Ещё раз о средневековье

 » Ещё раз о средневековье  [ Сборник ]

Средневековье... Что мы знаем о нём? Часто при этом слове мерещатся черные сутаны монахов, костры инквизиции, страшные сказки братьев Гримм, но на самом деле это было не такое уж и "темное время"! Индивидуальность отдельно взятого человека была видна, как никогда именно в небольших мирках городов средневековой Европы. Этой эпохе свойственно тонкое, волшебно-мистическое очарование...

Происшествие в Латинском квартале
Латинский квартал средневекового Парижа был местом до крайности беспокойным.
Несколько тысяч студентов со всех концов католического мира со своими преподавателями обитали на левом берегу Сены.
Подавляющая часть их посещала только факультет искусств на улице Ферр, изучая грамматику, философию, древнюю словесность, необходимую для подготовки латинистов (средневековых интеллигентов).
За курс богословия, долгий и трудный, брались лишь немногие из учащихся, и то после окончания факультета искусств.
Наконец, медицинский факультет давал хорошую профессиональную подготовку, и Париж славился на весь средневековый мир своими преподавателями Медицинской школы.
Но множество школяров, забросив учебу, бражничали, распутничали, не гнушались мелким воровством, бунтовали и устраивали беспорядки. Эту бесшабашную и буйную толпу молодых парней было трудно контролировать ещё и потому, что они подчинялись только своему университетскому начальству. И пытавшиеся найти на них управу городские власти с позором изгонялись за пределы Университета распоясавшимися школярами, ведущими против них настоящие военные действия.
Улочки Латинского квартала мало отличались от остальных улиц Парижа - те же двухэтажные здания с эркерами и высокими дымоходами, те же красные черепичные крыши и синие ставни. Здесь практически в каждом доме располагался небольшой трактирчик или лавка, двери которых почти не закрывались, впуская и выпуская массу школяров в мантиях. Но даже в обычном платье их легко можно было опознать по привязанным к поясам чернильницам и особым четырехугольным шапочкам.
В ту душную летнюю ночь полнолунья, выглянувшие из окон горожане могли заметить бредущую по Английской улице, возмущенно горланившую компанию молодых людей в изрядном подпитье.
Повод напиться у школяров был уважительным. Один из этих гуляк - Пьер Карбон, по кличке Задира (учащийся артистического факультета) был оштрафован судебным исполнителем аббатства Святой Женевьевы на приличную сумму за небольшой инцидент с женой цирюльника Крюшо, проживавшего на этой же улице.
Жанна Крюшо - пухленькая и обольстительная брюнетка сводила с ума всех знакомых с этой женщиной школяров. Лукаво улыбалась, строила глазки, так покачивая бедрами при ходьбе, что у бреющихся у её супруга мужчин поневоле голова поворачивалась вслед за кокеткой, что приводило к нешуточным порезам на окровавленных щеках и подбородках.
То ли молоденькая женщина обладала ветреным нравом, то ли просто отличалась шаловливостью, но однажды она дала вполне определенные авансы Задире, пообещав ответить на его чувства.
Напрасно тот потратил несколько су на угощение, закупив для возлюбленной груш, персиков и сладкого вина, женщина так и не пришла.
На следующий день Пьер попытался выяснить, почему сорвалось свидание. Он подкараулил капризную красотку у лавки, в которой Жанна обычно покупала хлеб.
В то утро за прилавком стояла Алиса Булочница - женщина суровая и решительная. Покосившись на её застывшее в каменном неодобрении лицо, Пьер отозвал хихикающую кокетку в сторону.
- Прекрасная Жанна,- Задира решил быть предельно любезным, - какой несчастный случай мне винить за то, что вчера вечером я понапрасну изнывал в ожидании?
- Вы ждали меня? - невинно округлила та глаза,- но... почему? Я замужняя женщина и не питаю интереса к холостым мужчинам!
Понятно, что Пьер не получил бы своей клички, если бы не отличался вздорным и вспыльчивым характером.
- Но разве ты не сама назначила мне свидание? - в гневе ухватил он женщину за руку.
Реакция Жанны тоже оказалась вполне предсказуемой. Она пронзительно завизжала на всю улицу:
- Отпусти меня, негодяй! Люди, люди, спасите меня от этого злокозненного школяра!
- Отпусти её, охальник! - закричала из-за своего прилавка и Булочница,- ходят тут, пристают к порядочным женщинам!
- Это кто - "порядочная женщина"? - свирепо взревел Пьер,- эта шлюха? Или ты - чертова сводня? Ну, так забери назад свой подпорченный товар!
И, изо всей силы толкнув на прилавок с хлебом, что-то возмущенно верещавшую Жанну, он гордо удалился, громко проклиная женское коварство.
После, немного остыв от гнева, Задира пожалел, что не сдержался. Он, конечно, понимал, что не обойдется без скандала, и был готов заплатить штраф епископальным властям и за испорченный хлеб, и даже за "чёртову сводню" (благо, деньги у него водились), но когда на разбирательстве его ещё и обвинили в попытке украсть жену цирюльника, его терпение лопнуло:
- Эта женщина заигрывала со мной, строила глазки! Сама назначила свидание! Она блудлива, как кошка! - жарко оправдывался он перед судьей.
Пьер аккуратно платил за свою учебу, и это, наверное, сыграло особую роль в его деле. За него вступились университетские власти, но всё равно пришлось ещё и раскошелиться на кругленькую сумму штрафа "за оскорбление почтенной женщины".
- "Почтенная женщина"! - жаловался он сейчас своим друзьям, пьяно держась за их плечи,- этот Везельвул в юбке, эта хвостатая помесь Сатаны и Иуды! Лживая тварь! Сорок су - такие деньги! И всего лишь за то, что зловонную грязь назвал грязью!
Хорошенькая Жанна на "зловонную грязь" походила мало, но друзья Пьера его пылко поддержали - все они в свое время пострадали от женского коварства. Пусть не в такой мере, но всё же! Каждому нашлось, что сказать, обвиняя слабый пол в невиданном лицемерии.
Цирюльня находилась неподалеку от мясобойни холма св. Женевьевы, снабжавшего мясом все лавки Нового города. И в летнюю жару весьма специфическая вонь этого места делала его малопривлекательным для прогулок, но гнев и обида привели гуляк к плотно закрытым ставням дома Крюшо.
- Чтобы такое им устроить? - задумчиво протянул один из гуляк - Роже де Арно,- что б этой шлюхе впредь неповадно было порядочным людям голову морочить?
- Если преступление оказывается безнаказанным, то оно ведет к дальнейшему падению нравственности и моральных устоев, подрывая само понятие христианского образа жизни, как стремления к телесной чистоте и духовности! Кара непременно падет на голову грешнице!- подхватил его мысль и третий из студентов - Рауль, по кличке "Умник".
Он учился на факультете канонического права и любил строить сложные умозрительные конструкции. Его выслушали, недоуменно наморщив лбы, но согласно кивнули головами, сообразив, что даже столь витиеватым способом тот мог их только поддержать.
- Может, забросаем грязью дом? - предложил более практичный Роже,- из-за близости мясобоен здесь такая мерзкая сточная канава! Неделю очищать дверь и окна придется!
- Нас тоже! - философски заметил Умник,- да и сразу догадаются, что это выходка Задиры! Здесь надо что-то другое придумать!
Четвертый из бражников - студент Медицинской школы Жак, по кличке "Заморыш" (его так прозвали из-за маленького роста), между тем, сосредоточенно разглядывал улицу, заметив там припозднившегося прохожего.
- Эй,- окликнул он щуплого человечка с мешком на плече,- что ты тут делаешь в столь поздний час, когда все порядочные люди давно спят?
Незнакомец мог, конечно, задать им встречный вопрос, но их было четверо против одного.
- Любезные господа, - поставил он свой мешок на землю,- я вижу, вы школяры?
- А ты надеялся застать здесь кардинала? - хмыкнул Задира,- быстро показывай, что несешь?
- Ничего, что может представлять для вас интерес,- человечек суетливо развязал мешок,- это кости, всего лишь, никому ненужные кости!
- А зачем тебе, парень, обглоданные кости?
- Я - алхимик, и жженые кости мне необходимы для получения нужного ингредиента для моих опытов!
Здесь в разговор вновь вступил Заморыш.
- Да это же мэтр Бертье,- приглядевшись, пораженно ахнул он,- я вас знаю! Вы составили рецепт мази от боли в коленных чашечках. Наш профессор Гелен вас очень хвалит, как вдумчивого и осторожного ученого!
- Вы мне льстите,- скромно потупил глаза мэтр, - так высоко оценивая мои скромные заслуги!
Но пока Заморыш и Бертье обменивались любезностями, остальные вовсе не намеревались стоять безмолвными истуканами.
- Так вы, мэтр - алхимик? - задумчиво протянул Задира,- значит, колдун!
- Алхимик и колдун - это отнюдь не одно и то же, - живо возразил Бертье, - что может подтвердить любой сведущий человек!
- Однако, кости вы тащите в свой дом, дождавшись темноты!
Алхимик занервничал.
- Невежды могут...
- Да, мне всё равно,- лениво перебил его Задира,- как ты прислуживаешь сатане! Главное, ответь - если можно излечить боль в коленях, значит, можно эту боль туда и наслать? Пусть бы коварная бабенка и шагу не смогла сделать без крика, не то, что подолом вертеть и честных христиан на грех искушать!
- Или пусть у цирюльника вырастут ветвистые рога, чтобы каждый видел, на ком он женат!
- Или...
В предложениях недостатка не было - одно диковиннее другого они бесперебойно посыпались на голову ошарашенного алхимика.
- Подождите! - в конце концов, взмолился он,- я так понял, что нужно отомстить, живущей здесь кокетке за нанесенную вам обиду?
- Да, и таким образом, чтобы весь Университет узнал, что она блудливая коварная кошка!
Мэтр Бертье понимающе хмыкнул и взвалил на плечо свой мешок.
- Хорошо, господа школяры! Я помогу вам, а вы, соответственно, не будете распускать свои языки относительно костей!
Дом алхимика находился внизу улицы, и со двора выходил на берег Сены. Въедливый запах щелока, витавший над этим местом красноречиво указывал, что прачки облюбовали его для стирки белья, затовариваясь у того же мэтра Бертье мылом для стирки.
Его лаборатория была оснащена двумя печами, заставлена множеством реторт, сосудов, колб и перегонных кубов.
- Вот,- со скромной гордостью указал мэтр на полки, тянущиеся вдоль стен,- здесь всё, что я использую в работе - сера, медь, олово, свинец, мышьяк, ртуть, адский камень, медный и железный купорос, киноварь и кислоты.
Школяры даже протрезвели при виде такого разнообразия веществ, о которых они имели весьма смутное представление.
Но Задира отнюдь не забыл о цели посещения лаборатории алхимика.
- Всё это, конечно, интересно, - фыркнул он, оглядев таинственно поблескивающие сосуды,- но как может помочь нашему делу?
- Помогите мне раздуть огонь в печи! - вместо ответа предложил мэтр.
А когда заполыхало пламя, он поставил на открытый огонь небольшой котелок с водой.
- Кинем валерьяновый корень, немного мускуса, немного барсучьего жира, а так же унцию порошка из высушенных крыс и..., - алхимик хитро прищурился, оглядев вытянувшиеся лица наблюдавших за его действиями школяров, - клочок кошачьей шерсти!
Варево пузырилось и булькало, издавая зловоние такой силы, что присутствующие брезгливо заткнули носы рукавами рубашек, и только мэтр Бертье, как ни в чем ни бывало, продолжал вымешивать содержимое котелка до тех пор, пока оно не загустело и не обрело странный, ни на что не похожий запах.
- Вот,- алхимик слил содержимое в сосуд и плотно его закупорил,- возьмите, господа школяры! Этим средством нужно будет облить дверь, оскорбившей вас женщины. Смотрите, сами не испачкайтесь!
- И что? - не понял Задира,- у неё вырастет хвост, как у кошки?
- Почти,- хмыкнул мэтр Бертье,- впрочем, увидите всё сами. Торопитесь, господа! Скоро рассвет.
Молодым людям пришлось приложить усилие, чтобы вновь одолеть подъем на холм св. Женевьевы, и до рассвета исполнить рекомендации алхимика.
Действовали они быстро, и уже светало, когда довольные своей работой друзья решили удалиться восвояси.
Не успели они сделать и десятка шагов, когда мимо них промчались несколько истошно завывающих котов. Пушистые зверьки, издавая утробные звуки, устроились на пороге дома Крюшо, и принялись яростно царапать двери.
- Что это они? - удивился Заморыш.
- Может, у Крюшо кошка загуляла! - предположил зевающий Умник,- завтра разберемся, что к чему, а сейчас..., уж очень спать хочется!
По дороге им ещё попадались коты, взволнованно мчавшиеся к дому цирюльника. "Неужели это воздействие варева алхимика?- мелькнуло в голове Задиры уже на пороге собственного дома, - ну и что? Чем эти коты могут испортить жизнь коварной Жанне?"
Ах, он и не предполагал, что увидит на Английской улице на следующий же день.
Впрочем, не будем забегать вперед.
Утром, когда Задира, потягиваясь и зевая, уселся за стол, чтобы позавтракать, хозяйка его квартиры, поставив на стол капустный суп, возбужденно поделилась с ним последними новостями:
- Весь Латинский квартал только и гудит о происшествии на Английской улице!
Пьер моментально проснулся.
- И что же там случилось?
- Вы же знаете цирюльника Крюшо? Его жена ещё обвиняла вас...
- Я знаком с этим человеком,- с досадой перебил женщину Задира,- так что там с цирюльником?
Его пожилая хозяйка даже помолодела, передавая такие сенсационные сплетни.
- Тысячи котов сбежались к дому Крюшо. Люди видели, как они пересекают Малый мост, мчась из Сите! Дом буквально облеплен ими, да ещё коты сцепились с собаками, обитающими близ мясобоен, и там идет настоящая война. Нет ходу ни конному, ни пешему! Кажется, что каждый камень на улице или мяукает, или гавкает!
- Не повезло Крюшо!
- Ещё больше не повезло его жене - кривляке Жанне. Стоило той только высунуться из дома, чтобы отправиться на рынок, как всё это хвостатое воинство увязалось за ней. Коты бежали за женой цирюльника, путались в ногах, цеплялись за юбки и истошно орали, словно она не женщина, а загулявшая кошка! Пришлось Крюшо выбежать из дома с водой, и только таким образом отбить мохнатых ухажеров от своей половины. Но коты, по-прежнему, несметными полчищами крутятся возле их дома.
Пьер позавтракал в рекордное время и, забыв про занятия, помчался на Английскую улицу, где Задиру уже ждали опередившие его друзья.
И зловредные школяры, давясь от смеха, наблюдали, как цирюльник в бессильном гневе пытается при помощи метлы отогнать от своей двери кошачью армию. Но коты не особо реагировали на его попытки, нагло шипя, угрожающе рыча и даже распуская когти. Рыжие, черные, пятнистые, полосатые, они как будто разноцветным меховым одеялом накрыли его дом, сидя на всех подоконниках, прилавке, на крыше и трубе, на соседских заборах, но больше всего их, конечно же, толпилось у злополучной двери.
Прошло несколько дней, но коты не оставляли своим вниманием дом цирюльника.
Тот терпел убытки, нарекания властей, скандалы с соседями и зловещий интерес епископальных властей. Несчастный Крюшо даже кюре приглашал в дом. Священник окропил святой водой всё помещение, но толку было мало - коты стояли насмерть.
И вот, как-то утром, когда Задира выходил из лавки продавца чернил, ему навстречу попалась уныло плетущаяся Жанна с корзиной зелени в руках. За ней волоклась солидная свита из котов особо устрашающего вида, которые тот час зашипели при виде мужчины, остановившегося напротив предмета их обожания. Ни с чем несравнимое кошачье амбре окутывало её словно облаком, заставляя прохожих брезгливо морщиться и сторониться женщины.
- Здравствуй, прекрасная Жанна! - издевательски хмыкнул Задира, отгоняя ногой какого-то особо рьяного "ухажера", попытавшегося вцепиться ему когтями в башмак,- не надо было ссориться со своими друзьями, тогда бы ты узнала, как спастись от такой напасти!
Видимо, беда научила жену Крюшо соображать с молниеносной быстротой.
- А вы, уважаемый господин Карбон, знаете средство отогнать котов от нашего дома?
- Знаю,- коварно усмехнулся школяр,- но что я с этого буду иметь?
- Мою глубокую признательность!
- Гм-м... Как-то я напрасно вас дожидался, а вы потом на меня жалобу епископу подали!
- Я была не права! - с готовностью повинилась Жанна и кокетливо скосила на него глаза,- вот если бы вы мне помогли.... Моя благодарность не имела бы границ!
- А остальное? - прямо поставил вопрос Задира,- вы мне сильно задолжали - и ночь, и сорок су!
Красавица занервничала.
- Да я не против, но... куда мне деть эту свиту?
Пьер задумчиво почесал в затылке. Жанна, конечно, была права, но, с другой стороны - ему ли не знать эту хитрюгу!
- Но сорок су коты ведь не помешают мне вернуть?
Уж неизвестно, что сказала женщина своему супругу, но к вечеру того же дня она передала школяру требуемую сумму.
- Деньги здесь, а где средство от нашествия котов?
Последние торчали тут же, преданно ластясь к грязным от кошачьей шерсти юбкам.
- А когда ты ко мне придешь?
- Сразу как отмою себя и свой дом от следов этих пакостников!
Здесь Жанна, пожалуй, была права. Смердела она неимоверно.
- Ладно,- снисходительно улыбнулся Задира,- ещё раз поверю тебе, красавица, на слово! Буду ждать тебя вечером третьего дня.
Он ещё раз оглядел умоляющие глаза женщины, её измученное лицо и агрессивно мяукающую стаю вокруг.
- Такой же случай произошел с соседкой моей тёти,- Пьер на всякий случай решил предостеречь её от нового обмана, - которая через чур вольно вела себя с мужчинами! Кокетничала, раздаривала пустые обещания, лгала перед судом!
Взгляд Жанны выразил раскаяние своим поведением, и теперь можно было перейти к делу:
- Так вот, чтобы Господь сменил гнев на милость, надо сорок раз на коленях прочитать "Ave", а потом сорвать дверь с петли и, мелко порубив, сжечь дотла, а пепел выбросить в Сену!
Наверное, цирюльник с женой так и сделали, потому что стайки, уныло возвращающихся восвояси котов можно было наблюдать на всех улицах Латинского квартала. Но напрасно Задира вновь тратился на сладкие груши, персики и вино - коварная красотка опять не пришла.
Утром разъяренный мужчина и Жанна вновь встретились у хлебного прилавка Алисы Булочницы.
- Как же так, прекрасная Жанна, вы опять обманули меня? - гневно осведомился Пьер.
Женщина виновато улыбнулась.
- Право слово, господин школяр, я всем сердцем хотела провести с вами вечер! - жарко заговорила она, - но я испугалась!
- Чего?
- Но вы же сами сказали, что таким образом Господь наказывает женщин, вольно ведущих себя с мужчинами. Коты же словно прилипли к моему порогу только из-за нескольких улыбок, которые я подарила знакомым школярам!
Жанна тяжело вздохнула, в задумчивости стряхнув последнюю кошачью шерстинку со своего платья:
- Вот я и подумала - что же будет, если я всё-таки уступлю вам? Не поглотит ли из-за моей измены этот город Геенна Огненная?
- Не слишком ли большое наказание за такую-то малость? - усомнился Задира, - все вокруг грешат, а Париж, как стоял, так и стоит!
- Нет, нет, и не уговариваете! Отныне я стану самой благоразумной изо всех жен этого города, и пусть новые полчища пушистых тварей обрушатся на мою голову, если я хотя бы раз посмотрю в сторону другого мужчины! Молитва, пост, покаяние - вот что отныне станет для меня главным в этой жизни!
И она, благочестиво перекрестившись, скромно посеменила к прилавку Алисы Булочницы, оставив ошеломленного Задиру горько сетовать то ли на женскую изворотливость, то ли на собственную глупость.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Стефания)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Стефания; Дата последней модерации: 14.08.2016


_________________

Умный дяденька. И дипломат, к тому ж

Бугага Да, и метили они свою территорию, должно быть, со всем усердием

Ставлю на то, что кокетка далеко не глупа, а как раз первое
Стефания, спасибо
Я не знаток истории, поэтому прошу: какой это примерно год? И век

 » Король и печать вечности

Париж конца пятнадцатого века был одним из самых больших городов средневековой Европы. И пусть из-за гражданской войны между арманьяками и бургиньонами он был сильно разрушен и даже впал в запустенье, к описываемому периоду великий город уже восстанавливал былое могущество и процветание.
Мясники, ювелиры, медники, парфюмеры, торговцы зерном, Латинский квартал и кварталы обитания проституток, грозные и мрачные развалины Двора Чудес - этого злачного пристанища воров и бандитов. Вавилон, да и только!
В тот холодный зимний вечер 1480 года дул сильный ветер, и перепархивающие в воздухе снежинки, падая в уличную грязь, превращали её в труднопроходимую и неприятную слякоть, а вырывающийся из многочисленных труб дым затягивал узенькие улочки удушающим серым маревом.
Просачивающийся из закопченных окон трактиров тусклый свет отнюдь не рассеивал эту мглу, всего лишь заманивая миражом веселья и тепла многочисленных, спешащих по своим делам прохожих.
Однако неторопливо передвигающимся по направлению к площади Сен-Жан-ан-Грев двум путникам сумрак и уличная слякоть не особо мешали. На ногах у них были крепкие сапоги, а в руках одного из них покачивался фонарь. Да и по всему было заметно, что они прекрасно ориентируются в так называемом "Городе" - в торговом сердце Парижа, где в избытке было и трактиров, и домов буржуа средней руки с неизменными лавками, складами и конторами.
- Зря мы оставили портшез, монсеньор! - вполголоса бормотал один из них, опасливо косясь на верхние этажи домов,- здесь не ломают голову, куда опорожнить ночной горшок!
- Ты что ж, куманёк, дерьма испугался? Так натяни пониже шляпу!
- Я за вас опасаюсь!
- Ну, это не самое страшное, что может прилететь мне на голову!
И они буквально распластались на стене одного из домов, пропуская невесть откуда взявшегося здесь всадника, и всё равно потом пришлось долго отряхивать плащи от ошметков ледяной грязи.
- И всё-таки очень опасно, вот так - без охраны ходить по улицам Парижа!
- Ещё опаснее, если кто-нибудь узнает, куда мы идём! Так что, куманёк, придется тебе рискнуть своей шкурой, оберегая шкуру своего господина.
Удушливое одеяло смога стало редеть, и на мужчин пахнуло душистыми запахами сена и промозглой влажностью воды.
Улица вывела их к цели пути. Обширная площадь Сен-Жан-ан-Грев раскинулась на берегу Сены, и была завалена тюками сена. Река пока не замерзла, разве только у берегов покрывшись хрупкой тонкой пленкой наледи. Черной, угрюмой и неприглядной массой шевелилась она вдоль пристани, покачивая ещё не разгруженными баржами и более мелкими суденышками.
- Пожалуй, это самое приятное место в моей столице! - философски заметил тот, кого величали "монсеньром",- здесь можно, при желании, и выспаться, и отдохнуть от мерзкой вони. Не правда ли, куманек?
- Чаще здесь находят вечный отдых,- покосился его собеседник на едва виднеющийся в сумраке помост позорного столба, - редкий день без казни!
- Люди! Им всё неймется сократить, отмеренный Всевышним земной путь. Зато какой вид открывается перед дорогой в Вечность!
Спутники прошли вдоль пристани до конца - туда, где качались на приколе утлые лодочки простых горожан.
- Кажется, здесь! - поднял высоко над головой фонарь "куманёк" - эй, Жак! Где ты?
- Здесь, мой господин, - из темноты вынырнула юркая фигурка в ветхом плаще с капюшоном,- давно уже дожидаюсь! Вот моя лодка!
Дальнейший путь путешественники проделали уже по воде, переправляясь на другой берег Сены. Они обогнули остров Сите, проводив рассеянными взглядами затаившиеся в темноте, окруженные крышами зданий шпили Нотр-Дам, проплыли мимо засыпанных только что выпавшим снегом островов, и их лодка уткнулась носом в одну из пристаней Нового города, чуть ниже Аббатства Святой Женевьевы.
- Конечно,- вздохнул монсеньор,- где же он ещё мог спрятаться, как не в Латинском квартале! Здесь иностранцу легче всего, смешавшись с местными школярами, избежать ненужного внимания.
- Да и вонью от алхимических печей никого не удивишь! От студентов Медицинской школы можно ожидать, чего угодно!
Латинский квартал был в ту пору настоящим островком свободы в довольно сложном иерархическом мире королевской столицы. Ваганты жили по своему уставу, не подчинялись королевским бальи, и в своем квартале творили, что хотели..
В ту пору в Медицинской школе преподавали два знаменитых врача - Жак де Эпар и хирург Ришар Гелен. Они учили вагантов умению составлять мази, лечить лихорадку и раны при помощи довольно экзотических средств, при изготовлении которых тошнотворный смрад окутывал прилегающие к лабораториям дома. Проживающие близ Сорбоны горожане постоянно жаловались городским властям на распоясавшихся вагантов, но те старались их особо не задевать - университет приносил городу немалый доход
Дом, в который таким кружным путем добирались наши путники стоял в отдалении от улиц, где буйствовали школяры. Окруженный покрытыми снегом деревьями, он сонно затаился среди небольшого садика, спускающегося прямо к реке.
Однако дымящаяся труба камина означала, что там поджидают гостей. Характерный же клювообразный изгиб другой трубы неподалеку от первой красноречиво говорил, что под этой крышей обитает алхимик.
На условленный стук дверь сразу же распахнулась, и путешественники оказались в просторной, хорошо протопленной комнате.
- Он ещё здесь? - спросил спутник монсеньора щуплого пожилого человека в просторном балахоне алхимика.
- Да, господин Оливье, остался для встречи с вами! Обычно он не задерживается на одном месте дольше трех дней.
И, действительно, неподалеку от жарко полыхающего камина, в кресле с высокой спинкой дремал седобородый старец. Его тело почти утонуло в просторных одеждах темного сукна, а из-под квадратного, расшитого непонятными символами шляперона беспорядочно выбивались спутанные пряди белых длинных волос.
Хозяин дома слегка коснулся его плеча. Веки старика распахнулись, и на пришедших глянули неожиданно яркие, светло-голубые глаза отнюдь не пожилого человека. Он долго разглядывал незнакомые лица, хотя и без особого интереса.
- Вы знаете, кто перед вами? - наконец, почтительно спросил его алхимик.
- Конечно,- ровным голосом ответил старик,- это французский король Людовик со своим любимцем - брадобреем Оливье Дьяволом.
Король быстро переглянулся со спутником. О том, что именно он прибудет на встречу, тщательно скрывалось.
- И вы знаете, зачем я пришёл? - холодно спросил Людовик, устраиваясь поближе к огню.
- Конечно,- устало ответил старик, зябко потирая изуродованные артритом пальцы рук,- сегодня такая плохая погода, а я, знаете ли, привык к теплу...
- Погода, конечно, дрянь! - охотно согласился король, скидывая на руки Оливье плащ из дешевого сукна,- но зима другой и не бывает! Так зачем я, отложив в сторону государственные дела, лез сюда по самый зад в грязи?
- Вы хотите, чтобы я открыл вам тайну эликсира бессмертия. То, что вы называете "философским камнем"!
- Значит, бессмертие, всё-таки, существует?
- Если мы с вами встретились - наверное, да!
- И...
- Вы же, умнейший человек, зачем вам эликсир?
Людовик досадливо поморщился, вглядываясь в безмятежные черты лица собеседника. В первый раз он видел человека, которому абсолютно ничего не нужно, и это его не просто смущало, а делало странно уязвимым - состояние, настолько же непривычное для государя, как крылья для собаки.
- Раз я здесь, значит, нужно!
- Что же..., Яков! - обратился старец к хозяину дома,- принеси всё необходимое!
Мужчина исчез в соседней комнате, где, судя по всему, была его лаборатория, и зазвенел там склянками.
- А что, Яков тоже знает, как изготовить "философский камень"? - недоверчиво осведомился Оливье, возвышающийся за спиной своего властелина.
- Любой знает,- равнодушно отмахнулся старик,- рецепт всем известен! Только не каждому он подвластен...
- Это как?
- Всем известно, что для теста нужны вода и мука, но этих знаний не достаточно, чтобы испечь съедобный хлеб.
Яков не заставил себя долго ждать и вскоре появился в комнате, груженный склянками и сосудами, которые старательно расставил на низком столике неподалеку от старца.
- Вот!
Людовик пристально наблюдал за происходящим.
- И что это? - резко спросил он.
- Очищенное золото, очищенное серебро, медь, ртуть, зола, сера, купорос, девственная земля, на которую не ступала нога человека, вытяжка из травы портулака и чистотела, ваше величество, - с низким поклоном объяснил алхимик, и тут же с горечью добавил,- но сколько раз я не пытался слить эти вещества воедино, у меня ничего не получалось!
- Сейчас всё получится! - спокойно заверил всех старик, и медленно засучил спадающие рукава своего одеяния,- Яков, подай мне миску из синей глины!
И вдруг его руки молниеносно замелькали перед опешившими от такой метаморфозы зрителями, смешивая ингредиенты воедино под звуки незамысловатой и местами нескладной песенки:
Солнца золотым дождем
Окропим серебро Луны!
Мы вместе сейчас сольем
Жизнь и смерть,
Седой вечности сны.

Добавим туда купорос,
И цветение весенней травы,
Немного горячей серы,
Медный шорох осенней листвы...

Но смерть не сдается так скоро,
Не хочет тебя отпускать.
Лишь в ртути тяжелых волнах
Ты сможешь бессмертие сыскать!

И ступишь на новую землю!
Где горечь от жизни - зола,
Где будешь ты первый,
Где смерть не узнает тебя...
Людовик болезненно потер виски, глянув на странное содержимое миски. Огня под ней не разводили - однако, масса пузырилась, шипела и приняла пронзительный синий цвет. Почти такого же оттенка, как... глаза своего создателя!
- И что? Я должен это выпить? - в ужасе осведомился король,- как бы мне, наоборот, не отправиться на тот свет до срока!
Старый алхимик пожал плечами, аккуратно слив содержимое миски в позолоченный флакон.
- Конечно, это яд! - согласился он, и неожиданно сделал большой глоток,- но чтобы вы хотели? Бессмертие - это тоже смерть! Смерть нормального человека, и появление вечного бесприютного странника... Неужели ты хочешь себе такой судьбы, государь?
Людовик смотрел на флакон, и его обычно прищуренные лисьи глаза в этот раз непривычно широко округлились сомнением, и даже растерянностью.
- Недавно у меня случился удар,- неожиданно признался он,- я стоял на краю, и чувствовал, как смерть дышит мне в лицо! Но я не могу сейчас уйти, не имею права! Вы знаете, сколько мне пришлось сделать ради моей страны? Во что мне обошлись Перронские соглашения, смерть брата и Карла Смелого? А этот бесчестный предатель - кардинал Балю, отдавший меня в руки врагов? Мне нет и шестидесяти, а заботы сделали из меня старца.
И высохшее, некрасивое, иссеченное сетью морщин лицо без бороды, зато с большим и кривым носом служило красноречивым подтверждением его слов. Седой, одетый в старенькую, потертую одежду король имел вид обнищавшего горожанина.
- Мне кажется, что кардиналу Балю в клетке тоже не сладко!
- Вы и это знаете? Впрочем..., не всё ли равно! Всю жизнь я боролся за свою страну - лгал, изворачивался, не брезговал подкупом, клеветой и клятвопреступлениями. Кровь преданных мною жителей Льежа взывает к небесам, и я просыпаюсь среди ночи от криков умирающих женщин и детей. Один Господь знает, какие муки я терплю! Но что будет, если завтра я успокоюсь в родовом склепе? Наследник ещё слишком мал и слаб, враги вновь растащат мою вотчину на куски, как шакалы падаль, и через пару поколений исчезнет даже название "Франция"!
- И что? - пожал плечами старик, осторожно поставив флакон на стол,- и более крупные и могущественные империи бесследно растворялись во тьме веков! Вечности, в которую вы так стремитесь - всё равно! Когда осознаешь, что смерти не будет - жизнь тоже теряет всякий смысл!
- Мне хотя бы ещё лет десять-двадцать, чтобы закончить то, что я начал!
- Через двадцать лет понадобится доделать ещё какие-то дела! Господь же, наслав на вас хворь, предупреждает, что нужно изменить свою жизнь, что ещё есть время для покаяния.
- И что вы посоветуете?
- Заботьтесь о своем здоровье! Ведите праведную жизнь - избегайте гнева и излишеств, творите милостыню, и молите Господа, чтобы ваши наследники не растратили того, что вы им оставите! А ещё..., откройте клетку, выпустите Балю! Десять лет на корточках - большой срок для раскаяния в совершенном, когда-то предательстве!
- И всё?
- Не знаю! Мне ли постигнуть замысел Божий? А это,- старик небрежно кивнул на эликсир,- оставьте проклятым. Поймите же, наконец, вечная жизнь - суровое наказание! Покой смерти - вот награда человеку за все его земные страдания! Допустим, пройдет двадцать, пусть даже тридцать лет, а вы, на удивление своих поданных, всё ещё остаетесь живы. Неприятности с внуками и правнуками, которые устали дожидаться трона, подозрения церкви, обвинения в колдовстве! Те, кого вы любили уже к тому времени будут мертвы, а новые люди будут вас утомлять и раздражать..., и в один из дней вы наденете шляпу странника и отправитесь в вечный путь по негостеприимным дорогам этой земли. В никуда!
- Так случилось с вами? Вы изобрели эликсир, и испытали его на себе?
По губам старика скользнула странная улыбка, горечь которой, почему-то показалась королю даже убедительней его слов.
- Нет, со мной было по-другому! Я не добровольно выбрал этот удел, но разве обо мне сейчас речь?
Король замолчал, по всей видимости, не в состоянии принять, какого-либо решения, и тогда старик, плотно закупорив флакон, облил его растопленным воском. Запечатав своим перстнем, он протянул снадобье Людовику:
- Возьмите, ваше величество! Я понимаю, что вам нужно подумать...
Людовик и Оливье вернулись во дворец кардинала Бургундского уже под утро. Посвященный в суть дела прелат, к тому времени, уже совсем извелся от страха. Ведь именно ему доложили соглядатаи о секретном прибытии в Париж самого могущественного, из когда-либо существовавших на земле алхимиков. Он донес об этом королю, и тот прямо-таки загорелся идеей тайной встречи.
- Вы живы! Слава Пресвятой Деве!
Но король вернулся из Латинского квартала задумчивым и удрученным. Потребовав бокал горячего вина с пряностями, он долго смаковал напиток, а потом неожиданно спросил кардинала:
- Ваше преосвященство, вы знаете греческий?
- Немного знаком!
- Прочитайте, что написано на этой печати!
Кардинал долго крутил перед глазами продолговатый тяжелый флакон, разглядывая непонятный оттиск на воске.
- Это не греческий..., ну-ка, - приказал он слуге,- быстро разбудите моего секретаря Бове!
Зевающий секретарь мгновенно проснулся, завидев перед собой мрачного Людовика, да ещё в сопровождении зловещего Оливье Дьявола.
- Вот! - кардинал ткнул ему в руки флакон,- напряги свои мозги! Это греческий?
Секретарь прищурился и, поднеся оттиск к свече, в затруднении наморщил лоб:
- Нет, ваше преосвященство, это не греческий. Скорее, арамейский!
- Арамейский? - удивился кардинал,- и какое имя там выдавлено?
Бове поднял на него удивленные глаза:
- Агасфер, ваше преосвященство!
За столом повисло тяжелое молчание.
- Ступай,- наконец, устало отпустил кардинал секретаря,- не забудь закончить перевод того греческого манускрипта, который привез мне в подарок папский посол!
Людовик долго не спускал глаз с флакона, а потом аккуратно засунул его в складки одежды.
Дальнейшая судьба подарка Агасфера неизвестна. Зато некоторое время спустя король всё-таки выпустил из страшной клетки кардинала Балю.
Но ему понадобилось пережить второй инсульт в 1482 году, для того, чтобы резко изменить свою жизнь. Людовик уединился в замке Плесси-ле-Тур, где со страстью замаливал грехи и жертвовал огромные деньги церкви.
Третий инсульт стал для него последним.
_________________

Да, пожалуй, судьба флакончика меня волнует больше всего
Отсылки к историческим событиям (бунт в Льеже и Балю) и прямо-таки экзотические для меня слова (бальи, шляперон и т.д.) заставили взяться за Гугел
Удивило, что старик по-доброму увещевал и уговаривал Людовика не искушаться элексиром бессмертия, я думала, что знаменитый алхимик преподнесет подарок подобно библейскому Змею
А 15 веке в окна вставляли слюду?
Стефания, спасибо Сразу захотелось перечитать... да вот хотя бы Дюма

Да, в основном слюду, но для остекления королевского дворца могли и использовать небольшие кусочки мутного стекла. Когда я писала о том, что король спрятал флакон, то хотела сказать этим, что он в любой момент мог им воспользоваться, но судьба Агасфера изменила его взгляд на жизнь. Кстати, инсульты и проч. настоящий исторический факт.
_________________

Спасибо! Прочитала, вздохнула и подумала:"Как мало"
Сразу вспомнился Вальтер Скотт и его "Квентин Дорвард". Людовик у вас мало симпатичный тип, впрочем, он и был таким. Как его верные Оливье Леден и Тристан Лермит-"куманек".

Еще что-то будете выкладывать?
___________________________________

Спасибо за отзыв. Да, буквально в ближайшие дни начну выкладывать исторический роман с элементами фэнтези " Страстные сказки средневековья". На его страницах вы встретитесь и с властителями практически всех стран Европы моего любимого 15 века.
_________________

Приветствую, дорогие Леди!
Весьма оригинальные и увлекательные истории - сразу и не разберешь, то ли сказка, то ли быль., и за мою любимую Францию.
С удовольствием и нетерпением буду ждать новых историй в этой теме.
___________________________________

Я очень люблю эту эпоху как раз на стыке Возрождения и средневековья. Рада, что я не одинока в своем увлечении.
_________________

 » Ученица Черной Улы

Быть подвластным человеком всегда тяжело, а уж когда твоя госпожа мрачная и суровая ведьма, то особенно. Чёрная Ула не только не терпела смеха, но люди из её окружения боялись даже лишний раз рот раскрыть, потому что неизвестно во что это могло вылиться. Могла просто прибить, а могла и превратить в жабу или в мышь. Неизвестно, что лучше! Ведьма отличалась подозрительностью, и, вообще, была вспыльчивой и ненавидящей весь свет старухой. Она редко выползала из своей черной башни, но её подданные не понаслышке знали, что она прекрасно осведомлена обо всём, что происходит в её владениях.
Но, с другой стороны, зато не нужно думать, что делать или как жить - всё уже давно продумали за тебя! Да и такая хозяйка всегда защитит от опасностей, только злить её не надо - примерно, так же, как и гадюку, греющуюся в весенний денёчек на камне!
Примерно так рассуждала Гейна - юркая и тоненькая четырнадцатилетняя девчонка, с пятилетнего возраста живущая в замке ведьмы. Начинала она со сборщицы хвороста для очага, а сейчас доросла до охотницы за всякой живностью, нужной колдунье для её неведомых дел - ну, там ящериц, летучих и полевых мышей, ужей и пауков, и прочих неприятных тварей. Нормальная девушка такую гадость ни то, что в руки не возьмет, но даже без визга не взглянет, а она ничего - привыкла! Могла она и соткать из паутины ловушку, и заставить мух собирать ядовитый сок мухоморов, а так же знала, как добыть безопасную воду из самого гнилого болота. Ведь выжить в лесу ведьмы, было сродни самому изощренному искусству - опасность быть съеденным неведомыми тварями подстерегала на каждому шагу!
Юную охотницу в её вылазках всегда сопровождал лис - Ким, с детства приставленный к ней, чтобы охранять или защищать в случае необходимости.
Вот и сегодня Гейна и Ким пробирались по лесу по направлению к Дальнему болоту. Болот во владениях ведьмы было четыре - Ближнее, Гнилое, Змеиное и Дальнее, на самом краю леса. Зато оно было самое большое и непроходимое.
Идти было не просто - тропинок в этом лесу никогда не было, потому что натоптать их было некому. Ни то, что люди, но даже звери старались не забегать под его сумрачные, опутанные паутиной своды. Высокие, причудливо скрученные стволы деревьев с редкими увядающими листьями и волнообразно выпирающими из-под земли корнями одним своим видом внушали такой страх, что на них боялись садиться птицы, предпочитая облетать стороной его кроны.
- Кухарка говорила, что сегодня на ужин просяная похлебка со шкварками, - сообщил облизывающийся Ким,- обожаю шкварки! Особенно, когда их обжаривают в большом котле, и постоянно помешивают, а они вкусно шкворчат! Хороши и жирные домашние утки...
Он жил при кухне, и был большим гурманом.
Все звери во владениях Чёрной Улы говорили. Правда, было их не так уж много - семь волков на охране замка, три ворона в личных покоях ведьмы и три лиса, контролирующие лес. И всё!
В дуплах деревьев не водились белки, а зайцам нечего было есть, потому что травы в ведьмином лесу практически не было, да и та, что росла, едва ли годилась для еды. Одни только грибы, лишайники и мхи росли на заваленной хворостом и гниющей листвой земле.
Раз в неделю эконом замка - древний старик отправлялся в сопровождении двух волков, волокущих тележку, на окраину леса. В одном из урочищ было условленное место, и жители трёх прилегающих к владениям колдуньи деревень по очереди сносили туда оговоренный века назад оброк - крупы, муку, мясо, рыбу и овощи.
Никто не знал, сколько лет ведьме - поколения людей сменяли друг друга, а она, казалось, вечно царствовала над округой.
Жизнь в её замке была сытной, с необременительными обязанностями, хотя и не весёлой. Да и как можно веселиться, при такой-то страшной госпоже!
Но вот поговорить, оказавшись за стенами замка, все-таки было можно, чем и воспользовался любящий поболтать Ким:
- А как там за лесом? Ты же раньше жила в деревне, хоть что-нибудь помнишь?
- Практически ничего, - пожала плечами Гейна,- только родителей и старшую сестру Аю! Она сильно плакала, когда меня забирали в замок.
- А, правда, что за лесом много травы, и деревья все зеленые?
- Правда! Мне иногда снится заросший цветами луг и пасущиеся коровы...
- Забавно было бы на это посмотреть.
- Я не помню, чтобы меня это забавляло. Что-то другое, но я ...., - Гейна озадаченно запнулась,- забыла слово, которым это обозначается!
Ким забежал вперед, тщательно обнюхал дорогу и приглашающе махнул хвостом, мол, безопасно. Это был изначально заведенный, каждый раз повторяющийся ритуал - нос лиса много раз спасал свою попутчицу.
У Дальнего болота они оказались уже ближе к вечеру. Именно здесь водились самые жирные и безобразные жабы во владениях Чёрной Улы, но наловить их было непросто. Уж очень хитро они прятались.
Лис и девочка разложили приманки. Прошло немалое количество времени, прежде чем привлеченные заманчивым запахом жабы выползли из своих нор. Пока Гейна их ловила и прятала в глиняные горшки, наступил уже поздний вечер, и в небе зажглись первые звёзды.
- Что-то мы сегодня припозднились! - приуныл Ким,- пока добредём до замка, похлёбка в моей миске уже превратится в осклизлый кусок. И Ум (ещё один лис) непременно его лизнёт или обнюхает! Бр-р-р, как неприятно!
Гейна только вздохнула - ходить по лесу и так было нелегко, а сейчас все коленки разобьешь, то и дело натыкаясь на коряги и спотыкаясь, о торчащие из земли корни деревьев. И чего это хозяйка отправила их к болоту, на ночь глядя? Но ведьмам, как известно, вопросов не задают во избежание очень неприятных ответов!
Они уже собрались в обратный путь, когда в глубине болота, что-то заискрилось.
- Болотные огни,- со знанием дела пояснил Ким,- приманивают очередную жертву!
Про болотные огни Гейна слышала, но ни разу не видела их призрачного свечения, поэтому с любопытством замерла на берегу. Но огни повели себя странно - они принялись беспорядочно танцевать, всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. А потом в их, казалось бы, хаотичном движении появился четкий порядок, и изумленные Гейна и Ким увидели, как сполохами искрящихся звезд из самого сердца трясины прямо к их ногам вытянулась призрачная серебристая дорога.
Это было похоже на распахнутое окно в другой мир, потому что прямо в лицо девочке и лису неожиданно дунул свежий, душистый ветер, и по контрасту отчетливо ощущалось, насколько затхлым и гнилостным воздухом дышали они до сих пор.
Над сверкающей звездами лентой дороги летали прозрачные, мерцающие разноцветными искрами мотыльки, и даже слышалась едва уловимая нежная мелодия.
- Здорово! - восхитился Ким, осторожно пробуя лапой серебристую поверхность,- что ты об этом думаешь?
Гейна задумчиво любовалась необычным зрелищем.
- Я вспомнила,- сказала она,- слово, каким называли цветы на лугу.
- Да? И что это за слово?
- Красота!
Лис недоуменно вильнул хвостом, принюхавшись к фантому.
- Это невозможно съесть. И оно не пахнет мясом! Впрочем, если хочешь, мы можем пробежаться по этой дороге - посмотреть, куда она ведет?
- В болото!
- А может это дверь на небеса? Звезды ведь живут в вышине, а не в трясине!
- Тогда бы и дорога вела на небо, а не в трясину, - тяжело вздохнула Гейна, и потуже затянула сумку с горшками, - нам лучше уйти.
Ким удивленно посмотрел на девушку:
- А разве ты не хочешь этой самой... красоты?
- Мне достаточно снов о коровах на лугу. Пойдём, иначе Ум выест все шкварки из твоей похлебки!
Лис моментально забыл и про звезды, и про болото.
- Да, да! Нужно спешить!
И они углубились в лес, но напоследок Ким всё-таки оглянулся, и увидел, что на только что оставленном ими берегу вместо ослепительно сияющей феерии маячит, что-то неприятно чёрное, гадкое и мерзкое.
- Чудище! - в испуге прошептал он, прильнув к ноге Гейны.
Но та только легко потрепала его по холке, и продолжила путь.
- Ты догадалась, что болото хотело нами поужинать?
- Нет,- тихо ответила девушка,- но я помню, как плакала Ая, провожая меня в замок ведьмы, потому что знала - никто из тех, кого забирала ведьма к себе, не вернулся. Отсюда не может быть дороги... только ловушки!
Она немного помолчала.
- Давай лучше поговорим о похлебке. Так говоришь, шкварки обжаривают в огромном котле?
Лис залопотал о своих кулинарных пристрастиях, а рассеянно слушающая спутника Гейна вдруг впервые за всё время обитания в замке подумала о том, что даже из заколдованного леса должен быть выход в мир зеленых лугов и свежего воздуха.
Она думала об этом весь остаток вечера, сидя за ужином на замковой кухне. Народу в обслуге Черной Улы было мало - кухарка, эконом, два угрюмых немых работника, личная служанка ведьмы - пожилая, почти полностью оглохшая Мара, и сама Гейна. Общество пусть и небольшое, зато хорошо знающее друг друга. Наверное, задумчивый вид девочки позволил сделать кому-то из них далеко идущие выводы, потому что перед сном Мара позвала её в личные покои Чёрной Улы.
Бедный Ким даже затрясся от страха, провожая её до лестницы в башню ведьмы.
- Что мы не так сделали?
- Объяснит! - лаконично заметила Гейна, начиная подъем по крутым ступенькам.
Чёрная Ула никогда не спала, по крайней мере, в её покоях на самом верхнем этаже донжона, ничего похожего на лежанку не было. Ведьма всегда сидела на жестком стуле с высокой спинкой, и глядела остановившимися глазами на огонь очага - независимо от времени года или времени суток, а вокруг кипела жизнь - что-то дымилось, шипело и бурлило, издавая странные и резкие запахи в многочисленных горшках и сосудах, расставленных на полках и столах. Между ними деловито летали вороны, что-то обсуждая между собой, крайне непонятное для непосвященных.
Гейна почтительно остановилась на пороге - дальше проходить было запрещено.
- Что случилось на Дальнем болоте? - проскрипела ведьма.
Девушка, стараясь ничего не упустить, рассказала о мираже.
Ведьма отреагировала на рассказ не сразу, и Гейна порядком утомилась, дожидаясь хоть каких-то слов или приказаний от своей хозяйки.
- Ты хочешь покинуть мой замок? - наконец, разжала та высохшие губы.
- О, нет, госпожа!
- Не лукавь! - прикрикнула ведьма, - это болото читает мысли людей, и трансформируется в то, что они хотят видеть. Если бы ты была голодна, то перед тобой появился пирог, а если бы мечтала о золоте - предстал бы ларец с монетами.
Гейна тяжело вздохнула - трудно иметь дело с колдуньями!
- Мне иногда снится родной дом...
- И место ему только во сне. На самом деле, время в моем лесу и за его пределами сильно разнится, поэтому в деревне уже живут правнуки твоей плаксивой сестры!
Надо же! Она знала и про слёзы Айи.
- Там - в мире людей, голод и болезни, смерть и нищета! Кусок хлеба добывается с невероятными усилиями, и слезы падают на землю чаще, чем дожди.
- Да, моя госпожа, я понимаю, как повезло мне когда-то.
- И всё же, хочешь уйти?
Гейна задумалась - действительно, а хочет ли она покинуть заколдованный лес? Вот так - навсегда! И куда она пойдет, если её родных уже давно нет в живых?
- Я не знаю, госпожа, что мне делать в том мире. Разве что... увидеть траву и цветы!
Ведьма рассмеялась - злым, скрипучим смехом, больше похожим на скрежет металла.
- Нельзя иметь всё сразу - всегда чем-то приходится жертвовать! Либо сытость, безопасность и мой лес, либо ненадежный кусок хлеба, постоянная угроза жизни и... зеленый луг. И если ты выберешь второе, то я не буду тебя удерживать!
Гейна растерялась. Она была не готова к такому повороту дела, потому что была твердо уверена, что ведьма никогда не отпустит её из своих владений.
Казалось, плотно закрытая дверь оказалась распахнутой настежь, но девушка отнюдь не поспешила перешагнуть порог.
- Я хотела бы остаться с вами, госпожа. Вечно ловить для вас жаб и пауков, и скрываться под сенью вашего леса!
Ведьма смерила её пронзительным взглядом, и вдруг что-то изменилось в её угрюмом лице, как будто по нему пробежала усмешка.
-И если ты не будешь забивать себе голову никчемными химерами, то я сделаю тебя своей ученицей. Ты станешь могущественной ведьмой, будешь править людьми, и даже гордые короли будут в страхе трепетать при звуках твоего имени! Ты хочешь этого?
Гейна озадаченно нахмурилась. Её ни разу не спрашивали - чего она хочет, и как видит свое будущее? Да, и она никогда не задумывалась о том, что делает в этом замке и зачем её сюда привезли, и что будет дальше. День прошёл, и ладно! Быть могущественной ведьмой? Это, конечно, здорово! Но... вечно сидеть в этой комнате в окружении вонючих реторт и ворчащих воронов?
Видимо, на лице девушки отразилось охватившее её смятение, потому что ведьма снисходительно качнула головой:
- Иди! А то твой приятель совсем извелся, дожидаясь у подножья лестницы, - но напоследок всё-таки добавила, - и хорошенько подумай над тем, что я сказала. Человек - это, прежде всего, его желания!
"Совсем непонятно! Человек - это руки, ноги, голова..., причём здесь желания?" - подумала Гейна, спускаясь к нервно мечущемуся Киму.
- Что? Что? - встревожено забормотал тот,- что она хотела? Тебя так долго не было, что я испугался!
- Чего?
- Что встречу тебя в лесу в виде мыши! Или что она меня самого превратит в пиявку! Жирную прожорливую пиявку!
- Не бойся, - покровительственно пощекотала дружка за ухом Гейна,- пиявок и мышей и без нас хватает во владениях Чёрной Улы. Лучше скажи мне, Ким, чего ты хочешь?
Ким оторопел.
- Какой странный вопрос! Ну, допустим, жареную утку!
Гейна досадливо поморщилась.
- Я не про обед!
- А что может быть важнее обеда?
Он был по-своему прав. А вот Гейна никак не могла сообразить - как же она всё-таки желала бы устроить свою жизнь? Стать могущественной ведьмой или просто кухаркой, а может быть, болотной феей или вернуться в мир людей?
Думала долго, но так и не смогла прийти к какому-нибудь определённому выводу. Ни к чему не лежала душа! Гейне всё время казалось, что она что-то упускает из виду - нечто очень важное, но никак не могла понять, что именно.
Однажды серым нудным утром они с Кимом охотились на грибы на краю леса, где протекала мутная и быстрая речка Чернавка, впадающая в Гнилое болото. Грибы умело прятались, и приходилось вырывать целые ямы, чтобы извлечь их из куч перепревшей листвы. Ким, ловко работая лапами, разрывал листву, а она срезала возмущенно скрипящих беглецов своим ножом.
И вдруг где-то неподалеку раздались громкие и веселые голоса. Лис и девушка изумленно застыли над очередным трофеем - никто не смел так беспечно вести себя во владениях Чёрной Улы! Кто же это мог быть? Стряхнув с себя оцепенение они побежали на звук и увидели, что вдоль берега речки пробираются два всадника. Их лошади, грациозно переступая, осторожно передвигались по труднопроходимому берегу реки.
Золотистые длинные волосы незнакомцев, их нарядные одежды и музыкальные инструменты за плечами резко контрастировали с окружающим миром, делая его ещё более серым и непривлекательным.
- Это эльфы,- тихо шепнул Гейне лис,- мне их описывали, да и пахнут они.... Своеобразно...
Девушка озадаченно принюхалась, но понятно, что нос Кима чувствовал больше запахов, чем её.
- А как же они смогли сюда попасть?
- Эльфы - повелители леса, даже такого зачарованного, как наш.
Гейна осторожно прокралась поближе, чтобы спрятавшись за ближайшим холмом, лучше рассмотреть диковинное зрелище. Такие гости во владениях ведьмы встречаются нечасто!
А те, как ни в чём ни бывало, продолжали громко переговариваться:
- Эрн! Вот объясни - что мы делаем во владениях старой Улы? Этот лес давно умер! Он весь изуродован омелой и лишайниками, его кроны окутаны паутиной, а стволы изъедены жуками.
- И всё-таки он не безнадежен, Дорн! Это всё чары Улы! Лес не простоял бы тысячу лет, если бы был в том состоянии, в каком мы его видим.
- Здесь даже нет птиц!
- Зато, есть лисёнок и девушка!
И путники разом повернули лица к Гейне и Киму. И девушке показалось, что синие глаза на прекрасном лице того, кого назвали Эрном как будто обожгли ей сердце. Растерянная девушка, перестав прятаться, робко вышла из-за холма.
И оба эльфа в молчаливом недоумении остановили свой взор на тоненькой фигурке в зеленых шоссах и кожаном камзоле, с нервно крутящимся возле ног лисом.
- Какая чудовищная замарашка, - брезгливо сморщил нос Дорн,- ну, просто кусок грязи, а не девушка!
Гейна испуганно покосилась на его спутника - а вдруг он думает также?
- Вся в ссадинах и цыпках! Наверное, никогда не видела чистой воды! - продолжал презрительно фыркать Дорн.
И вот тут такая волна ненависти охватила девушку, что до этого мига она и представить не могла, что может испытывать такие чувства. Ей захотелось растоптать, раздавить этого глупого эльфа, заставить его замолчать навсегда. И ради этой цели она моментально стала готовой на всё, даже на то, чтобы стать ведьмой.
Ярость и обида опутали чернотой её разум, но тут, наконец-то, раскрыл рот всё это время внимательно разглядывающий её Эрн:
- Что ты такое говоришь, дружище! Это очень милая и хорошенькая девица, и не её вина, что во владениях Чёрной Улы никто понятия не имеет о чистой воде и мыльном корне!
Гнев моментально улетучился, и её губы непроизвольно раздвинулись в робкой улыбке. Этот эльф был так хорош - от яркого золота волос до точеных черт прекрасного лица!
- Кто ты, девушка? Как тебя зовут? И что ты делаешь в этом лесу?
Она с трудом справилась с голосом.
- Я Гейна-охотница. Ловлю для своей госпожи жаб, мышей и ужей, ищу грибы!
Эльфы переглянулись, и Эрн мягко спросил:
- Ты, наверное, последняя ученица Чёрной Улы?
Девушка пожала плечами.
- Ким учил меня выживать в этом лесу, но какое это имеет отношение к магии?
- Прежде чем стать мастером, сначала выполняют обязанности подмастерье! А тебе нравятся твои занятия?
- Они не хуже, чем собирать хворост или чистить котлы.
- Это верно! - улыбнулся эльф,- ну, а чем бы ты сама хотела заниматься?
Опять этот вопрос! Но зато теперь она знала ответ!
- Я хотела бы быть с тобой!
Эрн пристально вгляделся в её смятенные глаза.
- Конечно, - сказал он, - ты можешь остаться со мной! Только придётся заново обучаться в другой Академии, где не будет места знаниям о ловле мышей и жаб.
- Идёт! - легко согласилась Гейна и ловко впрыгнула в седло Эрна.
Но не успела она ещё толком устроиться в седле, как на холме рядом с затосковавшим Кимом соткалась из воздуха Черная Ула.
Но та не стала останавливать, ни девушку, ни эльфов, и вообще, не сказала ни слова до тех пор, пока лошади непрошеных гостей не покинули пределы леса, а потом недовольно глянула на лиса:
- Ты показал себя плохим ментором!
Ким был приставлен к девушке, чтобы помочь той освоить азы жизни заколдованного леса. Ведь лучшая система обучения та, когда ученик и не подозревает, что его чему-то учат.
- Увы,- виновато вильнул тот хвостом,- что я мог сделать? Она влюбилась в него, едва завидев на тропе! Придётся вам искать себе новую ученицу. И тогда уж не пускать в свой лес эльфов!
- Это был последний экзамен, - хмуро пояснила Ула,- последняя проверка, перед тем, как подпустить её к изучению тайных знаний! Жаль... она выглядела такой здравомыслящей, такой хладнокровной и рассудительной. Увы, но Гейна оказалась такой же, как и почти три сотни её предшественниц! И только пять из них прошли все испытания блестяще, стали ученицами моей школы и получили дипломы Ведьм высшего образца.
Лис знал об этих ученицах только понаслышке, поэтому даже представить не мог, что это были за девушки. Наверное, юные копии самой Чёрной Улы.
- Редко какая женщина выдержит проверку любовью? Это главное чувство в их жизни, - деликатно заметил Ким,- этак вы никогда не найдете себе замены!
Лис знал, что ведьма не сможет умереть до тех пор, пока не обучит черной магии тринадцать учениц, и что она уже давно устала жить, а до заветного числа нужно обучить всем тайнам ремесла ещё восемь юных ведьм.
- Завтра я посмотрю в магическое стекло и выберу новую кандидатку, - хмуро хмыкнула Ула,- смотри, не оплошай и с этой! А то пристрою тебя бродячий цирк!
- Только не это, моя госпожа! Лучше стать пауком!
- Хватит разговоров! Подготовь всё для новенькой!
- Люблю маленьких девочек,- радостно вильнул хвостом лис,- с ними так славно играть...
Да, школа колдовства Чёрной Улы продолжала существовать, но Ким был тайно уверен, что ведьма будет жить вечно, .... если не изменит правила зачисления в ученицы!
_________________

Огромное спасибо за новую увлекательную историю! Читаю их, как сказки.
___________________________________

Вроде бы и умна, и мудра Ула, а такими темпами нескоро выполнит это требование Нужно выбирать учениц из числа девочек, обиженных жизнью и людьми, обозленных на весь белый свет, например, горбуний или карлиц И тогда не случится у них любовь с первого взгляда, и не будут они тосковать по цветам и полянам, предпочтя защиту ведьмовского замка сомнительным соблазнам свободной жизни
Стефания, мерси

как знать, что на уме у горбуний и карлиц? Может то же любовь, а в детстве все смотрят на мир только в ожидании счастья. Разочарование и злоба - удел взрослых
_________________

Мечтать-то они могут, как и жить в ожидании чуда и счастья, но сомнительно, что эльф вроде Эрна ответит им взаимностью. Если не посмеется, как Дорн, то элегантно и вежливо "отошьет".

Ох, уж эти мужчины... Но ведь на тропе может повстречаться и гном! На каждую девушку найдется свой принц, от которого она будет без ума! на всех красавиц и красавцев не напасешься...
_________________