Лаура Ли Гурк "Запретные удовольствия"

знаешь, именно это однажды заставило меня начать читать книжки в оригинале - терпеть не могу ждать)

Анюта, а у тебя есть вторая часть на английском?
_________________

Я как Греция. Или словно живу в Греции. В общем, у меня всё есть скинуть?

Спрашиваешь?))))

_________________

Да наши издатели многих читателей так отвратили от хороших писателей своей им одной понятной цензурой и вечным начинанием серийных книг с конца ,а то и через одну.
Оч интересная анотация бум ждать перевода.

к сожалению у меня абсолютно нулевые способности к языкам((( во время учебы выезжала на шпорах и зубрежке и естественно подсказках((((((((((((((((
_________________

Случайно набрела на эту тему. Спасибо переводчицам за их труды. 3 и 4 книги издатели перевели, а 1 и 2 почему-то не додумались Девочки, спасибо Вам большое.
___________________________________

Скорее бы уже почитать))) 3 и 4 книги я уже прочла очень понравились)))
_________________

 » Глава 1

Ну, начали! Все замечания и предложения по улучшению most welcomed в личку.

***

Лаура Ли Гурк "Запретные удовольствия"

Посвящается моему литературному агенту, Робин Рю.
Твоя поддержка моей карьеры и твоя вера в мою работу
Значат для меня больше, чем я могу выразить.
Спасибо, Робин.

И та любовь, что сожжена дотла,
Еще пышней цветет и зеленеет.
У. Шекспир (пер. С. Маршака)

Глава 1 (перевод Evelina, редактирование Нюрочек)

Гэмпшир, 1830

Никому, кто хоть раз видел Дафну Уэйд, и в голову бы не пришло, что в тайне от других она позволяет себе некое запретное удовольствие. Слишком уж она была обыкновенной. Заурядное лицо, из-за очков на носу казавшееся еще более непримечательным. Светло-каштановые волосы, собранные на затылке в удобный простой узел. Платья исключительно серых, бежевых, или коричневых тонов. Средний рост; фигура, скрытая по обыкновению под широким рабочим фартуком из тяжелой холстины. Приятный слуху низкий голос, лишенный способных привлечь внимание резких ноток.

Глядя нее, никто бы и помыслить не мог, что мисс Дафна Уэйд имеет непристойную привычку пялиться на обнаженную грудь своего нанимателя при всяком удобном случае. Хотя многие женщины согласились бы, что грудь Энтони Кортленда, герцога Тремора, стоила того, чтобы на нее поглазеть.

Стоя у открытого окна, Дафна облокотилась на подоконник и подняла медную подзорную трубу. Смотреть в нее в очках было неудобно, и Дафна сняла их. Пристроив стеклышки в золотой оправе на подоконник, она вновь поднесла трубу к глазу.

Сквозь окуляр инструмента она осмотрела расположенное вдалеке место археологических раскопок, ища среди рабочих Энтони. Про себя она всегда звала его только по имени. И хотя вслух обращалась к нему, как и все прочие, «ваша светлость», в ее мыслях и сердце он всегда оставался Энтони.

Он беседовал с инженером раскопок мистером Беннингтоном и сэром Эдвардом Фицхью, ближайшим своим соседом и страстным любителем антиквариата. Трое мужчин стояли в огромной выкопанной в земле яме среди осыпающихся каменных стен, разрушенных колонн и прочих останков того, что некогда являлось римской виллой. Судя по всему, они обсуждали мозаичные полы у себя под ногами, расчищенные рабочими сегодня утром.

Стоило Дафне навести трубу на высокую фигуру Энтони, как она ощутила в сердце знакомый трепет, привычную смесь тревоги и наслаждения. В его присутствии это сочетание лишало ее дара речи и вынуждало уходить в себя, пока она наконец не сливалась с мебелью. Но каждый раз, наблюдая за ним вот так, Дафна страстно желала целиком завладеть его вниманием.

«Любовь, – подумала она, – должна быть вещью приятной, теплой и нежной, а не такой, что ранит сердце своей мощью».

Глядя на него сейчас, Дафна ощущала эту самую мощь во всей ее полноте. Будучи в Тремор-Холле, он имел обыкновение два-три часа в день проводить, трудясь на раскопках бок о бок с мистером Бенингтоном и рабочими. Порой, если Дафна не копалась рядом, а августовский полдень выдавался исключительно жарким, Энтони снимал рубашку. Сегодняшний день был как раз таким.

Энтони почти казался Дафне частью окружавших его древнеримских руин, ибо принадлежал к тем редким мужчинам, что подобны ожившим статуям. Со своим необычным, больше метра восьмидесяти пяти сантиметров, ростом, широкими плечами и рельефными мышцами, он легко мог сойти за высеченное в мраморе римское божество, если бы не темно-каштановые волосы и смуглая кожа.

Пока трое мужчин продолжали обсуждать полы, Дафна не сводила глаз с Энтони, ощущая странное чувство томления, возникавшее всякий раз, как она подглядывала за ним. Непостижимым образом от этого чувства ее дыхание учащалось, а сердечко начинало биться, как после бега.

Сэр Эдвард наклонился, дабы передвинуть тяжелую каменную похоронную урну, мешавшую им рассмотреть кусок мозаики, но Энтони остановил его и поднял урну сам. Дафна была восхищена его обходительностью, и ее высокое мнение о нем только еще больше окрепло. Может, он и герцог, но не такой напыщенный, чтобы стоять, позволяя пожилому человеку, вроде сэра Эдварда, нанести себе увечье.

Энтони перетащил урну на стоявшую рядом тележку и поставил ее подле ящика с черепками винных амфор, бронзовыми статуями, фрагментами фрескок и прочими находками. К концу дня эти обломки перенесут в антику, здание неподалеку, где все найденные древности хранились до того момента, как Дафна восстанавливала их, зарисовывала и заносила в каталог коллекции Энтони.

От тайных наблюдений Дафну отвлек звук шагов. Кто-то шел по коридору в сторону библиотеки. Она сложила трубу и, отойдя от окна, сунула ее в карман юбки. Когда в библиотеку вошла Элла – одна из дюжины горничных, служивших у герцога в Треморе, – Дафна уже сидела за столом с лежащей перед ней открытой книгой по романо-британскому гончарному искусству, притворяясь, будто целиком поглощена работой.

– Я подумала, вам захочется чаю, мисс Уэйд, – проговорила Элла, ставя чашку с блюдцем на краешек огромного стола розового дерева, возле стопок книг по римским древностям и латыни.
– Спасибо, Элла, – отозвалась Дафна и, стараясь казаться увлеченной чтением, перевернула страницу.
Направившись к дверям, служанка бросила через плечо:
– Вряд ли вы что-то видите без очков, мисс. По мне, так мало вам от них проку, пока они на подоконнике лежат.
Горничная исчезла в холле, а Дафна, вспыхнув, склонилась над открытой книгой. Опять попалась.

Однако мог ли кто винить невзрачную, тихую, замкнутую девушку, большую часть большую часть своей жизни погруженную в древние реликвии и латинские словари, в любви к своему нанимателю, когда он столь ослепительно прекрасен?

Дафна со вздохом выпрямилась в кресле и одной рукой облокотилась на стол. Подперев кулачком подбородок, она смотрела в пустоту, мечтая о вещах, которым, как подсказывал ее практичный ум, никогда не суждено случиться.

Дафна напомнила себе, что он герцог, а она лишь работает на него. Энтони нанял ее около пяти месяцев назад, положив довольно щедрое жалованье – сорок восемь фунтов в год – за восстановление фресок и мозаик, реставрацию древностей и создание каталога коллекции для музея, что он строил в Лондоне. Работа эта требовала много сил, а наниматель оказался весьма взыскателен, но Дафна была счастлива. Она выполняла все, что бы он от нее ни потребовал, не только потому, что в этом заключалась ее работа, но и потому, что была влюблена в герцога, а в любви к нему и заключалось тайное запретное удовольствие Дафны.


С довольным вздохом Энтони откинулся на спинку медной ванны. Боже, как он устал, но работа того стоила. Полы в раскопанной сегодня им и рабочими спальне оказались украшены удивительнейшей мозаикой.

К тому же они обнаружили целую стену с кусочками фресок, потрескавшимися и осыпающимися, но также и весьма эротичными. Не забыть бы рассказать о них Маргерит, особенно о той, где владелец дома был изображен в образе бога Приапа (1), положившим на одну чашу весов свою мужскую плоть, а на другую – слитки золота. Не было нужды говорить Маргерит, что перевесило. Любовницы всегда понимают подобные шутки.

– Ваша светлость?
Открыв глаза, он увидел подле ванны Ричардсона, державшего в руках горшочек с мылом и кувшин с только что подогретой водой. Энтони наклонился вперед, чтобы камердинер смог вымыть ему голову. Он с наслаждением вдыхал резкий запах лимонного мыла и радовался, что может наконец избавиться от накопившейся за день грязи и известковой пыли.

Как только Ричардсон закончил, Энтони поднялся и вышел из ванны. Взял протянутое камердинером теплое полотенце и принялся вытираться. Слуга же вышел из гардеробной.

Вспомнив о Маргерит, Энтони вдруг осознал, что уже много месяцев не видел эту темноглазую, темноволосую красавицу. Вот уже больше года, как она стала его любовницей, но за это время он смог нанести ей едва ли с полдюжины визитов. Раскопки в Треморе в последнее время всецело захватили его внимание, удерживая вдали от загородного домика неподалеку от Лондона, где он ее поселил.

Энтони отшвырнул полотенце, пригладил рукой все еще влажные волосы и прошел в спальню, где со свежим бельем и халатом из черного с золотом жаккардового (2) шелка его ждал камердинер. Герцог поднял руки, чтобы Ричардсон смог надеть на него через голову батистовую рубашку, когда дверь вдруг распахнулась и в спальню вошел лакей.

– Прибыла леди Хэммонд, ваша светлость, – с поклоном объявил слуга.
– Виола? – Энтони не ждал сестру и с удивлением посмотрел на вошедшего через плечо, пока камердинер застегивал на рубашке пуговицы. – Когда она приехала?
– С четверть часа назад, сэр.
Энтони тихо выругался, про себя решив, что если Хэммонд унизил Виолу очередным скандалом, то на этот раз ему не поздоровится.
– Передай виконтессе, что через минуту я к ней присоединюсь, и распорядись подать мадеру и портвейн.
– Будет исполнено, сэр. Леди Хэммонд сказала, что будет ждать вас в своей гостиной. – Слуга удалился, и Энтони просунул руки в рукава халата. Несколько минут спустя он вышел из комнаты и направился в дальний конец длинного коридора, в сестринские покои, где лакей уже поджидал его, дабы распахнуть перед его светлостью двери. Герцог вошел в гостиную сестры и очутился среди причудливого и сказочного сочетания розового бархата, белой парчи и сусального золота (3), что во всех отношениях подходило красоте золотоволосой Виолы и ее глубокой женственности.

Мучившие Энтони опасения о том, что визит сестры вызван плохими вестями, рассеялись в то самое мгновение, как только он ее увидел, ибо она тут же залилась веселым смехом. При этих звуках он замер, губы его изогнулись в полуулыбке. Энтони рад был слышать ее смех. Это куда лучше, чем видеть сестру плачущей из-за своего недостойного мужа.

– Что тебя так насмешило?
– Ты, – ответила Виола, поднимаясь с диванчика ему навстречу. – В этом халате ты похож на пресыщенного турецкого владыку. Да еще и хмуришься так, словно вот-вот велишь отрезать чей-нибудь язык.
– Ну, не совсем язык, – отозвался он, беря протянутые руки сестры в свои. – Вообще-то я подумывал о голове Хэммонда.
Виола крепко расцеловала его в обе щеки и повернулась спиной. От внимания Энтони не укрылось, что сестра избегает встречаться с ним глазами.
– Тебе нет нужды прибегать к столь решительным мерам, братец, – возразила она, возвращаясь на свое прежнее место.
– Хочешь сказать, что он в кои-то веки ведет себя прилично? – Энтони направился к обтянутому полосатой бело-розовой парчой креслу напротив.

Прежде чем Виола успела ответить, в комнату вошла горничная, неся перед собой поднос с портвейном, мадерой и двумя бокалами. Она поставила поднос на столик подле Виолы и удалилась.

– Тебе, конечно же, портвейн, – разливая вино, сказала Виола.
– Так он ведет себя прилично или нет? – Энтони подался вперед, чтобы взять у сестры бокал портвейна. – Виола, посмотри на меня и скажи правду.
Виола встретилась с ним взглядом.
– Правда в том, что я понятия об этом не имею. Хэммонд не ставит меня в известность о своих действиях, но вчера я узнала, что его последним увлечением, по всей видимости, является купание в море.
По ее тону Энтони смог заключить, что все осталось по-прежнему.
– Хэммонд в Брайтоне?
– Разумеется, его приезд вынудил меня немедленно покинуть это место.
Энтони нахмурился.
– Ты не можешь избегать его вечно, Виола. Плохо это или хорошо, но он твой муж, а ты провела в его обществе за последний год едва ли пару недель. Сплетни об этом разнеслись повсюду. Даже здесь, в Гэмпшире, ходят слухи...

– Кстати о слухах, – перебила она. – За последнее время мне довелось слышать о тебе немало пересудов. – Виола подняла бокал и бросила на брата вопрошающий взгляд. – Может ли случиться так, что вскоре у меня появится сестра?

Ее слова вызвали у Энтони раздражение, но не потому, что Виола задала подобный вопрос, просто ему претило служить предметом сплетен и кривотолков.

– А-а, – сказал он и глотнул портвейна. – Вижу, весть о моей недавней поездке в Лондон достигла и приморских павильонов Брайтона?
– А ты ожидал другого? – с улыбкой парировала она. – Самая, самая желанная добыча, герцог Тремор, человек, который никогда не танцует на балах, который даже под страхом смерти не переступит порог Ольмакса, и кто чурается юных леди с блестящей родословной, словно зачумленных, вдруг везет почистить герцогские изумруды в Лондон. Большинство наших друзей пришло к заключению, что это благое предзнаменование, признак того, что скоро появится герцогиня. Неужели ты наконец решил жениться? Прошу, скажи, что да. Ничто не доставит мне большей радости, чем новость о том, что ты нашел кого-то, кто сделает тебя счастливым.

Мгновение он лишь молча рассматривал сестру поверх кромки бокала. Как могла женщина, имеющая такого мужа, как Хэммонд, умудриться сохранить хоть какие-то иллюзии в отношении супружеского счастья?

– Да, я собираюсь жениться, – подтвердил он.
Виола от восторга вскрикнула.
– Как это чудесно! Я всю дорогу от Брайтона перебирала в уме различные имена, но так и не смогла понять, кто же мог пленить твое сердце, когда ты с самого марта похоронил себя здесь. Так кто она?
– Неужели ты не догадалась? Лучшая из лучших. Старшая дочь Монфорта, Сара.
– Фу! – Виола со стоном откинулась на бархатные диванные подушки. – Ты ведь не серьезно.
– Монфорт – маркиз с блестящими связями. Из леди Сары выйдет превосходная герцогиня. Хорошее воспитание вкупе с солидным состоянием. К тому же она здорова, обходительна и довольно красива.
– И умна, словно заборный столб.

Он пожал плечами, признавая ее правоту, и потянулся за бокалом.
– Я не намерен вести с ней заумных бесед, – потягивая портвейн, произнес Энтони. – Так что мне с того?
– О, Энтони! – Виола поднялась и, обойдя столик, присела на ручку его кресла. – Леди Саре нет до тебя никакого дела.
– К чему ты клонишь?
– Она кажется милой, как ангел, но это лишь видимость, – с презрением в голосе продолжила Виола. – Единственное, что ее действительно заботит, – это деньги и положение в обществе. У тебя есть и то, и другое, и чтобы заполучить тебя, она душу продаст.
– Да, – бесстрастно согласился он, – это верно.

– Тогда зачем? – вскричала Виола. – Зачем, будучи волен выбирать из сотен девушек, ты останавливаешься на столь расчетливой и пустой, как леди Сара Монфорт? Ей никогда не сделать тебя счастливым.
– Бог мой, Виола, я вовсе не жду, что брак меня осчастливит. Это решение, продиктованное разумом. Я бы предпочел и вовсе не жениться, но раз уж обязан произвести наследника, то не могу позволить себе оттягивать неизбежное. И я выбираю молодую леди, которая более других подходит на роль герцогини, ту, что не станет требовать от меня ничего сверх денежной поддержки.
– Я понимаю, что ты на самом деле имеешь в виду, – медленно произнесла Виола. – Ты выбрал женщину, которой безразлично, что ты не любишь и не уважаешь ее, которая не станет переживать из-за отсутствия у тебя чувств к ней, коль скоро ты выдаешь ей щедрое содержание, а она произведет тебе сына.
– Именно так.
– О, Энтони, ну право же! – вскочив на ноги, в смятении воскликнула Виола. Герцог наблюдал, как она принялась расхаживать туда-сюда по комнате. Оба молчали. Виола казалась погруженной в свои мысли, и Энтони надеялся, что она пытается смириться с его решением.

Наконец она прекратила мерить шагами комнату.

– Ты уже сделал леди Саре предложение?
– Нет, – отозвался он. – Они с матерью в Париже. И собираются провести там всю осень.
– Замечательно, значит, у меня есть время, чтобы заставить тебя передумать.
Виола подарила ему ту самую очаровательную улыбку, с помощью которой ей еще в детстве удавалось выманить у брата почти все, но в этот раз Энтони остался непреклонен.
– Я не намерен менять своего решения. Если судить по твоему лицу, – добавил он, заметив, как быстро померкла ее улыбка, – так на носу конец света. Ты, кажется, весьма расстроена всем этим.
– Конечно же, я расстроена, – вновь принимаясь вышагивать по гостиной, ответила она. – Ты вот-вот совершишь непоправимую ошибку, которая не принесет тебе ничего, кроме страданий. Я умру, если ты будешь несчастен.
– Виола, ты, как обычно, слишком все драматизируешь. Меня вполне устраивает все, как есть – та жизнь, что я веду – и я не вижу, каким образом женитьба на леди Саре может испортить мое нынешнее довольство.
– Отказ от Маргерит из-за леди Сары испортил бы жизнь любого мужчины, – ответила она с таким мрачным юмором, что Энтони не сумел сдержать улыбки.

Маргерит не была секретом, но обсуждать с сестрами любовниц все же было не принято. Однако в этот раз Энтони почувствовал себя обязанным дать Виоле полное представление о своих намерениях.

– Я не собираюсь отказываться от Маргерит.
И вновь Виола замерла и потрясенно уставилась на брата.
– Не может быть, чтобы ты думал оставить ее и после женитьбы.
Он не отвел взгляда при виде укора в ее глазах.
– Почему нет?
– О, Энтони, признаю, мне омерзительна леди Сара, но такое поведение столь невообразимо жестоко, что я поверить не могу, чтобы ты на него был способен.
От этого упрека Энтони застыл.
– Ты забываешься, Виола. Тебя не касается ни мой выбор невесты, ни мои любовницы.
– Ох, Энтони, со мной не пройдут все эти герцогские замашки, – отрезала она. – Я твоя сестра, и каждый божий день мне приходится выносить боль от того, что я замужем за человеком, не испытывающим ко мне ничего, кроме презрения. Как ты можешь одобрять такое, ведь ты знаешь, сколько мне довелось страдать?

Виола всегда отличалась склонностью выражать свои чувства с изрядной долей драматизма.

– Знаю, – спокойно ответил он, – и это глубоко меня ранит. За все причиненные тебе страдания я, если б мог, удушил Хэммонда голыми руками, но наши с тобой обстоятельства разнятся.
– Чем же?
– Сара и глазом не моргнет, заведи я хоть дюжину любовниц, до тех пор пока я продолжаю обеспечивать ее. Она не чувствует ко мне никакой привязанности, как, впрочем, и я к ней. Ты же, напротив, до сих пор питаешь к Хэммонду сердечную склонность, и потому его поступки причиняют тебе боль. Хотя как ты все еще сохраняешь какие бы то ни было чувства к нему, остается для меня одной из самых непостижимых загадок, ведь этот мерзавец просто ужасно обращается с тобой.
– И собственный горький опыт делает для меня еще ненавистнее то, что дочь Монфорта стала твоей избранницей. Я хочу, чтобы ты был счастлив со своей женой, счастлив настолько, чтобы не нуждаться в обществе женщин, подобных Маргерит Лион, счастлив так, чтобы строить планы, не боясь оказаться там, где находится твоя супруга. Несмотря на мой неудачный выбор, я не могу не верить, что счастье в браке возможно.

Что-то в тихой романтичности ее слов кольнуло его, вызвав воспоминания, которые, как полагал Энтони, и он, и Виола ради собственного блага похоронили давным-давно. Он безжалостно затолкнул их поглубже назад и попытался скрыть раздражение под маской безразличия.

– Меня никогда не перестает изумлять, Виола, как ты можешь оставаться таким романтиком.
– Вероятно, потому, что я верю: страстная любовь наших родителей была для них благословением, тогда как ты считаешь ее проклятием.

Энтони почувствовал, как пальцы его сжались вокруг хрупкого хрустального бокала с такой силой, что было удивительно, как тот не раскололся. Он осторожно поставил бокал на столик.

– Любовь – это прекрасно, – откинувшись на спинку кресла, небрежно отозвался он, – но только с браком она имеет мало общего. Взгляни на наших знакомых. Все они влюблены. Вот только не в своих законных супругов.
Беспечный тон Энтони заставил Виолу вновь подойти к нему. Она снова села и взяла его руки в свои.
– Ну же, будь серьезнее. Неужели ты даже не попытаешься найти ту, кого сможешь полюбить?

Мгновение Энтони изучал ее лицо, не зная, что ответить. Виола вышла за Хэммонда по любви. Несмотря на мучившие Энтони дурные предчувствия касательно этого брака, он не нашел в себе сил отказать Виоле в желании ее сердца. Возникший в результате союз обернулся настоящей бедой. Он не намерен был повторять сестринской ошибки, женившись по любви лишь затем, чтобы супружество сделало его несчастным.

– Умоляю тебя хотя бы поразмыслить над моими словами, – продолжала Виола. – Ты заслуживаешь лучшего, нежели леди Сара. Ты заслуживаешь жену с добрым и великодушным сердцем, женщину, которую до кончиков пальцев переполняла бы любовь к тебе, женщину, которая дорожила бы тобой больше, чем титулом или богатством.

Вся эта высокопарная сентиментальщина граничила с нелепостью. Он выдернул у нее свои руки.

– Бог мой, Виола, – с некоторым нетерпением ответил он, – говорю же тебе, что не требую от жены страсти.
– А зря. Кроме того, леди Сара не любит тебя. Сомневаюсь, что она вообще способна испытывать какие-то чувства.
– И что с того? – Потрясение во взгляде сестры встретилось с твердой решимостью в его собственном. – С каких это пор любовь стала обязательна для брачных уз?

Виола долго смотрела на него, затем вздохнула.

– Может, она и необязательна, – произнесла она, поднимаясь на ноги. – Но далеко не лишняя.

***
1) Приа́п — в античной мифологии древнегреческий бог плодородия; полей и садов — у римлян. Изображался с чрезмерно развитым половым членом в состоянии вечной эрекции.
2) Тип плетения "жаккард" – сложное плетение, исполняемое на ткацком станке, изобретенном Джозефом Мари Жаккардом в 1801 году. Этот термин также используется для названия ткани или текстиля, которые были сотканы по данному принципу.
3) Суса́льное золото — тончайшие листы золота, которые обычно используются в декоративных целях.

Спасибо за перевод!!!!!!

Спасибо!Спасибо!!!!!!!!!!!Ура!Ура!

Обалдеть!!!
Ни пуха!!!!
_________________

Нюрочек, Evelina, преогромнейшее спасибо за первую главу! С началом выкладки! Ура!


_________________

УРА!!!!!!!!!!! хоть роман и не мистический, а все равно приятно видеть первую главу в Ночь Всех Святых!
_________________

С почином!!!!!

Спасибо, девушки!
Мне нравится этот автор и будет очень приятно прочесть что-нибудь новенькое.
Удачи вам с переводом!
_________________