Пленники Нового года

До посадки в самолет

- На машине совсем не тот «ветерок», с которым я прокатилась бы, - заявила я. – Вот на тройке с бубенцами или на байке, вот это я понимаю – ветерок.

Пока я несла всякую околесицу про ветерок, магазины и Новый год с салатами, заметила, что Никитин закатывает глаза к потолку. Надо же, его тонкая душевная организация еще и не всякую тему для беседы воспринимает. Ну, ничего. Пусть вот теперь терпит, а я нарочно всю дорогу стану его изводить свои девичьим щебетаньем о всякой ерунде.

- Я была в Лапландии, Гоша, - специально назвала его этим производным имени, помня как он не любил его в детстве. И да, ничего не изменилось, судя по тому, как Гера поморщился, Гошей ему не нравится быть и сейчас. – Правда поехала туда не на Новый год, а уже после, но все равно. Новый год - он Новый год везде. И он не в салатах или в морозе, а в душе.
Поняв, что меня поперло куда-то в зону пафоса, замолчала.

- Вот я решила тоже попробовать отмечать по-разному. Не все же дома у телевизора сидеть и наедаться словно целый год голодали.

В самолете

Когда поднимались в самолет, услышала странное бормотание пассажира, идущего перед нами. Похоже, он разговаривал сам с собой. Мы с Герой переглянулись непонимающе.
Я еще обратила внимания, что загадочный пассажир время от времени прикасался к груди. Может, с сердцем плохо? Но когда незнакомец уселся на свое кресло в салоне и, недолго думая, откупорил пакет из дьюти фри, извлек из него бутылку коньяка и хлебнул прям из горла, я уже не знала, что и думать.
Разве что…

Разве что наклониться к соседу, вежливо поздороваться и протянуть ему пластиковый стаканчик со словами:
- Не угостите глоточком коньяка? А я вас отличным виски угощу, - и я кивнула на свой пакет. - И шоколадкой.

Не мы одни начинали полет с употребления успокоительного. Вообще, создавалось впечатление, что на этот рейс как один подобрались сплошь нервные пассажиры. Один Гера сохранял невозмутимость, разве что удивленно вздернул бровь, когда я обратилась к соседу впереди с просьбой угостить меня коньяком.
…В салоне действительно слегка сквозило, хоть я и села не возле иллюминатора. Потому, похвалив себя, что не стала сдавать куртку в багаж, я накрылась ею, из капюшона соорудила удобную подушечку, которую пристроила на плечо Геры, положила на нее голову и задремала.

Очнулась от того, что самолет тряхнуло – раз, другой. Потом встряхивание превратилось в мелкую дрожь, а затем стало похоже на эпилептический припадок, сразивший стальную птицу. Нас швырнуло вниз, потом дернуло вверх и началось…
Крики, шум, скрежет, стук падающих сумок!
"Займите свои места. Пристегнитесь. Самолет вошел в зону турбулентности".
Ага, так я и поверила.
- Господи… - просипела я, вцепляясь в подлокотник кресла. – Вот еще на земле бы задуматься, пока не взлетели, что ничего хорошего от рейса, где вторым пилотом человек по фамилии Пургент, ждать не стоит. И ведь точно. Гера! – я стиснула руку друга. – Гера, скажи мне, что все обойдется. Ты всегда мне в детстве так говорил и все правда обходилось.
И ведь я верила в это непреложное правило. Верила даже сейчас.

…Помню, как нас тряхнуло и подбросило еще раз перед посадкой. Последовал ощутимый удар, такой, что на миг показалось, что позвоночник сложился, как подзорная труба. Потом осознание, что мы больше не летим и все живы.
И вот уже народ хватает свою одежду, сумки и устремляется к аварийному выходу.
Не очень понимая, что делаю, я, в обнимку со своими вещами, плюхаюсь на задницу и съезжаю вниз, оказываясь в сугробе по самую шею. Сумасшедшей силы ветер моментально перекрывает дыхание, парализуя легкие, лицо залепляет снег, в ушах до сих пор стоит шум и крики, а в голове крутится только одно: «Мы живы! Живы!»
_________________

По пути на заимку


- Не могу отказаться от такого любезного предложения, - улыбается Настя, - но подобный снимок, пожалуй, я сделаю исключительно для вашего личного архива. Эксклюзив, так сказать. - И все же инстинкт фотографа берет над ней верх и Настя достает из чехла свою камеру и делает несколько фотографий заснеженного леса и утопающей в снегу "ласточки", попутно сетуя на лезущие в объектив белые хлопья. Интересно, реально ли будет до весны вообще откопать их многострадальный самолет? При таком снегопаде уже через несколько часов бедная ласточка превратится в еще один сугроб.

- Очень даже интересно! - быстро возражает Настя и с честностью, достойной лучшего применения, добавляет:
- Признаюсь, я собралась вас нагло использовать, Иван, - она немного смущенно улыбается, - все-таки полтора километра по сугробам - путь не близкий, а в вашей компании, я уверена, будет гораздо веселее. И мне правда интересно узнать про Сахару! - поспешно уверяет пилота Настя, почему-то страшась идти в лес в молчаливом одиночестве, пусть и среди других людей. Впрочем, она ничуть не лукавит. Ей действительно интересно послушать Ивана. Из их короткого общения ей уже стало ясно, что собеседник он весьма занимательный.

- Ну что ж... живы и ладно, - великодушно заключает Настя, махнув рукой. И жестом этим она отпускает прочь и всю эту ситуацию, и съемку, которая не состоится, и надежду тихо-мирно встретить Новый год в Тревизо. В конце концов, ничего особенно интересного ее там не ждало. А тут - настоящее приключение! Давненько она не попадала в подобные переделки... так что, почему бы и не словить от этого кайф?

- Готовы! - окончательно собравшись, решительно кивает головой Настя. - Движение - жизнь! - провозглашает она известную фразу как лозунг, и устремляется вслед за их двухметровой надеждой на спасение, застегивая на ходу свою легкую курточку. Конечно, зря она не запаслась одеждой потеплее, но ведь полет предполагался в Верону, где даже зимой обычно довольно тепло, и Настя никак не рассчитывала очутиться вместо города Ромео и Джульетты в российской заснеженной глуши. И где это вообще - Большие Половинки? Она совершенно этого не представляла, но решила не демонстрировать свои пробелы по части географии Ивану, задавая очередной дурацкий вопрос.

- Расценивать это как приглашение в баню, Ваня? - шутливо приподнимает брови Настя, тоже легко переходя на более фамильярное обращение. С этим человеком вообще все было легко. Даже шагать по колено в снегу.
Через пару шагов Настя встает как вкопанная.
- Вот блин! Чемодан забыла. - Немного поразмыслив, она в очередной раз махает рукой, на сей раз - на свой скромный багаж:
- Ну и черт с ним. Там все равно ничего важного не было. Да и в бане он мне вряд ли понадобится, - усмехается Настя и пытается сдуть с носа перманентно облепляющий лицо снег.

После этого вопроса Насте становится немного грустно. Конечно, ее ждут в Италии друзья, но она так давно не встречала Новый год с родителями, не наряжала их старую елку такими же старыми игрушками, которые еще бабушка покупала. Настоящие стеклянные украшения. Огромные расписные шары и звонкие колокольчики...
- Нет, моя родня в России. А я живу в Италии, - вырывается у нее непрошеный вздох. - Семь лет уже как. - Настя пожимает плечами, словно желая стряхнуть этим жестом напавшую вдруг тоску. - А вы? Не обидно было вместо традиционного русского застолья с оливье и мандаринами отправляться в рейс, а теперь вообще застрять Бог знает где? - Настя невольно улыбается, представляя Ивана в окружении тазиков с салатами.

Наглое использование, особенно со стороны таких красивых девушек, мне определённо нравилось. А когда доводилось поболтать о самолётах и рассказать пару баек, приукрасив действительность, мне это нравилось втройне.
- Ну, хорошо. Тогда слушайте. Это был не совсем обычный рейс, нам нужно было перевезти пятьдесят верблюдов через пустыню в качестве выкупа какого-то арабского шейха за русскую невесту. А летать над пустыней - это ещё хуже, чем летать над морем. Вынужденная посадка на воду или на то место, где воды нет и быть не может - сами понимаете. Любой здравомыслящий пилот выберет воду. Ещё более здравомыслящие отказались бы от перевозки горбатых, но мы с командиром не из таких. Так вот, как и сейчас, вынужденная посадка прямо посреди Сахары. Кругом барханы, совершенно нет воды, солнце палит нещадно. Запас жидкости на самолёте быстро закончился, потому что сами понимаете - стюардесс, разносящих воду, шейх для верблюдов не заказал. И тут инженеру Паше - тот, кстати, ещё затейник - пришла в голову мысль выпустить верблюда. Дескать, он слышал о том, что они способны находить воду в пустыне. Ну, мы и открыли... выход. Что и говорить, испуганные животные ринулись врассыпную. Мы за ними... Кстати, Настенька, а вы никогда не путешествовали на лосях, ну или на оленях? - ловко перевёл я тему, чтобы не соврать ненароком насчёт командира, который ловил и седлал верблюдов.

Мы шагали следом за нашим спасителем, и я старательно не упускал его из виду, а то мало ли что. Пока разглагольствовал о Сахаре, успели пройти довольно много, по крайней мере, мне так казалось. Но вопрос про баню придал мне ускорения. Настя знала, как мотивировать мужчин.
- Конечно, расценивать! - воодушевлённо восклицаю я. - Не совсем в моих правилах приглашать в чужие бани, а вот намекнуть этому парню, - киваю в ту сторону, где бодро несётся вперёд абориген, - что нам надо бы отогреться, вполне. А вещи вам и взаправду не понадобятся. Мы успеем улететь отсюда гораздо раньше, чем вам пригодится чемодан.

- Нет, ты что? - говорю, внезапно для самого себя переходя на "ты", и тут же уточняю: - Не против? - И тут же продолжаю: - Традиционные русские застолья - этого добра каждый год хватает. А так меня ни разу ещё на новогодние рейсы не ставили, а я почему-то с детства об этом мечтал. Вот такие странные желания. Так что сегодня я успел и полетать, и почти Новый год встретить. Да ещё и оливье в бане с такой красавицей поем.
Я подмигнул Насте и обрадованно воскликнул:
- Кажется, пришли!
Перед нами и впрямь показались очертания какого-то строения, и я, совершенно бесцеремонным образом, подхватил Настю на руки и, пока она не успела возмутиться, быстрым шагом направился к заимке.
_________________

По правде говоря, Настя не понимает разницы. Но снова решает в таком позоре Ивану, явно очень увлеченному своим делом, не признаваться. Странно, но отчего-то Насте не хочется его разочаровывать.

"Весьма своевременное признание" - думает про себя Настя, внезапно развеселившись. Однако, будь пилоты рейса Э-1216 более здравомыслящими, они могли бы и не рискнуть сажать здесь самолет. И тогда Бог знает, что с ними всеми было бы. Так что нужно быть благодарной за то, как все в конечном итоге обернулось.

- Какой жмот! - смеясь, восклицает Настя, мысленно представляя себе стюардесс, обслуживающих верблюдов. В воображении Насти стюардессы шли со своей тележечкой по проходу между рядами животных и предлагали им на выбор воду, кофе, чай или сок. Как могли бы ответить на этот сервис верблюды, Настя представлять уже не рискнула.

- И чем же все кончилось? - спрашивает Настя, не в силах сдержать своего любопытства. Хотя ей и кажется, что рассказ Ивана, быть может, в некоторых деталях слегка преувеличен, она была увлечена им. Рассказом, в смысле. Хотя Иваном увлечься было бы тоже очень легко... только нужно ли? Впрочем, сейчас ей было хорошо и весело, и пусть весь мир подождет. Может же она расслабиться хотя бы в эту новогоднюю ночь? Тем более что ничего иного теперь и не остается.

и на пингвинах, ага))
- Вы не поверите, но я как раз думала об этом! - от души смеется она в ответ, понимая, что никакие олени и всякие другие лоси ей теперь не помогут добраться ко второму января в Италию, да и желания ввязываться в подобный экстрим у нее никакого нет. Хватит и того, что уже случилось. - Как думаете, каковы мои шансы доскакать на оленях до итальянской границы? А может, у вас самого есть опыт езды на этих животных и вы дадите мне мастер-класс? - Настя смотрит на своего спутника, весело блестя глазами. Она уже и не помнит, когда в последний раз так флиртовала и сейчас с удовольствием наверстывает упущенное.

Настя отрицательно мотает головой в ответ на второй вопрос и решает промолчать на все последующее. Ваня выглядит весьма вдохновленным их пока лишь гипотетическими банными перспективами и ей совершенно не хочется портить ему настроение своим предположением о том, что в этой заимке может не быть ни бани, ни оливье. Но главное, что они дойдут до какого-никакого жилища, а уж способ согреться на худой конец и без бани найдется. Горячительное-то тут наверняка есть.

Настя даже ойкнуть не успевает перед тем как оказаться в крепких мужских объятиях, которые оказываются весьма приятными.
- Вот это сервис! - восхищается она, - от смерти спасли, из снега вытащили, беседой развлекли, так еще и на руках носят! "Ваня, я ваша навеки!" - шутливо цитирует Настя крылатую фразу из мультфильма и снова смеется. Просто удивительно. После всего, что она натерпелась не больше часа тому назад, она еще в состоянии веселиться. Возможно, это сказывается волшебное действие бесцеремонно одолженного ею виски. Или все дело в ее спутнике?
В помещении, куда ее внес Ваня, темно, хоть глаз выколи. Здесь ощутимо пахнет деревом и чем-то еще, хорошо знакомым, но давно забытым. А еще здесь холодно. Очутившись на ногах, Настя шарит рукой по стене, пытаясь найти выключатель.
- Надеюсь, здесь есть печка, - говорит она, чувствуя, что начинает мерзнуть и что простая русская печь - это сейчас практически предел ее мечтаний.

Царственно усевшись на свое место, Дашка стала оглядывать салон.
- Пусть случиться новогоднее чудо и рядом посадят итальянца!
Чуда не случилось, рядом усадили весьма нетрезвого пассажира, который уже порядочно наотмечался и с собой у него тоже было.
- Бааалиииин, - про себя возмутилась модель. - Да и фиг с ними!
Она достала телефон, перевела в режим "в самолете" и включила какой-то тренинг типа "Хорошие манеры и правила поведения". Самообразование - наше все!

Дашка была не очень умной, Нобелевка не светила при любом раскладе, но была житейская хватка и хитрость. А еще - опыт жизни в таежном городе в "рабоче-крестьянской" семье. Километрах в 300 находился огромный город с кучей ВУЗов, технических, в основном. Но Даша туда даже не мечтала поступать - учеба явно было не её. Зато однажды была замечена местным "кутюрье" и приглашена моделью. Даже ходила в завалящую модельную школу - на подороже денег не было. Потом пригласили дальше - так и понеслось.
Буду моделью - решила девица и принялась воплощать мечту в реальность.

Вообще, семья Быковых была самая обыкновенная и среднестатистическая. Но имелась одна особенность - прабабка была из дворян и даже училась в Смольном. Внешностью Даша пошла в нее, только прабабушка была тоньше и изящнее - фото даже в почтенном возрасте поражали красотой. А еще пра- была утонченной и элегентной. Об этом с особой злостью рассказывала папина мать - неприятная, зашоренная женщина, верящая в экстрасенсов безоговорочно.
-Эх, жаль, что я с ней не знакома, - часто вздыхала Даша, - вот бы кто привил подобающие манеры.
Но увы, прабабушка умерла задолго до ее рождения.
Зато в воспитание значительный вклад внесли Быковы - простые люди, для которых слова мода и подиум - ругательные. В черты лица и фигуру также была внесена тяжелость. Ну да ладно, все не так уж и плохо.
Поэтому Дарья упорно учила правила поведения, этика и прочую "ерунду". Вытащить "деревню" из девушки оказалось весьма не просто, но возможно. Она понимала, что модельный век не долог и надо потом как-то устраиваться, но ни одна профессия не привлекала. Замужество за "папиком", впрочем, тоже. Значит, надо работать и копить - постоянные перебои в семейном деньгоснабжении научили многому.
Словно в насмешку, судьба подарила девочке один талант - кулинарный. Готовить Даша умела и любила, особенно десерты. Модель, пекущая торты - вот смех!

Сосед рядом продолжал прикладываться к бутылке, настроение поболтать пропало, а через какое-время начало клонить в сон.

Но поспать была не судьба. Самолет стало трясти, болтать и мотать. А потом он пошел вниз!

- А, я слишком молода! Я не хочу умирать! - паника нарастала.

В салоне творилось черти что. Кто орал, кто причитал, кто молился. Бортпроводники сбивались с ног, пытаясь усадить повскакивавших пассажиров.

- Италия, агенство, карьера - Боже, почему? - умирать очень уж не хотелось!

Но тут случилось второе ЧУДО - сели они где-то в глуши. Кругом лес и снега по-пояс.
- Вот блин, летела в Италию, а вернулась почти домой! Будем надеяться, медведей тут нет!

Дашка хоть и строила из себя утонченную девицу, по факту таковой не являлась. Три года в столице - это не очень много. А основная масса истерик моделей - чистой воды показуха и понты. Потому как девчонки - бойцы без правил, и выживает сильнейший! Закулисье - это адский военный лагерь.

Надулся огромный оранжевый трап - прямо как в кино. Народ стал съезжать в сугробы, застревая там.
- Интересно, а багаж достать можно? - там лежали сапожки на плоской подошве, приготовленные для прогулок по Вероне. - Кажется, нет.
Перед ней съехал нетрезвый пассажир, потом какая-то девица, которую не без удовольствия выдернул из сугроба летчик. Потом она. Её также поставили на ноги, но на этом все.
Спасать несчастных никто не спешил.

Ей-богу, хоть каблуки отламывай!

А нет, Дашка ошиблась. Есть тут один Дед Мороз!
Это шутка такая? По сугробам на каблуках в такую пургу? Мда, приехали. Точнее прилетели.


- Шутник, блин. Хотя сани Санты или Деда Мороза были бы кстати, - высказала в слух свое мнение. - Как в Сибирь вернулась!


- Ха-ха! Дядька - явно оптимист. - это Дашка озвучивать не стала.
Веселый летчик ухватил под локоток брюнетистую девицу, остальные тоже уже собрались. А нет, один, тот самый сосед, по прежнему валяется в сугробе.

- Эй, пьянь! - Дашка подавила в себе желание попинать мужчину. - Вставай, а то замерзнешь и сдохнешь! Испортишь людям Новый Год!
Мужик не реагировал. В родном городе пьянь часто или замерзала, или отмораживала себе что-нибудь. А это одет прилично, не дебошир. Вообще, Быкова была жалостлива. За что постоянно получала, особенно от бабки: "Все котов облезлых домой таскаешь! Такого же мужика приведешь! Дармоеда, тьфу!" Никуда она тащить никого не собиралась, самой бы дойти! Но жалко же!
Поэтому Дашка чуть наклонилась, вспомнила, что она сибирячка и рявкнула почти в ухо:

- ПОДЪ-ЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁМ!!!!!!

1)Не, ну нормально! я свою свободу и потерю друга отмечаю, а уже пьянь. Нехорошо, девушка
2) Последний раз возвращаюсь к сцене в самолете. Иначе ничего не успею.

В самолете

Делиться с кем-то непосильно нажитым абсолютно не хотелось. А мешать - тем более.
- Ну, если вас не смущает, что я пил с горла, то пожалуйста.
Петр плеснул коньяк, закрыл плотно бутылку, показывая, что больше делиться не намерен и снова уснул.

В сугробе и далее

Благодаря термобелью его "колокольчики" все-таки не замерзли, но было некомфортно и можно даже сказать неприятно.

Упоминание о Сибири от незнакомой девицы заставило вздрогнуть. Сколько там максимальный минус? Пятьдесят? Нет, Петр не собирался становится ледяной скульптурой. Да и Тошке не желал такой судьбы.

Если не отвечать, может она отстанет?

Не отстала. Вот настырная!
- Что вы орете, девушка? Будто в лесу...
Петр энергично стал выкарабкиваться из снега и отряхиваться, напоминая при этом собаку. Да, сейчас бы шуба не помешала.
Все направились к домику и Петр пошел следом, не забывая согреваться коньяком. Идея посадить Тошика на плечо не увенчалась успехом, он ни за что не хотел покидать свой уютный дом - карман.
В доме было неплохо. Даже хорошо. Потому что там была печь и возможность просушиться. Петр обошел все комнаты и выбрал себе спальню. Вытащил, наконец, Тошку, который тут же справил свои дела в отведенном для этого месте, и покормил его мухами. День обещался быть долгим...

Пётр, я Вам если не жизнь спасла, то здоровье точно. При опьянении мороз особенно опасен. Тело из-за расширенных сосудов тепло теряет быстрее. В сугроб можно прилечь и не проснуться.

- Ну, я так точно в лесу. А если Вы на Красной Площади или в Вероне, тогда у Вас гости - белочка. Постарайтесь не отстать, в такую пургу легко потеряться, а крика можно и не услышать.
Дашка бодро, насколько позволяли сапоги, двинулась за группой. Очень хотелось в тепло. Если граждане отмечающие все не выпьют, нужно будет попросить вискаря для растирания. Воспаление легких подхватывать очень уж не хотелось.

Летчик весело рассказывал что-то своей спутнице (вот кому повезло с попутчиком) и тут Быковой пришла в голову мысль, которую она тут же и озвучила:
- Простите, кажется, Иван? А в багажное отделение можно пройти из самолета? Наш спаситель говорил, что у него есть снегоход. Можно было бы привезти чемоданы тем, у кого есть одежда потеплее.

Группа брела за своим гидом. Кто шел молча, а кто и веселился вовсю.

Дашку поддерживала в пути мысль о теплом доме, горячем чае и бане.

- Эх, погреться бы! - шубка была теплой (норка же!), но короткой и одетой на тонкую блузку.
Холод уже пробирал до костей, на таких каблуках по сугробам было идти, мягко говоря, неудобно. Но то, что все остались живы, придавало сил.

Иногда Даша оглядывалась на нетрезвого попутчика, который продолжал прикладываться к бутылке и что-то бормотать. Не дай Бог, потеряется или упадет.

Через целую вечность они вышли к избушке.

- Счастье есть! - выдохнула Даша и двинулась в спасительное тепло.

Где то там...

Когда его губы коснулись моих я забыла обо всем. Я даже не успела запротестовать как мое сознание поддалось его напору. И я просто отдалась порыву, наслаждаясь моментом. К черту все, быть может это последнее, что случится в моей жизни. Когда он отстранился от меня я попыталась перевести дыхание, но не успела. Меня схватили за руку и потянули на выход. После спуска, оказавшись на холоде, мгновенно пришло осознание случившегося. Наше почти падение, поцелуй, экстренная посадка… Я огляделась, и оказались мы черт знает где.
Какой-то мужчина пытался нас всех скоординировать, как оказалось спасателей ждать нам в скором времени не придется. Вот тебе и отдых мечты.

Мой новый знакомый взял ситуацию в свои руки и сам решил куда мы пойдем. Я лишь кивала головой, соображая и приходя в чувства. Одев свою шубу, я поняла одно, что особо в такой мороз она меня не согреет, но все же лучше чем ничего.

Массимо взял меня за руку и уверенно повел вперед. Я еле поспевала за ним. И тут наконец-то мои мысли и здравый смысл вернулись. На каблуках, по сугробам снега было не очень удобно идти. Я попыталась привернуть внимание своего спутника.
- Макс! – но мужчина уверенно шагал вперед, не слушая меня, я повысила голос – Макс… Массимо, черт возьми, остановись!
Кажется, я перешла на ты. Но зато мои слова подействовали на мужчину, он резко встал и обернулся ко мне. Я наклонилась пытаясь отдышатся.
- Да уж, на марафон по сугробам я не подписывалась.
Я посмотрела на симпатичное лицо Макса и уловив его взгляд вспомнила поцелуй в самолете. Мои щеки мгновенно залились румянцем, хотя на таком морозе они наверное и так уже были раскрасневшиеся. Да, что со мной происходит? Какое-то странное чувство жаром прошлось внутри меня. Я начинала злится - на себя, на ситуацию, да вообще на всех вокруг.
- Хватит, меня тянуть за собой – я обошла мужчину – Сама могу нормально идти.
Двинувшись вперед, медленно ступала по заснеженной тропинке, но не все оказалось так просто. Как и говорила идти на каблуках в такой местности та еще пытка. Делая очередной шаг, я поздно начинаю соображать, что падаю. Приземлившись на спину я всмотрелась в небо, которое еле просвечивалось сквозь сплетенные ветви. И тут меня пробрал смех. Похоже у меня это защитная реакция. Я лежу в снегу и заливаюсь смехом.
- Похоже, хуже не бывает… – сквозь смех проговариваю я
_________________

Если бы Роман Дзержинский был героем любовной драмы, он бы, услышав странные звуки на улице, подумал, что приехала та самая она, наплевав на ссору, отбросив сомнения, на крыльях любви прилетела в объятия единственного и неповторимого Романа Дзержинского. Но любовной драмы не было в жизни счастливчика, родившегося с золотой ложкой в зубах. Можно было бы предположить, что обеспокоенные друзья, Витас и Генрих, решили нарушить границы и уединение и помешать планам друга. Но нет, с ними Роман только что общался по айфону, поместив его после этого в сейф, дабы не беспокоил. Если бы Роман ввязался в криминал, то сейчас он бы вытащил пушку и поджидал бандитов. Но и в связях с криминалом представитель золотой молодежи замечен не был. А вот если бы он оказался в фильме ужасов, то вполне возможно представить, что где-то в вихре снежной бури бродит оборотень или вампир, или, на худой конец, завалявшийся маньяк, и кто-то из них хочет забрать себе тело/душу/кровь молодого и любящего жизнь Романа. И если бы последний оказался в фильме ужасов, то он обязательно поднялся бы с нагретого дивана у камина, накинул на спортивный костюм тулуп Тимофея, услужливо висящий в холле для таких случаев, вставил босые ноги в валенки, а на голову надел бы теплую шапку-ушанку, вооружился фонариком и пошел бы искать приключений на свой упругий в результате упорных тренировок зад… Как ни странно, Роман именно так и сделал. Сложно игнорировать такое количество звуков и голосов. И когда из снежной дымки вышли фигуры, он осветил их лучом фонарика и с удивлением присвистнул. Откуда они все?
Тимофей быстро объяснил, что к чему. Авиакатастрофа, но все живы. "Нет бы приземлиться где подальше от зоны отдыха Романа Дзержинского!" - посетовал парень, но, отругав себя за лишенные милосердия мысли, дружелюбно улыбнулся измученным пешим походом по снегу гостям и предложил им кров.
- Любезные, перекусить-выпить не откажетесь?

"Вся команда цела, и машина пришла-
На честном слове и на одном крыле".

Народ оказался крепкий, никто не ныл, не жаловался. Шли тихо и упорно, как партизаны. Тимофей двигался на лыжах (палки так и потерял где-то на месте посадки самолета), прокладывая пассажирам путь до заимки.
Полтора километра - не так уж много, но не по заваленному снегом дремучем лесу, в пургу, когда видимость почти нулевая, а морозный ветер пробирает до костей и валит с ног. Даже Тимофею в его парке, какие носят полярники, было не так чтобы жарко, а уж что говорить о других. Например, о блондинке, меряющей сугробы в коротенькой шубке и хлипкой обувке на высоченных каблуках. Но девица оказалась упорная и, видать, закаленная, дошла и ни разу не пожаловалась.
Герой-летчик болтал всю дорогу, не замолкая ни на секунду, невзирая на набивавшийся в рот снег. Вещал, что твое радио, развлекая красивую брюнетку. Ну тут безотказно сработало правило, что за разговорами дорога кажется короче.
Неизвестно, кому какой показалась дорога, но когда из-за заснеженных сосен и елей показались бревенчатые стены хозяйского дома, люди вдруг прибавили скорости и, перегоняя Тимофея, резво понеслись в спасительное тепло.
Тимофей не сразу заметил, что над крышей хозяйского дома из трубы вьется дым. В этой метели ничего не разберешь. Не успел забеспокоиться или удивиться, как дверь дома открылась и на пороге возникла фигура с фонариком в руке. Узнав хозяйского сына, Романа, Тимофей быстро объяснил ему что к чему.

«Любезные» восприняли предложение с небывалым энтузиазмом. Ломанулись в дом, едва не сметя с дороги гостеприимного хозяина.
- Располагайтесь, размещайтесь, грейтесь - обратился Тимофей к пассажирам, - сейчас подберем вам что-нибудь переодеться, если кому надо. Я пока баню затоплю, а ты Роман, чаю завари, напои народ. А кто хочет, может, что покрепче употребить.
Тимофей ушел, оставив людей в хозяйском доме с Романом. Он им и комнаты свободные покажет и объяснит, что где находится.
Вскоре Лазник пригласил желающих в баньку, где уже готова была парилка, в которой от замоченных в кипятке веников, - дубовых и эвкалиптовых, - шел волшебный аромат, в моечной лежала гора чистых простыней и полотенец, в комнате отдыха накрыт стол с напитками, закусками, а в центре возвышался настоящий ведерный старинный самовар.
- Гости дорогие, выйдете на улицу и пойдете до бани, не пугайтесь, - обратился к гостям Лазник, - там лось среди деревьев шатается. Это Пантелей, он сюда часто наведывается за угощением. Очень присоленный хлебушек любит, а в такую непогоду особенно его в компанию тянет. Он никого не тронет, ну и вы его не шугайте.

Если ты не идешь к празднику, праздник идет к тебе

Пока Тимофей пугал народ местной достопримечательностью, Роман, налив себе ароматного чая в качестве награды за хозяйские труды, примостился в кресле возле камина, лениво поглядывая на изрядно повеселевших гостей. Кто-то собирался в баню, кто-то набросился на еду, кто-то воевал с самоваром. Тимофей никак не мог угомониться, как будто к нему родные приехали после долгой разлуки. Время приближалось к новогодней ночи, а настроение из унылого преображалось в праздничное. По этому случаю можно и местный бар разграбить.
- Я так понимаю, рейс был до Италии? - уточнил он у присутствующих, и получив в ответ подтверждения вперемешку с тягостными вздохами, предложил: - До Италии вам сегодня не добраться, но могу в качестве компенсации порадовать итальянскими винами. Новый год все-таки.

Кофе не сработал. Надо было просить не чашку, а сразу кофейную капельницу. Зато сработала забота Людочки, которая заботливо укрыла меня пледом, подоткнув края под бока. Иван отлично справлялся со своей задачей в одиночку, травил анекдоты и что-то там про свою тетку. Не давала впасть в кому только Валери, моя блин невеста, которая названивала мне каждые пол часа – буду ли я оливье, какое платье ей надеть, когда я вообще приеду. Я сказал ждать меня голой под елкой с тазиком оливье и бокалами с коньяком, остальное не важно, и чтоб не доставала, иначе пригрозил одеть парашют и спрыгнуть с самолета. В остальное время мы так сладко летели, пока самолет не начал капризничать. Приборы стали барахлить, связь отказывала, и вот уже не до сна. Я взял управление на себя и попытался уговорить нашу ласточку быть паинькой. Но это такая непослушная дрянь, так и наровила нырнуть носом в землю в крутом пике. Самое время ругаться матом, ну и тому подобное:
- Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого драндулета!
Нас трясло и подбрасывало, а я тянул штурвал, пытаясь выровнять самолет. И, о чудо! Чего не могло не случиться тридцать первого декабря. Кто-то вышел на связь, и я принял решение срочно сажать самолет по приборам. Надо отдать должное моему второму пилоту, Иван действовал профессионально, без капли паники. Поэтому в такой команде мы были обречены на успех. И вот уже наш самолет касается земли, и мы мягонько, как на одеялко, зарываемся в снег по самые… помидоры. Главное – сели. Теперь можно спокойно это все перекурить. Перед уходом я только попытался еще раз связаться с диспетчером, а когда ничего не вышло, включил аварийный сигнал.
Как на любом корабле, капитан должен покидать свое судно последним. Поэтому я терпеливо дождался, пока все свалят с самолета, что народ пытался сделать очень быстро. Прислонился плечом ко входу и достал сигареты. Но когда прикуривал, взгляд упал на девушку внизу, чьи черты показались мне до боли знакомыми. Нет! Этого не может быть, только не сейчас. Я на это сильно понадеялся, глядя ей в затылок, когда девушка быстро повернулась спиной, разговаривая с кем-то по телефону. Черт, так расстроился, что выронил зажигалку, так и не успев прикурить. Та съехала по надувному трапу и нырнула в снег. Отлично! Теперь сразу стало ясно, что сегодня не мой день. Здравствуй, ж*па, Новый год!
Наконец все покинули наш самолет, и я спрыгнул следом, целясь в тот же сугроб, куда упала моя зажигалка. Но тут девушка, которая разговаривала по телефону, отошла в сторону и остановилась как раз перед трапом. Я уже хотел крикнуть «лыжню!», но тут она обернулась, и я потерял дар речи. Это была она, мой маленький кошмар с именем Паола. И похоже, она тоже растерялась, потому что не поспешила отойти с дороги. Так что, конечно же я сбил ее с ног, укладывая на себя, как не в первый раз. Она только смогла вскрикнуть, прежде чем мы въехали в сугроб, толкая ель, с которой на нас осыпалась хорошая порция снега. А потом она вскинула ко мне взгляд, и я сказал ей:
- Ну, здравствуй, что ли...
_________________

- Мммможжноо мммне, - зубы стучали - ххотяббы халат. И ччаю.

Ног Дарья уже почти не чувствовала, но ломануться под кипяток в ванну было бы ошибкой. Халат был выдан симпатичным владельцем уютного дома. Он же и указал на комнату. Быкова сняла сапоги, пошевелила напрочь замерзшими пальцами и поковыляла в комнату. Там сняла с себя мокрую и холодную одежду, нарядилась в большущий халат и принялась понемногу растирать ноги.
- Привет, детство! - уж больно знакомы ощущения.
Повернув голову, наткнулась на зеркало. Оно отразило ту еще "красотку". Волосы висели неопрятными сосульками, туш потекла, не выдержав натиска снегопада, лицо стало красным, а губы обветрились.
- Супер-модель обмороженного человека.
Но, о чудо (еще одно), в сумочке всегда есть расческа, влажные салфетки и крем. Также там валялся телефон, просивший "кушать", кошелек, документы. В общем, самое ценное с собой!
Кое-как расчесав волосы и стерев с лица косметику, Дашка намазала кремом губы. Наконец-то ноги стали чувствительными.
- Так, в зале был камин и обещали чай! - туда она и отправилась, не забывая держать осанку. Идти от бедра в таком халате было бы смешно, поэтому лучшую походку пришлось оставить до лучших времен.


- А можно просто чаю? - хотя народ новость о винах воспринял с большим энтузиазмом.
Дарья подошла к камину и села прямо на пол, поджав под себя ноги. Тепло обволакивало, согревало. Момент чистого наслаждения.
Заклятые подруги сейчас бы не узнали в милой блондинке ту модель, которая уже успела украсить собой несколько разворотов и даже пару обложек журналов. Перед камином сидела простая девушка, очень похожая на Снегурочку из сказки.

- Извините, Роман, а зарядка на айфон у Вас водится? Батарея почти на нуле. Хотя, в такую погоду попробуй, дозвонись...

Новости о бане были восприняты с небывалым энтузиазмом. Согреться и попариться - что может быть лучше?

- Нет, папа! Я сказала, что я жива. Нет, спасатели прибудут позже. Да, я пойду по снегу. Да, я без валенок. И даже без тулупа. И даже без спиртного. Ну, отняли в самолёте. Разумеется, я потребую компенсацию.
Я снова закатила глаза, расхаживая возле трапа туда и обратно, пока говорила с отцом по сотовому. Дозвониться удалось только ему, за что я поблагодарила Деда Мороза, и обругала себя за то, что набрала номер Никиты. Слава богу, он не подошёл к телефону, видимо, был слишком занят. Кем-нибудь. Ну и в окончании всего пообещала себе никогда больше не летать на самолётах, которые действовали на меня таким дурацким образом. И я вовсе не о приземлении в лес.
- Хорошо, папа, я постараюсь выйти на связь снова. Если только здесь ловит где-нибудь ещё. - Отмахнувшись от компании Ильи, которая ожидала меня перед началом пути в снежную неизвестность, я отвернулась и продолжила уверять папу, что звоню действительно я. Да ещё и не с того света. Перспектива идти через лес одной меня уже не пугала. После того, что случилось с нашим рейсом, меня вообще мало чем можно было напугать.
Хотя, я ошибалась. Я вообще сегодня, похоже, только и делала, что ошибалась.
Последний пассажир, съехав с трапа, сбил меня с ног, и всё, на что мне хватило сил, это вскрикнуть и оказаться верхом на нём.
Так странно привычно, будто я сделала это в очередной раз. Мелькнуло нехорошее предчувствие, тут же обильно припорошенное снегом, который посыпался сверху, залепив всё лицо. Попадая за шиворот и в рукава короткой куртки. Я охнула, открывая глаза и слыша тот голос, который хотела сейчас слышать в самую последнюю очередь:

Нет-нет. Такого подарка под ёлку я точно не хотела. И даже не сразу поверила в то, что голос Никиты мне не послышался. Устроившись удобнее, я быстро смахнула с лица лежащего подо мной мужчины остатки снега, и едва не застонала.
- Я знала! Знала, что за рулём этой балалайки мог быть только ты! - прошипела я, сначала чуть стукнув его рукой, а после - предпринимая бесплодные попытки подняться с Никиты. - Только ты способен устраивать такие... пике!
Я приподнялась, упираясь руками в грудь лётчика. Раньше меня безумно заводило всё. В нём. Эта форма, которую они там у себя носят. То, как я не раз была сверху. Как кричала и стонала, правда, совсем не от того же, что происходило сейчас. Это было слишком давно, чтобы быть правдой.
- А теперь отпусти меня. Я хочу уйти. И будь добр, реши, где будешь ждать спасателей: в самолёте или на заимке. Потому что я и минуты больше с тобой не останусь!
_________________

- Любой каприз за ваши деньги, - пошутил Роман, с ног до головы оглядывая расположившуюся у камина девушку. Ему понравилось, что она не стала марафетиться. Была естественной, как будто гламурная красотка сняла шелуху. На столике стояло все необходимое для чайной церемонии и Роман поставил на поднос чашку с чаем на блюдце, салфетку и сахар, а также ложку.

- Зарядка есть. Только на связь полагаться не стоит. Погодные условия, сами понимаете. Я Роман, а как тебя зовут? - поинтересовался парень, решив не разводить дипломатию в домашних условиях.