И истинным леди есть, что скрывать (ИЛР, 18+)

Однозначно, что Мортланд больше всего на свете не хочет скандалов вокруг своей семьи, и сделает всё, чтобы никто и ничего не узнал. Ну а в остальном, кое-где вы угадали - только там другие мотивы, и я не буду сообщать, что именно, чтобы не разрушить интригу.
_________________

 » Глава 12

ВУДВИЛ-ХОЛЛ.
По возвращении в Вудвил-холл Иннин попала в руки неодобрительно молчавшей Джины. Итальянка, брезгливо сморщившись, швырнула её платье в угол ванной комнаты, как будто это было завшивевшее рубище, да заставила Флору и Мардж потратить на беглянку гораздо больше мыла, чем обычно. Утомленная, с раскаленной головой Иннин уснула, едва коснувшись головой подушки.
Сны девушке снились безобразные - без начала и конца, и такие нехорошие, что проснувшись среди ночи в холодном поту, она долго не могла прийти в себя. Голова болеть перестала, и только нестерпимая жажда напоминала о произошедшем сутки назад кошмаре.
Весь дом спал, и Инн не захотелось будить горничных. Она нехотя вылезла из постели, и прямо в одной рубашке отправилась на кухню. Проходя мимо столовой, девушка заметила, что в комнате кто-то был – горели свечи, полыхал огонь в камине.
Иннин остановилась на пороге, окинув комнату изучающим взглядом, и не сразу заметила покоящуюся на подлокотнике кресла знакомую руку с неизменным стаканом бренди. Ситуация сложилась крайне неловкая. Видеть герцога сейчас, после всего случившегося, Инн не хотелось, но и уходить было поздно – он её уже заметил.
- Инн?
- Да, ваша светлость. Я шла на кухню, выпить воды!
- Графин на столе!
Инн робко прошла к столу – два стакана подряд, и то едва ли удовлетворили жажду. Мортланд молчал, казалось бы, не обращая на неё никакого внимания, и девушка, поставив графин на место, уже хотела тихонько ретироваться назад, когда он заговорил:
- Вы ничего не хотите мне сказать?
Говорить?! Больше всего на свете Инн хотелось бы провалиться сквозь землю или просто умереть.
- Простите…, сама не знаю, как всё получилось!
Герцог чуть кивнул головой.
- Знаете, - холодно заметил он,- на самом деле вы прекрасно знаете, что и как получилось!
Инн, виновато опустив голову, нервно теребила оборку своего ночного одеяния.
- Что вы хотите от меня услышать?- спросила она.- Что я сгораю от стыда? Да это так, но кому понравится общество, в котором вы принуждаете меня бывать!
- Неужели? Но, во-первых, вы сами пожелали посетить аукцион, а во-вторых, многим из тех, кого мы встречаем, тоже не понравилось бы общество девушки, уличенной в краже!
Оскорбление моментально достигло желаемого результата – у задохнувшейся от возмущения Инн затряслись руки и выступили слёзы на глазах.
- Вы же знаете, что я не воровка!
- Знаю, но раз вы считаете себя, заслуживающей снисхождения, то почему так нетерпимы к остальным, попавшим, в силу обстоятельств, на дно жизни?
У Мортланда был настоящий дар ставить людей на место. После такого упрека только и оставалось, что потупить глаза и замереть от стыда и неловкости. Но пауза в разговоре вовсе не разрядила напряженной обстановки, мало того, сделала её ещё более невыносимой.
- Но зачем вам я? – не выдержала отчаявшаяся Иннин. - Чего вы от меня хотите?
Мортланд небрежно пожал плечами.
- Я нормальный человек, - спокойно пояснил он,- не стоик, но и не Ловелас. Да, мне нужно общество женщины, и как мне кажется, именно такой как вы – милой, нежной, иногда забавной, иногда не очень. Мне приятно с вами находиться рядом. Да, я действительно не хочу жениться и обременять себя чуждыми и противными своей натуре обязанностями, но и роль меняющего женщин повесы, мне не подходит. Нет потребности в такого рода развлечениях! Вы меня понимаете?
Инн согласно кивнула головой – не такая уж она и дурочка, чтобы не понимать очевидных вещей!
- Мне приятно тратить на вас деньги, приятно сидеть с вами глубокой ночью в столовой и болтать обо всякой чепухе, но то, что вы устроили вчера - мне совершенно не нравится! И я не желаю, чтобы это когда-нибудь повторилось!
И вновь в столовой наступила тишина, странная даже для глубокой ночи - лишь слегка потрескивали догорающие дрова в камине, да металось от невидимого сквозняка пламя свечей. Потом Мортланд легко вздохнул и поставил недопитый бокал на стол.
- Если вы перестанете дуться и сядете ко мне на колени, мы поговорим о леди Лилиане!
О сестрице? Да сколько угодно, лишь бы отвлечь внимание от себя и закончить столь неприятный разговор.
- Вы признались Лили, что видели её на маскараде?
Мортланд настолько широко улыбнулся, что у него заиграли ямочки на щеках. Явление крайне редкое, и поэтому по-настоящему заинтриговавшее нашу героиню.
- Да говорите же, жестокий человек!
Но его светлость только покачал головой и красноречивым жестом хлопнул себя по колену.
- Иначе,- ответил он на её всполошенный взгляд,- буду нем, как скала! Что вы так засмущались - разве это первое моё приглашение?
Инн нехотя, но все-таки обошла стол и присела к нему на колено.
- Вот, - гневно нахмурилась она,- сижу! Рассказывайте!
Мортланд обвил руками её талию, и все-таки прижал строптиво сопротивляющуюся девушку к себе. Его губы оказались как раз возле её уха:
- Я дал невестке понять, что знаю о её похождениях! Но она не вняла моему предупреждению, и продолжала встречаться с этим господином. Пришлось приставить к Лили человека, и недавно я выяснил имя её любовника!
Щёки Инн окрасились нервным румянцем. А что если Лили разведется с Тейлором? Но девушка резко одернула себя, запретив пустым мечтам вновь овладевать своим рассудком.
- Но кто…, кто этот мужчина? Где они познакомились? Это кто-то из светских знакомых? Я его знаю? – засыпала она герцога взволнованными вопросами.
- Некий джентльмен,- нехотя пояснил Мортланд,- его имя ни о чем не скажет! В свете вы вряд ли могли с ним встретиться, хотя в некоторых домах он иногда бывает. Его происхождение неизвестно, прошлое сомнительно, но, благодаря протекции нескольких влиятельных персон, этот джентльмен практически везде принят.
- Но как это возможно?
Инн не понаслышке знала, с каким тяжелым скрипом открываются двери в высший свет для людей подобного типа. Несмотря на свой громкий титул, без протекции Кавендиша её вряд ли пустили даже на порог Сент-Джеймского дворца. Ни большие деньги, ни особые таланты и способности не могли смягчить жесткие требования света к неофитам.
Герцог скупо усмехнулся.
- Говорят, что этот человек незаменим по части оказания различных деликатных услуг!
- И всё?!
- Это немало, ангел мой! Сейчас многое меняется в нашей жизни – тот же Бо Браммель, который так невзлюбил нашу Лили, незнатного происхождения, но ведет себя, как истинный джентльмен и этого вполне достаточно для того, чтобы его принимали в обществе! У приятеля Лили тоже безупречные манеры и хорошие связи. Благодаря какой-то таинственной услуге королевскому дому он принят при дворе – и это многозначащий факт даже для капризных жеманниц из «Олмакс-клуба». Но, надо сказать, что наш любезник редко злоупотребляет терпением дам-патронесс и предпочитает любимые клубы дамским гостиным. Как-то на одном из ужинов, оказавшаяся с ним рядом за столом графиня Албемарль решила дать понять джентльмену, что считает его выскочкой и набобом. Раз за разом она роняла на пол то салфетку, то веер, то нож, и каждый раз тот аккуратно поднимал упавшие вещи, делая вид, что не замечает издевки. Когда количество сбрасываемых предметов перевалило все разумные пределы, он, во время очередной перемены блюд, попросил лакея поставить свою тарелку на пол. Мол, так ему будет гораздо удобнее ухаживать за рассеянной дамой!
История немало позабавила Иннин. Похоже, любовник Лили по эксцентричности не уступал своей взбалмошной возлюбленной!
- И чем всё закончилось?
- Злые языки говорят, что долгой взаимной привязанностью! Но, как ты понимаешь, ни графиня, ни её обожатель никого не посвящали в свои взаимоотношения. Да и эта история скорее исключение – джентльмен крайне редко посещает обеды, ужины и балы, вне стен любимого клуба.
- Тогда где же они могли встретиться с Лили?
Мортланд тяжело вздохнул:
- Хотел бы и я узнать это! Но вероятность того, что либо он, либо невестка кого-либо посвятят в подробности своего романа, практически равна нулю. Зато мне известно ещё одно пикантное, хотя и неприятное обстоятельство – Бо Браммел и его компания заключили пари на то, что вскоре леди Тейлор заведет любовника, поставив на кон очень крупные суммы.
- Какая мерзость! – возмутилась Инн. - И что? Деньги достались этому господину?
- Нет, хотя именно под его гарантии заключалось пари! Но я специально узнавал, сумма пока так и осталась не востребованной!
- Вы уже разговаривали с этим джентльменом?
И вновь тяжелый вздох потряс грудь Мортланда, и он ласково поцеловал её в макушку.
- Да, и мне стоило титанических усилий уговорить его забыть о нашей ветренице!
- Разве такие вопросы не решаются только при помощи дуэлей? – удивилась Иннин.
Герцог снисходительно фыркнул:
- Нет уж, увольте! Я не настолько хорошо стреляю, чтобы сойтись с этим авантюристом у барьера! Да и…, любая дуэль чревата громкой оглаской, и, рано или поздно, но кто-нибудь доболтался бы до истинной причины, а я не могу позволить, чтобы моего брата окрестили рогоносцем! Том этого так не оставит, и тогда действительно прольется кровь - и обидчика, и твоей бестолковой кузины! Нет, дуэль в этом случае – явная глупость! У меня итак нашлось, что ему предъявить! И поверь, было далеко не просто разлучить эту парочку!
- И что же Лили?
- Она ещё не знает, что возлюбленный оставил её, а когда узнает…, боюсь, не натворила бы глупостей! Лили иногда так напоминает моего шального братца! Что она, что Томас скроены по одной мерке и составляют прекрасную пару – как жаль, что оба упрямца так этого и не осознали.
- Пару, – Инн озадаченно наморщила лоб,- но ведь Томас не любит Лили!
Герцог невесело рассмеялся.
- Я бы не был столь категоричен в оценке их взаимоотношений!
Инн нахмурилась – ей не понравился сквозящий в его словах намек на возможность каких-либо чувств к жене со стороны Тейлора.
Между тем, Мортланд неожиданно сжал её в тесных объятиях и заглянул прямо в глаза:
- Ты по-прежнему влюблена в Томаса?
Лили смущенно ткнулась носом в его плечо, чтобы избежать испытывающего взгляда:
- Как я могу, ведь он муж Лили!
Герцог промолчал, но и хватки не ослабил. Прошло немного времени, и Иннин в смятении осознала, что с ней происходит что-то неладное. Тепло мужского тела легко проникало сквозь ненадежный шелк ночной рубашки одновременно и согревая, и возбуждая сидящую на мужских коленях девушку, а стук сердца прильнувшего к ней джентльмена эхом отдавался в её сердце.
- Я рад, что ты это понимаешь!
Бесцеремонный палец неожиданно скользнул к ней под подбородок и резко нажав, вздернул его на уровень мужских глаз. Инн как будто жаром обдало, когда их взгляды встретились – что-то темное, завораживающее и тревожно страшное буквально сочилось из-под черных ресниц его узких глаз.
- Поцелуй меня! – не попросил, а тихо приказал он.
И она безропотно прикоснулась губами к его губам. Поцелуй недолго был безответным, через миг он превратился в что-то такое, что колкая дрожь прокатилась по всему телу, и весь мир сосредоточился только в возбуждающих жар в крови ласковых губах. Мужские руки пробежали по всему затрепетавшему от тревожного предчувствия телу, каким-то образом умудряясь быть одновременно повсюду – и на налитой груди, и на обнаженных бедрах, и на напрягшемся в непонятном ожидании позвоночнике. Инн показалось, что ещё немного, и она потеряет сознание от страха и возбуждения.
- Я…,- задыхаясь, с трудом освободила она губы из властного плена, - я…, мне страшно!
- Не бойся…, я остановлюсь, как только ты захочешь!
Дыхание Мортланда было прерывистым и хриплым, а голос пугающе чужим, но ей так нравились его ласки, они были такими жарко головокружительными, что Инн охотно дала себя успокоить заверениями, и подставила губы под новый поцелуй.
Но мужчина в этот раз пошел дальше – под его уверенными руками жалобно затрещала рубашка, и легкая тонкая ткань сползла с верхней половины тела. Задыхающаяся от переполнявших её чувств Инн, с забившимся набатом сердцем, бессильно откинула голову, неосознанно помогая распаленному мужчине прокладывать дорожку из поцелуев по чувствительной коже шеи вниз, туда, где уже призывно напрягшись, налилась болью грудь. Её руки судорожно вцепились в волосы мужчины, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли наоборот продлить блаженство. И мир вокруг закружился, как на карусели, кровь забила где-то внутри бурным потоком, болезненным напряжением и ожиданием растекаясь по всему телу!
- Джина! – неожиданно ворвался в затуманенное сознание громкий голос Мортланда.- Помоги миледи!
И пока одурманенная Инн пыталась прийти в себя, около неё как из-под земли выросли Джина, Мардж и Флора. Деловито подхватив находящуюся в полуобморочном состоянии девушку на руки они поволокли её в спальню, в мановение ока раздев и уложив на кровать.
- Быстрее, миледи, быстрее! – непривычно торопилась Джина. - Его светлость не должен вас ждать!
- Ждать чего?- не поняла Иннин, недовольная тем, что её так бесцеремонно теребят.
Но на вопрос никто не ответил, спеша растереть её, надушить, расчесать и вообще привести в порядок.
- Что происходит? – занервничала девушка.
Она всё поняла только в тот момент, когда к своему ужасу увидела по-хозяйски устраивавшегося рядом Мортланда.
- Нет, - в панике попятилась Инн к краю кровати,- нет!
Но там уже стояли Мардж и Флора, не осталась в стороне и хмурая Джина:
- Хватит капризничать, миледи! – мрачно предупредила она. - Пора бы знать, что нельзя таким образом играть с мужчинами, а потом их оставлять ни с чем!
- Но.., но вы же обещали…,- залепетала Иннин, умоляюще глядя на спокойно наблюдающего за ними герцога,- вы говорили…
Но тот только распахнул полы халата, и когда несчастная девушка увидела, что под ним скрывается, она с отчаянным криком принялась вырываться из черных рук. Дальше все превратилось в безнадежную борьбу с тремя сильными женщинами. Инн сопротивлялась изо всех сил - кусалась, рвалась, царапалась, звала на помощь, но толку от этого было мало. Три безжалостные фурии заломили ей локти, сорвали рубашку и протестующе извивающаяся в их руках Инн в панике почувствовала обнаженной кожей спины прохладу шелковых простыней.
- Нет! – изо всех сил закричала она, рванувшись прочь.- Нет!
- Держите её! – раздался где-то рядом сухой голос Мортланда. - Хватит…, уже и так доигрались до аукциона - она сама не понимает, чего хочет!
Три пары рук крепко прижали её тело к постели, с силой развели ноги, и распаленная тяжесть мужского тела давящей грозной тяжестью обрушилась сверху…
Той ночью Инн потеряла не только девственность, она потеряла веру в разумность мира. Мерзкая постыдная боль, отвращение, брезгливость и тошнота, а главное – полное неприятие того, что произошло! Девушка сопротивлялась до последнего, даже тогда, когда сопротивление уже потеряло всякий смысл, потому что это было единственным, что ей ещё оставалось.
После того, как Мортланд её покинул, Иннин долго рыдала от отчаяния, уткнувшись носом в подушку, а когда, полностью обессилев, все-таки замолчала, то увидела, что три её мучительницы выстроились у постели и, сложив руки поверх передников, терпеливо переживают взрыв отчаяния.
- Как вы могли так поступить со мной? – возмущенно спросила она у этих жестокосердных фурий. - Разве вы сами не женщины, чтобы допустить подобное?
Но Мардж и Флора только невозмутимо улыбались, и больше никаких эмоций не отразилось на их черных спокойных лицах, словно они и не слышали её упреков. А вот Джина, наоборот, живо среагировала на её обвинения:
- Не мы спровоцировали эту ситуацию, - гневно возразила она,- вы сами раззадорили ласками и поцелуями мужчину, а потом отказались удовлетворить его страсть! Я вас несколько раз предупреждала отдать добром то, что, в конце концов, забрали у вас силой! Мы же только отрабатываем свой хлеб!
- Но это преступление!
- Преступление жить за чужой счёт, и не платить по счетам! Вы что же, не понимали, что вас здесь держат не только для того, чтобы баловать, да обряжать в шелка и драгоценности?
На стороне Джины всегда была каменная несгибаемая логика человека, не утруждающего себя душевными переживаниями.
- Испанская пословица гласит, миледи: «Возьми всё, - сказал Бог,- но за всё заплати!» Пришла пора отрабатывать содержание!
- Но это же бесчеловечно! Я не могу даже шевельнуться от боли!
- Этому можно помочь! Есть специальные мази, облегчающие страдания. Только надо для начала привести себя в порядок!
Джина помогла стонущей от боли девушке встать с постели, и, осторожно придерживая, повела в ванную комнату.
Наутро Иннин не смогла подняться с постели – от боли в спине, ногах, руках, да и вообще во всех уголках тела у неё началась лихорадка, но самой терзающей и невыносимой, все-таки была душевная боль. Она горько плакала от стыда и отчаяния, когда возле постели появилась итальянка.
Деловитая и невозмутимая женщина держала в руках бокал с коричневым, тошнотворно пахнущим напитком.
- Выпейте,- властно сунула она его в руки заплаканной подопечной,- это средство от последствий страсти!
Инн недоуменно и брезгливо отпрянула от питья.
- Каких ещё последствий?
- Тех, что раздувают талии прелестниц, которые имеют дела с джентльменами, - усмехнулась итальянка,- или вы хотите родить через девять месяцев младенца?
Только этого не хватало! Девушка осторожно попробовала на вкус густое питье и тут же поморщилась от мерзкого привкуса.
- Настоящий яд!
- Конечно, яд,- не стала отрицать итальянка,- ведь он убивает уже зародившуюся жизнь! Пейте, миледи, у вас нет другого выхода!
И Инн, тяжело вздохнув, выпила отраву, а что ей оставалось делать?


ЛИЛИ.
Спустя три недели другая кузина тоскливо застыла над ночным горшком, выплескивая из себя только что съеденный завтрак.
- Будь оно всё проклято!
Толпящаяся вокруг с полотенцами и чистой водой прислуга только руками разводила, не зная, как облегчить страдания госпожи, но стоило ей чуть прийти в себя, как в комнату бодрой походкой зашел деверь.
- Вам нездоровится, дорогая?
Лили вновь затошнило даже от звуков его голоса.
- Оставьте меня, я хочу спокойно умереть!
Но Мортланд только вежливо улыбался, как будто его ничуть не трогали её раздраженные тирады. Мало того, глаза его светлости так подозрительно поблескивали, что доведенная до предела Лили посчитала, что этот фанфарон над ней просто издевается.
И у неё были все основания так считать.
Все беды начались с того, что она как обычно послала записку для Тони, назначив очередное свидание. И вот когда веселая Лили в предвкушении встречи красовалась в новой шляпке перед зеркалом, размышляя, какое впечатление та произведет на Тони, в комнату зашел герцог.
- Я слышал, вы собрались в сиротский приют?
Лили насторожилась, но не сильно - нечистая совесть часто заставляла её придавать особое значение даже самым невинным вопросам о приюте Тони Калверта.
- Да! Решила отвезти туда несколько одеял.
Увы, в этот раз её опасения были не напрасны. Мортланд немного подумал и вдруг выдал:
- В этот раз я решил вас сопровождать. У меня тоже есть дело к мистеру Калверту.
Можно только представить, насколько опечалили его невестку эти планы. А ведь тогда та думала, что речь пойдёт только о сорванном свидании!
В экипаже они в основном молчали. Лили размышляла, что скажет при встрече Калверту, чтобы деверь ни о чём не догадался. Мортланд же с заметным любопытством поглядывал на спутницу. «Нет,- отругала саму себя за подозрения Лили,- откуда ему знать, что мой любовник именно Калверт?!»
Знакомое крыльцо приюта встретило обыденным запахом нечистот, столь характерным для этого мрачного места – сколько раз за прошедшие месяцы она взбегала в предвкушении счастья по его скрипучим ступенькам? Мортланд любезно пропустил её вперед, и нервничающая Лили подошла к знакомой двери, моля Бога, чтобы Тони каким-нибудь неосторожным восклицанием не выдал их тайну.
Лакей распахнул дверь, и, невольно улыбнувшись, леди перешагнула порог столь дорогой для неё комнаты, но… кто это?!
За письменным столом в окружении множества бумаг восседал щуплый морщинистый мужчина лет пятидесяти в старомодном паричке и в дешёвого сукна затрапезном фраке.
- Миледи, ваша светлость,- суетливо выскочил он из-за стола, подобострастно и часто кланяясь, - какая честь для нашего заведения видеть столь высоких гостей!
И пока поражённая Лили пыталась осознать, что происходит, герцог надменно кивнул головой человечку:
- Моя невестка, мистер Калверт, привезла одеяла для ваших воспитанников!
- Миледи невероятно добра, - низко поклонился хозяин приюта,- она часто навещает нас в последнее время. Да не оскудеет её рука!
Лили показалось, что она сходит с ума. Мортланд задавал мужчине ещё какие-то вопросы, на которые тот старательно отвечал, но всё более и более нарастающий гул в ушах не позволял юной женщине вникнуть в суть их беседы, мало того, комната вдруг странно закачалась вокруг, все посерело, и Лили упала в обморок.
Очнулась она уже в экипаже, с больной головой и трясущимися от слабости руками и ногами. Со стоном приподняв голову, леди с неловкостью сообразила, что все это время пролежала в объятиях Мортланда, и даже сейчас он продолжал заботливо придерживать её за плечи.
- Что со мной?
Герцог сухо хмыкнул.
- Наверное, будет лучше, если мы этот вопрос зададим доктору?
- Я не больна!
- Иногда доктора приглашают и к здоровым леди!- туманно заметил Мортланд.
Но Лили была настолько поражена преображение красавца Калверта в убогого мужичонку, что не обратила на его слова особого внимания. Она напряженно размышляла, что все-таки произошло, и куда делся её возлюбленный, и не могла найти сколько-нибудь приемлемого ответа на этот вопрос.
- Я найду Тони, - мрачно пообещала она себе,- обязательно найду, хотя бы затем, чтобы спросить - каким образом он превратился из молодого красавца в жалкого и неопрятного урода?!
Но, увы, с этого дня в её жизни всё необратимо изменилось.
Не надо думать, что Лили, заведя любовника, не понимала, что поступает плохо. Все-таки она росла в доме Кавендишей, а для этой семьи в оценке допустимого поведения полутонов не существовало. Молодая женщина, конечно, переживала, осознавая всю двойственность и неопределенность своего положения, и часто думала, что лучшего выхода из ситуации, чем развод с Тейлором просто не существует. Но прекрасно понимая, какой скандал поднимется в обоих семействах, малодушно оттягивала разговор с Калвертом на эту тему до лучших времен.
А вот теперь ещё и он как-то странно исчез! Можно только представить, в какой растерянности находилась Лили в тот момент, когда Мортланд призвал в свой дом доктора.
Осмотр проводился в присутствии свекрови. Низенький толстячок – доктор Кейси был приверженцем новейших методов диагностики, придерживающийся теории полного и тщательного осмотра больного, длившегося иногда и в течение двух, а то и трех часов.
Лили улеглась в постель, и он с неизменной добродушной улыбкой щупал ей пульс, заглядывал в глаза, тщательно простучал и прослушал все тело, заглянул в рот. Долго рассматривал на свет мочу, нюхал и ещё осуществлял с ней какие-то непонятные манипуляции, задал сотню вопросов о пищеварении. И под конец, накинув на пациентку простыню, осуществил на ощупь самый интимный досмотр, задавая вопросы, при ответе на которые Лили смущенно краснела.
И только после окончания этих долгих и утомительных процедур в комнату был приглашен герцог.
- Похоже, вы правы, ваша светлость. Миледи носит ребенка!
Лили, затаив дыхание от страха, ждала, что доктора спросят о сроках беременности, и тогда все поймут, что её супруг не может быть отцом младенца, но герцог почему-то не стал заострять на этом внимания.
- Вы нас очень обрадовали, мистер Кейси! – единственное, что он счел нужным сказать.
Зато этот вопрос очень интересовал всех дам семейства Тейлоров.
- Какая радость, девочка моя, - радостно всплеснула руками герцогиня, - что ты сумела исполнить свой долг перед мужем! Хотя, прямо скажу, я боялась, что отношения между вами и Томасом, вряд ли принесут такие прекрасные плоды! Когда же это произошло?
Лили неопределенно пожала плечами.
- Не знаю точно,- пробормотала она,- может, в ночь перед отъездом?
Но теток было не так-то просто провести.
- Ту ночь Томас провел вне дома,- язвительно улыбнулась тетя Джейн, - его привезли только утром! Пьяного до последней степени!
Зря она напомнила Лили об этом прискорбном факте. Глаза будущей матери жёстко сверкнули ненавистью, и разом исчезли все терзавшие её муки нечистой совести.
- Вот утром он ко мне и приполз!
- Ах, какая чудесная новость,- продолжала радоваться свекровь, проигнорировав её враждебный тон, - сегодня же напишу письмо вашему отцу! Представляю, как вы счастливы, душечка!
Лили смерила недоуменным взглядом ликующую даму. Неужели они не понимают, что единственное, что сделало бы её по-настоящему счастливой - это новость, что Томас сгинул где-то на континенте, да простит ей Господь ещё и этот грех!


ТЕЙЛОР.
А Том, тем временем, был очень далек мыслями от Англии и жены. Прирожденный и ловкий лазутчик он выполнял весьма опасное и специфическое поручение своего командования на юге Италии.
Король Фердинанд Неаполитанский и его жена Каролина еще в октябре 1805 г., соблазнившись после битвы при Трафальгаре мыслью, что Наполеон на этот раз будет разбит, выступили против узурпатора. Королева неаполитанская Мария-Каролина - родная сестра казненной королевы Марии-Антуанетты терпеть не могла «корсиканского выскочку».
Но после разгрома русско-австрийских войск под Аустерлицем Бурбонам пришлось жестоко поплатиться за свой поступок. Наполеон приказал немедленно занять все королевство французскими войсками. Король и королева бежали на остров Сицилию под охрану британского флота, а Наполеон назначил королем неаполитанским своего брата Жозефа.
Смятение и ужас царили на юге Италии по мере приближения французских войск.
Взрывы сотрясали гавань - это при отходе подорвала арсеналы с порохом королевская гвардия.
На улицах царила такая сумятица, которой здесь не видели даже во время карнавалов.
Отступающие в беспорядке войска растекались по узким улочкам портового городка, перемешавшись с повозками и скарбом, решивших бежать от французов горожан – крик, ругань, плач детей, одиночные выстрелы.
Уже в приличном отдалении от берега виднелись силуэты кораблей английской эскадры, резво уходящей в морскую даль. На белое полотно знакомых парусов, возвышаясь на тротуаре одной из намертво запруженных повозками улиц, обреченно смотрел бородатый мужчина в грязной одежде рыбака. Его растрепанные волосы едва сдерживала красная косынка, а рукав рубахи был обагрен кровью.
- Эй, лацароне! – крикнул кто-то из окна сверху. - Что встал столбом? Не мешай людям нестись, куда глаза глядят, словно перепуганным курицам!
Том Тейлор, который только что проводил взглядом свою последнюю надежду на спасение, поднял голову вверх и увидел дородную сеньору в черном платке вдовы. Облокотившись на вываленную из окна перину, она, как ни в чем не бывало изо всех сил колотила её вальком. А сил у толстухи было не мало.
- Сеньора,- почтительно поклонился он,- нельзя ли у вас попросить совета? Сразу видно, вы женщина умная и уважаемая!
Та польщено улыбнулась.
- Зайди за угол и толкни калитку! – предложила она. - Сейчас я к тебе спущусь!
Это оказалось проще сказать, чем сделать. Зато когда Томас смог пролезть через многочисленные узлы и баулы недовольных и озлобленных людей и завернуть за угол большого дома, то хозяйка уже самолично стояла на пороге калитки, уткнув руки в крутые бедра, внушившие бы зависть даже самым пышным дамам.
- Откуда ты, паренёк? Судя по всему, явно не местный!- подозрительно оглядела она его.
- Я приехал на базар продать рыбу,- простонародный говор дался ему без труда, - но остался без всего. Какие-то люди оставили меня без денег, избили, и я едва спасся от смерти. И вот теперь брожу в этой кутерьме, не зная, что мне делать и как добраться до дому?
- А откуда ты?
Это был опасный вопрос - кто знает, уроженкой каких мест была эта толстуха?
- Моя деревня на севере, у отца есть виноградник!
- Бедняга,- покачала головой женщина,- там уже французы. Говорят, что они всех крепких и сильных парней или расстреливают, или забирают в свою армию!
- О, мадонна,- Том изобразил растерянность и испуг, - что же мне делать, добрая госпожа? Может, вы знаете кого-нибудь, кому нужен работник?
- Да, кто же в такое время нанимает людей? – отрицательно покачала головой толстуха.- Впрочем, пойду спрошу у донны Марии - может, она что-нибудь придумает?
- А вы разве не хозяйка этого дома?
- Нет, я её экономка, но ты не бойся, паренек! Донна Мария - милосердная сеньора. Присядь пока вот тут…
Томас огляделся. Он находился среди самого миниатюрного садика, который видел в своей жизни – два маленьких деревца в кадках, полоска земли с яркими цветами, да раскидистый куст самшита, в тени которого стояла каменная скамья. На неё-то он и присел, уткнувшись в сцепленные в замок ладони. Тейлору было о чем подумать – из-за взрыва арсенала и образовавшейся в связи с этим паники, он не успел к отходу эскадры. И вот теперь остался в чужой, ждущей в самом ближайшем времени оккупации вражескими войсками стране – без денег, крыши над головой и без сколько-нибудь приемлемого плана действий. Что делать, как пробираться к своим?
Его размышления прервали легкие женские шаги. Том приподнял глаза и увидел спускающуюся по мраморной лестнице молодую женщину в черном платье. Она была свеженькой и миленькой, особенно на фоне возвышающейся горой экономки. Томас быстро подскочил с места и низко поклонился:
- Сеньора!
- Ты ранен? – участливо спросила женщина. - Что же ты мне не сказала, Ваноцца, что он ранен?
Томас чуть пожал плечами, рассеянно проводя здоровой рукой по раскрывшейся ране на плече, полученной в одной из недавних переделок, и вдруг до него дошло, что делать:
- Да, моя донна! Этот взрыв, я так испугался, что сначала и не заметил раны, но сейчас чувствую себя очень плохо…
- Бедняжка! Ваноцца, приготовь постель - его надо перевязать, накормить и дать возможность встать на ноги.
- Мне бы работу…
- Потом, потом…, о какой работе может идти речь, когда ты еле на ногах стоишь! Кстати, как твое имя?
Имя? Томас чуть улыбнулся.
- Пьетро, донна, Пьетро Фелуччи.
Кажется, капризница удача, показав ему язык, снова решила сменить гнев на милость!
Когда французские войска вошли в город, Тейлор наблюдал за вражескими мундирами из окна чердака, где его поселили. С бородой и париком пришлось проститься, после того, как донна Мария недвусмысленно дала ему понять, что не потерпит в своем доме такой грязи. Томасу пришлось туго, когда дамы воочию увидели его коротко стриженные черные волосы, которые совсем не походили по цвету на парик.
- Я его носил вместо шапки,- притворившись простодушным дурачком признавался он,- нашел на улице, натянул и тепло!
Донна Мария снисходительно вздохнула.
- Ты же мог развести вшей! Да и зачем человеку, имеющему такое чудо на голове грязный лохматый парик?
- А все господа носят…
- Они носят букли, пудреные парики, а это просто страсть какая-то! – высказалась Ванноца, брезгливо поднимая двумя пальцами его бесценное шпионское снаряжение.
- Так это, господа,- не согласился Том,- а мы люди простые, нам и такое сойдет. Пожалуйста, не выкидывайте. Я его покажу Летти, вот она обрадуется!
- Кто такая Летти? - нахмурилась донна Мария.
- Так моя жена!
Наличие жены не обрадовало его хозяйку, хотя особо и не расстроило. Донна Мария вдовела уже третий год. Её супруг - уважаемый дон Рамиро Кастельяно, испанский командор умер при таинственных обстоятельствах от удара кинжала на ночной улице. По недомолвкам любящей поболтать Ваноццы, Тейлор очень быстро выяснил, что командора, скорее всего, убил ревнивый муж одной из любовниц. Тем не менее, вдова чтила память покойного, неизменно заказывая поминальные мессы и не снимая траура столь длительное время. Помимо экономки в доме проживало ещё две горничные, повар, конюх и привратник. Уйма народа! Лишний рот был явно лишним, но хозяйка даже не намекала на то, чтобы подлечившийся пришелец покинул её дом.
Три года траура – это много, особенно когда в доме появляется неизвестный мужчина с такой внешностью, как у него. Томас особенно не ломал себе головы над этой проблемой – безопасный дом, хорошая еда стоили удовлетворения любовных аппетитов вдовушки.
Французская оккупация превзошла все даже самые мрачные ожидания – в городе воцарился террор, аресты шли день и ночь, тюрьмы были переполнены, и если бы ему не удалось найти прибежище в доме безобидной, славящейся благочестием вдовы, то его труп уже валялся в общей яме, куда сбрасывали казненных.
При таких обстоятельствах было опасно появляться на улицах, но и сидеть без дела, у Томаса не хватало выдержки.
Встреча с завербованным когда-то агентом прошла без происшествий. Тейлор перехватил его перед выходом на промысел.
Серое, в предрассветных сумерках море плескалось у старого, напрочь прогнившего пирса, где пришвартовывались жалкие суденышки городской бедноты. Возле одной из продырявленных лодок и уселись рядышком лорд Тейлор и его агент. Тото был опытным человеком в их деле, и поэтому сейчас ёмко, хотя и немногословно обрисовывал обстановку в городе.
- Не жалеют никого - ни мужчин, ни женщин…, звери, настоящие звери!
- Мне это знакомо,- тяжело вздохнул маркиз,- как только начинают говорить о равенстве и братстве, о правах гражданина и конституции, нужно ожидать, что это закончится только равным правом для всех качаться на виселице или положить голову под нож гильотины! Везде, где бы ни появились «носители свободы» творится самый настоящий кошмар. Людям не хватает ума, чтобы понять, революция – это всего лишь смена, сидящих на их шеях господ, на какие бы демократические идеи она не опиралась!
- Мы попробуем вас переправить в Салерно,- предложил Тото,- там спокойнее, да и есть возможность связаться с английской эскадрой. Здесь скоро станет совсем худо! Комендантом в городе назначен генерал Жильберт - настоящий кровопийца и палач. Говорят, он решил жениться на дочери очень богатого банкира, из казначеев самого Наполеона, дав слово подарить ей взятие этого города на свадьбу. И теперь ждет прибытия невесты!
- Я слышал, что Наполеон хочет отдать королевство своему старшему брату,- заметил Том, ежась от холодного утреннего ветра,- до Бонапарта нам пока не дотянуться, но попробуем испортить свадебные торжества его генералу!
Тото недоверчиво глянул на заросшего бородой лохматого мужчину.
- Вы остаетесь здесь?
- Раз уж так распорядилась судьба, то почему бы не использовать выпавший шанс,- легкомысленно улыбнулся Тейлор,- ручаюсь, это будет интереснейшим делом!
Рыбак только пожал плечами - кто поймет этих англичан? У всех каша в голове, но платят хорошо.
- Мне нужно знать точное расположение комнат дворца, в котором остановился генерал и один комплект формы французского гренадера внутренней охраны.
- Сложновато,- почесал подбородок Тото, - но можно попробовать достать!
- Да, уж постарайся!
Дерзкий и хладнокровный Тейлор никогда не отождествлял себя с окружающими людьми, и поэтому использовал тех, не задумываясь об их чувствах и страхах. Но точно также он не придавал особого значения и смертельной опасности, грозящей непосредственно ему, воспринимая все перипетии происходящего, как увлекательную игру, требующую только чуть больше сосредоточенности, чем партия бриджа в любимом клубе. А весь мир вокруг был наполнен, в лучшем случае, марионетками, обязанными послушно действовать в его руках.
_________________

Спасибо, Стефания, за главу! Переживаю за психику Иннин, пережить изнасилование большая трагедия для женщины, тем более по возрасту, она практически подросток.

Стефания, как всегда неоднозначное впечатление оставило продолжение. Вот, Мортланд, наверно, не совсем плохой человек, но зачем ему было прибегать к насилию. Иннин почти что сама была готова, а он позвал служанок. Неужели, самому сложно справиться? Или это такой Ваш трюк, чтобы показать абсолютно незавидна участь Иннин?
А вот про Тома очень интересно узнать, что за пределами родового гнезда он отважный и хитроумный воин, готовый жертвовать собой. Если бы они с Лили не имели столько предубеждений, то вполне бы поладили. Могли бы уважать друг друга. А ещё интересны планы герцога насчёт ребёнка Лили
_________________

Ему просто надоело миндальничать, да и своим побегом она его изрядно вывела из себя и Мортланд решил поставить точки над i, тыкнув её носом в занимаемое место. Можно было это обставить и деликатнее, но у меня получилось именно так! Это ещё важно для понимания характера самой Инн - добровольно на сожительство она бы никогда не пошла, все равно в нужный момент бы встрепенулась и отказала. А введение сцены с Томом необходимо не только для описания его характера, но и имеет большое значение для дальнейшего развития сюжета.
_________________

Мне тоже показалось, что он решил на контрасте проучить Иннин. Сам этот акт вряд ли доставил бы удовольствие. Иннин надо задуматься , что будет дальше. Потому что все ее шаги приводят только к ухудшению ситуации. А раскройте секрет - действительно ли тогда на аукционе герцог собирался продать ее за 12000? Или это тоже был воспитательный момент?
_________________

Да, вы правы - именно воспитательный момент. Продажа ему и в голову не приходила! Просто решил напугать капризничающую девчонку. Но в дальнейшем, скорее всего, когда она бы ему приелась, герцог "составил протекцию", т. е. просто отдал бы её тому же Глоссоппу или кому-нибудь ещё, столь же богатому и способному раскошелиться на содержание столь дорогой куртизанки. На улицу бы не выкинул, и торговать ей не стал ни при каких обстоятельствах. Правда, дальнейшие события пошли совсем не по его сценарию, но это уже продолжение моего романа...
_________________

Спасибо большое за волнующее продолжение!
Жестоко и мерзко герцог поступил с Иннин - понимаю, что времена такие, что женское бесправие процветало, но осадок очень неприятный остался.
Теперь Лили - и жаль её с одной стороны, но она так и продолжает думать только о себе. Не знаю даже, сможет ли она измениться.

Томас производит впечатление человека не самого приятного, но очень сильного внутренне, и очень харизматичного.
___________________________________

Томас фигура очень непростая. Харизма - да есть, но есть и много другого, чего именно - увидите впоследствии. Что же касается Лили, то не настолько уж она эгоистична, как может показаться, по крайней мере, я её такой не задумывала. А вы потом мне скажите, получилось ли у меня.
_________________

 » Глава 13

ЛИЛИ.
Дамы семейства Тейлоров настолько обрадовались новому поводу к бесконечному обсуждению с родными и знакомыми перспектив прибавления в их семействе, что теперь даже на миг не оставляли беременную невестку в покое. Лили до зубной боли осточертели бесконечные разговоры про беременности и роды, которыми угощали её все леди, посетившие в эти дни особняк Мортланда.
Во-первых, в них было мало что интересного и приемлемого для нормального человеческого уха, а во-вторых, навязчивая забота теток и свекрови мешала молодой женщине выяснить, что произошло с Калвертом.
- Я не больна,- то и дело угрюмо взывала она к здравому смыслу опекунш,- не надо носиться со мной, как со стеклянной! Я вполне в состоянии посетить портниху и без вашего сопровождения.
Но те искренне не понимали, чем она недовольна, наоборот, норовя сопровождать её даже в перемещениях по дому.
- Ты должна беречь себя,- то и дело взывала к невестке герцогиня,- этот плод особо бесценен для нас, ведь Томас сейчас сражается за Англию!
Лили хмуро фыркнула. Как же, поверила она в геройство супруга – наверное, даже на войне он находит с кем напиться и кому залезть под юбку! Пакостник!
Правда, один раз Лили все-таки уговорила тетю Джейн заехать в приют и попыталась осторожно узнать у новоявленного директора, хоть что-нибудь о предшественнике.
Они посещали шляпную лавку, когда Лили сделала вид, что внезапно кое-что вспомнила. Она театрально ахнула, в задумчивости потерла лоб и капризно заявила:
- Я вспомнила, что мне нужно срочно посетить заведение мистера Калверта!
- Но, дорогая, - возмутилась тетя Джейн,- в твоем положении опасно посещать столь сомнительные места, как Уайтчепел. Наверняка, там можно подхватить, какую-нибудь опасную заразу!
- А я не могу нарушить слова, данного мистеру Калверту, - уперлась на своем Лили,- если боитесь заболеть, возвращайтесь домой, а я возьму наемный экипаж!
- Наемный экипаж?! Да вы что, милочка?! Чтобы невестка герцога Мортландского наносила визиты в наемном экипаже? Неслыханно!
Старая дева ещё долго ворчала и причитала, но зато больше не препятствовала поездке в благотворительное учреждение.
В приюте дам тепло встретил мистер Калверт, но, увы, в своей новой ипостаси.
- Как я рад, как я рад,- хлопотал он вокруг посетительниц, - какая честь видеть вас, миледи!
Леди Джейн с брезгливым видом подобрала юбки, словно боясь запачкаться, и недовольно глянула на спутницу, молчаливо призывая быстрее закончить визит.
- Когда я была здесь в последний раз,- поторопилась приступить к делу и сама Лили,- то встретила в вашем кабинете высокого светловолосого джентльмена. У нас состоялся разговор о ваших воспитанниках, и он дал мне список необходимых им книг. Увы, я его потеряла, и хотела бы вновь…
- Да, да, я обязательно передам вам этот список!
- А тот джентльмен…, увы, забыла его имя, он здесь часто бывает?!
Директор прищурил глаза, недоуменно наморщив лоб и демонстрируя озадаченность.
- Я не знаю, о ком вы говорите! Разве только это был один из попечителей приюта?! Но я затрудняюсь, миледи, припомнить хоть кого-то с описываемой вами внешностью. Может, вы встретились, с кем-то из благотворителей? Многих заботит и печалит судьба несчастных сирот, и они посильно помогают приюту!
И что ей оставалось делать – только вернуться домой ни с чем, да ещё целую неделю выслушивать брюзжание окружающих о недопустимости столь легкомысленного отношения к своему здоровью.
Прошла неделя, вторая, минул месяц. От Калверта не было никаких известий, и когда до Лили дошло, что, скорее всего, и не будет, она впала в отчаяние.
Ей не хотелось жить без возлюбленного. С его исчезновением весь мир потерял краски, и ничто больше не приносило радости. Молодую женщину от всего воротило, да вдобавок ко всему довольно тяжело протекла беременность.
Первоначальная хандра сменилась черной тоской безысходности. Что она будет делать через несколько месяцев, когда в положенный срок ребенок так и не запросится на свет, как это объяснит окружающим? Когда рядом был Тони, Лили ничего не боялась, но он исчез, унося за собой и весь смысл её жизни!
Полная мрачных и безрадостных дум она могла сидеть часами на одном месте, уставившись безучастным взглядом куда-то в угол комнаты и не реагируя на попытки домочадцев, хоть как-то её расшевелить.
- Лили ничего не ест, всё время мрачная и практически не разговаривает,- пожаловалась встревоженная герцогиня сыну,- исхудала, поникла, да ещё постоянно недомогает. Надо что-то делать!
Мортланд понятливо кивнул головой – он, в общем-то, и не ожидал ничего другого, но, с другой стороны, нельзя было допустить, чтобы охватившая молодую женщину тоска привела к потере ребенка.
- Вам, матушка, наверное, придется прервать сезон и уехать в деревню! – тяжело вздохнул он. - Прогулки на свежем воздухе и покой, думаю, принесут больше пользы здоровью леди Лилианы, чем напряженная светская жизнь!
Герцогиня только обрадовалась такому предложению – она не любила Лондона, предпочитая ему свое поместье Стрейдж-холл, доставшееся ей когда-то по наследству. Зато тетки отнеслись к отъезду далеко не с таким энтузиазмом, неохотно прощаясь с многочисленными подругами и родственницами.
- Все, сколько-нибудь значимые персоны остаются в Лондоне,- ворчали они, отдавая приказ о сборах,- и лишь мы, как подвергшиеся остракизму парвеню, бежим из города!
- Уверяю, что приехав в Стрейдж-холл, мы отнюдь не окажемся в пустыне,- отмахивалась от их жалоб золовка,- парк сейчас великолепен! Да и Лили там будет хорошо!
Пожилая дама обожала это место, потому что была там полноправной хозяйкой, не зависящей от настроений и финансовой поддержки старшего сына.
В Стрейдж-холле огромные средства тратились на благоустройство парка – диковинные растения, оранжереи, клумбы с самыми редкостными цветами, остриженные в виде причудливых фигур деревья, каскадами сбегающие от дома к большому пруду идеально подстриженные лужайки. Многочисленные гости только охали и ахали, мысленно подсчитывая, во что обходится вся эта роскошь герцогскому карману.
Лили было всё равно, куда ехать. Один раз, правда, мелькнула мысль, что с этим переездом окончательно рвется ниточка, связывающая её с любимым, но молодая женщина без особого сожаления отмахнулась от неё. Она уже смирилась с тем, что Тони ушёл навсегда.
Сопровождать своих дам вызвался и герцог. Мортланда настолько волновало состояние беременной невестки, что он без колебаний бросил все дела в Лондоне, решив провести время до середины июня в деревне.
17 июня в Лондоне обычно стартовало самое масштабное и очень значимое для всех британцев событие - Королевские скачки Аскот, которое он, конечно, не мог пропустить.
И вот именно в деревне и началось сближение между деверем и невесткой, казалось бы, немыслимое ещё месяцем раньше
Пошёл на него, конечно же, Мортланд, потому что Лили, интуитивно чувствуя его вину в постигшем её несчастье, держалась очень холодно. Но джентльмен то и дело вызывался сопровождать невестку в прогулках по парку, и отнюдь не молчал при этом, изо всех сил стараясь растопить лёд в их отношениях.
Лили не разделяла увлечения свекрови деревьями и кустами, и бродила по парку, чтобы просто развеяться, а утреннее срезание цветов позволяло исчезнуть из переполненного гостями дома.
Герцогиня добросовестно выполняла данное золовкам слово, и дом был буквально наводнен людьми. Шум, гвалт, разговоры, смех, звуки музыки, пение и танцы.
У борющейся с тошнотой и головной болью Лили всё это вызывало стойкое чувство отвращения. Лето, жара, духота, а эти неугомонные люди, то игру в жмурки затеют, то в глупые фанты или ещё, во что-нибудь подобное! Раньше она сама была не против подобного времяпрепровождения, но не теперь, когда противно отекали руки и ноги, и всё время хотелось пить и спать! Подобные забавы хороши во время осенних вечеров или в зимние праздники, но не сейчас, когда маркиза желала уединиться в тенечке с книгой, а её одиночество нарушала свора народу, приставая со всякими глупыми идеями развлечься и дурацкой трескотней.
Лили была уверенна, что Мортланд полностью разделяет её взгляды, хотя по обыкновению молчит, но как-то, во время очередной прогулки, они смогли обменяться мнениями по этому вопросу.
- Сударыня,- лениво протянул деверь, выводя её в тенистую аллею,- моя матушка собрала столь большую толпу гостей специально для того, чтобы вам не было скучно.
- Но меня это не развлекает! И если вы скажите, что вам приятны все эти Скорриджи, Вильямсы, Лукасы и барышни Абрамс, никогда не поверю!
Мортланд небрежно пожал плечами.
- Обычные люди,- заметил он,- надо быть снисходительнее к тем же барышням Абрамс…, они так милы с вами!
Лили хмуро фыркнула.
- Как же милы?! Лицемерные старые девы! - она грустно улыбнулась. - Я скучаю по Инн. Как мне сейчас не хватает её доброты и понимания, милых глаз. Моя кузина - чудесный человек, даже когда она просто находится рядом, на душу снисходит покой!
Мортланд задумчиво покосился на собеседницу:
- Никогда бы не подумал, что вы к ней так привязаны!
- Я не отношусь к людям, открыто демонстрирующим свои привязанности, но с Инн я могла смело делиться сокровенным, зная, что она поймет и не осудит!
- Вы в этом уверены?
Вопрос прозвучал странно, и Лили задумалась, прежде чем ответить.
- Я уверена в том, что кузина любит меня,- наконец сказала она,- у неё прекрасное великодушное сердце. Боюсь за неё! Ведь Инн, по сути дела, ещё беспомощный ребенок - что там с ней происходит? Юная девушка в чужой стране, под сомнительной защитой кучки старых беспомощных слуг. Но я верю, что Господь милостив к таким чистым сердцем людям, и она избежит всех опасностей!
Мортланд впал в задумчивость, медленно вышагивая рядом. Невестка покосилась на деверя и обреченно вздохнула – странно сложилась её жизнь. С исчезновением Тони Лили лишилась возможности услышать хоть одно разумное слово, если рядом не находился его светлость.
Сэр Перси Вильямс, его молоденькая жена и сестра, супруги Скорриджи, два брата и сестра Лукасы находились в отдаленном родстве с Тейлорами. А вот Сара, Клеманс, Пруденс и Шарлота Абрамсы были дочерьми близкой школьной подруги герцогини. К юной невестке сиятельной дамы вся эта свора относилась более чем прохладно, но демонстрировала приторную любезность, не забывая уколоть исподтишка или сказать завуалированную гадость.
- Ах, дорогая, – как-то воскликнула мисс Абрамс - двадцатипятилетняя девица с вытянутым прыщавым лицом,- как жаль, что до свадьбы вы не были приняты в свете! Знаете, девушки на выданье, вынужденные много общаться с блестящими молодыми людьми, приобретают особую непринужденность в обхождении!
- Да, – подхватила мисс Пруденс (такая же страшненькая старая дева),- но вы ещё так молоды, что быстро научитесь – мы с сестрами готовы оказывать вам всевозможную поддержку!
- Это так любезно с вашей стороны! - Лили постаралась, чтобы в голосе не прозвучало откровенное ехидство.
На помощь юным леди пришел сэр Перси:
- Я против домашнего воспитания,- самодовольно заявил он,- по-моему, нет ничего лучше пансионов или школ для юных леди. Там их учат правильному времяпрепровождению.
- Мой отец считал, что сам в состоянии проконтролировать моё образование и воспитание!
- И все-таки,- не унимался этот маленький кривоногий человечек,- есть пословица «пожалеешь розгу, потеряешь ребенка!» Домашние склонны проявлять снисходительность и мягкость сердца, а юным леди нужна строгость и послушание!
Старые дамы охотно закивали головами, многозначительно пялясь сквозь очки на изнывающую от тоски молодую женщину.
И чьё тут выдержит терпение? А ведь этим разговорам не было конца и края! И лишь только герцог не говорил банальностей, не мучил её идиотскими поучениями, но всегда оказывался под рукой, чтобы помочь или составить компанию в игре в бридж или вист. В те дни, когда он отлучался по делам, у Лили не было возможности перекинуться, с кем-нибудь даже мнением, наверное, поэтому она ждала его возвращения и невольно радовалась, когда знакомая фигура вылезала из экипажа у парадного подъезда Стрейдж-холла.


ИННИН.
Иннин находилась в кошмарном состоянии. Если бы не неустанная опека Джины, она бы, наверное, забилась куда-нибудь в угол и выла целыми днями, подобно раненному зверю. Необратимость свершенного и муки стыда терзали её подобно раскаленному железу. «Я теперь блудница…»,- эта мысль не давала ей покоя,- «… и попаду прямиком в ад - туда, где всех прелюбодеек ждут адовы муки и скрежет зубовный!» Как же она себя корила за то, что вышла той ночью из спальни, ругала последними словами за распущенность, которую проявила в объятиях герцога.
- Что я наделала? Как я могла такое допустить?!- всхлипывала она бессонными ночами, корчась среди шелковых простынь, как на пыточном ложе.
А жизнь, между тем, текла прежним чередом – прогулки по утреннему парку, безуспешное сидение за роялем, примерка платьев, книги, вышивание, игры с Чарли.
Вот только полностью пропал аппетит.
- Это никуда не годится,- однажды нахмурилась Джина, озабоченно оглядев почти нетронутые тарелки с любимыми прежде яствами,- придется написать его светлости, чтобы он приехал и задал вам взбучку!
Инн не на шутку перепугалась.
- Только не это,- в панике заметалась она по комнате,- я не хочу, не могу его видеть…, как я посмотрю ему в глаза? Как дальше будут складываться наши отношения?
Джина тяжело вздохнула, но, судя по чуть тронувшей губы улыбке, ей страхи подопечной казались глупыми и наивными.
- Всё образуется,- веско заявила она,- вам надо перестать мучить себя всяким вздором! Все девушки проходят через это, и никто не делает из потери девственности такую трагедию!
- А как же Кларисса?
- Её не существовало в действительности! Прямо скажем, что автору эта история удалась плохо, хотя наивные простушки любят читать про смертельные муки обесчещенной девы. В конце концов, не каленым железом выжжено на вас, что вы имели дело с джентльменом. Вернетесь в Бельгию, и забудете о том, что с вами сделал герцог, как о невнятном сне!
- Его светлость изнасиловал меня!
- Вели бы себя более разумно, и этот миг стал бы счастливейшим в вашей жизни!
Инн знала, что рано или поздно Мортланд появится в Вудвилл-лодж, но всё равно так и не сумела подготовиться к его визиту.
Встреча произошла настолько неожиданно, что Инн даже в последствие изумленно вспоминала миг, когда поутру, спускаясь по лестнице, увидела в холле Мортланда. Сердце в груди сделало такой скачек, что почернело в глазах, и она едва устояла на ногах.
Инн в панике кинулась прочь. Ноги сами по себе принесли её в музыкальный салон, и, обогнув фортепьяно, перепуганная девушка спряталась за штору. И всё бы ничего, если бы не спаниель Чарли. Решив, что хозяйка затеяла, какую-то новую игру, шаловливый пес, весело лая, кинулся вслед за ней, и принялся рвать зубами ткань гардины.
Понятно, что после этого герцогу только и оставалось, что пойти на звук лая.
- Иннин, - позвал он её,- дорогая! Не надо прятаться, давай лучше поговорим!
Девушка робко и неохотно вышла из своего укрытия, машинально отгоняя ластившегося к ней пса.
- Я сожалею о случившемся! - мягко проговорил Мортланд, подходя к ней.
При его приближении Инн боязливо съежилась, но герцог заключил задрожавшую девушку в ласковые объятия.
- Прости, прости…
Его губы легко коснулись пробора её волос.
- Мы останемся друзьями, добрыми и хорошими друзьями! Мало того, я чувствую себя настолько виноватым, что считаю наше соглашение ликвидированным! Вы свободны, и можете хоть сегодня покинуть этот дом!
Инн недоверчиво подняла голову и заглянула в столь близкие сейчас глаза Мортланда, только сейчас отметив, что они оказывается не черные, как ей казалось раньше, а серебристо-серые.
- Могу покинуть Вудвилл-лодж, – растерянно улыбнулась она,- но… куда я пойду? У меня нет средств, чтобы перебраться через пролив!
Она сама не знала, чтобы хотела услышать в ответ – может, ожидала, что герцог предложит ей денег? Нет! Произошедшее между ними, почему-то полностью исключало подобный исход дела, и Мортланд это подтвердил, нежно погладив её по голове.
- Понимаю! Вы можете остаться здесь, но тогда…, тогда я не смогу вам гарантировать, что всегда смогу контролировать свои желания! Ведь вы так прекрасны, так желанны!
И горячие губы красноречиво коснулись её виска.
Инн вздрогнула от этого поцелуя и, закрыв глаза, бессильно уткнулась лбом в декоративные складки накрахмаленного шейного платка джентльмена, глухо всхлипывая и вздрагивая от рыданий. Она уже всё поняла и осознала, и теперь обреченно оплакивала свои девичьи мечты о светлой и достойной любви.
Но было и ещё кое-что.
- Обещайте,- вытерла она слезы,- что когда я перестану быть для вас… желанной, вы не отдадите меня Бисби!
- Обещаю, дорогая!
- И если уж так случилось, то я хочу, чтобы вы остались моим единственным мужчиной, поэтому, когда наши отношения закончатся, вы дадите мне денег, и я вернусь домой!
- Обещаю, но честно говоря, не вижу оснований заглядывать столь далеко!
Мортланд с чувством поцеловал её в лоб.
- Но раз мы всё обсудили и обо всем договорились, может, скрепим наше новое соглашение единственно возможным в этом случае способом?
И он, как будто на балу, предложив ей локоть, едва ли не церемонно повел в спальню. А там, у постели их уже дожидались три готовые на всё прислужницы. Правда, в этот раз им не пришлось в шесть рук усмирять бьющуюся в отчаянии девушку.
Выйдя из туалетной комнаты, Иннин робко присела на край кровати, старательно отводя глаза от ждущего Мортланда, но едва она коснулась мягкого матраса, как его сильные руки обхватили её за талию и решительно привлекли к себе. Инн сильно вздрогнула и крепко зажмурилась, когда прикоснулась к раскаленной мужской наготе.
- Не надо бояться, мой ангел, – шепнул он ей на ухо,- доверься мне и я сделаю тебя счастливой!
Не бояться?! Интересно, он хотя бы понимал, что говорил? Судорожно вцепившись в край одеяла, испуганная девушка настойчиво потянула его на себя, инстинктивно прикрывая почти не скрываемую смелым дезабилье грудь.
- Что ты, моя красавица, что ты, - властные руки настойчиво разжали стиснутые кулаки, и резким движением герцог лишил её сначала укрытия покрывала, а вслед полетел и пеньюар.
Инн вновь страдальчески зажмурилась - треск разрываемой материи физической болью отдался в её ушах, и тело испуганно вздрогнуло, потеряв даже эту эфемерную защиту от мужского тяжелого взгляда. Пальцы Мортона с силой прошлись сначала по её щекам и шее, а потом хищно затрепетали на холмиках груди.
- Не надо стесняться того, что совершенно! Твое тело чувственно и одновременно так ещё невинно - такой изображали Диану древние римляне. Овал груди безукоризнен, как изваяние из мрамора, но нежный бутон соска делает его трепетно живым и желанным… Посмотри, как ты головокружительно прекрасна!
И прежде, чем Инн опомнилась, он потянул её за плечи с подушек, и, поставив на колени, повернул лицом к изножью кровати. Трепещущая и задыхающаяся от неловкости и возбуждения девушка глянула на стену напротив и чуть не потеряла сознание от ужаса. Она так долго прожила в этой комнате, спала каждую ночь на постели, но даже не подозревала, что за складками декорирующей стену ткани скрывается гигантских размеров зеркало, в котором прекрасно видна вся кровать. И сейчас в нем отразилась чудовищная по непристойности картина – тоненькая обнаженная фигурка, стоящей на коленях, черноволосой, растрепанной девушки с огромными перепуганными глазами, и маячивший за её спиной обнаженный мужчины. Инн перевела растерянный взгляд на его искаженное страстью лицо, и только тут до неё окончательно дошло, что она видит саму себя.
- О, Пресвятая Дева! – перепуганная девушка постаралась вырваться из крепких рук, и хоть как-то прикрыть наготу, но не тут-то было.
- Смотри, любовь моя, смотри! Разве есть, что-нибудь прекраснее подобного создания Творца?
Её сердце, невольно завороженное этим хриплым, чувственным голосом билось настолько сильно, что, казалось, порвет кожу на груди и выпрыгнет наружу. Тело сотрясал болезненный, колючий и жаркий одновременно озноб, и, как безумная уставив взгляд в зеркало, она лишь смогла обвести языком окончательно пересохшие губы.
- Как же я хочу тебя, красавица моя!
Ей даже стало на мгновение легче, когда Мортланд, наконец-то, опустив голову, прильнул к её шее жадным болезненным поцелуем, но только на мгновение…. Оцепенев от растерянности, она шокировано наблюдала, как его руки скользят по её телу вниз. Инн с громким криком стыда и отчаяния прикрыла лицо ладонями, не в силах больше смотреть на эту вызывающую оторопь своим разнузданным бесстыдством картину.
- Нет! – простонала она. - Я прошу вас, пожалуйста, прекратите!
- Глупышка,- и мужчина нетерпеливо увлек её на подушки кровати,- нашла, о чем просить!
Изумленный всхлип заглушил поцелуй, и всё исчезло в сумбурном мареве страстных ласк и поцелуев.
Спустя некоторое время, когда любовники, наконец-то, разжали объятия, утомленная Инн меланхолично подумала, что не всё так уж плохо в её теперешнем положении. И мужчина, обессилено откинувшийся рядом, тоже в иные моменты бывает очень и очень неплох. И лукавая улыбка пробежала по её губам, когда она напомнила себе о кое-каких моментах только что пройденного урока страсти – что ж, раз так получилось, она больше не будет убиваться и плакать!
А что, если их новые отношения перерастут в истинную любовь, и, в конце концов, закончатся браком? Инн оживленно встрепенулась и заинтересованно поцеловала любовника в плечо.
Одобрительная улыбка Джины, поднимающей её с постели, чтобы привести в порядок, красноречивее всяческих слов говорила, что подопечная на правильном пути.
За всю непростую историю взаимоотношений с Мортландом Инн ни разу не видела его светлость в таком превосходном настроении. Казалось, он помолодел лет на десять – разгладились усталые морщинки вокруг глаз, исчезла вертикальная черточка, пересекающая лоб, да и взгляд обычно сумрачных глаз стал удивительно светел. А уж улыбка! У неё тревожно екало сердце при виде привлекательной улыбки, лучившейся на его губах. И она, наконец-то осознала, что в этом мужчине так привлекало её сестру.
- Да,- горько выдохнула Инн, когда они перебрались из спальни в столовую,- Лили была права!
Брови Мортланда дрогнули в весёлом недоумении.
- Причем здесь ваша взбалмошная кузина? Я надеялся, хотя бы день отдохнуть без упоминания её имени!
Но бедной, запутавшейся в собственных чувствах, девушке было не до шуток. Она печально наблюдала за ловкими руками, накрывающей на стол Флоры, и пыталась найти слова:
- Понимаете, ваша светлость, Лили много раз мне говорила о вашей привлекательности, настойчиво толкуя, что вы гораздо интереснее лорда Тейлора. И мне всегда казалось, что она либо намеренно слепа, либо кривит душой. Но как-то перед самой свадьбой кузина произнесла слова, тогда ошеломившие меня…
Инн смущенно замолчала, но Мортланд, протянув руку через стол, поощрительно пожал кончики её пальцев.
- Продолжайте,- попросил он,- каждое слово Лили о моей персоне стоит особого внимания. И не стесняйтесь выражениями, душа моя, могу твердо обещать, что все её откровения будут погребены в стенах этого особняка.
- Кузина была очень несчастна, - Инн тяжело вздохнула, с ностальгической тоской вспоминая те далекие дни,- она настолько не желала вашего брата, что сказала вещь, показавшуюся тогда мне кощунственной. Лили возмущало, что падшие женщины в отличие от леди более свободны в своих привязанностях. Она мечтала испытать страсть в ваших объятиях, и её приводило в отчаяние, что это желание навсегда останется недостижимым!
Вот, не зря говорят, что молчание – золото. Инн с тревогой увидела, что на Мортланда эти слова произвели определенное впечатление. И хотя он, по-прежнему улыбался, выражение его глаз изменилось.
- Так вот о чем разговаривают в своих детских наши юные целомудренные леди,- задумчиво пробормотал он,- но почему вы об этом решили рассказать именно сейчас?
Инн криво улыбнулась, силясь унять дрожь в руках.
- Я исполнила её мечту,- тихо произнесла она, пряча глаза,- и наконец-то, смогла понять, почему она так стремилась к вам, но и заплатила ту самую цену, за которую когда-то с негодованием осудила кузину!
За столом воцарилось молчание. Мортланд с преувеличенным вниманием разглядывал поданный ужин, и лишь спустя некоторое время пробормотал с тяжелым вздохом:
- Ваша кузина повергает меня в трепет! Вообще-то, я не люблю проблемных женщин - они развлекают, но, - он досадливо махнул рукой, - головной боли гораздо больше! От своих же возлюбленных я требую предельно мало – беспрекословного послушания, а взамен могу дать практически всё, что им взбредет в голову!
Инн только ниже опустила голову. Она поняла, что эти требования адресованы ей. Мортланд даже не попытался лицемерить, доказывая, что она для него не падшая женщина, он предпочел пропустить эту часть рассказа мимо ушей, зато свои желания сформулировал кратко и исчерпывающе.
- Что же касается Лили,- продолжил он дальше, подзывая Флору и кивая на бутылку с бренди,- то в отношении маркизы я совершил непростительную ошибку. Мне казалось, что если их с Томом предоставить самим себе, они рано или поздно найдут общий язык.
- Но что можно сделать, если Том не любит свою жену?- не поняла собеседника Инн. - Ведь сердцу не прикажешь! Это понимаю не только я, Лили придерживается такого же мнения!
Но герцог только покачал головой:
- Вы обе плохо знаете моего брата. А вот я уверен, что Лили ему нравится, мало того, бесился он именно оттого, что догадывался, какого рода мысли навещают её в девичьей постели относительно его родного брата!
Инн была с этим категорически не согласна, но не стала противоречить.
Мортланд попробовал вкусный сырный суп - шедевр повара-француза и поморщился, отодвинув от себя тарелку.
- Эй, кто там! – раздраженно крикнул он. - Я могу в этом доме получить нормально прожаренный бифштекс или, не изуродовав кусок мяса, француз не сможет ночью спать?
Слуг как ветром сдуло, а герцог вернулся к теме разговора.
- Я пришел к выводу, что мне не нужно было затевать эпопею с женитьбой Томаса, а обвенчаться с Лили самому! Только сейчас, хорошо узнав миледи, я понял, что мы бы нашли общий язык.
Трудно сказать, что испытала Инн при этом неохотном признании - это была и налетевшая шквалом болезненная ревность, и горькая обида, и гнев, и осознание несправедливости происходящего.
- Общий язык? Вы же видели, что Лили завела любовника, едва ваш брат покинул Англию, и сами жаловались, что она невозможна, капризна, невыносима!
Ей и самой стало стыдно за поток злобы, который она вылила на кузину, но Мортланд, к счастью, отнесся к её словам с пониманием:
- Любовник - это от отчаяния, ведь Томас из мелочной мести выставил её на позор перед всем светом, безжалостно натравив на жену того же Браммеля. Лили по-настоящему честолюбива, а её превратили в мишень для издевательств. И зачем заводить любовника, если бы она делила постель с мужчиной, о котором страстно, наперекор всему мечтала?
Инн была так потрясена этими заявлениями, что невольные слезы потекли по её щекам.
- Но раз Лили так хороша,- гневно выкрикнула она,- то зачем вам я?
Мортланд снисходительно улыбнулся.
- Ты очаровательна, когда ревнуешь! Только зря расточаешь столько пыла против той, которая никогда бы не стала твоей соперницей. Жениться можно на ком угодно, а вот любить…
У юной девушки сразу же высохли слезы, и она уставила светящиеся надеждой глаза на любовника. Неужели она все-таки дождется от него долгожданного признания в любви?
Но Мортланд заговорил совсем о другом.
- Сегодняшний день, моя радость, я посвящу тебе, но вот назавтра у меня куча дел,- герцог с аппетитом поглощал истекающий соком кусок мяса,- нужно разузнать хоть что-нибудь о Томе. Меня настораживает отсутствие писем - на него это не похоже!
У Инн тревогой встрепенулось сердце, и она опустила вилку и нож.
- Нет,- с досадой ответил Мортланд на невысказанный вопрос,- если бы с ним произошло несчастье, меня бы уведомили, но война есть война!


ИТАЛИЯ.
В то осеннее утро город проснулся взбудораженным ночными событиями во дворце коменданта. Волна сплетен и ужасающих слухов наполнила его подобно лавине, стекаясь на рыночные площади, а оттуда уже разливаясь во все концы, под крыши даже самых нищих хижин на окраинах. И это несмотря на тщательный надзор и запрет распространять порочащую французскую армию информацию.
Французы озверели, пытаясь пресечь разговоры, но были бессильны перед шепчущимися по углам жителями южного города.
Трудно сказать, что было преувеличено досужими кумушками, а что являлось истинной правдой в ужасающих слухах о произошедших ночью событиях, но абсолютно всем было известно, что случилось нечто выдающееся по жестокости и дерзости замысла.
Ещё вчера, падкая до зрелищ, лопающаяся от любопытства толпа неприязненно разглядывала приехавшую из Франции невесту коменданта.
Украшенный позолотой и искусной резьбой экипаж, впряженный в шестерку изумительных рысаков, в сопровождении целого отряда гренадеров полдня гарцевал по улицам древнего города. Девушка хотела осмотреть достопримечательности, о которых так много слышала. И жених - важный и надутый фанфарон раза в три старше невесты, стараясь произвести впечатление галантного кавалера, вызвался быть провожатым.
Приятно смуглая, черноволосая, живая и кокетливая, как истая парижанка девушка смело выглядывала из окна экипажа, демонстрируя модную шляпку и красоту цветущей молодости.
- У неё в приданном миллионы, да и сама недурная гусочка,- шептались досужие зеваки, откуда-то все прознавшие и об отце невесты - крупном французском банкире, и о большом приданном.
- Как бы он не подавился этим молодым мясом,- шипели острословы,- кроме генеральской сабли, ниже пояса ему нечем похвастаться! За миллион можно было купить себе супруга и получше.
- Он в большой чести у Наполеона. Говорят, этот недомерок корсиканец обещал его произвести в короли, так что за миллион крошка рассчитывает торгашеский герб украсить короной!
- Ну, пока муженек будет пересчитывать деньги, его жену будет интересовать только количество рогов на голове достойного короля. Вон как глазки блестят, сразу видно, что девчонка только и думает, как бы побыстрее задрать подол!
Сегодня волна злословия схлынула. Да и к чему было злорадствовать - бедняжка вызывала скорее жалость, чем чувство удовлетворенной мести. Кто-то очень злой, жестокий и дерзкий заставил содрогнуться в бессильной ярости не только французов, но и весь город.
Шептали всякое, но уже к вечеру стала вырисовываться достоверная картина происшедшего накануне.
Невеста ужинала в обществе жениха и каких-то родственниц, приехавших с ней из Франции, потом слушала концерт кастратов. Уже поздно ночью, пожелав друг другу спокойного сна, хозяева и гости разошлись по своим покоям.
Сопровождающие девушку дамы спали в соседних комнатах, но ни одна из них не слышала ничего подозрительного. Во всех коридорах дворца и конкретно у дверей покоев невесты генерала всю ночь простоял вооруженный конвой, который тоже не приметил никакого движения в погруженном в сон особняке. Зато рано утром дворец был разбужен душераздирающими воплями прислуги.
Спальня выдавала следы борьбы – перевернутая постель, залитые кровью простыни, но даже не это привело в ужас перепуганную женщину, а привязанная к одному из столбиков балдахина и закутанная коконом в британский флаг безмолвная фигура.
На крик служанки ворвались солдаты, но тоже не отважились подойти к страшному свертку, пока к суженной не пробился сам, одевающийся на ходу генерал Жильберт. Именно по его приказу развязали скрученные простыни и, сорвав британский флаг, присутствующие застыли от ужаса и потрясения.
Девушка была в кошмарном состоянии – судя по потекам крови, неизвестный жестоко надругался над её телом, отчего даже привыкшие ко всему вояки и то не выдержали и стыдливо отвели глаза. Но даже не многочисленные синяки и кровоподтеки притягивали к себе ошеломленные взоры присутствующих, а слово «Франция», нацарапанное ножом на животе девушки неизвестным изувером. Это было настолько гадко, настолько превышало все пределы допустимого, что дружный вопль ярости потряс комнату. Шок продолжался, наверное, минуты три, прежде чем зарыдавшая родственница не кинулась накрывать изуродованное тело простыней, и только тут выяснилось удивительное обстоятельство.
- Она жива! – закричала дама. - Лекаря, лекаря!
Полкового врача приволокли полураздетого, да ещё с большого похмелья.
- При таких ранах и такой потери крови она не может быть жива, - пробормотал тот, досадливо опускаясь на колени, и тут его брови удивленно взлетели,- это Господне чудо! Пульс хоть и нитевидный, но прощупывается - мадемуазель дышит! У неё болевой шок!
Юная француженка пришла в себя только на третьи сутки страшной горячки, чуть не стоившей ей жизни.
- Где он? – спросила она свою сиделку, с трудом выговаривая слова.
- Кто, дитя моё?
- Этот синеглазый дьявол…, гренадер?
- Его здесь нет,- добрая женщина попыталась успокоить свою пациентку,- он ушел!
- Нет,- пробормотала несчастная,- он вечно будет здесь!
Можно только представить, какие неприятные минуты пережили все обладатели синих глаз, несущие службу во дворце! Но после учиненного жесточайшего допроса, все-таки, стало ясно, что никто из гренадеров Аквитанского полка не причастен к этому беспримерному по жестокости злодейству. Поиски зашли в тупик - не арестовывать же всех синеглазых мужчин многотысячного города! Расследование не дало результатов, хотя на первых порах казалось, что напуганные террором жители города все равно наведут на след неизвестного злоумышленника, но надежды не оправдались – никто ничего не знал! Не было даже намёка, даже самой тоненькой ниточки, дающей представление о дерзком негодяе. А когда близкие несчастной девушки попытались осторожно выведать у неё ещё хоть какие-нибудь подробности о насильнике, то натолкнулись на странное нежелание говорить о происшедшем.
- Это был дьявол,- неохотно бормотала она, неловко краснея и отводя виноватые глаза, - невероятно красивый и безжалостный! Он говорил, как француз - парижанин!
Жильберт только недоуменно пожал плечами – зачем французу, пусть даже упорствующему роялисту обряжать свою жертву в британский флаг, да ещё открыто намекать, что подобное насилие будет ждать всю Францию от наглых англичан? Ясно, что действовали какие-то приспешники адмирала Нельсона.
Оскверненная невеста потеряла для него значительную долю интереса – кому охота есть испачканный в грязи хлеб? Но и отказаться от девушки, которая пострадала от его неспособности защитить её честь, не представлялось возможным. Да и пятьсот тысяч приданого! Такие деньги на дороге не валяются, даже если к ним прилагается обесчещенная девица.
И едва только девушка сумела встать с постели, её повели под венец. Церемонию она едва выдержала, поэтому о брачной ночи к обоюдной радости новобрачных не могло быть и речи, а через три дня на возвращающегося из порта генерала напали какие-то оборванцы, и тот погиб в перестрелке.


СТРЕЙДЖ-ХОЛЛ.
Лили впадала в отчаяние, глядя на круто вздымающийся живот. Что будет, когда в положенный срок малыш не появится на свет? Какой скандал поднимется в семье?
И, конечно же, не могли развеять её сплин ни толпы гостей, ни суетящиеся вокруг домочадцы. Лишь звуки фортепьяно, вырывавшиеся из-под её пальцев, выдавали всю степень тоски, обуревавшую будущую мать. Играла она прекрасно, но все-таки Моцарт иногда действовал на нервы леди семейства Тейлоров, не привыкшим особенно задумываться на печальные темы.
- Лили,- укоряла её свекровь,- что-то уж слишком мрачно…, эти этюды и стансы! Наверное, нужно быть особо влюбленным в музыку, чтобы слушать такое! Сыграй нам что-нибудь веселое - джигу, например, или ирландский рил! Молодежь потанцует…
Лили морщилась и начинала играть требуемое, но так, как она была по-настоящему талантлива, то даже в этих бездумных легких мелодиях пробивались отголоски настроения их исполнительницы, и танцев как-то не получалось.
- Что за скверный характер,- жаловалась золовкам тяжело вздыхающая герцогиня,- ни с кем она не может найти общего языка! А вокруг ведь столько приятных в общении ровесниц, настоящих леди!
Тетки согласно кивали головой.
- Бедняжка Томас! Он такой душка, светлый и легкий человек, а в жены ему досталась тяжелая и сварливая особа!
Лили знала об этих разговорах, и кисло соглашалась про себя, что во многом старые гарпии правы. Она на самом деле не смогла сойтись ни с одной, из гостивших в доме свекрови молодых леди.
Щебет юных девушек о женихах, их тщеславие и самодовольство напоминали ей свои собственные амбициозные мечты, и раздражали неимоверно, как раздражает уродку во время подсунутое под нос зеркало. Говорить же с вышедшими замуж сверстницами было не о чем. Лепетать «ах, мой Джордж, ах, душка Генри…» при её обстоятельствах нелепо. Обсуждать слуг? Да она едва ли когда обращала на свою горничную даже толику внимания. Говорить об обоях, нарядах, мебели? Не больше двух минут! Книги? Всё давно уже было сказано-пересказано о романах таких авторов, как Ридчарсон, Филдинг, Стерн, Мария Эджуорт, и Фанни Берни, обсуждены все стихи Каупера, Томсона и Томаса Грея. Начинать по второму кругу? Не такая уж она любительница книг!
Так о чем же вести беседу? Умнее и благоразумнее было помалкивать, и лишь с Мортландом Лили могла, хоть в коей-то степени быть откровенной.
- В палату лордов не поступал какой-нибудь законопроект, облегчающий процедуру развода?
- Почему во многих странах имущество супругов раздельно, а у нас им полностью распоряжается супруг, если даже его умственные способности оставляют желать лучшего?
Подобные вопросы задавала она деверю, когда их никто не слышал, и это были именно те темы, на которые маркиза могла бы говорить часами. Благо, герцог её всегда внимательно выслушивал, хотя никогда не соглашался с точкой зрения невестки.
Приближалась зима, и близилось время её испытаний. Близкие всё чаще заговаривали с молодой женщиной о скорых родах, и всё чаще она проводила бессонные ночи, сидя в тревоге на кровати и прислушиваясь к движению жизни внутри своего чрева.
Дитя страсти и любви - этот младенец мог превратить жизнь своей матери в кошмарный мрак нескончаемого позора.
_________________

Привет, Стефания! Здравствйте WebniceLadies!
У меня почему-то тягостное чувство было, когда я читала главу. Как всегда мучили тайные сомнения. Во-первых, сначала не могла понять, почему герцог так заботится о беременности Лили, зачем ему какой-то бастард, который еще и титул получит! Но после его разговоров с Иннин, поняла(надеюсь правильно), что он влюблен в свою сноху!
Но сразу же мне стало обидно за Иннин. Бедняжка не только невоспользовалась своим шансом и не ушла, но еще и поспособствовала тому, чтобы раскрыть герцогу истинные чувства Лили, тем самым точно обрекая себя только на роль содержанки, а впоследствии падшей женщины. А как же любовь? Я, как неисправимая романтическая дура, несмотря на все предостережения, надеялась на чувства герцога к Инн, хотя он и повел себя неоправдано грубо с ней вначале.
Теперь о событиях в Италии. Я, если честно, не была готова к тому, чтобы Томас мог так поступить с невинной девушкой. Пусть французы-революционеры творили всякие зверства, искореняя роялистов в зародыше, убивая даже младенцев. Но от англичан я такого не ожидала, воевать надо с равными себе, а не с беззащитным населением. Ведь все равно генерала убили, так какой смысл был в этом. Надеюсь. что потом будет дано рациональное объяснение?
А читать все равно очень и очень интересно! Я историю знала более-менее прилично, конечно на дилетантском уровне. Но подзабыла и выясняю для себя массу интересных подробностей. пусть и приправленных авторской фантазией! Спасибо за удовольствие!
_________________

Всё там на своих местах - содержанка для постели, Лили для продолжения рода. О любви и разговора пока нет. Забегая вперед могу сказать, что Мортланд будет поражен узнав, что она забеременела не от его брата. Но и опять-таки, его поведение и потом будет иметь рациональное объяснение. Томас? Это дома англичане джентльмены - а на войне, как на войне. Что они творили у нас в Мурманске во время интервенции - не поддается описанию. Да и, честно говоря, все хороши - и наши, и ваши, и другие. Римляне правильно говорили - "горе побежденным", но а уж каким образом могли ответить побежденные победителям даже и представлять страшно. Тем паче, Томас - отнюдь не положительный герой
_________________

 » Глава 14

ЛОНДОН.
После того, как Иннин «вкусила» запретных наслаждений, она постоянно находилась в заведенном состоянии непрерывного беспокойного ожидания. Чтобы она ни делала, чем бы ни занималась, девушка постоянно настороженно прислушивалась, чтобы не пропустить звуков подъезжающего экипажа. Доходило до того, что скрип рессор мерещился ей даже по ночам, и, путаясь в ночной рубашке, она подбегала к окну, чтобы потом разочарованно вернуться назад.
- Эдвин,- с блаженным придыханием исповедовалась она перед своим единственным другом – статуэткой мадонны,- почему я раньше не замечала, какое это благозвучное имя? Имя древних и могучих королей, на нем отсвет славы, силы, благородства…
Непроизвольно, как будто в одночасье резко поглупев, Инн начала награждать своего любовника совершенно несвойственными ему чертами характера. И не видела противоречий между этим идеалом и тем, как она относилась к герцогу всего лишь месяц назад, пока он не приохотил её к наслаждениям плоти. Когда недремлющая совесть напоминала ей об этом, девушка живо оправдывалась.
- Я просто его не знала! И ласки тут совсем не причем! Холодность Эдвина скрывает под собой горячее сердце, а жестокость - вовсе не жестокость, а твердость, свойственная людям его положения. Ведь быть герцогом это такая ответственность - он сам мне говорил! А насилие…,- тут её щеки начинали полыхать стыдом,- я сама виновата! Вела себя столь неразумно. Ведь вокруг Эдвина одни лгуны и прихлебатели, актрисы и падшие женщины, вот он и не верит никому! Но со временем герцог поймёт, что мы ровня, и все-таки женится на мне! Мы обязательно, обязательно будем счастливы!
Мадонна смиренно слушала, обращенный к ней горячечный лепет. Мраморная и прекрасная, она была со всем согласна, даже с тем, что вчерашний негодяй Мортланд так неожиданно превратился в рыцаря без страха и упрека.
Любовники нередко проводили совместные, полные страсти ночи, но всё же гораздо чаще Инн замирала в тоскливом и бесконечном ожидании. Зато, когда герцог всё-таки приезжал, она в полном восторге сбегала с лестницы и повисала у него на шее.
- Любовь моя!
Только теперь до Иннин дошло, почему обычно так спешили её горничные, приводя свою госпожу в порядок. И она сама их испуганно торопила, с быстротою молнии выныривая из ванны, натягивая сорочку и пеньюар, всовывая ноги в кокетливые туфельки без задников.
- Быстрее, быстрее! - то ли заклинала, то ли ругала она негритянок, в ужасе представляя, как раздраженный её задержкой герцог в гневе покидает дом на целые недели.
- Иди сюда, моя французская кошечка,- развязанным жестом хлопал себя по колену Мортланд, располагаясь с любимым бренди в столовой,- посиди со мной!
И зарывшись лицом в его расхристанную рубаху, Инн блаженно затихала, дожидаясь, когда он либо заговорит, либо потянет её в спальню. Когда она находилась в такой опасной близости от тела возлюбленного, в ней всегда стремительно и жарко разгоралось плотское желание, и Мортланд никогда особо не тянул с его удовлетворением. Можно сказать, что герцог и его любовница нашли общий язык на ниве любовных наслаждений, идеально подходя друг другу.
Но если Мортланда абсолютно всё устраивало в сложившемся положении вещей, то в Инн с каждым днем, наоборот, всё сильнее зрели опасения, что рано или поздно, но сиятельный любовник её оставит, и как тогда жить без него?
И как-то он исчез на целых две недели.
То утро было серым. Вернее, на улице-то светило скупое осеннее солнце, но бедной девушке было не до этого. Всё было немило, ни к чему не лежала душа!
Инн неуверенно и со стыдом покосилась на мраморную мадонну.
- Я знаю, что веду себя недостойно, что совершаю страшный грех, и мне надо бы стыдиться и каяться, но что же делать, если я больше всего на свете хочу его увидеть? И…
Она в отчаянии закрыла запылавшее лицо руками, стремясь укрыть его от мраморного лика святой:
- … я люблю его плотски, хочу, вожделею! Прости меня, Пресвятая Дева! Но пусть он придет! Пожалуйста – пусть придет, и я сотню раз прочитаю «Ave»…
Наверное, её мольбы были услышаны, потому что под вечер Мортланд все-таки приехал в Вудвилл-холл. Деловито поцеловав кинувшуюся к нему, истомившуюся любовницу, он велел подать ужин.
- Ах, душа моя,- поглощал он приготовленный предусмотрительным Анатолем бифштекс,- мне так жаль, но я вынужден сократить свой визит в Лондон.
Побледневшая Инн горестно ахнула от такого разочарования. Увидев слезы на её ресницах, герцог тепло улыбнулся.
- Сегодня ночь проведу у тебя. Не плачь, милая! Вчера я случайно узнал, что проездом в Лондоне находится известный акушер - австриец Людвиг Шнитке. Говорят, в своем деле он первоклассный дока. Беременность Лили очень важна для дома Тейлоров…
Он говорил и говорил о Лили, а Инн едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. Казалось, что герцога вообще ничего не интересует, кроме сестрицы! А вот её заставляли пить отраву, хотя именно она - Иннин могла бы родить его собственного ребенка. Это было несправедливо!
Ужин затягивался, хотя у неё не было аппетита и не хотелось вести разговоры об абсолютно неинтересных материях – шляпке Лили, здоровье Лили, беременности Лили. И когда Мортланд, наконец-то, встал из-за стола и протянул руку, она так и засияла от радости.
- Пойдем, ангел мой!
В постели он был только её, и там не было места для проблем кузины. И Инн твердо пообещала себе, что не даст Эдвину о ней вспоминать. Поэтому поцелуй, которым она припала к губам любовника был необычайно страстен.
Как же она его любила в этот миг! Так любила, что не могла довольствоваться простыми поцелуями, ей хотелось попробовать на вкус всё его тело, ощутить запах кожи, услышать биение сердца, раствориться в любовнике целиком, без остатка.
В голове кружились багряно-оранжевые круги, какое-то странное шипение раздалось в ушах, и она слышала речитатив из неясных непонятных слов. Гудел отчетливо слышный барабан, а широко распахнутые глаза вместо мокрого от пота напряженного мужского лица вдруг увидели страшные каменные стены с жуткими изваяниями идолов, блики факелов и чьи-то зеленые, странно узкие и блестящие глаза:
- И-ш-та-р, И-ш-та-р, И-ш-т-а-р!
Её второе никогда не употребляемое имя звенело, угрожающе заполоняя всё вокруг. Это было настолько страшно, это дарило такое наслаждение, что Инн не выдержала и зашлась в отчаянном и протестующем крике, судорожно уцепившись в нависшие над ней плечи. Жаркая волна нахлынула с такой силой, что утопила её, растворив и жуткое видение, и сознание, и муку, и наслаждение в огненном мареве другого мира, где алмазные звезды взорвались в голове, прежде чем бросить её в черную бездну беспамятства.
Инн опомнилась от брызг воды, упавших на лицо. Она неохотно распахнула глаза, и сразу же увидела встревоженное лицо Эдвина, внимательно вглядывающееся в неё. Но брызгала водой все-таки Джина. Итальянка стояла рядом с чашкой воды.
- Выпейте, миледи!
Пить хотелось, но оказалось, что ей далеко не просто утолить жажду. Почему-то тряслись губы, а руки оказались неподъемными.
- Что со мной? – даже язык и то шевелился с трудом, налившись тяжестью.
Мортланд скупо улыбнулся, и прилег рядом на постель.
- Я всегда знал,- туманно заметил он,- кто скрывается в вас! С того самого дня, когда вы просили вернуть кошку!
Инн недоуменно нахмурилась. Ей не понравилось это замечание. Странно, но в голосе любовника слышалось осуждение.
- Я не понимаю…
Теперь уже герцог открыто вздохнул:
- Страстная и темпераментная женщина - мечта любого мужчины!
- Я не могу и не хочу быть мечтой любого. Да и вас, очевидно, не радует эта мысль! Я люблю вас…
Мортланд почему-то раздраженно сморщил нос и отвёл потемневшие глаза.
- Ты полюбила бы любого, кто раскрыл тебе тайны плоти, так как путаешь любовь со сладострастием! Довольно распространённая ошибка!
С этими словами он встал с постели и приказал Джине подать одежду. Инн с ужасом наблюдала за резкими движениями, которыми он принимал платье из рук экономки.
- Чем я вас прогневала? – с тоской прошептала она. - Чем не угодила?
Герцог небрежно фыркнул.
- Никогда не говори мне о любви! - сухо заявил он.- Мне противны женщины, пичкающие мужчин пустыми уверениями и громкими словами. Я за честность отношений! Тебе нужен покровитель, мне нужна милая и прелестная любовница, так зачем же вся эта патетика и слезы?
У Инн опустились плечи. Она сообразила, что любое её слово только ухудшит положение, поэтому молчала, пока он одевался. И даже когда герцог удалился, холодно кивнув на прощание, Инн сдержалась и не задала ни одного вопроса.
- Джина,- потрясенно спросила она, когда за окном затих звук отъезжающего экипажа,- за что он злится на меня?
Но всё знающая итальянка, почему-то в этот раз не нашлась, что ответить.
Инн оскорблено задохнулась. Она позволила себе поверить страсти этого человека, раскрылась перед ним, отдала ему свою любовь, а он…
Девушка пролежала всю ночь без сна. Она вспоминала удивительные видения этой ночи, мучилась от душевной боли, и вновь переживала несправедливое оскорбление. И все-таки, Инн безумно, со всей силой только что пробудившейся женственности, любила Мортланда. И это чувство было невозможно сравнить с тем, что она испытывала когда-то к Тейлору. Да ещё этот храм… Странно, но Иннин догадалась, о чем ей сказали жуткие зеленые глаза.
- Я заставлю тебя поверить в мою любовь, Эдвин!- в конце концов, решилась она на отчаянный поступок.
Чуть свет Джина появилась со своим кубком в руке. Яд приходилось долго настаивать.
- Обязательно, миледи! – непреклонно заявила она.
Инн спокойно приняла кубок.
- Конечно,- радушно улыбнулась она,- сейчас выпью, но принести воды запить эту гадость, а то в прошлый раз меня чуть не вырвало!
Джина обернулась со стаканом воды очень быстро, но не настолько, чтобы заметить, как яд оказался в вазоне с ярко-красными розами. И Инн нарочито сморщила нос, имитируя глотки из пустого бокала.
- Какая же мерзость!
- Так надо, миледи!


СТРЕЙДЖ-ХОЛЛ.
Стояла на диво ясная и теплая для осени погода. Гости не торопились покидать уютное имение и радушную хозяйку, устремляясь по утрам на охоту и радуясь милости природы, забывшей про обязательные для октября дожди.
Герцог не стал сообщать всей многочисленной компании о приезде доктора, представив его только матери и невестке.
- Это лишнее, сын мой! – недовольно высказала герцогиня свое отношение к приезду австрийца. - Лили вот-вот рожать! Что там ещё выяснять?
- Её тетка умерла родами, а мать смогла подарить Кавендишу только одну дочь! Значит, у женщин их семьи проблемы с деторождением, и консультация хорошего акушера не повредит! Людвига Шнитке порекомендовали мне, как лучшего специалиста в Европе.
Лили восприняла приезд доктора равнодушно. Она была в подавленном настроении, и даже подаренная деверем шляпка заняла её внимание всего лишь на несколько мгновений. Безразлично, с отсутствующим видом покрутив в руках изящное творение из атласа и газа (кстати, обошедшееся герцогу в кругленькую сумму), она равнодушно, даже не примерив, положила её назад в коробку.
Мортланд тяжело перевел дыхание. Её настроение ему решительно не понравилось.
- Это самый лучший в Европе специалист по родовспоможению, дорогая!
Лили устало улыбнулась.
- Если вам это доставит удовольствие, то я согласна вытерпеть очередной мерзкий осмотр, но, ваша светлость, ни один даже самый ловкий доктор не сможет родить за меня! Что он может сказать нового?
Сам Мортланд, в общем-то, был согласен с невесткой. Но чувство долга перед братом заставляло его делать для будущего наследника всё, что только было в его силах. Он тоже не ждал ничего нового, и так же, как и Лили, ошибался.
Осмотр велся в присутствии герцогини, но даже если бы почтенный доктор снизошел до обсуждения состояния здоровья будущей роженицы, то они вряд ли поняли друг друга, потому что лекарь говорил только по-немецки.
Зато этим языком вполне владел сам Мортланд, вот ему и предстояло выслушать подробный доклад дотошного австрийца.
- Беременность протекает нормально,- заявил тот,- плод развивается хорошо, слышно сердцебиение и шевеление. Мать - сильная, здоровая женщина, с крепкими бедрами и широкими костьми таза, что хорошо скажется во время родов. Вот только….
Доктор снял с крупного носа пенсне, и, тщательно протерев стекла, вновь нацепил их на место.
- Я не согласен, при всем моем уважении, с английским коллегой в определении срока беременности. Положение плода в лоне и его размер четко указывают скорее на семимесячное, а не восьмимесячное развитие… Я бы даже поставил чуть больше шести месяцев!
Только хорошо натренированное самообладание позволило потрясенному герцогу сохранить равнодушное выражение лица. Теперь надо было думать, что делать с этой информацией дальше!
За столом он внимательно наблюдал за Лили. Молодая женщина плохо ела, не реагировала на обычный светский треп многочисленных гостей и, вообще, казалась углубленной в себя. Немудренно! Любому бы было не по себе в предчувствии разоблачения!
Обед казался бесконечным, разговоры тёток раздражали до звериного воя, матушка только хлопала глазами, с недоумением поглядывая на сына - уж она-то его знала, как никто, и почувствовала, что что-то не так. Гости изощрялись, стараясь обратить на себя внимание молчаливого хозяина, а Мортланд жевал, не чувствуя вкуса пищи, и размышлял, как бы ему поумнее построить разговор с Лили.
- Не хотите прогуляться по парку,- предложил он невестке, когда после обеда все дамы дружно потянулись в гостиную,- сегодня прекрасная погода!
Лили пожала плечами – гулять, так гулять! Честно говоря, ей было всё равно.
А парк был действительно прекрасен – красно-оранжевые листья усеивали дорожки, плыли по воде пруда, и смело соревновались с хвойными породами деревьев сочностью и броскостью красок.
Мортланд с леди не спеша брели по шуршащим аллеям. Увы, сегодня им было не дано в полной мере насладиться свежим и приятным ветерком и особым горьковатым запахом умирающей листвы.
Герцог окинул озабоченным взглядом осунувшееся лицо невестки, и решил, что столь неприятный разговор все-таки не стоит откладывать:
- Вы ничего не хотите мне объяснить?
Лили удивленно покосилась на деверя.
- Что именно нуждается в объяснении?
- Допустим, каким образом ваша восьмимесячная беременность превратилась в шестимесячную?
О том, что он плохо выбрал место для столь щепетильного разговора Мортланд понял сразу, как только увидел, что побледневшая женщина начинает заваливаться на бок. Герцог едва успел её подхватить, и с трудом дотащил погрузневшую женщину до ближайшей скамьи. Благо, нюхательные соли оказались при ней, и прошло не так уж много времени, прежде чем они сумели возобновить беседу.
- Моя беременность, - враждебно заявила Лили, едва придя в себя,- проистекает из естественных причин, и сказать мне по этому поводу больше нечего!
На герцога глянули настолько надменные глаза, что он даже слегка опешил:
- Вы знали! Вы всё это время знали, что Томас не может быть отцом вашего ребенка! Тогда на что же вы рассчитывали?
Лили нервно стянула перчатки с рук, едва ли осознавая, что делает.
- Я ни на что не рассчитывала! Просто дожидалась, когда ребенок появится на свет, чтобы начать процедуру развода!
Мортланд ошеломленно смотрел на её застывшее в подчеркнутой невозмутимости лицо. Однако это уже было чересчур!
- Вы осознаете все последствия этого шага? Что дальше будет с вами, с младенцем, и всем домом Тейлоров, в конце концов?!
- Будущее дома Тейлоров меня ни в коей мере не интересует,- сухо отрезала Лили,- и я с большим удовольствием расстанусь и с вами, и с вашим братом! Ну, а дальнейшее уже не касается никого, кроме меня!
Ничего себе! Герцог зло хмыкнул.
- Вы ошибаетесь, сударыня! Или думаете, что джентльмен, который обжимался с вами на глазах сомнительной публики в Воксхолле, выступит ответчиком в бракоразводном процессе?
Только что мертвенно-бледные щеки Лили пошли багровыми пятнами.
- Это не ваше дело!
- Нет, моё, – завелся Мортланд,- ещё как - моё! Ведь это моя семья окажется в центре скандала, имя моего брата обваляют в грязи, и именно мне думать, куда девать вашего ублюдка!
Кто бы мог подумать, что женщина, имеющая солидное чрево, может подскочить с места с такой прытью, но это было ещё не всё! Ошеломленный герцог едва моргнул глазами, отшатываясь от внезапно выросшего перед носом капора, когда вдобавок его щеку обожгла хлесткая пощечина.
- Не смейте называть моего сына ублюдком!
Мортланд потер загоревшуюся щёку, растерянно глядя в разъяренные глаза беременной женщины. Вот и он дожил до того, что женщины бьют его по лицу! Но с другой стороны… герцог посмотрел на невестку с уважением. Надо же, малышку, оказывается, так просто не выбить из седла!
- Ладно, - мирно сказал он,- сознаю, что погорячился! Но и вы должны меня понять!
Лили обессилено опустилась на место, судорожно схватившись за живот. Растревоженный состоянием матери ребенок закрутился в чреве волчком.
- Мы можем ещё много чего сказать друг другу,- болезненно сморщившись, пробормотала она, - но от этого ничего не изменится! Я в какой-то степени даже рада, что вы узнали об этом – надоело жить в страхе!
- Гм-м…
Герцог надолго задумался, глядя вдаль аллеи, на медленно кружащиеся перед падением на землю листья. Как Лили не пыталась сохранить лицо в этой неприятной ситуации, она все же со страхом ждала, к какому решению он придет. Чтобы это ни было, будущая мать точно знала, что ничего хорошего его задумчивость не сулит.
Но Мортланд неожиданно присел рядом и, что было ещё более странно, крепко сжал её руки.
- Я думаю, что мы что-нибудь предпримем в связи с вашей беременностью, но при одном условии!
У Лили удивлением округлились глаза.
- А что в этом случае можно предпринять? Да ещё на каких-то условиях?
- Кое-что можно! Что именно - сразу я вам сказать не смогу, потому что должен кое с кем посоветоваться, но…, - в его голосе стали отчетливо слышны железные нотки нажима,- взамен вы должны пообещать, что больше не доставите мне огорчений подобного рода!
Леди недоуменно взирала на деверя, пытаясь сообразить, что у него в голове. Лили его не понимала, и это её беспокоило, но с другой стороны – разве у неё был выбор?
- Хорошо, я попробую ужиться с Томом! Если вы именно этого хотите?
- Именно этого!


ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ.
- Ох, дорогая,- скрипела свекровь, восседая рядом с беременной снохой в экипаже,- как же я ненавижу дорогу в Мортланд-холл. Для меня это всегда была дорога к родовой боли. Трижды я проехалась по ней. Троих сыновей родила!
- Троих? – удивилась, с трудом сдерживающая зевоту Лили.
- Да, - горько вздохнула герцогиня,- был ещё один мальчик, но он умер сразу после рождения, я его даже не увидела!
Закутанные в меха дамы сонно тряслись в экипаже. Где-то следом ехали ещё и миссис Элспет с тетками, но Лили решительно воспротивилась их присутствию рядом.
- Тесно,- капризно сморщилась она, обхватив руками чрево,- мало воздуха. Будет вполне достаточно вас, матушка!
И вот сейчас, вынужденная коротать время в обществе нелюбимой снохи, которой она всегда опасалась, герцогиня вещала ей об удивительном месте, в которое они добирались.
- Когда-то это был большой, хорошо укрепленный замок - настоящее баронское гнездо в старинном нормандском стиле. Родовой девиз Тейлоров: «Несущие смерть!». Вот за это замок и прозвали Мортландом – «землей смерти». Впоследствии, это прозвище переросло в родовое имя, и герцогство, с легкой руки короля Генриха Восьмого, превратилось в Мортландское. Все Тейлоры были людьми сложными и малоприятными, но отличными рубаками и ловкими придворными, что позволяло им сохранять головы даже при Тюдорах, когда они рубились подобно кочанам капусты. Во времена реставрации замок был переделан под дворец, но не сказать, чтобы замысел особо удался!
Дама уныло поморщилась, тяжело вздохнув.
- Это по-прежнему средневековое, жутко неудобное жилище, с насквозь продуваемыми огромными помещениями. В спальнях стоят гигантские кровати, в которых может, не теснясь, разместиться человек десять. Холод, жуткие сквозняки, камины величиной с двухэтажные дома! Благо, что только Том родился у меня зимой, иначе я так бы и умерла от родильной горячки в этом склепе былой славы.
Тут глаза герцогини наткнулись на выпуклый живот снохи, и она запнулась, сообразив, что, пожалуй, её жалобы не к месту.
- Но Эдвин,- преувеличенно жизнерадостно поправилась она,- обязательно что-нибудь придумает. Он заботливый сын и брат. Вот увидите - вам будет и тепло, и удобно!
Лили недоверчиво скривилась. Её мало интересовали фамильные легенды Тейлоров - эти сказки вызывали у неё, по меньшей мере, скуку. Она понимала только одно, что едет в малопривлекательное место, чтобы выдержать самое страшное испытание в жизни любой женщины – роды! И задержится там гораздо дольше, чем ждут от неё свекровь и тетки.
Лили, не в пример кузине, была полностью лишена романтики, поэтому вид горделивого замка с семью башнями на холме вызвал у неё только тоску, а уж когда они подъехали к старым, украшенным гербом Мортландов воротам усадьбы ей моментально захотелось, как можно быстрее покинуть это место.
Старинный, заросший столетними дубами и вязами замерзший сад, лишенный листьев и грустный, навевал печаль по давно прошедшим дням, когда жилище ленд-лорда было сосредоточием всей округи и в нем жила масса окрестного люда. Теперь же дам встретил лишь старый дворецкий.
Лили угрюмо рассматривала древний холл – он был таких размеров, что там могли свободно разместиться с сотню рыцарей в полном боевом облачении. Каменный, из широких плит пол, теряющиеся где-то в высоте своды…, и холод, холод!
- Предки Мортландов должны были обладать несокрушимым здоровьем, чтобы жить в этом леднике,- пробурчала она, кидая саркастические взгляды на рыцарские облачения неведомых времен, которыми в изобилии был изукрашен этот негостеприимный зал.
Вскоре в холле появилась и другая, не менее древняя прислуга.
- Вам приготовлены спальни, миледи!- чопорно присела высохшая от старости экономка.- Камины горят, тепло, хотя его светлость предупредил нас, что вы приедете только через неделю.
Действительно, они выехали раньше, потому что кто-то из соседей напугал герцогиню ожидающимися снегопадами, и та, опасаясь нарушить приказание сына, решила поспешить. Проклинающая про себя всех Мортландов и заведенные ими дурацкие порядки, Лили поднялась за старухой на второй этаж по огромной каменной лестнице, помнившей, наверное, ещё набеги викингов, а то и завоевание Британии Цезарем.
Спальня превзошла все её самые худшие опасения – огромная комната, в центре которой возвышалась подобно королевскому ложу гигантская кровать под бархатным пологом. Сложенные из камня кое-как оштукатуренные стены защищали древние шпалеры, на которых когда-то были изображены батальные сцены, судя по сохранившимся на ветхой ткани обрывкам лошадиных хвостов и фрагментов боевых доспехов. И ни ковров, ни ванны, ни мягкой мебели, уж не говоря о прочих удобствах. И только ярко и жарко полыхал камин, навевая мысли не о тепле и уюте, а о пламени ада и огнях чистилища.
Горничная леди и то остолбенела.
- А где здесь туалетная, гардеробная? Где разбирать вещи?
Лили мрачно глянула на девушку, и велела разбирать кофры прямо здесь, на крышках старинных испанских сундуков. Пройдясь среди величественной и громоздкой мебели, более подходящей сказочному великану, чем молодой женщине, леди подошла к высокому стрельчатому окну. Снаружи разыгралась непогода – сек ледяной дождь, и хмурая дымка затянула весь горизонт, окутывая промозглой мглой многочисленные деревья.
Измученная Лили скинула только кофту, и прилегла на постель. Она очень устала - всю дорогу младенец крутился как волчок, не давая нормально дышать, и ей теперь хотелось только покоя.
- Наверное, его светлость посчитал, что я не выдержу тягот пребывания в этом месте и скину ребенка!- решила она про себя, пытаясь поудобнее устроиться.
По подсчетам близких Инн должна была родить в конце ноября. Но дни шли за днями, становилось всё холоднее и всё более бесприютно, а младенец и не думал покидать тела матери. И по мере приближения Рождества дамы семейства Тейлоров проявляли всё больше и больше нетерпения.
- Что такое, дорогая? Здоровы ли вы?
- Абсолютно! - бормотала Лили, с тоской вспоминая обещание Мортланда, как-то изменить ситуацию.
- Может, пригласить врача,- подхватывали тетки, обеспокоенные перспективой встретить Рождество в такой глуши, - наверняка, что-то не так!
- Я напишу Эдвину,- решилась герцогиня,- пусть привезет какого-нибудь опытного акушера. Всё-таки ты, милочка, запаздываешь уже недели на три! Мало ли что…
Герцог прибыл незадолго до Рождества, как раз к ужину, но долгожданного доктора не привез.
- Да,- твердо ответил он в ответ на беспокойство матери,- я проконсультировался. Беременность иногда затягивается и до десяти месяцев. Это нормально! А Лили обойдется услугами местного доктора и акушерки.
- Но скоро Рождество!
- Что ж, встретим его в доме предков!
За столом он обменялся красноречивым взглядом с невесткой, приказывая той проявить терпение, но доведенная до невменяемого состояния встревоженная женщина уже не могла дольше ждать.
Мучаясь от бессонницы и тревоги, она с трудом дождалась, когда все заснут и решила без помех выяснить, что все-таки у деверя на уме.
Старый замок был чересчур перегружен лестницами, закоулками и переходами, причем все они были чудовищно запутаны в процессе многочисленных переделок и перестроек здания. Можно было долго подниматься по лестнице, чтобы упереться головой в потолок, или идти по коридору, который заканчивался тупиком. И вот, по этому бесконечному лабиринту в поисках покоев Мортланда, и блуждала, закутанная в теплый плед и придерживающая раздутое чрево Лили.
Приблизительно она знала, куда идти, но ночью всё выглядит иначе, чем днем, а колеблющееся слабое пламя свечи мало освещало путь. Пару раз Лили свернула не там, где надо, и даже заплакала от отчаяния, уткнувшись в заложенную кирпичом стену. Пришлось возвращаться назад, и начинать всё сначала. Немудрено, что когда беременная женщина, наконец-то, оказалась у искомой двери, то уже едва стояла на ногах.
Она постучала, подождала, но никто не ответил. По-хорошему, надо было вернуться назад, но у Лили не было сил даже держаться на ногах, не то, чтобы ещё и соблюдать правила приличия.
Да и вообще, раз она сюда все-таки добралась, глупо было отступать от задуманного.
И женщина дерзко вошла в едва освященную потухающим камином комнату герцогских покоев. Это была огромная, холодная комната, в которой терялась даже гигантская кровать с пологами. Судя по всему, её хозяин крепко спал.
- Ваша светлость, – она решилась его разбудить, в изнеможении упершись в столбик балдахина,- проснитесь!
Но края полога даже не шевельнулись.
Лили совсем неподобающим образом чертыхнулась. Неужели Мортланд, где-то бродил даже в столь поздний час? Но где его могло носить, когда весь замок давно спит?
Разозлившись, она резко распахнула бархатные полотнища и замерла – деверь безмятежно спал, раскинувшись среди меховых одеял совершенно обнаженным. Шокированная Лили скользила взглядом по едва видимым ногам, рукам и спине спящего мужчины, и её губы искривила невеселая улыбка. Более неприличной ситуации и придумать было невозможно, и лучше бы ей, конечно, удалиться, но… у Лили не было сил скитаться по замку. У неё не только ныли ноги, но и болело всё тело, казалось, грозя разломиться на сотни кусков.
Обхватив руками живот, она осторожно опустилась на прикроватный ящик и облегченно перевела дыхание. Но поза была неудобной для моментально возмутившегося таким отношением младенца, и он ожесточенно забрыкался. Да ещё сильной болью заныла спина. Ей надо было срочно прилечь!
- Ладно,- сказала себе тяжело вздохнувшая Лили,- эта кровать похожа на ипподром! Если я немного полежу на краю, то никто об этом не узнает! Согласна, что это чистой воды безумие, но что мне ещё остается делать? Несколько минут отдыха, и я пущусь в обратный путь!
И беременная женщина, затаив от напряжения дыхание, затащила свое грузное тело на кровать. Накинув на чрево край подбитого мехом одеяла, чтобы согреться, Лили немного расслабилась, покосившись на темный затылок мирно спящего деверя.
- Если бы меня сейчас хоть кто-нибудь увидел,- хмыкнула она,- то… я даже не берусь предвидеть, что могло случиться! Понятно, что Мортланд не может на мне жениться, коль я замужем за его братом. Обвинить нас в адюльтере, исходя из наличия пивного жбана, который я ношу вместо живота, тоже будет затруднительно!
Лили в лицах представила диалог с возмущенными тетками, немного похихикала…, и крепко заснула. Снилось ей что-то очень хорошее, светлое - то ли сад, то ли парк, цветы, лошади… Мортланд!
Наша героиня испуганно распахнула глаза и наткнулась на взгляд, склонившегося над ней мужчины.
- Вот так сюрприз, леди, – тихо пробормотал он, пристально изучая её лицо.- Знаете, Лили, вам идет даже беременность.
Она слегка похлопала ресницами, чтобы окончательно понять - что за странный сон ей приснился? Но, нет - мужчина по-прежнему оставался рядом, и тогда Лили вспомнила, почему оказалась с ним в одной постели.
- Вы несколько припозднились с вашими комплиментами моей красоте,- она с трудом попыталась встать, правда, без особого успеха,- да и здесь я по-другому делу! Как-то, два месяца назад, у нас с вами состоялся разговор, и вы обещали помощь. И если вы можете жестом фокусника разрешить мою проблему, то самое время продемонстрировать это умение?
Мортланд, немало не стесняясь, встал с постели. Возмущенно ахнувшая женщина едва успела закрыть глаза.
- Что вы демонстрируете стыдливость? Ручаюсь, что когда я спал, вы тщательнейшим образом рассмотрели меня во всех деталях!
Он был несносен!
- Я уже вам объяснила…,- разъяренно распахнула глаза Лили, как раз для того, чтобы увидеть, как джентльмен, натянув штаны, копается в своих вещах.
- Вот, – обернулся он к ней, держа в руках флакон темного стекла,- выпьете, когда вернетесь к себе!
Лили моментально пробил холодный пот страха.
- Что это?
Деверь пожал плечами, выбирая из кучи одежды рубашку.
- Не знаю! Мне дал настой один знакомый коновал. Он поручился, что всё, годящееся для лошадей подойдет и для леди. Когда у кобылы нужно по какой-то причине стимулировать роды, ей дают ведро этой дряни, но вам, маркиза, думаю, хватит и пинты!
- Что?!!
Лили затрясло от возмущения, и она моментально подскочила с постели.
- Вы хотите меня отравить?
Глаза джентльмена холодно сверкнули.
- Я хочу вам помочь! И это единственное, что пришло мне в голову. Если вас что-то не устраивает, вылейте флакон и готовьтесь к неприятностям!
Лили в отчаянии схватилась руками за виски.
- Подождите, я ничего не понимаю! Но… но, если родится мальчик, а вы никогда не женитесь, то именно он станет герцогом?!
Мортланд безразлично пожал плечами.
- Скорее всего!
- Но тогда… в ваших интересах, чтобы он погиб!
- Лили, не надо делать из меня монстра! Давайте, предоставим всё решать Всевышнему! Итак, вы будете это пить или нет?
Лили взяла в руки холодный флакон, с ужасом глянув на его темное содержимое. Что там - жизнь или смерть?
Мортланд с интересом наблюдал за её лицом.
- Вы должны чётко осознавать, что вас ждет впереди, если не решитесь выпить это пойло! Понятно, что придется покинуть этот дом. Своих денег вы не получите, потому что они принадлежат теперь Тому, и без особого постановления суда никто не выдаст вам даже пенни. Насколько я знаю Кавендиша, тот не только не поможет, но и вычеркнет ваше имя из семейного молитвенника. Родственники, подруги, знакомые – все с презрением отвернутся от распутницы!
Герцог тяжело перевел дыхание, снисходительно глядя на побледневшую женщину.
- Возразите, что вам поможет отец ребенка? Не факт! Неизвестно, что у него на уме, и как дальше будут развиваться ваши отношения?! Вы не первая женщина, доверившаяся любовнику и безжалостно оставленная им. Любовь, знаете ли, имеет свойство исчезать бесследно! Приходят другие женщины, не менее красивые, не менее желанные, но ещё не завоеванные. А это так щекочет нервы и возбуждает любовный пыл, не то, что давняя, всеми брошенная и оставленная любовница, к тому же во всем зависящая от твоих прихотей и настроений! И очень скоро вы поймете, что в тягость тому, кто ещё недавно клялся в вечной любви, и уйдете сами. Но вот куда? Мне не хочется продолжать, чтобы не пугать вас весьма незавидной судьбой женщины, упавшей на самое дно. Да, не скрою, пить эту гадость опасно и для вас, и для ребенка, но если вы этого не сделаете, то вашей судьбе не позавидует даже судомойка. У неё хотя бы есть верный кусок хлеба!
Сказать, что Лили была потрясена этими словами, это ничего не сказать.
- Я должна подумать! - тихо сказала она, и, держась за вновь разболевшуюся спину, двинулась к двери.
- Сударыня…,- Мортланд ещё попытался сказать ей что-то напоследок.
Но Лили, взяв свечу с каминной полки, только смерила его хмурым взглядом.
- Всё! Сегодня вы уже наговорили вполне достаточно! Оставим, что-нибудь на завтрашний день! – и, не выдержав, горько добавила. - А я вас так ждала…
Леди Тейлор ползла по ночным коридорам, пробираясь в свое крыло и практически не видя дороги. Она даже на мгновение не усомнилась, что Мортланд предложил ей принять настоящий яд. Это вытекало из логики событий, и её смерть была во всех отношениях выгодна семейству Тейлоров.
Но Лили умирать не собиралась, чтобы не ждало в её в конце пути, поэтому в гневе швырнула флакон, полюбовавшись, как он разлетается на куски, ударившись о стену. В конце концов, будь что будет – покончить с собой она всегда успеет!
Беременная женщина уже свернула в коридор, ведущий к её комнате, когда со стороны холла послышался странный шум – громкие голоса и даже смех! Кто же это мог позволить себе вести подобным образом в герцогском дворце, да вдобавок ещё ночью? И озадаченная леди, в который уже раз за эту ночь повернула назад.
В холле действительно горели свечи, и бодрый мужской голос говорил дворецкому:
- Мне настолько не терпелось попасть в этот склеп, что я решил не ночевать на постоялом дворе, и мчался без передышки практически всю ночь! Не надо никому сообщать о моём приезде – посмотрю на их вытянувшиеся физиономии, когда выйду к завтраку!
Да кто же это мог быть? Лили спустилась на несколько ступенек и, с трудом перегнувшись через перила, посмотрела вниз.
Неизвестный джентльмен уже разделся, и теперь наблюдал, как зевающие во весь рот лакеи заносят его вещи.
- Осторожнее, олухи! Не разбейте зеркало!
Какой странный, бесцеремонный гость!
- Надеюсь, что мою комнату скоро приготовят?
- Да, ваша светлость, Смайлз уже пошёл растапливать камин, а Бетти приготовит постель! Ваши вещи сейчас доставят!
И тут гость внезапно поднял голову и глянул прямо на наблюдающую за ним женщину.
- Ба! Да это любимейшая супруга вышла встретить муженька! Приди же ко мне в объятия, дорогая!
Синие дерзкие глаза… да это же Томас! Изрядно похудевший, коротко остриженный, но всё такой же язвительный! Для одной ночи это уже было лишним!
- Томас! – потрясенно пробормотала Лили, глядя, как тот, перескакивая через ступеньки, несётся к ней. - Только не сегодня!
Тейлор подбежал к оцепеневшей от ужаса жене, с жадным любопытством рассматривая её вздутый живот и потрясенное лицо.
- Я вернулся к тебе, дорогая! А ты, как не странно, всё ещё на сносях!
Чужой, далекий, опасный человек - какое он мог иметь к ней отношение? Лили было настолько неприятно его лицо, что захотелось зажмуриться. Тейлор, между тем, прижался к её руке поцелуем.
- Надо же, даже раздувшись, словно обожравшаяся корова, вы, любовь моя, по-прежнему красивы!
Прикосновение его губ сразу же воскресило в памяти мерзкую ночь после венчания, когда он впился в неё пахнущими бренди мокрыми губами, словно пиявка. Лили резко вздрогнула, стряхивая оцепенение, и попыталась выдернуть пальцы.
- Пожалуйста,- задыхаясь, пробормотала она,- не надо!
- Что - не надо? – глаза Томаса весело округлились. - Милая, вы о чем?
Но она уже не слышала его. Темный, мрачный страх сначала сковал её тело, а потом заставил брезгливо содрогнуться. Лили собралась с духом и с внезапной силой толкнула нависающего над ней мужчину, резко упершись в его грудь сжатыми кулаками.
Пока изумленный Томас пытался сохранить равновесие, чтобы не покатиться вниз по лестнице, его супруга, схватившись за живот, попыталась скрыться в коридоре. «Бежать, бежать, куда угодно, но только подальше от этого негодяя!» - билась в голове навязчивая мысль, когда она услышала ругань догоняющего её супруга.
- Какой бес в тебя вселился, дорогая! Успокойся! Тебе нельзя волноваться!
Но Лили только подхлестнули его увещевания. Женщина прибавила шагу, но страшная, опоясывающая боль охватила её поясницу, и была настолько сильной и неотвратимой, что будущая мать испуганно закричала, схватившись за живот, и обессилено повисла на руках подоспевшего мужа.
- Эй, кто-нибудь,- громко закричал тот, глядя, как она извивается в его руках от боли,- помогите! Доктора!
Спустя несколько минут вокруг супругов столпились все члены герцогского семейства – тетки и герцогиня, в чепчиках с папильотками и в теплых шалях. Прибежал и натягивающий сюртук герцог.
- Том!?
- Том? Откуда?
- Что происходит?
- Роды, видимо!
Набежавшая прислуга осторожно извлекла из рук Тейлора тело стонущей от боли жены, и осторожно повела в спальню.
И только тут всё семейство сумело, наконец-то, прижать к груди вернувшегося с войны Томаса.
- Мальчик мой,- с радостной улыбкой обратилась герцогиня к младшему сыну,- давно ли ты в Англии и почему не написал о своем приезде?
Но Тейлор лишь мрачно приказал лакею растопить камин в гостиной, куда и последовали все судорожно зевающие и зябко вздрагивающие женщины в сопровождении Мортланда.
- Я хотел,- устало пояснил он,- сделать сюрприз на Рождество. Мчался сюда, как сумасшедший, загоняя коней, прямо из Дувра!
Мортланд с добродушной улыбкой смотрел на брата, которого боялся уже никогда не увидеть. Совсем недавно в министерстве хорошо осведомленные лица откровенно сказали герцогу, что надежды на благоприятный исход дела мало.
Тетки ещё немного радостно поболтали с всеобщим семейным любимцем и рассосались по спальням, герцогиня же удалилась к рожающей невестке. Братья остались одни.
- Было трудно? – сдержанно поинтересовался Мортланд.
Томас незаметно пожал плечами.
- Как всегда. Я попал в неприятную переделку, но зато получил в награду большой отпуск для поправки здоровья.
- Ты был ранен?
- Так, ерунда… - Том не хотел распространяться о своих боевых заслугах, его волновало другое, - я думал, что Лили давно разродилась! И удивился, случайно узнав в Дувре, что вы всем семейством находитесь в Мортланд-холле! Я, конечно, далек от таких дел, но даже простых подсчетов и то достаточно, чтобы сообразить - этот ребенок сидит в моей супруге чуть ли не год!
Герцог тяжело вздохнул и сделал знак лакею, чтобы тот принес поднос с выпивкой – предстоял нелегкий разговор.
- Ты не прав, - с нажимом заявил он брату,- потому что так напился в ночь перед отбытием в Дувр, что не помнишь, как закончил её в спальне супруги!
- Ты уверен?
- Абсолютно! Я зашел к тебе на рассвете, и выяснилось, что ты на половине Лили!
- Но… проснулся я в своей спальне.
- Видимо, потом вернулся. Так что…
Чем грубее ложь, тем легче её преподносить. Главное - говорить твёрдо, уверено, соблюдая спокойствие и невозмутимость, что Мортланд блестяще и продемонстрировал.
Томас в сомнении налил себе бренди.
- Ничего не помню, ничего!
- Бывает, – снисходительно согласился старший брат,- так что твоя жена только чуть задержалась со своим делом! Я консультировался с доктором – это нормально!
- Как она вела себя?
- Как и положено соломенной вдове, практически не вылезая из деревни!
Они замолчали, отдавая дань напитку, когда их тет-а-тет прервала взволнованная герцогиня.
- Это все-таки роды, - произнесла она, неодобрительно покосившись на почти опустевший графин, - послала за доктором, но схватки такой интенсивной силы, что, боюсь, тот вряд ли успеет!
И как будто в подтверждение этих слов из глубины дома донесся длинный мучительный крик, и хотя он был солидно заглушен крепкими стенами старого дома, на мужчин всё-таки произвел впечатление.
- Так и должно быть? – озадаченно спросил Томас.
- Не волнуйся, мой мальчик,- успокоила герцогиня младшего сына,- Лили крепкая, здоровая женщина. Всё будет хорошо, и ты благополучно станешь отцом здоровенького ребенка. Я пойду к ней, а вы оставайтесь здесь и ведите себя прилично.
Она смущенно улыбнулась.
- Когда я рожала, ваш отец так напивался, что к моменту появления младенца, уже ничего не соображал! Лили будет обидно, если ты не сможешь её поздравить!
- Насколько это затянется, – встревожено спросил Томас,- когда я смогу увидеть своего сына?
- Всё в руках Господа,- мать торопливо устремилась из комнаты,- иногда роды растягиваются на трое суток, а иногда матери едва успевают добежать до постели.
Братья проводили взглядами материнскую фигурку и одновременно потянулись к столику с напитками.
- Трое суток,- одним глотком осушил содержимое бокала потрясенный Тейлор,- да она мне этого никогда не простит!
- Успокойся,- сухо улыбнулся Мортланд,- Лили вовсе не свойственно страдать так долго, она справится гораздо быстрее. И раз нам всё равно коротать ночь в обществе друг друга и бутылки, то может, ты мне расскажешь, что ты делал все это время в Италии?
- Развлекался,- хмуро фыркнул в ответ собеседник, - зачем тебе все это, Эдвин? Ты ведь штатский человек, а война - это не альманах занимательных геройских историй. Всё рассказать я тебе не могу, а травить байки для развлечения нет ни охоты, ни сил…
Время шло медленно, зато быстро один за другим пустели графины с выпивкой. Говорить братьям не хотелось - как-то не находилось тем, когда рядом мучилась женщина безраздельно занимающая их мысли. Монотонный бой часов только прибавлял напряжения в это и без того напряженное ожидание. И вот, когда уже поздний зимний рассвет возвестил об окончании этой кошмарной ночи, в комнату заглянула раскрасневшаяся горничная:
- Милорда зовут к миледи. Бог дал вам сыночка!
Томас даже подпрыгнул от неожиданности.
- Что? Наконец-то…
И тут же рванул из комнаты, последовал за ним и Мортланд. Он солидно запыхался, стараясь не отстать от неутомимого младшего брата - тому армия помогала держаться в превосходной физической форме.
А вот и покои невестки. Лили с мокрыми прядями волос, выбившимися из-под чепчика, выглядела донельзя измученной и усталой. Синие круги под глазами, искусанные в кровь губы, покрытый крупными каплями пота белый лоб - Мортланд бесстрастно изучал эти доказательства только что прошедших испытаний. Сияющий Томас, тем временем, устремился к горничной, держащей на руках младенца.
- Сын,- восторженно улыбнулся он, с тревогой глядя на сморщенное красное личико, едва виднеющееся из пеленок , - с ним все в порядке? Почему он такой сморщенный и уродливый?
- Нормальный младенец,- подошла к сыну герцогиня,- немного мал, но такое бывает.
- Кости есть, а мясо нарастет,- высказалась незнакомая толстая баба, хлопочущая у постели роженицы, - сколько уж я этих младенцев повидала. Этот крепкий, вон какой горластый…
И младенец действительно громко закричал, возмущенно раскрыв беззубый ротик.
Герцог устало покосился на потрясенное от волнения лицо брата и обратил испытывающий взор на невестку:
- Дорогая леди Лилиана, поздравляю вас с благополучным разрешением от бремени! Прекрасный младенец, да и каким ему быть, имея таких родителей?
Интересно – выпила она приготовленное коновалом пойло? Если – да, то сделала это во время!
- Спать,- пробормотал он про себя, уже выходя из спальни, - спать! Всё закончилось хорошо – Том жив, родился мальчик, и никто не заподозрил, что он недоношенный, Лили то же жива и здорова. А все остальное…, потом, когда проснусь!
Он уже подходил к своей комнате, когда под ногами, что-то треснуло. Помянув про себя лентяйками горничных, герцог ногой сдвинул было стекло, когда понял, что это разбитый флакон со снадобьем.
- Вот, чертовка,- хмуро рассмеялся он,- настоящая дьяволица! И, однако, на редкость удачливая…, хотя ещё неизвестно - кому из нас в эту ночь повезло больше!
Отдохнуть так и не удалось. Когда он с наслаждением принимал ванну, вошел лакей и высказал пожелание матери собрать сыновей за завтраком. Мортланд с тоской посмотрел на разобранную кровать и велел камердинеру подать чистую рубашку и сюртук.
- А милорд уже покинул спальню миледи? – спросил он посланца, завязывая шейный платок.
- Да, ваша светлость, милорд дожидается вас в столовой.
И действительно, бодрый (как будто не было бессонной ночи) и энергичный брат сидел за столом и с аппетитом уплетал всё, что было предложено. Герцогиня с обожанием наблюдала за жующим сыном, потягивая крепко заваренный чай. Все же остальные домочадцы шумно обсуждали события прошедшей ночи. При виде Мортланда тетки привычно втянули головы в плечи и немедля замолчали.
Но, увы, эта готовность быть как можно незаметнее в глазах хозяина дома не распространялась на его мать. Герцогиня тут же вцепилась в старшего сына.
- Как назовем малютку?
- У него есть родители!
То ли от выпитого в неумеренных количествах бренди, то ли от переутомления пища имела странный привкус.
- Лили сказала, что ей все равно,- продолжала волноваться мать,- а ты что думаешь, Том?
Брат что-то невнятно промычал, сделав замысловатый круг столовым ножом, и продолжал жевать, как будто уже ответил на все вопросы. Герцог раздраженно вздохнул - неужели даже это нельзя решить без него?
- Старших сыновей в нашей семье всегда называли Энтони.
Герцогиня промолчала, она не любила вспоминать о смерти первенца.
- Может, Александр? – робко предложила тетушка Беатрис. - Это было второе имя нашего горячо любимого брата.
- Вот и прекрасно,- облегченно перевела дух новоявленная бабушка,- Энтони Александр, граф Тефорд Тейлор. Нужно поставить в известность священника о дате крещения. Кого пригласим крестными?
Мортланд уныло прослушал целый ряд имен, предлагаемый разошедшимися старушками. Он никак не мог понять - почему ему не дали лечь в постель? Эти глупости могли подождать и до вечера, а ещё лучше, до завтрашнего дня?
- Как леди Лилиана? – резко оборвал он женский гомон.
- У неё доктор! – небрежно буркнула герцогиня, и заинтересованно вернулась к обсуждению кандидатур.
Мортланд даже вздрогнул, когда сообразил, что само проведение не дало ему заснуть в это утро.
- Мне нужно увидеться с мистером Хаузом,- резко бросил он салфетку на стол,- и убедиться, что всё прошло благополучно. А вы продолжайте завтракать, - усадил он уже начавшего приподниматься брата, - всё равно у меня нет аппетита.
Доктора, во избежание чужих любопытных ушей, он принял в своем кабинете. Тот торопился, но всё же не осмелился проигнорировать приглашение столь знатного пациента.
- С матерью всё прекрасно,- поспешил тот заверить герцога,- молодая, полная сил и здоровья женщина - она быстро оправится после родов. Намека на родильную горячку вроде бы нет, не смотря на то, что пользовала её деревенская повитуха. Да и младенец здоров, несмотря на то что недоношенный!
- Недоношенный? – изобразил изумление герцог.- Как же так? По мнению весьма известных в этой области врачей, моя невестка даже переходила срок!
Мистер Хауз - щупленький и маленький человечек, однако обладал очень развитым чувством собственного достоинства, поэтому не стал спорить и доказывать свою компетенцию.
- А какая разница, – только тихо спросил он,- коль младенец здоров?
- Но,- герцог чуть пожевал губами,- возможно, на свет появился будущий герцог! Нашей семье будет крайне неприятно, если пойдут слухи, что он недоношенный, неполноценный и так далее. Будет лучше, если вы больше не перед кем не озвучите своих резонов!
- Вот как? – врач с иронией глянул на вельможу. - Что ж, вы можете рассчитывать на мою скромность, тем более, кто я такой, чтобы спорить с известными акушерами? Но спешу вам сообщить, что младенец с таким весом нуждается в дополнительном уходе, тепле и питании…
- Мы выполним все предписания, и ничего не пожалеем для малыша и его матери. Вас же я хочу попросить соответственно к ним отнестись, и очень рассчитываю на ваш опыт и знания.
Сумма денег, полученная за визит, солидно превышала обычную в таких случаях, но доктор не стал обращать внимание герцога на эту ошибку. Мало того, когда его о малом весе внука вскоре спросила светлейшая бабушка, он пожал плечами.
- Первый ребенок, всякое бывает. Может, у матери были недомогания или слабый аппетит? Обычно последующие младенцы весят больше, чем первенцы. Не волнуйтесь, хороший уход очень быстро сделает из вашего внука здоровяка.
Томас весьма умеренно интересовался здоровьем сына. Мальчик появился на свет, руки и ноги на месте - так о чем особенно волноваться? Вырастет! А вот его мать беспокоила Тейлора гораздо сильнее.
Он, конечно, не подозревал всей правды, но безошибочный инстинкт опытного волокиты твердил ему, что с Лили происходит что-то неладное, и с чем надо немедля разбираться.
Как и все мужчины Тейлор был до предела эгоистичен, и не находил ничего особенного в своем поведении перед отправкой в армию. Подумаешь, загулял, ну так что же?! Лили сама вывела его из себя, столь упорно отвергая его руку и сердце, ей теперь и исправлять положение.
Том, может, и стоял бы на своем, если бы в глубине души не был уверен, что Лили и пальцем не шевельнет, чтобы наладить их семейную жизнь. Даже ребенок не смягчил эту фурию, и вряд ли ему стоит надеяться на разительную силу собственного обаяния или на покорность супружескому долгу.
- Сколько женщин у меня перебывало, причем всяких - и гордых как королевы, и сволочных как прожженные проститутки. Да я, даже при всем желании, не смогу их всех вспомнить или сосчитать,- гневно жаловался он брату,- и никогда, никаких осечек, стоило только поманить пальцем. А вот собственная жена воротит нос, как от навозной кучи!
Герцог терпеливо слушал брата. Прошла уже неделя после его приезда.
- Со своей женой ты сможешь разобраться только сам!
Надо сказать, что родовое гнездо Мортландов превратилось в место паломничества всей округи. Поводов было предостаточно – тут тебе и рождественские праздники, и прибытие младшего Тейлора из армии, и, наконец, появление наследника. Не надо также сбрасывать со счетов ещё и гостеприимный нрав герцогини - дама обожала гостей, привечала их, как могла, устраивая бесконечные балы и вечера.
Братья редко оставались одни, вынужденные терпеть общество своих деревенских соседей - людей, по большей части, скучных и нелепых. Но сегодня с утра бушевала метель, превратившаяся к вечеру в настоящий снежный ураган. Вьюга завывала в каминах, сотрясала стекла старого дома, норовя ворваться вовнутрь, но она принесла отдых, уставшим от наплыва гостей братьям Тейлорам.
Всю неделю Том терпеливо пытался изображать заботливого супруга у постели больной жены, но без особого успеха.
Каждый раз, когда он заходил в спальню жены, у той сразу же закрывались глаза, и она, даже не особенно стараясь, делала вид, что смертельно устала и желает отдыхать.
На вопросы супруга Лили если и отвечала, то настолько кратко и недружелюбно, как будто имела дело с едва знакомым, крайне неприятным человеком. Можно только представить, как это всё бесило Томаса - баловня женщин. Ладно, презрительное пренебрежение до свадьбы, но терпеть такую холодность от собственной жены?
Воспользовавшись отсутствием посторонних, Лили в этот вечер впервые после родов посетила гостиную. Исхудавшая, бледная и подавленная, она уселась с книгой среди щебечущих о всякой ерунде теток и исподлобья поглядывала на деверя.
С некоторых пор она его панически боялась. И дело было не в том, что деверю стали известны все её тайны, а в тревоге за жизнь маленького Алекса. Малыш не был Тейлором, и, как знать, что об этом обстоятельстве думает этот суровый и нелюдимый мужчина? Ведь убить маленького человека так просто! Он слабенький, беззащитный, а нянька вместо того, чтобы денно и нощно следить за новорожденным милордом, норовит смыться на кухню - пить чай, да сплетничать с кухаркой.
Между тем, Томас, обрадованный тем, что жена соизволила покинуть свою комнату, моментально пристроился рядом.
- Что читаем, дорогая? Может, и мне побаловать себя чтением?
Лили нелюбезно сунула ему под нос обложку.
Зима, почти тюремный режим лишенной привычных развлечений беременной женщины, и неотступные мысли о грядущем испытании пристрастили не очень любящую книги маркизу к подобному времяпрепровождению.
И сейчас она читала последний роман тети Джейн о любви молоденькой девушки к священнику, который отказался от невесты в пользу миссионерского служения. И когда сподвижник скончался, обращая дикарей в христианство, где-то в дебрях Африки, то ей в траурном конверте прислали засушенную фиалку, и она навечно обрядилась в траур.
Вряд ли, её супруг даже под дулом ружья согласился бы вникать в подобную ахинею!
- Конечно, прочтите,- нехотя ответила она, пытаясь убрать как можно дальше свое колено от заигрывающих прикосновений мужской ноги,- но сомневаюсь, что этот сюжет найдет отклик в вашем сердце! Впрочем, если у вас есть намерение принять сан и отправиться в Африку для миссионерской деятельности…
- Том так и сделал, - неожиданно влез в разговор герцог, всё это время глазевший в окно на разыгравшуюся бурю,- если бы у него в невестах ходила такая же тоскливая дура, как главная героиня романа! Женские образы вам удивительно удаются, тетя Джейн, таких меланхоличных идиоток едва ли встретишь на всем пространстве двух королевств, иначе английскую нацию давно бы постигла катастрофа безбрачия!
Тетя Джейн обидчиво выпрямилась - она не терпела критики своих детищ.
- Не все такого мнения как вы, дорогой племянник,- поспешила вступиться за старшую младшая сестра,- все наши знакомые леди просто в восторге от романа. Им зачитывается вся Англия!
- Если ваши слова были хоть в малой толике верны, мне не пришлось бы покрывать убытки издателя,- язвительно отрезал Мортланд,- или «вся Англия» - это три десятка старых дев, которые способны муссировать любую чушь, где главный герой меняет брачный венец на дела весьма далекие от супружества? Этим они оправдывают собственные неудачи в попытке выйти замуж!
Лили тихонько вздохнула, с невольным сочувствием поглядев на побагровевших теток –не любила она их, но не до такой степени, как родной племянник.
- Эдвин,- с мягкой укоризной протянула герцогиня,- твои тети не заслуживают подобных слов! Ты же знаешь, они вышли бы замуж, но твой покойный отец не терпел воздыхателей вокруг своих сестер.
Мортланд проигнорировал слова матери – была у него такая привычка, замолкать в самом неподходящем месте. Зато Томас, сверкнув синью глаз, миролюбиво заметил:
- Матушка, ты же знаешь, что Эдди не может жить вдали от Лондона, поэтому с досады и портит всем настроение. Не стоит обращать особого внимания на его слова - он редко говорит, что думает! Впрочем, если вам будет угодно, дорогие тетушки, вы можете сменить его дом на мой!
Надо сказать, что он удивил не только жену, но и всех родственниц.
- Твой дом, Томас? – изумилась герцогиня.
Тейлор откинулся в кресле, наслаждаясь произведенным эффектом.
- По свадебному контракту, - довольно заявил он,- после рождения ребенка мужского пола мне отходит поместье Сеттенфорд в Кенте.
- Сеттенфорд,- всплеснула руками тетя Джейн,- но там находится конный завод Эдвина!
- Вот отныне и буду заниматься разведением лошадей,- подтвердил забавляющийся их удивлением племянник,- должен же чем-то заниматься младший брат герцога? Не все же мне проматывать наследство отца - я теперь женатый человек и глава семейства!
Лили прикусила губу - такого она не ожидала! Зато герцогиня засияла от радости:
- Том, мальчик мой! Неужели ты решил подать в отставку, неужели Господь внял моим молитвам?
Томас смущенно крякнул, быстро переглянувшись с братом.
- Нет, я всего лишь в длительном отпуске по ранению.
- Ты был ранен?!
- Пустяки, зато у меня появилась возможность побыть с милой женой! Вы рады, дорогая?
Лили с трудом отвлеклась от кровожадного зрелища – муж, разорванный на куски точным попаданием ядра. Руки бы оборвать тому, кто так бездарно промахивается!
- Конечно, милорд, - сухо ответила она,- быть рядом с вами - редкостное счастье!
Тетя Беатрис втянула голову в плечи, а её сестра громко закашлялась при столь двусмысленном ответе. Зато Том непринужденно рассмеялся.
- Вы чудо, Лили! Ваш язычок заставит любую змею подавиться от зависти собственным хвостом. Я уверен, что нам не будет скучно вдвоем в глуши любого графства, не только такого приятного места, как Кент. Ну, так что, тетушки, принимаете мое предложение?
Лили с усмешкой посмотрела, как мнутся тетки. Что для них была скромная деревенская усадьба! Пожилые леди привыкли к роскоши герцогских дворцов, к толпам гостей, сплетням и развлечениям. И пусть их третировал Мортланд, они к этому давно притерпелись, и научились даже извлекать выгоду из своего положения, вызывая неизменное сочувствие у многочисленной толпы светских бездельниц. Но искать гостеприимства у такой плохо воспитанной и резкой особы, как леди Лилиана? Нет, на такой подвиг тетки не согласились бы даже ради «душки» Томаса!
- Дорогой племянник, - елейно поджала губы тетя Джейн,- мы бы всей душой, но как нам оставить одиноким Эдвина? Без женского присутствия его дом превратится в мрачное логово закоренелого холостяка. Кто будет принимать гостей, отвечать на визиты? У нас много светских обязанностей, которыми мы не можем пренебречь даже ради общества твоей очаровательной жены!
Лили опустила заблестевшие смехом глаза в книжку, хотя, казалось бы, оснований для радости у неё было мало.
- У каждого своя Голгофа, братец, – меланхолично заметил и герцог, обращаясь к Тому,- и пусть мой пример послужит в назидание всем, у кого хватает совести завидовать герцогскому титулу. Этот путь отнюдь не усыпан розами!
Но, вообще-то, он был доволен, потому что заметил признаки потепления отношений между братом и невесткой. Как не крутила нос надменная гордячка Лили, всё же отпускаемые Томом шуточки, улыбки и ненавязчивые знаки внимания не могли не растопить её сердца.
Для характеристики таких людей, как Томас Тейлор в английском высшем свете существовало определение «beau» (англичане любят щеголять французскими словами, точно так же, как и французы щеголяют словами английскими). «Вeau», в данном случае означало джентльмена, не только придерживавшегося образа жизни денди, но ещё и большого любимца женщин. И разве не особо избалованная мужским вниманием Лили могла устоять против настойчивых ухаживаний такого «beau»? Конечно, нет!
Часто в ответ на остроты мужа на губах женщины вспыхивала улыбка, и она уже не выказывала недовольства, когда он прикасался к её руке поцелуем. Супруги всё больше времени стали проводить наедине, часто прогуливались в парке, и Лили с повышенным вниманием выслушивала всё, что считал нужным рассказать ей муж.
Чтобы закрепить пока ещё хрупкое перемирие, Тому всего лишь оставалось набраться терпения и дождаться, когда здоровье жены позволит осуществить супружеские права.
Но спустя месяц после прибытия полковника, из Лондона прибыл курьер, приглашающий Томаса Тейлора, маркиза Тефорда в Сент-Джеймский дворец.
_________________

Дорогие WebniceLadies! Досрочно выкладываю новую главу, потому что хотела бы сегодня получить от вас отзывы, так как завтра уезжаю в гости к вам, Юлия, в Питер. Программа настолько плотная, что к сожалению я не смогу выкладывать новые главы романа до следующего воскресения. Не теряйте меня!
_________________

Добро пожаловать в солнечный Петербург! По крайне мере сегодня он был таким, а еще ветренным и морозным) Надеюсь мы Вас не разочаруем. Мне только пришло на ум, что начались каникулы и, вероятно, Ваш визит именно с этим связан.
Стефания, хочу также выразить сожаление, что придется расстаться с полюбившимся произведением так надолго, надеюсь, по возвращении Вы порадуете нас большим количеством глав!
А я пока буду потихоньку фонтанировать своими предположениями насчет происходящего и дальнейшего развития событий.
Во-первых, заинтригована видениями Иннин, может, в подсознании всплыли древневавилонские сказания, которые ей читал отец на ночь? Вот Мортланд сразу сделал определенный вывод насчет ее сущности, как будто клеймо поставил, а она глупенькая решила ему родить ребенка. Герцог насильно ее лошадиной отравой напоит тогда?
Обидно, что герцог к Лили относится с уважением и симпатией и снисхожденим, хотя она совершила то, что совершила, да еще и впридачу ему приходится самому выкручиваться и признавать бастарда законорожденным. Настолько в нем сидит эта респектабельность, чтобы не допустить любой ценой позора над родом Тейлоров. Естесственно, я рада, что с приездом мужа у Лили есть шанс наладить семейную жизнь, да и Том несколько подзабыл свою ненависть и презрение к жене, а после войны наверно нетерпится хоть в своем доме обрести покой. Наверно, если бы роды не совпали с Рождеством - временем, которое традиционно надо проводить в кругу семьи, - Томас предпочел оторваться в лондонских клубах, а так от скуки ли, или из "спортивного интереса" он решил развлечься, соблазняя жену. Зачем терять навыки)) Да еще пользы дела для.
Так вот, продолжу, обидно за неравноценное отношение герцога к Иннин. Да, она содержанка, но ведь она не совсем в этом виновата. В конце концов, 16-тилетняя девушка, только-только вышедшая из детской в мир взрослых страстей, а ведь Мортланд даже пальцем не пошевельнул, чтобы вернуть ее к дяде, когда она уже пожалела о своем побеге, или отправить в Бельгию. Зато потратил кучу денег на ее содержание, подверг ее насилию, развратил ее и теперь смотрит как на падшую. И ждет ее "дальняя дорога и казенный дом", когда она ему надоест своей страстью, а не жизнь маркизы во дворце, как Лили. Я вот даже подумала, что тетушкам Джейн и Беатрисс повезло, в какой-то мере, что они не вышли замуж. Ведь есть же у них наследство! И никто их не гонит из герцогского замка, и в свете они развлекаются! Даже Мортланд не может их выжить, все же их общество его развлекает - есть к кому придираться:

Не могу не написать о том, как хороши диалоги между супругами. Мне очень понравились их пикировки:

Как говорится, милые бранятся - только тешатся и дальше мы уже видим, как готово свершиться пророчество герцога о том, что Том и Лили созданы друг для друга.



В окончании моего длинного послания (чтоб можно было его на неделю растянуть ), хочу еще раз пожелать Вам отличной поездки, и чтобы ничего не нарушило Ваших планов!
_________________