Дороже клятвы (ИЛР, 18+)

 » Глава 10

Из тюрьмы нас вывели на рассвете. Я зажмурилась, утреннее солнце, пробивающееся сквозь туман, даже такое тусклое в столь ранний час, резануло по глазам. Ночью лил дождь, об этом сказали мокрая земля, налипшая на подошву башмаков, и промозглая сырость, пробравшаяся под платье. Я тут же обхватила себя руками, задрожав от холода, хотя, казалось бы, должна была уже к этому привыкнуть. Я шла за конвоиром, опустив голову, глядя под ноги, и чуть не налетела на него, когда тот резко остановился.
– Пришли! – сказал Бран.
Я огляделась по сторонам, стараясь понять, куда нас привели. Подняв голову, я чуть не заорала, вовремя зажав рот ладонями. Я, как безумная, оглядывалась, оборачивалась вокруг себя и рыдала, заталкивая горький вопль внутрь себя.
– Джон... Фред... – шептала я, продолжая зажимать руками рот. – Джек... Гарри... Боже! Нет! Кеннет!
По всему периметру внутреннего двора стояли наспех сколоченные виселицы, на которых раскачивались тела рыцарей моего отца. Завывая, я продолжала по кругу перечислять имена тех, кого знала с самого детства. Их трупы, обезображенные, с выколотыми глазами и следами начавшегося разложения были засижены воронами, которые с громким карканьем разлетелись при нашем приближении.

– Возьми себя в руки, Марисоль! – услышала я властный голос отца. – Ты – леди Десмонд! Помни об этом!
Я обернулась к нему. В смятении я не сразу поняла, о чем он говорит. Скованный цепями, лорд Родерик выглядел неважно: порванная одежда, опухший сломанный нос, заплывшие глаза. Но, несмотря на это, отец держался гордо. Он высоко задрал подбородок и надменно поглядывал на конвоиров. У брата вид был не лучше, но в нем не чувствовалось и пятой доли высокомерия рода Десмондов. Генри понуро стоял, как побитая собака.
– Что с нами будет, отец? – спросила я, опустив голову, чтобы не видеть тела повешенных, их распухших лиц с высунутыми языками. Мне чудилось, будто я присутствовала при этой казни, видела как еще живые, они дрыгают ногами в предсмертной пляске висельника, хрипят в тщетной попытке глотнуть воздух. Застонав, я руками сжала голову, проморгалась несколько раз, прогоняя видение. – Нас тоже повесят?
Господи, как же хочется жить! «Дьявол всегда держит слово, лучше бы ты попросила за себя», – всплыли в памяти слова Брана, сказанные накануне, и на краткий миг я малодушно пожалела, что не сделала этого. Но я бы никогда не простила бы себе, если бы Сьюзан со Стивеном пострадали.
– Не говори чепухи, Марисоль! – отрезал лорд Родерик. – Мы принадлежим к древней и знатной фамилии, наш род имеет королевские корни!
– Сегодня вас не спасут ни королевские корни, ни знатность фамилии, – услышали мы за спиной громкий голос Дерека Невилла. – Как не спасли они мою семью от чудовищного истребления тем, кого они считали своим другом и защитником.
Он стоял среди наемников, на полголовы возвышаясь над ними. Его черные волосы растрепались на осеннем ветру, мужчина хмурился, и шрам на его лице, казалось, выступал еще отчетливее. Взглядом, полным холодной ненависти, он пробежался по отцу, Генри, и остановился на мне. Темно-синие глаза загорелись странным огнем. Дерек внимательно рассматривал меня от макушки до ног, и от ног до макушки. Мне нестерпимо хотелось спрятаться от этого изучающего взгляда, казалось, он раздевал меня. Вспомнив, что он уже видел меня без одежды, я прижала руки к пылающим щекам, вызвав в Дьяволе понимающую усмешку.
– Сегодня вы узнаете много тайн, миледи, которые ваши родственники так тщательно скрывали от вас и от всего мира.
– Для чего? Чтобы унести с собой в могилу? – мой голос дрожал. Мне было страшно настолько, что я готова была пасть перед ним на колени и молить о пощаде. Пока нас держали в темнице, я всем разумом цеплялась за иллюзорную надежду того, что это все фарс, и он скоро закончится. Но вот мы здесь, у грубо сбитого эшафота, и только присутствие отца сдерживает меня от того, чтобы не броситься в ноги Дьяволу.
– У вас была возможность избежать уготованной участи, миледи, – напомнил мне этот страшный человек. На этих словах наемники расступились и пропустили вперед того, кого Дерек называл Полом. – Но вы попросили не за себя, чем, признаюсь, несказанно удивили меня. Пол Вуд – единственный выживший в той кровавой бойне, что устроил ваш отец восемнадцать лет назад, не считая меня.
– Неправда... – тихо прошептала я, до сих пор отказываясь верить его словам. – Нет... – качала я головой. – Нет...
– Сэр Вуд, приступайте!
Я не знаю, сколько времени продлилась речь пожилого рыцаря. Утренний туман рассеялся, но осеннее солнце почти не грело. Я дрожала на ветру, слушая обличительные слова Пола. Сердце стыло от всех кровавых подробностей, которыми он щедро делился. Мне хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать ничего, слезы сами катились по щекам от сострадания к погибшим, и я не могла их сдержать. «Боже! – шептала я. – Боже мой!» Украдкой глянув на отца, увидела, что лорд Родерик держался гордо несмотря ни на что. Надменная улыбка не сходила с его лица.
– Что ты мне это рассказываешь?! Ты не смог защитить семью своего сюзерена и придумал эту нелепую историю, обвинив во всем меня – лучшего друга Коула Невилла! – на этих словах отец сплюнул под ноги.
– А разве не ты оговорился совершенно недавно, – вступил в разговор Дерек, – что был уверен в моей смерти, поскольку тебе принесли мои глаза?
– Да! – воскликнул отец. – Когда я и мои люди получили донесение, что замок моего лучшего друга разграблен, а его семья перебита, то мы сразу же прибыли на место. Это я! Я самолично хоронил их! Своими руками копал могилы, чтобы предать их тела земле! Но твоего тела никто не нашел. Фред... – лорд Родерик замолчал, вздохнув, как будто воспоминания приносили ему нестерпимую боль, – принес мне... Боже! Как же тяжело вспоминать! – он покачал головой. – Сколько лет прошло, а как будто вчера! Эти изверги не пожалели никого, даже детей! Фред принес мне... И мы решили, что твое тело было настолько изуродовано, что никто не узнал тебя, похоронив.
– Какая наглая ложь! – лицо Дерека исказилось в презрительной гримасе. – Как отец проглядел змею, пригретую им на груди?!
– Я требую высокого королевского суда для себя и своей семьи! – взревел отец, которому надоело выслушивать лживые обвинения в свой адрес.
На этих словах Дьявол издевательски расхохотался и, достав из-под плаща свиток, зачитал его:
– Вот это вчера доставил в замок королевский посланник! Указом короля Эдварда Второго, за измену королю Десмонды лишаются своего титула и всех земель! Никакого королевского суда!
– Короля... Эдварда? – растерянно повторил лорд Родерик. Кажется, я впервые видела его таким.
– Пока вы находились в темнице, принц Эдвард был коронован в Олдкасле, и это, – Дерек еще раз потряс свитком, – один из его первых указов.
Я бросила взгляд на старшего брата, его лицо было серым, глаза бегали по наемникам Дьвола, с одного лица на другое, он сжимал и разжимал кулаки, будто на что-то решался.
– Это фарс! Если не возможен королевский суд, я требую Божьего! – проорал он.
– Хочешь Божий суд? – обманчиво тихо спросил Дерек. – Ты его получишь. Раскуйте его и дайте меч, – бросил он конвоирам.
Тот ужас, что произошел потом, будет еще долго преследовать меня в кошмарах. Генри получил оружие, и они схлестнулись в поединке. Я не смогла на это смотреть. Я опустилась на мокрую землю и закрыла лицо руками. В ушах громким эхом раздавались удары клинков, брань и крики. Меня трясло. Мы оказались вне закона, нам даже не предоставили священника для исповеди. Мне было страшно, я жалела себя, отца, брата, даже радость за Мэри с племянниками отошла на второй план. Я вздрагивала, стоило мне только услышать очередное бряцанье мечей. Я пыталась молиться, но будто разом позабыла все слова.
– Пожалуйста, – причитала я, качаясь из стороны в сторону, – пожалуйста, хватит!
– Возьми себя в руки, Марисоль! – без конца повторял отец, но я даже не отняла ладони от лица, чтобы взглянуть на него.
Страшный крик заставил меня открыть глаза и вскочить на ноги. Разыгравшийся передо мной ужас заставил забыть о страхе и осторожности. Мне хотелось только одного: броситься к Генри закрыть его своим телом. Меня тут же схватил кто-то из конвоиров, я рвалась из его рук, но тот лишь крепче прижимал меня к себе.
– Отвернись, – узнала я голос Брана, – не смотри!
Но я не могла. Как завороженная я смотрела на поединок между Генри и того, кого по заслугам называли Дьяволом. Меч Дерека отсек моему брату правую кисть с оружием, и то, что произошло потом оказалось просто жестоким добиванием безоружного.
– Божьего суда?! – орал Дьявол в горячке боя, размахивая мечом. – Ты хотел божьего суда?! Получай!!! Получай!!!
– Нееет! – завопила я, когда Дерек отрубил ему правую руку уже по самое плечо и не остановился на этом. – Нееет!
Бран закрыл мне глаза ладонью и с силой отвернул.
– Отпусти! Отпусти меня! – я билась в его железных объятиях, но так и не смогла вырваться.
Я ничего не видела, но прекрасно слышала, как Генри молил о пощаде, а Дьявол был неумолим:
– Хлоя тоже просила пощадить ее, – жестко сказал Дерек, – ей было всего шестнадцать, но ты не был к ней милосерден!
– Это все он! – визжал Генри. – Это он сказал мне сделать это!
Это оказались его последние слова перед смертью. Резкий удар оборвал все звуки. Наступившая тишина обухом ударила по голове, дав понять, что все кончено. Вот теперь действительно кончено.
– Трус! Трусом жил, трусом помер! – сплюнул Дьявол. – Жалкая тень мерзавца-отца! Что, так и будешь отрицать свою вину, Род?
Стражник ослабил хватку, и я приоткрыла глаза, чтобы застонав снова их закрыть. Меня замутило от увиденного, и я чуть не потеряла сознание. Разрубленное тело брата лежало в грязи, а Дерек вытирал меч от крови. Бледный, как призрак, лорд Родерик, не отрываясь, смотрел на то, что осталось от его старшего сына.
– Признайся, облегчи участь своей дочери. Что ты на это скажешь?
Прежде, чем он успел ответить, я бросилась к отцу на шею:
– Нет! – воскликнула я, рыдая на его груди, гладя ладонями его лицо. – Не смейте! Я не приму этой жертвы! Отец! Я верю вам! Я знаю, что вы ни в чем не виноваты! Я знаю вас много лет, вы бы никогда не допустили подобного варварства! Если мне суждено умереть, пусть так! Но мне не нужна жизнь, сохраненная ценой вашей и вашего доброго имени! Убийца! – обернулась я к Дереку, вложив в свой крик всю ненависть, на которую была способна. – Убийца!!!
_________________

В читателях!
О времена, о нравы! Марисоль мужественная, добрая, простая девушка. Только в монастыре её могли так воспитать, вдали от жестокости.

Очень приятно)
Да, она только недавно вернулась в замок, а тут такие "открытия"...
_________________

Всех приветствую и благодарю дорогого автора за продолжение!
Ух, местами такие жестокие описания, столько ужаса пришлось пережить Марисоль.
___________________________________

Согласна с вами) но ужасы не будут длиться вечно)
_________________

 » Глава 11

– Убийца! – кричала мне она. – Убийца!
Ее глаза горели зеленым пламенем. Отвращение, испытываемое ко мне, исказило прекрасные девичьи черты, столь юные и свежие. Промокшее под начавшимся осенним дождем платье облепило ее стройную фигуру. Марисоль... Дочь моего врага зовут Марисоль... Она рыдала на груди этого мерзавца, которого я поклялся убить, и умоляла не оговаривать себя. Я отвернулся от этой тошнотворной картины, но их слова все равно долетали до меня.
– Зато ты будешь жить, – «убеждал» ее папаша.
– Нет, мне не нужна жизнь такой ценой, – продолжала всхлипывать эта наивная дурочка.
Было видно невооруженным взглядом, что Род слишком хорошо знал свою дочь, он прекрасно осознавал на какие точки надо давить, чтобы добиться желаемого. Вот и сейчас, она уговаривает его не клеветать на самого себя, а он якобы нехотя соглашается. Я презрительно сплюнул от развернувшегося фарса. Оглядел разрубленное тело насильника и истязателя моей сестры, валяющееся в грязи: собаке – собачья смерть! Он хотел Божьего суда, вот Бог нас и рассудил! Трус! Хотел выслужиться перед папашкой, показать, что он тоже чего-то может, и выбрал беззащитную девчонку! Сколько лет я лелеял в сердце ненависть, строил планы мщения! Я круглыми сутками перебирал в голове имена людей, кому поклялся отомстить, среди них было и ее, девушки, обещанной мне еще до рождения. Я бросил взгляд в ее сторону, Марисоль продолжала обнимать отца, убеждая его, что с достоинством примет свою смерть.
Захватить их замок оказалось слишком просто: в тот день стражники накидались вином как свиньи с самого утра. Наши повозки беспрепятствченно ввезли вооруженных до зубов наемников под мешками с картофелем, которые даже никто не проверил. Я покачал головой. Я не смог сделать с ней того, что они сделали с Хлоей. В ту ночь, когда я разорвал на ней одежду и увидел жемчужные бусы, те самые, что были перепачканы кровью моей сестры, на краткий миг мне померещилось, что это она, Хлоя, лежит сейчас обнаженная передо мной и умоляет сжалиться над ней. Видение было столь отчетливым, что я замешкался: еще одна загубленная жизнь. Эта девушка ни в чем не виновата, она даже не родилась тогда еще. Хлоя тоже была ни в чем не виновата... И Тим... И мама...
В тот вечер я приказал посадить всех в темницу. Марисоль еле оттащили от тела служанки, которую она бережно пыталась привести в чувство. Такая же, как Хлоя... Та тоже думала в первую очередь о ком угодно, но не о себе, что и сгубило ее. Она бросилась спасать слуг, надеясь вывести их через секретный лаз, и попалась.
Рыцарей Десмонда я приказал казнить той же ночью. Все, кто участвовал в той бойне, получили по заслугам, согласно древнему закону: око за око, зуб за зуб! К сожалению, в пылу сражения Пол – старый рыцарь моего отца – получил страшную рану, от которой впал в лихорадку. Я не мог дать ему умереть! Лекарь, присланный из деревни, только дрожал, даже не смог нормально обработать увечье, и тут слуги проболтались про Марисоль. После ее лечения Пол быстро пошел на поправку и смог присутствовать на этом фарсе под громким названием «суд»! Этот рыцарь буквально спас меня восемнадцать лет назад. Он так же как я выбрался по тайному ходу из замка и нашел меня у реки. Он отговорил меня возвращаться назад и хоронить тела, сказав, что им уже не помочь, а я должен жить.
– Что прикажешь делать дальше, господин? – обратился ко мне Пол, прервав горестные воспоминания.
– Бросить в канаву! – кивнул я на то, что осталось от Генри Десмонда.
– Не по-людски это, – возразил рыцарь и покачал головой, – не по-людски. При жизни он заслужил и худшую участь, но после смерти...
– После смерти эта мразь тоже не найдет покоя! – оборвал я Пола.
Старый рыцарь замолчал, возможно, он остался не согласен со мной, но возражать больше не стал. Мы наблюдали, как мои наемники оттаскивали тело наследника лорда Родерика. Сам же Родерик, скованный цепями стоял рядом с дочерью. Он ничего не предпринял, чтобы остановить нас и попрощаться со старшим сыном. Девушка же, потрясенная смертью брата, опасалась даже смотреть в его сторону. Она все еще рыдала, прижимаясь к отцу, а тот стоял как каменное изваяние.
«Убийца!» – слышался в голове ее голос, полный ненависти.
– Нет, я не убийца, – проговорил я и направился к ним.
Родерик весь подобрался, заметив меня. Я усмехнулся: конечно, он знает, кто будет следующим. На звук моих шагов обернулась Марисоль.
– Нет! – воскликнула она, повиснув на шее отца, словно пытаясь закрыть его собой. – Нет!
Марисоль смотрела на меня красными воспаленными глазами. Девушка промокла под усиливающимся дождем, мокрая ткань ее тонкого платья, совсем не предназначенного для такой погоды, уже ничего скрывала. Чувство, которое я старательно гнал от себя эти дни, с той самой ночи, когда увидел ее обнаженную, снова взыграло во мне. И я ненавидел себя за него: я вожделел дочь своего врага! Что я не убью ее, я понял еще тогда и все время, что она провела в темнице, я думал над ее участью. Я уже намеревался ее отпустить, сразу же после казни виновных. Хватит с нее. Пусть идет куда хочет: в монастырь или к дальним родственникам, даже дал бы сопровождение. Но сейчас, глядя на эту сжавшуюся глупышку, безоговорочно верящую в невиновность ублюдочного старика, я тонул в темных желаниях.
– Взять его! – командую я, убирая меч в ножны. И мои наемники, оттащив от него рыдающую девчонку, потянули его к эшафоту. – Или ты тоже хочешь Божий суд?
– Нееет! Отец! – Марисоль билась в руках стражников, тщетно пытаясь вырваться.
– Уведите ее, – бросил я им, направляясь к месту казни. Палач уже приготовил свой топор: за все прегрешения Десмонда четвертуют.
– Марисоль, – крикнул ей Родерик, когда стража уже дотащила его до плахи, – будь сильной! Помни, что ты из рода Десмондов! Я люблю тебя! Не верь тому, что тебе могут наговорить про меня!
– Нееет! Отец! Остановитесь! Прошу вас, остановитесь!!! Умоляю! – мои наемники еле удерживали девушку, с такой силой она рвалась к своему старику.
Горькое осознание посетило меня: сейчас он умрет, и навсегда останется мучеником в глазах дочери. Нет! Я не позволю ему стать святым в ее представлении! Я подошел к Родерику, когда его руку уже положили на плаху и палач готовился опустить топор. Схватив за волосы, я с силой запрокинул ему голову.
– Ты думал отделаться так просто?! – яростно прошипел ему в лицо. – Нет! Все королевство узнает о твоем вероломстве! Твое имя будет втоптано в грязь! От тебя отрекутся все! А самое главное, от тебя отречется твоя дочь! До конца жизни ты будешь гнить в темнице и никогда не увидишь солнца!
– Что... Что ты сделаешь с ней? – еле слышно прошелестел некогда гордый и влиятельный Родерик Десмонд, не сдержав вздоха облегчения.
Он держался все эти дни, но сейчас, когда смерть внезапно отступила от него, убийца моей семьи дрожал, съежившись возле плахи, и, казалось, сейчас заплачет. Как же приятно было видеть своего врага растоптанного и униженного! С ненавистью я оттолкнул его ногой, и старик упал, где-то в стороне снова вскрикнула Марисоль. Что я сделаю с ней?
– Я бы мог ее казнить на твоих глазах, обречь ее на то, на что обрекли вы мою сестру и мать и всех женщин нашего замка! Или сделать ее своей подстилкой, чтоб ты мучился от осознания того, что с ней стало из-за тебя! Но ведь тебе плевать! – Я присел на корточки возле Родерика. – Как всегда было плевать на всех. Поразительно, Марисоль – единственное, что ты сделал стоящего в своей жизни! И сейчас, когда король Эдвард лишил вас земель и титула, она осталась без защиты, любой может сделать с ней все, что захочет и ничего ему не будет. Когда-то ты обещал ее мне. Пришло время сдержать обещание!
Я встал, оставив эту мразь валяться в грязи. Слышал, как после моих слов, его потащили в темницу, он что-то выкрикивал, умолял дочь беречь свою честь. Я усмехнулся: от нее уже это не зависит.
– В замок! – скомандовал я, и стражники повели Марисоль вслед за мной.
_________________

 » Глава 12

Моросящий дождь превратился в промозглый ливень, размывающий под ногами почву, пробирающий до костей. Избитого и униженного лорда Родерика потащили назад в темницу, а меня повели в замок. Я оборачивалась, пыталась вырваться, но наемники Дьявола держали крепко. Я не слышала, о чем Дерек говорил с моим отцом, почему помиловал его в последний момент, почему меня не заперли в тюрьме снова. По коридорам замка стражники привели меня в мою комнату и закрыли.
Я бросалась на дверь, колотила по крепкому деревянному полотну, умоляя выпустить меня и пустить к отцу, но все было тщетно. Устав от криков и слез, я измождено сползла по двери, прислонившись к ней спиной, и уселась на пол. Уронив лицо в ладони, я завыла от горя. Не знаю, как долго я просидела так, когда за спиной послышался лязг ключей, и дверь открылась. На пороге застыла Мэгги.
– Госпожа, – запричитала она, – что же вы госпожа! – служанка кинулась ко мне, пытаясь поднять. – Вставайте! Вставайте же леди Марисоль! Какая же вы холодная! – С помощью Мэгги я встала, а та продолжала меня обнимать и причитать надо мной. – Вы же заболеете так! Святые угодники! Я так молилась, чтобы с вами все было в порядке! – Затем она обернулась к кому-то за дверью и крикнула: – Заносите уже!
Слуги внесли в комнату большой чан с горячей водой, и миску с еще дымящимся варевом, от аромата которого сжался желудок. Мэгги усадила меня за стол, но от запаха еды меня едва не стошнило. Я отодвинула от себя миску и отвернулась. Несмотря на сильный голод, я поняла, что не смогу проглотить ни кусочка.
– Не могу... – прошептала я. – Генри больше нет... Отец в темнице... – я обхватила себя руками и снова расплакалась.
– О, госпожа! – Мэгги опустилась передо мной и обняла мои колени. – Умоляю вас, поешьте! Вы так нужны нам! Святые угодники! Вы вся мокрая! – воскликнула она. – Скорее, снимите ваше платье, госпожа!
Служанка помогла мне раздеться и помыться в горячей воде. Мои руки и ноги отказывались слушаться меня, все происходящее чудилось мне дурным сном. Мэгги так старательно мыла меня, с таким усердием растирала мое тело, что холод, казавшийся мне уже вечным, отступил. Она ополоснула меня и подала чистое платье.
– А теперь за стол, – произнесла Мэгги и я послушно села на отодвинутый стул.
Напрасно я думала, что не смогу проглотить ни кусочка. Схватив ложку и краюху хлеба, я торопливо начала поглощать мясное рагу. Я обжигалась, давилась, кашляла, но продолжала проталкивать в себя пищу. На краткий миг все случившееся сегодня отступило на задний план.
– Вот так-то лучше, госпожа – похвалила меня служанка, что вызвало во мне грустную улыбку. Она протянула мне чашу с горячим вином и специями. – Выпейте, чтобы не заболеть. – Я благодарно приняла ее и припала губами к ароматному напитку.
– Я больше не госпожа... – тихо сообщила ей.
– Как не госпожа?! – всплеснула руками женщина.
– В Олдкасле коронован принц Эдвард, и он лишил наш род титула и земель.
Служанка что-то говорила, возражала, убеждала, что я всегда останусь ей госпожой, но я уже не слушала ее. Перед глазами стояли события прошедшего утра: убитый с особой жестокостью брат, его изрубленное тело, лежащее в грязи, заточенный до самой смерти в темницу отец.
– Боже! Боже мой! – я не заметила, как начала раскачиваться, обхватив себя руками, слезы, не переставая, катились из глаз. Что теперь с нами будет? Что будет со мной?
– Госпожа, – я не сразу отреагировала на слова Мэгги, и та, осмелившись, легонько тронула меня за плечо. – Госпожа! – я вздрогнула, и, наконец, очнулась от своих мыслей. – Надо распорядиться насчет похорон. Никто кроме вас этого не сделает. Я слышала, что новый господин отказался хоронить господина Генри.
– Новый господин? – не поняла я.
– Да... – замялась служанка, – ну мы так называем этого Дерека Невилла или Дьявола.
– Отказался... хоронить... Генри... – от этого жестокого поступка перехватило дыхание, а сердце бухнуло куда-то вниз. Я бы упала, если бы не сидела. – Как можно? Как можно быть таким чудовищем?!
Я больше не слушала причитаний Мэгги. Вырвавшись из рук пытавшейся меня остановить служанки, я выскочила за дверь. Стоявший у двери стражник, явно не ожидавший от меня подобных действий, не успел схватить меня. Он кинулся за мной, когда я уже буквально слетела по лестнице. Я бросилась в рыцарский зал, надеясь застать там Дьявола. К счастью я не ошиблась, но стоило мне увидеть его, окруженного толпой наемников, как вся решимость испарилась.
– Простите, Ваше Сиятельство! – прогремел стражник сзади меня. – Я не успел ее поймать.
– Ваше Сиятельство? Ваше Сиятельство? – бормотала я. У меня в голове не укладывалось, как этот убийца может быть «Вашим Сиятельством».
Я тряслась, но упрямо шла вперед, а наемники расступались передо мной, и смыкались сзади, образуя нерушимую стену. Дьявол, как и я, успел переодеться. Он с интересом наблюдал за моим приближением. Кто-то из его прислужников заговорил, но Дерек поднял вверх руку, призывая того к молчанию.
– Слушаю вас, миледи? – он первым обратился ко мне.
Казалось, что язык намертво прилип к небу, я открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. Слезы продолжали катиться по щекам, и я быстрым движением утерла их.
– Милорд? – я не знала, как обращаться к нему. Я хотела прокричать ему в лицо все, что думала о нем, что такому исчадию ада не место среди людей, но вместо этого, тихо сказала: – милорд...
– Да, миледи? – его левая бровь изогнулась, а вся его поза говорила о крайнем нетерпении.
– Я... Я прошу разрешения похоронить моего брата... – я вскинула голову, стараясь, смело смотреть ему в лицо.
– Нет, миледи, – отрезал Дерек и отвернулся. Меня потянули назад, но я не собиралась сдаваться.
– Умоляю! Будьте же вы человеком!!! – воскликнула я.
– Человеком? – тихо переспросил мужчина, резко развернувшись ко мне. И от его тихого тона в жилах застыла кровь. – Человеком? А была ли эта падаль, которую ты собралась хоронить, человеком?! Эта мразь, издевавшаяся над моей сестрой, была человеком?! Вы все, пошли вон! – скомандовал Дерек, и наемники поспешно начали покидать рыцарский зал. Когда за последним из них закрылись двери, он продолжил. – Это, – мужчина достал из нагрудного кармана жемчужные бусы, те самые, что он срезал с меня в ту ночь, и намотал на кулак как монашеские четки. Кто-то уже починил их. – Это было на Хлое. Эти бусы были вымазаны ее кровью. – Я нервно сглотнула, схватившись за горло, так остры были воспоминания о пережитом ужасе. Неужели все время я трепетно любила украшение, снятое с мертвой девушки? – Сначала был Генри, а потом остальные. Я слышал их смех и ее крики. Когда я смог подобраться к ней, все уже было кончено. В ту ночь я поклялся, что вырежу весь род Десмондов! Поэтому уходи, Марисоль! Не заставляй меня жалеть о том, что я нарушил свою клятву, оставив в живых тебя и отпрысков этого шакала!
– Умоляю! – прошептала я, в отчаянии опускаясь на колени и утирая слезы.
– Встань, Марисоль! – властно произнес Дерек, но я покачала головой. – Прекрати этот дешевый спектакль!
– Нет, умоляю... Я не верю, что Генри был способен на это...
– Он же сам сказал перед смертью!
– Человек что угодно скажет, даже оговорит себя, лишь бы остаться в живых! – пылко ответила я, не вставая с колен. – Даже если допустить, что он действительно был виновен, то вы уже отомстили ему. Прошу, позвольте отдать ему последние почести.
– Ты же росла в монастыре? – неожиданно спросил мужчина. – Должна знать Писание. Как там сказано: око за око, зуб за зуб?
– Мне отмщение и аз воздам, – процитировала я Писание. – Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои.
– Да я лучше в аду сгорю! – взревел Дерек и быстрыми шагами направился ко мне. Резко ухватив за плечо, он заставил меня подняться с колен. – Я здесь закон! – яростно зашипел он. Его глаза метали молнии, а лицо исказила гримаса ненависти. Не осознавая, что я делаю, я протянула к нему ладонь и коснулась изувеченной щеки.
– Умоляю, – повторила я. – Смилуйтесь.
Он плотно сжал губы и внезапно с силой оттолкнул меня. Я пошатнулась и отступила на пару шагов.
– Уходи, Марисоль!
– Нет, – покачала я головой, – не уйду.
– Ты всегда такая смелая, когда просишь не за себя?
– Он – мой брат. Это меньшее, что я могу сделать для него. Позвольте мне похоронить его, и я буду молиться за вашу душу.
– Молиться?! – Дерек издевательски расхохотался! – За мою душу?! Посмотри сюда! – он ткнул пальцем в свой шрам на лице. – Где был твой Бог, когда мою семью вырезали, а мне оставили на память это?! – Быстрыми шагами он направился к дверям. – Увести ее! – скомандовал он страже.


Весь день и весь вечер я провела в молитве. Когда солнце склонилось к закату, оставив на горизонте свой тусклый лимб, а на слезы больше не осталось сил, дверь отворилась, и в комнату вошла Мэгги. Она принесла ужин. Я села за стол, пока служанка расставляла миски с мясом и овощами.
– Новый господин разрешил похоронить господина Генри, – сообщила она мне. – Похороны завтра. Придет отец Георг.
_________________

 » Глава 13

На моей постели лежало черное платье с глухим воротом. Кажется, оно раньше принадлежало леди Элизабет, моей матери, по крайней мере, так сказала мне Мэгги, когда принесла его поутру. Так же она подготовила для меня кожаный плащ и сапоги.
«Десмонды напали ночью. Воспользовавшись доверием жителей замка, принявших их за друзей, они въехали внутрь и устроили резню. Грабили и убивали, не щадили ни стариков, ни младенцев!» – так рассказывал сэр Вуд.
«Почему жители доверяли им?» – спросил его Дерек.
«Когда мой господин граф Коул Невилл погиб на войне, Родерик поклялся защищать его семью. Стражники узнали их по гербам».
«Что было изображено на гербах?»
«Волк, воющий на луну», – ответил старый рыцарь.
«Что? И это все доказательство?! – расхохотался лорд Родерик. – А почему бы тебе не придумать, что на гербе был лев на двух лапах, как у короля?!»
«Потому что это был ты, – сказал Дьявол и провел пальцем по шраму. – Фред и Джон – твои рыцари. Они оставили мне эту отметину».
Дерек был так уверен в своих словах... Эту ненависть, пылающую в глазах, невозможно подделать.
– Вы так ничего и не поели, госпожа, – вырвала меня служанка из воспоминаний о вчерашнем утре.
– Кусок в горло не лезет, Мэгги.
Женщина вздохнула и, взяв с постели траурное платье, подошла ко мне:
– Давайте я помогу вам, госпожа.
Когда служанка сообщила мне вчера, что Дьявол разрешил похоронить Генри, я даже не поверила поначалу, ведь я так умоляла его об этом, а он был непреклонен.
«Будьте же вы человеком!!!» – крикнула я ему тогда.
«Человеком? А была ли эта падаль, которую ты собралась хоронить, человеком?! Эта мразь, издевавшаяся над моей сестрой, была человеком?! Сначала был Генри, а потом остальные. Я слышал их смех и ее крики».
– Это ужасно! – воскликнула я, предавшись воспоминаниям.
– Что ужасно? – не сразу поняла Мэгги.
– Все! И смерть Генри, и эта история с Невиллами!
– Да, госпожа, – мрачно ответила служанка, помогая зашнуровывать платье.
Когда мы спустились вниз, Мэгги накинула мне на голову капюшон плаща, не дожидаясь, пока я сама это сделаю. Мы сели в крытую повозку, и лошади тронулись. Следом за нами выехало четверо наемников.
– Отец Георг будет ждать на кладбище, там же уже слуги с гробом, – бросил нам кучер через плечо.

Дождь лил, не переставая, всю прошедшую ночь и весь день. Кладбищенская земля, пропитанная водой, разъезжалась под ногами. Кутаясь в плащ, я бросила мокрый комок на крышку опущенного гроба. Слова отца Георга едва долетали до меня, настолько я была погружена в горестные мысли. Дерек разрешил похоронить Генри на краю деревенского погоста, позволив установить на могиле лишь деревянный крест без какой-либо опознавательной таблички. На похоронах присутствовали только мы с Мэгги и несколькими слугами, которые теперь закапывали то, что осталось от тела моего брата, заколоченное в деревянный ящик, поскольку воронье уже успело полакомиться мертвечиной. Чуть поодаль стояло несколько наемников Дьявола, приставленных ко мне, видимо для того, чтоб не сбежала.
«Он же сам сказал перед смертью!» – из головы не шли слова Дерека. И как я не гнала от себя мысли о виновности Генри, они упорно возвращались. «Это все он! Это он сказал мне сделать это!» – прокричал мой брат, прежде чем простился с жизнью. Земля глухо стукалась об крышку гроба, постепенно засыпая его. «Покойся с миром», – прошептала я и осенила себя крестным знамением. «Скажи, что это неправда», – просила его Мэри в ту злополучную ночь, но он ничего ей не ответил. «Генри всегда был трусом, но мечтал выслужиться перед отцом! Будь проклят этот род! Будь проклят тот день, когда я согласилась стать его женой!» – сказала мне мать моих племянников, а уж она наверно знала его гораздо лучше меня. Но ведь Мэри никогда его не любила! Да и он всегда был холоден к ней! Как-то в детстве мне довелось подслушать, как она жаловалась своей сестре, приехавшей к нам погостить, что он часто игнорирует ее как женщину, предпочитая развлекаться с крестьянками. Немудрено, что она с радостью отреклась от него и поспешила покинуть замок, когда представилась такая возможность. А обличительная речь сэра Вуда? Разве можно такое придумать? Сомнения разбирали меня: неужели я была так слепа? Но, если виновен Генри, значит ли, что мой отец тоже виновен? Столько вопросов и ни одного ответа.
Глазами полными слез я взирала на выросший могильный холм. Отец Георг уже окончил свою речь, захлопнув молитвослов, и теперь выжидающе смотрел на меня. Поправив на голове капюшон, я направилась к священнику.
– Как ты, дитя мое? – спросил он, разгладив сутану.
– Я в отчаянии, Преподобный, – призналась я.
Мы двинулись в окружении наемников по направлению к выходу с кладбища, старательно обходя лужи, Мэгги семенила рядом, приподнимая подол платья.
– Я понимаю тебя, дитя, и скорблю вместе с тобой, но мы все должны помнить, что самый страшный час перед рассветом. В жизни всегда должна иметь место надежда. Вы живы и ваш отец тоже, а это самое главное.
– Но Генри больше нет! – воскликнула я. – Его уже не вернуть! И он погиб ужасной смертью!
– Сейчас он в мире, гораздо лучшем, чем этот, – возразил отец Георг, утирая с лица капли дождя.
– Хотелось бы, чтоб это было так, но вдруг нет?! – вырвалось у меня, и я прикрыла рот ладонью.
– О чем ты, дитя мое?
– Как думаете, – решилась я задать мучающий меня вопрос, – это правда в чем их обвиняют?
– Что? Н... Нет, – пробормотал священник, – мне ничего об этом неизвестно.
Я сама не поняла, почему его ответ насторожил меня. Приглядевшись к отцу Георгу, я заметила, как он старательно отводил от меня глаза, стараясь не пересекаться со мной взглядом. Это длилось буквально несколько мгновений, прежде чем священник взял себя в руки.
– Матушка Вирджиния учила меня, что лгать грешно, – тихо произнесла я.
– Она... Она правильно вас учила, никогда не лгите, – важно ответил Преподобный, неожиданно быстро вернув себе самообладание. Он чинно вышагивал по грязи, в то время как я едва не поскальзывалась, то и дело, теряя равновесие на вязком месиве.
– Генри при жизни мало заходил в церковь и умер без отпущения грехов, – посетовала я, обходя очередной могильный холм, и чуть не упала, оступившись на размокшей земле.
– Осторожнее, госпожа! – бросилась ко мне Мэгги и подхватила меня под локоть.
– Мы все будем молиться за нашего господина, – смиренно произнес отец Георг и перекрестился, я последовала его примеру. – Велика Божья милость!
– Да, Генри редко бывал на службе... – я все никак не могла уцепить ускользающую от меня мысль. Меня смущало поведение священника, а также некоторые факты, всплывающие в памяти, которым я раньше не придавала значения. – Очень редко... А вот мой отец не пропускал ни одной.
– Он наш сюзерен, – подтвердил мой спутник, – он подает нам пример своей добродетельностью.
– Да, наш приход самый богатый и красивый во всем графстве, – согласилась я. – Самый богатый... Самый красивый... Скажите, Преподобный, мой отец... он ведь часто исповедовался?
– Как и подобает истинно верующему!
– А сейчас он лишен такого важного таинства! – сокрушалась я. – Было бы хорошо, если бы вы смогли зайти к нему, поддержать добрым словом, дать ему надежду. Это ведь ваш долг.
Мне показалось, что отец Георг не был обрадован моей просьбой, но все же кивнул:
– Я обязательно сделаю это, дитя мое, если новый милорд позволит мне это, – мы уже покинула кладбище, и священник протянул мне руку для поцелуя.
– Благословите, отче, – он перекрестил меня, и я поцеловала протянутую руку.
Мы с Мэгги направились к крытой повозке, на которой приехали сюда, а наемники оседлали стоящих рядом лошадей.
– Он что-то знает, – прошептала я на ухо служанке.
– Кто? – удивилась женщина. – Отец Георг?
– Да.
– Бог с вами, госпожа! Он знает то же, что и все! Наш благородный господин наказал убийц Невиллов, а теперь сам обвинен в убийстве! Будь проклят этот Дьявол! – с жаром воскликнула Мэгги и тут же осеклась, оглядываясь по сторонам. Если кучер ее и услышал, то не подал виду.
– Значит, я должна помочь моему отцу доказать свою невиновность! – пылко ответила я.
Служанка с сомнением покачала головой, но возражать не стала. Мы ехали по дороге в замок сквозь серую хмарь. Дождь барабанил о натянутую ткань, и мысли мои были такими же хмурыми, как небо над головой.
_________________

 » Глава 14

Глава 14
За окном бушевала непогода, как и всегда в октябре в этой части королевства. По такому случаю в проемы были вставлены рамы с прозрачной слюдой, но все равно дневного света уже не хватало. Я сидела у подоконника, склонившись над белоснежной рубашкой, и аккуратно выводила стежок за стежком. Шить и вышивать меня тоже научили в монастыре.
– Здесь никто не будет даром есть свой хлеб, – сказал мне несколько дней назад новый хозяин замка, – в ваши обязанности будет входить вот это! – с этими словами Дерек свалил мне на руки ворох рубашек. – Почините их.
Я покосилась на лежащие рядом ножницы и поспешно отодвинула их от себя, в очередной раз борясь с искушением искромсать отданную в починку одежду на мелкие лоскуты.
– Вы решили сделать меня своей служанкой? – спросила я тогда, стоя посередине своей комнаты с копной нательного белья в руках. Охнув, Мэгги, моя неизменная компаньонка, подскочила мне на помощь.
– Позвольте мне, госпожа! – предложила она.
– Нет, я хочу, чтобы это сделала Марисоль, – отрезал Дерек, не сводя с меня взгляда, от которого замирало сердце и все внутри переворачивалось. Я нервно сглотнула и лишь крепче прижала его рубашки к груди, понимая, что когда-нибудь ему надоест просто смотреть на меня, и тогда никто меня не спасет от него.
– Я все сделаю, – поспешила заверить я его, чтобы он поскорее ушел, к тому же в такой работе не было ничего постыдного. Но мужчина уходить не торопился.
Дерек неспешно прошелся по комнате, внимательно разглядывая ее убранство, легкой усмешкой отметил имеющееся здесь зеркало, и подошел к столу. Постояв с опущенной головой над закрытой шкатулкой с украшениями, он медленно открыл ее и запустил дрожащую руку в драгоценности.
– Это, – мужчина держал на подрагивающей ладони серьги с изумрудами, – мой отец подарил моей матери, когда она родила меня. А это, – Дерек достал из глубин шкатулки ожерелье с рубинами, – он привез ей из похода. А вот это...
Дьявол выкладывал из ларца одно украшение за другим и рассказывал историю его происхождения. Повинуясь внутреннему порыву, я, скинув одежду на кровать, подскочила к нему, положила все драгоценности в шкатулку и, закрыв ее, я протянула ему:
– Возьмите! Раз они принадлежали вашей семье, то возьмите!
– Здесь все и так принадлежит мне, миледи, – усмехнулся Дерек, – и даже вы. – Он взял шкатулку из моих рук и поставил ее на стол. – Можете носить все, что вам захочется. – Мужчина провел пальцами по моему лицу и добавил охрипшим голосом: – вам идут украшения, хотя я бы предпочел видеть вас без всего.
И пока я, потеряв дар речи, размышляла над ответом, Дерек уже ушел.
– Святые угодники! – запричитала Мэгги. – Что же это делается?! Сказать такое благородной девице!
«Просто я больше не благородная девица», – мрачно размышляла я, корпя над рубашками, втыкая иголку в ткань, представляя на ее месте мужчину с глазами грозового неба. Щеку жгло в месте, которого коснулась рука Дерека, а его слова об украшениях не шли у меня из головы. Неужели всю жизнь я прожила во лжи? Неужели то, что я принимала за любовь и заботу, было лишь хорошо организованным спектаклем, но зачем? А еще Дерек сказал, что предпочел бы видеть меня без всего! Эти мысли, гонимые по кругу, явились причиной бессонницы последних ночей, я даже старалась лишний раз не выходить из комнаты. И хотя меня уже никто не удерживал взаперти, совсем без присмотра не оставляли: куда бы я ни направилась за мной всегда следовал кто-то из наемников, чаще всего это был Бран.
– Что теперь будет? – прошептала я.
– Бежать вам надо! – ответила верная служанка, которая умудрилась услышать мой вопрос, произнесенный одними губами.
Бежать?! Как будто я могу оставить здесь отца! Как будто я могу где-то спрятаться! Но и оставаться здесь тоже опасно.

Отец... Вчера мне удалось увидеться с ним. Я взяла из комнаты теплое одеяло, а с кухни корзину с едой и попросилась отнести ему. Бран мне не отказал, но отправился вместе со мной.
– Дьявол может быть недоволен, – сообщил мне наемник.
– А кто ему скажет? – решила я уточнить. Мы шли по внутреннему двору, кутаясь от ливня в плащи, корзину с едой и одеялом я держала у груди под защитой плотной кожи, из которой был сделан плащ.
– Я, конечно! – усмехнулся он. – Ему все доносят о каждом твоем шаге.
– Зачем это ему? – спросила я. – У него дел других нет что ли?
– Ты лучше у него спроси, – ответил мужчина.
– Ну и ладно, – буркнула я.
Мы как раз подходили к темнице, вход в которую по-прежнему охранялся наемниками. Нам пришлось долго барабанить в тяжелую дверь, прежде чем нам открыли. Мазнув по мне взглядом, один из них недовольно пропустил нас внутрь. С тех пор, как Дерек помиловал меня, я больше не слышала в свой адрес сальных шуточек. Бран объяснил это тем, что всем рассказал подробности про спасение сэра Вуда, и в случае необходимости, никто бы не хотел остаться без помощи. А еще Дьявол сказал, что отрежет язык любому, кто посмеет неуважительно высказаться в мой адрес. Последнее Бран сообщил мне со смехом, но по взгляду наемника я поняла, что его слова не были шуткой. Я хоть и не имела за плечами богатого жизненного опыта, но понимала, что интерес Дерека может выйти мне боком. С тех пор, как меня лишили титула, я осталась без защиты. Моя жизнь зависела от прихоти человека, заслуженно называемым Черным Дьяволом, но отказ от его покровительства был бы и вовсе смертелен. Слез больше не было, я выплакала их все на похоронах Генри, и сейчас я пыталась лихорадочно найти выход из создавшейся ситуации.
Затхлый воздух ударил в ноздри, вызывая из груди сухой кашель. Под ногами с громким писком разбегались крысы. Неосознанно, я схватила за руку Брана, вспоминая, как одна из этих пищащих тварей до смерти перепугала меня в ночь перед несостоявшейся казнью. Опомнившись, с силой оттолкнула удивленного наемника, несшего факел, в свете которого предметы искажались, принимая уродливые очертания, отбрасывая устрашающие тени. Лорд Родерик сидел на полу, все так же прикованный цепями к стене. Казалось, он дремал на соломенном топчане в столь неудобной позе.
– Отец, – позвала я его. Я думала, что придется окликнуть его еще несколько раз, но он неожиданно быстро отозвался:
– Марисоль?
– Да, это я!
– Почему ты здесь? – озабоченно спросил он. – Что ты здесь делаешь?
– Я принесла тебе еду, и вот это одеяло, чтобы тебе не было холодно, – Бран отпер решетку, и я внесла корзину в камеру.
Я подошла к отцу и опустилась рядом с ним на колени. Он постарел. Темница кого угодно сделает больным и немощным. Глаза впали, а руки дрожали, когда он коснулся моего лица.
– Марисоль, – пробормотал он, – Марисоль... Дочка...
В стороне шумно сплюнул Бран, демонстративно отвернувшись от развернувшейся перед ним сцены. Наемник не отходил от меня ни на шаг, ни на минуту не выпуская меня из поля зрения.
– Генри похоронили, – сообщила я отцу, а он с облегчением кивнул, потянувшись к корзине с провизией. – Я видела отца Георга, попросила его зайти к тебе. Надеюсь, новый господин позволит ему...
– Новый господин?! – взревел лорд Родерик всего мгновение назад трясущими руками держащий кусок хлеба. Лишь краткий миг, и уже ничего не напоминало в этом величественном человеке дрожащего старика. С негодованием он вскочил с топчана. – Подлая тварь, а не господин! – ударом ноги отец перевернул корзину, хлеб, мясо, сыр разлетелись по камере, а кувшин с вином разбился, заляпав липкими пятнами и без того грязный пол. От неожиданности я вскрикнула и сжалась, закрыв голову руками. – Прости, Марисоль, я напугал тебя.
– Новый король... Король Эдвард... когда лишил наш род титула и земель, в том же самом указе, подарил наши земли Дереку Невиллу за преданную службу. Глашатай зачитывал указ на площади... все крестьяне и слуги судачат об этом который день...
– Проклятье! – отец устало опустился на солому, поднял кусок сыра с пола, смахнул с него грязь и вгрызся зубами. – Новый господин, значит? Мне немедленно нужен отец Георг! И, – он посмотрел на разбитый кувшин, – и вино!

Вечером, продолжая чинить рубашки, я размышляла над встречей с отцом. Меня поразил тот резкий переход от немощного старика к властному графу и обратно. Он не спросил, как я, что со мной, лишь потребовал, чтобы Преподобный явился к нему как можно скорее, как будто ничего больше его не интересовало.
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Мэгги. Я ждала ее весь вечер, она должна была принести ужин, как делала с тех пор, как меня выпустили из темницы, но сегодня ее руки были пусты.
– Милорд велел вам спуститься в трапезную, – сообщила она, виновато опуская взгляд, – ужинать теперь вы будете там.
_________________

Всем доброго времени суток и благодарю за продолжение!
Нравятся описания все возрастающего интереса героев друг к другу.
___________________________________

Благодарю!))) Читайте продолжение!
_________________

 » Глава 15

Ужин был в самом разгаре, когда Марисоль спустилась в трапезную. Я запретил ей носить траур, и сейчас она, одетая в теплое платье из коричневой саржи неловко мялась на пороге, не решаясь пройти внутрь и занять место за столом. Эта удивительная девушка, переступив с ноги на ногу, уже намеревалась уйти, когда я окликнул ее:
– Проходите, миледи, будьте так любезны, украсить этот ужин своим присутствием, – сказал я, стараясь быть как можно более любезным, и указал на место справа от себя.
Она вздрогнула и поспешила подчиниться, усаживаясь на пустующее место, которое я держал свободным специально для нее. Слуга помог ей сесть, а подскочившая служанка принялась накладывать на ее тарелку различные блюда, от обилия которых ломился стол – кухарка с помощниками сегодня постарались на славу. Марисоль сидела за столом, опустив голову, разглядывая стоявшую перед ней тарелку. Ее волосы были заплетены в причудливую косу, огненной змеей спускавшейся по идеально прямой спине. Я бы хотел расплести их, и зарыться в них лицом, перебирать пальцами, вдыхать их аромат. Эта девушка столь красива и совершенно неиспорченна, даже не заметила, как смолкли все разговоры, а все внимание наемников было сейчас направлено на нее.
– Вина, миледи? – спросил я, и, не дожидаясь ответа, наполнил ее кубок до краев, сделав знак своим рыцарям продолжать трапезу.
– Нет, милорд, – покачала она головой, – это лишнее, – добавила уже совсем тихо.
– Что же вы предпочитаете? – поинтересовался я, разглядывая ее тонкие дрожащие пальчики, обхватившие ложку, лежащую на столе, как будто такими незамысловатыми действиями девушка хотела справиться с охватившим ее напряжением. На Марисоль сегодня не было украшений. С тех пор как я поведал ей историю их происхождения, она перестала их носить. Может, не стоило этого делать, но слишком велико было мое потрясение, когда я увидел в ее комнате шкатулку, ранее принадлежавшую моей матери. Родерик оказался не только убийцей, но и вором.
– Обычно мне готовят отвар из собранных мною трав, – еле слышно произнесла Марисоль, – но можно просто чистой воды.
– Чистая вода – величайшее благо на свете. Но в походах она не всегда бывает доступна. Знаете, миледи, недостаточно очищенная вода может стать источником различных эпидемий, тогда на помощь приходит вино.
Марисоль кивнула, соглашаясь со мной и, наконец, протянула руку к свежеиспеченному хлебу, отщипнула от него кусочек и отправила в рот. Стоявшая рядом служанка, услышав про отвар трав, поспешила на кухню.
– Вы правы, милорд. В монастыре меня учили, что вино в умеренных количествах может служить лекарством, и ядом в неумеренных. То же самое касается трав.
– А вы хорошо знаете травы, миледи?
– Меня учила сестра Мередит, вот она знает про них все. Вот все наслышаны про волчью ягоду и про то, как она смертельно опасна, но мало кто знает, что ее так же используют при лечении подагры и радикулита. Когда я жила в монастыре, к нам с раннего утра тянулись очереди ради такой настойки. Сестры не рассказывали о ее составе, чтобы люди не начали готовить самостоятельно, поскольку очень легко ошибиться в дозировке и вместо лекарства получить яд.
Разговор о привычных вещах успокоил девушку, и она немного осмелела. Тем временем вернулась служанка и поставила перед ней чашу с дымящимся отваром. Марисоль тихо поблагодарила ее. Я же вовсю пожирал девушку взглядом, мои пальцы кололо от желания прикоснуться к ней, ощутить нежность ее кожи. Мои ладони помнили, какая упругая у нее грудь, и я несколько раз сжал и разжал кулак, чтобы избавиться от наваждения. Если бы она умела читать мысли, то уже бы баррикадировалась в своей комнате. К счастью, такой способностью Марисоль не обладала, и я продолжал взирать на ее скромное декольте, оставляющее бесконечные просторы воображению. Интересно, какова на вкус ее кожа? А губы?
– Что вы скажете на это, милорд? – спросила девушка, подняв на меня глаза изумительного цвета: будто в изумруд вкрапили мелко раскрошенный янтарь. Что? О чем это она? Я что-то пропустил?
– Простите, миледи? Столько забот, похоже, я с головой ушел в свои мысли.
– Я хотела бы вас попросить разрешить отцу Георгу навестить моего отца. Он уже стар и немощен, неизвестно, сколько ему еще осталось.
«Дьявол!» – выругался я про себя. Надо же было этой девчонке испортить такой замечательный момент упоминанием своего никчемного папаши! Было чувство, будто меня столкнули с обрыва. Морок исчез, оставив после себя лишь разочарование.
– Что, этот убийца и предатель хочет облегчить душу в исповеди? – у меня даже пропал аппетит, и я отбросил в сторону ложку.
– У вас своя правда, милорд. У меня своя, – Марисоль взглядом проследила за упавшим столовым прибором. Она вся подобралась, потеряв былую расслабленность, и вытянувшись как струна на лютне. Дрожит, а продолжает упорствовать.
– Знаешь, почему я оставил его в живых? Он не сказал тебе? – девушка покачала головой. – Ты так веришь в него, он для тебя все равно, что святой, даже, несмотря на то, что все вокруг тебе твердят обратное. – Мне стало горько от осознания этого. Хотел бы я, чтобы и в меня так же верила такая же чистая душа. – Я решил, что он не станет в твоих глазах новым мучеником. Ты говоришь, что у каждого своя правда, но истина одна, и рано или поздно ты откроешь для нее свое сердце.
– Зачем вам это, милорд? – прошептала Марисоль. – Почему вы считаете это важным?
– Он обещал мне тебя еще до твоего рождения. Так уж получилось, что это единственное обещание, которое этот вор, убийца и лжец выполнил в своей жизни, пусть сам того не желая. Пожалуй, ради этого, я разрешу ему одну встречу с этим вашим отцом Георгом.
– Благодарю, милорд, – девушка сидела за столом бледнее самого белого мрамора, который мне когда-либо приходилось видеть. Она отложила ложку и отодвинула от себя тарелку, кажется, аппетит покинул и ее тоже. Я потянулся к кубку и отпил вина, поморщившись от его сладости.
– Дерек, зови меня Дерек, Марисоль, – поправил я ее.
– Милорд, – упрямо повторила она. Ее грудь высоко вздымалась, девушка взволнованно дышала. Она опустила голову и теребила край вышитого полотенца, поданного служанкой.
– Я научу тебя, – сказал я, а затем тихо добавил, наклонившись к ней, – очень нежно шептать его, – и усмехнулся, наблюдая, как ее бледные щеки вспыхнули пунцовой краской. Чертово вино развязало язык. Тем временем Марисоль со скоростью породистой кобылицы выскочила из-за стола и бросилась вон из трапезной.

«Беги, девочка, беги! Далеко не убежишь!» – подумал я, когда двери за ней захлопнулись.
Я огляделся, рыцари продолжали что-то увлеченно обсуждать. Прислушавшись, понял, что они в предвкушении предстоящей ловли зверя. Обследовав количество припасов, я распорядился об охоте, которая должна состояться уже через несколько дней. С трудом выкинув из головы образ зеленоглазой прелестницы, присоединился к общему разговору.
_________________

Видимо, отец Марисоль собрался бежать и хочет воспользоваться в этом помощью священника. А Дереку не следовало бы расслабляться.

Все возможно... все возможно...
_________________

 » Глава 16

Ливень уже несколько дней как прекратился, и Дьявол с наемниками отправились на охоту, оставив замок под присмотром нескольких рыцарей, среди которых оказался и Пол Вуд. С отъездом Дерека, казалось, стало легче дышать, я могла без опаски ходить по коридорам и комнатам, не боясь нарваться на нового милорда, чьи взгляды становились более горячими, а слова откровенными. На днях Мэгги отнесла ему починенные рубашки, так он распорядился, чтобы впредь я делала это сама. Он не давал мне увильнуть от совместной трапезы, присылая за мной кого-нибудь из слуг, а стоило мне вчера сказаться больной, как Дерек приказал накрыть на стол в моей комнате. На две персоны, причем второй оказался он сам. К счастью моя верная служанка осталась с нами.
– Как вы себя чувствуете, миледи? – любезно поинтересовался он, улыбаясь одними уголками губ, с ходу разгадав мое притворство.

– Слабость, – промямлила я, чувствуя, как пылают щеки и испытывая неловкость за собственную ложь, – наверно, устала.
– Вижу, – Дерек уже не скрывал улыбки, – вы вся горите. – Я ахнула и приложила ладони к щекам, опустив взгляд вниз. – Позвольте поухаживать за вами, миледи, – с этими словами он отрезал внушительный кусок мяса и положил на мою тарелку. – Вам нужно хорошо питаться, чтобы поскорее поправиться.
– Благодарю за заботу, милорд, но это лишнее, – пробормотала я, – я справлюсь, а вы нужны своим людям.
– Мои люди уже большие мальчики и могут сами о себе позаботиться, – возразил мужчина, снова отрезая кусок мяса уже для себя и наливая вино в свой кубок, мне же принесли чашу с травяным настоем. – Сейчас меня больше заботит ваше состояние.
– Со мной все... – «в порядке» чуть не сказала я, но вовремя исправилась, – будет хорошо.
– Несомненно, – Дерек пригубил вино и поставил кубок на стол, – я не позволю ничему дурному случиться с вами, миледи, прошу вас это запомнить.
Доселе вынужденная внимательно изучать тарелки, ложки и даже травинки, плавающие в отваре, я несмело подняла взгляд. Сначала на уровне груди, отметив, что сегодня на нем чиненная мною рубашка, в вороте которой виднелось висевшее на толстой цепи серебряное распятие. А затем, набравшись храбрости, заглянула в глаза. Они плавили и притягивали к себе магнитом. Выросшая в монастыре, непривыкшая к мужскому вниманию, я в смятении от нахлынувших чувств не смела отвести взгляд от Дерека.
– У меня на вас планы, – добавил он, усмехнувшись, и подмигнул мне, чем сразу развеял охватившее меня наваждение. Смахнув с ресниц, накатившие слезы, я дрожащей рукой потянулась за ложкой, совершенно не ожидая того, что его горячая ладонь накроет мою. – Кажется, я расстроил тебя, Марисоль? – проникновенно спросил он, внимательно изучая мое лицо.
– Милорд, я прекрасно знаю, что полностью в вашей власти. Вы можете сделать со мной все, что пожелаете в любой момент. Надеюсь, вы не ждете, что осознание этого будет радовать меня? Мою жизнь можно сравнить с жизнью на пороховой бочке, – я вытянула свою ладонь из-под его и положила обе руки на колени.
– Марисоль, – мягко позвал он, – посмотри на меня. – Дерек дождался, когда я послушаюсь его, и продолжил: – если я тогда не причинил тебя зла, почему должен сделать это сейчас?
– Я не знаю, – покачала я головой, – не знаю, почему вы остановились тогда, и что мешает вам продолжить потом.
– Ты, конечно, очень красива, но я еще ни одну женщину не брал силой, и ради тебя не буду делать исключения, даже не проси! – хохотнул Дьявол.
Что?! Я изливала ему свою душу! Я говорила о своих страхах, а он надо мной посмеялся?! Моя рука сама собой схватила его кубок с вином и, прежде чем я успела осознать, что же я делаю, выплеснула содержимое в лицо Дьяволу, чем вызвала еще больший смех с его стороны. Вскрикнув, я вскочила и прижала обе руки ко рту, со страхом наблюдая, как потеки вина впитываются в светлую ткань. Моя смелость тут же улетучилась, будто ее и не было.
– Что же тут делается?! – воскликнула Мэгги, и, подскочив к господину, принялась полотенцем стирать красные пятна.
– А твоя хозяйка горячая штучка! – Дерек широко улыбнулся. – И главное, уже совершенно здорова! – С этими словами, он, отодвинув служанку, поднялся из-за стола и подошел ко мне. – Маленькая притворщица, – прошептал он, легкими прикосновениями убирая выбившуюся из косы прядку мне за ухо. – Моя маленькая лгунья, – его пальцы погладили шею, пробежались по плечу, и подняли голову за подбородок. Мужчина наклонился и его губы оказались так близко к моим, когда он прошептал: – придется тебя за это наказать. – С этими словами он снял с себя испачканную рубашку и отдал мне в руки. – Постирай.
Дьявол покинул мою комнату с голым торсом, а я застонала, представив, что обо мне подумают в замке: вот уж действительно наказал, так наказал. Его взгляды, слова и прикосновения будили во мне ранее неведомые переживания и еще долго не давали уснуть, но и тогда Дерек не оставил меня в покое, заставляя трепетать от воспоминаний, искаженных сном и переплетенных в причудливую паутину яви и морока. «Как же это возможно?! Он убил моего брата, рыцарей моего отца, самого же лорда Родерика держит в тюрьме!» – проснувшись задолго до рассвета, я до самого утра возносила молитвы всем святым, умоляя оградить меня от этого мужчины, и от странных чувств, разбуженных им.
Дав себе зарок больше не пытаться переиграть Дерека, я развесила выстиранную рубашку над камином.
– Зря, вы не дали сделать это мне, – посетовала Мэгги, наблюдая, как кто-то из слуг уносит таз с мыльной водой, – где же это видано, чтобы госпожа рубашки стирала, вы же кожу попортите!
– Милорд велел сделать это мне, верно? – спросила я, и, получив утвердительный кивок, сказала: – вот я и сделала. К тому же я привычна к любой работе, в монастыре я сама стирала свою одежду.
– Все равно! – поджала губы пожилая женщина. – Неправильно это! Бежать вам надо, госпожа, – горячо зашептала служанка, подойдя ко мне ближе, оглядываясь на закрытую дверь. – Бежать!
– Куда?! – воскликнула я. – Как?! Я шагу ступить не могу без его стражи! Они караулят меня на каждом шагу!
– Я что-нибудь придумаю, госпожа! Я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось! Он же буквально пожирает вас глазами! Среди слуг уже ходят слухи! Я, конечно, их пресекаю! Но как это скажется на вашей репутации?!
– Моя репутация уже погублена, – со вздохом возразила я. – Титула нет, и честное замужество мне не светит.
– Не говорите так, – взмолилась Мэгги, – умоляю, не говорите.
– Но ведь это правда! Единственное, на что я могу рассчитывать это монастырь!
– Ну и пусть!
А ведь и правда, я могла бы принять постриг. Пожалуй, в сложившейся ситуации это было бы самым верным решением, если бы я могла оставить отца.
_________________