Сказка-присказка

На здоровье и на благо твоего муза!
_________________

Давно ходила кругами - таки добралась. Писать отзыв сложно - дыхание перехватило. От чувств. Ага, Правильность с Радостью и Благодарностью тут в очередь встали, кланяются в пояс )))) и с ними солидарна
_________________

Отличное произведение! Очень насмеялась. Вот вы какая выдумщица! Спасибо!

Яся Белая! Приветствую!
Рада, рада видеть!
С благодарностью за столь чудесный отзыв))))

__________________

Лена! Привет!
Рада, что смогла повеселить)))
_________________

Maniaka, вам спасибо за доброе, светлое, умное и очень нужное творение
_________________

За "нужное" отдельное спасибо!
_________________

Скажите, а вы не думали отправить его в какой-нибудь "толстый" литературный журнал - вещица достойна того, что увидеть свет)))
_________________

Нет. Не задумывалась над этим. Решила поступить проще. Отдала на печать в сборнике за свой счет.
_________________

Маняш, ну что тут скажешь, хорошая сказка,
вот как-то так и живем.
Лень с Подхалимажем подружились с Прямотой и Трудолюбием... удивительно придумала,
дальше по тексту тоже интересно.
Спасибо, как там - "Сказка ложь, да в ней намёк-добру молодцу урок"
У тебя все миниатюрки не простые, заставляют задуматься о жизни. Ты молодец!

Юлечка, спасибо, что заглянула!
Очень рада!
_________________

 » Треух для белого лиса

Серый рассвет занимался над лесом. Просыпался сосновый бор, потягивался гибкими станом, хрустя обледенелыми веточками, и покряхтывал по-стариковски, пеняя бокогреюшке за нрав лютый.
Неспокойная выдалась ночка: ветреная, вьюжная. Потрепала непогодица многовековые ели, поломала младые сосенки, добавила сухостоя чаще непроходимой на погибель людскую. И все благодаря Зиме-владычице – норовом суровой!
Пробуждался лес навстречу новому дню, а вместе с ним и зверье всякое глазу показалось. Защебетали птицы, расчертил белоснежное покрывало заячий след, взревел в чащобе медведь-шатун, залаяла у реки лисица, приветствуя еще не видимое солнце.
- Слышишь, тять, заголосили, - прервав работу, вскинул голову розовощекий Починок. Прислушался. – Погодя силки гляну. Авось попался кто.
- Авось и попался, - поддержал сына кряжистый старик.
Глянул на приемыша, стряхнул со лба пот, и вновь за дело. Справно мелькал неутомимый движок, расчищая тропинку от избы до калитки: не поскупилась ночная вьюга, навалила по самое колено.
- Вот бы лиска… али две. Да чтоб шкурка побогаче, - мечтал тем временем молодец, глядя затуманенным взором поверх палисада. – Шапку новую пошить... Третью зиму ношу. Стыдоба…
- Паче стыдоба, нежели голытьба. Греет маковку и то благо, - пестовал сына старик, поглядывая из-под кустистых бровей. – Негоже тварь лесную без надобности губить, себе дороже. Разобидится Лесовик, заморочит, к рукам приберет другим в назиданье.
- Почто я Лесовику? Проку от меня, что от кота молока, - рассмеялся Починок, страха не ведающий, и вновь принялся за работу, отца боле не слушая.
А старик тем временем бурчал да поучал, как полагается. Буйну голову уму разуму научал.
- Лесовику может и без надобности, а только Макоши-матушке дороги переходить не след. На беду лисий лай слышится. Знать, ступает лапами Правь, да порядок блюдет. Накажет, коли не послушничать станешь.
Не внял Починок увещеваниям отца своего названного, отмахнулся от слов мудрости седовласой, пошел в лес своекорыстия ради. Бродит средь елей могучих, ловушки ставленые проверяет, да все без толку. Пусты, что осилье, что волосянка. Хаживало зверье недалече, а в силки не попалось. Или же выбралось живехонько.
Стоит Починок у последней ловушки, с треуха снег стряхивает, да на судьбу-злодейку сетует. Оставила без обновы, окаянная! Ходить ему далее девками-потешниками смеянному. Ох, ходить!
Вдруг слышит, за падалицей кто-то песнь поет, да так задушевно, что мимо пройти невмочь.
Перебрался Починок через лежину, видит, девица на стволе поваленном сидит, веточку игольчатую в руках вертит. А на плечах шуба лисья, рыжая, пушистая – загляденье. Всем шубам шуба!
- Отчего так песня твоя печальна, красавица? – спросил у девицы Починок, взора от глаз раскосых оторвать не может.
- Оттого и печальна, что одна-одинешенька скучаю, – ответила певунья.
- Так и не одна уже, я туточки, - рассмеялся Починок и пошел вприсядку, дабы красавицу развеселить.
Улыбнулась девица удалому танцу молодецкому и спрашивает:
- Почто по лесу один бродишь? Лихого люда нынче не счесть.
- По силки ходил, да без толку все, - пожаловался Починок.
- Так и без толку? – вновь улыбнулась девица, белой рученькой припол шубейки поглаживая.
- А-то, конечно, - принялся кручиниться молодец. - Думал шапку новую пошить, а ни зайца, ни лисоньки…
- Почто тебе шапка? Ужели эта не греет? – удивилась певунья.
- Другую хочу, чтоб этой краше. Аки шубка твоя. Всей верви на зависть! - признался Починок и снял с головы треух старый, тятькой пошитый.
- Всей верви на завить, говоришь, - повторила девица, сверкнув лисьим глазом, и задумалась.
- Спой еще, красавица. Уж больно голосок у тебя дивный. Слушать – не наслушаться, - упрашивал тем временем Починок.
Налюбоваться на красу девичью не может. Так хороша – словами не описать!
- И спою, и треухом новеньким одарю, и спутницей верной стану, коли найдешь клок от шубейки моей, сучьями валежа вырванный, - заговорила певунья. – Будешь, как я, лисью шерсть на теме носить, да шкурой богатой похваляться, - сказала и спрятала личико за ворот пушистый, так что сокрыл его мех по самые бровки.
Обрадовался Починок. Велико дело клочок меховой обрат вернуть! И шапка ему, и песнь благодарственная в награду! И женушка, коей краше во всей округе не сыскать! Кинулся к валежнику на поиски. Увидав же, стал на колени, тянется, дабы с сука снять, а как дотянулся, тотчас лисом белым обернулся.


Ночь пришла метелистая, снежная. Засвистел меж еловых стволов ветрило, застонали младые сосенки, к земле клонясь, завыл буран, хмурясь седыми тучами, а в избе справной тепло и уютно. Пышет жаром печка-матушка, гонит прочь стужу лютую, на порог не пускает.
Разыгралась непогода, согнала все семейство в дом, дела справлять, да по хозяйству хлопотать, в тесноте, да не в обиде. Дед валенки латать взялся, бабка за тесто хлебное принялась, девки по лавкам расселись с веретеном да шерстью. И лишь детвора с Мурлыкой без дела остались: один у опечка греется, другие с полатей свесились, да сказ сказать требуют.
Глянула на деток бабка, отряхнула руки о передник, да заговорила:
- Слух меж охотников прошел, что завелся в нашем бору лис среброшкурый, самой Макоши-матери взысканец…
_________________

Бойся мечтать, мечты сбываются
Лучше бы ходил в старой шапке, а хотя может лисом быть не плохо...
Спасибо, прекрасная зарисовка
___________________________________

Евочка, здравствуй!
Спасибо, что заглянула
И не говори, домечтался парень)))
_________________

 » Каська и золотинка

Нахохлившись, точно снегирь на заиндевелой ветке, серый волнистый попугайчик сидел на жердочке в просторной клетке и наблюдал за седовласым джентльменом, изучающим внутренности старинных часов через круглое пузатое стекло на ручке – такого Каська еще не видел. Попугайчик, как и многие пернатые его возраста, был очень любознательным, и за это хозяин частенько дразнил его «сорокой», но Каська не обижался. Разве на правду обижаются? Да и не прочь он немного побыть «сорокой», лишь бы узнать, что это за золотистая штучка поблескивает среди шестеренок и какова она на вкус?
Кстати, и седовласый джентльмен, и Каська обязаны своими потешными прозвищами трехгодовалому карапузу Семену, что каждые выходные наведывался в гости к Дедику вместе со старшим братом Максимом и улыбчивой мамой Катей. А еще они зачем-то приносили с собой толстенного черного кота, который неизменно устраивался на пуфике перед трюмо и дремал, время от времени приоткрывая зеленый глаз.
Впрочем, речь не об этом. Речь об имянаречении. На самом же деле попугайчик от рождения звался Аркадием и очень гордился этим между прочим, а Дедик откликался на длинное, с трудом выговариваемое и гораздо менее красивое Иннокентий Варфоломеевичем, и потому Каська про себя называет его просто - хозяин.
Так вот, сидя на жердочке в безопасности собственного домика, Аркадий наблюдал за хозяином. По непонятным пока причинам, сегодняшний день явно был особенным. Во-первых не принесли кота, что Каську несомненно удручало. Уж больно весело дразнить того, важно прогуливаясь перед самым носом. Во-вторых вместо Мусика притащили в дом дерево, место которому, как известно, на улице, и пристроили его на подставке рядом с камином, словно ценность какую-то. В-третьих, что совсем уж невидаль, Максим отложил в сторону неразлучный телефон и теперь крутился рядом с деревом, навешивая на него разноцветные яблоки, отвлекающие внимание попугайчика от золотинки в часах.
Несколько раз переступив с ноги на ногу, Аркадий сделал несколько осторожных шажков к выходу из клетки. Попробовать добраться до золотинки или, на худой конец, отведать блестящего яблока очень хотелось, но смущал вертящийся рядом с хозяином Семен. Этот прохвост постоянно норовил схватить Каську своими пухлыми ручками, что неимоверно раздражало. Тем более что мстить маленькому поганцу строго-настрого запрещалось. Аркадий лишь единожды клюнул того в палец, и за это просидел в клетке все выходные, пока Семен с семейством не убрались восвояси, вернув-таки весь дом в его распоряжение.
А дом, к слову, у Иннокентия Варфоломеевича был немаленький. Четыре больших комнаты, кухня, столовая, чердак с подвалом, о которых Аркадий знал лишь понаслышке, и, конечно, гостиная с камином – наиболее им любимая. Здесь, рядом с клеткой, Каська проводил практически все свое время.
Маялся Аркадий, маялся: то к дверце метнется, то на жердочку вернется, и, наконец, решился. Набрался храбрости. Выбрался из клетки и на крыше ее устроился. С независимым видом перышки перебирает, а сам на Семена глядит. Вдруг уйдет куда, тогда уж он – Каська не растеряется! Мигом к часам слетит за золотинкой, а уж потом к дереву за яблоком отправится.
Однако Семен никуда уходить не собирался. Пристроился рядом с Дедиком на табуретке и засыпает того вопросами. А что? А как? А вот это зачем? А это для чего? Аркадий даже злиться начал и несколько раз возмущенно прокричал «полундра», как учил его хозяин, но вопреки ожиданиям ничьего внимания не привлек.
Чирикнув с досады, попугайчик перебрался на люстру. Устроившись прямо над часовым механизмом, повис вниз головой, чтобы получше разглядеть пресловутую золотинку. «И чего она там делает?» - недоумевал Каська, щелкая клювом от нетерпения. Так хочется попробовать, сил нет!
- Максимка, брось елку. Иди, помогать! - позвал вдруг хозяин, и Аркадий от неожиданности чуть с люстры не свалился. Пришлось крыльями взмахнуть, чтобы удержаться.
Крамольная мысль добраться до яблока, пока все заняты часами, посетила было Каську, но попугайчик отогнал ее, решив, что яблок много, а золотинка одна. А вот покушаются на нее, все кому не лень. Так и опередить могут!
Всунув пузатое стекло в руки Максиму, хозяин объяснил, как нужно держать, и склонился над механизмом с пинцетом в руках. С этой серебристой штуковиной попугайчик познакомился, когда они с Дедиком ремонтировали радио. Каська тогда сидел у хозяина на плече и наблюдал, как Иннокентий Варфоломеевич выбирает из внутренностей говорливого устройства рисовые зернышки и шелуху, непонятно как туда попавшие. Аркадий хоть и любил сиживать на крыше приемника, пищу свою в него не засовывал. Это точно!
Поняв, что хозяин нацелился пинцетом на его золотинку, Каська напрочь забыл о собственном страхе. Попугайчик зашелся возмущенным криком и, что есть сил, захлопал крыльями, привлекая к себе внимание. Люстра тотчас закачалась, зазвенели хрустальные висюльки, и Дедик с ребятишками задрали головы посмотреть, что происходит, чем Аркадий и воспользовался. Спикировав к часам, Каська приземлился прямо на шестеренки и, клюнув прицельно, схватит ненаглядную золотинку.
Нужно сказать, что на вкус она оказалась препротивной. Да и не съедобной вовсе. Разочарованный Аркадий долго плевался и очищал лапкой клюв, пытаясь избавиться от горького привкуса. А Иннокентий Варфоломеевич с внуками смеялись над ним, добавляя обиды и разочарования, так что даже отведать яблока желание пропало. Вернувшись в клетку, Каська оскорблено распушил перышки и демонстративно отвернулся, показывая, что он думает об их оскорбительном поведении.
Но долго дуться Каська не умел. Да и любопытство вещь неодолимая. Услышав тиканье часов, попугайчик сперва взглянул, затем обернулся и, наконец, подобрался поближе, утроившись на спинке кресла за хозяйской спиной подальше от цепких рук Семена.
А потом Максим воскликнул:
- Деда, а ведь это Каська часы починил! От золотинки спас!
- И верно, Каська, - согласился Иннокентий Варфоломеевич, и Аркадий тут же простил ему все обиды.
Довольно напыжившись, он чирикнул и под общий смех уселся на голову Семену, справедливо рассудив, что героя обижать никто не позволит. И каждый час на протяжении следующих двух дней вторил кукушке пронзительным «полундра», напоминая о своем замечательном поступке – спасении часового механизма от золотинки.
_________________

Привет Маша
Замечательная зарисовка, попугайчик мне понравился
Спасибо
___________________________________