К.С. Харрис "Что приносит тьма"

Ого, а праздник-то продолжается!!!
ЛЕСЯ, ТАНЯ, спасибо за новую главу!!!
Как всегда выше всяких похвал

Торопышке очень-очень стыдно , но уж очень она любопытная
___________________________________

Огого! Ещё одна глава!
Так, понятно, птицы и кот должны были стать жертвоприношениями или Эйслеру просто нужны были алхимические ингредиенты, типа, лапки соловья, печень черного кота... Бррр, ужас! Похоже, виконт спас кота от смерти.

Неужели камень забрала девушка? Это было бы слишком просто. Мне очень интересно как Себ выйдет на след этой девушки.

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Леся, дорогая, я ничего не читал, терпеливо жду ваш с Татьяном перевод, и надеюсь, что он не последний
Спасибо за новую главу!!
_________________

Вот это скорость! И почему ночью не заглянула в тему перевода?
Леся, Таня, спасибо Танюш, прости, вчера от переизбытка чувств тебя не поблагодарила

Согласна с Тришей и с Наташей - всё замечательно. Но всё же вопрос остался - Где же девушка??? Как-будто и весь дом осмотрел, а её опять не обнаружил. Если она всё ещё в доме, могла бы как-нибудь дать о себе знать или нет? Чего-то опасается? Страх сильнее свободы?
Девочки, ещё раз слова благодарности


Смеюсь, но в душе те же чувства
_________________

Леся, Таня , спасибо за скорость и качество и красоту!!! Вот же классно читать да еще и с картинками!
я тоже все время это подозреваю, хотя да, слишком просто, но старикан же ей хвастался, что бриллиант ценный. Остается еще вариант, что убийца забрал, кто бы он ни был.

Думаю что тут много нас с такими "тайными" чувствами.
_________________

Большое спасибо Тане и Лесе за вернувшееся волшебство Вашего перевода.

Девочки, спасибо за главы! Очень обрадовали!

Спасибо за новую главу. Спасибо за скорость.

Леся, Таня, как я рада, девочки, что вы вернулись! Рядом с этим даже выложенные целых две главы отошли на второй план. Но им я тоже очень рада, честно-честно. Спасибо, девочки, что не бросили нас в печали и одиночестве.
_________________

Леся, Таня, как хорошо, что вы опять здесь, девочки!
Спасибо за новые главы!

Девочки, с возвращением! Спасибо за главки)

Я то думала, вот Себастьян открывает дверь и находит там девушку в обморочном состоянии. Спасая ее привозит к себе домой, где вмести с Геро привидя в чувство, становятся обладателями сенсации рассказанной им благодарной девицей. Ну конечно не все так просто и Геро своей светлой, умненькой головкой, наталкивает мужа у кого же камень, при том всё проделывает очень тонко. Ну что-то типа того...
Восхищаюсь умением Себа разговорить и натолкнуть на нужное действие людей. Как он ловко пообщался с Перлманом.

От описания этой комнаты, у меня самой мурашки по коже. Неужто и вправду Эйслери проводил там какие-то ритуальные жертвоприношения.

Леся, Таня спасибо большое!!!
_________________

Не, у меня никаких предположений. Интересует, что с девушкой. И как там Геро?

Леся, Таня, спасибо!

Леся, Таня огромное вам спасибо за новую главу! Она появилась так быстро. Я просто в восторге.
Себ пошел уже по третьему кругу. Я не сбилась в расчетах?

А текст-то на иврите, как и таинственная книга. Что бы это означало? Возможно к пропавшему камню это и не имеет отношения, но интересы у дядюшки явно были необычные.

Перлман перепугался не на шутку. Убьют и не будут выяснять виноват или нет. Только камень ведь так не появится.

_________________

 » Глава 36

А если три?

Глава 36

Девчушка выглядела лет на восемь-девять, но сообщила, что за неделю до Рождества ей исполнится двенадцать. Геро начинала убеждаться, что когда дело доходит до определения возраста детей, она безнадежно ошибается.

Юная подметальщица по имени Элси обладала мелкими, неприметными чертами лица и привычкой задумчиво супиться, прежде чем ответить на вопрос. Невзрачные волосы были неумело заплетены в две торчавшие под разными углами косички, вылинявшее синее платьице вконец износилось, и кто-то крупными, неровными стежками пытался зашить большие треугольные прорехи в ткани. Однако личико девочки выглядело на удивление чистым, а на голове красовался чепчик, завязанный лентами под подбородком. Элси сдвинула чепчик с головы, так что убор подпрыгивал на ее плечах каждый раз, когда она приседала – а это происходило часто.

– Я убираю улицу уже девять месяцев, миледи, – сообщила она с очередным неуклюжим книксеном. – Понимаете, в прошлом году у нас мама померла. Она кружево плела, тем и зарабатывала; теперь вот ее не стало, а отцу в одиночку нас не прокормить. – Элси кивнула на двух малышей за своей спиной: мальчика годиков трех и пятилетнюю девочку, которые сидели на ступеньках, играя с кучкой устричных раковин. – Приходится приводить младшеньких с собой, только все время страх одолевает, как бы они не выскочили на мостовую, едва я отвернусь.

Геро проводила взглядом мчавшую по улице модную коляску, запряженную парой высоко вскидывающих копыта гнедых лошадей, и ощутила отголосок опасений девочки. На лондонских дорогах дети то и дело гибли под колесами. Прочистив горло, виконтесса спросила:
– А чем занимается твой отец?

Элси опять сделала книксен.
– Он ножовщик, миледи. Только спрос на его работу нынче плох. Совсем никудышный.

– Это отец предложил, чтобы ты взялась подметать улицы?

– Ой, нет, миледи. Это была моя придумка. Поначалу я пробовала петь песни. Зарабатывала четыре-пять пенсов в день – а в воскресные вечера на рынке так и побольше.

– Почему же ты оставила это занятие?

– Я ведь песен знаю всего-то пару штук, и людям они, видать, поднадоели, потому что через время мне уже совсем мало перепадало. Умей я читать, купила бы парочку новых баллад, да и разучила бы. Только я и в школу-то никогда не ходила, все с малышней приходилось нянькаться.

– А тебе хотелось бы учиться?

На неказистом маленьком личике появилось мечтательное выражение.
– О да, миледи. Страсть как хотелось бы.

Геро сморгнула и потупила глаза в записную книжку.
– И сколько ты зарабатываешь подметанием?

– Обычно от шести до восьми пенсов. Но я не могу выходить сюда в непогоду – из-за малышей. – По улице в их сторону загромыхала очередная карета, и Элси бросила встревоженный взгляд на братика с сестричкой.

– Как долго у тебя держатся метлы?

– Примерно с неделю. Я посуху-то не мету. Понимаете, в погожие дни платят совсем мало. Так что в вёдро я снова иду петь.

– Ты умница, – заметила впечатленная виконтесса. Все мальчишки, с которыми побеседовала исследовательница, тоже жаловались на плохой доход в сухую погоду. Но Элси была первой из опрошенных подметальщиков, кто додумался в это время заниматься чем-то другим. – А в котором часу ты обычно приступаешь к работе?

– Ну, я стараюсь выходить сюда до восьми утра, чтобы подмести переход раньше, чем выедет много карет и повозок. Я их боюсь. Всегда норовлю держаться подальше.

– И до какой поры ты здесь?

Элси задумчиво насупилась.
– В это время года обычно до четырех или до пяти. Папа велит, чтобы я возвращалась домой до того, как совсем стемнеет. Потому я не могу оставаться допоздна, как мальчишки.

– Кто дает тебе больше денег, леди или джентльмены?

– Ну, джентльмены почти всегда платят щедрее. Но есть одна старушка, которая держит пивную вон там, – мотнула головой девочка, указывая через дорогу, – так она каждый день выносит мне на ужин кусок хлеба и сыра, а я делюсь угощением с младшенькими.

Исследовательница сверилась со своим перечнем возможных вопросов.
– А кем ты видишь себя через десять лет? По-твоему, ты и дальше будешь подметальщицей?

– Надеюсь, нет. – Элси оглянулась на малышей, которые теперь наблюдали за ползущим по ступенькам жуком. – Как только Мик и Джесси подрастут и смогут сами за собой присматривать, я попробую устроиться служанкой в какой-нибудь дом. Я буду старательно трудиться – честно-пречестно. Только без приличной-то одежи место не получишь, так что прямо не знаю, выйдет ли у меня. – И она озабоченно пригладила ладошкой изодранный подол.

Геро улыбнулась.
– Ты сама чинишь свое платье?

– Нет, миледи, это папа чинит. И заплетает мне косички каждое утро, перед тем как уйти на работу.

«Какие простые слова», – подумалось Геро. Но они превращали незнакомого ей мужчину из некоего бесчувственного монстра, отправляющего малолетнюю дочь мести улицы, в доведенного до нищеты человека, который, оставшись без жены, заботится о детях, как только может.
– Вот, – виконтесса втиснула в ладошку подметальщицы гинею. – Купи себе и сестричке с братом что-нибудь поесть и побудь сегодня дома.

Девчушка округлила глаза от радостного изумления и в очередной раз присела в нескладном книксене.
– Ой, спасибочки, миледи.

Леди Девлин смотрела, как дети, держась за руки, бегут прочь, и вдруг ощутила какой-то волнительный трепет.

Повернув голову, она увидела приближающегося мужа. Послеобеденное солнце озаряло его худощавое, привлекательное лицо, движения были неторопливыми, грациозными и чувственно притягательными. И Геро потрясенно подумала, что в наслаждении от созерцания собственного супруга средь бела дня есть нечто до того восхитительно безнравственное, что Общество по искоренению порока наверняка запретило бы это удовольствие, если бы сумело.

– Ты не в силах спасти всех обездоленных, – заметил Себастьян, останавливаясь рядом с женой и провожая взглядом убегавших ребятишек. – Их слишком много.

– Откуда тебе известно, о чем я думала?

– Я наблюдал за тобой. У тебя на лице все написано.

– А-а. Начинаю задаваться вопросом, уж не беременность ли делает меня столь слезливой и сентиментальной. Как бы там ни было, не рассказывай об этом моему отцу. Он будет шокирован.

Девлин захохотал:
– Я свято сохраню твою тайну.

Супруги направились к ожидавшей виконтессу карете.

– Ты искал меня по какой-то определенной причине?

– Да. Хотел бы показать кое-что твоей приятельнице мисс Макбин. Не желаешь нас познакомить?

– Конечно. А что у тебя? Еще один манускрипт?

Себастьян покачал головой.
– Подозреваю, нечто более зловещее.

– Это называют «магическим кругом», – держа развернутый пергамент не вполне твердой рукой, сказала Абигайль Макбин. Себастьян и Геро сидели в ее тесной утренней столовой, где поднимающиеся до потолка полки были забиты манускриптами и трудами по магии, алхимии и колдовству. – Где вы его взяли?

– Обнаружил вместе с множеством других в сундуке в особняке Даниэля Эйслера, – ответил Девлин.

– Говорите, их там было много? – подняла на него глаза хозяйка дома.

– Да.

– Так почему же вы захватили именно этот, чтобы показать мне?

Геро с удивлением наблюдала, как высокие скулы мужа тронул слабый румянец.
– Боюсь, не смогу внятно объяснить. Рискую показаться смешным, но этот выглядел более могущественным… почти угрожающим.

– Потому что так и есть. Я бы назвала его в высшей степени мерзким. – Поднявшись, Абигайль подошла к полкам, вытащила оттуда какой-то фолиант и раскрыла его на столе перед визитерами. На странице книги было почти идентичное изображение. – Данный круг известен как четвертый пентакль Сатурна.

– Что сие означает? – мотнул головой виконт.

– В магии есть семь небесных тел, каждое из которых правит своим днем и определенными часами в течение дня. Действия – так называют магические заклинания те, кто их практикует, – лучше всего проводить в час и день соответствующей планеты. Солнце руководит сферой мирских благ и милости правителей; Венера управляет дружбой и любовью, в то время как Меркурий посвящен красноречию и уму. Луна – планета путешествий и сообщений. Часы и дни Юпитера лучше всего подходят для получения богатства и исполнения желаний, а Марса – для разорения, кровопролития и смерти.

– А Сатурна?

Мисс Макбин открыто встретила взгляд Себастьяна.
– Часы и дни под знаком Сатурна предназначены для вызова душ и демонов из ада.

– Славно, – обронил Девлин.

Абигайль указала на слова на иврите, начертанные вдоль сторон треугольника.
– Это из Второзакония, глава шестая, стих четвертый: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть».

– Из Библии? – удивилась Геро. – Хочешь сказать, этот злобный старик налагал колдовские чары, цитируя Священное писание?

Приятельница кивнула.
– Большинство гримуаров содержат библейские строки. Эту книгу издревле считают источником могущественной магии. Видите? – провела она пальцем по странным письменам по ободку круга. – Это из Псалмов. Здесь написано: «Да облечется он проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его».

– Что это за письмо? – нахмурился Себастьян.

– Алфавит из двадцати двух букв, называемый transitus fluvii (1). Встречается в «Третьей книге оккультной философии», гримуаре Генриха Корнелиуса Агриппы (2), написанном в шестнадцатом веке, хотя я не знаю, был ли алфавит создан в одно время с книгой. Собственно, его можно назвать оккультным. – Хозяйка дома опустилась в кресло. – Предметы, которые, по вашему описанию, лежали на столе, используются для различных магических ритуалов и действий. Короткое копье следует смачивать кровью сороки, между тем как нож с белой рукояткой погружают в кровь гусенка и сок первоцвета.

– А с черной? – полюбопытствовала Геро.

Абигайль покосилась на подругу.
– Нож с черной рукояткой используется для призыва сил зла. Его окропляют соком болиголова и кровью черного кота.

– О, Господи, – прошептала виконтесса. – Так вот для чего предназначался кот.

– Это объясняет, почему Эйслер держал всех этих птиц, – добавил Девлин, подбирая пергамент и еще раз всматриваясь в него.

Абигайль кивнула.
– Они тоже использовались для жертвоприношений. Животных и птиц белого цвета обычно приносят в жертву духам добра, а черного – духам зла.

– Старик явно отдавал предпочтение черному, – заметил Себастьян.

Мисс Макбин так крепко переплела пальцы лежавших на коленях рук, что даже костяшки побелели. Рыжеволосая хозяйка дома выглядела заурядной старой девой, чопорной и невзрачной – до тех пор, пока не вспоминалось, что ее окружают книги о магии и темнейших тайнах оккультизма.
– Эйслер не был хорошим человеком, – странно сдавленным, натянутым голосом проговорила она. – Я рада, что он мертв.

– Вы говорите точно, как Геро, – поднял глаза Девлин.

– Он причинил вред и несчастье многим людям. В нашем мире редко встретишь истинную справедливость, но по крайней мере в этом случае мы видим ее воочию.

– Если бы только за убийство Эйслера не вешали невинного человека.

Гнев, казалось, вытек из Абигайль, оставив в ее взгляде тревогу.
– Вам ведь удастся доказать, что этот арестованный, Йейтс, невиновен?

– Не знаю. – Себастьян тщательно свернул белый лист пергамента. – Вы сказали, это четвертый пентакль Сатурна. Для чего он используется?

– Для действий разорения, разрушения и смерти.

– Интересно, чьей смерти пытался добиться ростовщик, – обронила Геро.

Девлин переглянулся с женой.
– Если бы мы знали это, то, вероятно, поняли бы, кто убил его.

ПРИМЕЧАНИЕ:
(1) Каллиграфический Transitus Fluvii («пересекающий реку»), несмотря на свое латинское название, является одним из самых популярных оккультных алфавитов, созданным в средние века на основе иврита. Это еврейский шрифт, выполненный в традиции «орнаментированных оккультных знаков», которая задействует основные еврейские буквы, видоизменяя их. Он использовался для записи и произнесения заклинаний, создания амулетов, а также в качестве шифра во избежание преследований церковью.

(2) Генрих Корнелиус, более известный под псевдонимом Агриппа Неттесгеймский (1486 – 1535) – ученый-алхимик, писатель, врач, натурфилософ, оккультист, астролог и адвокат. Имя взял в честь основателя своего родного Кельна, Марка Випсания Агриппы, полководца римского императора Августа. Агриппа вел жизнь, полную приключений, скитаясь в поисках обеспеченного положения и щедрого покровителя по разным городам Италии, Франции, Германии, Фландрии и Англии, будучи попеременно военным, профессором, юристом, практикующим врачом (без соответствующего диплома), историографом и т. д. Воображение современников видело в нём «чернокнижника» и колдуна и разукрасило его жизнь измышлениями, подобными тому, что рассказывалось о докторе Фаусте. Например, утверждалось, что некоторые из написанных им книг по демонологии обладали собственным разумом и сознательно доводили до смерти своих владельцев, к которым попадали после смерти автора.