Volturies Room of Fear

Я сидела и рассуждала сколько за год эту комнату посещает таких личностей как я. Нет, похоже здесь бываю только я и это Vip-комнатка для меня. По ходу, сюда никого больше и не пускали, правда воздух был испорчен старым запахом псины, но и это не меняло общей картины. Я уже успела пересчитать всех мух, которые летали со скоростью военных истребителей, и сбивая друг друга на лету, тут же без всяких церемоний зарождали новую жизнь.... И кто говорил, что кролики быстрее всех плодятся? Я наблюдала, как мух-самец знакомиться с мухой-самкой, когда в комнату ворвался Феликс Волтури собственной персоной и раздавил своей большущей ногой муха-самца. Я даже разозлилась... Ходят тут всякие, давят бедных ни в чем не повинных мух! Я смерила его презрительным взглядом и сказала:
- О, какие люди! Феликс, а какого черта так долго? Что этот хмырь побоялся меня пытать и послал слугу в твоем лице?!
И откуда столько яда взялось в моем голосе? Да оттуда... Не фиг было меня в камере закрывать и держать там так долго! Да и еще, бесят меня все эти Волтури и им подобные!!! Феликс же спокойно закурил. Фу, курильщик, у вампов это видимо заведено - раз сдохнуть не могу, значит буду пить, курить, ...., веселой жизнью наслаждаться..
Спросил Фил выпуская дым.
- Мои зубы в полном порядке, а вот тебе, по-моему, штаны пережали все жизненно важные органы. Не из-за этого ли на твоей физиономии такая даунская улыбка? - Ответила я наблюдая за ним.
Я? Гавкаю? Солнце ты похоже меня с кем то перепутал... Я тебе не собака чтобы гавкать, я еще спокойно говорю.... Тут в комнату зашел мой тюремщик собственной персоной. И тут началось ... Бла-бла-бла... Привет-привет... Я вас любил, любовь еще быть может.... Вы мой король, мой господин... Фу, Фил, ТЫ БАНАЛЕН!! Кайус, а вам следует выбирать жертв помягче, а то со мной вам не справиться. И чего на меня уставились. И вобщем то Фил запричитал подходя ко мне:

Испугал, упала на колени и съела свое платье! Я же сказала ты банален! Иглоукалывание ни к чему не приведет... В такие игры надо уметь играть, а не учиться прямо на жертве, ибо жертва может ударить в ответ.... Я с иронией смотрела на Фила, который так старательно пытался меня запугать....
Спросил Кайус. Я посмотрела на Фила и сказала.
- Феликс, прошу прощенья конечно, но убери свою толстую тушу, вид закрываешь. Кстати тебе стоило бы подкачать мускулы, а то грудь висит как у девушки, многие бы из них тебе позавидовали. И Кайус, позволь отвечу на твой вопрос. Если ты меня видишь, то я скорее всего не глюк. Но если ты такой придурок, что не можешь понять, что вампиры не могут быть живы... Забыл? Ты мертвый не один десяток лет, кстати какими мазями пользуешься? Посоветуй, а то когда и мне стукнет за тысячу придется что-то делать... Или это у тебя пластика, что скорее всего... Ах да, ты говорил что одинок, не так ли? Когда ваш клан тупоголовых ослов выйдет из каменного века, вы поймете может, а может и не дойдет до ваших прямых извилин, что на свете ученые уже многого добились. И уже двадцать первый век. Хотя вам наверное не важно, у вас у всех крышу снесло. Вы никто чертовы Волтури! - Я сжала кулаки, вспоминая отца и понимая что сейчас у меня выпал хороший шанс отомстить, за него...
_________________

- сказал Кайус.

- горячо воскликнула Элла. В секунду подлетевший к ней Кайус, отвесил ей пощечину, от которой она перевернулась и отлетела назад в месте с креслом. Он бы за мгновение разорвал её на куски, не удержи я его.
- Отец, не стоит. Негоже, тебе мараться. И это слишком лёгкая смерть. Позволь мне проучить чертовку?

- ответил Кайус, хотя было видно, как тяжело далось ему это решение. Подойдя к оглушенной Элле, я поднял её и положил на плечо:
- Да, детка, ты просто покоряешь, прямотой своих извилин. Ну что ж сама напросилась. Убить я тебя не убью…, пока. Но проучу, чтоб за языком следила, – я отнёс её в один из больших залов, пыточной, и пристегнул к стоящему в центе опорному столбу, наручниками из специального сплава, который не под силу сломать не одному представителю нечисти. Кайус, прошел вслед за нами, видимо пожелавший, лично удостоверится, что наказание будет исполнено.

- разорялась Элла, пытаясь, освободится от наручников. Подойдя к ней сзади, я разорвал её вечерний туалет до талии, обнажив спину. Выбрав кожаную плеть, я подошел к ней:
- Ну что, нет желания раскаяться в собственной дурости? – спросил я, хотя заранее знал, что её ответ уже ничего не изменит.

- ответила Элла, сплюнув мне под ноги, покачав головой, я обошел её, подняв руку, отвел со спины волосы, открывая взору безупречную шею и спину, скользнув рукой вдоль позвоночников, до самой талии, проведя рукой по животу, и завершая свой путь на упругой груди, я чуть придвинулся к ней.
-Скажи,- спросил я, вырывающуюся Эллу, - ты настолько глупа? Неужели не понимаешь, что твоя наивность, даже не выглядит смешно? Неужели ты действительно решила, что можешь, одна справится со всем кланом?

- ответила вопросом на вопрос Элла.

- сказал Кай. Убрав руку с её груди, я сказал:
- А кто сказал, что это казнь? Это только цветочки, ягодки будут, но позже, ты успеешь ещё прочувствовать безысходность своего положения, - отойдя чуть поодаль, я размахнулся, и нанёс первый удар плёткой, рассекая кожу пленницы. Раздавшийся полу крик, был тут же подавлен, девушкой. Я снова ударил ее, а потом ещё и ещё, вбивая с ложащимися рваными полосами, в её голову, хотя бы толику благоразумия. Надеюсь, детка в следующий раз, тебе не захочется добровольно совать голову в логово ко львам.
Пятый, шестой удар..я видел, как она кусала от боли свои губы, не позволяя и стону пробиться наружу. Безрассудная, твердолобая девчонка,- мысленно ругал её я,- терпеливая, принципиальная, сильная, - твердил мой внутренний голос, заставляя восхищаться этой девушкой. Снова свистящий звук плетки рассекающей воздух, приложился к её спине, образуя новую безобразную борозду.
На десятом ударе, Элла, не выдержав, закричала, падая на колени, но плеть снова и снова со свистом отпускалась на её спину, пока сознание наконец-то не отпустило обмякшее тело, державшееся теперь в вертикальном положении лишь за счёт наручников, подвешенных на крюк.

- сказал Кай уходя. Освободив Эллу из плена оков, я отнёс её в камеру, где осторожно положив на скамью, животом вниз.
- Это наказание для твоей же пользы, прекрати искать смерти здесь. Волтури тебе не по зубам, – сказал я, стягивая с себя футболку, и ложа рядом с ней. Платье её было безнадёжно испорчено, по сему если она не хотела дефилировать голышом, перед стражей, то ей придётся надеть мою футболку, пока я не отдам распоряжения, принести её одежду. Хотя мы и были по разные стороны баррикад (уж не знаю почему, но невзлюбила она всех Волтури, вместе взятых), но мне она нравилась. Приказав страже, охранять её круглосуточно, а так же, когда она придёт в себя, накормить. Я пошел наверх, достав трубу, набрал Джейн. Её телефон был отключен и я оставил голосовое сообщение.
-Джейн, сейчас Эд сейчас очень нуждается в тебе, езжай к нему, и чтобы ты там не увидела, не делай скоропалительных выводов. Просто поверь мне на слово, ты ему нужна сейчас, как никогда,- далее сказав адрес мотеля, я отключился и пошел к себе за футболкой, не мог же я с голым торсом припереться к отцу.

»» 26.12.09 20:29 Обсуждения дальнейшего развития сюжета игры Сумерки
_________________

Я хотела еще что-нибудь добавить к моему прекрасному изречению, но король( что б ему плохо стало) понесся на меня как бык на красную тряпку. Ему бы еще пар из ушей пустить и пол копытом побить - тогда точная копия будет. Так вот этот бык промчал на меня и отвесил пощечину. Ха, я то думала что пощечина - это удел женщин, когда она уже ничего не может сказать в ответ, она действует таким способом - давая пощечину, ибо на большее она не способна!Но его пощечина была чуть посильнее чем я рассчитывала... Теперь, улетая вместе с креслом в стену я мечтала, чтобы лампа висящая над потолком свалилась Кайусу на голову.... А вот если бы в ней было еще и раскаленное масло... Ух... Тут Феликс видимо решил постоять за мою честь и сказал королю:
Отец??? Боже ж ты мой, понарожали... Я смерила Феликса убийственным взглядом.
Если я существо то ты просто клоп... Король клопов... Говорить было сложно и сосредоточиться на чем то - тоже, поэтому я просто лежала и наблюдала за этими двумя петухами. Тут Феликс направился ко мне и закинул себе на плечо, словно мешок с картошкой и пристегнул наручниками к столбу.
Мой язык в порядке, а вот твой стоило бы отрезать за такие дерзости! Тем более деткой называй своих проституток, а у меня имя есть! От его слов, у меня злость еще сильнее нахлынула, и теперь я не думая о последствиях говорила все, что предоставляло мне сознание...
- Уроды, дегенераты, кретины, да я вас на куски разорву. - Я пыталась освободиться от наручников но они не поддавались. Тут Феликс подошел ко мне сзади и разорвал мой вечерний наряд. Черт тебя подери, это платье стоит дороже чем ваш замок вместе с вами со всеми вместе взятыми! Феликс взял кожаную плеть и подойдя ко мне видимо попытался запугать. Краем глаза я видела короля... Феликс спросил:
Дурости? Да кто тут дурак еще посмотреть надо...
- Да пошел ты…, - ответила я и сплюнула ему под ноги. тут Феликс, видимо уже несколько тысячелетий не видевший девушек, начал меня лапать за все что только можно... Я попыталась вырваться, но куда там.... Вырвать с столб мне не по силам. Когда его рука остановилась на моей груди, очень хотелось, чтобы у этого наглеца рука отпала и я бы с удовольствием по ней прошлась....
О чем он заговорил! Еще молитвы мне здесь почитай и нравоучения! Так, какие-нибудь: о смысле жизни, о женской логике и наивности... Кол тебе в сердце, а тушу в огонь!
- А что вы так по скромному? Могли бы и показательную казнь устроить. Глядишь, я и покаялась. - Ответила я вопросом на вопрос.
Я даже забыла что Кай все еще здесь. Сейчас начнется.... опять... Да, да отец... Она заслужила, она не в себе... Фу, Волтури ваша банальность бесит и раздражает... Фил соизволил убрать свою лапищу с моей груди.
- Тут он нанес первый удар свой мега-плетью. С моих сжатых губ сорвался все таки проклятый полу крик... Я стояла на ногах, держась изо всех сил. Ведь показать свою слабость - признать поражение... Я мысленно считала удары... На десятом ударе боль словно пронзила тело и вскрикнув, я опустилась на колени. Сознание кричало что нужно встать, подняться, а тело отказывалось... Удары все продолжались... В глазах вместо комнаты повисла гнетущая тьма... Ни одного звука... Чуть позднее я услышала тихие уносящиеся в даль слова Фила:

- Пошел к черту... - Беззвучно прошептала я одними губами и погрузилась во тьму. В голове играла наивная и тихая мелодия... Из фильма, который я уже раз пятьсот видела за свою жизнь... Теперь сознание отвлекало меня от боли и заставляло расслабиться... Я чувствовала что где то начинают потихоньку затягиваться раны... Правда это произойдет еще не скоро. ведь я уже как несколько недель не видела крови... Даже не видела... Но сейчас сознание стирало все, оставляя только одну мелодию....

My Heart Will Go On
Every night in my dreams
I see you, I feel you,
That is how I know you go on

Far across the distance
And spaces between us
You have come to show you go on

Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on
Once more you open the door
And you're here in my heart
And my heart will go on and on

Love can touch us one time
And last for a lifetime
And never let go till we're gone

Love was when I loved you
One true time I hold to
In my life we'll always go on

Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on
Once more you open the door
And you're here in my heart
And my heart will go on and on

You're here, there's nothing I fear,
And I know that my heart will go on
We'll stay forever this way
You are safe in my heart
And my heart will go on and on

Сознание вернулось через несколько часов. Я осторожно открыла глаза и села на скамью. Рядом со мной лежала какая то тряпка, от которой Волтурями несло за километр... А потом за несколько тысяч километров... Я подняла руку и направила огненную струйку на футболку... ( Да, Фил постарался и оставил мне ее). Я наблюдала, как ткань сгорает... Вскоре осталась от футболки только кучка пепла. Я уж лучше в костюме Евы похожу, чем в ЭТОМ! Тут в комнату зашли два бугая тупоголовых - стража... С каким то телом в руках и кинули его на пол.
- Размечтались, сами Это жрите! - Выпалила я и встала. Платье медленно поползло вниз, я его удерживать не стала, все равно это уже было мало похоже на что-то пригодное для ношения. Стражники переглянулись между собой и заулыбались. Я хмыкнула. - А чего это мы тут лыбимся? А, уроды?
Тут я взмахнула рукой и поток ветра закружил по комнате собираясь в небольшое торнадо... Я улыбнулась и сказала:
- Прощайте мальчики! - Торнадо унесло с собой бедных стражников с телом какого-то бедняги, а я направилась к выходу. Захлопнув за собой дверь комнаты я направилась вверх. Прочь из пыточных... Сейчас мне нужно было заживить раны... Но потом я отомщу... Я гордо дефилировала босиком и полностью обнаженная по лестницам. Когда меня встретили еще два охранника у дверей, я им мило улыбнулась и сказала. - Милые, не смотрите так на меня, я только что от ваших товарищей и хочу принять душ... Так что...
Без всяких слов охрана меня пропустила... Они тупо улыбались и пялились на меня так, словно девушек ни разу в жизни еще не видели.... Обнаженных тем более. А здесь надо бы осторожнее... Я зашла в какую то комнату, ища выход...

»» 27.12.09 23:04 Вольтерра
_________________

На этих словах мое терпение лопнуло и я, подлетев к ней, отвесил такую пощечину, что она перевернулась назад и отлетела вместе со стулом на котором так нагло сидела и плела всякую чушь о нашей семье. Ярость застилала мои глаза, которые и так уже были черны от жажды. Моим желанием было разрезать ее на куски и я уже надвигался к ней, но Фил меня удержал.

- Хорошо, Феликс, займись этим существом…-сказал я еле сдерживаясь, хотя не это было моим желанием. Не в этот раз!
Подойдя к Элле, которая была без сознания, думаю это ее спасло, иначе если бы она продолжила нести всякий бред, я бы ее точно убил, Фил взял ее на плечо и направился в большой зал пыточной. Мне захотелось самому убедиться в ее наказании, и я отправился следом.
- сказал Фил, пристегивая ее наручниками к столбу.
Элла в это время очнулась и начала пытаться вырываться, выкрикивая в наш адрес слова проклятия, особенно после того как Фил подошел к ней сзади и разорвал на ней платье. Взяв кожаную плеть, он придвинулся к ней и сказал:

- ответила Элла.
Она действительно сошла с ума. Сейчас ты испытаешь на себе эту плетку. Я не выдержал и сказал:
- Феликс, она не в себе, приступай.
- сказал он, отходя от нее и, размахнувшись, нанес первый удар. Тут же раздался первый крик. А затем пошли новые удары, пока девушка не потеряла сознание от боли, повиснув на руках за счет наручников.
Мне надоело уже это представление и я, доверив ее Филу, сказал выходя из зала:
- Феликс, отнеси её обратно. Впредь не повадно будет. А потом поднимись ко мне, нам нужно поговорить.
Фил кивнул и начал освобождать ее из оков. А я тем временем вышел и направился в свои покои.

»» 26.12.09 22:40 Вольтерра

Спускались мы быстро и в полном молчании. По дороге не было желания разводить светские беседы, а мой мозг занимали слова этих двоих. Я пытался разгадать загадку, не особо надеясь, что у меня это получится. Зайдя в пыточную, я подвел Маргариту к опорному столбу и закрепил ее руки над головой в креплениях. Их сплав был достаточно прочный, чтобы удержать в них любое существо. Марго даже не сопротивлялась. Это было умно. Любое сопротивление было бесполезно.
И вот Фурия оказалась прикована и обездвижена. И на какое-то время полностью в моей власти. Как это было восхитительно заманчиво…
Сжав рукой ее тонкую талию, я дернул к себе, заглядывая в темные глаза:
- Я обещал, что ты будешь стонать? Так что можешь не стесняться.
- Ты не смог заставить меня стонать от наслаждения, здесь надеешься преуспеть?
Моя рука метнулась к ее волосам быстрее, чем я успел об этом подумать. Сжав локоны в кулаке, и притянув к себе ее лицо, я ответил:
- Не переживай, детка, мы все испробуем, и я выбью из тебя стоны либо болью, либо свои телом.
Пока она не успела выплюнуть очередное ехидство, я обхватил ее губы своими, грубо, жестко, душа этой настойчивой «лаской». Я не ждал, что она мне ответит, я просто брал то, что хотел.
Оборвав поцелуй, я подошел к шкафу с пыточными «игрушками» и достал кнут, проведя рукой по его шершавому плетению. Каждый удар им приносил сильнейшую боль. Я любил боль, особенно в каких-то пределах, как свою, так и чужую. Она возбуждала, но во мне не было маниакальности на счет этого чувства, как у наших повелителей. Я ловил от нее кайф от случая к случаю, никогда не делая из нее цели. К тому же, лаской тоже можно было наслаждаться. И для меня самым сильнейшим ощущением было их сочетание.
Я снова подошел к Маргарите, замечая в глазах ее насмешку по поводу того, что было у меня в руках.
- И ты собираешься причинить мне боль этой игрушкой?
Слушая смех, я обошел Марго и встал за ее спину.
- Зря смеешься. Плетение этого кнута рвет даже нашу кожу. – Я скользнул рукой под топ, с нажимом проводя по спине. – Правда, твою жаль так портить. Я бы применил к твоему телу другие пытки. – Я опустил голову и мягко коснулся губами ее плеча, под конец поцелуя царапая зубами. - И чем же ты так насолила Кайусу?
- А вот сам у него и спроси.
Ну что ж, не хочешь со мной разговаривать, будем заниматься делом.
- Вижу, ты любишь нарываться на неприятности. Может, как-нибудь на досуге расскажешь, откуда такая тяга к самоуничтожению?
Вытащив руку, я разорвал ткань топа, обнажая изящную спину. Эх, как жаль портить такую красоту!
Несколько шагов назад, широкий размах и первый удар рассек кожу. Марго дернулась, но не издала ни звука. Погоди, детка, осталось еще 999 ударов.
Снова размах и новый след, и снова немая тишина, один лишь скрип зубов.
Я сыпал удар за ударом, пытаясь выбить из нее хоть один звук. Но она упорно молчала, глупая, ведь я только начинал бить сильнее, быстрее превращая спину в бесформенное месиво. Черт, детка, ну давай! Обласкай мой слух сладкой ноткой. Эта тишина злила, обламывая все ощущения, а Марго уже впивалась зубами в свою руку, лишь бы не выпустить стон. Она терпела, поражая своей упертостью и силой. Не каждый мужик такое выдержит, а тут женщина. Слишком гордая, слишком выносливая, слишком… красивая.
Я уже сбился со счета, перескакивая через раз. На спине уже не осталось целого кусочка кожи, и кнут с ее прилипшими остатками хлестал по костям голого позвоночника. Марго все молчала, продолжая раздирать зубами свои руки, уже из последних сил сама держась за крепления.
- Твою мать! Что же ты молчишь?! – не выдержал уже я, делая очередной удар, почти добиваясь того, чего хотел услышать. – Давай, один стон, и я облегчу тебе эту боль.
Стона я так и не дождался. Ее тело стало обмякать, пока на очередном ударе Марго не отрубилась вовсе. Ударив плетью об пол, я зарычал от злости на нее и на самого себя. Ну что за упрямая деваха! Все равно добилась своего! Я подошел к ней, уставившись на то место, где когда-то была спина, стараясь напомнить себе, что она это заслужила. Но заслужила ли? Взяв в руку горсть ее волос, я провел ими по лицу, вдыхая их запах.
- Чеееерт… - выдохнул я, не замечая сразу, как сам застонал от сладости нерешенной дилеммы. – Ну и что же мне теперь с тобой делать?

« Кто велел?» или другой его вариант «Кто посмел?» не тот вопрос, который можно задать слуге. Поэтому в подвал я летел, перескакивая через несколько ступеней сразу. И еще на повороте в длинный сырой темный коридор перед камерами уже слышал, как тяжело, с оттяжкой, врезается в плоть кнут. Я зарычал. Не протестуя, а просто от полноты чувств. Прекрасный звук. К нему не хватает только высокого отчаянного крика.
Но в ответ мне была только грубая мужская брань.

Я замер в дверях и огляделся. Эта камера выглядела почти так же как я ее оставил. Даже инструменты на том же месте, в чаше возле жаровни лежит большой бурый комок, в котором все еще можно признать человеческий мозг. Под ногами у Деметрия белела костяная крошка. Где-то на чурбачке возле тесака должна была остаться рука, как сейчас помню, на безымянном пальце был забавный перстень с аметистом.
Ничего, практически чистенько. Думаю, палач и его жертва таких деталей интерьера не заметили. Следующая камера оформлена гораздо живописнее, и, кажется, ее посетитель все еще жив, хотя его требуху на потолок я наносил более чем старательно. – полувопрос-полужалоба с придыханием и стоном.
Все, мальчик выдохся, девочка спеклась. Я отлепился от косяка и плавно пошел вдоль стены, описывая полукруг, чтобы взглянуть на повреждения, и случайно не попасть под замах. Кнута мне пробовать сегодня совсем не хотелось. Так и предстал перед младшим взъерошенный по всей длине, хмельной от разлитой в камере боли, пропыленный, местами окровавленный ( ну да, есть культурно не было ни времени, ни сил и, да что уж там, ни малейшего желания), с увесистым мешком за правым плечом.
- Солью присыпать. Или уксусом… Заодно и в себя придет, красавица.
Я улыбнулся Деметрию.
- Добрый вечер. Кто это тут у тебя? – и, не дожидаясь ответа, скользнул прямо к столбу, осторожно приподняв острый женский подбородок, - Ба! А лица-то все какие знакомые…

В полном молчании Деметрий быстро тащил меня за собой по замковым коридорам и бесконечным лестницам в подземную темницу. Подвал, в который меня привели, был ничем иным, как камерой пыток - чего тут только не было и испанский сапог, и дыба, и жаровня с каким-то тлеющим комком, и масса других малоприятных приспособлений ожидающий свою жертву.
Сдаётся мне, сегодня попируете, - подумала я, безучастно смотря, за манипуляциями Деметрия. Силы хоть и возвращались ко мне, но недостаточно быстро. А рисковать было крайне глупо, показывая, что действие препарата на исходе. Закрепив надежно мои руки в своеобразные кандалы, Деметрий обхватил меня за талию, резко притянув к себе:

Всемогущий Люцифер! Да ты более наивный, чем я полагала. Неужели ты думаешь, я опущусь до унизительных стонов от ударов плетью?
- Ты не смог заставить меня стонать от наслаждения, здесь надеешься преуспеть? – с издёвкой спросила я. Он запустил другую руку в мои волосы, намотав на кулак прядь, угрожающе зашипел в губы:

Яд готовый сорваться с моих губ, был безжалостно заглушен впившимся в мои губы ртом, так же резко оборвавшимся. Отойдя Деметрий достал тяжёлую, отделанную кожей плеть, вызывая у меня почти гомерический смех.
- И ты собираешься причинить мне боль этой игрушкой?

- слова прозвучали грозно и беспощадно, как приговор инквизиции, обрывая мой смех. Зайдя за спину, Деметрий засунул руку мне под топ, проведя рукой по спине с сожалением отмечая:

- почувствовав на плече мимолётную ласку его губ, я еле сдержала позыв передёрнуть плечами. Тело было напряжено в ожидании боли, и такая ласка казалась большей пыткой чем удары плетью.

- спросил Деметрий. Ясно, ожидание смерти, хуже самой смерти. Дьявол, не томи уже, - подумала я, вслух огрызаясь.
- А вот сам у него и спроси.

- полюбопытствовал он, разрывая тонкую материю, обнажая спину.
-Обязательно поделюсь,как выпадет такой шанс, но это будет последний твой разговор в жизни.
Мои размышления оборвал резкий свист плети, и жгучая боль разлилась по низу спины, как будто на нее плеснули кипящим маслом. Инстинктивно я рванулась вперед, вжимаясь грудью в столб, но кандалы на запястьях больно впились в кожу, заставляя остановиться и остаться в изначальной позиции. Плеть поднималась и падала, раз за разом, с умопомрачительной настойчивостью заставляя впиваться ногтями в ладони, кусать в бессилии губы...
Вскоре я бросила считать удары, счёт перестал отвлекать от боли в уже раскуроченной до костей спине, пытаясь направить все силы на то чтобы сдержать крик предательски рвущийся наружу.
-Не позволю,- с каким-то диким остервенением думала я, вгрызаясь зубами в плоть собственной руки, чтобы ни один стон, вскрик или всхлип не вырвался, дабы усладить слух мучителя.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – как мантру повторяла я, надеясь что благословенная тьма поглотит меня избавив от боли.

- зарычал он. Не дождавшись ответа, рука Деметрия снова взмыла вверх, методично нанося удар за ударом, словно стала продолжением его злобы.Боль изматывала ум, уже не позволяя анализировать происходящее, пока наконец, я не провалилась в темноту....
Сознание возвращалось толчками. Сначала я услышала приглушенные голоса, потом осознала где нахожусь, и какого дьявола у меня так болит тело, особенно спина. Попытка сделать вздох провалилась. Я тут же бросила это дело, предполагая , что боли в ближайшее время на каждый квадратный сантиметр моего тела, будет ещё предостаточно .
- Девица очухалась, - послышался голос Деметрия.
С кем это он? Через силу подняв голову, я встретилась с пристальным, чуть ироничным взглядом малиновых глаз.
-Ну как тебе наш «развлекательный центр» - отвлёк меня голос Деметрия,
- Отличное местечко и компания не подкачала… - ответила я, не сводя глаз с Маркуса

Почему так тихо? У нас в замке прекрасная акустика. И если кого-то пытают в камерах, то все отлично слышно. Не будь я уверен в безоговорочном повиновении Деметрия моим приказам, то подумал бы, что он симулирует. Потому что после такого наказания молчать невозможно. А я хотел слышать ее крики. В тронном зале пустота. Лишь бесшумными тенями скользит охрана по замку, сохраняя нашу безопасность. Выхожу в коридор и направляюсь к лестнице, которая ведет в пыточную. Мысли кружились в моей голове будто стая черных воронов. Напоминает воронку, которая всасывает все в себя. Все мысли, чувства, воспоминания. А воронкой была Мара. Мой черный разум мог думать только о ней. О том, кем мы были друг для друга очень давно. Что за бред. Вот сейчас я войду и увижу ее холодное, будто мраморное изваяние, тело, которое лежит на полу словно сломанная кукла. Но было странное ощущение эйфории. Легкости. Я ощущал радость, радость того, что наконец излечился от ее влияния и стал другим, совершенно другим, и хотел видеть ее на коленях, умоляющую о пощаде. Но зная ее характер, вряд ли так будет. Нетерпеливо провожу руками по волосам, и направляюсь к доносившемуся шуму. В камере был третий. И это никто иной как мой брат Марк, с которым мы не виделись очень долгое время. Неужто он узнал о Маре. Открываю дверь и наблюдаю картину. Мара прикованная к столбу, с потрескавшимися искусанными губами, хотя и в сознании. Возле нее стоит Марк. И надо же, они еще и общаются. Я не слушал. Мною вдруг овладело непонятное чувство собственника. Уж если жертва, то моя. Захожу внутрь просторной комнаты и еще с порога говорю.
- Приветствую тебя, Марк! Как давно мы с тобой не виделись. А ты, я вижу, сразу к делу. Пришел познакомится с нашей гостьей? И как посмотрю, вы уже мило беседуете друг с другом.
Я подошел ближе и гневно посмотрел на Деметрия.
- А она должна была быть без сознания. - Сделав паузу, я продолжил. - Было очень тихо. Вы не заметили? Хотя ничто так не услаждает слух, как крики и стоны из уст жертвы. Видимо, тысяча ударов было слишком мало. Но ведь это был только разогрев. Так сказать, прелюдия к основному действию.

Маргарита Фабретти.
Столько времени прошло, а она еще жива, и вполне хороша собой. По крайней мере, ее полуобнаженное тело на расстоянии прикосновения доставляло мне удовольствие. Эстетическое, разумеется. Белая, прохладная даже на вид, кожа живота, упругой возвышенности груди, рельефа ключиц, округлостей плеч идеально гармонировали с почерневшим от крови и времени камнем опоры.
Как последнего мазка к шедевру не хватало ее полного боли гордого взгляда из-под полуопущенных пушистых ресниц.
Мне не хотелось бы, что бы он слишком быстро стал затравленным.
Эта женщина будила во мне воображение, впрочем, и так разогнавшее свои маховики за последнее время.

Вижу. И гораздо раньше тебя. Печально.
С другой стороны, ты здесь действительно давал волю только кнуту. По сравнению с этим, три сотни сделанных в пустую ударов – сущая мелочь.

Во истину! Сплошные аттракционы бессмыслицы.

Я неопределенно хмыкнул. Не вежливо, конечно, по отношению к женщине, но, думаю, уж это-то она точно переживет. И уж если нарушать этикет, так до конца. Не скрывая во взгляде эмоциональную смесь брезгливости, жалости и животного удовольствия от вида свежего мяса, я переключил свое внимание с ее лица на развороченную спину. Что бы еще несколько секунд осторожно, кончиками слегка удлиненных ногтей, выуживать из открытой раны длинные черные пряди жертвы.
- Мы хоть и стараемся поддерживать в подвалах чистоту, дорогая Маргарита, но, увы, нам далеко до полной стерильности. Ты потерпи еще немножко, ладно?
Буйная копна волос постепенно скрывала плечи и грудь, а мне все сложнее было удержать широкую безумную улыбку. Не дело, когда твои подчиненные начинают полностью осознавать, на что ты способен. А если отпущу «узду», Деметрий увидит слишком многое, что бы и дальше оставаться в живых.
Не даром он блондин. Светлый луч среди темных нас – он всегда приходит вовремя, в независимости от того насколько плотно задернуты шторы.

- Доброй ночи, Кай. Рад встрече, - пару шагов, чуть сменить позицию, встать так, что бы одновременно иметь возможность в одном броске дотянуться до любого в этой маленькой камере. И в то же время суметь им не мешать, если события потекут по желаемому руслу.
Но Кайус меня не слышал и не слушал. В прочем, как всегда. Вот уж из кого горстями черпай эмоции, да не оскудеет душа дающего.

Тысяча?! Бездари! Уйма сил, минимум удовольствия и нулевой результат! Вот что получается, когда кто-то сводит личные счеты с прошлым.
- И в самом деле, хватит издеваться над красивой женщиной попусту. Марго, ответь нам на несколько вопросов, и обещаю, этот, в сущности, не плохой, но чересчур исполнительный парень к тебе не притронется. По крайней мере, кнутом и без обоюдного на то согласия.

»» 24.05.10 21:37 Вольтерра

Маркус! Я смотрела в холодные, немигающие глаза своей изощрённой смерти. Ибо я не сомневалась, что плеть, которой меня "погладил" Деметрий, можно сравнить лишь с лаской, в отличие оттого, что со мной сделают эти аристократические руки бывшего инквизитора. А также я не сомневалась, что если ко мне не вернётся дар в полную силу, умирать мне придется медленно и мучительно, так что не выдержав, я сама попрошу о смерти.Он, как и прежде коротко улыбался и коротко смотрел, этот взгляд и эта улыбка леденили ужасом и внушали страх, какой испытывают, наклоняясь над бездной. Впрочем, повелитель был как раз таким, каким и должен быть лидер - хладнокровным, жёстким, решительным, внушающим ужас.
Мы смотрели друг на друга, словно соревнуясь между собой в силе духа, и то, что я выдержала пронзительный холод его глаз, скорее всего только усилило желание Маркуса сломать и подчинить своей воле.
Переведя взгляд на истерзанную спину, к которой прилипли волосы, очень осторожно, словно не желая доставить новую боль, Маркус выуживал из ран прядь за прядью, перенося их вперёд постепенно закрывая обнаженные плечи и грудь.

- вкрадчиво потянул он с ехидно-маниакальной усмешкой. Зверь наметил добычу, и какая-то гнусная нежность и коварная томность в голосе сопровождала его движения. Проверять язык на остроту я могла бесконечно, и желание послать Маркуса к чёрту, было невыносимым, но с моих губ не слетело ни звука, я лишь судорожно втягивала густой воздух подземелья, из последних сил сдерживаясь, чтобы не прогнуться вперед, избавляя себя от его прикосновений.
А вот и Кай, для полноты картины не хватало только Аро, и беседа могла, была бы очень «душевной» Нам было что вспомнить.

- церемониальный сухой тон.

- отозвался инфернальный Маркус, меняя позицию.
Подойдя ближе, Кай бросил гневный взгляд на Деметрия.

- Волтури, умеют успокоить, - саркастически подумала я.

- неторопливый меланхоличный тон, не сулил ничего хорошего. Он чарует, как змея, перед броском.
Маркус, ты забыл, с кем имеешь дело? Или привык, к легковерным дурочкам? Верю, что кнут не коснётся моей плоти больше, как и руки твоего воина. Ты сам всё сделаешь. Более изысканно.
- Катись к дьяволу, - рыкнула я, последняя дань собственному самолюбию.
Бровь Маркуса чуть приподнялась, и издевательская усмешка вновь искривила губы, ответ его остался для меня загадкой, так как раздался стук , открылась дверь и в комнату заглянул Алек.

Маркус смерил меня многообещающим взглядом ,повернулся и вышел из помещения.

После прихода Алека с новостью о прибытии гостей, Марк поспешно оставил нас. Вот и поговорили. Ну что же! Продолжим.
- Мара, твое внезапное появление на нашей территории... Чего ты хочешь? Если скажешь причину, возможно твоя смерть будет не так мучительна и я в память о нашем прошлом убью тебя быстро.
Но во взгляде малиновых глаз была лишь ненависть.
- Кай, я повторюсь, но скажу тебе тоже, иди к Дьяволу!
Я вздохнул. - Эх, Мара, Мара. Тебе бы чуточку смирения.
Посмотрим, смогу ли я ее сломать. Я обошел ее со спины, чтобы посмотреть на раны, которые оставил кнут. Шрамы начали уже затягиваться. Я совсем легко провел пальцами по спине, вверх, вниз, будто поглаживая. Когда то я видел эту ослепительно белую спину, совершенно нагую, в другом месте и при других обстоятельствах. И снова мои мысли изменяют моему прошлому, которому уже не суждено повторится. Моему взору предстала ее не изуродованная открытая шея. И будто желая прикрыть шрамы, взяв горсть волос, которые сейчас покрывали обнаженную грудь, перекинул их назад. Они водопадом упали на спину.
Затем подошел к столу, где лежали разные инструменты. Решая, какой же выбор сделать. Мой взгляд остановился на клинке из специальной стали, которая пробивает даже кожу вампира. Почему то на ум пришли слова одного поэта.
Я сердце вылущу, дрожащее как птица
В руке охотника, и лакомым куском
Во мне живущий зверь, играя, насладится,
Когда я в грязь ему швырну кровавый ком.
Похоже, я продекламировал их вслух. Потому как глаза у Мары расширились от испуга, когда она увидела клинок в моих руках.
- Ну что? У тебя появилась хоть капля благоразумия?
На что она лишь слабо усмехнулась.
- Кай, к чему слова? Заканчивай быстрее!- прошипела она.
- Да, ты права, слова ни к чему.
С этими словами я приблизился к ней вплотную и, посмотрев в глаза, вонзил клинок прямо в сердце. Из малиновых ее глаза стали черными. Она закричала от боли. Ну наконец, хоть какие то эмоции.
Но мне было мало этого. Я хотел ощутить как оно трепыхается, словно канарейка, у меня в руках. Поэтому я провернул клинок вверх, делая разрез еще шире и, просунув руку в грудную клетку, вырвал еще живое пульсирующее сердце. Ее лицо исказила гримаса боли и, закричав еще сильнее, она потеряла сознание.
Оно лежало на моей ладони, вздымалось и опадало, пульсировало, невероятное ощущение. Забрав сердце, пока оно не начало искать свою хозяйку, я вышел из камеры, совершенно забыв о том, что там остался Деметрий. Сейчас главнее всего нужно было побыстрее поместить его в холодильную камеру. Через несколько минут сердце в контейнере лежало в моем сейфе.

»» 26.05.10 23:41 Вольтерра

Я так увлекся, что не сразу заметил чужого присутствия. Как непростительно с моей стороны...

Услышал я голос Маркуса. Он зашел в комнату, представая в таком виде, словно только что сбежал из Ада, да еще и что-то с собой оттуда прихватил. Он подошел к Маргарите и заглянул в ее лицо.

И он туда же. Маргарита все сильнее будоражила мое любопытство, не говоря уже об остальном…
Наконец, наша пленница начала приходить в себя.
- Девица очухалась. Ну как тебе наш «развлекательный центр»?

И тут влетел Кайус.

После этих слов меня одарили гневным взглядом. Надо же, и чем так не угодил ваш покорный слуга?

Почему-то мне не понравились слова Кайуса. Если это были прелюдия к действию, то я определенно перестарался. Моя кровожадность имела свои рамки, особенно в тех случаях, когда приходилось смотреть на нее со стороны. А сейчас я со стороны только видел прекрасную женщину, сильную духом и чертовски соблазнительную телом, так что руки ломало к ней прикоснуться, так, чтобы кожа к коже. Я уже был почти удовлетворен следами своего гнева, но вряд ли этого стоило ждать от Маркуса и Кайуса. В их глазах, обращенных на Маргариту, играли голодные огоньки предвкушения, которым может не прийти насыщение, пока они не уничтожат свою жертву. Но как бы мне это не нравилось, а придется делать то, что они скажут, даже через силу, под скрип собственных зубов.

Ответ последовал незамедлительно:

Наблюдая за Маркусом, я ждал его реакции, но ее не последовало, потому как в комнату вошел Алек.

И Маркус вышел… Вот так просто взял и вышел. Неужели пошел туда, куда его послала Марго? Нее, это вряд ли.

Не унимался Кайус. Но Марго была все так же неумолима.


Тон Кайуса был многообещающим. Он подошел к ее спине и провел рукой по шрамам. Потом прошел к столу с инструментами и взял клинок.

Я сердце вылущу, дрожащее как птица
В руке охотника, и лакомым куском
Во мне живущий зверь, играя, насладится,
Когда я в грязь ему швырну кровавый ком.

Эти строки прозвучали в тишине комнаты, как приговор. Не нужно было много ума, чтобы предвидеть дальнейшие действия Кайуса. Он вырезал Маргарите сердце. А мне оставалось на это смотреть. И вроде бы ничего особенно не происходило, ничего такого, чего я не мог бы предвидеть, или от чего была бы причина для волнения. Только, когда Кайус вонзил нож в ее тело, у меня дернулись мышцы на руке от предательского желания это остановить. Так что пришлось сжать руку в кулак, и напомнить себе свое положение.
И без лишних слов, Кайус покинул пыточную, унося с собой еще живое сердце Маргариты.
Я так и остался стоять посреди комнаты, охреневший поведением Кайуса и своими противоречивыми ощущений, которые приходилось душить на корню. Вот же черт!
Наверное, веной всему были ее губы, вкус которых я успел испробовать, и чего не стоило бы делать. Это состояние будило злость, добавляясь к той, которая уже во мне сидела. Я злился на Кайуса за то, что он украл у меня ее стон. Имел ли я право на эту злость? Если честно, было наплевать.
Я подошел к девушке, чье безвольное тело удерживало на весу только крепление. Марго была без сознания. В груди красовался широкий разрез, а внутри… было пусто. Я поднял руку и провел пальцем по краям этого разреза. И вот что же ты такое сделала Кайусу? А? Очень хотелось бы узнать ответ на этот вопрос, только спрашивать было не у кого. Хотя… Марго застонала, поднимая голову и открывая глаза, в которых стояло презрение... и боль. Моя рука потянулась к ее лицу, и ладонь легла на щеку. Было жаль, что это прекрасное существо так рьяно тянется к самоуничтожению. Я хотел что-то сказать, но мысли настолько заплутали, что я только продолжал молчать и смотреть в ее глаза, сжимая от злости свою челюсть.

- в хитрые посулы Кая о почти безболезненной смерти мало верилось. Слава о беспощадности Вольтури, шла далеко впереди них. Если моему существованию суждено было оборваться здесь, то единственное, что я ещё могла себе позволить, так принять эту смерть достойно. Наградив его полным ненависти взглядом, я прошипела.
- Кай, я повторюсь, но скажу тебе тоже, иди к Дьяволу!

- на его лице появилась циничная глумливая ухмылка, с притворным вздохом, он встал у меня за спиной, и лёгкими прикосновениями пальцев несколько раз провел снизу вверх, по быстро затягивающимся ранам, благодаря напитанному кровью телу. Собрав в кулак мои волосы, Кай отбросил их на спину, брезгливо прикрывая уродливые шрамы.
Через секунду, я услышала, бряканье метала за своей спиной, подавляя желание обернутся и посмотреть, что уготовил мне мой истязатель.

- проникновенно прочёл Кайус, и подошел ко мне с клинком в руках.
Дьявол! – страх пронзил всё тело, от мысли осенившей меня, видимо не одна я лелеяла все эти бесконечные столетия мысль о мести. Память о перенесённом унижении, и пережитых страданиях проснулась, как застарелая болезнь. И теперь у Кая появился реальный шанс поквитаться со мной. Много веков назад, я безраздельно завладела сердцем Кая, и если бы не вовремя успевшие раскусить мою игру его братья, сумевшие устоять против чар напущенных на них, он бы уже давно был мёртв, или всё ещё ползал у моих ног, безвольным рабом. Но шанс был упущен, и сейчас передо мной стоял далеко не тот беззаветно любивший меня юнец.

- язвительно спросил он, прекрасно понимая, что его надменный, насмехающийся тон, приведет меня в состояние ярости.
- Кай, к чему слова? Заканчивай быстрее! – бросила я, возвращая усмешку, душа в себе преступные мысли о капитуляции.

Медленно и неотвратимо, беспощадная сталь вспорола кожу, насквозь с такой же лёгкостью, с какой раскалённый нож протыкает масло, пробилась сквозь кости, погрузившись в плоть по рукоятку. Острая игла боли пронзила тело, вырывая так долгожданный ими крик. Я смотрела в торжествующие глаза Кая, чувствуя, как внутренности сплелись в ледяной ком и ухнули вниз живота, колени предательски подогнулись, только благодаря оковам держащим мои руки, я не свалилась к ногам мучителя. Провернув в ране клинок, он сделал надрез пошире, вспоров грудные хрящи, упиваясь звуками моих криков. Сквозь туман, застилавший глаза, я видела только злой, ошалелый взгляд палача, чувствовала как лезвие в ране, сменила его рука, глубоко проникшая внутрь вырывая моё сердце. Издав душераздирающий вой от злобы вперемешку с адской болью, приправленной яростью от невозможности сопротивляться, меня в который раз за эти чёртовы сутки поглотило небытиё.
Яркая, застывшая в своей неподвижности боль окутала все тело. Каждая клетка, каждый нерв, пульсирующе ныл. Сил не было, даже открыть глаза, такие легкие в любое другое время веки, сейчас навалились неподъемной тяжестью. Но открыть их необходимо, тело протестующе взбунтовалось, против прикосновения чужих рук к краям рваной раны, подняв голову, я встретилась взглядом с Деметрием, который молчаливо с каким-то сожалением разглядывал меня. Он поднял руку, коснувшись ладонью щеки, чем привёл меня в состояние ещё большей ярости.
Мальчишка! Себя пожалей! Мне бы только вынести всё это, только вернуть мои силы, и я разнесу этот замок.
От мыслей и раздражающего немого созерцателя меня отвлёк мерзкий скрип дверей.....

В пыточную я вошел уже в совершенно другом состоянии духа, нежели выходил из нее. Вроде бы, какая мелочь - всего несколько минут занимательной беседы в близкой к экстремальной ситуации, но внутреннее мироощущение уже изменилось. Либо становлюсь эмоционально расшатанным, чего очень бы не хотелось, либо просто уже превысил свою норму "приключений" в сутки. Как бы то ни было, Маргарита Фабретти от этого мало выиграет.
Пытать я могу даже обливаясь слезами искреннего сочувствия к своей жертве. Пока она не выдаст необходимую информацию.
Кстати, о слезах..
Мне только кажется, или застывший возле гостьи Деметрий, действительно трогательно поглаживает эту древнюю ехидну по щеке? Неужели еще одно юное дарование пало жертвой опытной обольстительницы? Слишком опытной, Маргарита. У семьи Волтури прекрасная память, и обидчивый нрав.
Я подошел к приютившейся в дальнем конце, сразу за дыбой, печи и зажег ее. Все-таки газовые печи и горны имеют неоспоримое преимущество перед былыми, работающими на угле. И дыма меньше, и разогреваются не в пример быстрее. И пускай, здесь оборудован компактный вариант, так сказать, на скорую руку, но мне для мелких ювелирных работ (да и чего греха таить, для сжигания тел) полутора тысяч градусов вполне хватает.
Кинув в чугунный ковш моток проволоки из технического серебра и плеснув туда же малую толику азотной кислоты – всего чуть-чуть, просто для уменьшения вязкости расплавленного метала, я поставил форму в печь и наконец-то повернулся к пленнице.
Тяжело обвиснув в оковах, тело зияло открытой ровной раной. Как раз напротив сердца.
Я выругался. Совершенно не прилично, если учитывать присутствие дамы, но, несомненно, от души. Подошел ближе, внимательно осматривая повреждение, и выругался вновь, цветистее, грубее и несколько длиннее, чем в первый. Сердца не было.
- Вижу, Кайус все-таки не утерпел.
Взгляд женщины, полный боли, уже был осмысленным. Хорошо держится. Быстро восстанавливается.
- Увы, я не имею права дать вам время и обеспечить условия для скорейшей регенерации, сеньорита. И вы сами знаете почему. Хотя мое предложение о простой, дружеской беседе все еще остается в силе, Маргарита. Помни, ты в любой момент можешь все остановить и переместиться наверх, в более уютные покои замка. Как говорят люди, чистосердечное признание…
Прервался. Негоже, насмехаться над беспомощной женщиной даже невольной игрой слов. Да и, что, гораздо важнее, тонкая проволока уже наверняка размякла. Я достал с полочки за ширмой большой шприц из огнеупорного закаленного стекла с толстой и длинной иглой, вытащил голой рукой ковш из печи и набрал кубов двадцать расплавленного метала.
И только потом заметил выражение лица Деметрия. Смесь жалости, предвкушения, и легкого оттенка брезгливости.
- Если тяжело смотреть, - сказал я ему, - отвернись.
И откинув волосы со спины, испещренной едва заметной сеточкой шрамов, быстро и без лишней боли ввел иглу между шестым и седьмым позвонком жертвы. Затем между шестым и пятым, пятым и четвертым… итак до крестца, пока не кончилось серебро.
Помню я, что это за незабываемое ощущение, когда в твоем теле растекается жидкий огонь.
- Вампир гораздо холоднее человека. Это факт. Серебро застынет быстро. И обратно его можно будет достать либо хирургическим путем, либо выдрав позвоночник. Либо не доставать, и остаться прекрасным экспонатом в нашем подвале. У тебя уже множество вариантов.
А у меня по плану были лимфоузлы. Обездвижить это одно, но требовалось еще и остановить скорое заживление.

В мрачное, затхлое, пропитанное смертью помещение вошел Маркус, коротко посмотрев на нас, он прошел к печи, стал разжигать её. Я усмехнулась тому, как умно был установлен столб, на котором фиксировали жертву. Стол со всевозможным инструментом, печь, и прочие приспособления, отвечающие требованию самого кровожадного инквизитора, Пленник видел все приготовления к пыткам, приходя в состояние ужаса и паники задолго до начала истязаний. Наконец повернувшись, Маркус шагнул ко мне, рассматривая зияющую дыру в груди, выражая своё отношение к выходке братца, глубоко неприличной тирадой.

В его неторопливых жестах, тягучей манере вести разговор, было нечто гипнотизирующее, на мгновение мне показалось, что в глазах Маркуса промелькнула странная жалость, резко сменившаяся спокойным торжеством и немым обещанием, что его работа будет не такой топорной. Помимо воли я содрогнулась от ужаса уготовленной мне доли, более искусным изувером, из-под хмурых бровей которого сверкал огневой, надменный, неумолимый как само проклятие взгляд.

- голос звучит спокойно и так обыденно, словно мы на званном рауте. Не дождавшись ответа, Маркус повернулся ко мне спиной, снова подходя к печи, неторопливо заканчивая последние приготовления. Наблюдать за его манипуляциями не было никакого желания, тем более меня итак собирались в скором времени ознакомить со всем спектром ярких ощущений, от плодов его извращенной фантазии. Опустив голову вниз, я закрыла глаза, сжимая до скрипа зубы, уговаривая себя, что сейчас будет всего лишь боль, которою необходимо вынести, если хочу выжить и отомстить.

- раздался металлический голос Маркуса, вставшего у меня за спиной, обращённого к Деметрию, подняв голову, я увидела на лице последнего, ужасающую смесь эмоций, отчего внутренний голос предательски мерзко начал поскуливать:
-Давай, признайся, и будет шанс сбежать. Дура! Умрёшь в этом проклятом подземелье, так глупо! Даже не имея возможности, прихватить одного из треклятых братьев.
Отведя волосы с моей спины, Маркус ввел иглу между позвонками.....
Ужасная, нестерпимая боль пронзила тело сверху донизу, она шла по нарастающей, и не было никакого спасения. Cобрав последние силы в кулак, я предприняла последнюю попытку разорвать надёжно удерживающие мои руки путы, но ничего кроме запредельной боли мне это не принесло. Маркус уверенно вводил раствор меж позвонками вдоль всей спины. Было ощущение, что внутри меня кипит раскалённая лава, боли было много, чудовищно много. Я захлебывалась в собственном крике, готовая рассказать что угодно, лишь бы закончить эту муку, презирая и себя за то, что допустила подобные мысли, а своего палача за изощрённую пытку. За прошедшие века, Маркус довёл своё мастерство до совершенства, став идеальным оружием. Всегда слишком собран, холоден, бесстрастен.

- констатировал Маркус, вставший ко мне лицом, почти нависая надо мной с садистским удовольствием, светящимся в глазах наблюдая, как корчится и извивается его жертва, унизительно воя в полный голос от боли.
Время изменило свой ход, растянувшись в вечность, ощущение разрывающей тело боли, стало почти привычным, я заставила себя замолчать, прекратить услаждать чужой слух.
Ещё несколько таких вечеров со всевозможными вариациями пыток тебе не пережить, - к сожалению, кроме слов сейчас, я не могла ничего противопоставить ему, хорошо понимая и пытаясь смирить свой гнев осознанием того, что пока помочь себе я не в состоянии ничем, а значит нужно ждать и терпеть щедро раздаваемые порции боли. Всё что мне оставалось, так это брызгать ядом слов, отдавая дань своей безмерной гордыне, поэтому, посмотрев в глаза Маркусу, я как можно ехиднее постаралась произнести, хотя к сожалению получилось скорей обессилено зло:
- Маркус, ты всё тот же изверг, с отвратительно разнузданной фантазией. Тебе никто не говорил, что ты убого постоянен? В конце концов, мог бы уже научиться думать, раскусывая причину появления нежелательных визитёров, не навязывая им свои извращённые «ласки». Неужели ты думаешь, что к вашему клану, может привести какая другая причина кроме мести?