Ледовая рать (исторический любовный роман)

Ира, Мурат вроде влюблен в Милу, и она, как не крути, его спасительница. Пытаюсь я представить себе как дюжий богатырь-татарин грозит смертью красивой девушке-славянке, не складывается картинка. Татаре, несмотря на кровожадность, предпочитали телесно любить славянок, а не убивать их.
___________________________________

Вика, я думаю, пригрозить девчонке, чтобы не лезла на рожон, мог любой мужчина, вне зависимости от национальности. По мне, так это не столько угроза, сколько предупреждение.
___________________________________

Нат, если автор подтвердит твою версию, тогда я принимаю такое поведение Мурата.
___________________________________

Брр... мурашки по коже до сих пор... Предательство Драгомира (я в шоке! ). Взятие крепости, бесчинства, насилие. Мурат вроде бы благородные поступок совершил, ан нет: в следующий раз без жалости убьёт. И "Красная Армия", как всегда прибудет поздно.

Ирина, все события описаны так ярко и образно, что я явно ощущала себя среди всей этой бойни. Вот серьёзно: сердце тревожно стучит, дрожь по телу и ненависть в душе. А в мыслях - ужас, да я бы там в обморок грохнулась или забилась бы подальше в тёмный уголок, только не видеть и не слышать всего происходящего! Мне до мужества Милки далеко.

Татары...ох, и похозяйничали они на земле русской Хотя и свои же убивали и насиловали - хуже татар
_________________

Ириша спасибо за главу. Как же страшно! Кровь, дым , стрелы летят! Вся картина подана талантливо, будто кино посмотрела. Ну и натерпелась я страху вместе с Милославой, какая девушка! Драгомир предатель, не открыл бы ворота может и выстояли бы дружинники. Дядьку Тура жаль, преданный был человек. А вот Мурат хоть и спас Милку, да как-то странно потом речь повел, более не попадаться ему, убьет. Да жестокие времена были. Жду проду с нетерпением. За Милку и княжну с княжичем боязно.
___________________________________

Всем доброго дня!
Айййй, Вика, ну где же, где-где-где я хотя бы словом, хотя бы полсловом написала, что:

Не влюблён он в неё, там влюблённость даже рядом не стояла. В конце концов, целоваться на берегу он не к ней полез, а к княжне. На Милку он максимум "посмотрел с интересом", потому что был донельзя удивлён, как она храбро встала на защиту Василисы, не щадя жизни (он, в конце концов, был вооружён, а она нет!)
Какое-то неправильное у тебя впечатление сложилось...

Лена, привет, рада тебе в новой теме!

Ну... будет ли он, следующий раз? А если и будет, то какой?.. Может так статься, что это Мурату надо бояться, а не Милке...


"Красная армия" вообще приедет считай что под занавес


Лена, спасибо большое тебе за такие слова, я рада, что получилось "живо", натурально. А насчёт этих сражений - я вот тоже задумываюсь частенько: как же они жили тогда, Господи Боже? Что ни день - то какое-нибудь побоище, мужчины без конца воевали, женщины ждали их... Сейчас иной раз с работы задерживается, уже вся изведёшься, сто раз позвонишь - не случилось ли чего? А тогда ни тебе телефонов, ни интернета - вот уехал он половцев бить, а ты сиди и жди хоть полгода, хоть год, хоть всю оставшуюся жизнь, да думай-гадай, где он там, живой ли, здоровый ли?.. Всё-таки насколько другие тогда жили люди!.. Думаю, они были намного сильнее, чем мы, крепче, что ли? Более закалённые.
Я прошлой осенью была в Кремле на выставке, посвящённой Владимиру Мономаху, и там (помимо пресловутой шапки) увидела кольчугу образца как раз XIII-XIV вв. Это, конечно, что-то. Я с трудом представляю среднестатистического мужчину нашего времени, который всё это количество металла сумел бы на себя надеть. Ну ладно, надеть ещё, может, и сумел бы - а вот как в этом ходить, да ещё оружием махать!.. Вот при всей своей фантазии, я с трудом представляю. Это какие же в те века были мужчины!..


Да "свои" во все времена попадались те ещё. Вот, например, случай из жизни, времён Великой Отечественной. Рассказывала бабушкина соседка, она была молодой девушкой в те года. У них в деревне стоял русский отряд, рыли траншею оборонительную, и беззастенчиво таскали по вечерам молодых девушек - туда, к себе. Кто отказывался добром идти, угрожали, что убьют отца или мать (или брата, или дом подожгут). Они ходили, потому что деваться было некуда. Потом пришли немцы, и, как ни странно, вели себя человечно - во всяком случае, ничем подобным не грешили. Но это, конечно, отдельно взятый случай в отдельно взятой деревне - а так я и про немцев тоже много жутких историй из жизни рассказать, те ещё были пакостники. Просто такая вот складывается тенденция, что люди делятся на плохих и хороших вне зависимости от национальной принадлежности. И там, и там хватает и благородных, и подлецов.

Вот в такие философские дебри меня занесло)


Привет! Добро пожаловать)

Наташа,

Я очень рада! спасибо) Старалась!


Есть женщины в русских селеньях!.. Храбрая она, правда.


Выстояли бы, конечно, если б не они с Юшкой. И вообще, если бы не они, о смерти старого князя никто не узнал бы - следовательно, не узнали бы, что вотчина без хозяина осталась, и вообще бы не пришли. А там и Ратибор бы успел вернуться, и спасли бы и посад, и детинец...
Но увы...


Ха) Ну Мурат натура справедливая. Не стал её в плен брать, не стал своим отдавать - не позволила совесть. Но церемониться с ней ему зачем? При следующей встрече все обязательства сняты, долг-то он ей вернул, а значит, они снова враги... А времена и правда жестокие, но тут уж я от себя ничего не придумывала, так ведь и жили в тринадцатом веке... Одни сплошные войны, междоусобицы, делёжки территорий - а тут ещё и татаро-монголы для полного счастья...

Девочки, всем спасибо за комментарии!

___________________________________

Ира, просто я помню, что ты в первой главе написала, что Мила понравилась Мурату.
___________________________________

Нет, Вика. Она ему понравилась, да, но не в том плане. Тут скорее уважение, нежели влюблённость. Он как мужчина и воин оценил её смелость и жертвенность, только и всего... Любовной линии между Милкой и Муратом не будет.
___________________________________

Фу-х! Прочитала и выдохнула.
Всем привет!
У меня ещё сердце немного колотится, поэтому мысли скачут в разные стороны.
Мурат, оказывается, долг вернул. А как же Милослава будет выбираться из этого ада? Ведь кругом враги: и Змий, и Орда.
Погреб затоплен...
В общем, с нетерпением жду продолжения.
Ирочка, спасибо!
___________________________________

Доброй ночи всем!
Калипсо, Лорик, спасибо!)
Ларис, ты за Милку не переживай, всё считай позади Мурат ведь её выручил, а уж дальше она разберётся)
Девочки, следующая глава ориентировачно завтра!
___________________________________

Ирина,здравствуйте.Начала читать ваш новый роман.Начало очень интригует.Очень понравились и Василиса и Милослава,такие храбрые девушки! И сам сюжет такой динамичный,интригующий, мне нравятся такие! Что бы и напряжение,и интрига и как можно древнее времена!
_________________

Доброго вечера!
Я прошу прощенья, у меня вчера произошёл форс-мажор. Глава будет сегодня! Вот прямо сейчас и будет)

Ledi Ixss, добро пожаловать!

Спасибо большое, я рада, что нравится! Надеюсь, и дальше не разочарую... Приятного чтения!
___________________________________

 » Глава 4

Время тянулось медленно, превращая в болезненную пытку каждый вздох. Милославу бросало то в жар, то в холод, и не было спасения от этого недуга. Плащ, оставленный Муратом, казался невыносимо тяжёлым, но скинуть его девушка не могла – слишком ослабла.
Прижавшись лбом к тёплому боку печи, она закрыла глаза и хрипло дышала, мучаясь от недостатка воздуха. Болела грудь, словно железным обручем скованная, а руки и ноги совсем не слушались, и это было страшно - ведь не схорониться теперь нигде, не сбежать!
Но на ту пору невезенье Милославино закончилось – более никто в поварню не приходил, не спешил пользоваться беззащитностью несчастной девушки. Спустя какое-то время голоса и крики стихли, растаял в тёмных коридорах топот шагов, и ближе к полуночи в княжеском доме воцарилась гробовая тишина.
Жуткая, коварная тишина, обманчивая и холодная. Не могло быть так тихо в столь огромном, людном доме! Здесь что-то не так, какой-то подвох... Казалось, вот-вот со скрипом отворится дверь, и войдёт маленькая иссушённая старушка с глубокими морщинами на лице – бабушка Совиха.
Она и впрямь пришла, только то не явь была, а горячечный дурман, и Милослава это осознавала. Потому как Совиха обернулась вдруг молодой девушкой, как две капли воды похожей на Малашу. Склонилась над Милославой, убрала с покрытого испариной лица непослушную светлую прядку, ласково погладила по щеке. И за руку взяла, совсем как накануне, во дворе, и пальцы у неё были такими же горячими.
– Не теперь, Милка, – прошептала не то Совиха, не то Малаша бледными губами. – Рано тебе с нами. Вставай.
Вставать Милославе не хотелось, да и не смогла бы при всём желании. Тяжело выдохнув, она помотала головою, потянулась к подруге, да только та уже отошла. Вместо неё теперь женщина стояла, светловолосая и красивая, но Милославе незнакомая. Точно не с Ясных Гор - в княжеской вотчине она каждого жителя в лицо знала.
От женщины этой веяло теплом и лаской, а от светлых волос словно шло сияние – тёплое, ослепительное. Милослава потянулась к ней невольно, желая прикоснуться к золоту густых прядей, и женщина улыбнулась с такой любовью и нежностью, что Милославе захотелось плакать.
– Мама, – прошептала она, протягивая к ней руки. – Мамочка...
Прекрасное видение растаяло, и Милослава застонала, не желая прощаться, но удержать это летучее тепло и кроткую нежность было невозможно. Она ещё чувствовала прикосновение тёплых материнских пальцев к своей щеке, но уже понимала, что всё это лишь сон.
И снова она увидела бабушку Совиху. На этот раз та уходила вместе с Малашей по широкой сияющей тропинке, а рядом с ними шёл дядька Тур, неся на закорках маленького княжича Ждана. У Милославы пересохло в горле, захотелось кричать, умолять их вернуться или взять с собой – что угодно, лишь бы не оставаться одной в этом лютом холоде... Но они не вернулись. Их силуэты стали почти неразличимыми, но прежде чем исчезнуть окончательно, друзья обернулись и в последний раз посмотрели на Милославу.
Щербато улыбнулась бабушка Совиха, подмигнул единственным глазом дядька Тур, а Ждан помахал пухленькой ручкой. Одна Малаша, смахнув слезу, сказала: "Прощай, Милушка! Однажды мы снова встретимся..."
А после наступила темнота.
И в этой темноте страшные видения сменялись одно другим – мучительная гибель селян, горящий посад, разрушенная церковь, высушенный ров, заполненный мёртвыми телами княжеских стрельцов... И князь Всеволод, с довольной усмешкой наблюдавший за бесчинствами собственной дружины. А рядом с ним на конях два воина, два жестоких убийцы – предатель Драгомир и ордынский разбойник Мурат. На плече у молодого татарина сидел верный коршун и зорким глазом смотрел на Милославу – девушку снова бросило в дрожь.
Виделся ей и любимый Ратибор, высокий и статный витязь, русоволосый, голубоглазый, с самой доброй в мире улыбкой. Он звал её к реке, смеясь, притягивал к себе крепкими, сильными руками, и целовал в губы, не выпуская из объятий. И вокруг них плескались тёплые волны, укрывая влюблённых венчальным покрывалом, и тогда Милославу снова бросало в жар.
Было и другое видение, самое необычное из всех. Когда гасли яркие образы Ратибора и Мурата, Милославе являлась женщина – не мать, но незнакомка. Широкоплечая, крепко сложенная, с резкими чертами лица, но при всём довольно миловидная и совсем ещё не старая. Вот только одета чудно – не по-женски, а по-мужски, в длинных штанах, заправленных в высокие сапоги, да короткую рубаху с вышивкой. А заместо плаща – медвежья шкура грязно-бурого цвета. И волосы у неё были такие же – не то рыжие, не то тёмные, с красноватым отливом...
Кем была эта женщина? Почему привиделась ей? Милослава знала, что прежде встречалась с нею где-то, но где – не могла припомнить.
Припав на колено перед нею, незнакомка в медвежьей шкуре сильной рукой стиснула плечо – до боли. И властным шёпотом велела: «Вставай!»
И тогда Милослава открыла глаза, с удивлением обнаружив себя сидящей всё там же, в поварне у потухшего очага. На плечах невыносимой тяжестью всё так же лежал плащ Мурата, даря чужое тепло и гоня прочь подступающий холод. Незнакомка исчезла.
Бесцельное виденье, откуда появилось оно? Поразмыслить у девушки не получилось – оглядевшись по сторонам, она заметила обезображенное тело дядьки Тура чуть поодаль от двери, и до крови закусила губу, сдерживая подступающие слёзы.
Спаситель её лежал навзничь, окровавленный и недвижимый, лишая Милославу всяческой надежды. Зрелище жуткое, не для шестнадцатилетней девицы, однако гордая дочь славянского народа не отступила перед ужасами смерти . Собравшись с духом, она подошла к мёртвому татарину и осторожно присела на колени перед ним. Тело успело остыть, и Милослава едва не отдёрнула руку, когда прикоснулась к дядьке Туру – он был холодный. Одеревеневший. Неживой. Тем не менее девушка храбро провела ладонью по его рассечённому лицу, закрывая единственный глаз. И лишь потом поднялась, глубоко и вымученно вздохнув. Ясно было, что это далеко не первая жертва, павшая от руки неприятеля, с которой Милославе придётся столкнуться. Нужно было набираться храбрости, чтобы с достоинством принять горькую истину.
Пошатываясь, девушка неуверенно зашагала к дверям, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов да к шороху Муратова плаща, который был ей сильно велик и волочился по полу. Других звуков вокруг не было. И это казалось до того небывалым, что Милослава не выдержала – остановилась, так и не дойдя до коридора. Прислушалась, стараясь не дышать.
…тишина.
Зловещее безмолвие царило на нижних этажах княжеского дома. Там, где обычно стоял шум и гам, где над перекличкой челядинок плыл скрипучий голос бабушки Совихи, нынче властвовала тишина. Словно все разом замерли, затаив дыхание, и оттого теперь было слышно, как снаружи, за разбитым окном, падают на землю снежинки. Их шорох да стук Милкиного сердца – вот, пожалуй, и всё, что нарушало эту страшную тишь.
«Надо идти», – сказала себе девушка, потеплее кутаясь в тёплый плащ татарского воина. Не хотела она выходить из поварни, прекрасно зная, что увидит за дверями, но не вечно же там сидеть? Ей ведь по-прежнему нужно было сыскать Василису, хотя в глубине души Милослава не надеялась более на хороший исход. В последний раз она видела княжну вместе с Драгомиром, который оказался предателем, и означало это только одно – нынче княжна Ясногорская пленница их подлого соседа, Однорукого Всеволода или Чёрного Змия, как величала его бабушка Совиха.
Покойная бабушка Совиха. Милослава едва не споткнулась о её тело, наконец-то выйдя в коридор. Старушка лежала посреди узкого прохода, раскинув в стороны тонкие руки с крючковатыми пальцами. Милослава вспомнила, как ещё недавно старая кухарка ловко перебирала ненавистные яблоки для взвара да посмеивалась над очередной байкой дядьки Тура, и вот…
Обоих забрала смерть, пришедшая вместе с вражеским войском Чёрного Змия. Милослава опустилась к телу бабушки Совихи и осторожно поправила съехавший на бок старенький платок, обнаживший редкие седые волосы. Забота теперь уже ненужная, но Милославе очень хотелось отдать последнюю почесть своей старой нянюшке.
Не было слёз. Была лишь пустота на душе и страх. Страх, поболе того, когда Драгомир бесстыдно опрокинул её прямо на дубовый стол – а тогда Милославе казалось, что сильнее испугаться невозможно.
Но нынче сделалось совсем худо. Широко распахнутыми глазами она смотрела на тела челяди, разбросанные по коридору – тела её друзей и подруг, её названных братьев и сестёр. Смотрела и не верила, что всё это наяву. Надеялась, что, быть может, не закончились ещё те странные сны, где ей являлась матушка и незнакомая женщина с грязно-рыжими волосами…
Вопреки Милкиным чаяниям, это была явь. Жестокая, чудовищная быль, в которой вотчину Ясные Горы разгромили, истребив всё живое. Не пощадили даже любимого пса маленького княжича, которого Милослава нашла на третьем этаже в коридоре близ господских покоев. Сердце сжалось от отчаяния и бессилия, когда она представила, как преданный княжичу Волкан бросился на вооружённых воинов, не пожалев собственной жизни, чтобы защитить маленького хозяина…
И не защитил.
Милослава вспомнила недавний сон – вспомнила, как дядька Тур уносил на закорках маленького Ждана... И беспомощно застыла, не решаясь войти в княжеские покои. Она молилась, чтоб сон не был вещим, ведь маленький княжич совсем ещё ребёнок! Каким же зверем надо быть, чтоб поднять руку на невинного отрока? Да и потом, потребовать выкуп с Ратибора куда выгоднее, нежели…
Выкуп. Все надежды Милославы разбились об это неприятное слово. С чего Ратибору платить выкуп, ежели вотчины Ясные Горы отныне не существует?
Отложив визит в горницу к Ждану, Милослава перешагнула через тела двоих стражников и подошла к широкому слюдяному оконцу. Ещё вчера его украшали маленькие блестящие пластинки, дивно играющие разноцветными бликами на солнце, но нынче вместо окна зияла пустота. Эти безжалостные негодяи уничтожали всё прекрасное, что попадалось им на глаза! С трудом перебарывая глухую ненависть, Милослава подошла к окну и глянула вниз.
Не было больше Кожевенной слободы – не горел даже огонь, сжёгший её дотла, лишь редкий дымок поднимался от чёрного пепелища. Не осталось ни амбаров, ни мельницы, ни крепостных ворот. Рва, протекавшего вокруг детинца, и того не было! Лишь выжженная пустота на месте посада да разорённый двор, заваленный трупами, вокруг которых плавно кружилось вороньё.
Милослава прижала ладонь к губам, сдерживая крик, и покачала головою, словно отрицая всё то, что видела против воли. Остовы домов. Пятна крови на снегу. Тела ясногорских жителей. И ни единой живой души, кроме чёрных злых птиц. А с востока, словно в насмешку, поднималось холодное солнце, озаряя робкими лучами страшную картину вчерашней бойни.
И это тоже казалось неправильным. Остальному миру не было дела до того, что Ясногоры пали под натиском врага, оставив Ратибора и её, Милославу, обездоленными. Жизнь продолжала идти своим чередом, тогда как жизнь Милославы рухнула в эту страшную ночь. Её мир погиб вместе с воеводой Силой Силычем в миг, когда предатели открыли ворота, впуская вражеское войско.
Девушка внимательно рассматривала страшные картины во дворе, надеясь уловить хоть какое-нибудь движение, но тщетно. Раненые не кричали, на помощь никто не звал. Похоже, из всех Ясногорских жителей спаслась только она – единственная, оставшаяся в живых, волею счастливого случая и величайшей милости Мурата. Холодно усмехнувшись, Милослава отошла от окна и вернулась к горнице Ждана.
– Лучше б сразу убил, подлый ордынский выродок, – с ненавистью проговорила она, толкая тяжёлую деревянную дверь, которая поначалу не желала поддаваться. – Лучше б убил, нежели так…
Она знала, что найдёт внутри. Знала, но всё равно вошла – удостовериться, увидеть...
И увидела.
Дверь открывалась с таким трудом, потому что под нею лежала Марфа, старшая нянька Василисы и Ждана. Простоволосая, в разорванной сорочке, с синяком на лице… Они били и мучили её, покуда она была ещё жива. Не зная пощады, делали своё грязное дело, подхлёстываемые её криками и мольбами о помощи.
Да разве люди способны на такое зло? Милослава не верила, что воспитанный во христианстве человек опустится до подобной жестокости. А как же милосердие, сострадание?.. Но мгновением позже она и сама позабыла значение этих слов, когда увидела маленького княжича.
Они всё-таки добрались до него. Ордынцы? Воины Всеволода? Какая теперь разница? Бросившись к малышу Ждану, Милослава упала перед ним, не чувствуя боли в ушибленных коленях, и взяла на руки холодное тельце. Он был совсем как живой, если бы не маленькая ранка чуть пониже груди, пропитавшая кровью добротный кафтан. Девушка прижала Ждана к себе, на несколько секунд застыв без движения.
И только потом она наконец-то заплакала, впервые за прошедший день. Не выдержала душа столь страшного зрелища, и из груди её вырвался не то стон отчаяния, не то всхлип, не то вой. Но сокрушалась Милослава недолго. С каждым мгновением в ней крепла ненависть – жгучая, лютая ненависть к тем, кто посмел поднять руку на наследника Ясных Гор, маленького и беззащитного отрока Ждана.
Никакого милосердия не сыщется у неё к этим людям, никакого сострадания. Окажись они перед нею нынче – без оружия пошла б на них да задушила бы голыми руками – всех до последнего выродка. И пускай это не по-христиански, пускай гореть ей в геенне огненной с ними вместе, но в ту секунду Милослава дала себе клятву – она этого так не оставит. Чего бы ей ни стоило, но она отомстит убийцам, и отомстит жестоко, заставив горько пожалеть, что с оружием пошли на её дом.
Прижимая к себе мёртвое тело княжича Ясногорского, Милослава поклялась – ему, себе и каждому, кто пал жертвой вражеских воинов – поклялась найти и истребить налётчиков всех до единого, будь то хоть Всеволод, хоть ордынский хан, хоть сам чёрт!
– Из-под земли достану, – сквозь зубы процедила она, спрятав лицо в спутанных кудряшках Ждана. – На том свете отыщу… Всех. Каждого.
Девушка ещё не знала, как осуществит свою месть, но одно знала точно – придёт время, когда она сделает это.
Первый рассветный луч, кроваво-красный и холодный, скользнул в комнату сквозь щербатое окно – он придал силу Милославиной клятве. Будто знак чего-то нового, зародившегося на пепелище Ясногор, знак её священного возмездия. Вот ради чего отныне она станет жить. Только где?.. И как?..
Милослава об этом пока ещё не думала. Со Жданом на руках она поднялась и зашагала в комнату княжны, перешагивая через тела Василисиных служанок и стражников. Оставлять княжича одного рядом с убитой Марфой девушка категорически не желала – он ведь совсем маленький, да разве можно бросить такого кроху в холодной горнице? Ей всё ещё казалось, что малыш вот-вот откроет глаза и непременно испугается…
Василисы в горнице не оказалось. Открывая дверь, Милослава страшилась узреть ещё одну страшную картину, которая навсегда врежется в её память – разорённая комната, замученная светловолосая девушка в порванной рубахе и кровь повсюду… Однако ничего подобного в покоях княжны не обнаружилось. Это и показалось необычным – наряду с полнейшим разором, царившим в княжеском доме, горница Василисы пребывала в поразительном порядке. Все вещи на своём месте, постель застелена, и чистота вокруг – словно княжна отошла на минутку, да вот-вот вернётся. Милослава нахмурилась, поудобнее взяла Ждана и шагнула вглубь горницы.
Удивительно, но комната осталась нетронутой. Словно до неё и не добрались вороги проклятущие, словно по счастливой случайности пропустили заветную дверцу… А может, княжны и не было здесь вовсе? Как знать, куда её увёл Драгомир? Быть может, Ждана он вверил Марфе, а Василису под каким-то предлогом вывел через нижние комнаты да аккурат в лапы Змию? От таких мыслей Милослава нахмурилась, упрямо не желая верить в худшее. Но в то же время в глубине души она понимала, что Василисы здесь не найдёт. Княжну увели в полон к Змию, а то и того хуже – к ордынцам, к Мурату…
И лишний раз Милослава убедилась в этом, когда наступила случайно на что-то круглое и маленькое. Присев на колени, девушка одной рукой подняла с пола две круглые бусины, другой по-прежнему придерживая бездвижного Ждана. Найденные бусины ярко-красного цвета некогда украшали тоненькую шейку княжны Василисы – её любимые бусы, доставшиеся по наследству от матушки, княгини Настасьи Игоревны. Добром она бы их никогда не сняла, стало быть – силой уводили, значит, сопротивлялась. Милослава стиснула зубы и снова огляделась по сторонам. Коли силой – почему комнату не тронули? Неужто сам Мурат явился да сжалился над бедной девицей, не стал на её глазах безобразий учинять? А коли так, быть может, он и дальше будет с ней хоть чуточку ласков?..
«Может, оно и лучше для неё, – успокаивала себя Милослава, спускаясь вниз по кручёной каменной лестнице. – А иначе убили б, как маленького княжича. С него проку им нет, а Василиса красивая, приглянулась этому черноглазому…»
Острое, как вражеский меч, воспоминание кольнуло её душу. Вспомнила Милослава, когда и при каких обстоятельствах встретились татарский воин и ясногорская княжна – вспомнила, чьей милостью чингизид Мурат остался жив. Выходило, что если б не Милкино доброе сердце, не позволившее отдать на растерзание дружине одинокого беглеца, то, может, и не случилось бы с Василисой никакой беды. А коли так думать, то и виновата во всём одна лишь великодушная Милослава!
От подобных мыслей стало горько, а княжич Ждан на её руках будто отяжелел ещё больше, превратившись в непосильную ношу. Милослава остановилась у выбитых дверей дома, чтобы перевести дух, при этом стараясь не глядеть на трупы княжеских ратников.
«То не я, – мысленно твердила она себе. – То Всеволод! Это он с басурманами явился, он единственный во всём виноват! Не тогда, у реки, так нынче – всё равно б встретился Мурат с Василисой, всё равно б приметил её! Я не виновата! Не виновата! Не я его сюда привела!»
Всхлипнув от бессильного отчаяния, Милослава всё же вышла во двор, не замечая пронизывающего до костей холода. Поскальзываясь на мокром от крови снегу, уверенно зашагала к воротам. И пускай каждый шаг давался ей тяжелее, нежели предыдущий, девушка всё равно шла вперёд. Она намеревалась добраться до часовни, за которой на старом кладбище покоились Ясногорские – хотела отнести княжича к матери, княгине Настасье Игоревне. О том, как будет копать для Ждана могилу, Милослава не думала – в столь диком состоянии она пребывала, что и голыми руками бросилась бы рыть промёрзшую землю…
Остановило её лишь то, что никакой часовни во дворе не обнаружилось. От деревянной башенки с православным крестом остался лишь обгоревший остов, тянущийся к алым небесам в круговерти снежинок.
Они сожгли часовню. Часовню!
У Милославы вырвался возглас отчаяния, когда она увидела подобное надругательство. Прежде, ежели верить доходившим до Ясногор слухам, орда никогда не жгла церквей... Но хуже всего, что в часовне наверняка прятались люди, полагавшие, что у татей не хватит смелости пойти с огнём на Божий дом… И отвратительный запах горелой плоти, смешанный с стоящим вокруг запахом гари, только подтверждал самые страшные догадки.
Милославе сделалось дурно, внутри всё скрутилось в узел, и она так и упала бы, если бы не чувство долга перед княжичем. Ради него она должна быть сильной, ради него должна идти дальше – отдать малышу последние почести, воссоединить его с матерью. Это меньшее, что она могла сделать.
Да только могилу Настасьи Игоревны теперь не сыскать. Двор детинца превратился в одно большое кладбище – мёртвые тела повсюду, ратники Чёрного змия и дружинники князя Святослава Юрьевича, ордынские воины в причудливых доспехах и простые деревенские жители… Ими, казалось, был устлан весь двор, а снег, неспешно падающий с холодных небес, мгновенно становился багряным от их крови. И небеса тоже стали алыми. Какой-то неестественный, дьявольский рассвет, поистине жуткий, кровью омывал погибшую вотчину Ясные горы и одинокую девичью фигурку, остановившуюся посреди двора…
Милослава поняла, что дальше идти не сможет. У сожжённого овина она увидела тело девушки, распластанное на снегу. Русоволосая красавица Малаша, одна из Милкиных любимых подружек, дочка княжеского стрельца. Была она как живая, разве что огромные серые глаза, распахнутые неестественно широко, смотрели стеклянным взглядом на красное небо… Девушка не щурилась на солнечные лучи, не опускала ресницы, прячась от снежинок. И не дышала.
Милослава хотела присесть возле неё на колени, но со Жданом на руках не удержала равновесия и рухнула в снег. По-прежнему не чувствуя ни холода, ни боли, она потянулась к подруге, обняла за одеревеневшие плечи и ткнулась в растрёпанные Малашины волосы. Хотелось кричать, умолять подругу не оставлять её одну, не умирать… Но Милослава понимала, что бесполезно. Её дорогая Малаша мертва. Как мёртв маленький княжич, как и все вокруг.
Поспешно опуская Малашину рубаху, бесстыдно задранную до самой груди, Милослава проклинала каждого воина, вышедшего с оружием к стенам детинца, каждого выродка, посмевшего поднять руку на невинных женщин и детей, каждого ордынца, осмелившегося разграбить и сжечь их часовню. И ненависть её росла вместе с отчаянием, всё больше и больше с каждым мгновением.
Она ещё не знала как, но знала точно, что отомстит. Всем им. Всеволоду, подобно стервятнику, кинувшемуся на добычу. Предателю Драгомиру, которого князь любил как родного сына. Их воинам, в коих не осталось ни чести, ни совести.
И Мурату. В особенности Мурату! С ним надо было кончать ещё пару недель назад. И в следующий раз он не дождётся от Милославы никакой щедрости – один раз она проявила к нему милосердие, и чем всё закончилось?
- Однажды я исправлю ошибку, которую совершила тогда, у реки, – прошептала Милослава, поднимая голову к небесам, принося и им эту страшную клятву. – И ты тоже пожалеешь, что оставил меня в живых, Мурат. Пожалеешь сильнее, чем жалею я нынче.
Девушка хотела встать, но не сумела. Ноги не слушались, обмороженные и отяжелевшие, да и руки отказывались повиноваться. Она вдруг почувствовала невероятную усталость – захотелось опуститься прямо в снег рядом с Малашей и прикрыть глаза, вздремнуть хоть ненадолго. Милослава знала, что нельзя позволять себе слабости – на таком холоде её короткий сон превратится в смертельный – однако тело, ослабленное лихорадкой, налилось неимоверной тяжестью.
В сознании девушка удержалась лишь чудом. Впрочем, чудом ли?.. На секунду Милославе показалось, что она слышит голоса – откуда-то снизу, со двора. Неужто живые? Разгоняя морок, она прислушалась – нет, не похоже на стоны раненых, больно уверенная речь. И это ржание коней, скрип снега под копытами лошади… десятка лошадей!
«Неужто вороги вернулись?» – испуганно подумала Милослава, крепче прижав к себе Ждана в бессмысленной попытке защитить. Да только как защитишь? Бежать некуда, прятаться тоже – часовню и ту сожгли! А до княжеского дома, оставшегося позади, путь неблизкий, да ещё и по холму, у всех на виду – боль в плече живо напомнила Милославе, как её едва не расстреляли из лука, когда она поднималась наверх.
Оставался один выход – крепко зажмурившись, девушка вытянулась рядом с Малашей на окровавленном снегу, закрыв собою княжича, и постаралась задержать дыхание.
«Не заснуть бы теперь», – подумала она, чувствуя, как колючие снежинки впиваются в щёку. А после, сквозь туман подступающей бессознательности услышала вдруг до боли знакомый голос…
___________________________________

Ириша, девочки, всем привет!
Ох, выдохнула только на последних словах. Мурашки по телу до сих пор... Похоже, Ледовая рать вернулась. Неужто, все, кроме Милославы, погибли? А княжна в плену?
Тяжела, проникновенная глава... Верю, что Милославе удастся отомстить и Мурату, и Драгомиру, и Всеволоду, и всем, кто повинен остался. Хоть это будет душу ей греть.
Но кто же ей помог? Матушка? Духи?
Ирина, спасибо! Каждую главу жду с нетерпением! Держи букетик

Доброй ночи, Леди!!!

Одна Малаша, смахнув слезу, сказала: "Прощай, Милушка! Однажды мы снова встретимся..."
А после наступила темнота.
Ой, жутко то как! Почему эти видения пркрасные всегда исчезают, стоит с ними только заговорить!
И князь Всеволод, с довольной усмешкой наблюдавший за бесчинствами собственной дружины.
Правильно говорят, одного убил-убийца, в тюрьму! Сотню-полководец! Тысячу-император, гений и герой!
Как можно наслаждаться гибелью стольких людей! Когда все это происходит-не страшно, страшно потом, когда все это разгребаешь
Не выдержала душа столь страшного зрелища, и из груди её вырвался не то стон отчаяния, не то всхлип, не то вой.
Ужас какой, ты Ира, принесла, на ночь глядя!
И отвратительный запах горелой плоти, смешанный с стоящим вокруг запахом гари, только подтверждал самые страшные догадки.
Ой, ужас какой!






_________________