Линси Сэндс "Дьявол Нагорья"

Мока, раз текст уже кто-то выложил, ты теперь и сама можешь
Но если хочешь, то канешна...

Ну неееет, у меня теперь спортивный интерес. Я теперь только тогда смогу сравнить, когда мы весь роман выложим (во избежание влияния влияния ), а то неинтересно будет, я ж хочу реально оценивать свои возможности.
_________________

ну как скажешь

Действительно выложили. Эххх

Ань, да ты не рассраивайся - это ж было известно давно, раз издали, то не за горами и эл вариант.
У меня с Патни такая же история.
Сижу - исчу ошибки - в ихнем переводе - в каждой главе имеются в большей или меньшей степени...
Хотя язык-таки лучше нашего, но куды ш денешси

Здесь еще пару глав смотрела - убрали мелкие детали... Вроде ерунда, но без мелочей что ж за произведение - гораздо беднее, нет нюансов отношений и прочая и прочая...

Я эту книгу тоже видела в библиотеке: жуткая вещь. Если бы мне не понравились те главы в переводе и я их не читала, Могла бы сказать, что эта скучная, пресная книга тянущая на 3. Ходила плевалась.
_________________

Вот, я и говорю, что нюансы иногда, а может и всегда, делают книгу КНИГОЙ - а так скучшейший пересказ сюжета, может, и приличным литературным языком

Хорошо, не буду расстраиваться

 » Глава 7

Глава 7 (перевод - na, первая редактура - Москвичка, вторая редактура, совсем незначительная - Нюрочек)

— Какого дьявола ты там делала, глупая женщина! — взревел Каллен и продолжал кричать, снова и снова повторяя всё тот же вопрос. Он навис над своей дрожащей женой, впившись в неё взглядом и, кажется, ничего другого больше не мог сказать, но при этом не давал Эвелинд никакой возможности ответить, потому что тут же опять принимался орать.

Каллен ничего не мог с собой поделать. Когда он увидел жену, несущуюся по загону Ангуса, его сердце, казалось, подкатило к горлу, встав там комом, и дыхание перехватило от ужаса, какого он никогда в жизни прежде не испытывал. Его страх лишь возрос, когда он увидел, что Ангус заметил эту безмозглую женщину и ринулся по загону в её сторону.

Хуже того, увидев его, эта дурёха остановилась, а на её лицо снизошло выражение облегчения. Какого дьявола она испытывала облегчение, было выше его понимания. Он был слишком далеко и единственное, что мог сделать, это проорать, чтобы она пошевеливалась. Но сам, тем не менее, поспешил незамедлительно взобраться на ограждение, чтобы попытаться ей помочь. И что же делает эта глупая девчонка? Она совершает маленький пируэт на траве, как будто находится на каком-то чёртовом балу, и только затем стремглав припускает к ограждению.

По правде говоря, на Каллена произвела сильное впечатление её скорость в последнем стремительном броске, но это не уменьшило его гнева. Господи Боже, он был уверен, что это маленькое происшествие отняло у него десяток лет жизни... а ведь его нелегко напугать. Более того, Каллен мог честно признаться, что никогда раньше за всю свою жизнь не испытывал такого непередаваемого ужаса... ни из-за кого... и никогда не хотел бы почувствовать его снова.

— Я...

— Какого дьявола ты там делала? — прервал её Каллен, опять не давая ей вставить слово. Когда он выхватил жену из загона, бык находился уже в волоске от того, чтобы поднять её на рога. А ведь это было не впервые, вспомнил Каллен, когда она подвергла себя опасности своим сумасбродством. Была ещё та маленькая скачка на лужайке с поводьями в зубах. Эта женщина, похоже, склонна подвергать себя опасности.

— Я шла, чтобы поговорить с тобой, — быстро выпалила Эвелинд, успев вклиниться между его безостановочными повторами.

— Со мной? — недоверчиво переспросил он.

— Да. Я дошла до первого загона, когда увидела, что ты слетел с той безумной лошади. Я испугалась, что ты ранен и, может быть, тебе нужна моя помощь. Чтобы не тратить время, обегая вокруг загона, я перелезла через ограду и бросилась напрямик. Я думала, что он пустой, — объяснила она поспешно.

— Пустой? — с недоверием повторил за ней Каллен. — Ты не только глуха, но и слепа к тому же? Как ты могла не увидеть быка?

Эвелинд беспомощно уставилась на мужа, явно не зная, что ответить. Фергус шагнул к Каллену, успокаивающе положил руку ему на плечо и зашептал на ухо:
— Загон имеет форму буквы "Г", мой лэрд. Ангус, наверное, был в дальнем конце, где она не могла его видеть.

При этом напоминании Каллен почувствовал, что напряжение отпустило его. По правде говоря, большая часть его гнева улетучилась от сознания, что её глупое поведение было вызвано беспокойством за него. Замечание Фергуса просто избавило Каллена от его остатков. Он был безмерно рад узнать, что его жена не была полоумной. И ещё приятнее было услышать, что она беспокоится за него. Хотя Каллен не смог бы сказать, почему его это волнует... разве, возможно, потому, что он понял: она ему нравится, и он сильно испугался за неё, когда увидел в загоне с Ангусом. По правде говоря, на Каллена накатил неизъяснимый страх, когда он понял, в какой опасности очутилась Эвелинд.

Раздавшееся покашливание заставило его посмотреть на Фергуса. Его первый помощник поводил взглядом в сторону других мужчин, столпившихся вокруг них и таращившихся на его жену. Каллен свирепо сверкнул на них глазами и, схватив Эвелинд за руку, потащил её через лужайку к тропинке.

— Прости меня, муж. Я действительно не видела быка, — тихо сказала Эвелинд, когда он вёл её вверх по тропинке в сторону замка.

Вздохнув, Каллен взглянул на неё. Они прошли уже мимо конюшен, и только теперь, когда его страх и гнев рассеялись, он впервые, на самом деле, рассмотрел её. И мгновенно нахмурился, сжав губы. Спутанные волосы жены напоминали воронье гнездо, а надетое на ней огромное платье распахивалось спереди, предлагая каждому желающему насладиться видом всех её прелестей.

— Что за чертовщина на тебе надета? — спросил он в смятении.
— Я... — Эвелинд опустила глаза и задохнулась, увидев, в каком состоянии её платье. Она тут же потянулась за спину, собирая лишнюю ткань в кулак с тем, чтобы материя плотнее прилегала к груди и не открывала так много.
Каллен нахмурился, оглядывая платье. Оно казалось знакомым, но он был уверен, что оно совершенно точно не принадлежало ей. По крайней мере, оно не было одним из тех, что он для неё упаковал.

— Мой лэрд!
Каллен остановился и оглянулся на зов одного из мужчин, что стоял на крепостной стене и махал ему.
— Что?
— Приближается группа всадников, — прокричал ему мужчина.

Каллен нахмурился, затем бросил взгляд на Эвелинд. Она не заметила. Её внимание было поглощено задней частью платья – она, повернувшись, пыталась что-то там рассмотреть, хотя он не был уверен, что именно она искала, да сейчас у него и не было времени, чтобы выяснять это.

— Ступай в нашу комнату и переоденься во что-нибудь более подходящее, — приказал он, легонько подтолкнув её в сторону замка. — Я должен посмотреть, кто это.

Эвелинд пошла к дому, но не очень быстро. Довольно затруднительно двигаться скоро, когда пытаешься как можно сильнее повернуться назад и рассмотреть свои юбки со спины. Она искала брошь, которую взяла без разрешения из сундука Каллена. Совершенно очевидно, что та расстегнулась, распустив всю собранную сзади ткань, и Эвелинд надеялась, что брошь застряла где-то в складках платья. К сожалению, внимательный осмотр со всей очевидностью показал, что всякие поиски здесь напрасны.

Остановившись, Эвелинд прикусила губу и оглянулась на загон. Почти все мужчины уже разошлись, а немногие задержавшиеся тоже покидали место недавних событий. Покусывая губу, Эвелинд посмотрела в ту сторону, куда, как она думала, пошёл её муж, и увидела его, торопливо поднимающегося по ступеням, высеченным в крепостной стене. Она подумала, что он, без сомнения, собирается посмотреть, кто подъезжает к замку, и снова бросила взгляд на загон.

Эвелинд вовсе не горела желанием приближаться к быку, но в то же время ей и не хотелось объяснять мужу, что она потеряла его брошь – а вдруг с этой вещью связаны какие-то дорогие воспоминания? Возможно, она принадлежала его отцу или даже матери. Даже если это и не так, всё равно вещица была дорогой. Эвелинд совершенно точно разглядела на ней и изумруды, и рубины.

Вздохнув, Эвелинд развернулась с полпути к донжону и поторопилась обратно к загону. Она двигалась медленно, на ходу осматривая землю в поисках броши, но всё безуспешно. К тому времени, как Эвелинд добралась до ограды, последние из мужчин, бывших там, уже разошлись. Похоже, празднование закончилось.

Эвелинд остановилась на том самом месте, где очутилась, когда в первый раз подошла к ограждению, и заглянула в загон, высматривая быка. Ангуса нигде не было видно, но так же она думала и в прошлый раз, поэтому сейчас посмотрела повнимательнее, и, приглядевшись, поняла, что загон имеет не прямоугольную форму, как она решила сначала, а изогнут в виде буквы "Г". Дальний конец резко поворачивал, бежал вдоль следующего загона, скрываясь при этом из виду. Без сомнения, именно там, в дальнем, невидимом глазу, конце загона, и скрывалась зверюга, поняла Эвелинд и решила, что сейчас ей лучше не проверять сам загон.

Поджав губы, она с досадой сомкнула пальцы на изгороди, потом внезапно вспомнила, как сражалась со своей юбкой, взбираясь на деревянную ограду. Возможно, именно в это время брошь расстегнулась и упала где-то здесь. Подумав так, Эвелинд принялась водить взад-вперёд туфелькой в траве у ограды, надеясь обнаружить пропажу. Когда же это не помогло, она опустилась на колени и, ползая по земле, стала шарить голыми руками в траве. Пусть лучше она уколется об острый конец заколки, лишь бы только найти её. Эвелинд совсем не хотелось объяснять потерю броши.

Когда поиски ни к чему не привели, Эвелинд, сидя на корточках, откинулась назад и уставилась на загон. Если подумать, то когда она взбиралась на ограду, брошь могла расстегнуться, но при этом, ненадолго зацепившись за ткань, упасть в любом месте как по ту, так и по эту сторону загона.

Или же она провисела в складках платья гораздо дольше, с внезапной надеждой подумала Эвелинд, и упала, когда они с Калленом шли к донжону. Встав, Эвелинд вернулась к тропинке и последовала по ней мимо загона Ангуса, по пути осматривая землю у себя под ногами. Когда она дошла до места, где, как думала, они пересекли лужайку между двумя загонами, то снова опустилась на четвереньки и принялась шарить в траве у тропинки.

— Жена!

От этого рыка – иначе и не скажешь – Эвелинд зажмурилась. Голос Каллена звучал сердито... опять. Не желая потерять место поиска, она повернулась, оставаясь на четвереньках, и подняла к нему лицо. Глаза Эвелинд расширились, когда она в смятении увидела, что муж подошёл к ней не один. С ним были двое мужчин и женщина... и каждый из них, включая Каллена, смотрел на неё с каким-то почти благоговейным ужасом, причины которого она не понимала. Уж конечно, не то, что они нашли её ищущей что-то на земле, так их поразило?

— Жена, тв... тво... — явно в растерянности Каллен указал себе на грудь, а затем быстро шагнул вперёд.

Увидев знак, сделанный мужем, Эвелинд опустила взгляд, и жаркий румянец стыда залил её лицо, как только она осознала, какой прекрасный обзор открывает её, с чужого плеча, широко распахнувшееся платье – аж до самых колен – когда она стоит вот так, на четвереньках. Ахнув, Эвелинд резко села и ахнула ещё раз, когда Каллен схватил её за руку и рывком поднял на ноги.

Прежде чем она смогла дотянуться назад, чтобы собрать складки платья и придать ему более приличный вид, Каллен опередил её. Схватив лишнюю ткань в кулак и таким образом сумев развернуть жену к себе, он прошипел:
— Что ты делаешь? Я сказал тебе пойти переодеться.

— Да, но я потеряла... — Эвелинд остановилась на полуслове, поняв, что чуть не проболталась о потере броши, но он ничего не заметил и продолжил так же резко выговаривать ей:
— Когда я говорю тебе что-то сделать, ты делаешь это, девушка, — слова прозвучали твёрдо и непреклонно.
— Я...
— Повиновение мужу было одной из клятв, которые ты давала, — сурово напомнил он ей.
Услышав эти слова, Эвелинд моргнула, а затем резко ответила:
— Насколько я помню, я ни в чём не клялась, муж. Лишь трепыхалась, как выброшенная на берег рыба.

Каллен заворчал и открыл было рот, чтобы, без сомнения, отдать ещё один приказ, но ему помешал женский голос:
— О, это звучит довольно занимательно, дорогая. Не могу дождаться, когда услышу всю историю.

Эвелинд перевела широко раскрытые глаза на женщину, рассеянно отметив, что трое незнакомцев, которые подошли вместе с её мужем, уже стоят рядом с ней.

— Вы — англичанка, — удивлённо заметила она, с интересом окинув взглядом высокую женщину с соблазнительной фигурой.
— Родилась и выросла, — с улыбкой согласилась женщина, — но боюсь, здесь, после всех этих лет, я переняла шотландский акцент.
— Да, есть небольшой, — кивнула Эвелинд. — Но не такой сильный, чтобы мне приходилось прикладывать усилия, чтобы вас понять — не то, что всех остальных здесь.

Женщина рассмеялась, но Каллен и двое других мужчин нахмурились, как если бы Эвелинд их оскорбила. Совершенно очевидно, сегодня она всё делала неправильно, даже разговаривала, невесело решила она. Каллен отвлёк жену от грустных мыслей, когда, по-прежнему удерживая её юбку, подтолкнул вперёд, при этом – нечаянно, она уверена – его кулак коснулся её попки.

— Жена, Комины. Комины, моя жена, — объявил Каллен, взмахом руки побуждая всех вернуться на тропинку. Эвелинд закатила глаза от такой манеры знакомить людей, но затем, улыбнувшись самым любезным образом, произнесла:
— Добро пожаловать.

Леди Комин (по крайней мере, Эвелинд полагала, что та должна быть леди Комин, хотя сложно было об этом судить после такого представления, подумала она раздражённо) издала сдавленный смешок и, подойдя, взяла Эвелинд под руку и повела её к замку.
— Зовите меня Элли, дорогая. Моё имя Элеанор, но так зовут меня только люди, которые мне не нравятся.
— А я Эвелинд, — пробормотала девушка, нетерпеливо оглядываясь на мужа, который всё ещё держал её сзади за платье и пытался таким образом ею управлять. Она попробовала высвободится и сама подхватить платье свободной рукой, но он пресёк её попытки и лишь сердито сверкнул на неё глазами. Эвелинд вернула ему такой же взгляд и ущипнула за руку.
— Мы услышали, что Каллен нашёл себе невесту, и не могли устоять, чтобы не приехать познакомиться с вами.
Слова леди Комин отвлекли Эвелинд, и она на минутку оставила мужа в покое и обернулась, улыбаяс:
— И я рада, что вы приехали.
— Так же, как и я, — весело сказала Элли, но тут Каллен нарушил их беседу, когда резко подвинул жену вправо, дёрнув её за платье.

Только тогда Эвелинд увидела лужу, в которую едва не угодила. И всё же, она бросила на мужа свирепый взгляд и снова попыталась освободиться от его хватки, на этот раз отказавшись от щипков и вонзив в его руку ногти.

Тут низкий смешок привлек её внимание к тому, что мужчины Комины: один постарше, и, возможно, муж Элли, другой помоложе, который, как она подумала, мог быть их сыном, бывший примерно одного с Калленом возраста, — следуя позади них по тропе, усмехались её проделкам.

— Да, мы слышали о том, что Каллен нашёл себе невесту, но никто не упомянул, что он нашёл себе ровню, — сказал Комин помоложе, с искрящимися весельем глазами. — Интересно будет посмотреть, как Дьявол Доннаки справляется с женой, которая не подчиняется ему безоговорочно, как делают все остальные.

Тут Каллен отпустил её юбку и бросил тяжёлый взгляд на мужчину, но тот лишь рассмеялся и хлопнул его по плечу:
— Да ладно, Каллен, взбодрись, или я расскажу всем и каждому, что ты привязан к своей жене тесёмками её юбки.

Глаза Эвелинд широко распахнулись от этой поддёвки, но затем она посмотрела на леди Комин, когда та хмыкнула и подхватила её под руку, чтобы снова повести вперёд.
— Не обращайте на них внимания, дорогая. Мой сын, Тралин, и ваш муж дружат уже многие годы.

Эвелинд улыбнулась этому заверению, но бросила беспокойный взгляд назад, чтобы убедиться, что дело не дошло до драки. Однако Каллен шёл между двумя мужчинами, слушая, что говорит старший, и ни в малейшей степени не выглядел раздражённым. А ещё он больше не придерживал её юбки, поняла Эвелинд и до конца пути с облегчением взяла на себя эту задачу.

Её облегчение продолжалось только до тех пор, пока они не приблизились к лестнице, ведущей в донжон. Остановившись там, Эвелинд подхватила юбки, чтобы не споткнуться о них, и ахнула, когда муж сгрёб её в охапку.
— Ты упадёшь в этом нелепом платье, — сказал он, пронося её мимо теперь уже открыто смеющейся леди Комин.

Стиснув зубы и скрестив руки на груди, Эвелинд задумалась, где и когда точно она растеряла всё своё достоинство. Вероятно, это произошло где-то между Англией и Шотландией, если не учитывать череду унизительных событий перед её свадьбой. Кувырок в реку, несчастное происшествие с Калленом, когда и он упал с лошади, и то, что на церемонии венчания она трепыхалась подобно выброшенной на берег рыбе, — казалось, у неё не было ничего, кроме неприятностей, с того момента, как Эдда объявила, что выдаёт её замуж за Дьявола из Доннаки. Всё это заставляло думать, что именно тогда-то удача и отвернулась от неё.

Надо же, она проснулась после брачной ночи, считая себя счастливицей оттого, что вышла замуж за этого мужчину. И теперь, стиснутая крепкими руками Каллена, который вносил её в дом, вспоминая свои прежние наивные мысли, Эвелинд фыркнула. Этот звук заставил его бросить на неё острый взгляд, но она презрела вопрос в его глазах и решила, что должна была раньше принять во внимание несчастливую удачу её мужа и найти путь, как покончить с обручением.

У него действительно злая судьба, думала Эвелинд, пока он нёс её через холл к лестнице. Столько непонятных смертей: его отец, дядя и жена, — и в каждой винят его. Это определённо нельзя назвать везением. Становилось понятно, что над её мужем тяготеет какое-то проклятие.

Возможно, ей пойдут на пользу заклинания, привораживающие удачу, чтобы они охранили её в этом браке, мрачно подумала Эвелинд.

— Переоденься, — поставив её на ноги, отдал Каллен односложный приказ, остановившись у ступенек, ведущих на второй этаж замка.
— Во что, милорд? — раздражённо поинтересовалась Эвелинд. — Мне нечего надеть, кроме платьев в нашей спальне, и все они такие же большие, как и это.
— Что? — спросил он, его лицо внезапно утратило какое-либо выражение.
— Ты слышал меня, — отрезала она. Несмотря на все старания, она не смогла удержаться от резкого тона. Затем её взгляд скользнул в сторону Коминов, и Эвелинд, вздохнув про себя, поняла, что те, остановившись у столов, с жадностью ловят каждое слово.
— Конечно, у тебя есть другая одежда, — настаивал Каллен. — Надень одно из своих платьев.
— Каких моих платьев? — резко развернувшись к нему, с прорвавшейся обидой спросила Эвелинд. — Ты увез меня из д'Омсбери без горничной, без моей лошади и даже без смены одежды и щётки для волос. Это лучшее, что я смогла придумать, — выкрикнула она.
Каллен пробурчал что-то с раздражением и покачал головой:
— Конечно, я взял тебе одежду. Я сложил её сам, пока мы, как предполагалось, подтверждаем брак.
Эвелинд заметила, как у Коминов взметнулись вверх брови, но она не знала, как иначе избавиться от этой неловкости, кроме как прокричать, что с тех пор брак был подтверждён. Довольно того, что она уже и так была достаточно смущена.
— И щётку я тоже положил, — добавил Каллен, снова привлекая к себе её внимание.
— Куда? — в замешательстве спросила Эвелинд. Она вспомнила, как в её комнате в д’Омсбери ненадолго потеряла его из виду и услышала шорох: должно быть, именно тогда он и укладывал вещи.
— В мешок. Он в нашей спальне, — сказал Каллен.

Поняв, что за последние несколько минут он произнёс больше слов, чем за всё время с тех пор, как они повстречались, Эвелинд уставилась на своего мужа. Хоть она и испытала облегчение от услышанного, она не могла не прийти в ярость: ведь скажи он ей об этом раньше, когда они ехали сюда или хотя бы перед тем, как уложить её в постель, то всех этих унижений сегодняшнего дня можно было бы избежать. Она бы одела одно из своих платьев, которые были ей впору, не нуждалась бы в заколке, которая теперь потерялась, не выставила бы себя нечаянно напоказ перед соседями, а приветствовала бы их с достоинством, в приличном виде. Все эти неприятности случились полностью по его вине.

Несколько отборных словечек так и вертелись на кончике её языка, и Эвелинд уже готова была обрушиться с ними на мужа, но, вовремя захлопнув рот, резко развернулась и унеслась прочь. Она уже и так достаточно унизила себя перед соседями и не собирается усугублять положение. Однако им с мужем предстоит серьёзный разговор, подумала Эвелинд, подхватила свои юбки и, топая, поднялась по лестнице.

Она прошествовала, отчеканивая шаг всю дорогу до комнаты, а потом и в комнате продолжала топать. Шагая по спальне, Эвелинд обшаривала злым взглядом все углы в поисках мешка, о котором он говорил. Сначала она подумала, что здесь ничего нет, но затем припомнила глухой стук, когда в ночь приезда он подошёл к противоположному краю кровати. Она обошла вокруг, остановилась с той стороны, где спал Каллен, и посмотрела на пол. Ничего.

Она уже собиралась развернуться и с топотом промчаться назад вниз, чтобы наброситься на мужа, когда заметила уголок ткани, торчащий из-под кровати.

Придвинувшись поближе, Эвелинд встала на колени, чтобы схватить и вытащить то, что оказалось мешком. Единственное, что приходило ей на ум – это то, что он случайно пнул его и задвинул под кровать, когда ложился прошлой ночью или, возможно, в какой-то момент, когда приходил нынче утром, чтобы растереть её с бальзамом. Если бы Каллен упомянул, что мешок там, она бы подумала поискать его.

Закрыв глаза, Эвелинд на мгновение задержала дыхание, затем медленно выпустила воздух.

— Терпение, — пробормотала она и, встав, открыла мешок. Положив его на кровать, Эвелинд сунула внутрь руку и вытянула первую попавшуюся вещь. Это оказалось тёмно-зелёное платье, одно из её любимых. За ним последовало красное платье — тоже любимое. Следующей появилась сорочка, потом другая. Наконец, её рука сомкнулась на ручке, и она вытащила щётку. Затем Эвелинд перевернула мешок, высыпая оставшееся содержимое на кровать и вздыхая при виде нескольких предметов, выпавших оттуда, включая пару её лучших поясов, чепцы, браслеты, перчатки и маленький мешочек, в котором лежали драгоценности её матери.

Присев на краешек кровати, Эвелинд не отрываясь смотрела на эти вещи. Слёзы набежали на её глаза. Каллен подумал обо всём. Вернее, почти обо всём. Здесь не хватало её гобеленов и кое-чего ещё, но он собрал всё необходимое, чтобы она ни в чём не нуждалась, по крайней мере, первые несколько дней. Это было больше того, на что надеялась Эвелинд, когда муж сказал, что сложил для неё вещи. Уж, наверное, большинство мужчин и не подумали бы уложить перчатки или браслеты. Но Каллен подумал, и сделал это, несмотря на то, что тогда она не могла высказать ему свои пожелания. И ему не помешало безумное напряжение, царившее на их необычном бракосочетании. По крайней мере, она посчитала их бракосочетание более напряжённым, чем это обычно бывает. Но, конечно, не могла утверждать ничего с уверенностью. Это была её первая свадьба.

Чувствуя, что немного успокоилась, Эвелинд заставила себя встать и начала снимать платье. Она оденется и уложит волосы как можно скорее, а затем вернётся вниз. У них гости. Её первые гости. Она произвела не лучшее впечатление при знакомстве, но надеялась это исправить. Если получится.

na, Москвичка, Нюрочек спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!
___________________________________

Аня, na, Мока, спасибо за новую главку!

Меня всегда такое изумляет. Он точно хочет слышать ответ на свой вопрос или... или что?

спасибо за перевод!!!
_________________

na, Мока, Нюрочек спасибо за продолжение!!!
Вы просто кудесницы!!!
Хорошая глава!!! Момент, когда муж старается спрятать прелести жены от всех присутствующих, особенно запоминаем!!!

na, Мока, Нюрочек - большое спасибо за новую главу! Как же Каллен переживает за свою Эвелинд
_________________

na, Мока, Нюрочек, большое спасибо за чудесный перевод!