Другие страны мира

В городе. Квартира.

− М-да, было то ещё время, − проговорил Райн. − В общем каких-либо серьезных подвижек в деле не было, пока коллега не заметил, как с Кейт общается один человек из окружения погибшей, но выяснилось это позже. Лица он его не видел, поскольку в тот момент стоял спиной.
− И? − произнес собеседник.
− Не придал этому значения. Ну, видел товарищ кого-то, да мало ли. Один короткий разговор, еще не повод для тревоги. Так думал, пока от наших работниц не услышал, про автомобиль в подземном гараже нашего здания, стоимостью в квартиру. И, конечно, ее хозяин должен ей соответствовать, то есть быть красивым и состоятельным. Лично они его не видели, но по-другому как! Вкус на женщин только не очень, раз крутиться возле невзрачной брюнетки, да еще знакомой с этой звездой экрана. Что, в ней нашел?!
Пересказал слухи другу и началось: «Если мисс Картер знает о чем-то таком, но нам не говорит? Или ее специально подослали сюда, чтобы она все выведывала и передавала информацию третьим лицам. Шпионаж всегда был, есть и будет. А может этот “мистер красивая тачка”, крутит ей как, хочет за обещание: свадьбы, денег, что купит дом на каком-нибудь острове и будут они там жить с тремя детьми, кошкой, собакой или хомячком по имени…»
Тут его остановил и попросил умерить бурную фантазию… Не похожа Кейт на столь меркантильную особу. Как и на совсем наивную барышню, верующую в прекрасных принцев.
Хотя была в его словах доля разумного. Картер и вправду скрытная, она бывает порой много говорит, и пока дойдет до сути… Но при этом знаешь о ней по итогу меньше, чем думаешь. Отчасти черта ее характера, или она не знает говорить что-то сейчас или потом, а может вообще лучше молчать и не посвящать во что бы то ни было. Как там: “Меньше знаешь – крепче спишь”.
− Иногда это бесит, выводит и раздражает, − добавил визави агента. − Знаю по себе.
− Да. Как бы умом не понимал, что бывают разные обстоятельства и причины для этого, − сказал Дэррок.
− Потому что как только пожелаешь высказать то, что хочется, возникнут сомнения, − был ответ “Джона Рэмбо”.
− Угу. В общем с разговора прошло немного времени и старался не думать о нем, до…
Жест рукой от собеседника “говорил” продолжай.
− Как-то наш коллектив на работе нашел повод дружно собраться и посидеть, Кейт кто-то тоже позвал, она в таких случаях говорит: «Для ровного количества или тупо для массовки». Празднование затянулось до вечера, на улице уже стемнело, думал ее подвезти или вызвать такси, но не успеваю озвучить предложение, как появляется наш охранник, громогласно объявляет, что ее бойфренд ждет внизу. Просил долго здесь не задерживаться.
Картер лишь вежливо улыбается, говорит до свидания и уходит. Не знал, что порой это “тонкий” намек на проблемы для мужчины в ее лице. В такие моменты даже сбавляю свое злорадство.
Те несколько минут, что я стоял, застыв на месте и в растерянности, напарник рядом тараторил: «Нет, ну ты видел?! Он приехал забрать ее, когда практически ночь на дворе! Крутиться вокруг как будто ему “медом намазано”. Кто знает, что у них там… О чем они шуш...то есть говорят, и какие планы придумывают. А ты ничего не предпринимаешь, фактически пускаешь ситуацию на самотек».
Подумал над его словами и решил сначала узнать у самой Кейт про ее парня. Если заглянуть вперед, ответ ясности не внес. Это как на мой вопрос, когда она приехала в Бостон, сказала, что недавно и ее пригласила Дайана. Зачем? Отпраздновать круглую дату. Так оно и было, но лишь отчасти.
Вот и с бойфрендом, который не друг сердечный, а так просто общаются.
На что товарищ по работе, когда ему пересказал разговор, три раза хмыкнул. Сам в это особо не верил, и далее надо было устроить так, чтобы посмотреть лично на «парня». Надо же знать «врага» в лицо. И такой случай представился.

*«Как только вы пожелаете высказать то, что хочется, — у вас возникнут сомнения» (фильм “Вам письмо”, 1998)

»» 29.12.20 23:26 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим

Шотландия
Замок Киннерфилд

- Не будет так надежнее, Генри. Или все же Дэвид? Верни меня, пожалуйста, туда, где я была.
Ой, какие мы, оказывается, гордые! Желаем лично посшибать углы, пока будем брести, нога за ногу, по заваленному хламом дому. Да ваше право!
Вообще-то, мне не хотелось выпускать из рук теплое женское тело. Хоть я и держал миссис Киннер аккуратно, но все равно создавалась хотя бы иллюзия близости, которую хотелось продлить. С другой стороны, это на самом деле была только иллюзия. Нет между нами никакой близости и быть не может. Точка. Ее ждет муж, а меня – бутылка. Каждому – свое.
Поэтому настаивать я не стал и медленно опустил хозяйку замка на пол, стараясь придерживать, чтобы не оступилась. Это оказалось верным решением, потому что в первый момент женщина чуть покачнулась.
- Оба имени подходят, хотя Генри – предпочтительнее, - прояснил я ситуацию, внимательно наблюдая за развившей бурную деятельность Джоанной. – Мое полное имя – Вер Энтони Дэвид Генри Кэмерон, хотя публикуюсь я под псевдонимом Генри Фейн. Сегодня мы встретились у входа в замок, я угостил вас виски и во время завязавшейся за бокальчиком беседы назвал свое настоящее имя. Почти правдивая и, главное, достоверная версия на случай, если вдруг вы оговоритесь, миссис Киннер.
Оставалось надеяться, что женщина запомнит мои слова. Судя по всему, не так уж сильно она захмелела: на ногах держалась уже твердо, да и движения были несколько суетливыми, но не размашистыми. Хоть не свалится нигде по дороге в спальню. А может, она вообще только изобразила опьянение? Хотя зачем? Я наблюдал, как соблазнительно обтягивает ткань аппетитную задницу, когда Джоанна наклоняется над столом, и в очередной раз пытался понять, что на уме у этой женщины. А она рассказывала про мужа. Разные спальни… Интересно… Логично, конечно, с учетом, что Киннер наполовину парализован, и удобно, если любишь не мужа, а его недвижимость.
- Ты ездишь верхом? Если да, то завтра можно совершить конную прогулку по окрестностям.
- Договорились, - лаконично ответил я, не вдаваясь в подробности.
Осмотреться тут все равно надо, так почему бы и не верхом.
- Найдешь свою комнату? С непривычки в замке вполне можно заблудиться. Кстати, закрывай дверь на щеколду. Табити прогуливается по ночам и по-хозяйски заходит повсюду, где не заперто, выбирая для сна разные комнаты. Гостей наша кошка не очень жалует, и кто знает, как она отреагирует, увидев спящего на одной из ее кроватей незнакомца.
- В топографическом кретинизме ранее замечен не был, так что надеюсь справиться с этой нелегкой задачей, - усмехнувшись, я забрал с сушилки только что поставленный туда Джоанной бокал, а затем подхватил и початую бутылку. – Что же до скифской богини, то кто я такой, чтобы мешать ей спать, где вздумается. Вряд ли кошка, даже такая крупная, как мейн-кун, в гневе способна нанести увечья, несовместимые с жизнью, так что пусть приходит, если пожелает. Доброй ночи, миссис Киннер.
Топографическим кретинизмом я на самом деле не страдал, даже после ранения, потому нужную мне лестницу нашел быстро. Легко взбежав на второй этаж, внимательно осмотрел отведенную мне комнатку с зелеными обоями. Кошек я любил, но при моей профессии заводить домашнее животное – заведомо обрекать его на долгое одиночество в пустой квартире. Прислуга, конечно, накормит, возможно, даже погладит, но большую часть времени питомец будет сидеть и ждать внимания. Та еще радость. Потому-то сейчас я и осматривал комнату с особой тщательностью, чтобы понять, где могла расположиться Табити, если зашла сюда, и не наступить случайно на хвост или лапу. Придя к выводу, что скифская богиня меня посещением не удостоила, я поставил бутылку с бокалом на тумбочку и направился в душ.
Сказать, что вода текла паршиво, это ничего не сказать, но кое-как сполоснуться, все же, удалось. Привычно обернув вокруг бедер полотенце, я вышел из ванной комнаты и сразу же наткнулся на исполненный презрения взгляд. Скифская богиня, вольготно возлежащая поверх покрывала на постели, явно рассчитывала, что я останусь спать на коврике в ванной.
- Леди, я счастлив, что вы польстили мне визитом, - весело сообщил я кошке. – Молока купить как-то не подумал, но могу предложить отличный виски. Не желаете?
Я мог бы поклясться, что кошачья мордочка в этот момент выражала крайнюю степень брезгливости, как будто меня заподозрили в наличии блох. С громким шлепком стукнув пушистым хвостом по кровати, кошка грациозно поднялась на лапки, спрыгнула на пол и с гордым видом прошествовала к двери, перед которой и замерла, явно рассчитывая, что двуногое распахнет створку перед Их кошачьим Величеством.
- Прошу вас, леди, - не стал я нарушать кошачьи планы и галантно открыл дверь.
_________________

Венеция
Раскопки

Сложно думать о доверии, когда ты своими глазами видела, как парень, с которым пару часов назад был секс, выходит из палатки другой женщины. Но в темноте я же могу и ошибиться, и это чьё-то другое жилище. Да и мало ли чем Гай в той палатке занимался! Может, чай пил, может, помощь оказывал, может... найденную мумию разглядывал! Глядя на подходящего ко мне уставшего Гая, я думаю, что самое сейчас нужное - это улыбаться. И я улыбаюсь. Улыбаюсь и молчу. Гай спотыкается, Вульф одиночно гавкает и бросается к хозяину, довольно виляя хвостом. Ему хорошо. Он знает, что ему волноваться не о чем.
- Как дела? - спрашиваю я мужчину.
- Всё уже хорошо, - обнимая, отвечает Гай. - Спать хочу.
- А я чаю, - обнимаю в ответ и втягиваю приятный мужской запах у самой шеи. Неприятно ощущаю лёгкий аромат каких-то женских духов. Отстраняюсь и добавляю: - И узнать, что там стряслось.
- Чай так чай, - не споря отвечает Гай.
Кухонная палатка встречает тишиной. Включенная лампа освещает несколько столов. Гай садится за один, пока я ставлю чайник. Заваривание чая сейчас мало для кого по-настоящему ритуал. Это стало слишком простым, обычным: открыть пакетик, положить в теплую кружку, залить кипятком. Всё. Я люблю свой заварочный чайник, хотя и дома часто завариваю так. Но у меня есть правило - думать в этот момент о чём-нибудь хорошем. Ставлю кружку с чаем Гаю, сажусь напротив, грею руки о свою. Смотрю внимательно в глаза Гая. Они у него притягательные. Серые с крапинками коричневого и зеленоватого. Взгляд открытый, вызывает доверие. Уверена, что Гай честный, но что-то мешает не придавать этому значение.
Гай начинает сам:
- Мы с Колином возили Маргери к доктору, её покусал пёс.
- Не отравился? - спросила, разглядывая ранее незамеченный отпечаток губной помады на рубашке мужчины.
- Мэри, - улыбнувшись, произнёс Гай, - ты ревнуешь?
- Приятно? – спрашиваю, догадываясь об ответе.
И Гай подтверждает:
- Нет, - серьёзный категоричный ответ. - Даже наоборот. Я ничем не заслужил недоверия.
Подумав немного, ответила:
- Ревную... не так, чтобы скандалить, но настолько, чтобы интересоваться.- Улыбнулась и добавила, показывая на пятно помады: - Повод как бы есть - я не пользуюсь такой помадой.
- О. Это я нёс Маргери на руках, наверное, случайно вымазался.
Мне нравится, что Гай видит в людях хорошее, не думает, что женщины могут быть коварны и расчётливы. И мне не хочется быть той, кто пытается ему об этом рассказать. Ведь, действительно, укус - это несчастный случай, а то, что Гай бросился на помощь, лишь говорит о заботливости этого мужчины. А уж то, как Маргери этим воспользовалась или нет, не его вина. Возможно, после расставания она убедилась, что Дазендберри - шикарный мужчина и терять его ей не хочется. Даже первая взаимная любовь и та соткана из эмоций, сомнений, романтики и желаний. Что уж говорить о любви в моём возрасте.
"О любви?!" – спрашиваю сама себя, делая глоток чая, пряча глаза за краем чашки. И тут же сама себя уверяю, что это симпатия, дружеское общение с интимной близостью. А все мои собственнические инстинкты включились из-за давнего отсутствия таких отношений.
Гай смотрит на меня и молчит.
- Действительно, не заслужил, извини, - в душе появляются нехорошие ощущения от того, что я обидела отзывчивого человека. - Но мне бы было приятнее, если бы на руках её носил Колин или ещё кто-то из твоих коллег.
- Я учту, - с легкой усмешкой отвечает Гай.
- Сколько дней ещё будут проводится раскопки? – спрашиваю я, наблюдая, как Гай пьёт чай.
- Дня три мне ещё здесь нужно быть, - отвечает мужчина и, смотря прямо мне в глаза, добавляет: - Мне нравится, что ты рядом. Останешься?
- Останусь, - вставая , беру чашки, - буду помогать тебе выкопать что-нибудь особенное.
- Вот и отлично, - улыбается Гай и предлагает: - Пойдем ещё немного поспим.
- Хорошо, сейчас идём. - Мою наши чашки, улыбаюсь, когда Гай обнимает меня сзади. – Только предлагаю до утра тебе решить, как ты хочешь провести наше завтра. Гуляя по городу и с ужином в ресторане или на пикнике где-то недалеко от лагеря стать участником квиза-знакомства. Хотя его участником ты можешь стать и в городе, - стряхнув капли воды с рук, я развернулась лицом к Гаю и легко его поцеловала.
- А что больше хочется тебе?- тихо спрашивает мужчина, прижимая меня к себе сильнее.
- О нет, так не пойдёт! – разговор и чай творят чудеса и моё настроение уже ближе к отличному, и мне легко поддевать Гая. – Место выбирать именно тебе, а с меня вопросы для нашей с тобой общительной викторины, где бы она не проходила.

»» 10.02.21 10:09 Hide Park
_________________

замок Киннерфилд, Шотландия

Когда люди едят что-то вкусное, они расслабляются. Я научилась видеть, что в ресторан приходят озадаченные, озабоченные, загруженные проблемами, раздраженные, встревоженные, влюбленные, недавно расставшиеся или давно одинокие, грустные, радостные, беззаботные, просто голодные, заскочившие перекусить.
Я провожала их к столику, вручала меню, они выбирали блюда, начинали есть и что-то менялось. Исполняя песни, я смотрела в обеденный зал другими глазами и замечала метаморфозы, происходившие с людьми. Не со всеми, но с большинством. За едой, как во сне, люди чаще всего не притворяются, особенно, когда думают, что на них никто не смотрит и не оценивает их умение соблюдать этикет.
Мы заедаем проблемы и стрессы, любим просто наслаждаться пищей, даже самой простой. Процесс насыщения ассоциируется у человека с уютом, достатком и безопасностью. К этому все мы и стремимся. Даже те, кто обожает экстрим и острые ощущения. Они тоже хотят, получив порцию адреналина, оказаться там, где безопасно, где их ждут, любят и могут накормить, утешить, понять, позаботиться.
Мне вдруг захотелось приготовить лосося по всем правилам. И не какого-то там неправильно жирного, фермерского, а настоящего, дикого, пойманного в реке или океане. И я хотела, чтобы эту рыбку непременно попробовал и оценил Генри Фейн.
Вер Энтони Дэвид Генри Кэмерон…
Я медленно шла по темному, погруженному в зыбкий ночной покой коридору, поднималась по лестнице, твердя про себя имена журналиста, как считалочку.
One, two. How are you?
Three, four. Who's at the door?
Five, six. My name is… Fane.
Seven, eight. Sorry, I'm late.
Nine, ten. Say it again.
Как, оказывается, легко превратить безобидную считалочку в недоброе заклинание, которое обрушилось на мою голову, окончательно и бесповоротно лишив покоя.
Кто виноват в этом? Только я сама.
Если еще пару дней назад мне казалось, что я точно знаю, что должна делать, то теперь от уверенности не осталось ничего. Меня погрузило на самое дно смятения близкого к панике. Но я почему-то думаю о лососе и как буду кормить им журналиста, как увижу на его лице то самое выражение, которое говорит о том, что человеку нравится еда, а значит он доверяет повару.
Я хотела, чтобы Фейн верил мне, как я поверила ему, незнакомцу, каким-то шестым чувством поняв, что он не причинит мне вреда.
Мне хотелось сидеть с ним за одним столом, наблюдать, как он ест мою стряпню и говорить обо всем на свете или просто молчать, находя в тишине уверенность и умиротворение, которого мне так не хватало.
Но пока что я сумела заварить лишь несъедобную кашу.
…Остановившись на лестничной площадке между этажами, я вдруг подумала о том, что хочу пойти к Филиппу прямо сейчас и признаться в том, что сделала. Старые напольные часы, стоящие возле стены, громко тикали, пытаясь заглушить мои глупые мысли.
Но почему глупые? Почему я должна скрывать то, что совершила?
Я не стала бы называть того, с кем изменила законному мужу, просто сказала бы…
Что? Что я бы сказала мужу? Что нежданно-негаданно встретила того, с кем решилась на безумство? Не побоялась, почти не сомневалась, потому что во мне сработал какой-то звериный инстинкт, толкнувший сделать выбор, как волчица выбирает волка. Одного и на всю жизнь.
Я зажмурилась, потрясла забитой глупостями головой, потерла лоб, прогоняя дурацкие мысли. Кажется, я остаюсь инфантильной дурочкой, если продолжаю верить в подобное. Или во мне до сих пор говорит виски.
Не просто так журналист плеснул мне зелья. Пытался разговорить. Как я знаю, что, поглощая вкусную и сытную еду, люди расслабляются, так и ему, наверняка известно, что под воздействием алкоголя могут отказать тормоза, и человек наболтает то, что обычно крепко держит за зубами.
Если так, то не буду его разочаровывать.
Прямо сейчас пойду не к Филиппу, а к этому Веру Энтони Дэвиду Генри Кэмерону и скажу ему, что думаю и что он хотел услышать. Он ведь смотрит на меня так...
Так, словно все уже понял обо мне.
В какой-то мере, так и есть, но, если он выяснил, что я кончила от того, что его руки, язык и губы творили с моей грудью, то это еще не значит, что он узнал меня и все мои секреты.
…Надо наконец пригласить электрика, чтобы он наладил освещение на втором этаже. Сквозь узкое окно в торце коридора едва проникал свет снаружи, а единственное горящее бра возле лестницы служило лишь ориентиром, а не полноценным источником освещения.
- Таби! Ты все же сюда забрела, - шепотом проговорила я, увидев кошку, с королевским достоинством выходившую из дверей комнаты, в которой поселился журналист.
Табити ответила мне тихим, мелодичным мурлыканьем, мимоходом потерлась об мои ноги и двинулась дальше, к лестнице. Мне показалось, что кошка словно сказала мне: «Давай, иди, не робей. Он совсем не страшный. Я лично убедилась».
Об этом я и думала, стуча в дверь.
Увидев журналиста, оторопело застыла на пороге.
- Миссис Киннер.
Не вопрос, не удивленное восклицание. Просто спокойная констатация, что видит в дверях комнаты миссис Киннер. Жену доблестного героя, беспомощного инвалида, переспавшую с первым встречным.
- Я забыла сказать, что… Что завтра, точнее уже сегодня, надо встать пораньше, - заговорила я. - Часов в семь. До фермы доедем на моей машине, а там возьмем лошадей и осмотрим окрестности.
- Хорошо. Как скажете.
В комнате царил полумрак: горела лишь настольная лампа на прикроватном столике. Журналист стоял в пяти футах от меня в одном белоснежном махровом полотенце, обернутом вокруг бедер, и выжидательно смотрел на непрошенную гостью, будто изучал. И намеренно провоцировал на новое безумство.
- Эм… И еще. У тебя найдется что-то подходящее из одежды?
- Что-нибудь подберу.
Я старалась смотреть только на лицо мужчины, но взгляд скользнул по всей его высокой, атлетичной фигуре, широкой груди, мощным рукам, прикосновения которых я не могла забыть, как ни старалась.
Ноги сами сделали шаг вперед, вглубь комнаты. Здесь было прохладно или мне так показалось, потому что по телу пробежала дрожь.
- Не хочу больше делать вид, что ничего не случилось, - заявила, сбиваясь с мысли, не успевая за всем, что хотела сказать. – Не знаю, как для тебя, а для меня…
Сделала еще шаг, привстала на цыпочки и воплотила в реальность то, о чем размечталась недавно на кухне: прикоснулась губами ко рту Генри.
Положила ладонь на напряженную шею мужчины, зарылась пальцами в короткие волосы на его затылке. Почувствовала уже знакомый запах, тепло кожи, легкий привкус виски и зубной пасты на его губах, ощутила, как твердо сжатый рот расслабляется, впуская внутрь мой язык.
- Для меня это не просто... - прошептала я, немного отстраняясь. - Безумное приключение. Или похоть. Или… не знаю. Ты назвал меня гурия. Помнишь? Мне известно это слово. Если хочешь, расскажу тебе, откуда я его знаю.
Он не двигался с места, не обнял меня, но и не оттолкнул. Дыхание Генри участилось, и я ощутила отклик его тела на мой поцелуй, на нашу близость.
- Ты скоро уедешь и больше не вернешься, но я хочу, чтобы ты запомнил меня не только, как чужую жену, миссис Киннер, а как Джоанну Маккорд, кем я и являюсь на самом деле.
_________________

Шотландия
Замок Киннерфилд

Ее тонкие пальцы скользнули по моей коже, и меня моментально бросило в жар, словно вместо крови по венам заструился напалм.
Я закрыл глаза и судорожно стиснул кулаки, все еще пытаясь бороться с самим собой, пытаясь погасить пожирающее меня пламя, скинуть наваждение, освободиться от притяжения… но в глубине души уже понимал, что все бесполезно, и этот бой я проиграл еще до начала. Слишком остро тело реагировало на близость этой женщины. Она только дотронулась, а я уже был готов содрать с нее к чертовой матери все тряпки и дать волю своим внутренним демонам.
Какие-то жалкие крохи здравого смысла все же подсказывали, что это едва ли не самый хреновый вариант из всех возможных. Вот уж от чего, а от бурных проявлений страсти точно лучше воздержаться: если порванную в запале одежду еще можно как-то объяснить, то оставшиеся на нежной коже следы придется прятать. Потому, какой бы соблазнительной ни выглядела перспектива немедленно наставить на гибком женском теле отметин, заклеймить упругую грудь жаром поцелуев и до боли впиться пальцами в мягкую задницу, я дал себе время хотя бы немного остыть и сделал шаг в сторону.
- Рассказывай, - хрипловато произнес я, окидывая быстрым взглядом скупо освещенный коридор. Киннер на второй этаж явно бы не поднялся, а вот прислуге свойственно появляться в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время. Не обнаружив чьего-либо присутствия, я закрыл дверь и задвинул щеколду.
- Про что? – твой голос звучит растерянно.
- Откуда тебе известно слово «гурия», - мои ладони обхватывают твои плечи.
- Прямо сейчас?
- Почему нет? У тебя очень волнующий голос, - я настойчиво разворачиваю тебя спиной к себе и с наслаждением втягиваю ноздрями нежный аромат твоих волос.
Сеньор, её волосы пахнут жасмином.
Вы знаете силу, с которой дурманит сей запах,
рожденный когда-то в садах андалусских?
Искусная речь, что она заведёт, будет просто уловкой,
но поздно – ваш разум уснёт, и доверится сердце речам её, -
это ли вам не безумство?..
Строки одной из любимых песен Стэна сами собой выплывают из глубин памяти, пока я слушаю твой сбивчивый рассказ, изучая ладонями очертания твоей гибкой фигуры. Твой пресекающийся голос щекочет нервы, терпковатый аромат духов кружит голову, бархатистая мочка уха слегка розовеет, когда я касаюсь ее губами.
Пиджачок, который ты надела после выступления поверх черного платья, с легким шорохом падает на пол. Мои руки обхватывают твою талию, пальцы слегка сминают неприятно-жесткую ткань платья, пока я обвожу ладонями твои бедра, а затем провожу вдоль тела выше. Наверное, я просто хочу как можно скорее избавить тебя от этой мешающей тряпки, но все еще помню, что лучше сдерживать порывы. Сквозь слой материи прощупываются бретельки лифчика, обхватывающего твою грудь. Мои ладони обнимают соблазнительные холмики, и даже через одежду подушечками пальцев я чувствую твердые горошины сосков. Чуть пощекотав их, я, наконец, расстегиваю молнию на платье: медленно, аккуратно, касаясь губами обнажающейся полоски кожи.
Ты пытаешься развернуться, но я удерживаю тебя за талию, продолжая целовать спину вдоль позвоночника. Ты слегка вздрагиваешь каждый раз, когда я прикасаюсь губами или кончиком языка к твоим лопаткам. У твоей кожи приятный вкус, мягко обволакивающий язык и вызывающий ассоциации с прогретым южным воздухом и сочной мякотью спелой дыни. Ты сама-то знаешь, что создана, чтобы кружить головы, лишать рассудка и отравлять душу? Да наверняка знаешь. И пользуешься. Коварное создание.
Ты неловко переступаешь через свернувшееся кольцом вокруг твоих ног платье, от которого я тебя наконец-то избавил.
- При свете ты еще красивее, - произношу вслух.
В полумраке мотеля я толком и не успел тебя рассмотреть. Черное кружево белья обхватывает грудь, белые жемчужины ошейника неярко поблескивают на шее. Стройная гибкая фигурка, смуглая мягкая кожа, лицо с невинно распахнутыми темными глазами и порочно приоткрытыми чувственными губами. Бесконечный соблазн.
- Ты точно гурия, - я с наслаждением зарываюсь пальцами в густые шелковистые пряди каштановых волос, покрывая поцелуями твое лицо: щеки, глаза, нос, губы… Губы все такие же мягкие и податливые, с легким горьковатым привкусом виски, показавшимся мне дурманом.
В ушах стоит непрекращающийся звон. Кажется, что всякий нерв натянут, словно струна. Я все же слегка прихватываю зубами твою нижнюю губу, но совсем чуть, чтобы не распухла. Ты отзываешься вздохами и всхлипами на каждое движение моих рук и губ, путешествующих по твоему телу. Кожа у тебя теплая и нежная, лишь кончики пальцев холодны как лед, и от этого контраста у меня перехватывает дыхание каждый раз, когда ты дотрагиваешься до моего разгоряченного тела.
- Отпусти себя, не сдерживайся, - твой еле слышный шепот отдается в голове барабанным боем.
«Дурочка, я ж на тебе живого места не оставлю», - мелькает мысль, но вслух я произношу другое:
- Страстно и быстро у нас уже было. Теперь будет медленно.
Чашки лифчика сминаются, продолжая поддерживать твою грудь снизу, пока я ласкаю твои соски губами и пальцами.
Трусиков на тебе уже нет. Когда я их умудрился снять? Не помню, но провожу пальцами по твоему животу и чуть раздвигаю твои ноги, чтобы проверить, насколько ты возбуждена.
Подушечками пальцев чувствую влагу, а к аромату твоих духов сразу примешивается нежный запах твоей смазки.
- Ты одуряюще пахнешь, маленькая гурия, - прядь волос около твоего уха чуть колышется от моего дыхания.
Полотенце летит на кровать, пока я достаю из сумки пачку презервативов.
- Ты всегда так запаслив в командировках? – доносится до меня твой голос.
- Нет, я купил их вчера.
- Как и клубнику, - ты не спрашиваешь, а утверждаешь, но я все же отвечаю:
- Да.
Ты стоишь, заведя руки за спину, и воюешь с застежкой бюстгальтера. Я расстегиваю крючки и сажусь на край кровати, поправляя обхватившую член резинку, пока ты избавляешься от последней детали своего гардероба. Ты кажешься немного испуганной, когда я помогаю тебе опуститься на меня сверху, словно стесняешься, что я буду смотреть на тебя.
- Ты очень красивая, - повторяю я, отводя ладонью волосы от твоего лица.
И больше мы уже не разговариваем, лишь ловим ритм, покачиваясь в мареве тепла и близости – неспешно и чувственно, наслаждаясь ощущениями.
Я чувствую каждое движение твоих мышц, словно ты сжимаешь мой член рукой, и снова поражаюсь, насколько ты узкая. Узкая и горячая. И отзывчивая.
Поцелуи становятся все глубже, ритм наших тел ускоряется, твоя плоть обхватывает мою все крепче и крепче. Ты выгибаешься, и мои губы накрывают твой напряженный сосок.

* с мисс Маккорд пост согласован
_________________

В городе. Квартира.

− С напарником нравилось обедать в паре мест, где вкусно готовили. Поехали на неделе в одно их таких и там увидели сладкую парочку. Ничего из ряда вон они не делали, но это все равно задевало и начинало злить. В общем, едва они ушли, тут же рассчитался за заказ, вышел на улицу, сел в машину и поехал следом.
Просидел в автомобиле где-то полчаса, прежде чем этот…друг вышел от нее. А дальше... Смотрел на него и думал, вот она встречается с этим... Неужели он...как...
− Что настолько все плохо было?
− Нет. В целом внешность была нормальная, пусть не спортсмен или культурист, также не обладатель модельного роста и внешности. Одет был в костюм брючный, поверх черное пальто. Если отбросить личную неприязнь, парень как парень. Но глядя на него невольно возникали мысли, что перед тобой какой-то студент заучка, который спит и ест с учебниками. Он готов прочитать лекцию об экономике, перед началом поправив свои очки (да, носил оптику) указательным пальцем и сказать: «Ну, приступим». А еще мечтающий разбогатеть, встретить девушку красавицу, стать владельцем крутой машиной, насчет первого тогда не знал, но второе у него уже было.
Какие же танцы он вокруг джипа плясал: на капот облокачивался, руками а-ля репер двигал, брелок с сигнализацией нажимал, потом лег на этот капот и “обнял”, боковые зеркала поправлял, затем сел в салон, откинулся на сиденье и деловито положил одну руку на опущенное боковое стекло, второй крутил руль, напевая что-то… Но решил, что этого мало и представил себя стреляющим из машины, аки герой боевика. Знали бы наши дамы, по кому они вздыхали и какой он их идеал.
Когда это чудо уехало, несколько раз потряс головой, чтобы принять увиденное. Потер руками лицо.
На другой день, приехав на работу, товарищ хотел узнать подробности. Что? Как?
Кратко рассказал увиденное.
Он сначала долго смеялся, а потом, когда поведал про модель автомобиля, впал в ступор. Когда отошел, первым делом зашел в сеть посмотреть и сказал:
«Ущипни, меня, пожалуйста».
«Нет уж, друг».
«Сколько же такая стоит?»
«Да нет, вопрос требует иной постановки. Откуда у этого “миллионера” деньги на такую тачку?»
«Это тоже важно, но почему он, а не ты, возит Кейт? Вы, что по ней дежурство установили?»
Смолчал в ответ. Потом добавил, что может парень просто взял ее напрокат? Или кто-то дал поездить?
«Угу», − ответил напарник. «Вариант угнал нравиться мне больше. Потому что такую машину может позволить себе человек очень уверенный в своем будущем».
Чертыхался после долго и не только от его слов.
«Это, к примеру, сказал, не психуй».
В итоге, пришли к решению, выяснить кто этот бойфренд.
− Узнали?
− Да. Выпавшая из кармана пальто визитка отчасти помогла. Могла во время его плясок выпасть или когда он перчатку одну свою искал, вторую сунул в пальто. Уже не важно. Подобрал ее, когда из машины вышел, чтобы пойти к Картер и разборки устроить, но передумал. Не рассчитывали выяснить, то, что нашли, но в результате эта информация дала повод использовать Кейт, как средство достижения цели.
− И?
− Оказалось, что он занимается финансами в компании, снимающей те самые фильмы с погибшей. Джип принадлежал не совсем ему, но ездил он на нем.

Испания.

Кровь не вода. Кажется, так говорят, обозначая важность семейных уз. Сейчас сидя напротив родного дяди, младшего брата отца, я не чувствовал что нас что-то связывает. Внутри было пусто, хотя ничего плохого он мне не сделал. По-честному, последние десять лет мы не общались. И это касалось не только дяди. С отцом и сестрой было редкое, сухое общение. Роберт же в моих воспоминаниях остался человеком-невидимкой. Иногда складывалось впечатление, что он недалёкого ума. Дедушка чаще всего насмехался над ним при всех. Унижал, сравнивая его с более успешным старшим братом. Тогдашний глава семьи Гальварра сделал всё возможное, чтобы взрастить рядом с собой бомбу замедленного действия. Чтобы яд ненависти отравил хрупкие, родственные отношения между братьями.
У меня не было доказательств, что к покушению на отца причастен Роберт. Ненависть — это всего лишь чувство, и вряд ли сможет быть веской причиной для обвинений. Но я надеялся, что расследование даст в ближайшее время хоть какие-то результаты.
- Я рад, Алехандро, что ты прибыл на Родину, твой отец ждал этого так долго. Печально, что его сразила болезнь, но мы всей семьёй молимся за его здоровье.
Я киваю и улыбаюсь дяде с видимой благодарностью. Знаю, что в каждом его слове ложь. Молится, как же. Скорее всего надеется на противоположный исход. Сейчас он в растерянности, им руководит страх. Это как на охоте, когда гончие сужают круг, но лиса до последнего борется за свою жизнь. То же самое происходит сейчас с Робертом. Ситуация, которую он контролировал, уходит из-под контроля. Я надёжно спрятал отца в частной клинике. Мир не без добрых людей - подсказали, куда можно разместить, чтобы было как в крепости. Яды постепенно выводят из организма. В скором времени я переведу отца в другое место и начну здесь наводить порядок.
- Благодарю дядя, мне очень приятно это слышать.
- Кристина тоже приехала с тобой?
Роберт знает, на какие болевые точки нажимать. Знает, что в семье разлад и не гнушается напоминать об этом. Я не дам дорогому дяде наслаждаться триумфом, который уже читается на лице. Напоминаю себе, что совсем скоро произойдёт долгожданное возмездие. И вряд ли он сможет также легко улыбаться. Какими бы отношения в нашей семье ни были, они не касались чужих людей.
- Она сюда не приедет, и вам хорошо известно об этом. Зачем же этот фарс?
- Я думал, что вы могли помириться в Лондоне.
- Кристина - свободный человек, захочет помириться, найдёт способ это сделать.
- Твоя правда, Алехандро. Как отец? Давно не было от него вестей, я даже не знаю, куда ты его поместил. Навестить бы дорогого брата.
Откровенно веселюсь. Раньше почему-то он не вспоминал о родственных связях. Особенно, когда травил отца и подослал своего человека для шпионажа. Мне известно, что они мало общались. Руководство компанией отца Роберт получил обманным путём. Очень надеюсь, что смогу вернуть его обратно, выкинув дядю на улицу.
- С ним всё в порядке. Отец лечится и набирается сил. - Специально держу паузу перед тем, как сказать следующие слова. Приятно наблюдать, как мой собеседник напрягся. - Дядя, я готов возглавить фирму.
Видно, что дядя не ожидал такого развития событий. Возникает ощущение, он до последнего надеялся, что я уйду в сторону. Потому что семье Роберта важен был наш многолетний конфликт с отцом. Не сомневаюсь, что в этой афере замешаны и мои кузены, с которыми я играл в далёком детстве. Слишком большие деньги были на кону. Их же компания никакого существенного дохода не приносила.
- Ты же понимаешь, это не делается одним днём. Придётся подождать.
Прекрасно понимаю, почему родственник нервничает. На самом деле всё это легко провернуть. А время необходимо для чего-то другого. И я догадываюсь зачем дополнительное время. Правда его ждёт сюрприз. На счётах не осталось ничего, а значит переводить нечего. Да и контрольный пакет акций теперь в моих руках. Мне пришлось заплатить немалые деньги, чтобы выкупить у одного акционера его пакет. Тем самым я автоматически становился крупным владельцем.
_________________

Венеция
Раскопки

Усталость тяжелым грузом навалилась на плечи, едва я покинул палатку Маргери. Жутко хотелось спать, уткнувшись носом в плечо Мэри. Но девушка явно жаждала ответов и чая.
Я потрепал Вульфа по холке и направился к палатке. Я подождал, пока девушка заварит чай, встрепав свои волосы и раздумывая.
- Мы с Колином возили Маргери к доктору, её покусал пёс. - я не стал дожидаться вопросов, подозревая, что Мэри и так уже о многом могла подумать в мое отсутствие.
- Не отравился? - вопрос прозвучал немного нелепо, вызвав улыбку.
- Мэри, ты ревнуешь? - прямо спросил я.
- Приятно? – ответила вопросом на вопрос девушка, явно не торопясь с ответом.
- Нет. Даже наоборот. Я ничем не заслужил недоверия. - всегда считал, что ревность - удел неуверенных в себе людей. А Мэри не выглядела неуверенной, да и как такой быть с такой сногсшибательной внешностью.
Мэри задумалась, вертя в руках кружку чая.
- Ревную... не так, чтобы скандалить, но настолько, чтобы интересоваться.- Улыбнулась и добавила, показав пальчиком на пятно на моей рубашке. От помады. - Повод как бы есть - я не пользуюсь такой помадой.
- О. Это я нёс Маргери на руках, наверное, случайно вымазался. - высказал свою версию я, на мгновение подумав о том, что Маргери, возможно, хочет испортить мои отношения с Мэри. Однако, я не видел в этом смысла. Наши с ней отношения возобновить невозможно. И Маргери должна четко это понимать.
Мэри молчала, и я не спешил нарушать молчание.
- Действительно, не заслужил, извини. Но мне бы было приятнее, если бы на руках её носил Колин или ещё кто-то из твоих коллег.
- Я учту, - ответил, приняв решение как можно меньше подходить к Колтер впредь. Береженого Бог бережет.
- - Сколько дней ещё будут проводиться раскопки?
- Дня три мне ещё здесь нужно быть, - этот вопрос расстроил меня, но я не подал вида. Мэри тут явно чувствует себя некомфортно. - Мне нравится, что ты рядом. Останешься?
- Останусь, буду помогать тебе выкопать что-нибудь особенное.
- Вот и отлично, - я искренне улыбнулся, - Пойдем ещё немного поспим.
Я встал и обнял девушку, наслаждаясь ее теплом и ароматом. Девушка предложила мне 2 варианта на будущий день, но мне важно знать и ее мнение.
- А что больше хочется тебе?- шепчу на ушко, слегка покусывая.
- О нет, так не пойдёт! Место выбирать именно тебе, а с меня вопросы для нашей с тобой общительной викторины, где бы она не проходила.
- Договорились, - я слегка укусил девушку в шею и подхватил ее на руки. Она была легкой как пушинка. Поцеловал в губы, все сильнее прижимая к себе Мэри.
- Может, пройдем в нашу палатку, - слегка задыхаясь от поцелуя, прошептала девушка, запустив пальчики в мои волосы.
- С удовольствием, - я опустил Мэри на ноги и потянул ее за собой. Вульф сразу сообразил куда мы идем и побежал вперед, он улегся у палатки, всем видом показывая, что будет сторожить наш сон. Вот только мы спать не собирались. Я быстро помог Мэри Энн освободиться от одежды, покрывая ее тело поцелуями. И в этот раз нам никто не помешал насладиться моментом до конца. Мы уснули лишь под утро.

Ближе к обеду нас разбудили звуки лагеря. И лай голодного Вульфа, не покидающего свой пост.
- Подготовка к пикнику с тебя, а я пошел займусь собакой, договорились?
Я поцеловал Мэри и вышел к Вульфу, которого необходимо было покормить и сводить в туалет. Хоть мы и жили на природе, но вляпаться в отходы собачьей жизнедеятельности никому не хотелось, поэтому я выгуливал друга подальше от лагеря.
Когда я вернулся, Мэри была почти готова. Я помог ей завершить сборы, сообщил знакомому, куда мы уходим, и, взяв девушку за руку, повел нас на пикник.
Вульф наслаждался прогулкой, нарезая круги вокруг нас.
Мы выбрали уютное место под деревом, чтобы солнце нас не изжарило, и разложили тонкий плед на траве. Мэри Энн поставила корзинку и достала из нее 2 бокала.
- Начнем с аперитива?
Я разлил по бокалам легкое розовое вино и мы, усевшись у ствола высокого дерева под тенью кроны, сделали по глотку.
- Итак, квиз-знакомство? Я жажду услышать твои вопросы.
Девушка улыбнулась и поправила прядку волос, съехавшую на лицо.
- Почему именно археология? - немного подумав, спросила Мэри.
- Мне всегда была интересна история, и я всегда мечтал о своем собственном открытии, внести в мир новое знание. А потом меня так захватила и увлекла археология, я сразу понял, что это мое.
- Мне нравится твоя увлеченность, а твои родственники поддерживают тебя?
- Ну мой отец всегда был против. Профессия преподавателя его еще как-то удовлетворяет, а вот археолога нет. Не престижно для него. Мама всегда сглаживает острые углы в наши отношениях, находя компромисс, при этом поддерживая обоих. А сестра, Викки. Она двоюродная, но жила практически все детство с нами, так как ее родители все время путешествовали, поэтому даже моих родителей называет папа и мама, так вот она всегда была яркой и активной, поэтому поддерживала мой бунт против отца.
- А Керри? - девушка накрутила прядь на палец и улыбнулась.
- Моя давняя подруга Кэролайн Торнтон. Мы же знакомы много лет, но я уже выбрал профессию до нашего знакомства.
- Ты считаешь себя хорошим специалистом?
- Да, и для этого есть основания. Моя докторская, мой профессионализм на раскопках. Меня приглашают в экспедиции очень серьезные ученые, и мне это льстит.
Девушка достала из корзинки фрукты, выбрала сочное яблоко и облокотилась на мое плечо.
- А как справляешься со стрессом? Он ведь, наверняка, присутствует в твоей жизни.
- Я хожу к личному психотерапевту. - Я улыбнулся.- В моей жизни было несколько трагичных моментов, которые я активно прорабатываю со специалистом.
- Например?
- Тайланд, развод, ну и долгое время мне снились кошмары с Адель.
Мэри пристально посмотрела на меня, но промолчала.
- У нас около дома огромное озеро. Адель, это моя двоюродная сестра, родная Викки, было всего 14, но она решила, что вполне справится с управлением автомобилем без контроля отца, а ее тупые друзья поддержали эту безумную идею. Она не справилась с управлением и влетела в озеро. Все разбежались, я пытался помочь, открыть дверь. Мне было 10. Я не смог ей помочь, но вовремя вызвал 911. Они успели. Но я еще долго переживал этот момент.
- Мне так жаль, - Мэри погладила меня по плечу и поцеловала.
Некоторое время мы молчали и наслаждались жарким солнцем. Несмотря на мрачную тень воспоминаний настроение было прекрасным и умиротворенным. ведь все давно в прошлом.
- Давай поговорим о более приятном? Готовишь сам предпочитаешь рестораны, кафе или любишь заказывать еду?
- Я обожаю рестораны, обожаю готовить, но времени вечно не хватает. Ну и еду на дом я тоже частенько заказываю... А ну-ка ответь тогда на встречный вопрос, - я улыбнулся и поцеловал Мэри в макушку. - Ты умеешь готовить? Я люблю вкусно поесть.

»» 26.02.21 22:15 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим

замок Киннерфилд, Шотландия

Киннерфилд не самое уютное место на земле.
Днем здесь изо всех щелей лезут проблемы, а ночью в замке особенно остро ощущается его печальная многовековая усталость. В стылых, пропахших сыростью и пылью комнатах непрестанно что-то шуршит, скрипит, осыпается. Все эти звуки похожи на тихие невнятные голоса и неровные шаги. Они тревожат и пугают, заставляют желать скорейшего наступления рассвета.
За мной кто-то шел, когда я пробиралась темными коридорами к себе. Я не остановилась, не оглянулась, утешила себя мыслью, что это Таби гуляет, где ей вздумается. Добралась до своей спальни, торопливо щелкнула дверным замком и перевела дух.
Забралась под одеяло, и… пролежала без сна до самого утра, пока не сработал будильник на телефоне. Не ворочалась, старательно держала глаза закрытыми, но так и не смогла уснуть. Я будто играла в прятки сама с собой, снова прислушивалась к тревожным отзвукам прошлого или смутным предчувствиям того, что еще не случилось.
Киннерфилд потихоньку умирал. Возможно, замок вовсе и не хотел быть возрожденным.
Но нигде еще я не чувствовала себя настолько живой, как в этом холодном и неуютном царстве призраков.

…- Рассказывай, - велит он.
- Про что?
- Откуда тебе известно слово «гурия».
- Прямо сейчас?
Генри кладет ладони мне на плечи и разворачивает спиной к себе. Я не сопротивляюсь, и, качнувшись на каблуках, послушно замираю на месте.
- Почему нет? У тебя очень волнующий голос.
На меня накатывают совсем не ностальгические воспоминания о детстве, а сердце заходится в бешеном ритме не от тоски по дому, и я не хочу сейчас рассказывать о дедушке и бабушке. Ну, правда же, не сейчас.
Но все же я начинаю сбивчиво говорить о людях, которых хорошо знала, о том, как они любили друг друга, и он искренне считал, что попал в рай при жизни, потому называл единственную любимую женщину, свою жену, «моя гурия». И я, ребенком услышав это непонятное слово, тогда же и узнала его значение. Для меня и по сей день это сказка об истинной любви, легенда, которую я не могу и не хочу забыть. Это я, конечно, не озвучиваю вслух, оставляю свои бережно хранимые детские иллюзии при себе.
- Вот это, - я прикасаюсь к ожерелью на шее, - принадлежало гурии.
- При свете ты еще красивее, - говорит Генри.
Разве здесь горит свет? Обвожу замутненным взглядом комнату: я где-то заблудилась и ничего не узнаю. Смотрю будто сквозь пелену, но слышу тихий звук расстегиваемой молнии на моем платье, шорох ткани, различаю все оттенки голоса Генри, предельно обостренно чувствую прикосновения рук, теплые губы и язык на своей коже.
Он прижимает меня к себе, целует, я отвечаю ему и хочу забыть о контроле, о том, кто я, где нахожусь, и что будет завтра, да и будет ли что-то вообще. Я ошеломлена, задыхаюсь от возбуждения и меня немного знобит от передозировки ощущений.
Наконец мы оказываемся лицом к лицу, и я медленно опускаюсь на Генри, чувствую, как плотно он наполняет меня собой, смотрю в его потемневшие глаза и хоть не вижу в них свое отражение, но что-то важное для меня таится в этой синей глубине.
У меня небогатый опыт, и я двигаюсь сначала неуверенно, осторожно, но Генри крепче сжимает мою талию, подается бедрами навстречу, задает ритм, и вот уже наши тела качает на одной волне. Я превращаюсь в звенящую струну, обнимаю Генри изо всех сил, прижимаясь обнаженной грудью к его груди, а под моими ладонями перекатываются упругие мышцы его плеч и рук.
Попасть в ритм несложно. Просто надо позволить себе чувствовать. Я сжимаю внутренние мышцы, всхлипываю от острого наслаждения, чувствую каждое прикосновение, скольжение, гладкость и тепло кожи, легкий аромат мыла, мягкость его волос.
Ничего не закончится просто так, я точно знаю.
Во всем этом есть какое-то отчаянное безумство, провокация, вызов для нас обоих, который мы принимаем, и все происходит так, как и должно быть, мы оба хотим одного и того же. По крайней мере, сейчас. Когда его рот накрывает мой сосок, я едва сдерживаю вопль, и с моих губ срывается только стон и имя Генри.

Мне хотелось остаться, заснуть рядом, обняв этого мужчину и уткнувшись лицом в его плечо, но я встала, быстро натянула платье, подхватила остальные одежки и ушла. Журналист наблюдал за мной и, лежа в постели в своей комнате, я поняла, что, идя по коридору, чувствовала на себе взгляд Генри, а не призраков.
Жемчужный ошейник был все еще на мне. Я сняла его и засунула под подушку.
…Я встала за час до обговоренного с журналистом времени. Стуча зубами, приняла ледяной душ и вымыла волосы – вода не успела нагреться, зато напор был приличный. Потом я старательно замаскировала следы бессонной ночи на бледном лице, оделась в джинсы, черную футболку, сверху накинула клетчатую рубашку и спустилась вниз.
Дайв уже встал и занимался делами, я сказала ему, что уеду показывать журналисту окрестности и попросила позвонить на ферму Дэвидсона и приготовить двух лошадей. О том, что не предупредила мужа о прогулке, говорить не стала, позже сама позвоню Филиппу. Он пока спит, но скоро проснется, а я не готова посмотреть ему в лицо.
- Доброе утро, миссис Киннер.
Появление журналиста, спустившегося со второго этажа, заставило мое сердце скакнуть в груди, но внешне я старательно сохраняла спокойствие. Генри приблизился, взял мою руку и поднес к губам. На нас никто не смотрел, мы были одни в коридоре, но даже если бы это было не так, любой со стороны увидел бы лишь вежливый жест галантного джентльмена. Я же почувствовала теплое, волнующее прикосновение губ, задержавшееся на моей коже.
Мои пальцы дрогнули, отвечая едва заметным пожатием.
- Доброе утро, мистер Фейн. Давайте выпьем кофе и потом отправимся на ферму?
На Генри тоже были надеты джинсы и клетчатая рубашка, и я невольно улыбнулась, отметив это совпадение.
На кухне Генри занял то же место за столом, на котором сидел вчера. Я быстро заварила по чашке кофе, есть мне совсем не хотелось, но гостю следовало что-то предложить.
- Чем вы обычно завтракаете, мистер Фейн? – спросила я, открывая холодильник. – Сделать для вас омлет? Сэндвич? Есть отличная ветчина, не покупная, миссис Руни делает ее сама.
- Как соблазнительно звучит! У этого ресторана должно быть как минимум три звезды Мишлена. А можно совместить? Яичницу с ветчиной?
- Три звезды за яичницу с ветчиной? Как щедро! - отозвалась, доставая из шкафчика миску и ставя на плиту сковороду. – А ты ведь даже не знаешь, умею ли я готовить. Может, у меня получается лишь нечто условно съедобное.
Замечание про три звезды я расценила, как намек на количество яиц для яичницы.
Пока Генри с аппетитом завтракал, я быстро выпила чашку кофе, нарезала хлеба, сыра и ветчины, настругала «коул слоу» с моей фирменной заправкой, упаковала все это по контейнерам и сложила в сумку вместе с остатками пирога и полным термосом чая.
Генри с любопытством поглядывал, следя за моими перемещениями по кухне. Закончив завтракать, встал и направился к раковине, прихватив свою тарелку и чашку. Наверное, мне следовало закудахтать, изображая хлопотливую хозяйку: «Ах, оставьте, мистер Фейн! Я все вымою!» Но я промолчала и теперь уже сама наблюдала, как гость неторопливо и методично моет за собой посуду и ставит ее на сушилку.
Он выглядел таким…
Нет. Не стоит произносить подобные слова по отношению к журналисту даже про себя.
- Моя машина стоит на подъездной дороге, - сказала я, беря сумку с продуктами. – Можем отправляться?
- Конечно. – Генри мягко, но решительно перехватил ручки сумки. – После такого завтрака активный отдых будет как нельзя кстати.
- Ты готов к приключениям?
- К приключениям? – переспросил журналист.
- Езда на старой дребезжащей машине по бездорожью, скачки на мустангах по диким местам. Здесь вокруг непроходимые леса, живописные болота и овраги, там легко заблудиться или угодить в трясину.
Шагая впереди Генри, я обернулась и посмотрела на него. Он оставался невозмутимым, но я, кажется, уловила, как уголков его губ коснулась тонкая улыбка.
- Лет пятнадцать назад здесь проводили соревнования про трейлраннингу*, - рассказывала я, усаживаясь за руль в машину. Говорить я начала еще и отчасти потому, что в голову полезло всякое, отчего кожа покрылась мурашками, а дыхание стало учащаться. - Собиралось очень много народу, было шумно и весело. Местным гостиницам и ресторанам мероприятие приносило хорошую прибыль, но Британской атлетической академии что-то не понравилось и все это свернули.
- Ты сказала, что здесь есть заболоченные места и овраги? – уточнил Генри.
- Да. Сейчас сам увидишь.
- Почему бы не устроить бег по грязи для всех желающих?
- Кто-то может пожелать бегать по грязи просто так?
- Не просто так. Это адреналин. Экстремальный способ снять стресс и напряжение. Множество офисных работников с восторгом скинули бы свои тесные костюмы и залезли в овраг, чтобы побарахтаться в грязи.
- Если так, то в Киннерфилде можно было бы организовать отель.
Высказав это как свежую идею, я слукавила. Идея об отеле в Киннерфилде витала в воздухе уже давно. И мы обсуждали ее с Филиппом. Но для того, чтобы люди захотели ехать в нашу глушь, надо было их чем-то заинтересовать.
Здесь сказочно красивые места, и кто-то наверняка захотел бы провести посреди этой красоты свадьбу. Организация торжеств была еще одной чудесной идеей, на которую не хватало ни денег, ни рук, ни мозгов.
- Приехали, - сказала я, останавливаясь на посыпанной гравием площадке для машин, расположенной возле большого фермерского дома. – Хозяина зовут мистер Дэвидсон, он и его сын и дочь вместе управляют фермой. Они и живут здесь все со своими семьями. Иногда тут бывает шумно, потому что у Дэвидсона семеро внуков.
Я улыбнулась, вспомнив пеструю, разновеликую ватагу крикливых ребятишек, носившихся иногда гурьбой вокруг большого уютного дома.
- Сумку с продуктами пока оставим в машине, после прогулки можно будет устроить пикник и перекусить. Пойдем, познакомишься с Глинис. Она тебе понравится, а если повезет, то и ты ей.
_______
*Трейлраннинг — бег по пересеченной местности по маркированному маршруту.
_________________

В городе. Квартира.

После некоторого молчания, визави Райна, измененным голосом произнес:
− Что ты придумал?
− Мы. Коллега по работе мне помогал.
Как-то, мы сидели в баре, после очередных его возмущений, бросил фразу: «Так, возьми и начни с ней встречаться, раз так трясешься за дело. Будешь новости из первых рук или уст получать. Только ко мне не приставай. И без того проблем хватает».
«Дружище, увы это вряд ли».
«Почему?»
«У меня обостренное чувство прекрасного. Мисс Кейт не в моем вкусе, как и я не в ее. А вот, ты другое дело».
«Чего?!»
«Только не говори, что не замечаешь, как порой она смотрит на тебя».
«Это как же, позвольте узнать?»
«По крайне мере с явным интересом. К тому же с твоими умениями в обращении с девушками, тебе нетрудно будет перетянуть ее на нашу сторону и вскружить ей голову».
Отпил из стакана и неверующие посмотрел на товарища, затем сказал:
«Ты, что предлагаешь ее влюбить в себя? Или еще хуже − соблазнить? Так?»
«Назовем это легким флиртом. Никто же не предлагает тебе всерьез испытывать к ней какие-то чувства. Просто сходите куда-нибудь несколько раз, скажи пару комплиментов, делай неожиданные и приятные сюрпризы. Подари открытки со стихами, мягкие игрушки и всякую дребедень, которая приятна девушкам».
На что был дан ответ, что на таких, как Картер, мои умения по охмурению прекрасного пола не распространяются. И некоторые до этого перечисленные способы с ней не сработают. Тем более на тот момент времени, была женщина, с которой вместе жили.
«Ой, умоляю, − друг издал звук пф. «То, ты раньше не позволял себе заглядываться на других девушек. Помниться, вот…»
Сразу остановил словесный поток коллеги и дал, понять, что это когда было... Оставил в прошлом свои похождения.
«Ага. Прошлом. Недавнем прошлом…»
«Неважно. Оставил же».
«А ты подумай, что на кону? Какие перспективы нас ждут впереди, если раскроем это дело. Не каждый день подобные карьерные горизонты бывают».
Сказал, что и без него это знаю.
Тут напарник добавил: «А еще сроки, сроки…тик-так, тик-так...»
Да, ранее руководство поставило задачу: либо найдите виновного, либо закрывайте дело. Нечего время терять, ресурсы бюро тратить, общественность ждет ответов и вообще…
Товарищ снова отметил, на что может быть способна влюбленная девушка. И как гвоздь в крышку известного всем изделия, выдал:
«На чьей стороне, ты хотел бы видеть Кейт? Чтобы кто-то другой ее использовал и возможно против нас или…»
Вечером, лежа в постели и задумавшись обо всем в целом и последнем особенно, решил терять мне есть что.

P.s. С прошедшими 14 и 23 февраля! Всем наилучшего. Мерси и книксен за подарок.

Шотландия
Замок Киннерфилд

Она ушла. Торопливо натянула платье, спрятав под шершавой тканью еще влажное от пота тело, и выскочила за дверь, словно преследуемая всеми демонами ада. Наверное, примерно так же она вчера убегала из мотеля: почти беззвучно и не оборачиваясь.
Ну, а чего ты ждал: нежных поцелуев? Иллюзии близости? Душевного тепла? Не ваш случай.
Самое смешное, что в некоторой степени я даже понимал ее: Киннер наполовину парализован, при таких обстоятельствах проблемы чисто физиологического характера возникают даже у искренне любящих и привязанных друг к другу пар. Каждая пара справляется по-своему, и разовые связи со случайно проезжающими по трассе партнерами – не самый поганый выход. Хотя бы сплетен рядом с домом меньше, и любовник мужу глаза не мозолит. Да что там, зачастую, вернувшиеся с войны калеками рады уже тому, что не остались совсем уж никому не нужными изгоями, а насчет всего остального… Взрослые люди обычно осознают, что гормоны свое возьмут рано или поздно. Киннер не производил впечатления идиота. Наверняка он догадывался, что молодой женщине периодически будет хотеться секса. Кто же мог предположить, что жизнь решит выкинуть такой пердюмонокль, и случайный проезжий однажды окажется не совсем случайным?
Так что и Киннера, и его жену понять было можно… А вот я оказался гораздо большим мудаком, чем сам от себя ожидал…
Всколыхнувшаяся в душе муть горько-мерзким привкусом разлилась по языку.
Чтобы избавиться от удушающе-тошнотворных ощущений, я поспешно отхлебнул виски прямо из горлА.
Даже вкуса не почувствовал.
Сделал еще пару глотков.
Перевод продукта.
Вернув бесполезную бутылку на тумбочку, я навзничь упал на кровать и уставился в потолок, пытаясь в очередной раз найти ответ на вопрос: на кой ляд миссис Киннер потребовался здесь журналист?

Наутро

Она выглядела слегка осунувшейся, как будто тоже провела ночь без сна. И все равно красивой, как и положено гурии.
В джинсах и уютной клетчатой рубашке, со слегка растрепанными волосами, она казалась совсем молоденькой, не старше двадцати лет. «Интересно, а сколько ей на самом деле?» - запоздало подумал я, вежливо целуя руку хозяйки замка. Ее пальцы слегка дрогнули в моей ладони, словно стараясь зацепиться за мои. Впрочем, это мне наверняка показалось.
Дальше все так и шло под знаком вежливости: вежливые шутки, вежливые фразы, вежливые улыбки.
Вкусный завтрак, ничем не уступающий тому, что подавали в ресторане, только вместо ромашкового чая – кофе.
Будоражащий запах ее духов в тесноте потрепанного фордика.
И голос. Проникающий в душу голос.
Голос, который несколько часов назад произносил мое имя с интонациями, заставляющими сердце биться быстрее.
Я был рад, когда мы выбрались из машины около большого фермерского дома. Вне тесной железной коробки было проще держать дистанцию.
Судя по всему, дела у фермерского семейства шли куда лучше, чем у их лендлорда: все строения выглядели добротными и свежепокрашенными, а пол в конюшне был чище, нежели в иных помещениях Киннерфилда.

Глинис оказалась красивой вороной кобылой.
- Вы правы, миссис Киннер, такая леди не может не нравиться. Жаль, что у меня нет ни морковки, ни сахара, чтобы угостить благородную даму.
Лошадь внимательно посмотрела на меня умным глазом и выразительно пожевала губами, словно говоря: «Так уж и быть, прощаю, но в следующий раз принесешь двойную порцию», - после чего склонила голову, позволяя бестолковому двуногому почесать себе за ухом.
Пока я знакомился с Глинис, Джоанна трепала по шее гнедую Блан. Женщина улыбалась и выглядела спокойной. Гораздо спокойнее, чем в замке. Наверное, поэтому я рискнул задать прямой вопрос:
- Почему вы вышли замуж, миссис Киннер?
_________________

Испания.

Я не понимаю, каким ветром меня занесло в дом Салинасов на ужин. Ссылаюсь на временное помутнение рассудка, только так. Я бывал здесь раньше, но редко и только вместе с Рафом, который прямо сейчас летит над облаками, не подозревая, что я сижу рядом с Инесс. Друг тщательно оберегает младшую сестрёнку от меня, боясь, что я могу вскружить девчонке голову. А я сижу и придумываю причину для ухода, чувствуя себя неуютно в кругу дружной, шумной семьи друга. Похоже это зависть неприятно колет внутри, как я не пытаюсь подавить это чувство. В нашей семье не бывает таких тёплых вечеров и душевных разговоров. Только стук приборов о фарфоровую посуду нарушает гнетущую атмосферу за столом.
- Алехандро, как дела у твоего отца?
Неожиданный вопрос застаёт врасплох. Я не знаю, откуда они знают о болезни Гальварры-старшего. Если даже журналисты пронюхивали, то все публикации тут же отслеживались и пресекались на корню. Потом приходит понимание, что это дежурный вопрос. Раньше я обмолвился Рафу, что здоровье отца нестабильное.
- Спасибо, с ним все в порядке.
- Хвала небесам, я молилась за его здоровье.
Я признательно улыбнулся и уткнулся в тарелку, не привыкший к проявлению заботы. Растерялся, даже зная, что мать Рафа относится ко мне почти как с сыну. Единственная, чью заботу я знал – это мама. Её образ я лелеял, как самое драгоценное в мире, и не был готов, чтобы в воспоминания вторглись другие.
После ужина мужчины собрались в отдельном кабинете, чтобы с выпивкой и сигаретами обсудить политику, бизнес и прочие "мужские" темы. Самая острая сегодня – очередной уход Месси из Барсы. Тема обсуждается эмоционально, только я сегодня не в настроении разговаривать, да и слушаю вполуха. Просто сторонний наблюдатель, погрязший в мыслях о проблемах и делах. Из задумчивого состояния меня выводит, как ни странно, Инесс, громко объявив о своём приходе и так же громко сообщив причину.
Выхожу из кабинета, под прицелом трёх пар глаз и могу поклясться, что мужчины Салинас насторожились. Видимо, лелеют малышку Инесс в этой семье все, а я воспринимаюсь как потенциальная угроза её спокойствию. Забавно.
- Алехандро, мне нужно, чтобы ты взял меня с собой в Лондон, - доверительным шёпотом сообщает между тем мне девушка.
Несколько секунд перевариваю услышанное и невольно начинаю улыбаться. В силу юного возраста, сестрёнка Рафа максималистка и ей кажется, что всё просто. Я знаю про мечту Инесс стать популярной и известной. Правда братьям такая деятельность и слава младшей сестрёнки не нравится.
- Малышка, я не уверен, что вообще выберусь из страны живым, поэтому забудь об этом и иди учи уроки.
- Ну-у-у, поговори хотя бы с Рафом! Он точно тебя послушает.
- Я ни с кем говорить не буду, извини.
- Ты такой же, как мои братья, жестокий деспот!
Инесс развернулась и убежала. Я улыбнулся ей вслед, подумав, что хотел бы иметь такую сестрёнку, как она. Вернулся в кабинет, и так же, под прицелом взглядов, сел на прежнее место. Рассказывать о просьбе Инесс я не собирался.
Спустя час, нагруженный домашней едой, благоухающей на весь салон, я ехал на квартиру. В Барселоне я проведу ещё несколько дней, а потом, Бог даст, вернусь в Лондон. Здесь меня держит только одно незавершённое дело. Остальные я спихну на доверенных лиц.

»» 29.03.21 00:10 Лондон
_________________

В городе. Квартира.

− Потом, − продолжил Дэррок, после краткого молчания, − началось, то, что казалось не простой, в чем-то спорной (в плане морали), но до какого-то момента игрой. Даже временами приятной, однако, вскоре перестала таковой быть.
− И в какой момент — это стало ясно? − спросил оппонент в капюшоне.
Райн нахмурился и скривил губы, прежде чем ответить.
− Когда, этот кхм... финансист (время уже прошло, а до сих пор, стоит вспомнить очкастого, сводит скулы и пальцы сжимаются на руках) как говорится немного оборзел.
− Вы подрались, − утвердительно, сказал мужчина.
− Серьезных травм не нанес, − отрицать факт драки агент не стал. − Намерений таковых и не было. “Помяли” друг друга немного и одежду запачкали.
Дэррок не удержался и хмыкнул в конце, припомнив, что “последнее слово” осталось за ним. Мелочно, глупо, но все равно приятно. Хоть большая часть того вечера прошла для него, отчасти, как в тумане, но это он помнил отчетливо, как и хлесткую пощечину от Кейт, которая привела в чувство и отрезвила. Да, она остановила драку, встав между ними. Рискованно так делать, о чем потом было ей сказано, с другой стороны Райн понимал, сами бы они с экономистом так быстро свой “разговор” не закончили.
− Может, перестанешь предаваться приятным воспоминаниям? − прозвучал измененный модулятором голос.
− Почему вы, так, решили?
− Выражения лица, уж больно благостное, как в анекдоте*. Что послужило поводом для драки?
− Специалист по финансам, проявил слишком рьяное внимание к Кейт. Он и до этого крутился, а тут границы дозволенного перешел. Ладно бы где-то там, но нет, словно специально для зрителей (в моём лице в частности). Публично, заявить о намерениях своих решил. Мне это не понравилось.
− Ясно. Подобное можно было только тебе с ней делать. Сугубо индивидуальная опция, правило работающее в одну сторону. И это, не беря в расчёт твои мотивы. А ты − молодец, − закончил говорить собеседник.
− Помимо этого, данный субъект и без того подозрения вызывал, − добавил Дэррок. − Он настораживал. Как бы там не было, а поставить на место парня стоило.
− И чем это обернулось для вас с напарником? Выговор не сделали за неподобающее и непрофессиональное поведение?
− Ничем. Об инциденте на работе не узнали. Никто не проговорился о том, что случилось. Оставили это дело между нами.
− А Картер как себя потом вела?
− Разлад у нас получился. Высказалась… До сих пор помнил ее слова: «Что ставлю под удар все дело, если бы не обстоятельства, уехала бы чтобы не видеть и не слышать». Реплику, точнее ее смысл понял иначе, чем надо было. Позже ясно стало. А так на некоторое время общение перекатила. Заодно у меня со своей женщиной начались проблемы.
− Работать на “два фронта” − дело непростое, − с долей сарказма отметил визави. − Что за способ примирения с Кейт ты или коллега твой придумали?
− У товарища на такие случаи, как и на многие другие, почти всегда один метод − найти подходящее место (своя квартира или второй стороны), уложить обиженную на что-нибудь просторное, мягкое, затем вперед к примирению.
− М-да... Видимо мозг у него при разговоре о женщинах не участвует. Хотя средство помириться, которым пользуется, бывает и срабатывает.
− Вот, так же ему и ответил. С Картер нечто вроде нейтралитета установилось, после разговора (если так можно назвать, то, что Райн просто взял и запер ее с собой) в машине. Доехав до места, она говорит: «Спасибо, что подвезли. До свидания». Уже тянется к двери, чтобы ее открыть, как беру и блокирую замок.
− Хе-х, − издал сидящий напротив агента.
− Угу, и сижу, вцепившись в руль, начинаю говорить, что зря, конечно, в драку полез и…
«Не стоит бояться, никто не узнает», − перебивает Кейт.
«Еще не договорил», − озвучиваю в ответ. − Это очень важно».
Делаю вдох и дальше произношу, что случившееся неслучайно. Повисает молчание. Искоса смотрю на нее. Она смотрит в окно. Издаю протяжное пфр… Затем роняю:«Хотел сказать, что это очень важно», − выдыхаю. «Ты. Для меня. Очень важный человек».
Тишина снова. Потом звучит: «Это благодарность за помощь?»
На что произношу, не только это. Картер уже выпрямилась и смотрит перед собой − замерев. Вот сидим оба и ждем чего-то… Первым не выдерживаю, повернув голову к ней выдаю: «Понимаешь? Не могу. Без тебя. Не могу».
«Так», − с придыханием звучит ее голос. «Мы и без этого встречаемся. Если больше, то начнут возникать вопросы, неловкие ситуации. И вообще поздно уже. Спать пора».
Поднимает со своей стороны кнопку блокировки, открывает дверь, тут же тянусь к ней и ее же рукой закрываю обратно. Раздраженным тоном говорю, что никуда не отпущу. И работа тут не причем. Отбираю у нее сумку, чтобы задержать.
«Ты не нужна мне…в смысле как подруга, которая знала жертву или как оказывающая помощь в расследовании. Нужна, как женщина ясно? Которую очень ценю. Не трогай дверь!» – прикрикнул, когда она снова взялась за ручку.
«Во-первых, не кричи. Ты мне не начальник».
Извиняюсь.
«Во-вторых, это все стресс, напряженная работа, усталость и переутомление», – между делом отцепляя мои пальцы от ее сумки. «Понимаю, навалилось столько на работе, самой это знакомо».
«Не отдам (имеется в виду женская сумка) и не отпущу. Ты…»
Снова перебивает и заявляет, то от чего даже теряюсь, а потом злюсь.
«Да не могу я нравиться!» – голос звучит нервно. «Каждый день смотрю в зеркало и вокруг. Под стать вам, других выбирают. С кем проще и привычней. Знаешь, как действовать, чтобы обоюдно было хорошо. Кому нужен не формат вроде меня с несносным характером и привычками (хотя стараюсь над этим работать). Ищи подход, трать время, не факт, что получится еще. В общем КПД* мал. Отчего прилагать усилия и старания, когда есть доступней, к тому же лишать себя удовольствия от разнообразия. Звучит стереотипно, в чем-то необъективно и предвзято, тем не менее. Переживать не стоит, все хорошо. Наступит завтра и все как рукой снимет», – спокойным тоном заканчивает.
Тяжело вздохнув и немного устало произношу, что да, такое есть, я не исключение. Раньше так и было. С тех пор как встретил ее, все это… Хмурюсь и произношу: «К тому же длинна ног, идеальная внешность и размер груди не определяющий фактор».
«Для кого-то и этого будет достаточно. Винить их сложно. Глазу на красивое приятней смотреть».
«Так речь то не о ком-то, а обо мне. И не надо сравнивать модельных девушек и себя».
«Верно. Счет будет не в мою пользу».
Покачал головой и стукнул по рулю. Вот упрямая. Попытался донести, что внешне может и считает себя, как говорилось в классике: «Недурна. Но не настолько хороша, чтобы привлечь»*, конкретно для меня, одна из не многих, у кого есть внутреннее содержимое, а не только картинка. Пусть даже сама считает, что сдался он кому-то этот внутренний мир.
«За комплимент – спасибо, хотя не стоило».
«Мне, что поклясться, чтобы до тебя дошло, и ты поверила?»– с долей обиды в голосе, смотря ей в глаза.
«Угу, на мизинцах. И плюнуть на ладонь не забыть в конце», – отшутилась.
Решил пойти коротким путем, только намеревался поцеловать ее, как раздался звонок моего сотового, от которого оба вздрагиваем. Достал телефон из кармана и за то краткое время, пока не нажал принять вызов, Кейт успела бросить взгляд на экран, также по выражению моего лица все понять.
− Это была женщина, с которой ты жил.
− Да. К тому же мелодия на ее вызов сама за себя “говорила”. Вот дал в женские руки свой аппарат. Потом звучит при звонке всякое ля-ля, сюси-пуси.
− А ты Картер, скорее всего не рассказывал о той, с кем проживал на одной площади?
− Нет, конечно. Получилось, что узнала, причем не самым лучшим образом.
− Особенно, если знать о твоих намерениях (поцелуй тоже в них входит).
− Поцеловать то не успел, − возразил Дэррок.
− Если бы не звонок, то… − настаивал на своем мужчина.
− Ладно, − вздохнув, согласился агент.
− Как отреагировала?
− Хмыкнула и все.
− Удивительно, что вообще после этого не послала подальше. И тут же не вышла из машины.
− Она это и сделала. Без всяких споров и криков, тоном друга*, сказав, что не надо заставлять еще больше волноваться свою девушку. Лучше ехать к ней. После этого наше с ней личное общение было сведено к необходимому минимуму, обсуждались только вопросы, касающиеся гибели Дайаны. Вернулась официальность между нами.

*— Батюшка, я мужу изменила, каюсь. — Ты милая лимон прими … Грех он не уменьшит, но благость-то с лица снимет…

*КПД – коэффицие́нт поле́зного де́йствия — характеристика эффективности системы.

*Цитата из сериала «Гордость и предубеждение» (1995), снятого по роману Джейн Остин. Ее произносит главный герой романа – мистер Дарси в разговоре с лучшим другом – мистером Бингли, когда второй говорит посмотреть на милую Элизабет Беннет, которая слышит их разговор. Целиком: «Она не дурна, я согласен. Но не столько хороша, чтобы привлечь меня». Каждый раз пересматривая, автор поста хочет Дарси что-нибудь сделать за такие слова. Болван.

*Тон Друга применяется при равнозначном разговоре. Это ровный, доброжелательный тон. Используется в ежедневной коммуникации с коллегами, во время обсуждения планов, в бизнес-дискуссиях, для обсуждения текущих дел, на встречах с партнерами.

P.s. Благодарность всему коллективу за подарки/пожелания к празднику весны. Книксен. За коллаж ФШ-мастеру отдельное спасибо.))

замок Киннерфилд, Шотландия

- Вы правы, миссис Киннер, такая леди не может не нравиться. Жаль, что у меня нет ни морковки, ни сахара, чтобы угостить благородную даму.
«Предположу, мистер Фейн, что обычно вы предусмотрительно вооружаетесь шоколадом и клубникой», - подумала я, неприятно удивившись тому, что мои мысли прозвучали скорее раздраженно, чем иронично.
- Вот уж совсем не проблема, - сказала вслух, поглаживая Блан по теплой гладкой шее. Размеренное движение нравилось лошади и успокаивало меня. – Морковь, яблоки и сухарики на конюшне всегда найдутся. Глинис, кстати, любит пожевать еловые веточки и арбузные корки, а вот Блан капризная сладкоежка, ее временами сажают на строгую диету.
- Почему вы вышли замуж, миссис Киннер?
Я ждала вопросов, но не думала, что журналист начнет именно с этого.
«Потому что давно забыла, что такое семья, моталась по земле и искала место, где буду нужна. А однажды, встретив Филиппа, почувствовала к этому человеку доверие, которого сроду не ощущала к родному отцу».
Покосившись на конюха, убиравшего стойло неподалеку, ответила:
- Все довольно просто, мистер Фейн. Мы встретились, понравились друг другу. Филипп предложил мне стать его женой, и я согласилась. Подождите минуту, я сейчас, - с этими словами развернулась и ушла, намереваясь использовать поиск морковки как возможность перевести дух и собраться с мыслями.
Оказалось, что к вопросам, не касающимся замка, я совсем не готова, но надо признать факт, что юлить не получится. Сама себя загнала в угол, деваться некуда.
Не следовало обращаться в редакцию, это было ошибкой. Одной из многих.
Порезав яблоки на дольки, я сложила их в бумажный пакет вместе с пучком молодых морковок и вернулась. Генри все так же стоял возле Глинис и, похоже, нашел с ней общий язык и взаимопонимание даже без угощения: он что-то говорил вполголоса и ласково поглаживал молодую кобылку, а она фыркала от удовольствия.
- Вот, держите, - я взяла из пакета несколько кусочков яблока, остальное протянула Генри.
- Давайте отправимся уже на прогулку. Если есть желание поговорить, то это можно сделать и по дороге, - сказала я, предложив лакомство Блан и усаживаясь в седло.
Гнедая лошадка, чувствуя мое изменившееся настроение, помотала головой, перед тем, как взять мягкими губами дольку яблока с моей ладони, и норовисто потопталась, прежде чем двинуться с места.
Мы с журналистом снова обращались друг к другу на вы, даже находясь наедине, что меня не удивляло, а стало изрядно раздражать. Кроме иронии было в этом что-то лицемерное, но я решила, что буду придерживаться заданных правил, если мистеру Фейну так удобнее. Понятней. Легче. Проще. Не знаю. В общем, если он считал, что так правильней, то пусть так и будет.
Сейчас мне хотелось, чтобы прогулка скорее закончилась, а мистер Генри Фейн уехал из Киннерфилда.
Фермерский дом остался позади, мы ехали мимо пастбища, за которым начинался пологий спуск в волшебной красоты долину. Между покрытых лесом холмов вилась сильно обмелевшая река, ее берега местами превратились в живописные заболоченные пространства. Порой, когда над трясиной зависал туман, можно было легко представить, что оказался в затерянной стране фейри.
Ехать на болота на лошадях нельзя, но мне очень хотелось показать Генри эти места, тем более день сегодня выдался теплый и солнечный.
- Мистер Фейн, взгляните вон туда, - я указала рукой вправо. – Видите, там на холме возвышается одинокое строение? Это башня Холлбар. Ее отреставрировали, переоборудовали внутреннее пространство и там сейчас организован отель. Я знакома с управляющим и его женой, думаю, они не откажутся впустить нас и позволят подняться на крышу.
- На крышу? – переспросил Генри, вглядываясь вдаль.
Он отлично держался в седле, уверенно и непринужденно.
- Да. По периметру башни, под самой крышей расположен парапет, с него открывается роскошный вид на окрестности. Хотите взглянуть?
- Конечно, - легко согласился Генри.
И мы повернули в сторону башни.
- Скажите, миссис Киннер, какого рода материал вам хотелось бы увидеть на страницах нашего издания?
Четко сформулированный вопрос произнесен отстраненно, официальным тоном. Я невольно поежилась от пробежавшего по спине холодка, и это был не внезапно налетевший летний ветерок.
Сглотнув комок запоздалого раскаяния и стыда, произнесла:
- Я не знала, куда еще обратиться, чтобы помочь мистеру Ки… Филиппу. Он долго был один, хотя у него и есть родственники. Сюда наведывались заинтересованные люди. Они давали советы, составляли сметы и бизнес-планы по возрождению поместья, но как только доходило до каких-то конкретных действий, все испарялись. В проект ведь нужно вкладывать реальные деньги. Или продавать замок, чего очень хотят родные Филиппа. Собственно, поэтому они здесь и бывают с завидной регулярностью. Знаете, Генри, они даже не притворяются, что заботятся о моем муже. Они просто хотят денег. Продать и поделить. Куда при этом денется Филипп, я даже думать не хочу.
Мы ехали неторопливым шагом, не глядя друг на друга. Но я знала, что журналист внимательно слушает меня, и в какой-то момент поняла, что могу быть откровенной настолько, насколько это вообще возможно в моей ситуации.
- Здесь бывали и волонтеры. Я сама попала в Киннерфилд в группе добровольцев, вызвавшихся помочь очистить поместье от рухляди и мусора, убраться и привести в порядок некоторые жилые помещения. Вам понравилась кухня в замке, мистер Фейн? – спросила я, повернувшись к Генри.
- Да, очень уютная, - ответил он, - отлично оборудована и кажется недавно отремонтированной.
- Так и есть. После того, как Филиппу дали кредит, мы отремонтировали часть замка. Впрочем… - смешалась я, поняв, что ушла в дебри, не ответив на вопрос журналиста. – Так вот, мне бы хотелось того же, что и Филиппу. Он категорически исключает вариант продажи и хочет, чтобы Киннерфилд ожил, стал процветающим. Здесь полно проблем, но ведь и возможностей множество. Нельзя ли сделать так, чтобы ваша статья привлекла внимание к замку, к его истории, к этим прекрасным местам? Не к нам, не к Филиппу, о котором ходит много бредовых слухов, а…
- А вы уверены, что это только слухи, миссис Киннер?
- Что же это по-вашему? – невольно повысила я голос. - Никто не доказал обратное, никто не знает, что случилось с первой женой Филиппа на самом деле. И потом, Киннер не такой человек, он просто не мог совершить ничего подобного. Я в этом уверена также, как в том, что вы считаете меня коварной охотницей за наследством беспомощного инвалида. Ведь так, мистер Фейн?

»» 30.04.21 12:49 Шаг в будущее
_________________

Шотландия
Окрестности замка Киннерфилд

В ее голосе звучал вызов, и я не счел нужным удерживать на лице маску вежливого интереса, благо, вокруг не было ни души. Кошечка решила выгнуть спину и распушить хвост, чтобы казаться размером с овчарку? Занимательное зрелище!
Негромко рассмеявшись, я взглянул прямо в глаза женщины:
- Я предпочитаю считать вас сладострастной гурией, миссис Киннер, но если вы настаиваете…
Мне показалось, что в темных глазах промелькнуло устало-обреченное выражение, но в голосе собеседницы сквозило, скорее, раздражение:
- Если бы я могла… настаивать, я бы предпочла никогда не встречаться ни с Филиппом, ни с вами, мистер Фейн. Но теперь уже поздно сокрушаться, имеем то, что имеем, и надо со всем этим как-то разбираться.
Ответил я уже без иронии:
- В отношении меня ваше желание понятно, но почему вы предпочли бы не встречаться с мистером Киннером? Вы ведь говорили, что вам нравится ваш супруг.
- Филипп очень хороший человек. Если бы вы могли узнать его лучше, то сами убедились бы в этом. К сожалению, я слишком поздно поняла, что он заслуживает много больше, чем ему могу дать я. Наш брак… - она не закончила фразу и отвернулась, спрятав лицо за завесой каштановых локонов. – Мне не сложно вообразить, как мы выглядим со стороны и что думают люди. Я совершила ошибку, хотела как-то помочь, но не представляла, на что подписываюсь. И дело вовсе не в том, что он инвалид, а с замком столько проблем. Это я знала и до того, как приняла предложение Филиппа. Собственно... я именно поэтому его и приняла. Мне казалось, что я могу скрасить существование страшно одинокому человеку. Но у меня ничего не получается.
Теперь усталость слышалась и в голосе.
Какое-то время мы в молчании двигались в сторону башни. Плечи женщины слегка опустились, словно на них давила непосильная тяжесть. Я тщательно подбирал слова. Киннер не производил впечатления открытой книги и явно не жил с душой нараспашку, но и склонности к уверткам я в нем не заметил, потому счел возможным озвучить некоторые ощущения, вызванные нашей беседой:
- Мистер Киннер очень тепло отзывается о вас. Во время нашего вчерашнего разговора он упомянул, что вы сумели прогнать муть из застоявшегося водоема, в который превратился Киннерфилд. Если это нельзя назвать «скрашиванием существования», тогда я вообще не знаю, что можно обозначить этими словами.
Мне оставалось лишь надеяться, что мои слова приободрят женщину, потому что у меня осталось и другое впечатление от встречи с отставным военным. Я бы сказал, что Киннер – однолюб. Он любил свой замок и не представлял себе жизни в другом месте. А еще он любил свою жену. Покойную жену.

В башню мы попали в момент уборки: управляющий с женой и еще две женщины тщательно оттирали внутренние помещения после отъезда группы туристов. Скорее всего, только поэтому нам и разрешили подняться на крышу: единственная лестница пряталась в толще стен, змеей обвиваясь вокруг жилого пространства. Семейство управляющего жило здесь же, в небольшом коттедже при башне, рядом с которым мы привязали лошадей.
Приблизительно с такой же башни когда-то начинался Киннерфилд: укрепленное жилище феодала, рассчитанное на то, чтобы защитить укрывшихся в нем людей от окружившего здание неприятеля. Каменные стены полутораметровой толщины, крошечные окошки, пробитые кое-где ради притока воздуха и отправки условных сигналов, голубятня под крышей, зубчатый парапет. Конечно, сейчас здесь многое обновили и кое-что перестроили, например, оборудовали ванные комнаты и санузлы, провели электричество, но лестница и сейчас была узкой, с высоченными ступенями, непреодолимыми для многих людей, а жилые помещения, которые я успел мельком увидеть, были настоящей пыткой для клаустрофоба: маленькие, с низкими потолками и без окон. Зато после пары ночей, проведенных в таком отеле, можно рассказать друзьям прорву историй о том, как, пропустив пару бокалов вина, штурмовал неприступную лестницу на четвереньках, и похвастаться в инстаграмме фоточками на фоне аутентичной каменной кладки. Скорее всего, приблизительно такой же аттракцион хотела бы устроить в Киннерфилде моя спутница. Хотя там, все же, существенно просторней.
Вид с крыши открывался прекрасный – сплошные зеленые волны до самого горизонта. Джоанна облокотилась на парапет и подставила лицо солнцу. Легкий ветерок играл прядями ее волос, заставляя каштановые локоны приподниматься и снова падать на клетчатую рубашку, а я задумался о том, что, по большому счету, мне надо бы отказаться от этого задания. Вряд ли я смогу быть объективным. В принципе, мне не пришлось бы даже ничего объяснять: если бы я, вернувшись в Лондон, сказал, что тут тухляк, Руперт не стал бы перепроверять. Зато сам бы я прекрасно знал, что просто сбежал, даже не попытавшись сделать свою работу. Передать задание тоже некому: во-первых, у других ребят из редакции нет нужных связей для проверки информации, во-вторых, в этом случае как раз придется давать объяснения, а любые объяснения приведут к предвзятости. Замкнутый круг.
- Вы согласны, что здесь невероятно красиво, мистер Фейн? – прервал мои размышления вопрос Джоанны.
- Очень красиво, миссис Киннер, - согласился я, глядя прямо на нее. – Миссис Киннер, я понимаю, что мой вопрос вам может не понравиться, но я обязан его задать. У мистера Киннера финансовые трудности. Ему не по карману содержать такое большое имение как Киннерфилд. Но ведь если имение продать, он не останется на улице, а сможет купить себе коттедж, более того, скорее всего, какой-то подходящий коттедж найдется на его землях, и еще останутся средства на профессиональный уход. Почему вы не желаете пойти по этому пути, а хотите непременно реставрировать замок?
- Не вы один задавали этот вопрос. Его задают все. И я не понимала, почему Филипп упрямится. Земли Киннеров обширны, они давно поделили их, живут себе в своих усадьбах. Не бедствуют, насколько мне известно. Но Филипп - единственный законный владелец замка, и он слышать ничего не хочет о том, чтобы покинуть фамильные стены. На то у мужа есть свои причины. Можете спросить его о них сами. Он будет убедительней меня.
Разумеется, я не стал уточнять, что уже задавал этот вопрос хозяину замка. На этом наша прогулка по крыше завершилась.
Управляющий – широкоплечий мужчина с открытой улыбкой подростка – на прощание пригласил заезжать на стаканчик домашней наливки. Это было привлекательное предложение: наверняка у него в запасе есть множество историй о местных жителях, включая Киннера. И наверняка он гораздо охотнее расскажет эти баечки с глазу на глаз.

- После того, как вы ознакомились с красотами нашей природы с высоты птичьего полета, хочу показать вам поближе один чудесный уголок, - сообщила Джоанна, когда мы, распрощавшись с лошадьми, вернулись к ее машине. – Вокруг Киннерфилда не только болота, мистер Фейн, здесь есть все для прекрасного отдыха. Нужно только немного проехать, а потом пройти пешком. Там мы сможем перекусить.
Место, выбранное Джоанной для пикника, оказалось на редкость живописным: в тени густых деревьев расположилось почти идеально круглое озерцо. Темная поверхность воды немного бликовала, когда сквозь листву пробивались солнечные лучи.
Автомобиль женщина оставила на обочине дороги, сообщив, что здесь почти никто не ездит.
Мы пили чай с привкусом мяты из пластиковых стаканчиков, а Джоанна взахлеб рассказывала про замок и про местные достопримечательности.
Упомянула она и морское побережье. По ее словам, от Киннерфилда до Прествика было минут двадцать езды.
- Не хотите вечером съездить в Прествик, миссис Киннер?
- Почему именно в Прествик? – растерянно хлопнула она ресницами.
- Искупаться, - пожал плечами я.
- Можем искупаться прямо сейчас, если желаете, - отозвалась она. – Если, конечно, вас не пугает прохладная вода. Не бойтесь, это не болото, здесь чисто.
С этими словами она начала стягивать рубашку.

*С мисс Маккорд пост согласован

»» 28.04.21 23:45 Бизнес-центр
_________________