PoDarena:
12.01.12 09:59
» Глава 21. Где-то на просторах Адриатики.
Глава 21. Где-то на просторах Адриатики. Точные координаты от автора скрыли, увы.
«Что ж, съезжаться, пустые мечты?
Или это есть кровная месть городам?
Покатились колеса, мосты
И сердца, или что у них есть еще там»
Есть такие ситуации, когда злиться долго невозможно, даже при наличии сильного желания.
Ник спустилась обратно в каюту, в которой провела ночь. Переоделась в шорты и футболку, упаковала измятый сарафан в сумку. Твердила себе: «Меня везут куда-то без спросу. Меня напоили снотворным. Мои вещи взяли без разрешения». Масса поводов для негодования.
Но когда она снова поднялась на палубу, негодование трусливо сбежало под натиском трех великих стихий: темно-синего моря, ярко-голубого неба и ослепительного солнца. Ник сощурилась на солнце, вдохнула соленый воздух и поняла: не может она злиться, когда вокруг так хорошо. Тем более, что тренированный раллийными перегрузками при разгонах, торможениях, резких поворотах и прыжках организм уже привык к качке и не мешал наслаждаться ровным ходом судна и бесконечностью моря и неба.
Кайла она чисто из вредности игнорировала, от предложения поесть отказалась, о чем, впрочем, потом пожалела. От предложения постоять у штурвала тоже отказалась, хотя очень хотелось. Но она не собиралась так быстро дать понять Падрону, что его возмутительный поступок в данный конкретный момент вызывает у нее чуть ли не чувство благодарности.
Потому что стоять у поручня и смотреть, как нос яхты режет безупречную гладь моря, взбивая ее в блистающие брызги, было именно тем, что ей, оказывается, сейчас и нужно. Она чувствовала себя частью этого бескрайнего и светлого пространства. Частью маленькой и, возможно, незначительной, но зато напрочь лишенной беспокойства и терзаний. А вместо них в душе поселились гармония и покой, пусть даже только на время.
К цели назначения они подошли уже на закате. И закат был хорош, играя всеми красками от золота до пурпура, и остров разворачивался перед ними, как опытная стриптизерша – показывая сначала темную зелень деревьев, потом светло-желтые пески пляжей и уж в конце, как и положено - белопенное тонкое кружево прибоя. Ник смогла бы насладиться этой красотой сполна, если бы не была так голодна.
На причал спрыгнула первой, качнувшись от непривычной устойчивости деревянных досок под ногами. Отошла на пару шагов, давая место Кайлу.
- Ну что, Робинзон, давай, корми свою Пятницу.
Кайл вздохнул.
- Дай мне хотя бы полчаса, Пятница.
Пока Кайл отпирал дом - весьма уютный на вид, при этом светлый и изящный, пока перетаскивал вещи с яхты на берег, Ник отправилась знакомиться с островом в компании с выданным ей в виде акта милосердия яблоком. Не собиралась она помогать Кайлу, привез ее сюда, не спросив ее желания – пусть сам все делает. Но ворчала она лишь из упрямства, магия этого места исподволь покоряла ее, и обратно к дому она вернулась совершенно неспособной ругаться с Кайлом. Коварный план Падрона начинал работать на него.
- Эй, Пятница! – окликнул он ее откуда-то из глубины дома. – Хочешь есть – иди, помогай!
За фото Падрона с полотенцем, повязанным поверх джинсов вокруг бедер, и здоровенным тесаком в руках папарацци продали бы душу. Если бы она у них была.
Но папарацци здесь не было. Была только Ник. И…
- Как ты режешь?
- Как, как? Ножом! – огрызается Ник. Ей в самых буйных фантазиях не представлялось, что она с Кайлом на кухне будет что-то готовить. И что он ее будет пилить за то, что она что-то делает не так.
- Тоньше режь!
- Сам режь! – бросает раздраженно нож.
Кайл вздыхает, сдувая упавшую на глаза прядь волос.
- Иди хлеб порежь, что ли… Там трудно что-то испортить.
Послать бы его ко всем чертям, но есть очень хочется! И Николь идет терзать хлеб. И исподтишка наблюдает за тем, как загорелые длинные пальцы смыкаются вокруг ручки ножа. Все так же уверенно, как и на руле. И на быстрые точные движения, которыми он пытается исправить то, что натворила с овощами Ники.
- Ты не только рыбак и бандит с большой дороги…
- Тогда уж не бандит, а пират, - со смешком поправляет ее Кайл, отправляя порцию ажурно нашинкованного разноцветья в салатницу.
- Пират, - соглашается Ник, - да еще работорговец. Да ко всем этим талантам еще и повар, - и язвительно добавляет: - Ты полон сюрпризов, дорогой именинник.
- Я сегодня уже не именинник, - Кайл мигрирует к плите, переворачивает мясо. – А что касается повара… Не могу сказать, что я мега-талант в этой области. Просто у нас в семье приготовление пищи – это нечто вроде культа… или искусства. К которому я, впрочем, был всегда равнодушен, предпочитая другие забавы.
- Да? А так и не заметно, - Ник кивает в сторону плиты. – Пахнет обалденно. Что, гены проснулись?
- Не знаю, - усмехается Кайл. – Думаю, дело, скорее всего, в том, что за все мои детские проказы меня часто ссылали на кухню – помогать бабушке. А уж она была повариха от Бога. Так что, наверное, что-то она все-таки сумела в меня вбить.
- Жду не дождусь, когда смогу это оценить, - вздыхает Ник. Это у нее получается настолько жалобно, что Кайл едва подавляет в себе желание подойти и чмокнуть ее в макушку. Проголодалась, упрямая девчонка.
Ужинали они на открытом воздухе, на веранде. Тихий шепот моря, легкий теплый бриз, мерцающее пламя свечей – самая что ни на есть романтическая обстановка. Только вот атмосфера за самим столом царила отнюдь не романтическая. Ник едва не загибалась от хохота, слушая истории времен зарождения спортивной карьеры великого Падрона. Как это не вязалось одно с другим – запредельно гордый Кайл и эти забавные эпизоды, полные самоиронии и насмешек над тем самим собой, юным и болезненно амбициозным. Но это было. У Ник уже не было сил смеяться.
- Ты все сочиняешь! Этого не может быть, - простонала она, вытирая слезы.
- Честное слово. Все так и было, - Кайл довольно улыбается, отпивая вина и наблюдая за веселящейся Ник. – Я так и выскочил из машины с рулем. Механики потом долго ломали голову, но все равно не смогли понять, как я его умудрился голыми руками за секунду выдрать из гнезда крепления…
- Ой, хватиииит… - Ник шмыгает носом. – Перестань! У меня уже щеки болят.
- Вот так говоришь чистую правду – а тебе не верят, - не сдается Кайл.
- Верю, верю… - отмахивается Ник. И переводит разговор в другое русло: - Ты мне лучше скажи, Падрон, почему ты Падрон?
- Не понял? – вопросительно выгибает бровь Кайл.
- Ну не итальянская же фамилия! – поясняет Ники.
- А, ты про это… Случайность, не более. В одной из гонок мою фамилию переврали. Вместо «Падрони» в итоговом протоколе написали «Падрон».
- И что? Нельзя было исправить?
- Можно,- пожимает плечами Кайл. – Только эта фамилия значилась в протоколе на первой строчке. Я выиграл ту гонку. Первую в своей спортивной карьере гонку. И поэтому я решил – раз выиграл Падрон, то…
Ники усмехается.
- Да, глупо, я знаю, - Кайл раздраженно морщится. – Но я тогда особым умом не отличался. Да и суеверен был…
Почему же был? Безусловно, поумнел, но по-прежнему суеверен. Чего стоят их ритуалы перед гонкой – на удачу. Ох, лучше об этом не вспоминать! Как же ей этого не хватает – его горячей, твердой, с камешками мозолей от руля ладони, сжимающей ее руку. И губы – тоже горячие, твердые и необъяснимо нежные. И когда же она успела это оценить – поцелуй был кратким, почти мимолетным? Но помнила – помнила так ясно, четко, буквально, и… Да что же за время она выбрала, чтобы вспоминать об этом?!
- Значит, ты на самом деле – Падрони?
- Угу. Отец меня чуть не убил за смену фамилии, - вздыхает Кайл. - Полгода со мной не разговаривал.
- Имя у тебя тоже не очень-то итальянское, насколько я могу судить…
- В честь шведского деда назвали, - хмыкает Кайл.
После вкусной еды и интересной беседы Ник заснула безмятежно и спала крепко, чего бурное начало утра никак не предвещало.
А вот следующее утро началось не менее бурно. С яркого солнца, ее яростных протестов, неумолимого Кайла… и с рыбалки, черт ее дери!
Впрочем, от рыбалки Ник смогла почти что отпереться. Попросив Кайла показать, как яхта ходит под парусом. Это было необыкновенно красиво. И она все-таки встала за штурвал, хотя потом об этом пожалела. Потому что сзади стоял Кайл. Касался грудью ее спины. Дышал в ухо, давая ей пояснения по управлению яхтой. Накрывал ее пальцы своими, показывая, как поворачивать рулевое колесо и держать курс. В общем, довел Ник до того, что она вздрагивала даже от дуновения ветра, не говоря уж о его присутствии рядом. Из-за штурвала при первой же благоприятной возможности сбежала, вместо этого пыталась исполнять команды Кайла по управлению парусами. Получалось это у нее скверно, зато от Кайла она была хоть на каком-то расстоянии.
Они один раз обошли вокруг острова, а потом Кайлу приспичило рыбачить. Ник отпиралась от этого сомнительного, с ее точки зрения, удовольствия всеми возможными словами и жестами с отчаянием обреченного. Кайл посмеялся, но отстал, и они разошлись по разным бортам – Кайл рыбачить, Ник загорать. Однако, перед тем, как разбрестись, Кайл строго велел Ник намазаться кремом, дабы не обгореть. И ее возражения о том, что она месяц жарилась под солнцем в Аргентине, он проигнорировал. Правда, не нашел в себе сил предложить свои услуги – не верил себе уже ни на грош.
А потом этот рыбак еще и купаться решил. И не успела Ник ахнуть, крикнуть или испугаться – он стремительной изогнутой стрелой сиганул с поручня, побалансировав на нем пару секунд, как заправский акробат. Взметнул облако брызг и ушел под воду, чтобы, спустя несколько томительно-долгих мгновений, вынырнуть, отфыркиваясь. И уплыть куда-то прочь от яхты.
Дельфин чертов! На счастье Кайла, он не слышал, какими именно словами она его костерила, пока ждала, когда он вернется. А когда вернулся, стало еще хуже. Сверкающие капли воды на смуглой коже. Мышцы рук и груди, ставшие особенно рельефными, когда он подтягивался к поручню. Потемневшие от воды и облепившего его просто до неприличия мокрые шорты. Так, не сметь пялиться! Смотри в лицо!
Собранные водой в стрелы длинные темные ресницы и светлые серые глаза, искрящиеся весельем. Подрагивающие в напрасной попытке сдержать смех губы. НЕ СМО-ТРИ!
- Хочу назад, - только и смогла она буркнуть, отворачиваясь.
- Слушаюсь, госпожа, - Кайл откинул мокрые волосы от лица и отвесил Ник шутовской поклон. Поклон достался спине Ник, что Кайла нисколько не расстроило. Зато он сумел безнаказанно рассмотреть округлую попку, потому что на Ник в кои-то веки было надето то, что не напоминало покроем мешок. Не смотри, идиот, на тебе мокрые шорты! НЕ СМО-ТРИ!
- А ты сама не хочешь искупаться? – голос звучал хрипло.
- Здесь? Я не хочу утонуть! И, потом, у меня купальника нет, - дернула плечами Ник, не оборачиваясь.
НЕ ФАН-ТА-ЗИ-РУЙ!
Пока они возвращались и причаливали, он худо-бедно пришел в себя. Чтобы потом снова начать самоубийственное…
- Но здесь-то мелко. Можно и искупаться.
Они сидят на пляже в компании корзины с фруктами. Жарко, ничего другого и не хочется. В плане еды, разумеется, только.
- Я же тебе сказала – у меня нет купальника. Как ты мне так сумку собирал? – она еще и ехидничать пытается.
- Ну и что? – Кайл очень натуралистично равнодушно пожимает плечами. – Здесь ни одной живой души, кроме тебя и меня.
- Это-то и беспокоит, - неосторожно отвечает Ник.
- Беспокоит? Ой, не смеши меня! – собственные невесть откуда взявшие актерские способности изумляют его донельзя, но он продолжает, покровительственно глядя на Ник: - Ты знаешь, сколько девушек я видел без… купальников? И вообще, - проникновенно, - без всего. Вряд ли ты меня сможешь шокировать. Так что, считай, что меня нет – раздевайся и купайся.
На последних словах голос его едва не подвел. Ник продолжала недоверчиво смотреть на него.
- Неужели боишься меня, Ники?
- Вот еще! – фыркнула презрительно.
Что и требовалось.
- Говорю же - меня нет! – демонстративно закрыл лицо ладонями. Потом и вовсе перевернулся и уткнулся ладонями и лицом в песок. И оттуда уже, немного глухо, но вполне разборчиво: - Иди, купайся, трусиха!
За «трусиху» он получил пригоршню песка на спину. А потом, спустя пару минут - чуть слышный шорох. Она встала, отошла в сторону. Кайл весь превратился в слух.
И когда уже не мог больше томиться неизвестностью – чуть приподнял и повернул голову. Ну, и глаза открыл, разумеется.
Значит, решил взять ее на «слабо»? Он, такой весь из себя опытный и раскрепощенный, а она - закомплексованная и стеснительная дурочка? Как бы не так!
В нее бес вселился, не иначе! Но она не дала себе времени на раздумья и сомнения, в кои-то веки поступками руководила какая-то доселе ей неизвестная часть личности – буйная и с непонятными желаниями.
Быстро скинула футболку, шорты. И застыла, потрясенная, осознав, что стоит на берегу моря почти обнаженная, в одних только трусиках. Кожу ласкали лучи солнца, чуть заметный ветерок прохаживался по ней, как рука… Она вздрогнула и, не удержавшись, обернулась. Кайл неподвижно лежал на животе, уткнувшись лицом в песок. Вот же скотина! Ну, ему же хуже. И, осторожно ступая по горячему песку, она пошла к морю.
И кому он сделал хуже? Только не Ник, точно! Тонкий силуэт на фоне яркого неба. Изящный изгиб бедер, переходящий в идеальные ножки. И все это так соблазнительно покачивается, пока она неторопливо шагает к кромке воды, на ходу закинув вверх руку и поднимая от тонкой шеи волосы. А какой при этом должен быть вид спереди!.. В горячий песок под бедрами упирается не менее горячее следствие его идиотской провокации Ник. Черт, неприятно, почти больно!
Резко вскочив, он, не оглядываясь, быстро уходит в дом. Все, что ему нужно сейчас – это холодный душ. И пара подзатыльников.
Ее разочарование тем, что его не оказалось на пляже, было ощутимым, как холодный душ. Хотя… все к лучшему. И чем она только думает?!
Был в рыбалке все-таки и один плюс – на ужин у них была фантастически приготовленная рыба.
- Кайл, - Ник задумчива. Сегодняшний день показал, что их дальнейшее совместное пребывание на острове может принести кучу проблем. И надо уже делать то, ради чего они здесь и оказались. Кайл хотел говорить? Значит – надо начинать говорить. – Ты не думал о том, что меня потеряют? Телефон не отвечает, где я, никто не знает. Дядя будет переживать.
- Не будет, - неохотно отвечает Кайл. – Макс в курсе, что ты со мной. Он скажет Лавиню. И, - он предупреждает вопрос Ник, - они считают, что ты сама со мной уехала. Вроде как отдохнуть.
Ник качает головой.
- Шито белыми нитками, Кайл. Кто поверит, что я поеду с тобой отдыхать?
- Да мне все равно! Главное, что Лавинь в курсе, что ты со мной и волноваться не будет.
- Ты не знаешь моего дядю, - усмехается Ник. – Теперь он будет волноваться еще больше. Он, знаешь ли, считает тебя чуть ли монстром, - заканчивает Ники совсем уж невесело.
- Я знаю, - так же уныло отвечает Кайл. Подумав, добавляет: - У него есть основания так считать.
Какое-то время они молчат. Потом Ник все же решается.
- Кайл, - осторожно, - ты хотел со мной поговорить?
Он не отвечает сразу. Просто собирается с мыслями. Да, хотел. И да – это нужно сделать. Но… то, что казалось довольно ясным, за последние пару дней запуталось не хуже сплетения патрубков на оппозитном моторе. Однако инициатор он, ему нужно объяснить Ник. Хотя бы попробовать объяснить, чего он хочет. Дьявол, если бы он понимал!!!
- Ник, - он начинает банально – с немного театрального, но на самом деле – искреннего вздоха, - я не могу понять, почему ты отказываешься от своей судьбы. Ты ведь создана для этого, это твое! Ты лучший штурман из всех, что я встречал за свою карьеру. А я их повидал немало, поверь мне. Да и это даже не мое мнение, так считают не только в команде, а все! – Ник молчит, а он начинает горячиться. – А ты думала, скольких человек ты подвела? Ведь они все на тебя рассчитывали: Макс, Тони, Керт! Профессор вообще в тебе души не чает! А ты их бросила! О них ты не подумала?
Ник сердито сверкнула глазами, но промолчала.
- Черт, Ник, тебе же тоже плохо! Я не слепой, я видел там, на яхте, во время вечеринки! Как ты на них смотрела! Тебе без нас тоже плохо, очень плохо! Объясни мне, черт побери, что происходит! Ради чего это?! Ради чего ты предала людей, которые ценят и любят тебя? Почему ты покинула их? - выдохнул и все-таки добавил: - И меня?!
Он бьет целенаправленно, он говорит правду, болезненную правду. И он слишком многое понимает! И ответить у нее не получается – потому что комок в горле и отчаянно боится, что, как только начнет говорить - заплачет.
- Неужели тебе нечего мне сказать? – продолжает давить на нее Кайл. – Не собираешься сказать, ради чего ты разрушаешь свою жизнь и жизнь других людей? Нет? Тогда я предположу!
Он разозлился – ее молчание говорило ему о многом.
- Кто он, Ник? Кто этот парень там, в Аргентине? Который не дает тебе заниматься тем, ради чего ты создана? И который держит тебя при себе?
Он ее изумил настолько, что она смогла все-таки ответить. Хрипло, негромко и односложно, но смогла.
- Что?!
- Не притворяйся, что не понимаешь!!! У тебя там есть кто-то в Буэнос-Айресе! Черт, Ник!
Она снова молчит, потрясенная. Вот, значит, как он это понял… Что же… Почему бы и не так? Любая версия лучше, кроме правды.
А он принимает ее молчание как подтверждение своим словам. И усидеть на месте, конечно же, не может.
Метнулся рассерженной кошкой с веранды вниз по ступенькам, затем вернулся обратно. Волосы взъерошены ветром и нервными пальцами.
- Ник, - начал через силу, сглотнув комок в горле, - я понимаю… Я понимаю, что ты его… что он тебе… дорог. Раз ты вернулась к нему и отказалась от всего, что так важно для тебя.
Он решается посмотреть ей в глаза и видит, как они влажно блестят. Diablo, diablo, diablo!!! Ни разу он не видел слез Ник, хотя поводов давал ей предостаточно. А теперь она готова разрыдаться из-за какого-то там неизвестного Кайлу идиота! Он уже заочно ненавидел этого недоумка. Но Ники этого нельзя дать увидеть!
- Ник, послушай! – он собирает волю в кулак. – Он должен понять, если он тебя любит! Как это для тебя важно. Наверняка твой парень как-то связан с автомобилями, я просто не представляю, чтобы было иначе. Мы найдем ему работу в команде, - тут ему делается совсем тошно при мысли о том, что они будут у него постоянно перед глазами. Вдвоем. Но он себе не позволяет сосредоточиться на этом.
Подходит к ней, приседает, берет за руки. Лицо ее близко, полные слез глаза. Ни черта он не понимает, и накатывает ощущение неизбежного провала. Но он продолжает:
- Уверен, что мы сможем что-то подобрать для него. Какую-то работу в команде. И вы будете вместе. И тебе не надо будет уходить из команды, – ему самому не нравится то, что он говорит, но он упрямо не останавливается: - Ник, пожалуйста. Все решаемо. Только не надо уходить из команды. Я прошу тебя.
Он ее режет. Рвет. Ломает. Вырывает душу по живому каждым словом. Она не может ничего сказать. Первая соленая капля повисает на ресницах и срывается, когда она едва заметно качает головой. Отрицательно.
Кайл раздраженно выдыхает. И все-таки срывается на крик.
- Неужели ОН этого стоит? Неужели?! Он! Этого! Стоит?!
Она кивает. На этот раз согласно. Слезы уже расчертили дорожками ее щеки.
- Он стоит всего на свете. Он самый лучший.
Кайл вздрагивает как от удара.
На остатках душевных сил поднимается, заставляя его сделать то же самое. Стоят друг напротив друга. Блестящие от слез голубые глаза. Сверкающие электрическими разрядами гнева серые. Ник дрожащей рукой размазывает влагу по лицу. Она проиграла все, надо уходить, бежать, пока не сдалось последнее, что у нее осталось – гордость. Тихо, с усилием выговаривая каждое слово:
- Поверь мне, Кайл. Так будет лучше… Я точно знаю.
Ее торопливые шаги звучат во влажной ночной тишине похоронным маршем его надеждам. И ее мечтам.
...