Калейдоскоп историй

Побледнев от такого явного намёка, леди Ланкастер пожалела о своём всплеске, но сказанного не воротишь. Раду обратил внимание на её выпады. Мелькнула мысль ускорить свою фальшивую смерть, но не в гостиной же об этом раздумывать, да и фанты эти примитивные, мельтешения и суета. Леди Ланкастер с ужасом поняла, что брюзжит как её покойная мать-маразматичка, а ведь она должна изображать благодушие и лёгкую ветренность, признаки молодой леди. Графиня попыталась проникнуться атмосферой Рождества, но даже развешенные веточки омелы её раздражали. Гости Норфолка вошли в библиотеку, и графиня удивлённо вскинула бровь. И это "посредственная" библиотека? Граф явно непомерно обогащается засчет пропаганды культа. Возможно, и у него есть секреты, которые можно вызнать и прибегнуть к шантажу.

- Какая чудесная идея с книжками, мисс Хейг! Вы такая душка! - Положив в вазу свою шпильку, графиня стала ожидать свой фант.

Эмили всегда была немногословна. Это добавляло ей таинственности, которая и без того вуалью окутывала девушку всё то время, что она провела в Лондоне. Никто даже не знал, сколько ей лет и настоящее ли у неё имя. Кто-то подозревал, что она вовсе не англичанка, хотя говорила мисс Далтон без малейшего акцента. Вокруг её имени ходило столько сплетен, вариаций и домыслов, что о некоторых она сама даже не была осведомлена - и, пожалуй, как говорится, к лучшему.
На этом вечере Эмили также предпочитала меньше говорить, больше слушать и делать выводы. Её пригласили сюда как знаменитость, своего рода экзотическую птичку, кого-то, на кого почти не распространялись принятые в обществе правила и законы. К примеру, она путешествовала без компаньонки и вообще без всякого сопровождения, что являлось почти моветоном для молодой девушки. У неё не имелось даже личной горничной, и вовсе не потому, что у мисс Далтон не хватало на это денег. Доходы от её сеансов как медиума вполне позволяли ей нанять хоть целый штат слуг, включая садовника и дворецкого, но Эмили ограничивалась лишь приходящей прислугой, которая готовила и убирала в доме, после чего уходила к своей семье, чтобы снова вернуться утром.
Тем не менее, мисс Далтон довольно быстро стала своей среди аристократов. Возможно, они и не считали её себе ровней, однако, ничем это не демонстрировали. Эмили умела вести себя в обществе, ей было свойственно изящество, умение держаться непринуждённо, не переходя черту приличия, и природная аристократичность, которую не мог обеспечить никакой титул. Вот и сейчас, несмотря на свою молчаливость, она не казалась чужой в компании окружавших её людей.
Когда была предложена игра в фанты, Эмили, решив её поддержать, стянула с пальца серебряное кольцо с обсидианом, положила его в вазу и с улыбкой обвела взглядом книги, из которых нужно было выбрать задание.

По правде говоря, игра в фанты интересовала Крайтона в самую последнюю очередь, но он, как радушный хозяин, с намертво приклеенной дружелюбной улыбкой, сопроводил графиню Ланкастер в библиотеку, где все уже весело переговаривались в преддверии глупой, по мнению Норфолка, игры. Он поймал взгляд Раду, и невольно поёжился. Мысли тут же унеслись в кабинет графа, где лежал спрятанный опал. Один из тех артефактов, которые князь с такой маниакальной настойчивостью собирал в свою коллекцию. Граф знал, зачем князю нужен этот опал, но не собирался так просто отдавать его Николаю.
Пока все были заняты игрой, Норфолк решил выскользнуть из библиотеки и незаметно пробраться к своему кабинету, где лежал опал. Он уже взялся за ручку двери, когда воздух в его лёгких закончился, а сознание пронзила стрела такого безотчётного страха, что от него хотелось кричать, не переставая... Ужас удушающей волной поднялся из нутра, опутал словно кокон, заставил сердце биться с утроенной силой. Граф Норфолк схватился за горло, глаза его выпучились, а ногти левой руки безотчётно заскребли по дереву двери, оставляя борозды. Но даже боль от впившихся под ногти щепок была не способна хоть как-то сгладить тот ужас, что убивал Крайтона.
Он повернулся к остальным, приоткрыл рот в безмолвном крике ужаса и упал замертво прежде, чем свет в его сознании окончательно померк.

»» 30.12.14 14:05 Обсуждение игр цикла Калейдоскоп историй

- Безмерно, рада, милорд. Удачного вам фанта.

- А я вот подумываю взять книгу наугад и открыть также наугад. Положиться на волю судьбы. Рискованно, но зато интересно.

- Я знаю, леди Ланкастер, вы мне так часто это говорите, - улыбнулась Лавиния, стараясь тщательно замаскировать сарказм.

- Мистер Леман, а вам удавалось бывать на сеансах спиритизма, которые проводит мисс Далтон? - шёпотом спросила у доктора Лавиния, заинтригованная прибытием новой гостьи.
_________________

Рядом с леди Ланкастер оказалась эта загадочная мисс Далтон, медиум, знаменитая на весь Лондон. Они как-то даже пару раз встречались на приёмах.
- Мисс Далтон, добрый вечер. Каким судьбами в Норфолк-хаусе? В качестве гостьи или для проведения спиритического сеанса?

Игра в фанты приобрела неожиданный поворот, когда главный подозреваемый Чарли, хозяин поместья граф Норфолк с уже знакомой Адерли и Леману гримасой непередаваемого ужаса, вдруг зашелся в беззвучном крике и согнувшись в предсмертных конвульсиях рухнул на пол. Хватило и взгляда, на застывшее в дьявольской пантомиме тело, дабы понять что граф очевидно и бесповоротно мертв.

- Доктор Леман! - Выкрикнул Чарли, и поспешил к графу, в надежде отыскать улики, объясняющие причину его смерти. Или хотя бы намекающие на орудие, спровоцировавшее её.

Эдуард поспешил к Норфолку, но сделать для бедняги, увы ни чего уже не мог.

- Проследи, чтобы ни кто, ни чего тут не трогал, а так же проследи, чтобы гости не разбежались до того как мы их допросим. - Сказал он другу и ведомый дурным предчувствием поспешил на поиск своего информатора.

- Надо мне взять ваш метод на вооружение, - протянул доктор. - А впрочем, вспомнилась мне одна любопытная цитата...

- Никогда не имел чести, - так же тихо ответил Эдуард. - А если и попаду туда, то устрою сеанс разоблачения. И все вертящиеся столики и говорящие блюдца окажутся в корзинке для мусора.

Эдуард довольно легко обнаружил, где стоят интересующие его сборники античной поэзии, и уже было вытащил пухлый том в кожаном переплете, чтобы уточнить вспомнившиеся строки, но...
Раздавшийся тихий хрип мгновенно пробудил в нем инстинкты медика.
Леман бросился к побледневшему графу, но подхватить его не успел.
Мужчина рухнул, как подкошенный, а выражение его лица было слишком хорошо знакомо.
Проклятье!
- Кто-нибудь, дайте зеркало! - не теряя ни секунды, Леман приложил два пальца к жилке на шее графа. Пульс не прощупывался.
Неужели? Так быстро? Но кто, кто это совершил? И как?!
_________________

Фанты - это уже лучше, - подумала Шарлотта, намереваясь поместить в урну свою заколку с небольшими свисающими жемчужинами. Игра в фанты напоминала ей светские вечера в Лондоне.
Тишину нарушил глухой удар. Владелец поместья расплостался на полу собственного имения. Из далека это было похоже на обычный обморок, но гримаса ужаса застывшая на лице графа говорила об обратном. По телу пробежал холодок. Все как при заседании Палаты... В точности...
_________________

Князь склонил голову, окидывая внимательным взглядом леди Далтон. Интересная особа. Нужно будет выяснить, при каких обстоятельствах столь милое создание оказалось здесь. Но не успел он обдумать это как полагается, как Крайтон разыграл первый фант. Он хрипел, хватался за дверь, на лице его было написано выражение крайнего ужаса. Вскинув брови, князь с вежливым интересом наблюдал за представлением Крайтона, пока не понял что...

Доктор тут уже помочь не мог, если Николай правильно умел читать по лицам, особенно по тем, которые сковала восковая маска смерти. Заложив руки за спину, князь со всё тем же вежливым интересом наблюдал за происходящим, пытаясь уложить в голове те изменения, что привнесла в их жизни и праздник смерть Норфолка.

- Я так понимаю, фанты отменяются, - насмешливо усмехнулся Николай, забирая вазу и начиная искать в ней зеркальце. - Если я выну зеркало из вазы, можно я загадаю графу... например... изобразить себя живым?
_________________

- Обязательно попробуйте. И какая же?.. - но доктор не ответил, и Лавиния не стала настаивать.

- Вы не верите в спиритические сеансы? Ах, да, вы и не можете. Вряд ли человек науки...
Продолжить фразу девушка не успела, поскольку доктор остолбенел, а потом опрометью бросился к её дяде, вдруг упавшему на пол.
Лавиния подхватила юбки и практически упала на колени, сначала протянув руки к лорду Норфолку, а потом отпрянув в сторону, чтобы не мешать действиям доктора.

- Он что?.. Нет. Этого не может быть. - Лавиния в ужасе лепетала что-то, закрывала рот рукой, чтобы не кричать, смотрела на доктора, на дядю и потом снова на доктора, но никак не могла осознать, что дядя мёртв. А в это время лорд Аддерли стал командовать.

Лавиния была ему благодарна, что взял эти вопросы на себя. Господи! Он подозревает убийство? Взгляд Лавинии заметался по находящимся в библиотеке.

- Вы ду.. думаете, это спектакль? - растерялась Лавиния.
_________________

Экономку, Чарли решил искать там, где в разгар приема, логичнее всего было ее обнаружить. А именно в сердце любого дома, в не зависимости от его величины и богатства - на кухне. Очень вовремя, он наткнулся на молодого секретаря графа, с отстраненным видом спускавшегося по лестнице и явно направлявшегося в сторону библиотеки, откуда доносились сдавленные рыдания и испуганный ропот.
- Мистер Дин, если не ошибаюсь. - Обратился маркиз к мужчине. - Где у вас тут находится кухня?
- Все верно, милорд. На первом этаже, в правом крыле. Вам только нужно будет пройти анфиладу летних гостинных.
- Благодарю. Да и, думаю вам надлежит знать... - Чарли сделал приличествующую случаю, скорбную паузу. - Ваш наниматель, граф Норфолк, только что скончался.
Маркиз было продолжил свой путь, но был вынужден остановиться, так как секретарь, этот вызывающий дрожь своим бесцветным и безэмоциональным видом, молодой человек, вдруг визгливо, точно женщина закричал и едва не лишился чувств, если бы Аддерли не умудрился его подхватить и по средством, пощечин, перевести в более менее вменяемое состояние.
- Сидите тут. - Пристроив мистера Дина, в одно из стоящих в холле кресел, приказал маркиз и практически побежал на поиски заветной миссис Даррел.

На кухне Чарли появился в довольно раздраженном и вместе с тем взъерошенном состояние. Тяжелым взглядом, потемневших до состояния черноты, от природы синих глаз, он внимательно осмотрел графскую прислугу, коей тут было на удивление не много и неожиданно для самого себя, замер словно переклейный. Не имея сил отвести глаз от сосредоточенно что-то раскладывающей на подносе рыжеволосой девушки.
И хотя умом Чарли понимал, что ровным счетом, ни чего необычного в этой типичной представительницы рабочего класса не имелось. Тем не менее, впервые за свою пресыщенную тридцати пяти летную жизнью, седьмой маркиз Солсбери был так ошеломлен женщиной.

Словно почувствовав его пристальный и вероятно довольно безумный взгляд, незнакомка прервала свое занятие и посмотрела на него. Чарли словно ударили под дых, столь прекрасны и в тоже время обескураживающе умны оказались обращенные на него глаза.
- Добрый вечер, милорд. - Мелодичным, хорошо поставленным голосом сказала девушка. - Вы верно кого-то ищите?

- Пока гостьи, а там посмотрим, - уклончиво ответила Эмили.
Ей вспомнилось, как однажды в похожем разговоре она сначала пристально уставилась на что-то за спиной собеседницы, а затем, понизив голос, сообщила, что видит там крайне раздражённого призрака. Разумеется, это была шутка. Та дама разозлила её тем, что регулярно перемывала косточки мисс Далтон, приписывая ей в любовники всех холостых мужчин из её знакомых, а заодно и парочку женатых. Можно подумать, кто-нибудь видел, как они выходили из её дома! Но слухи - такая вещь, которую сложно опровергнуть, слишком уж прилипчивой грязью они пачкают как объект, на который направлены, так и человека, от которого исходят, и неизвестно, кого сильнее.
В это время что-то произошло, и все обернулись к хозяину дома. Тот как раз собирался выйти из комнаты, но не успел, тяжело рухнув на пол. Поначалу можно было подумать, что он резко почувствовал себя плохо, но почти сразу все, очевидно, пришли к выводу, что графа постигла внезапная кончина. Эмили обвела взглядом лица присутствующих. Они выражали ошеломление, страх и недоумение одновременно. Она и сама не смогла бы объяснить, что ожидала увидеть. Того, кто не был удивлён?
Вопреки мнению, сложившемуся о медиумах, Эмили не наблюдала ни отлетевшей от тела души, ни расплывающейся по комнате эктоплазмы, в общем, ничего подобного, о чём так любят рассказывать в готических романах. Но что-то изменилось. Стало ощутимо холоднее, и она, пожалев, что не захватила шаль, сделала шаг в направлении умершего.

Светло-розовый опал в простой оправе уютно лежал в ладони, источая приятное тепло. Тонкие, более тёмные прожилки внутри камня казались сосудами, перегоняющими кровь. Должно быть, именно поэтому Николасу Харту, графу Лестеру чудилось, будто внутри камня теплится жизнь. Сердце русалки. Да. Именно так, ему сказали, называется этот камень. Словно холодная гладкая поверхность воды, под которой по венам течёт горячая кровь.
Николас положил камень в шкатулку, которую после спрятал в одном из ящиков секретера. Он не торопился отправлять Сердце к остальным предметам своей обширной коллекции. Графу Лестеру казалось, что камень должен быть как можно ближе к нему.
На улице завывал ветер, бросая в окна хлопья влажного снега, что, кружась, падал с чернильного небосклона. Стёкла весело позвякивали в ответ, но графу Лестеру было не по себе. Он ощущал, будто кто-то следит за ним.
Быстро поднявшись из-за стола, Николас подошёл к окну и плотнее задёрнул тяжёлые портьеры, чтобы не осталось ни единой щели между занавесями. Граф Лестер боялся, и причиной страха был взгляд, полный чёрной тьмы, который Николас никак не мог забыть. Несколькими днями ранее в клубе Оукс, где граф Лестер отдыхал в компании приятелей, к нему подошёл мужчина, который попросил его о небольшой услуге. Ему был нужен камень. Тот камень, который сейчас лежал в одном из ящиков стола, и Николасу слышались глухие удары сердца. А может, всему виной был страх, и граф Лестер слышал, как его сердце стучит в ушах.
Николаса никогда не интересовали деньги. И хоть сумма, предложенная незнакомцем, была втрое больше, чем граф Лестер заплатил за Сердце русалки, продавать камень он отказался…
Резко обернувшись на громкий звук, словно кто-то с силой провёл металлом о стекло, Николас схватился за край стола и отшатнулся, когда бархатная портьера взлетела вверх от слишком сильного порыва ветра…

***

Фрэнсис не спала.
Со дня смерти мужа она вообще плохо спала. Днем она еще держалась спокойно, а ночью… а ночью на нее наваливались кошмары.
Не помогали ни свечи, ни особые порошки прописанные домашним доктором, мистером Говарсом. Правда, тот же Говарс уверял, что во всем виновата тонкая нервная конституция Ее Милости, и что со временем воспоминания об обстоятельствах смерти графа Лестер постепенно будут забываться, а вместе с ними вдовствующую графиню отпустят и ночные кошмары.
- И когда случится это эпическое событие в моей жизни, - с сарказмом поинтересовалась у доктора Фрэнсис. - Когда буду лежать на смертном одре - дряхлая, сморщенная и никому не нужная?
Доктор смутился и ничего не ответил, а Фрэнсис распорядилась, чтобы ее новая горничная Пеги - господи, что за имена дает этот сброд своим детям! Может, имеет смысл переименовать ее? - отныне спала в хозяйской гардеробной.
К слову сказать, доктор оказался отчасти прав. Спустя год Фрэнсис вынуждена была констатировать, что ночные кошмары стали мучить ее реже. За это время Пеги успела побывать Мэгги, Сью, Агнес и даже Клотильдой, но странным образом, ни одно из имен не удерживалось в сознании Фрэнсис, и она снова и снова возвращалась к так ненавистной ею «Пеги»…

Вот и сейчас, лежа на спине в спальне загородного дома Хартов, - кстати, оставленного ей мужем в наследство,- и взирая недремлющим оком на темный балдахин над своей головой, Фрэнсис лениво подумала, а не разбудить ли ей Пеги, которую уже два дня как звали Жозефиной, и не отправить ли ее за книгой в библиотеку, когда резкий порыв ветра, внезапно распахнул неплотно прикрытое окно и, потушив почти все свечи, опрокинул стоявшую на туалетном столике любимую вазу Фрэнсис на пол. Ваза, упав на пол, вдребезги разбилась…
- Пеги! - испуганно закричала Фрэнсис, срываясь на фальцет и одновременно инстинктивно натягивая на себя одеяло, и снова повторила - Пеги, несносная ты девчонка! Сейчас же проснись и закрой это дурацкое окно!
Но Жозефина, она же Пеги, она же Мэгги, Сью, Агнес и Клотильда, то ли крепко спала, то ли ничего не слышала, и на зов хозяйки приходить не торопилась.
Новый порыв ветра снова ударил в окно, и рама, ударившись об угол стены, зазвенела, тоже рискуя разбиться.
Фрэнсис сорвалась с кровати и, кинувшись к окну, захлопнула его.
Она накинула пенюар и, с сердитым видом запахнув его и взяв уцелевшую свечу, отправилась в гардеробную - дабы немедленно устроить нерадивой горничной расправу. Горничной в гардеробной не оказалось, как не оказалась смятой и ее постель, и, кипя праведным гневом, Фрэнсис решительно направилась на поиски Пеги… то есть Жозефин, мстительно размышляя над тем, чтобы наделить ее какой-нибудь коровьей кличкой.
К сожалению, коровьих кличек Фрэнсис не знала, и ей понадобилось пройти по темному коридору совсем немного, чтобы признать свое поражение. И тут она впервые заметила, что с коридором что-то не так, а именно: это был совсем не коридор ее нынешнего дома, а лондонского, в котором умер ее муж. И тут, словно дождавшись этого узнавания, коридор медленно начал сжиматься. Фрэнсис закричала, внезапно оказавшись в середине ночного кошмара и, развернувшись, побежала - впрочем, не надеясь избежать надвигающегося на нее ужаса.
Как того и следовало ожидать, коридор во сне Фрэнсис «повернулся», словно направляя молодую женщину в нужное ему направление…
Фрэнсис взвизгнула и нырнула в какое-то боковое ответвление, желая только одного - чтобы Пеги, наконец, услышала ее и разбудила. И снова коридор изменил направление, - Фрэнсис, совершенно не желая того, неуклонно приближалась к знакомой двери в библиотеку…
Она уже знала, что ее ожидает там.
Чья-то невидимая рука подтолкнула Фрэнсис в спину и буквально швырнула во внутрь комнаты, с силой захлопнув за ней тяжелую дверь.
Фрэнсис упала на колени, сама не замечая, как слезы безудержным потоком льются из ее глаз, а из горла рвется наружу лишь хриплое и умоляющее «пожалуйста… ну пожалуйста… что вам стОит?»…

Он лежал там - ее муж - точно в такой же позе и на том же месте, как и где она нашла его чуть больше года назад. Скорчившись, глядя на нее расширенными от ужаса глазами и протянув к ней, словно в немой просьбе, руку со скрюченными пальцами. Внезапно, пальцы дрогнули и разжались. Фрэнсис пронзительно завизжала и, не спуская глаз, с этой руки, забилась в темный угол между шкафом и столом.
В следующую секунду глаза трупа приобрели осмысленность и остановились прямо на ней, безошибочно определяя местоположение своей жртвы.
Фрэнсис крепко сжала веки, мысленно уговаривая себя, что это только сон, и моля только об одном - скорее проснуться, и чуть не умерла, когда цепкие пальцы мертвеца неожиданно схватили ее за плечо.
Задыхаясь от ужаса, Фрэнсис невольно распахнула глаза и увидела прямо перед собой перекошенное лицо мужа.
- Беги… Фрэнсис, - с трудом произнесли мертвенные губы - Беги… что есть силы…

- Ваша Милость! Ваша Милость! - внезапно прорвался в ее сознание испуганно-истеричный голос Пеги - Да проснитесь вы, наконец!
Резкая боль словно обожгла щеку Фрэнсис, мгновенно приводя ее в себя и освобождая от ночного кошмара.
- Что я? Где я? - пробормотала Фрэнсис, растерянно озираясь и ощущая влагу на своем лице и сорочке, и, наконец, сообразив, что с ней произошло, кинулась на шею Пеги, словно ребенок крепко прижимаясь к ней и беззвучно рыдая..

***

Фрэнсис задумчиво провела пальцами по шероховатой поверхности конверта с приглашением от графа Норфолка.
Прошло чуть больше года со смерти ее мужа, графа Лестера, и чуть меньше месяца после очередного ночного кошмара. Но Фрэнсис до сих пор ощущала на себе цепкий захват руки мертвеца. Что это было? Угроза? Предостережение? И если да, то должна ли она воспринимать его слова буквально?
Она снова и снова мысленно прокручивала все события минувшего года, начиная с гибели мужа..
Во-первых, смерть - сама по себе загадочная, произошедшая при невыясненных обстоятельствах и, казалось, не без помощи потусторонней силы.
После пережитой череды кошмаров саму Фрэнсис более чем устроило бы такое объяснение, но полиция смотрела на дело иначе и - Фрэнасис знала это точно! - даже подозревала ее в содействии преступлению. Какое счастье, что репутация Фрэнсис была безукоризненной, и ищейкам просто не за что было уцепиться. Другими словами, пылкого любовника, имевшего все основания убить ее мужа, у Фрэнсис просто не было. Да и не могло быть, учитывая тяжелый характер покойного графа. А точнее его страсть к драгоценным камням. Порой Фрэнсис казалось, что она служит лишь достойной огранкой для его «бесценных сокровищ», как он обычно называл их.
В тот злополучный вечер она сказалась больной, не желая ехать с мужем на бал к леди М… Она устала чувствовать себя витриной, по которой скользят заинтересованные мужские взгляды, с видом знатоков оценивающие драгоценности, красоту которых должна была подчеркнуть ее собственная красота.
Она так же не могла уснуть и, наконец, не выдержав, поднялась и спустилась в библиотеку - в надежде, что муж еще не вернулся. Там Фрэнсис его и нашла - мертвым, с выражением ужаса на застывшем лице и со скрюченными пальцами. Именно эти пальцы врезались ей настолько в память…
Во-вторых, казалось, кто-то манипулировал сознанием представителей высшего света, не желавшим забывать ни преступления, ни косвенной причастности к нему Фрэнсис. Словно по заколдованному кругу эти доморощенные сыщики снова и снова возвращались к описанию того вечера и находили только одного виновного - саму Фрэнсис. Как будто, Лондон на тот момент внезапно обезлюдил, или в нем никогда до этого не было мало-мальского убийства. И лишь этикет и пресловутая аристократическая гордость мешала им обвинить Фрэнсис открыто. Хотя сама она отлична знала, ЧТО шепчут за ее спиной те, кто недавно еще лебезил перед ней и богатством ее мужа.
И в-третьих… Несколько недель назад Фрэнсис нанёс визит мужчина, который интересовался одной вещью из коллекции графа Лестера. Розовым опалом в простой оправе, за который мужчина, представившийся простым коллекционером, предложил довольно крупную сумму денег. Фрэнсис мало что помнила из этой встречи, лишь только то, что как загипнотизированная отправилась в кабинет мужа, где в шкатулке, найденной в ящике стола, лежал тот самый камень. И то, что она спокойно отдала его мужчине, даже имени которого не помнила. В память ей врезался лишь взгляд чёрных глаз, опаливший её лицо и душу. Страшный и притягательный взгляд, утягивающий в свою глубину… или паучьи сети.

Фрэнсис вздрогнула, словно наяву ощутив этот странный взгляд и невольно сжала пальцами конверт. Она недоуменно уставилась на письмо, напрочь успев забыть о нем, но вдруг слабая улыбка коснулась ее измученного лица…
Он сказал «бежать»… Что если она действительно примет это приглашение? И посмотрит, что из этого получится…
Фрэнсис вызвала к себе Пеги, которая временно оставалась «безымянной», и распорядилась, чтобы та немедленно приступила к упаковке одежды.

На следующий день карета вдовствующей графини Лестер выехала из загородного поместья и взяла направление в сторону Норфолка…

Антуан Лёблё, маркиз д'Аржант, шалопай тридцати лет от роду, искатель приключений и как следствие контрабандист благородных французских кровей с трудом пробиралась сквозь метель.

"И что меня дёрнуло отправиться в такую погоду? Переждал бы в своих прекрасных, теплых, оборудованных пещерах. Нет, захотелось общества, пива, духа Рождества... Ха! Рождества! Что это ты? Вспомнил гран-маман и зимние вечера с ней? Скачи теперь... а точнее плутай, идиот. Хорошо, если со скалы не свалишься..."

Эти и другие, столь же нелестные мысли, полнили голову Антуана. Действительно, странствовать в такую непогоду было просто опасно. Но что делать? Назад дорогу он бы уже на нашел. Оставалось только двигаться вперед и надеяться, что ему повстречается жилье. И тут впереди Антуан увидел свет. Слегка пришпорив лошадь - но не сильно, бедное животное было и так измучено - Антуан двинулся на свет.

И внезапно словно бы чья-то невидимая рука раздвинула непрекращающуюся метель, и перед Антуаном предстал огромный мрачный замок.

"Ба! Да это же поместье графа Норфолка! Известный на побережье господин! Нехорошо известный. Где-то здесь у него каменоломни, про которые ходят прелюбопытные слухи... вроде туда никто не суется. Есть ли из них выход к морю? Интересный вопрос. Одним словом, я сюда правильно выехал!"

Спрыгнув с коня, Антуан нашел конюха - с трудом! - взошел на крыльцо и, здраво посчитав, что в такую вьюгу его стук никто не услышит, вошёл в дом и отправился на голоса. Которые звучали весьма возбужденно. Прелюбопытно, однако!

Мейбл Даррен обладала редким умением предельно сосредотачиваться на каком-то занятии, каким бы монотонным и неинтересным оно не было. В это время она погружалась в свои сокровенные мечтания, соединяя их с волшебным миром прочитанных книг. В итоге у нее получались сказочные путешествия, причудливо совмещавшие в себе реальность и выдумку.
Вот и сейчас, продолжая раскладывать пирожные, которым, казалось, не было конца, девушка задумалась. В голове возникали образы и весьма живописные картины, но Мейбл то и дело возвращалась к словам матери, вспоминая ее встревоженное лицо и дрожащий голос.
Приторный запах сладостей, шум и голоса поваров, непрерывно готовящих и подающих блюда, жара на кухне и хоровод собственных мыслей вызвали легкое головокружение. Мейбл на миг прикрыла глаза, сдувая со лба прядку волос, выбившуюся из прически. А когда вновь открыла глаза, то увидела, что в дверях кухни стоит...

...Это был тот самый Герой, которого она постоянно представляла в своих мечтаниях.
Высокий, темноволосый, синеглазый. Никакой вульгарной пудры на чудесных смоляных волосах и на ровной, чуть золотистой коже. И он смотрел прямо на нее, не сводя взгляда внимательных сапфировых глаз.
Мейбл моргнула, прогоняя непрошенные мысли, и прекрасно отдавая себе отчет в том, что этот элегантно одетый прекрасный незнакомец в реальности никак не может быть ее Героем.
Такие мужчины не для неё...

Мейбл взяла себя в руки, спокойно и вежливо произнося:
- Добрый вечер, милорд. Вы, верно, кого-то ищите?
Незнакомец открыл и закрыл рот, словно забыл, что хотел сказать.
- Да, мисс, ищу. Позвольте представиться, я маркиз Солсбери и мне нужна экономка, - глубокий тембр его голоса заглушил все прочие звуки. Во всяком случае, Мейбл показалось, что всё вокруг смолкло, кроме этого волшебного баритона.
Но поняв, каким именем он назвался, девушка невольно вздрогнула, затем присела в изящном реверансе, выпрямилась и произнесла:
- Экономка - это моя матушка, миссис Даррен. Она должна быть где-то неподалеку, милорд.
- А вы, мисс?.. Миссис?.. - быстро спросил маркиз, с любопытством глядя на девушку.
- Мисс, милорд. Мисс Мейбл Даррен. К вашим услугам, - она снова присела в легком реверансе.
_________________