Сказочные зарисовки

Ранее в "Однажды в сказке"

В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были…

В пучине морской
В пучине морской
Дорогая, здесь лучше.
Внизу, где мокрее,
Уж поверь мне.
Under the sea


Я никогда не думал о смерти. Может показаться странным, но даже в пылу самой жестокой битвы, это было последним, о чем я задумывался. Барахтаясь в воде во время шторма, хватаясь за какие-то обломки, сражаясь с волнами, в какой-то момент я четко осознал – тут мне не победить. Значит, так оно все и закончится? Все мои грандиозные планы и мечты пойдут прахом? Огромная власть и сила ничего не стоят? А потом накатила особо сильная волна и я перестал думать о чем-либо в принципе.

Открыв глаза, долго не мог осознать, где нахожусь. Ощущения, обстановка, все было странным. Провожу рукой над лицом и понимаю, что воздух какой-то вязкий и плотный, а потом понимаю…я под водой. Но как такое возможно? Возможно ли вообще? Комната, обстановка…настоящий дворец. Подводный дворец! Значит, все эти байки оказывались правдой? Многие говорили, что в море-окияне тоже существует свое королевство, но такие истории всегда считались мифами. Да в каждой таверне находилась пара-тройка девиц, выдававших себя за русалочек, и я всегда поднимал их на смех, но теперь…
- Кто вы? Назовите свое имя
Этот голос. О, теперь я узнаю этот голос из тысячи других. Именно он затуманил мой разум и повел корабль прямо на рифы. Удивленно рассматриваю сидящую напротив брюнетку. Красива. Царственно красива. И дерзка. Раз спрашивает мое имя, то не знает, кто я, что и неудивительно – морю всегда наплевать на то, что происходит на суше. Но она не оставила меня умирать, притащила сюда и очевидно, именно этой принцессе я обязан своим спасением. Вот только выкладывать все карты на стол не стоит. В конце-концов говорю полуправду:
Кланяюсь ей и улыбаюсь:
- Прежде всего, позвольте сказать вам спасибо. Вероятно, я имею честь разговаривать с особой царственного рода?
- Арина. Дочь Посейдона
Она легонько кивает, но в голосе все же читается недоверие.
- Арина, дочь Посейдона – опускаюсь на одно колено и осторожно беру ее ладонь в свою и легонько касаюсь ее губами – Теперь я ваш верный рыцарь, Ганзель.
Позже мы удобно устраиваемся на подушках и едим что-то напоминающее водоросли, но весьма приятное на вкус. Арина объясняет, что мы должны вести себя тихо, потому как если кто-то обнаружит присутствие человека в морском царстве, то тут же доложит ее отцу и меня убьют.
Итак, что мы имеем? Здешним царством правил Посейдон, батюшка моей новой знакомой, ныне уже покойный. У нее еще есть старшая сестрица Моргана – наследница трона? Кто знает. Надобно вести себя тихо и «прощупать почву», хоть мы и находимся в пучине морской. Я источаю любезности, и из моих уст льется сплошной елей.
- Я простой человек, не богат, не знатен, всегда честно старался жить и бороться за справедливость.
Ее ручной дельфин хватает мою небольшую походную корону и кладет ее на колени к Арине, как бы указывая на несоответствие моих слов. Будь моя власть, эта надоедливая рыбина тут же отправилась прямиком на сковородку, но приходится импровизировать.
- Трой прав. – опускаю глаза и тяжело вздыхаю – Это долгая и тяжелая история. С самого детства я и моя сестра терпели череду бед и несчастий, были изгнаны вместе с матерью из ее собственного царства и лишились родителей из-за прихотей злых ведьм. С тех пор мы боролись с несправедливостью и помогали нуждающимся. Увы, самая тяжкая утрата постигла меня некоторое время назад с гибелью сестры. Так что, я остался на свете один-одинешенек…
Мой голос срывается, я беру корону и небрежно верчу ее в руках, а потом откладываю в сторону:
- То, что жители родного королевства решили признать заслуги и позвать на царство, ровным счетом ничего для меня не значит, если в сердце тоска и нет цели, к которой можно было бы двигаться.
Я вздыхаю, смотрю на Арину, а потом протягиваю ей свою руку.
- А теперь, чем я могу служить вашему высочеству? И не соблаговолит ли царевна показать мне морское королевство? Я с вашего позволения, хотел бы узнать о мире под водой.

********

Неделя. Именно столько времени заняло у меня, чтобы окончательно завоевать доверие Арины. Мы успели попутешествовать вдоль и поперек по морскому королевству и осмотреть все его диковины. Много чего успело произойти за этот период. Хотя мы старались передвигаться осторожно, но пару раз едва не натолкнулись на королевскую стражу. Но сегодня все изменилось. Мы с Ариной отправились к жерлу подводного вулкана, который, оказывается, был не таким уж потухшим. Вокруг него образовалось несколько скрытых гейзеров, и мы угодили прямо к ним. Пламя способно испепелить даже под водой. Арина, спасаясь от очередной вспышки гейзера, оступилась и едва не угодила в жерло вулкана, если бы не я, вовремя вытащивший на поверхность.
Сейчас мы вернулись в ее покои. Вертлявый дельфин крутился рядом, а я участливо осведомлялся, не нужно ли чего, но она лишь отмахнулась. Тогда я поднялся и сам приблизился к ней.
- Просите мою дерзость. Впервые со времени моего появления здесь, я испугался. Я слишком много потерял в своей жизни, а сегодня мог потерять и вас…я не хочу больше никого терять. Арина, прошу вас, поделитесь со мною тем, что вас беспокоит…
И она рассказала. Рассказала про царя Тритона, который жаждет взять ее в жены. Все это время я не понимал, почему оказался здесь, в подводном королевстве. Должна была быть причина, отчего я не попросил отпустить меня, не вернулся обратно на сушу или продолжил поиски Гретель. И вот, наконец, мне она открылась, и все стало ясно. Аслан был прав – вот он, шанс проявить благородство.
- Как странно. Все простолюдины мечтают быть королями и в то же время, короли не вольны в самом простом – в велениях сердца. И вас можно понять, мало кто решится стать мачехой сразу шестерым девчонкам, они, наверное, жуткие прилипалы со скверным характером.
Арина улыбнулась моей шутке. Я выпрямился, чтобы слова звучали уверенней:
- Тем не менее, я считаю своим долгом помочь вам и отплатить за свое спасение. Вы говорили, что сила Тритона заключена в его трезубце?
- Да, с его помощью царь управляет морями и океанами, движением воды, течениями…
- Отлично. Мы заставим Тритона отказаться от своих коварных планов. Мы украдем его трезубец!

»» 18.05.15 18:44 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

- I don't feel her anymore.
- What if I don't give a f*ck about it?

Стою, склонив голову, перебираю в кармане ключи от машины. Дверь распахивается, взгляд в глаза. Должен был быть готов, но она та же. Пахнет, и кровь в ней бьется так же горячо и быстро. Сглотнуть прежде, чем она сделает шаг в сторону.
- Мы ждали тебя.
Ждали - верно, я же предупредил.
Короткий поцелуй в щеку она выдерживает, глядя перед собой. Усмехаюсь, когда Лира уже поворачивается спиной за секунду до того, как дочь выбежит в коридор на шум.
- Папочка приехал!! - оглушительно, с разбега запрыгивая на руки. Всегда уверена, что подхватят. Беспечная храбрая дочь. Обнимаю крепче, поцеловав в светлую макушку. Как Лесе удалось стать копией Лиры, никто так и не понял.
- Хочешь позавтракать с нами?
- Да, - ответ слишком быстрый и не тот.
Нахмурившись от усердия, дочь намазывает варенье на тост. Вьется браслет цепи на запястье. Мы так и сидим, Леся занята тем, чтобы сделать бутерброд идеальным, я - прижавшись носом к ее макушке.
- Иногда мне кажется, что ты ее съешь.
Еще один взгляд ей в глаза.
- Тебя же не съел, - спокойно, отмеряя силу.
- Уверен? - отворачивается мыть посуду, оставляя с мыслями о ее словах.

Льется вода в душевой. Близко, слишком близко. Леся строит башню из кубиков, стараясь не дышать, чтобы все не рухнуло. Сидеть рядом с дочерью на полу. Не идти туда, не подходить близко.
Пять шагов? Восемь? Пока ладонь не коснется стены у двери. Если закрыть глаза...если закрыться и напрячь не зрение - слух. Услышать, как падают капли воды. На ее плечи, грудь, стекая струями по рукам, осевшими каплями на выгнутой пояснице, ниже - по бедрам. Слух за гранью человеческого, такой, что ее почти можно увидеть, представить. Почувствовать то, как она упирается в стену ладонью, и плитка холодит разгоряченную кожу.
- Пап?
Я сижу на полу под дверью. Что ребенок передо мной видит в моих глазах? Желтизну? Голод? Хоть что-то человеческое, хоть что-то от ее отца?
- Паап? - кладет обе ладони мне на щеки и делает последний шаг, чтобы быть рядом. Ребенок. Этот ребенок - наша дочь.
- Ты меня очень любишь? - несуразно, так, как может только она.
- Да, малыш, - возвращаясь, собирая то человеческое, что осталось. - Люблю.
- Ты ведь папина дочка? - проще, легче, не напугать. - Покажешь мне башню? Как сломалась? Попробуем еще раз?
Нормальным, нам ведь так сильно надо быть нормальными.


_________________

- Весна…. Весна… Лямур-тужур! – почесал макушку молодой человек в черной рубашке в облипочку и нервно подергал яркий шейный платок.
Выпрямил спину, надел на лицо приветливую улыбку и, чеканя шаг, потопал к входным дверям. Поправил вывеску, гласившую: «Школа модных танцев», и в который раз посмотрел на часы – его ассистентка - обворожительная Эдит - безбожно опаздывала. Он, правда, слабо верил в то, что она сможет потянуть роль преподавательницы, но девица с таким усердием убеждала его в том, что она имеет за спиной почти десять лет школы народных танцев, а еще курсы йоги, маникюра, массажа, кавказской кухни… После вязания макраме он едва удержался от вопроса: «А вы случайно разработками в области стволовых клеток в кладовке не занимаетесь?» Но вовремя спохватился. Негоже так сразу потенциального по… компаньона отпугивать.
Он снова нервно посмотрел на часы и был готов звонить незадачливой девице, но тут - О чудо! - в развевающемся желтом платьице на белом мопеде явилась она… Богиня!
- Привет, бусик!
- Я не бусик, а Макс! И ты опоздала в день нашего открытия!
- Ну, хвааатит тебе кукситься, милый! Я же не нарочно! Я же девочка! А девочки должны выглядеть хорошо! Я уже совсем выехала, а потом увидела на витрине магазинчика вот этот чудный палантинчик! – прощебетала Эдит, процокав каблучками в кабинет преподавателя.
Манерно швырнув на тумбочку сумку, она продефилировала к зеркалу и взбила пышные белокурые волосы, провела пальчиками под глазами, взмахнула ресницами и, вынув из сумки блеск, густо накрасила свои и без того не маленькие губы.
- Один недостаток – красавица! – мрачно констатировал Макс и тут же добавил: - Переобуйся!
- Чем это тебе мои туфельки не нравятся?
- Тем, что на шпильках в 20 сантиметров танцуют только у шеста! Быстро влезла в рабочую обувь и вышла в зал, люди пришли!
И тут же, нацепив на лицо приветливую улыбочку, молодой человек вышел из кабинета навстречу первым посетителям…
- Добро пожаловать! Проходите-проходите! - щебетала Эдит, встречая клиентов у порога и отчаянно строя глазки сразу всем представителям противоположного пола. Дам она в упор не замечала.
Объявления, расклеенные по всему городу, привлекли больше клиентов, чем ожидалось. Не прошло и четверти часа, а зал был набит желающими обучиться бальным танцам у французской примы мадемуазель Эдит и Массимо Коллина, знаменитого танцора из Италии.
Картина вырисовывалась весьма и весьма радужная. 3анятия стоят недешево… А люди не скоро поймут, что их преподаватель никакой не Массимо Колин, а Максим Колобков, аферист, ловкач и просто красавец, и француженка Эдит, совсем не Эдит, а вообще черт ее знает, кто.
***
Девица порхала от мужчины к мужчине, отчаянно кокетничая, и, кажется, совершенно забыв о цели своего пребывания здесь, а Макс порхал за ней и пытался оттащить приставалу от несчастных.
- Ты только посмотри, какой брюнетик! - довольно громко восторгалась она, порываясь подойти познакомиться ближе с только что прибывшим.
- Я оценил. А теперь пора начинать, ты обещала подготовить музыку. И не забывай, что ты француженка! Ты помнишь французский?
- Си! - радостно просияла Эдит.
- Ясно, - обреченно выдохнул молодой человек.
- Же не манж пасижур! - продолжала сыпать знаниями красотка.
- Вот этого не надо.
Эдит наморщила лобик и выдала:
- Сильвупле!
- Ммм... лучше сделаем ставку на акцент, - решил «итальянец Массимо». - Картавьте, мадемуазель, картавьте.
Все было ясно с этой "француженкой", оставалось надеяться, что хотя бы танцевать она умеет.
Премило улыбаясь, Макс вывел красотку на середину залы и представил собравшимся:
- Очаровательная мадемуазель Эдит, известная преподавательница бальных танцев из самого Парижу! Прошу любить и жаловать!
Раздались бурные аплодисменты, а Эдит принялась приседать в реверансах и посылать воздушные поцелуи.
- Сегодня она научит нас танцевать танго! - снова бурные аплодисменты сотрясли зал. - Прошу всех присутствующих разбиться на пары. Кому не хватит пары, будет водить хоровод со мной, так что лучше найдите. Кавалеры приглашают дам! - объявил молодой человек и напомнил своей очаровательной компаньонке: - Музыку, мадемуазель.
Эдит подскочила к старенькому магнитофону на столике у стены и нажала кнопку. "О, боже, какой мужчина..." - заверещали динамики на весь зал. Некоторые из клиентов нервно вздрогнули, более впечатлительные с тоской посмотрели на выход. Макс понял, что необходимо спасать положение, и, подскочив к магнитофону, стукнул кулаком по кнопкам - некогда было разбираться, где нужная. Динамики заткнулись, но блаженной тишины не наступило.
- ...я хочу от тебя сына!.. - орала Эдит, отчаянно крутя попой и указывая пальцем на несчастного брюнета, который заметно побледнел и больше остальных косился на двери, ведущие на свободу.
- Поменьше энтузиазма, дорогая, - сквозь зубы процедил Максим, пытаясь унять подельницу. Сначала он угрожал, потом предупреждал, потом просил… Угомонить это чудо в желтом получилось с трудом. Намекнув, что если через пару минут не заиграет танго, Эдит будет повешена прямо на недавно приобретенном палантине, Макс добился того, что в зале, наконец, зазвучала нужная музыка.
Пары зашевелились, и надо заметить, что большинству из них уроков и не требовалось. Многие прекрасно танцевали.
- Молодой человек, а вы не будете так добры…
Обернувшись, Макс увидел бизнес-леди средних лет. Наметанный глаз сразу отметил дорогие украшения…
- Да-да, мадемуазель, чем могу быть полезен?
- Не могли бы вы уделить мне пару минут своего внимания? – дамочка так хлопала накладными ресницами, что Макс всерьез забеспокоился об их сохранности.
- Конечно, мадемуазель!
С легким поклоном он вывел даму в круг танцующих, быстро прошелся взглядом по толпе, выискивая Эдит, и едва сдержал крепкое ругательство – все-таки она настигла того брюнета.
- Ой, какие у вас руки сильные! – втирала верткая девица своей жертве. - А я ведь массаж умею делать, да! Так что, если вдруг что, я могу вас немного размять после занятий… мало ли, с непривычки и судороги могут быть!
Осторожно приблизившись к парочке, Макс кашлянул, привлекая к себе внимание, и тихо проговорил:
- Эдит, мон шер, вы увлекаетесь!
- Ой, да… Друзья, не сбиваемся с ритма! Две шаги налееево! Две шаги напрааааво! Шаг впироооод! И две назаааад! – заголосила Эдит так, что ее кавалер споткнулся.
Сжав зубы, Макс пожалел о том, что вообще тронул ее, и повел свою партнершу в другую сторону. Старательно вспоминая все знакомые танцевальные па, молодой человек кружил ее, как мог, и поглядывал на часы – до окончания занятия остался час… Окинул взглядом зал: «кто в лес, кто по дрова» - это первое, что приходило на ум при взгляде на танцующих.
Попытки оторвать Эдит от брюнета успехом не увенчались, да и, судя по его улыбке, мужчина совсем не был против… Смирился! Оставалось только ставить музыку танцующим парам и следить, чтобы Эдит не закидывала ногу на плечо своему партнеру, демонстрируя олимпийскую растяжку и розовые трусы всем желающим.
Пары кружились в вальсе, когда аферист ненадолго отвлекся, прикидывая, сколько человек пришло на занятие и, пытаясь подсчитать прибыль, тихо млея от предвкушения больших денег. Этим Эдит и воспользовалась. Видимо, девице надоели бальные танцы, и она врубила Ламбаду. Зажигательная музыка разлилась по залу и была встречена восторженными криками публики. Быстро образовалась цепочка из танцующих.
Виляя бедрами, да и всеми частями тела, вела всех Эдит. Цепочка сделала круг почета по залу, а потом, прихватив магнитофон, устремилась к выходу из зала и пошла по городу парадом.
Последним из дома выбежал «Массимо». Он протягивал руки вслед удаляющимся ученикам и кричал:
- Стойте! Куда вы?! А за занятие заплатить?! Деньги-то мои! Деньги отдайте! Эдит, приведи их всех потом назад! – выкрикнув последний наказ, Макс опустился на широкие ступеньки дома и вздохнул, а потом неожиданно улыбнулся: кругом цвела весна, а по улице веселым ярким парадом шел Колор фест.

Холодная весна в этом году. 3атяжная и холодная. Кутаюсь в курточку и шарф, но кажется, что холод не снаружи пытается пробраться, а поселился внутри и расползается по телу противной слабостью, окутывает разум ощущением безысходности и пускает в сердце щупальца тоски.
Так странно сейчас скучать по всем тем вещам, которые всегда меня бесили. По поискам зажигалок, спичек, сигарет, пульта… Твоего курения в форточку и бухтения по поводу того, что в доме некурящие все. Сейчас я скучаю даже по твоим пропахшим бензином и табаком курткам, по звонкам три раза в день и просьбам беречь себя и даже по взрывному характеру…так похожему на мой… По разговорам о высоком на кухне часика эдак в три ночи, когда у меня бурная стадия «ночного дожора», а у тебя бессонница, по песням Раммштайн, так, чтобы слышали все соседи…причем даже те, которые живут в доме напротив… ремонту моих украшений, в процессе которого ты их ломал еще больше, ударов по выключателю с возгласами «день-ночь-день-ночь», и просто крепкому плечу, которое всегда готово было принять литры моих слез…
Дышать тяжело, аппетита нет. То, что снова забыла поесть, понимаю, когда начинает кружиться голова, и дрожат руки… В груди все сжимается от осознания… Оно накатывает каждый раз, когда на улице вижу кого-то в такой же куртке или с такой же прической, и я начинаю невольно вглядываться, выискивая сходства, а потом отвожу глаза, поймав настороженный взгляд. Не ты. Не ты… Ты где-то рядом, я это знаю, чувствую… Твой характер еще напомнит о себе, когда в очередной раз наломаю дров, а глядя каждый день в зеркало, я буду видеть в нем и твои черты тоже, и понимать, что ничего не будет как прежде…
Сегодня за окошком льет дождь. Распустились цветы на твоей яблоне. Я, кажется, влюбилась, и, знаешь, тебе бы он понравился… Я скучаю… И очень люблю тебя…













Жизнь продолжается…

Сердце, глупое, перестань.
Сердце, глупое, подожди…
Не забыть незаживших ран,
на душе еще льют дожди.
Сердце, глупое, не спеши,
Сердце, глупое, погоди…
Я боюсь… не могу решить,
Только, слышишь, не уходи…

Весна никак не хотела приходить в город, и хоть на календаре давно красовался апрель, погода за окном не радовала – то снег с дождем, то сильнейший ветер, то даже град. Причем, начинался он, когда, казалось, ничего не предвещало изменения погоды – с утра светило солнышко, небо было безоблачным и чистым, и казалось – ну, вот, наконец, весна. Но она словно насмехалась над людьми – стоило только подумать, что пришла, и порадоваться, как налетал шквалистый ветер, небо заволакивало тучами - не облаками, а самым настоящими тучами - и хляби небесные разверзались градом. Иногда мелким, а иногда крупным, который больно лупил по лицу и ложился на землю и асфальт крупными горошинами.
А так хотелось теплого солнышка, чтобы посидеть на лавочке во дворе, улыбаясь и морща нос, когда озорной луч метко нацелится прямо в глаза. Хотелось погреться, наконец, после снежной холодной зимы, чтобы тепло солнечное отогрело и сердце. Если это возможно…
Казалось, оно никогда не оттает, никогда не станет таким, как прежде, до встречи с тобой – слишком глубока была нанесенная рана, слишком больно было предательство, слишком тяжело оказалось прийти в себя. Да и как прийти – я снова ходила, двигалась, общалась, работала, смотрела телевизор, ела, но это были только внешние проявления жизни. Внутри все словно умерло или замерзло, и не было ни сил, ни желания оттаивать и начинать жить заново…
Ожидая вечно опаздывающего трамвая, невольно обращаю внимание на стоящего впереди парня, и сердце замирает – так он похож на тебя. Сердце, глупое сердце, оно все помнит… Вот только зачем? Чтобы снова почувствовать едва успокоившуюся боль? Парень оборачивается. Это, конечно, не ты, но услужливая память уже сработала, и я вся ушла в тот прошлогодний апрель…
– Девушка, разрешите подарить Вам цветы, Вы такая грустная, а я хочу видеть Вашу улыбку, – темноволосый кареглазый парень, улыбаясь, протягивает мне букет огненно-рыжих гербер, – к тому же они на Вас похожи.
– Спасибо, – машинально протягиваю руку и улыбаюсь.
– Вам идет улыбка, – он весь расцветает и прямо искрится довольством.
– Вообще, я не принимаю цветов от незнакомых мужчин, – тут же вспоминаю правила приличного поведения.
– Так давайте знакомиться, – он протягивает руку, – Митя, Дмитрий Иволгин.
– И не знакомлюсь на остановке, – начинаю я, но его такая обезоруживающая улыбка заставляет забыть обо всем и назвать свое имя. – Ася. Анастасия Рогожина.
– Ася, как у Тургенева, – снова улыбается парень, – Вам идет. Именно Ася, а Настя и не Настасья.
Наш диалог прерывается подошедшим трамваем и толпой пытающихся влезть в него людей. С трудом протискиваюсь в вагон и даже ухитряюсь втиснуться на одноместное сиденье у окна. Устроив цветы на коленях, невольно ищу глазами Митю, и он как по команде вырастает рядом, словно закрывая меня собой от людей в вагоне…
Домой я в тот вечер добралась поздно – мы ходили по городу, если мороженое, сидя в парке на лавочке, пили кофе в каком-то маленьком уютном кафе, разговаривали обо всем и ни о чем, и было такое чувство, что знаем друг друга сто лет и даже больше.
Отзвенел капелями апрель, отшумели майские грозы, кончились экзамены, но я ничего этого не замечала – все было словно в тумане или во сне, в сладком сне по имени Митя…
В июле мы вместе поехали на море к его бабушке в старый приморский городок. Спасли вдвоем на скрипучей раскладушке в мансарде, с утра до вечера пропадали на пляже, а вечером отрываясь на дискотеке в парке или в единственном в городе ночном клубе. Я была счастлива так, как никогда в жизни и все ждала, ждала того, что Митя позовет меня замуж, и мы уже навсегда будем вместе…
Только слов этих сказано не было…
В августе Митя уехал в командировку, а я поняла, что беременна. С радостным нетерпением ждала возвращения любимого, чтобы сообщить ему эту новость и увидеть, как он тоже обрадуется. Подхватит меня на руки, закружит и зацелует – почему-то именно так представляла в мечтах это, да только все вышло совсем иначе…
– Ася, ты сошла с ума. Какой ребенок? Нам сейчас никак нельзя заводить ребенка, – его слова ударили как хлыстом, и я так и осталась стоять посреди комнаты, беспомощно обняв себя руками. Не решаясь поднять на Митю глаза, а потом повернулась и ушла. Молча.
Не помню, как доехала домой, что говорила маме, очнулась только следующим утром в собственной кровати, чтобы, едва открыв глаз, вспомнить все, что сказал Митя. Как бы мне хотелось, чтобы это было лишь сном. Страшным, кошмарным, но только сном, а на самом деле он бы повел себя так, как мне мечталось… Но этого не случилось…
Через пару дней Митя позвонил и предложил встретиться. Обрадованная, я летела к нему как на крыльях и готова была с ходу броситься в объятья, как делала это обычно, но становилась как вкопанная, поймав его взгляд – чужой и холодный. Он словно воздвиг между нами стену…
Некоторое время мы стояли, молча глядя друг на друга, а потом Митя заговорил.
– Вот деньги, с врачом я договорился, завтра едешь в больницу. Отвезти не смогу, у меня дела, но обратно встречу. Если поедешь утром, ночевать будешь уже дома, – он протянул мне конверт. – Хорошо, что я вовремя приехал, срок еще маленький, все будет нормально. Пойдем, выпьем кофе и поговорим. – Митя попытался взять меня за руку, но я выдернула свою и отпрянула от парня. Конверт упал на землю, деньг рассыпались по асфальту, он наклонился пододрать их, а я помчалась прочь. От него, от этой ситуации, от денег, от всего. Бежала так быстро, словно боялась, что он догонит и насильно потащит в больницу. Мчалась, не разбирая дороги и не глядя по сторонам…
Визг тормозов услышала словно сквозь вату и даже не поняла, что произошло, как наступила спасительная тьма…
В больнице пролежала почти два месяца… Особых повреждений не было, только сильные ушибы и сотрясение мозга, но случилось самое страшное – ребенок. Его больше не было. Доктор сказал, сильный стресс вызвал выкидыш. Организм не справился…
Узнав об этом, я долго лежала, закрыв глаза и отвернувшись к стене, не реагируя на внешний мир. Жить не хотелось. Было очень обидно и больно. Я постоянно спрашивала, почему мир так жесток, а судьба столь несправедлива ко мне. Я так хотела этого ребенка, мечтала о нем, о частичке Мити во мне и со мной, но его у меня все равно отобрали. Почему? За что? Ответа не находилось…
Душный август сменился дождями сентября. Наступила холодная осень. Не только в природе – осень наступила в моей душе. Не найдя в себе силы вернуться в универ, взяла академ, а потом и вовсе перевелась в другой город. Вернее, городок. Небольшой провинциальный, славившийся своим университетом. С зимнего семестра стала ходить на лекции, постепенно сдавая задолженности и втягиваясь в учебу. Даже устроилась работать официанткой в кафе, чтобы как можно больше времени было занято и его не хватало на мысли воспоминания…
Но они все равно приходили. Особенно по ночам…
Зима тут была не такая вьюжная и снежная, как в моем родном городе, но все равно достаточно холодная. А главное – холод поселился в моей душе и сердце. Которое, казалось, никогда не оттает… Мне не хотелось, чтобы оно оттаивало…
В конце апреля неожиданно резко потеплело, в кафе соорудили летнюю веранду, посетителей ощутимо прибавилось, и я едва успевала обслуживать столики.
В один из вечеров в начале мая за мой столик сел кудрявый светловолосый парень, которого раньше в нашем кафе я не видела. А может, просто не обращала внимания. Почему заметила его в этот раз, сама не знаю, просто – так получилось.
Он заказал кофе, а потом долго сидел с уже пустой чашкой.
Появился он и на следующий день, и еще раз. Две недели каждый вечер он приходил в кафе, садился за один из моих столиков, заказывал кофе и сидел с этой чашкой не меньше часа, а то и двух. Потом расплачивался и уходил. Платил всегда карточкой, не оставляя чаевые, и. не знаю, почему, меня это радовало. Словно не хотелось принимать деньги от него.
Каждый вечер я подсознательно ждала его появления, чтобы, уже не спрашивая, поставить перед ним чашку кофе, улыбнуться на его благодарное «спасибо», а потом также молча принести счет, вернуть карточку и унести чашку…
Когда однажды он не пришел, я заметила это, словно ждала его появления, будто привыкла и мне его не хватало. Почувствовав это, убежала в подсобку и долго стояла, прижимая ладони к пылающим щекам, уговаривая себя, что не хочу никаких новых знакомств и разочарований. И все же, когда он не появился и на следующий день, я расстроилась, а через неделю заволновалась – не случилось ли чего, но поскольку я не знала даже имени этого посетителя, то и узнать о нем ничего не могла.
Он пропадал десять дней, чтобы появиться на одиннадцатый гораздо раньше того времени, в какое обычно приходил.
Он буквально влетел на открытую веранду и остановился, оглядываясь по сторонам.
– Аська, гляди, твой пришел. Явился – не запылился, – моя напарница Томка, усмехнувшись, посмотрела в зал. – Иди уже, неси ему кофе.
– Вовсе и не мой, – ответила сердито, но сердце неожиданно застучало как бешеное. Сердце, глупое сердце, ожившее так некстати.
– Добрый день, – он улыбнулся мне, так и стоя посреди зала и не решаясь или не желая присесть. – В командировку ездил, только вернулся.
– Далеко? – неожиданно вырвалось у меня.
– Не очень, но муторно, – парень улыбался, а его голубые глаза смотрели как-то виновато, словно извиняясь за столь долгое отсутствие.
– Как обычно, кофе?– попыталось я исправить свою оплошность.
– Выпейте со мной чашечку? Сейчас народу еще мало. Можно Вас угостить? – его вопрос-предложение был столь неожиданным, что я растерялась.
– Вообще, нам не положено, начальству это не нравится.
– А если после работы? Могу я пригласить Вас в кафе? – в глазах повисло ожидание.
– Можете, – на мой ответ его глазах зажглась радость, а на лице заиграла улыбка.
Аська, что ты делаешь? Снова на те же грабли, – пытался вразумить меня внутренний голос, но слушать его не хотелось.
За окном бушевала весна, природа возрождалась от зимней спячки и также возрождалась к жизни моя душа… И я вдруг поняла, что хочу этого возрождения…

На месте следующей песни должна была быть Натали и ее «О, Бо3е, какооой мужчиН»... но я опасаюсь расправы со стороны Массимо... да и острые опасения, что получу по ушам от остальных мужчин, потому вот))))

Конец второй части.

»» 17.05.15 11:28 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Однажды в Сказке на дне морском...
За то время что Ганзель провел у меня во дворце, мы успели побывать во многих местах. Мне нравилось проводить с ним время, нравилась его манера говорить, нравилось и то, как удивленно округлялись его глаза, стоило мне показать одно из подводных чудес, мне нравилась его улыбка, его по началу неуклюжая походка. Мне нравился он сам, и я хотела как можно больше времени проводить с ним наедине.
Ганзель был первым человеком, которого я пустила к себе во дворец и которому позволила остаться. Мне хотелось как можно больше узнать о людях, и Ганзель был моим единственным достоверным источником знаний. Я слишком мало знала о жизни людей и их обычаях, поэтому просто засыпала Ганзеля вопросами. Порой эти вопросы заставляли его задуматься, а порой смешили. Но я никак не могла усмирить свое любопытство, и всегда спрашивала то, что приходило в голову.
-- Ганзель, а что такое огонь? - поудобней устроившись в кресле, спрашиваю я, - И правда ли что он жжет? И вообще, что это значит?
Услышав эти вопросы, Ганзель рассмеялся.
- Вы и вправду не знаете?
- Нет, - немного обиженно отвечаю я, - слышала лишь, что огонь очень красив, но к нему невозможно прикоснуться.
- Это так. Огонь не терпит прикосновений. За право коснуться его приходиться платить своим здоровьем. Он и правда обжигает. Я не знаю, как это описать вам, чтобы было понятно, просто поверьте, что это очень больно. Огонь одна из самых опасных и неуправляемых стихий.
- И нет ничего, что могло бы с ним справиться? - в ужасе спрашиваю я
- Отчего же? Есть! Вода с легкостью может потушить огонь.
- Значит вода сильнее огня! - с гордостью заявляю я.
- Вы правы, - немного подумав, отвечает Ганзель, - но ведь никто не может управлять водой.
- Я могу! Моря, океаны и даже мелкие речушки, все они подвластны мне. Каждая капелька воды подчиняется моей воле!
- Вы - колдунья, - от этих слов по лицу Ганзеля пробежала тень, но я не обратила на это никакого внимания, - Точнее хозяйка морей, поэтому вам и подчиняется эта стихия. А разве может простой смертный обладать такой мощью? Неужели есть еще кто-то с подобным даром?
- Есть один король, - медленно произнесла я, - Имя его Тритон. При помощи своего трезубца он творит невообразимые вещи, даже самая упрямая волна подчиняется ему.
- А этим трезубцем может обладать кто угодно или только Тритон?
- К чему эти вопросы, Ганзель? Ты хочешь стать властелином морей? - усмехаюсь я.
- Мне просто хочется узнать о вашем мире побольше. И я жажду знаний, так же сильно, как и вы. Так может ли кто-то еще управлять Трезубцем?
- Думаю, может, - после некоторых размышлений, ответила я, - Трезубец дарует своему хозяину безграничную власть. Но он может служить как во благо, так и стать смертельным оружием. Все зависит от того, кто им владеет. Тритон, может и противный старикашка, но достойный хозяин этой вещи.
- А у вас, Арина, есть ли что-то, что помогает управлять стихией воды? - интересуется Ганзель.
- Ты, видимо, забыл, - улыбаюсь я, - Я - дочь Посейдона. Царя всех морей и океанов. Мне достаточно простого желания, и вода выполнит любую мою волю.
- Арина, а давайте прогуляемся? - вдруг говорит Ганзель. - Вы покажете мне свои владения, а я расскажу вам о жизни над водой.
Трой не разделял моих восторгов от времени проведенного с Ганзелем. Мы постоянно ругались из-за этого. Трой не доверял Ганзелю, не верил ему и постоянно называл лжецом или задавал такие вопросы, на которые даже я вряд ли смогла бы ответить честно.
А еще Трой вбил себе в голову, что Ганзель представляет угрозу, и что он просто обязан меня от него защитить. Трой всегда и везде был рядом, не позволяя даже на минуту остаться с Ганзелем наедине, а ведь у меня было столько незаданных вопросов, на которые я жаждала получить ответы. Ганзелю тоже было несладко. Он был под неусыпным контролем. Трой с него глаз не спускал. В общем, обстановка накалялась.
И вот, однажды ночью, когда я сидела в библиотеке и рисовала(никогда не замечала у себя склонностей к рисованию, но в последнее время, меня так и тянуло на творчество), зашел Трой. Он положил передо мной корону Ганзеля, которую последний не мог отыскать со вчерашнего дня.
- Он не тот, за кого себя выдает, - порывисто произнес Трой, - Я все узнал! Он...
- Так это ты украл корону Ганзеля? - не дав договорить, прошипела я, - Ты с ума сошел?!
- Я должен был узнать правду! Арина, послушай, Ганзель лжет тебе. Он не простой человек, он...
Тут в библиотеку вошел Ганзель.
- Что за шум, а драки нет? Опять ругаетесь из-за меня?
Трой злобно сверкнул глазами и проворчал что-то неразборчивое.
-Арина, я не хочу быть причиной ваших ссор с Троем, мне больно видеть, как вы грустите. Наверное, мне стоит вернуться на поверхность, - опустив голову произнес Ганзель
- Нет! - воскликнула я.
- Давно пора, - одновременно со мной воскликнул Трой, а потом приблизился вплотную к Ганзелю и, глядя ему в глаза, произнес, - Я знаю кто ты!
На лице Ганзеля не дрогнул ни один мускул, зато потемнел взгляд. Что-то неприятно кольнуло меня в сердце.
- О, я в этом не сомневаюсь, - мягко произнес Ганзель, - Но чтобы тебе там не сказали, все это ложь. То происки моих врагов, коих у меня, к сожалению, немало.
- А скажи- ка мне, Ганзель, - не унимался Трой, - откуда у простолюдина такое количество врагов?!
А ведь и правда, откуда?
У простого человека не может быть много врагов, если только он не злодей какой-нибудь. Я вновь посмотрела на Ганзеля, пытаясь понять, лжет он или нет, но не видела ничего, кроме его прекрасных глаз. Меня это сильно отвлекало. Я отвернулась и посмотрела на стол. Мое внимание вновь привлекала корона. И пока Ганзель и Трой спорили, я подошла к столу и осторожно коснулась камня в центре. И снова это ощущение, что меня затягивает в пучину, вокруг что-то темное и густое, как кисель, а в центре крохотный островочек света. Я пытаюсь пробраться туда, но меня словно кто-то держит за руки, не пускает. Я вырываюсь, но когда поворачиваюсь, вокруг меня клубится лишь тьма. И чей-то голос в ушах "Уже слишком поздно..."
Я моргаю и вижу перед собой Ганзеля, который что-то мне говорит. Смысл его слов доходит до меня не сразу.
- Арина, прошу, поверьте мне, - он берет меня за руки и смотрит в глаза, и я просто перестаю здраво мыслить. Хочется сказать, что я всему верю безоговорочно. Вот только чему? Я не слышала ни слова.
- Не верь ему, Арина! - кричит Трой, - Он лжет! Неужели ты этого не видишь?!
Но я не могу вымолвить ни слова, я смотрю на Ганзеля, как завороженная. Что-то в его взгляде манит, как магнит. Что-то странное и незнакомое. Что-то, что совершенно не дает сосредоточиться.
- Что ты с ней сделал, негодяй? - Трой набрасывается на Ганзеля, - Мерзкий врун, что ты с ней сделал?
- Ничего, - отвечаю я, - Он ничего со мной не делал. Я ценю твою заботу, Трой. Но я сама разберусь. Оставь нас.
- Но...
- Это приказ, Трой. Уходи.
И он ушел, но при этом так на меня посмотрел, что у меня внутри все сжалось, и я почувствовала себя последней гадиной.
Зачем я вообще ему это сказала? Словно это была не я. Нужно догнать его и извиниться.
Делаю шаг к двери, чтобы вернуть Троя, но Ганзель вдруг удерживает меня, схватив за плечо.
- Пускай идет, - вкрадчиво говорит он, - Вы правильно поступили. Челядь должна знать свое место. А поведение Троя переходит все границы! Я бы давно уже приказал повесить его или отрубить ему голову.
Я с подозрением посмотрела на Ганзеля. Эти его слова, прозвучали как то уж слишком жестоко.
Неужели Трой прав?
Ганзель, видимо заметил перемену в моем настроении и поспешил добавить:
- Я бы поступил так, если бы был королем, конечно.
- Трой - мой друг, - медленно произнесла я, - Он мне как брат. Мы дружим с детства, и ближе его у меня никого нет. Мне неприятны твои слова. В моем королевстве смерть приходит лишь к тем, кто прожил отмеренный срок. Никто не вправе лишать других жизни. Никто!
- Прошу меня простить. Я не знал, что у вас здесь все так... по-хорошему. В мире людей все гораздо жестче.
- Именно поэтому я и не хочу выходить на поверхность. Мир людей слишком жесток для меня.
- Но ведь и ваш мир не так безоблачен! - отчего то резко говорит Ганзель, - Сколько кораблей затонуло во время шторма, сколько погибло людей! А сундуки с сокровищами, которые вы себе забрали! Они ведь принадлежат людям!
Я смотрела на него и не узнавала. Я словно вновь оказалась в своем видении, во тьме с едва заметным светлым пятнышком, которое исчезло в один миг.
- Пойдем, я покажу тебе кое-что. Сегодня как раз такая ночь. Лучше тебе это увидеть самому, чем услышать от кого-либо.
Я привела Ганзеля на кладбище кораблей. Десятки остовов покорителей морей лежали завалившись на бок или разломленные на части. Сквозь пробоины сновали туда-сюда мелкие рыбешки. Но были там и други жители.
- Призраки? - удивленно произнес Ганзель.
- Души тех, кто не захотел покинуть корабль. Кто предпочел связать себя с морем навечно. Видишь ли, морю не нужны пленники. Все, кто находятся здесь, находятся по своей воле.
- Но ведь их убило море!
- Их убила алчность. Они не захотели оставить золото, поставили его выше своей жизни. Зато теперь, они всегда рядом с тем, чего так страстно желали. Это их выбор. Они могли уйти, но предпочли остаться.
- Моя команда тоже здесь?
- Нет. Твой корабль вместе с пассажирами далеко отсюда в целости и сохранности. Я же говорила, море никого не убивает. Оно может лишь познакомить со смертью, но всегда дает выбор - продолжать знакомство или нет.
- Жуткое место, - говорит Ганзель, а я улыбаюсь.
- Мне тут нравится. Оно не дает мне забыть о том, что за выбор, который мы делаем, несем ответственность только мы и никто другой. К тому же, в это время здесь очень красиво. Сейчас поймешь о чем я.
Сегодня было полнолуние. Ровно в час ночи луна набирала силу и освещала каждый корабль, находившийся на дне, даруя ему призрачную жизнь. Корабли вставали ровно, расправляли паруса и начинали свое шествие по морским глубинам. Парад кораблей-призраков с призрачными капитанами за штурвалом поистине великое зрелище.
Вот над нами проплыл корабль, так близко, что казалось его можно коснуться рукой, и нас осыпало дождем из золота. Монеты падали, переливаясь в лунном свете, и поднимали облачка пыли, касаясь дна.
- Красиво, правда?- заворожено глядя на действо, прошептала я.
- Правда, - так же тихо ответил Ганзель.
Мы вернулись во дворец уже под утро. Попрощавшись с Ганзелем, я зашла в свои покои, где ко мне тут же бросился Трой.
- Слава богам ты жива! - дрожащим от волнения голосом произнес он, прижимая меня к себе.
- Трой, прости меня, - прошептала я, обнимая друга в ответ, - Я не должна была говорить подобные вещи. Не знаю, что на меня нашло.
- Я понимаю. Ты влюблена. А влюбленные часто совершают необдуманные поступки.
- С чего ты взял, что я влюблена?
- Вот с чего. - ответил Трой и достал мой дневник, который я завела совсем недавно, как раз тогда, когда познакомилась с Ганзелем.
Но это, разумеется, простое совпадение.
- Отдай! - я попыталась забрать тетрадь, но Трой ловко увернулся. Вторую попытку я предпринимать не стала, слишком устала.
- Позволь мне кое-что прочитать.
- Не позволю, - проворчала я, - но ведь ты все равно уже все прочитал.
- Прочитал, - не стал спорить Трой, - Меня особо заинтересовал вот этот кусочек " Ганзель такой необычный. Он немного странный, но очень интересный. У него красивые глаза и манящий взгляд." Ты влюбилась, - вынес он вердикт.
- Вовсе нет! - отчего то покраснела я
- А что это тогда, если не бредни влюбленной девицы? - потрясая передо мной тетрадью, спросил Трой.
Я улучила момент и вырвала у него свой дневник.
- Это констатация фактов! - ответила я.
- Ох, Арина! Погубит он тебя, у него темная душа!
- В нем не только тьма, Трой, я вижу в нем и свет. И мне кажется, что его душа светлеет, когда я рядом с ним.
- Твоя влюбленность затуманила твой взор и заглушила голос разума. Ганзель не тот, за кого себя выдает!
- Опять ты за свое! Я устала уже одно и то же слушать.
- Так выслушай меня до конца, чтобы не пришлось повторять! Арина, Ганзель использует тебя. Не знаю, какую цель он преследует, но ты играешь в ее достижении не последнюю роль! Там, на суше, он король! Он все это время обманывал тебя. А еще он хладнокровный убийца! Поговаривают, что это он и убил свою сестру!
- Я в это не верю!
- А его россказням о том, какой он бедный и несчастный, ты значит веришь?! Очнись же наконец! Ну, не мог же он настолько тебя очаровать!
И снова у меня возникло это чувство. Захотелось встать на защиту Ганзеля, не смотря ни на что.
- Я знаю, что Ганзель тебе не нравится. Но он нравится мне. Прими это. Возможно, он что-то скрывает, но у кого из нас нет секретов? Я верю, что мы не просто так встретились. И верю, что смогу развеять тьму его душе и помогу вновь поверить в добро.
- Как можно быть такой наивной? Если бы твой отец был жив, он бы приказал выпороть тебя, чтобы выбить всю дурь из твоей царской башки!
- Но его здесь нет! И хватит об этом, - я устало потерла виски, начинала болеть голова. - Да, я тоже вижу в Ганзеле тьму и ощущаю злобу. Но у него убили сестру! Я сама недавно была в похожем состоянии. Вспомни, как я пыталась отыскать Моргану, чтобы убить ее. Я бредила местью, но это прошло.
- У тебя чистая душа, Арина. Ты умеешь прощать. А душа Ганзеля давно отравлена злобой и алчностью. И ты уже ничего не сможешь с этим сделать.
- Я хотя бы попытаюсь.
- Наивная, дурочка!- раздосадовано крикнул Трой, - верни его на сушу, пока не поздно!
- Он уйдет тогда, когда сам захочет.
- Ты раскаешься в своем решении, только поздно будет. И не говори потом, что я тебя не предупреждал!
Трой ушел, оставив меня одну. Я понимала, смысл в словах друга есть, но почему то отказывалась им верить. Я напридумывала себе невесть что, вообразила себя невесть кем, и чего уж скрывать, готова была выполнить любую просьбу Ганзеля. Поэтому когда на одной из прогулок, я чуть не угодила в гейзер, а Ганзель меня спас, я прониклась к нему еще большим доверием. Я рассказала ему о том, что Тритон вбил себе в голову, что я должна стать его женой. Сказала, что у меня чуть меньше месяца на раздумья, и что у меня нет никакого желания выходить замуж. И поэтому, когда Ганзель предложил украсть у Тритона трезубец, я, не колеблясь, согласилась. Хотя, если честно, не до конца понимала, как это поможет мне избежать замужества. Но тогда это казалось мне единственно верным решением.
Попасть во дворец Тритона труда не составило. Тритон был извещен о моем визите, целью которого было обсуждение брачного договора. Трой пытался отговорить меня от этой затеи, но когда понял, что ему это не удастся, решил смириться с моей по его словам "непроходимой тупостью" и отправился к Тритону вместе с нами.
После тихой и размеренной жизни у себя во дворце, я была удивлена той суматохе и беспорядку, которые царили во владениях Тритона. Все куда-то бегали, двери то и дело открывались-закрывались. Ганзелю пару раз чуть не сломали нос, резко открывшейся дверью.
- Здесь всегда так оживленно? - поинтересовалась я у Себастьяна, нашего провожатого.
- Нет, - улыбнулся он, - Его величество устраивает бал в вашу честь царица. Приглашены даже самые отдаленные королевства.
- И когда же будет этот бал? - спросил Трой.
- Сегодня вечером, - невозмутимо ответил Себастьян. - Мы пришли. Вот ваши покои, госпожа. Две прилегающие комнаты для ваших сопровождающих. Если вам что-то понадобится, просто позовите.
Мы зашли внутрь. Убранство комнат поражало.
- Вы и вправду очень ценный гость, - увидев все это богатство, произнес Ганзель.
- Меня мало волнует роскошь, - ответила я, - И мы здесь за другим. Есть соображения, как нам все это провернуть?
- Есть, - ответил Трой, - Отказаться от своей дурацкой затеи.
- Нет! - разом воскликнули мы с Ганзелем.
- Обратного пути нет, - сказала уже одна я, - Или трезубец или замужество. Я выбираю первый вариант. Мы украдем трезубец, заставим Тритона отказаться от планов на меня и наше королевство, а как только он это сделает и подпишет все бумаги, мы вернем ему трезубец. Верно, Ганзель?

»» 19.05.15 16:10 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

Проведя мониторинг видео (да, иногда я это делаю) обнаружил, что больше всего просмотров набрало веселенький давнешний стеб над всеми нами под названием - Друзья. Итак, представляю вашему вниманию Друзья 2.0.
Я плакаль, когда делал это видео...и понимаю почему теперь Джо со мной в столовке не здоровается!

Всем бобра и позитива! Кайфуем и улыбаемся! Улыбаемся и машем!

_________________

Ранее в "Однажды в сказке"...


И я там был, мед, пиво пил…

Точнее не мед, а вино. Его подавали в больших и маленьких закрытых флягах. Должно быть, доставали с потопленных кораблей. Дворец Тритона действительно был роскошным: палаты, кажущиеся бескрайними, злато, серебро, драгоценные камни блестят разными цветами среди прозрачной дымки воды…Гости веселятся, танцуют, шутят…Красный краб со смешным голосом руководит музыкальной программой и оркестром из рыб.
Только мне не весело. Я стою в темном коридоре, и смотрю на огромную картину, на которой царь Тритон изображен во всем своем могуществе. Он нарисован на подводной скале, его длинная белая борода развивается на ветру, глаза сверкают, одна рука поднята вверх, а в ней золотой трезубец, от которого исходит сияние и, как по команде расступаются моря. На горизонте огромная волна, вызванная его силой, топит корабль…вполне возможно, что именно тот, чье вино я сейчас пью.

- Нравится картина?
Оборачиваюсь, в коридоре рядом со мной появляется темноволосая девица в тиаре, рыбий хвост, указывает на то, что она русалка. Из одежды бикини из ракушек и множество жемчужных бус.
- Это мой отец – она приближается ко мне и отпивает из своей фляжки.
- Вы дочь Тритона?
Девица кивает:
- Меня зовут Атина. Нас вообще-то семеро. Андрина, Алана, Ариста, Аквата, Аделла, Атина и самая младшая Ариэль, но она странная и рыжая.
- Ганзель – коротко представляюсь я и чтобы хоть чуть-чуть сбить спесь с самодовольной русалочки добавляю – Я из свиты принцессы Арины. Вы должно быть счастливы обрести мачеху.
Затея удается сполна, Атина меняется в лице, а я возвращаюсь к созерцанию картины. Русалочка становится рядом со мной.
- И как это в свиту Арины затесался смертный? Да-да, не спорь, я за километр почуяла твою душу
- Так сложились обстоятельства
Атина улыбается.
- Многие пытались завладеть трезубцем моего отца, только все терпели неудачу и их кости на дне океана. А тебе и подавно его не достать.
- Почему же?
Атина проводит пальчиком по вырезу моей кружевной рубашки.
- Потому что, смертный Ганзель, трезубец может взять в руки лишь дитя моря, ну а чтобы управлять им, нужно обладать кровью Тритона. Понятно?
- Хорошо, что я не вынашиваю никаких коварных планов – перехватываю ладонь Атины и многозначительно гляжу в глаза – Кстати, что ты делаешь после бала? Как насчет беседы о дальних заморских странах. Интересно?
Атина кивает.
- Отлично. И не забудь позвать всех своих сестричек.
Целую ее ладонь и возвращаюсь обратно на бал. Арина стоит в кругу придворных морского царства, которые жаждут угодить будущей царице. Кланяюсь и подаю ей ладонь, приглашая на танец.
- Мы же должны не обращать на себя внимание – тихо шепчет она, пока мы идем в центр залы.
- Даже в стане врага, нужно находить время для радости. Я не могу отказать себе в удовольствии потанцевать с тобой. Ну, а если нас поймают и мне отрубят голову, это будет самым приятным мгновением, которое я буду хранить в памяти.


Когда бал начал подходить к концу, я, Арина и Трой удалились в ее комнаты и обсуждали план похищения трезубца Тритона. Царь не хранил его подле себя, доставая лишь в исключительных случаях. В остальное время трезубец хранился в сокровищнице, куда вела сеть разветвленных подводных тоннелей со множеством ловушек.
- Водовороты и кашалоты…звучит заманчиво – мы с Ариной склонились над картой, где была начертана примерная схема пещер
- И невыполнимо
- Никогда не говори никогда – я улыбаюсь и как бы между прочим касаюсь своими пальцами белой кожи Арины
Между нами врывается и нарушает идиллию Трой.
- Ты не должна доверять ему, Арина! Он заманит тебя в ловушку!
Я убираю руку и качаю головой.
- Каким образом? Какая мне с этого выгода? Ты ведь знаешь, я не то чтобы управлять трезубцем – дотронуться до него не смогу!
Дельфин не унимается.
- Тогда с какой стати тебе помогать нам? Может, ты хочешь погубить Арину, как свою сестру? Чайки сказали мне, что именно ты повинен в ее смерти! А чайки не врут!

Отворачиваюсь и с такой силой сжимаю кулаки, что на ладонях выступает кровь.
- Трой прекрати! – Арина берет платок и подносит его к моей ране.
- Трой прав – дрогнувшим голосом говорю я и встречаю изумленный взгляд Арины
Завязываю платок вокруг ладони и отворачиваюсь от них, чтобы продолжить.
- Я виноват в смерти Гретель. Я был слаб и не смог уберечь ее от нежеланного замужества. Если бы этого не произошло – она осталась бы жива. Но я поклялся, что не допущу подобного вновь. Можешь не верить, мне все равно.
Поворачиваюсь к Арине и смотрю прямо на нее.
- Знаю только, что до прихода сюда я запутался, очень сильно. Моя жизнь была…безрадостной и бледной. И лишь здесь, на дне морском, встретив тебя…я вновь стал тем, кем был когда-то. Юношей с мечтами и надеждами. Из-за тебя и твоей доброты. Арина, тогда во время шторма, ты спасла не только мое тело, ты спасла мою душу. Ну, а что до сердца…то оно твое и уже давно.
Вздыхаю и направляюсь к двери.
- Выступаем глубокой ночью. А сейчас отдыхайте, нам нужны силы.

****
- Итак, у нас есть пятнадцать минут до того как проснуться кашалот и кракен. Кстати, отличная идея была с колыбельной.
- Понравилось?
- У тебя волшебный голос
- Хватит любезничать, у нас нет времени! – Трой проплыл мимо нас в узкую расселину.
Впереди лежал узкий проход между двумя громадными скалами. Мы двигались осторожно и старались не шуметь, так как уже убедились, что за каждым поворотом стоит ожидать подвоха. Я заметил опасность первым. Небольшая дрожь морского дна, вибрация на которую можно не обращать внимания. Пропускаю дельфина вперед, но успеваю схватить Арину за руку, толкнуть к ближайшей стене и закрыть собой.
- Обвал!
Камни падают позади нас с оглушительным грохотом, и на несколько минут все скрывает темнота. Потом грязь и пыль оседают.
- Ты в порядке?
Она кивает и касается моего виска. На ее пальцах кровь.
- Ганзель, ты ранен – несколько камней задели мои плечи и спину
- Пустяки, бывало и хуже. Главное, что ты цела
Я давно мог бы отпустить ее, но не стал этого делать. То был момент. Тот самый. Наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но слышу слабый возглас:
- Трой…
- Боюсь, обвал его погубил, мне очень жаль
- Вот и нет! – дельфин выныривает из-под камней – Я успел увернуться.
Отстраняюсь и улыбаюсь:
- Тогда продолжим наш путь
За скалами была еще одна пещера и тоннель, где было темно и тесно. Я уже начал подумывать, что мы зашли куда-то не туда, однако потом проход внезапно расширился и мы оказались в огромной круглой комнате. Даже я, привычный ко всякой роскоши сперва обомлел, когда узрел все сокровища Тритона. Большие сундуки были открытыми и ломились от камней, золотых монет и прочих ценностей. А на самом возвышении, на подушке из красного бархата лежал он. Трезубец.
- Осторожно, здесь цепляющие водоросли – пробормотал Трой
- Цепляющие водоросли? – переспросил я, и Арина указала вправо. Поначалу я думал, что в комнате нет стен, но оказывается ее окружали водоросли, если присмотреться, то крошечные стебельки были везде на полу, незаметные на первый взгляд среди сундуков и монет.
- Если наступишь или заденешь их, то водоросли обовьются вокруг и спасенья от них не будет
Идем по дорожке из мраморных плит. У пьедестала я останавливаюсь и пропускаю Арину вперед. Она несколько мгновений собирается с духом, но потом берет трезубец в руки.
- Дело сделано – она улыбается – На противоположной стороне есть выход. Пойдем.
Я не двигаюсь.
- Ганзель?
- Спасибо. Но дальше я сам. Отдай мне трезубец

- Я не понимаю…
- Чего ты не понимаешь, Арина? – пинаю ногой ближайший сундук, от сырости и времени из образовавшейся дыры на дно сыплются изумруды – Миллионы загубленных душ, здесь, на дне морском. Из-за вас, из за твоего племени, из-за тебя! Отдай трезубец, по-хорошему.
- Ты все равно не сможешь к нему прикоснуться
- Посмотрим…- я улыбаюсь и вырываю трезубец из ее рук
- Я так и знал! Я же предупреждал! – Трой принялся носиться вокруг нас – Срочно зову охрану
Вздыхаю.
- Ну, и надоедливая рыбина. Проверим, на что способна эта штука…
Направляю трезубец прямо на Троя и оттуда вырывается слепящий луч, который пронзает дельфина и отшвыривает его к каменой скале. Трой падает замертво.
- Нет… - одними губами шепчет Арина – Как? Только, тот у кого кровь Тритона может управлять трезубцем
- Я решил данную проблему - приподнимаю ворот рубашки и достаю кулон. Он в виде сосуда…сосуда в котором кровь – Ты ведь еще не слышала последние новости? Дочери Тритона мертвы, отравлены. Все кроме, младшей рыжей, она куда-то подевалась. Кровь Тритона, в ком же ее отыскать, как не в его дочерях? Всех сразу.
- Ты…
- Да! Мы поднимали бокал в твою честь, если тебя это волнует, а потом я собрал их кровь и теперь могу управлять трезубцем
- Ты – злодей! Ты - убийца!
- Да я помог тебе! Оставил одно из твоих украшений в покоях русалочек, так что все подумают – убила именно ты. Таким образом, вряд ли Тритон захочет на тебе жениться. Ты – свободна…если выживешь, конечно. Да, ладно…Ты и подобные тебе вредили нам веками.
Делаю шаг вперед, но Арина перегораживает дорогу.
- Отойди. Я не хочу вредить тебе, дорогуша.
- Никогда!
- Но это не означает, что не буду – с помощью трезубца отшвыриваю Арину прямо в скопище цепляющих водорослей. – Прощай, Арина. Я буду скучать…

***
Морское царство дрожало. Скалы и дворцы разрушались, а его жители в панике бежали, куда глаза глядят. Вода взбунтовалась. Реки выходили из берегов, моря разливались…
Я держал в руках трезубец, точно так же как Тритон на картине и повелевал океаном…Ничто и никто не могло меня остановить.
- Ганзель
Оборачиваюсь. Арина. Потрепана, ранена, но жива.
- Я рад, я действительно не хотел тебя убивать. Ты станешь свидетельницей моего триумфа.
- Нет, не стану…
- Пойми, я делаю это для высшего блага. Там на суше. Не будет больше войн, битв, страданий. Мои солдаты вернуться домой, избежав всякого кровопролития. Благодаря трезубцу – стоит мне только направить ближайшую реку или морской берег и враги будут вынуждены сдаться. Подумай о миллионах сбереженных жизней!
- И ты будешь решать, кому жить, а кому умирать?
Пожимаю плечами.
- Я Ганзель Великий, я достоин. Мы изолируем тех, у кого магия и начнем жить по-новому…в мире… в гармонии…в моем царстве
Поднимаю руку вверх, готовясь нанести решающий удар.
Арина качает головой.
- Ты был прав в одном, Ганзель. Твое сердце действительно принадлежит мне. Ведь оно бьется, потому что ты дышишь благодаря моему заклинанию…
Легкий взмах рукой.
Внутри что-то обрывается.
Вода.
Вокруг вода. Она мгновенно начинает заполнять мои легкие. Делаю отчаянную попытку выбраться на поверхность, чтобы сделать вдох, но уже слишком поздно. Вода подавляет меня, и я опускаюсь на дно, на острую скалу.
Лицо Арины – последнее, что я вижу. И внезапно до меня доходит смысл слов Аслана. Я действительно не герой этой истории, а злодей. И глубоко в душе, я отчаянно желал освобождения.
- Спасибо - говорю Арине из последних сил - Спасибо


»» 01.06.15 23:07 Административный Центр
_________________

Клуб на окраине города

Женщине, которой обещал не пить мартини без нее...и кукурузных палочек
__________

Давай оспорим законы физики,
подвергнем критике притяжение.
Пока мы рядом – такие близкие,
давай искриться от напряжения.

Не будет ветра – не будет паруса,
соленый воздух, дорога водная.
Какого, спрашивается, хаоса
нам не хватало, чтоб стать свободными? (с)

Жарко. Всегда жарко даже ночью. Когда воздух кажется горячим и густым и его можно намазывать, словно растаявшее масло на ломоть хлеба. Пряный, пьянящий и от того еще более желанный. Хочется дышать полной грудью, не боясь задохнуться, вдыхать ароман ночи и безумства. 
Она не ждет у порога. Он знает и потому улыбается ... снова. Она уже танцует. Он еще не видит ее, но и видеть не нужно, чтобы знать. Она там. 
Клуб на окраине города никогда не затихает полностью. Днем, словно спящий под южным солнцем кот, лениво бросает взгляды на редких прохожих яркими проемами окон. Но к ночи все меняется. Раскрашенные флуорисцентной краской стены, окна, двери словно взрываеются буйством разноцветия. И посреди этого безумства она. Всегда она и всегда одна. 
Дверь настежь. Никаких вышибал или охраны. Каждый приходящий сюда знает, что однажды может не выйти. А причины...никому они не нужны. Тем не менее словно сумасшедшие, люди заполняют пространство у входа, не спешат пройти внутрь. Кто-то курит, кто-то впервые здесь и поэтому волнуется, словно первокурсница на первом экзамене и в глазах дикое ощущение предвкушения, неизвестности, желания. Те, кто всегда здесь разительно отличаются от новичков. Они не мнутся у входа и вообще редко ходят через главный. В глазах нет предвкушения, нет ощущения неизвестности на языке. Вкус знакомый и распробованный не раз. У них в глазах жажда. Неприкрытая, сводящая с ума, навязчивая, будто вожделенная доза для зависимого.  
Он идет неспеша, лавируя между танцующих, извивающихся тел. Нет людей, никого нет. Только музыка растекается телами живых, увлекая в свою бесконечность.  Басы перемежаются с щемящими душу мелодиями, быстрый ритм уступает место плавности движений и вновь набирает обороты. Бушующее море, в котором каждую ночь кто-то тонет. Он всегда выплывал невредимым. И она... Она никогда не уступала ему. 
Красное. Конечно красное. Смеется, отыскав ее в потоке тел. Они не разговаривают словами. Только движениями. Всегда касаниями, жестами, ладонями, сплетенными до боли пальцами. Имена ... Кому нужны имена? Их можно выдумать хоть сотню за вечер, а боль в мышцах, сводящий с ума запах, белеющие костяшки пальцев от того, как сжимаешь до боли ее предплечье, ведомый очередным движением в танце. Все мы здесь зависимые.  
Ее глаза закрыты. Каждый раз отдается танцу, словно желанному любовнику. Пробует на вкус каждое движение, каждое мимолетное касание. 
Он оказывается рядом, только первые аккорды бьют по вискам.

Громко. Всегда громко и ощутимо в сердцевине. Где-то внутри. Там, где только танец, музыка и она в своем преступно коротком платье. Ладони ложатся на бедра, надавливая, ласкаяя вверх, заставляя платье "ехать" вслед за ладонями. Она смеется, не открывает глаза, накрывает своими сверху и не оборачиваясь подает бедрами назад. 
Танец как секс, только еще интимнее. Потанцуй со мной сегодня. Снова как и вчера, как всегда. Она резко разворачивается, поддаваясь порыву. Несколько шагов назад, не разрывая взглядов. Ладонь скользит по горячей коже предплечья, пальцы ласкают запястье, крепко обхватывают. Шаг навстречу ей, отвечает качнув бедрами и снова в обратную сторону. Музыка набирает темп, заставляя отпустить все мысли, все сомнения. Каждый раз это ощущение будто впервые. Миг, когда движения становятся раскрепощенными, касания не стесненными никакими "но" и "если". Просто два человека, отчаянно желающие жить. Жить и чувствовать жизнь в своих венах, будто кровь, бегущую  по ним. 
Пальцы рук сплетаются ожесточенно, хватаясь словно утопающий за последний спасательный круг. Мужчина и женщина видят только друг друга, исследуя, пробуя, изучая, сражаясь, побеждая... Никогда не сдаваясь. 
Прижать ее к себе оказывается сродни глотку воздуха. Пьянит и бьет по мозгам круче всякого тонизирующего. Он кружит ее, оторвав от пола. Порывистый, беспечный жест. Она смеется запрокинув голову, а он знает, что не отпустит...пока звучит музыка- не отпустит, пока голос ритмично пульсирует в сердце...
***
Запыхавшиеся, они будут ловить безумные взгляды друг друга. Потом, стоя у барной стойки он закажет ей любимый мартини. Его любимый. 
Она с жадностью выпьет из его бокала, утверждая, что так вкуснее. Выбросит оливку и вытерев губы тыльной стороной ладони, снова потянет его на танцпол. Он улыбнется, впервые подумав, что так мартини еще не пился.
- Как тебя зовут? - вопрос, на который он не надеется услышать правду. 
- Бьянка? - смеется в ответ, вопросительно глядя в глаза. - Давай танцевать. 

»» 22.05.15 20:52 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Однажды в Сказке на дне морском

Would you mind if I hurt you?
Understand that I need to
Wished I had other choices
That to harm the one I love

What have you done now!

Я помнила только боль и тьму. Сначала было страшно, а потом... я привыкла. Боль стала постоянной спутницей. Она была со мной везде - я с ней просыпалась, она же мне пела колыбельную, заставляя впадать в забытие. Хотела ли я, чтобы это закончилось? Да! Могла ли я что-то изменить? Нет! По крайней мере сейчас.
Я не знаю сколько прошло времени с момента, как я потеряла сознание и очнулась. Час? День? Неделя? Тысяча лет? Я знала только то, что произошло что-то страшное, что-то настолько ужасное, что хотелось выть. Выть так, как на суше воют волки на луну, плача о своей беспомощности.
Внутри была странная пустота, словно меня выпотрошили и забыли набить. А еще было больно. Но я, кажется, это уже говорила.
Веки были тяжелыми, я никак не могла открыть глаза. Казалось, что к ним привязали мешки с чем-то тяжелым и острым. Почему острым? Потому, что я чувствовала, как что-то царапает мне лицо при попытке их разлепить.
- Ну, же! Открой глаза, - слышу, словно сквозь вату чей-то голос, и снова что-то начинает меня царапать.
Я, честно, пыталась открыть глаза, приоткрыть хотя бы немножко, но не было сил.
Вдруг что-то резко полоснуло меня по губе. Я дернулась и словно миллиарды острых иголок впились в мое тело. Закружилась голова. Стало дурно.
Я все-таки разлепила опухшие веки, вот только смысла в этом не было. Я не видела ровным счетом ничего. Зрение ко мне так и не вернулось. Когда Ганзель отшвырнул меня к стене из водорослей, первым, что они ужалили, были мои глаза.
- Смотри, она, кажется очнулась, - произнес чей-то скрипучий и неприятный до дрожи голос.
- Живучая, девка! - ответил второй не менее противный, - На моей памяти она первая, кому удалось вырваться из цепких шупалец водорослей.
- Она дочь Посейдона. В ней течет кровь богов.
- Кстати, красиво течет. Может продолжим рисовать? Ее личику как раз не хватает еще парочки кровавых узоров.
- Нет! - как-то резко ответил тот, со скрипучим голосом, - Ты и так уже нарисовал так, что Тритон нам головы открутит! Только посмотри на ее лицо!
- Как по мне, то так она выглядит гораздо соблазнительней.
- Хватит облизываться!
- Ты только представь, какая у нее кровь на вкус.
Чей-то шершавый язык пошелся над моей верхней губой.
- ммм, сладкая! Еще хочу!
- Флотсам, прекрати!!! Тритон ясно дал понять, чтобы мы не прикасались к ее лицу!
- Поздно, Джетсам. Я уже прикоснулся.
Он снова коснулся языком моего лица. Меня передернуло от отвращения.
Щеку вновь что-то обожгло.
- Флотсам! Я же сказал, хватит!
- Ей так больше идет! - хмыкнул тот, к кому обращались, - И вообще Тритон знал на что шел, когда нанимал нас.
- И на кой она ему после нас то, - другой поддержал товарища грубым смехом.
Я закрыла глаза, все равно от них не было толку. По-прежнему не покидало ощущение того, что произошло что-то страшное. Что-то такое, во что я боялась поверить...

Тихо. Неужели, я опять потеряла сознание, а пока была в отключке, эти двое ушли? Или мне все привиделось, и я сейчас в своей комнате, а стоит мне открыть глаза, как ко мне тут же бросится Трой, горланя, что я опять проспала?
И тут на меня яростной волной обрушиваются воспоминания о событиях, произошедших недавно, а может быть уже и давно.
Ганзель.
Танец с ним, заставивший всех задохнуться от зависти, потому что так, как мы не танцевал никто.
Коридор с ловушками.
Обвал.
Несостоявшийся поцелуй.
Сокровищница Тритона.
Трезубец
Предательство Ганзеля
и...
Трой!
Мой милый друг. Единственный, кому я доверяла даже больше, чем себе, был убит.
Я не могла поверить, что любопытного дельфинчика Троя никогда больше не увижу. Я не хотела верить!
Не хотела верить в то, что он больше не ворвется ко мне в спальню с громкими причитаниями, что я опять проспала что-то важное. Не хотела верить, что он больше не будет меня ругать за то, что я снова не убрала на место любимые книги его отца. Я отказывалась верить, что он больше не будет давать мне советы, и что он больше никогда не будет меня смешить.
Я отказывалась верить в то, что
Он мертв!
Боги, какая это страшная фраза! Я всегда боялась ее произносить, потому что она означает, что все события реальны и жизнь твоих близких действительно их покинула.
Вот только у Троя жизнь забрали!
И сделал это человек, которому по злой иронии судьбы, я отдала свое сердце. Тот, которому я сама подарила новую жизнь!
Сердце болезненно сжимается, не давая дышать. Каждых вдох причиняет боль. Но болит не только сердце, болит все. Меня словно рвут на части, причем отрывают по кусочку медленно, наслаждаясь процессом. Ни в одном языке нет слов, способных описать то, что я чувствовала тогда. Это не просто боль, тоска, сожаление, разъедающее душу чувство вины. Это что-то гораздо большее!
Дыхание вновь перехватило, и я почувствовала, как меня наполняет ярость! Всепоглощающая ЯРОСТЬ! Она заполняла меня, даруя силы. Мне наконец то стали понятны слова сестры, что магия повсюду, нужно просто научиться ее извлекать. И я черпала ее из своей ненависти
Цепи, державшие меня разлетелись на отдельные звенья, и я опустилась на дно.
И вот, стоя на коленях, я призывала ее. Ту, кого даже мой отец опасался брать в союзники. Я звала Бездну! И она откликнулась на мой зов, даруя мне силу, о которой я даже и не мечтала. Она вернула мне зрение и я, наконец то смогла рассмотреть то место, где меня держали. Мрачное и темное помещение, свет есть только там, где была прикована я и у входа, остальные же места были покрыты мраком. Я направилась к двери с твердым желанием уничтожить Ганзеля, заставить его заплатить за все, что он сделал. Я отчаянно желала его смерти. Хотела заставить его страдать, чтобы ему было так же больно, как и мне! Я хотела пронзить насквозь его черное сердце, отравленным кинжалом и смотреть, как он мучается.
Подхожу и толкаю решетку, что служила выходом из камеры. Она падает, поднимая облачка пыли.
- Ты все еще можешь спасти его душу, - слышу я чужой, но приятный голос и вздрагиваю от неожиданности.
Оборачиваюсь и всматриваюсь туда, откуда он звучит, но даже магия не позволяет мне увидеть говорившего. Он словно сгусток тумана, меняющий очертания.
- Вы кто?- спрашиваю я
- Я друг, - тут же следует ответ
- У меня больше нет друзей.
Слышится вздох.
- Милая девочка, мне и правда жаль, что тебе выпала эта нелегкая доля, но если кто и сможет спасити душу Ганзеля, то только ты.
- Он убил Троя!!! - в ярости кричу я, - Почему я должна его спасать?!
- Я думаю, ты знаешь ответ на это вопрос, но если сомневаешься, послушай, что скажет тебе сердце.
- Однажды уже послушала, - горько отвечаю я, - И видите к чему это привело!
- Ты на распутье дитя, тебе больно. Ты злишься и винишь во всем себя. Ты желаешь мести, жаждешь познать темную магию, думая, что она поможет справиться с болью. Но ты ошибаешься. Станет еще больней. Тьма красива, не спорю, но твоя дорога соткана из света. Не сходи с нее.
- Кто вы? -вновь спрашиваю я, - Вы умеете читать мысли?
- Я читаю души. И я уже сказал, я друг.
- Тогда назовите свое имя! - требую я
- Всему свое время, девочка. Всему свое время. А теперь поторопись, иначе будет поздно.
- Но, я не знаю, что делать! - в растерянности говорю я
- Все должно вернуться на круги своя.
- Но я не понимаю, что это значит? - спрашиваю я, но ответом мне служит тишина.
Я мотнула головой и вышла из камеры. Кто бы ни был этот говоривший, он ничего не понимает. Да еще и говорит загадками. И да, спасать душу Ганзеля я не собираюсь, я хочу, чтобы он страдал!
В тот момент я ненавидела его, наверное, так же сильно, как и любила. И я никогда его не прощу за то, что он сделал!
Выхожу наружу.
Зрелище, открывшееся моему взору, было устрашающим, но завораживало. Я пару минут, как зачарованная, наблюдала за тем, как рушится все вокруг, как со дна морского поднимаются вверх необъятные воронки. А в центре всего этого хаоса Он. Прекрасен и ужасен одновременно.
- Ганзель, - тихо говорю я, но знаю, что он меня слышит.
И подтверждая это, он оборачивается и говорит:
- Я рад, я действительно не хотел тебя убивать. Ты станешь свидетельницей моего триумфа.
Смотрю на него и не узнаю. В прекрасных глазах Ганзеля плещется тьма. Как я этого раньше не замечала?! Трой знал, предупреждал, но я его не слушала!
- Нет, не стану, - твердо отвечаю я
- Пойми, я делаю это для высшего блага. Там на суше. Не будет больше войн, битв, страданий. Мои солдаты вернуться домой, избежав всякого кровопролития. Благодаря трезубцу – стоит мне только направить ближайшую реку или морской берег и враги будут вынуждены сдаться. Подумай о миллионах сбереженных жизней!
Не понимаю! Бездна тебя сожри, не понимаю я, почему ты позволил злобе отравить твой разум!
- И ты будешь решать, кому жить, а кому умирать?- спрашиваю я
Пожимает плечами.
- Я Ганзель Великий, я достоин. Мы изолируем тех, у кого магия и начнем жить по-новому…в мире… в гармонии…в моем царстве
- Трой не обладал магией, но ты его убил!
- Это была необходимая жертва, - слышится ответ.
- Лучше бы ты убил меня, Ганзель, - тихо и обреченно говорю я, - Однажды, ты сказал, что твое сердце принадлежит мне. Ты был прав. Оно действительно мое. Ведь твое сердце бьется лишь потому, что я позволила это ему.
Казалось бы небрежный жест рукой, но он стоил мне неимоверных усилий.
- Прощай, Ганзель, - говорю я и отменяю заклинание, которое позволяет Ганзелю дышать под водой.
Трезубец выпадает из его руки и опускается на дно, а следом за ним и Ганзель. Он что-то силится сказать. Подхожу ближе.
- Спасибо - шепчут его губы, - Спасибо.
Ганзель закрывает глаза. Навсегда. А с ними на тяжелый засов закрывается мое сердце. Открыть его вновь смог лишь один человек.
Но это уже совсем другая история...

»» 27.05.15 18:35 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

Почти два года назад или около того...

Из допроса следователя: 
- Миссис Харли, расскажите где вы были весь день вчера? - поправляет очки и поджимает губы.  Хочет казаться суровым и серьезным. На вид мужчине не больше тридцати.  
- Мисс, - небольшое уточнение, несмотря на роль без пяти минут вдовы, - утро началось обычно. Я спала в своей постели, Марк, по всей видимости, проводил пробы очередной "талантливой и подающей надежды". 
- Вас задевали его измены? - перебивает, не дав рассказать историю до конца. 
- Побойтесь Бога. Пятнадцать минут, если считать с душем и изменой-то не назовешь. Но несомненно, талантлив. 
- Значит у Вас не было мотивов желать своему мужу зла? 
- Я любила своего мужа. 
- И его деньги, - решает сделать остроумное замечание, наблюдая за реакцией. 
- Я принимала его таким, каким есть, со всеми недостатками, - закидываю ногу на ногу, убрав с лежащего на коленях пиджака невидимую нитку, - и достоинствами. 
- Это Вы убили своего мужа, мисс Харли? 
- Нет.  

Марк Карабасов был завидным женихом, но незавидным мужчиной. И один факт зачастую становился огромным препятствием на пути к другому. Многочисленные кандидатки на руку и сердце миллионера не выдерживали и месяца. Трудоголик по воспитанию, тиран и заносчивый самодур по жизни. Не знаю, в какой момент желание жить красиво побороло здравый смысл, но Харли Квинн решила испытать судьбу, а за одно и себя вместе с ней. Господь наделил Харли не только длинными ногами, но и нестандартным мышлением. Поэтому девушка не придумала ничего лучше, чем выплеснуть на мистера Карабасова бокал "Кровавой Мери". Наполненный до краев бокал на белоснежную рубашку. В то время купить такую она могла не пив и не ев пару месяцев. Ей не нужна была эта тряпка за семьсот баксов, но с детства Харли научилась мыслить вещественными понятиями. Про тирана и самодура уже была сказано, поэтому химчистка как средство избавления отпало сразу,  а вот в  пятнадцати минутах господин Карабасов не смог себе отказать. Не сложно предположить, чем завершилось это коктейльное знакомство. Единственное, на что Харли не расчитывала - это фраза "Хорошо трахаешься. Будешь моей женой". Не предложение выйти замуж, а идиотская констатация факта. И не менее идиотское "буду" в ответ. Благодарить за оценку ее умений Харли не стала. Нет смысла благодарить за то, в чем и так не сомневаешься. 
Кажется, не только Карабасов был самодуром по жизни...

Бесконечная вереница звонков и визетеров потянулась с самого утра. Неумолкая ни на минуту телефон спорил с дверным колокольчиком. Будто каждый из них хотел переиграть другого. Одни сочувствующие звонили, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи, другие просто из любопытства.  Дежурное "Алло. Спасибо. Держусь. Спасибо" сводило с ума. Малодушно помышляя об убийстве всех и вся, я расхаживала по спальне, завернувшись в простынь. Окна были занавешаны тяжелыми шторами. Однако это не мешало сверхчувствительным объективам фотокамер запечатлеть каждую затяжку на бежевой ткани с золотым набивным рисунком.
- Машина уже приехала, мисс Харли, - немолодая женщина лет пятидесяти заходит в комнату, привычным жестом оттергивает занавески, как делает это каждое утро, входя в комнату хозяйки. Ослепленная фотовспышками тут же задергивает их обратно со скоростью ниндзя. 
- Да, - киваю, подавив раздражение, - солнце уже встало и сияет ярче некуда. 
- Бездушные писаки, - бормочет под нос, - никакого сочувствия к чужому горю, - промокает слезу в уголке глаза краем фартука, - и как их земля только носит. 
- Не надо, - раздраженно обрываю причитания, затем добавляю мягче, тише, - не переживайте так, Лиза, поберегите здоровье. Я сама справлюсь с платьем. Не нужно мне помогать. 
- Пойду уточню все ли собрались, - кивает сама себе, что-то бормоча. 
Не могу разобрать всех слов, но прежде чем захлопнуть дверь за вышедшей из хозяйской сппальни горничной, слышу отчетливое "горе-то какое" и "бедная девочка". 
Бедная девочка стоит прислонившись затылком к двери и с отвращением смотрит на приготовленное черное платье и вуалетку ему под стать. В памяти всплывает кадр в церкви из фильма "Смерть ей к лицу". 

- Боже, - Лиза прикрывает рот ладонью, - бедная девочка, совсем от горя помешалась, - полный жалости взгляд провожает молодую хозяйку до машины. 
Пьер услужливо открывает дверцу, помогая сесть в автомобиль и в отличие от Лизы никак не выказывает удивления. 
- Примите мои соболезнования, мисс Харли, - все же решается выразить поддержку, когда рядом никого нет. 
В машине комфортнее из-за работающего кондиционера и дышать становится легче, чем на улице при плюс тридцати. 
- Спасибо, Пьер, - обмахиваюсь ладонью, скинув неудобные туфли. Потом надену, когда приедем. 
- Возможно я позволю себе лишнее, мэм...
- просто Харли, Пьер. 
- ...мисс Харли, ваше платье, оно...
- Что-то не так с моим платьем, Пьер? - ситуация начинает откровенно веселить или таблеток кофеина было многовато. 
- Нет, мисс. Все хорошо. 
До самого кладбища Пьер не говорит ни слова. 

Летний погожий денек. Плюс тридцать по Цельсию. Птицы не поют. 
На импровизированной трибуне стоит женщина и говорит то, что нужно говорить в подобных случаях: 
- ...спасибо всем собравшимся сегодня здесь. Я очень благодарна вам за поддержку и искренние соболезнования. Мой муж может гордиться тем, что у него такие друзья, коллеги, родственники. Мне больно и боль этой потери еще долго будет терзать мое сердце. Да упокоит Господь его душу. Аминь. 
Женщина спускается с трибуны, принимая руку Пьера, отходит в сторону, приготовившись слушать остальных желающих высказаться. 
Женщина крутит обручальное кольцо на пальце, разглаживает юбку, поправляет прическу и с нескрываемым презрением обводит взглядом всех собравшихся вокруг лицемеров. 
Женщина в белом. Оно и не удивительно, плюс тридцать же по Цельсию. 

»» 27.09.15 14:17 Квартиры и Дома

Тебе грустно и одиноко? Ты не можешь справиться с чувствами.
И ты каждый день с нетерпением ждёшь его…
... Шоппинг!

- Гретаааа!!!! Я в панике! Случилось страшное! И я не вижу выхода из сложившейся ситуации!
- Что? Элли, что произошло?
- Не могу решить, какое платьишко купить – вот это желтое с кружевом или сиреневое с вырезом? Они оба такие классные – что делать?
Гретель заглядывает в примерочную кабинку одного из многочисленных бутиков Торгового центра.
- Подруга, я тебя умоляю – бери два!
- Точно!
- И кстати – вот это ножки!
Спустя еще тридцать три магазина, уже вечером, в окружении многочисленных пакетов Элли и Гретель зашли выпить по «рюмочке чаю» в ближайший ресторанчик.
- Ну, куда дальше? Или по домам?
Гретель пожала плечами.
- В клуб неохота, но спать тоже неохота. Кстати, по всему миру сейчас проходит акция «Ночь в музее». В Энске вообще музей есть?
Элли недолго думает.
- Есть Выставочный центр в «Сказке», только ночью туда точно не пускают. После исчезновения Лео Крестного там вообще охрана дежурит круглые сутки.
Гретель залпом допивает оставшуюся в бокале жидкость.
- Не дрейфь, подруга. Подобное меня еще никогда не останавливало.
Всего-то и понадобилось зайти в Бизнес-центр незадолго до его закрытия и спрятаться в туалете.
- Уже пора?
- Нет.
- Пора?
- Нет, вон слушай, уборщица ведром гремит.
- Ну, скучно же!
Гретель достает из сумки фляжку.
- Вот держи, это я у Дика попросила. Коньяк высший сорт. У меня еще и бутерброды с собой.
- А степлер зачем?
- Так надо. Ладно, вроде тихо, пошли.
Вооружившись фонариками и подпитавшись глотком горячительного, Гретель и Элли выбрались из туалета и принялись осторожно блуждать по темным и тихим коридорам Бизнес-центра. Наконец, они добрались до нужного этажа и остановились перед огромной дверью. Пока Элли подсвечивала фонариком, Гретель с помощью булавок и энтузиазма колдовала над замком.
- А кто вообще этим Выставочным центром владеет?
- Вроде как Султан Царь. Я у него интервью на радио брала, хороший парень. Думаю, никаких претензий не будет. Тем более, мы же ничего не украдем. Бинго!
Замок щелкнул, дверь открылась, и девушки проникли внутрь Выставочного центра.
- Так, что у нас здесь…статуи…статуи…Это что, женщина с веслом? На меня похожа!
- Гретель, смотри! Тут картины!
- Тут везде картины!
- Нет, ты приглядись! На картинах ведь наши знакомые! Это все жители Энска!
На удивительных картинах, развешанных в Выставочном центре, действительно волшебным образом появились горожане. А еще на картинах была Весна…


Эпилог
Элли и Гретель сидели на удобном диванчике перед одной из картин.
- Вроде все посмотрели, а отдельные рисунки и по четыре раза…
- Светает, – Гретель зевнула. – И коньяк закончился. Что, пора валить?
- Ага, только скажи, подруга, а как у тебя с личным?
- Ой, не спрашивай…А как у тебя?
- Там точно во фляжке больше ничего не осталось?
Внезапно в помещении вспыхнул свет, и появились люди в форме.
- Никому не двигаться! Полиция Энска!
- Ой!
- Взлом и проникновение!
- Мы просто заблудились…
- В отделении разберемся!
- Мне полагается телефонный звонок – требую Кира Принцева! – упрямо заявила Элли, когда их выводили из Центра.
- Ой, да поговорят и отпустят, подумаешь – правонарушение. Нет тела – нет дела – возразила Гретель – И раз уж пошла такая пьянка, то мне нужен психиатр. Причем срочно!

Гретель Краус

Весна.
Это слово ассоциируется у нас с чем-то прекрасным. Весну мы всегда ждем. Мы ищем в ней чудо, которое хотим, чтобы произошло. Она – спасение от холодов, от бесконечно долгих зимних вечеров, от снега, который радует лишь поначалу, а превращаясь в серую кашу под ногами, портит нашу обувь и навевает тоску.
Если мы хотим пожелать человеку хорошего настроения, то часто используем прилагательное «весеннее». Мы как дети радуемся солнечному теплу, теплым дождям, первым набухшим почкам на деревьях. От нее мы ждем пробуждения не только природы, но и себя внутри. Заталкивая в дальний угол шкафа шубу или пуховик, мы искренне радуемся возможности сменить гардероб и свое настроение. Мы снова можем не надевать шапки и чувствовать ветер в своих волосах.
Растаявший снег превращается в лужи и веселыми ручьями утекает под землю. Из земли появляются первые зеленые ростки. Воздух свежий, пьянящий, хочется вдыхать его полной грудью, хочется жить в полную силу.
Весна… Ее изображают прекрасной девушкой с развивающимися волосами, которая идет по земле и меняет все вокруг себя. Она настоящая, ветреная, живая, наполненная смыслом, наделенная чудесными способностями. Весна… В этом слове собрано столько тепла, ярких красок, любви и положительных эмоций. Ее нельзя не любить.

Емельяна Щукина

Резко сев на кровати, ловил воздух ртом, пытаясь прогнать остатки недавнего сна. Давно он не посещал меня, очень давно. Рывком сбросив простынь, служившую одеялом, вошел в ванную и тут же встал под обжигающие струи душа. И только тут вспомнил, что помог мне проснуться звонок телефона. А, плевать!

Сон. В этом сне снова мой день рождения, и родители поздравляют меня. Тогда, в шестнадцать лет, я ждал шикарное авто в подарок, ведь совсем скоро мне выдадут права! Отец улыбался, мать поцеловала, и тут они протягивают пеструю коробку. О, да! Сколько надежды было тогда! Открыв крышку, я еще улыбался, но тут же перестал.
- Что это?!
- Компас. Этот компас поможет найти тебе верный путь, сынок.
- Вы дарите мне тупой компас?! Да вам же ничего не стоило купить машину!
- Верный путь намного важнее, - спокойно возражает отец, а мать прижимает ко рту платок.
- Фигня, - бросаю их подарок на пол и убегаю, прячась в своей спальне.
Да толк шестнадцатилетнему парню от этого компаса и бессмысленных слов? Крутое авто было бы намного лучше. Ну, да пофиг!
«Тоже мне, найти свой верный путь. Полнейший бред!»
Сутки меня не трогали и давали время успокоиться. Но отец не изменял себе. В доме царил холод: сын не хотел знать родителей, родители давали время сыну прийти в себя. Спустя неделю за завтраком мне сказали, что они улетают. Не уточнял куда, да и плевать! И вот они уезжают в аэропорт. Что-то бурчу им в путь. Только потом понимаю, что от единственного сына последнее, что слышат родители – это бурчание. Мать целует на прощание, отец похлопывает по плечу со словами «Ты поймешь». Минута, и от родителей остается лишь воспоминание. Я так и не сказал им, что люблю их. Только был обижен из-за ерунды.
Когда теряешь родителей, приходит понимание: не важно, что дарят тебе отец и мать, важно то, что это станет памятью о них.

Глядя на свое отражение в зеркале ванной, спросил себя: готов ли я стать для кого-то столь важным? И снова вижу ответ в своих глазах – нет. Сбросив с себя оцепенение, вытираюсь и выхожу из ванной. Понятия не имею, сколько мне понадобилось, дабы одеться и выпить кофе. Не смотрю, кто звонил и зачем. Надо будет - перезвонят. Очнулся я только в машине: ключ в замке зажигания, но так и не повернут. Делаю глубокий вдох и откидываюсь на сиденье. Да, этот сон всегда несет с собой это чувство неизбежности понимания своей ошибки и неправоты. Отчаяния.

Наклонился вперед, к бардачку. Всего минута, и вот в руках тот самый компас. Вертя его в руках, отдался в объятия воспоминаний.

Синдбад де Лука

Море, яхта и весна, или Почему нас тянет на приключения
Часть первая

Герда

Вася, приехавшая в Энск из обычного европейского города, где времена года сменяли друг друга с завидной периодичностью, все никак не могла нарадоваться на весеннюю погоду, а мне порой хотелось зимнего холода и снега или жаркого южного солнца. Хотелось купаться в море и загорать, играть на теплом песке в бадминтон или футбол. Это такое шикарное ощущение, когда ноги проваливаются по щиколотку в горячий песок, а там внутри он мягко обнимает ступни прохладой… просто кайфуешь от этого… Или пойти на яхте в открытое море, когда ветер надувает парус, он натягивается туго – так, что кажется, полотно треснет, и маленькое суденышко несется, влекомое ветром, куда глаза глядят…
Дождавшись, пока бабушка уедет погостить к подруге, а Кай – в командировку, мы с Васей все-таки осуществили эту затею. Правда, получилось немного не то, что планировали. Вернее, совсем не то.
Сначала-то все шло, как задумывали. Вася с вечера осталась у меня ночевать, утром мы спокойно ушли в школу, заявив нашему водителю Марку, что хотим пройтись и подвозить нас не надо, на что он согласился, потому что как раз возился в гараже с чем-то более интересным, чем довезти до школы двух девчонок.
Солнышко играло, призывая на природу, к морю и волнам, и мы с радостью вняли этому призыву.
А вот дальше все пошло наперекосяк. Началось с того, что мы не взяли из дома денег. То есть как не взяли – какая-то мелочь по карманам нашлась, но этого едва хватило на батон, пару бутылок газировки и грамм двести сосисок. Для дальнего путешествия невероятно мало…
Потом у причала не обнаружилось ни одной приличной яхты. То есть яхты, конечно, были, но или там находился капитан, матросы, хозяева, или судно было пришвартовано слишком на виду, или просто нам не нравилось…
В конце концов, пройдя в самый дальний край бухты и совсем уже решив, что наша затея провалилась, неожиданно обнаружили то, что искали. Небольшая яхта с парусом и мотором, снежно-белая и вся какая-то очень ладная, словно манила покататься на ней. И мы радостно согласились.
К тому же и к причалу она была пришвартована канатом, никаких тебе цепей и замков. Канат оказался довольно тяжелым, но мы справились. Запустить мотор тоже оказалось не так сложно. И вот мы уже выходим в открытое море.
Какое это пьянящее ощущение моря, ветра, свободы, яркого солнца и соленых брызг в лицо…
– Гер, а нам не попадет? – Вася неожиданно решила немного побояться.
– Да от кого? Моих никого нету, твоему папаше на тебя давно плевать, да и никто не узнает, – отвечаю, пытаясь поставить парус, как учил Дрейк.
– Если отец проведает…
– С чего бы? Покатаемся и вернем лодку, думаю, даже хозяин спохватиться не успеет, – на душе так радостно, что не хочется думать ни о плохом, ни о серьезном, а уж тем более – анализировать будущие последствия нашего поступка.

Герда Сполетто

Море, яхта и весна, или Почему нас тянет на приключения
Часть вторая

Вася

Угнать яхту?
Да запросто! Особенно если это решили сделать два взбалмошных подростка. А если еще у одной никого нет в городе, а вторая хочет хоть немного вернуть внимание отца, то это становится практически делом чести.
Выйти в море труда не составило, а вот дальше начались проблемы.
Ветер крепчал с каждой минутой, небольшое судно кидало по волнам, но сияющее на небе солнце все же внушало надежду, что скоро все устаканится.
В кармане затрезвонил телефон.
Отец...
– Да, папа? – голос самого невинного ангела, даже и подкопаться не к чему.
– Василиса, – он явно был чем-то недоволен, это было слышно по голосу, – ты где?!
– Как где, папочка? В школе, конечно!
Рядом тихо угорала Герда, глядя на мое кривлянье. Показываю ей кулак и снова строю ангельские глазки, главное – не выйти из роли.
– Я стою рядом с твоим классным руководителем, и она говорит, что не видела ни тебя, ни твою подружку сегодня!
– Ну... Папочка, ты знаешь... – договорить я не успела, яхта, взлетев на новую волну, откинула меня к поручню. Телефон удержать не удалось, и он плюхнулся в воду.
– Гер, кажется, я добилась своего, и на меня решили обратить внимание...
Как мы и надеялись, ветер стих, и мы наслаждались мерным покачиванием на маленьких волнах, греясь на солнышке.
– Вась, ты слышишь? – Гера рядом прислушивалась к какому-то странному рокоту.
– Слышу, но понятия не имею, что это, – меня разморило от тепла, и я откровенно засыпала.
Ах, как жаль, что мое неведение продлилось так недолго.
– Василиса Владимировна!!! Ты наказана!!!
Твою мать!
– Гер, как думаешь, если я прыгну за борт, меня сразу убьют или сначала нотацию почитают?
– Ну, если я правильно понимаю багровый цвет лица твоего отца, то тебя будут убивать долго и с воспоминаниями того, что ты натворила с самого рождения.
С нами поравнялась вторая яхта, отец убрал громкоговоритель и завис оскорбленным коршуном.
– А с тобой, Герда, разберется Мирандолина.
Подруга застонала, понимая, что ее участь не намного лучше моей.
В общем, яхту привязали ко второй, и нас отконвоировали обратно в порт.

Выйдя через месяц из-под домашнего ареста, мы с Гердой отправились на поиски новых свершений...

Василиса Фрог

Конец

»» 28.05.15 13:31 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

My happy little pill
Take me away
Dry my eyes
Bring color to my skies
My sweet little pill
Tame my hunger
Lie within
Numb my skin
(Happy Little Pill - Troye Sivan)

Жаркое полуденное солнце слепит глаза. Здесь оно другое, не такое как в Энске, более агрессивное и горячее.
Полосатый жезлонг, на котором я лежу, мое любимое место отдыха. Яркий голубой купальник прекрасно смотрится на моем уже чуть загорелом теле. Неподалеку валяется пляжная сумка с планшетом, диктофоном и кремом от загара. Сегодня мне не хочется работать. Сюжет книги, которую я пишу, уплывает из сознания и пока не хочет складываться в единую цельную картинку. Коктейль из сока тропических растений выпит, я прикрываю глаза.
Большой палец касается моей верхней губы, немного ее оттягивая. Я невольно улыбаюсь этому прикосновению, уголки губ чуть приподнимаются, но ты не даешь мне полностью растянуть рот в улыбке, повторив свое движение и снова отстраняясь. Я облизываю чуть пересохшие губы. Это не от страха, а от предвкушения того, что произойдет дальше. Мое движение не остается незамеченным. Ты знаешь, что твои пальцы – это не то же самое, что твои губы. Ты знаешь, что мне мало и дразнишь меня, касаясь своим горячим дыханием моей кожи, а у меня уже бегут мурашки по всему телу. Дыхание сбивается, становится более частым и прерывистым.
Ты правда здесь? Я хочу открыть глаза, но у меня не получается, ты не даешь мне этого сделать, накрыв их своей ладонью. Она кажется мне такой же горячей, как песок на этом пляже. Я снова облизываю губы, и ты не выдерживаешь соблазна, приближаешь свои губы к моим. Мы еще не касаемся друг друга, но знаем, что это непременно произойдет. Я знаю, что твои зрачки расширены и от того твои глаза кажутся практически черными.
Я чувствую, что твое желание не меньше моего. Но ты как всегда не торопишься, ты сдержан в своих ласках, так ты доказываешь себе и мне, что контролируешь процесс, но я-то знаю, что это не так. Мой шумный выдох и ты наконец-то касаешься моих губ своими, чуть не срывая с них стон облегчения. Наконец-то. Ты тихонько прикусываешь мою нижнюю губу, потом дуешь на нее и снова прикусываешь. Я хмурюсь недовольная такой грубой ласке, и ты спешишь зализать очередной укус.
Почувствовав влажное тепло, приоткрываю рот, ты не можешь отказаться от такого предложения, твой язык вторгается в мой рот и начинает его исследовать. Я невольно прогибаюсь вперед, обхватываю твои плечи руками и впиваюсь в них ногтями. Пожалуйста, будь ко мне ближе. Поддаваясь моим желаниям, ты чувствуешь себя проигравшим, а потому останавливаешься и отдаляешься. Я чуть не хнычу от досады. Почему тебе надо что-то мне доказывать? Ведь я и так знаю, что зависима от тебя. Это как болезненное состояние, не грипп, но похоже. По телу растекается жар, кровь бежит по организму на предельных скоростях, так как сердце выстукивает удар за ударом. Одинокая слеза стекает по моей щеке, ты слизываешь соленую влагу с моей кожи. Тебе нравится это. Эта игра, которая никогда не заканчивается.
Твои губы снова около моей кожи, теперь около шеи, ты покусываешь чувствительную область, там, где как заведенный бьется мой пульс. Я откидываю голову, открывая еще больший доступ, потому что знаю, надо пользоваться моментом, скоро все прекратится.
Твои руки ложатся на мою грудь, нежно сжимая ее через ткань купальника, и я готова застонать в полный голос от того, насколько мне это приятно. Прошу. Не останавливайся. Только не сейчас.
- Девушка, с вами все в порядке?
Вопрос на английском заставляет меня открыть глаза.
- Да. Все хорошо.
Женщина с маленьким ребенком на руках смотрит на меня и улыбается.
- Вы так стонали, что я подумала, что вам плохо.
Она догадалась, что мне было хорошо.
- Это просто солнце. Гребаное горячее солнце.
Я иду к морю, чтобы охладиться и привести свои мысли в порядок. Волна накидывается на мои ноги, стараясь сбить, а потом откатывает, чтобы через несколько мгновений вновь вернуться и попытаться сделать это снова...

»» 30.05.15 18:15 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

If I'd've known the way that this would end
If I'd've read the last page first
If I'd've had the strength to walk away
If I'd've known how this would hurt...
I would've loved you anyway
I'd do it all the same
Not a second I would change
Not a touch that I would trade
Had I known my heart would break
I'd've loved you anyway

После того, как сердце Ганзеля прекратило биться, прекратился и хаос им устроенный. В один миг все исчезло и стало очень тихо, как на кладбище. Медленно опускались на дно камни и водоросли, оседал и песок.
Я взглянула на неподвижное тело Ганзеля и опустилась рядом с ним на колени. Провела кончиками пальцев по его лицу, коснулась его волос, провела указательным пальцем по контуру его губ.
Я поступила правильно, знаю. Вот только почему на душе так паршиво?!
Я злилась и злилась сильно. На Троя, на себя, на Ганзеля и снова на себя.
Как я могла быть такой дурой?! Слепой и глухой одновременно!
Со всей силы ударяю кулаком по груди Ганзеля
Ненавижу! Ненавижу!! Ненавижу!!!
Бью до тех пор, пока в слезах обессиленная не падаю рядом.

Прошел ровно год с событий, что чуть не уничтожили подводный мир, а я до сих пор помню все так, словно это случилось минуту назад. С тех пор многое изменилось, в том числе и я. После гибели Троя и предательства Ганзеля, а потом и его смерти, я словно потерялась. Но вскоре нашла утешение в магии. Правда, боль никуда не ушла. Она все еще живет во мне и постоянно о себе напоминает. Помогает отвлечься лишь одно. Темная магия. Но и она, иногда, не приносит облегчения. Бывают моменты, когда хочется убежать далеко-далеко и кричать до хрипоты, и остервенело царапать грудную клетку в тщетной попытке вырвать сердце, чтобы унять боль и разъедающую нутро тоску.
Я изменилась. Стала совсем другой, словно прежняя я умерла вместе с Троем и Ганзелем год назад. Я разучилась радоваться простым мелочам, искренне смеяться тоже перестала. Меня могло привести в восторг разве что выученное и идеально отработанное заклинание из Книги Бездн.
Темная магия не просто могущественна и опасна, она еще и безумно, я бы сказала, смертельно красива! Даже простейшие узоры заклинаний выглядят, как произведения искусства. Тьма и свет сплелись во мне воедино. Когда ходишь на границе двух миров, не принадлежа ни одному из них, чувствуешь себя всемогущей. Поразительно, но никому до меня не удавалось заставить два вида магий работать вместе. Магия, которой сейчас владела я, была как тень, частицей тьмы, которая без света существовать не может.
Как не старалась я отвлечься от воспоминаний, что разрушили мою жизнь, у меня это плохо получалось. Они копошились в голове, как черви, проникая в самые отдаленные уголки подсознания, прогрызая себе дорогу к сердцу. Перед глазами стоял образ Троя, который погиб по моей вине.
Я встала из-за стола и закрыла книгу. Все равно не получится вникнуть в заклинание крови. Мысли сейчас далеко, не могу сосредоточиться. Я вышла из библиотеки и поспешила убраться прочь из дворца. Нужно было развеяться, отвлечься, вот только пришла я совсем не туда, куда планировала с самого начала.
«Любимому сыну и лучшему другу» гласила надпись на плите.
Я не была здесь с самих похорон. Не могла найти в себе мужества, а сейчас вот пришла и честно говоря не знаю, что делать.
Я села на каменную скамейку и стала смотреть на плавающих вдалеке рыбешек. Обычно в таких случаях что-то говорят, но я не знала, с чего начать. К горлу подступил комок.
- Я скучаю, - вдруг произнесла я, - Прости меня, Трой. Это все я виновата! Если бы я послушала тебя, поверила тебе, то ты был бы здесь. Если бы я только могла повернуть время вспять, я бы все сделала, чтобы избежать твоей смерти! Мне так плохо без тебя и без него тоже… Знаю, ты скажешь, что я уже совсем из ума выжила, но мне правда плохо. Я никогда не прощу его за то, что он сделал. Но как мне простить себя?! Я запуталась, Трой, а тебя нет рядом, чтобы помочь…
- Госпожа, - отвлек меня голос Себастьяна, - вас желает видеть супруг.
- Ах, да. Забыла сказать, Трой. Я теперь жена Тритона…

»» 30.05.15 15:43 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

Standing in the eye of the storm
My eyes start to roll
To the curl of your lips
In the center of eclipse
In total darkness I reach, I reach out and touch

Troye Sivan – Touch

Год назад.
- Спишь? – тихий шепот пробирается сквозь завесу сна.
Я открываю глаза и поворачиваю голосу в сторону мужчины, что лежит рядом. Невольно любуюсь его темными волосами и ямочкой на подбородке. Легкая щетина его не портит, а наоборот добавляет мужественности. Хочу улыбнуться. Кончики губ дрогнули, но я заставила себя сдержать улыбку, хотя глаза меня выдали.
- Нет. – Хриплый от сна голос прозвучал в комнате неожиданно громко, прочистила горло и подняла глаза на Ема.
- Ты такая красивая…
Я все же улыбнулась. Льстит. Опять льстит, а я опять ведусь. Захватываю крючок на конце его удочки, которую он держит крепко, двумя руками.

- Что ты хочешь? – спрашиваю, а у самой сердце начинает биться сильнее. Ответ я уже знаю. Слишком часто его слышу.
- Тебя…
Острый край крючка ранит небо и язык, металлический вкус крови во рту и отблески страха и боли в глубине глаз. Но я знаю, что, заглотив наживку однажды, смогу вырвать ее только с кусочками своей плоти, а потому очередной раз принимаю правила его игры.
- Я уже есть у тебя.
Он ласково проводит по моей щеке, от виска до подбородка, касается кончика носа. Мерное дыхание обжигает кожу. Взгляд более чем откровенный.
- Неправда. Я знаю, что когда-нибудь ты уйдешь.
Я снова смотрю в его глаза и снова в них тону. Но это не вода, привычная и любимая мне стихия, это зыбучие пески, которые щиплют глаза и забиваются в ноздри, мешая дышать полной грудью.
- Я не уйду. – Произношу и отвожу свой взгляд. Знает. Я не умею и не люблю врать, а потому он легко раскусывает мою ложь и начинает злиться.
- Врешь…
Холодный металл крючка становится теплым и полностью утопает в моей крови. Сглатываю ее, отчего к горлу поступает тошнота.
- Да. Я вру. Но разве не это ты хотел услышать?
Его пушистые ресницы подрагивают, взгляд теплеет, и я чувствую, что хватка ослабевает. Он улыбается мне, но я знаю, что это все имитация улыбки. В ней мало искренности, а потому боль становится еще острее.
- Мелька… ты знаешь, что принадлежишь мне, и я тебя никогда не отпущу.
Я не отвечаю, так как понимаю, что сейчас он прав. Черт! Как же он прав!
Это не любовь, это болезнь, которая не лечиться пилюлями и таблетками из аптеки. Лечение одно – вырванный крючок с кусками плоти, разбитое сердце, пронзенное сотнями осколков и хилая попытка забыть и начать жить заново.
- Емельяна, посмотри на меня…
Я вновь тону в его почти черных глазах и вновь пытаюсь вдохнуть воздух, цепляясь за него в попытке устоять, но Ем победил. Как всегда. Снова и снова. Сухие холодные губы касаются моих. У меня нет сил, чтобы не реагировать, потому что я застряла в этих песках. В мой приоткрывшийся рот вторгается его язык, завоевывая и исследуя. Так всегда. Он очередной раз выходит победителем, а я… А я отдаюсь в его власть зная, что когда-нибудь наберусь смелости и уйду. Куда? Неважно. Главное, чтобы подальше от него, потому что эта связь меня губит, она не дает мне чувствовать саму себя, так как все мое внимание и все мои мысли о нем. Гордость сломлена. Спина напряжена. Руки обнимают его широкие плечи автоматически. Я чувствую его в себе, движения уверенные, четкие, под его контролем. Всегда под его контролем. Он кончает, шумно вздохнув, изливаясь в меня. Потому что он так любит. Потому что я на таблетках. Ему не нужен конкурент даже в виде собственного ребенка. Мне не нужен ребенок от него, потому что он – мой мир.
- Тебе было хорошо? – он скатывается с меня и ложиться рядом, притягивая меня к себе.
- Ты знаешь, что я не люблю секс по утрам. Мне тяжело проснуться сразу и настроиться на него.
Ем смеется. Ему все равно, что я не получила разрядку, главное, что он ее получил.
- Одевайся. Поедем в мой офис. Ты должна будешь помочь Елене. Эта дура даже договор не может напечатать без ошибок.
- Но у меня были другие планы. – Слабо протестую я, но уже знаю, что подчинюсь.
- Отменишь. – Он встает и идет в душ.
- Бл**ь! – тихое ругательство просачивается сквозь зубы. У меня нет выбора. Заглотнув крючок, я лишилась его. Ненавижу себя за это. Ненавижу его. Не люблю. Болею.
_________________

'Mè.*
Часто в нашей жизни бывает так, что мы не то, чтобы не ценим какие-то моменты, а просто воспринимаем их как должное. Считаем, что жизнь, если не вечна, то не скоро прервется. Не говорим лишний раз - люблю. Не просим прощения. Начинаем ценить родных и любимых только тогда, когда уже становится непозволительно поздно.
Мое раннее детство полностью завязано на воспоминаниях – ассоциациях с мамой. Ее запах, ее добрые руки и ласковый голос. Ее улыбка и нежное подбадривание. Колыбельная, провожающая меня в царство сна на протяжении нескольких лет, пока однажды, я не сказала, что уже хватит, я выросла и не нужно меня больше укладывать спать. Я могу сама. Тогда мама улыбнулась, ласково погладила меня по голове и поцеловала, как и прежде в кончик носа. Засыпай малышка. Когда захочешь вновь услышать колыбельную, только скажи.
Тогда я считала себя довольно взрослой и, мне казалось, что эти песни и ежевечерние ритуалы унижают меня, такую большую девочку, которую до сих пор укладывает спать мама.
Сейчас я хочу.
Хочу, чтобы она пришла ко мне в спальню, спела колыбельную, погладила по волосам и поцеловала в кончик носа.
Но уже слишком поздно.
Поздно сказать прости.
Поздно сказать люблю.
Поздно просить то, в чем она и так никогда не отказывала, но я в своем юношеском максимализме отвергла, лишая и себя, и ее этих мгновений, принадлежащих только нам двоим.

Пару лет мама болела.
Часто и тяжело.
Врачи только и делали, что разводили руками, говоря, что не знают причины.
Куда только отец ее не возил. И в Америку, и в Германию, и только в Израиле, когда надежда понять и узнать причину болезни была практически потеряна, доктора поставили страшный диагноз.
Пункционная биопсия, консилиум и страшный срок.
Лучевая терапия.
И морфей как панацея от боли.
За пару месяцев от молодой и красивой женщины осталась лишь тень. Постоянное состояние полубреда под действием наркотика.
И несколько минут в день на осознание действительности.
Несколько минут в день, на то, чтобы осознанно коснуться материнских пальцев губами.
Несколько минут на то, чтобы сказать - люблю и услышать - люблю в ответ.
…..Ее тихий надтреснутый голос, просящий спеть ту самую колыбельную, которую она мне пела. Тихий, дорожащий голос, напевающий мелодию детства, раздался в палате. С каждым словом голос делался тише и тише, заканчивая песню, почти неслышным шепотом.
Легкое поглаживание по потускневшим волосам, легкий поцелуй в кончик носа.
- Спи, моя любимая мамочка.
_____________
*'Mè - мама.

»» 24.06.15 03:16 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Дневник Доктора.
Путевые заметки. Запись номер N.

Время — это не прямая линия, оно всё искривлено. Есть куча скучных вещей, таких, как воскресенья, вторники и четверги после обеда. Но время от времени бывают и субботы, переломные моменты во времени, когда возможно всё, что угодно.
Doctor who

Время. Раньше я никогда о нем не задумывался. Время текло своим чередом, день за днем, плавно и неторопливо. Утро сменяло вечер, за закатом наступал рассвет. Теперь все изменилось. Поменялось окончательно и бесповоротно. Каждый день не похож на предыдущий, и порой насыщен столькими событиями, что хватит и на целую жизнь. И жизнь моя поменялась навсегда.

Я никогда не смогу забыть того, что случилось со мной. Здесь, в мире, который за его пределами называют «сказочным», практически нет времени для размышлений и самокопания. Но все-таки иногда мне удается собраться с мыслями. Чаще всего это происходит, когда я лежу у догорающего костра и пытаюсь настроиться на биение сердца своей сестры. Уловить глубоко в душе тот тихий стук, который вселяет в меня уверенность и наполняет надеждой – пусть Гретель за много-много миль, но она жива. Она жива и мы обязательно найдем ее.
А потом я поворачиваюсь и долго смотрю на Арину, которая кутается в одеяло и всегда жмется поближе к очагу. И я думаю о том, что погиб бы множество раз без ее помощи. Волшебный мир коварен и опасен, в этом я уже смог убедиться.
Поначалу, когда Арина предложила свою помощь – я отнесся к этому скептически. Да, признаюсь, все еще злился и не мог принять факт, что в сказочном мире она убила меня. Согласитесь, подобное озадачивает. И пусть я ничего не помнил об этом странном «прошлом» или о «том Ганзеле», понадобилось время, чтобы окончательно перевернуть страницу. Время. Опять время.
Арина отправилась со мной в это опасное путешествие – вот что главное. Когда смерч поднял меня ввысь, когда захватывало дух, когда сердце разрывалось от горя тяжелой утраты, лишь ее ладонь помогла не потерять себя, не сдаться и идти к цели. Она была рядом и лишь благодаря Арине, мое сердце еще способно радоваться. Лишь с ней я могу шутить, лишь с ней я улыбаюсь. Никогда и предположить не мог, что в жизни появится настолько дорогой мне человек.

Три с половиной недели – это много или мало? Именно столько мы здесь, а еще едва ли прошли половину пути. Украдкой подглядываю на электронные часы на запястье, которые показывают, сколько же времени прошло в Энске. Две минуты и тридцать шесть секунд. Временной парадокс в действии. Вот вам и тайми-вайми из «Доктора кто» в реальности. Спотыкаюсь. Совет на будущее. Размышлять и смотреть на часы, когда за вами гонится отряд стражников в доспехах – нельзя.

- Я считаю, если хотя бы раз говорящая крыса не бросила в тебя чайником – то вечер не задался
- Хватит болтать, Ганзель, беги, не то я собственноручно брошу чайник в твою голову!
В данный момент мы с Ариной улепетываем со всех ног по длинной галерее замка Белоснежки. Знаете, когда убегаешь от дюжины вооруженных стражников…нет, это ни с чем несравнимое чувство. В один момент все было тихо и спокойно, мы томно обедали среди весьма колоритных персонажей и радовались, что хотя бы одну ночь проведем не на голой земле, а на пуховых перинах дворцовых покоев.
А потом вдруг …БАЦ! Ну, ладно. Признаю. Моя вина. Достать телефон и попытаться сделать селфи с Белым кроликом было плохой идеей.
- Да, скорее же…
Лязг их железных доспехов все ближе. Кстати, как им бегается в доспехах-то? Не жарко? А как они ходят в туалет? Думаю, причина, что они нас еще до сих пор не догнали, кроется именно в тяжести доспехов.
Арина останавливается и дергает двери ближайших покоев, понимая, что долго в этом коридоре мы не протянем. Первая дверь – заперто. Вторая – тщетно…Наконец, с третьей попытки нам повезло. В самом конце коридора оказалась открытая дверь. Забегаем туда, и спустя секунду стражники появляются в коридоре.
Осматриваюсь. Это комната писца, или чей-то кабинет. Во всяком случае, похоже. Здесь царит полумрак и решетки на окнах совсем не добавляют света. Правда, сейчас уже вечер. Лишь на столе одиноко горит свеча. Беру ее, чтобы осмотреться. Книжные полки, письменный стол со стопками листов пергамента, разлитые впопыхах чернила, сундуки…Ну, вылитый кабинет профессора Дамблдора из «Гарри Поттера».
- Скорее, сюда!
Арина показывает на огромный шкаф, который занимает всю стену и кажется бесконечным. Хватит глазеть, я не в музее, а это не передвижная выставка. Задуваю свечу и бегу туда. Внутри видно еще меньше. Натыкаюсь на развешанные мантии и двигаюсь вглубь в темноту. Шкаф поистине огромный и очень очень длинный. Вполне возможно, что все еще обойдется, нас не найдут.

- Это все из-за тебя!
Даже во тьме я вижу горящие, словно два бриллианта глаза Арины.
- Да, причем тут я? Сколько раз повторять, что я никакой не Ганзель Великий? И я не имею ни малейшего понятия, куда исчез Аслан. Не трогал я этого льва, да я «Хроники Нарнии» вообще не читал, к твоему сведению.
Стражники возвращаются. Топот их ног отчетливо слышится за дверью.
- Нас сейчас схватят и все потому что кое-кто не держит язык за зубами! Сказано тебе было – молчи – в тряпочку, жуй яблочный пирог Белоснежки и ничего не говори…надо же было…
- Я всего лишь дал пару медицинских советов
- Советов? Как в тот раз, когда ты посоветовал Золушке вместо бала открыть пекарню? Напомнить, что из этого вышло?
- Лучше не напоминать…и все-таки, согласись, то был бы отличный бизнес проект
Двери открываются. Мы вынужденно замолкаем. Кажется, я даже задерживаю дыхание.
- Может, они забежали сюда? Проверьте покои!
Стражники начинают расхаживать по комнате. Сквозь щелочку я отчетливо вижу, как один из них направляется прямо к шкафу. Почему в кино преследователи всегда проходят мимо? Разве не существует негласное правило, согласно которому злодеи всегда выкладывают героям свой коварный план, а героям потом чудом удается сбежать? Видимо, не всегда. Может, оттого, что мы не совсем герои, а они не такие уж злодеи?
- Все кончено, нас найдут и тут же казнят!
- Все будет хорошо – шепчу я ей
- Нет, не будет! Зачем я вообще согласилась помочь тебе! Ты несносный длинный безмозглый кретин с…
Я понимаю, что стражник откроет шкаф через считанные секунды и нас скорее всего, действительно казнят, как она и говорила. Не дожидаясь окончания очередного заманчивого эпитета на мой счет, я обнимаю Арину за талию и целую ее. Пусть это и будет мой последний поцелуй. Все равно. Пусть лезвие меча стражника уже упирается в мою спину – не имеет значения. Важно лишь это, этот миг.
Я думал, что защищаю Арину проталкивая ее вглубь шкафа и сам напарываясь на меч стражника. Но, оказывается, все было не так. Потому что там, за висящими мантиями и полкой с обувью не было стены…там был…свет.
Свет, оказавшийся снегом, на который мы упали, вывалившись из шкафа. Я поднимаюсь, отряхиваюсь и подаю руку Арине. Мы выжили. Снова. И это уже повод для радости.
- Итак, шкаф, фонарь посреди леса…очевидно, мы в Нарнии
Мне стоило хотя бы удивиться. Только что в замке Белоснежки – и вот бум – в моей ладошке снежок из другой сказочной страны.
- Ты же сказал, что не читал книги…
- Да, но я смотрел кино
- Понятно… - Арина подходит вплотную ко мне – На кой ты полез ко мне с поцелуями?
- Страх смерти? Он стирает любые границы.
- Ты что собираешься каждый раз целовать меня, когда нам станет угрожать смертельная опасность?
Пожимаю плечами. Поправляю свой плащ и улыбаюсь Арине:
- Очевидно. Учитывая, что в последнее время такое происходит по крайней мере трижды на день…будет весело, не так ли?


»» 09.07.15 22:02 Квартиры и Дома
_________________