Переспать на удачу

В читателях)
_________________

Прочла, как всегда, на одном дыхании. Спасибо за продолжение! Сережа - молодец, маму очень любит и пытается защитить. А Майя по прежнему любит Влада, только боится этих чувств с оглядкой на прошлое. Не хотелось, чтобы с приездом Алика возник классический любовный треугольник, где все связаны друг с другом по рукам и ногам. Надеюсь, со временем Сережа примет отца, как и Майя.
_________________

Екатерина, спасибо что пришли на "Леди". Очень нравится как Вы пишете. Читаю буквально взахлеб.

 » переспать_на_удачу_главы 12-13

Глава 12.

Теперь он мозолил ей глаза. Сидел, гад, каждый вечер на скамейке. Хорошо хоть приходил после темноты и Сереже на глаза не попадался, не хватало только сцены устраивать на глазах у всей улицы. И так весь вечер на нервах.
Хорошо, что после вечера настает ночь, а за ночью – утро. Утром надо идти на работу. И это замечательно, потому что иначе мы бы закисли в своих проблемах, а так, оправляясь на работу, можно оставлять домашние неприятности дома и наоборот. Майя Михайловна последние насколько дней была несколько мрачна и напряжена. Может кому-то и безразлично, но друг распознает, когда нужно проявить заботу. А Филипп Рудинский был ее другом. Он был моложе Майи лет на десять, но для молодого мужчины не совсем обычный. Не то, чтобы его не интересовали женщины, просто далеко не все его могли заинтересовать, и ценил он в них не сексапильность, а ум и сердце. Майя говорила, что он просто не встретил еще свою родственную душу, а тот скептически улыбался. Был Филипп высокий худой, сутулый, но жилистый, и вероятно, даже сильный. Никто никогда не знал его с этой стороны. В общении сухой и резковатый, женатый на науке, про таких говорят. Но если приглядеться, даже красивый, особенно глаза, светящиеся, умные и ласковые, когда на студентов не смотрят.
Так вот, посмотрев на Майю Михайловну несколько дней, Филипп не выдержал:
- Что у тебя стряслось. Последнее время на тебе лица нет.
Она махнула рукой:
- Так… Прошлое догнало…
- И?
- И не знаю, что делать…
- Ну, мадам Сухова, если Вы доверите мне Вашу тайну, мы могли бы проанализировать. Сама знаешь. Это же старо как мир: не понимаешь сам – начни объяснять студенту. И все сразу станет ясно.
Она невесело хмыкнула.
- Я серьезно, Майя. Расскажи, легче станет
Посмотрев на него с сомнением, женщина отвернулась, потом подумала, что может и стоит рассказать. Свежий взгляд все-таки…

***
От покойных бабушек помимо наследства бывает еще и совершенно неожиданная польза. Например, то, что все документы на въезд еще действуют, надо только билет купить, и можно лететь в родную Рашу.
Если бы Марченков не был так удручен своими неожиданно вылезшими семейными проблемами, он может и оценил, что приезд семейства Беспольских напоминал скорее старый добрый водевиль с некоторым трагическим уклоном, или даже небольшой шпионский роман. Сперва прилетел в страшной спешке, словно за ним черти гнались, сам глава семейства, вслед за ним понятно за кем погнавшаяся жена. А уже за ними дочь с важной миссией – проследить, чтобы предки не наломали дров! Хорошо, что хоть у кого-то еще голова варит. Да, Влад бы посмеялся, если бы не был так печален.

***
Впрочем, то несчастье, что постигло Вдадьку Марченкова тоже иначе, чем мелодрамой не назовешь. А что удивительного, человек уже смирился с холостяцкой жизнью, цинично плевать хотел на всякие там очаги, и вот вам. Просто зашел на это… на удачу… короче. И тут выясняется… Кошмар…
То, что Владислав узнал, полностью перевернуло его мир и заставило на всю прошедшую жизнь взглянуть по-новому. А этот новый взгляд заставлял его чувствовать себя таким дураком… Как будто глаза вдруг открылись и он увидел себя голым и жалким, сидящим в дерьме у всех на виду. И что самое обидное, он сам себя в эту грязь и загнал. За эти несколько дней он столько чего передумал, переосмыслил.
Что была вся его жизнь? Погоня за чем? Чего он старался добиться?
Он довольно-таки скотски проживший свою пустую жизнь холостяк, пусть и женатый трижды, и трижды неудачно. Что его холостяцкая жизнь? Непонятные движения, случайные подружки, большая часть из них просто шлюхи. Непонятно для чего проделываемая и не приносящая удовлетворения работа, развлечения… Даааа. Его развлечения просто верх интеллектуальной мысли! Попойки, дружки. Не друзья. Из друзей один Алька, черт его дери.
Где та интересная жизнь, которая рисовалась ему в молодости? Открытые дороги, свобода? Где? Не хотел гнить в НИИ? Думал достичь высот! Смеялся над Майкиным желанием иметь семью, над ее маленькой мечтой - сидеть с любимым мужем и детьми на диване и вместе смотреть телевизор. И ведь у нее почти все получилось. Только ее любимый оказался редкостный гад, который… Зубы сводило от отвращения к себе.
Мальчик вырос без него, взрослый мужик уже, что ж удивляться, что не хочет его знать. Он на его месте тоже не захотел бы себя знать. Майка… Как она одна, маленькая, слабая смогла вырастить сына да еще и учебу не забросить, и карьеру сделать? Как? Влад был ей бесконечно благодарен за то, что оставила ребенка, что не испугалась трудностей, что смогла, что такого сына вырастила. И вину такую чувствовал, которую не искупить.
Вышло так, что он шел по жизни, словно кто-то ему на голову горшок глиняный нацепил, и он так и ходил, ничего вокруг себя не видя. А теперь горшок разбился, и выяснилось, что в настоящем мире все совсем не так. Он шел не туда, все время не туда. Но… Господи милосердный… Удача не отвернулась от него… Он все-таки пришел, сам не зная как, пришел туда, куда ему надо было с самого начала.
И теперь ему до дрожи в руках и в душе хотелось самого простого, человеческого, того, над чем смеялся тогда – сидеть на диване в шлепанцах и смотреть телевизор, а рядом чтобы сидела Майка в халате и его сын. Хотелось есть борщи и котлеты. Котлеты! Боже мой! Да он сейчас молить на коленях был готов, чтобы его приняли в семью.
Да не берут!
И от этого всего ему хотелось выть от тоски.

***
Надо сказать, что не только Майя Михайловна наблюдала из окошка за одиноким мужчиной, сидящим на скамейке в сквере после наступления темноты. Она думала, вернее надеялась, что Сережа его не видел. Но Сережа видел, он просто не хотел лишний раз нервировать мать. Когда заметил в первый раз, еле сдержался, чтобы не выйти и не вломить этому типу как следует. Но потом подумал, что мать расстроится, и, сжав зубы, сделал вид, что ничего не заметил. А пару дней назад он даже прошел мимо него. Хотелось сказать, чтобы убирался к чертовой матери, но удержался, просто посмотрел на него… Так посмотрел, как он того заслуживает. А тот в ответ не сказал ничего, только глянул как пес побитый. Осадок у Сергея остался такой… Неприятный, неоднозначный…
А за всеми за ними наблюдал Василис. Глядя с уютного подоконника в ночной сквер, кот воспринимал мужчину на скамейке как своего бездомного собрата-кота, вымаливающего подачку. Даже жалко становилось как-то. Видел кот, как на него смотрит хозяйка, подолгу, не отрываясь. Как смотрит ее сын. Приходят в кухню по очереди, тайком друг от друга. И делал кот философские выводы, верные, непогрешимые, потому что не человеческие. У котов свои жизненные правила.

***
В день приезда Беспольский с трудом отыскал Владьку. Бегал по всем родственникам, нашел. Снял номер в той же гостинице. Не хотел возвращаться к тетке, терпеть любопытство, вежливо отвечать на их вопросы. Не до того было ему. Ждал, когда Влад придет, долго сидел в холле. Владька притащился никакой, мрачный, весь разбитый, как больной. Обнялись, пошли в бар. Выпить понемногу. Все разговоры решили отложить на завтра.
Алик Беспольский не знал, простит ли его Влад. Не знал, простит ли Майя. Это признание могло стоить ему такого куска души… Что сердце сжималось тяжелым предчувствием. И каждый миг, позволявший ему оттянуть разговор, был как глоток воздуха перед смертью. Известно, перед смертью не надышишься. Он был почти готов признаться другу в том, что натворил двадцать лет назад. Но сперва хотел вымолить Майкино прощение.
Странный каприз. А ему казалось, что по-другому просто не хватит сил отрыть рот и выдавить из себя то, что должен. Странное суеверное чувство было, что если Майка его простит, то грехи его отпустятся, и все будет хорошо. Надо ли говорить, что он страшно волновался.
Вот и вышло, что оба мужика были мрачны, подавлены и почти не спали.

***
Нелли опоздала всего на полдня. Но этого было достаточно, чтобы муж успел смыться. Дочь ее успокоила, сказала, что великие дела делаются с утра. Никуда их отец не денется. Подумаешь, в гостиницу ушел жить. Она сама не прочь уйти в гостиницу, так тут успели мозги задолбать за эти несколько часов. Завтра. Завтра найдут, проследят, выяснят. Все завтра. И нечего реветь! Что родственники подумают?!
Утро было потрачено на обнаружение местонахождения той гостиницы. А затем пошло собственно наблюдение за искомым объектом. Итак, водевиль продолжался.
Так вот, Алекс Беспольский направился в NN Университет. Где он пробыл около получаса. Оттуда вышел в сопровождении довольно красивой, одетой в деловой костюм женщины неопределенного возраста, даме могло быть и тридцать и сорок, выглядела она ухоженной и интеллигентной. После чего они проследовали в кафе, находившееся в одном квартале от вышеназванного Университета. Нелли была на грани нервного срыва.
- Я же говорила. Говорила! Он приехал к этой женщине! Эмма, я сейчас умру, нет, я ей глаза выцарапаю! А ему…Ему…
- Мама, успокойся. Это может быть просто деловой разговор. Не надо впадать в истерику.
Они припарковались недалеко от входа, откуда просматривалось все кафе, и приготовились ждать.

Глава 13.

Алексей Беспольский пришел к ней в Университет и просит уделить ему немного времени для беседы. Майя Михайловна с минуту переваривала эту информацию. Потом передала, что встретится с ним в обеденный перерыв, до которого оставалось полчаса. Если хочет ее видеть, пусть подождет. Хочет, подождет в вестибюле. Ну что ж.
Честно говоря, после приезда Владьки Марченкова, она уже ничему не удивлялась. О чем Алик будет с ней говорить? Какая разница. Он был ей безразличен, и она давно уже его простила.
А вот вид Беспольского ее удивил, даже вызвал скрытую усмешку. Нет, вы подумайте, у него пузо! И лысина уже светит, очки, нос вроде как вырос… Алька, Алька, постарел…
Она поздоровалась с ним вежливо и доброжелательно. А вот Беспольский заметно нервничал. Оглядел ее цепким взглядом при встрече, словно вобрал в себя всю и выдавил:
- Здравствуй, Майя, а ты почти не изменилась.
- Здравствуй Беспольский, ну ты... – она обвела жестом его фигуру и улыбнулась.
- Уделишь мне немного времени? – его голос был немного напряжен.
- Да, конечно. Пойдем, посидим в кафе, пообедаем за раз.
Пока шли, молчали. Он был натянут внутри как струна, а Майя просто ждала.
Не заговаривали и первые несколько минут, после того, как сели за столик, сделав заказ. Майя не выдержала и спросила первой:
- Алик, ты хотел поговорить…
Он дернулся, покраснел и пробормотал:
- Прости… Да… Хотел…
- Я слушаю тебя.
- Майя… Это трудно, мне трудно…
Она скрестила руки и спокойно ждала.
- Я… Я виноват перед тобой. Нет… Не только перед тобой… Перед Владиком я тоже виноват… Простишь ли ты меня…
- Не ожидала, конечно, что мы еще когда-нибудь встретимся, но Алик… Посмотри на меня, Алик. Я давно тебя простила.
Он поднял на нее глаза, в которых светилось и страшное облегчение, и вина, и сожаление, и слезы.
- Майя…
- Тогда, помнишь…
- Я помню… Ты знаешь… Я так жалел об этом. Всю свою жизнь. С самого первого дня. Майка…
- Знаешь, сначала я очень злилась на тебя. Обидно было до слез. А потом… То, что я делала и чего не делала… это ведь я делала сама. Никто меня не заставлял. Мои ошибки. Глупо кого-то виноватого искать, - она отпила сок, пожала плечами, - Как-то так.
Беспольский слушал, сцепив пальцы в замок у самого рта, молчал, принимая ее позицию, в которой не было места слабости, не было желания перенести ответственность на кого-то другого. Так ведут себя только очень сильные люди. И он готов был преклониться перед благородством этой женщины. Рядом с ней он просто никто. Тяжело вздохнул:
- Я столько думал… Я был такой дурак, Майка. Не соображал, что делаю, зачем… Зачем? – он потер лоб и закрыл глаза ладонью, - Я ведь любил тебя тогда, Майка. Я любил тебя Маечка…
Майя посмотрела на мужчину с легким презрительным недоверием и фыркнула:
- О чем ты говоришь, Алик? У тебя что там, в Америке крыша поехала? Любил он меня… Глупости.
А он робко взял ее руку, Майя хотела отнять, но Беспольский попросил:
- Не надо, Маечка, не сердись на меня. Я так наказал сам себя, что хуже не придумаешь. А мне еще с Владькой объясняться. Рассказывать ему, как я… Как я… Майка, как ты думаешь, он меня простит? А, Майя…
Она все-таки отняла руку. Не желая отвечать на его вопрос, спросила сама:
- Расскажи лучше, как вы там жили эти годы.
Алик Беспольский вздохнул и рассказал ей всю историю их с Владькой проживания в Штатах. Старался рассказывать коротко, не вдаваясь в подробности и не отвлекаться эмоциями. Она несколько раз переспрашивала его про Влада, удивилась, что тот был трижды женат, и все три раза неудачно, что детей у него нет. А Алик пока рассказывал, сам еще больше расстроился. Показалась ему его жизнь грустной и беспросветной, под конец пожаловался:
- Никто не любит меня, Майка, никто…
- Не говори ерунды. У тебя семья, жена, дочка.
- Эх…
- Беспольский, успокойся, все хорошо. Давай поедим уже, а то перерыв заканчивается.
- А… Да…
Доели молча. Расплатилась за себя Майя сама, хоть он и порывался, но незачем. Уже когда встали уходить, Алик робко прикоснулся к ее руке и спросил:
- Скажи… А я тебе нравился… Хоть чуть-чуть…?
На этот раз Майя уже не сдержала смеха:
- Точно у вас в Америках крыша поехала!
А он смотрел, со странной надеждой ожидая ее ответ.
- Чуть-чуть нравился, - она усмехнулась, - чуть-чуть.
Майя сама удивилась, какое счастье и просветление отразилось на его лице, он успокоился и сказал:
- Теперь я смогу сказать Владьке. Про все.
Она протянула Беспольскому руку на прощание:
- Удачи тебе, Алька.
- Спасибо Майя, счастья тебе.
Целуя ей руку, мужчина чувствовал благоговение, ему не только отпустили грехи, его благословили. Воистину, «ангел, приносящий удачу».
От дверей кафе они направились в разные стороны. Майя Сухова в Университет на работу, а Алекс Беспольский в гостиницу. Ему предстоял еще один неприятный разговор с Владом. Но теперь он не боялся. До встречи с Владькой Марченковым оставалось часа три, он решил пойти к себе в номер и поспать, бессонная ночь и нервное утро сказывалось, не мальчик уже.

***
Тем временем действие водевиля развивалось своим ходом. Вслед за Беспольским от кафе отъехал автомобиль, припаркованный поблизости. Все то время, что их отец и муж сидел в кафе с той дамой, Эмме приходилось буквально зубами держать мать, которая каждые пять минут порывалась влететь в зал и устроить «сладкой парочке» ядерный Холокост. А когда те вышли из кафе, тем более. Но рассудительная молодость победила, конечно, не обошлось без внушения:
- Мама, прекрати истерить! Это может быть просто бизнес. И тогда ты со своей бешеной ревностью будешь выглядеть крайне глупо. Прежде чем делать какие-то выводы, надо пронаблюдать дальше. И вообще, больше достоинства. Месть холодное блюдо, вот вернетесь домой, можешь его хоть в клочья порвать. А сейчас успокойся.
Нелли промолчала, но кипящая внутри страсть и ревность нуждались хоть в каком-то выходе, и она от нервности, не переставая, жевала ириски. В итоге конфетка прилипла к зубам, она больно прикусила щеку и расплакалась. Разумеется, от этого. Не из-за него же…!

***
Майя Сухова вернулась в Универ и работа пошла дальше как обычно. Где-то во второй половине дня, воспользовавшись сорокаминутным «окном», к ней подошел Филипп Рудинский:
- Нуссс, мадам Сухова, колитесь, что за заморские гости Вас посещали? В вестибюле на глазах у всего честного народа Вас дожидались?
- Боже мой, шагу ступить нельзя… И с чего, спрашивается, такой пристальный интерес к моей частной жизни?
- Как с чего? Вы, Майя Михайловна – краса и гордость преподавательского состава нашего факультета, а за красой надо бдить.
- Льстец.
- Да, - мужчина засмеялся, - И за это в аду я буду лизать раскаленные сковородки!
Теперь смеялись оба.
- Ладно… Как твои дела, Майя?
Она махнула рукой и как будто потухла:
- Да так… Все так же…
- Понятно. Ну что, мадам, не созрели для совместного анализа?
Что ж. Была, не была.
- Созрела. Пойдем, присядем где-нибудь, в двух словах не расскажешь.
Разговор вышел долгий. Они устроились в пустой аудитории, запасшись стаканчиками с кофе и шоколадными батончиками. Майя все не решалась начать, а потом потихоньку как-то поехало, и она смогла рассказать все с самого начала. Филипп слушал внимательно, не перебивая, иногда, когда она замолкала, задавал уточняющие вопросы. Закончив свой рассказ, она честно чувствовала себя вымотанной, словно целый день мешки таскала. Несколько минут молчали оба. Потом Филипп, облокотившись на спинку стула и покачивая головой спросил:
- А скажите-ка, мадам Сухова вот что…
- Что?
- А знали ли Вы, мадам, что Петренко в вас влюблен? А Фомин, Белецкий, Павловлюченков? А? А еще Сванидзе, Шлемов, Абрамян, Деканосидзе?
- Что… Ну, Сванидзе вообще во всех влюблен. А остальных-то чего было приплетать? Особенно дедушку Деканосидзе?
- Угу. А что покойный Кожин, хоть ему и было за восемьдесят, когда я здесь появился, тоже был в вас влюблен?
- Что… бред… Глеб Давыдович… Бред.
Он кивнул, словно ее реакция подтверждала какую-то его теорию.
- А знали ли Вы, мадам, что Ваш покорный слуга был в вас влюблен?
- Нет… Нет… Ты шутишь…
Только поднятые брови в ответ.
- Глупости… это все мои коллеги… Ты мой друг! Филипп… Это шутка?
- Успокойся, Майя, конечно, мы друзья. Я давно понял, что дружить с тобой куда лучше.
- Филипп…
- Да, - он широко улыбнулся, - Другом быть гораздо лучше. Но я это к чему тебе говорю, Сухова, понимаешь?
- Откровенно говоря, нет.
- Темнотаааа… Так вот, Маечка Михайловна, анализ наш мы начнем с самого начала, с азов, так сказать. Ты говоришь, что была черти сколько лет была для этого твоего Владика другом? Заметь, другом, а не подругой. Так?
- Так.
- А потом вдруг хочешь, чтобы он взял и влюбился в тебя. Он, говоришь, не замечал, что ты его любишь, должен был сам догадаться, а ты молчала, как партизан? Как же он, спрашивается, должен был догадаться, если ты молчала. Он видел в тебе друга, а друг – это друг, в него не влюбляются. Наоборот, твой Владик, если бы и заметил, что ты как-то не так себя ведешь, постарался бы сделать вид, что ничего не происходит. Это я тебе как мужик говорю.
- Ну да! Конечно! Вот прямо так, подойти и сказать? Никто так не делает.
- Уфффф… Что вы за народ, бабье! Никто так не делает, - передразнил он ее, - Кому надо, еще как делают! Подходят сами и берут быка за вымя! И не ноют потом всю жизнь, что ихнюю любоффффь не заметили.
Майя надулась.
- Ладно, ладно, не дуйся, это я так…
- Еще друг называешься…
- Вот потому что друг, потому и говорю. Ты мне лучше вот чего скажи. А с этим Беспольским-то ты зачем мутила?
- Хотела, чтобы Влад ревновал…
- Вот только не надо мне сейчас этого детского лепета про ревность, - Филипп ехидно улыбнулся, - С первого же раза, как увидела, что не действует, надо было менять тактику. Признавайся, давай. Нравился он тебе, что ли? Да?
- Не знаю… Не хочу об этом говорить.
Майя нахмурилась. Мужчина понимающе кивнул.
- Тогда скажи вот что… Нет, об этом потом. Я вот что заметил, Майя. Когда ты говорила про Беспольского, ты была совершенно спокойна, так, что-то легкое может проскочит… Стало быть он тебе безразличен. Так?
- Так.
- Угу. А как про Владика твоего заходит речь, так ты прямо сама не своя. Эмоции так и хлещут. Хочу тебе сказать, мадам Сухова, что ежели ты обиду на него все двадцать лет держишь так, как будто это было вчера, это, матушка, о многом говорит… Это диагноз, матушка.
- И что за диагноз.
Она уже поняла, что сейчас скажет Филипп, но знала, что выслушать его нелицеприятные откровения надо. Сама затеяла.
- А то, Майя, что у тебя к нему до сих пор сильные чувства.
Оставалось только согласиться.
- И теперь, возвращаясь к тому, что я хотел спросить… Майя Михайловна, позвольте вам задать вопрос интимного свойства. Чисто в целях анализа и как друг.
- Задавай, - вяло ответила она.
- Ну, тогда скажите, девушка, вот что. Романов за Вами замечено не было, замуж не вышли… Что за двадцать лет, что ли… Ни-ни? Никакого секса? В книгу рекордов Гиннеса собрались?
- Не придуряйся! Просто не хотела ни с кем любовь крутить.
- А… Ну тогда я спокоен. В книгу рекордов тебе не попасть…
Филипп с минуту смеялся, отбиваясь от рассерженной Майи. Потом угомонился:
- Ну, не фырчи, как рассерженная кошка. Это же в целях анализа. И кстати, это тоже диагноз. За двадцать лет не найти никого! Будто все мужики кругом вымерли. Это, матушка, тот еще диагноз.
- Я просто…
- Что, просто? Вот-вот. Просто никого вокруг не видела. Это я к тому, что чувства твои к этому Владику Марченкову никуда не делись. Конечно, ты будешь сама решать, я просто анализирую то, что ты мне рассказала. Это твоя жизнь. А теперь позволь, так сказать, наложить мое резюме.
- Говори уж.
- Знаешь, из всего этого у меня сложился вывод. Жизненный ПАРАДОКС. Представь себе, Майя, но то, что вы тогда с этим твоим любимым Владиком не поженились, было большой удачей именно для тебя.
- Это почему же?
- Ах, дорогая, это элементарно. Ну, поженились бы вы тогда, и что было бы?
- Что?
- А то, что он тебе всю кровь бы выпил. Ты бы ему в глазки заглядывала, пылинки сдувала, стелилась ковриком, а он мотался как мартовский кот. Что за семейной счастье тебя с ним ждало, сама подумай. Да еще и непременно попрекал бы всю жизнь тем, что из-за тебя ахххх, каких возможностей лишился, наступил на горло своей песне и т.д. и т.п. И еще, ты рядом с ним всегда чувствовала бы себя ущербной. Тебе это надо было? А теперь что мы видим?
Спорить с ним было трудно.
- А теперь этот тип каждый день сидит у тебя под окнами, как бездомный барбос. Все, Майя Михайловна, теперь власть поменялась – скидывай сапоги! Теперь его очередь тебе в глазки заглядывать. Теперь он твой с потрохами. Хочешь – бери, не хочешь – выкинь. Тебе выбирать, надо оно или не надо.
Вот она и думает, выбрать бы еще, надо оно или не надо. Они просидели молча минут десять. Майя осмысливала, а Филипп просто смотрел в окно. Потом Майя проговорила:
- Спасибо тебе, Филипп… Ты прости… что я ничего не замечала…
- Ой, успокойся, ради бога. Твоим другом быть намного лучше. Что может быть лучше свободного человеческого общения?
- Филипп…
- А женщину свою я просто пока не встретил. Вот встречу, тоже буду у тебя совета просить.
- О, я тебе насоветую, даааа!
- Я как-то не сомневался, ехидная Вы наша. Ладно, удачи тебе.
- И тебе удачи.
Сорокаминутное окно в расписании закончилось, они разошлись по делам. Филипп думал про себя, что все бабы ужасные дуры, даже если они доценты, умницы и просто отличные люди. А Майя думала, что парадоксы в жизни, конечно, интересные вещи, но лучше бы они случались не с ней, а «где-то далеко в горах, только не в нашем районе». Решать ей совершенно ничего не хотелось. Вспомнила Беспольского и, как ни странно, улыбнулась. С высоты прожитых лет ее дурацкий роман с ним казался таким… глупым и безвредным. Не неприятным, нет. Но не оставившим в ее душе следа. Она улыбнулась снова. Может и правда, ей стоит поблагодарить Альку за то, что он тогда вмешался?

Спасибо за продолжение! Как хорошо, что у Майи нашелся человек, который открыл ей глаза.
___________________________________

Екатерина, спасибо за продолжение!
Вся троица переоценивает свои жизни...
Майе повезло с другом. Филипп заставил её посмотреть на прошлые события совсем с другой, неожиданной стороны!
Мужикам в Америке точно крышу снесло
Приехал Алик и завел ту же песню про никто меня не любит. А счастье долгие годы рядом с ним - активная верная любящая жена и прекрасная дочь!
Владик решил пробраться в семью Суховых, мозоля глаза и давя на жалость виноватым униженным видом. Но пока я не вижу у него больших чувств к Майе, просто одинокий мужик хочет жизненной стабильности, тепла, уюта и пресловутых котлет. А кот Василис наблюдает, мотает на ус и, кажется, первым простит непутевого кошака Марченкова.
___________________________________

спасибо за продолжение!!!!
_________________

Спасибо за продолжение
Жаль что такая умная и интересная женщина себе "похоронила"

 » переспать_на_удачу_главы 14-15

Глава 14.

День великих откровений еще не закончился. Беспольский встретил Влада Марченкова в холле гостиницы, и мужики пошли посидеть в бар. День Влад потратил на то, чтобы приобрести кое-что для развития своего будущего бизнеса. Единственное, что он почерпнул из жизни в Штатах, так это то, что долго сидеть без дела нельзя, ибо деньги имеют обыкновение кончаться, а без денег сами знаете. Алик хоть и готовился сегодня к разговору весь день, но принять для храбрости ему было необходимо. Впрочем, Владу тоже было необходимо, чтобы суметь услышать то, что друг собирался рассказать.
После пары глотков Алик понял, что дальше тянуть нечего, прочистил горло и начал:
- Владька, я вот что… Что хочу тебе сказать…
Владька был хмур и смотрел внимательно в свой стакан.
- Говори, валяй.
- Кхммм… Если бы это было так легко.
- Говори уже, - поморщился Влад.
- Я про Майю…
- Я уже понял.
- Влад, я тогда… Бллллиин… Короче, тогда я стал за Майкой… Тьфу! Надо еще выпить…
Выпили еще. Алик тяжело вздохнул и начал рассказывать, как в прорубь нырнул:
- Я тогда специально… нарочно встал между вами. Заметил, что она начинает тебе нравиться и…
Влад хмыкнул:
- Нарочно… Так она что, совсем что ли тебе не нравилась?
- Нет. Нет. Она мне нравились, очень нравилась… - он затряс головой, - Любить-то ее я как раз-таки любил… Как выяснилось потом. Я и сейчас еще… Но не в этом дело. А в том, что, заметив твой зарождающийся интерес к ней, я встал между вами.
- Если ты ее любил, тогда о чем ты…
- Владик, то, что я сделал, называется подлость. Потому что я с самого начала не планировал иметь с ней ничего серьезного. Я знал, что она тебя любит, но в тот момент мне казалось, что она тебя недостойна. Нет, не так… Черт…
Алик как-то странно то ли простонал, то ли промычал, будто у него вдруг заболели зубы. Не зубы, конечно, а совесть запоздалая.
- Она замечательная девчонка, добрая, умная, правильная, красивая… - голос его дрогнул, - Просто мне тогда мне казалось, что… Что… В общем, слишком соблазнительным казался шанс выехать.
Влад только кивал, не гладя на него. Он и сам этим грешен. Ему тоже все глаза застила эта возможность вырваться, казалось, что это один шанс на миллион. Перед этим шансом меркло все. Потому он слушал друга молча, добавить было нечего.
- Прости. Мне казалось, что мы с тобой заслуживаем лучшей доли… Да… Благие намерения… - он вздохнул и опрокинул еще стопочку, - Тогда я влез между вами и просто спровоцировал ее. А тебя познакомил с Роксой. Ну а дальше… дальше вышло, как вышло. Сам все знаешь.
- Ты мне вот что скажи. Ты любил ее?
Алик посмотрел другу в глаза и признался:
- В тот момент я еще не понимал, но потом, после того как спровоцировал ее, чтобы она меня бросила… И особенно после, уже когда женился на Нельке… Вот тогда-то я понял…
- А она? Она тебя любила?
- Нет. Не любила. Обижалась на тебя, и со мной была тебе назло.
Владу стало даже жаль Алика. Приятного мало, когда ты знаешь, что с тобой встречаются только для того, чтобы досадить кому-то или вызвать его ревность.
- Но ты ей хоть нравился?
Беспольский бессильно пожал плечами и криво улыбнулся:
- Она сказала, что чуть-чуть… чуть-чуть нравился.
Марченков молчал долго, Алику стало не по себе.
- Владька, прости меня, если сможешь. Но если не сможешь… Я пойму…
- Что тут сказать… Обвинять тебя в том, что я не видел в ней женщину? Не хотел видеть ее любви, и сам от нее отказался? Легко отказался. Прямо как в басне, - он мрачно хохотнул, - Собака шла по мосту, а кость во рту держала… Позарился на пустое… Тоже ведь думал, что достоин лучшей доли. За это мне тебя винить нечего.
Он опрокинул стакан, выпив его содержимое одним глотком. Потом налил еще. Чтобы говорить правду, надо было набраться сил.
- Что все вышло совсем не так, как мы себе по глупости, да по молодости представляли? Так это жизнь. За это тоже, кроме как самого себя, винить некого. Ты если и виноват, то только перед Майкой.
Алик сидел, закрыв ладонями лицо и покачивая головой.
- Я виноват, виноват перед ней, Владька… Но я был тогда так счастлив, когда… Так счастлив, как никогда потом. Вот только счастье мое было ворованное и недолгое…
Он провел ладонями по лицу, словно стирая с него воспоминания:
- Владька, она меня простила… Удачи мне пожелала… Владька…
Влад улыбнулся одними губами:
- Ну, раз пожелала, значит, будет тебе удача. Вот бы она меня еще простила…
Выпили еще.
- Влад… А что сын?
- Что-что… Знать меня не хочет.
Теперь уже они замолчали надолго. Негромкая грустная музыка лилась из динамиков, настроение у обоих было невеселое. Потом Алик выдал-таки свою мысль:
- И все-таки, повезло тебе. Не зайди ты тогда к Майке попрощаться, не было бы у тебя сына. И не зайди ты сейчас ее проведать, так ничего бы и не узнал.
- Эх… Мне повезло тогда, в пятом классе, когда Майка со мной дружить стала. А я, дурак безмозглый, ни черта не понял, ни тогда, ни потом. Не понял своего счастья…
Вздохнул, переживая заново то страшное опустошение, что навалилось на него, когда Майка велела ему убираться из ее жизни.
- Давай напьемся, что ли…
Алик чувствовал себя как помилованный преступник, неожиданная свобода для которого еще толком не ощущается, зато есть остаточный страх, что все может повернуться вспять. Потому предложение напиться было воспринято с энтузиазмом.

***
В тот вечер на имя Нелли и Эммы Беспольских в этой же гостинице был снят еще один номер, в котором и поселились две бдительно следившие за мужем и отцом дамы. Успокоилось всё только когда пьянючие господа Марченков с Беспольским, важно покачиваясь, расползлись по своим берлогам.
Главный наблюдатель Эмма, проследившая за тем, чтобы объект Х (т.е. папа Алекс) успешно добрался до места, разбудила мать, которая от нервного перенапряжения вместо того чтобы бдить, просто заснула на посту в холле, пуская слюну по подбородку. Отправила неудавшуюся агентшу спать в номер. Хотела было пойти в бар, но передумала, тоже пошла спать, бормоча по дороге:
- И вот что бы они делали без меня? Как дети. Ни на минуту нельзя оставить без присмотра.
Да здравствует молодое поколение, выбирающее пепси. Ибо пепси хоть и способно растворить стенки кишечника, зато мозги, мозги-то как прочищает!

***
Майя выглядывала в окно кухни весь вечер. На скамейке в сквере никого не было. Странное дело, она почему-то огорчилась. Стало даже как-то грустно, словно чего-то не хватает… Ушла к себе в комнату и улеглась спать.

***
Последняя мысль, промелькнувшая в пьяной голове Беспольского, была - завтра зайти попрощаться с Майкой перед отъездом и поблагодарить ее за всё.
А Владька Марченков все ворочался с боку на бок. Залитые водкой мозги никак не могли выловить причину беспокойства. Потом она все-таки всплыла - он же хотел пойти к Майке, хоть на окна глянуть… Но мысль мелькнула и утопла. Владика утянуло в сон.
Эмма перед сном прикидывала, как бы ей в обход матери уже выйти на связь с отцом и предупредить его о готовящейся экзекуции. Дочери по странному капризу природы всегда любят отцов.
Нелли просто уже спала. И снились ей разные кошмары, в которых она то убивала своего любимого Алекса изощренными способами, то смотрела, как он целует ту, другую бабу. Трудно сказать, что вызывало у нее более бурный отклик, сама ответить не могла, ибо была в анабиозе.
Сережа Сухов тоже смотрел вечером в окошко. И думал:
- Убрался, наконец. Вот и пусть катится туда, откуда пришел. Скатертью дорога. Сдался он нам, жалеть не будем! – но непонятное послевкусие все-таки оставалось.
А Майя Сухова не чувствовала ничего. Ни-че-го. Опустошение. Все. Ушел. И хорошо. Не долго-то и пытался… Все мужики такие, никто не заслуживает доверия. Ничего, завтра будет новый день, а потом еще один новый день, и еще. И все забудется.
У одного Василиса все было прекрасно. Он знал то, что знал, ибо кот был мудр и провидел истину.

Глава 15.

Алексей Беспольский снова пришел к ней в Университет и просит уделить ему немного времени для беседы и готов подождать в вестибюле. Дэжа вю какое-то… Майя Михайловна с минуту переваривала информацию. Потом передала, что встретится с ним в обеденный перерыв. Вроде обо всем поговорили, что еще могло случиться?
На всякий случай Майя встретила его слегка настороженно. А вот Алик Беспольский просто сиял. Поздоровались, он даже галантно поцеловал ей ручку. Майя не выдержала:
- Беспольский, прекращай, меня и так сплетнями замучили.
Тот понимающе улыбнулся:
- Ладно, ладно, пошли в кафе?
И они пошли в то же кафе, что и вчера.

***
За их передвижениями опять следил автомобиль. А в автомобиле – доведенная до белого каления преступным поведением мужа Нелли и уставшая сдерживать ее агрессию Эмма. Нелли сегодня уже не жевала ириски – вчера здорово прикусила щеку. Это делало ее еще более раздражительной, все-таки сладкое улучшает настроение женщин в любых ситуациях. Сегодня она просто истекала ядом:
- Нет, ты посмотри, посмотри на этого старого павлина! Ты посмотри, как он хвост распушил! Бизнес говоришь?! Брехня! Да он к ней помидоры подкатывает! Ты посмотри, нет, ты посмотри!
Эмма на эти реплики не отвечала, потому как ответ Нелли все равно не требовался, она прекрасно обсуждала все сама с собой. Дочь в это время усиленно размышляла, чем бы отвлечь разъяренную мать от созерцания того, как папа любезничает с той дамой из NN Университета. И в какой-то момент упустила ситуацию. Буквально на полминуты, но этого оказалось достаточно.

***
Сегодня Беспольский был весел и напоминал того Алика, которого Майя знала со времен первого курса. Они даже повспоминали те блаженные времена, когда их троица еще была не разлей вода, и никакие карьерные планы и любовные дела им жить не мешали. Он сразу рассказал ей, что признался во всем Владьке.
- А он что? – спросила Майя, слегка напрягшись.
- Ты знаешь… Он сказал почти тоже, что и ты. Что он сам во всем виноват. Сказал, чтобы я у тебя прощения просил.
- Я же тебя уже простила, - удивилась Майя.
- Простила… Маечка, благослови тебя Господь, сняла ты с моей души камень. Счастья тебе желаю огромного.
- Спасибо, Алька, и тебе тоже.
- Эх, Маечка, а я несчастлив. Ты знаешь, они ведь… Нелли… Я… В общем, безразличен я ей. Ее не интересует, что я чувствую, главное, чтобы исправно деньги зарабатывал. А что у меня на душе, чего я хочу, или не хочу… Эх-х-х-х… Я для них просто кошелек. Безразличен я им. И жене и дочке, - он взял ее руку в свои, легко погладил и поцеловал, - Никто меня не любит, Маечка… Никому я не нужен…
Как раз в этот момент двери кафе резко распахнулись, и в зал влетела Нелли. Беспольский привстал и открыл рот от изумления:
- Нелли… Ты как здесь оказалась…?
- Это ты мне скажи! Как ты здесь оказался?! – прошипела она, глаза ее горели как у дикой кошки, в них светилась жажда мести, ревность, обида, боль разбитой любви и желание вернуть своего мужчину, во что бы то ни стало.
Зал кафе был небольшим и полупустым, времени на размышления особо не было. Пока Нелли шла через зал к их столику, Майя взглянула на Беспольского, ошарашенного внезапным появлением жены, улыбнулась ему и сказала:
- Никто не любит, говоришь? Ну да, ну да! Не профукай свое счастье, удачи тебе!
Потом встала и обратилась к подошедшей Нелли со словами:
- Не сердитесь, он ждал здесь Вас. Всего Вам наилучшего.
И так же весело улыбаясь, пошла к выходу. Не каждый день становишься свидетелем подобной сцены, достойной латиноамериканского сериала, В дверях на нее чуть не налетела высокая девушка лет восемнадцати, подозрительно похожая на Алика Беспольского. Девушка бросила быстрый взгляд на бурно жестикулировавшую парочку за дальним столиком, потом вновь взглянула на Майю Сухову и вдруг широко ей улыбнулась:
- Здравствуйте, я Эмма Беспольская, дочка этих двоих, - качнула головой в сторону шумного столика, - А вы та самая знаменитая Майя Сухова?
- Здравствуйте, да, это я, - Майя протянула девушке руку, та с готовностью ее пожала.
- Мне очень приятно, рада Вас видеть.
- Мне тоже.
Они обе оглянулись на выяснявших отношения Беспольских, и Майя поняла, что самое время ей уходить:
- Ну, мне пора, - кивнула девушке и быстренько исчезла.
А сцена, разыгравшаяся в мирном кафе, была достойна более пристального внимания. Когда Майя отошла от столика Нелли с размаху плюхнулась на стул напротив своего блудного мужа, который все еще не верил свои глазам:
- Нелька… откуда ты здесь?
- Не ждал, да! – так могла шипеть рассерженная пантера.
- Нелька, ты что… сорвалась за мной…
- Думал, уедешь на блядки в Россию, и я ничего не узнаю?! – шипение стало на тон выше.
- Нелька, ты что? Совсем рехнулась? Какие блядки?
- Бросить меня решил, да?! – нервы у Нелли сдала окончательно, в голосе появились истеричные нотки.
- Нелли!
- Подлец! Я тебе всю свою молодость отдала! А ты?! Что, постарела, решил меня бросить?! Да?! – Нелька наконец разрыдалась, - Ненавижу! Моей любви тебе мало?! Мало?! Да?!
- Нелли, уймись… - он пытался взывать. Пытался.
- Двадцать лет… - она было притихла всхлипывая, а потом взорвалась с новой силой, - Бросить нас с дочкой решил?! Тебе наплевать, что мы тебя любим?! На приключения потянуло?!
Вся эта ситуация была для Беспольского как удар обухом по лбу. Он круглыми глазами смотрел на рыдающую жену, на дочку в дверях, и до него медленно-медленно доходило. В какой-то момент ему стало смешно, но мужчина видел, жена всерьез расстроена, и не в состоянии оценить весь комизм ситуации. А Нелли между тем уже немного успокоилась и стала говорить тише, почти шепотом, но зато и горше были теперь ее откровения:
- Я всегда замечала, что ты равнодушен ко мне, с самого первого дня. Видит Бог, я старалась, старалась пробиться к тебе. Но ты всегда был закрыт. Не желал меня пускать в свой проклятый внутренний мир! Я надеялась, может хоть через постель… Но и тут ты умудрялся отгородиться. Только тело. И никогда душа. Никогда! Не любил меня никогда.
Он замолчала, глядя в одну точку, видимо много сил отняло это признание. Алик только глазами хлопал. С этой стороны он вообще никогда на жизнь не смотрел. Выходило, что это он монстр бездушный. Черствый, эгоистичный пользователь, не желающий знать ничего о чувствах близких людей. Даааа…
К ним подошла Эмма, с тревогой взглянула на родителей. И столько любви и заботы он вдруг увидел в глазах дочери, что устыдился своих слов, сказанных Майе, устыдился этих малодушных жалоб размякшего слабака. Его-то, оказывается, любят. И жена, и дочка. Его, оказывается, любят настолько, что бросили всё и примчались вслед за ним на другой конец света. Что его, оказывается, боятся потерять. Что он не просто бесплатное приложение к бизнесу, а еще и любимый муж и отец!
И вывод напрашивался только один. Что ему можно просто позавидовать, как ему в жизни повезло! Да он просто счастливчик! А он-то дурак слепой…
Ай да Майка… Ай да ангелок…
Нелли все еще всхлипывала:
- Не нужны значит стали… Бросить нас решил…
Тут в нем проснулся мачо. Он грозно шикнул на жену:
- А ну перестань. На тебя все смотрят. Сейчас же пошли отсюда, - вытащил ее из-за стола и подхватил под руку.
Скандальное семейство наконец-то покинуло кафешку. Нелли хоть и чувствовала себя вымотанной, но запал у нее еще оставался, и время от времени из нее начинали сыпаться новые жалобы и обвинения. Беспольский на ее обвинения в основном молчал, но старался обнять жену, и держал ее бережно, терпеливо пережидая очередную порцию обидных слов. Что ж, он заслужил. Нельзя быть таким слепым (в исполнении Нелли это звучало скорее как «тупая задница»).
Эмма, с тревогой наблюдавшая за ними вначале, теперь успокоилась и, помахав папе с мамой ручкой, сказала:
- Ну, меня ждет шопинг. Пойду-ка я, пройдусь по магазинам, родственников навещу… А вы тут не поубивайте друг друга. Пока.
Девушка ускользнула по своим делам, а чета Беспольских продолжила выяснять отношения.
Сначала они посидели на скамейке на улице, говорили. Потом в машине, потом посидели на диване в вестибюле гостиницы, снова говорили. Потом он предложил поужинать в ресторане. В ресторане тоже говорили. Говорили о том, чего никогда не касались раньше, думая, если обходить эти темы, то можно на них закрыть глаза, словно их нет. Нельзя, потому что недоговоренное всегда стоит между людьми сомнениями и непониманием.
Он рассказал ей все, чего не рассказывал раньше, про их институтскую дружбу, про его подлость по отношению к Майке, про чувство вины, и вообще, про чувство (не все, конечно, все рассказать нельзя было). Про то, как приходилось нещадно ломать себя, чтобы выжить в той Америке. Про то, как страшно осознавать себя ущербным и жалким. Про то, что ощущал себя одиноким и никому не нужным. Ни ей, ни дочери.
А она тоже рассказала то, о чем вообще молчала всю жизнь. Про то, что он понравился ей с первого взгляда, что хотела его заполучить любой ценой. Надеялась, что сможет покорить его, стать для него единственной любимой. Про то, как страшно переживала, видя, что он надрывается и ломает себя, как всеми силами старалась помочь. Как боролась с той стеной, что он вокруг себя выстроил. Как горько было признать свое поражение, потому что полюбила его больше жизни. Как потом смирилась, перестала к нему лезть, и просто была рядом, любя его издали и ожидая с глупой надеждой, что может быть, его сердце все-таки оттает. Как дочка переживала за них, даже ушла отдельно жить, чтобы дать родителям возможность как-то наладить свои отношения.
И выходило, что они просто живущие рядом одинокие люди, которым и нужно-то всего ничего – немного тепла друг от друга.
Кончилось это тем, что мачо, проснувшийся в Алексе, нежно погладил жену ладонью по щеке, коснулся пальцами губ и спросил шепотом:
- К тебе или ко мне?
- К тебе, - задыхаясь, ответила Нелли, - У меня в любой момент может Эмма прийти.
Что сказать, финал водевиля был достоин Толстого и Достоевского.

***
Странное дело, после той сцены в кафе настроение у Майи Суховой было приподнятое весь день. Даже как-то отошли на задний план собственные проблемы. Она готовила ужин – тефтельки, Сережа любит, да и Василис тоже. Кот сидел рядом на стуле и внимательно следил за тем, как хозяйка лепит из фарша шарики, провожал взглядом каждый аппетитный колобок, отправлявшийся на сковородку. Майя негромко переговаривалась с пушистым рыжим экспертом по вкусным мясным блюдам и мельком, уже по привычке поглядывала в окно. Нет, она не надеялась увидеть там никого на скамейке, она знала, что на скамейке никого не будет. Во всяком случае, того, кого она не ждет.
И вдруг застыла. Там он. Сидит на скамейке. Сердце замерло, а потом заколотилось как бешеное. На лицо неожиданно наползла улыбка. Кот уставился на нее, наклонив усатую морду набок и как-то даже умудрился хитро прищуриться. Тут она спохватилась:
- Нечего на меня так смотреть, Василис. Никого я не ждала.
- Да что ты? А я и не сомневался, - ей показалось, что кот изобразил ехидную ухмылку. Не только чеширские коты умеют улыбаться.
- И нечего так ехидно улыбаться. А то получишь одну вермишель вместо тефтелек.
- А вот это было жестоко! Лишить меня тефтелек! - кот обиженно отвернулся, сполз со стула и, задрав хвост, важно покинул кухню.

***
Сергей тоже заметил, что пост на скамейке этим вечером не пустует. С некоторой тревогой незаметно наблюдал за матерью, она сегодня была весела, шутила. Ну раз так… Сделаем вид, что ничего не происходит.

***
На это раз повидаться с Майей Михайловной Суховой в NN Университет пришла Эмма Беспольская. Когда Майе Михайловне передали, что еще кто-то из семьи Беспольских пришел к ней, просит уделить немного времени для беседы и готов подождать в вестибюле, она просто расхохоталась. Конечно, она встретится, у нее двадцать минут свободного времени, сейчас спустится в вестибюль. Филипп Рудинский, случайно оказавшийся рядом, не мог удержаться, любопытство оказалось сильнее. Он пошел вслед за Майей.
Майя Михайловна спустилась в огромный холл родного Универа, где ее ждала дочка Алексея Беспольского. Откровенно говоря, женщина недоумевала, зачем она могла понадобиться этой девушке. А Эмма Алексеевна Беспольская тем временем разглядывала доски с разнообразнейшей информацией, висевшие на стенах. Увидев Майю Сухову, улыбнулась и пошла навстречу
- Добрый день, Майя Михайловна.
- Добрый день.
- Я пришла поблагодарить Вас.
- За что?
- О, благодаря Вам родители помирились, они… Знаете… Как будто наконец смогли увидеть друг друга. Спасибо.
- Ох, - Майя отмахнулась с улыбкой, - Я ничего не сделала.
Эмма еще раз осмотрелась вокруг:
- Здесь учился папа?
- Да. Мы здесь учились. А сейчас я здесь преподаю.
Эмма кивнула. Майя заметила интерес девушки к происходящему в холле и спросила:
- А ты? Какие у тебя планы.
Девушка только собиралась ответить, как вдруг ее взгляд сфокусировался на чем-то за спиной Майи. Майя обернулась, к ним подходил Филипп. Вид у него был неожиданно заинтересованный. Подошел, поздоровался. Состоялось взаимное чопорное представление участников этой сцены, достойное викторианского романа. И тут Эмма, стрельнув в Филиппа Павловича Рудинского плазами, спросила Майю Сухову:
- А скажите, у вас иностранные студенты учатся.
Майя только собиралась ответить, как вместо нее заговорил Филипп. Он слегка насмешливо оглядел девушку и мягко, но уверенно ответил:
- Да, но это не каждому по зубам. Тем более…
Договаривать не стал. Мол, сама пойми. Эмма выпрямилась, задрав подбородок и слегка прикусив губу, смерила его оценивающим взглядом с ног до головы, а потом выдала:
- Вы, господин Рудинский, плохо знаете Беспольских. До свидания, Майя Михайловна. Я не прощаюсь.
Бросила ему еще один взгляд, в котором ясно читался вызов, и ушла. Слегка ошарашенная Майя взглянула на своего коллегу и друга. Тот пристально и как-то хищно смотрел девушке вслед. Куда делась его флегма, его сутулость, руки в боки уперты, даже ростом выше стал. Потом словно пришел в себя и повернулся к Майе, пытаясь вести себя, как ни в чем не бывало. Но поздно, она-то все заметила.
- Быка за вымя, говоришь? Ну-ну… - подумала Майя, а вслух ехидно спросила, - Вам на лекцию не пора, господин Рудинский?

Спасибо за прекрасное продолжение сцена в кафе умилила. Какие мы женщины бываем ревнивыми. Чувствую, скоро Америка лишится нескольких своих граждан.
___________________________________

Екатерина, спасибо за продолжение!

Бурная ссора очень помогла, и наконец-то в семье Беспольских царит мир и любовь! А дочка положила глаз на препода Рудинского, причем взаимно
Похоже, кот Василис в этой истории самый мудрый! Он уже знает, чем всё закончится
___________________________________

 » переспать_на_удачу_главы 16-17

Глава 16.

Вечером пошел дождь. Майя тревожно выглядывала в окно. Сидел он. Сидел там, под дождем. Как немой укор. В конце концов, не выдержала, накинула плащ, взяла зонт и вышла. Когда она уже была в дверях, ее окликнул Сережа:
- Куда на ночь глядя? Дождь во дворе.
- Мне надо…
- Какого черта! – взбеленился сын, - Пусть катится к себе! Нечего сидеть тут, давить на жалость!
- Сережа! На улице дождь.
Сын зло фыркнул и ушел к себе в комнату.
Дождь припустил сильнее, Влад успел промокнуть, но не хотел замечать этого. Он сидел здесь, вспоминая, как провожал Альку. Вид у Альки теперь был умиротворенный и слегка смущенный одновременно. Будто отгреб от жизни подарок, но сам еще толком ничего не понял. Повезло парню, его Нелька рядом с ним, в глаза смотрит, пылинки сдувать готова. Дочка… Тоже с ним… Эх…
Майю он заметил не сразу, был погружен в свои мысли, только когда она подошла вплотную. А как заметил, задохнулся от неожиданности, онемел.
- Влад, иди домой.
- Нет, - мужчина качнул головой, потупился.
- Влад, дождь на улице.
- Ничего, - не поднимая головы.
- Влад… Чего ты хочешь…
О, он много чего хотел, очень много… Но просить об этом не решался. Потому сказал самое простое, человеческое:
- Есть хочу, Майка… голодный я… Котлеток бы… - и посмотрел на нее и сглотнул.
Добил. Добил он ее этим жалобным «котлеток».
У нее набежали слезы:
- Пойдем. Не надо сидеть под дождем. Ужином накормлю.
Он ничего не ответил, потому что слова не пролезали в горло, там встал ком, и по щекам потекла вода, но только не от дождя. Поднимаясь вслед за Майей, Влад Марченков боялся поверить тому, что его, наконец-то, впустят. Впустят туда, куда ему так отчаянно хотелось.
Сергей встретил их в прихожей. Глянул волком и ушел в свою комнату. Марченкову стало не по себе, но Майя позвала его, и он пошел вслед за ней:
- В ванной полотенце, вытрись, мой руки и иди в кухню.
Женщина, стараясь не смотреть на гостя, вертелась в кухне, фарш у нее в холодильнике был всегда, а пожарить котлетки недолго. Мужчина тихонько сидел за столом и чувствовал себя как бездомный пес, наконец-то нашедший свою хозяйку. Майя выложила тарелку с горячими ароматными котлетами на стол, вытащила из холодильника разносолов, салат, нарезала хлеб, заварила чай. На запах пришел Василис, спавший на диване, уставился на Влада с любопытством. Потом перевел взгляд на хозяйку, подошел к ней потерся мордой о ноги, выражая сердечную привязанность. В этот момент в кухне возник мрачный Сергей. Прямо как статуя командора. Влад напрягся, ожидая неприятной сцены, потому как парень разве что не дымился от еле сдерживаемого недовольства. Отец смешался под взглядом сына, Майя отвернулась.
Василис оценил обстановку мгновенно, понял, что пора, самое время. Как старший мужчина в этом доме, он должен вмешаться и четко высказать свое мнение. Кот подошел к Владу, потерся о его ноги, задрал голову, мурлыкнул что-то и влез мужчине на колени. Тем самым говоря:
- Я не против. Пусть себе сидит, раз уж хозяйка захотела его в дом запустить.
Сын сердито и шумно выдохнул и вышел из кухни. Мать вышла следом, но парень закрылся у себя в комнате. Его неприятие и недовольство осязаемо висело в воздухе. Хорошего настроения это добавить не могло. Решение принимать надо, и ошибиться нельзя. Чувствовала себя Майя сейчас так, словно ей предстоит по минному пойти. Вот только зачем ей это надо? Надо? Зачем?
Она села на диван, с дивана ей хорошо было видно мужчину, сидящего в кухне. В подмокшей одежде, правда, волосы почти успели высохнуть… понурый, подавленный… Он был жалким.
Когда-то давно, очень давно, а впрочем, не так уж и давно… она испытывала к нему совсем другие чувства. Он был каким угодно, прекрасным, независимым, недосягаемым, слепым, бессердечным, но жалким не был.
Жалость. Нужно ли ей это? Сможет ли она терпеть жалкого мужчину рядом? Хватит ли ей одной жалости для счастья?
Нет. Не хватит. Для счастья нужно восхищаться мужчиной, рядом с которым ты живешь. Значит, нет. Ничего не выйдет.
Владислав задумчиво гладил кота, скармливая ему крошки от котлетки, а тот смотрел мужчине в глаза и определенно делился какой-то важной информацией, только мужчина не мог понять, какой. В кухню вошла Майя, прошла к окну, постояла некоторое время молча. Потом повернулась, он замер, не сулило ничего хорошего выражение ее лица. Не ошибся.
- Влад, тебе пора уходить.
Мужчина спустил Василиса на пол, медленно, нехотя встал и пошел к двери. Кот потрусил вслед за ним. Майя открыла дверь и сказала:
- Прощай Влад. Не надо приходить больше.
Он понял, что это была разовая акция милосердия. Больше его здесь видеть не хотят. Стало больно дышать. Ничего не сказал в ответ и вышел за дверь, обернулся, глядя на женщину, которая не позволяет ему остаться в этом уютном мире, куда ему до смерти хочется попасть. Но прежде, чем Майя успела закрыть эту саму дверь, перед ней резво забежал кот. Выразительно заглянул в глаза мужчине и промурлыкал какую-то фразу на кошачьем языке.
Всё. Дверь закрылась. Мир закрылся. Он остался вне.
Влад повернулся спиной к двери этого закрытого для него мира и думал. Думал, что, видимо, придется уйти, но все в душе поднималось против. В груди, словно ребра выламывало от ощущения неправильности.
Майя тоже стояла, прислонившись спиной к двери, но только с другой стороны. Она решила свою судьбу в очередной раз. Это ничего, что сейчас сердце болит, это пройдет. Вышла на кухню, взгляд метнулся в окно. На скамейке пусто. Ушел. Сами собой сложились губы в скорбную усмешку. Значит, ей судьба быть одной. Значит, так тому и быть.
Он спустился на один марш, постоял на лестнице минут десять. И только потом до него дошло, что ему хотел сказать старый жирный рыжий кот-философ:
- За свою кошку надо драться! Они любят победителей.
Ндаааа… В данный момент он победителем себя не чувствовал.
Но, черт побери! Мало ли что она там себе решила. Мужик он, или где? Он все равно ее добьется! И начнет прямо сейчас. Мужчина решительно вернулся к двери и позвонил.
Звонок вывел Майю из раздумья и заставил вздрогнуть. Кто? Она посмотрела в глазок, удивилась. Владька Марченков. Забыл что-то? Открыла.
Тот был стремителен, как пикирующий бомбардировщик. Притянул ее к себе, впился поцелуем. Не ожидала, не была готова, да и не было сил противиться. Потому что стало вдруг так блаженно хорошо, так… Он оторвался, глянул горячо в ее растерянные глаза, а потом сказал, выравнивая дыхание:
- Я приду завтра. И послезавтра. И так будет каждый день. И я больше никуда не собираюсь уходить. Всё. А теперь иди спать.
Быстро прикоснулся поцелуем к ее губам, и закрыл за собой дверь. Она так и осталась стоять в прихожей, касаясь пальцами губ и глупо улыбаясь. А мужчина ушел окрыленный, радостно дыша полной грудью. И дождь на улице уже не был теперь досадной неприятностью, а просто… просто помогал остудить горячую голову.
Забавно и смешно. Они оба были как школьники, впервые поцеловавшиеся и открывшие для себя мир чувств.

***
Странно сложилась жизнь этих двоих. Как будто кто-то забросал камнями и валежником русло ручья, не давая воде течь свободно. И она стояла, вода. Больше двадцати пяти лет стояла вода их жизни. А теперь как будто, наконец, нашла себе дорогу и потекла на волю.

***
Василис сидел на подоконнике и смотрел вниз. Видел, как уходит по улице этот странный мужчина, к которому хозяйка неровно дышит. Он заметил, что и мужчина этот тоже смотрит на нее, как на свою кошку. Только боится заявить права, не решается. Ну, пришлось помочь.
- Жалко ее, хозяйку-то. Сынок ее, тоже тот еще кот, скоро себе свою кошку найдет. А она что же? Совсем одна будет? Я-то ведь не вечный, за ней присматривать… Эх… Ну, правда, я таких тупых людей давно не видел, раз десять ему пришлось повторять, пока что-то понял. Хорошо, хоть дошло, наконец.
Кот облизнул усы, лениво вытянул лапку, лизнул было, потом решил, что займется туалетом после. Свернулся толстым пушистым клубком и задремал с мыслью:
- Теперь и помирать не страшно. Но я, конечно же, поживу еще. Даааа.

***
Ну, вода-то может быть на волю и потекла, но когда первая эйфория от внезапности момента прошла, Майя испугалась. Испугалась себя, того, с какой легкостью она, пусть и на несколько минут, но снова впустила его в свое сердце. Вместе со страхом вернулось недоверие.
Она думала об этом всю ночь и, разумеется, Майя не простила Владьку Марченкова за один вечер. То есть, по-христиански она не держала на него зла, но полюбить его снова? И слова те, и поцелуй его, все поутру воспринималось ею совершенно иначе. Она приготовилась биться с ним до конца, потому что не верила больше ни единому его слову.
Так что, явление Влада вечером следующего дня чуть не вызвало семейную сцену в доме Суховых. Сергей был против категорически. Что и выказывал всем своим видом. Майя была бледна, насторожена и холодна, сцены ей не хотелось. Один кот был к гостю лоялен. Влад понял, что на один шаг вперед пришлось по меньшей мере два шага назад. Но сцены ему тоже не хотелось, и заставлять женщину лишний раз нервничать не хотелось. И без того она натерпелась в жизни по его милости. Мужчина был доволен и уже и тем, что ему позволили войти, это была победа. А потому, посидев минут пять, ушел. В дверях снова глянул на Майку голодным взглядом, однако сдержал себя. Нельзя спешить, нельзя снова все изгадить. Доверие надо заслужить. И, прежде всего, ему надо заслужить доверие сына. Он будет добиваться этого медленно, исподволь, и придется смириться с тем, что еще не скоро на него посмотрят без неприязни. Если вообще посмотрят.
Днем Марченков занимался бизнесом. Мобильные телефоны. Купил пару салонов сотовой связи, дело живое, прибыльное. Должно пойти хорошо. А по вечерам приходил к ним, к тем, кого считал своей семьей, хотя они его своим не считали. Ненадолго, на чашку чая. Был вежлив, корректен.
Майя чувствовала себя ужасно. С одной стороны, зная отношение сына, каждую минуту ждала взрыва. С другой… С другой так и не решила. Но так легко этого мужчину пускать в свою жизнь не собиралась. Она к нему приглядывалась, все ждала, когда же он «срежется», когда же ему надоест, и он свалит. А он уже неделю таскается, конфеты приносит. Выпьет чаю, посидит пять минут и уходит. Смотрит голодными глазами. Достал.
Через неделю Сергей не выдержал.
Пришел в кухню, сел за стол напротив человека, который был его отцом, но которому сын не хотел давать этого права. Майя почувствовала себя совсем уж не в своей тарелке. И так напряженно было, а теперь и вовсе… хоть ножом воздух режь.
Но сын не собирался скандалить, просто назрело. Спросить собирался, чего этому типу от них нужно? Чего он каждый день притаскивается, чего? Жизни никакой нет!
Майя из-за стола встала, отошла к плите. Отвернулась. Сергей некоторое время молчал, сверля мужчину взглядом, потом все-таки спросил:
- Что вам надо? Зачем вы приходите? Вы же видите, вам не рады.
Влад наклонил голову, повертел в руках чашку, не сразу ответил:
- Я хочу одну легенду рассказать. Это поможет объяснить… Ты позволишь?
Молодой человек покачал головой при слове «легенда» и сказал скептически:
- Что ж. Послушаем вашу «легенду».
Брехню, имел в виду сын, и отец это понял. Вздохнул, провел рукой по волосам и начал:
- Жил один человек, в античные времена, давным-давно… И была у него девушка, а может жена, точно не помню. Красивая. Ее звали, кажется, Лаодика. Не важно. Важно то, что Лаодика его любила. И он ее вроде тоже… Так вот… Как-то раз он случайно услышал рассказ о том, что в городе на берегу бухты Золотого рога, а воды этой бухты розового цвета, живет прекрасная нимфа. В маленьком домике, увитом виноградом. А к домику от самой бухты ведет длинная извилистая мраморная лестница. И тот, кого она полюбит, будет счастливейшим из смертных. Услышал – и все. Потерял покой и сон, решил искать далекую незнакомку, чья любовь сделает его самым счастливым человеком на свете. И ушел. Просто в один прекрасный день взял посох и ушел по дороге. И не обернулся. Странствовал долго. По суше, по морю. Нигде не нашел ни бухты розовой, ни девушки, ни счастья. И тогда понял, врут рассказы, вернулся домой вместе с попутным кораблем. Каково же было его удивление, когда он увидел в вечернем свете город на берегу бухты, воды которой в закатных лучах были розоватого цвета, а скала над бухтой золотилась как огромный рог. Сошел человек на берег. Домики лепились вокруг бухты, уходя вверх по склону. И лестница та нашлась. Все, как и говорилось, - мужчина мрачно усмехнулся, - Он по этой лестнице в гору помчался и увидел домик. Знакомый домик, увитый виноградом. А на балконе стояла Лаодика. Его Лаодика. Вот тогда он понял всё.
Владислав покачал головой, потер лоб, потом закончил свой рассказ.
- Этот глупый человек понял, что ушел искать какую-то незнакомку, которая подарит ему счастье, по всему миру, а она всегда была здесь. И тот счастливец, которого она любила, это был он. Просто он был слеп, безнадежно слеп, и не видел никогда раньше города с моря…
Майя слушала его рассказ задумчиво, молча. Не желая определять, что за чувства он в ней вызывает, удивляясь, откуда этот увалень слова такие поэтичные знает.
- И как же закончилась эта история? – спросил Сергей.
Влад вскинул взгляд на сына:
- Лаодика не захотела его принять. А он с тех пор приходил к ее дому каждый день, в надежде вымолить прощение.
- Ндааа… очень жизненно… - съязвил сын.
- И как, по-твоему, можно простить этого глупца? – спросил отец.
- Не знаю, это дело Лаодики.
- Тогда пусть Лаодика решит его судьбу.
Влад встал, склонил голову, попрощался и ушел. Майя заперла за ним дверь, а Сергей остался сидеть в кухне. Хоть и не хотелось этого признавать, но он понял одно, простить или не простить этого человека, который его отец, вправе только мать. Потому что перед ней он виноват. А значит, ему не надо в их отношения вмешиваться. Мама Майя должна сама принять решение. И странным образом, эта старая легенда заставила его увидеть своего отца с другой стороны. Не как бездумного и бессердечного пользователя, срывающего цветы жизни, а человека, совершившего когда-то ужасную ошибку и теперь мучимого раскаянием.
И тогда он решил, что будет с отцом общаться. Конечно, о «братании» речь не шла. Но здороваться будет.

Глава 17.

Как ей это удалось, каких усилий стоило, неизвестно. Только Эмма Беспольская поступила в этом году на мехмат. В NN Университет.
Когда она только заикнулась об том, что хочет там учиться, у Нелли челюсть отвалилась. Да и папа Алекс был ошарашен, а потом проникся гордостью за свое дитя. Мама Нелли тоже, когда первоначальный шок прошел, произвела элементарные подсчеты и пришла к выводу, что это весьма выгодно и экономически целесообразно. Так как учиться в России гораздо дешевле, а качество обучения… Беспольские прекрасно знали, что бы там во всем мире про наше российское образование не говорили, оно и правда высшее, потому что высшее.
Так что пусть девочка пробует, решила семья. Жить есть где, деньги найдутся. А подтвердить свой диплом в Штатах будет не так уж трудно, тем более, что она американка. Засели за подготовку, папа напряг пупок, кое-что с институтских времен еще помнил, а значит, был порох в пороховницах!
Вот так появилась в тот год на мехмате студентка-иностранка.
Стоит ли говорить, что господин Рудинский был потрясен, когда снова ее увидел. А потом слегка невзлюбил. Решил, что надо спесь посбивать с этой дерзкой девчонки, которая смеет на него вызывающе смотреть и нагло улыбаться.
А вот Майя Михайловна обрадовалась дочке Беспольского и даже взяла ее под свою защиту. В смысле от Филиппа Павловича, который все норовил поставить «незнайку» на место.

***
С начала семестра прошло больше двух месяцев. В расписании было окно, Майя Сухова пригласила Рудинского посидеть в пустой аудитории. Потому как назрели вопросы для совместного анализа. Тот с готовностью откликнулся, ему и самому надо было поделиться массой впечатлений.
Потому что это только с виду Филя Рудинский являл собой «безжизненную каменистую пустыню», на которую девушкам нечего бросать томные взгляды в надежде узреть там цветы любви. На самом деле это был слегка присыпанный пеплом огнедышащий вулкан. Но только вулкан просыпался и реагировал (совсем как пещера Али-бабы на «сим-сим») исключительно при имени Эммы Беспольской.
Взяли по пластиковому стаканчику кофе и по шоколадке, как обычно. Присели в верхнем ряду. На сей раз, очередь признаваться первым принадлежала Филиппу.
- Филипп, что там у вас происходит, что прикопался к девчонке?
- Я? Я прикопался? Да она… Она знаешь что выкинула?
- Ничего я не знаю. За ней никаких нарушений не числится. Не знаю, о чем ты.
Он возмущенно затряс головой и воздел руки к небу:
- Конечно! Естественно! Я все выдумываю.
Майя выжидающе улыбнулась, похоже, сейчас начнутся откровения.
- На той неделе. Она меня заперла в аудитории.
- Что?
- Да! После последней пары.
- Ай, ай, ай… И вы, батенька, так и сидели до утра?
Он скривился:
- Издеваешься?!
- Что ты, как можно? – а у самой улыбка до ушей.
- Издеваешься, - он покивал, - Нет. Я не сидел там до утра. Сама же потом и выпустила.
Майя хохотала в полный голос.
- Но ничего, я ей отомстил. Ага.
- Да?
- Вчера. Запер ее после пар в пустой аудитории.
- Какая жестокость…
Тут он добавил, хищно и победно сверкая глазами:
- Изнутри.
- Что?
- Что-что… Заперся я с ней…
- И…?
Вид у господина Рудинского был мечтательно-сыто-ностальгический, а глаза подернулись поволокой. На что Майя решительно качнула головой и сказала:
- Ну, я смотрю, тебе мои советы не требуются. Анализировать тут просто нечего. Но ты смотри, чтобы девчонку не обижал!
- Майя! Вот только глупости не надо говорить!
- Ладно-ладно. Тристан ты наш, с Изольдой… - фирменная ехидная улыбка.
- Майка… Знаешь… Я никогда не думал, что это так… так…
Майя только рукой махнула.
- Расцвел кактус!
Он грозно свел брови, а потом рассмеялся вместе с ней.
- Ладно, Майка. Мне косточки перемыли. Скажи лучше, как у тебя?
- У меня…
Она на какое-то время ушла в свои мысли, и мысли, очевидно, не были неприятными, потому что женщина улыбалась.

***
С тех пор, как Сережа начал хоть как-то общаться с Владом, ей стало легче. Исчезла это выматывающая нервозность. Конечно, до нормальных мирных отношений, не говоря уже о родственных, было далеко, как до Луны. Но хоть не вражда. Хоть не надо переживать, что мальчик сорвется. Да и Влад… Да, он не подарок, но все равно нехорошо как-то. Теперь она не была против того, чтобы отец наладил отношения с сыном. Все-таки, Майя сама воспитывалась в традиционной семье, с совершенно определенными ценностями. И ей показалось правильным, что Влад хочет добиться доверия сына. А мужчина стал задерживать подольше, теперь за столом вместе сидели, правда, молча, но…
Ей импонировало то, что Марченков не пытается «купить» сына, а ищет к нему пути. В один из вечеров, провожая его, она в первый раз вышла вместе с ним и прикрыла за собой дверь. Хотела поговорить с глазу на глаз.
- Влад.
Он остановился немного удивленный и честно, говоря, напрягся, не зная, чего ждать.
- Да?
- Я благодарна тебе…
- За что? – он даже смутился.
- За то, что не предлагаешь Сереже деньги, еще какие-нибудь блага жизни… Что не пытаешься «купить», короче.
Он грустно улыбнулся, протянул руку, касаясь ее щеки, и сказал:
- Я знаю, то, чего я хочу, нельзя купить, это можно только заслужить. И я знаю, что это не будет просто. Но я не отступлю.
И посмотрел на нее так…
А неделю назад Сережа приплелся в кухню со своими расчетами, у него никак не ладилось, так и жевал - одним глазом в записи пялился. И тут Влад попросил разрешения взглянуть, а потом указал сыну, где ошибка. Надо же, за столько лет еще что-то вспомнил. Сережа сначала в штыки, мол, да что ты… А потом проверил, и правда. Кончилось тем, что они с тарелкой оладьев засели на диване в гостиной. Шумели, спорили, доказывали. Оладьи закончились, Сережа прибежал в кухню за новой порцией и выпалил:
- Ты знаешь, ма, а предок-то ничего! Голова еще варит! – и умчался обратно.
Мужики. Майя только улыбнулась, глядя из кухни, как эти двое склонились над исписанными листами, совершенно одинаковыми жестами таская с тарелки оладьи. А Влад вдруг поднял голову и посмотрел на нее, словно почувствовал. И столько всего было в его взгляде… В тот вечер она снова вышла к нему за дверь, и он ее поцеловал. И так теперь каждый вечер... Как подростки… Смешно…

***
- Майя Михайловна, что-то ты затихла?
Она спохватилась и покраснела.
- Эй… Мадам Сухова? Мы что… Краснеем? И есть за что?
- Иди ты!
- Таааак… Я просто нутром чувствую, что здесь махровый анализ назрел!
Он улыбался ехидно, глаза горели добродушным любопытством, он тормошил ее, Майя фыркала и отбивалась. Потом успокоился и спросил мягко:
- Майя, как ты?
- Хорошо, я хорошо.
Она ответила быстро и отрешенно, глядя куда-то в окно.
- Рассказать не хочешь? Мы же вроде для этого…
Тут Майя взглянула в глаза Филиппа, и он прочитал в них страх. Обыкновенный женский страх и неуверенность.
- Так! Быстро рассказала, что у тебя там! Он что, позволяет себе…
- Нет. Он ведет себя безупречно.
Филипп поднял брови в знак удивления.
- Он ведет себя безупречно, приходит в гости каждый вечер, - Майя замялась, - Знаешь, он смог добиться доверия Сережи.
- Хмммм…
- Да, именно так. Не пытался купить мальчика, а именно добился его доверия. Сын его принял, - Майя усмехнулась, - Теперь они прекрасно общаются вдвоем, без меня. Нашли точки соприкосновения на ниве матанализа.
- Да что ты?
- Да, Сережа гордо сообщил на днях, что у предка голова еще варит.
Тут они оба расхохотались.
- Представь себе, его принял Василис.
- Что? Это бесстыжее, нахальное, самовлюбленное рыжее домашнее божество его приняло?
- Да, ты знаешь, он уступил ему свое место на диване.
У Фили глаза полезли из орбит. Он прокашлялся, помолчал с минуту, склонив голову, потом высказал:
- Мои впечатления таковы… Если я не прав, исправь меня. Значит так. Этот тип втерся в доверие к своему … ээээ… твоему сыну и к твоему коту. Пустил корни в святая святых твоего дома – на ДИВАНЕ. Причем, говоришь, Василис уступил ему место?
Майя кивнула.
- Ну, Сережа принял отца – это закономерно. Сама говоришь, он ведет себя безупречно. Как бы то ни было, а иметь отца, которым можно гордиться, это необходимый компонент для полноценного развития личности мужчины. Это очень хорошо.
- Я знаю.
- А вот со стороны Василиса - это диагноз.
- И что еще за диагноз, - устало спросила Майя.
- А то, что он признал в нем хозяина.
Майя отвернулась. Филипп некоторое время смотрел на нее, склонив голову, потом тихо спросил:
- Майя, скажи мне, чего ты боишься?
- Я… я не боюсь.
- Перестань. Мне, - Филипп ткнул себя пальцем в грудь, - можешь не врать.
- Филипп…
- Что Филиппп? Я уже тридцать три года Филипп. Рассказывай уже. Давай проанализируем, тебе же легче станет.
- Филипп, ты не понимаешь…
Он закрыл глаза, потер переносицу, а потом сделал жест в ее сторону:
- Тогда постарайся объяснить так, чтобы я смог понять.
- Я боюсь… Нет. Я… Черт… Да, ты прав, я боюсь. Боюсь поверить ему снова.
- Я так и думал.
- Ты не представляешь, чего мне стоило заставить себя забыть его и жить просто дальше.
- Майя, мне кажется, мы с тобой еще в прошлый раз разобрались с этим.
- С чем, прости?
- С тем, что ты и не думала его забывать. Просто задвинула вглубь себя и заперла все чувства. А сейчас он вновь их будоражит, если будешь пытаться запереть все в себе – легче не станет. Надо уже набраться смелости и выползти из спасительной скорлупы, в которую ты себя загнала.
Женщина вздохнула, подумав:
- Знал бы ты, что моя спасительная скорлупка уже изрядно потрескалась.
А вслух сказала:
- Я боюсь впустить его снова в свое сердце, потому что не знаю, что им движет. Что он чувствует по отношению ко мне? Нет, что он испытывает к Сереже отцовские чувства, в этом я не сомневаюсь. Но ко мне, что он чувствует ко мне? Что это? Вина? Жалость? Просто желание иметь удобный дом? Мне этого мало, одного этого мало! Я не хочу быть приложением, мебелью, не хочу!
Она затрясла головой:
- Я не хочу, чтобы он снова причинил мне боль. Не хочу…
- Майя, посмотри на меня, Майя, - позвал Филипп, заставляя выбраться из тех мыслей, которые совсем ее поглотили, - Ты не узнаешь, если не спросишь.
Снова страх во взгляде.
- Майя, не совершай ту же ошибку, что и тогда. Тебе надо поговорить с ним и все выяснить раз и навсегда. И нечего трястись, как перед экзаменом. Ты никогда трусихой не была!
Взгляд, который она подняла на друга, говорил о том, что она сейчас не просто трусиха, а просто катастрофическая трусиха, и что этот разговор будет самым страшным экзаменом в ее жизни. Филипп сочувственно взглянул на нее, но тон его был серьезным и твердым:
- Ты должна это сделать, прежде всего, для себя. И нечего тянуть, только мучиться сомнениями будешь.
- Ой, не знаю.
- Зато я знаю. Как ваш лечащий психотерапевт, мадам Сухова, я вам прописываю сеанс откровенного разговора с предметом вашего воздыхания.
Она снова смотрела с сомнением, но Рудинский был непреклонен.
- Желательно сегодня же вечером. Завтра отчитаешься о проделанной работе! Так, все, цыгель, пора за работу приниматься.
- Молчал бы, психотерапевт хренов, небось к Эмме своей торопишься?
Обвинение было брошено наугад, но попало в точку. Рудинский засмущался и покраснел, Майя рассмеялась, настроение все-таки улучшилось. Еще бы набраться сил, да поговорить с Владом… Им действительно надо многое выяснить.

Молодец Влад. Наконец-то делает правильные вещи. Котяра - милота Спасибо!
___________________________________

Екатерина, спасибо за продолжение!
Вот постепенно всё и налаживается. И похоже, будет целых две свадьбы Василис - красавчег!
___________________________________

Давно я не заходила, столько событий у героев произошло. Влад настоящий мужик, не отступает и добивается доверия Майи и сына. Все у них будет хорошо, я думаю. Чета Беспольских особенно порадовала, поговорили и наконец услышали друг друга. Теперь интересно узнать как развиваются отношения у Филиппа с Эммой - весьма колоритная пара.
_________________