окончательно, мы ударили по рукам и, благодаря моему сильнодействующему обаянию договорились, что заберем фургон чуть позже.
В лошадиный ряд я не пошла – расставаться со Звездочкой было жаль до слёз. Бурана мы пока решили оставить (мало ли что в дороге может случиться), но две верховые лошади – слишком накладно. Гулять по городу в одиночестве не хотелось и я направилась обратно в гостиницу. Завтра у нас очень важный день – первое выступление, нужно как следует подготовиться.

1. М. Авдонина «Песня».

...

Fleur Nocturne: 30.11.11 18:27

Натали, принимайте в читатели.
Прочитала первую главу : понравилось.

...

Ингеборг: 30.11.11 18:38

Таня, большое спасибо. Новым читателям искренне рада.

...

gnata: 30.11.11 22:31

Наталь, я твой читатель! Мне понравилось. Прочитала с наслаждением...Жду с нетерпением продолжением

...

Fleur Nocturne: 01.12.11 12:50

Натали, приветик.
Я прочитала главу 3, часть 1.
Спасибо, интересно.
С удовольствием познавала как люди отмечают праздник.
Главная героиня - симпатичная девушка во всех отношениях : не унывает, добрая, заботится о больном брате, может постоять себя ( смеялась, читая о том, как она расправляется с Вартом ).
Натали, я не пойму : Варт сказал, что мать девушки была доступной женщиной в плане секса, почему же тогда дядя Велан хотел на ней жениться? Мне этот мужчина понравился : он хорошо относится к брату и сестре. Не мог он жениться на гулящей женщине. Полагаю, гадёныш Варт придумал эту гадость?
Скажу честно, Тар мне не приглянулся по ряду причин. Не нравится мне как он относится к своей" невесте ". Какой - то он скользкий и трусливый, к героине не испытывает чувств. Во всяком случае...так мне показалось.
С удовольствием буду читать дальше.

...

Ингеборг: 01.12.11 15:14

Наташа, я очень рада.
Продолжение, возможно, будет завтра.

Таня, спасибо за развернутый комментарий.


Насчет матери Дары - все чистой воды вранье, но Варт не сам это придумал. Услышал сплетню.



Тар - проходной персонаж. Он особой роли не играет, и дальше найдется кое-кто поинтересней.

...

Ингеборг: 02.12.11 14:18

 » Глава 7 (часть первая)

Глава VII (часть первая)


Вернувшись в «Цветущую яблоню» я тут же вспомнила еще об одном неотложном деле. Конечно, запасной фургон найдётся далеко не в каждой труппе, но внутренний голос мне подсказывал, что у почтенного Шалиса и подходящий для нашего номера щит вряд ли есть.
Нет, чтобы припомнить пораньше, можно было бы договориться с плотником прямо на рынке, но ничего, что-нибудь придумаю. Впрочем, особо ломать голову не пришлось: работу с удовольствием взяли на себя, конечно же, не просто так, а ради симпатичной серебряной монетки, два хозяйских работника. Причем, подозреваю, попроси я луну, они бы, если немного доплатить, попытались достать и ее - чего только люди не сделают за деньги!.
Так что, когда вернулся Карис, ведя под уздцы соловую упряжную лошадку, легко тянувшую наш фургон, на заднем дворе уже красовался новенький, ещё благоухающий свежеоструганной древесиной щит, а я, удобно устроившись на лавочке под окном, закончивала вторую петлю. Держать руки на весу – не очень удобно, хватит на одно-два выступления, а если их намного больше, к щиту разумней прибить кожаные петли.
Отведя нашу новую живность по кличке Купавка в конюшню, Карис именно этим и занялся.
Едва он забил последний гвоздь, как я уже продевала руки в петли.
- Ну что, попробуем?
- Дара, ты уверена? – кажется, Карис нашёл ещё одну причину для беспокойства. Ну и кто здесь над кем трясется?
- Как ни в чём другом. Братик, я тебе доверяю. Не тяни! Я столько лет об этом мечтала.
- Да уж, это точно.
Карис для надежности ещё пару раз дернул петли. Я непроизвольно принюхалась: так-так, от его рубашки слегка тянуло лавандой.
«Ай да братец, не успели обосноваться как следует, а он уже знакомства с дамами заводит».
Однако, через минуту у меня из головы исчезли все мысли, кроме одной – нужно стоять спокойно и по возможности улыбаться. Мне это было совсем несложно: Карису я доверяла безоглядно и ни минуты в нем не сомневалась.
Когда последний кинжал впился в дерево над моей головой, я даже слегка огорчилась, что все закончилось так быстро. Приятная всё-таки работа: стоять и греться на солнышке с милой улыбкой – это не подносы в корчме таскать. Петли легко соскользнули, выпуская мои запястья на волю, я повернулась к щиту спиной и принялась выдёргивать кинжалы.
Но все только начиналось.
Вдохновившись первой удачной попыткой, мы тренировались ещё пару часов, о том, что надо бы прерваться, я вспомнила только после настойчивых напоминаний желудка.
- Что-то есть хочется…
- И правда, время к обеду. Что закажем?
- Не знаю, что-нибудь легкое. Лучше рыбу.
- А я-то думал, ты от волнения аппетита лишишься, - поддразнил меня Карис.
Я только фыркнула: чтобы потерять аппетит, мне требовалось нечто гораздо более серьезное, чем завтрашнее выступление в пусть и крупном, но не самом известном, городе. Светлен – не Рутен, и уж точно не Раттея. (И вообще, кто когда-нибудь видел оборотня, потерявшего аппетит?)
Разобрав по косточкам последнего запеченного в сметане карася, я осторожно поинтересовалась:
- Карис, а ты помнишь номер со свечами?
Брат воззрился на меня с нескрываемым удивлением:
- Только не говори, что ты…
- Вот именно. Раз уж мы продолжаем дело родителей, было бы несправедливо не воскресить их лучший номер.
Карис свел брови:
- Рановато, пожалуй. Мы ещё простые броски только начали, а тебе сразу свечи подавай.
- Почему бы и нет? Но если ты за меня волнуешься, давай поменяемся. Ты будешь держать свечи, а я – бросать кинжалы. Могу даже с завязанными глазами.
- ?!!
- Попробуем? – я тут же вообразила Кариса у доски, а себя, напротив – с кинжалами в руках, и едва не свалилась под стол от смеха.
Карис, выйдя из-за стола, протянул руку – пощупать лоб.
- Жара нет, - заключил брат, - наверно, переутомилась. Закрой глаза.
- Что? – я не сразу поняла, чего он хочет.
- Закрой, пожалуйста, глаза, - повторил Карис. – Пойдем.
- Ну, я еще хотела что-нибудь на сладкое.
- Будет и сладкое, и ещё кое-что, - таинственным шепотом сообщил Карис, беря меня за руку.
Мы прошли через зал и поднялись по лестнице наверх. Столько загадочности, чтобы просто вернуться к себе? Нет, он определенно что-то задумал.
Шорох открывшейся двери, еще несколько шагов – на середину комнаты, и… все мысли улетучились, потому что совсем рядом испускал волны сногсшибательного аромата…
- Вишневый пирог!! – я открыла глаза и чуть не подавилась слюной при виде огромного, занявшего всю середину стола, золотисто-коричневого чуда, с румяной сеткой наверху.
- С днем рождения, сестренка! – зеленые глаза брата лучились весельем. – Как поделим, пополам?
Я порывисто обвила руками его шею и чмокнула в щеку.
- Спасибо! Если пополам, мы из-за стола не встанем, для двоих он великоват.
- Ничего, можем на завтра оставить. Разрезай, не томи, - чуть ли не завопил Карис. Эта слабость у нас была общая.
Я молниеносно отрезала два солидных ломтя, и, откусив первый кусочек, зажмурилась от удовольствия.
- М-м, какая прелесть, я готова плюнуть на эту работу и остаться здесь. За такие пироги даже согласна петь гостям каждый день.
Карис, занятый своей долей, отозвался не сразу:
- Давай, я у хозяйки рецепт узнаю, будешь сама их печь.
Я только рассмеялась.
- Ты же знаешь, я готовить не умею. Лучше уговори хозяйку сбежать с тобой.
В ответ я услышала кашель: похоже, Карис слишком живо вообразил ситуацию и подавился пирогом.
- Извини, не хотела тебя пугать.
- Да уж, умеешь ты сказать под руку. – Карис, спохватившись, полез в поясной кармашек. - Сладкое уже есть, а это обещанное «кое-что». – На столе передо мной появилась изящная шкатулочка, отделанная перламутром.
Я, замирая от радостного предвкушения, откинула крышку.
В мягком гнездышке из янтарно-желтой шерсти уютно расположились два изящных браслета. В руках умелого мастера серебряные полоски превратились в венки из незабудок, с капелькой бирюзы в сердцевине каждого цветка.
- Как красиво! Спасибо, но… братик, не стоило тратить деньги, когда у нас всё так неопределённо.
Карис наклонился через стол, и, поймав мою руку, прижал к своей щеке.
- Дара, я первый раз в жизни могу подарить тебе не стекляшки, а что-то настоящее! Примерь.
Ну как я могла отказать! Браслеты пришлись в самую пору, устроившись на моих запястьях так уютно, словно всегда там были.
Но все приятное рано или поздно (чем позднее, тем лучше) заканчивается, и мы опять отправились на задний двор, заниматься полезным, то бишь отработкой нашего номера.
Правда, работали мы на этот раз с доской, иначе при нашем усердии и меткости Кариса, щита хватило бы очень ненадолго.
Когда мы дружно решили, что на сегодня хватит, в гостинице нас поджидал сюрприз: тот самый старшина, посоветовавший нам «Цветущую яблоню» и троица его приятелей.
Незваные гости, однако, сумели испортили мне аппетит. Я не воспитанница храмовой школы, чтобы от мужчин шарахаться, но четверо незнакомцев, вначале посматривавших с определенным интересом, а затем, принявшихся наперебой – хоть и неуклюже - ухаживать, заставляли меня слегка нервничать.
Я, конечно, сдерживалась, но вежливо разговаривать становилось всё труднее. А в глубине души, я горько сожалела, что под рукой нет слабительного – безотказное средство спасения от всех мужиков без исключения. Правда, только при определённых условиях, но в гостинице этих условий было по самое не хочу.
И, уже в который раз, меня выручила способность Кариса угадывать мои мысли. Ему хватило одного взгляда, чтобы незаметно перевести разговор на сугубо мужские темы – лошадей и оружие. Само собой, беседа вертелась, в основном, вокруг ножей и кинжалов и закончилась вполне ожидаемо: старшина вызвал Кариса на состязание.
Кажется, то мимолетное упоминание о метании ножей задело стражника всерьез: приз он предложил внушительный – один золотой. И, всего лишь, за десять бросков!
Состязания я ещё посмотрела, правда, больше из вежливости (что тут смотреть, ежу понятно, кто выиграет). Но, когда разгоряченный старшина, слегка расстроенный проигрышем, зато начавший с искренним уважением смотреть на Кариса, второй раз потребовал вина на всех, и здоровенный кувшин пошёл вкруговую, я, сославшись на головную боль, направилась на второй этаж, в нашу комнату. Уже на верху лестницы, я привычно обменялась взглядами с Карисом. Ничего не поделаешь, наверное, даже на том свете буду о нём волноваться. Да и он, пусть и не показывал виду, но беспокоился обо мне, тем более, что к вечеру в общую залу набилось чуть ли не всё мужское население ближайших улиц.
Я вернулась в нашу комнату и взялась было за вышивание, но нитки путались, а игла поминутно выскальзывала из рук. Мне было явно не по себе, и я знала – почему. Отложив пяльцы, я вытянула из-за ворота цепочку. Так и есть – амулет лучился мягким серебряным светом. Сегодня – Волчья Ночь, а я, как назло, заперта в четырех стенах. Что же делать?
Судя по смачному гоготу, доносившемуся снизу, Карис вспомнил песни «для мужского общества». С одной стороны правильно: только на балладах о рыцарях и дамах много не заработаешь, для простых людей нужно совсем другое, а уж если слушают одни мужчины…
Через пару часов в зале сделалось заметно тише – кто-то из гостей ушел или уполз, в зависимости от количества опрокинутых кружек, кто-то заливисто храпел на столе или под ним. Я уже начала подумывать, не пойти ли мне взглянуть, что там с братом, но открыв дверь, услышала его голос:
- Все, ребята, последняя.
Я ожидала что-нибудь уж вовсе разухабистое, но аккорды были совсем незнакомыми, задумчиво-сумрачными, а голос Кариса – напряженно-тяжелым:

- Застольные споры - последнее дело, (1)
Когда больше нечего пить.
Но время идет, за окном стемнело,
И тянет поговорить.
И двое сошлись не на страх, а на совесть,
Да так, что весь сон пропал.
Один говорил: наша жизнь - это поле,
Другой возражал – тропа.
Один говорил: мы хозяева судеб,
Идем - захотим куда.
Другой говорил: обольщаться не будем,
Хозяин один – судьба.
Один говорил: наслаждаемся миром...
Другой: лишь до первой утраты.
Один говорил, мы себе командиры,
Другой возражал - мы солдаты.
Один говорил: нам открыты дороги
На много-много веков.
Другой возражал: не так уж и много:
Для нас на один всего.
Один помолчал и сказал отрешенно:
«Мой брат, ты открыл мне глаза…»
Другой покачал головой: «Я пошёл».
И молча покинул зал.

Видимо, после хорошей выпивки, песня, над которой надо думать, оказалась для городских стражников очень непривычным делом, потому что внизу сделалось совсем тихо, чуть ли не до звона в ушах, а через пятнадцать минут в комнату вошел Карис.
- Озадачил своих новых приятелей?
- Нет, это не для них, - Карис хмыкнул и потёр левый висок, - скорее, для себя.
Я тут же насторожилась:
- Голова болит?
- Ну, чего ты затрепыхалась, все в порядке.
«Врешь, братик, самым нахальным образом. Я твое “в порядке“ уже чую. Еще не приступ, но близко к тому».
Пока Карис убирал лютню, я пересела в изголовье его кровати.
- Иди сюда.
Карис глянул на меня, всё понял, и кислым тоном спросил:
- А где пакость?
Я мило улыбнулась.
- Твое счастье, сегодня обойдешься. Хотя… - я задумалась, - за бессовестное вранье следовало бы напоить парой кружек. Еще не поздно. Достать?
- Мучительница, - простонал Карис. – Я от нее однажды умру.
- А кто сказал, что лекарство должно быть вкусным? – назидательно заметила я. - Так ты идешь или нет?

1. Песня ролевиков.

...

gnata: 02.12.11 15:07

Наташа, привет! Я, кажется первая... Интересное продолжение. Признайся, они ведь не брат и сестра?
Жду, что будет дальше, с нетерпением жду

...

Ингеборг: 02.12.11 15:22

Привет.



Не кажется, а точно.



А почему ты так думаешь?



Спасибо за цветы. А дальше будет много интересного.

...

gnata: 02.12.11 16:28

Так, пришла мысль в голову..Я могу ведь ошибаться, а могу и не ошибаться. Наталь не томи.

Может так приоткроешь завесу интриги

...