Карта ролевой игры "Святки в поместье "Наливай""

Конь летел стрелой, вот что значит - цыганские кони,
как ветер несутся. Тут от всадника, конечно тоже зависит,
без ложной скромности скажу, наездник я отличный,
в полку много наград брал и по выездке и на соревнованиях.
Да и на ипподроме, бывало, ездил - первого места не брал,
врать не буду, но я и не жокей, но серебро было точно.
А тут - вот что внимание девицы с мужчиной делает - как
подумал о глазах Ликиных, как она на меня посмотрит, так и
полетел птицей. К холке пригнулся и коня уговариваю.
- Давай, давай, милай, не подведи. - Он и не подвел.



Меня поздравляют, но не я все-таки главный виновник торжества. Дева на коне - вот чудо из чудес.

- Молодец, девка, хорошо ездит. Виват мадам Фи-фи!!!
Но и я был доволен я был несказанно. Обратно уже шагом ехал,
отдыхал сам и коню отдых дал.
Подъехал, с коня соскочил и к Лике.

- Награду прошу, барышня, - смотрю и улыбаюсь.

Она головку опустила, ясное дело - засмущалась,
но награда положена, стою, жду, улыбаюсь.

Она глазки подняла, посмотрела, ну словно пташка,
которую в силки поймали - трепещет, боится чего-то.
Ну, думаю, - ладно, сам сейчас поцелую, в щечку, а дальше -
ну не при всех же.

Тольок гляжу, осмелела моя девица, решилась на что-то,
глазки сверкнули, и...


Ну я не удержался, наклонился, к себе ее прижал
и поцеловал. Сладкая, слаще меда, так бы и не оторвался от нее,
но помню - люди кругом, а она барышня невинная, зачем смущать.
Прервал поцелуй, смотрю на нее, улыбаюсь радостно.
- Спасибо, Ликунюшка, спасибо, радость. - За руки ее держу и сказать
хочу, что люблю, а слов нет. Стою пень пнем и улыбаюсь глупо.

Цыган медведя вывел, бороться,
но мне уже никакие медведи не интересны были.
Обнял я барышню да отвел ее к самому дальнему костру,
чтобы не смущалась.
Сели на бревно, тулупом укутались.
Надо слова главные произнести - не решено же еще
ничего меж нами, цыганка как сказала - не бойся - откройся
ей. Да куда там - страшно. Никогда в жизни я женщине о
любви не говорил. Разве что в шутку, а тут девица юная.
Ну как ей сказать? Да и мне -как...
Вытащил фляжку из кармана и выпил для храбрости, ну и
Гликерие Антоновне предложил - а то смотрю - дрожит вся,
как бы не заболела. Мороз все-таки. Сижу, на костер смотрю,
барышню обнимаю. И так хорошо...

Смотрю - слегка захмелела моя девица, а я осмелел.
В глаза ее гляжу глубокие, за ручку держу и говорю
- Лика, милая, я старый солдат и не знаю слов любви,
простите, если буду говорить путано и нескладно, но я впервые...
впервые влюблен. Понимаете? Я как на дороге Вас увидел, так и
понял - судьба (цыганка подтвердила!).
Простите, милая, когда Вы так смотрите, я теряюсь и...
в общем, прошу Вас, Лика, будьте моей женой..
А потом я наклонился и поцеловал ее сладкие губы.
Голова закружилась, все поплыло перед глазами.
Я сжимал руками нежный девичий стан и целовал, целовал...

Барышня ответила мне

Я ответ ее губами словил и так хорошо на сердце стало.

-Господи, Лика, Вы делаете меня счастливейшим из смертных. -
Я снова припал к ее губам.
Целую барышню, и понимаю, что остановиться надо, а не могу,
но тут нас прервали.

Сам баро подошел и говорит что-то. Я и не понял сначала, что он предлагает.

- Какой обычай, баро, о чем ты?- интересно мне стало, что он там задумал.

Прямо так сразу? - дрожь меня взяла, но посмотрела на барышню
и понял - да, согласен. С ней - моя жизнь, другой не надо.
- Да, баро, я согласен, - еще раз глянул на Лику, в глаза ее, -
мы согласны, верно, милая?

Стою, ни жив, ни мертв, слушаю, что баро говорит.


Выслушал, понял. Но страшно-то как. Просто сил нет. Вроде и поверья цыганские - не наши,
можно и не верить в это все. Тьфу - плюнуть и растереть, коли девица не так что сделает,
но мне так хотелось, чтобы она мне эту ветку дала. Чтобы все по правилам было,
пусть по цыганским -сначала - раз уж мы тут объяснились. И такое очарование было
во всем этом, словно чародейство что ли - и чудо должно было произойти с нами,
и ждал я этого чуда. Страшно было, но как же здорово.
И все замолчали. Стоят на нас смотрят, и лес - тоже словно притих,
даже снег перестал.

Подошел к Лике, стою, смотрю на нее. Жду.

Стоим и друг другу в глаза смотрим, словно в гляделки играем, только серьезно все и страшно - чувствую, навсегда это, по правде.

Пожалуйста, Лика. прошу тебя, только ты это сделать можешь, любовь моя, пожалуйста
Глазами говорю, а сам молча стою - нельзя словами-то. Сама должна.

Дала мне ветку, я ее взял и ее руки тоже. Держу как драгоценность
как самый дорогой подарок, да самый дорогой и есть.
Доверие и любовь барышни. Оправдать бы.

Поцелует или испугается? Голову поднял - луна.
Как там баро сказал - первый поцелуй при луне?

Смотрим глазищами огромными, а вних - любовь и страх
плещутся. Что пересилит?
И вдруг слышу - шепчет...

Ну я, наклонился, конечно, она ж маленькая,
ей до меня - версты коломенской - и не достать.

Ее нежные губы коснулись моих. Ну я и не выдержал.
Крепко поцеловал, жадно. Словно печать сою ставлю - моя,
навсегда, никому не отдам... Люблю...

Алеша поздравить подошел, и я словно очнулся, но все равно, несказанно рад
был, что свершилось наше обручение или свадьба цыганская.
Знаю, это по настоящему, навсегда.

- Спасибо, Алеша, спасибо, - (тише) и тебе того же желаю. Это совсем не страшно. Правда.
Вспомнил я еще, что ветку ту надо в реку бросить. Но где реку зимой сыскать. Я ее в костер.

- На тройке? Даже не знаю, - посмотрел в сторону возков - коней в них не было. Да и возок - не тройка.

Но вижу, Лике так хочется, глаза горят. Ну как тут устоять? Надо придумать что-то.
Смотрю - Тынис на санях приехал. На паре. Вот оно - решение.
Подошел к нему, договорился. того коня, на котором джигитовку я выиграл,
Тынису дал, такого нельзя в сани.
А Принца Ликиного третьим в упряжь. И вот она - тройка.
Сели в сани, я девушку обнял, межвежьей полостью накрыл.
И поехали мы в Наливай - (самым кружным путем).

На небе луна то показывалась, то за тучку пряталась, тогда совсем темно становилось, и я украдкой целовал Лику - куда попадется - в щечку, в волосы, кв краешек губ. От нее пахло морозом, хвоей и чем-то необыкновенным, и так хорошо было это молчание рядом с ней, вот так бы и ехал... всю жизнь. Но посмотрев по сторонам, я понял, что скоро уже и самый далекий путь приведет нас в Наливаевку, а там и до барского дома - рукой подать.
Вот и решил прервать молчание - чтобы самому в себя прийти, да и девушка чтобы успокоилась.
- Ликушка, скажите, милая, завтра бал будет у Наливая, могу я Вас на два танца ангажировать? - Я бы хотел на все, но наверное, это будет неуместно., поэтому попросил только на два. - И вот еще что я хотел Вас спросить - могу я после праздника проводить Вас домой, чтобы по всем правилам просить Вашей руки у Антона Ивановича? И я думаю - про цыганское обручение лучше никому не говорить. Пусть это будет нашей маленькой тайной. Хорошо? И упаси Вас Бог рассказать об это нашим дочерям.

- Ну конечно, дочерям, милая, сыновьям можно, а девочкам не стоит. А то еще захотят такой же романтики. - Улыбнулся девушке, - ну что Вы на меня так странно смотрите? Раз Вы за меня замуж выйти согласились, значит, у нас и дочери будут. Или Вы мне одних сыновей рожать собираетесь? Я конечно не против мальчиков, но и девочку хочется с такими же глазами, как у Вас, - я наклонился и поцеловал барышню в оба глаза и в кончик носа, - как же она хороша, когда смущается, и как забавно дразнить ее.

Лика приняла мои слова за шутку, и я не стал ее пока разубеждать. Успеется.

- хорошо, милая, пусть сначала мопсики, рассмеялся я и снова поцеловал девушку.

Подъехали к дому. Я вышел из саней и не отказал себе в удовольствии занести Ликуню в дом на руках - снег у крыльца плохо почищен, а у нее сапожки короткие.
-Думаю, день был слишком насыщенным, дорогая. Пойдем, я провожу тебя в комнату и узнаю, не легла ли тетушка. А утром поедем на тройке кататься или куда хочешь. Хорошо?

Лика кивнула мне, я улыбнулся.
Около комнаты ее на ноги поставил, ручки поцеловал.
- Спите сладко, милая, отдыхайте. - Целовать не стал, побоялся, что не остановлюсь. Поклонился и пошел быстро, пока не передумал.

Проводив Лику, решил я на улицу выйти пройтись, трубочку покурить, подумать и охолонуть малость, чтобы желания разные не мучили, спать не мешали. Иду по тропке, глянь - Олена-травница бежит. Сама не своя.

- Стой, Олена, куда ты? Что стряслось? Чухонец рыжий обидел, али еще кто?