В объятиях пламени

Обеденное время
Прежде, чем вернуться в дом, Каррингтон решил немного прогуляться. Он был слишком возбужден и взволнован, чтобы попасться на глаза кому-нибудь из гостей, или хозяев.
Итак, он сделал это. Определил свою дальнейшую судьбу, а за одно, и судьбу Александры. Вот так, одним жестом, одной фразой, произнесенной безапеляционным тоном. Леди не возражала против его своеволия, его мужской силы и власти. Пока не возражала. Карригтон понимал, что эта ее покорность - лишь результат замешательства. Сегодня эффект неожиданности сработал в его пользу. Его земной ангел вовсе не был послушным и безропотным. Чего только стоила ее тяга к приключениям. Предстоящая семейная жизнь обещала быть нескучной.

Валериан улыбнулся, от мысли, что сегодня судьба пошутила в несвойственной ей манере и явила свету шальную парочку авантюристов. Он обязательно покажет своей будущей супруге обширные владения, разбросанные чуть ли не по всему миру: поместье покойной матушки в Испании, земли в Шотландии, плантации в Луизиане, полученные в наследство от покойного дядюшки Хоакина, старинный замок в Карпатах, купленный им развлечения ради, и небольшой остров на Карибах. Он покажет ей Египет и Индию. Он положит к ее ногам весь мир. Будет боготворить и баловать. Будет любить свою желанную соблазнительницу, сбившую его с толку свое неподражаемой дерзостью и перевернувшую его мир с ног на голову. Будет посвящать ее в тайны отношений между мужчиной и женщиной. Научит получать греховное удовольствие в его постели, проведет лабиринтами страсти к вершинам блаженства. Позволит ей то, чего не позволял никому – впустит ее в свою душу и поведает свои сокровенные тайны и надежды. Она будет такой же свободной в своих порывах и желаниях, как и он сам. Они будут единым дыханием, единым телом и разумом и никто и никогда не сможет порушить союза, благословленного небесами.

Бальная зала
Явившись на бал в превосходном расположении духа, Каррингтон позволил себе потанцевать с несколькими дамами, ради соблюдения приличий. Александры пока нигде не было видно, поэтому граф остановился у дверей на балкон, откуда превосходно обозревалась большая часть бальной залы, и завязал ни к чему не обязывающую беседу с почтенным лордом Броуди о возможной борьбе за независимость Британских колоний в Северной Америке.
_________________

- И вам приятного вечера, леди Александра, - ответила леди Честер, сопроводив свои слова реверансом. - Как вам понравилось венчане?
_________________

- Вы знаете, я с интересом слушала ваш рассказ о свадебном обряде в Венгрии. Неужели жених и в самом деле что-то тайком забирает из дома невесты?

- Мне понравилось, - просто сказала Лекси. - Несмотря на некоторые сложности в этой истории, я рада, что свадьба состоялась.
А вам не показалось, что жених и невеста на самом деле влюблены друг в друга, миледи? Мне кажется, что Господь благословил их союз. В церкви была такая торжественная особенная атмосфера. Маркиза Уиндлсхэм и старшая маркиза замечательно всё организовали.

Александра слегка обмахивалась веером и высматривала графиню Нортон. Возле балкона она вдруг заметила высокую фигуру лорда Каррингтона. Он как ей показалось пристально наблюдал за ней... Зазвучала музыка.
_________________

Он сразу заметил входящую в зал Александру, но решил пока не тревожить, давая время свыкнутся с мыслью, что теперь она принадлежит только ему. Его сбывшаяся мечта была восхитительна. Чудесное платье выгодно подчеркивало все достоинства стройной фигурки и оттеняло кожу изумительного оттенка, такую сладкую на вкус, как ему до сих пор помнилось. Легкий румянец играл на ее щеках, и Валериану было лестно осознавать, что именно он был тому причиной.
Его женщина. Его богиня. Его добровольная пленница. Пока смерть не разъединит их…

Александра мило болтала с Княжной и леди Честер, а он любовался ею и не мог поверить своему счастью.
Полковник, вы блаженный , а блаженных Бог любит.

Зазвучали первые аккорды вальса, и Каррингтон направился к своей леди. Он никому не позволит вальсировать с ней. Никому не разрешит касаться ее столь интимно.
Он подошел к Александре вплотную, любезно поприветствовал ее собеседниц, пригласил на танец и, не дожидаясь ответа, увлек в круг танцующих.

Она совершенна, божественна во всем. Эти плавные движения, легкий наклон головы, сияющая улыбка – все в ней завораживало. Он позволил себе недопустимое и сжал ее талию чуть сильнее дозволенного и был вознагражден томным вздохом. Он не мог больше ждать. Он так ее желал . Так мечтал о ней.
Каррингтон обратил внимание, что Александра не сняла его кольцо, а искусно подвязала к запястью. Это значило, что она, наплевав на условности, признала их нестандартную помолвку, приняла его любовь и его самого всецело и безоговорочно.

Музыка внезапно закончилась, и Каррингтон вынужден был отпустить ее. Это ненадолго, убеждал он себя. Она не откажет. Не устоит перед соблазном. Она такая же сумасшедшая, как и ты. В последнем пожатии рук, в ладонь возлюбленной из его пальцев перекочевал сложенный вчетверо небольшой листок бумаги, в котором он с надеждой писал: «Через полчаса я жду вас в библиотеке». Приняв привычное холодное выражение лица, граф сопроводил леди к ее недавним собеседницам, сдержанно откланялся и вышел из зала.
_________________

- Конечно, - Кассандра кивнула и заулыбалась, - только не "что-то", а именно предмет одежды невесты, какую-нибудь мелочь. Так что девушки всё тщательно прячут, если на смотрины приходит не милый им человек.

В этот момент оркестр заиграл быструю мелодию вступления к ригадону и разговор прервали двое джентльменов, подошедших к девушкам с приглашением на танец. Извиняюще улыбнувшись собеседницам, Кассандра приняла приглашение на этот танец, и выходя на середину зала увидела, что леди Честер последовала её примеру... Бал продолжался.

Александра едва успела подать ему руку, извиняюще улыбнувшись княжне и миледи, как оказалась в кругу кружащихся по залу пар, вальс или ещё его называли лендлер, становился популярным танцем. И граф оказался хорошим партнёром.
Он великолепно двигался, кружа её по зале, а в конце, благодаря поцелуем в ручку за танец, вложил в её ладонь маленький клочок бумаги.
Он проводил её на место и снова зазвучала лёгкая мелодия, на этот раз менуэт затем ригадон. Её собеседницы снова танцевали, а к девушке подошла тётя Агата.
- Как вы себя чувствуете, моя девочка? Что-то не понравился мне ваш бледный вид за столом. - Они стояли неподалёку от дверей на балкон и беседовали.- И я хотела бы заметить вам, что хоть репутация у графа Каррингтона, как говорится чиста, на мой взгляд, вы слишком много времени проводите в его обществе. - Тётя ласково пожала руку молодой леди и продолжила.- Я отвечаю за вас, моя дорогая. И мне не очень понравилось, как граф на вас смотрит. Он человек слишком опытный для вас и нужно быть весьма осторожной и избегать ловушек, в которые могут попасть слишком легкомысленные молодые леди.
Александра спокойно заверила свою тётю, что примет во внимание её совет, и поблагодарила за беспокойство. Она понимала, как опасен граф и вся теперешняя ситуация складывалась таким образом, что если бы хоть кто-то застал их в беседке, то репутация Александру была бы окончательно и бесповоротно испорчена... Но Тэм будет молчать, а в скором времени будет опубликовано объявление о помолвке. Справедливо было предположить, что граф, как положено, сначала поговорит с её отцом, затем сделает официальное предложение и её семья начнёт готовиться к свадьбе. Тётушка тем временем продолжала что-то говорить, рассказывая последние новости, а ладонь Лекси жгла записка графа и не было никакой возможности узнать, что же он написал. Может он пригласил её на верховую прогулку утренней порой или назначил встречу возле конюшни, как в первый раз... Им надо было о стольком поговорить... Ей хотелось знать о нём если не абсолютно, то почти всё. Она обмахивалась веером и прикидывала, где бы прочесть послание и как избавиться хоть на минутку от не умолкающей тёти. Ей повезло, на бурре девушку пригласил виконт Сент-Остин, правда танцевал он немного неуклюже, но она простила его, потому что он отвёл её не к тёте, а столику с лимонадом и пуншем.

Начался следующий танец и Лекси, избегая настойчивого взгляда тёти, вышла из зала и остановившись возле канделябра с удивлением прочла, что граф ждёт её в библиотеке. Ах, вот как? Он ждёт её!? Она стояла и размышляла, постукивая по губам сложенным веером. Безусловно он понимает сколь скандально его предложение- встретиться с незамужней леди во время бала в отдалённой библиотеке, к тому же наедине. А как же иначе? Ах, мой дорогой лорд, имя вам не холодность, имя вам страстный порыв и интрига! Тёплая волна начала своё путешествие с кончиков поджавшихся пальчиков на ногах... Да поможет ей Бог!

Тонкий веер хрустнул в её руках. Год назад она так же была приглашена... И только чудо помогло ей избежать падения, потому что теперь Александра не сомневалась, лорд У.любой ценою был готов выиграть пари.
Но теперь, теперь... Она посмотрела на великоватое ей фамильное кольцо графа Каррингтона. Затем ещё раз прочла записку и приподняла тонкую бровь. Там не было ни обращения, ни подписи... Подбрось она её в шутку любому гостю и ... Лекси не выдержала и шаловливо рассмеялась. Ну что ж, мой лорд, так и быть. Пойду искать эту вашу библиотеку. Лакей, который открывал двери в бальный зал, показал , где находится малая библиотека и проводил девушку до небольшого полутёмного коридора, делая вид, что ничего особенного не происходит. Она отослала, его остановившись перед дверью.
О чём граф хочет поговорить с нею, задумалась девушка. Он ждёт её... Ну что ж, высоко подняв подбородок, Александра постучала и, приоткрыв тяжёлую дверь, вошла в небольшую комнату, скорее кабинет, чем библиотеку.
_________________

- Я думаю, это зависит от индивидуальности, - уклончиво ответила леди Честер.



- Несомненно, - улыбнулась леди Честер. - Да, я рада за молодоженов. И желаю им счастья и любви. Хотя в наш век, согласитесь, это довольно редкие вещи.



Зазвучала музыка, и к дамам подошли кавалеры. Извинившись, леди Честер присоединилась к танцующим.
_________________

Подхватив девушку на руки и не разрывая их поцелуя, Александр покинул беседку. Шум разговора где-то справа немного привел его в чувства и он оторвался от губ девушки, сворачивая подальше от голосов. Когда кто-то поинтересовался у Александра, что случилось, он невозмутимо ответил, что леди Илеана подвернула ногу и прошел дальше, совершенно неинтересуясь тем, какое впечатление произвели его слова. Внеся девушку к себе в комнату, он захлопнул дверь ногой и опустил свою драгоценную ношу на кровать. Сев на постель рядом с Илеаной, он очертил пальцем контур ее губ, провел по линии скул и опустился к шее. Его губы нежно касались ее кожи, оставляя невесомые поцелуи, а руки тем временем пытались справиться со шнуровкой корсета. Он потихоньку начинал ненавидеть всю эту женскую одежду, пока пытался добраться до обнаженной кожи скрытой этим нарядом. Высвободив грудь из корсажа, он обхватил губами ареол соска. Прошелся по нему языком, ощущая как он напрягся. Его руки скользнули под нижние юбки и прошлись по бархатистой коже над чулками. Он вернулся к ее губам, слушая прерывистое дыхани девушки...
- Ты моя! - прошептал он, одновременно проникая пальцами под панталоны и лаская ее лоно. - Ты моя!

Отец глядя в окно со второго этажа, пристально следил за герцогом, который расхаживал туда сюда около уже поданной кареты. Герцог Эксетер ждал его дочь и казалось был уже в нетерпении. Виконт недовольно поджал губы. Услышав слова дочери он молча кивнул и даже не обернулся, когда за ней закрылась дверь.
Этот момент рано или поздно настает, когда твои дети покидают родительское крыло и начинают строить свою жизнь и создавать семью. Замужество дочерей это неизбежный момент и он всегда хотел для них удачного, во всех смыслах замужества. И вот одна птичка уже расправила крылья и полетела, а следом расправят крылья и её сестрички. В Рэнулфе сейчас смешались чувства радости и грусти. А на душе острыми когтями скребла отцовская ревность. Брак дочери со старым графом, не вызвал бы в нем таких чувств, потому что он знал, что через какое-то время дочь опять вернется к нему. Его маленькая Юна.. Но теперь... Но теперь в её жизни появился другой мужчина, мужчина которого она уже любит. Он был эгоистичен в своих мыслях. Но разве можно осудить отца за любовь к дочери. Ему надо будет время, чтобы привыкнуть и принять это. Его отцовская жизнь была наполнена девичьим смехом, звонкими поцелуйчиками в щеку, крепкими объятиями, небольшими капризами и проделками. Это время неизбежно уходит и остается с этим только смирится.
Не имея за душой практически ни гроша, у него было своё особое богатство. Его дочери, которыми он гордился, которые делали его счастливым.
Он стоял и смотрел, как его дочь подошла к герцогу и они о чем-то говорили. А когда герцог приподнял её лицо за подбородок, Юна накрыла его руку своей рукой и прижалась к ней щекой. В этом жесте было столько нежности и Рэнулф отвернулся. А когда вновь обернулся их уже не было возле кареты. МакДональд не мог больше оставаться на месте, он развернулся, вышел из комнаты, сбежал по лестнице и выйдя на улицу быстро зашагал к карете. Распахнул дверцу и молча уселся на против будущих молодоженов.

Всю дорогу он чувствовал себя лишним и иногда позволял себе ворчать по всяким пустякам. Он усердно старался смотреть только в окно, но его глаза против его воли всё равно косились в сторону герцога и Юны. Он видел, как доверчиво она к нему прижимается, он слышал, как они о чем-то между собой тихо говорят. И понимал, как им обоим хочется остаться только вдвоем.
За окном уже был вечер и его дочь утомленная дневными переживаниями закрыв глаза прислонилась головой к плечу герцога. И даже во сне она улыбалась.
Смотря на свою дочь в этот момент он не смогу удержаться и первый раз за весь этот день искренне улыбнулся.
Что ж украденное им приглашение, оказалось счастливым билетом для его дочерей в новую жизнь. При этой мысли он немного повеселел и привычным жестом пригладил усы.

Марианна вслушивалась в признания графа, охваченная вихрем эмоций. Она перестала давать им определение. Отказывалась вообще думать в этот волшебный миг. Хотелось запечатлеть каждое слово. Маркиза знала, что воспоминание об этих минутах не оставит её до конца дней. Потому что всё было особенным, единственным в своем роде, неповторимым. Та магия, что она чувствовала в присутствии графа, не покидала её. Она окружала их, звенела вокруг и окутывала, проникая во все уголки её сознания. Она уничтожала здравомыслие и практичность. И меняла всё.

Потом, всё потом... Позже она подумает о насущном, о своем будущем и тысяче мелочей, что несло с собой понятие возможного замужества. Напомнит себе о сдержанности, неопределённости своего будущего. Вспомнит о загнанных вглубь себя страхах, потаённых мечтах, несбывшихся надеждах. И задумается о том, почему так безоговорочно верит по сути почти незнакомому человеку. Верит безоговорочно и безоглядно.

Марианна не желала думать ни о чём, кроме как о мужчине, что вверял ей сейчас свои чувства, который смотрел на неё таким взглядом, без которого, она, казалось, уже не могла жить. Сейчас, в этот самый миг, она свободна выбирать, свободна любить, свободна брать и отдавать, свободна в каждом своем проявлении. Эта свобода окрыляла, наполняя внутренним светом. Каждое слово графа было будто ответом на все её мечты. Его глубокий голос проникал в самую глубину её сердца, неотвратимо привязывая его к ней. Так не бывает. Единожды загадав желание, так быстро получить желаемое. За что ей это? Чем она заслужила такое счастье?.. Об этом Марианна тоже не хотела думать. Всё потеряло значение.

- Да, я вспомнила нашу встречу, и тот факт, что Вы запомнили меня, что думали обо мне... Простите, мне сложно совладать с чувствами, - она прикрыла глаза, желая избавиться от наваждения, но ей не удавалось. Он ждал несколько недель, а ей казалось, что она ждала его всю жизнь. Ждала этого момента и этого мужчину, воплощение всех её тайных грёз. Его улыбка стала будто бы печальной, а искреннее извинение заставило чуть нахмуриться и в порыве взять графа за руку. - Вам не нужно, не нужно извиняться... Мне и самой нелегко сдерживаться в Вашем присутствии.

Сделав это признание, Марианна почувствовала волнение такого накала, что мысленно взмолилась о каком-то спасении. Такая горячность не была в её природе, и она молила о передышке, чтобы прийти в себя. Лорд Стерлингтон был настолько галантен, что дал ей её.



Марианна несколько раз вздохнула, расправила несуществующие складки на платье и вышла из оранжерении, чтобы вернуться в бальный зал. Несколько часов... О, Господи, что же это значит?.. Вальс?.. Кадриль?.. Да что угодно... Ей было всё равно, лишь бы не расставаться ни на секунду, лишь бы чувствовать его рядом, дышать одним воздухом, и, быть может, стать более свободной как женщина... Как она сможет находиться среди людей и скрыть свое состояние?.. Граф привёл её в состояние, близкое к обмороку, а в тех местах, где он касался её, всё ещё жгло кожу. Но, впрочем, и это не важно. Сегодня она разрешит себе всё, и пусть остальные думают, что им угодно. Важен только он, её граф.

Каррингтон беспокойно мерил шагами небольшое пространство кабинета. Он сошел с ума, если осмелился предложить ей такое. Но и уехать, не попрощавшись, тоже не мог.
Стало нестерпимо душно, и Валериан нетерпеливо снял камзол и ослабил галстук. Ему опять не хватало воздуха, как в тот день…
За его спиной раздался тихий стук и последовавший за ним шорох ткани. Тонкий аромат весенних цветов наполнил комнату. Граф обернулся и увидел стоящую в дверях Александру. Она пришла. Пришла. Его переполнила дикая радость и кровь забурлила в венах. Не сводя взгляда с ее прекрасного лица, он в два шага преодолел расстояние между ними. Обнял , привлек к груди и уткнулся губами в бешено бьющуюся жилку на шее. Все-таки пришла. Он понимал, чего ей это стоило, видел в ее глазах.И, все же она решилась.
Валериан отстранился, прикрыл дверь и запер ее на ключ. Потом повернулся к своей богине, взял ее за руку и увлек за собой.

Он подвел Александру к трюмо, повернул так, чтобы она могла видеть свое отражение и, встав за ее спиной, прошептал:
- Такая прекрасная. Такая неземная. – его большая смуглая рука , едва касаясь, прошлась по ее плечу, невесомо, словно дразня, коснулась груди, замерла на плоском животе, другая собственническим жестом обхватила тонкую талию девушки и она оказалась прикованной к его телу: – Смотри…
Ему казалось, что Александра словно заворожённая сморит на его руки. Щёчки её заалели, но она не попыталась вырваться из его обятий, отойти. Нет, она прижалась к нему, уже с вызовом гладя в его глаза, и будто ожидала, что он предпримет дальше…

Он не планировал ничего, что могло бы ее скомпрометировать, но теперь, когда их взгляды скрестились в холодной зеркальном отражении, он увидел не только вызов, но и безграничное доверие в ее глазах. Все изменилось. Он послал благоразумие вкупе с совестью ко всем чертям и отпустил себя на волю.
- Я хочу видеть тебя. Всю, слышишь?
Он поймал момент, когда глаза ее загорелись, словно говоря "Ты не посмеешь", а тело льнуло к нему покоряясь его власти и первобытной жажде принадлежать своему мужчине…
Граф поймал себя на мысли, что из него получилась бы неплохая камеристка, когда через несколько мгновений тяжелое платье упало к ее ногам.
Он, медленно, словно укутывая Александру в себя, провел по точеным рукам от запястий к плечам, положил ладонь на небольшую, прекрасной формы грудь, приподнятую корсетом и притянул к себе, принуждая любимую откинуться назад. Когда ее голова коснулась его плеча, твердый рот Валериана отыскал ее трепетные губы и выпил сладкое дыхание, поглотив негромкий стон. Длинные ресницы почти прикрыли затуманенные желанием глаза.
- Смотри!- приказал он и стал целовать скульптурную спину, округлые плечи, сгорая от дикого желания оказаться на ней и внутри нее. А потом, осторожно, боясь вспугнуть , разгоравшуюся в ней страсть, раздел Лекси донага и залюбовался результатом своей работы, снова развернув любимую к зеркалу.
Высокая, часто вздымающаяся грудь, тонкая талия, чуть впалый, вздрагивающий под его ладонью живот, женственные бедра и длинные стройные ноги.Он не мог отвести глаз от светлого треугольничка волос между ее ног. Нереально.
- Теперь ты знаешь почему.
Он рывком развернул ее лицом к себе и заставил посмотреть в свои глаза:
- Я хочу, чтобы мы вот так же отразились и растворились друг в друге. – пальцы сами потянулись к волосам, все еще замысловато уложенным, и начали нетерпеливо вытаскивать проклятые шпильки, пока шелковая волна не накрыла ее драгоценным покрывалом. Живое золото. Он погрузил пальцы в блестящие локоны, захватил небольшую прядь и чуть потянул вниз, принуждая запрокинуть голову. Впитывая кожей рук жар ее тела, он с силой сжал ее ягодицы, и тут же, едва касаясь, скользнул губами по груди, оставляя влажные дорожки. Чуть прихватил зубами розовый сосок и втянул его в рот, проложил цепочку из нежных поцелуев по животу вниз, опускаясь на колени. Ему хотелось попробовать всю ее на вкус. Он нуждался в ней, как в воздухе. Не вняв слабому протесту, он прикоснулся к ней, погружая пальцы во влажное тепло, другой рукой поддерживая спину. Она была такая маленькая, по сравнению с ним, такая мягкая и манящая. Горящими от возбуждения глазами Александра наблюдала за каждым его движением, словно обещая вот так же околдовать, заманить с свои сети, отомстить… Он погладил бархатистую кожу бедра и заставил раскрыться для него. Медленными, дразнящими касаниями губ и языка Валериан подвел девушку к краю. Врата рая распахнулись для него еще шире, но он устоял. Одному Богу известно, каких усилий ему это стоило. Услышав надрывный стон, он подхватил обессиленное трепещущее тело на руки и отнес на удобный маленький диванчик. А потом заключил любимую в объятья, укачивая, как ребенка. Погладил по голове и прошептал : «Я люблю тебя!»

Одевать ее, перемежая медленные ласки томными, нежными поцелуями, было таким же сладостным мучением, как и раздевать. Единственное, чего он не умел –уложить ей волосы. Но так было даже лучше. С распущенными волосами она была еще прекрасней. Богиня , позволившая своему покорному рабу служить ей и поклоняться. Её загадочные, непостижимые глаза обещали ответную пытку.Заверяли в том,, что очень скоро она будет безраздельно владеть его телом так , как уже завладела и его оттаявшим сердцем,и жаждущей исцеления душой. Предвкушающе улыбнувшись, так и не произнёсшей ни слова Александре, граф удовлетворенно посмотрел на неё.

- Миледи, я вынужден был позвать вас сюда, чтобы попрощаться. – Она вдруг испытующе посмотрела на него, но он продолжил. - Я уезжаю из Уиндлсхема на рассвете и уже через неделю нанесу визит вежливости вашему отцу, чтобы просить вашей руки.
Он поцеловал ее в висок, отведя прядь непослушных волос со лба и добавил:
- Идите, любовь моя. Ваша тетя, наверняка, вся извелась от волнения. Только, молю, не затягивайте со свадьбой. Помните, я медленно умираю с каждой минутой ожидания.

Поймав ее прощальный взгляд, полный обещания, Каррингтон блаженно улыбнулся.
Она стала его раем, его приютом, его тайным убежищем. Господь все-таки смилостивился над покаянным грешником, даровав ему прощение и надежду на счастье.
А небеса явили ему ангела, спасшего от падения в пропасть.

_________________

Со шнуровкой было покончено, и маркиз Уиндлсхэм стянул платье с жены, оставив его лежать лужицей вокруг ее ног. Он помог девушке пере ступить его и усадил перед зеркалом, целуя в оголенное хрупкое плечико, взглядом находя в зеркале глаза жены.
- И о чем же был этот разговор, если не секрет?- ожидая ответа, Артур осторожно начал выбирать шпильки и заколки из волос Лизы, освобождая тяжелые пряди, волнами ложившиеся на ее плечи.

"Чуть позже, моя леди, чуть позже" - мысленно пообещал барон, заметив затуманившийся взгляд. Сейчас же ему крайне требовалось не отвлекаться: он подходил к очень важному вопросу.


Барон кивнул, принимая ответ с чувством внутреннего довольства и предвкушения. Его леди восхитительно откровенна и желает его не меньше. Идеальная композиция!
Вспомнив почти такой же диалог (по форме, не по сути, разумеется), он и ответил почти так же, довольно изгибая губы:
- Кажется, я должен попросить прощения за одно только предположение, что вы могли бы возразить.


Нет таких вещей? Тем лучше: пусть ничего более не связывает Эйприл с её прошлым, оно этого не стоит, - с непривычной для него жёсткостью решил барон, внутренне проклиная тех, кто превратил жизнь этой потрясающей женщины в не стоящую воспоминаний. Он сам создаст ей новую жизнь, которую будет приятно и вспоминать, и ещё лучше - ею жить.


У друзей. Барон согласно кивнул. Так даже лучше, она точно будет под присмотром и в безопасности. Леди Уотсон найдёт, чем развлечь Эйприл в его отсутствие, к модистке сводит, к пример. Его жгло желание не только обладать Эйприл всерьёз и надолго, но и засыпать её подарками, нарядами, драгоценностями.
По набежавшей на чело графини тени Джордж понял, что зря ляпнул про "ненадолго", хорошо, что эта тень тоже продержалась недолго ввиду его дальнейших слов.


- Я тоже не знаю, как надо себя вести, - серьёзно признался лорд Редфорд, - Но вы только что сделали меня счастливейшим человеком. Потому что я очень хочу, чтобы вы были моей. И не просто моей женщиной, моей весенней феей, а моей женой.
Он склонил голову и нежно поцеловал губы своей уже невесты.
- Благодарю вас, моя Эйприл, - он не мог внятно сформулировать, за что именно благодарит её. За согласие? За то счастье, которое она ему дарит? За доверие, с которым идёт навстречу? За... За всё это и много-много всего ещё, - ещё один короткий, крепкий поцелуй. Парадоксально, но логического продолжения ему сейчас не требовалось. Джорджу доставляло удовольствие просто находиться в непосредственной близости с этой очаровательной женщиной.

Будущая баронесса мирно утроилась на его груди и начала засыпать. Джордж любовался ею, пока и сам не зевнул. Прошлой ночью им совсем не удалось поспать, и будущей, он полагал, тоже, так что не помешает воспользоваться этой прекрасной идеей. Мужчина понадёжнее обнял свою женщину и прикрыл глаза. Судя по всему, в ближайшем будущем ему предстоит очень мало спать ночами. Его ждало воистину прекрасное будущее.


- Моё счастье и любовь, это вы, Эйприл, - приоткрывая глаза, тихо шепнул Джордж. Тихо, словно боясь произносить это признание громче и спугнуть то невесомое и хрупкое чувство, возникшее между ними; обживающее новые открывшиеся ему души; заполняющее каждый уголок их сердец; изгоняющее холодную пустоту, царившую раньше.
Никакой пустоты в их жизнях больше не будет. Будет только полное и безоговорочное счастье.
И сомнению и обсуждению это не подлежит.
_________________

... танец сменился следующим, и Вайолет, пользуясь случаем, незаметно покинула бальный зал...




Она поднялась к себе в комнату, позволила горничной раздеть себя и совершив вечерний туалет, легла спать. Чтобы утром - как можно раньше - быть готовой к переезду в поместье Шрусбери.
Жизнь продолжалась.
Вайолет, вздохнув, закрыла глаза и тут же перед ее мысленным взором возник образ герцога Сомерсета. Она улыбнулась и в следующее мгновение уже спала - тихо и спокойно...
_________________

Он молчал до самого бального зала, пытаясь понять Марианну. То страстная, то отстраненная - она желала его и боялась одновременно. Или же она боялась себя? Филипп пообещал себе, что узнает ответ на этот вопрос еще до наступления рассвета. А сейчас... сейчас она обещала ему танец. Заиграла музыка, но это оказался, конечно же, не скандальный вальс, а аллеманда. Танец, дающий, пожалуй, даже больше свободы, чем, считающийся фривольным, вальс. Филипп элегантно поклонился и повел Марианну к колонне выстраювающихся для танца пар.


(танцующая пара ужасна, но смысл ясен)))

Он не смог покорить маркизу речами - ну что ж, оратор из него всегда был никудышный. Но он может опробовать другую стратегию и сделать тело Марианны своим союзником, обернуть ее желания против разума. Ни один танец не давал столько возможностей "случайно" прикоснуться к леди, как аллеманда, чем Филлип не преминул воспользоваться. Легко касаясь волос, груди, талии, ног маркизы, он ждал "поцелуйный" момент танца. Чтобы не сбиться с такта и не обогнать музыку, джентльмен должен был прикоснуться поцелуем к губам партнёрши на несколько тщательно выверенных секунд. Наконец, совершив еще один поворот, пары сделали шаг навстречу друг другу.
С глухо бьющимся от волнения сердцем, Филипп прижался губами ко рту Марианны... и в следующее мгновение уже не слышал музыку, не видел двух сотен окружающих их людей. Его ладонь легла на шею маркизы, губы задвигались, моля об ответе. Колонна пар продолжила танец, а он обнял ее за талию и теснее прижал к своему телу, требуя и уговаривая...