Вкус темноты. Эксперимент "Любовь"

Люк сходил с ума. С каждым стоном Милли. С каждым движением её бёдер. С учащением её дыхания. Но когда руки Милли легли на его голову и прижали к себе, Люк понял, что он только что переступил грань. Тонкую, словно её золотистый волос, границу. Границу между его жизнью без Милдрет, тем временем, когда он не знал её, и когда мог спокойно уйти, и жизнью, в которой навсегда будет эта женщина. Она должна принадлежать ему. Не может быть иначе. Это правильно и просто. И в этом, только в этом был смысл. 
Невозможно терпеть. Нельзя сопротивляться влечению. Получить от неё, как можно больше. Получить всё. Привязать к себе. Притянуть. Вызвать привыкание. Милдрет должна думать о нём одном. Только о нём. И всегда. Между ними не должно быть никого.
Эта странная физическая и душевная потребность в ней сродни алкогольному опьянению. И чем больше Люк получал, тем больше хотелось. С каждым прикосновением языка к лону Милли, его потребность в её вкусе росла. Люку нужно было больше. Много больше. Он хотел пить её, поглощать горячую шелковистую влагу, слушая громкие стоны.
Привязать к себе. 
Со всей отчётливостью Люк понимал, что на самом деле, это он к ней привязан - этой крепкой верёвкой, что обвивала запястье. Он привязан к Милли её стонами. Её тихим дыханием. Её холодными ладонями и невероятным запахом. Он привязан, пришит к ней, приклеен. Отодрать можно только с кожей. И даже в этом случае, он будет стремиться к ней. 
Милдрет была ярким маяком посреди солёного морского хаоса. Сияние её волос, кожи, глаз освещало его унылую серую дорогу. Но сколько бы он ни пытался, из кожи вон лез, ему не приблизиться к своему маяку. Она слишком идеальная. Между ними пропасть. Море. И лишь шершавая верёвка натянутой струной тянется над обрывом, соединяет берега. И неужели, Люк не рискнёт? Побоится пройти по этой нити? Ведь впереди его ждёт ослепительно яркий свет. Неужто он предпочтёт остаться на своей серой холодной стороне?
Пусть эта попытка погубит его. Пусть он сорвётся вниз. Но он рискнёт. Веди даже в случае его падения, рядом будут кружить цветные бабочки. Ни жизнь, ни смерть больше не будут серыми. Они будут цветыми и громкими. Шумными, как возбуждённое дыхание Милли. 
Он слишком сильно в ней нуждался. Как могло так получиться, что ему нужно было заслужить ей расположение, одобрение? За пару дней Милли стала для него настолько близкой и нужной. Ему хотелось дать ей всё лучшее, показать места, которые он любил, затащить в своё тёмное логово и беречь ото всех, любоваться своим сокровищем. 
И Милли была этим сокровищем, словно покрытая золотом. В матовом бежевом свете лампы кожа Милли сияла драгоценным металом. Капельки испарины казались золотыми песчинками. Ничего более прекрасного и возбуждающего Люк никогда не видел. Он слизнул капельку пота над пупком Милли и прижался щекой к её животу. На языке её вкус, он вдыхает её запах, а перед глазами сияние сияющая золотом кожа. Вот он - его берег. Он нашёл своё место. Оно рядом с Милли. То, чего ему так всегда не хватало - не страна, не город и не дом. Это человек. Одна единственная девушка. Сияющая. 
Люк начал медленно стягивать с неё остатки одежды. Наверное, он думал, что ослепнет от её сияния. И был к этому готов. Но Люк даже не подозревал, что увидев, какова Милли без одежды, перестанет соображать. Его разум завис. Боже, она... Она была какой-то нереальной. Люк не знал, что на свете может существовать кто-то, кому место в легендах о феях и коварных русалках, завораживающих глупых моряков. И она принадлежала ему. Почти.
Привязать. Приковать к себе. Навсегда. Безвозратно. Без шанса убежать. Не дать ей ни малейшей попытки. Даже мысли не допустить. Люк обхватил губами маленький сосок и сжал губами.
-Остальное будет у меня дома.
Голос Люка напомнил ему самому медвежье рычание. Он откинул подальше одежду Милли и потянулся за гитарой, стоящей рядом. 
Взяв гитару, он протянул её Милли:
-Сыграй мне...

Эпилог. Восемь лет спустя. Сочельник

- Мама, а почему снежинки белые? - один из череды вопросов, которые теперь сыпались на меня почти ежеминутно.
- Потому что Санта-Клаус, когда мчится на санях по небу, раскрашивает их, чтобы ему было не скучно, - типичная околесица, которую дети всегда принимают за чистую монету.
- А почему он не может раскрасить их в разные цвета?
Нет, я определённо сдаюсь и сегодня. Радует одно: мы с Тейлором уже подъехали к Custard Factory, и в следующие пару часов сын будет увлечён покупками, многообразием елей и ёлочек, расставленных в каждом свободном уголке комплекса. Пока же он только восхищённо присвистывает - надо выяснить, кто его этому научил - когда выходит из машины и замирает, глядя наверх. С неба падают крупные хлопья снега, что уже само по себе можно считать чудом после привычных +8 весь декабрь. Я присаживаюсь рядом с Тейлором на корточки, обнимаю его одной рукой, и мы просто молчим, улыбаясь, когда холодные снежинки падают нам на лицо. Кто сказал, что ощущение праздника - это что-то материальное, что можно потрогать и увидеть? Оно везде, окружает нас со всех сторон, становится нашей частью, когда мы находимся рядом с любимыми людьми, восторженно ожидающими того же, что и мы сами - чуда.
- Пойдём скорее. Ты обещала мне горячий шоколад с зефирками, - наконец, детская нетерпеливость даёт о себе знать, и Тейлор тащит меня в сторону магазинов.

- Как думаешь, а папе понравится? Точно? Я же сам выбирал.
- Конечно, понравится. У тебя вкус лучше, чем у меня.
- Не думаю. Иначе ты бы не выбрала папу.
- Вообще разумно. Только не говори мне, что ты подслушивал наш разговор с тётей Милли.
- Не подслушивал. Вы просто громко говорили.
Я сижу на диване, а Тейлор осторожно, но снова нетерпеливо пытается надеть мне на глаза повязку, время от времени дёргая за волосы. Снег так и падает с неба, устилая тротуары, заставляя прохожих скорее добраться до своих домов и квартир. И хотя снежная сказка за окном волшебна, люди стремятся провести Сочельник с теми, кого они любят. Кто дарит им своё тепло, кто занимает в сердцах особенное место.
- Папа точно сегодня приедет? - в голосе Тейлора слышна неприкрытая тревога, на которую я отвечаю как можно беззаботнее, хотя, не уверена в ответе вообще.
- Конечно, приедет. Он уже звонил. А теперь давай играть.

- Попался! А, нет. Это твой мишка, которого ты мне подсунул специально, противный мальчишка! - под хохот сына я продолжаю расхаживать по гостиной, натыкаясь на предметы и водя руками в пространстве.
- Ура! Собака!
- Какая собака?
- Как я просил! Настоящая!
- Нет...
Одновременно с тем, что я слышу повизгивание щенка, мои ладони касаются прохладной ткани одежды, покрытой капельками воды от растаявших снежинок. Поднимаются чуть выше, пока пальцы не проводят по лицу Гордона, и это рождает внутри хоровод воспоминаний, от которых по телу проходит волна дрожи. Всё это было так давно, но до сих пор живо. Вот этот шрам, пересекающий бровь, щетина, покалывающая кончики пальцев, улыбка, которую я "вижу", когда прикасаюсь к губам мужа. Опускаю руку ниже, скользнув ладонью по расстёгнутому воротнику рубашки.
- Боже, Гордон, не говори, что это сделал ты!
Моих пальцев касается влажный и горячий язык.
- По-твоему, у меня может быть такая мохнатая морда?
Гордон перехватывает мою руку, когда я поднимаю её, чтобы убрать с глаз повязку.
- Я хочу убедиться в том, что это не волкодав! - возмущаюсь я.
- Это не волкодав. Тейлор, уноси щенка, пока мама не выгнала нас троих из дома.
- Предатели.
Восторженные возгласы сына сменяются топотом ног по лестнице. Тейлор, скорее всего, потащил собаку к себе в детскую.
- Я буду чаще бывать дома, чтобы заняться воспитанием собаки, - обещает Гордон, привлекая меня к себе и замирая на выдохе от моих губ. Я всё ещё не вижу его, погружённая в темноту, но до чёрточки знаю, каково это - почувствовать поцелуй мужа, напоминающий по вкусу те, у которых были оттенки карибской ночи.
- И почему я тебе не верю? - выдыхаю, прикусывая губы Гордона и сразу же обхватываю их в поцелуе.
- У меня есть отступные, - скорее чувствую, чем слышу шёпот мужа. - Надеюсь, тебе они понравятся.
- Уже предвкушаю, - я всё же убираю повязку с глаз и некоторое время просто смотрю на черты любимого лица, понимая, как я соскучилась за эти пару дней, что мы не виделись.
- Я знаю, о чём ты думаешь, но сейчас я не о сексе.
- С чего ты взял, что я думаю о сексе? - возмущаюсь я, правда, не совсем искренне.
- Ты в это время так прикусываешь нижнюю губу, - Гордон проводит большим пальцем по моим губам. - Ещё немного и мы проведём Сочельник в постели.
- Нам ничто не мешает это сделать. Тейлор будет занят ближайшие пару часов точно.
- Всего два часа? Как плохо ты обо мне думаешь, Колючка.
- Не заговаривай мне зубы. Ты говорил об отступных.
- С каких пор ты стала такой меркантильной?
- Мистер Старк...
- Хорошо-хорошо. Я тут подумал, а не отправиться ли нам вдвоём на тот остров с виллой на пару недель?
- Кайлуа?
Мы устраиваемся на диване, и я напрочь забываю о том, что нужно позвать Тейлора, чтобы убедиться, что это всё-таки не волкодав.
- Да. Как считаешь?
- Считаю, что ты не только успел подумать об этом, но и уже продумал всю поездку.
- Как хорошо ты меня изучила.
- А что же миссис Оуэн? Она перестала устраивать там эксперименты?
- Давно. Так что, Колючка?
- А с Тейлором посидит моя мама.
- Да. И с псом тоже. Нужно же кому-то скармливать пудинги тёщи.
- Только ей об этом не говори...

Немного позднее, когда ночь вступила в свои права, а снег всё ещё продолжал падать с неба, мы с Гордоном просто сидели молча, глядя на то, как белоснежная пелена укутывает город в свои холодные объятия. Я была счастлива. Обычным и простым женским счастьем. И делала всё, чтобы со мною были счастливы мои мужчины. И всё же не удержалась и спросила у мужа. Шёпотом, почти неслышно.
- Ты до сих пор не веришь в то, что наша жизнь - это праздник?
- Нет. Но верю в то, что наша жизнь - преддверие праздника.
- Говоришь так, потому что я хочу это услышать?
- Нет. Говорю так, потому что мы верим в это. Оба.

Со стоном на припухших губах вынырнув из водоворота ощущений, которые накрывали с головой, пока билась в крепких руках Люка, Милли медленно приходила в себя. И перебирала пальцами короткие волосы на голове того, кто согревал теплом своего дыхания ее кожу, дразнил покалываниями щетины и ни на миг не отпускал.
Чуть вздрагивая всем телом, спутанными и пьяными мыслями Милли силилась понять то, что происходило. С ней. С ними. Чему она позволила случиться. Что происходило с ее жизнью, в которую так стремительно ворвался незнакомец по имени Люк. Тот, на кого злилась, и в ком сейчас так отчаянно нуждалась. Но что она знала о нем, кроме имени? Ничего. Ничего из того, что могло бы помочь понять его, разгадать.
Люк и правда, не шутил, когда говорил, что не тронет ее. Не так, как те, кто были в жизни Милли до этого острова. Он был другим. Не такой, как те, кто привыкли лишь получать, мало заботясь о том, что нужно самой Милли. Чего хочет она. Не просто секс. Не просто животные инстинкты, не просто утоление сексуального голода. Что-то гораздо глубже, нежели физическая потребность.
Люк был другим. Странным. Непонятным. Но бесконечно близким. Особенно теперь, когда дал ей ощутить себя такой: раскованной, страстной, готовой принимать и отдавать себя в ответ без страха, без стеснения, зная, что это именно то, чего хочет не только он, но и она сама. Медленно, но настойчиво он подводил к грани, за которой начиналась пьянящая зависимость. Зависимость от его губ. Зависимость от его рук. Зависимость от него самого, от его присутствия рядом. Зависимость, которая была сродни необходимости дышать, зависимость, подобная наркоманской ломке, от которой выкручивало все тело, сотрясая его в болезненно-сладких спазмах ожидания очередной дозы. Ее личный наркотик, имя которого Люк. И Милли не хотела думать о том, что он мог быть таким же и для других женщин, которые, несомненно, были в его жизни. Сейчас он принадлежал ей одной. А она – принадлежала ему, говоря об этом каждым вдохом, каждым прикосновением, каждым движением навстречу.
Скольких сил ему стоили те слова, которые он произнес всего минуту назад охрипшим напряженным голосом. Слова, которые будоражили, от которых так сладко ныла каждая клеточка, каждый натянутый нерв. Как тяжело ему было остановить себя, обрекая на мучительный физический голод тогда, когда она была перед ним – обнаженная, разгоряченная, готовая принять. Всего один рывок - он мог сделать ее своей на несколько бесконечно долгих минут, часов, чтобы потом уйти, торжествуя победу, унося с собою еще один трофей в виде растоптанного женского сердца. Но выбрал иной путь.
Неужели и правда, им двигало нечто большее, чем просто жажда обладания? Неужели она тоже нужна ему так, как и он был необходим Милли?

Вопросительно вскинув брови, Милли выпрямилась и свела ноги вместе. Откуда он знал, что она умеет играть на гитаре? Она ведь обитала в этой комнате не одна. Догадывался? Или просто был уверен? Милли, пытаясь найти ответы, внимательно посмотрела в обманчиво спокойное мужественное лицо, в серые глаза, которые были полны неразбавленного желания, отчего казались почти черными. И эти глаза не менее внимательно изучали Милли, не упуская ни одной ее эмоции, обнимая взглядом ее обнаженную фигурку. Он напоминал собой грациозную пантеру – своевольную и своенравную, слишком дикую и необузданную, чтобы позволить себя приручить. Дикий неукротимый зверь, который сейчас был у ее ног, добровольно опуская перед ней свою черную голову, пряча грозные клыки и когти. Милли не смогла сдержать мимолетную улыбку, когда ей в голову пришло это сравнение. Он ведь и в темной комнате нападал на нее со своими колкостями для того, чтобы защититься и не показать себя настоящего. Такого, каким был сейчас перед ней: мужчина, который ставил ее потребности на первое место, осознанно лишая себя возможности удовлетворить потребности свои. Сколько еще противоречий таил себе этот странный человек?
Милли протянула руку, прикоснувшись тонкими пальцами к его щеке, что недавно прижималась к ее обнаженному животу. С легким нажимом провела подушечкой большого пальца по его губам, таким мягким и горячим. Они пробовали ее на вкус. Тело до сих пор жило этими ласками. Не удержавшись, Милли наклонилась, обхватывая ладонями лицо Люка, и коснулась своими губами его рта – недолгий торопливый поцелуй, в котором Милли чувствовала себя воришкой. Она крала с губ Люка свой вкус, что смешался со вкусом его губ.
А потом вдруг почувствовала смущение от того, что сидела перед ним в таком виде, в то время пока он был полностью одет. Резко отстранившись, Милли вцепилась в гриф гитары, так что струны жалобно заскрипели под напором непослушных пальцев. Крепко прижала к себе, ощущая холод ее лакированной поверхности, так что по разгоряченной коже пробежала едва заметная дрожь. Черт, она стеснялась после того, как бесстыдно подставляла свое тело под жадные руки и губы Люка. Кто он, тот что заставил ее таять, сгорая сам, но не смея брать? Боялся напугать? Отпугнуть от себя? Или наоборот приручал, привязывая к себе невидимыми нитями?
Сыграть ему? Милли редко играла для кого-то, чаще предпочитая перебирать струны в одиночестве, выбивая из них негромкие аккорды, которые вторили музыке ее души. Он просил от нее так мало. Всего лишь сыграть на гитаре. От него же Милли хотелось получить так много, сколько только можно было украсть у судьбы этой ночью. Кто знает, будет ли то продолжение, которое обещали глаза Люка, которое обещали и его слова? Сейчас не хотелось думать об этом. Хотелось лишь наслаждаться моментом, не упуская ни единой секунды.
- Сыграю, - Милли провела ладонью по струнам, успокаивая их. – Но только если пообещаешь остаться со мной. Хотя бы на сегодня. И, пожалуйста, не смотри на меня так…
Милли смутилась еще больше и опустила голову вниз, так что на глаза, скрывая их от жаркого взгляда Люка, упали непокорные кудрявые пряди, сейчас чуть влажные от испарины. Удобно устроила гитару в своих объятиях, закрыла глаза, начав неспешный перебор, чтобы чуть позже выбить из них первые аккорды. Сначала едва слышные в тишине комнаты, но который с каждой секундой становились все более звучными и стройными. И не смогла сдержать себя – Милли тихонько запела, наклонив голову на бок и снова встречаясь глазами с темными глазами Люка.
Ведь играла и пела лишь для него. Не важно, что будет завтра - уйдет он из ее жизни или останется, - сейчас он принадлежал ей одной.

_________________

Утром следующего дня Милли сидит в кресле перед миссис Оуэн. Последняя встреча, последняя беседа перед отъездом с острова. Вещи собраны, через несколько часов она навсегда покинет это странное место. Рядом, в соседнем кресле, вальяжно развалившись, сидит Люк, создавая впечатление полнейшего безразличия ко всему происходящему вокруг. Ко всему, кроме Милли, за которой он наблюдал не отрывая глаз от ее лица. От этого щеки Милли то и дело покрывались едва заметным румянцем, и она надеялась, что Люк все же не сможет рассмотреть, как розовеет ее кожа. Он открыто игнорирует миссис Оуэн, та же в ответ окидывает собеседников лишь доброжелательным взглядом, обратив все внимание на Милдрет.

- Первые ассоциации: со щитом или на щите. И если судить по моим первым впечатлениям, которые сложились еще несколько дней назад, Люк - тот, кто берет от жизни все, мало заботясь о последствиях, смело бросается грудью на амбразуру. Натура такая. Единственное, что от него не зависит, - как повернутся события. И кем будет – победителем или побежденным. Хотя и старается это контролировать.
Милли оторвалась от спинки кресла и повернулась в сторону Люка.
- Кто ты, Люк? – тихо, с едва заметной ускользающей улыбкой. – И с чем уходишь отсюда? Со щитом? На щите?
Наклонив голову набок, Милли рассматривала его лицо всего несколько секунд, а после вновь обратила все внимание на миссис Оуэн. Милли знает, что открывать свою душу перед мозгоправом Люк не станет.

- Примерно таким, как нарисовала его в своем дневнике. И знаете, довольно странно было осознать, что я оказалась не так уж и далека в своих представлениях о том, как мог выглядеть Люк. Хотя до сих пор не понимаю, откуда пришло это знание.

- Шок! Что смогла «увидеть» его. Странно понимать, что ты настолько точно можешь «читать» того, кого даже не знаешь.

- Символ выбрал меня, как это странно не прозвучит. Накануне проекта меня просто замучили бабочки, которые заполонили собой мою жизнь. Они были просто везде. Странно, правда? И раз уж так случилось, то почему бы и нет? Правда, обычные бабочки меня не устраивали, хотелось какую-то особенную, неповторимую. Такой и стала для меня стеклянная бабочка Грета Ото. Хрупкое и нежное создание, сквозь крылья которой краски мира сияют еще ярче, переливаясь радужными бликами. А смысл, который вкладывала - хрупкая сила, которая таится в этом удивительном создании. Очень созвучно со значением моего имени, ведь Милдрет означает «нежная и сильная».

- О, скорее потрясло! Наглость и хамство в мою сторону. За это хотелось если не убить, то хотя бы покалечить. И я с блеском справлялась со своими желаниями, пуская в ход то, что было под рукой. Надеюсь, Люк это оценил и ему хотя бы немного, но понравилось.

- Приятия? - Милли улыбнулась миссис Оуэн. – У нас все началось с взаимного неприятия и антипатии. По крайней мере, с моей стороны. Да и как можно симпатизировать тому, кто только и делает, что заставляет клокотать от злости и ярости. Никак. Правда, как оказалось, от антипатии до симпатии – не так уж и далеко. Странное дело, когда ты привыкаешь к тому, кто вызывает у тебя пусть даже и негативные, но эмоции. Что же касается ключевого вопроса вашего, Кэтрин, исследования, то я затрудняюсь дать однозначный ответ. Причину назвала чуть раньше. А в чем кроется любовь? – Милли задумалась, прикусив губу. – Наверное, любовь кроется в умении давать то, что сможет сделать человека хоть немного счастливым, окрыляя и вдохновляя на что-то действительно ценное. Любовь не терпит потребительского отношения, потому что это обесценивает ее, превращая в пустой звук.

- Да. Хочется разгадать эту тайну, имя которой Люк.

- Сложный вопрос. Наверное, проблемы взаимоотношения, взаимопонимания, особенно в таких непростых условиях, в каких оказались все участники эксперимента. Проблема взаимодействия на уровне восприятия. Умение понимать и принимать, думаю, все же ключевые, особенно в контексте главного вопроса, который исследовался в ходе эксперимента.

Вот и все. Все долги розданы, эксперимент завершен. Впереди лишь долгая дорога на пути к будущему.
Правда, Милли не знала, что ожидает ее дальше, хотя еще вчера так отчаянно хотела вернуться домой. Сегодня же…
Сегодня она чувствовала себя растерянной бабочкой, которая могла лишь гадать, куда занесет ее вечер перемен, и где она очутится.
Главное, чтобы не помялись хрупкие крылья…
_________________

Не буди дикого зверя. Не предлагай сладкого яда. 
Пусть спит он в холодной пещере. Не дари ему нежного взгляда.
Не смотри на него ласково-смело. Не дари руки нежной холода.
В этом мире всё опостылело, и нет ничего, что ему дорого.
Он давно уже умер мучительно. На могилу никто не наведается.
Он тенью бродит унылою. И волком воет под месяцем.
На все слова твои добрые, он только печально оскалится.
И рядом с его шкурой серою, ты лишь заплачешь, красавица.
Не думай, что он в одиночестве – его окружают призраки,
Над ним кружат тучей серою, над душой измываются тризнами.
Улыбка твоя печальная для него превратится в пожарище.
И голос твой нежный, как облако, накроет острыми пращами.
Оставишь его истерзанным и уйдёшь своею дорогою,
А он будет острым лезвием вскрывать свою душу горькую.

Уэльс. Кардифф. Конец 2055 года.
Да где же?! Праздник в клубе. Милли и Люк пьют на брудершафт. Кровавую Мэри. Милли на плечах у Люка. Шумный рок-концерт в Риле. Не то. Милли, прячущая лицо за сладкой розовой ватой. И Люк с огромными ушами Микки-Мауса. Лицо такое, словно всех свидетелей этого события, он собирается устранить. Мило. Но опять не то. О! А это опять его клуб. Милли на фоне огромного изображения борьбы ангела и демона. Почему-то у демона пририсованы забавные усы и козлиная бородка. Как же он тогда орал. Но и это не та фотография. 
А вот Люк с покрасневшими веками, синяками под глазами и недельной щетиной. Рядом - сердитая Милли. Следующий день после того, как он сделал ей предложение. Смотрим дальше. Вот она! Люк, устроившийся на длинной коряге на берегу холодного Северного моря. Милли - у него на коленях. Смущённо улыбающаяся, почти потерявшаяся в его огромной зелёной куртке. Ветер треплет её кудри. Холодные ладони сжаты и накрыты широкой ладонью Люка. Её прямая спина. Чуть кривоватый смазанный кадр, сделанный рукой Люка на телефон. 
Как давно это было. С того момента вечность прошла. Да какая вечность? Всего лишь четыре десятка лет. Это не много. Возможно, для морей или гор. Но не для человека. Особенно, такого, как Люк. 
-Это она? 
Девятнадцатилетний Фред унаследовал бабушкин цвет волос и дедов рост. Люк подозревал, что внук влюбил в себя всех девиц в округе. 
-Ага. - Люк вытащил фотографию из-под прозрачной плёночки и аккуратно перевернул. 
Выцветшая надпись: "Ноябрь, 2015".
-Вы же тогда только познакомились?
А вот Марк, наоборот, внешне был полной копией самого Люка. Зато характер унаследовал бабулин. Этого девчонки, наоборот, ненавидели. Чего он им только не устраивал. Хотя, Люк подозревал, что втайне они по нему вздыхали. 
-Да. Спустя десять дней после первой встречи. 
-И ты уже тогда понимал..? - Фред всклокочил шевелюру.
-Да... - Люк мечтательно вздохнул, вспоминая день, когда была сделана фотография.
-А это, что за парень? - Марк ткнул пальцем в фото, где за барной стойкой бара стоял Люк. Спиной к фотографу сидели Милли с Дином. Утро после особенно шумной ночи в клубе. Милли и Дин повернули уставшие лица к фотографу. 
-Мой бывший сосед по комнате...
Внук не дал Люку договорить.
-А ты мне одну сделать не позволяешь! 
Речь, конечно, о татуировке. Марк, успевший за свои годы насобирать все возможные и невозможные травмы, мечтал о тату. 
-Только попробуй, и лишишься глаза. Я всё ещё могу попасть в мелкую цель с двадцати метров. Глаз ведь тебе дорог?
Марк насупился, и стал похож на ребёнка. Но ведь им он и был? Или уже нет?
-У тебя самого - огромная татуха. И бабушке нравится. 
-Вот когда у тебя будет мой возраст и своя бабушка, тогда и сделаешь.
Люк вздёрнул седую бровь и пристально посмотрел на внука.
И это мальчишка ещё не знает о девятнадцати бабочках, которых он наколол на спине. Боже, сорок лет прошло! А он, как сейчас помнит. Как напился в хлам, боясь сделать Милли предложение. Пил, конечно же, Кровавую Мэри. Но без крови. Только её белые прозрачные слёзы. Как отправился к знакомому уже мастеру. Почему девятнадцать? Потому что эта дата должна была стать судьбоносной. И как потом пришёл к Милли. Спина адски болела. Казалось, что наколотые бабочки шевелят тонкими крылышками под рубашкой, толкая его в пропасть. Заплетающимся от спиртного и боли языком, Люк попросил Милли стать его женой. А на следующий день была памятная фотография. И месть Милли. Люк ухмыльнулся. Да, было что вспомнить.
-Это Нортсил? - Фред кивком головы вернул беседу к первой фотографии. - Там, где папа и дядя делали предложения? - Он улыбнулся.
-Да... Волшебное место...
Люк мечтательно прикрыл глаза и перенёсся на сорок лет назад в маленькую рыбацкую деревушку на берегу Ирландского моря.

Уэльс. Деревня Нортсил. Январь 2015 года.
Люк чувствовал себя варваром. Викингом, гунном, скифом. Всеми тремя вместе. Он чуть ли не насильно увёз Милли с собой. Не дав ей даже собраться. Просто взял её чемодан, и пока Милли наивно полагала, что возвращается обратно в Америку, купил ещё один билета до Уэлльса. Это было... Гадко. Даже для него. Не поинтересовавшись. Даже не предупредив. Это было натуральное похищение. А, плевать, что это было! Он хотел заполучить свою женщину. Хотел её навсегда себе. Разве он не заслужил? Разве не имел права обладать ею? Как там говорят? Каждому Бог создал половину. Так что плохого в том, что он хотел приклеить, наконец, свою вторую найденную половину, чтобы стать целым? И пусть навсегда останется след раскола. Пусть пожелтеет клейкий шов. Он просто станет целым. Немного покалеченным, но целым. Потому что нашёл свою давно недостающую часть. 
Это же нормальное желание. Что в этом такого? Кроме того, что украл её и теперь везёт туда, откуда не так-то легко выбраться? Да ничего. У них всё будет так.
Нортсил встретил их шумным морем и солёным ветром. В лицо летели морские слёзы, и в какой-то момент Люк понял, что дрожит не от холода, а от страха. Страшно было от того, что он не знал, что дальше. Да, он привёз Милли сюда. Но что дальше? Сейчас она увидит старую покосившуюся хижину, рыболовные сети и древнюю корягу - то, что так дорого ему. Но станет ли это дорогим ей? 
Да, ему есть, что ей предложить. Ночной клуб. Дорогие машины. Одежда. Драгоценности. Он купит всё, что она пожелает. Но пожелает ли она его душу? Такую же рваную, как эти сети. Такую же старую, как трухлявое бревно. Такую же скрипучую, как этот дом. 
Милли, утонувшая в его огромной куртке. Хрупкая. Маленькая. Солнечная. Слишком нежная. Слишком чистая. Для его грязных рук и ещё более грязной души. Он хотел её. Но это было не желание секса. Тогда что? Что ему ещё от неё надо? Не семья же с сопливой стаей детей? Или именно это? Милли. Семья. Дети. Целый мир, который они могут создать сами. Начав именно здесь. Где каждая половица, каждая доска имеют свой собственный скрип. И в этом скрипе - история. В этом скрипе бури и штормы. Моряки и длинные сети. Песни русалок и сияние песка. Белые ракушки. Гладкие камешки. И золотые волосы. 
-Я хочу тебя.
Люк прижал Милли к шершавой деревянной стене. 
-Прямо сейчас. 
Сквозь щели и прорехи врывался холодный ветер. Но почему-то Люк был уверен, что сможет согреть Милли. Сегодня ночью ей не должно быть холодно. Он сделает для этого всё. Там, в крошечной комнатке, стояла старая железная кровать с металлической сеткой и толстым матрасом, которая протяжно скрипела при малейшем движении Люка. Даже когда он просто дышал, лёжа бессонными ночами, вслушиваясь в плач мифической Банши. 
И вот теперь та Банши, что много лет подряд плакала под его окном, стала реальной. Наконец, она вошла в его дом. Шторм начинал зарождаться где-то в сердце моря. Хлипкая хижина на берегу едва могла сопротивляться стихии. И в этом была прелесть этого места. ТЫ как будто оказывался в эпицентре бури. Но сегодня Люк был не один. Рядом стояла испуганная Милли, и только от него зависело, убежит она после этой ночи или останется с ним навсегда.
-Не бойся…
Он начал медленно расстёгивать куртку, стаскивать с Милли тёплую одежду. В смутном свете единственного светильника Милли и вправду казалась каким-то нереальным мифическим существом. Наверное, она пришла из глубины веков, чтобы покарать Люка за все его грехи. В наказание. Она утащит его в свой волшебный край и отдаст на растерзание духам и призракам, а сама уйдёт за очередной жертвой. Но Люк постарается, чтобы его она запомнила. Чтобы никто дугой, кого она потом будет очаровывать, не мог завладеть её мыслями. Чтобы, глядя на других, она видела только его.
Пусть отпустит себя, пусть будет такой, какой хочет быть. Настоящей.
Люк медленно наклонился и коснулся губ Милли. Язык скользнул по нежным губам, умоляя пусть внутрь, и когда она приоткрыла губы, медленно устремился туда. Её язык был гладким и горячим, встречая Люка на полпути. Сумасшедшее желание прикасаться к ней, пробовать на вкус, оставлять на её коже следы завладевало Люком с каждой секундой.
Но только если пообещаешь остаться со мной. Хотя бы на сегодня. И, пожалуйста, не смотри на меня так…
Так она сказала несколько часов в тихой комнате. Эти слова бились в памяти Люка шелестом крыльев бабочек. Она просила его остаться. Не прогоняла. И, возможно, считала, что он захочет уйти. Наивная. Единственное он не мог исполнить в её просьбе – не смотреть на неё. как будто она просила у него что-то противоестественное. Не смотреть? Не запоминать? Ему нужно было видеть каждую эмоцию на её нежном лице. Нужно не просто для того, чтобы запомнить и представлять, когда она решит убежать от него. Нет, совсем не для этого. Ему необходимо было видеть, что Милли нравится всё, что он делает. Что это доставляет ей удовольствие. Что она хочет повторения и продолжения. Словно, это было молчаливым доказательством того, что ему ест место в её жизни.
Уже сейчас, едва прикоснувшись к ней, он испытывал болезненное, но, ни с чем несравнимое удовольствие. Её золотистая кожа была пронизана тысячами оголённых проводов, которые жалили Люка своими укусами, распространяя по всему телу мучительные импульсы, которыми он наслаждался. Наркоман. Вот, кем он был. Попробовав на острове Милли, узнав её вкус, он хотел этого снова. Но хотел так, чтобы видеть и слышать. Видеть - её эмоции. Слышать – её стоны.
Он раздел её, обнажая каждый сантиметр кожи, любуясь маленьким телом, которое теперь полностью в его власти. Даже не верится, что за такой хрупкой оболочкой, скрывается кто-то, способный дать ему отпор.
Я хочу знать, что тебе нравится. Как тебя ласкать?
Люк раздел Милли и поднял её на руки, заставив обхватить бёдрами его талию. Она была такой лёгкой, почти невесомой. Шторм снаружи разыгрался с новой силой, требуя вернуть похищенную Банши. Но Люк крепко сжал свою добычу, готовый противостоять стихии, каждому, кто попытается отобрать её у него. Пальцы оставляли красные следы на нежных бёдрах, и это почему-то возбуждало его ещё больше. Не дойдя до кровати, он прижался губами к маленькому тугому соску, рукой накрыл другую грудь и крепко сжал. Язык прошёлся по бархатистой вершинке. Зубы легонько сжали.
-Так тебе нравится?
Он отстранился лишь на секунду, чтобы задать хриплый вопросы, и тут же вернулся к груди. Втянул в рот сосок, начал посасывать его, обводя языком, наслаждаясь жаром и мягкостью кожи. Её аромат нельзя было сравнить ни с чем. Мучительное возбуждение, затопившее все вены, доставляло боль. От вкуса Милли, от её аромата, агония лишь усиливалась. Люк никогда не испытывал ничего подобного. Разница была лишь в том, что сейчас всё происходит именно с тем человеком, которого он так долго искал.
Он принялся мучить другой сосок, впитывая стоны Милли, её шумное дыхание. Как быстро ему станет этого мало? Как скоро он захочет чего-то большего? Сколько сможет ещё вытерпеть, балансируя на тонкой нити, натянутой над пропастью? Его плоть рвалась погрузиться в Милли, стать с ней единым целым, частью чего-то целого. Отпустить её, даже сейчас, значило обречь самого себя на мучения. А Люк больше не хотел мучиться. Ему надоели кошмары, наполненные прошлым, приступы паники с наползающей тьмой. Ему хотелось настоящего. Хотелось жить. Но без Милли эта жизнь казалась пустой. Впервые в жизни, он ощущал, что всё происходит правильно. Его чувства, инстинкты, интуиция нестройным хором кричали, что сейчас всё правильно. Всё так, как он хоел, боясь мечтать об этом, не позволяя думать.
Рядом была женщина, которую он ждал, которую искал, даже не подозревая об этом. У неё был поразительный вкус – моря и солнца. Кожа была бархатистой, как нежные крылья бабочек. Волосы сияли бликами на воде. Но даже это отступало на второй план, когда Люк понимал, что не вызывает у неё отвращения. Что не смотря на всю его грубость и жестокость, она приняла его. Приняла именно таким.
И она хотела, чтобы он остался.
Но только если пообещаешь остаться со мной.
Разве мог он не остаться? Разве мог уйти? Куда? Его путь окончился у этой пропасти. И путь лишь один: вниз. Потому что без неё он уже никак.
Люк отстранился от Милли и впился взглядом в её глаза. Как будто в её взгляде был ответ на все мучившие его вопросы. А так и было. Она сама была ответом. Чёрт возьми! Он слишком много думает там, где нужно действовать. Он мучается вопросом, захочет ли Милли уйти, вместо того, чтобы попытаться привязать её к себе любыми доступными способами.
Подняв Милли ещё выше, удерживая на руках её хрупкую фигуру, Люк прижался губами к нежному животу, лизнул впадинку пупка.
-Ты моя.
Он впился в её губы жадным эгоистичным поцелуем. Им двигало желание получить себе вкус Милли, узнать все её секреты. Двумя пальцами он вошёл во влажную глубину её тела, застонав прямо в губы Милли. Удерживая её на себе, обвив рукой тонкую талию, Люк насаживал Милдрет на свои пальцы, заставляя принять их так глубоко, как она может. Чем-то сродни сумасшествию было чувствовать, какая она тесная и влажная. Капельки смазки стремились по ладони, и ему было не стерпеть желания вновь почувствовать её вкус.
Люк уложил Милли на кровать, нависнув над ней. В окно бился ветер, швыряя пригоршни песка. Этот звук заглушал всё. Но Люк хотел слышать лишь стоны Милли. Он сполз по её телу вниз. Остановившись между бёдер. Вновь погрузил в её лоно пальцы, разведя их в стороны, и лизнул набухшую плоть. Ничто не сравнится с её вкусом. Никто не сможет быть подобным ей. Люк посасывал нежные складочки, изнемогая от желания погрузиться в неё.
Сколько уже можно терпеть? Он кое-как стянул с себя рубашку, расстегнул джинсы. Обхватив член ладонью, прижал головку к влажному входу в её лоно. Губы вновь оказались вблизи от её губ. Люк наблюдал за её ротм, припухшими, покрасневшими губами, которые хотел измучить своими поцелуями. Делясь с Милли её же вкусом, давая ей почувствовать, какая она невероятная, Люк медленно вошёл в неё. Это было короткое осторожное движение. В тесную горячую глубину её тела. Его пронзило наслаждение, желание большего, боль от того, как крепко она его сжала. А он ведь даже не вошёл в неё. Медленно и осторожно Люк продвинулся дальше, заполняя пространство комнаты своим громким стоном. Это было мучительно. Непередаваемо мучительно и прекрасно.
Замерев на мгновение, Люк сжал ладонь Милли.
-Смотри мне в глаза.
И как только она ответила на его взгляд, резко ворвался в её тело. До упора, до основания. А дальше он словно сорвался с цепи. Рваный ритм его движений, то быстрых, т медленных, невозможно было контролировать. Сжав пальцами бёдра Милли, он то в сумасшедшем темпе вбивался в её тело, то двигался медленно, как будто из последних сил. Затем снова быстрее, пока трение не становилось болезненным. И вновь медленно. Скользнув пальцем по клитору Милли, он начал нежно ласкать его, обводить, слегка надавливать. С каждым толчком, он чувствовал, что она всё крепче сжимает его.
Милли вскрикнула. Она сжала его до мучительной агонии, заставляя нырнуть в безумие. Сокращение её ышц толкнуло Люка в бездну.
И пока он туда летел, в ушах стоял шелест крыльев миллионов бабочек.


Буря снаружи утихла лишь под утро. Шторм закончился, оставив на берегу водоросли, ракушки и щепки. Солнце пряталось за тучами, но оно было и ненужно. Ведь у Люка было своё собственное. Яркая, ослепительно яркая и горячая звезда. Раскалённое светило, что могло сжечь его. Он смотрел на Милли, на её спутавшиеся волосы, на искусанные губы и кожу, покрытую едва заметными алыми отметинами. Её голова покоилась на его плече. Она тихо дышала, рассматривая сон, который Люк желал подсмотреть. Ему хотелось прокрасться в её мысли, и узнать, о чём она сейчас грезит. Быть может, в её сновидении есть место и для него? Ну а если нет, то он предпримет ещё сотни попыток, чтобы стать частым гостем в её грёзах.
Ярким цветным пятном выделялись бумажные бабочки, что лежали у изголовья кровати. Люк осторожно потянулся, отчего металлическая сетка заскрипела, и взял шершавую бечёвку. Изловчившись, Люк осторожно, чтобы не разбудить уставшую Милли, сжал её ладонь, и обвязал нитью их запястья. Он туго затянул узелок, и когда Милли, всё же открыла глаза и сонно взглянула на их руки, прошептал:
-Теперь мы связаны.

Уэльс. Кардифф. Конец 2055 года.
Всё это так отчётливо промелькнуло перед глазами Люка, словно было вчера. Он во всех подробностях помнил, как потом они пошли на берег, смотреть на море, как Милли удивлённо рассматривала последствия шторма, и как потом они сфотографировались, сидя на коряге. Да, как будто вчера…
Громкий смех третьего внука – Криса, вернул старика в настоящее. Шестилетний мальчик бегал по комнате с игрушечным самолётом, мешая взрослым накрывать на стол. Огромная ёлка покачнулась, когда юный лётчик выполнил очередной манёвр в опасной близости от неё.
-Эй, Крис, осторожней! – Фред и Марк бросились к брату, чтобы уберечь того от очередного столкновения с препятствием.
Люк поднялся из кресла и, прихрамывая, отправился помогать ребятне. Его Милли, несла в руках огромное блюдо, наполненное экзотическим угощением. Встретившись с ним взглядом, она подмигнула и водрузила поднос на краешек стола. Люк остановился, прикованный к ней взглядом. Странно, но даже сейчас, спустя почти сорок лет, он видел перед собой дерзкую девчонку, напоившую его с ног до головы коктейлем. Как она тогда сказала: «И с чем уходишь отсюда? Со щитом? На щите?»
Тогда он не знал, что ответить. Но сейчас, будучи дряхлым стариком, ответ был прост и ясен: он уходил оттуда с Милли. С человеком, который вытащил его жизнь из сточной ямы. Она отмыла эту жизнь, накормила и обогрела. Она показала совершенно искалеченному Люку, что такое радость, что такое счастье.
Она подарило ему всё это: двух сыновей, трёх внуков, праздничный стол, огромную сверкающую ёлку и много-много морщин от улыбок и смеха.
Наверное, не удивительно, что он видел перед собой ту, юную Милли, которая так храбро вступила в бой, и которой он в итоге проиграл. Эх, Люк! Засранец! Ты чертовский удачливый парень. «Старик» - поправил он себя. Чертовски удачливый старик.
-А это ещё что такое? – Фред сунул свой любопытный нос в блюдо с арбузом и принюхался.
-А этой, мой мальчик, особое блюдо, - Люк взглянул на свою жену и широко ей улыбнулся. – Блюдо, благодаря которому, все мальчики в нашей семье, становятся настоящими мужчинами!

Пол года спустя. Мумбаи. Дом родителей.

Я сидела на кресле, положив руки на колени и сложив пальцы в замок, с опущенным взглядом. Мы уже спорили не первый час о моем будущем, о семье, о гордости, об умственных способностях, о привычках, о менталитетах, о вере и прочем. Мне уже хотелось кушать, но я не могла уйти от темы или попросить перенести разговор. Я хотела закончить его здесь и сейчас.
- Отец, прошу Вас, - не выдержав речи папы, прервала я. - Ну не всем же быть программистами! - нахмурилась.
- А Ранчодас отличный программист! И работает в отделении «Адоба»!
- Но я не люблю его, отец! Я его даже не видела, - возмутилась я. - Это не справедливо!
- Рома... - послышался голос матери, которая все это время молчала.
- Маменька! - я поднялась с кресла и подбежала к ней. Обнимаю, прижимаюсь к плечу, ищу в ней свою опору в этом нелегком разговоре. Не сдержавшись всхлипываю.
- Ты и правда хорошая актриса, - недовольно протягивает отец. - Хочешь пробить меня на слезы?
- Рамешь... - голос матери звучит с легкой укоризной в голосе, она обнимает меня и гладит по голове, это так успокаивает.
- Что Рамешь?
Я обернулась к отцу. Он с негодованием смотрел на нас, упираясь руками в бока и не желая сдаваться.
- Папа, - чуть нахмурившись обращаюсь я к отцу. - Но Вы же сказали, что он отличный парень. Сказали, что Вы любите праздники и как удачно, что он умеет их организовывать, - сопровождаю слова активной жестикуляцией, не в силах сдержать эмоции.
- Это было до того, как ты сказала, что любите друг друга!
- А что с этими словами изменилось в нем? - продолжаю возмущаться, но не отхожу от матери, которая предпочитает не вмешиваться в разговор, оставляя право вести разговор за мужем.
- Ответственность!
- А что у программиста ответственности больше? С каких пор ответственность стала присутствовать только в определенных профессиях?
- Он американец! - продолжал гнуть свою линию отец.
- О! Так ответственность теперь еще и по национальному признаку делится?
- Рома, - мама вновь решила тихонько одернуть меня, как ранее отца.
- Что Рома? - с возмущением переспрашиваю я.
- Американцы не знают что такое семейные ценности и традиции! - парировал мне отец, желая принести весомый довод.
- Почему Вы всех в одну корзину складываете, отец? Он хороший! Он ничего не имеет против наших традиций, отец! После ужина Вы сказали, что он Вам понравился!
- Потому что я смотрел на него, как на твоего заграничного друга! А не любовника! - выпалил отец, чем вызвал во мне бурю негодования. Даже слезы навернулись на глаза.
- Рамешь, - снова слышу мамин спокойный голос.
- Что Рамешь?
- Он действительно хороший парень, добрый открытый. Он работает, у него свой бизнес, - продолжила мама.
- Развлекательный... - не мог не вставить отец.
- Но ты же любишь праздники! Она любит его, - мамина улыбка согревает, а слова дают надежду. - И он тоже ее любит.
- С чего ты взяла? - не успокаивается отец.
- Ты же видел, как они смотрят друг на друга! - родители некоторое время смотрят друг на друга. Очень внимательно, но не произносят ни слова больше. Словно общаются мысленно.
Мама — спокойствие этого дома. Она никогда не перечила папе и вмешивалась в разговоры очень редко, и делала это крайне деликатно, чтобы не поставить супруга в неловкое положение, чтобы не подорвать его авторитет в семье.
Отец, смотря на мать, хочет что-то ответить ей, это видно по его лицу, но видно и то, как ответить ему нечем. Он демонстративно вздыхает и садится в кресло. Хороший знак. Отец подпер голову ладонью и о чем-то задумался. Мы с мамой переглянулись, но перебивать его мысли не стали. Папа сидит на кресле, я с мамой стою рядом. Мы молчим. Минуту. Две. Я жду решение отца. Волнуюсь, вдруг он не даст свое благословение. Бежать от семьи и жить без благословения отца, я хотела меньше всего.
- А Панти-джи в городе? - вдруг спрашивает отец.
Мои глаза расширяются, сердце в мгновение ока начинается колотится и я уже не могу сдерживать слез.
- Папа! - бросаюсь к его ногам, всхлипывая, касаюсь его ног, все еще не веря в услышанное. Обнимаю его колени и чувствую его руку, он с заботой поглаживает меня по голове, а я слезами радости окропляю ткань на его коленях.
Что может быть лучше?! Поднимаю взгляд, смотрю на маму, которая еще ничего не ответила, она вытирает слезы и улыбается.
- Ну что вы драму устроили? - с улыбкой спрашивает отец, стараясь сделать серьезное выражение лица. - Это она в тебя такая пошла, Ниша, - говорит отец, переводя взгляд с меня на мать. - Все перечит и перечит! - мама усмехнулась, но как обычно, ничего не ответила, лишь подошла и положила мужу руку на плечо. Отец коснулся ее кисти и тепло похлопал, улыбнувшись. - Но если Панти-джи скажет, что вы не подходите друг другу, если ваши гороскопы будут не совместимы, то ничего не будет!
Я закивала в ответ. На мгновение закралось волнение, но сердце тут же его выбросило. Чувствовало, что все будет хорошо, чувствовало, что судьба не отвернется от нас.
- Жить будете здесь! В Мумбаи. Так я буду уверен, что ты не забросишь наши традиции и не станешь американкой в короткой юбке!
Я вновь закивала в ответ. Мне уже было все равно на какие-то условия, главное, что отец дал согласие.
- А если он сделает что-то не то, то напомни ему, что у тебя есть старшие братья! - грозно произнес отец, но в голосе чувствовалась нежность и радость.
Я счастлива!

Мумбаи. Спустя десять лет.

Мое сердце меня не обмануло тогда, десять лет назад. И астролог лишь подтвердил мои чувства. Сейчас у меня любящий муж и трое потрясающих детей. Хотя с детьми вышло очень интересная история. Рождение всех троих нам предсказал Панти-джи. И дал имена им именно он! Сколько же было потом нам упреков, что мы все имена детям дали с индийской изюминкой!
Джер ни раз мне говорил, что его родители так и не могут правильно произнести имя среднего ребенка, Динеша. Я слышала разные варианты. Диншен, Данеш, Дженшен, Диншеш, и даже Динер... Тоже мне, нашли обед...
И при каждом удобном случае, когда они либо приезжают в гости, либо звонят, начинают говорить о том, что мы могли бы назвать детей более удобными именами. Но у нас нет удобных имен. В Индии имена даются со смыслом, с предназначением. Но я ничего не говорю об этом родным Джера. А сам Джер прекрасно понимает меня. И теперь я понимаю, почему мама так часто предпочитает молчать при разговорах, спорах и прочих мероприятиях активного общения. Я делаю как и она. В основном молчу. Молчу и соглашаюсь, когда у нас гости или глобальные праздники. Зачем спорить при людях? Это только повысит градус напряжения вокруг. Все гораздо проще. Ночью я высказываю Джеру свое мнение и доказываю свою правоту. По большей части он всегда соглашается со мной. Не может устоять. Правда, при этом стоять ему не часто приходиться...
Конечно иногда решения не могут ждать ночи, тогда я просто зову его помочь мне со сладостями на кухне, нежно прижимаюсь, когда никто не видит, и шепчу на ушко все, что хочу сказать по возникшему вопросу. Правда, потом приходиться напоминать, о чем я шептала, ведь его мысли обычно улетают немного в другое русло во время этого. Но зато он не может отказать моим словам, ведь он, будучи под моим томным шепотом прослушал все самое важное, а так как мы никогда не врем друг другу, то он не сомневается в том, что так и было. И ведь это так и было! Просто его сопротивление рушится под моими ласками.
Но и он так же и то же самое делает со мной! Он как настоящий мужчина берет на себя все заботы о доме. Он следит, чтобы все было в достатке, может помочь, если возникнет необходимость в мужской силе, если захочет, чтобы свободного времени на себя у нас осталось много. И... Судя по тому что у нас трое детей... Свободного времени было предостаточно! И это правда. Спасибо ему, заботливому мужу...
Сегодня праздник у нашей старшей. Амала помогает мне с приготовлениями, с наблюдениями за детьми, за гостями. И вот уже все вроде бы готово. Но я знаю, что у нас не бывает готовности на сто процентов, никогда! Это дополняет проблем, но и радостей. Лишнее внимание со всех сторон только показывает, что мы потрясающие родители и семья.
Во всей этой суматохе, Джер вылавливает меня в проходе. Вышитый шервари и чуридар смотрится на нем потрясающе! Он уже не тот бледный американец, что приехал в Мумбаи и купил небольшой дом, но с большой земельной территорией. Только вот волосы его стали несколько светлее, выгорев на солнце. К сожалению он не всегда следует моим указанием в косметических средствах, так бы его волосы не выгорели настолько сильно. Однако он такой привлекательный... Загорелый блондин в Мумбаи... Уфф!
Его дыхание так приятно вибрирует сквозь волосы, что я уже таю, и только праздник дочери держит меня на ногах.
- Подари мне ещё одного ребёнка...
Приоткрываю рот и шумно вздыхаю. Поворачиваюсь к нему.
- Серьезно? Ты хочешь еще?.. - смотрю на него через плечо. Слышу визжание в стороне, видимо Малата получила очередной подарок от гостей.
- А что? Ты против?
- Ты знаешь, что я не могу быть против! - прижимаюсь спиной к мужу, но делаю вид благочестивой пары. - Ты же понимаешь, что в этот раз твои не спустят имя ребенка... - ухмыляюсь. Я знаю, как сильно они хотят, чтобы у ребенка была не индийское имя. - Три раза им не везло, находились отговорки. Теперь будет очень не удобно... Думаю и Панти-джи согласится с этим. Трое детей... Мы заслужили, - улыбаюсь я, смотря на мужа. Мне так хочется коснуться его губ, так хочется поцеловать Джера так, как утром, но вокруг слишком много людей. Я все же предпочитаю личное оставлять в личном, а не афишировать. На то оно и личное, иначе это было бы публичным...
Касаюсь шарфа мужа, что украшает шервари, и осматриваюсь по сторонам. Если бы Джер видел мои глаза, то обомлел бы.
- Джеер! - ласково произношу, мягко поглаживаю шарфик.
- Эй! Я ж говорил, не надо так протягивать мое имя! Оно получает смысл! Джеер переводиться с вашего, как тмин! Я чувствую себя специей...
- Я люблю специи... - невинно добавляю я, улыбаюсь смотрю через плечо на мужа, при этом состряпав воодушевленное лицо. - А ты знаешь, что тмин расщепляет вредные и полезные калории! Ты очень полезная специя! - осматриваю твое лицо, что попадает в мое поле зрения, и вдыхаю твой аромат. - И ты моя любимая специя... Единственная и неповторимая... - хочу поцеловать тебя, но гостей в доме, как на базаре.
- Оу! - восклицаю я, видя перед собой Синтию. - Здравствуй! Я так рада что ты приехала! - с улыбкой произношу и с объятиями бросаюсь к ней. Обнимаю. - Тебе тут понравится! Я покажу тебе Мумбаи! Все будет не так как ты думаешь... - улыбаюсь девушке.
Вижу взволнованный взгляд Джера и непринужденно взмахиваю ладонью, показывая, что все под контролем.
Праздник набирал обороты, вот только я видела, что тебя что-то беспокоит. И на вопрос твой я ответила, но обтекаемое. Ни да, ни нет.
В итоге меня опять зажали на кухне, воспользовавшись страстью к сладостям.
- Так... И?.. - вопрос повторяется. А я делаю идиотское лицо. Почему? А кто бы знал!
- Любимый... - тихо произношу я оглядываясь по сторонам. - Ты правда хочешь еще? Я же буду сидеть дома, постоянно, поправлюсь, буду вредной и злой... И я...
Рот мне закрыли ладонью. Кстати, эта ладонь тоже уже успела своровать сладости, потому что я чувствую запах муската и сладость сахара на губах. Вот проказник! Вот в кого дети сладкоежки!!!
Я наигранно хмурюсь, показывая как я недовольна и зла его этим действием, но это не так.
- У нас трое детей! Мы просто не успеем поправиться! А у тебя только правильное питание! - он смотрит на меня пристально, с хитрой улыбкой. - Так.. И?
Я уже не знаю какие аргументы привести, не знаю что еще может смутить или сбить с пути. Но что я могу сделать, если муж так просит!!!
Признаться и с предыдущими детьми вышла история более экстремальная, и мне повезло что получились такие благоприятные периоды, видимо это и правда судьба!
Дети были плоды нашей безумной любви. Настолько безумной, что мы забывали о предохранении... Конечно же он. Женщина не пьет таблеток, они плохо влияют на организм, если только не прописаны врачом. Мне не нужны были.
А вот страсть и любовь... Страсть и любовь заставляют жить.
- Так .. И? - ухмыляюсь я. - Нам же не простят... нужно выбрать имена те, которые предложат твои родители, - я осматриваюсь по сторонам. Видя пока никого нет в кухне я подзываю тебя к себе. Вижу твой взгляд, взволнованный и страстный. Но сейчас у меня другой вопрос.
- А как зовут твоих бабушку и дедушку? Может назовем ребенка в честь них? Или мамы или папы?.. - ухмыляюсь я. Беру твою ладонь и завожу за свой шелковый шарф, прикладываю к животу.
- Думаю в этот раз мы уговорим Панти-джи назвать нашего ребенка в честь твоей семьи, - чувствую как ты гладишь живот, чувствую, что ты не совсем понимаешь что происходит. - А ты думал почему я оставила тебя на празднике у Фатхи?! Меня просто начало подташнивать от вашей всей этой еды!!! - выпалила я смотря на Джера.
- Прости...- Взволновано смотрю на Джера. Чувствую что меня от этих мыслей дополнительно подперло. Смотрю на мужа. Тяжело дышу. Сжимаю губы. Хмурюсь. - А! Дайте дорогу! - ору я и несусь на кухню.
Тошнотики меня в очередной раз спалили. Ни одна беременность мне не давалась легко. Я просто пережидала эти периоды и все. И мне повезло в этом плане. Будь я, в таком состоянии посреди мегаполиса — это катастрофа!
Джер уже около меня, придерживает. И меня придерживает и одежду. Такое паливо!!!
- Все хорошо, я просто ничего не ела с утра...
- Да, да! - вторит мне Джер. - Так же как и при Малати, и при Дев, Динеш...
Джер придерживает меня за талию, следит за одеждой и волосами, чтобы не замарались случайно.
- Прости.... - вздыхаю смотря на закручивающуюся по спирали воду в раковине. - Думала будет иначе...
- Как иначе?
- Ну я надеялась...
- Почему не сказала?
- Потому что сегодня день рождения Малати!
- О, ну да! А ты сегодня что ли узнала?
Тут я начинаю хныкать. Папа сказал бы, что я хорошая актриса. Но Джер более внимателен ко мне.
- Я волновалась...Трое детей и так много, а тут четвертый! Я не знала как ты отреагируешь, поэтому я... - дыхание частое, сложное...- Поэтому я ушла с праздника Фатхи... - и тут меня опять приперло. Я обнялась с раковиной и снова захныкала.
- Ты! - голос Джера волнует меня — Ты должна была мне сказать!
- Прости! - от волнения меня подперло и я снова стала разговаривать с раковиной.
- Рома... Рома... - Слышу со стороны и чувствую легкие прикосновения. - Все хорошо?
- Да какой хорошо! - возмущаюсь я смотря в дырочку раковины. - Не говори мне о Ладду!... - хныкаю я, чувствуя как подпирает комок в горле.
Все, меня накрыло на пятнадцать минут.
Приведя себя в порядок я посмотрела на Джера.
- Придется тебе достраивать западное крыло! Вдруг мальчик? Мне с Девом было точно так же... Завтра надо идти к Панти-джи, чтобы он посмотрел кто войдет в дом...
Смотрю на Джера. Я безумно люблю его и никогда, ни на что не променяла бы. Даже бы больше. - Поговорю с ним! - смотрю на Джера, и он понимает о чем. Я хочу поговорить об именах более... Именах более... Вздыхаю. - Посмотрим что удастся выбить...
**
Я отдала бы свою жизнь за любимого.
Не важно кто он по профессии.
Не важно кто он по национальности.
Главное, что он обладает терпением и пониманием.
А также достоинством и честью.
Эти качества помогут взглянут на мир по другому.
Откроют мир в других гранях...
Не нужно противиться новому.
Не нужно противиться настоящему,
Не нужно противиться прошлому,
И только тогда,
Откроется будущее...

Эпилог



Кардифф, конец 2055 года

Накануне приезда детей и внуков Милли все никак не могла успокоиться и наводила порядки, то и дело выслушивая бурчание Люка о том, что лучше бы уделила внимание своему старику, нежели верховодила малочисленной прислугой, что и так отлично справляются со своей работой. Отмахнувшись от его слов и с любовью поцеловав во все еще густую, тронутую серебром шевелюру на макушке, пока муж царственно восседал в большом кожаном кресле и пытался читать какую-то газету, Милдрет принялась за дело. Но лишь до тех пор, пока не добралась до небольшого рябинового ларца в их комнате, который Люк подарил на ее двадцатипятилетие. Как давно это было. И как тогда радовалась она тому необычному подарку, что превратился в молчаливого стража памятных моментов их жизни, где было все: и слезы счастья, и упреки, и ссоры, полные безумного жаркого примирения после. Все как у всех. Но все же немного по-другому. По-особенному. С безбашенной горячностью Милли, которая устраивала для мужа настоящие адские пытки, мстя за все. С холодной сдержанностью и выдержкой Люка, который терпел все ее проделки, смиренно принимая наказания. И в этом были все они - уравновешивая друг друга, дополняя. Две половинки одного целого.
Усевшись на пол возле кровати, Милли открыла крышку и принялась вынимать на свет дорогие сердцу вещицы. Покрытые пигментными пятнами руки с тонкими узловатыми пальцами то и дело ныряли внутрь ларца, бережно прикасаясь к тому, что хранило в себе историю семьи Моррисонов.
Фарфоровая фигурка молодоженов с их свадебного торта.
Милли до сих пор помнила, как кормила Люка приторно-сладким кремом, который он терпеть не мог, но все же согласился на ее уговоры попробовать всего немного. Как того требуют традиции. И как потом забавно морщился, пытаясь запить сладость шампанским. Излюбленной "Кровавой Мэри" без крови под рукой не оказалось, потому пришлось давиться пузырчатой гадостью.
Кружевная подвязка невесты.
Люк стащил ее с ножки Милли зубами в их первую брачную ночь. О, сколько их было этих незабываемых жарких ночей! Таких, словно в первый раз. Таких, где не было места стеснению, запретам. Ночей, наполненных жаркими касаниями, громкими стонами и хриплым дыханием, которым делились друг с другом.
Пожелтевшие от времени билеты, которыми они так и не воспользовались.
Париж они посетили лишь спустя несколько лет после того, как Люк украл ее к себе в Уэльс. Впрочем, Милли и не сопротивлялась, мало представляя свою жизнь после острова без этого странного человека, который каждым своим взглядом, каждым своим жестом и движением показывал, как сильно она нужна ему. Что это, если не любовь? Да и что лукавить? Милли хотела, что бы ее похитил тот, кто прочно поселился в сердце с тех пор, как надел на ее запястье свой подарок, что сделал сам.
Милли взглянула на браслет, который переливался легким перламутром раковин, повертела рукой, касаясь ракушек и камушков пальцами. Она до сих пор носила его. Сорок лет прошло. Сорок удивительных лет. Целая жизнь. Ракушки вновь напомнили ей о том удивительном месте, куда привез ее Люк, не желая отпускать от себя.
Да и она не хотела убегать…

***

Место из старой сказки. Спустя неделю после шторма…Конец 2015 года

Они были здесь уже неделю, которая пролетела словно один волшебный день. Рядом с Люком и вечность покажется мгновением. Милли была в этом уверена. Сейчас, тесно прижимаясь к Люку, рисовала на золотистой коже его живота диковинные рисунки, обещая, дразня. Проводила пальцем по линиям, которые украшали его тело. Чувствовала кожей каждую ямочку шрамов, каждый бугорок, которые скрывались под тату. Точная копия места, в котором она сейчас очутилась, словно в старой сказке. Место, куда Милли спрятал ее дикий зверь, эгоистично не желая отдавать никому. И она была не против, со смирением принимая их отшельничество, наслаждалась каждой минутой. Сейчас оно нужно было им обоим, прочно привязывая друг к другу.
Лежа рядом с Люком, когда тот крепко спал, Милли рассматривала его лицо в бледном свете луны и пыталась понять, почему он выбрал именно это место. Почему был так привязан к старой покосившейся хижине? Как часто бывал здесь? Приезжал, чтобы обрести покой, которого был лишен в шумной суете города? Дать отдохнуть расшатавшимся нервам и набраться сил? Как часто бродил по мокрой песчаной косе, сидел на холодном песке, глядя на белые барашки пены, которые оставляли после себя неугомонные волны? Как долго слушал прибой, шелест ветра в густых лапах елей, что росли неподалеку, далёкие гудки кораблей да крики редких птиц?
Милли за короткие семь дней успела привязаться к странной дикой хижине, проводя все дни и ночи в объятиях Люка, пока он терпеливо отвечал на миллионы вопросов, которые она осторожно задавала, пытаясь разгадать эту загадку по имени Люк. Загадку с израненной душой. Загадку с большим сердцем. Осталось всего лишь малость – вытащить это из него, показывая и самому Люку, насколько прекрасно то, что живет где-то глубоко в его сердце, и больше никогда не позволить боли взять верх. Только не рядом с ней, не рядом с Милли. Слишком дорог стал тот, кто открывал новые грани своей души, раскрывая перед ней настоящего себя. Настоящего, который жил под черствой оболочкой, что словно каменная глыба возвышалась вокруг него, чтобы не отпустить, чтобы срастись с ним, погребая под собой. Люк осознанно окружил себя этой непробиваемой стеной, прорваться сквозь которую под силу никому. Но Милли просто попробует, истирая в кровь тонкие пальцы, пока будет стараться, разбирая эту стену по камешку. Ведь она уже видела, что скрывается за внешней бравадой. Он сам показал неделю назад в кромешной тьме приватной комнаты. Наверное, это первая стадия безумия, но Милли, кладя на свою ладошку первый холодный камень этой стены, что была вокруг Люка, будто слышала то, что было написано в бездонных серых глазах: «Я верю тебе. Не причини мне боли…» О, нет, она не причинит боли. Ведь бабочка не может быть жестокой. Она слишком хрупкая и нежная. Просто нужно время, чтобы он позволил пустить в свою душу настолько глубоко, как только можно. Нужно время, чтобы позволил показать, что его любовь совершенна. Милли знала это. Видела. Была пьяна от его любви. Она просто вложит в его горячую ладонь свою маленькую руку и поведет за собой. И если он упадет, просто подхватит его. Ведь бабочка слишком сильна в своей нежности, чтобы позволить упасть. Она просто возьмет вместо холодного камня хрустальные и теплые, сотканные из любви и света лучики счастья, и построит их общую крепость, где не будет места холоду и темноте, крепость, которая сможет противостоять любой буре, которая не сотрясала бы ее своими порывистыми ударами. Пока они вместе, им не страшен никакой шторм.

***

Кардифф, конец 2055 года

Милли вынырнула из воспоминаний, проводя по морщинистому лицу дрожащей рукой.
Она сдержала свое обещание, которое безмолвно дала себе в те удивительные дни их уединенной жизни в старой хижине.
Они вместе построили свою крепость, сотканную и любви и света, наполнили яркими красками, звонкими детскими голосами, встретили тысячи рассветов, проводили тысячи закатов, даря друг другу свою любовь. Они научили друг друга любить. Он научил ее, сам того не зная.
Опустив руку в сундук в очередной раз, Милли наткнулась подушечками пальцев на пластиковую прохладную поверхность. Улыбка растянула губы. Нет нужды доставать это из ларца – она наизусть помнит все, что когда-то положила туда, чтобы в старости перебирать памятные моменты и переживать их снова. Пальцы пробежались по прохладной гладкой поверхности, чуть острой на краях – там, где некогда сделали надрез, снимая пластик с маленькой детской ручки. Бирка их первенца. Милли до сих пор в ярчайших подробностях помнила тот день, когда сказала Люку о том, что он скоро станет отцом.
И снова память достала из своего чулана очередное воспоминание. Живое и яркое, словно это было вчера.

***

Год спустя после эксперимента. Кран-Монтана. Швейцария.

Тонкая белая полоска в напряженных пальцах Милли.
На белом – две синие четкие линии.
Глупая улыбка на губах и неверие на лице.
Две плоски. И сегодня первая годовщина с того дня, когда Люк сделал предложение.
И если он сейчас узнает о том, что знала Милли, ее планы полетать канут в лету и придется в срочном порядке собираться домой.
А она не могла этого допустить. Эгоистично. Но что поделать. Она так хотела показать Люку, как она может летать. Ведь бабочки созданы именно для этого: летать для того, кому они нужны, порхать вместе с теми, кто их любит, порхать для тех, кого любят они.
- Милли? – негромкое постукивание в дверь ванной комнаты, и сонный голос Люка за ней.
Милли вздрогнула и от неожиданности выронила тест на беременность. Тот бесшумно приземлился на белый кафель. Милли воровато посмотрела на дверь и быстро подобрала бумажную полоску – будто Люк мог все видеть даже через дверь.
- Я уже выхожу, - Милли выдохнула, стараясь успокоиться, сунула руку с зажатым в ней тестом в карман халата, заправила за ухо непокорный локон и толкнула дверь ванной комнаты.
Изрядно помятый сном Люк выглядел довольно забавно: волосы на макушке точат смешными антеннами, на виске с правой стороны след от подушки, один глаз прищурен. С улыбкой на губах Милли прижалась к сонному мужу, обнимая за талию, приподнялась на носочки и чмокнула его в нос.
- У тебя пятнадцать минут на сборы, мистер Моррисон. - Милли немного помедлила, все же решая, что нечестно будет скрывать такую новость от Люка, и добавила: - А потом тебя ждет сюрприз.

***
- На счет «три»! Готов? – Милли обернула сияющее лицо к Люку, который был надежно закреплен с ней в тандеме. Люк не слишком уверенно кивнул ей в ответ, но держался стоически. Милли знала, что ему понравится ее затея привить любовь к параплану. И, судя по выражению лица мужа, он уже явно мечтал о том моменте, когда сможет поскорее очутиться дома, за тысячи километров отсюда. Эта мысль заставила Милли звонко рассмеяться, а после, зачмокав губами и обращая внимание Люка на себя, который тут же наклонил голову к ее лицу, легонько коснуться в поцелуе рта любимого.
- Раз готов, тогда… – Милли натянула стропы, раскрывая параплан, и рывком дернулась вперед. Всего пару секунд – и они парили в воздухе.
– Летииииим! – Эйфория накрыла с головой, заряжая огромной дозой адреналина, так что Милли была готова на подвиги. – Ради этого стоит жить!
И говорила она сейчас не только о том, что видела вокруг. Она говорила о своей жизни, в которой рука об руку с ней шел тот, кого любила своим маленьким сердцем стеклянной бабочки, тот, кто не помял хрупкие крылья, а заставил сиять их еще ярче.
Мягко потянув за правую клеванту, Милли развернула купол, так что они закружили в каком-то странном танце. Выровнявшись, они снова парили над склонами и равнинами, подставляя свои лица под холодные поцелуи ветра. Это было бесподобно. И Милли очень надеялась, что Люк оценит тот вид, который открывался перед ними с высоты полета. Он просто не мог не оценить! Ведь это ЕЕ Люк!
- Люк! Любимый! – Милли, наконец-то решаясь, пыталась перекричать шум ветра, поворачивая голову к мужу.
Слишком много эмоций жило внутри и нужно было поделиться ими с тем, кто, в общем-то, и виноват в том, как сейчас она чувствовала себя, окрыленная грядущими переменами, которые были не за горами. Всего-то каких-то девять месяцев!
– Я знаю, что ты меня сейчас убьешь, но обещай, что все же сделаешь это после того, как мы приземлимся, хорошо?
Едва заметный кивок, на который Милли расплылась в счастливой, но все же немного виноватой улыбке. Она знала, что чуть позже отхватит и в хвост, и в гриву. И нужно было подождать совсем немного: в шале, по приезду с прогулки на параплане Люка ожидал романтический сюрприз. Ароматная ванна, расслабляющий массаж со съедобным маслом, которое Милли приготовила своими руками, негромкая музыка, легкий ужин и вино. Но ждать не было сил! Хотелось поскорее поделиться новостью, которую держала в тайне и так слишком долго. А ужин в шале станет завершающим аккордом этого удивительного дня.
И снова разворот купола параплана, так что они вновь закружили под радостные визги Милли. А потом, выравниваясь, она собрала все силы и во все горло крикнула голосом, полным безудержного счастья:
– Ты скоро станешь папой!

***

Кардифф, конец 2055 года

Азарт, кайф, безбашенность и… любовь. Вот что тогда вело ее за собой. Она парила, порхала, словно бабочка, распустив за собой невидимые тонкие крылья. Хрупкие и едва заметные. Те, которые вырастают за спиной, когда понимаешь: вот то, чего хотел, то, с чем не расстанешься ни за что на свете. Потому что оно – часть тебя, ты сам. И не важно, кто ты и что ты.
Она просто летела. И продолжает лететь с тем, кто прочно поселился в сердце стеклянной бабочки сорок лет назад.
Сейчас он тепло улыбается ей, пока она несет к столу фирменное блюдо, которое все же вошло в золотой фонд рецептов. Не семьи Морро, как когда-то писала Милли. Мексиканский арбуз, которым Милли давным-давно сразила наповал своего будущего мужа, вошел в золотой фонд семьи Моррисонов. Все же кто-то был прав, когда говорил о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. И кто сказал, что у любви лишь привкус клубники и сливок? Любовь Люка и Милли была с привкусом перца и водки - настоящий взрывной коктейль.
_________________

Вместо эпилога
(Правда о Гордоне Старке)


Прошлой ночью она назвала меня Хозяином своих вселенных.
Губы кривит улыбка, а взгляд прикован к любимым женщине и сыну. Они пока не замечают меня, увлеченные игрой с забавным щенком. Мягкий смех Шэрри и счастливый Тейлора, звенят в морозном воздухе. Щурюсь, глядя на слепящую белизной пелену первого снега, кутающую город в преддверии праздника хрупкой чистотой. Легкие хлопья парят в воздухе и оседают на блестящих прядях цвета горького шоколада, когда Шэрон раскидывает руки в стороны и поднимает взгляд к небу, будто хочет обнять и отогреть озябший мир.
Не представляю, как жил без этого раньше.
Жил ли.
Они стали неотъемлемой частью моей реальности , тем, что наполняет мою жизнь светом и делает меня Гордоном Старком. Настоящим. Таким, каким меня никто не знал прежде, каким я до сих пор боюсь показать себя перед кем либо, кроме нее.
Люблю смотреть на них со стороны. Старая привычка. Будто наблюдаешь за происходящим внутри огромного стеклянного шара. За стеклом кипит жизнь. Яркая и нарядная. Сверху, с прозрачных небес сыплется хлопьями снег и подолгу кружит в пространстве, не спеша опуститься на землю. А ты задерживаешь дыхание, опасаясь шелохнуться и нарушить идеальный момент, в котором хочется остаться навечно, и ощущаешь себя хозяином всех вселенных вместе взятых.
Она дает мне эту власть. Маленькая Колючка с большим сердцем.
Услышь я эту фразу из уст другой женщины - рассмеялся бы вслух, принимая слова за лесть и старания отыскать верный путь к вершине.
В моем мире вершины, покрытые вековыми льдами и сковывающие сердце лютым холодом, пусты и безжизненны. С их высоты мир внизу кажется крохотным, способным уместиться в ладони. Мир Гордона Старка, где все продается и покупается, где владел и манипулировал чужими жизнями прежний я. Шэрон понадобились годы, чтобы растопить лед и научить холодное сердце любви: всепрощающей и бескорыстной.
Я часто обижаю ее своим невниманием. Вечно занятый Гордон Старк, по горло увязший в круговороте больших денег и финансовых махинаций. Шэрри прощает. Опускает глаза, пряча туманящую их обиду, закусывает нижнюю губу и упирается маленькими ладонями мне в грудь - правой, как раз в том месте, где для нее часто бьется сердце, захлебываясь от радости, что не отвернулась и не отстранилась. Будто знает - все равно не отпущу, и если будет нужно – удержу против воли. Женщина-праздник. Женщина-загадка. Нежная Колючка.
Я не умею говорить то, что она хочет слышать и не умею любить так, как она того заслуживает.
Но мы есть друг у друга, и между нами нет места одиночеству и пустоте, которую хотелось бы заполнить чем угодно, только бы жить как все.
Громкий довольный визг прерывает мои размышления. Опустившись на колени под прикрытием припорошенного сверкающими кристалами зеленого куста в форме гнома, с не сходящей с лица плутоватой улыбкой, прихватываю пригоршню снега и скатываю в небольшой шарик.
Тейлор замечает меня первым. Мчится в распахнутые для него объятья, опрокидывает на спину и падает сверху, засыпая в распахнутый ворот пальто горсть снега. Забавно хохочет, когда щенок, повизгивая, тычет мокрым носом в порозовевшую на морозе щечку.
- Попался. – Склонившись, Шэрон мягко отталкивает щенка, обхватывает мою голову прохладными влажными ладонями. Устраивает у себя на коленях. Смотрит в глаза.
- Давно. – Хрипло выдыхаю. Пульс учащает рваный ритм под ее пальцами. – Навсегда.
Всеобъемлющее ощущение простого человеческого счастья в мире хозяина холодных вершин – тонкая, неуловимая субстанция - несокрушимо в своей хрупкости.
Космически бесконечно.
_________________

Эпилог

На последний круг сегодня я уходил со значительным отрывом от старины Майка. Я знал, что после финиша меня сегодня ждёт не только солидный выигрыш, но и та, которая стала важнее всего в жизни. Стоило авто пойти юзом, как я сделал то, чего не сделал бы никогда в другой жизни - сбросил газ до нуля. На этом потерял несколько позиций, но знал, что сейчас рисковать нельзя. Финишная прямая в первый раз за всю мою жизнь сжигателя резины сегодня казалась бесконечной. Впереди, среди девчонок, подпрыгивающих на месте от нетерпения, маячила фигурка Грейс. Выжав из тачки всё, что было можно, я помчался вперёд. Майки вгрызся мне в задний бампер, не давая расслабиться ни на миг. Вены заполнил чистый адреналин. То чувство, ради которого я и вдыхал запах палёных шин. Но внезапно парни, мчащиеся следом, оттормозились, и на моём лице расползлась ухмылка. Под звук сигналов их тачек, разорвавших тишину, заложившую мои уши, я вылетел на финиш и ударил по тормозам.
- Даже выиграть по-честному не даёте, - пожаловался я, не в силах спрятать широченную улыбку, когда привлёк к себе счастливо смеющуюся Грейс и повернулся к Майку.
- Сегодня твой день, старик.
Меня хлопали по плечу, поздравляя с удачно завершившейся гонкой и со свадьбой, которую мы сегодня праздновали в компании моей второй семьи.

Свадебный стол стритрейсера - это чуть подгоревшее на барбекю мясо, литры пива, льющегося рекой, гамбургеры и хот-доги. Сальные шуточки, подтрунивание, неугасающий интерес к тому, когда же мы с Грейс пойдём на брачную ночь. Ко второму часу я к этому привык и по взглядам, которые я бросал на жену, понял, что Грейс тоже относится к ребятам нормально. Это я понял ещё на Карибах, когда ярко представил, как хорошо впишется Грейс в компанию немного придурковатых, но отличных ребят из моей "семьи". Теперь она часть этой тусовки, часть меня и часть жизни с привкусом адреналина и закиси азота. И никакой дед с ружьём этого не изменит.
- Не жалеешь, что мы в Тасмании, а не с твоими родственниками?
Я притянул жену к себе и втянул носом аромат её волос, щекочущих лицо.
- Нет. Я хотела убедиться, что ты не соврал мне.
- В чём?
- Что ты действительно самый красивый гонщик.
- Придётся тебя за это наказать.

Полумрак комнаты утянул в объятия откровенных фантазий. Я больше не слышал шума и смеха, доносящихся с улицы, где ребята продолжали отмечать. Передо мной стояла Грейс, и весь мир сосредоточился в этой небольшой комнате, где были только я, моя жена, и миллион путей, ожидающих нас впереди. Мы поженились полмесяца назад, а знакомы были и того больше, но сейчас я видел, как она нервничает, переминаясь с ноги на ногу и не осмеливаясь подойти к постели, на которой я ждал её.
Моя жизнь изменилась за последние несколько месяцев. Я притормаживал, когда была опасность уйти с юзом в переворот, я не выжимал закись, если в этом не было нужды. Я обожал канелони с ветчиной и сыром. Я строил планы на то, как через время буду учить нашего с Грейс сына правильно уходить с ручником в поворот.
Несколько месяцев назад я бы нагло улыбнулся и протянул руку своей девчонке, давая понять, что через пару минут она окажется подо мной. Сейчас я устроился удобнее и хрипло попросил:
- Станцуй для меня...

Люк:

Выпустите меня отсюда! Обещаю неукоснительно выполнять все требования УДО

Джоан

Я никогда не была в тропиках и могу сказать лишь одно: как же здесь здорово!
Соседки оказались открытыми и дружелюбными. Думаю это будет отличный отпуск для всех!
Дописано на полях: Как же так, я пропустила первый ужин, не могу поверить :(

Грейс

Здравствуйте, миссис Оуэн. На самом деле я не любительница дневников. Никогда не было интереса к ним да и желания. Но раз это входит в условия участия в эксперименте, то буду краткой.
Возможно мне надо было лучше подготовиться. Или не ждать чего-то особенного от первого ужина в темноте. Так вот.
Что может быть интересного в темноте, спросите вы. Мой ответ: кроме стыда, который я ощущала, ничего. Официант проводил меня к столу и всё моё самообладание дало жуткую трещину, когда осталась одна в комнате, где было ещё девятнадцать человек. Только со мной могло такое произойти, пора бы уже привыкнуть.
Я натыкалась на людей и шарахалась от них. Когда, наконец, села за стол, то сделав заказ, тут же отменила его. Сказать, что нервничала - ничего не сказать. Мои соседи по столу говорили не со мной, молчала и я, реагируя только на какие-то общие слова, типа тостов за эксперимент. Не могла ни на чём сосредоточиться в этой какофонии звуков, звона стекла и приборов. Глупость, наверное. Когда попыталась хоть за что то зацепиться,- мне показалось, что узнала голос своей соседки,- то поняв, что ошиблась, попросту сбежала. Ничего не видя и не слыша.
Каким-то чудом в такой же тёмной, но пустой технической комнате меня успокоила молчаливая помощь одного мужчины. Всё-таки думаю, что официанта, хотя какой ему смысл скрывать своё лицо и торопиться уйти.
Но это так. Его прикосновение успокоило и навеяло желание танцевать. Вы знаете, что я танцую, выражая движениями тела то, что не могу сказать словами. И сейчас почти готов новый танец. С завязанными глазами. Вот на что меня сподвигла темнота в бурлящей страстями комнате и прикосновение мужской руки в казалось бы пустой тишине.

Эжен

Здравствуйте. Я не знаю, что вам написать. Я в растерянности. Не понимаю, что происходит вокруг и как мне действовать, что делать дальше. Я думал, будет проще. Что может быть проще, чем найти пару? Но в темноте все по-другому. Мир меняется и я, похоже, меняюсь вместе с ним.
Я жду завтра и последующих дней. Возможно, они приоткроют немного дверь и в мою личную темную комнату прольется первый луч света.

Джастин

Говорить что-то конкретное пока рано. Прилетел я поздно, осмотреться как следует не успел. Сперва не успел, а после не было возможности, потому что мы были в темноте. Интересное слово "осмотреться". Предполагает наличие возможности "смотреть". Мда.
Сегодня поймал себя на том, что стал задумываться о смысле слов. Все-таки зрение для человека очень важно. Теперь я еще больше сочувствую слепым. Им очень непросто живется.
Обстановка на вилле меня немного смущает. Не пойму, кто проводит этот эксперимент, вкладывая в него немалые деньги. Я не привык к благотворительности и не люблю быть кому-то чем-то обязаным. И раз на меня тратятся такие огромные средства, я тоже должен дать что-то организаторам, какие-то релевантные результаты. Хотя у меня существуют большие сомнения в репрезентативности выборки. Разве можно получить хоть сколь-нибудь значимые результаты, исследовав всего 20 человек? Или же это не первый подобный эксперимент? Не знаю. Но надеюсь, организаторы знают, что делают.
Пока же, все, что я могу сказать об обстановке - то, что она впечатляет, а об окружающих - что они кажется довольно приятные люди. Надеюсь, завтра я смогу написать что-то большее.

Эмильена:

1 день. Ужасно. Я чувствую себя просто ужасно. Зачем я только ввязалась в эту авантюру? Ради денег? Нет. Я хотела узнать, на что я способна. Да, но это не вся правда. Я хотела забыть Эмиля. И теперь я здесь. Девушки ужасно милы, обслуга тоже, но мне бесконечно одиноко. Завтра я надену черное платье.

Макс

Даже не ожидал, что так славно проведу время. Первый день преподнес несколько приятных сюрпризов:
1. Соседство по комнате. Эжен мне понравился.
2. Ужин. Отличная кухня. Если честно, не ожидал. Приятная атмосфера во время ужина
3. Октавия. Приятный сюрприз. Случайность или нет, но ей «приземление» ко мне на колени возбудило мой мужской интерес к этой участнице. Хотелось бы познакомиться поближе.
4. Интуиция мне подсказывает, что я принял правильное решение, когда решил участвовать в эксперименте.
5. Отдельный респект устроителям эксперимента. Первый день оставил приятное послевкусие.

Майкл

Наблюдения
1. Парни, с которыми успел познакомиться, не заносчивые, интересные и весёлые. Думаю, найдём общий язык.
2. Мой сосед по комнате тоже неплохой парень, это плюс.
3. Ужинать в темноте очень неудобно, но интересно.
4. Девушка Лея интересна в беседе и в районе п...пониже спины.
Вывод: день прошёл познавательно, особенно его тёмная сторона.

Шон

Обычный день. Ни чем не примечательный. Пива нет - это минус. Есть девчонки, хоть и в темноте - это плюс. Впечатлений не особо много, но я ещё ближе к своей цели. В следующем заезде надеру задницу Джеку.

Милдрет

После ужина.

Голова раскалывается – то ли от вина, то ли от этого идиота, который испортил мне вечер во время ужина в темной комнате. И как земля носит таких хамов? Ни капли уважения к слабому полу. Даже не извинился за то, что врезался в меня. А потом высадил на коня. Одним словом, засранец.
Кстати, осмотрела себя в зеркало в ванной комнате. Намечается гематома. Как раз под грудью. Подать в суд за причинение тяжких телесных повреждений? Или нет? Ладно, я сегодня добрая и немного нетрезвая - пусть мучается дальше.

Заметки на полях:
Цель номер один (по приезду домой) - прибить Эбби за то, что втянула меня в эту дурацкую авантюру с поездкой на райский остров. Раем тут и не пахнет. Хотя сама же согласилась. Но это Эбби все равно не поможет.
Цель номер два (сейчас) - попытаться уснуть, хотя из-за дикой головной боли это вряд ли удастся сделать. Но попытка – не пытка. Интересно, у обслуживающего персонала есть что-нибудь от головы, кроме топора?

Дописано чуть ниже:
Нет, все же есть единственное светлое пятно в этом дне: девушки, с которыми посчастливилось познакомиться и с которыми предстоит жить бок о бок еще несколько дней. Буду надеяться, мы станем добрыми подругами.

Лея

Мой отпуск, мой долгожданный отпуск начался. И я не лукавлю говоря, что это будет лучшее время проведенное вдали от работы, семьи и друзей. Почему? Да все довольно просто. Здесь есть море, солнце да и пожалуй все остальное, что нужно для комфортабельного отдыха. День оказался интересным и плодотворным на знакомства. Девушки, которые вместе со мной попали на этот эксперимент, оказались очень интересными. Все они были красивыми, каждая имела какую-то свою харизму. Пообщавшись с ними, можно сказать, что все они разные. Мне было весело, любопытно, но чем ближе приближалось время Х, то есть время ужина, тем более не уверенно я себя чувствовала. И все же я себя переборола и собравшись с мыслями, пошла в темную комнату. Ты знаешь, никогда не боялась темноты, но первые секунды, как только закрылась дверь, было жутковато. В атмосфере витало какое-то не комфортное чувство. Понятное дело, всем было непривычно оказаться в такой обстановке. Но все это стало не важным, когда я наткнулась,
вернее он на меня наткнулся. Эх, какая разница. Рядом с ним, я даже забыла о темноте. С Майклом было приятно общаться и находится рядом. Интересно к чему нас приведет этот эксперимент? Да, пройдя сегодняшний ужин, я поняла, что в любой ситуации, при любом знакомстве, общению, мы больше внимания уделяем зрительной визуализации. Хотя следовало бы прислушиваться и к остальным органам чувств.
Ладно, пора отдыхать. Скоро наступит очередной экспериментальный день. Интересно, что нас будет ждать дальше. И смогу ли я снова пообщаться с Майклом. Здесь ведь нельзя быть уверенной ни в чем…

Октавия

Никогда не умела вести дневник, да и не видела в этом надобности. Мысли, по крайней мере, останутся в твоей голове, и вытащить их оттуда будет достаточно сложно, а дневник в любой момент может кто-нибудь прочесть.
Но раз всё происходящее – эксперимент, почему бы не попробовать.
Первое, что меня очень обрадовало – соседка. С ними мне обычно не везло, но видимо, на этот раз где-то в высших сферах решили сделать исключение: может поговорить и помолчать, любит котов, и самое главное – не храпит. Одним словом, сплошные плюсы.
Второе, женская компания здесь подобралась не только разнообразная, но и не настроенная на соперничество, хотя, это ещё посмотрим. Но, по крайней мере, битых стёкол в туфлях можно не опасаться, и это замечательно.
Самое яркое впечатление – безусловно, ужин. А самый главный вывод – обстановка очень сильно влияет на человека. Если лишить его чего-то важного, к чему он привык и даже не замечает, что это есть – в данном случае, возможность видеть – человек становится практически беспомощным и открывается с неожиданной стороны.

Данте

Что понравилось: Остров и вилла впечатлили. Все продумано, быт налажен, сервис на уровне.
Во время обеда оценил кухню. Разнообразно и вкусно.
Что не понравилось: Ужин в темной комнате. Бестолково, нервно. Есть не стал. Привык получать от еды не только вкусовое удовольствие, но и эстетическое. Падающие бокалы, вилки, еда удовольствия не доставили.
Единственное, что спасло вечер: теплая рука соседки и бокал хорошего шардоне.

Шэрон

Первое впечатление от прожитого дня - сумбур. Но попытаюсь разложить всё по полочкам. Заезд на виллу и знакомство с соседками по женской половине - очень понравилось всё. Мы отлично поладили. Все девчонки очень весёлые и общаться с ними легко. Отлично посидели на берегу и искупались в море. Дальше пришла пора идти на ужин в тёмную комнату. Если я и думала, что мои комплексы будут не так остро заметны мне же самой, когда я окажусь в темноте, я ошибалась. Все ощущения обострились до предела. Я уже было решила попросту отсидеться на диване, а потом сбежать, когда натолкнулась на Гордона.
Остаток вечера был очень приятным и будоражащим. Представлять себе собеседника, уже зная, что ты на 100% ошибёшься, довольно интересно и возбуждает. Хотя, в итоге мне показалось, что я наговорила глупостей, и мне пришлось ретироваться. Пожалеть об этом не успела, силы остались только на заполнение дневника и на то, чтобы лечь спать.

Джер

Не могу писать в пустоту, поэтому буду обращаться к вам, миссис Оуэн.
Первый день в проекте был очень насыщенным. Все у вас здесь организовано на высшем уровне. Даже если бы я хотел придраться к каким-то условиям, не мог бы.
Поэтому просто прекрасно провожу время на вилле с выходом на пляж.
Хорошо, что здесь нет соперников, выигравших и проигравших, поэтому с парнями мы общаемся на равных. Все по-своему интересны и отлично выглядят – это вселяет в каждого из нас уверенность, что девушки тоже хороши.
Но мы буквально блуждаем в потемках. Ужин в темноте показал, что не все оказались готовы быть в ней свободными. Половину вечера я пытался привлечь внимание девушек, тогда как остальные хаотично передвигались по пространству столовой, на удивление прекрасно общаясь друг с другом. В итоге я нашел девушку, сидящую со мной рядом, и мы очень мило пообщались, однако вскоре она сбежала.
Каков же итог этого дня?

1. Технические условия, оснащение – все идеально.
2. Ориентация в темноте – плохо.
3. Способность к сближению с девушками – удовлетворительно.

Но это только технические данные, а в целом я совершенно доволен первым днем здесь, миссис Оуэн, о чем вам официально заявляю!

Алиса

Что могу сказать? Моя заинтересованная в интригах мне же и добавила проблем. Первый ужин в темноте оказался довольно сложным испытанием, хотя больше в психологическом плане. Сложно говорить с людьми, которых не видишь, и все время озадачиваться тем, как они тебя воспринимают. Тем более, что их реакция-то тоже не видна. Но порадовало то, что мне попался хороший собеседник. Общаться с Данте было приятно и почти безопасно. А вот еще один тип, не услышала его имени, потряс своей грубостью. Хорошо, что вблизи со мной он пробыл недолго.

Рома

У меня не было отпуска уже несколько лет. И эта поездка была очень желанна. Но не только потому, что мне хотелось отдохнуть на острове, где не будет много людей, суеты, фотографов и публики, но и еще потому, что мне хотелось понять, стою ли я чего-то вне своей популярности и знаменитости, а также красивой обложки, как сказали днем девочки. Я столько всего слышала в свой адрес, что уже сама не знаю во что стоит верить.
Поэтому сказать, что ступив на палубу того катера я почувствовала облегчение — ничего не сказать.
***
На какой-то момент все это мне напомнило реалити-шоу Мисс «Мира/Вселенная/И прочее», но к счастью девочки оказались действительно милыми и хорошими. Так мне показалось сегодня, во всяком случае.
***
Вилла великолепная, вид с виллы тоже великолепен, вода теплая, песок горячий... жизнь прекрасна!
Еда и напитки свежие, а вот в сладостях чего-то не хватает... Может быть, чтобы их готовили с чувством? Это же, наверное, покупные?
***
Ужин... Странный ужин! В полном смысле этого слова! Сначала мне показалось, что этот базар-вокзал никогда не кончится. Я сразу вспомнила наш вокзал в Мумбае. Это мне напомнило его во всех красках. Все что-то говорят, кто-то возмущается, кто-то что-то роняет и это звенит, эхом разлетаясь по комнате. А также шорохи, сопения, вздохи, постукивания вилкой о тарелку, кто-то ползает под столом...
В общем, я думала, что почти дома оказалась. У нас тоже вечный вокзал. Наверное поэтому мне среди всего этого бардака, что воцарился в начале, было абсолютно комфортно, разве что необычно видеть такое в европейском цивилизованном мире. Я даже применила свой привычный ход, подняла тост, чтобы выпить. Обычно на это все отвлекались и большинство забывало о чем говорило до этого, поэтому некоторое время царила полная идиллия.
Здесь, кстати, мой прием тоже сработал, только несколько иначе. Неожиданно. Так я познакомилась с Джером. Джер. Это же какое-то сокращенное имя, да? Серьезный вариант от имени Джерри? Или же сокращение какое, например от... Джеронимо!?
Скажу честно, что темнота отрезвляет. Вот, вообще! Не от спиртного конечно, хотя, наверное поэтому я и выпила пол бокала вина залпом. Но когда теряешь зрение, обостряются остальные чувства. Обоняние, осязание, слух и вкусовые рецепторы становятся сильнее, компенсируя недостаток зрения, и все это помогает вестибулярному аппарату, нужно лишь довериться этим чувствам. Наверное поэтому мне повезло и я не упала, пока шла в темноте.
Далее все стало развиваться очень стремительно, даже моя карьера так не шла в гору, как тут знакомство.
Что за чесночно-луковая игра? А то не ясно было, ога... Он поест соус чесночный, а для меня испытание будет... А с чего бы?! Вот-вот... Пришлось быстро запихнуть ему в рот креветку еще и потому, что я просто не хотела чтобы мои пальцы касались его губ. Это... Это слишком личное. Даже кормление мужчины из рук женщины и наоборот считается личным. Конечно, как у актрисы у меня было много разных моментов, но то игра, а тут...
Конечно, я сбежала.
А еще очень неловко, что я заехала Джеру пальцами в ухо. Видят боги, я этого не хотела!
***
Надо спать, а я не могу. Перед глазами темнота, но такая насыщенная, полная звуков и запахов. Разные голоса. Но один звучит громче всех остальных. И до сих пор звучит.
А!!! Надо спать!

Дин

День первый. Хаотичный.
Всю дорогу до виллы переживал, что недодали в самолете кекс. На берегу райского острова впервые оценил все масштабы своего идиотизма. Что я тут делаю? Весь день по графику пускал слюни в подушку. В темную комнату потянуло чувство голода и любопытство. Спустя пять минут и до самого конца сильно хотелось выйти. На слух зацепила соседка справа, которая остро грызлась с соседом слева. Спасая, усадил к себе на колени. Не оценила. Едва сдержался, чтобы не пересадить к соседу. Понравилась... Эми. Встречал рассвет на берегу под пальмой. Жизнь - жесть.

Джоан

Эжен. Зачем я с ним флиртовала? Я что не могла просто ответить на звонок любезно? Что он теперь обо мне подумает?
Что я распутная фифа? Не буду сегодня выходить из номера.

Грейс

Здравствуйте, миссис Оуэн. Это Грейс.
Снова постараюсь быть краткой. Говорят она- сестра таланта. То, что у меня его нет- это точно. Но помучаю вас своей писаниной.
Сегодня снова пришлось собрать себя в кучку, чтобы идти в ваш могильник. Ощущения перед дверью те же. Хотя днём сегодня всё было по-другому. Мы были у психолога, потом свободное время: я тренировкой занималась, нашла музыку и придумывала танец.
Дальше нам надо было приготовить ужин для своего визави. Вот незадача. Я же кроме Майкла ни с кем не познакомилась. А потом вдруг какой-то неуловимый аромат напомнил мне последние минуты вечера. Справа стул был пуст, но слева сидел мужчина, это точно. Когда я отъехала на стуле, он поднялся следом и я уловила запах кожаной куртки что ли или ещё чего-то (мне, оказывается, понравилось и запомнилось) и вдруг вспомнила, что он спросил, кто тут нарушает правила. В общем, я готовила для него. Не знала, может ему ещё кто-то готовит. Потом послала ему музыкальный привет.И тут всё изменилось. Мне тоже прислали музыку, потом раздался телефонный звонок. Я, честно говоря, себя не узнала. Что это? Дефицит общения? Или парень, с кем мы шутили и разговарали вызвал приступ симпатии и доверия? Он спросил у ребят, кто сидел рядом со мной, а потом к телефону подошёл Шон... Имя понравилось... В общем, мы познакомились по телефону и это было в сто раз легче, чем в темноте. Понимаю, что разницы в принципе нет, абонента тоже не видишь, но его легче представить.
Мы встретились. Кормили друг друга тем, что сами приготовили... Разговаривали. Чувствовала себя скованно. Меньше конечно. В темноте по прежнему ничего интересного нет. Но оказывается может быть очень интересен твой собеседник. Интересен Шон... Оказывается я очень чувствительна к прикосновениям, к его прикосновениям. Их было немного, может поэтому я почувствовала это?
О личном, боюсь, не смогу написать. Только что абсолютную темноту так и не полюбила.

Макс

Темнота начинает мне нравиться. И Октавия тоже. И Эжен. Не подумайте превратно - я натурал до мозга костей. Эжен приятный собеседник и сосед.

Майкл

Дневник.
День второй.
Наблюдения:
1. Задания - хуже не придумаешь. Но, оказалось, это не главное, так что порядок.
2. Темнота мешает меньше, чем вчера. И даже есть плюсы - никто не видит, как ты ешь, что на тебе надето и какое выражение лица.
3. Лея - чудесная девушка, мне с ней легко. И она умеет готовить.

Вывод: я не жалею, что попал сюда.

Данте

Что понравилось: дружеские отношения между парнями, несмотря на то, что один из нас тот самый хам, показавший себя во всей красе прошлым вечером. Говорят, он бывший полицейский. Что его так испортило: профессия или жизнь после нее? Но определенно наметился прогресс. Ему удалось заинтересовать одну из женщин.
Понравилось готовить ужин для Алисы. Оказаться в привычной среде как глотнуть воздуха свободы. А мы здесь реально не свободны, что немного напрягает.
Что не понравилось: и опять не по нраву ужин в темноте. Хотелось бы нормального ужина. Пусть без женщин, но при свете. Зачем устраивать шоу грязных рук, падающей посуды и еды? Лучше бы пригласили нас в пустую комнату, без стола. Включили бы музыку, позволили танцевать. Так мы быстрее бы расслабились и дали пищу для исследований нашего поведения. Хочется прикоснуться к женщине, а не вляпаться в тарелку с едой.

Эмильена

Выспалась. Настроилась на то, что придется приспособиться к жизни на вилле. Наконец познакомилась с соседкой по комнате – Меган. Днем немного рисовала, чтобы расслабиться, в основном девушек. Сегодня пришлось готовить блюдо для мужчины, постаралась проявить смекалку. Обслуга на вилле молчалива и исполнительна.

Милдрет

Мексиканский арбуз получился на славу. Даже я оценила, слушая недовольные вопли и сопение засранца, что пал жертвой моих кулинарных талантов. Нужно будет внести этот рецепт в золотой фонд семейных рецептов Морро. Кстати, можно опробовать рецепт и на Эбби со Стивом – пусть вкусят радости жизни. Жизнь не скупится на щедрости, особенно, когда кто-то творит добрые дела. Свое «доброе» дело они сделали, пора вкусить и сладость своих заслуг.

Заметки на полях:
1. Если вдруг предложат приготовить еще что-нибудь, не забыть положить туда побольше васаби. И не важно, если блюдо должно быть сладким. Изысканная пикантность – приятное дополнение к любому кулинарному шедевру.
2. С горячительным пора завязывать. В клуб анонимных алкоголиков мне еще рановато. Ростом не вышла. Переходим на чай с имбирным ликером.

Дописано:
Всегда знала, что где-то во мне живет маленькая фея, которая любит творить добро в ответ на добрые дела.

Джер

Дорогая миссис Оуэн!
Сегодня мне хочется назвать вас дорогой.
Чудеснейшая задумка с приготовлением блюд друг для друга!
Мне сегодня совсем не хочется анализировать или подсчитывать процентное соотношение комфортного нахождения здесь, которое складывается из разных факторов. Я, кажется, об этом писал вчера? В точности не помню, что писал. Вы же дадите мне потом эти записи? Очень будет занятно посмотреть их по прошествии шести дней.
А почему только шесть? Почему это число?
Простите, миссис Оуэн, за неразборчивый текст. Ручкой я не писал так давно, что уже забыл, как это делается. Вчера попробовал, но в точности не вспомнил. Так что извините за мои каракули. Будет лучше, если вы мне дадите планшет. Это можно организовать?
Так о чем я? Сегодняшний день. Мне понравилось готовить и производить впечатление на девушку, которой я приготовил фирменное блюдо. Мы с ней отлично провели время. Да вы все сами видели. Вы же следите за нами, миссис Оуэн? Если следите, то видите, что у меня с лица не сходит идиотская улыбочка. Сейчас я это понимаю, но когда я общаюсь с Ромой, меня это не заботит.
Не могу не пытаться представлять, как она выглядит. Но пока не скажу вам, что вижу в воображении.
Закругляюсь, а то уснете за чтением моей писанины.
Ох, только не говорите, что будете анализировать этот бред?
Я не переживу. : ))))))

Лея

Какие-то смешанные чувства меня посещали весь день. Но, признаюсь честно, мне это нравилось. Готовить для едва знакомого человека, было интригующе. Ведь ты не знаешь его вкусов и предпочтений. А вдруг ему не понравится? Я задавалась этой мыслью до самого ужина. Но как только время пришло, все сомнения улетучились. В темноте ты доверяешь только инстинктам и то, что я чувствовала не передать словами. Знаешь, мне безусловно нравится Майкл. С моей реакцией на него – это определенно правда. Вот только из-за того, что я не вижу глаза собеседника, выражение его лица не могу быть уверенна в обоюдности чувств. Черт! Я понимаю, что все бы отдала, чтобы увидеть его лицо во время нашего ужина.

Шэрон

Полная катастрофа. Сначала этот жуткий гамбургер. Потом ужасно закончившийся вечер в тёмной комнате. Ощущаю себя мерзко. И самое ужасное - мне хочется продолжать свои самоучные психоанализы. Теперь самой себя и места, в котором я оказалась. Согнать в тёмное помещение двадцать человек и надеяться, что они будут читать друг другу сонеты Шекспира... А хотя, что это я? Организаторы всего этого, наверное, на подобное и не надеялись. И вообще мне посоветовали не лезть в то, в чем я не разбираюсь.
Ужины. Вообще подобные рестораны есть по всему миру. И пользуются они небывалым спросом. Но разница, когда ты идёшь туда со знакомыми и когда с незнакомцами - колоссальная. Неужели я и вправду пишу эту ерунду? Я расстроена, выбита из колеи и мне плохо. Будь это любая другая ситуация, наверное, я бы не стала реагировать так остро. Но в этой темноте, когда я потеряла способность ориентироваться не только в пространстве, но и в ощущениях. Я не знаю, заслужила ли то, как вёл себя со мной сегодня Гордон. Наверное, всё же заслужила...
В общем, остаётся надеяться на то, что я не сбегу перед вечером номер три.

Алиса

Второй ужин был немного полегче. Откровенно порадовал мой новый знакомый и его предусмотрительное отношение к выбору блюд. Он явно позаботился о моем удобстве, сделав угощение, которое нетрудно есть. Я в этом смысле допустила промах. Все еще не могу определиться с отношением к Данте. Нет в голове картинки, каким мне представляется этот мужчина. Голос - интересный, запах - приятный. Руки сильные и очень мужские. Но к дальнейшим познаниям я пока не готова, хотя и очень хочется узнать, какой же он на самом деле.
Как бы ни было интересно общаться с Данте, без света это очень проблематично. Я даже не представляла, что так тяжело говорить с человеком, которого не видишь. Все время хочется почувствовать его, осязать, так, что превращается в навязчивую идею. Мне кажется, я стала хорошо понимать тех людей, которые живут со слепотой. Как же у них должны быть развиты все другие чувства.
Днем мне показалась очень расстроенной Шэрон, даже сильней, чем я сама. Трудно сказать, чем это вызвано, она не стала делиться проблемами, но думаю, что они также связаны с ее невидимым партнером.

Рома

Что будет сегодня?! - С такой мыслью я проснулась.
***
Посещение психолога я особо не выделяла. Его задание было для меня легким. Ведь тропический остров напоминал мне о доме. Мумбайский пляж на берегу аравийского моря. Дома я была не часто, и уже тем более не часто отдыхала на пляже, даже если съемки проходили там. За целый день работы на пляже так нагреешься на солнце, что уже не хочется купаться, и уж тем более нежиться на песке. Хочется в трейлер с кондиционером и прохладительный напиток. А когда-то я любила подолгу находиться на берегу...
***
Дааа! Так долго над рецептом я еще не думала. А что в итоге? В итоге я сделала то блюдо, с которого и началось мое знакомство с десертами, сладостями, выпечкой и другими кондитерскими изделиями со всего мира. Ладду — любимое лакомство индийцев, да и не только их. Его готовят на все праздники и оно может быть совершенно разным, с разными добавками, не только с орехами, но и с изюмом, с другими сухофруктами, из манной крупы, и... Увлеклась.
***
Жаль, что не удалось поговорить толком по телефону с Джером. Хотя... Что бы я ему сказала? «Привет, как дела?» А дальше что? А еще меня напрягла его добавка к фразе — «с другом». Каким таким другом? И кто бы мог подумать, что это будет краб!
***
Ужин уже пару часов как закончился. Для меня. Так почему же все еще горят щеки? И почему я все еще чувствую на губах его прикосновение?
Тамаринд... Услышав это слово я чуть не впала в панику. Ведь Тамаринд — это индийский финик! Я думала, что меня каким-то чудом раскрыли. Поняли, что я из Индии, уж не знаю как, но выяснили. А это могло бы означать, что Джер мог уже примерно представить, как я могла бы выглядеть. Ведь у индийских женщин есть свои особенности во внешности. Конечно, краску для волос и цветные линзы никто не отменял, но тем не менее! У меня чуть сердце не выпрыгнуло. Неужели он знаток индийских сладостей и провел параллель между мной и моим десертом? Хотя нет. Он же не знал, что я приготовлю. И с каким же облегчением я выдохнула, когда мужчина стал объяснять мне, что такое тамаринд. Вот почему он если не одним, то другим заставляет мое сердце быстрее биться? Хочется ответить ему тем же, но у меня не получается.
Странно. Мы почти ни о чем не говорим. Не спрашиваем друг друга о том, кто мы, кем работаем, чем увлекаемся, где живем, что любим. Странное эмоциональное общение, подкрепленное, казалось бы, простыми действиями, прикосновениями, но именно они доставляют самые сильные чувства и ощущения.
Словно без слов стали чуточку ближе друг к другу, словно узнали друг друга не говоря ни слова о себе. Наверное, это всё темнота. Она причина такого восприятия окружения.
Вот и сегодня я опять убежала. Удастся ли мне убежать и завтра? Посмотрим...
***
Песня мне очень понравилась, как и текст, и клип. Мне кажется, или мой клип с песней как-то схож с тем, что мне подарили?
***
Пора спать. А как?.. Лежу на кровати уже час с идиотской улыбкой...

Эжен

Если бы не Джоан, этот вечер не был бы таким хорошим. Спасибо ей и вам. День прожит не зря.

Дин

День второй. Музыкальный.
Все утро переживал, что не поделился с соседом жареной уткой. Во время дневного сна отлежал левую щеку, но на мне сие было незаметно. Отправил Эми горячий музыкальный привет. Ответом была тишина в эфире. Для ди-джея подобно смерти. На ужин оценил на вкус мужское достоинство... С рук Эми было вкусно. Только мало. Всего мало - ее, этого вечера, нас. Пальма у моря встретила ласковым шелестом. Жизнь - одиночество.

Шон

Сегодня был отличный день. Никогда не страдал романами по телефону, но когда говорил с Грейс, понял, что не отказался бы от такого опыта. Потом она кормила меня едой с каким-то мудрёным составом и названием. Было даже эротично, несмотря на то, что я стопудово перемазался. Общаться с девушкой мне легко и хорошо. Темнота сближает. Надеюсь, это ощущение есть не только у меня. Жду следующего дня, а особенно вечера.

Октавия

Наверное, мой выбор места, где чувствую себя уютно, покажется странным, но Лэйквуд по сути, почти та же деревня: в одном конце кто-то чихнёт, а в другом скажут, что он умер. Все всё друг о друге знают, а если чего-то не знают, то сами же придумают.
Но, какой бы ни был, это – мой дом и другого нет.
Вечером, когда готовила свинину, вспомнились мама и папа: не думала, что так быстро соскучусь. С моей профессией, т.е. уже бывшей профессией, к разлукам привыкаешь быстро – они становятся частью жизни. Надо было оставить Кекса с папой – ему сейчас тяжело. Мама, наверняка, в очередной раз пытается на него повлиять – я даже знаю, что она скажет: «Юджин, почему ты не запретил Октавии участвовать в этом идиотском эксперименте?! Только не говори мне, что наша дочь решила таким странным образом заработать денег. При её счете в банке это просто смешно! Мало ли что ей там наговорят «мозгоправы». Если с девочкой что-то случится, виноват в этом будешь ты!»
Если бы я могла сейчас увидеть их обоих!
Странно, но один результат эксперимента уже заметен: кажется, я начинаю привыкать привыкать к темноте. Лучшим другом я её пока назвать не могу, скорее, мы только начинаем притираться друг к другу. Но нам с Максом во время ужина удалось не уронить еду под стол и не обляпать друг друга и это уже неплохо.
Макс… так непривычно знать только имя мужчины и его запах. Интересно, какой он? Надеюсь, не «принц на белом коне». Их я уже достаточно встретила, вот только внутри «принцы» часто оказываются лягушками. Так что лучше выбрать коня.

Лея

Никогда не думала, что такое возможно.
Сам день был прекрасным преддверием незабываемого вечера. Я замечательно провела время на яхте с девчонками. А каких красавцев дельфинов мы поведали. Они были такими милашками. Но как только пришел ужин и появился он, все сказочное превратилось в магически волшебное. Мне было настолько хорошо, что я не хотела, чтобы вечер заканчивался. Могу сказать точно, что темнота имеет какое-то таинственное действие. Ты не видишь человека, но ты настолько полно его ощущаешь. Забываешь обо всем и просто действуешь согласно инстинктам. Это просто сносит голову. И вот рядом с ним мне и снесло, настолько, что я не могла оторвать от него губ. Даже сейчас по окончанию вечера, в своей комнате, я до сих пор чувствую его аромат, он как будто окутал меня. Я хочу чтобы он был рядом. Впервые во мне бушуют такие чувства, мне кажется, я влюбилась. Влюбилась… Да, именно так. Осознание этого пришло ко мне сегодня, когда мы были наедине. Но, я боюсь своих чувств. Вдруг он не ощущает того же, или может
он разочаруется когда увидит меня. Да и сам проект скоро закончится. Ох, как много но и или… Все не буду забивать голову, ведь сейчас мне так хорошо. Буду думать обо всем по мере поступления.

Милдрет

У засранца есть имя. Люк.
Теперь придется отвыкать называть его про себя Слепым засранцем . И называть по имени.
Хотя Засранец – ему идет больше. Засранец Люк. Тоже ничего так.
Ладно, я и сегодня добрая. Будем привыкать к его имени.
Я написала привыкать? Это все из-за водки. Да, из-за нее.
Водка зло! Никакая к черту не анестезия.

Заметки на полях:
1. Забыла про васаби, которым грозилась сдобрить свой очередной кулинарный шедевр. Но соус табаско, хрен и перец – тоже довольно удачное сочетание. Особенно с водкой. С томатным соком. И хреном. И перцем. В общем, все сложно. Если бы туда еще и васаби – все было бы еще сложнее.
2. Кстати, про завязку. Неудачная идея, когда неожиданно запиваешь водкой, вместо воды. Идея не дорасти до начинающего алкоголика с треском провалилась. Что я там раньше про жизнь и ее щедрость писала? Вкусила. Точнее впила. А еще точнее - выпила. И напилась, по ходу.

Джоан

Он меня поцеловал. В щечку.


Шэрон

Контрастнее не придумаешь. Это эксперимент, даже если он обернётся для меня полным крахом, я буду помнить всегда. Сегодняшний вечер был потрясающим. Но это какое-то запредельное по эмоциям ощущение. Всё то, что происходит со мной, когда я рядом с Гордоном, совсем не принадлежит этому миру. Я и не представляла себе, что касания могут быть настолько чувственными, когда ты не видишь человека. Что признаться в своих страхах и услышать, что ты боишься не один - это как удар током. По оголённым нервам. Но это все эмоции, захлёстывающие меня с головой. Если по порядку, то...
С утра мне было очень плохо. Я даже и представить себе не могла, что настолько остро буду реагировать на человека, с которым общаюсь всего два вечера. Меня будто разрывало на части, когда я прокручивала в голове события предыдущей встречи. Поездка на яхте и развлечения днём как-то прошли мимо меня. Вернее, мне кажется, что я испытала бы гораздо больше восторга, если бы не была так расстроена. А вот вечер... Всего одна беседа перевернула всё. Вопрос Гордона о том, уйти ли ему, расставил для меня все точки над всеми возможными буквами. Я поняла, что нуждаюсь в нём, что не хочу, чтобы он уходил. Остаток встречи в тёмной комнате мы провели вместе, наедине. Даже сейчас, когда мы уже не вместе и прошло время с нашей встречи, мысли путаются. А о том, что осталось между нами, говорить не хочу. Это слишком моё.

Грейс

По-прежнему не очень хочется это делать.
Пытаюсь анализировать. Вспоминаю первый и второй дни в целом и сегодняшний. Всё происходит так стремительно, симпатия возникает быстро несмотря на то, что не видишь своего визави. Мне знакомо это чувство. Вспоминаю, что понравился разговор с Джером, хоть и не видела его, компанейский парень. Бывает и в нормальной жизни, говоря с клиентами по телефону или переписываясь с ними на моём сайте, чувствуешь- нравится или нет тебе этот человек. Мне нравится Шон, хоть я и не представляю, как он выглядит и что будет, когда мы увидимся.
В обычной жизни бывает так: ты встречаешь человека, смотришь на него, видишь глаза, улыбку, фигуру, вы разговариваете, находите что-то общее и ты понимаешь- он тебе нравится. Только огромная разница в мировосприятии. В обычной жизни тебе повезло- ты видишь. Встреча в тёмной комнате ощущается по другому. Сначала ты скована, хоть и знаешь, что ничего плохого не случится. По крайней мере, не должно. Потом расслабляешься и что-то происходит.
В темноте, когда она начинает быть твоей союзницей, оказывается нет ничего страшного. В общем, сегодня я чувствовала себя более свободно, с одной стороны. Ещё временами не было чувства потери ориентации, когда Шон касался меня и я касалась его. Когда мы танцевали и снова говорили. Может мне было легче, потому, что я схитрила, представив его Шреком? С другой стороны, Шон был сегодня другим, более близким, раскованным, и ещё я ждала встречи с ним, думала всё время о нём. Мы ведь только поговорили вчера, покормили друг друга. Мне было с ним очень интересно. Особенно, когда он рассказывал о своём увлечении. Не представляю как, но мы договорились встретиться через месяц и он покажет мне что такое скорость. Не жалею ни о чём, поеду конечно, мне бы хотелось ещё с ним встретиться. Это я после сегодняшнего вечера точно знаю. Как-то так получилось, что мы поцеловались. Никогда не думала, что темнота, именно такая абсолютная, дарит такие острые ощущения. Танец закончился, а я всё представляю, какой он, мой Шон...

Алиса

Ох. Все сложнее и сложнее. Я едва не набросилась на Данте, и коктейль был совсем ни при чем. Не знаю, как с этим справляться, не знаю, как пережить предстоящий вечер. Понимаю, что сливки были предлогом, чтобы наконец-то дотянуться до желаемого. И я очень переживаю из-за того, что Данте ушел. Буквально сбежал от меня. Что будет дальше? Завтра? Боюсь даже представить, как он воспримет меня в реальности, без маски, подаренной темнотой. А если я окажусь совсем не такой, как он представляет?

Данте

Что не понравилось: сгорел под солнцем. Теперь не могу лежать, сидеть, стоять.
Что понравилось: могу танцевать. Алиса прелесть. Миссис Оуэн тоже.

Джер

Дорогая миссис Оуэн!
Доброго вам времени суток. Сегодняшний день – просто сказка.
У вас здесь настоящий курорт. Я правильно все делаю? Вы, надеюсь, смогли сделать какие-то выводы из того поведения, которое я демонстрирую?
Не знаю, почему вы выбрали меня для этого проекта, но я в общем-то обычный парень, даже скандалов не устраиваю, находясь в замкнутом пространстве под прицелом камер. Если вы искали адекватных людей, то вы их нашли.
Мы с парнями отлично провели сегодня время на яхте, поймали огромного тунца и полдня возились с ним, пытаясь приготовить на ужин.
Я очень беспокоился о том, что придется в темноте бороться с костями, но не пришлось. Рома приготовила мне сюрприз: мы должны были готовить вместе коктейль в шейкере. Конечно, мы облились, смешали непонятно что, но зато наш вечер закончился поцелуем. Вот так вот. Можно целоваться с девушкой, которую никогда не видел. Миссис Оуэн, вы же видите меня сейчас, когда я все это пишу? Значит, вы видите, что с лица не сходит та самая идиотская улыбочка. Я надеюсь, что вы счастливы за свое детище, миссис Оуэн))

Майкл

Наблюдения:
1. Рыбалка - не всегда скучное занятие. Особенно, если ловишь большую рыбу.
2. Коктейли бывают намного лучше пива, если слизывать их с губ Леи.
3. К темноте быстро привыкаешь, если рядом близкий по духу человек.
Выводы:
взгляды на вещи могут поменяться при некоторых обстоятельствах.
Думаю, я влюбляюсь...

Макс

Отличное задание. До сих пор отмываюсь в душе. Ну чем не экстрим? Сначала нога, потом коктейль.

Октавия

Благодаря ноге образовалась маленькая пауза, чтобы остановиться и подумать – ведь именно за этим я сюда и ехала: кто я и чего хочу от жизни?
Пожалуй, стоит уточнить: чем я хочу заниматься в жизни? Самый простой и лёгкий, первый вариант: пойти на работу к папе. Благо, внешне, прямо-таки эталон секретарши. И кофе варить умею отлично.
Второй вариант: тоже пойти к папе, но сначала на учёбу, а потом на работу: телохранителем.
На женщин сейчас есть спрос. Отпадает – папа наручниками к батарее прикуёт, чтобы даже не думала.
Да, Тави, вспоминай, что тебе ещё нравилось, кроме оружия.
Сложно изменить жизнь, но одно я знаю точно – возврата к прошлому не будет. Мама так хотела, чтобы я стала моделью и только недавно я задумалась: зачем? Ответ оказался очень простым и очень болезненным: через меня она воплощала свою несбывшуюся мечту.
Как же оказывается, это страшно – когда в тебе видят символ. Со своим ребёнком я так никогда не поступлю. Клянусь.

Рома

Проснулась я все с той же идиотской улыбкой, с которой и легла спать.
***
Чувствовалась легкость, какое-то воздушное счастье меня переполняло весь день. Прогулка на яхте была очень интересной, как и рецепты коктейлей, которые нам показали. Но мысли мои были совсем в другом месте. Я уже была на ужине. Готовилась морально к нему целый день.
***
И вот вечер настал. Однако принес он мне совсем не то, что я ждала. Он принес нечто большее, и большее забрал у меня.
Как?! Как так получилось, что он украл у меня поцелуй? Как я повелась на это так легко? Если бы мой отец увидел это своими глазами, то наказал бы меня. Конечно, я актриса, и пару раз мне приходилось целоваться в кадре, но то была игра по сценарию. Здесь же никто меня не обязывал к подобному. А тут он еще и касался меня. Не просто к руке. К телу. Отец наказал бы меня сразу, сказал бы, что я опозорила его, что я бесчестная, позволяющая мужчине себя трогать в не простительных местах. Они не так давно смогли свыкнуться с моими фотосессиями в открытой европейской одежде. А теперь...
А его... Джера... Джер получил бы отличную взбучку. Я уже знаю, что по приезду в Мумбаи меня ждет выволочка по полной программе. Родители могут вновь заговорить о свадьбе с выбранным им женихом для меня, чтобы смыть позор. Я не хочу. Я хочу по любви. Придется не ехать домой какое-то время. Надеюсь, что мои новые проекты не будут проходить там.
***
Но мне понравился поцелуй. Его страсть. Его прикосновения. Его губы. Я чувствовала его желание. Так приятно, когда желают тебя. Именно тебя, а не твою популярность, не твое тело, а тебя.
***
Сердце до сих пор не может успокоиться. Пришлось уйти на балкон.

Шон

Сегодня начал подумывать о том, что обрету здесь не только нужную сумму денег, но и свою судьбу. Узнай мои мысли о деньгах Грейс, наверное, уже убила бы. Но это мужской подход. Мужик должен думать о том, как заработать на жизнь. Если скорость и есть жизнь, то на неё тоже. Грейс. Часто представляю себе какая она, но уверен, она идеальнее. Не стану же я тягаться с совершенством своими фантазиями о нём? Сегодня говорили о тачках. Для парня вроде меня важно видеть свою девчонку рядом "в седле". Грейс я вижу. Жизнь если ещё не удалась, то я близок к финишу, за которым она удастся. Крутой эксперимент.

Дин

День третий. Упоительный.
Весь день проспал. Все проспал, что можно и нельзя. Снилась кура гриль, котлеты и борщ. В темной комнате готовили с Эми коктейль по ее фирменному рецепту. На голодный желудок пошло хорошо. После нцатой пробы ушли в пляс. Таких диких танцев не видел, к счастью, никто. Жизнь - праздник.

Эмильена

Кажется, я принимаю условия игры. Отнесись ко всему проще, и получай удовольствие. Организаторы проверяют нас на прочность разными способами, и темнота – не самый сложный из них. Я даже начинаю видеть в этом определенные плюсы: можно не думать о том, как я выгляжу, но можно нафантазировать себе как выглядит твой партнер. Стоп!.. Я сказала партнер?! *нервный смешок* Впрочем, Дин определенно имеет чувство юмора, и это ужасно импонирует мне.

Эжен

Впечатления от третьего дня неоднозначны. С одной стороны, я хочу, чтобы наконец-то стало светло и темнота ушла. А с другой стороны, я боюсь, что когда она уйдет, все окажется не таким, как кажется.

Алиса

Я не хочу ничего писать. Слов все равно не хватит, чтобы передать все ощущения после нашей встречи. До сих пор помню каждое мгновенье, каждый жест, каждый шепот и шелест. И все больше боюсь наступления нового дня. Того, с какой катастрофической скоростью могут разбиться мои мечты. И сердце. Уже сейчас представляю количество осколков, которые я уже не смогу собрать. Точно не смогу. Как и обходиться без него.

Грейс

Потери ориентации сегодня не наблюдалось, научилась ходить по стеночке, находить предметы наощупь. Зато наблюдалась практически полная потеря головы. Конечно, если бы вас так целовали, как меня, не знаю, сумели бы вы остановиться... Не знаю, стоит ли этим гордиться и не представляю, как посмотрю ему завтра в глаза. Жду и боюсь встречи. Не расстаюсь с розовым камушком и улыбаюсь всё время. Шон необыкновенный. По-прежнему упорно вижу его в образе Шрека, этого милого, наивного, забавного монстра. Может убегаю от себя, прячусь от действительности. Не знаю, чего ждать от завтрашнего ужина. Волнуюсь очень, вдруг то, что зародилось между нами там, в уединении необыкновенной и таинственной темноты, окажется ненастоящим для него. Просто одна из девиц, с которыми можно переспать и забыть... Я глупая гусыня. И волнуюсь очень. Очень.

Данте

Что не понравилось: Невозможность увидеть Алису, когда захочу. И даже не увидеть, учитывая особенности эксперимента, а хотя бы прикоснуться. Мучение от чувства вины растянулось на целый день. Ведь я вчера сбежал, оставив ее в темноте. Что она подумала? Но я не мог иначе. Температура не давала мыслить нормально, и я мог наворотить дел.
Что понравилось: Мы все-таки встретились. Она пришла в приватную комнату. Я боялся, что она откажется, затаив обиду. Мне повезло.

Находясь у психолога, взял у него со стола какой-то женский журнал. Листая, наткнулся на картинку с подписью, которая ошеломила и заставила задуматься.

РАНЬШЕ ДЕВИЗ У МУЖЧИНЫ БЫЛ: ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОБЕДИЛ,
А ТЕПЕРЬ СТАЛ: ПОПЫТАЛСЯ, ИСПУГАЛСЯ, УБЕЖАЛ.

Почувствовал себя козлом.

Дин

День четвертый. Творческий.
Весь день болела голова. Зверье мое, что на коже, словно ожило. Бяка с шеи пыталась заползти в ухо, а Кики уже копошилась в мозгу со своими братьями. Было так стыдно за вчерашний вечер, что покраснел даже Бутч на плече. Приходил в себя на пляже под пальмой. Долго и мучительно срывал для Эми кокос. Нелепая напряженность в темной комнате закончилась жаркими поцелуями. И только. Мы остались не раскрыты, как книга без названия. Жизнь - тьма.

Джер

Дорогая миссис Оуэн!
Сегодня я не в настроении и пишу этот дневник только из уважения к вам. Я не хочу вас расстраивать, ведь я понимаю, как важен для вас этот проект, раз вы затратили на него такие средства. Может, вы хотели доказать, что темнота не мешает людям сближаться. Так вот мешает. В моем случае она разделила нас с Ромой барьером. Когда мы общались в комнате вместе со всеми, все было нормально, но как только оказались в приватной, вели себя как чужие.
Причин не знаю. Но так вышло. Завтра мы все откроем лица. Не знаю, что будет.
Простите, если что не так!

Лея

Скоро наступит время снятия масок, или правильнее сказать обретение своих лиц и это все больше и больше меня волнует. Никогда ничего не боялась, но завтрашнего дня я жду со страхом и большим нетерпением. С Майклом рядом я чувствую себя в безопасности и мне это нравиться. Мы сегодня весь вечер болтали и целовались, и это было здорово. Мне ни с одним человеком не было так хорошо как с ним. Ожидание завтрашнего дня сводит с ума. Вдруг я не смогу попасть в тот образ, который он может видеть. И все же я надеюсь, что он не разочаруется. Боже, как же это сложно ждать чего-то и не представлять какой результат тебя ждет. Но, чем быстрее наступит время Х, тем быстрее это наваждение отступит.

Шэрон

День, сотканный из страха, что всё закончится уже завтра, и уверенности, что это волшебство закончиться не может. Кажется, Гордон решил окончательно свести меня с ума. Мне нечего сказать о встрече в тёмной комнате. Если я считала, что вчера все было слишком моим, то сегодня поняла - это ощущение в разы сильнее.
Утром описывала у психолога то, как я вижу Гордона. Теперь ужасно стыдно, хочется повернуть время вспять и сказать иначе. Надеюсь, он не увидит словесного портрета, который я нарисовала. Потому что я не просто ошиблась, а рассказала все не так, как есть на самом деле. Вот. Я опять начинаю нервничать. Совсем скоро встреча лицом к лицу, и чем она обернётся для меня даже подумать страшно. И всё равно - это самый лучший вечер на проекте. Да и, наверное, самый лучший в череде последних нескольких вечеров моей жизни.

Майкл

Наблюдение:
1. Темнота перестала мешать и вообще отошла на второе место. На первом теперь встречи с Леей.
2. Лея занимает теперь все мои мысли.
3. Задания, как ни странно, мне понравились. И выполнять их тоже.
Вывод:
Думаю, в моём случае эксперимент удался.

Макс

Это был очень хороший день.

Все больше и больше сближаюсь с Эженом. Думаю, что обрел на проекте друга.

Встреча с Октавией в приватной комнате доставила огромное удовольствие.

Сожалею, что не могу полноценно участвовать во всех предложенных по расписанию мероприятиях.

Миссис Оуэн, вы чудо!

Милдрет

Не хочу ничего писать. Это тоже будет идти в зачет подопытному кролику?
Хочу домой. Подальше от этого места.
Анестезия здесь вряд ли поможет.

*раздумывая о том, что можно добавить к тому, что написала, Милли принялась выводить карандашом какие-то линии на бумаге, то и дело растирая их пальцами.
Линии, которые складывались к странную картинку. Непостижимым образом у Милли получился



Рома

Волнение стало моим обычным состоянием здесь, и с волнением встретила рассвет. В одиночестве. Лишь мои собственные мысли составляли мне компанию. А хотелось бы, чтобы компанию составляли совсем не они.
***
Сегодня у психолога мне понравилось. Рассуждать о том, как выглядит Джер было интересно. К сожалению о внешности я мало что смогла сказать, но указала некоторые детали, в основном благодаря поцелую.
Пишу дневник, а щеки горят, словно я заново переживаю эти ощущения.
***
Придумать подарок было не легко. Я вообще не очень люблю бессмысленные подарки. Каждый подарок должен что-то означать или символизировать. Прогулка по пляжу принесла мне ответ в виде ракушки. Сначала я хотела нанести внутри наш священный знак «Ом», но это бы могло рассказать ему о многом. Во всяком случае предположения он мог сделать. Особенно после Ладду.
***
И вот он. Долгожданный и волнительный вечер.
К сожалению, прошел он странно. Я не могла избавиться от мысли о поцелуе. Я переживала, что он снова меня поцелует и я не смогу отказать ему в этом, потому что сама желаю. Поэтому была так напряжена, что разбила бокал.
Почему в темноте все так сильно чувствуется? Мне казалось, что он не просто сидит рядом, а сидит очень близко ко мне, и я, стоит лишь слегка отвести руку в сторону, коснусь его.
Но я так и не смогла совладать с собой и своими эмоциями. Мне кажется, что я его напугала. Напугала, подтвердив, что он нарушил границы. Потому что он промолчал. Но он и правда нарушил границы. С границами у индийских женщин вообще все очень сложно. Но я ведь ничего плохого не имела ввиду, я понимаю, что у европейцев с границами все проще.
Просто... Если бы это был простой поцелуй... Если бы в нем не было столько открытой страсти и желания... Если бы он так не обжигал...
***
Он, наверное, считает меня странной. Или типичной актриской, со своими закидонами и высокомерным поведением, которая привыкла играть на публике для повышения рейтинга.
Грустно.
Надеюсь, что завтра, когда маски будут сброшены, он поймет меня.

Шон

Начинает потряхивать, как перед финишем заезда. Теперь от меня уже ничего не зависит, но главное сейчас не выжимать тормоза. Завтра Грейс может сказать мне "адьос", разочаровавшись в том, как я выгляжу, но если за последние три вечера я не стал ей настолько близким, чтобы не послать меня завтра подальше, значит, так тому и быть. Друзья сказали бы, что я лох, если думаю так. Пару дней назад я бы с ними согласился. Но не сейчас.

Эжен

Я живу ожиданием завтрашнего дня. Наверно, не только я. Надоело чувствовать себя подопытным кроликом.

Эмильена

Сегодня провела день отлично. Поплавала в море, сделала подарок Дину, поработала с психологом. Немного волновалась по поводу ужина в приватной комнате, но, в конце концов, это всего лишь эксперимент. Лазанья была бесподобная. Ах да, подарок Дина мне определенно понравился, люблю креативных людей.