Клуб "Синий чулочек"

А вообще, исходя из нашего разговора, как мне кажется, вырисовывается очень интересная тема недели. Атмосфера. Как вам? Ведь бывают места, где остро чувствуешь что-то особенное, книги, со страниц которых просто веет духом времени или страха (на кого что ), давайте поговорим о чем-то подобном.

Но ничто не подготовило меня к тому, что едва войдя в этот храм, меня охватит чувство благоговения и я со слезами на глазах уставлюсь на Иисуса, который протягивал ко мне свои руки ...

Все, что старое, драное, где я чувствую время. Я обожаю Время!

Мы предложим здесь, а если Синий чулочек не заинтересуется. то можно попроситься в другие клубы, где пишут и проводят конкурсы. И не обязательно сейчас ( многие в отпусках), можно попозже.

Бали — остров размером с штат Делавэр, обжитое туристическое место. Все словно создано для того, чтобы вы, западный турист с кредиткой, могли спокойно ориентироваться. По-английски говорят повсеместно и охотно.
Путешествовать на Бали можно совершенно беспроблемно. Деньги меняешь в аэропорту, ловишь такси с любезным водителем, который тут же рекомендует замечательный отель, — словом, никаких сложностей.

Бали - это остров в Малайском архипелаге, в группе Малых Зондских островов, в составе Индонезии. Омывается с юга Индийским океаном, с севера — морем Бали Тихого океана. С запада отделён Балийским проливом от острова Ява, с востока — Ломбокским проливом от острова Ломбок.

Вместе с прилегающими островами Бали образует одноимённую провинцию Индонезии, которая входит в административный регион Малые Зондские острова.

Площадь острова составляет 5,6 тыс. км², протяжённость — 150 км с востока на запад и 80 км с севера на юг. Так называемая линия Уоллеса, протянувшаяся от Бали и острова Ломбок в восточном направлении, служит границей между флорой и фауной тропической Азии и природными зонами Австралии и Новой Гвинеи.Климат на Бали экваториально-муссонный, вместо привычного деления на 4 сезона здесь различают лишь два: сухой (июнь—октябрь) и влажный (ноябрь—март), наибольшее количество осадков выпадает в январе—феврале. В некоторых районах Бали разница между ними почти незаметна. В период влажного сезона осадки выпадают локально, как правило, ночью в виде кратковременных (1—2 часа) грозовых ливней.

Среднегодовые температуры незначительно колеблются вокруг отметки 26°. В низинах и курортных зонах тепло и днём и ночью; в горах довольно прохладные ночи, и в целом посвежее, чем на остальной территории. Температура воды в океане 26—28°

Бали — маленький остров, население которого исповедует индуизм, и находится он в центре индонезийского архипелага протяженностью три с лишним тысячи километров, где проживает самый многочисленный мусульманский народ на Земле. Поэтому Бали — странное и чудное место, которого вроде как не может быть, а оно есть. Индуизм попал на остров с Явы, а на Яву — из Индии. Религию привезли на восток индийские торговцы в четвертом веке нашей эры. Яванские правители были могущественной династией, исповедовавшей индуизм, но сегодня от нее немного осталось, за исключением впечатляющих развалин храма в Боробудуре. В шестнадцатом веке регион потрясло мощнейшее мусульманское восстание, и поклоняющиеся Шиве индуисты королевских кровей все поголовно бежали с Явы на Бали — в истории это бегство увековечено как «исход Маджапахита». Яванские представители элиты и высших каст привезли на Бали лишь свои королевские семьи, мастеров ремесел и священников — потому не будет большим преувеличением сказать, что каждый балинезиец является потомком короля, священника или мастера искусств. Поэтому балинезийцы — гордый, великолепный народ.
Яванские колонисты привезли на остров и кастовую систему, взятую из индуизма, хотя кастовые различия никогда не соблюдались на Бали столь строго, как некогда в Индии. И все же у балинезийцев существует сложнейшая социальная иерархия (у одних браминов пять ступеней) — мне скорее впору расшифровать геном человека, чем разобраться в запутанной хитросплетенной клановой системе, до сих пор процветающей на острове. (Многочисленные и великолепные эссе Фреда Б. Айземана по балинезийской культуре гораздо глубже и со знанием дела раскрывают все тонкости этой темы; именно его исследованиями я пользовалась для общей справки, и не только в этой главе, но и во всей книге.) Скажу лишь, что каждый на Бали принадлежит к тому или иному клану, все знают, к какому именно, и, более того, все в курсе, из какого клана все остальные. Если за некий ужасный проступок вас исключат из клана, можно смело бросаться в жерло вулкана, ведь это все равно что умереть, и я не преувеличиваю.
Балинезийская культура представляет собой одну из самых тщательно разработанных систем общественной и религиозной организации на планете, многоярусный улей обязанностей, функций, ритуалов. Жизнь балинезийцев определена и целиком и полностью регулируется границами хитроумной системы сот — обрядов. Эти соты появились в результате сочетания нескольких факторов, но, в двух словах, произошедшее на Бали — пример того, что случается, когда мудреные ритуалы традиционного индуизма накладываются на культуру обширной земледельческой общины, занимающейся выращиванием риса и из чистой необходимости связанной сложной системой внутриобщинного взаимодействия. Сложно вообразить, сколько совместного ручного труда и усилий по уходу и управлению требуют рисовые террасы, поэтому в каждой балинезийской деревне существует банджар — ассоциация жителей, отвечающая путем единодушно выработанного мнения за принятие решений, связанных с деревенской политикой, экономикой, религией и сельским хозяйством. Коллективное мнение на Бали, несомненно, превалирует над личным — иначе людям будет нечего есть.
На Бали религиозные обряды обладают первостепенной важностью (не надо забывать, что это остров с семью непредсказуемыми действующими вулканами — кто угодно начнет Богу молиться). Подсчитано, что среднестатистическая жительница Бали проводит одну треть дня за приготовлением к религиозной церемонии, участием в ней или последующей уборкой. Жизнь на Бали — это непрерывный цикл подношений и ритуалов. Все их нужно исполнять в правильной последовательности и с нужным настроем, не то вся Вселенная выйдет из равновесия. Маргарет Мед писала о «невероятной занятости» местных жителей, и это чистая правда — нечасто увидишь, чтобы в доме у балинезийцев кто-то сидел без дела. Здешние церемонии делятся на те, что нужно проводить пять раз в день, один раз в день, раз в неделю, раз в месяц, раз в год, раз в десять лет, в сто лет, в тысячелетие и так далее. За соблюдением дат и обрядов следят священники и брамины, руководствуясь синхронизированной системой трех разных календарей.
Каждый балинезиец в своей жизни проходит тринадцать основных ритуалов инициации, и все они связаны с тщательно подготовленными церемониями. В течение всей жизни люди совершают сложнейшие обряды, призванные умилостивить богов и защитить душу от ста восьми пороков, среди которых такие изъяны, как насилие, воровство, лень и лживость. Все дети должны пройти знаменательный обряд наступления зрелости, в ходе которого им подпиливают клыки — «собачьи зубы», — чтобы те не выступали — из эстетических соображений. Худшие качества, по мнению балинезийцев — грубость и животные повадки; считается, что клыки напоминают нам о нашей жестокой сущности и потому от них нужно избавиться. В среде, где люди связаны столь тесными узами, жестокость может быть опасна. Целая паутина сотрудничества между жителями деревни может быть подорвана — имей хоть один человек злой умысел. Поэтому лучшим человеческим качеством балинезийцы считают алус — утонченность, «красивый вид». Красота очень ценится на Бали, причем как женская, так и мужская. Красота вызывает благоговение. Это залог спокойной жизни. Детей учат любые трудности и неудобства встречать с «сияющим лицом» — с широкой улыбкой.
Концепция устройства Бали смахивает на матрицу, массивную и невидимую таблицу, населенную духами и проводниками, с описанием маршрутов и обычаев. Любой балинезиец точно знает свое место и прекрасно ориентируется по этой огромной неосязаемой карте. Достаточно вспомнить четыре имени, которые носит почти каждый из жителей Бали — Первый, Второй, Третий, Четвертый. Эти имена ясно напоминают, с какой очередностью человек появился в семье и какое место он занимает. Более ясной системы социальной разметки и быть не может, разве что дать детям имена Север, Юг, Восток и Запад. Марио, мой друг индонезиец с итальянским именем, признается, что бывает счастлив, когда ему удается существовать на пересечении вертикальной и горизонтальной линии, пребывая в состоянии идеального равновесия как в ментальном, так и в духовном плане. Чтобы достичь этогс состояния, он должен точно знать свое место в данный момент — как по отношению к высшим силам, так и в семейной иерархии здесь, на Земле. Утратив это равновесие, он теряет силу.В связи с этим вполне разумно предположить, что балинезийцы — настоящие мастера по части достижения баланса, нация, для которой поддержание безупречного равновесия является одновременно действием, искусством и религией.

Приближается закат. Солнце, словно устав в течение долгого дня раздавать тепло, понемногу приобретает особый темно-золотой оттенок. И только здесь вы увидите его таким.
На небольшой круглой площадке происходят специальные приготовления. Прежде всего, нужно усмирить дух огня, чтобы во время представления-обряда Кечак он не проявлял большой активности. И, как мы увидим далее, меры эти оправдывают себя. Служитель, обладающий знанием молитв и заговоров, выходит к специально ставящемуся в центр круга сооружению, которое напоминает светильник. Зажигается огонь, и служитель долго и сосредоточенно совершает молитву и кланяется пламени. Между тем собирается публика – самые разные люди. Многие из них, любопытствуя, невольно нарушают установленный порядок. Однако служитель полностью отрешен от происходящего вокруг. Молитва – сокровенный, священный процесс. И здесь, и в иных местах, где мне приходилось наблюдать балийские действа, во время совершения обрядов начинались какие-то неуловимые, незримые процессы – будто к жизни пробуждалось нечто, что безраздельно владеет миром… Так было и в этот раз.

Но вот молитва совершена. Теперь можно спокойно начинать представление. Тем более что и солнце уже готово стать его частью – оно приобрело еще более насыщенный цвет и спокойно пребывает над морем, не слепя глаза.

Мы слышим множество голосов, сливающихся в гул. Но отчетливо различаем звук «чак-а-чак», который, нарастая и затихая, будет служить фоном на протяжении всего спектакля. Звук имитирует голоса обезьян. Он служит также мощным средством быстрого вхождения исполнителей в особого рода транс. Вместе с ними мы входим в незримый круг отсутствия времени и пространства. И будто оказываемся там, где не известны еще никакие ограничения, общественные и социальные устои, технологии. Есть лишь свет, воздух и действо, которое разворачивается перед глазами.

Сюжет спектакля-обряда Кечак, в принципе, не слишком важен. Вид, в котором лицезреем его сегодня мы, основывается на событиях древнеиндийской эпической поэмы Рамаяна. Но это лишь один вид танца. Истинное, коренное его значение - древнейших формах культов и сакральных действ. И, что наиболее ценно, эти формы продолжают свою жизнь сегодня. Посетив храм Улувату в качестве туристов, мы с вами увидим сокращенный и адаптированный к современным факторам Кечак. Но если задаться целью, можно увидеть и иной Кечак – многочасовой танец-медитацию. Однако наш совет – начать с адаптированного и общедоступного варианта. Во-первых, и в нем достаточно содержания, о котором мы говорим, а во-вторых, прежде чем совершить прыжок, лучше все-таки сделать небольшой шаг Быть может, и не нужно стремиться переходить невидимую грань – ведь кто знает, что ждет нас там…

Поэма Рамаяна зародилась еще тогда, когда людям не нужна была письменность – они вполне обходились средствами изустной передачи своих произведений из поколения в поколение. Герои Рамаяны, несомненно, видоизменялись, как и картина действия. Вид, который известен в наши дни, Рамаяна обрела приблизительно в III-II веках до н.э., а зародилась поэма как законченное произведение примерно в IV веке до н.э. Но все же, знакомясь сегодня с переводами и изложением древних текстов, мы соприкасаемся со временами еще гораздо более ранними. Мы чувствуем само дыхание живой традиции, осознаем очарование образов, многообразие форм. И не устаем удивляться фантазии древних. Скульптурные произведения современных художников, избирающих персонажей и сюжеты древних сказаний и легенд для воплощения своих идей, поражают воображение и сегодня, когда, казалось бы, человека уже ничем не удивить. На Бали вы сможете убедиться в этом. Рамаяна в Индонезии – произведение программное. С младших классов здешние школьники усердно штудируют отдельные ее главы. И, как иные искусства (скажем, на Бали нет человека, который не был бы художником), литература проникает в самые глубины их сознания. Ведь, как известно, самое важное закладывается именно в детстве.

Итак, на импровизированной сцене, в окружении хора обезьян, появляются храбрый Рама, который впоследствии будет обожествлен и станет Вишну Рамой, и его жена – прекрасная Сита. Они пробираются по темному лесу и вдруг видят оленя, с которым по красоте не может сравниться ничто. Он грациозно изгибает шею, ласково смотрит на Ситу, то скрываясь в зелени, то появляясь вновь.

Сита упрашивает мужа поймать это животное. Рама сомневается, но, в конце концов, поддается на уговоры и скрывается в лесу. Все идет по плану коварного короля демонов Равана. Олень был оборотнем. Да и сам Равана любил позабавиться и принять тот или иной облик. Сейчас он обернулся странником и просит Ситу дать ему воды и кров. Ведь у него не получилось с первого раза пленить прекрасную женщину, так как она была защищена магическим кругом. А теперь он схватил ее и уводит к себе. Но по пути на него нападает его смертельный враг – мифическая птица Гаруда. Она проигрывает Раване битву и улетает, чтобы сообщить Раме о беде.

Появляются еще два ключевых персонажа спектакля – король обезьян Сугрива и белая обезьяна Хануман. Они приходят на помощь Раме и помогают найти дворец, где заточена Сита. Хануман наделен магической силой…

На Бали есть несколько известных исполнителей этой роли. Они безукоризненно владеют своим телом и чрезвычайно гибки и подвижны внутренне. Это мастера сразу в нескольких жанрах: драме и комедии, эксцентрике и акробатике. Насладиться подлинным мастерством и познать особенности актерского искусства, его формы и традиции, сложившиеся в Индонезии, наиболее полно можно на примере исполнения именно Ханумана.
Хотя сегодня Кечак планомерно развивается как представление для туристов, он продолжает оставаться формой искусства и, прежде всего, средоточием уникальных форм древнейших обрядов. Он хранит дух древней культуры Бали. Потому действо одинаково интересно и посвященным, и исследователям, и тем, кто приезжает сюда за экзотикой.
После спектакля исполнители, несмотря на усталость, охотно общаются со зрителями. Подождав, пока схлынет толпа любителей фотографироваться на фоне всего, что попадается на пути, подхожу к актерам и задаю несколько вопросов. Актеры охотно делятся секретами мастерства, говорят о том, что всегда с большим волнением в очередной раз выходят к зрителю в образах героев Рамаяны. Каждый член хора, сопровождающего действие, знает: фальшь недопустима. Обучение ведется мастерами танца и хорового исполнения, и, прежде чем стать полноправным членом коллектива, необходимо несколько лет каждый день проходить эти уроки.

В том, как общаются с вами эти простые люди, в том, с какой радостью делятся своими секретами, улавливаешь удивительную особенность. Поразительная простота, полное отсутствие напыщенности и невидимого барьера («Вам нельзя здесь находиться, это только для посвященных!») – вот что отличает балийцев. Их абсолютно свободное, совершенно открытое сознание, не приемлющее никаких границ, охотно принимает непреложную истину: нет ничего, кроме духа, которым пронизано все и вся. А значит, нет различий. Зачем тратить время на установление отношений и позиций, когда кратчайший путь – от сердца к сердцу?! Таковы эти люди. Такова их жизнь, их повседневность. Таков их способ бытия…