Пламенный лед (СЛР, спорт, 18+)

 » Глава 44

Москва, август 2016 года
 
Сезон для Макса и Лизы начался с новости о том, что они пролетают мимо контрольных прокатов. Совсем пролетают. Как фанера над столицей Франции из распространенного разговорного выражения.
Откровенно говоря, Лиза была готова к подобному повороту. Больших надежд на то, что им дадут добро на выступление в Сочи, где и проходили контрольные прокаты сборной, она не возлагала. Представители Федерации обещали посмотреть их на родном льду, делали упор на нежелание отрывать их от тренировок. Показать себя как пара они еще не успели, а в российском фигурном катании и без того хватало достойных спортсменов, рассчитывающих на медали не только на внутренних, но и на международных стартах. Вот их программы и интересовали специалистов в первую очередь. Конечно же, Лизе хотелось поехать, но…
Макс на известие отреагировал более чем остро:
- Они должны были нас допустить!
Он не на шутку разозлился, черты лица стали резкими, по скулам заходили желваки. Он ушел со льда и долго спорил о чем-то с Мироновым. Вернулся еще более злой и тут же, грубо схватив Лизку за руку, не говоря ни слова, потащил к центру катка.
- Успокойся, Макс, - силилась вразумить его она, но это было все равно что пытаться потушить из лейки пожар на фабрике по обработке древесины.
Все закончилось тем, что на выбросе Самойлов не рассчитал силы, и Лиза, не успев раскрыться, упала на лед. На секунду в глазах у нее потемнело, дыхание перехватило. Нещадно ныло плечо, рука тоже болела, равно как и бедро. Она застонала, кое-как поднялась и стряхнула с себя руки подоспевшего к ней партнера.
- Прости, - снова поймав ее за плечи, попросил он. Погладил по плечу, взял за локоть и развернул к себе. – Сильно ударилась?
- А то ты не знаешь.
Она втянула воздух сквозь зубы, когда он сжал ее руку сильнее. Поморщилась.
Макс тут же ослабил хватку. К процессу тренировки он всегда подходил серьезно, зная, что на льду отвечает не только за себя, но и за партнершу. Как бы ни был он раздражен известием о том, что никакие контрольные прокаты им не светят, вымещать свое недовольство на Лизе он не собирался. Уж точно не на катке. Как-то сам не заметил, что все идет не так. Опомнился уже только тогда, когда она лежала на льду и, рванув к ней, выматерился про себя. Не хватало только еще, чтобы по его милости Лиза получила травму.
- Я не хотел.
- Знаешь что, Макс… - Она подняла на него глаза. Высвободила руку и вздохнула, – не хотел ты… Возьми себя в руки. Или ты думаешь, мне все равно?
Волосы у нее потихоньку отрастали. Несколько прядок своевольно упало на лоб, и Максу хотелось откинуть их. А потом прижаться к ее лбу губами. Падение было очень неприятным, и он все еще чувствовал вину. Он заставил себя отвести взгляд от ее лица, посмотрел вперед, через плечо партнерши. Прошедший месяц в их отношениях ничего не поменял, разве что… разве что Макс все чаще чувствовал по отношению к Лизе что-то теплое, живое. Но он запрещал этому чувству овладевать им, безжалостно глушил его в себе, вытравливал. И это у него неплохо получалось: порой он вовсе не думал о Меркуловой, оставался на ночь у Вики. Они занимались отменным сексом, ели в постели канапе с сыром и виноградом и засыпали на скомканных простынях. И только когда утром, вернувшись домой, он ловил на себе Лизин болезненный взгляд, что-то неприятно, тяжело сдавливало сердце. Но Лиза быстро отворачивалась, а он через несколько дней снова ехал к Вике.
- Самойлов, давай сюда! - раздался от бортика резкий окрик тренера.
Макс догадывался, что тот собирается сказать ему «пару ласковых», но делать было нечего, пришлось подчиниться. Он сжал губы и недовольно выдохнул. Настроение было ни к черту, только тренерских нотаций и недоставало для полного комплекта.
Лиза осталась стоять на месте. Она хотела было составить Максу компанию, сказать Миронову, что все в порядке, но передумала. Потому что рука и плечо болели, и никакого порядка в этом не было. И не то чтобы она сильно злилась на Макса, просто выгораживать его совершенно не хотелось. Не в том она пребывала настроении. Вдруг возникло желание забраться под одеяло и пролежать так несколько часов, не думая ни о чем. Все-таки сегодняшняя невеселая новость и разочарование партнера несколько выбили ее из колеи, и хотя Лиза осознавала, что для того, чтобы достичь какого-либо результата, они должны еще очень и очень долго работать, этот вечер она предпочла бы провести дома.
Тренировку закончили раньше обычного. Миронов, видя, что у спортсменов толком ничего не клеится, отпустил их домой. От греха подальше. Строго сказал, что если до завтра они не приведут свои мысли в порядок, то могут в школе вообще не появляться. Таким тоном Женя разговаривал обычно только если был на нервах. Оно и не удивительно – переживал он не меньше, чем сами фигуристы, только старался этого не показывать. Вопреки собственному настроению, Лиза чувствовала потребность как-то приободрить его, но единственное, что она могла, это пообещать, что завтра все будет в полном порядке.
- Куда мы едем? – Лиза почувствовала неладное, когда машина проскочила нужный поворот. – Макс? - не получив ответа, с нажимом произнесла она и повернулась к Самойлову.
- Не волнуйся, убивать тебя не повезу, - не глядя на нее, отозвался он, губы его исказила кривая ухмылка, которая, впрочем, очень быстро сошла. Лицо снова приобрело каменное, непроницаемое выражение.
Лизе сейчас меньше всего хотелось разгадывать ребусы и играть в какие-либо игры, плюнув на все, она уставилась на дорогу сквозь лобовое стекло. Оставалось только надеяться, что это отклонение от привычного маршрута не растянется надолго. Она хотела напомнить Максу, что по его милости у нее и так появится пара лишних синяков, но не стала. Не хватало только, чтобы слово за слово между ними завязалась перепалка. Тем более что он уже извинился. Вряд ли в его планы входило грохнуть ее в самом начале сезона.
Макс остановил автомобиль возле спортбара, расположенного минутах в пяти езды от дома. Лиза, не отстегивая ремня безопасности, осмотрелась по сторонам и спросила:
- Зачем мы сюда приехали?
- Угадай с одного раза, - нехотя бросил Самойлов, одарив ее мрачным взглядом, и выбрался из машины.
Лизе ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.
- Макс, - торопливо закрывая дверцу со своей стороны, позвала она. Он поставил машину на сигнализацию и направился к входу в заведение. – Самойлов, ты меня слышишь?! – Она быстро догнала его и дернула за руку.
- Что тебе? – покосился он на девушку, словно на какую-то мелкую помеху, мешающую ему наконец заняться делом. Меркулова глубоко вдохнула. Он так и нарывался на конфликт, казалось, что Макс так и ждет повода послать ее куда подальше.
- Поехали домой, - тихо попросила она. – Нам обоим нужно отдохнуть.
- Согласен, - коротко обронил он, а потом добавил: - Я как раз и собираюсь отдохнуть.
Народа в баре было довольно много, но все же свободные столики имелись. Двое молодых людей сидели у барной стойки и потягивали темное пиво с густой белой пеной, бармен обслуживал очередного клиента. Лиза хвостиком прошла вслед за Максом и остановилась только тогда, когда тот плюхнулся на высокий стул рядом с одним из парней. Тот как раз допил свое пиво и с глухим стуком опустил пустую кружку на стойку.
- Одну фирменного, - тут же заказал Макс.
Бармен кивнул, взял тяжелую пузатую кружку и стал наполнять ее.
- У нас завтра тренировка. - Лиза несколько секунд смотрела, как темная жидкость струится по толстой стеклянной стенке, а потом снова обратилась к Максу: – Тебе не кажется, что для отдыха ты выбрал не самое удачное время?
- Я тебя не пойму, - ехидно проговорил он, - то ты заливаешь, что нам нужно отдохнуть, то говоришь, что время не самое удачное. Определилась бы уже, а?
- Ты же понимаешь, о чем я.
- Слушай, Меркулова, у меня и так настроение ни к черту. Не порть мне его еще больше.
- Я обещала Жене, что завтра все будет нормально. Если ты сейчас надерешься…
- Так я-то ему ничего не обещал, - оборвал ее Макс и кивком поблагодарил бармена, когда тот опустил кружку на стойку.
- Хорошо. - Она тяжело вздохнула. Пару секунд помолчала, потом все так же спокойно и тихо сказала: - Я сделаю все, что ты захочешь, только поехали домой. Вечер проведем так, как ты скажешь. Можешь требовать от меня все, что пожелаешь.
Самойлов перевел на нее заинтересованный взгляд и приподнял бровь. Осмотрел ее с головы до ног так, что слова были бы лишними. Снова усмехнулся. Она знала, что он делает это специально – смотрит вот так, оценивающе-снисходительно и молчит. И, наверное, правильнее было развернуться и уйти, но Лиза не собиралась отступать. Она твердо решила, что не позволит одной неудачи перечеркнуть все то, что они успели сделать за прошедшие месяцы, не опустит рук. Даже если для того, чтобы добиться чего-то, ей придется целыми днями торчать на катке без перерыва на еду и сон, она это сделает. Да, контрольные прокаты пройдут мимо них, но это вовсе не повод терять драгоценное время.
- Прямо все? – усмехаясь, переспросил Самойлов.
- Да.
- Тогда на, хлебни пивка, - протянул он ей кружку, но Лиза заколебалась. – Давай-давай.
Нехотя она взяла кружку и сделала глоток пива. Оно оказалось вкусным, плотным, с легкой горчинкой и приятным хмельным запахом. На верхней губе Лизы осталась пена, и она тут же слизала ее кончиком языка. Понимая, что он не отстанет, сделала еще несколько глотков и поставила недопитое пиво на стойку. Посмотрела Максу в глаза.
- Учти, я тебя за язык не тянул. - Он сделал пару глотков из той же кружки и бросил на стойку деньги. – Пошли.
Гордо выпрямив спину, Лиза шла рядом с ним к машине. Видимо, переживания минувшего дня притупили все ее чувства, потому что ей было почти все равно, что он от нее потребует. Судя по его взгляду, фантазировать он особо не собирался. Да и сама Лиза именно это и имела в виду, предлагая ему себя в полное распоряжение на этот вечер. Настроения у нее не было, но что уж теперь. Она надеялась только, что Макс будет с ней ласков – почему-то сегодня ей как никогда хотелось нежности и тепла.
 
Дома Макс демонстративно ушел к себе в комнату, врубил телевизор и завалился на кровать, оставив Лизу готовить ужин.
- Хочу мясо по-французски, печеную картошку и салат, - заявил он прежде, чем бросить ее наедине с кастрюлями и сковородками.
- Хоти, - отозвалась Лиза, доставая из холодильника цветную капусту и котлеты из ближайшей кулинарии.
На языке вертелось нецензурное предложение в придачу к ужину завернуть ему и потрахаться, но она подумала, что он вполне может согласиться. А если все начнется с этого, то отсрочка ужину гарантирована, что в планы ее никак не входило.
Вопреки желанию Макса, ели они все-таки в кухне. Когда стихло бряканье посуды и шкворчание жарящихся котлет, а по квартире разнеслись аппетитные запахи, Лиза позвала Макса к столу, но тот явно не собирался отрывать свою пятую точку от постели. Он лишь отвлекся от телевизора и, лениво посмотрев на нее, бросил, чтобы она все принесла ему сама. Ужина он так и не дождался, а когда, гонимый голодом, явился в кухню, застал Лизу за поеданием аппетитно обжаренной цветной капусты. Его тарелка, пустая, стояла на столе, рядом лежали столовые приборы.
- Садись, сейчас все положу, - спокойно произнесла Меркулова.
Она отложила свою вилку и, встав из-за стола, взяла тарелку Макса. Наполнила едой и поставила перед ним. Когда очередь дошла до чая, она, передавая ему чашку с кипятком, подумала, что чайное пятно на его домашних штанах смотрелось бы весьма живописно. Видимо, что-то нехорошее отразилось на ее лице, потому что Самойлов поспешил забрать чашку из ее рук и даже обошелся без язвительных замечаний.
- Я пойду в душ, - после того, как посуда была вымыта, а остатки еды убраны в холодильник, сказала Лиза и посмотрела на Макса так, словно спрашивала его разрешения.
Его бездействие ее несколько напрягало, она каждую минуту ждала, что он скажет или сделает что-то такое, чтобы заявить на нее свои права. Но и на этот раз он только согласно кивнул.
- Иди.
На секунду она замешкалась. Все в нем оставалось для нее недосягаемым: мысли, чувства, желания. Вот, вроде, он так близко, протяни руку – коснешься, только все осталось неизменным, и несколько месяцев, прожитых под одной крышей, не значат ровным счетом ничего. А самым тяжелым было то, что Лиза понимала – с каждым днем она все глубже увязает в этом болоте. Можно было сколь угодно долго повторять себе, что больше она не станет терпеть, но суть от этого не менялась. Она подчинилась правилам, установленным им, подчинилась правилам, которые в кровь царапали ей душу и заставляли сердце сжиматься в комок обиды и отчаянья. Она уходила в ванную, плакала, а потом умывалась холодной водой и делала вид, что ей все равно. И все ее сознание, все ее существо пульсировало одним простым «зачем», на которое не было толкового ответа. И сил отказаться от этого тоже не было, потому что стоило ей представить, что все закончилось, как становилось совсем невыносимо.
- Иди сюда.
Макс поймал ее в коридоре, когда она, теплая и влажная, вышла из ванной. Прижал к себе спиной, слегка сдавил плечи.
- М-м-м, - тихо застонала Лиза. Тело ее напряглось, она инстинктивно дернула рукой.
- Сильно болит? - Тут же поняв в чем дело, Макс ласково погладил ее по ушибленному плечу.
Оно только недавно перестало ее беспокоить и вот теперь снова.
- Пройдет. - Сделав вдох, Лиза постаралась расслабиться.
Пальцы Макса нежно скользили по ее руке, и Лизе казалось, что боль отступает под этими его легкими касаниями. Она вдруг почувствовала себя совсем слабой и беспомощной. А он был рядом: сильный, большой и нужный ей. И снова ей хотелось, чтобы он, обняв ее, сказал, что все будет хорошо.
- Сейчас намажем чем-нибудь. – Самойлов подтолкнул ее к своей спальне. – Нужно было сразу, как пришли.
Лиза села на кровать, а он, порывшись в тумбочке, вытащил небольшую коробку. По всей видимости, она служила аптечкой. Лиза натыкалась на нее и прежде, но тогда коробка лежала в одном из кухонных шкафов.
- Сними халат, - попросил Макс и, не дожидаясь пока она выполнит его указание, сам развязал пояс.
Под халатом кроме трусиков на Лизе ничего не было. Почему-то она почувствовала себя неловко, подняла взгляд и, встретившись с Максом глазами, отвернулась. Она чувствовала, как он осматривает ее: шею, грудь, ощущала, как он обнажает ее плечо, потом аккуратно высвобождает руку. Мазь пахла на удивление приятно, Макс втирал ее уверенно, но при этом в движениях его сквозила забота. Лиза это чувствовала чем-то неуловимым, женским, своей природой, тем, что было дано ей от рождения. И в этой мимолетной, практически неуловимой ласки было что-то такое, от чего в груди стало горячо-горячо, а горло сдавило спазмом.
- Ну вот, - закончив, он поправил ее халат.
- Спасибо, - глухо и сипло поблагодарила Лиза.
Самойлов потихоньку сжал ее ладошку. Такие тонкие пальцы… И руки у нее тонкие, удивительно, откуда в ней, такой невесомой и хрупкой, столько силы. Он посмотрел ей в лицо. Влажные волосы немного закручивались на кончиках, под глазами залегли тени. Все-таки он свинья…
- Останься со мной на ночь. - Он вдруг понял, что ему действительно этого хочется. Хочется лечь с ней в постель, уткнуться в ее волосы, пахнущие цветами, почувствовать рядом с собой тепло ее тела. И плевать, что нельзя, об этом он подумает в другой раз. Сердце окутало чем-то мягко-нежным, почти невесомым и оттого еще более желанным. Отпустить ее сейчас казалось невозможным.
- Если хочешь…
- Хочу.
- Ладно, - Лиза неуверенно дернула плечом и вздохнула.
- Ложись. - Макс хлопнул ладонью по постели. – Я схожу в душ и приду к тебе. Ты же обещала, что сделаешь все, что я захочу.
Но когда он вернулся из ванной, Лиза уже спала, уткнувшись носом в уголок подушки. И то нежное, невесомое перебороло все другие желания. Макс лег рядом и аккуратно, стараясь не разбудить, обнял Лизу со спины. Она с трудом заставила себя разлепить тяжелые веки, пошевелилась, повернулась к нему лицом.
- Я уснула… - шепот слетел с губ.
Губами она коснулась его шеи, собираясь отдать долг, но Макс погладил ее по голове и тихо сказал:
- Спи. Давай просто поспим.
Покрепче прижав Лизу к себе, он выдохнул ей в макушку. Теплое, запретное не отпускало его. Он знал, что завтра сумеет снова подавить это чувство, но сегодня, когда Лиза, обнаженная, такая мягкая и ласковая лежала рядом, бороться с ним не было сил.
 
Германия, Оберстдорф, сентябрь 2016 года
 
В двадцатых числах сентября Макс и Лиза в сопровождении тренера и команды прибыли в Германию, в баварский город Оберстдорф для участия в турнире Небельхорн Трофи. Название свое этот турнир получил в честь близлежащей горы Небельхорн и являлся одним из первых в сезоне международных турниров для спортсменов старшей возрастной категории. Это был один из старейших международных турниров по фигурному катанию, регулярно проводимый с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
По прибытии на место спортсменов расселили в гостиницу. В соседки Меркуловой досталась девочка-одиночница из России. Они были немного знакомы и несколько раз даже выступали в роли соперниц, но теперь о соперничестве речи уже не шло. Впрочем, радости от подобного соседства Лиза не испытывала. Обладай она правом выбора, без сомнений предпочла бы отдельный номер и возможность побыть наедине со своими мыслями в тишине и спокойствии. В Москве, проходя регистрацию и садясь в самолет, она почти не переживала. Все это было привычным, давно знакомым, въевшимся в ее жизнь так глубоко, что она воспринимала это как что-то само собой разумеющееся. Но вот в соседнее с ней кресло опустился Самойлов… И стало понятно, что привычное закончилось, что как прежде уже не будет и что она, по сути, боится. Именно боится. Потому что ни для Макса, ни для Миронова все происходящее не было настолько ново, насколько ново оно было для нее. Распахнув глаза, Лиза посмотрела на своего соседа, партнера и… и кого-то еще в одном лице. Внутри что-то вздрогнуло, ухнуло, беспокойно затрепыхалось, а потом затихло. Милая холеная стюардесса попросила пристегнуть ремни, и Лиза непослушными пальцами сунула штырек в пряжку. Уставилась в иллюминатор и на секунду закрыла глаза, чтобы Макс не заметил ее смятения. Но он спокойно разговаривал с Женей и на нее, Лизу, внимания не обращал. Она тихо выдохнула, положила руки на колени и мысленно попросила небеса, чтобы полет прошел хорошо, а посадка была удачной.
 
Если еще находясь в московском Шереметьево, Лиза испытывала относительную уверенность в их с Максом силах, то уже на следующее утро уверенность ее значительно поблекла. А это было плохо. Потому что Лиза понимала, что поддается тревоге и внутренней панике. Спортсмены здоровались друг с другом, улыбались, некоторые так и вовсе делились впечатлениями о промелькнувшем лете. Лиза тоже улыбалась, улыбалась она хотя бы потому, что за улыбкой было проще скрыть волнение. Улыбалась она, когда знакомые останавливались, чтобы поприветствовать ее, улыбалась, когда ее спрашивали о здоровье, улыбалась, когда ей желали удачи. Она знала, что некоторые заговаривают с ней только из вежливости, но все равно улыбалась им.
А потом настал первый соревновательный день.
- Лиз, ты что такая бледная? – Соседка по комнате все-таки заметила ее нервозность и тут же полезла с расспросами.
Меркулова отмахнулась и натянула дежурную улыбку. А после, в ванной, несколько минут грела руки под струей теплой воды. Посмотрела на себя в зеркало, набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула. Глаза у нее лихорадочно блестели и казались огромными. Лицо и в самом деле было бледным, а волосы висели спутанными прядями.
Душ пошел ей на пользу: она нашла в себе силы спуститься в ресторан, выпить чашку горячего чая и съесть несколько ложек вязкой овсянки.
С Максом они встретились уже перед самым выходом из гостиницы. Тот выглядел абсолютно спокойным и отдохнувшим. Уверенный взгляд красивых синих глаз придавал его облику еще больше притягательности, и Лиза никак не могла осудить двух немок, обернувшихся, чтобы улыбнуться ему.
Сердце бухало, когда она вышла на лед для разминки. Так странно было видеть тут же, рядом, еще несколько спортивных пар, готовящихся побороться за пьедестал. Не девочек-одиночниц, а пар. Лизе стало по-настоящему страшно. Кожа покрылась противными мурашками, засосало под ложечкой, сердце застучало, словно у загнанного зайца. Девочка, проехавшая мимо, была сантиметров на восемь ниже Лизы и на ее фоне выглядела совсем крохотной.
- У тебя руки ледяные.
Оказывается, Макс успел сжать ее ладошку, а она и не заметила.
- Ничего.
Лиза быстро скользнула взглядом по трибунам. Выступали они вторыми, нужно было собраться и взять эмоции под контроль.
Они выполнили тройной флип, повторили подкрутку и вращение. На выезде с прыжка Лиза покачнулась, но сумела устоять на ногах. Несмотря на то, что этот прыжок всегда давался ей труднее остальных, во время тренировки проблем с ним у нее, как правило, не возникало, а тут… Макс только недовольно глянул на нее, но ничего не сказал.
Костюмы для короткой программы у них были довольно простые: у Лизы легкое платье цвета слоновой кости, доходящее до середины бедра, и коротенькие ажурные перчатки без пальчиков, скрывающие только ладошку, у Макса – черные брюки и рубашка с глубоким клинообразным вырезом, отделанным по краям витиеватой вышивкой в тон наряда партнерши. Она на свету, его скрывает цвет ночи. Они стояли у бортика в ожидании приглашения, но голос диктора все равно прозвучал внезапно.
Спортсмены заскользили по льду под зрительские овации и, доехав до центра катка, замерли. Лиза позади Макса, близко, щекой касаясь его спины. Руки ее лежали на его плечах, глаза были закрыты. Их пара вызывала особый интерес, их ждали. Фигуристка, вернувшаяся в спорт после тяжелейшей травмы, фигуристка, вставшая в пару с партнером, нанесшим ей эту самую травму… Меркулова и Самойлов. Каждое спортивное издание сочло своим долгом вытащить на свет историю с Лилей и Сергеем, выдвинуть несколько собственных предположений на тему «что дальше» и подлить масла в огонь неоднозначными намеками.
Макс был собран. Он легко зашел на параллельный прыжок и легко справился с ним. А Лиза упала на выезде. Она, наверное, смогла бы устоять, но не устояла. Поймала злой взгляд партнера и вздрогнула. А потом грохнулась с выброса.
В уголке слез и поцелуев она кисло улыбалась, молча дождалась выставления оценок и молча ушла в раздевалку.
А на следующий день снова упала с первого же элемента, потом угробила каскад, запорола вращение и ковырнулась на ровном месте. И все это на фоне идеально чистого катания Макса. Сидя на диванчике между Самойловым и Мироновым она кусала губы и сжимала в руках маленького плюшевого медвежонка, брошенного на лед кем-то из зрителей. В камеру смотреть не было сил, на партнера и тренера – тем более. После объявления оценок Макс, не говоря ни слова, встал. Лиза подняла на него виноватый взгляд мокрых глаз, но он даже не обернулся. Она всем своим существом ощущала его разочарование и гнев. Подумалось, что если бы он мог придушить ее, он, вероятнее всего, так бы и поступил. Она все испортила. Завалила все, что только могла завалить. Самоуверенная идиотка!
Миронов поймал Макса, когда тот вышел из раздевалки.
- Задержись на минуту.
Оба мужчины были мрачными, как небо над морем в шторм. Разговаривать не хотелось ни одному, ни другому. Но Женя понимал, что промедление может дорого стоить им всем, а Макс решил, что проще выслушать тренера сейчас, чем откладывать все на потом. Хотя о чем тут можно говорить…
- Где твоя партнерша? – спросил Женя.
Вопрос Макса немного удивил, но удивление моментально сменилось раздражением.
- Понятия не имею, - выплюнул он, помрачнев еще больше. Глаза стали холодными, на скулах заходили желваки.
Женя примерно такого ответа и ждал. Он знал, что Лиза уже уехала в гостиницу. Собралась моментально, переоделась и сбежала. Иначе и не скажешь. Прятала от него глаза, в то время как он пытался с ней поговорить, отворачивалась, а потом, улучив момент, когда его окликнул немец из судейской бригады, просто сбежала.
- Послушай, Макс… - Евгений задумчиво качнул головой и, поджав губы, напряженно выдохнул. – Лиза другая. Не такая, как Алиса и даже не такая, как… какой была твоя сестра.
- Что ты имеешь в виду?
- Лизе нужна твоя поддержка. Твоей бывшей партнерше это было не нужно, а Лизе нужно. И если ты хочешь, чтобы у вас что-то получилось, учти это. Не порть все сам.
- А есть что портить? – ехидно усмехнулся Самойлов и хмыкнул.
- Тебе решать, Максимилиан, - очень серьезно проговорил Миронов. – И ей сейчас куда хуже, чем тебе. С Алисой вы катались вместе, но партнерами никогда не были. С Лизой у тебя все может сложиться иначе, но для этого ты должен думать не только о себе, но и о ней.
 
По дороге к гостинице Макс размышлял над словами тренера. Злился и думал, а потом опять злился. Никакого внутреннего равновесия достичь ему так и не удалось, но он все же решил сходить к Лизе хотя бы затем, чтобы… Да чёрт его знает, зачем!
Он постучал в дверь ее номера, но ответом ему послужила глухая тишина. Ни шагов, ни шорохов - вообще ничего. Либо Меркулова затаилась и сидит, как мышка, решив, что показываться кому-либо на глаза сейчас себе дороже, либо ее в самом деле просто нет. Но если ее нет в гостинице, то где она? Макс вдруг осознал, что к злости прибавилось еще и беспокойство. Он почему-то вспомнил, какие холодные руки были у нее во время разминки.
Спустившись на первый этаж, он заглянул в ресторан в надежде на то, что найдет Лизу за каким-нибудь дальним столиком в компании чашки чая, но ее там не было. Портье тоже ничего дельного на вопрос о том, возвращалась ли она в гостиницу или нет, ответить не смог. Раздосадованный, Макс вышел на улицу и огляделся по сторонам. Вспомнив, что за гостиницей раскинут маленький зеленый сквер с круглыми фонарями на высоких столбиках, решил прогуляться в том направлении.
Лиза сидела на скамейке в самом неприметном углу. У ее ног стоял чемоданчик с коньками, волосы были уложены волнами, и это не слишком удачно сочеталось со спортивными брюками и искусственно потертой джинсовой курткой. Самойлов подошел и сел рядом. Лиза не шелохнулась, казалось, что она подобралась еще больше и обмерла. Слышно было только, как она тихо шмыгает носом. Она вытерла щеки рукавом куртки и опять зажала руки между коленок.
- Заканчивай реветь, - тихо проговорил Макс.
Рука его сама собой опустилась на ее спину и следом соскользнула на плечо. Он прижал Лизу к своему боку.
- Прости меня, - надтреснутый голос звучал глухо.
Макс вздохнул и поднял ее лицо за подбородок. Искусанные губы, покрасневший нос и опухшие веки со следами размазанной косметики. Она отвернулась и снова тихо всхлипнула.
- Я, похоже, слишком много на себя взяла. Думала, что все получится, но сам видишь…
- Но на тренировке все получалось, - заметил он.
Как ни странно, злость куда-то подевалась, не оставив даже пыльного облачка. Просто растворилась, стоило ему заглянуть в Лизины заплаканные глаза.
- Что случилось сейчас?
- Я не знаю… Правда не знаю. Я испугалась.
- Чего, Лиз? - изучая ее профиль, спросил Макс.
- Не знаю… - Горло сдавило спазмом, и она надрывно выдохнула. Глаза заслезились, подбородок задрожал. – Всего. Людей… себя, того, что я не смогу. И что ты прав окажешься… что я для парницы тяжелая.
- Дура ты…
Макс вдруг почувствовал дикую усталость. Спрятал в одной своей ладони обе Лизкиных. Руки у нее совсем заледенели, и он понял, что вдобавок ко всему она еще и замерзла. Вечер был прохладным, ощутимо дул ветер, небо хмурилось серыми тучами. Лиза шмыгнула носом и свесила голову так низко, что прядки, выпавшие из налаченной прически, скользнули вперед.
- Прости, Макс. Я растерялась. Мы сюда прилетели, и все как-то пошло наперекосяк. Я сама не понимаю…
- Хватит тут сидеть. - Он встал и выдвинул ручку чемодана. Потом взял Лизу за локоть и сдернул со скамейки. – Не хватало только, чтобы ты отморозила себе что-нибудь.
В ее глазах стояли слезы. Она моргнула, и две капельки потекли вниз по щекам. Самойлов быстро стер их пальцами и покрепче сжал ее руку.
В молчании они прошли по скверу до гостиницы, но вместо того, чтобы проводить Меркулову до номера, Макс затащил ее в ресторан. Заказал чай с медом, имбирем и лимоном, две порции овощей на гриле с баварскими сосисками, и, пока Лиза прихлебывала горячий чай из аккуратной керамической чашки, думал, что Миронов был прав.

 » Глава 45

Москва, сентябрь 2016 года
 
Первые тренировки после турнира были как никогда тяжелыми. Тяжелыми эмоционально. Присутствующие на турнире судьи и специалисты указали на недочеты программ, моменты, требующие корректировки и особого внимания, поэтому работы было много, а Лиза совсем раскисла, ходила подавленная и требовала от самой себя невыполнимого. А когда это самое невыполнимое по понятным причинам не получалось, она переживала еще сильнее.
- Помоги ей справиться, - попросил Женя Макса перед первым после возвращения выходным. – Помоги ей понять, что это просто нужно пережить и двигаться дальше. Такое бывает. Но нужно собраться. Нужно переступить через то, что случилось, и идти вперед.
Макс и сам знал, что бывает. Бывает, когда программа рассыпается на глазах, и сделать с этим ничего не получается. И за Лизу он переживал. Не открыто, но переживал и в самом деле хотел ей помочь. Именно поэтому на следующий день потащил ее гулять. Весь сентябрь был дождливым и пасмурным, но в последние два дня светило солнце. Синоптики обещали, что это ненадолго, и Макс не хотел упускать возможность уцепить пусть и крохотный, но все же кусочек лета.
 
Медленно идя рядом с Максом по аллее, Лиза пинала мыском туфли уже начавшую осыпаться листву. Солнечный лучик касался ее щеки и путался в волосах. Они так редко выбирались куда-то вместе, что она испытывала иррациональное желание вернуться домой. Тренировки, нечастые ужины в кафе или ресторанах, секс… Все это укладывалось в определенную картину и было привычным. А прогулка по парку… На душе стало еще тяжелее. Вопреки ожиданиям Макса, Лиза молчала больше обычного и на все его попытки ее растормошить почти не реагировала. А когда они вернулись домой, ушла в свою комнату и долго просидела за закрытой дверью.
 
- Можно с тобой поговорить?
Она появилась на пороге его спальни почти бесшумно и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь, ступая по ворсистому ковру босыми ногами. И Макс невольно обратил внимание на ее лодыжки и напедикюренные пальчики.
- Если скажу, что нет, это поможет? – осмотрев Меркулову снизу вверх, с привычной усмешкой осведомился он. Но поймав ее тяжелый взгляд, стал серьезным. – Ты хочешь поговорить о том, что было в Германии?
Лиза отрицательно покачала головой.
- Нет. Я хочу поговорить о нас… о наших отношениях.
- Лиз… - Голос мгновенно сделался холодным, а выражение лица непроницаемым. – Ты опять? По-моему, мы уже все выяснили.
- Мне тяжело.
Она присела на уголок кровати и посмотрела на Макса. Он мог беспрепятственно видеть ее взгляд. Болезненный и грустный. Но его это не тронуло – он злился. И с каждым мигом, что она находилась рядом, он злился все больше. Она бесила его. Ее ресницы, губы, глаза, руки, лодыжки и напедикюренные ноготки на пальцах ног. Она бесила его, потому что когда она так смотрела, ему хотелось обнять ее и коснуться губами ее волос. Потому что вместе с ней в его спальню ворвался ее запах. Она бесила Макса, потому что он все давно решил, и места в его сердце и его жизни для нее не было.
- Я не могу так, Макс. Мне трудно. И с каждым днем становится все труднее. Я не понимаю, что у нас за отношения, не понимаю, кто я для тебя. Мы ведь можем попробовать…
- Нет, - отрезал он.
И это короткое «нет» впилось в сердце Лизы очередным ядовитым шипом. Она вздрогнула, еще раз посмотрела на него и отвернулась. В тишине ее голос прозвучал, словно шорох листьев или дуновение ветра:
- Но почему?
- Мне не нужны отношения, и я тебе об этом уже говорил. Смысла повторяться не вижу.
- А обо мне ты когда-нибудь думал? – вскинув голову, спросила Лиза. – Почему ты думаешь только о том, что нужно тебе?!
- Слушай… - Самойлов говорил так, словно по десятому разу терпеливо объяснял одно и то же. Что-то такое элементарное, чего она не могла понять. А он объяснял и объяснял… терпеливо так, нудно. А она все не понимала и не понимала… - Я тебе сказал все сразу. Мы вместе катаемся, иногда трахаемся к обоюдному удовольствию, но на этом все. И давай закончим.
- А мне-то как быть, Макс?
- Да перестань, - небрежно бросил он. – Ты же со своим этим… - едва заметно поморщился, пренебрежение стало более ощутимо, - швейцарцем трахалась и ничего. И отношения тебе были не нужны. А сейчас что?!
- С ним я не жила в одном доме! – Она отдавала себе отчет, что Макс, скорее всего, все прекрасно понимает. И от этого было еще больнее, от этого в голосе зазвучало отчаянье, которое она не хотела показывать. – Его вещи я не стирала вместе со своими, ему я не готовила ужины! Какая вообще разница, что у меня было со Стефаном?! Какое это имеет значение сейчас?!
- Никакого! – рявкнул Самойлов, ощущая, что внутри все клокочет яростью лишь при одном упоминании имени этого придурка. А стоило представить, что он трогал Лизу…
- Со Стефаном все было не так, - запал кончился, и голос ее стал совсем тихим. Слова давались с трудом. Потому что говорила она о том, что Максу было не нужно. Не нужно, в отличие от нее самой. Она понимала, что бьется бабочкой в толстое оконное стекло и что все ее слова ничего не значат. И все равно билась. – Он оказался рядом, когда… когда мне нужен был кто-то, с кем бы я могла хотя бы просто поговорить. Я была одна. Совсем одна, Макс. Все ломалось, рассыпалось… - Она потерла лицо ладошкой, чувствуя, как воспоминания отдаются болью. Боль была такой сильной, что Лиза ощущала ее физически. – Я не могла кататься. У меня не получалось, а по ночам… - Она запнулась и, умолчав про сны, в которых слышала плач своего нерожденного ребенка, стала говорить дальше: - Ты никогда не сможешь меня понять. Стефан был мне и другом, и братом…
- А потом трахнул тебя, - вставил Самойлов с саркастической усмешкой.
- Да, Максимилиан, если от этого тебе легче! Только он меня не трахал. Он помог мне понять, что секс это не только боль и унижение. И это именно с ним я получила свой первый опыт, не с тобой. Потому что то, что было с тобой… - Она тихонько покачала головой. - Я не хочу это помнить. Ты когда-то сказал, что женщины не забывают своего первого мужчину. Да, Макс, не забывают. Но это не важно. Потому что ты сам так захотел. Ты сам приказал мне забыть все, что тогда было. И я постаралась твою просьбу выполнить. Только не потому что ты так решил, а потому что ничего хорошего в тех воспоминаниях не было. Ничего.
Он едва не зарычал. Хотелось схватить ее за горло и заставить замолчать. Сгрести ее волосы, оттянуть голову и, глядя ей в глаза, проорать, что она может сочинять что угодно, но это ничего не изменит. И помнить она будет не Стефана, а его. И он будет помнить ее голубые глаза и трогательную родинку под левой лопаткой. И…
- Ну-ну, - стараясь сохранить прежнее безразличие, выдавил Макс.
За волосы он ее, конечно же, не схватил и тем более не прикоснулся к ее шее. Потому что ее шею он мог разве что поцеловать.
- Но я никогда не любила Стефана. - Она подняла голову и пристально посмотрела Максу в глаза. – И он меня никогда не любил. Мы оба это знали. Он очень мне дорог. И я знаю, что он меня никогда не предаст, так же, как и я его. Но это совсем другая любовь. То, что я чувствую к тебе… - Отвернувшись, она уставилась в пустоту, в угол комнаты, сквозь собственные мысли. – Ты же знаешь, что я люблю тебя. Никогда не переставала любить.
- Зато я тебя не люблю.
Макс ожидал, что Лиза взовьется, огрызнется, но она просто поднялась и пошла к выходу из комнаты. Только у самой двери замялась и, сама не зная зачем, обернулась. И тут же пожалела об этом, потому что Самойлов буравил ее взглядом потемневших глаз, губы его были поджаты, скулы напряжены.
- Я все поняла, - переборов собственную немоту, сказала Лиза. И сказала это так, как хотела: спокойно, не лепеча себе под нос. Лишь голос был сиплым, но это ладно, это ничего.
И только дойдя до своей постели, она рухнула как подкошенная. Она думала, что больнее, чем было, быть уже не может. Оказывается, она ошибалась. И очень сильно ошибалась. Разом у нее потяжелели и руки, и ноги, сил не осталось даже на то, чтобы раздеться и заползти под одеяло. Она хотела только одного – отключиться и уснуть.
Через несколько минут Лиза услышала громкий хлопок входной двери. Слезы, застывшие где-то в горле, брызнули из глаз, из груди вырвались глухие рыдания. Она уткнулась в угол одеяла и застонала. Она знала, что этой ночью Макс не придет, и это выкручивало все чувства хлеще любой инквизиторской пытки. Она только теперь поняла свою ошибку: заводить этот разговор именно сейчас было самоубийством. И не потому, что это не имело смысла, а потому что сейчас она была как никогда уязвима.
Вначале Макс хотел рвануть к Вике, но передумал, едва только повернул в ее сторону. Подумал о ней и тут же понял, что не хочет. Надоела. И волосы ее, вьющиеся крупными кольцами, надоели, и губы пухлые, и вообще. Он все-таки остановился возле магазина и зашел, чтобы купить сок. Купил. И только положив пакет на соседнее кресло, понял, что на упаковке нарисовано вовсе не яблоко, а гранат. Такой рубиновый, с ровными рядами похожих на драгоценные камушки зернышек… Точно такой на прошлой неделе покупала Лиза, а еще за несколько дней до этого она покупала гранатовый сок в стеклянной бутылке. Макс грязно выругался и вдарил по газам, с визгом срывая машину с места. Внутри все кипело, скалилось, хотелось зашвырнуть пакет гребаного сока куда-нибудь подальше, чтоб не мозолил глаза. Не сдержавшись, он так и сделал: кинул выводящую из себя упаковку на заднее сиденье. Та шмякнулась и по инерции отлетела на пол. Но облегчения Макс не почувствовал, только еще раз чертыхнулся и прибавил скорость. Промчался по нескольким вечерним улицам и только после этого притормозил на обочине возле какого-то ничем не примечательного жилого дома. Достал телефон и позвонил Даше. По сути, Даша была ничем не хуже и не лучше Вики – миленькая блондиночка с волосами, спускающимися до ягодиц. Она очень гордилась и волосами, и своей пятой точкой, хотя, по мнению Макса, ничего ахового ни там, ни там не наблюдалось. Приятная девушка с приятной фигурой и обольстительной улыбкой. Он познакомился с ней в компании общих друзей, несколько раз они встречались после и неплохо проводили время. Даша училась на стоматолога и намеревалась стать действительно хорошим специалистом, отдавала учебе все свое время. Они как-то сразу поняли, что серьезные отношения не нужны ни одному, ни другому, и ничего друг от друга не ждали.
По дороге Макс заприметил цветочный салон и притормозил. Он редко дарил женщинам цветы, но сейчас вдруг ощутил потребность к чему-то созидательному. Купить букет и преподнести его симпатичной девушке, с которой собираешься провести ночь… Почему бы и нет? Выбирая цветы, он опять подумал о Лизе. О Лизе, так не похожей ни на Дашу, ни на Вику. Что-то гадко царапнуло сердце, но он запретил себе ковыряться в этом. Однако стоило признать – он чувствовал себя виноватым. Как ни крути, а он был виноват перед ней за свои слова, за поступки, за их отношения, причиняющие ей боль. Ведь он знал, что ей больно, не обращал на это внимания, старался не думать об этом, но глубоко внутри себя Макс все прекрасно понимал.
Вышел он из магазина с небольшим букетом из пяти желтых роз. Даша любила розы: алые, белые, кремовые…
Но алые розы Макс считал чем-то личным, чем-то вроде признания, белые ассоциировались с восхищением, восторгом, а кремовые… Кремовые розы… он не знал, какие ассоциации вызывают у него эти цветы, но образ Даши или той же Вики точно сюда не подходил.
 
***
Встав утром, Лиза поняла, что Максимилиана дома все еще нет. Оглушающая тишина и серое осенние небо за окном - вот и все. Прежде он всегда возвращался. Через пару часов или под утро, но возвращался. Порой Лиза сквозь сон слышала хлопок входной двери и тогда засыпала так крепко, что утром с трудом открывала глаза, разбуженная негромкой мелодией будильника. Порой она, устав от переживаний, отключалась еще до его возвращения, но утром они неизменно встречались в коридоре или кухне, вместе завтракали и вместе выходили из дома. А сегодня Макса не было.
Стало холодно и больно, Лиза прижала ладошку ко рту и опустилась на край ванны. Он ничего ей не обещал… ничего не обещал. Мысленно она повторила эти слова несколько раз, но стало только хуже. Она тихо заскулила, чувствуя, что снова не может сдержать слезы. Чем она хуже тех, других? Почему все не может быть иначе?! Она ведь готова отдать ему всю себя, готова вложить в его руки все, что у нее есть – душу, сердце, мысли. Она готова делить с ним постель, отдаваться ему каждый раз, как он только этого захочет, быть нежной и страстной, покорной и дерзкой. Она могла бы дать ему так много… могла бы, если бы только он захотел, если бы ему это было нужно. Но она ему не нужна. Почему?!
 
Поправив спадающий с плеча ремень спортивной сумки, Лиза вышла из подъезда. Она крайне редко оставляла коньки в машине, и вчерашний день не стал исключением. Холодный поток ветра тут же швырнул в лицо пыль, деревья беспокойно зашуршали желтеющей листвой. Лиза поежилась и подняла ворот легкой куртки, снова поправила ремень и, глядя себе под ноги, зашагала к остановке. Но стоило ей пройти несколько метров, как позади раздался автомобильный гудок. Она обернулась и почти сразу же увидела машину Самойлова, стоящую чуть поодаль. Автомобиль тронулся с места и плавно притормозил возле нее. Первым желанием Лизы было пойти дальше, не обращая на BMW никакого внимания, но новый порыв ветра заставил ее передумать. Какой смысл изображать из себя то, чем ты не являешься? А в том, что у нее есть гордость, Лиза уже давно сомневалась.
Едва только она обогнула капот автомобиля и подошла к дверце, та сама открылась. Из салона повеяло теплом и едва уловимым фруктовым запахом освежителя. Макс смотрел перед собой, его сильные руки лежали на колесе руля. Забравшись в машину, Меркулова втиснула сумку себе под ноги и в молчании пристегнула ремень. Подставила ладони под струю теплого воздуха. С утра она не смогла заставить себя поесть и теперь чувствовала легкий голод. Хотя, даже будь у нее возможность перекусить, она бы ею не воспользовалась. Не хотелось ровным счетом ничего, погода в точности отражала ее настроение. Мерзко, сыро и холодно.
 
До начала тренировки они с Максом так и не сказали друг другу ни слова. В тишине доехали до школы и так же молча разошлись по раздевалкам. Оказавшись возле борта, Лиза увидела Костю и махнула ему рукой в знак приветствия. А потом улыбнулась. Не для него, а назло самой себе. И назло Максу, пусть его еще и не было поблизости. Мягко ступила на лед и в пару подсечек очутилась возле Павлова.
- Смотрю, у тебя хорошее настроение, - подмигнул ей тот и ответил искренней улыбкой. Лизе хотелось кричать, биться в истерике, да хотя бы просто выплеснуть все, что накопилось в душе, но она продолжала изображать фальшивую жизнерадостность.
- Сойдет, - тряхнула она головой, откидывая непослушные прядки волос со лба. – А твое как?
- Тоже ничего. Рад, что ты улыбаешься. Тебе идет улыбка.
- Да… - Она неловко дернула плечом.
Если бы Костя знал ее чуточку лучше, он бы ни за что не поверил в эту улыбку. И не сказал бы, что рад. И, возможно, он бы хотел узнать ее лучше, но…
Лиза обернулась и наткнулась на пристальный взгляд Самойлова. Тот стоял, положив руки на бортик, и в упор смотрел на нее. И она снова заставила себя улыбнуться. Повернулась к Косте и спросила его о чем-то ерундовом, совершенно неважном. Затылком она чувствовала взгляд Макса, но ей было все равно. На этот раз действительно все равно.
- Ты что на лед не идешь? – спросил Миронов, остановившись возле фигуриста. – Доброе утро. - Мужчины обменялись рукопожатиями.
- Да так, - нехотя бросил Макс и, не желая разводить разговор, открыл дверцу.
Женя проводил его задумчивым взглядом. Через секунду ощутил движение рядом с собой и уловил едва заметный аромат духов своей жены. Ксюша встала рядом, касаясь локтем его локтя.
- Что-то Макс сегодня не в духе.
Немного помолчав, Ксюша проговорила:
- Он ревнует.
- Кого?! – удивился Женя. – Лизу?!
- Угу, - не отводя взгляда от катка, отозвалась Ксения. - Только не говори, что ты не замечал ничего. - В ее больших карих глазах можно было прочесть все, что она думает по поводу этого самого удивления. – Не поверю, что ты ничего не замечал.
- Не знаю…
- Они уже взрослые, разберутся.
Успокаивающее прикосновение жены к плечу подействовало на Миронова самым благотворным образом. Он накрыл ее пальчики своей ладонью, в глазах мелькнула нежность.
Вечером Лиза едва передвигала ноги от усталости. Все, о чем она мечтала, – добраться до постели. Даже есть не хотелось, на это не осталось сил.
- Лиза, - окрикнул ее охранник, когда она проходила мимо поста. – Погоди.
- Что случилось? – Она подошла ближе и посмотрела на него с мольбой. Протянула чуть капризно: – Домой хочется…
- Сейчас поедешь домой. - Он взял букет гербер, стоявший у него на столе в литровой банке, и подал ей. – Держи, минут десять назад курьер принес.
- А мне-то зачем?
Цветы Лиза брать не спешила. Смерила взглядом охранника, не понимая, почему он протягивает ей букет. Герберы были красивые – крупные, яркие. Две рыжие, две красные и одна солнечно-желтая. День выдался настолько тяжелый, что мозг ее отказывался что-либо воспринимать и анализировать. Раз за разом они повторяли отдельные куски программ, оттачивали слабые места, выполняли множество упражнений в зале, работали над чистотой элементов. Как ни странно, но ей удалось преодолеть себя и войти в рабочую колею. На вечерней тренировке они три раза прогнали короткую программу от начала до конца. Миронов снимал их на камеру, а после указывал на моменты, требующие особого внимания. И все бы ничего, только с Максом они практически не разговаривали.
- Ну так не мне же их принесли.
До Лизы только теперь дошло, что букет изначально предназначался ей. Она аккуратно взяла его и инстинктивно вдохнула цветочный аромат. Потом вспомнила, что герберы, по сути, не пахнут, но легкий запах свежести все равно ощутила.
- А от кого они? – слегка улыбнувшись, спросила девушка.
- Не знаю. Никакой записки не было, курьер просто попросил передать цветы тебе.
- Спасибо.
Она слишком устала, чтобы думать о чем-то. Тем более что сейчас это было бесполезно.
Поблагодарила охранника и вышла на улицу, прижимая к себе букет одной рукой. Самойлов уже ждал ее возле машины. Лиза ожидала, что он скажет что-нибудь по поводу цветов, но Макс промолчал. Даже взглядом не показал интереса. Лиза внимательно посмотрела на него, в голове мелькнула догадка, но она не захотела развивать ее дальше. Просто не захотела. Потому что в последнее время она очень часто ошибалась, придумывала себе что-то, верила, а потом…
Забралась в машину, положила букет на колени и откинула голову на спинку сиденья. Закрыла глаза и шумно выдохнула.
- Ты в порядке? – Лизину руку накрыла мужская ладонь.
Меркулова подняла веки, посмотрела на партнера и внезапно поняла, что они уже с минуту стоят на месте. Вначале она хотела промолчать, потом просто отвернуться, но почему-то получилось только облизнуть губы и промычать в ответ что-то невразумительное.
- Ты очень бледная, Лиз.
Голос Макса окутывал сознание чем-то мягким, бархатным. Лизе казалось, что она проваливается в эту мягкость, кружилась голова, хотелось бесконечно слушать его голос и ощущать горячую руку поверх своей ладони.
- Лиза, что с тобой?
В бархат вплелись нотки беспокойства. Такие странные… Она заставила себя открыть глаза и встретиться с ним взглядом.
- Спать хочу, - тихо сказала она.
- Ты ела сегодня?
- Я просто устала.
Лиза не поняла, зачем он выбрался из салона. Услышала только, как открылась задняя дверца автомобиля, затем как она с шумом захлопнулась. Макс снова очутился рядом и тут же сунул ей в руки что-то тяжелое.
- Пей, - мягко, но повелительно приказал он.
Лиза поняла, что держит в руках открытый пакет сока. Сделала несколько глотков и отдала сок обратно. Пальцы нежно коснулись гладких ножек гербер. Вопросительный взгляд в синие глаза…
Макс закрутил крышечку на пакете и воткнул его между сиденьями. Отвернулся к дороге и порывисто завел машину. Лиза ждала, что он резко дернет с места, но автомобиль тронулся плавно. Она облизнула губы, на которых все еще чувствовался сладкий привкус граната. Голова почти перестала кружиться и даже, как будто, сил прибавилось. Она опустила взгляд на цветы, а потом украдкой взглянула на мужчину, сидящего рядом. Он упрямо смотрел на дорогу, черты его лица были жесткими, словно высеченными из камня. И все-таки, может, на этот раз она не ошибается?
 
Дома Лиза тенью прошмыгнула в душ и так же незаметно, не сказав ни слова, ушла к себе. Забилась под одеяло, закрыла глаза и расслабилась. Прошлой ночью уснуть ей удалось с трудом, спала она плохо, снилась всякая мура. Видимо, поэтому и чувствовала она себя совершенно выжатой, требовалось восстановить силы. В кухне звенел посудой Макс, и Лиза невольно подумала, что надо бы поесть, потому что в последний раз ела она больше суток назад, но одна мысль о том, что для этого придется встать с кровати, вызывала протест. Завтра. Все завтра.
Макс заглянул в ванную, но Лизу там не обнаружил. В воздухе витал аромат ее фруктового геля для душа, на крючке висело влажное полотенце, только это и свидетельствовало о том, что она была тут еще совсем недавно. Странно, что он не обратил внимания на то, что стих шум воды…
Он зашел к ней в комнату и присел на краешек кровати.
- Пойдем ужинать.
Лиза лежала, укутавшись в одеяло, но еще не спала.
- Не хочу. - Она зашевелилась, открыла глаза.
- Ты опять?
- Завтра поем. – Она измученно посмотрела на Макса. – Сил нет.
- Потому их у тебя и нет, - проворчал он, подавляя в себе желание прикоснуться к ее волосам. Ему так и хотелось погладить ее по голове, дотронуться до светлых прядок, почувствовать пальцами тепло.
- Макс… - Она вздохнула, и в этом вздохе было все: усталость, признание его правоты и просьба не донимать ее.
Он коснулся ее плеча через одеяло и встал. Ничего больше не сказав, вышел из спальни. Лиза, проводив его взглядом, снова закрыла глаза. Хотелось мгновенно отключиться, но спасительный сон не приходил. На душе было тяжело и тоскливо. Она посмотрела на герберы, стоящие в вазе на тумбочке, и сжала уголок одеяла. Прикусила губу, чувствуя, что опять готова разреветься. Хотелось ласки и нежности, заботы, хотелось простого поцелуя и пожелания доброй ночи. Но ничего этого не было, и она чувствовала себя одинокой, ненужной. Переборов слезы, Лиза сделала глубокий вдох и плотнее закуталась в одеяло, пытаясь хоть чем-то заменить тепло объятий, хоть как-то заглушить потребность в ласке.
Уснуть ей так и не удалось, и когда Макс вновь вошел в ее комнату, она сразу почувствовала это. И все равно вздрогнула, увидев мужской силуэт на фоне светлого проема двери.
Самойлов подошел ближе, опустился на край постели. Он видел, что Лиза не спит, во мраке комнаты ее глаза казались темными, но стоило только включить тусклый ночник, как он окунулся в привычную теплую голубизну.
- Я же сказала, что не буду есть.
Она немного приподнялась, одеяло сползло вниз, открыв взору Макса ее плечи и ключицы. Поймав на себе его взгляд, она подтянула одеяло выше, хотя это было абсолютно бесполезно: плечи ее, так же как и ключицы, все так же оставались неприкрытыми.
- Хоть немного поешь, Лиз. Тебе станет лучше.
Чуть поколебавшись, она все же подвинулась ближе к спинке кровати. Если бы он рычал на нее, она бы точно укрылась с головой одеялом и не вылезла бы из-под него до самого утра.
- Держи, - когда Лиза села, опираясь спиной о подушку, он протянул ей тарелку.
Лиза задержала взгляд на его лице, губах, немного смутилась, но тарелку все же взяла. Руки сразу же ощутили тепло, она помешала содержимое ложкой и снова подняла на Макса глаза.
- Ты сварил овсянку? – Она была озадачена. По вечерам они никогда не готовили кашу.
- С медом. Думаю, что на овсянку у тебя сил хватит.
- Спасибо.
Лиза смутилась еще больше и, зачерпнув немного каши, поднесла ложку к губам. Съела и зачерпнула еще. Самойлов так и сидел рядом, то смотрел на нее, то отворачивался и думал о чем-то своем. А Лиза в очередной раз пыталась понять его. Она почти не чувствовала вкуса еды, украдкой бросала на Макса взгляды, и каждый раз ей казалось, что в груди ее что-то переворачивается. А он сидел рядом, такой спокойный, сильный и большой, и был таким близким и далеким одновременно, что от этого опять хотелось плакать.
- А теперь спи. - Когда она доела, Макс забрал тарелку, как бы невзначай коснувшись ее пальцев своими. Не выдержал и на секунду поймал ее ладошку, легко сжал и тут же отпустил. Выключил ночник. – Спокойной ночи.
И снова не выдержал. Нагнулся и коснулся губами ее губ. Легко, без страсти или жадности. Лиза потянулась за ним, но он отстранился и отступил на шаг назад. Потому что слишком велик был соблазн. Потому что тонкая лямка ее майки сползла с плеча. Потому что ни к одной женщине его не тянуло так, как к Лизе.
- Спокойной ночи, - прошептала она.
А когда Макс вышел, откинула назад голову. Просидела так с минуту, затем улеглась и сквозь темноту снова посмотрела на герберы. Каша была вкусная, непонятное напряжение, не дававшее уснуть, потихоньку отступало. В животе стало приятно, глаза закрылись сами собой. Она и в самом деле почувствовала себя лучше, перестало тянуть желудок, перестало ныть в висках. А на губах Лиза все еще чувствовала легкий поцелуй… Через пять минут она уже спала, без снов, без мыслей, не подозревая, что мужчина, который значил для нее так много, сидит на кухне с чашкой чая в руках и задумчиво смотрит в темное окно.

У меня просто нет слов. Какой же Макс мразь. Любить так как любит Лиза просто нельзя. Терпеть третьих людей в постели о которых знаешь просто страшно. Я даже не знаю, как Вы закончите роман. При этом в то, что Лиза способна все простить верю, а вот в то, что Макс способен любить и не делать больно - нет. Спасибо. Много ли осталось до конца?

Спасибо за продолжение.
Хочется Макса прибить. Долго будет длиться это издевательство? Лизу жаль. Надо ей было полюбить этого у,ода?
_________________

Какой же сильной нужно быть, чтобы чувствуя себя никому не нужной кроме бабушки, все-таки суметь выжить в этом мире. И при этом оставаться личностью и всегда добиваться целей, которые она перед собой ставила. Только Миронов понимает, как нужна ей поддержка близких, да и брат в последнее время стал ее поддерживать. Но как мать может быть такой черствой по отношению к дочери, я понять не могу. Родили ради квартиры, получили что хотели, так будьте благодарны в конце концов хотя бы за это и дайте ребенку хоть немного тепла. Спасибо за продолжение.

Какой же он упертый.....
То приласкает,то отшвырнет как бездомного котенка..
И эти его постоянные потрахушки.....
Сам думает о Лизе ,а едет к другой
Козлина...
И за что его она любит
Хотя любят не за что, а вопреки
Таня, спасибо большое!!!!
Как всегда море эмоций!!!!
_________________

Сколько еще Лиза будет терпеть такое отношение Макса к себе и как-то мало уже верится, что они вообще будут вместе? И ведь Макс взрослый уже, все понимает, но даже если они сойдутся как пара не только в спорте, но и в жизни, как ему доверять и не думать, что при малейшей ссоре он не побежит к любовнице?
Татьяна, спасибо за продолжение )
_________________

Сложно представить, что должно Максу послужить толчком для переосмысления ситуации. А позиция тренеров "взрослые, сами разберутся " мне неприятна. В прошлый раз это закончилось травмой. И чудо, что Лиза не только осталась жива, а и быстро восстановилась. Тренер должен знать, чем живет его ученик, иначе быть беде.

Ой ну что здесь скажешь... Теперь мне стала понятна Лизкина извращенная любовь к Максу. А не знает эта девочка, к сожалению, другой любви. Все люди, которых она любит вытирают об нее ноги. Мать, отец, Сережа, а теперь еще и Макс. И это, как ни печально, стало для нее нормой
Родители это конечно апофеоз дурдома. Вот за что можно так возненавидеть родную кровинушку.Так ломать и унижать на протяжении всего детства... Ведь добились чего хотели. Пусть не сразу но добились, выехали за границу, занимаются любимым делом. И эта печаль Светланы. Ведь мне кажется ей абсолютно не жаль дочери, она обеспокоена лишь тем, что Елизавета выходит из-под контроля и больше беспрекословно не выполняет их команды. Да и сына они, как мне кажется, больше любили лишь тому, что не доставлял им особых хлопот. Эгоистичные, бессердечные и толстокожие циники. Сделали с девчонки типичную жертву насилия со всеми вытекающими отсюда комплексами
Макс сволочь Зачем он так топчется по сердцу Лизы. Ведь понимает и знает, что она по уши влюблена в него, а использует как игрушку. Открыто унижает своими изменами. Какой-то посторонней козе цветы покупает, приятное видите ли хочет сделать в то время как любящая его Лиза рыдает,брошенная им, в подушку. Джентельмен недоделаный
Таня, спасибо за море эмоций

Танечка, спасибо за продолжение и море эмоций Когда читала, попробовала поставить себя на место Макса, почувствовать его эмоции... Как же ему сложно... даже сложнее, чем Лизе. Она любит, не скрывает своих чувств, даже говорит о них вслух. А он? Он ведь тоже любит Лизу, понимает, что любит, хочет заботиться о ней, чтобы она была рядом, но упрямо борется с этими чувствами, никак не может или не хочет отпустить прошлое... Пока он не смирится с тем, что случилось тогда, много лет назад, он так и будет на распутье: люблю, но мне нельзя, потому что...
Хотя может я и ошибаюсь но пока такие ощущения
Танюша, книга потрясающая Читается на одном дыхании. Жду продолжения

Спасибо!
Мне кажется, что как только Лиза и Макс смогут наладить свои личные отношения, так и на льду все станет у них хорошо.

Парень просто боится этих чувств , потому и ведёт себя так отвратительно .
Макс упорно отвергает чувства Лизы , но его неустанно к ней тянет . Но чувства им постепенно овладевают . Рано или поздно он поймет , что кроме Лизы ему никто не нужен .
Вот и цветы наверняка от него и ни у какой Даши он не был , гулял наверное всю ночь по паркам и аллеям ?
Спасибо Таня , за продолжение .

Спасибо за замечательное продолжение. Да, трудно Максу. Противоречия так и раздирают его на части. С, одной стороны его размеренный образ жизни: просто встречи, просто секс, без обязательств, без отношений. С другой стороны все изменилось с появлением Лизы. Максу и хочется сделать по-другому: хочется заботиться о Лизе, оберегать ее, делать ей приятное.Но эти перемены и пугают его самого.Он еще не готов разобраться в своих чувствах. Не готов ответить на вопрос: какое место занимает в его жизни Лиза? Время покажет. Жду продолжения.

Спасибо за продолжение!
_________________

Грустно, что они провалили первое выступление. Надеюсь, что Макс сделает выводы и более внимательно будет относиться к Лизе перед следующими соревнованиям. Какой же Миронов хороший тренер так тонко он чувствует свою подопечную. И как вовремя объяснил Максу, ЧТО есть его партнерша и как с ней стоит обращаться. Думаю, все ошибки будут учтены и в следующий раз они не подведут друг друга.

Ой, я так счастлива, что Лиза теперь каждый раз оргазм испытывает, а не только как в прошлый раз по-пьяни))).

Отношения с родителями - это жесть, конечно! Бедная девочка, с малых лет была нелюбимым ребенком. Не удивительно, что она часто болела, в такой-то атмосфере жить. И сейчас им глубоко наплевать на нее, лишь бы не отходила от выстроенной ими модели поведения и не беспокоила их. Благо, хоть мать начала осознавать, что потеряла дочь. А ведь, относись она нормально к ней, то и отец придерживался такой же линии поведения, так что только мать и виновата во всем.

А Макс... То "ударит", то "приголубит". Собака на сене. Даже сил уже нет комментировать его поведение. Кобелина.

Надеюсь, что Ксюша скоро познает радость материнства и не будет с этим никаких проблем.

Что ж за тайны у Киммер и Миронова, что там за загадочный мужчина. Что-то мне подсказывает, что это его брат