Пламенный лед (СЛР, спорт, 18+)

Большое пребольшое спасибо!!!

Танюша, спасибо за продолжение. Ты так красиво и эмоционально описываешь выступления Макса и Лизы, их отношение друг к другу, их чувства, что читаешь и невольно выступают слезы от избытка эмоций. Спасибо тебе, дорогая. Твой роман - это лучшее, что я прочитала за год в литературном клубе. Жду с нетерпением окончания. Творческих успехов и вдохновения в новой теме. В новой теме я, конечно же, с тобой!

Вот теперь они помирились и надеюсь Макс сделает многое, чтобы доказать Лизе свои чувства и что ему можно доверять безоговорочно!
Таня, спасибо за продолжение )
_________________

Как же я рада, что терпение Макса иссякло и он решился приложить больше усилий, чтобы вернуть Лизу к себе. И появился-то в такое подходящее время, когда она и соскучиться успела, и осознала, что на расстоянии ничуть не легче, да только что разбередила себе душу песней. Как жаль, что здесь не выставляется сама песня, как в вк, очень советую всем послушать или у Тани в группе в ВК или так набрать "Четверг в твоей постели" Анжелика Агурбаш. Очень мне представляется история Макса и Лизы, когда прослушиваю эту песню, которая будто со слов Лизы написана. И да, я счастлива, что они помирились и вновь съехались!

Какое ж это мимими: их первое утро, их новогодняя ночь, их поход на каток. Когда Лизка упала на пятую точку я сама рассмеялась, чемпионка)).

Миронов не зря боится. С одной стороны, если у партнеров личные отношения, то им легче играть любовь и слаженность лучше. С другой стороны, любая ссора будет влиять на катание.

.

Пани легли и просют! Помните из кинофильма "За двумя зайцами". Так это прямо про меня сейчас. Понимаю, что еще рано, но все равно просматриваю постоянно, жду продолжения

Поддерживаю!!!! Уж очень хочется узнать что же дальше....

Да-да, Таня, ОЧЕНЬ ЖДЁМ!

Привет девочки! Ух, всех догнала!
Таня! Большое спасибо за имеющиеся главы! Макса хочется всё время стукнуть. Извёл бедную девочку. Может наконец-то настали перемены? Ненависть и злость начала уходить. Любовь Лизы его меняет. Становится заботливее и добрее по отношению к ней. И верю, что влюбляется!
Я так за них переживаю. Как будто сама нахожусь на катке.
Дорогой автор! Отдельное спасибо за подробное описание выступлений! Волнительно и эмоционально! Пусть у них всё получится!
Очень нравится чета Мироновых!
В режиме ожидания!
___________________________________

И я обновляю уже ежеминутно

Дорогие мои, где-то через час все будет!
Спасибо, что ждете!))))

Девчонки!!!! Свистать всех на верх! Прода на подходе!

 » Глава 63

Москва, январь 2017 года
 
За два дня до вылета в Чехию на чемпионат Европы у Макса поднялась температура. Более неудачного момента для того, чтобы подцепить заразу, придумать было трудно. Времени, чтобы прийти в себя, оставалось совсем немного, а пропускать тренировки накануне важнейшего старта было непозволительной роскошью. О том, чтобы сняться с чемпионата, Макс и слышать не хотел, и Лиза, как бы не переживала, полностью разделяла его мнение. Ей и самой не раз приходилось выходить на лед не в лучшей форме, а сейчас, после всей проделанной работы, после вырванной на чемпионате России победы, отступить они не могли, и оба это понимали.
Прижавшись к боку Макса, Лиза прислушивалась к его дыханию. Он уснул, и дыхание стало размеренным, спокойным. Температуру удалось сбить еще днем. Перед тем как лечь в постель, Лиза коснулась губами его лба и немного успокоилась, убедившись, что все в порядке. Оставалось надеяться, что завтра ему станет лучше, и они смогут отправиться в школу с самого утра, чтобы провести последнюю перед чемпионатом тренировку на домашнем льду.
Она вздохнула, стараясь устроиться удобнее. Уже три недели она засыпала рядом с Максом, три недели она снова жила в его квартире, и вроде бы все шло неплохо. Иногда они спорили из-за каких-то несущественных мелочей, иногда ссорились, но в конце концов мирились. Порой конфликт исчерпывался в течение дня, во время работы, когда общая цель делала неважным все остальное, порой в постели, и тогда оба с трудом припоминали, из-за чего все началось. Дни летели, и Лиза понимала, что такой окрыленной она не чувствовала себя еще никогда. И все же порой, как сейчас, на нее нападала странная муторная тоска, страх, мешающий дышать, медленно затягивающий сердце безжалостной петлей. Она чувствовала, как капля за каплей теряет свою независимость, как все происходящее между ней и Максом с каждым днем сильнее проникает в нее. Неизбежность… Она привязывалась к нему, но душу ее не покидало ощущение обреченности. Мысль о том, что рано или поздно всему придет конец, неотступно следовала по пятам за каждой минутой, наполненной радостью и нежностью. Никакой уверенности в будущем. Она пыталась представить их через год, два или хотя бы через несколько месяцев, но страх не давал ей этого сделать. Она понимала, что загоняет себя сама, и все же не могла этому противостоять. Жизнь с оглядкой на неизбежную потерю…
- Ты что возишься? – сонно пробурчал Макс, прижимая Лизу к себе.
- Никак уснуть не могу, - ответила она, прильнув к его плечу щекой. Тепло кожи успокаивало, но грусть, охватившая сознание, никак не хотела отступать.
- У тебя болит что-нибудь?
- Нет.
Ее ладошка бессознательно скользнула от его груди к животу. Пальчики нарисовали круг вокруг пупка, мягко поглаживая кожу. Рука Макса накрыла ее кисть.
- У меня простуда, а не импотенция. – Он повернулся к Лизе и поцеловал ее в лоб. – Попробуй все-таки уснуть. Завтра у нас непростой день.
- Прости, что разбудила.
- Ничего.
В его руках было уютно, так уютно, что Лиза закрыла глаза, вдыхая приятный запах мужского тела. Нет, она не должна думать ни о чем, кроме того, что есть сейчас, все равно это ничего не изменит. Уйти она не сможет, это очевидно. Она научится жить настоящим, тем, что есть здесь и сейчас, а будущее… Лиза тяжело вздохнула и тут же почувствовала легкие поглаживания по спине. Он, скорее всего, думает, что она переживает из-за предстоящего старта. Что же, пусть. А она… Да, она должна смириться и жить настоящим.
 
Чехия, Острава, январь 2017 года
 
В чешскую Остраву они прилетели рано утром двадцатого января. В последний момент было решено, что вместо Ксюши на чемпионат отправится Лина, и теперь Кимер, закутавшись по самые глаза в легкий шарфик, везла свой чемодан к такси. В последнее время Ксюша чувствовала себя не слишком хорошо, и врач рекомендовал ей отказаться от дальних поездок, тем более связанных с перелетами. Оставаться дома ей не хотелось, а узнав, что вместо нее в Чехию отправится Лина, Ксения и вовсе помрачнела. Неведомая сила бурлила в ней, эмоции зашкаливали. Она, вроде бы, осознавала, что Элину и ее мужа связывают лишь дружеские отношения, но гормоны сделали свое дело, и накануне вылета обычный разговор закончился скандалом.
Всю дорогу от аэропорта до гостиницы Лиза дремала, положив голову на плечо Макса, и не замечала ни сонного вида Лины, ни время от времени проскальзывающей по лицу Жени тени. Миронов же думал о том, правильно ли он поступил, взяв Лину с собой, ведь вполне можно было обойтись и без нее. И все же он знал, что Лизе будет куда проще, если перед стартом кто-то поможет ей привести себя в порядок и успокоиться. Ксюша справлялась с этим на отлично, но и Элине данная задача была вполне по силам. Главное сейчас – результат, а если для этого Лине нужно было поехать в Чехию, значит все правильно.
Женя достал телефон и набрал жене СМС, в котором сообщил, что долетели они хорошо и сейчас едут в гостиницу. Приписка «люблю тебя» получилась сама собой, он даже не думал надо ли писать эти слова или нет. Несколько минут телефон молчал. Несмотря на то, что разница во времени между Москвой и Остравой составляла час, Ксюша, вполне возможно, еще спала. Женя убрал сотовый в карман. Мысли о том, что она просто не хочет ему отвечать, были неприятны, и он предпочел отогнать их. Он видел, как на соседнем ряду Макс о чем-то спрашивает Лизу, склонившись к ее уху, как Лина борется с зевотой, пряча лицо в мягкую ткань шарфа. Сигнал телефона, известивший о входящем сообщении, заставил его вынырнуть из размышлений. Ксюша ответила коротко, но порой нескольких слов достаточно, чтобы раскрасить самое унылое утро яркими красками. «И мы тебя» написала она, приложив к словам фотографию своего округлого животика. Недавно они ходили на УЗИ, и врач сказал, что у них будет сын. Сын… Женя представил, как Ксеня задирает пижамную кофту для того, чтобы сделать снимок, как пальцы ее в этот момент инстинктивно касаются живота, как падают на плечи длинные русые волосы… А она, оказывается, ревнивая. Эта мысль заставила его усмехнуться. Неприятный осадок из-за скомканного расставания бесследно исчез, словно произошедшая ссора была чем-то далеким и совсем не реальным, случившимся не с ними, а с кем-то другим: с другой женщиной и другим мужчиной. Эта разлука в несколько дней казалась ничем по сравнению с годами, наполненными одиночеством, годами, оставшимися позади, и все же душа не желала утешаться мыслью о скорой встрече. Женя понимал, что так лучше, и все же ему хотелось, чтобы Ксюша сейчас сидела рядом, дремала, положив голову ему на плечо, или просто смотрела в окно, разглядывая проплывающие мимо здания. Всего несколько дней… Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Всего несколько дней… И как только он не сошел с ума за те девять лет, что ее не было рядом?
 
Пока Миронов получал ключи от номеров, Лиза развалилась на мягком диване в холле. Голова ее лежала на коленях у Макса, пальцы перебирали его шарф. Она знала, что ее брат уже здесь и пыталась представить, как пройдет их встреча. И хорошо, что Сергей не в курсе всего, что происходило между ней и Максом в последнее время, иначе проблем бы было не избежать. Она подняла веки и снизу вверх посмотрела на Самойлова. Тот, поймав ее взгляд, вопросительно кивнул, на что она лишь слегка улыбнулась. Как же все это невозможно странно… Видеть тепло в его глазах, чувствовать незнакомую прежде нежность. Нет, не могла она все это выдумать.
Женя подошел с ключ-картами от номеров и строго посмотрел на своих подопечных.
- Ну вы нашли место… Давайте, быстро отправляйтесь к себе. Нечего тут.
- Ничего мы такого не делали, - хмыкнул Макс. Лиза нехотя поднялась с его коленей и стала приглаживать волосы. – И какому идиоту в федерации вообще пришла идея взять билеты на такое время? Нельзя было вылететь на несколько часов позже?
- Или раньше, - зевая, поддакнула она.
- Насчет этого я у них еще поинтересуюсь, - недовольно проворчал Женя. Претензии фигуристов были более чем обоснованными. Обычно на турниры, особенно на такие значимые, как чемпионат Европы, вылетали они с тем учетом, чтобы спортсмены имели возможность как следует отдохнуть и выйти на старт в наилучшей форме, а вылет посреди ночи этому уж точно не способствовал.
- Поинтересуйся-поинтересуйся. - Самойлов поднялся с дивана и помог встать Лизе.
Ее маленький дорожный чемодан был обклеен многочисленными аэропортовыми бирками, точно так же, как и чемоданы большинства членов сборной. Мила ждала Лизу возле лифта. Им снова предстояло разделить гостиничную комнату, чем обе они остались довольны, Макса же поселили с одиночником, имеющим в этом сезоне весьма неплохие шансы занять место на пьедестале.
 
Девушки переговаривались, параллельно разбирая вещи.
- Слышала, что Максакова осталась без партнера?
Лиза проверила коньки, достала тренировочную форму, майку, шорты и тапочки, чем, собственно, решила пока и ограничиться. Отбросив в сторону покрывало, она с удовольствием устроилась на постели, лениво наблюдая за Милой, развешивающей в шкафу свою одежду.
- Да вроде… - Она подтянула одеяло к подбородку. – Я в последнее время вообще плохо соображаю. Мы с утра на каток, вечером с катка. Ужин, душ и спать. Как в армии. У меня даже нет желания ноут включать.
- Ну а что ты хотела?
- Это провокационный вопрос. – Лиза зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Лучше я не буду на него отвечать. Так что там у Максаковой случилось? Как я понимаю, у Вани серьезная травма?
- Ногу он сломал. - Мила повернулась к соседке, глядя на нее с искренним удивлением. – Неужели правда не знаешь? Сейчас все только об этом и говорят. Даже в автобусе я что-то краем уха слышала.
- В автобусе я спала, - отозвалась Лиза.
- Понятно. Ну, собственно, все - там без вариантов, никаких коньков.
- Мне тоже говорили, что без вариантов, но как видишь.
- Вижу. - Мила стянула свитер и, быстро надев футболку, тоже залезла под одеяло. – Честно говоря, я не вдавалась в детали, что там и как. Оле ищут другого партнера, правда, вряд ли из этого что-то дельное получится. До Олимпиады остался год, так что даже если ей найдут мальчика в ближайший месяц-два, шансов совсем немного. К тому же, им придется конкурировать с вами. При всем уважении к Максаковой, я не думаю, что с новым партнером у нее получится за год достичь хотя бы прежних результатов, чтобы обойти вас. Тем более с вашим квадом. То, что вы сделали, вообще за гранью фантастики. И это был только первый ваш чемпионат России. Еще и музыка… Никто не ожидал, что вы сумеете доехать до конца программы, а вы это сделали, да еще как.
- Лучше не говори мне про музыку. Я думала, Миронов кого-нибудь пришибет после всего этого, да и Макс тоже. А за год можно многое успеть. - Лиза приподнялась, поправляя подушку. – Мы с Максом тоже катаемся всего ничего, а второй год у многих парников бывает сложнее первого. Поэтому загадывать что-то трудно. А Максакова прет, как танк. Уверена, что она и сюда приедет партнера искать.
- Уже, - согласилась Мила.
- Да ладно?! – Лиза на мгновение прервала возню. – Она тут уже?
- Мне Катя сказала, что она еще вчера прилетела.
Меркулова цокнула языком, покачала головой и улеглась.
- Все, пусть ищет. А нам с тобой надо поспать. Потом некогда будет.
- И то правда, - согласилась Мила, отворачиваясь к стенке.
 
К обеду Лиза чувствовала себя вполне отдохнувшей. Проснувшись, она сладко потянулась и только после этого взглянула на часы. Времени, чтобы принять душ и привести себя в порядок оставалось достаточно, и она решила, что может еще немного поваляться. Милы в комнате не было, и Лиза прислушалась, не журчит ли в ванной вода, но тишина стояла идеальная. Она снова потянулась, тихо постанывая от наслаждения, и зажмурила глаза. Последние минуты спокойствия… Сердце встрепенулось, стоило подумать о предстоящем старте, руки покрылись мелкими мурашками. И все же волнение это было приятным, словно ожидание праздника.
Через полчаса она спустилась на первый этаж и, спросив на ресепшене, где обедают фигуристы, отправилась в один из залов гостиничного ресторана. Ей очень хотелось увидеться со Стефаном и с братом, но для начала нужно было что-нибудь съесть. Завтрак прошел мимо, и сейчас Лиза чувствовала, что живот ее буквально прилипает к хребту.
Зал, в который ее отправили, был оформлен в деревенском стиле. Накрытые желто-зелеными скатертями столики на четыре и восемь человек стояли в несколько рядов, сквозь квадратные окна с тяжелыми занавесками струился приглушенный свет. Пахло деревом, пряностями и чем-то сладким, ванильным. Сделав несколько шагов, Лиза осмотрелась, ища взглядом официанта, но, как на зло, видно никого не было, только три фигуриста, едва знакомых ей, сидели за дальним столиком и не обращали на нее никакого внимания. Оставалось лишь ждать. Она уже хотела устроиться за столом возле окна, как услышала знакомые голоса и обернулась на дверь. Компания, так и не войдя внутрь, остановилась у порога, и взгляду Лизы предстала невысокая девушка в шерстяном платье кофейного цвета и туфлях на маленьком устойчивом каблуке. Лиза сразу узнала в ней Олю Максакову, и даже почему-то не удивилась. Максакова ей никогда не нравилась, хотя объяснить почему, она, наверное, не смогла бы. Прежде делить им было нечего, пересекались они разве что во время крупных соревнований, по больше части на чемпионатах России, но общались лишь в случае необходимости. В этом сезоне они впервые должны были встретиться на льду в качестве соперников, но вначале Максакова с партнером вынуждены были пропустить старт из-за ее внезапной простуды, а теперь эта злополучная травма Вани…
- Все-таки жалко, что ты уже нашел себе партнершу. - Голос у Оли был звонкий и твердый. Лиза, сделавшая было несколько шагов к двери, остановилась, поджав губы. Она глубоко вдохнула, отгоняя от себя тучей набежавшие мысли. – У нас с тобой могло бы очень неплохо получиться.
- Что уж теперь об этом, - ответил Макс, как показалось Лизе, с долей сожаления. – Теперь поздно об этом говорить. Если бы все это случилось год назад…
- М-да, - задумчиво протянула Оля. – И все же, мало ли…
- Надеюсь, никаких «мало ли» не случится, - мягко, но настойчиво ответил Миронов.
Делать вид и дальше, что ее тут нет, Лиза не смогла. Она подошла ближе и, поздоровавшись, взяла Макса под руку. Оля усмехнулась, на что она ответила ей ядовитой улыбкой. Мужчины, впрочем, этого «обмена любезностями» не заметили.
- Мне жаль, что с Ваней так случилось, - сказала Лиза, на этот раз вполне искренне.
Она могла сколь угодно долго недолюбливать эту девушку, но каждый фигурист слишком хорошо понимал, что такое для парника остаться без партнера. Поэтому в ее словах не было ни капли злорадства, и Максакова это знала.
- Мне тоже, - кивнула она, принимая сочувствие от несостоявшейся соперницы.
Оля умела держать удар как никто другой. Не сломили ее ни многочисленные травмы, ни сложности, ни личные переживания. Это была девушка с немного резкими, точеными чертами лица, карими глазами и густыми, спускающимися до лопаток, светло-каштановыми волосами, идущая напролом к своей цели. Лиза ощущала исходящую от нее опасность, но страха перед ней у нее не было. Ей просто хотелось, чтобы она убралась куда подальше, а что потом… Что потом, Лиза не думала. Ей нужно было успокоиться и, черт подери, наконец поесть.
- Насколько понимаю, с Алисой вы отношения не поддерживаете? – снова обратилась Максакова к Максу.
- Нет, - коротко ответил он, и в этом лаконичном ответе прозвучало все, что он хотел бы сказать на данную тему.
- Вы были красивой парой… - В словах этих не звучало двоякого смысла, но никто из присутствующих отвечать не торопился. Оля, не сосредотачивая взгляда, посмотрела на Самойлова, после чего сказала: - Ходят слухи, что у нее могут возникнуть проблемы с переходом.
- С чего ты это взяла? – Он слегка нахмурился.
Лиза стояла молча, отстраненно и сдержанно слушая разговор. Ей не хотелось говорить про Алису, слушать, впрочем, тоже. И тем более ей не хотелось слушать, как про Алису говорит Макс, но развернуться и уйти она все же не могла.
- Говорю же, ходят слухи. А слухи, сам знаешь, на пустом месте не рождаются.
- Проблемы с Федерацией?
- Вроде бы. Хотя я бы удивилась, если бы ее вот так запросто отпустили.
- Я думаю, Алиса понимала, на что шла, - мягко, но все же весьма категорично вставила Лиза. В ее голосе послышались холодные нотки, пальцы, все так же лежащие на руке Макса, оставались неподвижными.
Миронов задумчиво потер подбородок. Несмотря ни на что, если бы в его силах было помочь Алисе с решением возникших проблем, он бы это сделал. Как ни крути, она вызывала у него уважение. Да, она была сильной, опасной соперницей, но ему хотелось, чтобы борьба проходила на льду, а не вне его. Несмотря на всю подноготную мира фигурного катания, он предпочитал играть по-честному. А Алиса – прекрасная фигуристка, талантливейшая парница, и было бы слишком несправедливо, если бы закулисная возня и разборки между Федерациями помешали ей раскрыться, реализовать амбиции и воплотить мечты. Она редко говорила о своих проблемах, и все же Женя знал, что жизнь ее вовсе не была такой уж легкой. Но Алиса никогда не боялась ни работы, ни сложностей, и здесь они с Лизой, наверное, были чем-то похожи. Вот и сейчас Решетникова выбрала очень трудный путь, вероятно, самый трудный из всех возможных. А еще когда-то давно он немного общался с ее родителями и с уверенностью мог сказать, что Алиса была достойной дочерью своего отца.
- Помимо релиза еще могут возникнуть проблемы с гражданством, - абсолютно серьезно заметила Оля. – Ничего конкретного, но…
Они заняли столик на четверых, как раз тот, что приглянулся Лизе, и заказали еду. В ресторане стало оживленнее, Лиза поздоровалась с танцорами из французской сборной и пришла к выводу, что вскоре увидит брата.
Воздух наполнился ароматами чеснока и жареного мяса, перебившими все остальные запахи. В ожидании заказа Лиза с мрачным видом отщипывала кусочки от круглой ржаной булочки, посыпанной тмином, и почти не разговаривала. Настроение у нее резко испортилось, не думать о диалоге, произошедшем между ее партнером и Максаковой, не выходило. Она кинула на Макса взгляд, хотелось сказать что-нибудь злое, но останавливало присутствие Миронова. Мысли еще не улеглись, ею владели эмоции.
Официантка принесла первые блюда. Из-за переживаний голод притупился, и все же гулашова - традиционный для чешской кухни суп с томатом и чесноком - пришелся как нельзя кстати. Лиза чувствовала, как с каждой съеденной ложкой тело ее наполняется силами, а мысли становятся менее тревожными. Через несколько минут к их столику снова подошла официантка и, забрав пустые тарелки, расставила основные блюда. Лизу ждал гуляш со знаменитыми чешскими кнедликами – сваренными на пару кусочками теста, в дополнение к которым подавался густой соус. Все еще взвинченная, она ткнула вилкой в самый большой кусок мяса, и тут же услышала за своей спиной насмешливый голос:
- Если бы тебя увидела мама, у нее бы случилась истерика.
Меркулова резко обернулась и смерила брата тяжелым взглядом. Упоминание о матери мигом вернуло ее к действительности, в горле встал комок. Она отложила вилку и уставилась в окно, не ответив ни слова. Детские воспоминания отдались в душе чувством горькой обиды, запахи больше не будоражили, шум, прежде незаметный и уютный, стал давить на виски. С лица Сергея сползла улыбка.
- Прости, Лиз, - он положил ладонь сестре на плечо.
- Можешь отправить ей отчет о моем поведении, - бросила она, пряча руки под стол.
Макс, не отрываясь, смотрел на нее, и Лиза чувствовала его взгляд. Больше всего ей хотелось с грохотом отодвинуть стул и, не оборачиваясь, уйти отсюда, но такое поведение вызвало бы множество вопросов, а давать повод она желания не испытывала. Чертова Максакова…
- Вообще-то я хотел сказать, что рад, что ты здесь.
- Я тоже. - Скомканная салфетка полетела в сторону.
Лиза вздохнула и посмотрела на брата. Выглядел он, как всегда, отлично, серо-голубые глаза блестели, на лоб спадало несколько прядок волос, и даже легкая небритость была ему к лицу. Он убрал руку с ее плеча.
- Ладно, ешь, попозже я к тебе зайду.
- Угу, - отозвалась Лиза, и когда он отошел, вновь взяла вилку.
У ее матери случилась бы истерика… Ей и самой хотелось истерично рассмеяться, к глазам внезапно подступили злые слезы. Она сунула в рот кусок мяса и заставила себя проживать его, делая вид, что ничего не произошло. Но кусок не лез в горло, даже несмотря на то, что приготовлено блюдо было просто великолепно. Просидев с минуту над полной тарелкой, Она, ничего не сказав на неодобрительный взгляд тренера, вышла из-за стола. Макс попытался остановить ее, схватив за руку, но объяснять что-то Лиза намерена не была. Тем более ему. Тем более сейчас.
- Все в порядке, Максимилиан, - прочеканила она и мягко высвободила кисть. – Если понадоблюсь, я у себя.
 
***
Во время тренировки, состоявшейся на следующий день, Лиза по-прежнему пребывала не в лучшем расположении духа, что никак не способствовало работе. Утром, по пути на каток, они снова встретили Максакову, и это только подлило масла в огонь. Оля была приветлива, Макс отвечал ей тем же, и вчерашние чувства, немного утихшие за ночь, снова вырвались наружу. Несколько раз Лиза допускала мелкие, но обидные ошибки, а в конце и вовсе упала с выброса, да так, что зашипела от боли. До начала соревнований спортивных пар оставалось еще три дня, и это хоть сколько-то обнадеживало, потому как если бы короткую программу им предстояло показывать уже сегодня, шансы на удачный прокат были бы невелики. Ее замкнутость и раздражительность Макс заметил еще утром, за завтраком, к середине тренировки же напряженность достигла апогея.
- Ты недостаточно сильно оттолкнулась, - сказал он после смазанной поддержки. – Из-за этого все и развалилось.
- Я это и сама знаю, - как никогда грубо огрызнулась Лиза. – Или думаешь, у меня опилки вместо мозгов?!
Самойлов еле сдержался, чтобы не ответить ей в том же тоне. Она, казалось, так и нарывалась на конфликт, и он никак не мог понять, в чем причина. Какое-то время они катались в полном молчании, но после того, как Лиза грубо завалила подкрутку, Макс не выдержал:
- Слушай, да соберись ты уже! – по его откровенно недовольному взгляду было понятно, что на языке у него вертится несколько крепких словечек. – Что с тобой происходит?!
- Ничего со мной не происходит, - рыкнула она в ответ. – Это Максакова с ее ростом может четверные подкруты делать, а мне даже тройные трудно даются, и тебе это прекрасно известно!
- При чем тут вообще Максакова?!
- Да ни при чем, - процедила Лиза и поехала в противоположную от партнера сторону.
Он проводил ее пристальным взглядом и, стараясь взять эмоции под контроль, осмотрел трибуны. Народу было немного, но все же кое-где можно было заметить одетых в куртки людей. С тем, что даже у рабочего, для самого Макса в чем-то интимного процесса, имеются зрители, он уже давно смирился. Он знал, что и Лиза не слишком любит наблюдателей, но поделать что-либо они были бессильны.
Миронов подозвал Лизу к себе и стал что-то ей говорить. Она стояла молча, только в конце сказала несколько слов и тут же поехала к Максу, из чего он сделал вывод, что она получила небольшой нагоняй.
- Успокоилась? – Самойлов скользнул по ней взглядом и отвернулся.
- Вполне.
- Тогда, может, сделаешь одолжение, вернешься к тренировке?
Она фыркнула, но ответить ничего не успела, потому как от бортика раздался голос тренера. Макс инстинктивно, не задумываясь, взял Лизу за руку и, только ощутив ее холодные пальцы, понял, что сейчас это совсем ни к чему, ее угрюмый взгляд являлся тому прямым подтверждением.
 
- Может, объяснишь, в чем дело? – Макс ввалился в раздевалку вслед за партнершей. Дверь с грохотом захлопнулась, оставляя их наедине. Меркулова, не обращая на него внимания, стала расшнуровывать ботинки, чем окончательно вывела Макса из себя. – Лиза! - Он дернул ее за руку, поднимая со скамьи.
- Отстань от меня, - сверкнув глазами, прошипела она. – Вообще выйди отсюда.
- Какого лешего ты вытворяешь?!
- Не нравится?! – выплюнула она, глядя на него в упор.
На ее бледном лице обозначились скулы, глаза горели злостью. Но помимо этого Макс отчетливо видел в них какую-то растерянность, смятение, и это беспокоило его, пожалуй, немногим меньше, чем ее необъяснимое поведение.
- Так иди к Максаковой! Она же идеальная партнерша! У вас замечательные перспективы!
Выдернув руку, Лиза отвернулась, пытаясь унять всполохнувшее в груди пламя. Она хотела оставаться спокойной, но, как всегда, не смогла и, что хуже того, глаза начинало жечь от подступающих слез. Макс, сжав губы, глядел ей в затылок. Догадка показалась ему глупой, и все же это было хоть каким-то объяснением всему происходящему. Он потер лоб: все еще давала о себе знать простуда, голова начала ныть уже с полчаса назад, а из-за всей этой чехарды боль только усилилась.
- Ты что несешь? – от голоса так и веяло холодом. Он дернул Лизу за плечо, заставляя развернуться к себе лицом, и пригвоздил ее хмурым взглядом.
- А что, неправда?! - выпалила она ему в лицо. – Жалеешь, что поторопился, да?! Что встал в пару со мной! Так можешь валить к ней! Я не держу тебя! С ней будете и подкрут четверной делать, и выброс, и еще что-нибудь придумаете!
С каждым словом она все больше повышала голос и в конце концов перешла на крик. Разговаривать было бесполезно, и Макс не придумал ничего лучше, чем схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Голова ее дернулась, слова застряли в горле, из груди вырвался сдавленный вскрик.
- Что ты несешь?! – прошипел он, стискивая руки Лизы с такой силой, что лицо ее исказилось болью.
Поняв, что еще немного и сломает ей кости, он разжал пальцы, повернул Лизу к себе спиной и уткнулся носом ей в макушку. Она не шевелилась, и он чувствовал мелкую дрожь, волнами накатывающую на ее тело. Губы прижались к венке на шее, опустились на плечо, и Лиза вздрогнула.
- Не надо…
Она обхватила себя руками и отступила на несколько шагов. Дышать было трудно, что-то в ней перевернулось, вылезло наружу в самый неподходящий момент, и она понятия не имела, как засунуть это обратно. Вся терзающая ее неопределенность повалилась сквозь образовавшуюся брешь, как набивка из старой игрушки. Чтобы не выдать себя, она больно прикусила губу и сделала глубокий вдох, получившийся судорожным и рваным.
- Что не надо?
- Ничего, - теперь она почти шептала. Хрипло, севшим голосом. – Уверена, что Максакова и в постели меня легко заменит. Ты же не хотел ничего усложнять, так вот… Она сама говорила, что для нее…
- Ты себя слышишь? – Макс подошел к Лизе и мягко опустил руки ей на плечи. Она напряглась и замолчала. Тогда он силой заставил ее повернуться, но взгляд она так и не подняла. – Посмотри на меня, - попросил он и хотел приподнять ее голову за подбородок.
Лиза с силой оттолкнула его руку и снова отвернулась.
- Я не шучу, - голос прозвучал совсем надтреснуто. – И держать тебя тоже не стану. Я понимаю, что с Максаковой…
- Лиз, что за бред? – на этот раз он обошел ее и встал напротив. Уперся взглядом в лицо. В уголках глаз блестели слезы, и как Лиза не пыталась скрыть их, Макс все заметил. – Ты что, плачешь, что ли? Ну ты что… - Ладонь его легла на ее затылок, тело ее тут же оказалось прижатым к надежной мужской груди. Лиза всхлипнула и потихоньку заскулила, и он покачал ее в объятьях из стороны в сторону, стараясь успокоить. – Откуда ты только все это взяла, - с досадой произнес он, целуя ее в макушку.
- Я слышала, как вы говорили вчера, - глухо ответила она, не отнимая лица от его груди.
- И что мы говорили?
Макс не сумел скрыть раздражения, и Лиза тут же сжалась. Пожалев о своей несдержанности, он погладил ее по плечам. За последний год на нее свалилось слишком много всего, она устала куда больше, чем он, и Макс это понимал. Для него Москва была тем городом, где он родился, вырос, где жили его родители и друзья, Лизе же пришлось оставить все в Швейцарии и ко всему привыкать. Да, пусть здесь она жила до семи лет, а после частенько приезжала, все равно ей было нелегко.
- Ты сказал… - Она не могла вспомнить. Только собственные чувства, злость, обиду, ревность, смятение, что-то еще… и ехидная усмешка соперницы.
- Что я сказал?
- Что если бы год назад…
- Лиз, послушай… - Самойлов вздохнул, подвел ее к скамейке и помог сесть. Сам сел рядом. – Если бы Оля предложила мне встать с ней в пару год назад, я бы согласился, даже не задумываясь. Да что уж там, я бы зубами вцепился в эту возможность, это правда. Про нее много чего говорят, и все же это не меняет того, что она выдающаяся парница, и кататься с ней… не знаю… для меня это было бы на тот момент таким шансом, который я бы ни за что не упустил.
Лиза уставилась в пол.
- Зачем ты мне это говоришь?
- За тем, чтобы ты поняла, что все это было год назад. Мне не нужна другая партнерша, Лиз, кем бы она ни была. И мне плевать, что там делает или не делает Оля. - Он снова обнял ее, и она обессилено привалилась к нему. – Для меня ты больше, чем партнерша, и это не просто слова.
- Ты столько раз говорил мне, что я для тебя ничего не значу… Я свыклась с этим, - прошептала Лиза, чувствуя тепло, исходящее от мужской руки, накрывающей ее кисть. Рядом с Максом ей было хорошо, хотя слезы все еще не отступили до конца.
- Ты уже давно значишь для меня очень много.
Ее слова неприятно резанули по сердцу. Она слишком доверчиво льнула к нему, и это напоминало Максу о собственной глупости, собственном эгоизме, самолюбии и черт знает о чем еще, из-за чего он едва не потерял ее. Он сильнее прижал Лизу к себе, со вздохом уперевшись подбородком в ее макушку, и закрыл глаза. Никогда он ее ни на кого не променяет. Ни на кого. И вдруг из ниоткуда пришло осознание, что появись у него сейчас шанс обменять ее жизнь на жизнь сестры, он бы ни за что этого не сделал.

 » Глава 64

Чехия, Острава, январь 2017 года
 
После проката короткой программы Лиза и Макс были четвертыми. От первой строчки их отделяло несколько баллов, тем более обидных, что уступили они их в том числе и паре из Франции.
Устроившись рядом с Максом в ожидании оценок за выступление, Лиза взяла его за руку и улыбнулась, мягко и светло, как умела только она. Ее нога касалась его бедра, от волос исходил знакомый запах, дыхание было шумным. Макс хмурился. Если бы не его падение… Сергей и Вивиана откатались без ошибок и конкурировать с ними можно было лишь при чистом прокате, к тому же нескольким сильным парам еще только предстояло выйти на лед.
- Прости, Лиз, - в ответ на касание он сжал ее пальцы.
- Завтра будет лучше.
Она не злилась. Действительно не злилась, и это стало для него откровением. На несколько секунд забыв про камеры, оценки, судей и зрителей, собравшихся не только на трибунах, но и у экранов телевизоров, он смотрел в ее глаза. Как мог он знать ее столько лет и не понять?! Не почувствовать?! Ласково погладив ее по щеке, он коротко дотронулся до ее губ. Лиза снова улыбнулась, перехватила взгляд тренера, сидевшего рядом с Максом, и немного смутилась.
- Помимо прыжка, все получилось неплохо, - негромко сказал Миронов своим подопечным. – Немного поторопились с входом в поддержку, и на выезде, Лиз, ты ногу, по-моему, все-таки недотянула…
Объявили оценки, и Женя замолчал. Текущее второе место, в перспективе грозящее стать третьим, а то и четвертым. И все же оставались неплохие шансы отыграться в произвольной. Лиза помахала в камеру рукой, улыбнулась. Их с Максом руки были по-прежнему крепко сцеплены, плечи и колени соприкасались. Она делала его сильнее. Само ее присутствие, поддержка, тепло ее руки. Прежде, ни с сестрой, ни с Алисой, он не испытывал подобного. Слышал, что такое бывает, но не верил, не думал, что это в самом деле возможно: черпать силу в партнере. Она стала для него маяком, светлым пятном в бескрайнем бушующем море, точкой, указывающей правильный путь.
- Надо же было так глупо сесть на задницу, - вздохнул Макс, обнимая Лизу за плечи. – Как я… м-м-м… - Он цокнул языком и сокрушенно покачал головой.
- Перестань. - Она взяла его за руки и всмотрелась в опечаленное лицо. – Ты как себя чувствуешь? Хорошо, что вообще не снялись с чемпионата, так что прекрати.
Макс не мог отвести от нее глаз. И вдруг он понял, что все происходящее вокруг не так уж важно. Станут они первыми, вторыми или третьими, обойдут ли Сергея и Вивиану. Главное, что Лиза с ним. И каждый выход на лед, каждый старт – всего лишь еще одна возможность раскрыть то, что происходит между ними, получить удовольствие от того, что они делают и подарить это удовольствие другим. И в этом, а не в чем-то еще – конечная цель, потому что без Лизы ничего уже не будет иметь смысла. Ни золотая медаль чемпионата Европы, ни гимн России, играющий в честь победителей, ни высшая награда Олимпийских игр. Амбиции никуда не делись, переживания – тоже, и верхняя строчка турнирной таблицы была все так же желанна, но наряду с этим появилось что-то еще: живое, пульсирующее, создающее вокруг двух людей мягкий святящийся кокон.
- Нормально, Лиз, - ответил он, выпуская ее руку. – Немного устал, но это пройдет. Завтра мы твоему братцу покажем, где раки зимуют.
- Не сомневаюсь, - она усмехнулась.
Этих двоих, верно, уже ничего не исправит, хотя, если уж говорить честно, для нее это тоже было важно – доказать себе, что она не вторая. И все же боролась Лиза не с Сережей и даже не с кем-либо из соперников, а, прежде всего, с собой. И теперь, когда на лед она выходила не одна, ей не было страшно. Взмывая в поддержке, она прикрывала глаза и испытывала наслаждение, недоступное ей ранее. Чувствуя прикосновения Макса, она наполнялась жизнью и, плененная земным притяжением, делалась свободнее птицы.
Миронов так и не выяснил, что же произошло между его спортсменами во время тренировки, и очень удивился, когда тем же днем уже к ужину они спустились вдвоем. Макс помог Лизе устроиться за столом и сел рядом с ней. Она выглядела жизнерадостной, от ее утренней замкнутости не осталось и следа.
И теперь, провожая фигуристов взглядом, Женя снова и снова размышлял над тем, к чему все это приведет. Макс придержал для Лизы дверь, когда они заходили в гостиницу, и она ответила ему благодарной улыбкой. Держась за руки, они прошли к лифту и совершенно синхронно обернулись, поджидая тренера и Лину.
- Встретимся за ужином, - махнул им Миронов. – У меня еще дела.
- Окей, - ответил Макс как раз в тот момент, когда двери разъехались в стороны.
Миронов видел, как Лиза, повернувшись к нему, что-то сказала, а потом створки закрылись, скрывая спортсменов от посторонних глаз.
- Она очень подходит Максимилиану, - заметила Лина.
- В каком смысле?
- Они друг друга дополняют. - Лина сняла с шеи шарф и обернулась к Жене. – Макс взрывной. Думаю, поэтому с Алисой у него так ничего и не получилось. Лиля… - Имя этой девушки Элина произнесла с сожалением. – Ей всегда не хватало характера. Она была очень талантливой девочкой, но ты сам знаешь, что этого недостаточно.
- Н-да…
- У тебя есть полчаса? Давай выпьем кофе? – предложила она, вопросительно взглянув на друга. – Мы так давно не разговаривали… Я знаю, что ты злишься на меня, Жень.
- Давай, - немного подумав, согласился он.
Они с Линой действительно давно не разговаривали просто так, как старые друзья, и он успел соскучиться по ней. За прошедшее время он не раз задумывался, имеет ли право вмешиваться в ее отношения с Егором, и все больше склонялся в сторону того, что это все равно ни к чему не приведет. Да, Женя все так же считал, что лучше бы брату держаться от этой женщины подальше, но, видимо, для каждого существует своя собственная неизбежность.
Элина улыбнулась.
 
***
На следующее утро, по дороге на каток, Лиза досыпала на плече Макса под тихо мурлыкающее радио. Она, вроде, выспалась, и все равно, устроившись рядом с ним, таким знакомым и близким, не смогла отказать себе в удовольствии прикрыть глаза. Все же спать одной было неуютно, она уже привыкла к тяжести его руки, лежащей на ее талии, к его теплу, к дыханию, и каждую ночь с сожалением думала о невозможности немного поговорить перед сном.
- Вы как сегодня кататься собираетесь? – кинув на них взгляд с переднего сиденья такси, спросил Миронов. – Лиз, ты чем ночью занималась?
- Уж не тем, чем мне бы хотелось, - не открывая глаз, отозвалась она, тычась носом в шею Самойлова. Макс ухмыльнулся. - И вообще, - продолжила она, - какой смысл селить нас в разные номера, когда мы живем вместе?
- Кстати, да, Жень, - вполне серьезно вставил Макс. – Намекни там наверху, чтобы в следующий раз нам дали один номер. Разница-то какая?
- Вы совсем с ума посходили?! – возмутился Женя и обернулся через сиденье. Но возмущение его на двоих, сидящих сзади, не возымело никакого действия. Лиза даже глаза не открыла. – Что я должен, по-вашему, сказать? Что вам неймется?!
Меркулова нервно выдохнула, предпочитая не отвечать, и взяла Макса под руку, отвернув от тренера лицо. По ее поджатым губам Женя понял, что она обиделась. Он еще, выходит, остался виноватым! Самойлов погладил ее по кисти и с упреком произнес:
- При чем тут это? В отношениях между людьми есть не только постель, и уж тебе это должно быть известно.
Еще совсем недавно Макс и подумать не мог, что скажет что-нибудь подобное. Засыпать и просыпаться с Лизой, лежа в постели, переплетаться ногами, промокать ее влажные после душа волосы полотенцем, спорить с ней насчет того, что ему лучше надеть и заканчивать спор легким поцелуем… Бесконечная череда моментов, самых обычных, ничем не примечательных, день за днем складывающихся в жизнь. И жизнь эту он уже слабо представлял, да и не хотел представлять без девушки, прижимающейся сейчас к нему. Обходиться без ее присутствия становилось все тяжелее, и, если они не виделись хотя бы несколько часов, время превращалось в густую вязкую массу. Братислава казалась чем-то далеким, невозможным, хотя на самом деле прошел всего лишь год. Тогда его почти не трогали ее слезы, тогда он пытался доказать что-то силой и жестокостью, не желая признавать, что это путь в никуда. Он не заметил, когда чувство нежности, изредка просыпающееся в его сердце, стало неконтролируемым, завладело всем его сознанием, но сожаления Макс не испытывал. Оказывается, любить ее куда проще, чем ненавидеть. Мужчины пристально посмотрели друг на друга. Взгляд Жени пронизывал, испытывал, Макс отвечал твердостью и упрямством.
- Посмотрим, - отрезал Миронов и больше не сказал ни слова до тех пор, пока машина не подъехала к ледовому дворцу.
 
Мимолетному взгляду, которым обменялись спортсмены, находящиеся на льду, никто не придал значения: все смотрели на пару, возникшую буквально из ниоткуда за год до олимпийского сезона и взорвавшую мир фигурного катания. И все же этот взгляд являлся очень существенным элементом программы. Нет, ни для болельщиков, ни для зрителей, ни для судей – для самих фигуристов. Один взгляд, вселяющий спокойствие и уверенность, придающий силы. Они взмыли в воздух – две смелые птицы, красивые, идущие к своей цели, верящие в то, что они делают, а, главное, верящие друг в друга. Четыре оборота, касание льда лезвием конька, плавный, свободный выезд. И это был уже не домашний чемпионат, а один из важнейших стартов сезона, это был вызов соперникам, судьям и самим себе. Со всех сторон грянули аплодисменты, но Лиза отключилась от всего постороннего. Только музыка, она и Макс, только история, которую они проживали здесь и сейчас. Две тени, наполненные одной любовью, две тени, обреченные на одну боль, две судьбы, туго спаянные в одну.
Взгляд глаза в глаза, ладонь на щеке, поворот головы… Тонкий изгиб женской фигуры в руках мужчины. Сплетение рук, отчаянье, осознание неминуемой разлуки, неизвестность, страх, немые признания…
Все так же, как и в Челябинске. Почти. Музыка по-прежнему разносилась под сводами катка, и под плавную мелодию Лиза воспарила надо льдом. Всего лишь на миг, в тот самый момент, когда Макс поднял ее в поддержку, она позволила эмоциям овладеть ею. Восторг, наслаждение, чувство безграничной свободы, словно весь мир в это мгновение принадлежал лишь им двоим. В какой-то мере это, наверное, так и было.
С ней было легко, и Макс ощущал это даже во время проката. Соприкосновение пальцев перед заходом на каскад, чуть заметная улыбка перед выбросом… Непоколебимый и бесстрастный лед больше не обдавал холодом, химия, витавшая между мужчиной и женщиной, рассказывающими историю любви, окутывала каждого присутствующего на катке. Незримое пламя языками вырывалось из-под лезвий коньков, взметалось в небо, теплыми искрами отражалось от стен. В свое выступление они вложили душу, все, что звучало в биении их сердец, отдавалось в движениях, наполняло происходящее нежностью и чувственностью. Две тени, одна любовь…
С последними звуками музыки они опустились на колени и прижали ладони к невидимой преграде, разделяющей их. Взгляды, полные тоски и нежности, были устремлены друг на друга, за возможность прикоснуться они, казалось, отдали бы все. В глазах читалось обещание. Несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на время…
С трибун послышались громкие крики, сопровождаемые оглушительными овациями, взметнулись российские триколоры. Макс подъехал к Лизе и протянул ей ладонь, в которую она без промедления вложила свою. Пальцы у нее дрожали, в глазах стояли слезы, грудь тяжело вздымалась. Наплевав на все приличия, он порывисто прижал ее к себе, их щеки соприкоснулись, из груди Лизы вырвался протяжный вздох.
- Это невероятно, - просипел он. Голос срывался от переполнявших его чувств.
Не размыкая рук, они помахали болельщикам вначале с одной стороны трибун, затем с другой, третьей и четвертой, и направились к бортику, где их ждали Миронов и Элина.
- Я даже не знаю, что сказать, - довольный наставник покачал головой.
Выглядел он так, будто сам только что побывал на льду: блестящие глаза, волнение, даже голос звучал глухо. Макс усмехнулся, обнимая Лизу за плечи.
- Лучше дай воды.
В руках фигуриста тут же оказалась бутылка минералки, которую он в несколько глотков осушил на две трети. Лиза облизнула губы, в горле у нее першило, язык прилипал к небу. Поймав ее жалостный взгляд, Самойлов отдал ей остатки воды, и она тут же опустошила бутылку.
Вчетвером они прошли к уголку слез и поцелуев и уселись на диванчик. Макс взял Лизу за руку, она прижалась к его боку, заглянула в глаза, улыбнулась. В камеру полетели воздушные поцелуи, приветы друзьям, благодарности всем преподавателям и членам команды, оставшимся в Москве, а в отдельности Ксюше, которая, ребята это знали, жадно следила за соревнованиями у экрана монитора. Макс передал привет родителям, Лиза же предпочла просто сплести свои пальцы с его. Все, кто был ей дорог, находились рядом, не хватало только Ксюши и Стефана, хотя в том, что в объятья друга она попадет уже через считанные минуты, Лиза не сомневалась ни секунды.
- Спасибо тебе, - она подняла на Самойлова сияющие глаза, – Макс…
Слова кончились, и она сжала его руку. Ей хотелось смеяться и плакать, хотелось кинуться к нему, замереть в его руках. Почувствовав его пальцы на своей щеке, она затаила дыхание. Ласковый, почти невесомый поцелуй в уголок рта, отклик в каждой секунде…
- Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов за произвольную программу получают сто пятьдесят один и пятьдесят семь сотых балла, общая сумма двести тридцать один и шестьдесят пять сотых балла, - разнеслось над катком.
Лиза взвизгнула и повисла на шее у Макса. Он чувствовал, как быстро и сильно стучит ее сердце и, обнимая ее хрупкое тело, испытывал неведомый ему до сих пор коктейль эмоций: эйфория усилилась в десяток раз, и причиной этому была Лиза. Ее восторг, ее радость, ее руки, запах, губы…
Взбудораженный зал гудел, российские болельщики с нарисованными на щеках флагами страны ликовали, поддерживая пару, весь сезон неизменно приковывающую внимание. И если поначалу в них никто не верил, если после чемпионата России большинство относилось к ним весьма скептически, сейчас стало ясно, что пара Меркулова-Самойлов – новая история фигурного катания, история с большим будущим.
Вивиана и Сергей уже вышли на лед и готовились к старту. После удачного выступления соперников кататься было сложно. Сергей слышал оценки за прокат сестры и понимал, что для того, чтобы остаться на первой строчке, им с партнершей нужно очень постараться. Он осознал, что до этого момента воспринимал выходку сестры, как нелепый каприз, нечто совершенно несерьезное, не заслуживающее особого внимания. Теперь же… Вивиана взяла его за руку и потянула к изначальной точке.
- Ну, с Богом, - она скрестила пальцы.
Сергей отбросил все размышления. Что же, теперь Лиза для него не только сестра, но и соперница. Самая достойная соперница из всех возможных.
 
- Я чувствую себя счастливой, - Лиза улыбнулась. Короткое интервью давалось ей непросто: от эмоций, бьющих через край, горло то и дело перехватывало, руки дрожали. Красная дорожка, по которой призерам чемпионата Европы предстояло пройти к пьедесталу, была уже расстелена.
- В прошлом году ты стала победительницей среди одиночниц, в этом – в парном катании. Есть разница?
- Есть. - Они с Максом обменялись взглядами. – Я рада, что могу разделить этот момент со своим партнером. Для меня это имеет огромное значение. Сегодня я получила большое удовольствие от катания, это здорово.
- Золото в одиночном катании отличается от золота в парном?
- Не знаю, - она засмеялась. – Я не думала об этом… Спасибо большое нашим болельщикам за поддержку, спасибо нашему тренеру, нашей команде. Без них бы ничего этого не было.
Трибуны отозвались аплодисментами, вызвав у Лизы новую улыбку.
- Макс, каково тебе кататься с Лизой?
- Отлично, - так же, как и партнерша, улыбаясь, ответил он на безупречном английском, рука его лежала на талии Лизы. – По-моему, это и так заметно.
- Вы – первые, кто исполнил четверной прыжок в соревновательной программе. Как решились?
- Да как-то… - Макс усмехнулся. – Нам хотелось сделать что-то, что еще никто не делал, а Лиза давно учила этот прыжок. Вот и попробовали, а там пошло-поехало.
- Это было удивительно. Я рад, что увидел это собственными глазами. Спасибо! Поздравляю вас с победой.
- Спасибо, - смущенно отозвалась Меркулова, щеки ее чуть порозовели, глаза сверкали.
Макс кивнул и пожал протянутую руку.
- Встречайте! Новые чемпионы Европы – Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов!
Слова отразились от стен, смешались с хлопками сотен рук, зазвенели в сознании маленькими колокольчиками. Лиза глубоко вдохнула и сжала горячую руку Макса, сердце ударилось в ребра, по коже пробежали мурашки. Они вышли на красную дорожку, расстеленную прямо на льду, где еще совсем недавно лучшие пары Старого Света боролись за медали, и, держась за руки, направились к пьедесталу.
Обхватив Лизу за талию, Макс приподнял ее и поставил на верхнюю ступеньку, а следом встал рядом, у нее за спиной. Лиза чувствовала его совсем близко, чувствовала его запах, спина ее касалась его груди. На мгновение она закрыла глаза, отдаваясь на волю ощущений, пытаясь навсегда заклеймить в себе этот момент. Вице-президент международного союза конькобежцев подошел к подиуму, чтобы надеть на шеи спортсменов ленточки с медалями, и Лиза склонила голову. Золотой кружок лег в выемку меж ее грудей, на руке осталось воспоминание о рукопожатии. Судорожно глотнув воздух, она порывисто обернулась к Максу, в глазах ее стояли слезы, причину которых она и сама не могла понять. Он провел ладонями по ее плечам и сжал их.
- Я горжусь тобой, - тихо сказал он, и Лиза, всхлипнув, улыбнулась.
Эти слова для нее значили не меньше, чем медаль, висящая на шее. Цветы девушкам вручил президент чешской федерации фигурного катания.
Зазвучал гимн России, и Лиза, расправив плечи, гордо подняла голову. Этот миг стоил того, чтобы за него бороться, всех ссадин, синяков, падений и слез. Теперь она точно знала, что будь у нее возможность все изменить, прожить одну из тысяч других реальностей, она бы ни за что не сделала этого. Ее жизнь тут, в том, кто она есть, в том, что она делает, рядом с теми, кого она любит, и другая жизнь ей не нужна.
 
***
Два дня пролетели, словно мгновение: поздравления, показательные выступления, after party… И снова аэропорт. Лиза, медленно потягивая горячий шоколад, болтала со Стефаном. Рейсы их вылетали практически в одно и то же время, что очень радовало ее и действовало на нервы Максу. Ему до безумия хотелось втиснуться между Лизкой и этим швейцарским хмырем, а еще лучше подправить ему физиономию, так, на всякий случай, чтобы знал свое место. Но вместо этого Макс отошел подальше, хотя отвлечься все равно не получалось, и взгляд то и дело впивался в Лизу. Выглядела она уставшей, но довольной, волосы были убраны простеньким черным ободком, губы чуть тронуты розовым блеском. Стоило Максу подумать, что этот недомерок касался ее, как руки стискивались в кулаки с такой силой, что на них взбухали вены, а желание врезать ему усиливалось в несколько раз. Останавливало только осознание, что ни к чему хорошему это не приведет. А еще, как бы там ни было, но в глубине души он отдавал себе отчет, что именно Стефан оказался рядом с Лизой в тот момент, когда она нуждалась в поддержке, именно он не давал ей опускать руки, он вытаскивал ее из бездны одиночества. Макс, не отрываясь, смотрел на Лизу, и она, почувствовав его взгляд, обернулась, помахала рукой. Она не делала ничего такого, за что можно бы было ее упрекнуть, и все равно дикая, необузданная ревность, не поддающаяся доводам разума, кипела в крови, заставляя его сжимать челюсти.
- Она хорошая. - Сергей подошел к бывшему другу и встал рядом.
Спортсмены французской сборной только прошли регистрацию и теперь, так же как и остальные, коротали время в ожидании своего рейса. Макс посмотрел на Меркулова, но ничего не сказал и снова уперся взглядом в Лизу и Стефана. Сергей тоже не сводил взгляд с сестры. Он думал о маленькой девочке с заплаканными глазами, до которой ему никогда не было дела. Тогда она нуждалась в нем, теперь же у нее своя жизнь, свои проблемы, с которыми она прекрасно справляется без его вмешательства, свои радости, которые она делит с дорогими ей людьми, свои мечты и желания. Когда-то ей нужен был старший брат, но в его жизни для нее не находилось места, теперь же Сергей ощущал потребность в этой девчонке, в своей младшей сестре, но осталось ли в ее сердце место для него? И все же кое-что он еще должен был для нее сделать. Прошлое проносилось в памяти потрескавшимися, померкшими картинками, воспоминания на несколько секунд заглушили все звуки. Прежде чем он нарушил молчание, прошло не меньше минуты. В воздухе витало напряжение, но никто из мужчин не сдвинулся с места.
- Позаботься о ней, Макс, - наконец проговорил Сережа. - О твоей сестре я позаботиться не сумел. Может, струсил, может, еще что, - слова давались трудно. Этот разговор слишком запоздал, сейчас в нем не было смысла. Если бы не Лиза, Сергей вряд ли бы стал теребить прошлое: чересчур болезненным оно было. Но он задолжал сестре слишком много, и сейчас хотел сделать для нее то, что должен был.
- Лиза любит тебя. Она всегда умела любить, умела отдавать. - Макс все так же молчал, но Сергей знал, что он его слышит. Что же, оба они понимали, что прошлого не вернуть. - Если Лиза действительно нужна тебе, перестань искать в ней меня. А я знаю, что она тебе нужна. И ты ей нужен. Береги ее.
Он не ждал ответа. Он сказал все, что хотел, все, что смог. Сейчас он жалел, что между прошлым и настоящим разверзлась пропасть из времени, которого уже не возвратить. Слишком поздно. Он уже хотел вернуться к Вивиане, когда услышал негромкое:
- Нужна. - Макс по-прежнему не сводил с Лизы взгляда.
Она допила горячий шоколад и выбросила картонный стаканчик в урну. Стефан тронул ее за плечо, что-то сказал, и Лиза солнечно улыбнулась. Макс ощутил новую вспышку ревности, и в то же время ему нравилось, что она снова улыбается. В последнее время это случалось все чаще, все чаще он видел в ее глазах жизнерадостный блеск.
- Знаешь, - он усмехнулся, на миг склонил голову, а затем посмотрел на бывшего друга. - Это уже давно началось. Я хотел ее ненавидеть, но не смог. Думал, что это пройдет, что пересплю с ней несколько раз и успокоюсь. Не прошло. А я уже и не хочу, чтобы проходило.
- А если бы прошло?
Взгляды скрестились. Пристальные, цепкие, наглые. Время со свистом отмоталось назад и, не задерживаясь, вернулось обратно. Ответ на этот вопрос знали оба. Они всегда получали то, что хотели, не слишком заботясь о чувствах других. В этом они были очень похожи. Время не меняет людей, людей обтачивают обстоятельства. Ошибки учат жить, слезы того, кто дорог, заставляют задуматься, смерть переворачивает сознание. Время не меняет людей, но оба они изменились.
- Мудак ты все-таки.
- Это уже не имеет значения, - глядя в глаза Сергея, проговорил Макс. - Не волнуйся, я позабочусь о Лизе. Не потому, что ты попросил, потому что иначе не выйдет.
- Тем лучше.
Они смотрели друг на друга еще несколько секунд. Ничего уже не исправить, у них теперь разные жизни, разные дороги, даже воспоминания разные. И все же было кое-что, что делало их похожими: они любили одну и ту же женщину. Любили по-разному, но сильно, горячо, искренне. И эта любовь сделала то, что казалось уже невозможным: Макс протянул руку, и Сергей, ни секунды не колеблясь, крепко пожал ее.

 » Глава 65

Москва, январь 2017 года
 
Макс нечасто бывал в суши-барах, все эти разрекламированные японские штуки его не очень-то привлекали, но Лиза умела уговаривать. Их самолет приземлился в московском Шереметьево всего несколько часов назад, оставив позади и Остраву, и чемпионат Европы две тысячи семнадцатого года. Все это было пусть и совсем недавним, но уже прошлым.
Первым, что сделал Самойлов, прислонив чемодан к стене в прихожей, - прошел в кухню и открыл холодильник. Лиза подошла сзади, пролезла под его рукой и, осмотрев полки, заключила:
- Сегодня я ничего готовить не буду.
И вот теперь они сидели за столиком, поедая палочками роллы с огромной тарелки, и вспоминали все, что случилось за последние дни. Лиза заказала мятный чай с клубничным сиропом, сладкий запах окутывал ее, и время от времени Макс вдыхал его, получая от этого удовольствие. Они сидели совсем близко, касаясь друг друга бедрами. В резном подсвечнике, стоящем на столе для антуража, горела маленькая свечка.
- Вот эту попробуй, - Лиза ткнула палочками в ролл с угрем и ловко подхватила точно такой же. Обмакнула его в соевый соус и отправила в рот. - М-м-м… вкуфно.
- Как по мне, так все они одинаковые, - усмехнулся Макс, но отказываться не стал.
- У-у.
- Ну эти и правда ничего, - прожевав, согласился он и, пока Лиза, сделав глоток чая, раздумывала, что ей съесть дальше, выхватил палочки у нее из рук.
- Эй, ну ты что?! – возмутилась она.
Руки Макса легли ей на плечи, опустились на талию, губы накрыли рот. От нее пахло клубникой, да и на вкус она была сладкая. Ему хотелось, чтобы все вокруг провалились к чертям, оставив их наедине. Властно раздвинув ее губы языком, он усилил натиск, заставляя сердце Лизы стучать чаще. Тело ее тут же сделалось послушным его желаниям, веки опустились сами собой, из груди вырвался тихий глухой стон.
- Лучше бы ты сварила нам пельменей, - просипел он, касаясь губами ее скулы, мочки уха, шеи.
Она разомлела, все внутри стало теплым, жадным, щекотным. Прежде в ее жизни не было ничего подобного, она училась чувствовать, училась принимать, открываться.
- У нас нет пельменей.
- Тогда макароны.
- И макарон нету.
- Ну и к черту все. Заказали бы эту твою дрянь домой.
- Ма-а-акс, - Лиза тихо засмеялась. Улыбнулась. Тепло, греющее ее душу, отражалось во взгляде, предавая глазам особенную красоту.
Максу нравилось видеть ее такой. Счастливой. Ему, оказывается, хорошо, когда она смеется, улыбается…
- Ешь давай, - проворчал он, напуская на себя строгий вид.
Но на Лизу это не подействовало, она быстро чмокнула его в губы и снова улыбнулась. Она боялась верить, что все это возможно. Будущее… мысли о нем неизменно цеплялись за настоящее и вызывали страх. И в который раз она гнала все прочь. Взяв палочки, она принялась за еду, ощущая, как время от времени Макс гладит ее по бедру, как пальцы его сжимают ее коленку сквозь плотную ткань джинсов.
После роллов они заказали по чашке чая, на этот раз самого обычного, черного с лимоном. Спешить было некуда, полумрак окутывал спокойствием, фоном лилась тихая музыка. Они редко выбирались куда-то вдвоем, хотя и проводили вместе практически все время. Сейчас же Макс понимал, что ему нравится сидеть вот так, рядом с Лизой, разговаривать с ней, нравится, что окружающие воспринимают ее, как его женщину.
Они снова заговорили о фигурном катании, и Макс спросил, что она думает о программах на следующий сезон.
- Давай вначале этот закончим, - Лиза отломила кусочек от его чизкейка и облизала ложку.
- Ешь, - он подвинул к ней блюдечко.
Она наградила Макса выразительным взглядом, отковырнула еще немного и отодвинула тарелку в сторону. Хотела сказать, что скоро о поддержках им придется забыть, но осеклась, заметив девушку, остановившуюся в паре метрах от их столика. Черты ее лица показались Лизе знакомыми, а через пару секунд она вспомнила, где видела ее. И не только это. Она вспомнила даже имя. Вика. Она медленно преодолела оставшееся расстояние, взглянула на Макса, потом внимательно осмотрела его спутницу. Лиза внутренне подобралась, Самойлов напрягся.
- Привет, - Вика улыбнулась.
Тяжелые завитки каштановых волос лежали на плечах, в уши были вдеты крупные золотые кольца, аккуратная кожаная сумочка вишневого цвета висела на тонком ремешке. Чем дольше Лиза смотрела на эту девушку, тем острее ощущала озноб. Она была действительно красива, и от красоты этой веяло восточным теплом, страстью. В приятном голосе слышались бархатные нотки, пухлые губы обещали удовольствие, движения сквозили опасной грацией. В голове у Лизы зашумело, мир вокруг пошатнулся, к горлу подкатила тошнота. К этой женщине Макс уходил, оставляя ее одну посреди ночи, к этой женщине…
- Здравствуй, Вика. - Взгляд Самойлова сделался холодным, стальным. Он не хотел видеть ее, не хотел встречаться с ней. Вернее, ему было все равно. Он не хотел, чтобы Лиза видела ее. Но Вика стояла, чуть склонив голову, и, похоже, никуда не спешила. - Тебя кто-то ждет? - В вопросе слышался подтекст.
Ее никто не ждал, она просто зашла выпить чашку кофе. Но теперь это уже не имело значения. В Москве миллион мест, где ей способны предложить сносный капучино.
- Рада была увидеть тебя.
Вика еще немного постояла возле столика, а потом медленно пошла к выходу. В дверях она снова остановилась и обернулась. Макс и его спутница о чем-то говорили, никто из них не смотрел в ее сторону. Рука девушки лежала в его ладони… Вика достала телефон и набрала короткое СМС. Нашла в адресной книге нужный контакт и отправила. Снова посмотрела на Макса. Он мельком глянул на дисплей своего телефона и отложил мобильный в сторону. Обнял девушку, прижался губами к ее волосам. Вика быстро зашагала прочь. Каблуки ее сапог стучали по плитке, которой был устлан пол, эхо шагов звенело в ушах. Она давно приняла их с Максом разрыв и не пыталась ничего исправить. Она и не хотела ничего исправлять. И все же сейчас ей было больно.
 
***
По дороге домой Лина заскочила в винный бутик и купила бутылку красного сухого Бордо. Поездка отняла у нее больше сил, чем она предполагала. Ставить программы и лично переживать за спортсменов, стоять у бортика, принимать участие во всем происходящем, оказалось совсем не одним и тем же. Прежде она работала в одиночку, на чемпионат Старого света же поехала, как часть команды. Это были странные ощущения, странные эмоции, и Лина пока не могла определиться, нравятся они ей или нет. Ей нужно было хотя бы два-три дня, чтобы спокойно обо всем подумать и понять свои внутренние ощущения. Пока же она думала о встрече с Егором, и это занимало все ее мысли.
В то время как в ванную набиралась вода, Лина разделась и откупорила вино. Она знала, что Егор вернется не раньше, чем через два часа, и решила воспользоваться этим временем, чтобы прогнать налет усталости.
Медленно, но верно сезон подходил к концу. Она знала, что следующие три месяца пролетят очень быстро. В ближайшее время она намеревалась встретиться с нужными людьми, обсудить планы на следующий сезон. Ее уже пригласили ставить программу для немецкой пары, кроме того, намечалась перспектива поработать со спортсменами из Канады и Италии. В большинстве своем программы ставились в конце сезона, перед тем как фигуристы отправлялись отдыхать, и Элина всегда любила эту пору. Работа захватывала ее, расширяла границы сознания, подпитывала и вдохновляла. Это был нескончаемый круговорот, обмен: вкладывая силы, душу, эмоции, она заряжалась энергией и тут же применяла ее для новых идей.
Кимер поставила наполненный бокал на бортик ванной, а сама опустилась в горячую душистую воду. Блаженно застонала и прикрыла глаза. Оставалось только дождаться Егора, впрочем, подгонять время она не собиралась.
 
***
Стоило Жене открыть дверь, Ксюша повисла у него на шее. От нее веяло домашним уютом, теплом, в больших шоколадных глазах блестели искорки радости. Он положил руки на ее раздавшуюся талию, и на лице его отразилось довольство. Ксения тоже улыбнулась.
- Поздравляю победителя. - Она коротко тронула губы мужа поцелуем.
Он пах зимой, морозом, куртка его была прохладной, и Ксюша чувствовала это через футболку, надетую на голое тело. Она помогла ему расстегнуть змейку, повесила куртку в шкаф и снова оказалась прижатой к его груди. На этот раз Женя сам обнял ее, зарылся носом в ее густые длинные волосы и с наслаждением выдохнул ей в затылок. Его большие ладони легли на ее круглый животик, исследуя, изучая, губы скользили по шее.
- Я соскучился.
- Сам виноват.
Она развернулась в его руках, вздернула носик. Но сдалась быстро, стоило только заглянуть мужу в глаза. Ксюше всегда казалось, что он смотрит не на нее, а вглубь, в сердце. Вот и сейчас она чувствовала, как взгляд его проникает внутрь, поднимая бурю, будоража, опьяняя, стягивая ее сущность жемчужными нитями нежности. Она прижалась к нему, требуя ласки, которую он не замедлил ей дать. Все в нем жило для этой женщины, все тянулось к ней. Губами к губам, соприкосновение языков, тихий стон, как порыв теплого летнего ветра.
- Ксеня… - шептал Женя, гладя ее по спине, по плечам. Руки его хаотично касались ее нежного гибкого тела, желая охватить разом и желобок позвоночника, и округлые плечи, и аккуратные лопатки, и мягкую выпуклость ягодиц. - Ксеня моя… Ксеня…
- Никуда тебя больше не пущу…
Она подставляла его губам щеки, подбородок, лоб. Шепот срывался с губ, веки были опущены, маленькие ладони нашли пристанище на груди. Она не думала ни о Лине, ни о других женщинах. Глупая вспышка ревности осталась в прошлом, забытая, никчемная, ненужная. Потому что не будет других. И, вдыхая ртом воздух, Ксюша чувствовала себя маленькой глупой девочкой, маленькой любимой девочкой, которую, она знала точно, этот мужчина никогда не предаст.
 
***
- Я в мае смогу пару недель урвать.
Лина растянулась на кожаном диване светло-бежевого цвета. Они допили оставшееся вино, и теперь она ощущала томную расслабленность. Из-под ресниц она наблюдала за Егором. Он только что сменил рабочую рубашку на простую белую футболку, и, надо сказать, в таком виде нравился ей куда больше.
- Давай махнем куда-нибудь. На Кипр или в Испанию… Куда хочешь?
- Егор… - Она вздохнула и спустила ноги с дивана. - У меня в это время самая работа. Какая Италия?
- Так отложи свою работу на пару недель. Ничего страшного не случится.
- Нет, Егор. Я не могу, и ты это прекрасно знаешь. Тут даже говорить не о чем.
- Ты опять? - Он начинал злиться, и Лине это не нравилось.
Ей не хотелось ссориться, но, похоже, он не был настроен на мирные переговоры. От его ожесточенного взгляда у нее неприятно засосало под ложечкой, и хотя она выдержала атаку с гордо поднятой головой, не выдав себя, по коже пробежал холодок. «Опять» - это слово пощечиной резануло слух. И только теперь Лина отчетливо поняла, что три прошедших месяца мало что изменили в их отношениях. Егор, похоже, только и ждал подвоха. Он не верил ей, не верил в ее чувства. Эта догадка поразила Лину, глаза ее сощурились, во рту пересохло. Она была рассержена, дезориентирована и, пожалуй, напугана. Сердце кололо тысячью мелких иголок, дыхание подкатило к горлу комком, вырвалось судорожно, надсадно. И, что самое страшное, Егор имел право на то, что он сейчас испытывал. Он имел право не доверять ей, подозревать ее. Имел…
- Что опять?!
- Для тебя всегда имело значение все, кроме наших отношений, Лина. Твои интересы, работа, друзья… Ты не готова жертвовать чем-то ради меня. Так зачем все это?!
- Я готова!
Она не заметила, как вскочила на ноги. Крикнула яростно, зло, ощущая, как глаза печет от злых слез. Он был несправедлив, он мерил ее прошлым. Люди остаются прежними, прежней осталась и она, но меняется отношение, меняется восприятие, даже ценности меняются, приоритеты. Та Лина, которую Егор знал прежде, никогда не сложила бы на алтарь любви собственную гордость.
- Нет, Лина, не готова!
- Да что ты знаешь?!
У нее задрожали губы, слезы брызнули из глаз, грудь сдавило. Ей хотелось кричать, истерить. Ночи, дни, месяцы без него… стены, улицы, чужие дома, тиканье настенных часов, капли воды из крана… Все это было без него, все это наполняло ее одиночество. Спасала только работа, работа лечила, исцеляла, помогала заполнять жизнь верой во что-то настоящее и важное. И Лина была готова драться за эту веру, защищать ее. Потому что вера принадлежала к ее собственному миру, в который она могла спрятаться, в котором находила утешение.
- Почему нельзя подвинуть твою работу на две недели?! Почему?!
- А почему нельзя перенести твой отпуск?!
- Потому что от меня зависят жизни людей!
- От меня тоже, Егор! Представь себе! Может, я и не вправляю кости, но… Что я тебе должна сказать?! Это жизнь, понимаешь?! Там, на льду! Для меня, для тех, с кем я работаю. Может быть, странная, но жизнь.
- А я тогда для тебя что?! – в упор глядя на нее, холодно процедил Колосов. - У тебя жизнь везде, только не со мной. Тебе же не нужно ничего! Тебе хорошо и так, разве нет?
- Нет! - Ей вдруг захотелось ударить его. Неужели он не видит, не понимает?! Или… не хочет понять? Она заставила себя успокоиться, сделала глубокий надрывный вдох, проглотила слюну. - Если бы мне было хорошо, я бы не искала тебя. Я бы пальцем не пошевелила ради того, чтобы найти тебя, Егор. Но я не готова отказаться ради тебя от всего, что мне дорого. Не потому, что ты значишь для меня меньше, нет. Ты значишь для меня… - она качнула головой. - Это ненужный разговор.
- Почему же? По-моему, очень нужный.
- Потому что нам не по двадцать лет, когда можно было ломать друг друга.
- Я не собираюсь ломать тебя.
- А что ты сейчас делаешь? - Лина приблизилась к Егору и посмотрела на него снизу вверх. - Что, Егор? Мы могли спокойно все обсудить, а ты просто нашел, за что зацепиться.
Он смотрел ей в глаза и понимал, что она права. Он сорвался на ровном месте, вышел из себя. Он ждал подвоха. Постоянно ждал. Просто не мог поверить в то, что на этот раз у них все получится, что он и Лина… что это все-таки возможно. Подсознательно он искал доказательства обратному. Куда проще было в очередной раз закончить все некрасивым расставанием с криками и взаимными обвинениями, чем оставить прошлое в прошлом. Подсознательно он ждал, что Лина взбесится, наговорит ему гадостей и уйдет, хлопнув дверью, оставив ему на память те немногочисленные шмотки, что она успела перетащить в его квартиру. Тогда бы у него снова появился повод ненавидеть ее. Ведь в прошлый раз так оно и было. Теперь он бы не ждал ее по вечерам, прислушиваясь к шорохам за дверью, теперь он бы без сожаления избавился от ее вещей, теперь…
- Хочешь поговорить? Давай. Только нормально поговорим, Егор. Да, я во многом виновата перед тобой. Прости. Прости меня. - Она взяла его крупную широкую ладонь и крепко, не по-женски сжала. - Это последний раз, когда я прошу у тебя прощения за прошлое. Потому что нельзя так. Прошлое… оно убивает, травит. Ты же сам чувствуешь.
- И ты прости меня, Лин. - Он обнял ее и вздохнул. - Ты права. Давай начнем все заново.
- Заново не получится. - Она уперлась лбом в его грудь и с сожалением улыбнулась. - Давай просто… не знаю…
- Давай поженимся, - внезапно сказал Егор, и слова эти слетели с его губ совершенно просто.
Лина задрала голову, пытаясь понять, не шутит ли он. Голубые глаза ее распахнулись, губы приоткрылись. Егор смотрел на нее пристально, и в его лице не было ни намека на то, что он сказал что-то необдуманное, несерьезное. Он ждал, и каждая секунда промедления неизбежно все дальше отшвыривала их друг от друга. Лина осознала, что ответить она должна здесь и сейчас, не думая ни о будущем, ни о прошлом. Голова у нее вдруг стала тяжелой, комната завертелась вокруг, предметы потеряли четкость. И только взгляд Егора, пристальный, почти суровый, крепко держал уплывающее сознание.
- Давай. - Ей показалось, что она отвечает громко, четко, но с губ слетел лишь шепот.
Она вдохнула, руки Егора крепко держали ее, а губы его потихоньку растягивались в улыбке. Взгляд теплел, в уголках глаз появились лучики морщинок, как ни странно, делающих его похожим на мальчишку. Элина смотрела на него, и чувствовала, как на сердце у нее становится радостно и легко, так легко, как не было уже много лет.
 
***
Лиза стянула джинсы и небрежно бросила их на компьютерное кресло. Следом полетели водолазка и лифчик. У нее получалось разводить кавардак даже там, где это казалось невозможным. Лифчик висел на самом краю стула, готовый в любой момент свалиться на пол, и Макс мог видеть маленький розовый бантик между чашечками. Она, вроде бы, вела себя так же, как и всегда, но он чувствовал, что Лиза напряжена. В таком состоянии она пребывала с того самого момента, как они встретили Вику, и поделать с этим он ничего не мог. Ни беззаботная болтовня, которой он пытался ее отвлечь, ни совместный поход за продуктами не подействовали. Лиза, вроде бы, улыбалась, смеялась, но он интуитивно ощущал, что ее что-то гложет. Прежде он и не обратил бы на это внимание, а сейчас…
Она стянула с постели халат и хотела надеть его, но Макс ухватился за краешек шелковой ткани и дернул обратно.
- Тебе и так хорошо.
Он неспешно ощупал Лизу взглядом, задержался на ее коленках, а потом и на груди. В глубине глаз полыхал дьявольский огонь, жгучий, пожирающий, и Лизу тут же обдало жаром. Она смутилась, но прикрыться и не подумала. Ей нравилось, когда он смотрел вот так, нравилось это голодное пламя в его глазах. Макс встал, подошел вплотную, провел ладонями по ее бедрам, большими пальцами под грудью, подул на соски. В животе у Лизы стало щекотно. Он еще толком и не касался, а тело уже предавало ее, откликалось на провокацию. Соски тут же напряглись, затвердели, и Макс, играясь, поддел один из них пальцем.
- Мне нравится, когда они так торчат. - Снова подул и, довольный результатом, прижал ее бедра к своим.
- Дурак ты. - Она слегка толкнула его в грудь ладошками. - И торчат они из-за тебя.
- А это мне нравится еще больше, - самодовольно заявил он, и Лиза закатила глаза. Он отпустил ее, и она все-таки накинула халат. Макс обнял ее со спины, поцеловал в шею. - Ты в душ?
- Угу.
- Можно с тобой?
Он сказал это так, что у Лизы задрожали коленки. Бархатный, вкрадчивый, чуть сиплый голос проник в сознание, опьяняя, сбивая с толку. От мысли, что он составит ей компанию, по телу разлилось тепло, внизу живота снова щекотнуло приятным волнением. Макс накрыл ладонями ее грудь, сквозь тонкую ткань отчетливо чувствовались твердые соски. Еще раз поцеловал в шею, переместил ладони на ее плечи, властно, по-хозяйски, провел вниз по рукам и, найдя поясок, развязал его.
- Ну что ты делаешь?
Она накрыла его кисти своими, потом повернулась к нему лицом и потерлась носом о грудь. Тронула кожу губами. Он закрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не стиснуть ее хрупкую фигурку. Касание нежных, ласковых губ отдалось в нем мощным разрядом, заставившим напрячься каждый мускул, взвинтившим нервы. Он чувствовал ее тело, и его накрывало от осознания того, какая она по сравнению с ним маленькая, тоненькая. Собственные руки казались ему огромными. Сжав ее слишком сильно, он запросто мог сломать ей ребра, он мог удержать оба ее запястья одной рукой, мог пригвоздить ее к стене или постели. Он столько раз пользовался своим превосходством над ней… Самойлов прижался губами к виску Лизы, потерся щекой о ее волосы. От нее как всегда вкусно пахло, под пальцами он чувствовал нагретый ее телом шелк.
- Пойдем, спинку тебе потру. – Он заставил себя выпустить ее из рук. Она тут же поправила халат и как-то странно посмотрела ему в глаза. Без улыбки, внимательно, так, что его от этого ее взгляда снова пробрало. Как будто почувствовала что-то. Но он умело скрыл мечущиеся в нем чувства за привычной усмешкой, погладил Лизу по щеке. - Иди, я сейчас приду к тебе.
Когда в ванной зашумела вода, Макс прижался лбом к стене. Вздохнув, потер лицо руками. Лизка любит его. Давно, нежно, искренне. Какая же он все-таки скотина…
К тому моменту, как он отодвинул шторку и забрался в ванную, Лиза уже успела вымыть голову. Остатки пены белыми ручейками стекали по ее бедрам, воздух наполнился насыщенным фруктовым ароматом. Макс тут же прижал ее к себе и пропустил намокшие, потяжелевшие волосы сквозь пальцы, потянул, заставляя ее запрокинуть голову. Струйки воды бежали по ее лицу, шее, груди, кожа под пальцами была нежной и теплой. Глаза его потемнели, мгновенно возникшее желание стало осязаемым. Оно витало в воздухе, текло по венам, будоражило, манило и пугало. Но Лиза не боялась. Ее тело ныло, губы ждали прикосновений, между ног нарастало влажное возбуждение. Ей нравилось ощущать себя слабой, безвольной в его руках, нравилось подчиняться ему и нравилось безумие в его глазах. Ее пальчики пробежались по его плечам и груди, перебирая завитки темных волос, почти невесомо коснулись живота. Макс напрягся. Чернота его зрачков манила, затягивала, влекла, и Лиза без раздумий бросилась в эту бездну. Она облизнула губы, собирая кончиком языка капельки воды, выдохнула, ладонь ее скользнула ниже. Он сильнее потянул ее за волосы, впился губами в нежную шею, исследуя языком, прикусывая кожу. Она закрыла глаза и тихо застонала, дыхание у нее перехватило, живот стянуло горячим спазмом, грудь ныла. Ей хотелось, чтобы он трогал ее везде, хотелось его напористых наглых рук, грубости и нежности. Она соскучилась. В Остраве было не до того: все сконцентрировалось на достижении главной цели, постоянно не хватало времени, силы, остающиеся после тренировок и выступлений, уходили на то, чтобы справиться с волнением. Да и побыть наедине удавалось не так часто. Они бы, наверное, могли найти укромный уголок, перепихнуться впопыхах, урывая скудные ласки, но…
Лиза положила ладошку на твердую плоть Макса, ощутила, как он дернулся, как окаменели его мышцы. Там, под ее рукой, он был твердым и большим, таким большим, что она едва могла обхватить его. Пальцы ловко прошлись по всей длине, погладили головку, вернулись к основанию. Она прижалась к Максу, его плоть уперлась ей в живот, вызвав у нее протяжный стон. Спустя еще мгновение она оказалась прижатой к кафельной стене. Ее щека коснулась плитки, пальцы заскользили в поисках опоры, из раскрытых губ вырвался судорожный выдох. Она хотела выпрямиться, но Макс не дал, надавил на спину, заставляя прогнуться, раздвинул коленом ноги. Ладонь его со шлепком опустилась на ее ягодицу, и Лиза вскрикнула.
- Вот что ты со мной делаешь? – хрипел он, жадно исследуя ртом ее плечи, лопатки, собирая капельки воды с бархатной кожи, языком вырисовывая узоры на позвонках. Руки шарили по груди и животу, сжимали, давили, мяли, гладили, пальцы пощипывали, покручивали, терли твердые соски. Она коротко выдыхала, всхлипывала, ныла и постанывала, желая лишь одного - чтобы он наконец овладел ею. Шум бегущей воды превратился в монотонный гул, пульсация внутри стала невыносимой, Лиза чувствовала, что еще немножко, и она расплачется от чего-то непонятного, нестерпимого, превращающего ее в ведомое инстинктами существо. – Лизка… Господи, какая же ты…
Он взял ее быстро, резко, проникнув внутрь одним движением. Пальцы впились в бедра, оставляя красные следы, из груди вырвалось звериное рычание. Лиза снова всхлипнула, он видел, как она, пытаясь удержаться, цепляется за стену, слышал ее шумное, сбивчивое дыхание, смешанное со стонами. Голова у нее шла кругом, она слабо понимала, где находится, перед глазами все плыло, темнело, вспыхивало красно-золотистыми огнями и меркло. Тела ударялись друг о друга, наполняя помещение звуками первородного таинства, гортанные женские стоны смешивались с грудными мужскими, нежно-пошлый шепот срывался с губ Макса, окутывая ее и без того помутившееся сознание черно-розовой дымкой. Он заполнил ее всю, без остатка. Большой, сильный, властный, снова и снова он овладевал ею, приближая их обоих к грани.
- Тебе хорошо? - Пальцы его очертили ореол ее соска, дыхание жгло кожу между лопаток. – Скажи… Как ты хочешь? Лизка… Лиза…
- М-м-м…
Он проникал так глубоко, что она забывала, что должна дышать. Кулачок ударил о стену, Лиза все чаще всхлипывала, на связные ответы у нее не хватало сил. Макс накрыл ее ладонь своей, прижимая к стене, и усилил темп. От каждого толчка она, оглушенная всепоглощающей страстью, вскрикивала, хватая воздух ртом. Она чувствовала, что вот-вот сойдет с ума, на лбу и висках выступили капельки пота, в воздухе витал запах желания и секса. Он часто говорил ей, что она пахнет сексом…
Пальцы его гладили низ ее живота, доводя до предела и так обезумевшие эмоции, потом и вовсе тронули нежную плоть, надавили на маленький чувственный бугорок, вырывая из груди Лизы новый стон. Он ощущал, как дрожит ее тело. Еще немного… секунда, две… Он ждал ее, хотел, чтобы ей было так же незабываемо сладко и жарко, как и ему. Лиза… Лиза… Лиза… Она впиталась в него, въелась, стала частью его мира. Центральной, важной частью. И пути назад не было. Макс понимал: это конец. Но, что главное, он сам не хотел возвращаться назад, туда, где в его жизни не было ее. В его постели побывало много женщин, но ни с одной из них он не был по-настоящему близок. Он думал, что знает все, а на самом деле ни черта он не знал! Ни черта!
Она напряглась, мышцы ее стали быстро сокращаться. Запрокинув голову, Лиза несдержанно застонала, изогнулась, задрожала, сжимая внутри себя его естество. Он почувствовал, как у нее подкосились ноги, как она, обессиленная и расслабленная, стала оседать, удержал ее, двигаясь с рыком, сильно, резко, вбивая себя в ее податливое тело, догоняя, продляя ее удовольствие. Она всхлипывала, вытягивалась, шептала его имя, цеплялась за его руку, которой он упирался в стену, царапала гладкий кафель. С последним толчком Макс навалился на нее, с удовлетворением зарычал, низко, глухо, словно сытый, довольный зверь, прижался губами к ее влажному душистому затылку. Вокруг все плыло, он боялся, что еще немного, и раздавит ее. Уперся в стену второй рукой, и тут же под его ладонью что-то хрустнуло, задребезжало. Раздался дикий грохот, в ванную посыпались баночки, тюбики, пузырьки… Макс, еще не пришедший в себя, тупо смотрел на этот хаос и хмурился. Лизкина дребедень валялась на дне ванной, свернутая полка висела на одном болте…
Ноги Лизу не держали, и она, раскрасневшаяся, пьяная от страсти, опустилась на бортик, осмотрелась и вдруг рассмеялась своим неподражаемым смехом. Беззаботно, весело, по-девчоночьи. На душе у Макса стало легко. Он потянул ее за руку, прижал к себе, уперся спиной в стенку.
- Повесим с другой стороны, - посмеивался он, обнимая ее за талию. - А то опять свернем.
 
Номер Вики он удалил, но помнил последние цифры, да и содержание СМС не оставляло сомнений в отправителе. Всего один простой вопрос: «Чем она лучше меня?». И вот уже минут пятнадцать он пытался найти нужные слова для ответа. Пытался и не находил. Это сообщение снова заставило его задуматься, чем же, в самом деле, Лиза лучше тех, что были до нее. Ведь были разные: красивые и просто интересные, ласковые и холодные гордячки, стервозные и милые, умные и не очень. Каждая со своими плюсами и минусами, мыслями и мечтами, желаниями и проблемами. И он мог выбирать. Любую мог выбрать, но не хотелось, не екало, не прельщало. А ведь по большому счету Лиза не была лучше ни одной из них. Ничем не была. Даже секс с ней по сути своей был тем же самым, обыкновенным. Вот только ощущения другие. С ней у него башню срывало, ее поцелуи заводили так, что перед глазами плясали черные точки, запах дурманил, пропитывал его насквозь, завладевал им. Это было все равно, что сравнивать черно-белое кино на маленьком экране с красочным фильмом в летнем кинотеатре ночью под открытым небом, запись с живым звучанием симфонического оркестра. Ноты, вроде как, одинаковые, да только ни хрена не так!
Так чем же все-таки она лучше Вики? Страстной, совсем не глупой и безумно красивой Вики, прекрасно знающей себе цену? Ничем. Он мог бы пуститься в длинные пространные объяснения, но не видел в этом смысла, не хотел разводить бестолковый диалог. Для него Вика осталась где-то в прошлом, незначимым, несущественным эпизодом, практически стершимся из памяти. Лиза не лучше Вики, просто Вика не нужна ему, а Лиза нужна. Вот и все.
Лиза вздохнула, уткнулась в него носом, и Макс легонько погладил ее по руке. Она спала, прижавшись к его боку, ее волосы немного завивались после душа, голое плечо выглядывало из-под одеяла. Чем она лучше? Ничем. Но Вика ему чужая, холодная, далекая. А Лиза… Лиза его.
Она уснула почти сразу, по-прежнему нагая, прильнула к нему, несколько раз тронув губами плечо, грудь, шею. И от того, что она лежала рядом, ему было хорошо. Она больше не думала о произошедшей днем встрече, почему-то он знал это, понял, посмотрев в глаза. Доверчивая нежность, с которой она смотрела, выворачивала нутро, и Макс понимал, что расшибется, землю грызть станет, лишь бы не разрушить, лишь бы сберечь этот ее взгляд.
Он снова погладил Лизу по руке и натянул одеяло выше, пряча ее плечико. Взял отложенный в сторону телефон, открыл сообщение и, подумав еще несколько секунд, удалил. Нечего ему ответить ей, да и не нужно это. Потому что Вика не дура и сама прекрасно знает ответ на свой вопрос.


Дорогие мои! Эта история плавно подошла к своему завершению... Остался только эпилог. Он уже написан и будет выложен в воскресенье. Остались мелкие штрихи.
Спасибо вам, мои хорошие девочки за непрекращающиеся теплые слова поддержки! Спасибо за ваш интерес и ваше внимание! Ну и, конечно же, помните, что через какое-то время вы сможете вновь встретиться с некоторыми героями этой истории.