Charisma:
14.02.21 10:26
» Жрать
- Огоньки! Огонечки…
Губы ребенка улыбкой тянутся. Неловко качнувшись, она делает шаг вперед и скрывается в тени лесной чащи. Тускло-зеленые огоньки манят ее. Будто дразнят, то появляясь, то пропадая, то вспыхивая совсем близко — кажется, руку протяни и дотронешься, но исчезают тут же и вспыхивают уже дальше.
Влекут.
Она шагает вперед все уверенней, отдаляясь от матери, что работает в поле в вечерних сумерках. Ей осталось совсем немного доделать. Самую малость. Ведь скоро сумерки станут ночью, а к ночи нужно успеть вернуться домой. Она спешит. Старается.
Старается не только быть быстрой, но и аккуратной, чтобы не порезаться, чтобы ни капли крови не пролить.
Она так увлеклась, что перестала наблюдать за своей дочкой, что играет с тряпичными куколками и что-то мурлычет себе под нос.
Она спокойна, ведь дочурка, девочка умненькая, и никуда не пойдет, если мать сказала не слезать с простой домотканой подстилки…
- Куда же вы, огонечки… Подождите!
Лепечет девочка, не замечая, что опушка леса уже далеко позади, а впереди сумрак все гуще и корни из земли торчат все выше.
И завороженная огоньками девочка мчится за ними. Она может и была бы осторожнее, но так отчаянно боится потерять их из виду, что совсем не смотрит под ноги. Цепляется ножкой за корягу и падает плашмя. Вскрикивает от боли. Кое-как приподнимается, отряхивает с белой ладошки грязь и с дрожащими губами смотрит на ранку, на то, как торопливо взбухают на ней алые бусинки.
- Больно!
А огоньки танцуют рядом с ней. Дразнят.
- Вы плохие, огоньки!
Обиженный ребенок в сердцах машет на них рукой и капельки крови, срываясь, падают на землю.
- Уходите!
Позабыв об осторожности, кричит она, жмет к себе раненую руку, баюкает ее, и не замечает, как затих старый лес, как перестал шуметь в его ветках легкий ветерок, как испуганно умолкли птицы. Только тишина и сгущающиеся тени… Только липкий страх, ползущий по спине от странного предчувствия неизбежного. И, кажется, какой-то голос шепотом говорит:
- Беги… Беги отсюда.
Слабый. Будто из-под земли.
Затихает девочка, напуганная этим голосом. Прижав к себе руку, она какое-то время прислушивается. Напутствия матери говорят бежать от этого места, а детское любопытство — говорит другое…
Низко опустив голову, она едва ли не прижимается ухом к земле. Едва дышит. Дрожит вся. А там, внизу, будто сонм тонких и звонких голосов. Там, внизу, будто кипит жизнь, и так любопытно ей становится, что напрочь забывается страх. Сердце бьется чаще… Губы снова тянутся улыбкой.
Она почти успокаивается, когда, вместе с глухим ударом, из-под земли доносится яростный крик:
- Беги!!!
И уже тише, будто голос лишился сил:
- Они уже рядом!
- Кто они? - Тихо спрашивает девочка и вздрагивает от приглушенного ехидного смешка, что доносится ей в спину.
- Мы-ы-ы! - Тянет гадкий голосок откуда-то из чащи.
- Мы зде-есь! - Вторит ему второй, тоненький.
Третий голос говорит, будто в нос, когда деловито бормочет:
- Мы всего лишь хотим…
- Жрать! - Обрывает их всех новый голос. Сиплый и жуткий. Он будто главный, и все голоса тут же взрываются радостным визгом:
- Да-а! Жрать! Жра-ать!
- Так вкусно па-а-ахнет! - Тянет тоненький голосок.
- Она будет вкусной, когда мы будем ее жрать? - Нараспев воркует первый голос, и они взрываются хохотом.
- Будет! Они все вкусные, когда напуганы! - Заключает сиплый голос, и они снова все взрываются радостным смехом, от которого у бедного ребенка волосы встают дыбом.
Кое-как встав на ноги, девочка с истошным криком срывается с места и мчится прочь. Не разбирая дороги. Визжит, срываясь на хрип, и несется так, что только ветер в ушах свистит, слыша, как позади, смеются голоса ее бесплотных преследователей, как обсуждают они кому и что достанется. Первый кричит, что хочет лопатки, а второму подавай щечки, третий хочет ее потроха, а четвертый требует оставить ему ступни. А бедное дитя рыдает, и мчится так, что не чувствует земли под собой.
Быстрей.
Еще быстрее.
Моментами ей кажется, что ноги предадут ее, и она упадет. Упадет и все… Они настигнут ее. А лес уже редеет.
Последний рывок остался.
Быстрей.
Еще быстрей.
А голоса все ближе. Кажется, что на пятки наступают. Кажется, что в ухо дышут смрадом и не спастись от них, и не спрятаться…
Лес редеет. Вот уже поле виднеется. Вот уже снопы, что мама вязала…
Еще немного и…
На голову тяжелое что-то падает. Пахнет травами и дымом. Голоса стихают тут же. Все стихает. Слышится щебет птиц. Тихо лес шумит. За плечи обнимают знакомые руки, и голос родной шепчет:
- Говорила же тебе с места не сходить, не ходить одной в лес…
В голосе матери, знакомом до слез, слышится улыбка, и не видит ребенок ее взгляда, что со страхом уставился в лесную чащу, где густые тени пляшут с тускло-зелеными огоньками.
...