ОСТРОВ ЮГА. Амир

Дворец АмирШаха
Самые важные воспоминания о моем брате – Аслане, когда отец, стоя на балконе, держал его в руках. Подставляя долгожданного дитя под свет Санвы. Как он гордился тем, что у него есть второй долгожданный сын. Ведь Санва как бы в шутку долгие годы давала от жен и наложниц –дочерей. И хотя улыбка на лице отца от этого не меркла, все знали – Правитель Амира жаждет второго сына. В тот день, когда третья жена моего отца, мудрейшая Зойя – родила ему долгожданный подарок, отец впервые за многие годы не закрылся в кабинете и сиял от радости так, что мог своим сиянием закрыть сияние Богини. Я тогда так заревновал отца к брату, что обиделся на Санву. Посмел кидать в ее свет камни и бросаться руганью – настолько сильной, насколько мог браниться ребенок. Разве не могла она подарить отцу еще одну девочку? Он бы любил ее не больше, чем меня.
Я помню, как горделиво прогуливалась в саду Зойя – держа на руках второго сына Фархада. Как, улюлюкая, показывала мне этот розовый комок и говорила, что этот мой брат, и я должен его любить. Как старший брат должен защищать и беречь. Как кивала моя мать и говорила то же самое: Должен. Должен. Должен. А я смотрел на маленькую ручку брата и дико, неистово хотел ущипнуть ее и сделать больно. Отомстить за то внимание, которое он получает.
Так я и сделал позже. И смотрел, как тот кривит свое маленькое личико, заливаясь в плаче.
Я не подходил к кроватке Аслана. Даже если того просил отец. Всячески показывая, что я игнорирую брата и не признаю его себе ровней. Больше всего раздражало, когда тот начинал делать свои первые шаги. Столько внимания было приковано к этому маленькому человечку. Тянул свои руки ко мне, а мне казалось, что он хочет забрать мой бережно хранимый клинок. Его я носил за широким вышитым поясом и не расставался с ним даже ночью. Его подарил отец – лично. И я берег его как самый ценный подарок, что мог бы попросить.
Я помню как Аслан ревел, получив от меня по загривку за то, что посмел схватить меня за пояс. Как причитали матери – стыдя меня и вознося молитвы Санве, чтобы растопить мое черствое сердце.
Но самое важно воспоминание у меня, когда двоих детей Фархада завалило под обломками Северной Галереи.
Я тогда принес Аслану горючий порошок. Тот взрывался, если его поджечь. Я стащил его из кабинета отца, хотя толком не знал ни дозировку его использования, ни для чего он нужен. Аслан дико боялся всего, что делал отец в мастерской. И, конечно же, я пристыдил его, когда тот поначалу отказался идти в Галерею испытывать порох.
И лежа теснясь под обломками, когда взрыв перебил верхнею балку строения, я прижимал к себе своего брата и думал, что если Санва будет выбирать, кого взять в своей свет, то лучше это буду я. Так страшно было представить, что будет делать мой отец, если у него заберут Аслана. Горькое чувство, что потеря именно младшего брата сделает отца куда более несчастным, вбилось в кожу.
Я тогда просил у Санвы прошения. И клялся, что всегда буду защитником для младшего брата. Лишь бы она не забрала его у отца.
Если бы я знал, как сложно будет выполнить данную Богине клятву.
Я помню, как тогда под обломками выдумал демона с огромными лапами и горящими глазами. Тот желал захватить Аслана, забрать к себе в Бездну. А я крепче прижимал еще детское тело к себе и, сдерживая слезы, боролся с этим демоном у себя в голове.
Я помню, как нес пост возле кровати Брата, когда позже у него проявилась хворь. Тем самым клинком, что даровал отец, я размахивал в воздухе, грозясь отбить брата у врага, чего бы мне это ни стоило.
И тот демон рос с нами. Появилось у него и имя. И волшебные силы росли со степенью нашего взросления, конечно же, равные мне по силам.
Но лик этого демона я увидел позже.
Сначала у него появились глаза, когда Аслан начал испытывать яды на птицах. Горящие жаждой увидеть смерть.
Потом у него появилась улыбка. Когда он с восторгом наносил удары восьмихвостной плеткой рабу.
Тонкая резкая полоска губ, и уголок их, чуть вздрагивающий в предвкушении очередной порции боли.
И каждый раз, когда я смотрю в лицо моего брата – я думаю, смогу ли я защитить его от тех демонов, которые его захватили.

Рука жены моей обнимает меня за плечо, вырывая из горестных раздумий. Я накрываю ее руку своей.
И глядя через плечо, улыбаюсь.
– О чем задумался мой Шах? Уж не о гостях ли, что едут в Амир на праздник? – Говорит, присаживаясь напротив меня в мягкие подушки. Кивает слугам и, те разливают из длинноносых чайников чай по пиалам. А я любуюсь своей второй женой.
Джан. У нее тонкая лебединая шея, длинные изящные пальцы. И волосы, которые можно воспевать в стихах. Ее любовь дала нам двоих дочерей, и каждая из них похожа на мать. И свободным веселым нравом, и лицом.
Киваю в ответ и слушаю веселый щебет, что начинается, когда Джан делит со мной послеобеденною трапезу.
Слушаю в пол уха ее рассказ о том, какие краски выбрали жены в этот год, чтобы украсить себя в праздник. О том, какие украшения заказали у ювелира гостям – как и положено делать женам гостеприимного Амира. А я киваю и думаю, что принесет визит этих гостей Амиру.
И правдивый слухи о клане Выживших.
Правда ли то, что они так преданны семья, что прощают друг другу даже самые страшные грехи.
Может, глядя на них я смогу принять того демона, что живет в Аслане. Раз не могу его победить.
_________________

Жизнь – это дождь... Сплошной дождь... Иногда он моросит мелкими капельками, иногда переходит в ливень... В жизни каждого бывает человек с зонтом... Он приходит неожиданно и дарит солнце, укрывает от всего плохого... Важно его не потерять... человека с зонтом, который приходит только раз...

"Перитон"
– Вот теперь заживет, – только сейчас полностью поняла, что он лизал мою рану, как животные, которые лечат сами себя. Это так странно для меня и так просто для него, вот так заботиться о других людях. Сначала о той девочке, потом и обо мне.
– Не надо, – я высвободила ладонь из его теплых рук, – само заживет.
Правда чтобы зажило быстрее, нужно найти спирт и нитки – зашить.
Но он снова поймал руку и лизнул. Мне показалось, что сердце застыло и забилось, но уже быстрее. В сотый раз задаю себе вопрос – почему меня к нему так сильно тянет. Почему заботится обо мне?
– А теперь рассказывай, почему не спишь в такую рань?
Поцелуй в плечо… Его голос.. Дрожь по телу.. забываю обо всем на свете, и, подавшись вперед, касаюсь его губ, обнимая здоровой рукой за шею, притягивая к себе ближе.
Мне показалось, что температура тела повысилась. Кожу щипало, как будто я стояла рядом с костром, и удары тепла касались оголенных участков тела. Или лучи богини Санвы, что в Амире, бьющие нещадно по коже.
Между ног заныло от желания. Острое возбуждение пронзило мое тело.
Его пальцы коснулись моего лица и прошлись по щеке, затем коснулись губ.
– Ли, – едва прошептала его имя.
Он улыбнулся. Он никуда не спешил, оттягивал время, мучая меня. Он понимал, в каком я состоянии, но не спешил.
Убрав руку с лица, он коснулся шеи, провел пальцем по пульсирующей венке. Волна удовольствия прошла по телу. Откинула голову и закрыла глаза, слушая свои ощущения.
Его ласки были наказанием, которые он продолжал.
Я не сразу заметила, как простыня соскользнуло с груди. Только когда его руки ее коснулись. Ли дразнил и гладил соски, которые ныли с тех самых пор, когда просто лизал раненную ладонь.
– Хватит, – почти прокричала я, и, толкнув на кровать, села верхом на его бедра, и обхватила руками его плоть, – теперь я поиграю с тобой.
Взяв простыню, которая оставалась еще на мне, я бросила на пол, с удовольствием отметив горячий блеск в его глазах.
В первый раз в жизни я поняла, что этот мужчина мне необходим, как воздух.
Я наклонилась, коснувшись грудью его голого торса, с удовольствием отметила, что Ли не так спокоен, как казалось на первый взгляд.
Прошлась вверх и вниз, слегка сжав его член, и коснулась уголка его губ. Чувствовать свою власть над ним, быть главной и свести его с ума.
Я продолжила исследовать его тело, хотя сама была как в огне. Все существо рвалось к разрядке, но я продолжала держать себя в руках. Наклонившись, коснулась губами его груди, ощутив на языке чуть солоноватый вкус, и ни с чем несравнимый запах моря.
Под руками чувствовалось, как перекатываются мышцы. Опустилась еще ниже, поцеловала его живот и еще ниже… пока губы не сомкнулись вокруг головки.
Я услышала его вздох, который заводил еще сильнее.
Сделала вид, будто не замечаю его состояния, продолжая «мучить » его и мучая себя одновременно.
Обвела языком, ощущая его солоноватый вкус, и слегка сжала у основания, оттягивая кожу. Зубами царапала член, и тут же лизала языком.
– Шанна ,хватит, – в тихой комнате полустон-полувздох послышался громко.
Подняв голову, посмотрела в его горячие глаза.
– Ты уверен? – снова сжала его член.
– Да, – и пристав, потянулся ко мне, пытаясь поймать, но я смогла увернуться.
– Нет, если хочешь получить наслаждение, лежи, как лежал.
– Детка, тебе же нравится, когда я нахожусь над тобой.
– Ли, сегодня я веду, – совершенно серьезно сказала я.
И в подтверждении своих слов, раздвинув ноги, оседлала его, и скользнула вниз по его стволу.
Потом вверх. Он молчал, таким образом согласившись со мной. Наклонилась, обхватив его лицо руками, и прикусила его нижнюю губу, языком прошлась по ней, и когда он открыл рот, коснулась своим языком его.
Найдя удобное положение, начала двигать своими бедрами вверх и вниз, чувствуя, как он заполняет меня. Его вздох и мои стоны пробуждали во мне все то первобытное и дикое, что было заложено в моей крови предками.
Движения стали жесткими и глубокими. Откинулась назад, продолжая двигаться, получая удовольствие от его прикосновений на моей груди…
Мы двигались как одно целое, пока острое разрядка не охватило обоих…
Спустя несколько дней.
Я быстро освоилась на корабле, хотя и была скована в передвижении, и только ночью выходила на палубу.
Время шло, нужно было решать, куда дальше и что делать.
Как бы хорошо с ним не было, пора двигаться дальше, а привыкать к одному месту было неприемлемо для меня.
И самое необходимое, что мне нужно, попасть домой, на праздник.
– Ли, как можно быстро попасть в Амир, не знаешь? – невзначай спросила я.
– Конечно знаю, – какая-то игривая реакция, – на "Перитоне".
Я подползла к нему еще ближе, почти легла на него, коснулась его губ своими.
– И это значит, что ты можешь туда поплыть?
– Любовь моя, корабли не плавают, – Ли ладонью провел по моим волосам, пропуская их сквозь пальцы, – корабли ходят.
Откинув с него простыню, положив руку на его живот, проскользила вниз, слегка гладя, чувствуя, как сокращаются мышцы.
– Мы туда поедем? – и коснулась его плоти.
– Да, – тихий стон, смешанный с рыком, срывается с его губ доставляя мне чисто женское удовольствие.
Я лишь рассмеялась, продолжая свои действия.
Порт.
Мы прибыли в порт поздно. О, богиня Санва, твоя дочь прибыла домой. Душа пела и радовалась. Я спешила домой, к матери, обнять и получить благословление. Или коснуться ногами горячего песка и умыться чистейшими водами в оазисе.
– Я покажу тебе мой мир, – шепнула ему, и надела свои одежды, скрывающие меня полностью.
_________________

– Отправляемся в Амир! – над бортом разносится зычный голос первого помощника.
Что мы там забыли? Жара, песок и целый сутки солнце, без какого либо намека на темноту.
Но кто мы такие, чтобы спорить с капитаном и его правой рукой?
– Эй, Жан! – я увидел пробегающего мимо матроса, маленького и юркого, как раз то, что надо, но он редко выходил на палубу, предпочитая общество нашего кока, – тебе придется кое-что для меня сделать.
Мальчишка остановился, недоверчиво глядя на меня.
– Что тебе надо?
– У капитана кончился табак для кальяна, сгоняй на берег в лавку старого Джема, – мне было не до поручений в городе, тут дел куча, надо проверить все оснащение корабля к путешествию, с нашим старичком в любой момент может случиться все, что угодно.
– Может мне еще и станцевать для тебя? – малыш оскалился не хуже Ли в ярости.
Тоже перевертыш?
– Извини, мальчиками не интересуюсь, – тихо засмеявшись, уже собирался отойти, как в спину понесся злой и звонкий голос.
– Вот и отлично, а то на мою голову еще и тебя не хватало, – сколько же тебе лет, если еще даже голос не ломается? И почему я не помню твоего появления на корабле? – И вообще пусть Сай слетает, а у меня на кухне готовка полным ходом идет.
Да, пошлешь эту птицу с поручениями. Она только Проныру и слушается.
Отпустив юнца, пошел готовиться к отплытию. Путь предстоял неблизкий, но относительно безопасный.
"Перитон" знали многие еще с времен отца Проныры.
За провизию я не беспокоился, за нее наш кок всю душу вынет, причем не только у капитана, но и у всей команды.
Поэтому в трюмах стояло все самое лучшее и свежее.
Я как раз шел на капитанский мостик, когда появился Ли.
Вот он-то мне и нужен. На правах старого друга могу высказать ему все, что думаю.
– Ли, какого демона мы направляемся в Амир? – я старался не слишком кричать, чтобы не привлекать лишнего внимания, – ты совсем сдурел?
– Тихо, Задира, у нас там дела, – думаю, мое лицо выражало все, что я в этот момент о нем думал. – Законопослушные дела, – быстро добавил Лиам.
– Да неужели? Помнится, когда вас там чуть не казнили, дела тоже были законопослушными, – в тот раз мне пришлось отдать почти все золото за ту часть команды которую схватили, – И что на этот раз за дела?
– Торговля и развлечение, – этот тип стоял и нагло мне улыбался, – Тем более в Амире скоро праздник, чем не повод отдохнуть?
– Ты доразвлекаешься, когда явится твоя мамочка и надерет всем нам уши! – это была единственная женщина, которую боялась вся команда.
Обычно это было забавное зрелище – наблюдать, когда эта, по сути миниатюрная женщина, распекала всю команду за какие-нибудь промахи, но все веселье сходило на нет, когда она переводила свои горящие глаза на тебя.
Тогда хотелось просто с фальшборта прыгнуть в безбрежные воды, только бы спастись от ее острого языка.
– Не поминай ее, а то и правда явится, – нагло заржав, эта лисья морда ушел обратно в каюту, захлопнув дверь. Послышался поворот ключа в замочной скважине.
Как-то много времени он стал там проводить в последнее время.
Ничего серьезного вроде бы не случалось.
Однажды я сунулся к нему в каюту узнать, все ли с ним в порядке и почему капитан уже несколько дней не выходит к своим людям.
Спасла реакция полукровки и вовремя захлопнутая дверь, в которую почти по самую рукоять вошел метательный кинжал.
Хотя не связанно ли это с той таинственной гостьей, которую я несколько раз наблюдал ночью, неся свою вахту и следя за порядком.
Она была подобна тени, никогда нельзя было точно сказать, не привиделась ли она.
Только тихий скрип капитанской двери говорил, что все же она не мираж.
– Отправляемся! – из задумчивости выводит крик помощника.
Ну что же, приключения начинаются.
Только сохранить бы в них голову, что бы это ни значило...
_________________

Чайхана
Спокойно, Алоиза, спокойно. Чуть не испортила все, торгуясь за поцелуй. Помни, ты - достойная женщина. Какие слова хорошие говорит Варрава: управляющий, деловой партнер. Сколько же у тебя денег, красивый, если такие дела ведешь крупные?
Принесли горячий плов. Я сделала спинку ровной и стала с достоинством вкушать- видела, как это делают знатные леди.
- Ох, даже не знаю, Варрава, - какой ты все же хитрец. Поцелуй захотел. Ведь без ножа режешь, знаешь сам, что без сильного и благородного провожатого мне не обойтись на незнакомой земле.
Потянула медленно за платочек из декольте и аккуратно промакнула им уголочки и губ.
- Но вот верю, красивый, что не обидишь меня. Была -не была, рискну, - опустила глаза и посмотрела игриво из-под ресниц. - После ссупры поцелуй будет. Когда доберемся до места, подарю его на память, чтобы вспоминал вдову добрым словом. Губы у меня сладкие, Варрава, ох какие сладкие. Да не всем достаются. А ты мне сразу понравился, вот как увидела тебя, подумала: хорошего серьезного человека, его издалека видно, он в беде не оставит. Такому и поцелуй подарить не жалко.Я признаюсь тебе, Варрава, что ссупру эту никогда не видела. Даже не знаю, как переживу поездку на ней. Стоит только подумать, и сердце сразу же начинает колотиться от страха как перепуганная пташка. Вот послушай сам.
Взяла его руку и приложила к своей пышной в кружавчиках груди.
-Чувствуешь? Того и гляди вылетит. Слабое сердце у меня, Варравушка. Мне бы эту ссупру только пережить, ты-то сам на ней катался?
_________________

Сегодняшний день был нее таким жарким, как обычно. Или, возможно, я просто привык к амирской погоде. Однако при нечастых и неловких прикосновениях к Яре - когда она передавала мне что-то, или я помогал ей выйти из борда - по коже моей пробегали полчища мурашек, а изнутри поднимался жар, будто лава из вулкана.
Мы обошли, казалось, сотни лавочек, торгующих самыми разнообразными товарами, от еды до вещей, и Яра везде здоровалась. Она говорила с торговцами, зная каждого по имени. Спрашивала про их семьи, общих друзей и знакомых, приветливо улыбалась каждому. Когда спрашивали про меня - отвечала, хотя расспросов было не много, будто люди не знали как реагировать на ее скорый союз с чужаком, которым я все же являлся.
В результате покупки отправились в дом с рабами - хозяева лавок охотно соглашались доставить товар в дом Алима. Мы покупали только фрукты - как сказала Карима, все остальное было уже давно куплено, в ожидании праздника.
- Пройдемся назад? - предложил я.
- И что мы будем делать с бордом? - ответила моя невеста. - Посылать раба долго. Может просто прогуляемся?
- Можно.
Вокруг сновали люди, готовящиеся к празднику. Темные амиряне, в ярких изукрашенных одеждах, светлокожие рабы и гости мира - все покупали что-то, говорила, смеялись, спешили.
- Эй-элеб... - Карима вдруг встала на месте и потянула меня за рукав. - Я хотела навестить еще кое-кого. Ты не хотел бы пойти со мной?
- Конечно, - я кивнул. - Куда мы пойдем?
- Поедем. Это человек, которого я очень люблю.
Последняя фраза как-то больно кольнула в области сердца, сжав его холодными тисками. Кто-то, кого она любит? Интересно.
Я бы солгал, если сказал бы, что мне все равно.
Кто это? Мужчина? Женщина?
Этот человек любит ее в ответ?
Подобные мысли насторожили меня. Но еще больше насторожило дальнейшее - сев в борд, мы направились к восточной стене, к выезду их города. Ворота в этой стороне были огромными.
- Мы должны попасть вот на то плато, - Яра показала пальцем на яркую точку, недалеко от города.
- Что там?
- Увидишь.
И я увидел. Повсюду были деревья. Исполински-огромные, они окружали каменистый круг, черный изнутри и огороженный снаружи. Ветви громадин были украшены огромным количеством лент, навязанных, казалось, до самого верха. Кроме нас здесь присутствовали еще несколько людей, амирян, которые группами собирались возле деревьев, повязывая на них новые ленты.
- Карима, - не выдержал я, - где мы? От этого места мурашки по коже.
_________________

Они были здесь с начала времен Амира. Большие и сильные, узловатые и древние, как сама Санва. Каждый из них выстоял ни одну бурю песков и ни одно знойное благословение. Их сухие скрученные пальцы тянулись к земле и в небо, обнимая духоту и вечный свет. Хранители покоя усопших.
Никто не знает, откуда они появились, это одна из тайн и легенд юга, как и всегда. Помню, как отец рассказывал мне маленькой куда делось мамино тело, после того как она ушла к Богине. И я пыталась представить, а один раз даже сотворила подобное с куклой. Тогда я еще не понимала важного - людям всегда надо верить вне зависимости от возраста. В детстве я верила что мама стала песком - тогда папа поплатился за подобное сравнение - я наносила в дом кучу песка. Дальше была вера что Малика - воздух, и ко мне приходит во снах. В школе я верила, что она смотрит с небес на все мои поступки, и осуждает. Сейчас я верила, что ее смерть была не напрасна, а память о ней не исчезнет. И хотя в какой то степени это все было правдой, я понимала, что прородителей мамы я не почитаю памятью, это была ее обязанность, которую она не передала от матери к дочери. И когда нибудь так будет со всеми нами - мы исчезнем в будущих поколениях.
Но пока я была в состоянии, память дышала во мне.
На Амире усопших сжигали в специальных печах, встроенных во внешних стенах города. Их дым был белый и пах вблизи маслом, совсем не давя гнетом скорби голубое небо. Телесный тлен же могли как оставить у себя и хранить, так и развеять, буквально смешивая с песками юга (как собственно и поступил отец). Наша скорбь оттенка золота, как часто говорил он.
Я попросила Эймера остановить борд поодаль от погребального круга, в центре которого дымился костер.
_________________

Место скорби, кладбище, вот где мы были. И все эти люди, они пришли помолиться за ушедших.
Остановив борд в стороне, на каменном плато, мы пешком подошли к ограждениям. Без резкого звука механического двигателя тишина давила.
- С мамой прощались здесь, - внезапно сказала Карима. - Последний путь всех нас проходит здесь. Тела сжигают, а прах рассеивают по пустыне.
- А я не знаю где могилы моих настоящих родителей, - захотелось пожать плечами. - Отца я вообще не знал, а мать... я не помню ее. Только какие-то обрывки. Белые волосы, которые пахли цветами. Они были длинные и прямые, и спускались на лицо, когда мать меня целовала. И у нее были всегда холодные руки.
- Она любила тебя, - ответила моя невеста. - Матери всегда любят своих детей.
- Я не знаю, Карима.
Мне не хотелось думать про мать. Вообще про родителей.
Отца я никогда не знал. Знала ли моя мама кто он? Хотелось верить.
А мать... однажды она просто исчезла из моей жизни. Не знаю, повезло мне или нет, попасть в банду бездомных детей, ведь все могло обернуться намного хуже. И уж точно судьба благоволила ко мне, когда на пути послала Константина.
- Чтобы помянуть мертвых, нужно повязать ленты на дерево, - моя невеста показала на один из исполинов. - Чем выше, тем ближе к Санве.
- Нужно залезть на дерево?
- Есть лестница, - Яра протянула мне три ленты и указала на самую высокую точку. - Вот та ветка. Чтобы Санва видела наши молитвы перед тем, как примет гостя.
Кивнув, я поступил, как она велела. Вблизи уже висящие на ветви ленты были грязными и пыльными, а яркие выгорели на солнце до белизны.
_________________

Мы приехали с базара во вторую половину гостеприимства. С одной тороны было удивительно, что я поделилась с Эймером памятью к матери. Но с другой стороны, было приятно разделить подобные тяготы.
Все оставшееся время я была занята подготовкой ужина и дальнейших увеселений. Хотя к нам больше гостей не приехало, только те которые уже были в доме, сам Амир наводнили нижнемирцы, что само по себе было удивительно. Каждый год стены Амира открывались для всех иноземцев в Период Благословения. И конечно гости были, но не в таком количестве. Ведь их не приглашали специально. К настоящему празднику Ночи Дождя готовились как никогда ни к чему ранее. Я сама приняла участие к отправке приглашений, но даже тогда не могла представить масштаба. Ответ Юг получил на все приглашения. И каждый из ответов был положителен. Никто не посчитал что исключительная ситуация должна остаться без внимания. А то что Юг приглашал сам было исключением.
После похода на базар мы с Эймером больше не встречались наедине. И то было к лучшему. Я не знала как реагировать. Осознавал он или нет, но своей лаской, такой бесхитростной и нежной, он фактически признавался в любви. Для нас, южан, слова не имели особого значения, такого особого, как жесты, касания. Поцелуй ладони - интимное признание. Дословно эту ласку можно понимать "Ты - моя Санва". И догадайтесь сами, насколько важно такое сравнение для Амирянки?
Эйм конечно же не знал этого. Не мог. Но данный факт не уменьшал символизма его поступка. Это выбивало из колеи.
Я всячески пыталась отвлечься на ужин, после которого отец должен был развлекать своих гостей легендами о празднике Дождя.
На улице было тихо и спокойно, потому в саду на специальной очищенной от кустов лужайке за домом развернулся огромный шатер из плотной холщовой ткани, полностью погружавший внутреннее пространство в сумерки. Освещали его фонари, создавая неимоверно сказочное настроение. Это предложил Константин, и его идею отец поддержал с воодушевлением. Я всегда знала, что он очень скучает по темноте и звездам.

Шатер вместил большое пространство, так что даже один из наших прудиков оказался в его центре. Цветы с огнями плавали туда сюда, подобно маленьким суденышкам. Дух захватывало от этой картины.
Хотя в темноте я волновалась больше. Мне казалось, что правда, которую я гнала прочь в свете, во мраке обступает меня и не дает бежать. Кожу покалывало от близкого присутствия Эймера, от его голоса или взгляда. Меня страшило подобное чувство.
Когда все расселись за столом (тут присутствовали и рабы, за одним столом со всеми), а я, Памина и еще несколько женщин принесли все блюда и присоединились, глава дома с благодарностью обратился к присутствующим.
- Да благословит Санва наш скромный пир во ее почтение. А я со своей стороны поблагодарю вас всех за то, что вы присутствуете в моей жизни. За то что помогаете жить интересно (обращаясь к Константину и Памине), с гордостью (кивая на меня и Эймера), и с достоинством, в тепле и уюте (это он послал нашим помощникам).
Пир был отменный. Много вкусных блюд иностранных рецептов, которые по случаю завезли к нам на Юг торговцы. Все переговаривались, не стесняясь своего статуса. Праздник был общим, по сути своей. Ночь была общей, и дождь тоже. И хотя рабы продолжали выполнять свои обязанности, никто не лишал их радости праздника. Они так же как и мы будут кидаться красками, мыться в купальнях, молиться в Храмах. Это было правильно.
Когда все блюда были попробованы, напитки выпиты, все наелись и отдохнули, мужчины убрали столы и постелили ковры прямо на траву. Много подушек и несколько кальянов, и все та же атмосфера мрака подстегивала воображение и отец начал повествование.
Я уже слышала эту историю. Много много раз. И сама ею делилась совсем недавно с женихом. Мои воспоминания взяли вверх, когда я прикрыла глаза.

"Правдив ли сказ, али нет, но в давние горькие времена, когда Санва покинула земли Амира и забыла свой облик, одиночество стало единственным ее другом. Подарив детям свой свет, поселилась она оком небесным над Амиром. Но не было за всю историю Юга далече этого Солнца и бледнее.
То были времена скорби. Богиня оплакивала детей своих, но ни единой слезы не могло упасть на сухую пустыню. Погрузившись в холод, голод и болезни, дети Юга молились всем богам и предпринимали путешествия в другие земли. Но внизу их ждали разочарования, потому как жизнь там была отнюдь не лучше.
И тогда Благословенная была Санва, устав от боли и одиночества своего народа, обняла юг дождем и благодатью.
Со слов предков, выбрала себе Богиня мужчину для любовных союзов. Да не сына, а равного по страсти - Небесного Бога Н'Габаха. Пришел он к ней в день памятный, да скрыл от чужих очей свет любви их перстами своими. Опустилась на пески Амира ночь первая непроглядная, темнее чем в самую сильную бурю. А в награду за веру, что Санва вернется в чертоги своего ока, темнота подарила воду с небес. И была ночь дождя.

Я закончила читать и отложила Истории Амира. Эймер сидел напротив меня, на полу библиотеки и внимательно следил за движениями. Я обещала ему, что в один из вечеров накануне праздника объясню ему подробнее.
- Так скоро будет ночь?
- Такая ночь, к которой привыкли мы, - смущенно ответила я. – Но папа говорит, что ночи темнее и почему-то ярче.
- Из-за звезд.
- У нас нет звезд. Небо будет одного цвета, темно серого, и синего. Это время так же называют сном Санвы, словно она закрыла свое око от нас.
- Но легенда гласит, что это не совсем сон.
- По легенде, Небесный Бог приходит к Санве и любит ее. И чтобы дети Богини не ослепли от света их страсти, он закрывает небо от наших глаз. И идет дождь. Амир насыщается жизнью, чтобы еще одно Благословение жить вечным днем.
- Ты веришь в это?
- Я наблюдаю ночь дождя уже 17 благословений. Она приходит всегда в одно и то же время. Ознаменовывая конец сезона бурь. Этому учат в школе, в книгах. Как я могу не верить? Богиня Благословенна.
- Интересная история. И это логично, что вы рады дождю и празднуете.
- Это праздник не дождю. Мы воспеваем Величие Санвы, как всегда. Она вернется – вот что празднуем.
- А если нет?
- Она всегда с нами."


_________________

Ужин мне понравился. Он прошел весело и очень дружно, напомнив празднование, которое мне устроили, когда я впервые попал на корабль, чтобы работать механиком самостоятельно.
Сняв сапоги, я зашвырнул их в угол.
Что же дальше?
Разбить мне мечты для нас обоих, или...
Стук прервал только проснувшиеся мысли, которые удалось успокоить только застольной беседой. Алим тихо вошел в мою комнату, перебирая ярритовые четки в руках.
- Нам нужно поговорить, сынок.
- Конечно, элеб-Алим.
- Яра и ты проводите много времени вместе. Мы объявили о вашей помолвке всему югу. Теперь ты уезжаешь.
С замиранием сердца я слушал слова Галимея, ожидая, вероятно, какого-то подвоха и ловя себя на мысли, что еще пару недель назад мог бы ухватиться за этот разговор, как за соломинку. Теперь нет. Мне почему-то не хотелось отдавать эту возможность быть с Ярой.
- Знаешь ты, или нет, но сейчас, на данном этапе, вы все еще можете отказаться от этого союза, от свадьбы. Вы оба. И прежде чем ты уедешь, решение должно быть окончательным. Обсуди его с моей дочерью.
- Я думал, что помолвка произошла, когда она приняла подарок, - произнес я, уточняя.
- То вроде как смотрины были. Ты смотрел ее, она тебя, - пожал плечами Галимей. - Обычно с помолвкой не медлят, но мы с твоим отцом решили, что вам двоим стоит притереться друг к другу. Я планировал отпустить тебя на этих условиях, а помолвку и свадьбу провести после, когда, или если, ты вернешься. Но наблюдая, как все происходит, я поменял решение. Константин считает, что я спешу. Однако я знаю и уважаю свою дочь, и не могу оставить ее без четкого будущего относительно тебя. Тебе стоит сказать ей свои планы теперь, Эймер, пока еще не поздно что-то поменять. Чтобы она не была обречена ждать и не дождаться.
- Справедливо, - я кивнул. - Но как я могу быть уверен, что она сама хочет того, что я могу предложить?
- А кто может быть уверен? - четки в руках механика вели свой отсчет щелчок за щелчком. - Даже я не скажу тебе точно, что на сердце у моей девочки. Но уверен в одном - если бы ты был ей не по сердцу, Яра бы вела себя совершенно иначе. Ты нравишься ей, Эймер. Вопрос только в том, что ты собираешься с этим делать. Причинить боль Яре я не позволю.
Мысль, что Яре может быть больно, была неприятной. Но еще больше было неприятно осознавать, что эту боль ей могу причинить я.
- Ты уезжаешь через пару дней, сразу после праздника. И пока время есть, ты должен решить для себя. Или может ты уже решил?
- Я... - обычно слова находились сами, но Амир действовал на меня магически. Или его жительница? - я не хочу обещать ей то, что не смогу выполнить. Не смогу сидеть на месте, не смогу быть добрым жителем Амира, не смогу заменить ей отца.
Мне страшно было не оправдать этих надежд. Но еще больше... мне было страшно, что я потеряю все сам, по собственной глупости.
- Но кто сказал, что ты должен делать все это? - Алим улыбнулся.
- Я сам? - меня так и подталкивало улыбнуться в ответ.
- Ты много на себя берешь, - бусины четок стукнули последний раз и затихли. - Не нужно пытаться быть кем-то другим. Моя дочь не заслуживает такого, как и ты сам.
- Я не хочу отказываться. Я приеду за Каримой. К ней.
- Тогда тебе стоит знать кое-что про помолвку. Это ваш личный ритуал. И он заключается в том, что вы обмениваетесь своими оттенками. Ты даришь Яре свой цвет, она тебе отвечает тем же. И чтобы ритуал можно было осуществить, прежде всего тебе нужно взять себе цвет.
- Цвет? - непонимающе переспросил я.
- Да, - кивнул отец моей невесты. - Ты должен выбрать его, как я когда-то. А Яра, как твоя женщина - женщина под твоей защитой - примет и станет носить.
- А если не примет?
- А ты попробуй.
Я вздохнул.
Снова эти сложности.
Но ведь она этого стоит.
- Что я должен сделать?
- Выбери цвет, отделку и узор, а мастер скомбинирует все это в нечто уникальное, - посоветовал Алим. - Тебе принесут несколько образцов, и ты выберешь тот, что будешь носить всю жизнь. Тот, который когда-нибудь станет принадлежать моим внукам.
- Пусть это будет голубой, как небо, - на секунду задумавшись выдал я, - с белой кромкой облаков. И я хотел бы шестерни - символ пренадлежности к гильдии. И солнце.
Чтобы всегда помнить - подумалось мне.
- Хорошо, - сказал Отец Яры. - Я передам твое пожелание.

»» 28.09.14 11:03 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Родная земля. Я ликовала, как только моя нога ступила на землю. Лучи солнца ласково касались небольшого кусочка кожи, как будто приветствовали.
Меня не волновали косе взгляды команды Ли. Да я понимаю, они были удивлены.
Я почувствовала как он приблизился ко мне, и нашла его руку, и соединила со своим.
- Добро пожаловать в Амир.

»» 12.10.14 00:35 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

К моей огромной радости путешествие проходило тихо и спокойно.
До порта мы добрались в рекордные сроки для нашего старичка, и это только прибавляло оптимизма. Может зря я бубнил о поездке сюда и все будет не так уж и плохо?
Солнце палило без пощады. Как тут возможно жить? Не успел толком ступить на берег, а одежду уже хоть выжимай.
Из каюты показался Лиам.
Надо же, явился. Я затаил обиду на сводного брата. Он всегда все держит в себе, но этот раз отличался от других. Рядом с ним стояла девушка скрывающая фигуру от чужих глаз.
Значит мне это не показалось, и она действительно была на корабле, выходя только по ночам.
- Ну, и что дальше - мой голос был груб, да и скрывать этого я не собирался, - зачем мы здесь?
Оглядевшись кругом на гомонящий порт, Ли подошел ближе, как заметил краем глаза он не отпускал от себя спутницу ни на шаг.
- Билли, - я тихо выдохнул, ненавижу когда он зовет меня по имени, - возьми Жана, и отправляйтесь к Фаруху, он говорил, что у него есть нечто особенное для нас.
- Кэп, только один вопрос, почему именно Жан, а не кто-то другой из команды, кто уже не раз выпутывался из передряг?
- Ну надо же парню когда-то учиться? Самое время начинать.
Я не стал спорить только закинул мешок на плечо.
- Жан, пошли, пора отправляться, а тут и без нас справятся, - на земли Амира я ступал не оглядываясь на брата и команду, даже не смотря идет ли за мной матрос.
_________________

Мы еще долго стояли у острова Греха, что мне очень нравилось, особенно когда со Стивом ходили в местный театр на разные спектакли.
А еще я узнавала для себя много нового, поглядывая в одном месте за парочками. Я об этих вылазках никому не рассказывала.
– Жан, принеси соль, закончилась.
– Сейчас, – я побежала в кладовку, и в полутьме начала шарить полкам, – нашла!
– Малышка, не нужно себя вести как девушка, ты мальчик, помни об этом, – шипит Стив, – и у меня новость.
Я устроилась поудобнее на стульчике и начала чистить картошку.
– Какая?
Кок улыбнулся, при этом помешивая что-то в кастрюле.
– Говорят, пойдем в Амир, – и ушел в воспоминания. Много рассказал мне об этой таинственной стране, – иди послушай, может, узнаешь, когда отплываем.
Бросив нож в ведро, я с удовольствием побежала наверх, быстрее от этой жары.
Лучше бы не бегала. Первый помощник капитана прицепился, хотел, чтобы я сбегала за куревом. Щас, разбежался, не на ту напал.
Радовалась, когда удалось от него отделаться. Подышав немного воздухом, я побежала обратно на кухню.
Мне повезло и я с ним больше не сталкивалась.
Я зря радовалась. Боги посмеялись надо мной.
И чем я им не угадила?

Мое первое впечатление от прибытия омрачилась ненавистным мне человеком, но я боялась не послушаться его и побежала следом, едва успевая.
-Иди ты в *адницу Задира, - прошептала я.
Мне было жарко и очень хотелось пить, а он даже не оглянулся.
_________________

- Я все слышу, - не сбавляя шагу оборачиваюсь к мальчишке, надо же, еще даже юношеский пушок на щеках не пробивается, а всп туда же, огрызаться, - на будущее, когда решишь что-то сказать по отношению ко мне говори лично мне и громко, или вообще не говори.
Мы прошли весь порт на сквозь и выйдя за его ворота оказались на площади.
Нас тут же подхватил людской поток и понес по одному им ведомому пути.
Вырвавшись из него выдергиваю и мальчишку успев схватить его за шиворот.
Находясь на корабле забываешь, что кроме тебя и команды есть еще и другие. Кажется что в Мире есть только вы и все.
- Не зевай! - да, ему еще предстоит многому научиться и многое узнать, - пошли перекусим.
Устроившись за столом в чайхане я задумчиво рассматривал Жана. Что его потянула на такую жизнь?
Ведь не от хорошей судьбы мы становимся пиратами и существуем вне закона. Мы не знаем когда боги отвернуться от нас, но все знают чем это заканчивается.
К столику подошла официантка, и мило ей улыбнувшись быстро надиктовал заказ, надеясь, что она быстро его нам принесет.
- Так что? Почему ты стал таким как мы?
_________________

Дворец Амир Шаха.
- Г- го- гос- пооодин? – дрожащий голос служанки, что принесла мне трапезу, совсем не услаждала слух. Она боялась и правильно. Сегодня я не в духе. Я чувствовал страх, коконом окутывающий ее, но даже это не радовало меня.
Бешенство. Животное бешенство кипит во мне с самого утра, бурлит в жилах, заставляя трястись пальцы от бессилия что-либо с этим сделать. Бешенство с каждым ударом сердца отдавалось в ушах, топило сознание, лишало воли, что бесило еще сильнее.

- Госоподииин, п- по- пожалуйста.- всхлип вырывает меня из оков собственного бешенства. Смотрю на искаженное болью лицо девушки. Кажется, я ее еще не видел или просто до сегодняшнего дня не замечал. Какое расточительство. Невероятно прекрасное выражение боли на ее лице. Как же так я мог упустить такой самородок? Только отчего это выражение на ее лице? Я же еще и не начинал свои игрища. Еще слишком рано. И только сейчас понимаю, что стиснул ее руку в железной хватке своей руки. Где-то на задворках сознания мешается мысль, что так нельзя. Я даже мог отчетливо представить, чьим голосом говорится: «Как ты можешь? Это не законно! Не смей! Тебя покарает Санва». Мой дражайший братец умел в совершенстве портить самый сладкий момент. Даже когда его не было рядом, умудрялся мешаться. Но как удержаться перед таким совершенством? Разжимаю руку, но не отпускаю. Поглаживаю багровые отметины от моих пальцев на бледной коже. Совершенство. Меня редко интересовали игрушки с такой бледной кожей, но своя прелесть в них есть. Видеть, как расцветает на их коже каждое мое воздействие, приносит невероятное удовольствие. Будь то просто след от плетки или румянец возбуждения.
Подтягиваю рабыню к себе, устраивая между своих ног. Высокая, статная, красивая, но главное почти прозрачная мраморная кожа. Где-то под кожей зарождается зуд от предвкушения. Сердце пропускает удар, прежде чем начать сжиматься еще сильнее, разгоняя кровь по жилам. Не бешенство, теперь порок управлял моим телом.

- Как тебя зовут? – выдыхаю у самой кожи, прежде чем нежно дотронуться губами прекрасных цветов кровоподтека на ее коже, лизнуть ранки от моих ногтей.
- Се-ли-я. – ее голос дрожит, но совсем не так как прежде. Это не нравится мне. Кусаю ее за фальшь в голосе, как дирижер, управляя оркестром, чтобы услышать истинное совершенство.
- Ты боишься боли, Селия? Придешь ко мне сегодня ночью? – мои губы добираются до изгиба локтя, и только тогда я смотрю ей в глаза. Такого явного проявления вожделения я еще никогда не видел в рабынях, которых отправляли служить мне. Бешенство топит сознание мгновенно. Чтоб все демоны Бездны прорвались сюда, если не таким образом любимый братец решил справляться со мной.
- Убирайся! – с ревом отпихиваю рабыню от себя.

Упала ли она? Ударилась? Плевать я на это хотел. Дикая злость гнала меня в кабинет Амиршаха. Я лишился не только твоей благодати, Санва, но и возможности быть свободном в своем выборе? Как он посмел творить со мной такое? Я не тот маленький мальчик, который расплачется и утешиться, цепляясь за подол матери. Я вырос, братец, и тебе придется мириться с моей волей.
Слуги и стражи расступилась только при виде моего лица. Никто не посмел даже на мгновение остановить меня, прежде чем я с грохотом открыл дверь кабинета. И только присутствие дочерей Адиля, удержало меня от весьма емкой приветственной фразы и это бесило еще больше, но при детях я это не покажу.
С трудом удержался того момента, когда смог процедить прямо в лицо брата:
- Держи подальше от меня своих течных ***. Не смей больше направлять ко мне их!
_________________

Замок АмирШаха.
Маленькая черепаха, затаившись не спешит двинуться с места. Позади нее гурьбой стоят две мои дочери и их служанки. Найденное в саду животное тут же, под радостный клич детей, было принесено ко мне в кабинет. И выложено на ковер.
Черепашку можно было вместить в ладони, младшей из дочерей. И та будучи более впечатлительной, стала гладить ее по панцирю причитая, что будет ее беречь и любить.
Старшая смотрела на все это чуть нахмурившись. Собрав руки в замок под грудью и всячески демонстрировала свою не готовность делится животным с сестрой.
Решить спор предстояло мне. А я про себя благодарил Санву, за те дары, что она одарила мою семью.
- Я нашла ее! - кричала первая
- Я старше, значит она моя !

- Разрежьте ее на двое. Каждой достанется поровну.

Голос брата прокатывается по кабинету заставляя расступится в стороны нянек. Азира тут же хватает черепашку к себе на руки. И со страхом смотрит на дядю. Тот зайдя в комнату быстрым шагом, смотрит мне в лицо, протягивает руку и ладонью быстро взбивает мелкие кудряшки на голове у ребенка. Улыбка на лице его становится той, что вызывает у одной половины дома страх. А у другой трепет.
Я слишком часто ее вижу, чтобы испытать, что либо кроме горести.
Приказываю увести детей. Смотря как обе мои дочери держатся за руки убегают из кабинета.
Часть слуг не оборачиваясь, кланяется  покидает помещение, старясь быстрей уйти с места где находится брат.
Вторая часть прислуги торопятся догнать их как только разольют вино по пиалам да поставят его на столик.

Брат следит за всем действом чуть порыкивая в нетерпении и я вижу, что его что-то тревожит.
Кресло со скрежетом отодвигается поодаль от моего. И Аслан усевшись вытягивает длинный ноги. И поглаживая, на колени положенную, плетку постоянную его спутницу смотрит испепеляюще на меня.
- Говори брат.
Кажется что пса, спустили с привязи. Тот кидается вперед и рычит:

Выдыхаю медленно.
Где-то в кабинете отец, еще при жизни, установил маятник. Сферы на нем ударяясь друг о друга, могут делать ход так долго, пока не остановить один из них рукой.
Сейчас в кабинете яро слышится их стук. Один за другим ударяет друг о друга грузило. И их мерный шаг отсчитывает время прежде чем я увижу чуть угасающий огонь в глазах брата.
Так бывает постоянно. Аслан возгорается ярким неистовым пламенем, которое казалось бы невозможно погасить. И тухнет так же быстро стоит не подкидывать к него дров.
- Ты помнишь старика Азиза мой брат? Того кто отравил свою жену ради ее приданного? Ты помнишь, что с ним сделал наш отец?
Смотрю как Аслан наклоняется ко мне и медленно произносит:
- Ничего. Он не сделал с ним ничего.
- Не было доказательств. Законы Амира суровы. Но без доказательств вины Отец не мог сделать ничего. Не смотря на то, что жена Азиза страдала три дня.
- А ты знаешь брат мой как умер старик? - говорю, вставая и обходя кресло брата. Руку кладу на спинку, словно желая придавить самого Аслана в этом кресле ... И наклонившись к уху произношу: "Он вспорол себе живот. Не смог вынести мук совести. Что вызвала встреча с дочерью Санвы."
- Я не смогу судить тебя брат мой...Но от суда в Амире ты не уйдешь....Твои покои будут посещать те женщины ... да и мужчины,  которые готовы пережить то к чему ты так страстно стремишься.
_________________