Туманы острова Кэррис

Паром. 30 октября 1952 года.14:00
Обойдя неожиданно возникшее препятствие, я решила пробраться в сторону кормы. Там было меньше брызг, а то с моими непослушными волосами я рискую превратиться в пушистый одуванчик, как любит говорить моя тетушка. При воспоминании о любимой родственнице, я улыбнулась, будто на расстоянии ощутив ее тепло и заботу. Она всегда журила меня за отсутствие головного убора. Но я с удовольствием ношу ее мягкий шарф из овечьей шерсти.

Плотнее укутавшись, я присоединилась к людям на корме. Они были чем-то обеспокоены, тихо переговаривались, вглядываясь в темные холодные воды. Их нервозность передалась и мне. Я тоже начала более пристально вглядываться в уходящий горизонт с многочисленными скалистыми островками, силясь понять причину внутреннего беспокойства. Я даже не заметила, как прижала к груди тетушкин оберег на удачу.

После гибели дяди Олофа, - мужа моей тети, - прошло, наверное, уже лет десять. Мистер Олаф О’Фаррел был мужчина основательный, несмотря на уже довольно преклонный возраст. Он все всегда держал под контролем и во все вникал очень глубоко. А главное, он невероятно любил свою чудачку Бэрэбэл. Я, честно говоря помню его смутно, но точно знаю, что он был очень добрый и всегда меня баловал, как и моего братца. У самой четы О’Фаррелов детей не было, и тетушка всегда говорила, что я ей как родная.

Как пропал дядя я толком не знаю. Тетушка не любит об этом говорить, непонятно ссылаясь на туманы. При чем тут туманы? Хотя, многие жители Уистена часто обвиняют в каких-то своих бедах именно туман. Может это какая-то местная особенность? Но говорить они об этом не любят. Будучи ребенком, я часто тут гостила, и слышала, что соседская ребятня рассказывали какие-то страшилки о туманах.

Хотя, как по мне то в Шотландии туманы везде. Хоть в Уистене, хоть в моем родном Инвернессе. У нас там протекает река Несс, да и залив Мори-Ферт недалеко, так что туманы довольно частое явление. Чего их бояться?

Паром ощутимо дрогнул, обдавая всех собравшихся ледяными брызгами. Но никто не расходился по каютам, а наоборот плотнее прижимался к своим невольным попутчикам, словно ища поддержку. Крепче прижимая к груди оберег, я желала, как можно быстрее обнять тетю.

Странно, я не первый раз самостоятельно добираюсь к ней на пароме, но впервые чувствую какое-то внутреннее беспокойство и волнение, будто предчувствие чего-то нехорошего. Надеюсь, что с моей тетей все хорошо. А то она что-то не отвечает на мои письма. Я даже телефонировала на почту (кто если не почтальон все знает), но мне сказали, что я напрасно волнуюсь, так как она, наверняка, готовится к празднованию Самайна.

И все же я решила приехать сама и убедиться, что зря переживаю и моя неугомонная тетушка, просто увлечена очередным каким-то делом. В этом я ее понимаю, как никто. Я сама такая. И если уже что-то делаю, то не обращаю ни на что внимания.

Новая порция ледяных брызг вернула к реальности, и я невольно ухватилась за поручни, когда паром ощутимо качнуло. На воде начал сгущаться туман и это практически в полдень. Странно.

Утро 30-го октября, вторник

Благодаря добрым советам мистера Райделла, Илэйн сегодня чувствовала себя на острове почти комфортно. Вчера она чудесно пообедала в местной таверне, отведав местного верескового эля. А затем смогла купить в небольшом магазинчике красивый и очень теплый свитер из овечьей шерсти, твидовый жилет и клетчатый шарф. Отныне ветра острова Кэррис уже не казались такими злыми и пронизывающими.
Войдя в полицейский участок Уистена, Илэйн подошла к дежурному констеблю.
- Здравствуйте, меня зовут Илэйн Грэм, я из Глазго и хотела бы увидеться с суперинтендантом Роббом.
Констебль окинул девушку взглядом и со скучающим видом, выдал заученную фразу о том, что суперинтендант крайне занят и в данный момент не может принять посетительницу.
- Вы можете оставить заявление, мы непременно рассмотрим его в кратчайшие сроки.
- А если у меня срочное дело? – не сдавалась Илэйн.
- А у вас срочное дело? – недоверчиво переспросил констебль.
- Да, - не моргнула Илэйн.
- Что у вас случилось, мисс?
- У меня пропал родственник.
- Здесь? На острове? – брови констебля поползли вверх.
- Именно так.
- Понятно, мисс. Я направлю вас к инспектору, он примет у вас заявление…
- Я уже писала заявление, а теперь хочу поговорить лично с суперинтендантом.
Констебль уставился на девушку со смесью удивления и недоверия.
- Хорошо, я сейчас узнаю, сможет ли вас принять шеф.
Констебль вернулся меньше, чем через минуту.
- Пройдите, мисс. Суперинтендант примет вас сейчас. По коридору прямо, дверь в самом конце направо.
Илэйн прошла, куда указал констебль, постучала в дверь слегка дрожащей рукой. В ответ на разрешение войти, распахнула дверь и шагнула в кабинет.
Сначала не разглядела лица сидящего за столом напротив входа человека. Он сидел спиной к окну, и лицо его оставалось в тени.
Илэйн шагнула ближе, представилась. Когда суперинтендант предложил ей присесть, девушка, наконец, смогла различить черты его лица - резкие, жесткие и пронзительный взгляд, от которого делалось слегка не по себе.
- Я бы хотела задать вам несколько вопросов о… пропавшем на острове человеке, - начала Илэйн. – Его звали Николас Грэм, он мой отец и пропал здесь во время тумана десять лет назад. Его так и не нашли. А нам вернули только его вещи. Скажите, суперинтендант, вы тогда работали здесь? Может, вы участвовали в расследовании? Мне бы хотелось узнать как можно больше.

Паром. 30 октября 1962

- Неспокойно сегодня.
Кэтрин подняла голову от книги и огляделась, не сразу понимая, что обращаются именно к ней. Шёл второй час их путешествия, и она уже порядком продрогла и мечтала о горячем чае. В Уистене Кэти собиралась поселиться в отеле или же в одном из гостевых домиков, хотя, предполагала, что дядя будет настаивать на том, чтобы она жила под крышей его дома.
- Простите? - уточнила она, когда поняла, что сухопарая женщина обращается именно к ней.
- Я говорю, что сегодня неспокойно. Небо какое-то странное, знаете, как перед грозой. - И не успела Кэтрин ответить, представилась: - Кларисса Стоун.
- Кэтрин Гордон.
Кэти посмотрела на "предгрозовое" небо и пожала плечами.
- Кажется, обычное шотландское небо.
- Вы не из Шотландии, - тут же заявила Кларисса. - Англия?
- Да.
Кэт натянуто улыбнулась и попыталась снова сделать вид, что увлечена чтением, хотя, надо было признаться самой себе, слова миссис Стоун породили в её душе что-то странное. Что-то, сродни тревоги, смешанной с предвкушением и восторгом. Остров Кэррис вдруг показался чем-то, что будет способно дать ей ответы на все её вопросы, коих было немало.
- Бывали в Уистене? - не унималась Кларисса.
- В детстве.
- Едете погостить?
- Возможно, да. А возможно, останусь.
- Уистен - хороший город. И люди в нём хорошие.
И снова Кэтрин улыбнулась и заскользила взглядом по строчкам книги. На этот раз Кларисса разговор больше не возобновляла.


Подойдя к рыжей незнакомке, Кэтрин встала рядом с нею, но не успела заговорить, когда случилось странное. Отовсюду к парому потянулся туман, насыщенного молочного цвета. Кэти казалось, что это чьи-то ледяные руки поднимаются от воды, чтобы утянуть её на дно.
Она не боялась туманов... Раньше. Но этот был совершенно иным.
- Неспокойно сегодня... - пробормотала Кэти фразу, повторяя то, что ей сказала Кларисса.
Наверное, лучше было бы не стоять вот так возле леера, но Кэти подумала об этом с опозданием. Паром снова качнулся, на этот раз ещё сильнее. Кэтрин охнула и попыталась схватиться за поручень, но отлетела в сторону. Всё заполнил странный гул, смешанный с встревоженными голосами пассажиров. Раздался скрежет, словно они налетели на подводные скалы. Кругом ничего не было видно - туман заполз всюду, окутал собою всё.
Когда паром качнуло так, что он стал крениться, Кэти поняла, что не может удержаться на ногах, а секундой позже оказалась в ледяной воде. Тёмная громада парома стремительно скрывалась в толще, словно её и вправду тянули на дно чьи-то руки.
Вынырнув на поверхность, она глотнула кислорода, но её тут же утянуло на глубину вновь.
Вода попала в рот и нос, в лёгких поселилась нестерпимая боль. Сделав нечеловеческое усилие, Кэт снова вынырнула и забарахталась на воде. Туман стал непроглядным, белое марево всюду. Кэтрин не видела ни очертаний острова, ни того, где остальные пассажиры. Только слышала их крики и продолжала двигать руками и ногами, чувствуя, что сил у неё почти не осталось.

30 октября 1962 года,
15 часов по-местному времени

Сегодня в школе пусто и тихо. Занятия отменены. Директор решил, что детям и родителям будет спокойнее и безопасней вместе. Джозеф согласился с таким решением: сам бы не рискнул в такие дни кому-то доверять защиту о своем ребенке. Отпускать в школу, а потом трястись, дойдет чадо домой или нет, если вдруг случится Он.
Туман.
Да и просидеть в школе несколько дней подряд стольким детям не получится – здание совсем для этого не приспособлено и ресурсов в нужном количестве не запасено заранее.
Кстати, надо бы занести внутрь несколько торфяных брикетов с улицы из большого штабеля. А то в воздухе ощутимо скопилась влага, от этого потом торф хоть и горит хорошо, но сильно дымит.
Сделав дело, Джозеф вернулся к себе. Задумался, стоя посреди своей небольшой, скромно обставленной комнатушки, и глядя в окно: над горами скапливались плотные облака. Их становилось все больше, они густели, обволакивали вершины, стекали по склонам. Белые щупальца тумана уже тянулись к городу.
Джозеф выругался, оделся теплее, взял бинокль и направился к лестнице, ведущей на крышу школы.
Джо не стал присаживаться по своему обыкновению. Стоял во весь рост и чувствовал, как ветер яростно толкает в грудь. Джозеф смотрел вдаль, не отрываясь, и ясно видел в бинокль, как линия горизонта словно стирается.
Туман накатывал, становясь все гуще, и стремительно приближался к острову. На миг вдалеке показался неясный силуэт судна. Паром шел к пристани Уистена, словно играя с туманом в догонялки, но проиграл и в мгновение был сожран мглой.
Джо не стал больше ждать. В два прыжка преодолел лестницу, пробежал по пустым коридорам школы и выскочил на улицу.
Он неистово затряс школьный колокол, звон которого тревожно разнесся по всему притихшему городку.
- Туман! Туман идет! – заорал до хрипоты.
Потом сорвался с места и помчался к пристани.
А мгла стремительно надвигалась с гор и с океана. И вскоре весь Уистен потонул в белой плотной пелене.

Слава богу снова "Чёрный тюлень"

представлены интерьеры мест общего доступа для лёгкости дальнейшего восприятия

В голове страшно гудело. Я мечтал лишь о том чтоб подняться в свои комнаты и прилечь на кровать. А тут картина маслом - стойка регистрации пуста и в зоне отдыха для гостей никого, камин всё ещё не горит.
- Это так мы ждём постояльцев, да? - спросил я сам у себя и направился вглубь помещений.


На кухне и в маленькой общей столовой царили порядок и чистота. Запасы продуктов, вин, эля и виски радовали изобилием. Правда и кухарка отсутствовала.




- Вымерли все что ли? - бубнил я зло и пошёл дальше, на верхние этажи в поисках горничных. Олух плотник всё же починил восточную лестницу и перила теперь выдержали бы натиск даже падающего тела любой массы. Это порадовало. Но ни одной из горничных я не обнаружил.



Так, недоумевая, я постепенно добрёл до задней двери, ведущей в сад, который давно уже был готов к зимовке. Лишь кое где зеленеющая трава и вялые, неуспевшие опасть листья напоминали о минувшей летней красе. Здесь были все. И Маргарет, и горничные с кухаркой, и даже близнецы Тэйлоры. Маргарет призывно помахала мне рукой я приблизился, приготовив строгую речь о том как неприлично бросать свои рабочие места, но когда они расступились передо мной, дар речи у меня пропал. Среди заснувшего сада как ни в чём не бывало пышно цвёл белоснежный куст гортензии. Это было по меньшей мере удивительно и тем не менее собравшись с мыслями я выдавил из себя:
- Маргарет, я отпущу сегодня вас пораньше, но а пока займитесь своей работой. Буду у себя.
После чего оставил их обсуждать случившееся.

30.10.1962. До тумана.


Утро как всегда началось в режиме нон-стоп. Проведя планёрку, он распустил всех полицейских выполнять задания и принялся за свои привычные дела. Большая часть утра прошла в телефонном разговоре с мэром по вопросу обеспечения безопасности в городе на время Самайна.
Стоило только повесить трубку, как дежурный констебль доложил, что с ним хочет поговорить молодая девица по вопросу исчезновения её родственника. По словам дежурного, девушка приезжая. Нервы мистера Робба ещё не были натянутой струной, и поэтому он пребывал в достаточно хорошем расположении духа. Кеннет был заинтригован. На Кэррисе не так часто пропадают люди. К тому же мисс судя по всему приехала из далека.
Находясь в тени, он пристально и внимательно наблюдал, как в его рабочий кабинет входит молодая особа стеснительной поступью. Девица, явно волновалась и определенно он её раньше никогда не видел в Уистене.
- Доброе утро, мисс. Я Кеннет Робб, суперинтендант Уистена - произнёс мужчина сухим тоном, которым привык общаться с визитёрами. - Чем могу вам помочь?
Тяжёлым взглядом исподлобья шеф полиции продолжал наблюдать за тем, как молоденькая мисс садиться напротив него. Судя по всему, она робела в его обществе пока.

В первое мгновение брови мистера Робба сошлись на переносице. Ему хотелось выругаться, когда ему на голову нежданно-негаданно свалился данный сюрприз. Ему показалось, что визит дочери последней жертвы тумана, когда над островом висит призрак нового бедствия, не предвещает ничего хорошего. Но мужчина заставил себя выдохнуть, и рука Кеннета потянулась к графину с водой
- Расслабьтесь, мисс Грэм, - Кеннет протянул девушке стакан с водой. – Вы слишком напряжены.
Из материала дела он помнил, что у мистера Николаса Грэма было трое детей. И дочь вроде бы звали Илэйн, и, похоже, она не столько давно стала совершеннолетней. Кеннет сомневался, что родные отпустили бы её одну в такую даль. По данным мистера Робба семейство Грэм осталась недовольно расследованием полиции Уистена, и пару раз присылала сюда своих детективов, в попытке отыскать следы пропавшего главы семейства. Он внимательно смотрел на то, как мисс Грэм берёт у него стакан воды, и гадал над тем, что могло привести. Личный расчёт? Отчаяние? Дочерняя любовь?
- Мистер Моррисон, мой предшественник, лично занимался расследованием таинственного исчезновения вашего отца, - сказал Кеннет, удобнее располагаясь в кресле. – Он умер год назад.
За годы службы мистер Робб привык видеть разный калейдоскоп чувств на человеческих лицах: от радостных сияний глаз до полного отчаяния, понимания того, что просвета не будет. Вряд ли мисс Грэм приехала не ради корыстных целей. Отчаянная мисс и безрассудная. Где-то в глубине души ему было жаль её. Он прекрасно знал, что значит жить без отца.
- Мисс Грэм, полиция Уистена ранее предоставляла вашему семейству все сведения по ходу расследования исчезновения вашего отца. Другой информации у меня нет, - прочистил горло Кеннет и подался вперёд, вглядываясь в глаза молодой особы. – Для чего вы сюда приехали, мисс Грэм? Рассчитываете самостоятельно найти отца? Думаете, ваше дилетантство, без знаний основ криминалистики, даст больший результат в поисках мистера Грэма? На ноги была поставлена вся полиция острова, но за десять лет мы ни нашли даже тела. На что вы рассчитываете, мисс Грэм? Даже, если ваш отец жив и найдется, то хватит ли у вас сил принять друг друга? Помните, что за эти десять вы все изменились. Поверьте, слепая любовь вам не поможет.
Кеннет выдохнул и перевёл дух. Мужчина ослабил узел галстука, который как будто стиснул его. Было душно. Кеннету показалось, что его понесло, и он срывается на молоденькую мисс. Нервов ни черта не напасёшься.
- Мисс Грэм, не буду читать вам отповедь о том, что опрометчивая глупость искать самостоятельно отца, если вы прибыли на остров с этой целью. Думаю, вы слышали о наших туманах-убийцах. На подходе очередной такой туман. Не повторяйте ошибку вашего отца. Лучше запритесь там, где остановились или держитесь рядом с полицией. Приходите после Самайна, тогда и обсудим детали исчезновения мистера Грэма.
Кеннет встал из-за стола, давая понять мисс Грэм, что её визит окончен. И всё-таки на миг суровое сердце полицейского сжалилось над ней.
- Ваш отец остановился в “Чёрном тюлене”, если вам так не терпеться его искать. Можете обратиться к мистеру Монтгомери, управляющему гостиницы, - добавил он будничным тоном. – Но там мы ничего не нашли. В номер ваш отец не возвращался. Он вышел напрямую на улицу из бара гостиницы, где его видели в последний раз. Никто его не видел. Помните, что мне не нужен труп молоденькой девицы.
Он не стал говорить о том, что напротив окон номера, который занял мистер Грэм, на земле был начерчен кельтский знак. До тех пор пока Кеннет не разгадает эту тайну, он ничего не скажет. Быстрее бы пришёл паром, который вёз пассажиров и почту. Шеф полиции жаждал получить ответ из Эдинбурга на свой запрос.
- Мне пора выходить на патрулирование Уистена, мисс Грэм.

Меряя шагами асфальт на пристани в ожидании парома, Барри прикидывал, как поведет разговор со своим гостем. К нему должен быть приехать деловой партнер, с которым они собирались наладить экспорт Олегера в США. Пора было завоевывать рынки Нового Света.

Внезапно ход его мыслей нарушил тревожный звук колокола,он поднял голову и поразился как резко изменилась погода совсем недавно солнечная. Все небо заволокло белесой пеленой, а паром, который оказался недалеко от берега, был поглощен туманной завесой. Раздался треск, а вслед за этим послышались крики пассажиров.
Раздумывать не было времени, в ледяной воде несколько минут - вопрос жизни.
Маккейн забрался в моторку, отвязал канат, проверил весла и направил нос лодки в сторону парома, оринтируясь на крики. Приходилось идти на малых оборотах, а при приблежении к месту кораблекружения выключил мотор, перейдя на весла.
Барри ничего не мог различить, пришлось перебраться на нос и попытаться управлять лодкой одним веслом, наподобие каноэ. Он опасался проломить голову какому-нибудь из бедолаг, оказавшихся в воде и молился, чтобы не было слишком поздно.

Впереди он смог разглядеть кого-то в воде.
- Держись! - крикнул он и направил лодку вперед. Свесился за борт, вытянул руку и ему удалось схватить человека. - Я тебя вытащу.
Маккейн уперся ногами, всем телом прижимаясь к борту и держа пострадавшего двумя руками:
- Не дергай, а то вдвоем нырнем, - с этими словами стал вытаскивать человека.
Они вместе свалились на дно лодки, Барри пытался отдышаться, но не было времени, паром перевозил несколько сот человек.

Первая половина дня 30 октября 1962 года
До крушения и прихода тумана
Уистен

Я давно уже привыкла ходить по дому одетой так, чтобы в любой момент можно было выскочить на улицу. За пределами стен отчего дома мне ничего не угрожало: Доналд Макларен был самым настоящим трусом – он ни за что бы не решился поднять на меня руку или хотя бы наорать, если бы его поступок могла увидеть хоть одна живая душа. Кроме моей матери, разумеется. Нас он за людей не считал. Вот людей он боялся, а с нами можно было не чиниться.
Мать он ненавидел за то, что не сумела родить ему наследника, а меня, соответственно, за то, что родилась девчонкой. «Парень мне нужен был, сын! Сын, которому я мог бы передать свое дело! А ты мне на кой сдалась, дура? Толку от тебя никакого! Кормишь тебя, поишь, обуваешь, одеваешь, а ты однажды – фьють! – и замуж выскочишь. И хорошо если замуж, а не в подоле мне притащишь ублюдка», - впервые я услышала эту тираду сразу после того, как отец вернулся с войны, и тогда не поняла, что такое «ублюдка», но переспросить у бешено вращающего глазами родителя не осмелилась.
Да я бы все отдала, чтобы родиться мужчиной!
Тогда я могла бы дать отцу сдачи.
Я была абсолютно уверена, что он никогда не посмел бы ударить того, кто может в ответ врезать ему по зубам. Для женщины я была достаточно крепкой и выносливой: никогда ничем не болела, не боялась ни ветра, ни холода, могла в любое время года ходить по улицам, не кутаясь в сто одежек, и не мерзнуть при этом, но сил справиться с мужчиной мне недоставало. Пару раз я пыталась, но оба раза он избил меня так, что я еще неделю не могла выйти из дома. Вся была в жутких синяках и кровоподтеках.
Иногда я смотрела на других девушек и думала: неужели и у них все так же? За приветливым и доброжелательным семейным фасадом скрываются беспросветный мрак и ужас? Но ни разу я не решилась задать кому-нибудь хоть один вопрос на эту тему. Мне было стыдно, что мой отец пьяница и жестокий человек, наверняка и другим тоже стыдно о таком говорить. Поэтому я молчала. Изо всех сил старалась поддерживать хотя бы видимость нормальной семьи и молчала.

Уистен готовился к Самайну. И к приходу тумана. Того самого, которого все так боялись.
Наш дом мы с матерью украсили фонариками и прочими атрибутами праздника еще накануне, а туман меня не пугал. Я его даже ждала. Прошлый «туманный год» был самым счастливым в моей жизни. Тогда бабушка сказала отцу, что не справится без моей помощи, и на неделю забрала меня к себе на ферму. Целую неделю мне не приходилось прятаться и изворачиваться, чтобы не получить удар в любой момент. Неделю никто на меня не орал, не обзывал, не унижал.
Но бабушка умерла семь лет назад. После этого отец озверел окончательно. Он ни за что не отпустит меня на ферму. Мне придется либо трястись от страха в отчем доме, либо сбегать куда-то и бродить в тумане, рискуя свернуть себе шею. И все равно в глубине души я надеялась на какое-то чудо.
Я не боялась зла, которое, по мнению многих, крылось в тумане. Я знала, что злу не нужно принимать такие сложные формы. Зло выглядит совершенно буднично. Как Доналд Макларен, например. А туман… он опасен, конечно, потому что в непроглядной молочной мути легко заблудиться и свалиться с обрыва. Или увязнуть в какой-нибудь топи.
Во время одного из туманов погиб мой дед. Я его никогда не видела: мои родители поженились через девять лет после его гибели. Говорят, он был хорошим человеком. Почему крыша пивоварни рухнула на его голову, а не на голову моего отца? Знаю, нехорошо желать человеку смерти. Наверное, я тоже плохая, раз желаю смерти Доналду Макларену, но ничего не могу с собой поделать: не могу заставить себя его любить. Иногда я даже ловила себя на мысли, что лучше быть сиротой, чем иметь такого отца. Формально, он выполнял свой родительский долг: не морил меня голодом, покупал одежду. С возрастом даже стал одевать меня щеголевато, чтобы я служила своеобразной витриной его успеха и ходячей рекламой пивоварни. Но я бы предпочла ходить каждый день в одном платье и питаться только картошкой, лишь бы жить без постоянного вслушивания в скрип половиц, без вечного ожидания окрика или удара.
За невеселыми мыслями я не забывала держать на лице улыбку и делать нужные покупки. Я решила сразу закупить все необходимое не только для сегодняшнего ужина, но и для завтрашней праздничной трапезы. Отец в любом случае найдет, к чему прицепиться: не куплю все сразу – будет орать, что я не умею думать головой, куплю все – наорет за то, что потратила много денег. Орать будет в любом случае, зато так я смогу дольше не возвращаться домой. Поэтому по магазинам я ходила долго. Как раз выходила от мясника, когда по улицам пролетел тревожный надтреснутый звон колокола, вслед за которым откуда-то издалека понеслись разрозненные крики, сливающиеся в единый гул: «Туман! Туман идет!» Почти сразу стылая молочная пелена потекла по улицам. Я замерла на месте, пытаясь сообразить, каким путем будет удобнее всего добраться до дома со своей тяжелой поклажей, не рискуя заплутать в тумане или на что-нибудь налететь.

Чёрный тюлень

Но не успел я ещё зайти внутрь как над городом разнёсся тревожный звон школьного колокола. Джон? Началось. Я обернулся. Умильное выражение лиц моих сотрудников сменилось тревогой.
- Быстрее внутрь. Быстрее! Закрывайте окна и двери плотнее. Ребята, - обратился я непосредственно к Тэйлорам, - нам понадобятся фонари. Если это Джон, то ему может понадобиться помощь.
- Как же мы его отыщем? - спросил тот, что был на десять минут старше. Вопрос был резонный, но я предпочитал решить его по ходу дела
- Что-нибудь придумаем.
В кладовой был большой моток верёвки, я схватил его и мы с ребятами выскочили на улицу через центральный вход. Белая мгла. Абсолютное ничего вокруг, я слышал рядом дыхание своих работников, но даже так близко не мог их толком разглядеть. Почему то было абсолютно тихо. Тишина эта была поглощающая как губка и я понял насколько правильным был вопрос. Найти в таких условиях хоть кого-то невозможно, зато можно потеряться самим. Но была идея. Я молча потащил пацанов обратно в гостиницу, вид у них был совершенно растерянный.
- Соберитесь, - тихо сказал я. - В такой момент нельзя давать мыслям расползтись. Сейчас я принесу из кухни железные половники и тазы, каждому по штуке. Мы с вами обмотаемся верёвкой, будем идти по улице в сторону порта и греметь что есть мочи. Потом слушать, может кто ответит. Эти улицы мы знаем отлично и с завязанными глазами по ним пройдём. Так?
- Так.
- Значит так и сделаем.
В обычных условиях это было бы идиотизмом - три человека бредут по тротуару и стучат поварешками в тазы. Но ничего другого я придумать пока не мог, поэтому мы шли и стучали, периодически прислушиваясь к тому не откликнется ли кто-нибудь нуждающийся в помощи.

Джо бежал по улицам до пристани, издалека слыша крики и шум. Где-то рядом, впереди и позади него тоже бежали люди. Они все двигались будто в молоке и все понимали, что паром до берега не доберется.
Не добегая до пристани, Джозеф свернул к берегу. Спрыгнул с насыпи и помчался по береговой линии. Не видел своих ног и перед собой не видел почти ничего уже не расстоянии вытянутой руки, но от движения туман слегка разлетался в стороны, нехотя пропуская человека вперед.
Джо ориентировался на отдаленные крики и плеск волн. Он на ходу скинул куртку, сорвал свитер и зашел в воду. Стиснув зубы от мгновенно сковавшего ноги холода, с трудом сделал несколько шагов. Достиг глубины, вдохнул поглубже и поплыл вперед, все дальше от берега.
Он знал, что не потеряется в тумане. Встроенный внутренний компас жителя этих мест не позволит заблудиться.
Неизвестно, сколько пришлось плыть, пока Джо не смог разглядеть мелькнувшую во мгле тень- кто-то еще барахтался на поверхности океана. Он услышал крик, слабый, едва слышный, и поплыл быстрее.
Не виде ничего, схватил тонущего человека за что попалось под руку и потянул за собой, обратно к берегу.
В глазах потемнело, когда Джо вытянул на песок спасенного и рухнул рядом сам. Легкие разрывались, тело словно парализовало, но вскоре кожа начала гореть. Джо отдышался немного, перекатился на живот и подполз к лежащему рядом человеку. Мужчина отплевывался и тяжело дышал, но был жив. Джо узнал его – кто-то из местных.
- Эй, друг, жив? Приходи в себя и двигайся к городу, к пристани, там окажут помощь.
Похлопав мужчину по спине, Джо с трудом поднялся на ноги и сделав несколько глубоких вдохов, снова направился к воде.
В этот момент из тумана показалась лодка и Джо узнал гребца – Барри Маккейн. Джо ухватился за борт и помог подтащить лодку. А потом увидел ее.
Совсем юная, темноволосая, глаза наполнены страхом, который она изо всех сил пыталась контролировать.
Джо смотрел на девушку в упор, пока она не заметила его взгляда. И тогда он протянул ей руку.
- Идти сможете, мисс?
Не дожидаясь ее ответа, он вдруг наклонился, подхватил незнакомку на руки и понес подальше от берега и ото всех. Она напряглась в его руках, сильнее обхватила его за шею. Через пару шагов они вдвоем потонули в тумане.
- Как тебя зовут? – спросил он, не в силах оторвать взгляда от ее лица.

Она уже совсем выбилась из сил, когда из пелены тумана показалась лодка. Намокшая одежда тянула вниз, холод сковывал всё тело. Когда незнакомец, сидящий в лодке, протянул Кэти руку, она вцепилась в неё с таким отчаянием, что едва не утянула мужчину за собой.

А после вытянул из воды и Кэт упала на незнакомца сверху, пытаясь привести дыхание в норму. Она хотела поблагодарить его, но от страха и холода у Кэт зуб на зуб не попадал. Чуть приподнявшись на руках, Кэтрин посмотрела в лицо мужчины и тут же отвела взгляд. Нужно было продолжать спасать людей, нуждающихся в помощи.
Последующее случилось так быстро, что она ничего толком не могла понять. Её подхватили на руки - ещё один незнакомец, и Кэтрин машинально обвила его шею руками. Он куда-то понёс её, а Кэти чувствовала себя странно. Как будто именно в его руках должна была оказаться, и именно с ним быть в эти мгновения.

- Кэтрин, - выдохнула она, застывая взглядом на его глазах. - Кэтрин Гордон. А вас?
И не дожидаясь, пока мужчина ответит, добавила:
- Думаю, я смогу пойти сама. Только бы скорее оказаться в тепле.
Может, если он её отпустит, это странное ощущение, наконец, рассеется?

Паром в тумане. 30 октября 1962 года
За бортом явно что-то происходило. Это чувствовалось буквально кожей. Пассажиры рядом не сговариваясь притихли, и это всеобщее гнетущее молчание добавляло ситуации ощущения безнадежности и неизбежности.

Я невольно вздрогнула, и попыталась обернуться к говорившей, но палуба буквально рванула из-под ног, подбрасывая вверх. Ледяная вода с распахнутыми объятиями приняла меня. Неестественный густой туман будто смягчил мое падение в воду, и буквально отрезал меня от криков и ужасов, творящихся на пароме. Я перевернулась на спину, и распласталась на воде, которая качала меня.

«Надо успокоится», - так учил меня отец, и тетушка тоже всегда твердила, что перво-наперво надо успокоится. Крики вокруг слышались как-то приглушенно будто из стеклянной банки. Где-то совсем близко раздался всплеск воды. Хлопок, еще хлопок. Кто-то широкими гребками пытался отплыть подальше. Вот только куда? В этом белом тумане ничего не видно.

Одежда начала намокать. А тетушкин шарф будто якорь потянул вниз - это вывело из ступора. Тетушка всегда учила, что природа ни плохая, ни хорошая, но она живая, и как все живое любит уважение и дары. И это что-то должно быть дорогое и ценное для просителя.
Размотав уже изрядно набухший шарф, я аккуратно и медленно отдала его туману. Мысленно обращаясь к стихии: «Прими». Плотные клубы тумана тут же бесследно поглотили мое подношение.
И тут я услышала колокол.

«Земля!» - возликовала я.
-Спасибо, - тихо в голос поблагодарила я стихию и поплыла, как мне казалось, в сторону звука. По-моему, туман даже чуть рассеялся, во всяком случае, чем дальше я плыла, тем темнее становилась вода. Мне не было холодно. Тяжелая от влаги одежда мешала плыть, как и промокшие насквозь ботинки, но страшно не было. Не знаю почему, но не было. Я просто была уверена, что все это правильно. И от этого не было страшно.

Я просто механически гребла и все, сосредоточено глядя вперед. И только вперед. Пока чьи-то-то руки не выхватили меня из тумана и резко не подняли вверх, затаскивая на что-то твердое и качающееся.
-Ты жива? Что болит? - мужчина тряхнул меня как тряпичную куклу. - У нас тут еще одна с парома, - крикнул он куда-то в туман.
Холодный воздух тут же окутал со всех сторон, а одежда стала просто неподъемной. Я не могла пошевелить языком. Он был какой-то ватный, будто чужой.
-Жива, - скорее для себя, чем для кого-то прошептала я, удивляясь способности произносить звуки.
-Вот и молодец. Вот и хорошо, - заверил меня мужчина и налег на весла.

30 октября
Чем закончились посиделки ба и Макфарлена, я не знаю, ушла спать. Мне все же с утра на работу.
Неприятное ощущение, когда за окном вместо солнца мгла, но делать нечего, нужно выползать из дома все равно. Сегодня я надела праздничное голубое платье из шерсти. И хоть оно даже отдаленно не напоминало легкое платье из шелка, которое я видела в журнале, все же лучше подходило к погоде. Вырез у платья был совсем скромный, а длина почти до щиколоток, зато юбка ходила красивыми волнами при каждом шаге. Прикрепив к платью брошь-чертополох и накинув жакет, спустилась к завтраку. Конечно, в сказки миссис Брайон я не верила, но старушка сделала подарок от чистого сердца, поэтому не надеть его я не могла.
Одевшись потеплее, двинулась в строну лавки.
- Глупости болтают, никакая она не ведьма, просто одинокая старушка, - разговаривала я сама с собой, и махала рукой, пытаясь разогнать дымку. Естественно, туман рассеиваться не желал. - Плетет свои узелки, они очень красивые и нравятся туристам, приносит брошки. А вот интересно, брошки она как делает? Я уже не первый год работаю в лавке и почему ни разу не спросила, как она делает брошки? И камешки с рунами. Ох, ну и молоко...

Так я доплелась до лавки, открыла дверь и ставни на окнах. В белесой мгле была видна гавань и пристань, но еще немного - о очертания совсем смажутся. Все приготовив в ожидании туристов, я села почитать книгу. Паром будет к обеду, но его все нет и нет.
Подошла к окну и снова уставилась вдаль. Звон колокола застал врасплох - мысли итак были тревожные, а тут такой набат! Сквозь стекло окна и туман как в замедленном кино стало видно, что с паромом что то не так. Он кренился.

- О, боже! - схватив куртку, шарф и перчатки и побежала к пристани, радуясь своим теплым немодным ботинкам почти без каблука. Туман сгущался, становился будто вязким. До пристани я добежала почти ничего не видя, только слыша крики людей. Плавала я хорошо, но сейчас не рискнула зайти в море - утону раньше, чем доплыву до парома.
- Думай, думай, дурочка! - от отчаяния и страха руки у меня заледенели, а из глаз побежали слезы. - Пока ты тут стоишь истуканом, там люди гибнут! Выжившим нужны одеяла и горячий чай! До дома далеко, в магазине ничего подходящего нет. Таверна! Точно, гостиница и таверна!

Бросившись было бежать, я увидела что там и без меня уже сообразили, что нужно делать. Осталось только всматриваться в воду, чтобы помочь хоть кому-нибудь выбраться на берег и не потеряться в этом дурацком тумане, который почти совсем скрыл здания из виду.

- Эй, сюда! - кричала я надежде, что хоть кто-то сможет выйти на мой голос. На пристани людей было достаточно, поэтому я прошла дальше вдоль скалистого берега. Я дорогу найду, а вот кто-то из туристов может погибнуть в нескольких метрах от помощи. - Сюдааааа!

готова спасать и даже делать искусственное дыхание

Улицы Уистена

Гремя железом и крича мы прошли до конца улицы. В этом месте она сворачивала в сторону гавани широким проспектом. Мы пошли по нему уже молча и тут мужской голос совсем рядом произнёс сдавленно:
- Кто здесь?
Я обернулся, никого. Ребята цепью растянулись от центра проспекта до самого парапета, я был на дороге. Пошарил вокруг руками, пусто.
- Говорите, не молчите. Мистер! Я вас не вижу, идите на мой голос. Где вы?
Лучом включенного фонаря я пробовал пробить густую пелену, тут она зашевелилась и в луче появились две приближающиеся тени. Мужчина вёл под руку совершенно напуганную женщину. Он что-то шептал ей на ухо утешая, потом взглянул на меня и сказал:
- Не знаю, что делать. Понимаете? Мы сюда ехали взглянуть. Мы знали, а когда оно поползло с холмов прямо на нас, и с моря, и отовсюду, она оцепенела. Я даже увести её не мог, её морозит, вся дрожит.
- Это шок. Там дальше есть место, мы вас усадим на скамейку и пройдём дальше к берегу, потом вернёмся и заберём вас с собой. Главное не уходите и сидите на месте. Вы тут прогуливались?
- Да. Мы ждали сегодня друзей и решили встретить их паром, чтобы вместе где-нибудь посидеть.
- Паром говорите?
- Ну да. Сейчас он должен был причалить. И тут всё это. Не так романтично как нам казалось и я не знаю в какую сторону двигаться.
- Ну ничего, вот скамейка. Сидите именно на ней, мы вас заберём слышите?
- Да, да, я вас понял, - мужчина обнял свою спутницу за плечи, а мы с ребятами бросили свои "погремушки" и уже бегом кинулись вперёд.
Паром этот чёртов, как я забыл. Что же теперь там? Воздух тут у моря был подвижнее, глухо гудели лодки и у линии воды слышен был какой-то чавкающий звук. Оказалось это так шелестела галька под ногами тех, кого вытаскивали из пучины горожане.
- Потонул же, ссобака.
Мы хватали под руки ослабших людей и выводили наверх к набережной.