Лори Хэндленд "Ущербная луна"

 » Глава 39

— Оборотни? — рассмеялась я. — Вы, наверное, пересмотрели второсортных фильмов.
Выражение лица Манденауэра не изменилось. Ну надо же, он не счел меня забавной.

— Врите сколько угодно, но меня вам не провести. Я охочусь на монстров дольше, чем вы оба вместе взятые живете на свете. Если только… — Он принялся нас рассматривать. — Если только один из вас или вы оба не одержимы демоном-оборотнем. — Манденауэр опустил взгляд на окровавленную руку Адама. — Полагаю, стреляли не серебряной пулей.
— Вообще-то… — начала я. Адам ткнул меня локтем в ребра. — Эй!

— Кто вы такой, черт побери? — спросил Рюэлль.
— Буду рад вас просветить, как только докажете, что не являетесь злом.
— И как нам это сделать? — спросила я.

— Ну, в старые добрые времена я бы в вас выстрелил и посмотрел, не взорветесь ли. Но, как мне говорили, такой метод вызывает слишком много вопросов. А я ненавижу вопросы. Поэтому придумал другой способ.
Он вынул из кармана огромное серебряное распятие и швырнул его в меня, прежде чем я успела сообразить, что к чему. У меня не было иного выбора, кроме как поймать крест, иначе он угодил бы мне в нос.

— Дыма нет, — заключил Манденауэр. — Можете жить.
Я высвободила из шортов серебряную цепочку из звеньев в форме лилий.
— Я могла бы показать вам это.
— О, ну хорошо. — Он пожал плечами и бросил взгляд на Адама. — Вы тоже носите что-то подобное?
Адам фыркнул.

Старикан повел бровью в мою сторону.
— Не будете так любезны?
— Я уже его проверяла, — ответила я.
— Порадуйте меня.

Я прижала распятие к неокровавленному бицепсу Адама, а потом, обернувшись к Манденауэру, приподняла бровь.
— Ни дыма, ни огня, ни взрыва. Довольны?
Старикан опустил пистолет.

— В восторге. Ну и где чудовище?
— Какое чудовище? — спросила я.
— Вы установили клетку на болоте. Во время охоты укрывались на дереве. Знаете о серебре. Не будь я уверен, что это не так, принял бы вас за одну из своих.
— Своих кого?
— Ягер-зухеров.
— Я не говорю по-немецки.
— Охотников-следопытов, — перевел Адам.

Манденауэр прищурил глаза.
— Вы знаете о нас?
— Я немного знаю немецкий. Полагаю, вы охотитесь на тех, в кого никто не верит.
— Да.

— Здесь вы никого не найдете.
— Мне виднее. Даже если не брать в расчет вещественные доказательства, газетные статьи об исчезновениях и смертях, опасения по поводу бешенства, я знаю кое-что о ней.
— Обо мне? — пискнула я.

— Диана Мэлоун с момента безвременной кончины мужа одержима желанием найти доказательства существования сверхъестественных тварей и восстановить его репутацию. Последние четыре года вы, Диана, рыскали по свету в поисках чудовищ. И, сдается мне, наконец нашли одно. Напрашивается вопрос: почему вы не обращаетесь в СМИ? — Сжав губы, я промолчала. — Не потому ли, что влюбились в монстра? — Манденауэр перевел пристальный взгляд на Адама. — В человечьем обличье оборотни весьма умны. Они сделают и скажут что угодно, лишь бы сохранить себе жизнь.

— Намекаете, что меня прельстила темная сторона?
— Такое уже случалось, — пробормотал Манденауэр.
— Я только что продемонстрировала, что серебро ему нипочем.

— Возможно, болотный монстр отличается от тех, с которыми я имел дело. Возможно, тот, кто охотится под ущербной луной в Городе-Полумесяце, достаточно силен, и обычные средства на него не действуют.
Он поднял пистолет, и я снова загородила Адама.

— Нет, то есть да. Но… черт. Адам, по-моему, стоит ему рассказать.
— Нечего рассказывать.

— Несколько недель назад я направил в эти края одного из своих людей, — продолжил Манденауэр, словно мы ничего и не говорили. — Он заметил волков там, где они не водятся. Стаю возглавлял черный волк с чересчур человеческими голубыми глазами. Потом мой агент исчез. А теперь я узнаю, что его задушили неподалеку отсюда. Вам что-нибудь об этом известно?
Я начала потеть. На самом деле я потела от жары весь день, однако пот, стекавший по моей спине, стал холодным.

Хоть Адам ни о чем таком не рассказывал, я почти не сомневалась, что гибель следопыта — его рук дело. Как поступит Манденауэр, если узнает, что Адам убил его сотрудника, чтобы защитить злого кровожадного лу-гару? Могло показаться, что Эдвард Манденауэр слишком стар, чтобы учинить что-нибудь эдакое. Однако, разглядев в его глазах твердую решимость и отсутствие жалости, напомнившие о тварях, на которых он охотился, я занервничала. Ведь даже мой дед сумел бы выстрелить из пистолета. Может, Адам прав, и нам лучше помалкивать.

— Я могу излечить от ликантропии, — прошептал Манденауэр.
— Можете? — выпалила я, заглушив резкий вдох Адама.
— Сам — нет. Но я кое-кому позвоню.

Я повернулась к Адаму и с надеждой пролепетала:
— Возможно, это решение, которое ты искал.
— Или ловушка. — Он понизил голос. — Он назвался охотником. Он умеет только убивать.

И то верно. С чего бы нам доверять человеку, пришедшему с болота? Он может быть кем угодно. Я обмерла. Или чем угодно.
— Вы служили в армии, Рюэлль, — продолжил Манденауэр. — Элитное спецподразделение. Команда «Зет» — последняя надежда, убийцы.
— Как вы узнали? — спросил Адам. — Считается, что это никому неизвестно.

— Большую часть жизни я работал на правительство, — ответил Манденауэр. — И даже теперь, когда я заведую собственным подразделением, оно оказывает мне поддержку. — Он вынул телефон из-за пояса и кинул Адаму. — У вас наверняка есть источник информации, друг, служащий Дяде Сэму. Позвоните ему.
— Если вы тот, за кого себя выдаете, никто мне ничего не скажет.

— Скажет, с моего позволения. Позвоните другу. Попросите найти мой файл и при запросе пароля набрать Я-И-Р-А-М. После того как он снабдит вас сведениями, вы решите, рассказывать мне правду или нет. Но помните: неважно, кого я здесь отыщу, я его либо убью, либо излечу. Выбор за вами.

Адам встретился со мной взглядом. Я пожала плечами. Хуже не будет.
Он выполнил указания, после чего его источник зачитал содержание файла Манденауэра. Закончив разговор, Адам выглядел слегка потрясенным.

— Он тот, за кого себя выдает. Командует неким спецподразделением охотников на чудовищ.
— То есть, охотников на оборотней?
— По данным моего источника, мир населяют не только оборотни.

Я затаила дыхание.
— Саймон был прав.
— И часто весьма полезен, — добавил Манденауэр. — Мы отслеживали его запросы в Интернете, материалы, которые он брал в библиотеке или покупал…

Я прищурила глаза. Закон о борьбе с терроризмом был той еще головной болью. Хотя, казалось бы, монстры не входили в сферу интересов мнительных спецслужб США. Какой такой властью обладал Манденауэр?

— Ваш муж прекрасно отличал правду от вымысла, — продолжил он. — Частенько мы следовали за ним и не раз уничтожали тех, кого он находил.
— Всякий раз, когда он говорил, что обнаружил кого-то, но по моему приезду там никого не оказывалось?
Всякий раз, когда я размышляла, в здравом ли он уме.

— Мы уничтожали чудовищ, прежде чем они убили бы кого-то еще.
— А как насчет той ночи, когда Саймон погиб?
Меня всегда интересовало, что в действительности произошло. Не то чтобы это меняло дело. Мертв — значит мертв. Или нет?

Саймон скончался от переломов и разрывов, полученных при падении с высоты. Его тело было изуродовано. Тогда я не догадалась поискать следы укусов. Если хоть один был…
Я одеревенела. Саймон, которого я видела в окне лачуги Адама, вполне возможно, бегает по болоту на четырех лапах. И если у Манденауэра правда имеется лекарство…
Сердце исполнилось надеждой. Я перевела взгляд на Адама. Что же мне тогда делать? Я люблю их обоих.

Я повернулась к Манденауэру.
— Той ночью поблизости находились ваши агенты? Они видели, что случилось с Саймоном? Он не…
— Слонялся по округе, убивая людей? Нет. Мы убедились, что он не воскреснет.
— Его укусили?
— Да.

Я вздрогнула.
— Но вы же сказали, что можете излечить от ликантропии.
— Лекарство появилось совсем недавно. Мне жаль.
— Мне тоже.

Я взглянула на Адама. Он нежно улыбнулся. Он понял.
— А вы не могли спасти Саймона до нападения? — спросил Адам. — Что вы за армия такая?
— Лучшая из лучших. Но даже лучшие иногда запаздывают. Все, что могут ягер-зухеры, — продолжать сражаться, как сражаются со времен войны.

— Войны? — переспросила я.
— Второй мировой войны.
Мы с Адамом переглянулись. Мысль, что монстры множились на протяжении шестидесяти лет, по меньшей мере будоражила.

— Вам лучше объяснить, что вы имеете в виду, — приказал Адам.
Старикан осел на пень, который до недавнего времени занимал Фрэнк.
— Меня направили в Берлин выяснить, что задумал Гитлер.
— Гитлер, — пробормотал Адам.
— Ненавижу этого парня, — вставила я.

Губы Манденауэра дернулись. Мне подумалось, что он редко улыбается и никогда не смеется, но я уже ошибалась в людях. Я взяла Адама за руку. Когда он ее не вырвал, а наоборот, сжал мои пальцы, я слегка расслабилась.
— Фюрер приказал Йозефу Менгеле создать армию оборотней.

— Тому самому Менгеле, который проводил медицинские опыты на евреях? — уточнила я.
— И на цыганах, и на умственно отсталых, да и вообще на всех, кто не нравился Гитлеру.
— Значит, у него имелось немало подопытных.

— Недостатка он не испытывал, — пробормотал Манденауэр. — Для Менгеле оборудовали лабораторию в горах Шварцвальда. К тому времени, как я ее обнаружил, союзные войска уже высадились в Нормандии. Гитлер запаниковал и приказал Менгеле выпустить на свободу его творения. Мне оставалось только наблюдать, как невообразимые кровожадные монстры выползали из лесов.

— А армия оборотней?
— С тех пор только приумножалась, как и другие созданные Менгеле чудовища.
— Какие?

Манденауэр не сразу ответил. Хлопнув ладонями по коленям, он сначала поднялся, а уж потом сказал:
— По одной проблеме за раз. — И пристально посмотрел на Адама. — Я помогу вам, если вы поможете мне. Кто в Новом Орлеане оставляет после себя столько трупов и нежити?

Адам глубоко вдохнул и принялся рассказывать о своей семье и о проклятье. Он не утаил ничего, кроме того, что у него есть сын. Старикан слушал, не перебивая.
Хотя Эдвард Манденауэр походил на привидение, он, похоже, знал, что делал. И какой бы невероятной ни казалась его история о горах Шварцвальда, она звучала довольно правдоподобно.
Я живо представила Гитлера, требующего создать армию оборотней. С легкостью поверила, что Менгеле настряпал монстров. В конце концов, он сам был одним из них. И вполне логично, что страшилищ выпустили на свободу, чтобы они сеяли смерть и разрушения следующие шестьдесят лет, а то и дольше.

Я всегда считала, что Гитлер был слишком злым, чтобы просто умереть.
— Моего прадеда создал не Менгеле, — закончил Адам. — А королева вуду.

— Не всех монстров породил Шварцвальд, — пояснил Манденауэр. — По земле бродят существа настолько древние — трудно даже вообразить. Во всех культурах есть мифы, легенды и монстры. Каждый день новые чудовища рождаются, а старые мутируют по воле случая или по чьей-то прихоти. — Он развел руками. — Посредством магии, если угодно. То, что их некогда убивало, больше на них не действует. Именно поэтому мое сообщество ягер-зухеров разрастается год от года.

— Удивительно, что я о вас слыхом не слыхивал, — сказал Адам.
— Мы тайное сообщество.
— Тем не менее вы открылись мне.

— Вы так долго хранили секрет своего прадеда. Без сомнения, сохраните и мой. Я направлял сюда агентов и прежде. Лишь одному из них удалось хоть что-то обнаружить. И все они пропали без вести.
— Возможно, им надоело на вас работать.

Мужчины не сводили друг с друга глаз, словно альфа-самцы над свежей добычей.
— Возможно, — уступил старикан.
Оба отвели глаза.

Манденауэр не хуже меня понимал, что это Адам нейтрализовал пропавших агентов. Однако ягер-зухер не выглядел сердитым. Он казался заинтересованным.
— Дадите мне шанс покончить с проклятьем? — надавил Манденауэр.

Опустив голову так, что волосы закрыли лицо, Адам потер лоб, обдумывая просьбу. Если лекарство не подействует, Манденауэр, скорее всего, убьет Анри, а следом и Адама. Он, вероятно, и Люка не пощадит, а после лишь одну ночь промается без сна.

— Хорошо, — пробормотал Адам. — Дам вам один шанс излечить Анри, но убить его не позволю. Прикончу вас первым.
— Можете попытаться, — сказал Манденауэр и достал телефон.
Пока он давал указания некой Элизе, Адам подозвал меня.

— Я иду за Анри. Увези Люка из города. На случай если чудодейственное лекарство не подействует…
— Или если его не существует.
Он улыбнулся и убрал волосы с моей щеки.
— Читаешь мысли, cher.
— Ладно, — согласилась я. — Но мне понадобится узнать, подействовало ли лекарство. Тогда я смогу привезти Люка домой.

Адам ткнул подбородком в сторону Манденауэра.
— Он будет в курсе.
— Значит, и ты тоже.

— Не связывайся со мной, пока не убедишься, что лекарство подействовало. В противном случае ты должна исчезнуть. Если Манденауэр убьет Анри, я стану тебя разыскивать, вот только уже не буду собой.

Я вспомнила холодные глаза Анри, его злобные слова, кровь, которую он проливал просто ради удовольствия. Я не хотела видеть Адама таким. И сделаю все от меня зависящее, чтобы его сын тоже не увидел. И все же…
— Ты не причинишь вреда Люку.

На лице Адама мелькнула грусть.
— Волки — прекрасные родители, оборотней же мало заботит их потомство. Дети для них — всего лишь закуска.

Я вздрогнула.
— Пообещай мне, — напряженно глядя на меня, настаивал он. — Пообещай, что позаботишься о нем, если я не смогу.
— Конечно.
Его взгляд смягчился.
— Спасибо.

Манденауэр закончил разговор.
— Моя помощница уже в пути. Лекарство у нее. Мы встретимся с ней у вашего особняка через… — Он глянул на часы. — Три часа. Хватит времени, чтобы найти чудовище?
— Должно хватить.

Адам уставился на мое лицо. Я ответила на невысказанный вопрос слабой улыбкой. Он поцеловал меня в лоб и исчез из виду.
Игнорируя пытливый взгляд Манденауэра, я дотронулась до того места, которого Адам коснулся губами. Он как будто со мной простился. Похоже, в отличие от герра Манденауэра, Адам не был так уж уверен, что лекарство подействует.

Старикан по-прежнему за мной наблюдал.
— Мне надо выполнить несколько поручений, — сказала я и направилась к особняку.
Манденауэр не отставал. Я надеялась, он не прилипнет ко мне, словно жвачка к туфле, до самого возвращения Адама. В противном случае придется пойти на крайние меры.

Обшаривая взглядом подлесок, я выискивала большую ветку или камень.
С целью отвлечь ягер-зухера и заодно удовлетворить свое любопытство, я продолжила расспросы.
— Что это за лекарство? Сыворотка? Таблетка?
— Нет. Хотя Элиза изобрела противоядие от укусов, его необходимо вколоть до первого превращения.
— Полезная штука, если иметь ее под рукой во время нападения.

Манденауэр бросил на меня испытующий взгляд.
— Именно. Но большинство укушенных не имеют при себе противоядия и не осознают, что заразились, пока не становится слишком поздно.
— Как вы тогда поступаете?
— Пускаем в ход лекарство.

— А что это? — Когда Манденауэр не ответил, я мельком на него взглянула. — Большой секрет?
— Сами увидите, — уклончиво произнес он, отчего я еще сильнее занервничала. — Также Элиза изобрела сыворотку, которая подавляет жажду крови в полнолуние.
— Она подействует на… — Я запнулась, не в силах описать словами глубинное зло, которое чувствовала. — Несмотря на человеческий облик, в действительности Анри не человек. Не совсем.

Манденауэр кивнул.
— Ликантропия — это вирус, передающийся со слюной при укусе оборотня. Вирус разрушает человеческую природу, оставляя после себя воплощенное зло. Иначе говоря, демона.
Похоже, я угадала про одержимость.

— Но Анри не кусали, — сказала я. — Он заражен?
— После его укусов люди становились оборотнями?
— Да.

— Тогда допускаю, что проклятье породило инфекцию. Точнее сказать невозможно, пока не исследуем Анри.
— Если он не такой, как остальные, подействует ли лекарство?
— Невозможно предсказать.

Мы подошли к особняку. Полиция уехала. В доме и вокруг него никого не было.
— Вернусь как можно скорее, — солгала я.

Манденауэр изучающе посмотрел на меня поблекшими, но все еще зоркими голубыми глазами.
— Правильно делаете, что уезжаете от него. Даже если мы вылечим лу-гару, вашему любовнику никогда не стать нормальным человеком. Слишком много воспоминаний, слишком много тайн, слишком много смертей.

Охотник решил, что я вознамерилась отчалить, потому что испугалась того, в кого может превратиться Адам, или трудностей, с которыми он может столкнуться, когда будет улаживать все, что натворил, защищая зло.
Вот и славно. Старикан был вправе верить во что угодно до тех пор, пока не мешал мне сесть в машину и уехать.

Хоть я и сомневалась, что Манденауэр захочет упустить Анри и последует за мной, я не собиралась рисковать, поэтому для начала покружила по району, а уж потом направилась к дому на колесах. Когда я туда приехала, уже перевалило за полдень. Я постучала в дверь. Никто не ответил. Я взялась за ручку. Как и в прошлый раз, она повернулась.

Я ступила внутрь и увидела кровь.