Карнавал в Рио-де-Жанейро

Если бы Шарлин знала, что с Муром будет настолько потрясающе, она бы добилась своего ещё год назад.
Если бы она провела параллели и догадалась, что он не только работу делает основательно и ошеломляюще качественно, но и вообще всё, за что берётся, то не тратила бы время на осмотр достопримечательностей Рио и прочую ерунду. О, тогда бы она изучала достопримечательности этого загадочного мужчины, находясь в одном с ним номере и постели. А он был именно загадочным. Шери даже сейчас не понимала его к ней отношения. Генри не покорён ей, не боготворит, не восхищается. Не стремится ей во всём угодить, не осыпает комплиментами, периодически насмехается, видит её насквозь, и при этом уважает. Желает её, это очевидно, и скорее всего, уже давно, но до сих пор не давал ей этого понять. Отверг её тогда, и чуть было не повторил сейчас. Она совершенно не понимала Генри! И от этого он привлекал и интриговал её ещё сильней, в этом Мур был прав. Он всё время оказывался прав.
Как ни странно, его постоянная правота не мешала. Порой раздражала и злила, но воспринималась как должное. И ещё давала ощущение, что он понимает Шарлин, и это оказалось приятно, когда понимают и без слов знают, что ей нужно.
И ещё приятней знать, что её оберегают. Просто потому, что она женщина, и рядом с ней настоящий мужчина. Шарлин давно привыкла быть самостоятельной и принимать мужскую помощь, как правило, финансовую, как должное, но Мур делал что-то не ухаживая за ней, не пытаясь произвести впечатление или потому что она не могла сделать что-то сама. Он просто делал. Помогал. Спасал. И выводил её из привычного равновесия, заставляя себя ощущать более живой. Шарлин ещё не успела разобраться, нравится ли ей это и почему именно, если оно так и есть, но отказываться от подобных ощущений ей не хотелось.

Кажется, у Шарлин давно не было столько размышлений о мужчине. Не о том, как его завоевать, не о том, как от него получить что-то, а о нём самом. Кстати, о нём самом она совершенно ничего не знает. Как и о его планах. Особенно о том, собирается ли он встретиться с ней как-нибудь ещё? Может, им и не стоило бы этого делать. У неё напряжённый график на месяц вперёд, им даже некогда будет встретиться, он ей совершенно не подходит, и прочая, прочая. Но как быть с тем, что ей просто этого очень хочется? Пережить всплеск эмоций и ощущений, почувствовать надёжного мужчину рядом ещё раз, или даже ещё не раз...


- Какая потеря! - иронично мурлыкнула девушка, потягиваясь, как кошка и переворачиваясь на постели и опираясь на локти, чтобы видеть лицо Генри. Дружба... Кому она нужна? Кажется, Шери и не умела дружить. Не друзья, а любовники - это для неё было понятней и естественней. И... Генри только что выразил, что при виде её теперь будет думать о сексе? Очень, очень неплохо! Возможно, он даже имеет в виду, что хотел бы её видеть. Шарлин знала, что сейчас выглядит весьма довольной, и не видела смысла этого скрывать.

Жаль, что уже завтра у неё съёмки. Хоть съёмки и оставляют свободными ночи. Только ведь Мур уезжает? Когда? Этого девушка не знала, но не собиралась спрашивать. Ей была дорога собственная иллюзия независимости ни от кого и ни от чего. Поэтому уподобляться каким-нибудь влюблённым дурочкам она не станет, и не будет выспрашивать у него ничего, вот ещё! Просто однажды нагрянет как-нибудь ненароком к нему в гости. Да, если в чём Шери сейчас и была уверена, так это в том, что одной-единственной ночью Генри от неё не отделается. Ей было мало, и она считала себя вправе получить ещё.

А пока модель прошлась оценивающим взглядом по крепкому мужскому телу, подмечая натренированные мышцы и несколько шрамов - признак опасной профессии. И злополучные бинты так не вовремя полученного ранения. Да и что там именно?
- С опасностью ткнуть тебя в бок мы разделались, - Шери села на постели и в качестве демонстрации ласкающе провела рукой по боку. Другому. - Можно приступать.
Обычная перевязка, оказалось, может быть весьма волнующей и эротичной, особенно когда из одежды - одни бинты на двоих.

Лилиан подумала, что пока всюду звучит музыка, пока праздник продолжается, она не будет печалиться. Она положила ладонь поверх его руки
-Сегодня не получится, как я не подумала, что ночь. Ничего удивительного, - Лилиан посмотрела вокруг.
Улицы Рио, даже когда закончилось шествие на Самбодроме, были переполнены людским потоком.Напротив их ресторанчика происходил целый спектакль с участием маленького оркестра и туристов, которые снимали на планшеты новое развлечение.
- У тебя замечательная сестра, Хавьер.

Лилиан непроизвольно склонила к нему голову, но Хавьер отодвинулся и взял меню.

- Ну.. - шутливо протянула Лилиан, - закажи разные блюда, будем пробовать.- схитрила девушка. -Я ещё помню твой десерт...

-Спасибо, так и есть! Она маленький ангел! - Хавьер улыбнулся, вспоминая ее детство, - Думаю вы могли бы найти общий язык! Вы ебе само совершенство! - Хавьер приподнял бровь и с кривой улыбкой добавил, - Надеюсь ты не такая капризная? - пошутил Хавьер.

Хавьер позвал официантку и сделал заказ :
- Нам пожалуйста .....- он еще полистал меню и продолжил, - Все блюда!
- В каком смысле все блюда, мистер? - удивленно спросил официантка.
Хавьер улыбнулся и подмигнул Лили:
- В самом прямом смысле, каждое блюдо по чуть чуть.
- Вам все сразу приносить или по очереди: первое, второе, десерт?
- По мере готовности, носи все!
Девушка взяла меню и ушла исполнять заказ клиентов.
- А на счет того десерта, Лили, странно так вышло, я заказывал самый лучший десерт ресторана! - улыбнулся Хавьер и задумался.
Официантка начала носить блюда, стол по тихоньку наполнился.
- Ну что начнем дегустировать? - он взял вилку и нож, отрезав, маленький кусочек мясного блюда протянул вилку к Лилиан, - Позволишь? Сперва закрой глаза, одно чувство обостряются, если "отключить" другое! - пока девушка не отказалась от его безумной идеи, Хавьер добавил, - Лили расслабься и доверься мне!

- Это предложение руки и сердца, сеньор? - Тамара нахмурила лоб, делая вид, что задумалась. - Мне нужно время, чтобы обдумать ваше предложение, - наиграно чопорно кивнула она и засмеялась. Эжен тоже улыбался, но немного натянуто, словно ждал её ответа. Улыбка Тамары стала нежной: - Ты так уверен?

- О тебе, - честно призналась Тамара и улыбнулась.

Тамара развернулась в его объятиях, чтобы видеть лицо и глаза Эжена.

- Я знаю, что ты мошенник, - серьёзно сказала она. - На полицейского ты совсем не похож, а другого объяснения чемодану с меченными банкнотами и краже моей карточки я не нашла. Но я жалею только об одном, Эжен, - Тамара коснулась губами его подбородка, - о том, что не встретила тебя раньше, - и поцеловала в губы.
- Я верю, что ты не подведёшь, чем бы не занимался, но я боюсь, что у меня могут забрать тебя: убить или арестовать. Одним словом, я думаю, тебе очень пойдёт комбинезон автомеханика, - наконец улыбнулась она.

Капризы... Она никогда не капризничала, зачем? Детство закончилрсь в один день. Когда Моник и ей устроила выволочку, самым ласковым эпитетом в которой, звучало, "Дура!" Вот тогда Лилиан решила для себя, что никто и никогда больше так не скажет. Две золотые медали и впереди работа, горы работы... Она очнулась, убрала руку с его руки и сжала в кулак под столом, когда Хавьер позвал официантку и сделал заказ.

От неожиданности губы Лилиан сложились в букву О! И она сразу позабыла, о чём только что вспоминала
-Хавьер!?

А в груди Лилиан рождался самый что нинаесть настоящий смех.

Она прикусила кулак, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Лилиан проводила её смеюшимся взглядом и расхохоталась, утирая слёзы салфеткой.

-Это и был самый вкусный десерт, но гарсон пошутил, положив к нему две бразильские перчинки.
Официанты приносили блюдо за блюдом, в какой-то момент, не сдержав любопытства, вышел толстячок повар и поцеловав Лилиан руку, а заодно признавшись ей в вечной любви, поставил на стол бутылку шикарного вина.

Лилиан так и сделала, закрыв глаза и пробуя и пробуя...

Девушка погруснела и он взял обратно руку Лилиан и провел пальцем по тыльной стороне кисти:
- Я что то не то сказал?

- Ну что, красавица, удивил я вас? - шутливо спросил Хавьер, когда заметил, что Лили ели сдерживает смех.
Хавьер с улыбкой смотрел на девушку. Когда она смеялась, была еще прекрасней.

Когда повар поцеловал руку Лилиан, Хавьеру это не понравилось. Он подвинулся к девушке и сел ближе.
- Думаю это было лишнее! - вырвалось у него. Не будь дураком, Хавьер! Она не твоя...пока... - пронеслись мысли, но он еще ближе сел к девушке.

- Ты так и не сказала, какое блюдо лучше? Это? - он дал ей попробовать одно блюдо, - Или это? - далее последовало следующее блюдо, - Или же ты предпочитаешь, вот это? - Хавьер дотронулся губами к ее губам, провел языком по ним.. Ну ответь мне, открой свои губки . .. - про себя думал Хавьер.

-Месье, Неужели вы думаете, что мы с вами съедим всё Это? - Она обвела рукой стол, почти заставленный блюдами для дегустации.

Лилиан запила вином последний кусочек и вытерла салфеткой губ, приготовившись пробовать что-то новое
- Мне понравилось первое, третье, шестое... Пятое, ммм... второе и четвёртое и...Я бы сказала тебя, как они называются, но ты не...- Хавьер снова протянул ей кусочек чего-то и девушка закрыла глаза

Почувствовав на своих губах лёгкое прикосновение губ Хавьера, Лилиан отстранилась, поспешно схватив бокал с вином и, сделав глоток, облизала губы.
- Это блюдо, наверное самое вкусное, - проговорила она, любуясь игрой вина в свете свечи... Потом взглянула на Хавьера. - Но, пожалуй, нам пора возвращаться...
Ей нравился мужчина, сидящий напротив неё, серьёзный и улыбающийся доктор, который бросив все свои дела, ринулся спасать младшую сестру, по пути спасая девушку, которая просто плакала на пустынной улице. И вот теперь спасая её... Ей нравилась его улыбка и смех, сила рук и нежность губ.. Нравилось то, что с ним было легко говорить о том, что сейчас пришло на ум и о том, что было спрятано глубоко внутри. Они вышли из ресторана и в какой-то момент их подхватила ликующая, пёстрая толпа и закружила-таки в весёлом зажигательном танце. Лилиан смеялась и безуспешно пыталась вырваться из рук темнокожего танцора с белозубой улыбкой, который кружил её вокруг себя, приглашая разделить со всеми ними хорошее настроение и просто танец. И Хавьер решительно оттеснивший этого красавца-мачо и под смех и улюлюканье прохожих сам исполнивший какие-то сверхсексуальные па, весело смеясь и обнимая Лилиан и уводя её из эпицентра этого безумства.
Карнавал...
Полуобнаженные прекрасные танцовщицы, украшенные павлиньими перьями...Играющие на бубнах мужчины, которые тоже украшены перьями, в ярких, карнавальных масках. Пульсирующий, зажигательный ритм громко звучащей музыки. Красивое, экстравагантное, сексуальное зрелище, энергия которого очаровывает каждого зрителя, заряжая его восторгом.
Уставшие двигаться и даже смеяться, они вернулись в отель только под утро. Хавьер снова проводил Лилиан до двери и она, привстав на носочки, поцеловала его, благодаря за незабываемый день, который казалось никогда не закончится... Голова кружилась не только от вина и усталости, она кружилась от радости и от взгляда мужчины, который просто был с ней рядом. Они расставались до утра, ещё не зная, что за Лилиан через пару часов приедет сама бабушка и увезёт её полусонную, в аэропорт Рио, чтобы через день присутствовать в Париже на важном собрании акционеров и, наконец, завершить триумфальное возвращение главы фирмы, на своё законное место. Лилиан успела только оставить на ресепшн коротенькую записку для Хавьера и свой номер телефона, известный только самым близким людям.
Карнавал...
"«Бог сотворил мир за шесть дней, а на седьмой день он создал Рио-де-Жанейро» - так говорят бразильцы о своем сказочно-красивом городе...
Карнавал! Это нужно увидеть и почувствовать в живую, никакие фото и видео не передадут ту энергетику, феерические и эпические чувства, которые пробирают до глубины души! Невероятно, такое никогда не забыть, это просто ПОТРЯСАЮЩЕ!.."

- Oui*, - засмеявшись, ответил по-французски Вердье. - Сеньор уверен как никогда в жизни и умоляет мадемуазель думать быстрее.


- Какое совпадение! - улыбнулся Эжен в ответ - А я о тебе...



Эжен ответил на ее поцелуй, с грустью подумав при этом, что Тамара права - было невыносимо жаль того, что они не встретились раньше. Как если бы все то время, которое Тамара не присутствовала в его жизни, Вердье украл сам у себя....
Звучало на первый взгляд странно, но Эжен действительно чувствовал на себе вину за это.
Вердье молча поднялся и, достав из шкафа пижамные штаны, одел их. Потом протянул Тамаре свежую рубашку.
- Оденься, nana, - сказал он как можно беспечней, - пойдем подышим на балконе свежим воздухом...
Утро уже наступило, и привычный городской шум снова наполнил городские улицы.
- Ты права, - негромко произнес Вердье, когда они вышли на балкон, - я не полицейский. Но банкноты действительно меченные... - он помолчал. - Видишь ли, чтобы ты все правильно поняла, я сначала должен тебе объяснить кое-что.... Как мы знаем, людей во все времена привлекало прекрасное, - Эжен с улыбкой поднес руку Тамары к своим губам и поцеловал ее. - В том числе и произведения искусств... Например, картины.... Государственные и национальные музеи и большинство частных коллекций представляют огромное количество, так называемый, легальных полотен. Но наряду с легальным, как правило, существует нелегальный бизнес. Так и тут. За право единоличного обладания какой-нибудь картиной порой ведутся настоящие войны. А на войне, как известно, все средства хороши - а la guerre comme a la guerre**... - усмехнулся Эжен. - Особенно, когда полотно официально числится утерянным. Тогда, в случае пропажи, собственник не может заявить в полицию ...

Вердье помолчал.
- Сначала мне было весело наблюдать за тем, как они рвут друг у друга добычу. Как акулы. Потом стало надоедать. Я устал... Примерно полгода назад я решил "завязать". К тому же "работать" стало опасно: моя физиономия слишком примелькалась копам. За нами оставался лишь один должок. Картина Рубенса, официально считавшаяся утерянной. Я до сих пор жалею, что взял задаток за нее... - Эжен провел ладонью по своим волосам, взъерошив их. - Данэ разработал превосходный план, и мы втроем его отлично откатали. Но когда мы с Данэ вернулись к себе, нас ждала полиция. Оказалось, что наш третий "коллега" сдал нас, решив самостоятельно продать картину. Данэ удалось уйти, а против меня не было никаких доказательств, только донос моего бывшего сообщника о том, что я занимаюсь "нелегалкой". Мои клиенты и жертвы разумеется тут же начали все хором отрицать. Меня отпустили через пять месяцев, так и не доказав состава преступления, а через несколько дней после моего выхода был найден труп нашего третьего друга. Картины, конечно, же при нем не было, поэтому я сделал вывод, что он пытался сбыть товар кому-то налево... Скорее всего какому-то дилеру, посреднику... После наведения некоторых справок, я уже знал его имя. Мне оставалось только незаметно к нему подобраться... На мое счастье, выяснилось, что полиция тоже не дремала и тоже вышла на дилера, инсценировав через подставное лицо заказ на нелегалку. Копам удалось уговорить дилера взять наличные, но им нужен был подходящий курьер. Их выбор пал на меня. Услуга за услугу, - усмехнулся Верде, - и вот так я оказался здесь...

Где-то в глубине номера раздался телефонный звонок, и Эжен вернулся в комнату. Тамара последовала за ним.
Молча выслушав сообщение, Вердье включил телевизор , и на экране замелькали кадры с виллой Лабана на фоне полицейского сообщения о том, что "в следствии блестяще разработанной совместно с французской полицией операции была разоблачена и арестована преступная группировка"... Дальше Вердье не стал слушать - он выключил телевизор.


- Ты знаешь, - привлекая Тамару к себе, сказал Эжен, - я тоже так думаю. А еще я думаю, что белое свадебное платье очень подойдет тебе. Ты, ведь, выйдешь за меня, любовь моя?
И он подкрепил свою просьбу поцелуем...

...............
*да
** на войне как на войне
_________________

Тамара слушала очень внимательно, с интересом глядя и даже разглядывая Эжена - то, что он говорил, позволяло ей увидеть и оценить его совершенно по-новому. Но отчётливее всего в её сознании отпечатались две вещи: то, что он пробыл пять месяцев в заключении и то, что в этот раз сотрудничал с полицией. Первое ужаснуло её, а последнее обрадовало с одной стороны, и испугало с другой. Если бы он не забрал у неё меченные деньги - сейчас она уже была бы в тюрьме. Тамара почувствовала себя виноватой, что проклинала его тогда, когда он заботился о её безопасности. Пусть грубо и зло, но он сделал это и для её блага тоже. Теперь ей хотелось поблагодарить его за это, а также поделиться как её пугает то, что он побывал в тюрьме. Такие вещи, как произведения искусства, казались ей в данный момент сущей мелочью, и совершенно не волновали. Но звонок телефона помешал её намерениям.

Закончив разговор, он включил телевизор и комментатор выпуска новостей подтвердил то, что он ей только что рассказал. В этом не было нужды, она и так ему верила и собиралась сказать об этом, но у Эжена на уме было совершенно другое...

- А разве твои рубашки мне не идут? - лукаво спросила Тамара, принимая поцелуй Эжена. - Мой ответ "да"...

- Идут, - согласился Эжен; его взгляд, словно намагниченный, остановился на двух незастегнутых пуговицах на груди Тамары, - особенно тогда, когда я снимаю их с тебя...
Он быстро подхватил девушку на руки.
- Кстати, я не успел сказать тебе самого главного, nana, - медленно направляясь в сторону спальни, сознался Эжен - Что я тебя люблю. Но лучше, я тебе это покажу... Прямо сейчас. Только давай сначала решим, будем ли мы, наконец, ужинать или все-таки сразу перейдем к завтраку...
_________________

От его взгляда сладко потянуло низ живота и Тамара вспыхнула, вспоминая события прошедшей ночи. Всё-таки про французов не зря говорят, что они развратники искушены в любовном искусстве. Удобно устроившись на руках Эжена, она обвила его шею руками и прижалась ещё теснее.

Как будто она не знала. Тамара улыбнулась в местечко между плечом и шеей Эжена. Если у неё и были сомнения проблемой какого рода она для него является, то эта ночь всё расставила по своим местам. Что не означает, что она против получить ещё одну порцию доказательств или немного пошутить:

- Ах, вот в чём дело, - пряча улыбку сказала Тамара. - А я уж было подумала, что ты всем подряд предлагаешь стать твоей женой.

Чтобы Эжен не подумал, что она над ним смеётся, Тамара пригнула его голову к себе и поцеловала, вкладывая в поцелуй все чувства, что вызывал в ней этот мужчина. На время снова забывая о необходимости поесть...

- Ты первая, - серьезно ответил Эжен, отвечая на ее поцелуй. - И единственная...
В тот день они так и не позавтракали...


Париж. Спустя две недели.

- В Париже одна река и более тридцати мостов, - тоном гида произнес Эжен, помогая Тамаре спуститься с борта небольшого катера на речную набережную Миттерана. Он по-французски поблагодарил сопровождающего и, обняв девушку за плечи, неторопливо повел ее в сторону моста.
- И у каждого своя особенность, - поучительно заметил он. - Например, этот известен тем, что его построил Наполеон. Ну, конечно, не совсем он, а один чувак по имени Демонтьер в 1804 году. Но это не важно... Важно то, что мост обошелся французскому императору в 787 655 франков и 65 сантимов и что он был первым железным мостом через Сену. Он соединяет набережную Миттерана, по которой мы с тобой как раз идем, и набережную Конти и имеет семь пролетов, сто пятьдесят пять метров в длину и одиннадцать - в ширину… Что ты смеешься? - Эжен, сам засмеявшись, повернулся к своей спутнице - Я изо всех сил стараюсь быть романтичным, а ты постоянно смеешься! Ты меня сбиваешь…

Стоял март - самое его начало. Несмотря на очередной всплеск кризиса и вызванное им очередное политическое обострение где-то в восточной Европе, в Парижа во всю царила весна.
Это было видно по набухшим почкам, по первым цветам, по щебету птиц, по тому особому незримому присутствию любви и необъяснимого ничем счастья.
Последнее Вердье ощущал особенно остро. И дело было совсем не в удачно завершившейся его с Данэ сделке, принесшую ему две сотни «штук», - как и ожидалось, переправить купленную в Рио «копию» Рубенса по ранее оформленным документам не составило особого труда, - все дело было в Тамаре.
Вернее, в том, что она была рядом…

Вердье никогда не забудет вечер накануне их отъезда - когда после нескольких переговоров ему удалось выйти на Дьёгу. Точнее, на деревянный сарай-клетушку рядом с городской свалкой, где по достоверным данным «шырялось» местное отребье. Вердье шел туда с твердым намерением вырвать мрази руки, но, придя, понял, что опоздал.
По указанному адресу он нашел труп - лежащий в темном углу среди мусора, отходов и грязи и уже начавший смердеть. Эжен присел над телом и, превозмогая отвращение, перевернул его на спину. Судя по описанию, это был именно он - Дьёгу, и, по всей вероятности, он умер от передозировки. Пару дней назад... Обычное дело. Если бы не одно «но». Внимание Вердье привлек уголок какой-то бумаги, торчащей изо рта несчастного. Эжен поморщился и поддев пальцами бумажку, вытащил ее. Это была долларовая сотенная банкнота. Одна из пропавших из «его» чемодана?
Бросив еще один - более пристальный взгляд - Вердье заметил и неестественный угол согнутой ноги трупа, и кровоподтеки на лице и груди, и выбитые зубы…
Эжен резко поднялся и в следующую минуту уже быстро шагал в сторону автострады, к ожидавшему его такси. Он должен был срочно увезти девушку во Францию - туда, где он мог ее спрятать и защитить. Если понадобится.
В ту ночь Эжен был особенно нежен с Тамарой, доводя ее ласками до исступления, - пока не получил от нее согласия ехать с ним немедленно. «Хоть на край света», - заверила она, счастливо улыбаясь ему.
Ради нее он готов был шагнуть и за край… Если понадобится…


После одуряющей тропической жары, Париж встретил их не по сезону теплой погодой - словно вслед за Тамарой во Францию перебралось и солнце Рио.
Сегодняшний день, как и предыдущий, тоже радовал солнцем и легким свежим ветром, заставляя Тамару щуриться и то и дело поправлять падающие на лицо пряди волос.
Эжену нравились и ее улыбка, и этот, уже ставший для него родным жест.
- Не веришь?
Девушка отрицательно покачала головой, явно провоцируя его. Взгляд Вердье скользнул к губам девушки, и, быстро наклонившись, Эжен поцеловал Тамару прямо в смеющиеся губы. Поцелуй получился долгим и отнюдь не целомудренным.
- А теперь веришь? - пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы и с наслаждением вдыхая их запах, - Между прочим, я всю ночь зубрил проспекты, чтобы поразить тебя своими познаниями, а ты смеешься! - шутливо пожаловался Эжен.
- Ты все врешь, - убежденно парировала девушка.
- Ну, хорошо, - быстро согласился Вердье, обнимая Тамару и на ходу срывая с ее губ очередной поцелуй. - Не всю, а остаток…. Пока ты спала…

Они вышли на мост и, пройдя несколько метров, невольно задержали шаг. Все ограждение моста было буквально завешано замками различной величины.
- Сейчас неизвестно, кому первому пришло в голову таким образом объявить миру о своей любви, - наклонившись, прошептал на ухо девушке Эжен, - но, безусловно, с того самого момента, этот мост перестал быть обычным. Он стал мостом влюбленных. По крайней мере, так утверждает туристический каталог…

Они машинально оглянулись, будто ища поддержки такому утверждению.
И действительно, казалось, что все собравшиеся на мосту - от молоденькой продавщицы у лотка до замершей у поручней в объятиях парочки, - так или иначе, хранили в себе это чувство; словно объединенные какой-то одним им ведомой тайной. Мимо прошла довольно пожилая женщина и, взглянув на Эжена с Тамарой, улыбнулась им - чуть сдержанно, но в то же время благословляюще, как будто догадываясь об их намерениях.

Вердье потянул Тамару к ближайшему лотку и, после короткого спора, их выбор остановился на довольно обычном, амбарного вида, навесном замке.
- А теперь, чтобы примета сбылась, - запирая замок на сетке ограждения, произнес Эжен, - остается …
Его голос почему-то внезапно охрип, и Вердье кашлянул несколько раз. Он взял руку Тамары и, открыв ладонь девушки, молча, положил на нее ключ.
Они стояли посреди моста и напряженно смотрели друг на друга - понимая абсолютно все, что хотели бы сказать в эту минуту… Читая в глазах… Чувствуя сердцем…

Тамара коротко взмахнула рукой, и ключ, сверкнув в лучах весеннего солнца золотистой искрой, упал в воды Сены - туда, где в качестве залога уже хранились сотни тысяч его собратьев. А потом девушка, весело засмеявшись, шагнула в объятия Эжена.

В Париже царила весна…

... Эрика, еще раз большое спасибо тебе ...
_________________

Эпилог

Перед ними раскинулся город. Полный жизни, запаха кофе и влажной сырости, сплетающихся между собой в какой-то коктейль, который казался сейчас нереальным. Впрочем, как и ощущение полёта, что испытывала Кармен, стоя на крыше одного из зданий Лондона.
Это ощущение стало спутником девушки, но она до сих пор не могла к нему привыкнуть, да и не хотела привыкать. Но иногда Кармен ловила себя на мысли, что она не верит, будто это происходит с ней. Разве может быть так много счастья у одного человека? Тихого и одновременно такого, от которого захватывает дух. Её личного счастья, которое никто не отнимет.
В воздухе разлилось звучание последней ноты, которая растаяла, оставив после себя звонкое послевкусие, и Кармен повернулась к Майки, подмигивая ему.
- Майки, если ты не перестанешь так пялиться на Хоуп, будешь иметь дело с её отцом. И не думаю, что тебе это понравится.
Кармен не выдержала и рассмеялась, глядя на то, как вытянулось лицо Майки, а следом услышав фырканье Хоуп. Беззлобно поддразнивать девушку было забавно. Правда, Кармен пока и знать не знала, что Хоуп тоже имеет козырь в рукаве.
- Собираем аппаратуру и спускаемся вниз.
- Когда повторим?
- О, теперь уже нескоро. Вообще я только Хоуп хотела показать, чем мы тут занимаемся, - Кармен подошла к краю крыши и сделала глубокий вдох. – Да и вам до нас далеко теперь добираться. Хотя, мы с Хоуп подумываем чуть позже прилететь в Дакоту на запись нового альбома. Правда, Хоуп?
Кармен повернулась к девушке и, не дожидаясь ответа, который, судя по ошеломлённой физиономии, Хоуп вряд ли смогла бы сформулировать в ближайшее время, направилась в сторону лестницы.

- Кофе тут делают превосходный! – Кармен втянула носом аромат великолепного латте, и устроилась поудобнее на диванчике. – И выпечку, кстати, тоже.
- Ммм, - Хоуп помешала ложечкой капучино и лукаво взглянула на Кармен. – А на что больше тянет, на кофе или на круассаны?
- Люблю и то, и то, - пожала плечами Кармен, отламывая кусочек хрустящего корочки. – Как тебе наше сегодняшнее приключение?
Выстраивать отношения с дочерью Гида было сложно, но со временем Кармен пришла к выводу, что вполне успешно с этим справляется. Теперь всё чаще их жизнь состояла из семейных ужинов, женских походов по магазинам и совместных поездок в разные города, куда Гидеон отправлялся на репетиции и выступления, взяв с собой своих девочек. Кармен понимала, что Хоуп тянется к ней, а она сама – к Хоуп. В ней и в Гидеоне она видела свою настоящую семью. Настоящую. Которой у неё никогда не было.
- Отличное, - Хоуп макнула булочку в кофе со сливками и с наслаждением откусила, закрывая глаза. – Кстати, давно хотела спросить, тебя не тошнит?
- Что?
- Ты понимаешь, о чём я.
Хоуп откинулась на спинку дивана, а Кармен прищурилась, глядя на падчерицу и складывая руки на груди.
- Понимаю. Не тошнит. Откуда ты знаешь?
- Сначала я подумала, что ты решила сделать папе сюрприз, забыв полоску теста в ванной. Потом я сообразила, что ты бы вряд ли устроила какое-то приключение только для нас двоих, если бы рассказала ему о том, что беременна, - Хоуп отряхнула крошки с ладоней и пожала плечами, словно рассуждала о чём-то обыденном. – Учитывая то, какие ты любишь приключения… - она развела руками.
Ну, да. Девчонка была права на все сто. В прошлый раз, например, они отправились кататься на мотоциклах, о чём Гид до сих пор не знал и о чём обе – и Кармен, и Хоуп – благоразумно умалчивали. Но это было только на благо семьи. По крайней мере, Кармен очень старалась убедить себя в этом.
- Эм…- Кармен отложила еду и внимательно посмотрела на Хоуп. – Не думаю, что твой папа обрадуется, если узнает о том, что мы сегодня лазили по крышам.
- Без проблем. Будет ещё один общий секрет, - Хоуп подмигнула Кармен и подняла чашку кофе, словно провозглашая тост.
**
Кармен нахмурилась, кивнула врачу и вышла из кабинета, отчаянно пытаясь прогнать настойчивые мысли, что крутились в голове. Гид вёл себя странно, по крайней мере, так казалось Кармен, которая в последнее время замечала, что стала слишком мнительна в этих вопросах. В голову стали закрадываться мысли, одна другой краше. А что, если Гидеон не хочет этих детей? Она с самого рождения ощущала то, насколько тяжело чувствовать себя нежеланной и нелюбимой. А может, всё дело в том, что он не хочет именно девочек?
Кармен сделала глубокий вдох, закрывая за собой дверь, и безошибочно нашла взглядом мужа, стоящего к ней спиной. Гид смотрел в окно, и один бог ведал, что творилось у него в голове.
- Две девочки, представляешь? – Кармен подошла к Гиду, становясь рядом и покосившись на мужчину. Ну и что, что он не хочет этих детей, она сама сможет подарить им столько любви, что дочки никогда не будут чувствовать себя обделёнными. – Говорят, что дочка – это ювелирная работа, а тут их целых две.
Она откашлялась, ругая себя за произнесённые глупости и за напряжённый голос, по которому так легко было распознать все её чувства.
- Хоуп проговорилась мне о том, что вы вытворяли три недели назад, - Гид не злился и не был рассержен. Его голос был ровным и безразличным и это пугало больше всего. Лучше бы он наорал на Кармен. – Она не со зла. Сама была не рада, что сдала вас.
- Я, - голос Кармен был едва слышен. Она не знала, что сказать. Я не права? Я сглупила, прости? И всё же внутри родилось облегчение – все её мысли о том, что Гид не хочет этих детей, были глупостью.
- Знаешь, я много раз задавал себе вопрос. Очень простой вопрос. Неужели Фиона настолько не любила или пренебрегала Хоуп, чтобы поставить под угрозу её жизнь или её благополучие?
Так вот в чём дело. То, что Кармен рисковала собой, когда забралась на эту чёртову крышу, Гид воспринял также как и то, что вытворяла Фиона со своей жизнью. И с жизнью Хоуп. И Кармен понимала его чувства.
- Прости меня, я подумала, что Хоуп это будет интересно, я не хотела, чтобы так всё вышло…
Гид развернулся так быстро и прижал её к себе так крепко, что у Кармен сбилось дыхание, а все слова исчезли.
- Никогда больше так не делай, слышишь? Никогда…
- Никогда, - эхом повторила Кармен, вкладывая в это слово все чувства, которые бушевали внутри. – Никогда…

Через семь месяцев у Анхелесов было уже три девочки…

Рио-де-Жанейро, несколько дней спустя.
- Чем ты занималась в Рио, Шарлин? - звонок из агентства настиг модель по пути в аэропорт Галеан.*
- Отдыхала и работала, Моника, ты знаешь.
- Всем бы так отдыхать, с такими-то красавчиками на снимках светской хроники. Кстати, кто он?
- Без комментариев, Моника, - Шери по-кошачьи улыбнулась. - Просто знакомый.
- Где ты берёшь таких знакомых? Бетанкур тоже просто знакомая? Вудс, она предложила тебе контракт! Ты будешь представлять женскую линию L’Oréal! Её представители ссылаются на то, что она видела и оценила тебя в Рио. И ты знаешь, кто является их мужским лицом? Батлер, Шарлин, Батлер! Ты сегодня возвращаешься? Ждём тебя в агентстве. Юристы уже посмотрели контракт, он идеален. А потом - Париж, Шери́, тебя ждёт Париж!
L’Oréal, Париж, Батлер... Шарлин довольно откинулась на спинку. Неделя в Рио была чудесной во всех смыслах, а сейчас её ждёт работа и ещё больший успех, она в этом уверена.
_____________
*Международный аэропорт Галеан (порт. Galeão International Airport), главный международный аэропорт, обслуживающий Рио-де-Жанейро.


Нью-Йорк, март.
В марте в офис охранной компании "Lostrego" прибыл курьер с пакетом для мистер Мура. Внутри, аккуратно запакованный, лежал мартовский номер "Attitude". На обложке поверх изображения Шарлин красовалась размашистая надпись: "Генри Муру на память о Рио. Перья действительно были. ;-)". И озорное: "Целую, Шарлин".
На её взгляд, этого должно было хватить для его коллег как темы для разговоров и зависти. Для Мура журнал должен был значить, что она вернулась в город. А телефон и адрес он знал и без её подсказок.

Нью-Йорк, начало мая.
Парадоксально, но с Джерардом Батлером Шарлин встретилась не в Париже. График их съёмок не совпадал, на светских мероприятиях хватало и одного из "лиц", и спустя несколько месяцев всё оставалось на том же уровне, что и было в Рио - мимолётное знакомство. И вот - Нью-Йорк, вечеринка в честь открытия нового магазина, и случайная встреча двух лиц одной и той же компании. И узнавание друг в друге не только коллег по цеху.
На этой вечеринке актёр пригласил Шарлин на ужин следующим вечером. Она согласилась, кто бы сомневался? А чуть позже пришло сообщение от Мура. Шери отговорилась делами, но у неё появилось странное и противное ощущение, что она что-то делает неправильно и совсем не так. И ещё - что Генри это понял, как понял и то, что она врёт.
Это ощущение витало над ней и во время долгожданного ужина со звездой. Батлер был обаятелен, харизматичен, галантен, много говорил... Очень много, и всё больше о себе и своих фильмах. Шери смотрела на него, улыбалась и... отчаянно скучала. Она попыталась подколоть мужчину пару раз, в своём стиле, как, например, всегда было интересно проделывать с Муром, но Джерри сначала непонимающе смотрел на неё, а затем оглушительно смеялся, заставляя её чувствовать себя клоуном. Он вообще много смеялся, даже слишком. И слишком оживлённо жестикулировал, слишком много говорил, словом, он весь был "слишком". Не то, что...
Ещё одна попытка спасти ситуацию: Шарлин спросила, что бы стал делать актёр, застрянь его девушка в лифте? Ответ "вызвал бы службу, пусть работу делают те, кто в этом разбирается" был логичен, понятен, но разочаровывал абсолютным бездействием. Да, это не Мур. Девушка отчётливо поняла, что вот сейчас, здесь, сидя напротив самого Джерарда Батлера, скучает по Генри Муру, простому телохранителю. С ним никогда не было скучно даже просто молчать. Он всегда был готов справиться с любой неприятностью сам. Он умел и говорить, и слушать. Он не был ни богат, ни знаменит, но давал сто очков вперёд любому. И он был интересен ей в сто раз больше любого другого мужчины. Ей недоставало в Муре только одного - он не был знаменитостью. Но сейчас, как никогда, Шарлин понимала, насколько это неважно.
- Джерри, - она мило улыбнулась, поковырявшись ложечкой в десерте, - кажется, я переоценила свои возможности. Моя диета не позволяет больше съесть ни ложечки. Может, поедем домой?
Разумеется, актёр вызвался отвезти Шарлин куда угодно, и модель назвала адрес. Но когда машина остановилась, Шери повернулась и открыто посмотрела кавалеру в глаза.
- Джерард, спасибо за этот ужин, и... не стоит, - твёрдо отказалась она, заметив как тот подался вперёд, - Нам не стоит этого делать. Оставим всё как есть. Так будет лучше.
Очаровательно улыбаясь извиняющей улыбкой, она подарила лёгкий поцелуй в щёку и выпорхнула из машины, подходя к дверям дома. Дома, где жил Мур, адрес которого она и назвала вместо своего.

Звонок в домофон, в который она мурлыкнула своё имя, и огонёк лифта. Нужный этаж, нужная квартира. И, как доказательство недавних дум, разгорающийся от одного предвкушения встречи огонёк интереса, азарта и довольства жизнью.
Дверь открылась, и Шарлин вошла внутрь. Красивая и сияющая. Кошка, которая гуляет сама по себе. Мур молча ждал. Его злила вся ситуация. А ещё больше его злило, что сейчас он мало что мог сделать. Потому что это решение Шарлин должна принять сама.
А она сбросила туфли, обозначая своё присутствие здесь "как дома" и удобно устроилась на диване, забравшись на него с ногами.
- Я только что обедала с Джерардом Батлером, - не откладывая в дальний ящик, заявила она с вызовом в глазах. Но почти сразу добавила, с гримасой разочарования на лице, - Это было потрясающе... скучно. И было жалко, что напротив меня сидит он, а не ты.
Шарлин, грустно усмехаясь, жаловалась, словно именно Мур был в этом виноват. Впрочем, в какой-то степени так оно и было. И с её стороны эта жалоба являлась практически признанием.
- Ужиная с Батлером, я скучала по тебе, Генри Мур.
Генри внимательно посмотрел на Шарлин и покачал головой:
- Шарлин, неужели ты думала, что я не знаю, где и с кем проводит время моя женщина?
Девушка подобралась и устремила на Мура внимательный взгляд. То, что он всегда всё про неё знает или подозревает, она и так догадывалась.
- А я твоя женщина? - прищурилась она, подбираясь к главному. Как бы не ценила Шарлин свою независимость, но ей нравилась и определённость, которой пока не наблюдалось в их странных отношениях. "Просто развлечься", подходящее для одной-двух встреч, уже давно никуда не годилось. В словах Генри звучала та самая конкретика, которой так не хватало, и это звучание Шери весьма нравилось. Ей вообще нравились уверенность и сила, а в Муре хватало и того, и другого. И тянуло к нему с каждым днём всё сильнее.
Не обращая внимания на её вопрос, Мур сел напротив девушки в кресло и продолжил:
- Шарлин, меня это не устраивает. Я согласен, что был неправ, не обозначив ситуацию раньше. Сделаю это сейчас - мы или вместе или никак. Других вариантов не будет.
Нетрудно было сделать вывод, что и Генри требуется определённость. А звучавший в его словах ультиматум ни капли не раздражал, как того следовало бы ожидать. Потому что Шарлин точно знала, что выберет. Она поднялась на ноги, своенравно выставила вперёд подбородок и подошла вплотную, замирая на месте с непроницаемым видом. И вдруг довольно улыбнулась и забралась к нему в кресло, усаживаясь верхом на его колени, лицом к лицу.
- У тебя тоже есть выбор, - мурлыкнула она, одновременно делая и выбор, и следующий шаг, - У тебя или у меня?
...Могла бы и не спрашивать. Конечно, они поселились у него.


Нью-Йорк, июнь.
Лифт внезапно дёрнулся и замер, моргнув лампочками освещения. Шарлин подняла глаза на кнопки, и недоверчиво перевела взгляд на Мура. Но на сей раз возмущаться и закатывать скандал администраторам её не тянуло. Пока Мур во всех смыслах нажимал на все кнопки, чтобы вытащить их отсюда, модель прислонилась к стенке и с интересом за ним наблюдала. Ей нравилось видеть Генри в деле. В любом. В его точных, выверенных движениях просматривалась внутренняя мощь и сила, в обычно непроницаемых чертах лица проявлялась спокойная сосредоточенность, внушающая уверенность, что сейчас всё снова будет в порядке. Шарлин в принципе не страдала отсутствием уверенности вообще в чём бы то ни было, но рядом с Муром эта уверенность переходила на новый уровень. И, что более ценно, имела под собой реальные причины, а не желаемые.
- Приятно просто так оказаться в ситуации, за которую другие отдали бы пять лет жизни? - с самодовольной улыбкой спросила она, когда Мур закончил переговоры со обслугой.
Мур договорил и посмотрел на часы:
- У нас примерно 14 минут. Думаю, что стоит извлечь всё возможное из этой ситуации, Шарлин. Я не планирую отдавать свои пять лет просто так.
- Целых четырнадцать? - мурлыкнула Шери, перед тем как впиться в его губы страстным поцелуем, - Можно не спешить.

Через четверть часа они уже спокойно сидели на полу, непринуждённо разговаривая. Генри держал Шери на коленях, и, хоть одежда их была в полном порядке, и выглядели они пристойно, разве что девушка слишком довольно улыбалась, тем не менее, Муру завидовал весь состав технической бригады.

После обеда в кафе на крыше 15-этажного отеля, парочка смело и с улыбкой шагнула в тот же лифт. В этот раз обошлось без приключений. Шарлин пребывала в приподнятом настроении, как часто с ней бывало в обществе Генри. Она уже не впервые понимала, что к чему, но не мешало бы поставить в известность и его. Хотя он знал, конечно, он всегда всё про неё знал сам. На парковке Мур открыл для неё дверцу, Шери села, и, едва он устроился за рулём, проинформировала без лишних наворотов:
- Генри, я люблю тебя, - она ослепительно улыбнулась и дотянулась до него, чтобы быстро поцеловать и быстренько замять уже эту тему, - Просто хочу, чтоб ты это точно знал. Едем?
Впереди их ещё ждала вечеринка и ещё много, много всего в ближайшем и далёком будущем. И оно будет счастливым, это будущее. Разве может быть по-другому, когда в сердце поселилась любовь?

Рио, 3 дня спустя

Мур проснулся от телефонного звонка и бросил быстрый взгляд на часы. Три утра. Дерьмовое выбрали время для звонка. Важные новости. На дисплее высветилось имя шефа. Плохие новости. Хорошие бы подождали до утра.

Голос Шона был хриплым ото сна и немного раздраженным. Видимо, его тоже только что разбудили. Шон не стал церемониться и начал с главного:
- Ты в Рио?
- Да.
- Синтер убит, полчаса назад.
Мур пожал плечами, он и не сомневался, вопрос состоял только в том, сколько Генри ещё торчать в Рио. Другой вопрос был высказан Шарлин, она приподнялась на кровати, потирая глаза и зевая:
- Совсем одурели, они время видели?
Мур усмехнулся и покачал головой. Шон снова заговорил:
- Как я понимаю, проблем с алиби у тебя не будет, Генри? Развлекаешься?
- Я закажу сейчас что-нибудь в номер, персонал подтвердит, что мистер Мур... - Быстрый взгляд на часы, - в три ноль две был у себя в номере.
- Слов девушки будет достаточно, ты же знаешь...
- Я не буду её сюда впутывать.
- Тебе решать, Генри.
- Так и есть... И спасибо, Шон.

Генри нажал отбой, затем взял трубку телефонного аппарата , расположенного на прикроватной тумбочке, и встретился взглядом с Шарлин. Её был внимательным и настороженным. Боится? Волнуется? Мур кивнул на трубку в своих руках и спросил:
- Не против? Я могу сделать заказ, после того, как провожу тебя.
Его замечание вызвало ехидную улыбку. Девушка пренебрежительно дёрнула плечиком и покачала головой, давая понять, что она остаётся:
- Проголодался, Генри Мур? Я тоже...

Шарлин поднялась с кровати и, соблазнительно покачивая бедрами, пошла в ванную. На самом пороге девушка обернулась и подмигнула, Мур рассмеялся в ответ:
- Я закажу сливки, Шарлин, у меня есть парочка идей по поводу того, что именно я бы хотел попробовать...


Нью-Йорк, полгода спустя

В наушниках "Пинк Флоид", мишень на стене. Кучность выстрелов отличная. Достойный ствол. Мур вообще обожал классику во всех её проявлениях. Ещё одна обойма и на сегодня хватит. Учитывая, что сегодня с него ужин по поводу. Генри любил готовить. Для своей женщины особенно.

Отношения начались с секса. Хорошего, даже отличного секса в Рио. Почему-то Мур был уверен, что в Рио они и закончатся. У Шарлин амбиции и мечты об Олимпе, у него - опасная работа и планы взять квартиру побольше. Ничего общего. Просто страстный роман из тех, о котором с загадочной улыбкой говорят:"без комментариев". Вот и всё. Очень просто. Мур никогда не сомневался, что с Шарлин просто не будет. Так и вышло.

После Рио они встретились в Нью-Йорке. Присланный журнал - весьма прозрачный намёк. Тогда они не вылезали из постели все выходные и попрощались насовсем в понедельник. Чтобы встретится этим же вечером. И Мур, и Шарлин ценили свою иллюзию свободы - никто никому ничем не обязан, ни от кого не зависит. Они оба не говорили громких или важных слов. "Просто развлечься" - хорошее определение для отношений на один-два раза. И просто глупое, когда вы вместе уже пару месяцев. Мур видел, как Шарлин волнуется, стоит ему немного задержаться с работы или получить новое задание. Он и сам переживал, когда у его девушки были длительные съемки или слишком настойчивые поклонники. Придурков на свете много. Он это знал, как никто другой. Навидался.

А ещё Генри просто скучал, если Шарлин долго не было рядом. Муру нравились её шутки, чрезмерная самостоятельность и то, что он прекрасно её понимал. А вот ужин с Батлером ему не понравился совсем. До того момента Генри не задумывался о конкретике. Зачем как-то называть отношения, если им обоим в них хорошо и комфортно? Хуже стало, только когда Шарлин соврала о том, где именно будет тем вечером. Мерзкое чувство. Словно пнули под дых. Наверно, Шарлин чувствовала себя так же, когда он никак не мог сообразить сказать ей, что она для него значит. Что ж они квиты. Тем вечером он пил виски и ждал. Наверно, он бы понял, если бы ту ночь Шарлин провела с другим мужчиной. Вероятнее, он бы разбил этому мужику морду. Но Шарлин приехала к нему. Сделала свой выбор. Свой Мур сделал ещё раньше. В Рио.

В квартире стало гораздо уютней, с тех пор как Шарлин к нему переехала. Она не привезла с собой ни одной аляповатой безделушки, не набила его пару комнат кричащей мебелью, правда, поменяла шторы. Да ещё цветы. Теперь они были везде, на столике в холле, на тумбочке в спальне, букет на барной стойке кухни. Мур не любил цветы. Сильный аллерген. Но Шарлин они нравились, и он терпел. Как и терпел походы на непонятные тусовки. Для Мура любое сборище - работа, анализ и опасность. Для Шарлин - возможность и шанс. Мур терпеть не мог репортёров, вспышки слепили глаза, отблески линз на фотоаппаратах напоминали похожие у прицела, тупые ехидные вопросы. В том числе и какого это спать с одной из самых желанных женщин в Америке? Мур всегда усмехался и поправлял: во всем мире. Генри недолюбливал её знакомых, которые много трепались и не делали по мнению Мура ничего полезного. Вероятно, самой Шарлин не нравились его друзья, которые глушили пиво и кричали при просмотре футбола. Но она их тоже терпела и даже закупала пиво и чипсы в промышленных масштабах перед важными играми. Им было хорошо вместе. Пожалуй, невероятно хорошо.

Мясо было уже готово, когда Шарлин приехала с очередной съёмки. Она быстро его поцеловала и помогла накрыть на стол. Мур открыл бутылку французского вина, хотя сам бы предпочел виски, и заработал внимательный изучающий взгляд.
- У нас есть повод, Шарлин. Рио, полгода назад. Я проверял готовность их СБ, "Lostrego" хочет открыть там филиал. Меня назначат руководителем. Я хочу принять их предложение, и чтобы ты переехала со мной. Уже в качестве миссис Мур.
- Поздравляю, Генри. А что я забыла в Рио? - изумилась она, - Что мне там делать? И, Генри, ты делаешь мне предложение? С чего вдруг? У нас и так всё прекрасно.... было. Или тебе дают должность только если ты будешь женат? - Шарлин с подозрением прищурилась.
- И в Рио люди живут и работают, разве ты не знала? Брось, Шерри, от тебя я такую чушь услышать не ожидал, это у чокнутых вашей профессии контракты с кем жениться и спать. Для меня все просто. Я люблю тебя и никуда уже не отпущу. Мы всё равно поженимся, сейчас или через пять лет. Зачем терять время?
Шарлин осушила свой бокал с вином и выглядела совсем растерянной. Непривычно. Мур и не знал, что её так просто выбить из колеи. Он усмехнулся и подхватил свою женщину на руки:
- Давай приведу тебе ещё парочку аргументов.

Аргументы были весьма убедительными. С обложки сентябрьского "Vogue" читателям улыбалась уже Шарлин Мур.