Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Первый год A-levels, декабрь

- Слушай Кай, так ты и Элизабет Мейтленд…, - списывающий из моей тетради выводы лабораторной по физике Хью ожидаемо не удержался от любопытства. Он поднял глаза от рукописных строк, посмотрел на меня, а после на Честера, справившегося со своими учебными заданиями и отвлеченно разглядывающего до серости пасмурный день. – Мы думали, что ты хочешь убить ее.
Несколько часов назад все стали свидетелями того, что мы с Эльзой приехали вместе. Она хотела показательное шоу, способное перекрыть интерес к другим сплетням, поэтому я попросил водителя остановиться у главного входа, где традиционно собиралось больше зрителей. Под их взглядами Снежная королева, приняв мою руку, вышла из автомобиля, переплела наши пальцы и поднялась по лестнице в холл.
Нужный эффект определенно был достигнут, потому что фрейлины Элизабет, старательно делающие вид, что не обратили внимание, осторожно косили на нас, буквально впитывая каждый жест. Даже шеи вытянули, когда я убрал назад блестящие платиной пряди своей девушки и склонился к ее уху, но слов так и не услышали. Только увидели улыбку на губах Эльзы, покачавшей головой в уже привычном мне диагнозе «ты с ума сошел» прежде, чем поцеловать в щеку. Не та награда, которую планировал получить за игру на публику, но в сторону ожидания, если есть возможность взять свое наглостью, сорвав настоящий поцелуй с ее губ.
- Хью, я не сторонник некрофилии, - ответив на вопрос, я взглянул на часы и кивнул в на тетрадь с заданиями по физике. – Давай резче, осталось пять минут.
- Да успею, - фыркнул футболист, будто собственные оценки интересовали его меньше всего. Хотя из нас троих именно Хью стабильно плелся в хвосте рейтинга успеваемости по итогам года и оставался на лето без карманных денег, вынужденный пахать на задворках отцовского бизнеса. – А сколько вы уже вместе?
- Не твое дело, - коротко ответил я, пресекая этот и последующие вопросы, которые обязательно прозвучали бы по классике обсуждений. Парни не меньше девушек обожали подробности, в особенности, если могли похвастать ими, как своеобразным трофеем. Но Элизабет, даже с учетом желанных утрешних слов, победой не назвал бы, потому что видел в ней больше, чем выставленный напоказ приз.
- Значит, теперь у меня появился шанс снова подкатить к Луизе? – произнес Хью, задумчиво пожевав нижнюю губу, и повернулся к Эллиоту. – Чез, как считаешь, выгорит из этого что-то?
Летавший весь день где-то в бескрайнем космосе Честер ничего ответить не успел, потому что разнесшийся звон привел в движение библиотеку, утонувшую в гуле звуков. Поднявшись со своего места, Эллиот молча смахнул конспекты со стола и бодро зашагал к выходу. Он был не в духе, что едва ли бросалось в глаза Хью, но являлось вполне очевидным фактом для чуть более внимательного человека. Поэтому, отправив вратаря на физику, я поспешил в коридор за Чезом и нагнал его на лестнице, по-дружески ткнув кулаком в предплечье.
- Спасибо, что прикрыл на тренировке, - беззаботным тоном поблагодарил Эллиота. – Ты лучший.
- Видимо не настолько, чтобы сказать мне, что встречаешься с Эльзой, - не сбавляя шага буркнул Честер.
По правде, Чеза реакция меня удивила. Никто и никогда не пытался спорить с тем фактом, что он был лучших другом для меня с самых ранних детских воспоминаний до этого дня и вероятно дальше до старости. Сам Эллиот это понимал, без проблем приняв в нашу компанию недалекого, но активного и деятельного Хью, тусуясь вместе с футболистами на вечеринках и прочих мероприятиях типа контры и пейнтбола и вообще со всеми мимолетными знакомыми. Однако привычно разумный и рассудительный Честер сейчас взбесился… из-за того, что я выпихнул его из круга избранных, не рассказав об отношениях с Эльзой?
- Не разводи драму, когда сам давно обо всем догадался, - фыркнул с раздражением в голосе, потому что он вел себя хуже последней истерички в складчатой школьной юбке.
- Это другое, - гнев проскользнул в ответе, а после он остановился и повернулся ко мне, похоже отпустив все, что накипело и требовало выхода. – Кай, как далеко ты готов зайти в своих играх? Неужели Элизабет настолько вывела тебя из себя тогда в балетном классе, чтобы мстить ей, влюбив в себя, переспав и бросив? Ты ведь уже провел ночь с Эльзой на выходных. Теперь соберешь вокруг толпу побольше за обедом и расстанешься с ней? Так планируешь унизить Снежную королеву за то, в чем она даже не виновата?
От этого «другого», звенящей уничижительными интонациями и откровенным презрением тирады я, откровенно говоря, знатно при*уел. Стоило признать, что Честер, с места в первом ряду видевший все мои излюбленные методы и стратегии, использование которых помогало достичь желаемого результата, прекрасно представлял возможные сценарии. Однако кое-что он все же учесть не смог. Как и я, действительно составивший в своем богатом воображении изощренный план для Эльзы, но не сумевший воплотить его в жизнь, потому что увяз в ней как в вызывающем эйфорию наркотике.
- Я планирую въ*бать тебе хорошенько, если не закроешь рот, - прорычал я, выходя из себя, и, сжав руки в кулаки, двинулся на Эллиота, заставляя его попятиться назад на лестничном пролете и прижаться спиной к стене. – Никогда больше не смей говорить подобное о МОЕЙ девушке.
- Макнейл, выйди уже из образа альфа-парня, - хмыкнул Чез, пытаясь храбриться, только вот борзости в его голосе поубавилось. Явно не на такой ответ с нотками угрозы он рассчитывал, высказывая недовольство. – Здесь нет зрителей, - он обвел взглядом пространство между этажами и толкнул меня обеими руками, но не смог отодвинуть от себя, - поэтому давай, скажи уже правду.
Едва ли Честер подозревал, что просил озвучить то, в чем я до усрачки боялся признаваться даже самому себе. Мне не хотелось анализировать чувства, которые испытывал к Элизабет, но невозможно игнорировать то, как они прицельным ударом молнии в солнечное сплетение прошибали меня насквозь – и все сказки, будто мы с ней похожи, становились явью. Было нечто поразительное в том, как Эльза, слушая меня, покачивала в такт головой, а потом с полуслова продолжала мысль так, словно разделяла суждения, видела мир в том, же свете. Или, находясь рядом, глядя в том же направлении, вдруг произносила слова, которые вертелись в моем разуме, вспыхнув гениальной идеей. Или, звонко смеясь, раскладывала на ходы мою каверзную шахматную партию, где вместо фигур на доске выступали учащиеся пансиона.
Если б я был более впечатлительным, то решил бы, что Снежная королева читала меня, как раскрытую книгу до тиража, типографии и скрытых между страниц планов на ее персону. Эта нелицеприятная истина Элизабет определенно не понравилась бы. Первоначальный сценарий действительно сходился в некоторых моментах с предположениями Честера, но за прошедшие месяцы претерпел существенные изменения. Я все еще хотел соблазнить Эльзу, что переросло в наваждение для классического юного извращенца, но уже понятия не имел, как смог бы оттолкнуть ее. Эта девушка стала моим воздухом, без которого загнулся б на**ен.
- Я влюблен в нее, - произнес намного тише, сдвинувшись в сторону, тоже прислонился к стене, заставляя ярость отступить, и усмехнулся, стараясь объективно взглянуть на беседу с Эллиотом. – Клиника, да? Так и чесались руки вмазать тебе, моему лучшему другу.
- На мгновение я всерьез решил, что так и сделаешь, - осторожно ответил Честер, повернул голову, взглянув на меня, и рассмеялся. – Поверить не могу: тебя впервые обставили в твоей же игре, а ты не выглядишь расстроенным.
- Наоборот, я чувствую, что получил больше, чем когда-либо, - коротко и емко описав свое душевное состояние, поднял левую руку и посмотрел на часы, отсчитывающие минуты урока, на который все больше опаздывал. – Мне пора на физику.

Первый год A-levels, декабрь

- Сталкеришь меня, Кай? – услышав надменный голос, я отвлекся от мобильного телефона. Взгляд зацепился за черные туфли с ремешками и тонкими шпильками, поднял по гольфам к укороченной клетчатой юбке в складку, белой блузке с вензелем на груди и еще выше к лицу девушки, изогнутым в улыбку губам и хитрым карим глазам. Снежная королева, скрестив руки на груди, смотрела на меня в ожидании ответа.
- Плюс одно в копилку моих любимых занятий, - произнес, накручивая на палец черные проводки наушников. Оттолкнулся от стены зеркального класса для танцев, которую подпирал, ожидая Элизабет из раздевалки, и не сводя глаз с платиновой блондинки, двинулся к ней. – Ты много времени тратишь на репетиции.
- Столько же, сколько ты вкладываешь в будущее юриста, - серьезным тоном заметила Эльза, внимательно следя за моим неспешным приближением, будто газель, при малейшей опасности готовая броситься прочь от гепарда. Хотя в замкнутом пространстве рассчитывать на спринт не приходилось, жертва была в заведомо проигрышном положении.
Услышав ее слова, я усмехнулся и кивнул головой. Мы оба, стремясь воплотить в жизнь свои цели, сжигали часы и дни на оттачивание навыков. Если говорить об объеме знаний в сфере права, то все однокурсники суммарно знали куда меньше меня. Они попросту не нуждались в этой информации, потому что не наследовали акции юридической фирмы. Не грезили о том, чтобы занять пост генерального директора этой империи. Точно также как и все фрейлины Снежной королевы не имели достаточно таланта и силы воли, чтобы из хобби превратить балет в профессию, достойную наград.
До отношений с Элизабет я никак не относился к балету, просто видел его на сцене произведением искусства, которым не увлекался. Эльза открыла для меня закулисье, показала с позиции собственного восприятия и объяснила ценность своей мечты. Хотя мне не нужны были объяснения, когда речь шла о пути через тернии к звездам. Как и ей, не интересующейся нюансами законодательства, но способной понять и принять стремление, которым я горел.
Мы разделили многое: нашли общие кулинарные пристрастия в итальянской кухне, сходили в театр по ее выбору и в кино по моему, открыли друг другу любимые места на карте Лондона и за его пределами, метнувшись к скалам Дувра. Это оказалось не лучшей идеей, потому что из-за морозного ветра с моря на побережье стоял жуткий дубарь, однако дорога туда и обратно на заднем сидении «Фантома» пролетела незаметно. Как и тот вечер в комнате Элизабет, когда смотрели фильмы о Гарри Поттере и болтали о всякой ерунде, пока не провалились в сон. Я не привык делиться своими мыслями, мечтами и чувствами, доверяя их только узкому кругу давно знакомых людей, но как идиот выкладывал Эльзе все, о чем бы она ни спросила. Ну, почти все.
- Хочу пригласить тебя на танец, - я остановился рядом с девушкой, предложил ей один из наушников, второй оставив себе, и включил на телефоне песню, которую выбрал на свой вкус, как подходящую.
Несколько часов назад, в библиотеке дописывая главу реферата и слушая в пол уха треп Хью о мегакрутой вечеринке в клубе в новогоднюю ночь, я вдруг понял, что, проведя столько времени со Снежной королевой, ни разу не танцевал с ней. Упущение, которое требовало срочного исправления ситуации, раз уж сегодня вечером она брала индивидуальные дополнительные занятия в балетном зале. Случай нужно было ловить, а не ждать новогодней вечеринки. Поэтому существенно урезав количество символов в заключении реферата, чтобы быстрее закончить работу, я попросил Чеза закинуть учебные пожитки в нашу комнату и погнал к балетному классу, по пути пролистывая песни в поисках подходящей.
- Странники в ночи, - вслушавшись доносящуюся из наушника музыку, она легко угадала мелодию с первых аккордов. – И я говорить никому не должна, что Каю Макнейлу джаз от Синатры нравится?
- Тебе все равно никто не поверит, - с улыбкой ответил я, аккуратно сжав пальцы Элизабет в своих, накрыв ладонью талию, и притянул ближе к себе девушку.
Ничего не ответив на мои слова, Мейтленд мягко усмехнулась и прикрыла глаза, отдавая бразды правления музыке и мне, позволяя направлять и вести за собой. Эльза доверчиво повторяла движения, словно ощущая себя в полнейшей безопасности в моих руках, когда я закружил ее, немного отстранил от себя и вновь привлек в объятия. Стремительно сократившиеся между нами сантиметры заполнили два выдоха, которые сорвались с едва не встретившихся губ. Мне оставалось совсем немного податься вперед, чтобы призрачное тепло превратилось в настоящее прикосновение. Однако вместо этого я повернул голову в сторону, щекой прочертив линию от девичьей скулы к уху.
Элизабет едва слышно недовольно хмыкнула и поджала кораллового цвета губы. Отвлекая ее, моя ладонь заскользила по гладкому материалу белой блузки. Добралась до позвоночника, а оттуда переместилась на талию так, чтобы легче удержать девушку, когда она в танцевальном движении прогнулась назад, описывая дугу. Повторяя сцену из фильма, который недавно смотрели в библиотеке с ноутбука, разделив пару наушников в точности, как и сейчас.
Вернувшись в вертикальное положение, Эльза выпустила мою ладонь из своей и побежала пальцами вверх по руке к запястью, локтю, плечу. Обвила шею, нежно погладив вдоль линии роста волос мягкими подушечками и будто бы по случайной неосторожности царапнув ногтем до рефлекторных мурашек, бросившихся врассыпную под моей кожей. Воздух на мгновение замер в легких, нарушив размеренную частоту и вызвав тихий довольный смешок, что сорвался с ее губ и оборвался, когда обе мои ладони спустились с поясницы Снежной королевы к бедрам и чуть сжали их.
- Неплохо для того, кто уверял, что не разбирается в этом, - девушка вынесла вердикт сладким как мед тоном и тут же добавила в него ложку дегтя, - только талия у меня выше.
- Вот видишь, какой я дремучий, - на октаву упавшим голосом произнес у самого ее уха, вновь мазнув губами по бархатной щеке, и руки при этом с места не сдвинул. Со стороны наглость, конечно, хотя по факту просто не мог оторваться от Элизабет. Да и не хотел, потому что смысла не видел. – Но ты можешь всему меня научить, - предложил с усмешкой, - например, той поддержке с подъемом.
- Не удержишь же, - прозвучало как кокетливый и игривый вызов, что разжег огонь азарта.
Эльза убрала руки с моей шеи и уперлась ладонями в грудную клетку, оттолкнула и сама сделала шаг назад, словно стремилась увеличить расстояние. Однако я вовремя поймал нежное тонкое запястье и потянул на себя, крутанув так, чтобы девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и прижалась спиной к моей груди. Вновь столкнувшись, как космические объекты, не способные уйти из поля притяжения друг друга, мы в унисон выдохнули разгоряченный воздух.
- Давай проверим сейчас, если не слабо, - принимая вызов, ответил я и перехватил рукой талию Снежной королевы, чтобы больше не вырвалась. Сдвинул воротник ее форменной блузки в сторону и потянулся к алебастровой коже, вдыхая аромат духов, в которых цветочные ноты смешались с яблоком. – Только у меня условие. Если я выполню этот элемент, то взамен хочу увидеть удовольствие на твоем лице.
Обозначив условие, я накрыл губами жилку ее пульса, ощутив несколько ударов колотящегося сердца, и поднял голову, через зеркальное отражение словив взгляд Элизабет. Казалось, что она изо всех сил пыталась собраться, сфокусироваться на моих словах, проанализировать их, потому что провокация превратилась в пари, вызывая недоумение. Эта эмоция легко читалась в ее бездонных глазах, в которых я тонул как гребаный Титаник в океанических водах. Просто без вариантов.
- Эльза, я имею в виду наслаждение, которое является следствием возбуждения, - пояснил, отпустив ее запястье и спустившись по бедру к краю юбки, перебирая ткань. – Ты, конечно же, можешь отказаться от поддержки…, - песня закончилась, оставив после себя тяжелую от напряжения тишину, и в это мгновение пальцы чирикнули по голой коже, создавая между двумя телами настоящее искрящее электричество, - ...моих рук, если боишься.

Первый год A-levels, декабрь

Слова Элизабет эхом звучали в голове как единственная строчка гимна победителя. Наверное, именно так века назад чувствовали себя мусульманские воители, когда прослывший недоступным бастион Крак-де-Шевалье, выдержав множество осад и штурмов, пал перед их хитростью. Распахнувшиеся ворота были моментом их славы и триумфа, разрешение Эльзы – моим.
Аккуратно удерживая девушку за подбородок, поглаживая нежную алебастровую кожу, я смотрел в безграничную тьму карих глаз. В них дымкой клубились азарт и возбуждение, полностью завладевшие Снежной королевой, окончательно сломавшие ледяные стены этой неприступной крепости. Она сдалась, но вместе с тем победила, каким-то немыслимым образом мою игру превратив в желанную реальность, от которой стал зависим.
Преодолев последние миллиметры наэлектризовавшегося между нами пространства, я впился в губы Элизабет по-настоящему. Это совсем не походило на мимолетные осторожные и невесомые поцелуи последних дней, которые она позволяла в стенах учебного заведения. Скорее на взрыв, охвативший диким, голодным до прикосновений пламенем, жаждущим дотянуться везде и сразу, поглотить. Язык нетерпеливым мокрым движением прошёлся по нижней губе Эльзы, требуя больше.
Я просунул руку под завязанные лентой волосы девушки, будто бы обнимая, но движения были хлёстче. Шелковые платиновые пряди заскользили между пальцев, запутавшихся в них, чтобы потянуть. Девушка отклонилась, открыв рот шире, сделала вдох, попытавшись схватить воздух и разделив его со мной. Поцелуй стал глубже, и все мысли тут же испарились из головы, остались только инстинкты тела, которое знало, как нужно действовать.
Каждый нерв ощущал, как руки Элизабет, сминавшие белую ткань форменной рубашки, двинулись вверх. Она скользнула прохладными пальцами за ворот, обжигая голую кожу своим королевским холодом, впитавшимся в кровь и побежавшим по венам наматывать круги, распаляя огонь вожделения. Мне хотелось обладать этой невероятно сексуальной девушкой. Желание было вполне естественным и далеко не новым в плане физического влечения, однако в данном случае к нему добавлялось нечто поистине уникальное – химия чувств. Я был влюблен в Эльзу безрассудно и безнадежно.
Когда уровень кислорода в легких катастрофически снизился, пришлось оторваться друг от друга, чтобы жадно втянуть воздух, как ныряльщик за жемчугом, задержавшийся под водой из-за бусины необычайной красоты. С позиции ценителя прекрасного я взглянул на свою девушку, искрящиеся глаза и ярко-алые от долгих поцелуев губы. Перебирая ее волосы пальцами, наткнулся на завязанную бантом ленту и потянул за шелковый конец, высвобождая их. Ненужная больше лента упала на пол, Элизабет тряхнула головой, рассыпав густую платиновую массу по спине, и потянулась ко мне, оставляя влажный поцелуй на шее, прихватывая кожу, чтобы оставить след.
- Хочешь поставить засос? – произнес севшим голосом вопрос и в качестве весьма красноречивого ответа ощутил, как зубы сжались на месте под жилкой пульса. Принято.
Я скользнул ладонями вниз по изгибам стройной девичьей фигуры и подхватил Эльзу на руки, побуждая крепче ухватиться за плечи и обхватить меня ногами, затянутыми в прикрывающие колени невинно-белые гольфы. Вместе с ней сделал несколько шагов до ближайшей стены, используя ее в качестве дополнительной опоры для девушки и для себя. Получив возможность сдвинуть руку, я провел ладонью по округлости ее задницы, приподнимая юбку и ощущая тонкое кружево.
Будь во мне больше терпения в этот момент, то непременно заинтересовался бы цветом белья, затормозил, чтобы рассмотреть и запомнить эту деталь. Однако от Элизабет, принявшейся непослушными пальцами за пуговицы моей рубашки, оторваться было невозможно. Ее податливое, гибкое тело балерины сводило с ума, звало. Опустив руку, я коснулся ее между ног.
- Кай, - на выдохе протянула Снежная королева, и затрепыхалась, будто угодившая в паутину бабочка, заставив меня шумно выдохнуть.
- Что? – спросил я, остановившись, но не убрав пальцы от преграды в виде лоскутка ткани, потому что не собирался отступать. Не было ни единой надежды, что Мейтленд, во время своих активных телодвижений, не ощущала моего возбуждения. Рядом с ней стояк вообще стал обычным делом. – Ты разрешила в качестве приза увидеть удовольствие.
- Я никогда не…, - начала девушка, и я поднял голову, поймав взгляд, в котором плескалось море самых противоречивых эмоций от желания до беспокойства. Казалось, она была ошарашена отсутствием ледяной брони, рассыпавшейся на осколки, и перспективой последствий.
- Знаю, - перебил, избавив ее от лишних формулировки. Я прекрасно понимал все, что хотела сказать Элизабет. – Просто доверься мне. Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела.
Слова слетели с языка прежде, чем разум обдумал смысл обещания. Все, происходящее в балетном классе, являлось следствием притяжения и спонтанности, а мне нравилось планировать события и контролировать их развитие. Однако все это вовсе не означало, что воображение не рисовала сцен близости прямо здесь и сейчас. Напротив, никого и никогда я не хотел так сильно, как Эльзу. Все сексуальные фантазии заклинило на желании трахнуть ее.
Девушка сдавленно пискнула, когда усадив ее на край подоконника, прямо на свой пиджак, я шагнул между разведенных ног в эротичных белых гольфах и вновь коснулся губ. Целуя медленно, тягуче, дразня ее язык своим, просунул руку под клетчатую юбку, слегка поглаживая внутреннюю часть бедра, пробираясь к чувствительной коже под тонкую промокшую ткань белья. Стоило лишь слегка надавить, сделав круговое движение, как кружевной материал врезался в костяшки пальцев, а Элизабет застонала мне в рот.
- Нравится? – шепотом поинтересовался я, прекратив терзать ее губы и сосредоточившись на обещанном наслаждении.
Снежная королева не удовлетворила мое эго словесными заверениями, потому что была слишком занята, откинув назад голову и прикрыв глаза, отчего тени тяжелых ресниц упали на щеки. Она смыкала и размыкала губы, как будто в попытке что-то сказать, но на самом деле пыталась совладать с собственным состоянием. Я любовался этим, каждым мгновением, что Эльза плавилась как восковая кукла, влажная и горячая, тесная. Идеальная.
- Кай, - протянув гласную девушка дернулась, когда кончик пальца в очередной раз задел ее нервы. Элизабет задрожала в предвкушении – и что-то в ней сломалось с протяжным всхлипом. Ее теснота сжалась вокруг пальцев и запульсировала. – Боже, Кай.
Лучше бы она не произносила моего имени таким умоляющим тоном. Потому что этот звук отпечатался в разуме, чтобы преследовать расшатывающими выдержку, полными похоти фантазиями. В них со срывающимся с припухших губ возгласом приближающегося оргазма Эльза становилась моей. Моим безумным наваждением.
- Я люблю тебя, Эльза.

Первый год A-levels, Рождество

С детства я любил все связанное с рождественскими каникулами. Семейные традиции украшать расписными стеклянными шарами и гирляндами ель в гостиной и выпекать вместе с матерью кленовые пряники в глазури (одно из немногих праздничных блюд, что она готовила сама). Обязательную поездку в снежную сказку альпийского Кицбюэля к лыжам и сноуборду. И вереницу магазинов с пестрыми витринами в поисках подарков, которые упаковывались в блестящую цветную бумагу, прежде чем попасть в руки к получателю.
В этом году список увеличился, потому что к нему добавился подарок для Эльзы. Хотелось подобрать что-то изящное, утонченное, достойное Снежной королевы и способное понравиться ей. Не отличающийся креативом в этом вопросе отец всегда дарил матери драгоценности, объясняя тем, что они подчеркивали ее красоту и статус. Поэтому, протаскавшись два дня от одной тематической витрины Харрэдса к другой, я принял его шаблонное мышление и пошел в ювелирный. Обеспечив консультанту вынос мозга, отмел такие классические варианты подвесок, как звезда, корона и первая буква имени моей девушки, закатил глаза при виде зверинца всяких зайчиков и бабочек, наотрез отказался от гороскопного бреда. В итоге выбор остановился на снежинке из белого золота, которую преподнес Эльзе на рождественском вечере в Вирджиния Уотер.
Празднование, устроенное миссис Макнейл для близких и друзей, проходило в соответствии со сложившейся традицией. Разве что в этом году к завсегдатаям примкнули коллега матери с дочерью и мисс Элизабет Мейтленд, которую представил семье как свою девушку. Корнелия предпочитала мероприятия для довольно узкого круга, чтоб было легче сохранить ощущение уюта и непринужденности. Но не настолько, чтоб после официальной части обратить внимание на отсутствие пары-тройки персон. К тому же мне, говоря откровенно, хотелось вместе с Эльзой сбежать в Лондон к оставленному в ее доме подарку.
Очевидно, что Снежная королева тоже подготовила рождественский презент, но мне едва ли хватило бы фантазии, чтоб представить то, что увидел, поднявшись в ее спальню. В полутьме, созданной с помощью огоньков ароматических свечей и украшающих окна нитей фонариков, моя девушка кружилась во всполохах шелкового пламени оранжевого арабского наряда, вырисовывая бедрами знаки бесконечности. Прогибаясь назад в пояснице, она укладывала на грудь саблю или удерживала балансирующей на изгибе талии, плавно отклоняясь в сторону. При каждом движении мелодичный звон монет, пришитых к поясу юбки и лифу, вплетался в восточную музыку. Элизабет выбрала мелодию без слов, что было лучшим решением, потому что я определенно не смог бы сосредоточиться на тексте песни и смысле, когда танцовщица приковывала к себе все внимание.
Я хотел смотреть на Эльзу, запоминая каждый взгляд искрящихся карих глаз, грациозный пируэт и легкий танцевальный шаг, когда невесомые шелковые полосы расползались, обнажая бедра. Хотел касаться, минуя широкий пояс с монетами скользить пальцами по нежной коже тонкой талии, приблизиться к приоткрытым губам, срывая долгий поцелуй. Я хотел ее. Манерную, высокомерную, бросающую вызов кокетливым взмахом ресниц и лукаво улыбающуюся. Мою.
- Эльза, давай кое-что проясним, - произнес, глядя на нее, возвышающуюся надо мной, и стараясь, чтоб упавший голос звучал максимально сдержанно, спокойно и серьезно. – Есть два варианта: сейчас я распаковываю свой подарок аккуратно или потом не забочусь о сохранности этой, - все еще не сводя взгляда с хитрых карих глаз, сдвинул руку на бедре девушки, перебирая золоченые монеты между пальцами, - вещицы.
- Не смей себя как варвар вести, - звонко, на грани смеха предостерегла Элизабет, выставившая между нами саблю в качестве преграды той же неприступности, что и стены крепости Крак-де-Шевалье. Все всякого сомнения она хотела, растягивая мгновения искрящего между нами напряжения, сводить с ума и кайфовать от ощущения своей власти.
Не было ни малейшего желания выпускать из своих рук девушку, душа которой требовала удовольствия от игры в соблазнение, но я попробовал уступить. Прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, в урагане чувств пытаясь воссоздать вакуум покоя. Уговаривая себя не торопиться, не набрасываться на Мейтленд, стремясь избавиться от тупого декоративного оружия, а саму платиновую блондинку уложить на кровать, нависнув над ней, как хищнику над желанной добычей и на полном серьезе растерзать. Однако после пары мгновений, отыскав каким-то образом неучтенный резерв выдержки, я ослабил хватку на бердах девушки. Отпустил ее и завел руки назад, уткнувшись ладонями в мягкую постель.
Мы отправили Фантом обратно в Вирджиния Уотер, сказав водителю машины, что решили остаться в Лондоне этой ночью. Только она и я, что куда предпочтительнее заполненного людьми поместья, где мисс Мейтленд отвели розовую спальню, находящуюся среди гостевых комнат в другом крыле дома. Казалось бы рядом, но все равно слишком далеко от меня. Космические сравнения Элизабет снова демонстрировали всю степень идентичности, ведь чем меньше расстояния оставалось между парой пересекшихся гравитационными полями звезд, тем сильнее притяжение влекло их в объятия друг друга. Нам обоим хотелось быть ближе. А в пустой квартире Снежной королевы нас не разделяло ничего. По крайней мере, до утра, до которого, судя по пробившим полночь часам, осталось не так уж много времени.
- Тебе ведь известно, чем все закончится? – негромко озвучил вопрос, ответ на который мы прекрасно знали, и хмыкнул, покачав головой, когда отпрянувшая танцовщица вместо слов усмехнулась и кивнула, словно она представляла себя охотником, а меня лисом в капкане. – Тогда, - поднялся на ноги и, не сводя глаз со Снежной королевы, неторопливо двинулся к ней, попятившейся к двери, - мне следует поблагодарить тебя за выступление.
Мне нравилось смотреть на Эльзу, представляющую собой живое произведение искусства арабского танца. Однако намного больше я любил касаться своей девушки: обнимать подбородок, приподнимая лицо, открывая взору идеальный ракурс на зацелованные коралловые губы и обводить их нежную линию подушечкой пальца. Специально медленно склоняться к Элизабет, замирая в миллиметре от ее рта, чтобы, прикрыв глаза, вдыхать сладковато-дерзкий аромат духов и чувствовать горячее дыхание, сбивающееся в томительном ожидании.
Снежная королева стойко не подалась вперед. Только резко вдохнула, хватая ртом воздух, когда рука переместилась на полупрозрачный мрамор шеи с едва заметным узором вен, манящих очертить их губами, прихватить кожу и всосать, чтоб оставить след, как свидетельство ее принадлежности мне. Эльза определенно бы взбесилась, увидев отметину, и назвала собственником, что вполне отражало истину. Хотя скажи мне кто-нибудь всего полгода назад, что Кай Макнейл будет настолько жадным, то рассмеялся бы, не поверил. А сейчас я чувствовал себя ненасытным, спускаясь пальцами к ключицам и обводя немного выступающие косточки, поворачивая голову в сторону и оставляя поцелуй там, где бился ее пульс. А после еще один ниже, и следующий, прокладывая влажный путь к плечу.
Музыка закончилась, оставив после себя тишину, в которой отчетливо слышался звук соприкосновения декоративной сабли с паркетным полом. Крак-де-Шевалье не сопротивлялась завоеванию. Выпустив холодное оружие, Элизабет подняла руки и впилась пальцами в мои плечи. Вероятно, искала дополнительную опору, потому что, добравшиеся до чувствительного места губы и язык, доводили ее до желеобразного состояния. Опытным путем я определил слабости Снежной королевы, обращая их на пользу себе.
- Ка-ай, ты играешь нечестно…, - ее голос превратился в патоку, тянущуюся на певучих гласных звуках.
Руки Мейтленд поползли вверх по белоснежной ткани, исследуя рубашку и продвигаясь к воротнику. В отсутствии удавки галстука, оставленного в машине, девушка легко нашла прямо у горла первую пуговицу и вытащила ее из петли. Затем стала искать вторую, чтобы применить тот же прием. Однако нетерпеливым действиям на ощупь не хватало сноровки.
- Открытие года, верно? – фыркнул в изгиб девичьей шеи, обдав ту горячим дыханием, и все же заставил себя отступить. За пару секунд помог разобраться с пуговицами и избавился от рубашки, упавшей под ноги, а после протянул Эльзе свою раскрытую ладонь. Привычный для обоих жест, ответив на который и вложив свою руку в мою, Мейленд соглашалась с предложением. Наличие выбора и возможность отказаться, насколько я заметил, давали ей ощущение контроля над происходящим, успокаивали.
Под звон монет уложив Элизабет на кровать так, что платиновые волосы разметались по нежно-голубому покрывалу, я склонился над ней и накрыл ее губы своими. Эти поцелуи на вкус были как шампанское с нотами миндаля и ванили, которое пьянило и срывало крышу. Они разгоняли кровь, разогревали до клокочущей лавы возбуждения, пока я искал застежки лифа и юбки, избавляя девушку от арабского танцевального костюма, чтобы получить еще больше доступа к нежной алебастровой коже.
Эльза, закрыв глаза, не обращая внимания на падающую на пол одежду, стремилась навстречу ко мне. Выгибалась, безмолвно требуя снова коснуться впадинки у шеи, тонких ключиц и идеальных округлостей груди, втянуть в рот затвердевший сосок, описывая языком круг. Девушка дышала часто и поверхностно, словно ей не хватало воздуха, мгновенно сгорающего в легких от накатывающего возбуждения, и плавилась, когда губы прочертили влажную дорожку от одной чувствительной вершинки к другой. Что бы Снежная королева себе ни думала, но сейчас именно она полностью была в моей власти.
В соответствии со стереотипом, с которым согласился б любой участник футбольной команды, интим с девственницей считался теми еще трудностями. Однако в отношении Эльзы этот нюанс вовсе не казался мне проблемой. По-прежнему в какой-то степени ответственностью, но вместе с тем в эмоциональном плане ценным подарком для эго. Она была влюблена в меня и хотела меня. Умоляющим шепотом, срывающимся на стон, сладко повторяла мое имя. Кончиками пальцев, вырисовывая узоры на коже, нежно гладила предплечья, скользила руками по торсу и мышцам живота, от чего напрягались мышцы, а выдержка ослабевала.
Пожалуй, я переоценил свои навыки контроля ситуации. В конце концов, я был обычным юным извращенцем, а Элизабет – объектом моих эротических фантазий, моим личным наваждением. Хотя все же крыша поехала не настолько, чтобы забыть о презервативе и осторожности при проникновении. Мне не хотелось причинять боль, но едва ли девушке удалось бы избежать неприятных ощущений, побуждающих ее инстинктивно попытаться отодвинуться и с силой впиться маникюром в плечи.
- Ногти, - прошипел я, потому что Эльза нихрена не помогала не жестить, и пригвоздил ее к постели, не позволяя дергаться. Меня это только распаляло, а ей добавляло дискомфорта, если верить интернету, который прошерстил с усердием заядлого задрота с позиции первого секса девушки. Такие подробности раньше не особо волновали, но тогда подо мной была не Мейтленд.
- Терпи, - выдохнула Снежная королева мне в губы и попыталась расслабиться, опустив веки.
Бархатный веер ресниц Элизабет задрожал, когда ладонь успокаивающе прошлась по внешней стороне ее бедра. Я приподнял таз девушки, чтобы положить декоративную подушку, таким образом, создав более удобный угол, и начал двигаться внутри нее. Толкнулся глубже и почувствовал Эльзу полностью, с ликованием отмечая, что это просто ох**нное ощущение. Других определений подобрать не получалось, потому что в голове резко поубавилось словарного запаса. Я мог лишь сказать, что лучшего рождественского подарка не получал за всю свою жизнь. Эмоции делали секс с Элизабет ярче обыкновенной похоти и физического влечения, в котором главенствовало лишь мое наслаждение.
Сейчас хотелось отклика Снежной королевы, срывающихся с алых губ нежных стонов удовольствия, поэтому рука скользнула ниже, пальцы проворно закружили внизу ее подтянутого живота. Эльза напряглась и крепко обняла меня своими руками, будто утопающий, цепляющийся за жизненно необходимый спасательный круг. А после вскрикнула и прочертила ногтями по спине, наверняка оставив красные полосы.
- Боже, Ка-ай, - мое имя в ее устах звучало восхитительной музыкой блаженства. Так идеально, как представлялось богатому воображению, создавшему десятки сценариев с Элизабет в главной роли.
Я развел шире колени девушки, балетная гибкость которой творила чудеса. Она доверчиво раскрылась еще больше, позволив двигаться жестче, резче в погоне за моим удовольствием. Оргазм взорвался как фейерверк, миллион маленьких салютов во всем теле, что медленно догорали и гасли, пока я, уткнувшись лбом в плечо Эльзы, пытался выровнять сбившееся дыхание. Легкие заполнялись тонким ароматом ванили, миндаля и мандаринов – запахом моей девушки.

Первый год A-levels, 14 февраля, квартира в Мейфэре

- Красивый вид, - голос Эльзы был тихим, задумчивым и нежным как шелк. В полной расслабленности она из положения полулежа на широком подоконнике и устроив голову у меня на груди рассматривала пейзаж. – Но в своем доме еще больше неба хочу.
За окном в вечерних сумерках снежинки танцевали под композиции Синатры, опускаясь на крыши домов, падая под ноги прохожим и под колеса автомобилей, которые с зажженными фарами ползли по улице. Уровень третьего этажа в Мейфэре позволял в равной степени любоваться тяжелым от туч небом, вереницей машин и людей, спешащих по своим делам. Это мимолетное ускользающее движение наводило на размышления о жизни. О будущем.
Меня ждал Кембридж. Дед говорил об этом, как о решенном вопросе, будто бы уже видел традиционное письмо с вензелем университета о моем зачислении. Диплом Кембриджа стал для нашей семьи чем-то вроде традиции, ведь там получали высшее образование старший брат, отец, дед и даже прадед. И там когда-то возникла компания Макнейл и Эллиот с дружбы двух лучших студентов курса. А после я должен был влиться в семейный бизнес, получив должность юриста в M&E, а затем со временем заняв кресло генерального директора фирмы в центральном офисе в Сити. С детства дед уверял, что выстроенная им юридическая империя станет моей, когда пройду весь путь. Поэтому всю свою сознательную жизнь я будто бы шел по лестнице, ступенька за ступенькой составленной другим человеком, и никогда не строил с нуля собственных воздушных замков. Вплоть до сегодняшнего дня не представлял даже, как круто, когда фантазия из нечеткого карандашного наброска превращалась в оформленную в цвете мечту. Я будто бы ловил озарение, сидя на подоконнике и обнимая со спины Мейтленд, удобно расположившуюся рядом, и понимал, что ни за что на свете не хотел бы выпускать ее из своих рук. Это настоящее плавно перетекало в перспективы будущего, частью которого должна была стать Элизабет.
- Пентхаус с панорамными окнами? – уточнил я, сделав глоток еще теплого глинтвейна из керамической кружки, и, не дожидаясь ответа девушки, продолжил заполнять пространство воображаемого жилья. – Хочу большую светлую гостиную в современном стиле, но достаточно традиционную, чтоб рождественская ель в ней смотрелась гармонично. А еще стеклянную террасу с бассейном. О, и чтоб дом находился недалеко от Мейфэра, потому что штрудель из пекарни за углом великолепен.
Откровенно говоря, политый шоколадным сиропом рулет из тонко раскатанного теста с апельсиновой начинкой был самой обыкновенной по рецептуре выпечкой. Особенной она становилась только в качестве одной из составляющих романтической атмосферы праздника всех влюбленных. День святого Валентина всегда был лишь числом в календаре, но отношение к нему изменилось с появлением в моей жизни Эльзы, устроившейся на подоконнике вместе со штруделем и пряным от специй глинтвейном, который мы пили из одной кружки.
- Кай, звучит так, будто ты совместный дом планируешь, - протянула Элизабет, а после мягко, как довольная и сытая кошка, потянулась, приподнялась и извернулась в объятиях, из-под веера ресниц кокетливо взглянув на меня хитрыми карими глазами. - Для этого тебе нужно мне предложение сделать, когда заместителем генерального M&E станешь.
- Хорошо, - я кивнул, потому что в это мгновение не существовало более логичного решения. Огромный мир вокруг встретившихся звезд сжался в пределах границ, обведенных ими вокруг друг друга, однако ничего страшного и ужасного не произошло. Наоборот, все обрело дополнительный смысл, которого я раньше не понимал. - Пообещай, что ответишь согласием, когда приедем в какое-нибудь романтическое место, где я преподнесу тебе кольцо.
Ранее, в какой-то другой ситуации такие разговоры серьезно напрягли бы. Однако сейчас я расценивал их вполне логичным витком будущего с Мейтленд, потому что размышлял, как безнадежно влюбленный до розовых соплей подросток. Она казалась идеальной для меня во всем, в свойственных ее Снежному величеству надменности и высокомерии и даже в тех моментах, когда откровенно провоцировала и смеялась, получив желаемую реакцию. Возникшие между нами чувства я считал чем-то особенным, глубоким и крепким. И уж если мне предстояло стать королем во главе юридической империи, то королевой рядом со мной могла быть только она – Эльза.
Ближайшее будущее ждало Элизабет в Нью-Йорке. Ей предстояло танцевать на сцене Линкольн-центра, прокладывая путь к своим целям: участию в постановках «Кармен», «Спящей красавице», «Лебедином озере». Мейтленд грезила о партиях Одетты и Одиллии, о чем доверительно поведала мне с таким выражением лица, что не оставалось ни малейшего сомнения, как много для нее значили эти мечты. Как для меня кресло главы M&E.
Чувства к Элизабет научили меня игнорировать свои эгоистичные желания ради того, чтобы поддержать устремления любимого человека. Весь вечер я думал о том, как бы уговорить девушку остаться на ночь, потому что не хотел расставаться с ней до утра. Так что уж говорить о переезде Мейтленд на другой конец света с редкими возможностями встречи на выходных. Однако я не мог просить ее отказаться от личностного роста, карьеры и признания, тем самым изменить себе, обесценить собственные цели. Мечты Эльзы были не менее важны, чем мои.
- - Пусть это будут закрытая на вип обслуживание смотровая площадка Эйфелевой башни и кольцо с голубым бриллиантом, - произнесла Элизабет, после чего я потянулся к ее губам. Снежной королевы хотелось касаться, теряя нить беседы в чувственной нежности поцелуев, но девушка шикнула и отстранилась, чтобы продолжить свою мысль. – Только сначала я примой стану и в Ковент-гарден с партией Одетты выступлю. Век балерины недолог, все это до тридцати нужно успеть. Дождись меня.
Свое слово Эльза скрепила поцелуем, после чего спрыгнула с подоконника на пол, босыми ступнями коснувшись паркета, и, по привычке привстав на носочки, направилась к барной стойке. Как модель демонстрирующая длинные ноги, а все остальные изгибы своей фигуры скрывшая доходящей до середины бедра рубашкой из моего шкафа. Под ней была лишь нежная как бархат молочного цвета кожа. Кружевное белье Мейтленд осталась в спальне, шелковое вечернее платье свешивалось с перил лестницы, а кашемировое пальто лежало на полу в гостиной, точечно указывая наш маршрут после того, как переступили порог квартиры.
Вся праздничная атмосфера появилась позже стараниями Элизабет, посчитавшей необходимой составляющей вечера полутьму, созданную включенным на минимум яркости освещением и искусственным камином. Звуковое сопровождение раскалывающихся в огне бревен перекрывали песни Синатры, голос которого разливался из стерео. Композиции сменяли друг друга все то время, что мы сидели у окна со штруделем и глинтвейном, глядя на снегопад. Второй за эту зиму и, наверное, последним.
- Обещаю, - произнес я, подойдя со спины к Эльзе, перебросив платиновые волосы через плечо, чтобы открыть доступ к шее, и уперев ладони в край столешницы с обеих сторон от девушки, тем самым заключая в ловушку. – После твоего тридцатилетия в Париже вместе с голубым бриллиантом я попрошу тебя стать моей женой и матерью моих детей.
- Хорошо, но я хочу еще кое-что, - продолжила Мейтленд, придвигаясь к моей груди, дразня трением своих ягодиц. - Поклянись, что этот день всегда, из года в год будет только нашим. Неважно, сколько срочных дел мы на задний фон отодвинем, скольким важным людям во встрече откажем. Неважно, в какой стране и в каком городе, в этот день мы в приоритете друг у друга, даже если случится апокалипсис и весь мир рухнет.
- Клянусь, даже если в мире закончится весь снег, глинтвейн и штрудель, этот день все равно останется нашей традицией, - произнося это, я искренне верил в то, что так будет всегда. – И я тоже попрошу кое-что: останься на ночь.

Норфолк

Я смотрел вслед удаляющейся Элизабет, не имея сил отвести глаза. Будто завороженный разглядывал каждый локон спускающихся на плечи блестящих платиновых волос, тонкие линии идеальной фигуры в черном сдержанном платье длиной в пол. Эта хрупкая, полная аристократического изящества и грациозности девушка по-прежнему казалась мне самым восхитительным и желанным созданием во вселенной.
- Теперь я щит? – вопрос заставил оторваться от созерцания прекрасного и повернуться к Меган, изучающей мое лицо. – Что это вообще было?
Судя по всему, привычный покерфейс надежно скрывал изменения в настроении и эмоции, вызванные неожиданной встречей с Эльзой. Я знал, что мир круглый и не настолько огромный, как казалось на первый взгляд, поэтому столкновение неизбежно, но не представлял его таким. Настолько мимолетным, словно движение по касательной, неуклюжим и сумбурным, что Кай Макнейл, в любой ситуации без труда подбирающий нужные слова, не смог ответить на вопрос Снежной королевы. Давно разъехавшись по разным континентам, проживая в не соприкасающихся плоскостях, после всех прошедших лет кем мы стали друг другу? Нестирающимися из памяти неприятным опытом юности или по-прежнему вселенной, состоящей из пары двойных звезд? Мое отношение к Эльзе не изменилось. А она едва ли могла чувствовать то же, что и раньше.
- Нет, - ответил Меган на предложение помощи и, решив все-таки объяснить произошедшее, продолжил. – В семнадцать я был влюблен и обещал жениться на ней, но, как понимаешь, этого не случилось. Сейчас, насколько знаю, Элизабет помолвлена.
После расставания с Мейтленд мне не следовало интересоваться ее жизнью. Однако Снежная королева даже после переезда на Манхэттен, казалось бы, отгороженный океаном от Лондона, незримо присутствовала среди элиты. С их языков слетали слова о золотой девочке, талантливой и целеустремленной, ставшей блистательной балериной, получающей желаемые партии и награды, а в будущем управляющей фондом искусств. Я слушал о том, как грезы Эльзы превращались в достижения, и радовался за нее, покинувшую Англию ради сцены Линкольн-центра. Но однажды до меня дошла весть о романе Мейтленд с парнем из семьи строительных магнатов. Будучи свободной девушкой, она имела полное право на отношения. Я же мог лишь смотреть на Элизабет издалека, как на мечту, которую сам оттолкнул, и молчать вместо ответа на ее вопрос.
- Так Кай Макнейл не всегда держит слово, - шутливо поддела доктор Смерть, обвив предложенную ей руку, чтобы отыскать укромную комнату, где она планировала сменить платье подружки невесты на скорее всего черный наряд. Мне в этом действе отводилась важная роль верного стража в коридоре. - Но я не заметила кольца с бриллиантом на ее пальце, - задумчиво произнесла Меган, затормозив у двери гостевой спальни. - Ладно, не скучай, я быстро.
В отличие от наблюдательной мисс Марчмен, мне не удавалось отчетливо вспомнить детали. Кажется, в момент беседы Снежная королева баюкала в ладони стекло бокала с шампанским, слегка покачивая его. Однако по правде мне просто не хотелось отрывать взгляд от ее бездонных темных глаз и спускаться к рукам. К доказательству помолвки Эльзы в виде бриллианта в платиновой оправе, приобретенного скорее всего у Тиффани. Это так по-американски, но ей совсем не шло.
- Ты не против, если мы свалим пораньше? - спросил доктора Смерть, подперев спиной стену, достав из кармана мобильный телефон и открыв список контактов, чтоб договориться о встрече за завтраком. - Есть важное незаконченное дело.
- Бессмертный пони работает без выходных и праздников, - прокомментировала мисс Марчмен с добродушной улыбкой. – С удовольствием уйду сразу после того, как Каролина бросит букет невесты.
- Отлично, - я кивнул, не сводя глаз с сенсорного экрана, отразившего наконец имя абонента, к которому полетело входящее сообщение «Мне нужно говорить с тобой завтра утром»

Вечер следующего дня
Лондон, отель Mandarin Oriental

- Здравствуй, Эльза, - произнес мягко, перекатывая на языке звуки ее имени, и криво улыбнулся, видя перемены на лице. Снежной королеве определенно не нравился тот обман, который предстал перед ней в приватном кабинете ресторана вместо обещанного метрдотелем человека. – Я назвался Честером, чтоб ты пришла.
- Мне следовало догадаться, - отпустив сотрудника заведения, как нежелательного свидетеля разговора, едким тоном процедила Мейтленд и скрестила руки на груди, явно не собираясь садиться. Ее темные лисьи глаза вспыхнули россыпью искр настороженности. – Как ты узнал, где меня найти? И вообще зачем?
Я был уверен, что Элизабет не стала бы останавливаться у матери или отца. А на карте центральной части Лондона значилось не так уж много отелей, которые Снежная королева сочла бы достойными ее в качестве постоялицы. Оставалось лишь отмести те, что находились далеко от королевского театра, чтобы сузить круг до пары-тройки звонков. Для меня Мейтленд не была иголкой в стоге сена, что, конечно же, сама понимала без занудных разъяснений. Поэтому, избавив девушку от лишних слов, я поднялся со своего места, обошел накрытый белоснежной скатертью стол и отодвинул для нее стул. Эти действия в меньшей степени продиктовывались галантностью, чем желанием обозначить, что ей не сбежать от беседы.
- А зачем вчера ты подошла поздороваться? – вместо ответа вернул вопрос. Я сделал шаг к Эльзе и дотронулся до ее руки чуть выше локтя, ощущая под пальцами ткань пиджака, и аккуратно побуждая принять приглашение на ужин. – Можно же мне поздравить тебя с блестящим выступлением в Ковент-Гарден?
- А мне тогда тебя с должностью заместителя генерального директора M&E поздравить? – я уловил каплю яда в голосе девушки, ступившей вперед и окружившей облаком своих духов. В легкие потекло такое знакомое сочетание свежего от озона воздуха со взвесью дождя и мокрого хвойного леса с добавлением капли дыма костров, в которых сгорала опавшая листва. Не женский и не мужской аромат, унисекс, который в канун Дня всех влюбленных мы подобрали в одном из парфюмерных магазинов Харродса, как нечто общее.
Впервые за долгое время Снежная королева находилась настолько близко, что можно было поднять руку и коснуться сияющих платиновых локонов, обрамляющих лицо. Откинув волосы за спину, я провел пальцами по точеному подбородку вверх к сережке-пусет, чувствуя нежность светлой кожи. Собственные нервные окончания отозвались легким покалыванием и сердце гулко бухнуло о ребра, словно тоже желало дотянуться до Эльзы.
- Раньше эта линия не была такой острой, - прошептал я, очерчивая пальцем от скулы вниз к губам, алеющим из-за помады более насыщенного оттенка, чем тот полупрозрачный тинт, который девушка использовала в прошлом. Тогда у ее поцелуя был едва уловимый привкус карамели. - А этот контур, - задел очерченную карандашом границу, - стал настолько контрастным.
Мейтленд изменилась, приобрела еще больше сходства с античной статуей богини, размещенной в храме для того, чтоб ей поклонялись смертные. Смотрели с благоговейным восхищением со стороны, потому что рядом с Элизабет мог быть только равный. Способный понять ход ее мыслей, высокомерие и амбициозность, принять слабости и защитить. В общем не тот, кого моя Снежная королева назвала своим женихом. Эту истину осознавал не только я, но и она сама, раз решила расторгнуть помолвку. Из Евгении вышел весьма дельный информатор, хотя вытащить из нее удалось лишь крупицы полезных данных.
- Мне не хватало тебя, Эльза, - вымолвил, разглядывая каждую черточку лица девушки, сравнивая с тем образом, что сохранился в воспоминаниях.
- Неужели ни одна из твоих подружек не была достаточно хороша, чтоб меня заменить? - Мейтленд подалась вперед и обманчиво нежным тоном выдохнула вопрос в миллиметрах от моего рта. Будто провоцировала преодолеть оставшееся расстояние и поцеловать. - Ну давай же, расскажи о них.
- Ладно, слушай, - у Эльзы всегда с легкостью получалось вывести меня на эмоции. Она умела получать то, на чем настаивала, даже если я не собирался поднимать эту часть былых серых дней и хотел от встречи совсем другого. - Все мои женщины были прекрасными, яркими и нежными, трепетными и сексуальными, но ни одной из них я не пытался заместить тебя, потому что это невозможно. Они не могли стать Элизабет Мейтленд, которая всегда видела меня насквозь, принимала со всей тьмой, мечтами и амбициями, ведь сама до кончиков платиновых волос такая же.
После монолога в накрывшей тишине казалось, что время остановилось в точке откровения. А вместе с ним замерла Эльза, услышавшая больше, чем я изначально собирался объяснить, но все равно меньше, чем требовалось для чистосердечного признания. Однако раз уж разношерстный клубок, сплетенный из эмоций в спектре от любви до ненависти, покатился по этому пути, то оставалось размотать его и произнести вслух истину, которую знал всегда. С отъезда Мейтленд за океан, после чего вел образ жизни классического ловеласа: с кем-то флиртовал, проводил ночь или несколько, крутил непродолжительный бурный роман. Такие отношения становились азартом охоты, притяжением страсти, увлеченностью загадкой, дружбой, да чем угодно, но не любовью.
- Я все еще люблю ту Снежную королеву, с которой разделил свои фантазии о будущем, - произнес, прикрыв глаза и склонившись над Элизабет так, чтобы коснуться ее лба своим, - и хочу узнать тебя нынешнюю.
Вместо ответа девушки раздался предупредительный стук в дверь, а после голос собиравшегося нарушить уединение официанта. Он вновь запустил ход времени и вернул в реальность. В здании фешенебельного отеля, под крышей которого расположился ресторан с приватными обеденными, и приготовленный на две персоны ужин ждал подачи на стол.

19 февраля, офис M&E

- Чез, у тебя есть курить? - спросил я, стоя перед панорамным окном в своем кабинете и глядя, как по стеклу стекали капли дождя. Зима в Лондоне имела смазанный серый оттенок низких туч, тумана и дождей, лишь изредка промерзая до снега.
- Нет. А что все так плохо? - настороженно ответил Эллиот, не обративший внимание на то, что его треп прервали возможно на середине предложения. - Не видел тебя с сигаретой с разбирательства активов BLP.
Дело четырехмесячной давности выдалось не из легких и порядком пожрало нервов. Пришлось перебрать не меньше центнера приобщенных материалов, потребовавших несколько бессонных ночей, чтобы в итоге отыскать жизнеспособное условие и слить все обвинения. Не сказал бы, что мне удалось сделать невозможное, но к черту скромность никто б не справился лучше. Момент кайфа определенно стоил всех усилий.
- Кай тебя не слушал, Честер, - хмыкнул Артур, расположившийся на белом кожаном диване вместе с крепким кофе, аромат которого витал в комнате. По правде, я не только не вслушивался в болтовню Эллиота, но и вообще не понимал, что оба незваных гостя забыли на моей личной территории. Они мешали, не давая сосредоточиться на важных вещах, и, что печальнее вдвойне, похоже не собирались отваливать.
- Последние пятнадцать минут так точно, - честно сказал я, отвернувшись от городского пейзажа за ручейками воды, вернулся в кресло, удобно откинувшись в объятия спинки, и взял со стола папку с документами.
Чез, прекратив протаптывать пентаграмму на ковровом покрытии, последовал примеру и опустился на диван рядом с Артуром. Однако в отличии от старшего Макнейла, пребывающего в состоянии меланхоличного покоя, Эллиот скрестил руки на груди и бросил на меня недвусмысленный взгляд. Весь его вид так и подчеркивал, что убил бы, но сначала хотел услышать мнение стороннего человека. Или скорее нескольких профессионалов, раз собрал консилиум, каким-то образом сумев застать в стенах офиса моего старшего брата, предпочитавшего холодному Лондону свое французское поместье.
- Надеюсь, все мы понимаем, что среди оффшоров Кипр по-прежнему является одним из аттрактивных направлений? - уточнил Артур, аккуратно поставив фарфоровую чашку на блюдце. - Только туда еще нужно попасть.
- Если Патрик решил вывести средства через Гонконг или Сингапур, то давай сравним последние их требования, как мидов, - произнес я, просматривая принесенную Честером отчетную документацию, и взглянул на друга. - Еще узнай насчет Макао, как дополнительного варианта. Чем длиннее цепочка, тем сложнее ее отследить. Таким образом с позиции британского законодательства не возникнет претензий, а на Кипре неудобных вопросов вообще не задают, - подвел итог и собрал бумаги, чтоб вернуть их поднявшемуся на ноги Чезу. - Ты прав, Патрик вроде бы не из суетливых. Мне тоже интересно, в чем дело.
- Согласен, логичный вопрос, - поддержал Артур и мягко усмехнулся. - А как ты хранишь свои деньги, Кай, больше не устраивая недельных пирушек на Ибице?
Отвечать мне не пришлось, потому что тема свернулась сама собой благодаря Лидии, после стука в дверь появившейся на пороге кабинета с документами на подпись. Она прошла к столу и аккуратно пристроила стопку на край, оставив в руке только элегантный белый конверт из прочной бумаги. Он сразу же привлек мое внимание в отличии от очередных бумаг, которых, сколько не разбирай, становилось только больше.
- Запоздалый рождественский подарок, - произнесла секретарь с улыбкой и торжественно передала вскрытый конверт. - Потребовалось напрячь ресепшен и специалиста по связям с общественностью, но мы таки отыскали пригласительный на фотовыставку фонда Мейтленд.
А вот это определенно было лишним, потому что собравшиеся на выход Артур и Честер синхронно обернулись, переглянулись и будто по команде сделали несколько шагов назад. Любопытство вошло в чат и поманило Эллиота к столу, вероятно, чтобы взглянуть ближе на приглашение, которое несколько недель пролежало среди корреспонденции на утилизацию. Все привыкли к тому, что глава фирмы посещал благотворительные мероприятия только по принуждению Корнелии и не собирался перегружать свой график. Артур подобными культурными событиями тоже не увлекался, а брать в расчет меня они только что научились на горьком опыте.
- Я слышал, что в Лондон приехала Эльза, - сказал Чез, сканируя конверт в моих руках. - Ты уже видел ее?
Что ж, вчера на пути к автомобилю, оставленному на парковке отеля, я думал, что лучше бы не виделся со Снежной королевой. Ее “ненавижу” звучало резко и твердо, безапелляционно. Так, как хотелось в преддверии Дня святого Валентина и как казалось единственно правильным тогда. В тот снежный февральский вечер Элизабет не произнесла это слово, а сейчас оно, повторяясь снова и снова, крошило в пыль мое уже разбитое на осколки сердце. Впрочем, иного в сложившейся ситуации ожидал бы только умалишенный. Я причинил девушке слишком сильную боль, чтобы ощущение легко стерлось из ее памяти.
В глубине души все же обитала слабая надежда, что когда-нибудь Эльза поняла бы смысл того поступка. Ведь она, в отличие от окружающих, никогда не видела меня закрытой книгой на традиционном китайском, а умела читать между строк. Смотрела внимательно своими бездонными карими глазами и, подхватив незаконченное предложение, озвучивала то, что собирался произнести я сам. Или говорила так, будто кто-то нашептывал нюансы хитрого плана, в которые я не посвящал никого.
Утром я опять вернулся к ее “ненавижу”. Однако на этот раз вспомнил все детали вплоть до, казалось бы, незначительных мелочей. Тембр голоса дрожал и резал, будто острый нож. Взгляд, словно метал убийственные молнии, разрывающие грозовые тучи, полные слез. Лицо напоминало венецианскую маску Пьеро, мертвецки бледную с алыми губами и жирной подводкой вокруг глаз, оставшейся от сценического макияжа Одетты. Грудь Элизабет вздымалась так, словно она задыхалась в своих эмоциях. Девушка не могла отпустить свои чувства, перевернуть страницу и писать новую главу жизни с кем-то другим, дарить ему любовь, нежность и заботу. Иными словами, она слишком неистово ненавидела меня, чтобы оставить в прошлом и забыть.
- Не юли, Евгения. Почему Эльза бросила своего жениха?
- Эльза сказала, что он не способен ее сердце зажечь.
Так где же твое сердце, моя милая Снежная королева?
- Мелани говорила, что Элизабет разорвала помолвку, - произнес Артур и решил накинуть свой вопрос. - Ты знал, Кай?
- Да, - я кивнул, отвечая сразу обоим, и забрал у секретаря конверт. - Мне нужно работать. Выметайтесь.

центр Лондона, 26 февраля

Как и ожидалось, мероприятие фонда Мейтленд посвящено отнюдь не фотографиям и их авторам. Оно даже не о благотворительности, потому что все софиты направлены на Элизабет. Этим вечером она сияла, словно посыпанная бриллиантовой крошкой, частицы которой запутались в укладке в стиле «золотого века» Голливуда и упали на плечи, не скрытые красным шелком. Приковавшая к себе все взгляды платиновая блондинка не сходила с языков гостей выставки, вместе со мной перемещающихся из одного зала в другой. Они обсуждали новую главу фонда искусств семьи Мейтленд, строили предположения и, конечно же, не видели сути.
Назначение требовало от Эльзы непосредственного участия в деятельности фонда. Едва ли она могла бы эффективно контролировать все из Нью-Йорка, проживая привычные будни балерины Линкольн-центра. Если ничего не изменилось, то Ковент-Гарден, на сцене которого разворачивались события «Жизель», «Щелкунчика», «Сна в летнюю ночь», «Лебединого озера», являлся финальной точкой карьеры. Похоже, после разрыва помолвки на Манхэттене ее больше не держало ничего. Снежная королева сознательно выбрала Лондон.
Я встретил Мейтленд в одном из залов, с удовольствием отметив, как легко после своего монолога в отеле она сама сократила расстояние между нами и задала вопрос. Ничего не значащая вежливость, принятая в обществе, но напомнившая о том, что Элизабет не просила никогда больше не являться пред ее очами. Чем внимательнее к деталям я был, тем больше находил причин вновь приблизиться к Снежной королеве. Только полный идиот не попытался бы вернуть ее.
Наверное, по этим же причинам на выставке фотографий нарисовался ее бывший. Однако Эльза похоже не собиралась с ним разговаривать, прямо на моих глазах свернув в боковой коридор. Я пошел за Мейтленд, потому что чувствовал себя собственником, не способным выпустить ее из поля зрения, желающим, чтобы Снежная королева вновь стала моей. Это было импульсивно и театрально, учитывая публику, но мне хотелось коснуться ее накрашенных губ.
Естественно Мейтленд не ответила на поцелуй, а мгновение спустя и вовсе попыталась отстраниться. Только ничего не вышло, ведь я помнил рефлексы Элизабет. Рука с аккуратным французским маникюром лишь беспомощно скользнула по лацкану пиджака и попала в плен, когда ее пальцы переплел со своими. Со стороны этот жест вполне сошел бы за проявление романтической привязанности.
Другой рукой я все еще удерживал тонкое запястье Мейтленд, которое сжал немного сильнее, заставив девушку разомкнуть насыщенно-алые губы. Она не должна была казаться застывшей мраморной статуей, но похоже легкая боль запустила защитную реакцию. В тот момент, когда мне показалось, что застигнутая врасплох Эльза готова сдаться под напором настойчивости, она укусила меня. Эта крепость никогда не покорялась легко.
- Ты с ума сошел, Макнейл, - так тихо, чтоб услышал только я, тяжелым и будто загнанным тоном прошипела Снежная королева.
- Элизабет, кто это? - раздался ошеломленный голос с характерным американским акцентом. - Что это значит?
- Да, Эльза, уже давно, - прошептал в ответ. Не хотелось отвлекаться от девушки, но я заставил себя отпустить нежное запястье, где нервно трепыхался пульс, повернуться и посмотреть на ее бывшего. Человека, помолвку с которым Мейтленд расторгла, сложно воспринимать как соперника. – Толковый словарь в помощь, искать нужно слово на букву «Л».
- Прекрати, Кай, - от интонации Снежной королевы веяло морозом, но вовсе не это действовало усмиряющее, а обращение по имени в ее устах. Я мог умолкнуть и не подстебывать отправленного в отставку жениха, но не собирался облегчать Элизабет задачу и высвобождать ее пальцы, которые удерживал в замке. Эта показательная связь была моей маленькой прихотью.
Несмотря на резкий предостерегающий тон своенравная платиновая блондинка не рискнула вырваться из захвата. Вероятно, прекрасно понимала, что не вышло бы, и не желала подливать бензин в ярко пылающий огонь, который едва контролировала. Однако она не отказала себе в удовольствии впиться обточенными под миндальную форму ногтями в кожу моей руки, когда шагнула вперед и завела сплетенные руки за спину.
- Дэниел, два месяца назад я уже все сказала, - голос Мейтленд звучал спокойно и уверенно, с едва улавливаемыми отголосками жалости. Похоже ничего другого она к нему не испытывала. - Моя жизнь тебя больше не касается.
По отношению к бывшему жениху Снежная королева вела себя хладнокровно, категорично и равнодушно, как настоящее ледяное изваяние. Казалось, что, глядя на него, она не чувствовала ничего кроме пустоты и безразличия. Это разительно отличалось от того, сколько эмоций Эльза вложила в монолог, который вылила на меня в обеденной ресторана. Так точку не ставят.
- Ты устала за долгий день, - произнес я, склонившись к уху блондинки и вдохнув тонкий аромат ее духов. - Пойдем, я отвезу тебя.
Закончив с официальной частью, Элизабет могла позволить себе уйти немного раньше, ведь в галерее все еще оставалась Иоланда. Она уж точно не допустила бы никаких незапланированных событий. К тому же я знал, что Мейтленд не стала б упираться при лишнем свидетеле в лице американца. Поэтому молча последовала за мной.
Кратчайшим путем через несколько залов я провел Эльзу к выходу и отпустил ее пальцы только на крыльце. И только для того, чтобы снять пиджак и накинуть на хрупкие, ничем не прикрытые от ветра молочно-белые плечи. Сиан был припаркован недалеко, но все же требовалось пройти по улице, прежде чем оказаться в уютном теплом салоне автомобиля.
Я вырулил с стоянки в оживленный поток машин, мысленно выстраивая маршрут подлиннее. В идеале хотелось бы такой, чтоб до луны и обратно, тогда Снежная королева провела б со мной больше времени в одном пространстве. Она сидела молча, чуть повернув голову к окну, разглядывала проплывающий за стеклом городской пейзаж, но в какой-то момент с ее губ сорвался тяжелый, словно от накопившихся мыслей, вздох.
- У меня девять наград за достижения в балете, - наконец негромко произнесла Мейтленд, - и все из-за тебя.
- Осуществление твоих желаний важнее меня, - ответил, не сводя глаз с дороги, но вовсе не из-за плотного движения, а потому что смотреть на нее было трудно. - Если б я вернулся в прошлое, то не изменил бы ничего, не позволил бы отказаться от мечты. Иначе однажды мы возненавидели б друг друга за эту слабость.
- Рядом с королем должна быть королева, - она без намека на веселье усмехнулась своим нежным как шелк голосом. - А если предположить, что ты путь для себя не нашел? Моим "мистером Мейтлендом" стал бы?
- Эльза, рядом с королевой должен быть король, - я вернул фразу, смысл которой девушка без долгих разъяснений поняла, просто бросив на меня взгляд из-под ресниц. Так бывало уже бесчисленное количество раз.
Дорога не могла виться вечно, в какой-то момент впереди показались огни конечной точки поездки. Стоило Сиану остановиться на крытой парковке отеля, как Снежная королева отстегнула ремень безопасности, открыла дверь и выпорхнула на свободу. Словно приехала с водителем, который доставил ее по нужному адресу, что естественно не устраивало меня. Я вышел из автомобиля следом за Элизабет, не давая ей возможности сбежать, не расплатившись с таксистом. Деньги, конечно же, не принимались.
- Ты кое-что забыла, - легко догнав Эльзу, отстукивающую в тишине тонкими каблуками туфель, произнес я и заметил замешательство в темных глазах девушки, остановившейся и растерянно осмотревшей себя.
Балерина потянулась к все еще лежавшему на плечах черному материалу, решив, будто дело в одолженной вещице, но мне не составило труда опередить ее. Вернув пиджак на прежнее место, я вцепился в лацканы, привлекая к себе Мейтленд. Она опустила ресницы, скрывшись за густо подведенными тушью веером, что заставило меня, миновав разлет ключиц и шею, переместить руку на подбородок, чтоб приподнять голову. Контрастно алая в сравнении с бледной кожей помада совсем не смазалась после поцелуя в галерее. То было действие, рассчитанное в большей степени на публику и, к сожалению, лишенное взаимности, которую хотелось получить сейчас. Склонившись над Элизабет, я впился ее губы, набросился на девушку, как хищник на угодившую в лапы добычу, не оставляя возможности увернуться. Впрочем, она даже не попыталась сопротивляться, наоборот, позволила углубить поцелуй, высекая искры из воздуха, разряжённого от электричества вокруг нас.
- Боже, - протянула Эльза, когда пришлось оторваться друг от друга, потому что кислорода в легких не осталось. Ее длинные ресницы дрогнули, но глаза так и не открылись, будто бы на это не нашлось сил.
- Можно просто Кай, - автоматически сорвавшийся ответ прозвучал севшим на несколько октав голосом. Рядом с ней я снова чувствовал себя тем юным извращенцем, все эмоции и ощущения которого взрывались как селитра в порту Бейрута.
- Пусти, - удивив резкой сменой настроения, потребовала Снежная королева и уперлась ладонями мне в грудь, но не сумела сдвинуть с места. Поддаваться в этом я не стал, потому что прекрасно понимал, что послужило поводом для подобной реакции. Ее ледяное величество всегда отступало, когда слышала треск ломающейся замерзшей брони. - И убирайся.
- Тогда посмотри на меня, скажи, что не хочешь, и я остановлюсь, - с хрипловатой усмешкой предложил Мейтленд, обдавая горячим дыханием шею, и накрыл чувствительное место, слегка захватывая губами кожу, на что ее тело всегда отзывалось восхитительным тихим стоном. - Нет, не отвечай на поцелуи таким образом, ты же не хочешь, - шутливым тоном отругал ее, очерчивая влажную дорожку к ключице. - Или мне продолжить?

Март, офис M&E

-… исходя из этого, я посоветовал бы Патрику сначала провести деньги через Гонконг, потом через Макао, а затем в конечной точке путешествия указать перевод как безвозмездная помощь сторонней организации, - под голос Честера я рассматривал документы, которые он подготовил для клиента. – Таким образом активы, указанные на последнем листе, никак не будут связаны с нашим клиентом и не смогут участвовать в будущем бракоразводном процессе.
- Честер, превзошел себя, - произнес я, вернул ему бумаги и, откинувшись на спинку белого кожаного кресла, хмыкнул. – А все трудности из-за того, что Патрик не составил вовремя брачный договор. Если он все таки надумает жениться на той певичке, то напомни эту ситуацию.
- Не все такие, как ты, Кай, - поддел Артур и сделал глоток черного кофе из фарфоровой чашки. – Мы с Мелани не подписывали брачное соглашение. И наши родители, насколько знаю, тоже.
- Удивлю тебя, но контракт Гордона и Корнелии составлял наш дед, - я поделился информацией, которой владел давно на правах любимца гениального Уильяма Макнейла, допущенного до всех его творческих идей в рамках британского законодательства. – Он очень, очень своеобразен и даже отдельными пунктами не выгоден для отца.
- Тогда как и зачем дядя Гордон его подписал? – поинтересовался Чез, собирая бумаги, где набросал план движения капитала своего клиента.
- А это вот у Артура спроси, - усмехнулся я, указав на брата, и пригубил свой кофе. Уже успевший остыть напиток не приносил желаемого удовольствия, но все еще неплохо бодрил за счет двойной порции молотых зерен. Со стопкой папок необходимо было разобраться до конца сегодняшнего дня, а время стремительно неслось к вечеру.
- Кай, а если б ты женился на Эльзе, то составил бы брачный договор? – не растерялся Артур, переведя стрелки и внимание на меня.
- Не «если», а «когда», - я машинально поправил брата и, лишь услышав звук собственного голоса, задумался над вопросом. – Такие решения принимаются исходя из обсуждений тет-а-тет, а не с вами двумя.

Найтсбридж - Белгравия

- Элизабет, я жду тебя на парковке «Мандарина», - произнесенные мной слова вызвали у нее недовольный вздох, за которым последовал бы ядовитый ответ, озвученный медовым тоном, поэтому не дал возможности высказаться. – Мне известно, что ты в отеле. Помнишь же, кто здесь генеральный менеджер.
Снежная королева усмехнулась и сбросила вызов. Ее ледяное величество, отстукивая шпильками черных лаковых туфель, появилось на подземном этаже пятнадцать минут спустя. На меньшее время я не рассчитывал, скорее даже закладывал на ожидание полчаса, просматривая юридические отчеты на заднем сидении «Фантома». Выбор автомобиля был обусловлен словами, оброненными Мейтленд в утро после открытия выставки фотографий. Этот же диалог несколько дней спустя стал поводом для новой встречи.
Водитель вышел из машины, когда Элизабет заняла пассажирское место рядом со мной, окинула взором салон Роллс-Ройса. На мгновение она изогнула уголки накрашенных губ в едва заметной улыбке, никак не прокомментировав это мимолетное проявление эмоций, и повернула голову, с достоинством монаршей особы взглянув на меня. Нетрудно было определить мысли Эльзы, ведь «Фантом» для нас обоих остался яркими моментами прошлого.
- Я полагала, что ты понимаешь предупреждения на английском языке, - голос Снежной королевы напоминал звуки замерзающих капель дождя, бьющих по стеклу. Возможно, я поверил бы этим актерским навыкам, если б не слышал, как таяла интонация до умоляющих не останавливаться всхлипов ночью в ее номере. Тело Мейтленд было куда честнее разума, создающего ледяные барьеры из фраз.
- Если ты думаешь о сексе на заднем сидении, то не угадала, - хмыкнул я, отмечая, как дрогнули идеально подведенные алым губы – задел. Впрочем, не меньше, чем она меня, заставляя взгляд спускаться к красной помаде и скользить ниже к линии топа на груди, выставленного на обозрение из-за распахнутого пиджака. Провокация засчитана. – Хочу кое-куда тебя отвезти. Это недалеко.
Ставка на любопытство оправдалась. Элизабет кивнула в знак согласия, после чего я назвал водителю адрес поездки. Путь не занял много времени, потому что обитаемый для нас центральный Лондон концентрировался в большинстве своем севернее пересекающей город линии мутной Темзы. В дороге я просматривал папку с документами, а Мейтленд порхала пальцами по сенсорному экрану мобильного телефона. Оба молчали, будто полностью поглощенные своими делами люди, но по правде в замкнутом пространстве кожаного салона ее близость все сильнее с каждой минутой растекалась ароматом духов и отвлекала от текста.
Автомобиль ехал по улице, где здания, глядя фасадами на ухоженный сквер, теснились друг к другу словно сверкающие бусины на нитке жемчуга. Этот район строгой элегантной классики первой половины девятнадцатого века нередко называли украшением Лондона. Все здесь подчинялось единому стилю с колонами и лепниной вокруг парадных с мраморными ступенями и дверьми, сочетающими черненое дерево, остекление и ковку.
Я предложил Эльзе раскрытую ладонь, чтобы помочь выйти из машины, и не выпускал ее слегка прохладную руку, пока оба не поднялись на крыльцо и не оказались внутри дома. Он встретил чистейшей пустотой длинного холла, витой лестницей и множеством комнат от этажа к этажу. Вокруг не было ничего кроме белых стен для свободного полета воображения, питающего слабость к обустройству пространства для создания личного комфорта и уюта.
- Там кухня и зал для завтраков с видом на сад и бассейн под стеклянной крышей, - я вел Мейтленд за собой через помещения таунхауса, - а здесь просторная гостиная на три окна, столовая и с юго-восточной стороны терраса. Наверху еще пять комнат и хозяйская спальня. Не хватает только дизайна интерьера на твой вкус.
- На мой вкус значит, - вымолвила Снежная королева, обвела взглядом большую спальню, и ее глаза вновь вернулись ко мне. На губах заиграло ехидство. - Выглядит так, будто ты жилье для встреч с любовницей покупаешь.
- Не я, приобретаешь недвижимость ты, - поправил Элизабет спокойным тоном, словно не уловил насмешливо-воинственных нот в голосе. Она всегда предпочитала нападение, если чувствовала себя неуверенно на тонком льду. И пусть бы он затрещал, поломался и раскрошился, сбросив в холодную воду обоих. К такому повороту я был готов. - В бумагах заявлена одна владелица, если подпишешь их. Комплект ключей тоже в единственном экземпляре и он твой.
Не имеющую копий связку, с помощью которой открыл входную дверь, я вручил Мейтленд прежде, чем услышал бы возражения. А после, не дожидаясь реакции, направился к окну, в островок золотистого солнечного света, заискрившегося на темно-синем материале классического костюма-тройки. Поскольку комната представляла собой идеально пустой прямоугольник, то широкий подоконник стал единственным подходящим местом для папки с документами, ожидающими подписи новой хозяйки. Взяв с гладкой деревянной поверхности ручку, я протянул ее девушке. Эльза на рефлексе сжала ключи и шагнула ближе, взяла бумаги на таунхаус, заскользив по строчкам с легким недоумением, все яснее проявляющимся на лице.
Блондинка выглядела удивленной происходящим, в то время как мне все казалось вполне очевидной логикой. Раньше мы часто представляли будущее, рисовали его будто цветную картину на холсте штрих за штрихом. Я помнил это до таких мелочей, как палитра теплых пастельных красок спальни, которую разбавляли яркие вставки камина, декорирование мебели гостиной и кабинета патиной и розы нежного абрикосового оттенка для террасы. Созданные нами воздушные замки все равно, что личный рай и ад, нечто желанное и бесконечно далекое для того Кая Макнейла, который сжигал свою жизнь в отсутствии смысла, королевства и королевы.
- Не понимаю, зачем ты все это делаешь, - произнесла Элизабет, закончив с документами на недвижимость.
- Потому что хочу, - ответ казался настолько очевидным, как плавающий на болотистой глади цветок водяной лилии, но ей требовались развернутые объяснения, - и потому что помню, каким ты представляешь свой идеальный лондонский дом. Разве этого не достаточно в качестве причины?
- Хорошо, этот дом действительно очень милым может стать, - согласилась Элизабет и усмехнулась, покачав головой. - Однако нужен более весомый довод, чтобы бумаги подписать. Так что обратно в «Мандарин» меня верни.
Звучало так, будто Мейтленд намеревалась уйти, уехать в отель, но с места не сдвинулась. Просто стояла напротив меня на расстоянии нескольких шагов и смотрела своими бездонными карими глазами, однажды ставшими приговором для моего сердца. В прошлом я пытался отпустить ее, позволить жить своими мечтами и идеалами, точно таким же образом поступив в отношении M&E. И получил тот же результат, не смог сопротивляться собственным желаниям. Мне нужна была империя деда во всем ее объеме, не осколок величиною в кабинет штатного юриста, не что-то иное, что самостоятельно можно вырастить с нуля до уровня серьезной фирмы, способной составить конкуренцию. Нет, нельзя тешить себя заменителями и создавать копии, потому что истинную ценность имели M&E и моя Снежная королева.
- Ладно, Эльза, давай разберем аргументы, - будто бы принимая требования, предельно мягким тоном произнес я, потому что идти легким путем не получалось. – Скажи, зачем ты приехала в Лондон?
- Мне дела фонда искусств нужно принять, потому что Иоланда…, - начала Мейтленд, но умолкла, не закончив предложение, и, сложив руки на груди, продолжила с совершенно другой интонацией. – Подожди, я отчитываться должна?
- Знаю, она больше не может занимать должность главы, - я отмахнулся от объяснения, как от несущественной информации, проигнорировал вопрос и сделал шаг к девушке. – Однако не обязательно переезжать в Лондон, можно руководить фондом из Нью-Йорка, оставаясь рядом со своим женихом. Хотя нет, ты же расторгла помолвку, потому что его любви недостаточно, чтобы зажечь сердце.
- Мои отношения с Дэниелом – не твое дело, Майкнейл, - отрезала Снежная королева, выставила раскрытую ладонь вперед, упираясь в пиджак в районе груди, чтобы сохранить дистанцию между нами, и взглянула на меня, предостерегающе сверкнув глазами. – И не смей в мое личное пространство вторгаться нагло.
В ответ я лишь мимолетно улыбнулся, потому что в своей реакции Элизабет была более чем предсказуема. Эта окружившая себя ледяной броней девушка словно небезызвестная Крак-де-Шевалье из книги по истории крестовых походов, на страницах которой раскрывалась хитрость завоевания. Пример средневековой цитадели доказывал важную истину: не существует непреступных крепостей, есть глупцы, не способные подобрать стратегию. В прошлом мы с Мейтленд проходили квест с поисками в арктической пустыне заветного ключа к ее сердцу и сейчас направлялись тем же маршрутом к уже известному финишу.
- Между вами больше ничего нет, - напомнил, обхватив тонкое запястье с золотым браслетом и потянув, тем самым прижимая платиновую блондинку к себе всем телом. Вдохнул ноты мокрой древесины парфюма унисекс и ощутил особое электрическое напряжение, что всегда влекло нас друг к другу. Другую руку опустил на ее спину, едва касаясь очертил линию вдоль позвоночника вниз, пересекая границу приличного, и склонился к алым губам. – Ты рассказала все Юджи, чтобы от нее узнал я. Понимаю, ведь откровенная беседа – не наша стихия. Нам ближе игры разума.
- Кай, прекрати, - прошептала Снежная королева, утратив былую браваду.
- Ты просила довод, Эльза, - убрав руку с ее точеного бедра, я достал мобильный телефон и набрал номер секретаря. – Лидия, закажи, пожалуйста, два билета в Париж для меня и мисс Элизабет Мейтленд на завтра, люкс в Shangri-La*с видом на...
- Все поняла. На сколько дней освободить ваше расписание? - из динамика уточнила предупредительная помощница.
- До вторника, - быстро прикинув, что вообще значилось в графике на ближайшие дни, ответил я и удобнее перехватил запястье Мейтленд, которая попыталась вырваться. - А еще позвони в Garrard** и попроси отобрать для меня помолвочные кольца из белого золота с голубым бриллиантом огранки «принцесса». Я подъеду через час.
- Ты с ума сошел, Кай - на выдохе тихо вымолвила Эльза, без труда узнав во всех распоряжениях фантазии минувших дней. - Ты, действительно, этого хочешь?
- Больше всего на свете.

*Shangri-La Paris - отель с лучшим видом на Эйфелевую башню
**Garrard & Co - британская ювелирная компания, специализирующаяся на изделиях класса люкс.