Виола:
13.07.11 10:17
» Глава 13 часть 2
Вымученный, выстраданный и никак не хотевший писаться кусочек злополучной 13 главы , не уверена, что получилось хорошо, и потому жду честных замечаний!!!!!
Навещая своих старых должников, Таяр сначала благодушно исполнял без обмана их последние желания, поскольку находился под впечатлением от прошедшего дня, но, так и не испытав насыщения, разгневанный упорством стихии, вдруг ставшей чрезмерно разборчивой, перешел на иллюзии.
Однако и этого оказалось мало. Энергия всех тех людей была пресной, с душком грехопадения, пропитанной низменными желаниями, совсем не той, что теперь была нужна ему, попробовавшему искрящийся, освежающий вкус Марины. Все остальное теперь казалось черствой гнилой коркой хлеба, после богатого пиршества.
Его стихии нужна была она, и только она. Вся его сущность требовала ее душу, жизнь, тело. Ничуть не меньше, чем тогда, когда Воробушек только появилась у него, а больше, гораздо больше.
Каждая удовлетворенная потребность, вела к новой более сильной и мощной, почти неконтролируемой. И необходимость выбора сводила с ума.
Единственным приемлемым вариантом, достойным Рины, было реальное исполнение желания. Оно не крало жизнь, но затрагивало душу, оскверняя ее. А Таяру эгоистично не хотелось этого.
Однако джинн не знал, как долго его будет привлекать новизна, как скоро он пресытится ею? И хотя за его долгую жизнь он неоднократно проходил через это, но Воробушек с ее непривычной искренностью, открытостью, чистотой выделялась среди остальных, заставляя думать, что их отношения продлятся дольше, намного дольше, если только он сам не испортит все, не сделает ее одной из многих.
Таяр уверен был, что сможет обуздать стихию на время, ведь получалось же у него это раньше… до появления Рины. Для этого ему всего лишь нужно было не выпускать ее из постели, заглушить удовольствием от обладания ее телом, требования стихии.
Жаркие, возбуждающие образы и картины затопили мысли, вызывая необузданную волну желания, оказаться с ней, внутри нее, ощутить ее мягкую податливость, обжигающую страсть, раствориться, распасться на миллиарды искр и утонуть в нежности.
Неудовлетворенная жажда тянула его обратно, и джинн поддался ей, оставив сомнения на потом.
Тихонько открыв дверь в спальню, он замер на пороге, лаская горячим взглядом неподвижную фигурку Рины, в коротком просвечивающем на свету халатике.
Девушка, погруженная в глубокую задумчивость, неподвижно стояла у окна, совершенно не замечая его. Таяр, понимал, что своим долгим отсутствием мог породить в ее головке кучу ненужных мыслей, но надеялся, что сможет быстро справиться с ее обоснованным гневом.
Джинн чувствовал ее злость за маской безразличия и плотной глухой стеной, которой она снова умудрилась отгородить свой разум от него.
В несколько шагов преодолев расстояние, разделявшее их, он встал так близко, что ощутил свежий весенний аромат ее кожи. Отведя в сторону светлые отливающие золотом пряди, Таяр нежно коснулся губами чувствительной точки на шее и прошептал:
- Я соскучился по тебе, Воробушек.
Девушка вздрогнула, но не повернулась, оставаясь такой же напряженной и холодной рядом с ним.
- Прости, что оставил тебя, но появились дела, требующие моего немедленного присутствия. – Сделав, вид, что не замечает ее гордой царственной осанки и надменно вздернутого подбородка, он продолжил: - Я приготовил тебе небольшой подарок, надеюсь, он понравится и хоть немного загладит мою вину.
Таяр аккуратно расправил цепочку так, чтобы кроваво-красный рубин в форме слезы уютно расположился на груди девушки, и застегнул замочек, ласкающе касаясь бархатистой кожи.
Рина медленно, заставляя его нервничать, опустила глаза на украшение. Ее рука резко вскинулась вверх, но, на мгновение замерев в нерешительности и так и не дотронувшись камня, безвольно упала вниз.
- Тебе не нравится, Воробушек? – Обняв за плечи, он развернул ее к себе, пытаясь в непроницаемых глазах найти ответ.
- Почему же, - Рина вскинула бровь, и это было единственным проявлением эмоций на непроницаемо холодном лице, – он прекрасен.
Ее ранящее непонятное безразличие, на фоне собственных обжигающих изводящих желаний, вызывало раздражение и злость, питая внутренний огонь стихии. Пальцы Таяра неосознанно сильнее сжались на ее плечах, заставляя девушку, дернуться от боли.
- Воробушек, что не так? – С трудом справившись с собой, он попытался ласково коснуться ее щеки, но она отстранилась, полыхнув на него гневным взглядом.
- Скажи, Таяр, кто я для тебя? Какое место ты мне отводишь среди остальных игрушек? – Наконец, почти выкрикнула она, сбрасывая маску отчужденности.
- Ты особенная, Воробушек. – Произнес он, и снова попытался притянуть к себе, чтобы успокоить, но Рина вывернулась и отодвинулась на шаг.
- Настолько особенная, что ты приготовил мне место в аду?
Таяр молчал, не зная, что ответить, испытывая ярость от чувства, что теряет ее.
- Нет. – Наконец, прорычал он, до хруста сжав кулаки.
- Нет, джин? Ты хочешь сказать, что полюбил меня и никогда не используешь свою силу во вред? Я НЕ ВЕРЮ! – Таяр наблюдал, как в глазах Рины загорается безумный огонь. - Все это время ты обманывал меня. Соблазнял, исполнял желания. И что? Вдруг в одном шаге от цели остановишься? Посмотри на меня и честно ответь, ты хочешь, чтобы я сказала мое третье желание?
Каждое слово, каждое обвинение Марины было оправданным, и доказать обратное не представлялось возможным, если только не отпустить, но джинн не хотел лишиться ее. Стихия ревела внутри, сверкая неутоленной жаждой в глазах, требуя привязать к себе навечно, и он сдался.
- Хочу. – Ухмыльнулся Таяр, ожидая реакции девушки.
- Чего ты хочешь, скажи точнее, джинн! – В ее голосе звучал вызов, не смотря на мелкую дрожь, сотрясающую тело.
- Я хочу, чтобы ты сказала мне свое последнее желание, Воробушек. Я хочу, чтобы всю оставшуюся вечность ты принадлежала мне. Хочу твою жизнь, твою душу, твое тело в свое безраздельное пользование. – Разозленный он ожидал, что она спасует, замкнется, будет избегать или осторожничать, пытаясь переиграть его, но ее реакция ошарашила его.
- Да будет так, мой Господин, - Губы Рины насмешливо скривились. - Я хочу, - она выдержала паузу, - прожить мою жизнь, никогда не узнав тебя, чтобы не было похищения и нашего знакомства, не было влюбленности и боли предательства. – Ее слова уязвляли и били наотмашь. – Пусть это будет всего лишь иллюзия, но иллюзия долгой, полной счастья жизни без тебя. А потом можешь забирать то, что останется от моей проклятой души себе. Мне все равно.
Сердце Таяра сжалось от ее ненависти к нему, но разум говорил, что так будет лучше. Для нее пройдут годы, для него мгновения и она будет снова его. А если он захочет, даже не вспомнит обо всем этом, и все же Таяр медлил в нерешительности.
- Только не говори, что тебе этого не хочется, джинн!
Стихия радостно подхватила перчатку брошенного вызова и подтолкнула вперед.
Его руки обвились вокруг ее талии, а губы выдохнули в приоткрывшийся от возмущения рот: - Спи, Воробушек, спи.
Веки девушки сомкнулись, и Таяр, подхватив безвольное тело, осторожно перенес его на кровать. Энергия набирающим силу ручейком потекла от нее к нему, но он не испытывал радости от этого, зная что Рина сейчас так близко и в то же время далеко как никогда. Захотелось разнести все в щепки, найти и наказать тех, кто так «милостиво» просветил ее…
***
Центр неотложной помощи Порт де Пантэн
Белые стены. Персонал, деловито снующий по коридорам. Запах боли и отчаянья, пропитавший здание насквозь. И во всем этом, как сильнейший афродизиак, глубокий, резкий, отчаянный аромат надежды и желания жить. И лишь одна неподвижная фигурка, опутанная многочисленными трубками, поддерживающими еле теплящуюся жизнь, была вне всего этого, оставаясь безмятежно спокойной.
Исиб, глядя на девушку, неестественную бледность, которой не скрывала даже от природы смуглая кожа, признавал правоту Азраила, настоявшего на немедленном возвращении украденной энергии. Ему не нужно было видеть редкие зигзаги на приборах, чтобы чувствовать, что с каждым пройденным мгновением, удары молодого сердца становятся все глуше и слабее.
И все же, если бы не уверения Саида, что Таяр так очарован Мариной, что решил повременить с исполнением третьего желания, пытаясь восполнить запасы энергии в другом месте, он вряд ли был бы здесь сейчас. Слишком стремительно стихия подталкивала детей к краю, слишком мало времени у них было, чтобы узнать друг друга и поверить в свои чувства, но то, что их связали романтические отношения, и то что его сын прекратил свои безрассудные игры со стихией, давало надежду на благополучный исход.
Однако какое-то невнятное предчувствие не давало покоя, а потому, не мешкая, джинн подошел к постели больной. Веки девушки с густыми черными ресницами были закрыты, медицинский скотч фиксирующий трубки, скрывал лицо, не давая возможности лучше рассмотреть его, и тем не менее он видел насколько она юна.
Осторожно освободив рот, Исиб стремительно наклонился и вдохнул в Шейлу украденную энергию, заставляя сердце девушки сделать резкий скачок. Он не отрывался от ее губ, пока они не потеплели, и лишь ощутив, как в тело возвращается жизнь, отстранился.
В первое мгновение Повелитель изумился сходству Шейлы с Ясмин. Нет, она не являлась ее точной копией, но все же была больше похожа на его возлюбленную, чем Марина, в которой проглядывалось больше черт отца. Однако это наваждение развеялось в тот же миг как веки девушки, дрогнув, распахнулись, являя бледно-топазовую радужку глаз, которые в купе со смуглой кожей и черными густыми волосами смотрелись жутко завораживающе красиво.
Шейла лежала неподвижно уставившись в одну точку, и Исибу начало казаться, что она слепа, но стоило в палату зайти медсестре, как взгляд девушки недоуменно и въедливо стал изучать ее, опровергая разочаровывающее предположение.
Толчок, и огонь побежал по венам, разнося весть о том, что третье желание Таяра выполнено.
С губ Исиба сорвалось проклятье.
Растворяясь в воздухе, он успел окинуть девушку взглядом, когда еще один толчок настиг его…
Плохо, все было, очень плохо.
...