Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

У меня остались подарки для Лорен, Джульетты, Макса и Нэнси. Разбирайте!
Джоня и Софи, спасибо за подарки и пожелания)

Я с трудом представляю себе вот это (клипарт) на ёлке, ну да, Бог с ним.




Мисс Донован, с праздниками)



Джульетта, у меня больше нет сил ждать, поэтому вот твой подарок.



Спасибо вам всем за этот день. Надеюсь, что подарками все довольны)
Доброй ночи.

Хоторн

Улыбки, беседа, вежливые вопросы, пустые ответы. Будь на то моя воля, мы уехали бы, высадив маму и Хоторна у парадного входа, но воспитание требовало принять приглашение войти. Я старался быть вежливым, тем более мои предположения подтвердились – Кэр была дружна с Кристофером. Глядя на них, становилось очевидным, что сближают, отнюдь, не родственные узы. Мне эти люди чужие. Было приятно познакомиться с племянниками, узнать, что у Криса всё в порядке, наблюдать за мамой, в роли хозяйки Хоторна, но на этом всё. Никакого тепла или привязанности к родственникам я не испытывал. Кроме того, я уверен, что жене Криса возвращение свёкра с новой супругой, что неминуемо повлечёт за собой жизненные перемены, пришлось не по вкусу. Наверное, младшему тоже, но он не был бы Таунсендом, если бы не умел держать лицо. Меня это не беспокоило. Я слишком хорошо знал маму и понимал, что она непременно возьмёт бразды правления в свои руки и переймёт все обязанности супруги главы семейства, но сделает это так тонко и дипломатично, что обиженных не будет.
Мою скуку ненадолго развеяла малышка Лорен. Ей почти удалось смутить меня, а на это не были способны большинство взрослых. Я враз почувствовал себя нелепо, в роли принца, сражающегося с драконами, но мысленно приставив чешуйчатому голову герцога Стенхоупа, быстро стилизовал наши встречи под историю сражения за прекрасную принцессу и поведал её маленькой слушательнице. Девочка была в восторге, Каролина улыбалась, но судя по взгляду что-то заподозрила. Мы встретились глазами и мне ещё сильнее захотелось оказаться далеко от Хоторна. Желательно в спальне нашего дома. Меня раз за разом покоряло то, как Кэр обращалась с детьми, и то, как они откровенно её обожали. Глядя на склоненные над книгой головы Кэр и двух девочек, я понял, что хочу увидеть у неё на руках нашего ребёнка, и чертовски готов запустить колесо жизни прямо сейчас.
Прелесть холостяцкой жизни – в счастье следовать своим желаниям. Будучи женатым, приходится учитывать желания супруги. Я хотел отказаться от предложения остаться на обед, но Кэр чувствовала себя среди этих людей как дома, и я согласился.
Время тянулось медленно. Я был сыт по горло разговорами о свадьбах, но именно они снова стали главной темой за обедом. И всё же беседа оказалась не совсем пустой - я узнал из неё, что Каролина всё ещё не решила вопрос с платьем. Это было очень странно, на фоне того, что она спланировала всё торжество до самых незначительных мелочей, но не нашла время выбрать платье.
– Джеймс, можно тебя на минутку?
Мама стояла в дверях, судя по всему, предлагая уединиться для беседы в другой комнате.
– Конечно.
Я улыбнулся Каролине, оторвавшейся на мгновение от чтения сказки про принцессу, и вышел за мамой из комнаты.
Мы пересекли холл и оказались в гостиной поменьше. Сначала я удивился тому, как хорошо мама ориентируется в доме, но вспомнил, что она была вхожа в него, в годы своей молодости.
Когда дверь за нами закрылась, мама провела рукой по одной моей щеке и несколько раз поцеловала в другую.
– Я так соскучилась, – прокомментировала она свой жест и прижалась, когда я обнял её в ответ.
Несколько секунд мы стояли обнявшись, не говоря ни слова. Сказано за последние месяцы было слишком много, в том числе лишнего, чтобы простить друг друга слова нам были не нужны.
– Ты уверен? – Мама отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза.
– В чём?
– В своём выборе, – она мягко высвободилась из моих объятий, настроившись на разговор.
– Да, уверен. А тебе не понравилась Каролина?
– Понравилась, – мама улыбнулась, – прекрасная молодая женщина: внимательная и воспитанная.
– Но? – Для меня было совершенно очевидно, что существует какое-то «но», иначе бы этого разговора не было.
Мама сжала руки, подыскивая слова.
– Это очень деликатная тема, – дала понять, что испытывает неловкость говоря об этом. – Я заметила, что ты держишься отстранённо, поэтому решила спросить уверен ли ты, что сделал правильный выбор. – Мама смотрела на меня пытливо, словно боялась пропустить важное. – В твоих жестах нет инимности, свойственной влюблённым, даже намёка на близость...
– Вот, в чём дело. Не думал, что моя сдержанность будет истолкована как безразличие. – Я отошёл от мамы и сел на диван, жестом приглашая её присесть рядом. – Наверное, ты не слышал о том, что несколько месяцев назад в Каролину стреляли? – Мама потрясённо прижала руку к груди. – Она чуть не умерла, потом долго восстанавливалась и даже ещё в прошлом месяце была довольна слаба.
– Бедная девочка, – выдохнула мама. – А преступника арестовали?
– Преступница погибла. Она выпала из окна многоэтажки.
– Теперь я понимаю... – Мама села рядом и накрыла мою руку своей ладонью. – Ты будешь с ней счастлив, правда?
Для ответа мне понадобились всего пара секунд:
– Конечно.

На пути в Лондон

Мы выехали из Хоторна около получаса назад, убив на визит большую часть дня. В дороге Кэр рассказывала о своих крестницах, потом немного о своей дружбе с Крисом и о том, что Керри когда-то была в него влюблена. Воспоминания юности сделали её задумчивой, на губах замерла улыбка.
– Давай, уедем.
Моё предложение застало её врасплох:
– Куда?
– Без разницы, хоть в Новую Гвинею. До свадьбы ещё три недели, а я уже слышать о ней не могу.
Каролина тихо засмеялась и накрыла мою руку, лежавшую на рычаге переключения скорости, своей. На тонком пальце сверкал сапфир, напоминая, что я сам заварил эту «кашу». Пришлось смириться с судьбой:
– Почему ты до сих пор не выбрала платье?
Каролина старалась не показывать беспокойства, но маленькая складочка между бровей и пропавшая улыбка её выдали:
– Не могу найти подходящее.
– Если не можешь найти готовое – нужно заказать, – я кивнул, опираясь на собственный опыт. – Я заказал себе смокинг на следующий день после того, как сделал тебе предложение, и через десять дней он был готов.
Я утрировал, говоря, что сделал заказ на следующий день, но это не меняло сути – мой костюм, от смокинга до булавки для галстука, был давно готов и ждал своего часа.
– Наверное, ты прав, – согласилась Кэр, но что-то в её тоне мне не понравилось.
Пару минут мы молчали и я решил, что должен проконтролировать ситуацию.
– Предлагаю заехать за Кэролайн или Меган. Или за обеими.
Каролина повернулась ко мне:
– Зачем?
– Поедем заказывать платье.

Значит, мой план работает)

Рок по вечерам стал привычкой. Давайте, что-нибудь из вечного?)












+ каждая вторая песня Linkin Park и Skillet))
Продолжать, на самом деле, можно бесконечно)


Я желаю всем счастливого и здорового нового года)


P. S.: Ребекка, я очень рад)

Свадебный салон. Лондон

Я явно переоценил свои силы, когда решил проконтролировать заказ платья для Каролины. Белые, кремовые, золотистые, красные; пышные, узкие, длинные и короткие – их было немыслимое множество. Мы вместе листали каталог и если какое-то платье привлекало моё внимание – я пытался представить его на Каролине. Таким образом я пришёл к заключению, что узкое платье ей не подойдёт, а вот что-то в духе наряда герцогини Кембриджской (вариаций которого было великое множество) будет смотреться на ней хорошо. Но донести эту мысль до Каролины мне было не суждено – приехала Меган и подруги упорхнули в примерочную, оставив меня одного.
Я ждал, подперев кулаком подбородок, и думал почему нужно было тянуть с заказом платья так долго, что мне пришлось вмешаться? Осталось всего три недели. Понятно, что за хорошую плату, наряд сошьют и за более короткий срок, но зачем было нужно так затягивать? Я рассмотрел стены, наряды на манекенах, сами манекены, потолок, ковёр, столик, снова полистал каталог и по-настоящему обрадовался, когда зазвонил мой телефон.
С Рональдом Грантемом, членом Палаты общин Британского парламента, представляющего Консервативную партию, я познакомился в своём салоне. Он хотел сменить автомобиль, а я, как легко догадаться – продать. Его «проблему» я решил в течение каких-то получаса, а после мы пили чай в моём офисе и говорили о политике. Так банально, около полугода назад, началось наше знакомство. Мой интерес к политике всегда был умеренным, но Грантем открыл мне новые стороны и грани, заставил пересмотреть мнение. Наши беседы увлекали меня настолько, что я решил принять кресло и членство в партии, но разумеется, после свадьбы.
После разговора с Рональдом, последовала беседа с одним из клиентов, требующего внимания хозяина салона, а после мне позвонил Майкл.
– Как давно она ушла?
– Утром, – Майкл вздохнул и я подумал, что он явно не в первый раз отвечает на этот вопрос, – между восьми и девяти утра. Николь кормила Чарли, а мама была на кухне, сказала, что хочет сварить для меня капустный броуз. Николь говорит, что она была в хорошем настроении и полна энергии. В какой-то момент Николь поняла, что не слышит из кухни ни звука, окликнула маму, но та не ответила. Она пошла на кухню и увидела, что задняя дверь открыта, а мамы нет. – Он напряжённо помолчал. – Это я вчера вечером не закрыл дверь.
– Сейчас это не имеет значения, – я попытался его отвлечь и облегчить груз, взваленной вины. – Позвонили в полицию?
– Да, и волонтёрам, но у нас второй день такой сильный туман, что в двух шагах ничего не видно. Джей, я что хотел сказать, – голос Майкла звучал не просто устало, а обречённо, – я тоже ищу, и если мы не найдём маму в ближайшие часы, я не выйду завтра на работу.
– Само собой, – я обернулся, услышав за спиной покашливание, и встретился глазами с Меган. – Мур подменит.
– Нет, он в больнице. В выходные навернулся с лестницы. Сломал руку, несколько рёбер и кажется что-то ещё.
– Я понял. Выезжаю прямо сейчас.
Майкл снова замолчал, было слышно только его тяжёлое от долгой ходьбы дыхание, а где-то на заднем фоне слышались голоса.
– Прости, я понимаю, что тебе сейчас не до этого...
– Не извиняйся, – перебил его, – надеюсь, что когда приеду, миссис Одили будет пить чай в гостиной.
Я повернулся и, почти с удивлением, увидел белые платья на манекенах. За время разговора с Майклом, перед лицом его беды, отсутствие у Кэр подвенечного платья стало казаться наименьшей из проблем. По крайней мере, для меня сейчас.
- Извини за ожидание, - обратился к Меган. – Где Каролина?
Со слов Мэг стало понятно, что Кэр ещё не сделала окончательный выбор. Ну, что ж, теперь они могут не торопиться. Я попросил Меган передать, что должен срочно уехать, а потом подбросить Кэр до дома. Если она удивилась моему уходу, то ничем это не выдала. Я покинул салон, с уверенностью, что Каролине будет некогда скучать.

Лидни, Глостершир

– Джеймс! – Николь шагнула в мои объятия и уткнулась лицом в плечо.
Я никогда не видел её такой. Смеющейся, решительной, деловой, отстаивающей свою точку зрения – да, но никогда такой потерянной. Предчувствие и тревога холодили нутро, и как всегда в такие моменты, во мне просыпался опыт, приобретённый в ФБР.
– Её нашли?
Николь отрицательно мотнула головой. Я неловко провёл рукой по её спине, пытаясь успокоить. Со словами было сложнее. Говорить, что всё будет хорошо, казалось мне пустым, а что-то другое не приходило в голову. К счастью, через пару минут Николь немного полегчало и она отстранилась.
– Прости, – она промокнула опухшие от слёз глаза краем бумажной салфетки и вытерла нос. – Я тебе ни сесть, ни выпить не предложила.
– Мне ничего не нужно, - заверил, пока она не бросилась хлопотать, – сейчас позвоню Майклу и пойду тоже искать.
– В полночь, после трёх часов в дороге? – Николь мотнула головой и пошла в гостиную.
Если бы только это. Наполненный событиями день казался мне бесконечным. Даже не верится, что маму с Хоторном я забрал из аэропорта сегодня утром. Посмотрев на часы, я убедился, что Николь утрирует и до полуночи ещё чуть больше часа.
– Возможно, я смогу быть полезным.
Она тяжело опустилась в кресло и прикрыла глаза. Я сел на диван рядом и посмотрел в её усталое лицо.
– Николь, – сказал мягко, надеясь, что она не занервничает, – миссис Одили прожила здесь всю свою жизнь – у неё наверняка есть любимые места или маршруты для прогулок? Быть может, друзья или хорошие знакомые, которых она навещает? Что-то, что она делает регулярно за стенами этого дома?
Николь открыла глаза и посмотрела в мою сторону, но мимо меня, словно пыталась сконцентрироваться.
– Мы каждую неделю ходим в церковь. Мама никогда не пропускает воскресную службу. А после они с Майклом идут на могилу свёкра, чтобы убраться и зажечь свечу.
– Предположу, что этот путь уже отследили.
Николь кивнула.
– У неё есть подруги?
– Миссис Стоун. Мама иногда навещает её и своего бывшего коллегу по работе, мистера Новак, в доме для престарелых. Они играют в «Бинго» или «Домино», примерно раз в три-четыре недели.
– Вы позвонили в дом для престарелых? Она туда не приходила?
Николь снова кивнула:
– Звонили. Сегодня она не приходила. И дорогу к дому престарелых тоже прочесали.
– Николь, куда она могла пойти? Может, у неё есть любимое место или место, где она хотела побывать?
– Я не знаю, – Николь устало мотнула головой. – Мы весь день её ищем, я уже просто не знаю куда она могла пойти.
Тупик. Я видел, что Николь сегодня много раз задавалась этим вопросом и постепенно, исключая один вариант за другим, оказалась в тупике.
– Хорошо, – я безотчётно нащупал во внутреннем кармане сигареты, безумно желая закурить. – Значит, сегодня утром миссис Одили ничего не говорила о каких-то планах...
– Нет, она собиралась приготовить для Майкла капустный броуз. Меня это удивило, потому что это любимый суп отца, а не Майк... Джеймс! – Николь резко села прямее, её глаза округлились. – Я кажется знаю куда она пошла!
– И куда же?
– В прошлую субботу мы были в садовом центре. Мама настаивала что пора покупать семена, землю и горшочки для рассады. Мы пытались её убедить, что ещё рано, а потом решили съездить, чтобы развлечь её. Она очень любит копаться в своей теплице, проводит там много часов. – Николь подалась вперёд и стала что-то искать, поднимая и сдвигая в стопки бумаги на столике. – В садовом центре была декоративная капуста. Ну, знаешь, цветок такой, для букетов. Мама её рассматривала и я предложила: «Если вам нравится – давайте купим». Она ответила, что из неё получится вкусный суп. Я возразила, что это цветок, а не настоящая капуста, и не стала покупать. Джеймс, – Николь наконец нашла телефон и нажала на кнопку повторного вызова, – она пошла за капустой для супа!

Госпиталь. Лидни

– Спасибо, что приехал. Если бы вы не стали говорить о супе, мы наверное так бы и не вспомнили об этой чёртовой капусте.
Часы показывали два часа ночи. Мы с Майклом сидели в фойе госпиталя и ждали результата осмотра миссис Одили. Нам повезло, она действительно пошла в садовый центр на окраине города и, судя по всему, побывала в нём, потому что когда мы её нашли у неё с собой было несколько цветов декоративной капусты. Об остальном мы могли только догадываться, но исходя из предыдущих случаев, напрашивался вывод, что покинув садовый центр, она забыла по какой дороге может вернуться домой и плутала вокруг него, пока не выбилась из сил. Мы нашли её за центром. Там, где сгружают товар. Миссис Одили сидела на земле и дремала. На её руках было несколько ссадин – наверное, она упала или содрала кожу о заграждение.
– Если бы мне была нужна твоя помощь, ты бы тоже приехал, – я вяло улыбнулся, мечтая о сигарете, душе и подушке.
Чёрт. Я забыл позвонить Каролине. Достав телефон, я увидел, что он разрядился. Интересно, сколько раз она пыталась дозвониться?

Доброго)

Цитаты января:

Отметаю мысль свернуть к набережной, где мы когда-то познакомились. Романтики во мне для такой фигни маловато, почувствовал бы себя в дешёвом пошлом кино. Дома иначе. Это и есть моя романтика. (с) Макс Джейсон

Иногда участливые люди казались настолько неуместными, что не оставалось ничего другого кроме как оттолкнуть их. (с) Кай Макнейл

Я сам не знал, чего хочу. Только не одиночества... (с) Джонатан Арчибальд

«Зима» Вивальди созвучна моему настроению и заметает белым все голоса и лица, вспышки и слова. (с) Нейт Лоренс

Опыт опытом, а удача может повернуться задом даже к своему любимчику. (с) Эрик Нортон

Все эти дни меня не покидала мысль о том, какие все же дети эгоисты. В своё время я с лёгкостью съехала от родителей, радуясь свободе, однако, сейчас мне было грустно. (с) Меган Марчмен

Для многих детей сам факт отсутствия отца – огромный стресс и потеря, о которой они предпочитают молчать. Знакомство – прежде всего встреча лицом к лицу с тем, кто ты знаешь должен любить тебя, но ты ему не нужен. (с) Мирелла Риччи

Иногда достаточно просто быть рядом. (с) Гай Дазендберри

Нет, ну эта женщина меня точно вгонит в гроб! Правда, умру я с такой довольной физиономией, что мне позавидуют даже гробовщики. (с) Виктор Кэмерон

...я была в шаге от того, чтобы свернуть Кэр шею. Признаться, тут я утрирую, конечно. Слишком уж я любила свою дорогую подругу, чтобы так с ней поступить. Возможно лишь стукнуть разок, или два, но не более. (с) Меган Марчмен

...мы иногда так боимся быть навязчивыми в своей дружбе, что кажемся равнодушными друг к другу. (с) Констанс Лоренс

Перед лицом его беды, отсутствие у Кэр подвенечного платья стало казаться наименьшей из проблем. По крайней мере, для меня сейчас. (с) Джеймс Таунсенд

И тут я вижу глаза МДжей. Ну все, я тону. (с) Джонатан Арчибалд

Зачем я задаю этот вопрос? Я же не хочу слышать ответ!!!! (с) Джонатан Арчибалд

Европе, Бетти Брант призналась, что ее заветная мечта – полетать с Железным Человеком. Это ведь так романтично…Вот сейчас Бетти ждало бы самое жестокое разочарование в духе мемов ожидание-реальность. (с) Софи де Реан

Мне плакать очень хочется. Но вместо этого я делаю себе горячий кофе. Всё потому,что люблю чай. (с) Эстель Скеффингтон

Как мало нужно влюбленной женщине, чтобы сразу забыть обиду: нежного слова, немного ласки или признания в любви. (с) Анастасия Синклер

И хотя целуюсь я гораздо лучше, чем варю кофе... но он предпочёл кофе... (с) Констанс Лоренс

- Пофиг, так пойдем. Я слишком целостная личность, чтобы притворяться кем-то еще. (с) Софи де Реан

Если за маской скрывается парень. Сейчас такое время, что все может быть. (с) Софи де Реан


Пожалуйста, присылайте свои голоса за 3 понравившиеся цитаты мне в личку. До 03.02.2022. Спасибо!

Доброго)

Всех с праздником красной плюшевой *опы, как когда-то сказал Кэмерон) Влюблённых!
Будьте счастливы)

- картинка кликабельна -

Кардифф

Немного непривычно работать не в своём кабинете, хотя, по сути, тут всё моё. И всё же, фотография Николь с Чарли, часы с эмблемой Арсенала на стене и кактусы, которые стояли в его старом офисе, напоминают, что это кабинет Майкла.
Буквально все в офисе заняты работой. Я не вижу, чтобы кто-то шутил, пил кофе на рабочем месте или болтал с сослуживцем. Меня это веселит. Они привыкли видеть в этом кресле Майкла, а тут вдруг сам шеф пожаловал. Я улыбнулся своим мыслям и вернулся к перечню открытых счетов. Ими, разумеется, займётся бухгалтерия, но раз уж я здесь – не помешает составить представление обо всех текущих делах.
– Мистер Таунсенд, – раздался голос секретаря по громкой связи, – я дозвонилась до леди Каролины. Соединить?
– Разумеется.
– Алло! Джеймс? – как мне показалось, голос Каролины звучал устало. Наверное, они вчера засиделись допоздна.
– Доброе утро, Кэр. Извини, что не позвонил вчера. Вечер вышел беспокойный.
– Что-то случилось? Ты вчера так неожиданно уехал. С тобой всё хорошо? Где ты?
– В Кардиффе, – я только сейчас понял, что не сказал куда еду. – Ты помнишь Майкла, моего друга и заместителя? – Услышав «да», я продолжил: – Его мать больна деменцией. Вчера утром она ушла из дома и не вернулась. Майкл позвонил мне, когда мы были в салоне, рассказал, что случилось. Я должен был ему помочь.
– Представляю ваши волнения. С ней всё в порядке? Вы её нашли?
– Да, ночью, а сейчас я замещаю Майкла в офисе, – я улыбнулся на слове «замещаю». – Как у тебя дела? Ты выбрала платье?
– Да. Оно ушло в пошив. Остаётся дождаться, когда оно будет готово.
– Очень хорошо, а то я уже думал, что придётся выбирать самому. – Это была шутка. Увидев вчера изобилие платьев, я от всей души надеялся, что до этого не дойдёт.
– Есть какие-то предпочтения? – В тон мне ответила Каролина.
Предпочтения? Нет.
– На самом деле, мне всё равно какое платье я с тебя сниму, но хотелось бы, чтобы во время церемонии на тебе что-то было.
Наверное, я её смутил, потому что Кэр вдруг замолчала. Надо как-то исправлять.
– Уверен, ты сделала хороший выбор.
– Спасибо. Ты долго пробудешь в Кардиффе?
– Нет, вернусь сегодня. У тебя есть планы на вечер? Я... – хочу тебя. Дьявол. – могу заехать за тобой. Расскажешь как вы отметили покупку платья.
– Буду ждать вечера с нетерпением. И рада знать, что ваши поиски увенчались успехом. Признаться, я очень волновалась за тебя. Пожалуйста, будь осторожен.
Я нахмурился и положил трубку. Волновалась за меня? Я умею о себе позаботиться и думал, что Каролина об этом знает.
Стряхнув возникшее вдруг чувство недоумения, снова поднял трубку телефона и набрал номер лондонского салона.
– Доброе утро, Линда. Я в Кардиффе. Отмени, пожалуйста, назначенную на сегодня встречу с миссис Коул и отправь леди Каролине букет белых цветов. Нет, мне не важно каких именно цветов. Я буду тебе очень благодарен, если ты придумаешь, что можно приложить к букету, в качестве напоминания о выборе платья. Подвенечного, – я кивнул, зная, что Линда хоть и не увидит кивок, но услышит подтверждение в моём голосе. – Спасибо.

Лондон и его окрестности

Дни бежали, приближая день свадьбы. Но лишь немногие из них останутся в моей памяти. Хотя, конечно, я запомню день свадьбы мамы.
Она была очень красива и, кажется, абсолютно счастлива. Так как Хоторн был в разводе, их брак скрепили в мэрии, что ничуть не умалило радости обоих. Приглашённых было немного, но каждый, кто был там, имел имя и положение. Наверное, поэтому Хоторн с мамой позволили «Tatler» сделать несколько официальных фотографий, и этим самым избежали появления репортёров из кустов. На одном из снимков, которые не попали в номер, но были позже переданы новобрачным, запечатлены мы с Каролиной. Признаться, я не могу вспомнить сам момент, в который нас сфотографировали, но от того, как Кэр смотрит на меня на этом кадре, стало тепло на душе. Именно эта фотография вскоре займёт место на моём рабочем столе и останется там на много лет.
Ещё одним особенным днём, стало воскресенье за две недели до нашего венчания. В тот день родители Каролины пригласили нас на обед, а после него лорд Стенхоуп предложил мне пройти в кабинет и составить ему компанию за бокалом виски. Там он положил передо мной свадебный контракт, подготовленный его адвокатом. Контракт был призван защитить состояние Кэр и долю наследства, которую она получит после смерти отца. Разумеется, он не настаивал, а предлагал, надеясь на моё понимание и благоразумие. Документ не вызвал у меня негодования, я внёс от руки несколько поправок, касающихся моего состояния, и забрал его с собой, чтобы довести до ума. Через неделю копия документа, заверенного и подписанного обеими сторонами, вернулась к лорду Стенхоупу.
Мой биологический родитель тоже решил сделать мне подарок к свадьбе, а скорее во что бы то ни стало наладить отношения. Я не хочу знать каким образом он стал владельцем легендарного Mercedes 300 SL, 1955 года строения. Этот автомобиль стоит миллионы и я, не доверяя Хоторну, был уверен, что дело тут нечисто. Но мог ли я отказаться от такого подарка? Не хотел. Это была любовь с первого взгляда, с первого прикосновения к идеальному корпусу. К дарителю я любовью не воспылал, но конечно, оценил подарок и решил, что в церковь мы поедем на этой жемчужине автомобилестроения.

Послезавтра я назову Каролину своей женой, а вчера на наше торжество из ЭлЭй прилетел Гэз. С этого дня я не видел Кэр. Как я её понял, это ещё какое-то поверье или суеверие, говорящее, что пару дней перед свадьбой нам должно быть порознь. Я с этим согласился, прикинув, что только в эти пару дней смогу нормально пообщаться с Олсеном. Потом мы с Кэр уедем в медовый месяц, а он вернётся в Штаты, и кто знает через сколько лет мы встретимся снова.
Когда я забрал Гэри из аэропорта, мы на обратном пути заехали в салон. Я хотел убедиться, что оставляю дела в порядке и дать несколько распоряжений. Пока я занимался делами, Гэз не только познакомился с Робом, а каким-то непостижимым образом умудрился найти в нём родственную душу и подельника. Хотя, остаётся под вопросом кто именно был идейным вдохновителем моего мальчишника в том виде, в котором я его пережил.

Мальчишник

Мой последний день свободной жизни я провёл в обществе близких друзей. Гэри Олсен и Макс Джейсон – как олицетворение американской части моего Я, подробности жизни и деятельности которого строго засекречены. Долг, закон, расследования, ублюдки всех мастей – я оставил всё позади, а они варились в этом и сейчас. Майкл Одили и Роберт Джонс – это новый Я, с кристально-чистым бизнесом и готовностью стать публичной персоной.
Подозреваю, что в основу вечера лёг всем известный bar-hopping, но в нашем исполнении он принял иную, более смелую форму.
За вечер мы сменили несколько локаций. Нас везде радушно встречали, наливали лучший виски, предупреждали каждое желание. Начиналось всё очень прилично. Мы покатали шары в боулинге, после чего переместились в паб «Ржавый гвоздь». Там мы поели и выпили, попутно я должен был ответить на десяток вопросов, касавшихся Кэр и истории наших отношений. За то, что я правильно ответил почти на все вопросы, мне вручили небольшой презент – маленький, не толще бумажника фотоальбом, на обложке которого были выбиты дата, слово «Мальчишник» и моё имя. Стало понятно, зачем Олсен нас постоянно фотографирует да ещё и не в самые подходящие моменты. Потом мы играли в бир понг. Я опущу подробности о том, как могут дурачиться и ржать над откровенно дурацкими приколами сорокалетние мужики. Кстати, для равного счёта игроков в командах, мы привлекли одну из официанток. Симпатичную, азартную и весёлую. Она здорово вытянула наш с Максом счёт, отвлекая видом своего декольте трёх лосей, каждый раз, когда наклонялась для броска. За что получила щедрые чаевые и нашу признательность.
После паба был ночной клуб «Refuge». Я решил, что именно он станет нашей последней остановкой. В конце концов, именно там нас ждал стриптиз. Ожидаемо, меня усадили поближе к сцене. В клубе Алехандро стриптиз – обычное дело, но когда на сцену вышла девица в белом мини и с короткой фатой, я понял, что номер был заказан для меня. Длинноногая красотка была приятно округлой, во всех нужных местах, к тому же хорошенькой. Под какую-то незнакомую, но очень чувственную мелодию, я позволил ей делать со мной всё, что хочется, прекрасно понимая, что у стриптизёрш есть своя грань, за которую они не переходят. Или же преходят, но уже за дополнительную плату. В общем, когда представление закончилось, я решил, что все пункты сегодняшней программы выполнены и остаток вечера мы проведём, попивая виски и наслаждаясь продолжающейся шоу-программой. Но в какой-то момент Роб получил сообщение на мобильный, после чего перемигнулся с Олсеном и они заявили, что пора двигаться дальше. Уходить из клуба не хотелось, но услышав в очередной раз «Через два дня ты будешь связан по рукам и ногам», я кивнул, соглашаясь продолжить наше путешествие по лондонским заведениям.

Мы оказались в закоулке Камдена, у двери, над которой висела неброская вывеска «Perls». Я не бывал тут раньше и даже никогда не слышал об этом заведении. Нам открыл мужчина. Он обменялся рукопожатием с Робертом, после чего поприветствовал всех нас и пригласил войти. Интуиция подсказывала, что это бордель.
– Бордель, – голос Майкла прозвучал как эхо моих мыслей.
– Нет, – улыбнулся Роб, – элитный салон эротического массажа! Хозяин – мой бывший одноклассник. Клиенты у них политики, аристократы, миллионеры и только по записи, но я договорился. Так что, шеф, проводим тебя в неволю с шиком!
О том, что салон элитный можно было не говорить – это было ясно с первого взгляда. Никакой вычурности, пошлости, резких запахов или громких голосов. Интерьер впечатлял элегантностью и сдержанностью тонов; гуляющие по залу женщины – все как одна – ухожены и одеты со вкусом. Я ещё осматривался, когда услышал повышенный голос Одили.
– Я не изменяю жене, – подняв к носу Роба указующий перст.
– Я тоже! – Развёл руками Роб. – Но ты же ходишь на массаж?
– На лечебный, – кивнул Майкл.
Роберт кивнул:
– Получаешь от него удовольствие?
– Да, – признал неохотно, сообразив к чему клонит Джонс, – но это не одно и то же.
– Абсолютно одно и то же, – парировал Роб. – Тебе сделают лучший в твоей жизни массаж, после которого ты будешь чувствовать себя двадцатилетним и испытывать такой же неуёмный, как в молодости, сексуальный голод. Завершат процедуру минетом, а захочешь ты продолжить или нет – твой выбор. Я на этом месте всегда останавливаюсь. К массажистке даже не прикасаюсь, – он поднял руки, демонстрируя свою непричастность к действию. И между нами, моя жена потом две-три недели порхает, как влюблённая.
Майкл задумался, а потом медленно кивнул, признавая аргументы годными. Он обвёл комнату взглядом:
– Тогда вон та, – показал хозяину на шатенку, в светло-голубом наряде.
– Элис, – хозяин заведения подозвал девушку, а когда она подошла, что-то тихо сказал ей на ухо.
Она кивнула, улыбнулась Майклу и попросила идти за ней.
Я всегда знал, что если человек захочет договориться со своей совестью, у него это получится. А уж когда человек в довольно сильном подпитии, это вообще не требует усилий.
Мистер Буш, он же хозяин заведения, обратился ко мне:
– Расслабляющий или массаж телом?
– Расслабляющий, – я выбрал, что попроще.
– Брюнетки, блондинки, рыжие?
– Брюнетка.
– Агата! Натали!
– Одной достаточно, – возразил, глядя на приближающихся к нам молодых женщин.
– Потом решите кого из них отправить обратно, – усмехнулся Буш, намекая, что этого не случится. – Девушки, вы отвечаете за жениха.
На каждой моей руке оказалось по фигуристой брюнетке, которые повели меня в приват.
В комнате пахло ароматическими маслами и свечами. Тихая музыка показалась мне восточной – она завораживала, интриговала. Я не заметил когда девушки успели раздеться, но они обе вдруг оказались нагими.
В их исполнении массаж был похож на танец амазонок – эмоциональный, страстный, захватывающий. Руки и обнажённые тела скользили по моему телу, избавляя от мыслей, сожалений, стресса. Роб был прав, это не просто проститутки – девушки действительно владели искусством массажа. Вибрация, поглаживание, поколачивание, точечное надавливание – я не смог бы перечислить всё, что со мной происходило, но постепенно проваливался в нирвану. Мои нервные окончания звенели, тело превратилось в одну сплошную эрогенную зону, возбуждение достигло предела.

– Этот прилив сил и энергии вы будете испытывать ещё пару недель, – Роберт делился опытом, а мы с Майклом и Гэри слушали и молчали.
С Максом мы попрощались, выйдя из массажного салона. Он обещал, что будет на свадьбе, но зная его работу, я понимал, что может и не получиться.
Через пару часов взойдёт солнце и всё, чего мне хотелось, это спать. Нам всем нужно хорошо выспаться.

Дорогие женщины,

поздравляю вас с 8 Марта!
Желаю всего самого доброго, светлого и прекрасного! Пусть рядом с каждой из вас будут родные люди, верные друзья и любящий мужчина. Ещё я желаю вам сохранять в душе позитив и гармонию, оставаться честными, человечными, неравнодушными.
Весеннего настроения, искренних улыбок, мирного неба и счастья!


Первый подарок - работы на конкурсе "Весна и женщина - похожи!", организованный с целью порадовать вас) Я буду рад, если эти коллажи поднимут вам настроение)
Не забудьте проголосовать и оставить комментарий в теме!))

Доброго и, я надеюсь, счастливого дня)

Ещё раз с праздником, леди, всех благ)

Меган, тебя хочу поздравить персонально) Желаю счастья, крепкого здоровья, мира и гармонии)


Новый номер "Пульс времени" для всех) Прошу прощения, если недостаточно цветочный.

Лондон

– Ты встретил женщину, которая тебе не дала, и решил на ней жениться?
Шуточки Олсена – то, по чему я скучал, уйдя из ФБР, но, как я заметил, с годами они стали жёстче и горчить. К тому же он стал больше пить, что тоже не ускользнуло от моего внимания.
– Ты бредишь, Гэз, – я сделал ещё один глоток кофе, мельком посмотрел на Майкла и снова перевёл взгляд на Олсена. – Не беспокойся на мой счёт, лучше расскажи как там Фрэн. Ты за эти дни ни разу не упомянул её и детей.
– Мы разводимся.
Прозвучало преувеличенно безразлично. Ладонь Майкла беспокойно задвигалась по голове, словно он предвидел для неё плаху. Похоже, он сильнее, чем я мог предположить, переживал свою измену, если она имела место быть, а упоминание Олсена о разводе – прозвучало для него набатом.
– Ты не говорил, – я посмотрел на бывшего напарника. – Вы же женаты лет двадцать.
– Я не настолько стар, – буркнул Гэз, допивая свой кофе. – Семнадцать. Да какая разница.
– Что случилось? – Неожиданно спросил Майкл, так и ни к чему не притронувшись на накрытом к завтраку столе.
Олсен передёрнул плечами.
– Она откуда-то узнала, что у меня три года назад была интрижка. Да какая там интрижка – случайный перепих. И всё. Крик, слёзы, развод.
Глядя на потемневшее лицо Олсена, я не стал напоминать, что это был далеко не единственный случайный перепих за годы их брака. Не мне его судить.
– Всё тайное становится явным, – вспомнил библейское изречение Майкл и я понял, что пора переключить их внимание на что-то другое.
– Так, ладно, раз никто не голоден – давайте, по коням. Майкл, ты доберёшься до Лидни или лучше вызвать такси?
– Я в порядке. – Одили вышел из-за стола и уточнил: – Завтра, в десять утра, в Нориджском соборе?
Я кивнул:
– Да.
– Моё место справа.
Я снова кивнул:
– Рядом с Гэри.
– Отлично. Мы приедем пораньше.
Дверь за Майклом закрылась, я посмотрел на Гэри.
– Нам пора ехать в Норфолк.

Нирбридж-мэнор, Норфолк

Мой дом, мой тихий угол, был похож на развороченный улей. Везде сновали люди, которые продолжали что-то расставлять, развешивать, украшать. К вечеру в поместье приедут моя мама с Хоторном, а всё, чего мне хотелось, это урвать ещё пару часов сна. Вместо этого я отправил спать Олсена, а сам решил осмотреть сад, где гостям подадут свадебный завтрак. В нашем случае, его правильнее назвать обедом.
Составленные вместе четыре вместительных шатра образовывали собой звезду. Места внутри было много. Гораздо больше, чем я предполагал. Столы на шесть человек стояли на удобном расстоянии, так, что между ними не нужно было протискиваться. Все столы украшали свечи в стеклянных колбах, на скатертях в тонко продуманной композиции красовались грецкие орехи, шишки, красные ягоды остролиста в обрамлении тёмной листвы и хвои. На стульях лежали пледы, у каждого стола стоял обогреватель. Особого внимания, на мой взгляд, заслуживали стены и потолок, украшенные искусно и необычно, создавая одновременно уют и торжественность. Запах хвои и свечей, свисающие с потолка гирлянды лампочек – нужно отдать должное декораторам, сделавших из не популярной зимы великолепную кулису для свадьбы.
– Как красиво! – выдохнул за моей спиной знакомый голос.
Я обернулся.
– Я думал, вы приедете позже, – обняв мать, поцеловал её в щёку.
– Я хотела быть уверена, что всё готово и в последний момент не случится форс-мажора.
Мама переходила от одного стола к другому, к стене, легко коснулась довольно низко свисающей лампочки, залюбовалась куполом над нашими головами и, наконец, остановилась у стола для новобрачных.
– Волшебно, – сказала она вполголоса, счастливо улыбаясь.
– Теперь я всегда буду окружён красивыми вещами, – ответил улыбкой на улыбку, – Каролина не зря выбрала дизайн сферой своей деятельности.
Сделав круг по небольшому танцполу, мама остановилась напротив и посмотрела в мои глаза:
– Ты счастлив?
Наверное.
– Да.

День свадьбы

Шёлковая сорочка с туго накрахмаленной манишкой и стоячим воротником. Белый галстук-бабочка и, такой же белый, пикейный жилет застёгнут на все пуговицы. В кармашке часы на цепочке. Чёрные лакированные туфли, чёрные брюки с атласными лампасами. На спинке кресла ждут своей очереди чёрное пальто и белые перчатки.
Я спокоен и собран. Полностью собран и готов ехать в собор. За последний час дверь в мою комнату открывалась множество раз. Приходил Хоторн, чтобы узнать не нужна ли мне помощь. Его глаза подозрительно блестели, но я сделал вид, что не замечаю это проявление чувств. Мама принесла мне запонки деда, которые достались мне по наследству, но я забыл их дома, в ЭлЭй. Заглядывал Олсен, чтобы сообщить о том, что олдтаймер украшен для поездки в церковь, а позже, чтобы сообщить мне о приезде фотографов. Пожалуй, именно появления Гэри вызывали во мне беспокойство. Признаться, я не подумал, что кто-то полезет украшать мерседес. На мой взгляд, он был прекрасен без лент и цветов. Теперь во мне поселилась уверенность, что горе-украшатели его поцарапали. Только я смирился с необходимостью хорошей полировки, а может даже новой покраски, как вернулся Гэз с новой вестью. Я знал, что право осветить событие в прессе мы продали «Tatler» и «OK!», но это не объясняло их появление здесь, в Нирбридж-мэнор. Со слов мамы, а именно она занималась вопросом прессы, я знал, что оба издания будут сопровождать нас во время венчания, сделают фотографии на лестнице у входа в собор и уедут. На их вездесущие носы в моём доме я не рассчитывал.
– Когда в брак вступают представители двух герцогских родов, присутствие прессы неизбежно, Олсен.
– Ты тоже герцог?
Комичное выражение лица Гэри заставило меня улыбнуться.
– Нет, герцог – мой отец. И отец Кэр тоже герцог.
– Это круто, да? – Явил свою неосведомлённость американец. – Фрэн тащится по всем этим королевским штукам. Последнее время она взапой смотрела «Корону» и бредила ей.
– В таком случае, она не простит тебе, что ты поехал на свадьбу без неё.
– Да, ей бы понравилось посмотреть на всех этих герцогов вблизи, – задумчиво протянул Гэз.
– Хоторна ты видел. Она бы не испытала восторга от знакомства с ним, – возразил я, – но ты обязательно отправь ей потом видео-привет и постарайся поймать в кадр герцогиню Кэтрин.
– Это кто?
Я скупо улыбнулся:
– Когда-нибудь она и её супруг взойдут на престол.
– Они тоже приглашены? – Глаза американца зажглись интересом.
– Леди Стенхоуп посчитала не лишним их пригласить, а принц Уильям, очевидно, унаследовал внезапность от своей бабушки-королевы и решил посетить наше скромное торжество.
– Так вот почему внизу столько охраны, – задумчиво выдал Олсен.
– Много?
– Я удивился, что она вообще есть, – объяснил Гэз, – но теперь всё ясно.
– Пошли вниз, нам нужно избавиться от прессы. – Перехватив удивлённый взгляд, я пояснил. – Их время и место в соборе. Они там отснимут свой материал, а потом должны уехать. На приёме их быть не должно, в том числе из-за королевской четы.
Мы хотели скромную церемонию в узком кругу, поэтому я был не в восторге, когда узнал, что нас посетят Кембриджские. Но когда неудовольствие от вмешательства в наши планы улеглось, стало ясно, что жаловаться не на что. О Кембриджских известно, что их визиты короткие и не требуют создания особых условий. И, на сколько я мог судить, изменений в подготовке торжества это не повлекло, а мне вдруг даже улыбнулась мысль о знакомстве с принцем Уильямом и его супругой. Такие знакомства не бывают лишними.

Нориджский собор

– Ты совсем не волнуешься? – изучающе глядя на меня, спросил Майкл.
Действительно сегодняшнее торжество не вызывало во мне волнения. Всё было продумано, распланировано и рассчитано – оставалось только отыграть его, как по нотам. Определённые раздумья у меня вызывало наше будущее, которое, увы, нельзя было заранее запланировать и рассчитать. При этом я отдавал себе отчёт, что не сомневаюсь в Каролине, а сомневаюсь в себе. В том, что каждый день смогу возвращаться к одной и той же женщине, в том, что когда-нибудь это не станет мукой. Всю мою жизнь вопрос моногамии не стоял и я просто не представлял смогу ли так жить. Это мешало быть безусловно счастливым здесь и сейчас, поэтому я снова задвинул сомнения на задний план, решив, что время расставит всё по местам.
– А о чём я должен волноваться? – Спокойно посмотрел на Майкла. – В Каролине я не сомневаюсь. Фрак сидит идеально. Гости выглядят довольными. Всё в полном порядке.
– И они пока ещё не опаздывают, – дополнил мою речь Девид, тоже стоявший у алтаря, но слева.
Я кивнул и посмотрел в сторону входа.

Норфолк. Нориджский собор

В одной из глав романа Альфонса Карра, который я прочёл, проведя две недели на острове Скарба, говорилось о мужчине, следовавшим по пятам за женщиной, в которую он влюбился без памяти. В духе своего столетия, он мечтал о долгом взгляде в глаза и возможности поцеловать её руку, однако даже не решался посмотреть на кокетливую туфельку, выглядывавшую из-под края платья. В то время как он мечтал о том, что сделает, чтобы приблизиться к этой женщине, она остановила его на улице и предложила пойти к ней. Он отшатнулся, перешёл улицу и печальный побрёл домой. Она оказалась готова капитулировать слишком скоро, слишком легко.
Мы, мужчины, устроены так, что готовы (и даже хотим) оплатить своё настоящее жертвами и долгим ожиданием.
Моё ожидание подошло к концу. О прибытии Каролины оповестил перезвон колоколов. Головы почти всех присутствующих повернулись к высоким дверям. Я и мои шафера не стали исключением.
Является ли Каролина той единственной настоящей, что стоила жертв, я не знаю, но хочу на это надеяться. Одно я знаю точно, что запомню этот день. Не в мельчайших подробностях, без налёта поэтического воспевания – на это я не способен по своей натуре, но отдельные картинки – да.
Например, дыхание органа, разливающееся под высоким сводом, от ласковой зарницы к грому, проникающему в само нутро присутствующих и внимающих. То, как Кэр шла по проходу церкви, опираясь на руку лорда Стенхоупа – строгая красота, в чистых линиях, придающих достоинство осанке. Её лаконичная причёска, без намёка на кокетство, увенчанная белоснежной фатой. Наверное, мои мысли о том, как преображается женщина, надев подвенечный наряд.
– Ты сегодня ослепительна, – я улыбнулся Каролине, когда тесть передал мне её руку.
Скупая улыбка Кэр в ответ заставила меня внутренне нахмуриться. Мне хотелось надеяться, что она счастлива. На холодность я не рассчитывал. Но, может, это и не холодность, а некоторая робость перед лицом гостей и прессы. Волнение. Или что там ещё одолевает женщин, в решающие моменты жизни.
Майкл, Девид, Гэри и Макс «разобрали» подружек невесты и увели их на скамьи, оставив нас одних у алтаря. Я повернулся к епископу, уже начавшему говорить, и постарался отключиться от представителей прессы, деликатно и бесшумно огибающих островок священнодействия, чтобы сделать фотографии.
Пресса, как вся свадьба – дань родителям. Оба герцога и, разумеется, герцогини имеют имя, положение, право и желание видеть своих детей, увековеченными на страницах глянца, пришедшего на замену холстам портретистов. Для меня и Каролины – мы обсуждали это – это неважно, но коли мы согласились на классическую свадьбу, какой смысл упорствовать в вопросе прессы?
Речь епископа, наверное, была хороша, если судить по полной тишине за нашими спинами, прерываемой редкими растроганными всхлипами, но я немного скучал. Вероятно, потому что я в большей степени атеист, чем верующий, хотя, конечно же, крещён и исправно плачу церковный налог. Удержаться от иронии оказалось трудно и я, словно извиняясь, украдкой бросил взгляд на Каролину. Она слушала речь внимательно, вникая. Так и должно быть. Кто-то должен будет привить нашим детям духовные ценности и это явно буду не я. Хотя, кто знает как нас изменит время. Быть может, через лет пятнадцать... Нет, всё же вряд ли.
Зазвучал орган и сам воздух вздрогнул. Я интуитивно поднялся с колен, слыша, что гости тоже поднимаются со своих мест. Епископ покинул свой пост у микрофона и подошёл к нам. На его лице была поистине благостная улыбка, легко вызывающая ответную. Остановившись напротив, он посмотрел на меня:
– Согласен ли ты, Джеймс Дэвид Таунсенд, взять в жёны Каролину Элизабет Торнтон, любить и уважать её...
Эту часть венчания я ждал, искренне надеясь, что обеты – есть окончание церемонии. Немного ошибся, но это не помешало мне ответить на вопрос чётко и достаточно громко:
– Да.
Оказавшийся рядом Эдуард гордо протянул мне подушечку, на которой лежали кольца. Я взял тонкий ободок, увенчанный бриллиантом, и надел его на палец Кэр. Боковым зрением я видел, как мама промокает платком уголки глаз и даже успел заметить покрасневшее от сдерживаемых чувств лицо Хоторна. Я всё так же не верил, что спустя тридцать шесть лет со дня моего рождения, он вдруг воспылал ко мне отеческими чувствами. Возможно, любовь к матери заставляла его чувствовать близость ко мне, но мне это казалось скорее лишним, чем приятным.
Настал черёд Каролины. Я улыбнулся ей, глядя в голубые глаза, за невесомой паутиной фаты.
– Согласна ли ты, Каролина Элизабет Торнтон...
Мне кажется, что я слышал как бьётся её сердце. Вернее, видел, как взволнованно вздымается грудь и блестят глаза. Почему-то в этот момент я вспомнил как мы стояли на берегу Сены и ждали батобюс. Тогда Каролина с надеждой смотрела мне в глаза, ожидая поцелуя, и сейчас в её глазах тоже была надежда, которую я искренне хотел оправдать.
– Согласна.
Епископ что-то говорил, объявляя нас мужем и женой, а я поднял вуаль, закрывавшую лицо Каролины, и поцеловал её в приоткрытые губы, как нужно было сделать ещё год назад.
– Вы можете поцеловать невесту, – улыбнулся епископ, под редкие сдержанные смешки гостей.
А, ну да, я забыл, что на это мне нужно было получить разрешение. Глаза Каролины смеялись, мне тоже было смешно, но я послушно обнял её и ещё раз поцеловал в губы, скрепляя наш союз.
Епископ и гости запели молитву и мы снова замерли бок о бок, но теперь уже в новых статусах. К счастью, каких-то изменений в своём состоянии я не заметил, что радовало. Под конец песнопения гости, начиная с задних рядов, потянулись на улицу. Девочки-цветочницы встали посреди прохода, готовясь осыпать наш путь в совместную жизнь лепестками. Всё это было отдалённо знакомо, немного комично и словно нереально. Мне казалось, что нас просто несёт течением. Хорошо отрепетированным и спланированным течением, которому можно довериться.
Вид на выходе из собора был прекрасен. Настолько прекрасен, что мне действительно хотелось бы запечатлеть его если не на холсте, то в строках.
Холодное солнце неярко озаряло чуть подмороженную землю, оптически смягчало тонкие голые ветви деревьев, блестело на сырых, чуть скользких каменных дорожках. Да, я не умею описать красоту так, чтобы её увидели другие, но, честно говоря, мне это и не нужно. Красота в глазах смотрящего и как бы ты ни старался, кто-то разделит её с тобой, а кто-то пройдёт мимо, не заметя ничего особенного.
На нас дождём сыпались рис и лепестки. Каролина улыбалась светло, искренне, окружённая этим самым неярким холодным светом, создавшим свечение вокруг её светлых волос. Щёлкали кнопки камер, слепили вспышки. Нас просили посмотреть то в одну сторону, то в другую; встать чуть иначе, улыбаться. На удивление, меня это не раздражало – вот, что значит заранее настроиться.
После нескольких вариантов кадров, в окружении гостей, фотосессия, наконец, подошла к концу. Лорд Хоторн взял на себя миссию попрощаться и проводить прессу, сделав их исчезновение незаметным для остальных гостей.
Нас ждал олдтаймер, в цветах и лентах. Я качнул головой, не находя в этом очарования, и заметил, что за автомобилем возятся Гэз и Макс. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что американцы решили развлечься и внести в элегантную размеренность английской свадьбы примитивный грохот консервных банок. Я засмеялся, чем привлёк внимание Кэр. Она посмотрела на меня вопросительно, пока не поняв что именно меня развеселило и я решил не говорить, чтобы увидеть понравится ли ей шутка.
– Готова ехать домой, миссис Таунсенд?

Нирбридж-мэнор. Норфолк
День свадьбы

Нам желали счастья, любви и долгих лет совместной жизни. Большинство приглашённых ограничивались рукопожатием, но некоторые считали нужным обнять. К счастью, гостей было не так много, чтобы повторяющиеся поздравления успели надоесть.
Поздравив нас, гости занимали места за столами, укрывали ноги тёплыми пледами, настраивали обогреватели и завязывали беседу. Улыбающиеся, расслабленные лица. Мне тоже хотелось сесть и хоть пару секунд не улыбаться, но бабушки Кэр решили снабдить нас более развёрнутыми напутствиями, с отсылками на собственный опыт брака и былые времена, поэтому приглашение в дом на ещё одну фотосессию застало нас в их обществе. А я-то думал, что позировать больше не придётся.

К счастью, фотограф быстро отснял запланированное и, ещё раз пожелав нам счастья, ретировался.
– Вам стоит немного отдохнуть, перед тем, как вернуться в гущу событий, – сказала мама, перед тем как закрыть за собой дверь гостиной.
Я был ей очень благодарен за эту возможность перевести дух. Всего пару минут.
За дверью раздался какой-то грохот. Мы с Кэр переглянулись, понимая, что наше уединение вот-вот нарушат. Но, может, пара минут у нас всё же есть?!
Одно слитное движение и Каролина оказалась в моих объятиях. В её глазах я видел отражение своих желаний. Наши губы встретились – аванс брачной ночи. Мы целовались множество раз, но именно сейчас пришла мысль об авансе. Очевидно, что ожидание начало меня тяготить.
– Джеймс. – Кэр отстранилась, сбивая меня с толку этой неразумной тратой драгоценного времени. В её глазах мелькнула то ли нерешительность, то ли страх, но она не дала себе времени передумать. – Я очень… очень сильно люблю тебя.
Каролина раскраснелась, выглядя одновременно счастливой и взволнованной. Её глаза сверкали, как звёзды, в ожидании моего ответа.
До этого момента мы обходились без признаний. Мне без них было ясно, что Каролина меня любит. Во-первых, я это чувствую, а во-вторых, у неё нет других причин выходить за меня замуж. Что касается меня – она мне не безразлична. Любовь ли это? Через десяток лет я без колебаний скажу «да», но сегодня, когда в моей жизни наступают значительные перемены, у меня есть сомнения. Возможно. Хотя, если подумать насколько разной бывает любовь – всё же, да. Просто моё чувство к Каролине не безумное и всепоглощающее, как пожар. И позже я пойму, что эта согревающая любовь нравится мне больше испепеляющей, что тоже была в моей жизни. Уверен, Каролина чувствует, что я к ней не равнодушен, но женщины на то и женщины – они сомневаются, накручивают себя, придумывают и хотят получать признания. А в этом я не силён. Мне и раньше признавались в любви, но я никогда этого не делал. По крайней мере, всерьёз. Может, поэтому фраза «я тебя тоже» казалась мне куцей, неубедительной. Тем не менее, промолчать нельзя. Передо мной не кто-нибудь, а жена. В день нашей свадьбы.
В дверь настойчиво постучали. Времени на поиск слов не осталось.
– Я тоже тебя люблю, – коснулся губами кончика носа супруги. – Войдите.
В дверь заглянула одна из родственниц Каролины и взволнованно сообщила:
– Простите, но приехали принц Уильям и герцогиня Кэтрин.

Всё, что я слышал о Кембриджских, оказалось правдой. Эти двое казались такими обычными, что можно было забыть, что перед тобой будущие король и королева Великобритании. Можно было бы, если стереть из подкорки всё, что ты знаешь об английской монархии, и суметь забыть сколько раз ты видел эти лица с экрана телевизора и на газетных страницах.
Несмотря на кажущуюся простоту и неприхотливость, Кембриджских окружала аура величия. Она, как невидимый барьер, заставляла помнить о манерах и субординации.
После тёплых слов и поздравлений, нам преподнесли королевский подарок – трёхмесячного щенка английского мастифа, с длинной родословной, восходящей к Кроун Принцу.*
После того как погиб Харт, я не завёл новую собаку, хотя иногда думал об этом, встречая на пробежке в парке собаководов с их питомцами. Но если бы я решился, то это точно был бы не английский мастиф. И именно он станет моим верным спутником на протяжении следующих десяти лет. Я назову его Трой, а не Герцог, как вертелось на уме. Это было бы некрасиво по отношению к дарителям, поэтому, выбирая кличку, я пошёл тем же путём, как и в случае с Хартом.
Наши слова благодарности за неожиданный подарок дали толчок разговору о собаках. Принц Уильям начал рассказывать о своём ныне покойном псе Лобо и мы как-то незаметно отделились от леди, приобретя собеседников в лицах Стенхоупа, Хоторна и Девида. Я вежливо молчал, слушая рассказ Хоторна о проделках его лабрадоров, потом о джек-рассел-терьерах принца Чарльза, а после Уильям рассказал забавную историю о корги королевы. В наших руках оказались бокалы с пивом. Стенхоуп перевёл разговор с собак на охоту. Я поддерживал беседу редкими фразами, наблюдая за детьми, взявшим в тесное кольцо нашего щенка. Может, взять его с собой в Шамони? Оставлять его на Джен мне не хотелось, хоть я ей и доверял.
За спинами Стенхоупа и Хоторна мелькнул Олсен. Он быстро сфотографировал меня с принцем Уильямом и, с довольной улыбкой, спрятал сотовый в карман. Я едва заметно помотал головой, сигнализируя, чтобы он не светился.
Герцоги-отцы увлечённо обсуждали подробности охоты многолетней давности, в которой участвовали покойный принц Филипп, принц Чарльз и, разумеется, они сами. В силу непричастности, я, Девид и принц Уильям едва могли что-то добавить к их воспоминаниям, поэтому слушали и пили пиво. Я нашёл глазами Гэри и чуть не выругался, увидев, что он делает селфи на фоне увлечённых разговором леди, в числе которых была герцогиня Кэтрин. Если охранники Кембриджских заметят его манипуляции, может возникнуть неприятная ситуация. И вот, чёрт, я сам подсказал ему сфотографировать будущую королеву для Фрэн.
К счастью, обошлось, и скоро Кембриджи уехали, сославшись на плотный график занятости.
Забегая вперёд, скажу, что Гэз и Фрэн не развелись. Он будет клясться, что в этом сыграли роль фотографии, сделанные на моей свадьбе. Я же считаю, что он просто везунчик, но это совсем другая история.
Каролина снова оказалась рядом со мной, озаряя счастливой улыбкой.
– Как тебе нравится новый член нашей семьи?
– Для трёхмесячного он очень большой.
Я кивнул:
– Мастифы – самая крупная порода собак и старинная, к тому же. Когда он вырастет, то будет больше и тяжелее тебя, – я улыбнулся жене и, обняв за талию, повёл её за стол.
Нам нужно было подкрепиться. Время бежит быстро. Всего через четыре часа нам нужно будет ехать в аэропорт. Кстати, Кэр так и не знает, где мы проведём медовый месяц. Когда я спрашивал её куда она хочет поехать, она говорила, что это не важно. Я намекал на Париж, с которого всё началось, но она удивила меня, сказав: «Я думала, что тебе там не нравится». Я действительно не особо люблю этот город и меня приятно удивило, что она об этом не забыла.
И всё-таки мы полетим во Францию.

Звуки вальса звенели в холодном воздухе, как капель в завороженном лесу, а хвойные ветви, шишки и мягко светящиеся огоньки усиливали ощущение волшебства. Зимняя сказка. И в центре этой красоты мы кружились в танце, живя моментом, который я запомню, как почти идеальный.
– Ты довольна?
– Очень, – улыбка не сходила с лица Кэр, – по-моему, всё прошло идеально.
Да, приём подходил к концу. Сейчас мы «расстанемся», чтобы отдать должное родителям, потанцевав с ними, а потом уедем. Следом за нами уедет и львиная часть гостей, а самым близким в гостиной подадут чай и свадебный торт. Мы остановили выбор на исконно-английском, чтобы сохранить его часть для важных торжеств в будущем. Крестины детей, годовщина свадьбы...
Мои мысли вернулись в здесь и сейчас, когда я увидел, что к нам направляется лорд Хоторн. Поцеловав руку Каролины, я передал её своему биологическому родителю, а сам пригласил леди Мэри Сью.
Оказывается, у Каролины улыбка от матери. Раньше я этого не замечал. Наверное, волнение и радость обеих женщин усилило их сходство. Леди Стенхоуп была сегодня привычно элегантна и необычайно привлекательна. Она даже немного порозовела от удовольствия, услышав мои слова. Ещё несколько шагов и поворотов, и я оставил её, чтобы предложить руку маме.
Мой самый дорогой человек. Самая красивая женщина на свете. Её родной запах, знакомые прикосновения ласковых рук и любящий взгляд, блестящих от слёз глаз – это дом, детство, любовь. Я молча поцеловал её в висок и повёл в танце, чуть медленнее, наверное, подспудно желая продлить момент. Нам не нужны слова. За прошлый год их было сказано немало и многие оставили раны. Мы и сейчас не до конца понимаем друг друга, но теперь нас это не отдаляет, а делает каждый момент вместе ещё более ценным.
Музыка незаметно смолкла. Мы остановились и посмотрели друг другу в глаза. «Я люблю тебя» сказал тихо и почувствовал поцелуй на щеке. Мама обнимала меня чуть дольше обычного, а потом вернулась к гостям, готовая позаботиться обо всём и всех.

Прощание с гостями грозило затянуться, поэтому я предложил Каролине подняться, не дожидаясь когда все выразят свои впечатления от торжества и благодарность за приглашение. Ей нужно было переодеться в дорогу. Мне тоже, но ей на это понадобится больше времени. Наконец, я тоже сбежал, но в доме, на подходе к лестнице, меня перехватила Джен с блюдом, на котором лежали два кусочка свадебного торта.
Моя домоправительница оставила Лондон и перебралась в Норфолк, чтобы продолжить работать на меня. Ей удалось найти милый домик недалеко от Нирбридж-мэнора и после переезда она казалась умиротвореннее, чем когда-либо. Немалую роль в этом сыграло то, что её сын взялся за ум. Он стал инженером-технологом, удачно женился и подарил Джен двух внуков. Иногда, по выходным, мальчишки заглядывали в Нирбридж-мэнор, поиграть с нашим младшим.
Джен провела с нами четверть века; вместе с нами следила за взрослением детей и стала почти полноправным членом семьи.
– Возьмите, мистер Таунсенд, – она выразительно посмотрела наверх, – это же ваш свадебный торт. Съедите, пока собираетесь, – она всплеснула руками, выражая неодобрение, – а то как-то не по-людски.
Я не стал спорить.
Поднялся на второй этаж, стукнул костяшками пальцев о дверь, предупреждая о своём появлении, и вошёл в нашу спальню.
– Кэр, я принёс торт. Хочешь попробовать?
Закрыв дверь, я обернулся и нашёл глазами Каролину. Она стояла спиной к зеркалу и, глядя через плечо, сосредоточенно возилась с завязками корсета. Подвенечное платье было аккуратно переброшено через стул, рядом стояли туфли.
Я прошёлся взглядом по телу Кэр, отмечая сексуальность нижнего белья. Затем бросил взгляд в зеркало на отражение сзади. Вот они, прелести супружеской жизни.
– Я хотела развязать, – озадачено сказала Кэр, похоже даже не услышав мои слова о торте, – потянула, но вместо того, чтобы развязать, затянула узел. Не понимаю как так получилось. Помоги, пожалуйста.
Она отвернулась от зеркала и наши глаза встретились. Температура воздуха подскочила на десяток градусов. Воздух сгустился.
– Попробую.
Я забыл о подносе раньше, чем опустил его на какую-то поверхность. Расстегнул фрак и кинул его на стул, поверх платья. Зашёл за спину Каролины и посмотрел на стянутые в узел завязки. Но он не удержал моё внимание и взгляд скользнул ниже, к ягодицам жены. Сколько раз я представлял себе...
Я огладил рукой белоснежное бедро, переместил её на живот Кэр, скользнув двумя пальцами под резинку трусиков. Каролина не двигалась, и я чувствовал, что она задержала дыхание. Я снова посмотрел на узел, надёжно удерживающий туго затянутый корсет. Хоть грызи, только бы не убирать руку. Немного вниз, чертя дорожки кончиками пальцев. Средний палец коснулся сомкнутых складок. Я закрыл глаза. А как же забронированный коттедж, в котором должно быть уже всё готово для брачной ночи? И вдруг пазл сложился. Кэр, наши дом, спальня и кровать, в которой мы проведём много страстных ночей и зачнём наших детей. Где, как не здесь, она должна стать моей женой?!
Легко нажав, раздвинул пальцем внешние складки и почувствовал влажную плоть. Каролина шевельнулась, я сначала подумал, что отстраняясь, но она немного отставила ногу, впитывая новые ощущения, и прислонилась спиной к моему плечу, открывая нежную шею.
– Кэр, – касаясь губами тонкой кожи её горла.
Не в силах остановиться, я ещё несколько раз провёл пальцами по её плоти, поглаживая и потирая клитор. Если бы не нужно было избавиться от этого чёртова корсета...
Одного взгляда на узел было достаточно, чтобы понять, что я его не развяжу. Значит, нужно перерезать тесёмку. Не рвать же эту штуковину. Хотя, было бы гораздо быстрее.
– Подожди, придётся перерезать шнуровку.
Я заставил себя достать руку из её трусиков, прошёл к прикроватному столику и вытащил из выдвижного ящика складной нож. Остановившись напротив наблюдавшей за мной Каролины, притянул её к себе и впился поцелуем в губы. Моё терпение окончательно иссякло.

______
* Во втором половине XIX столетия число английских молоссов сократилось настолько, что порода оказалась на грани вымирания. Так бы и случилось, если бы не вмешательство любителей мастифов. Объединив усилия, они создали первый общественный клуб, который контролировал селекцию собак с целью увеличения их количества и сохранения чистоты породы. Результат слаженной работы волонтёров стал заметен уже в 1873 году, когда один из «воспитанников» клуба – пёс по кличке Таурас – одержал победу на международной выставке. В дальнейшем этот мастиф активно участвовал в воссоздании численности молоссов. Среди всех щенков запомнился лишь один – Кроун Принц: его признали единственным чемпионом породы. От этого кобеля произошла основная линия английского мастифа, существующая по сей день.