Пейзаж в тонах любви и смерти

Аббатство Мортемер

Пока Стефан выкладывал на стол ножи, раздался шум и грохот, дверь в кухню словно выбило мощным ударом, и в помещение ворвался огромный пес с горящими глазами. Рауль не растерялся и мгновенно выхватил шпагу, но собаке вреда нанести не смог. Стефан замешкался, пристраивая факел так, чтобы тот не погас, и не успел ничего предпринять, зато малышка Шанталь внезапно ожила, ухватила ближайший нож, и вогнала его в доски пола. Пес исчез, как и обещала призрачная дама, но они сочли за благо прикрыть дверь и подпереть ее массивным столом. Пока мужчины возились с этим жалким подобием баррикады, Изабелла успела собрать припасы в корзину, и вся компания ретировалась из кухни через вторую дверь.
Где находится вход в подвал в этом клятом аббатстве, Стефан не имел ни малейшего представления. Дорогу им неожиданно указал призрак, мелькнувший вдали. Видимо, привидение решило не приближаться, чтобы не пугать их лишний раз.
Лестница была отвратительной. Все вокруг выглядело так, как будто этим местом не пользовались несколько столетий. Стылый воздух вонял разновсяческой пакостью, по стенам стекали капли, крысы только что под ноги не бросались, да еще и откуда-то доносилось рычание. Стефан старался освещать дорогу, изредка оборачиваясь, чтобы проверить, все ли благополучно спускаются.
Наконец это сошествие в Ад закончилось, и они оказались в промозглом коридоре, перегороженном решеткой. Прежде всего Стефан передал факел Жану, стянул с себя редингот, и аккуратно накинул его на плечи Изабеллы. Одежда была ей сильно велика, но плотная ткань должна была защитить от холода. Поправляя редингот на женщине, Стефан отвернул обшлаг левого рукава и продемонстрировал графине ее драгоценную шпильку. В этот момент Рауль развил бурную деятельность и начал проталкиваться к решетке. По пути он задел Изабеллу, и Стефан, опасаясь, как бы женщина не оступилась, обхватил графиню за талию. Покачнувшаяся от толчка Изабелла невольно прижалась к нему, и Стефан на миг ощутил себя мальчишкой. Близость тела очаровательной женщины волновала кровь, тонкий аромат ее духов кружил голову, и Стефану безумно захотелось поцеловать чуть приоткрытые розовые губы Изабеллы: такие манящие, такие нежные… Почувствовать их вкус, уловить ответное движение, разомкнуть преграду из жемчужно-белых зубов… Стефану пришлось закрыть глаза, чтобы хоть немного успокоиться и отогнать обуревающих его демонов. Он, все же, не мальчишка! Поцеловать женщину под пристальными взглядами четырех пар глаз – это значило навсегда погубить ее репутацию. Завтра же о произошедшем узнала бы вся округа, и доброе имя мадам де Реоль было бы загублено. Особенно с учетом его положения в обществе. Он всего лишь секретарь маркизы де Грамон. В голове назойливо зазвучали слова призрака: отец пытался вымолить прощение… Отец уже семь лет считает его мертвым. Возможно…
Стефан резко выдохнул, стараясь прогнать из головы лишние в данный момент мысли. Он подумает об этом потом. Он открыл глаза и посмотрел на Изабеллу.
- Вы не ушиблись? – спросил он, с сожалением выпуская женщину из невольных объятий.
Тем временем Рауль расправился с замком. Интересные навыки у графского сына! Стефан понял, что подновляй старый погреб, не подновляй, а Полиньяки, если задумают какую-то каверзу, до вин маркизы доберутся.
Но сейчас надо было выбираться из западни.
Стефан забрал у Жана факел, а у Рауля замок. Железка была ему совершенно не нужна, и Стефан намеревался выкинуть ее после пары-тройки поворотов, но так была существенно выше вероятность, что решетку не закроют вновь, пока они будут блуждать по подземельям.
- Запомните: поворачиваем все время направо. Так мы не заблудимся в лабиринте переходов. В крайнем случае, обойдем все подземелье вдоль стены и вернемся сюда же.
О рыкающих где-то псах он намеренно умолчал.
Однако им везло. Собаки все время были слышны, но ни разу не появились в поле зрения.
Сколько они бродили по бесконечным коридорам, Стефан не знал, но в итоге они оказались перед каким-то подобием темницы, где в проржавевших от времени кандалах виднелись рассохшиеся кости скелета.

Испытания подошли к концу. Взгляните на миниатюры, которые вы получили в "Золотом петухе". Видите, как на них начинает проступать совершенно иной рисунок? Должно быть, это портрет тех, кто повлиял на ваши судьбы в настоящем, но сам остался далеко в прошлом...
Вы блестяще справились со своими заданиями и теперь можете вернуться на постоялый двор. И как только сделаете это - посмотрите, что стало с картиной, которая висит над очагом. Антуан и Элен теперь вместе. Вы смогли исправить ошибки прошлого, и теперь у вас впереди - у всех вместе и у каждого по отдельности - безоблачное будущее.

А пока же, в настоящем, отправляйтесь на бал к герцогу де Фуа, где вас уже ждут!

Шанталь и без того не знавшая, как сохранить здравый рассудок, при его фразе вспыхнула, не хуже зажженного факела.
- Я сказала, что вы, месье, похожи на жабу! - язвительно бросила она, в момент, когда принимала от него руку. Естественно, Шанталь поспешила прочь. Не хотелось вступать в перепалку, тем более после того, как они чудом избежали гибели в этом богом проклятом месте!

Когда они спускались в мрачное подземелье, де Полиньяк постоянно давал волю рукам - то за плечи ее придержит, то за запястье, и один раз даже за талию ухватился, когда она потеряла равновесие и рисковала полететь вниз. Каков наглец!
- Может прекратите меня щупать, месье? Вы наносите урон моей чести. - опять прошипела она. На самом деле, Шанталь злилась не на Рауля, а на себя. И признаться, ей нравилось внимание юноши, пусть и полученное таким некрасивым способом.

***

Тем временем, загадочное место обретало давно потерянные черты. Рауль вызвался возится с замком, на который они наткнулись в конце опасного спуска, и ,Шанталь не удержалась от колкости:
- Всегда подозревала, что таланты де Полиньяков соответствуют их истинной преступной сущности!

Она поднесла ладонь к губам, одновременно отгоняя неприличные воспоминания. И вообще - происходящее страшно разозлило Шанталь. Ее раздражала неизведанность обстановки, абсурдность происходящего и еще больше, странное желание находится в обществе де Полиньяка! Мадам пришла бы в сильное смятение, узнав о мыслях воспитанницы.



- Бедный человек. Умереть такой страшной смертью. - сказала она, разглядывая останки, - Это несправедливо. - внезапно перед глазами возникла туманная пелена и уже в следующее мгновение Шанталь вновь оказалась в зале постоялого двора, растерянно озираясь по сторонам. Что это было?!

Аббатство Мортемер - постоялый двор "Золотой петух"

- О, благодарю вас, месье... Стефан, - прошептала Изабелла, когда Ларивьер накинул ей на плечи свой редингот. Его руки обнимали ее плечи, а ткань сюртука сохраняла тепло его тела, и графиня всего на пару мгновений погрузилась в ощущения чего-то забытого, запретного, согревавшего до самой глубины души.
Изабелла замерла, прильнула, слушая дыхание Стефана, оказавшегося совсем близко. Запрокинула голову, вглядываясь в его лицо, и кромешная тьма затхлого, наполненного ужасами подземелья, словно отступила. Графиня видела только глаза мужчины, в которых отражалось пламя факела и что-то еще, отчего ее сердце забилось чаще.
«Если бы я умела читать мысли, то хотела бы знать, что он сейчас думает. Пусть это будут мысли обо мне...»
И в этот миг месье Ларивьер резко выдохнул, отвел взгляд и немного отстранился. Изабелле стало холодно.

Изабелла не смогла произнести ни слова, только отрицательно качнула головой. Она просунула руки в рукава редингота и плотнее запахнула полы. Шальная мысль о том, чтобы «забыть» вернуть месье его сюртук прочно поселилась в голове, несмотря на то, что думать сейчас о чем-то таком было совсем несвоевременно. Да и вообще...
Скорее всего, выбравшись отсюда, они снова разойдутся. Каждый вернется на свою территорию и засядет в своей цитадели: Изабелла продолжит жить прошлым, а Стефан... Она ничего не знала о нем, лишь поняла, что его история не менее трагична, чем ее.

...Они снова двигались среди мрака, кошмарных запахов и скребущих прямо по сердцу звуков. В подземелье они проникли, теперь следовало найти останки несчастного возлюбленного Белой дамы. Адские псы были где-то недалеко - их хриплое рычание вызывало едва заметные, но пробирающие до костей, вибрации. Однако твари не спешили нападать или же не могли этого сделать, потому что кто-то из их команды невольных исследователей подземелья обезопасил их путь, воткнув в пол пару ножей. Но запаса этих чудодейственных предметов могло не хватить, если они вскоре не отыщут каземат, в котором был заточен возлюбленный несчастного призрака.

Глядя на останки узника, умершего в полном одиночестве в этом кошмарном месте, Изабелла сглотнула горечь от подступивших слез.
- Мы нашли его? Это ведь он? - прошептала она.
Поддавшись какому-то неясному побуждению, графиня извлекла из-за отворота рукава редингота Стефана свою шпильку и, вслепую нащупав между камнями стены зазор, вставила туда острый конец шпильки. Надавила, стараясь глубже загнать предмет. Поймав вопросительный взгляд месье Ларивьера, пояснила:
- Камни в подземелье ведь заговоренные, так сказала Дама. Поэтому она не могла проникнуть сюда. Я ничего не смыслю в ворожбе и заклятиях, но моя матушка утверждала, что чистые бриллианты и жемчуг - прекрасное средство от сглаза и черной магии. Хочу надеяться, что мое украшение, оставленное здесь, снимет злой наговор и позволит влюбленным свободно перемещаться по аббатству. Или покинуть его и воссоединиться где-то, где они смогут быть счастливы хотя бы после смерти.
Вспомнив о других несчастных влюбленных, которым не удалось обрести счастья при жизни, Изабелла потянулась к сумочке, укрепленной на поясе, и достала из нее миниатюру.
- Бог мой... Взгляните только сюда... - произнесла она, не сводя взгляда с крошечной картины.
Мрачный пейзаж изменился - наполнился красками и на фоне неба над озером Уртен проступили очертания лиц. Или это только казалось?
...И снова пол ушел из-под ног, черные стены исчезли, а мерзкие запахи сменились аппетитными ароматами жареного мяса и похлебки. Неведомая сила снова вернула их на постоялый двор.
Изабелла вздрогнула от запоздалого испуга и огляделась. Она испугалась не того, что их снова могло занести в полное опасностей место, а что Стефана больше не будет рядом. Увидев его стоящего неподалеку, графиня сделала навстречу шаг. Потом еще один и остановилась, не замечая больше никого и ничего.
- Месье Ларивьер, благодарю вас за все, - она неторопливо сняла редингот , согревший ее, и протянула его владельцу. - Что бы ни было с нами дальше, я навсегда запомню это приключение, во время которого вы были рядом.
Как же непросто порой отбросить условности, которые мешают сделать шаг в желанном направлении... Куда сложнее, чем надеть мужские штаны и не заботиться о том, что подумают окружающие.

Рауль увидел девушку в старинном наряде, парящую над полом. Она нежно улыбалась мужчине. И ничего ужасающего не было в этих двух фигурах, только ощущение, что все идет так, как должно было быть.
Стены аббатства стали бледнеть, растворяться и Рауль понял, что стоит на постоялом дворе, за окном барабанит дождь, в столовой переговариваются слуги, а в камине трещит огонь.
Рядом стояла Шанталь, перепуганно озирающаяся по сторонам.
"Неужели все закончилось благополучно? Они выжили и вернулись?"
Рауль рассмеялся и сграбастал девушку в объятия, закружив ее.
- Мы вернулись. Где бы ни были, но мы вернулись невредимыми! Шанталь, мы вместе справились! Вы замечательная! - он почувствовал, как девушка борется с ним, пытаясь вырваться. Ему не хотелось отпускать ее, но она продолжала сопротивляться.
- Немедленно отпустите меня, - дрожащим от ярости голосом проговорила она. - Не смейте до меня дотрагиваться без моего разрешения. Самодовольный болван!
Девушка почти плакала.
Но Шанталь, - Рауль растерянно отступил. - Все же хорошо. Я...
Она, не слушая больше, развернулась и убежала прочь.

Позже. Постоялый двор. У камина
Они с Жаном нашли в каретах стратегический запас арманьяка и сидели неспешно его потягивая.
- Я не понимаю, - признался Рауль, - что случилось с Шанталь. Ей бы радоваться, а она в истерике убегает от меня.
- Женское поведение тайна великая есть, - философски протянул собеседник. - Но сдается мне, что вы ей нравитесь.
- Так она мне тоже.
- А вы ей об этом сказали?
- Да, - задумался Рауль. - Все как-то времени не находилось. То призраки, то псы. Но я о ней заботился. Налей еще по одной, - скомандовал он.
- А девушки любят ушами, мне ли вас учить, - наполняя бокалы проворчал Жан. - К тому же вы с ней не ровня.
- Да? - растерялся Полиньяк. - Я совершенно об этом забыл. Понимаешь, то призраки, то псы, не до сословий.
- А сейчас подумайте об этом, в этом мире есть аристократия и все остальные.
- Да, ты прав, иногда лучше призраки.
- Вы пьяны и несете ерунду. Хватит, - решительно заявил учитель.
- Нет, Жан, сегодня мне нужно напиться. Завтра я подумаю обо всем, а сейчас давай повторим.

- Да, кто-то расслабляется, а кто-то потом тяжести таскает, - бормотал Жан, помогая Полиньяку добраться до комнаты.
- Не ворчи, жизнь прекрасна! Дай я тебя поцелую.
- Вот жеж, графский сынок, - отбиваясь от Рауля высказался Жан. - Посмотрю я, какое будет у вас мнение о жизни завтра с утра.

Аббатство Мортемер – постоялый двор «Золотой петух»

Глядя, как Изабелла безо всяких сожалений старается закрепить свою драгоценную шпильку между камнями, чтобы навсегда оставить украшение в подземелье, Стефан поклялся себе, что обязательно подарит женщине другое украшение взамен утраченного, если сумеет примириться с отцом. Женщины почему-то привязываются к подобным вещам, а Стефана с малолетства воспитывали в твердом убеждении: «Мужчина дает и дарит, а не берет и тянет». Было нечто неправильное в том, что женщина жертвует своими безделушками ради спасения нескольких мужчин. Вот только как можно примириться с человеком, который пытался убить твою возлюбленную? В голове Стефана вновь зазвучали странные слова, брошенные призраком: «Так он понимал любовь».
Возможно ли, что отца ввели в заблуждение, а Мари оболгали? Возможно. Стефан прекрасно понимал, что люди могут ошибаться, а клеветники могут казаться очень убедительными. Но почему отец не поговорил с ним? Почему сразу подослал убийц? Что ему могли наговорить про нежную кроткую Мари, чтобы отец прибег к столь радикальным мерам? На эти вопросы у Стефана не было ответов.
Пока он размышлял, стены подземелья вздрогнули, покачнулись, а затем и вовсе исчезли. Ларивьер вновь стоял в «Золотом петухе».
Он вскинул голову, отыскивая взглядом Изабеллу.
К счастью, она стояла совсем неподалеку и выглядела целой и невредимой.
Сделав пару шажков, графиня сняла его редингот и с приличествующими случаю словами благодарности протянула ему его одежду. Он принял из ее рук свой сюртук, молча поклонился, бросил на Изабеллу единственный взгляд, чтобы запечатлеть ее прекрасное лицо как можно лучше в памяти, и отошел в сторону, не позволяя досужим сплетникам получить пищу для злоязычия. Ему нужно было поскорее найти маркизу, узнать, что тут происходило в его отсутствие, понять, как следует действовать дальше. Но хотелось ему не этого.
Ларивьеру хотелось, чтобы нежные губы Изабеллы снова прошептали его имя так же сладко, как в подземелье, когда он укрывал ее плечи своим рединготом. И не только прошептали: он жаждал, чтобы эта невероятная женщина произносила его имя с пылом страсти, выкрикивала его, стонала… Чтобы это было единственное мужское имя, которое она произносила в интимном сумраке спальни.

Постоялый двор "Золотой петух"

Она все еще ощущала тепло его рук, слышала голос, перед мысленным взором то и дело возникало его лицо: в лучах утреннего солнца в саду Грамонов, под проливным дождем в лесу, в темноте подземелья в отсветах пламени факела...
Изабелла судорожно вздохнула, стараясь не поддаваться непрошеным чувствам. Она ведь почти смирилась с судьбой, научилась жить в покое, без пустых надежд, ничего не ждать, и вот... Жизнь снова сделала невероятный кульбит, словно ярмарочный акробат.
Усилием воли Изабелла отогнала беспокойные мысли, стараясь не думать о вновь возникшем между ней и Стефаном расстоянии. В тревоге обвела взглядом обеденный зал постоялого двора.
Где же все остальные? Граф? Иоланда? Где маркиза и ее семья?
Графиня затаила дыхание, заметив картину над очагом: мрачный, размытый пейзаж изменился, как и миниатюра.
Теперь вместо погруженного во тьму озера Уртен на картине были изображены двое - он и она. Элен и Антуан, как догадалась Изабелла, абсолютно уверенная, что ее догадка верна. Те самые влюбленные, которым злоба и зависть не позволили быть вместе и довели до гибели. Печальная и страшная история, положившая начало долгой вражде двух семей. Но теперь юноша и девушка были вместе, пусть спустя полтора столетия, пусть на холсте, но зато навечно.
- Возможно ли такое... - прошептала Изабелла, безотрывно глядя на портрет.
Опомнившись, графиня перевела взгляд на свою руку, в которой еще минуту назад держала крошечную копию картины над очагом. В руке ничего не было. И в сумочке тоже. Миниатюра исчезла, скорее всего, безвозвратно. Хотелось надеяться, что невероятные события, участниками которых стали члены двух семей, многое изменили и для ныне живущих людей.
...Вокруг все громче звучали знакомые голоса, мелькали лица, но Изабелла не могла больше оставаться здесь. Казалось, от платья шел отвратительный запах затхлых подземелий, и хотелось поскорее снять его, принять ванну и забыться сном.
Отыскав среди снующих и громко переговаривающихся людей высокую стройную фигуру Ларивьера, Изабелла бросила на него долгий взгляд и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж постоялого двора.

Стефан, если ваш сюжет никак не пересекается с теми, кто пока не прибыл с острова Ситэ, вы можете делать всё, что вашей душе угодно

Остров Сите. Тюрьма.

Но наш импровизированный военный совет не был долгим, поскольку злополучная миниатюра вновь замерцала, чем привлекла всеобщее внимание. Признаться, мы все уже устали от этих шарад. И невозможно представить выверты фантазии тайного кукловода, который дёргает за верёвочки в этом театре теней.
Мы все только свыклись с опасностью чумы, а тут вновь куда-то надобно идти или как-то иначе перемещаться.
Но выбора нет.
- Господа, полагаю от нас требуется вновь взять эту миниатюру и последовать туда, куда она нас заведет. По моему разумению, дабы не потерять вновь другдруга возьмёмся за руки.
Возражений не последовало, и так мы и очутилась вновь на постоялом дворе.

Постоялый двор "Золотой петух"

Это было невероятное облегчение вернуться в привычную обстановку, где все понятно и знакомо.
Граф даже не обратил особое внимание на восклицания дам по поводу изменений в картине над очагом. Его в настоящий момент куда более волновало здоровье его домочадцев. И безусловно, граф желал как можно быстрее избавиться от одеяния, на котором могла быть чума.

маркиза чуть-чуть расширила рассказ немногословного графа

Остров Сите

Всегда полагала, что тюрьма - отвратительное место. Так оно и оказалось. Похоже, дисциплина тут держалась на честном слове. Охране уже не было дела до творящегося вокруг, бравые молодцы напивались. Слышались крики, стоны и ругань. До кабинета начальника сего ужасного заведения мы добрались почти без помех, еще один вырубленный ударом по затылку - не в счет. Как я и думала, месье начальник жил довольно сносно - ковер на полу, резная дубовая мебель, обитый парчой диван, бархатные портьеры. Нет, ну то, что каждый приличный аристократ умеет вскрывать шпильками замки, я подозревала. К счастью, о таком умении некоторых аристократок господа остались в неведении. Надо будет Надин научить, а о она вечно ключи от шкатулок теряет. Я в изнеможении плюхнулась на диван, к черту манеры.

- Дамы и господа, я с места не сдвинусь ближайшие десять минут! Лет двадцать бы назад такое приключение... Собирайте еду, что там еще надо. Девочки, поищите по ящикам, вдруг у этого взяточника что интересное завалялось - может монетка золотая, или колечко там. Ему итак хорошо, а там дети. Вот поэтому я и приказываю пороть пьяниц в своих имениях. И разгильдяев. Не терплю беспорядка ни в чем! С другой стороны, это порождает проблему найма работников. Плебеи не желают трудиться! Хотя я всем назначаю достойное жалованье, ведь виноград очень нежное растение.

Вручив отцу семейства увесистый куль и дав несколько подзатыльников для профилактики, отпустили его к жене и детям. Но ведь нам и самим предстояло вернуться к "доброй" женщине. Там нам нужна была какая-то дурацкая карта. Неужели еще где-то блуждать придется? Нет, постоянные прогулки по виноградникам способствовали хорошей физической конституции, но возраст... И за девочек страшно. Даже из семейства Полиньяк! О том, что будет, если мы не выберемся - думать не хотелось.

- Месье Филипп, можно опереться на вашу руку? Боюсь, мне уже сложно идти в обратный путь.

Идти было еще тяжелее - пожар разрастался, росла и паника. Собрав остатки сил, я старалась идти быстро и не отставать от остальных. Тяжелое испытание моим старым костям, эх.
Не иначе, Всевышний не оставил нас своей милостью, и мы добрались до дома Розетт.

В этот раз нас не встречали отборной руганью, она вручила нам старую карту, по которой, предположительно!, можно было выйти с острова. Предположительно! Не люблю подземелья!
Но засветившаяся миниатюра привлекла наше внимание.


Постоялый двор "Золотой Петух"
Свет, и мы у камина.

- Мы вернулись? - от облегчения подкосились ноги, и я присела в давешнее кресло. - Смотрите, смотрите! - я ткнула пальцем в сторону картины над камином. - Она меняется! Ну и шутки у ваших предков! Надин, Реми, идите ко мне, мои любимые. Я ужасно рада, что с нами все хорошо. И, месье Эрман, рада что и с вами все хорошо.

- Всем нужна ванна. И предлагаю сжечь одежду, на всякий случай. Реми, проводи меня в комнату, что-то я совсем расклеилась. Граф, позволите вашу фляжку взять с собой? Вашим дамам я оставлю вина.

Беспокойный день подошел к концу. Завтра придется пересмотреть наши кареты и повозки на предмет размещения дополнительного багажа и людей. Но это будет уже завтра, а пока, кажется, отношения с соседями налаживаются. Взгляды Реми на Жюльетт я заметила.
Что же, с моей стороны возражений не будет, если вдруг у них проснется симпатия друг к другу. А если граф будет против, то я найду способ его переубедить.

Остров Сите.


Я никогда не был любителем тюрем, и всегда при возможности предпочитал, чтобы мой экипаж проезжал мимо них на почтительном расстоянии, чтобы специфический запах не долетал до меня. Но для помощи какой-то простолюдинки мне предстояло поскупиться своими принципами.
Не буду описывать все тонкости нашего нападения на тюрьму. Отмечу, что все в том нашем достопочтимым образом виртуозного сыграли отведенную роль. Граф де Полиньяк убедительно сыграл патрульного, который испугался разрастающегося пламени огня. Пока он отвлекал внимания дежурного, я изловчился и оглушил последнего, при этом не чувствуя себя каким-то разбойником или налетчиком. Реми де Грамон помог мне разделаться с парой тюремщиков, которые высунули наружу свои пьяные рожи, услышав шум на улице. Как я и рассчитывал внутри охранники давно забыли о своих должностных обязанностях, придавшись пьянству, играм в карты и кости, выяснением отношений друг с другом. Поэтому мы довольно быстро нашли Пьера, освободив его из заточения, и снабдив его провизией. Таким образом, нашим дамам не пришлось особо жертвовать своей честью, принося её на алтарь нашего спасения из необычного обстоятельства.

Мы организовали небольшой совет прямо в кабинете директора тюрьмы, который нашли довольно быстро. Пока молодые особы обыскивали кабинет директора, я стоял на стреме, украдкой поглядывая, на уставшую маркизу. Она приняла на себя невероятный моральный груз ответственности за три девичьи чести.

Мы решили покинуть тюрьму вслед за Пьером. Оставаться в этом месте не только не хотелось, но и было опасно. Мы знали только одно относительно безопасное место на том острове Сите – дом Розетт. Заодно мы могли убедиться в том, что Пьер с провизией благополучно добрался до родного крова, и тем самым мы выполнили обязательства перед его женой.
Я аккуратно взял изящную руку маркизы, помогая ей подняться с дива. Она выглядела очень уставшей, но в то же время держала себя в руках. Невероятная женщина. Возможно, мне стоило подхватить её на руки. И позволив себе от части тем самым скомпрометировать маркизу на глазах её детей. Но моим мысли в ту минуту были заняты не менее опасным возвращением обратно. Предстояло снова в целости и сохранности довести дам до дома Розетт. Не буду описывать наш обратный путь, скажу только, что нам не посчастливилось встретить разбойников, мародеров и новых патрулей. Навстречу нам бежали толпы людей, спасаясь от пламени пожара и боясь задохнуться от него. Всё это время я бережно и аккуратно поддерживал за руку графиню, помогая ей лавировать среди людских волн.
Розетт встретила нас как добрых знакомых и вручила какую-то карту подземелья. По её словам, возможно, там есть подземный выход, который поможет сбежать с острова. Я скептически отнёсся к этому, заметив, что ей самой давно с горем-муженьком и детишками следовала убраться с этого острова. Но тут на наше счастье вновь засветилась миниатюра, что перенесла нас сюда.

Совет был дельный. Не успел я опомниться, как мы снова очутились на постоялом дворе.

“Золотой петух”.

Не помню, кто протянул мне миниатюру. Но я в изумлении смотрел на то, что теперь на месте старой картинки появилось изображение двух влюбленных. Не веря собственным глазам, я перевел взгляд на картину, висевшую над очагом. Я вздрогнув всем телом. Когда понял, что вместо озера Уртен, здесь тоже изображены та же влюбленная пара, что и на миниатюре. Не знаю, как объяснить, но в тот момент я не сомневался, что это были Элен и Антуан. И как в одной известной трагедии, возлюбленные хотели положить конец вражде двух почтеннейших семейств. Или жаждали с помощью своих родственников воссоединиться вновь. Не знаю, почему судьба решила вовлечь в эти хитросплетения полуторавековой давности, но в тот момент, кроме усталости и удивления, я ничего не испытывал. Чувство сентиментальности мне не было знакомо, и порадоваться за двух влюбленных у меня не было желания.

Я проводил маркизу долгим взглядом, убедившись, что она в безопасности. А затем выпил залпом, принесённый мне слугой эль. После чего поднялся в свою комнату, где меня ожил Жан-Батист. Камердинер изумился, увидев меня в странном одеянии. Но он умел не задавать лишних вопросов.
- Сжечь, - приказал я, с брезгливостью посмотрев, на свой недавний “маскарадный костюм”.
Я смотрел, на пламя безжалостно пожирает реальное доказательство моего недавнего удивительного приключения.
- Жан-Батист, узнай, - задумчиво произнёс я. – Продаётся ли рядом с шато де Грамон небольшое поместье.

Замок герцога де Фуа

После того, как все разместились в замке, Стефан старался избегать увеселений и держаться подальше от людных мест. Ему нужно было о многом подумать.
Воспоминания о двух совершенно немыслимых ночах в аббатстве Мортемер: одной совсем недавней и одной семилетней давности, не давали ему покоя. Стефан старался вспомнить каждое слово, произнесенное призраком. «Так он понимал любовь». Как – так? Что сумело привидение почувствовать в отце, когда тот приходил вымаливать прощение? Но сильнее всего Стефана терзала мысль: зачем отец вообще задумал убийство? Отец не был невинным агнцем, ему приходилось убивать людей: он участвовал в войне за австрийское наследство, отважно сражался в Деттингенском сражении и в битве при Фонтенуа, но при этом он был набожным и милосердным человеком, жертвующим огромные средства на благотворительность. Убить врага на поле боя – это одно, а подослать убийц к молоденькой девушке – совсем другое. Отец не рассматривал увлечение сына как серьезное, но он никогда не возражал против их отношений. Почему же все в одночасье изменилось, когда Стефан отказался жениться на выбранной отцом девице? Семья Мари жила на отцовских землях. Он вполне мог отправить самого Стефана с поручением в Рамбуйе, Париж, или вообще на другой конец страны, а в отсутствие сына запугать или подкупить родителей девушки. Пара мешочков золота, и к возвращению Стефана Мари уже была бы обвенчана с другим. Тогда какого дьявола нужно было подсылать убийц?
Стефан сосредоточенно мерял шагами дорожку в парке, пытаясь проникнуть в тайны прошлого.
Голос, раздавшийся где-то рядом, был совсем негромок, но Стефану вдруг показалось, что он оглох, настолько неожиданно прозвучали сказанные слова:
- С-с-с-с… Сте… фан… Стефан. Не может… Этого не может… быть!
Стефан развернулся и в первый момент решил, что зрение его тоже подводит.
У входа в небольшую беседку стоял человек. Правой рукой он держался за стену беседки, а левой тяжело опирался на трость с массивным набалдашником. Он сильно постарел и как-то осунулся по сравнению с тем, каким его помнил Стефан: под глазами набрякли мешки, пронизанные сеточкой мелких прожилок, нос раздулся, обвисли брыли. Да и фигура стала куда грузнее. «А ведь ему уже пятьдесят», - подумал Стефан. Эффектным жестом сняв с головы шляпу, Стефан изобразил глубокий придворный поклон. Выходка отдавала шутовством.
По лицу мужчины у беседки пробежала тень, он чуть прищурился и глухо спросил:
- Как ты в детстве называл своего пони?
- Фру-Фру. Щенка звали Лоцман, а в ту ночь вы отправили к Мари семерых.
Мужчина отчетливо пошатнулся, как будто собирался упасть ничком, но удержался на ногах, лишь привалился к стене беседки плечом.
- Как ты узнал?
- Во дворцах даже у стен есть уши. Бизи не исключение.
- Мне надо присесть, - все так же глухо обронил мужчина и с трудом, придерживаясь за стену, сделал шаг в беседку. – Присядь со мной. Поговорим.
- Не боитесь, что у стен этой беседки тоже могут оказаться уши?
- Не говори ничего, о чем можешь пожалеть, и все будет хорошо.
Стефан все еще колебался.
- Прошу тебя, посиди со мной, - в голосе отца послышались поскуливающие нотки. Раньше за ним такого не замечалось.
Стефан зашел в беседку и сел напротив тяжело опустившегося на скамью отца.
- Как это возможно? – отец обшаривал его настороженным взглядом, словно боялся, что Стефан вот-вот исчезнет. – Я своими глазами видел, как призрак дамы из Мортемера возник на вашем пути, кони захрапели и понесли вас прямо в озеро! Я согнал туда все окрестное население, и мы целый день обыскивали берега в надежде, что ты выплыл, а потом еще неделю прощупывали дно баграми, но так ничего и не нашли. Люзерн хотел вмешаться, вопил, что мы распугали ему всю рыбу. Меня оттащили от него, когда я пытался запихнуть эту рыбу ему в глотку.
Стефан криво усмехнулся. Да, вот этот поступок был в характере отца.
- Жаль, что я не видел. А вы видели морок: Белая дама отвела вам глаза.
- Почему?
- Мы ей понравились.
- И где ты жил все это время?
- Недалеко отсюда, около озера Уртен.
- А как ты устроился?
- Хорошо. Выполнял обязанности секретаря.
- Ты делал что? – голос отца возвысился, мужчина попытался подняться, но тут же осел обратно.
- Полагаете, что я недостаточно хорошо образован для этой должности? – с иронией осведомился Стефан.
- Почему. Ты. Не дал. О себе. Знать? – раздельно произнес отец.
- Чтобы вы довели начатое до конца?
- А… она? – отец запнулся, но так и не смог произнести имя Мари.
- Мари умерла три года назад, когда пыталась разрешиться от бремени. Вашим законным внуком, между прочим.
Отец прикрыл глаза, как будто от острой боли.
- Ты все же женился на ней.
- Вы сами не оставили мне выбора. Если бы вы не затеяли… все это, возможно, я бы так никогда и не отважился пойти против условностей. Зачем? Зачем вы ЭТО сделали? – звенящим голосом задал Стефан мучивший его вопрос.
- Я был уверен, что она тебя околдовала, и ты собираешься разрушить свою жизнь, карьеру и будущее, женившись на безродной. Я хотел спасти тебя. Как я слышал, после смерти наведшего чары, колдовство спадает, - глядя ему прямо в глаза ответил отец.
Стефан до боли сжал кулак, чтобы не взвыть от бессилия. Сам он в колдовство не верил, но отец… Отец верил. Прабабку Стефана, отцовскую бабушку, обвиняли в колдовстве, участии в «черных мессах», человеческих жертвоприношениях и отравлениях. От казни ее спасло только то, что «король-солнце» пощадил мать своих младших детей. Стефан считал, что обезумевшая под пытками вдова Монвуазен попросту оговорила добрую половину двора, назвав палачам все имена, которые только смогла вспомнить, а вечно старающиеся урвать кусок пожирнее интриганы воспользовались случаем, чтобы отстранить от трона некоронованную королеву Франции. Но отец считал иначе. Пожалуй, его желание избавить сына от наложенных чар любыми средствами вполне можно было описать фразой «так он понимал любовь». Вести диспут о колдовстве в беседке чужого замка было слишком рискованно, поэтому Стефан ответил лишь:
- В таком случае вы ошибались. После смерти Мари мне не стало лучше.
- А… ребенок? – голос отца опять звучал нерешительно.
- Его тоже не спасли.
- Я… понимаю тебя. Я похоронил жену и шестерых… пятерых детей. Хорошо, я понял, почему ты не давал о себе знать, пока… она была жива, но почему ты не подал весть после ее смерти?
- Зачем? Я уже привык, а мое появление испортило бы брак Ады.
Стефан прекрасно знал, что отец уже давно пытался устроить брак дочери с наследником герцога Орлеанского, но заносчивые представители Орлеанского дома не желали родства с потомками бастарда. Однако когда Аделаида стала единственной наследницей герцога Жизорского, обращенная лента на гербе заметно побледнела. Через год после мнимой смерти Стефана его сестра вышла замуж за Филиппа Орлеанского.
- Там нечего портить! Филипп – либертин, открыто живет с фрейлиной Ады, и ведет себя хуже дворового пса: у него скверный нрав и плохие привычки. Меня предупреждал еще Его Величество Людовик XV, но я не внял королевскому совету. Жаль, что поплатилась за это Ада.
- Теперь вы понимаете, почему я не желал брака по расчету?
- Ты забываешь, что Ада была влюблена в Филиппа чуть ли не с пеленок.
Стефан кивнул, признавая правоту отца. В случае Аделаиды любовь шла рука об руку с расчетом, но даже это не принесло сестре счастья.
- Ада тоже не смогла удачно разрешиться от бремени. Ребенок родился мертвым. Хвала Господу, хотя бы ее здоровье восстановилось, - голос отца звучал печально, но уже в следующую минуту интонация сменилась, теперь в голосе герцога слышалась надежда. – Ты ведь бросишь этот Уртен и вернешься со мной в Бизи?
- И как вы предполагаете объяснить мое внезапное воскрешение?
- Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю. Тела ведь не нашли… Ты выжил. Остальное можно как-то объяснить. А даже если не объясним – деньги затыкают рты надежнее кляпов.
- Зачем вам это?
- Что значит: зачем? Ты мой сын. И наследник. А Филипп в этом случае останется с носом.
- Вы же понимаете, что это может отразиться на Аде.
- Они с Филиппом почти не видятся, а если нужно будет, она переедет в отель Тулуз. Филипп – трус, он не посмеет тронуть Аду в моем доме.
- Все слишком быстро и неожиданно, - уклончиво ответил Стефан. – Я вообще не ожидал вас здесь увидеть. Как я слышал, после моей мнимой смерти вы почти не покидаете Бизи.
- Это так. Меня привел сюда случай: Его Величество недавно пожаловал мне титул графа д’Э, и я хотел переговорить с герцогом о покупке замка в Дре. А ты как здесь оказался? Ты же и в юности не испытывал тяги к светской жизни.
- Я ее и сейчас не испытываю, меня привели сюда дела. Пока была жива Мари, я тщательно скрывался, а потом надобность отпала. Даже если бы меня кто-то узнал, ничего непоправимого уже бы не случилось.
- Я жалел. Я жалел о принятом решении каждый день. Я испугался за тебя, а страх – плохой советчик. Когда в ночь твоей сме… исчезновения конюх прибежал ко мне, словно за ним бородатые свиньи гнались, я еле понял его несвязные речи. По всему выходило, что ты влетел в конюшню, заставил его помочь тебе оседлать лучших коней и растворился в ночи. Я сразу понял, что ты как-то узнал. Бросился к ее дому, но застал там только моих людей. От них я узнал, что к моменту их прибытия в доме уже никого не было. Как ты умудрился их обогнать?
- Они скакали по дороге, а я – напрямик.
- Смело, но безрассудно. Впрочем, мне ли тебя упрекать. Мы бросились в погоню, но опоздали.
- Почему вы поехали в сторону Мортемера?
- Я был уверен, что ты хочешь с ней обвенчаться, а для этого тебе нужен священник, который не побоится пойти наперекор моей воле. Аббатство стоит на землях Жизора, но не подчинено герцогу Жизорскому. Оно подконтрольно только властям духовным. Ты знал о нашей вражде с Люзерном. Пожалуй, он согласился бы вас обвенчать только чтобы насолить мне. Сейчас он уже епископ Лангра.
- Вы почти угадали: я искал Люзерна, но в тот момент хотел только укрыть Мари. Вместо аббата встретил Белую даму. Она предложила помощь, а в тот момент я легко согласился бы и на помощь самого дьявола.
- Почему тогда ты не объявился на следующий день, или через неделю? Зачем женился, если не собирался?
- Белая дама предупредила, что мне придется отказаться от своей жизни, если я захочу остаться с Мари. И тогда Мари начала уговаривать меня оставить ее в Мортемере и вернуться к вам. Я спросил: почему? Она ответила, что я не смогу жить без привычной роскоши, буду несчастлив, а для нее важнее всего мое счастье. И тогда я понял, что счастье любимого человека, - это, наверное, самое главное. Я не жалел ни одного дня. Все четыре года, что я провел с ней, я был счастлив.
Он умолк. Молчал и герцог. Какое-то время они сидели в тишине, нарушаемой только шумом листвы в кронах деревьев.
- Это звучит странно, - прервал, наконец, молчание герцог, - но я тебя понимаю. Я женился на твоей матушке без любви, но ее добрый нрав и искренняя привязанность через некоторое время подарили мне это чувство. Мы прожили хорошую жизнь, и мне до сих пор ее не хватает. Ты ее вряд ли помнишь, ты был совсем ребенком. Но ты наверняка помнишь, что после ее смерти я удалился от двора и стал вести уединенную жизнь. Наверное, поэтому и ты никогда не искал светских удовольствий. Я сам тебя таким взрастил. Мы оба наделали ошибок и глупостей, но я никогда не желал тебе дурного. Надеюсь, что ты тоже сможешь понять и простить совершенное мной. Я проведу здесь еще пять дней. Если ты захочешь – найдешь меня.
С этими словами герцог встал и, держась уже прямо, вышел из беседки.
Стефан остался сидеть на скамье и думать. Он понимал, что все будет сложно, что невозможно одним махом убрать все шрамы с души, невозможно в одночасье исправить то, что было сделано много лет назад, но он так же понимал, что сказал правду: счастье любимого человека – это самое главное. Простой секретарь способен принести в жизнь удивительной отважной женщины, с которой его так неожиданно столкнула судьба, одни лишь несчастья. А вот сын герцога Жизорского – другое дело.

Сколько длилось их потустороннее путешествие? Случилось ли оно на самом деле?
Эти вопросы ничего значили для Изабеллы. Они промелькнули в голове и исчезли бесследно, без ответов, без сожалений.
За окном была ночь, гроза утихла, лишь мелкий дождик тихо шуршал в листве окружавших постоялый двор деревьев. Не только они шестеро, а все побывали где-то, все вернулись благополучно и сейчас, немного переварив произошедшее, угомонились, разойдясь по своим комнатам.
Изабелла долго не могла уснуть: едва закрывала глаза, и перед мысленным взором возникало лицо мужчины, прочно занявшего тайный уголок в ее мыслях, в душе. И сердце. Она слышала его негромкий, но уверенный голос, чувствовала прикосновение теплых рук.
Ей понадобился год, чтобы полюбить первого мужа. Она научилась чувствовать искреннюю, нежную привязанность и самые теплые чувства к своему спасителю, графу де Реолю. И теперь поняла, что, встретив Стефана, всего за какие-то мгновения ощутила то, что считала невозможным для себя.
Графиня привыкла не думать о завтрашнем дне, ей незачем было волноваться о будущем, в нем она не видела ничего ценного для себя. Она просто существовала, окруженная добрыми и порядочными людьми, пригревшими ее в своем доме, и ежедневно благодарила за это судьбу. Но отныне покой утрачен навсегда, а все помыслы будут возвращаться к тому, кто пробудил ее сердце.
Может, это все горячая испанская кровь? Побурлит немного и утихомирится...
Вздохнув, Изабелла, повернулась на бок и устремила взгляд в окно - она все еще не спит, а скоро уже рассвет. Рано утром их путешествие на празднование к герцогу де Фуа продолжится, ведь невероятные события не изменили планов семей. Но что-то определенно изменилось между людьми. Исчезло нечто, разрезавшее молниями воздух, стоило лишь представителям Грамонов и Полиньяков оказаться поблизости друг от друга. Изменились сами люди.
Графиня поднялась с кровати, подошла к дорожному сундуку, стоявшему в углу, и, покопавшись в аккуратно уложенных вещах, нашла завернутую в тряпицу бутылку вина, которое дала ей маркиза де Грамон. Изабелла хотела выбрать подходящий момент и угостить вином графа Эрмана и Рауля. Не называя марки вина, не раскрывая тайны его происхождения, просто выпить по бокалу за приятной беседой о погоде и делах поместья. Пусть бы мужчины семейства де Полиньяк не предвзято оценили вкус напитка, поняли, что напрасно раздувают пожар неприязни к соседям.
Повозившись с пробкой, Изабелла открыла бутылку, взяла с комода стакан и плеснула в него вина. Вкус действительно напоминал свежий аромат утра и спелых плодов, покрытых росой. Тонкие, чудесные оттенки, их отлично дополнил бы насыщенный, резковатый, полный огня и страсти вкус арманьяка. Гармоничный контраст мог бы получиться. Крепкий и надежный союз.
...До самого рассвета Изабелла просидела на краешке кровати, глядя в окно, а утром они снова отправились в дорогу.

Замок герцога де Фуа

Первые дни празднеств прошли в суматохе.
Оказавшись посреди многолюдной шумной толпы, Изабелла только глубже погрузилась в себя. Она присутствовала на званых ужинах, пикниках и балах, посещала светские салоны, съездила на охоту. И везде, повсюду мечтала об одном - увидеть Стефана. Не искала специально в толпе, но надеялась вдруг заметить знакомую высокую фигуру, темные волосы, стянутые черной лентой на затылке. Он не носил парик, и Изабелла вспоминала, как во время ливня в лесу, когда он помогал перегрузить их вещи из сломанной кареты, ей неудержимо хотелось убрать с его лба прилипшую прядь волос.
Балы, бесконечные разговоры, несмолкающие сплетни, многократные переодевания. Вскоре все это ужасно наскучило. Графиня скучала по утренним верховым прогулкам, удобным мужским панталонам и простым, не стесняющим движения нарядам.
И одним погожим ранним утром Изабелла не выдержала и отправилась на конюшню герцога, где томилась без дела ее верная Шираз. Надев подобающее платье для верховой езды, графиня все же позволила себе привычную вольность. Она попросила седлать Шираз мужским седлом, но вышколенный конюх герцога не выказал удивления. Прислуга давно привыкла к причудам господ. Конюх остался невозмутим, и когда графиня ловко запрыгнула на Шираз, а из-под широкой юбки мелькнули ножки в мужских штанах.
Изабелла покинула территорию замка и направила лошадь к видневшейся вдалеке реке. Купаться графиня не собиралась, ей необходимо было просто посидеть на берегу и встретить рассвет вне стен замка.
Достигнув реки, Изабелла проехала вдоль поросшего густой травой и цветами берега, пока не нашла подходящее место, где можно привязать Шираз и немного побыть наедине с собой. Графиня спешилась, скинула туфли и направилась к реке. Прохладная вода приятно омывала ступни, а песчаное дно было мягким. Изабелла стояла, наблюдая, как солнце поднимается все выше, заливая окрестности сочными красками летнего рассвета.
Все было прекрасно. Почти идеально. Не хватало лишь одного - того, о ком думала постоянно.

Вечер. Постоялый двор «Золотой петух». Общий зал.

Немного перепуганную малышку Жули и уставшего Рауля граф нашел сразу. Дети были шокированы произошедшим, но держались достойно. Семейство Де Полиньяк вышло из этого испытания без потерь.
Граф так же обратил внимание и на соседскео семейство. Там тоже все были живы и невредимы, и граф поймал себя на мысли, что их безопасность его волновало, и то, что осознание того, что среди соседей нет потерь - ему принесло успокоение. Это открытие несколько озадачило. Это было неожиданно. Настолько, что когда к маркиза обратилась к нему с просьбой:

Граф исполнил желание дамы, и даже не подумал подтрунивать над тем, что сама маркиза возжелала этого «пойла».
Все это было странно. И граф сделал себе пометку – хорошенько обдумать всю ситуацию и свою реакцию на нее.

А дальше были нервные сборы, ремонт кареты, суматоха. И непривычно рассеянный Рауль. Граф, хоть и был занят организацией доставки семейства в летний замок герцога де Фуа, но он заметил состояние сына, и догадался о причине столь несвойственное ему поведения. Как говорится, Cherchez la femme (ищите женщину). В данном случае юную леди. Граф ничего против такого союза не имел.
И в свете таких событий, разговор с герцогом по вопросу службы сына становился более насущным. И граф, со свойственным ему упорством и педантичностью, принялся разрабатывать план карьерного роста сына и его семейного благополучия.
Но сперва он, по приезду к герцогу, встретился со своим давним партнером, и провел довольно успешные переговоры об увеличении поставок арманьяка. Тут немалую роль сыграл бочонок этого достойного напитка, с неизменно высоким качеством. А вот с ценой графу пришлось немного уступить, но и тот рост, о котором они договорились, был так же неплох.
И вот когда все финансовые вопросы были улажены, граф решил поговорить с маркизой.

Летний дворец герцога де Фуа. Сад. Уединенная беседка.

Маркиза пришла без опозданий, что делало ей честь. Граф не любил всех этих женских штучек. Он привык решать вопросы четко и без выкрутасов.
-Благодарю, любезная маркиза де Грамон, за то, что так споро откликнулись на мое приглашение, - граф поцеловал кончики пальцев маркизу, украдкой вдыхая аромат ее духов. Признаться, он нашел их весьма приятными и лишенному всей это новомодной чрезмерной приторной сладости. – Я посмел вас побеспокоить, поскольку полагаю, что вы так же как и я заинтересованы в этом вопросе. Речь идет о моем сыне и вашей свояченице Шанталь Бертран.
Граф подал маркизе блюдо с заморскими засахаренными фруктами, коих принято было подавать к вину.
-Маркиза, отпробуйде сию диковинку. Мне думается, что с вашим вином это сложит восхитительный букет.
-Мне показалось, маркиза, вы удивились моему вопросу. Отчего же? Мой сын молод, но мы же с вами знаем, что такой недостаток как молодость – изъян проходящий. А вот достойная фамилия и положение в обществе. Мне кажется, что это весьма достойная пара вашей свояченице. Вы не находите?
Граф ожидал возражений, или насмешек, но маркиза сумела его удивить.
-Моя Джули и ваш Реми? – от неожиданности, граф невольно присел на один из уютных диванчиков беседки. – Признаться, вы застали меня врасплох, - искренне признался граф. – Нет. Не поймите меня не правильно, - поспешил оправдать свое замешательство граф, видя воинственное настроение маркизы. – Но я признаться, имел несколько иные планы по поводу нашего возможного родства. Видите ли, Селин, - если позволите вас так называть, - я уже не молод, хотя и еще полон сил. Но я мужчина, и хозяин в своем родовом замке, но как бы крепок я ни был, и как бы крепко не держал все кулаке, любому дому нужна хозяйка. Селин, вы простите мои следующие слова, но я считаю своим долгом быть с вами откровенным. Так вот, изначально, я возлагал некоторые надежды на графиню де Реоль, но она была столь поглощена своим собственным миром, что я признаться утратил всякую надежду. К тому же в последнее время она сама не своя. Я так понимаю, что место в ее сердце занято и это не я. Хотя может и к лучшему. Мне нужна куда более опытная, сильная, мудрая и прекрасная хозяйка. Которая знает всему цену, и видит истинную причину вещей. Такая составит прекрасную партию любому мужчине. И такая женщина – вы.
Граф, раскрыл ладонь и протянул маркизе родовой обручальный перстень де Полинтяков. Прекрасный алый камень как капля дорогого выдержанного вина.
-Селин де Грамон, вы мне нравитесь, и мне показалось, что я вам так же не противен. Вот только если у наших с вами детей чистые чувства, то боюсь придется поступить своими интересами. Ради своей Жули я готов на любые жертвы.
-Селин, вы женщина мудрая. Свои соображения я вам высказал и мотивы объяснил. Теперь прошу вашего совета. Быть может вы предложите выход из столь щекотливой ситуации, который устроил бы все стороны.

Дворец герцога де Фуа. Вечер

Шанталь даже вспоминать не хотелось о том непонятном инциденте, что застал их на постоялом дворе. И тем не менее, губы, словно нарочно, подрагивали, стоило мельком наткнуться взглядом на представителей семейства де Полиняк. А когда среди толпы она замечала аристократический профиль Рауля или гриву его темных волос, то вовсе теряла самообладание и стремилась убежать прочь.
Вот только от себя убежать невозможно! Ах, сколько мыслей разный крутилось в голове: от "мезальянс невозможен" до "хочу обнять его и пусть весь мир идет к черту". Еще, Шанталь переживала, что всего лишь являлась очередным развлечением. Тем более, с момента приезда, Рауль не пытался возобновить их знакомство. Оставить все как есть и продолжить быть тенью?
Шанталь слонялась по замку, одетая в скромное бальное платье розового цвета, с минимальным набором нижних юбок и без кринолина. Волосы она зачесала назад и уложила пряди при помощи шпилек, а руки облачила в белоснежные перчатки. Разительно отличаясь от модниц в пышных нарядах, Шанталь ясно давала понять, что не относится к аристократии, потому особого интереса к ее персоне не возникало.
Бродила она бледной тенью по темным, пустынным коридорам, и казалось, что вот-вот эхом разнесется зловещий вой, а картины на стенах оживут, и они с Раулем вновь окажутся "по ту сторону".
Вздохнув, Шанталь направилась в комнату, которая обещала быть безлюдной - библиотеку. Там она взяла с полки первую попавшуюся книгу и присела в кресло у камина, где сгорая в ярком пламени, потрескивали поленья.
" Тайное искусство поцелуя" Маркиз С. Шанталь десятый раз перечитывала название, но никак не могла заставить себя начать полноценное чтение. Автор неизвестен, название же порождало в девичьей голове отнюдь не светлые картины.