Глава 22.
Ничего не бойся
Джейк
День не задался с самого утра. Мало того, что мне пришлось везти Лию в соседнюю резервацию, и она здорово достала меня по дороге туда, по дороге обратно сломался байк, и мне пришлось нести его на себе, выслушивая Лиино нытье. Она то сообщала мне, что устала, то громко сожалела, что не поехала на автобусе, то принималась награждать меня различными эпитетами, самым мягким из которых был "босой башмачник". Вообщем, к тому времени, как я вернулся домой, я уже был порядком взбешен. Вообще мое настроение после вчерашнего разговора с Беллой, трудно было назвать радужным. Но сестрица Сета, позаботилась о том, чтобы оно у меня испортилось окончательно.
Я сидел и методично разбирал коробку передач, пытаясь найти поломку. Неуверенные шаги я услышал задолго до того, как в проеме двери появилась женская фигура. Я обернулся, на пороге стояла Джессика.
Ну, это вообще, ни в какие ворота не лезет. Еще не хватало, чтобы подружки на одну ночь являлись искать меня здесь!
- Я тебя не звал, - грубо сказал я и вернулся к разборке мотоцикла. Джессика не двинулась с места.
Да, как говорит отец, одним достаточно указать на дверь, а другим еще и приходится помогать повернуться. Я тяжело вздохнул. Разборки с Джессикой никак не входили в мои планы. Хватит и того, что Белла считает меня полным подонком, и она играет в этом не последнюю роль. Знал бы, пальцем к ней не притронулся.
- Убирайся, - попробовал я еще раз. Никакой реакции.
Зато я почувствовал ее запах, он был каким-то очень странным, словно она только что занималась любовью. Ну и какое мне до этого дело. Я вернулся к полуразобранному мотоциклу.
Занималась или только хотела заняться? Вот тут я разозлился по настоящему. Ей одной ночи было мало? Пришла за добавкой? Ну, сейчас я ей устрою. В мгновение ока я оказался рядом с ней и, втащив ее в гараж, ногой захлопнул дверь.
Презрительно бросил. - Явилась за очередной порцией? Отлично. Становись на колени и начинай.
Я не поверил своим глазам, она послушно опустилась на колени и застыла.
- Ну и чего же ты медлишь? Приступай! - велел я, расстегивая ремень.
И тут она подняла на меня лицо, и я буквально остолбенел. В ее глазах застыли непролитые слезы и какой-то первобытный ужас. Как же я сразу не заметил, в каком она состоянии. Я так привык что в моей жизни все хуже некуда, что мысль о том, что кому-то может быть хуже, чем мне, даже не пришла в голову. А ведь Джесс плохо, очень плохо... Только тут я заметил синяки на ее руках и шее. Ты идиот, Джейк! - обругал я себя, опускаясь рядом с ней на колени, заглядывая ее в лицо.
- Джесс, Джесс, что случилось?
Ни слова в ответ. Словно она тут и не тут одновременно. Да она же просто в шоке, догадался я.
- Джесс, девочка, ты меня слышишь? - я схватил ее за плечи и легонько потряс. Она кивнула. Ну, слава Богу, хоть какая то реакция. - Тебя кто-то обидел? - снова глухая стена и пустой взгляд. Ни слова, ни кивка головы.
Да, так дело не пойдет. Как вывести человека из шока? Понятия не имею, но наверно, холодный душ может быть не плохим вариантом.
- Джессика, пойдем в дом, - как можно ласковее произнес я, - хорошо?
Снова молчаливый кивок. Я встал и, протянув руку, помог ей подняться. Она пошла за мной, переставляя ноги, словно механическая кукла. Я привел ее в свою комнату. Значит душ... Ее надо раздеть. Судя по всему, сейчас я не смогу добиться от нее никакого самостоятельного действия, мои слова с большим трудом проникают в ее сознание. Хорошо, раздену ее сам. Я протянул руку, чтобы расстегнуть пуговицу на ее кофте. Она отшатнулась от меня и испуганно замотала головой.
- Джесс, ты чего? - удивился я. - Что такое? - Лишь затравленный взгляд в ответ. Ну не тащить же ее в душ в одежде, придется уговаривать. - Детка, не бойся, я ничего не сделаю, я обещаю тебе, хорошо?
Ее рука, судорожно сжимавшая верхние пуговицы кофты, медленно опустилась.
- Вот так, умница. Тебе нужно искупаться, для этого следует снять одежду, - отчетливо проговаривая каждое слово, произнес я. - Я помогу тебе. Не надо меня бояться. Все будет в порядке. Я не причиню тебе вреда... Продолжая шептать ей эти слова, я медленно расстегивал пуговицы на кофте, стягивал с нее джинсы. Белья на ней не оказалось вовсе. Но это было не то, что повергло меня в шок. В шок повергли меня синяки по всему телу и отвратительный запах вампира исходящий от нее? И как я раньше не почувствовал его? Наверно с начала был слишком взбешен, а потом уже было не до этого.
Вампир? Ее касался вампир? Я почувствовал, как зашевелились волосы у меня на затылке. Эта девушка уже давно должна была быть мертва, это просто чудо, что она здесь, рядом со мной, жива и невредима. Хотя насчет невредима, не уверен, совсем не уверен.
Подхватив ее на руки - она показалась мне такой легкой, - я понес ее в ванную комнату. Поставив под душ, включил холодную воду. Она моментально покрылась гусиной кожей и задрожала, но даже не делала попыток увернуться от ледяных струй. Просто стояла, словно неживая, руки безжизненно повисли по бокам.
Дааа, плохо дело, - подумал я. - Душ не помогает. Нужно вынимать ее, пока она не замерзла окончательно.
Я вытащил из шкафчика полотенце, и развернул его. Оно оказалось слишком маленьким, и я раздраженно бросил его на пол. Вскоре к нему присоединилось второе и третье. Все они были слишком маленькими. Обычно после душа я не вытираюсь, а лишь обворачиваю полотенцем бедра, но такой вариант совершенно не походит для девушки. Я бросил бесплодные попытки найти подходящее полотенце и метнулся в свою комнату. Вытащив из шкафа простынь, я вернулся в душевую. Она смотрела в одну точку, сиротливо обхватив себя руками за плечи.
Я протянул к ней руку, предлагая выйти из душевой кабины. Она отпрянула от меня и прижалась спиной к стене, словно боясь, что у нее подкосятся ноги, и она сейчас упадет. Я почти физически ощутил ее панику и боль.
- Джессика, я не хочу, чтобы ты думала о том, что от меня исходит опасность и угроза, я просто хочу обнять тебя. Позволь мне обнять тебя, вот так, - я завернул ее в простынь и принес в комнату. На секунду застыл в растерянности, совершенно не зная, что делать дальше. Сел в кресло и, прижав ее к себе, принялся согревать теплом своего тела и баюкать, словно ребенка. - Что произошло Джесс? - попробовал я еще раз.
И тут внезапно ее прорвало. Сначала из ее глаз хлынули слезы сплошным потоком, а потом... потом она заговорила: быстро, сбиваясь, глотая слезы, задыхаясь от рыданий.
Страшнее этого я не слышал ничего в своей жизни.
- Моя машина сломалась на шоссе. Я возвращалась из Порт Анджелеса. А она вдруг заглохла. Я... я... я вообще не разбираюсь... не смогла понять, в чём дело... я вышла на дорогу, откинула капот. Я подумала, может, кто-нибудь будет проезжать мимо и остановится помочь мне, но там... на шоссе... больше никого не было... как мне показалось... вначале.
Мне хотелось остановить ее, прекратить этот поток кошмара, но я не мог позволить себе этого. Она должна выговориться, выплеснуть наружу весь ужас, который ей пришлось пережить.
- Он стоял в тени деревьев, я не могла, как следует разглядеть его, но этого и не требовалось - мне уже тогда стало страшно. Он унёс меня далеко в лес... я пыталась убежать, правда, пыталась... но каждый раз он возвращал меня обратно...
Я почувствовал, как заскрежетала моя челюсть. Ее трясло, словно в лихорадке. Я боялся притянуть ее к себе еще ближе, чтобы не причинить боль и лишь тихонько поглаживал ее сотрясающиеся в рыдания плечи. Она подняла на меня глаза и выдохнула.
- Он словно играл со мной! - потом снова повторила, словно бы обращаясь к самой себе, - играл со мной... А потом он... потом он... - она захлебнулась и прижала руки ко рту. -Он... Он... - выговорить она не могла.
Холодный липкий страх затопил меня, когда я понял, что сделал с ней подонок. Кем нужно быть, что бы надругаться над женщиной? Нелюдем! Все они нелюди! Нежисть отнимающая жизнь у других, для того, чтобы продлить свое отвратительное существование. Конечно, кровь жертвы слаще после секса... Твари! Они не перед чем не останавливаются, чтобы удовлетворить свои инстинкты. Белла еще утверждает, что оборотни не менее опасны. Ха, мы не нападаем на людей и не насилуем свои жертвы. Мне было больно даже представить то, о чем говорила Джесс. А она пережила это.
- Я понял-понял детка, не надо, не говори, - я покрепче прижал ее к себе.
Она обвила мою шею руками. Было в этом жесте столько доверия, что я растерялся. Оттолкнуть ее сейчас было бы равносильно ударить лежачего или добить раненного. Я опустил лицо в ее волосы, изо всех сил жалея, что не могу хоть часть ее боли взять на себя. Единственное что я могу, это побыть рядом, выслушать ее.
- О, Джейк, в моей голове тогда вертелось лишь то, что он убьёт меня. И тогда, словно отвечая на мой панический вопрос, незнакомец ответил, что сегодня не мой день... и сказал: Да ты не ошиблась, я убью тебя... А когда я взмолилась, чтобы он не тянул и сделал это как можно быстрее, он рассмеялся так, что всё внутри у меня похолодело окончательно и ответил, что не будет сразу меня убивать. Я просила: Почему? И тогда он сказал: Потому что прежде, чем убью, я тебя трахну.
Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Убью подонка, пронеслось в голове, убью, и никакой договор меня не остановит!
- Мне было очень больно, затем мне стало... всё равно.
- Джесс, хватит, не думай об этом, - я все-таки попытался прервать поток ее воспоминаний. Я был совершенно уверен, что это ей лучше не вспоминать. Но продолжила шептать, хотя теперь ее шепот, скорее походил на шелест...
- Внезапно всё закончилось. Не знаю, сколько я пролежала там, в оцепенении, не способная двигаться. Каким-то чудом я вышла к резервации... я... я... не знала к кому мне пойти....
Она опять задохнулась от рыданий.
- Тихо-тихо, всё правильно. Ты умница, что пришла ко мне, - успокаивающе зашептал я, гладя ее по голове.
- Я так обрадовалась, когда увидела тебя, а ты... ты...
- ...повёл себя как полнейший кретин, прости, я был неправ, я не хотел тебя обидеть, - взмолился я.
Поступил как последний идиот и эгоист, - добавил я про себя, - решил, что девушка явилась сюда исключительно из-за твоих сексуальных феерических возможностей, самовлюбленный осел!
- Я знаю, Джейк, это больше не важно, - прошептала она, крепче прижимаясь ко мне и закрывая глаза.
- Вот и прекрасно, поспи немного у меня на руках, - произнес я и неожиданно сам для себя добавил, - хорошая моя...
Она все еще дрожала, лежа у меня на руках. Из-под закрытых ресниц то и дело катились слезы.
- Ничего не бойся, - зашептал я, гладя ее по голове. - Я здесь, я рядом и я никому не дам тебя в обиду. Я обещаю тебе. Все будет хорошо. Ты отдохнешь, а потом я отвезу тебя домой. Но это будет потом, не сейчас. А сейчас попытайся заснуть, я покараулю твой сон...
Джессика
- Чёрт! - я вдарила по рулю со всей силы и машина отозвалась громким сигналом. Рука снова потянулась к ключам, безнадёжно поворачивая их в замке. - Ну же, заводись! - мотор в ответ покашлял и замолк. - Чёрт! И что мне теперь делать? - сказала я своему отражению в зеркале заднего вида. Последнее время мне явно не везло. Вернее мне не везло с тех пор, как я повстречала Джейкоба Блэка.
Выбравшись из машины, я подняла капот, уставившись на открывшейся мне вид, словно на китайскую грамоту. - Ну, и что тут не так? - протянув руку, я подёргала за какие-то проводки, поправила трубки. Да, максимум моих знаний находился на отметке проверки уровня масла, ну или литров бензина согласно показанию индикатора уровня топлива.
Я только наклонилась ниже, пытаясь разобраться в полнейшей путанице, как вдруг за спиной раздался тихий вкрадчивый голос. - Сегодня явно не твой день.
Резко обернувшись, я наткнулась взглядом на парня лет 25, лениво прислонившегося плечом к росшему у кромки леса дереву. Светлые волосы зачёсаны назад, глаза прищурены, рукава куртки закатаны по локоть. Но ведь сейчас почти зима, - пронеслось в моей голове, - одет он явно не по сезону. Неприятное опасливое чувство прокралось холодком по позвоночнику, я почувствовала, как острые предупреждающие иголочки закололи нервные окончания на затылке. От него исходила опасность. Я ощущала её так же явно, как всё происходящее вокруг. Я слышала, как вдалеке запела птица, как зашумела листва, взъерошенная ветром, как застонали деревья, бесцельно покачиваясь из стороны в сторону.
Я находилась посреди шоссе... совершенно одна... с незнакомцем... Так, кто мне объяснит, что тут делает этот парень, на чём он приехал, как тут вообще оказался?
И тут вдруг на какую-то долю секунды из-за облаков вышло солнце, накрывая землю светом. Быстрый луч проворно направился в сторону прятавшегося, весьма неудачно, в тени дерева мужчины. Словно огниво, соприкоснувшееся с кремнем, он высек искры, скользнув по открытому участку кожи незнакомца, заставив её вспыхнуть, будто играющую под светом бриллиантовую крошку.
Я поняла, что закричала. В тот же миг мужчина оказался возле меня, подхватывая и унося, прочь от дороги в лес. Он мчался, сжимая меня, вероятно оставляя следы на коже.
Куда он несёт меня? Почему так далеко? Через некоторое время шок отступил лишь для того, чтобы снова накрыть меня ещё более ужасающей, ещё более мощной волной паники.
Наконец, парень остановился, бросив меня на землю. Больно стукнувшись головой, я почувствовала, как из глаз посыпались искры. Дискоординированная, неспособная встать на ноги, я перевернулась на живот и поползла прочь от него. Понимая, что все мои попытки тщетны и, наверняка, выглядят нелепо, я, однако, пыталась бороться за свою жизнь, а то, что он меня убьёт, я не сомневалась. Его сила - поражала, его облик и завораживал, и отталкивал одновременно.
На моей лодыжке сомкнулись ледяные пальцы, и я поехала обратно по палой листве.
***
Туман всё никак не желал рассеиваться. Тот вакуум, в который я погрузилась, тонкой плёнкой окутал моё тело. Я смотрела на окружающий мир, будто сквозь изломанное кривое зеркало, искажающее предметы и людей. И ещё почти всё вокруг стало белым. Даже наш великолепный лес, играющий разными оттенками зелёного, стал белым и блёклым. Мир померк, из него будто выжали все краски, провели ластиком, плеснули скипидара, и очертания расплылись.
Я сфокусировалась на единственной яркой точке красного цвета и всё шла и шла к ней, зная, что там меня не ждут, но возможно помогут. По крайней мере, я надеялась на это.
С одной стороны мне хотелось развернуться и уйти, не показываться никому на глаза, но идти мне было не куда, а даже если бы я и нашла другой вариант, силы, попросту, были на исходе.
Постепенно красная точка трансформировалась в очертания небольшого низкого дома, ещё одна - поменьше и побледнее - оказалась гаражом.
Мой взгляд метнулся с дома на гараж. Куда же пойти? Судя по звукам, в гараже кто-то был, поэтому я на подкашивающихся ногах поплелась к нему, спотыкаясь на каждом шагу.
Я привалилась к стене, делая глубокий вдох и собираясь с духом, затем, потянув, схватившись за ручку, открыла дверь. Уверенная, что силы, ушедшие на борьбу и продирание через лес, должны были меня уже давно оставить, я мысленно удивилась, когда увесистая дверь поддалась моему нажатию.
Джейк был в противоположном углу гаража, сосредоточено занятый своим делом. Оказывается, я набрела на дом Джейкоба Блэка. Он обернулся на скрип старых петель. Его спокойное вмиг улетучилось, и он нахмурился.
- Я не звал тебя, - сердито бросил он и вернулся к своим делам. Видя, что я никак не отреагировала на его слова, Джейк сменил тон на ещё более грубый. - Убирайся!
Развернуться и убежать, но сил уже не было. Не стоило сюда приходить. Но дело в том, что уйти я уже не могла, ещё одно движение и я просто упаду без сил.
Он разъярённо вскочил, отбросив свои дела и, попутно оттирая руки от машинного масла, направился ко мне.
Сердце сделало несколько ошеломляющих кульбитов, ноги задрожали, готовые в любой момент отказать. Я стояла, готовясь к вспышке его гнева, а что она будет, я не сомневалась, так резко и решительно он приближался ко мне.
Схватив меня почти за вывернутое запястье, ответившее новой вспышкой боли, Джейк втащил меня в гараж, пнув дверь. С громким стуком, отдавшимся эхом в тесном пространстве помещения, она захлопнулась.
- Ну, что явилась за очередной порцией? Отлично, давай становись на колени и начинай! - каждое слово резало без ножа. Я медленно осела на пол, подчиняясь его властному тону. Тело от лишних движений отозвалось резкой болью, словно бы оно было одним сплошным синяком.
Я смотрела на широко расставленные для равновесия босые ноги, мой взгляд пополз выше, остановившись на его красивых руках, расстегивающих пряжку ремня. - Что же ты медлишь? Приступай! - цинично бросил он.
Я подняла взгляд, разглядывая суровое лицо того, кто однажды так страстно, а потом так нежно любил меня. По-крайней мере, мне хотелось бы думать, что на те несколько часов, что мы провели вместе, он на время полюбил меня. Я цеплялась за эту мысль, мне было просто необходимо думать об этом, о том, что в моей жизни были и светлые моменты... особенно теперь...
Я вся сжалась, готовясь к новому всплеску раздражения и гнева, но его не последовало. Вместо этого Джейкоб потрясённо опустился на колени передо мной. Его голос окрасился новыми, незнакомыми мне нотами. - Джесс, что случилось? - его лицо выдавало полную растерянность. Я силилась что-то сказать, но способность говорить ещё не до конца вернулся ко мне.
Я просто смотрела на него, чувствуя, как горлу подступает сухое сдавленное рыдание, но сил и на слёзы не осталось.
- Джесс, девочка моя, ты меня слышишь? - я была способна лишь на кивок. - Тебя кто-то обидел?
Обидел? Истеричный смех был уже готов вырваться наружу. Если у кого-то повернётся язык назвать это обидой, то, да - меня обидели.
- Джессика, пойдём в дом?
Дом? Какое надёжное слово. Да, я хочу домой, хочу в спокойствие.
Я встала, позволяя Джейкобу увлечь меня за собой, в дом, в его комнату.
Он протянул руку к верхней пуговице моей кофты. Нет! Вся, внутренне сжавшись, я отшатнулась, скручивая ворот кофты. Мои руки грубо развели в стороны. - Хватит скулить, хотя нет... продолжай... мне нравится. - На грудь легла тяжёлая ледяная ладонь, пальцы больно впились в кожу.
- Джесс, ты чего? - я вздрогнула и сконцентрировалась на лице Джейка. - Что такое? - озадаченно спросил он. - Детка, не бойся, я ничего не сделаю тебе. Обещаю.
Медленно, я ослабила хватку и окончательно опустила руку. - Вот так, умница. Тебе нужно искупаться, для этого следует снять одежду. Я помогу тебе. Не надо меня бояться. Все будет в порядке. Я не причиню тебе вреда... - твердил он, а я словно губка впитывала его слова, подчиняясь, позволяя уговорить себя... поверить...
Сняв с меня одежду, он нахмурился, разглядывая моё тело. Мне захотелось прикрыться от его взгляда. Его челюсть сжалась, в глазах полыхнула ярость. Через минуту я стояла уже в ванной, вздрагивая под ледяными струями воды.
Выключив душ, Джейкоб потянулся ко мне, но я снова отпрянула.
Моя память издевалась надо мной, подбрасывая воспоминания, подменяя реальность на них. Передо мной сейчас был вовсе не Джейкоб, ко мне тянулась жёсткая бледная рука другого мужчины, готовая сжаться на моём запястье, вывернуть его, заставить меня упасть на колени и умолять. Сердце практически прекратило своё биение.
- Джессика, - ворвался в моё сознание низкий бархатный голос. Я моргнула и уставилась на Джекоба, застывшего с протянутой ко мне рукой. Я снова была в его доме, в его ванной комнате, дрожащая, жмущаяся к стене. - Я не хочу, чтобы ты думала о том, что от меня исходит опасность и угроза, Джесс, я просто хочу обнять тебя. Позволь мне обнять тебя, вот так, - и я позволила, отступив перед его тихими уговорами. Укутав меня в широкую простыню, Джейкоб, подхватив на руки моё безвольное тело, вернулся в комнату. Покрутившись на середине, видимо не зная, что теперь со мной делать, он, наконец, опустился в кресло.
Он притянул меня к себе, баюкая, словно маленького ребёнка. Его руки, согревая, заскользили по моему телу. В этих прикосновениях не было ничего интимного, поэтому я расслабилась, позволяя ему постепенно воскрешать меня к жизни. От его заботы и ласки, сумевших пробиться через мой хрупкий защитный барьер, который я только начала возводить вокруг себя, на моих ресницах повисли не пролитые слёзы.
- Что произошло, Джесс?
Эта фраза, сказанная мягким, несвойственным ему тоном, стала последней каплей упавшей в переполненную до краёв чашу, после которой слова полились из меня сплошным потоком. Пока я выворачивала перед ним свою душу, он молча, не перебивая, слушал меня, прижимая сильнее, на некоторых словах. Слова лились сами по себе, бесконтрольно, перемежаясь с, наконец, вырвавшимися на свободу рыданиями. Я рассказала всё с самого начала, с того момента, как сломалась моя машина и я осталась одна посреди вовсе не безлюдного, как мне показалось вначале, шоссе.
Тёплые руки ласково откинули прилипшие к лицу спутанные пряди мокрых волос. Но я всё равно дрожала, не чувствуя тепла. Мне было очень холодно. Холод сковал меня, не просто покрыл мою кожу, он проник во внутрь, превращая кровь в лёд.
- Моя машина сломалась на шоссе. Я возвращалась из Порт Анджелеса. А она вдруг заглохла. Я... я... я вообще не разбираюсь... не смогла понять, в чём дело... я вышла на дорогу, откинула капот, - я совсем по-детски громко шмыгнула носом и сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с возвращающимся паническим ужасом. Прошлое было туманным, но что-то ужасающее пробивалось в моё сознание сквозь этот туман. Моё подсознание принялось быстро возводить барьеры один за другим, пытаясь сдержать подкатывающие воспоминания. - Я подумала, может, кто-нибудь будет проезжать мимо и остановится помочь мне, но там... на шоссе... больше никого не было... как мне показалось... вначале.
Кончики моих пальцев прижались к губам, словно запрещая мне говорить о том, что произошло дальше, но я отдёрнула руку, собираясь с силами.
- Он стоял в тени деревьев, я не могла, как следует разглядеть его, но этого и не требовалось - мне уже тогда стало страшно, - перед моими глазами на секунду мелькнуло ухмыляющееся лицо и пропало, я вздрогнула, закрывая лицо руками, ограждаясь от реальности. - Он унёс меня далеко в лес... я пыталась убежать, правда, пыталась... но каждый раз он возвращал меня обратно, - мои ладони упали на колени, я повернулась к Джейкобу и почти прокричала следующие слова в его посеревшее застывшее лицо. - Он словно играл со мной! - а затем повторила чуть тише, - играл со мной...
Я снова прижала руки ко рту, сжимаясь от новой панической волны, накатывающей на меня. - А потом он... потом он...
- Не надо, детка, - хрипло зашептал Джейкоб, прижимаясь лицом к моей макушке. - Не говори...
- О, Джейк, - от его нежности последние оковы, сдерживающие слёзы рухнули. Я позволила себе эту роскошь - расплакаться... и высказаться до конца. - В голове вертелось лишь то, что он убьёт меня. И тогда, словно услышав мой немой вопрос, незнакомец ответил, что сегодня не мой день... и сказал: Да ты не ошиблась, я убью тебя... А когда я взмолилась, чтобы он не тянул и сделал это как можно быстрее, он рассмеялся так, что всё внутри у меня похолодело и ответил, что не будет меня убивать... по крайней мере, сразу, - ладони Джейкоба сжались в кулаки, глаза уставились в точку поверх моей головы. - Я просила его: Почему? И тогда он сказал: Потому что прежде, чем убью... я тебя трахну.
Я уткнулась лицом в грудь Джекоба, пытаясь вернуться обратно... в реальность. - Сначала мне было очень больно, а затем мне стало... всё равно...
- Джесс, хватит, не думай об этом, - попытался прервать меня Джейк, но я пока ещё не всё сказала. - Внезапно всё закончилось. Не знаю, сколько я пролежала там, в оцепенении, не способная двигаться. Каким-то чудом я вышла к резервации... я... я... не знала к кому мне пойти....
С трудом проглотив комок слёз в горле, я уткнулась лицом ему в грудь, молча, сотрясаясь в рыданиях.
- Тихо-тихо, всё правильно. Ты умница, что пришла ко мне, - он размеренно гладил меня по волосам, успокаивая.
- Я так обрадовалась, когда увидела тебя, а ты... ты...
- ...повёл себя как полнейший кретин, - закончил он, - прости, я был неправ, я не хотел тебя обидеть, - взмолился он.
- Я знаю, Джейк, это больше не важно, - доверительно опустив ладонь ему на грудь на уровне сердца, я ощутила быстрый, но успокаивающий ритм сердца, - ничего не важно...
- Поспи лучше, а я никуда не уйду, не волнуйся, - эти убеждающие слова, подействовали на меня словно снотворное.
Я согласна закивала и, измученная вывернутыми наружу эмоциями, начала погружаться в сон, зная, что после пробуждения, реальность беспощадно вернётся ко мне, но это будет потом, а пока я подчинилась его ласковому шёпоту, позволяя ему на время прогнать все мои страхи, погружаясь в желанное забытьё.
- Ничего не бойся, - его ласковый голос постепенно становился всё глуше. - Я здесь, я рядом и я никому не дам тебя в обиду, - его пальцы нежно перебирали пряди моих волос. - Обещаю. Все будет хорошо. Ты отдохнешь, а потом я отвезу тебя домой. Но это будет потом, не сейчас. А сейчас попытайся заснуть, я покараулю твой сон...
Глава 23.
Я люблю в тебе всё...
Белла
Я стояла посреди кухни, пытаясь собраться с мыслями после внезапного ухода Джейка, после всех слов, по виснувших в тишине дома, нарушаемой лишь еле слышным тиканьем таймера духовки.
Джейкоб знает про Эдварда. Джекоб оборотень. Джейкоб считает, что любит меня. Джейкоб... Джейкоб... Джейкоб... В голове словно бы образовался неистовый водоворот, в воронку которого улетали безответные вопросы. Я не знала, честное слово. В голове не было ни одной здравой мысли. Мне надо было всё обдумать. Этот спокойный вечер превратился в сумбур. Требовалось время, чтобы понять, осознать и смириться. Наверное.
Я вздрогнула от нового звонка. Кто же на этот раз? Расправив плечи, я зашагала к двери. Это был Эдвард. Он стоял, облокотившись на перила крыльца, позволяя ветру играть со своими беспорядочно спутанными кудрями.
- Оу, - протянула я. - Ты зашёл через дверь.
- Не ожидала?
- Не ожидала, - подтвердила я.
Он коротко усмехнулся. - Для разнообразия. Решил, что не помешает.
- Да, вышло очень эффектно, - покивала я в ответ.
- Захотел ознакомиться с новым, так сказать, традиционным входом в твой дом. Не возражаешь?
- Нет, - пожала я плечами.
- А войти, кстати, можно?
- О! Заходи, естественно.
Он шагнул во внутрь, толкнув рукой дверь позади себя, и быстро заключил меня в объятья. Я приникла к нему, как к своему единственному спасательному кругу, вцепившись мёртвой хваткой в его плечи. Он склонил голову, прижимаясь своей щекой к моей, когда он заговорил, его лёгкое дыхание коснулось моей кожи в мимолётной ласке. - Ну, что случилось, любимая?
От его участливого тона мне стало ещё больше не по себе. По сути я не сделала ничего плохого, но почему-то мне стало стыдно перед ним. Стыдно за чувства другого человека, которые тот испытывал ко мне. Стыдно за надежды, мечты, желания Джейкоба? За его секреты, что он поведал, за часть души, что вывернул передо мной, когда не стоило этого делать. Наверное, это оказалось лишним для меня.
- Как много ты слышал? - ответила я вопросом на вопрос.
- Практически ничего, я сразу ушёл, как только услышал его голос. Не хотел вам мешать.
Я зажмурила глаза, словно от боли. Не думала, что его степень доверия ко мне была столь высока. - Спасибо. Мы...
- Шшш... - перебил он меня. - Если не хочешь, мы не будем говорить на эту тему.
Я разомкнула веки и откинулась в его руках, напряжённо вглядываясь в спокойное лицо. Мы стояли посреди гостиной. Каким образом Эдвард переместил нас сюда, я так и не поняла. Если он и двигался, то я этого не почувствовала.
- Нет, я хочу поговорить на эту тему. Ты должен знать, о чём мы говорили. Я понимаю, что рано или поздно, ты все равно услышишь все в мыслях Джейкоба.
- Я знаю, Белла.
- Я не сдержала своё слово и высказала ему, все, что думаю по поводу Джесс.
- Я знаю.
- А ещё он внушил себе, что любит меня, - я говорила без остановок, стараясь побыстрее объяснить суть беседы.
- Я знаю.
- Только это не так, хоть он и считает иначе. И ещё Джейкоб - оборотень.
- Я знаю.
- У вампиров вроде как с оборотнями кровная вражда, или что-то типо того. И он тебя ненавидит.
- Да, ненавидит, я знаю, - Эдвард был спокоен, словно я не сообщала ему ничего из ряда вон выходящее.
- А ещё он попытался напугать меня тем, что ты вампир.
- А вот это прямое нарушение договора, - серьёзно произнёс он, но потом, меланхолично улыбнулся и покачал головой, - но это не важно.
- Стоп, - я нахмурилась. - Какого договора?
Я не понимала, о чём толкует Эдвард. О каких договорах между вампирами и оборотнями речь? О чём они вообще могут договариваться, если на дух не переносят друг друга?
- Белла, этому договору уже много лет, его Карлайл заключал ещё с прадедом Джейкоба. По нему мы не имеем охотиться в ближайших окрестностях, а так же не можем ступать на земли принадлежащие квилетам. Они в свою очередь, не суются на нашу территорию. Но, если мы убъём или обратим человека, или если они нарушат очерченные границы - договор считается нарушенным. Так же они пообещали никому не рассказывать правды о нас, хранить нашу тайну, и сегодня Блэк нарушил их уговор. Хоть это и шаткое перемирие, Белла, но мы уже много лет сохраняем его.
Я тихо ахнула. - Эдвард, я прошу тебя, Джейкоб он не виноват, - я тщательно подбирала слова, боясь, что неправильно сказанная фраза, может быть расценена Эдвардом совершенно с другой точки зрения. - Только он не догадывался, что мне уже давно всё известно. Мы с детства дружим, он отчасти волнуется за меня, поэтому посчитал, что обязан предупредить меня.
- Ну и как, - с вызовом поинтересовался у меня Эдвард, - теперь, после его предупреждений ты не боишься меня?
- А стоит? - парировала я.
- Если кому и стоит бояться, то только самому Блэку в том случае, если он не прекратит доставать мою девушку, - отрезал Эдвард.
- Он всего лишь хотел помочь...
- Он очень поможет, если перестанет вырастать у меня на пути и будить во мне желания врезать ему по шее.
Глубоко вздохнув, я с горечью в голосе произнесла. - Так вот почему вы сразу невзлюбили друг друга. А я не понимала, что происходит.
- Белла, - кончики прохладных пальцев, коснулись моего лица. - Не будь я вампиром, а он - оборотнем, мы бы всё равно невзлюбили друг друга.
- Почему? - ошарашено вопросила я.
- Потому что у меня есть ты, в отличие от него, - его губы ласково прошлись по моим губам, словно давали привыкнуть к себе после долгой разлуки. Эдвард оторвался от меня буквально на пару миллиметров, пока он говорил, наши губы почти соприкасались, щекоча друг друга. - Белла, не думай о нём. Он справится, - я смежила веки, попадая под магическое воздействие любимого голоса и предвкушая поцелуй,... но нас прервали.
Из прихожей донесся приглушённый звук моего мобильника, зарытого на дне рюкзака, который я кинула у входа. - Сейчас, - я собралась пойти за телефоном, но Эдвард опередил меня.
- Я принесу, - он быстро вернулся с моим рюкзаком, и я, перерыв всё, наконец, нашла телефон.
- Это Чарли, - посмотрев на номер, сообщила я и раскрыла телефон. - Алло, пап?
- Белз, - его уставший голос резанул по моим нервам.
Ну, сколько можно изводить себя работой, - раздражённо подумала я. - Будто у них в округе больше никого нет, кто смог бы взять на себя те дела, что возложил на себя отец.
- Пап, только не говори, что ты снова задерживаешься!
- Боюсь, что так.
- Ты там один что ли работаешь? - не удержалась я от колкости.
- Белз...
- А я ужин приготовила, между прочим, - привела я свой последний аргумент. - Ну, и когда ты заканчиваешь? Завтра?
- Я приеду сегодня, - мне показалось, что я услышала старательно подавляемый зевок.
- Во сколько? - возмущённо протянула я. - Опять к утру?
- Нет, поздно вечером.
- Скорее ночью, - поправила его я. - Ладно, я оставлю еду на столе. Разогреешь себе, хорошо? Будь осторожен и постарайся не задерживаться без надобности.
- Хорошо.
Я нажала отбой и кинула телефон на диван. - Его работа его доконает... когда-нибудь, - пожаловалась я Эдварду.
Он опустил ладони мне на плечи и легонько сжал. - Он привык к такому ритму жизни. Чарли всегда пытается сделать больше, чем в его силах. Не волнуйся об отце. Когда он закончит это дело, думаю, он возьмёт несколько компенсационных выходных и побудет дома.
Устало прислонившись к Эдварду, я спрятала лицо у него на груди, мой голос прозвучал приглушённо. - Хочется тебе верить. Просто... я волнуюсь за него.
- Белла, ты готова взвалить тяжесть всего мира на свои хрупкие плечи - это пугает. Боюсь, однажды ты не выдержишь. Позволь, я разделю её с тобой, - он приподнял моё лицо, заглядывая мне в глаза. - Ты всегда заботишься обо всех, кто находится рядом с тобой, а заботился ли кто-нибудь о тебе? - я хотела сказать - конечно - но он не дал мне вставить ни слова. - Ты так хрупка и так сильна одновременно. Я люблю в тебе всё: и твою ранимость, и твою внутреннюю силу, твоё бескорыстие и готовность броситься на помощь, твоё благоразумие и твою честность, от который ты неизменно никогда не отступаешь. Но больше всего я люблю и ценю в тебе то, что, чтобы не происходило, кто бы не окружал тебя, каких бы слов от тебя не ждали - ты всегда остаёшься самой собой.
Наши губы снова встретились, я замерла, боясь вздохнуть лишний раз, спугнуть то нечто чудесное и прекрасное, что расцвело во мне от его слов, от его признаний. Мне не верилось, что эти слова обращены ко мне, но каждый раз от его нежности и проникновенности всё внутри меня сжималось до невидимых размеров лишь для того, чтобы секунду спустя, разлететься в разные стороны, накрыть меня своей необъятностью и бесконечностью. И я не находила названий этому чувству.
С тихим стоном я приникла к губам Эдварда, вздрагивая от восторга, когда его язык медлительно и неторопливо скользнул за линию моих губ. Ладони пробежались вверх по его рукам, чтобы встретиться и сомкнуться у него на затылке, зарыться в мягкий шёлк волос, утонуть в нём, раствориться.
- Белла, - выдохнул он, и я растаяла от сладостного звука собственного имени на его устах. С тихим стоном я вновь приникла к нему, позволяя поцелую зайти глубже, перерасти во что-то более жгучее, более томительно страстное, от чего с моих губ, не сдерживаясь слетали стоны. Всё моё тело устремилось к нему, его ладони сжали мои бёдра, притягивая ближе, язык коснулся нёба, очертив ровную дугу, двинулся на встречу моему языку, позволяя борьбе превратиться в подчинение. Я сдавалась на милость его желаниям, его прихоти...
На кухне громко пискнул и замолк таймер. С недовольным стоном я оторвалась от Эдварда. - Я на секунду, - махнув рукой в сторону кухни, я отправилась достать курицу из духовки.
- Я буду ждать тебя... в спальне, - сказал он мне вслед. Я обернулась через плечо, любуясь на своего персонального греческого бога. Он стоял посреди гостиной, упираясь руками в бёдра, широко расправив плечи, и так по-мальчишески улыбался мне, словно ожидал от меня определённой реакции на его вскользь брошенную фразу, что у меня перехватило дыхание от почти неземной любви к нему.
- Можешь уже начинать ждать, - напоследок я бросила на него многообещающий взгляд из-под ресниц и вышла из комнаты.
Эдвард
Несколько минут я молча наблюдал, как колыхались ветки деревьев в том месте, где исчез щенок. Потом медленно разжал стиснутые кулаки и огляделся. Никаких видимых повреждений, если не считать несколько булыжников, расколотых на части, да бессчетное количество мелких камней, растертых в пыль. Зато все деревья целы. Я могу гордиться собой. Только что моя столетняя выдержка была подвергнута просто чудовищному испытанию. Стоять тут, в паре метров от нее, и знать что в этот момент оборотень нарушает все мыслимые и немыслимые пункты договора, объясняется в любви моей девушке и пытается увести ее... Холодное бешенство, злость и ревность были мне верными друзьями на протяжении последнего часа. Кроме того, я постоянно был начеку, на случай, если вдруг Белле понадобится помощь. Я был совершенно уверен, что успею добежать до нее и свернуть шею щенку, до того как он притронется к ней хотя бы пальцем, но она может и просто напугаться, а этого мне совсем не хочется. Я должен был пережить это. Дать ей возможность узнать о его любви к ней, еще раз взвесить все и принять решение. И хотя я не сомневался в том, чем закончится их разговор, я все равно не хотел лишать ее права выбора.
Я в последний раз окинул взглядом лес и, убедившись, что Джейкоб не собирается возвращаться, направился к дому.
Дверной звонок прозвучал непривычно громко. Я досадливо поморщился, мысленно делая себе заметку почаще входить в дом через дверь. Все-таки этого требуют даже элементарные правила вежливости.
Когда Белла открыла мне дверь, ее лицо выражало непоколебимую уверенность и гнев, но, увидев меня, она облегченно вздохнула. Похоже, она ожидала возвращения Джейкоба. Гнев на ее лице медленно сменился растерянностью и смущением. Кажется, она даже вздрогнула.
- Оу,ты зашёл через дверь.
- Не ожидала? - я заставил одеревеневшие губы растянуться в приветливой улыбке.
- Не ожидала, - подтвердила она.
- Для разнообразия. Решил, что не помешает, - попытался пошутить я, хотя мне было совсем не весело. Ей судя по всему тоже. Казалось, она вообще находится где-то не здесь, вся погруженная в собственные мысли.
- Да, вышло очень эффектно, - рассеяно ответила она.
Мы вели совершенно бесполезный, бессмысленный разговор, но за ним стояло нечто большее. За этими словами скопилась и её, и моя собственная напряжённость. С какой-то стороны я ждал её реакции на слова Блэка, ведь я не мог прочитать её мысли, не знал, что она на самом деле думает об этом. В очередной раз я пожалел, что её мысли сокрыты для меня. Сейчас мне было бы проще, знай я, что всколыхнули в ней его слова, как они подействовали на неё.
- Захотел ознакомиться с новым, так сказать, традиционным входом в твой дом. Не возражаешь?
- Нет, - ее плечи взметнулись вверх и опустились.
- А войти, кстати, можно?
- О! Заходи, естественно, - встрепенулась Белла и подняла на меня испуганно-растерянные глаза в тот же момент все мои недавние переживания показались мне мелкими и не стоящими внимания.
- Что случилось, любимая? - прошептал я, шагая за порог и сгребая ее в охапку. Чувствуя, как всё встаёт на свои места от ощущения её в моих объятьях, такой родной, такой близкой... моей...
- Как много ты слышал?
- Практически ничего, я сразу ушёл, как только услышал его голос. Не хотел вам мешать.
Ничего из того, что не должен был, и все, чтобы стать счастливым, - подумал я.
Я был совершенно честен. Я действительно не хотел им мешать.
- Спасибо. Мы...
- Шшш... Если не хочешь, мы не будем говорить на эту тему.
Не имею никакого желания знать, о чем они говорили, и как это происходило, коль скоро меня устраивал результат, детали были совершенно излишними. Кроме того, это был слишком личный разговор.
- Нет, я хочу поговорить на эту тему. Ты должен знать, о чём мы говорили. Я понимаю, что рано или поздно, ты все равно услышишь все в мыслях Джейкоба, - как всегда, она хотела быть честна со мной.
- Я знаю, Белла.
- Я не сдержала своё слово и высказала ему, все, что думаю по поводу Джесс.
- Я знаю.
Ну, этого следовало ожидать, - усмехнулся я про себя. Белла так и не приняла мою точку зрения на свободный секс, и, слава Богу. Потому что, встретив ее, свободный секс перестал устраивать и меня тоже. Чего, кстати, нельзя сказать о ее друге детства. По-моему несколько странный способ доказать девушке свою любовь.
- А ещё он внушил себе, что любит меня, - продолжала она.
А вот так, волченок, не надо шутить. Можно и без загривка остаться. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Я знал, что он давно любит Беллу, он никогда этого не скрывал от меня. Напротив, всячески старался довести это до моего сведения. И я не сомневался, что сегодня пес не упустит возможности признаться ей. Не смотря на то, что я все это знал, слышать о его любви из Беллиных уст было очень больно, и это будило во мне вполне понятное желание: сломать Джейкобу хребет.
- Я знаю, - повторил я, тщательно следя, чтобы голос продолжал звучать ровно и спокойно.
- Только это не так, хоть он и считает иначе. И ещё Джейкоб - оборотень, - торопилась она разделить со мной, давно известную мне информацию.
- Я знаю.
- У вампиров вроде как с оборотнями кровная вражда, или что-то типа того. И он тебя ненавидит.
Конечно, ненавидит, вот только к клановой вражде это не имеет ровным счетом никакого отношения, - подумал я, окидывая взглядом ее хрупкую фигурку, бледноватую кожу. Мой нечеловеческий взгляд замечал все: и тени от ресниц на щеках, и небольшую царапину на запястье, словно она надевала браслет и поцарапалась. Мне немедленно захотелось прижаться к маленькому шраму губами, погладить пальцами, спросить не больно ли ей. Все эти и еще тысяча мелких изменений, произошедших с ней за день, были доступны моему взгляду, и я имел право на каждый поцелуй, прикосновение, объятье... Конечно, он ненавидит меня, - мысленно повторил я про себя.
- Да, ненавидит, я знаю.
- А ещё он попытался напугать меня тем, что ты вампир, - продолжила перечислять она.
А мальчишка играет не по правилам. Совсем не по правилам. Но его это не спасло. Я, конечно, запросто могу теперь потребовать ответного нарушения договора с нашей стороны или сатисфакции со стороны стаи, но не стану этого делать. В данном случае - это все равно, что бить лежачего.
- А вот это прямое нарушение договора, но это не важно.
- Стоп, - удивилась она. - Какого договора?
Неужели я ничего не рассказывал ей?
- Этому договору уже много лет, - принялся объяснять я, - его Карлайл заключал ещё с прадедом Джейкоба, - я помнил, как я сам присутствовал при их разговоре. - По нему мы не имеем права охотиться в ближайших окрестностях, а так же не можем ступать на земли принадлежащие квилетам. Они в свою очередь, не суются на нашу территорию. Но, если мы убъём или обратим человека или если они переступят очерченные границы - договор считается нарушенным. Так же они пообещали никому не рассказывать правды о нас, хранить нашу тайну, и сегодня Блэк нарушил их уговор. Хоть это и шаткое перемирие, Белла, но мы уже много лет сохраняем его.
- Эдвард, я прошу тебя, Джейкоб он не виноват, - ринулась Белла защищать старого друга. - Только он не догадывался, что мне уже давно всё известно. Мы с детства дружим, он отчасти волнуется за меня, поэтому посчитал, что обязан предупредить меня.
Предупредить он её хотел? Конечно. А напугать он её не боялся? Он не подумал, что было бы с Беллой, в каком шоке она прибывала бы, если бы не знала о том, кто я.
- Ну и как, теперь, после его предупреждений ты не боишься меня?
- А стоит? - ее брови удивленно взметнулись вверх.
- Если кому и стоит бояться, то только самому Блэку в том случае, если он не прекратит доставать мою девушку, - мне все-таки не удалось скрыть раздражение в голосе.
- Он всего лишь хотел помочь... - начала она.
- Он очень поможет, - не выдержал я, - если перестанет вырастать у меня на пути и будить во мне желания врезать ему по шее.
- Так вот почему, вы сразу невзлюбили друг друга. А я не понимала, что происходит, - потерянно прошептала она.
- Белла, - я провел пальцами по ее скуле. - Не будь я вампиром, а он - оборотнем, мы бы всё равно невзлюбили друг друга.
Истина была проста как дважды два, неужели она до сих пор так и не осознала этого, не увидела, в чём настоящая, существенная причина нашей взаимной неприязни с Блэком?
- Почему?
- Потому что у меня есть ты, в отличие от него. Не думай о нём. Он справится, - пока я шептал ей эти слова, наши губы почти соприкасались друг с другом. Секунда, и нас поглотил нежный поцелуй. А потом требовательная трель мобильного телефона прервала нас. Мобильники надо запретить законом, - раздосадовано подумал я.
- Сейчас, - засуетилась Белла. Но меня это никак не устраивало. Пока она сходит в холл, пока найдет рюкзак, пока вернется... И все это время я буду здесь один, без ее тепла, без ощущения ее близости, без аромата ее волос. Нет, нет, лучше я сам.
- Я принесу, - быстро прошептал я и сбегал за рюкзаком, затем вернувшись, немедленно снова обхватил ее и прижал к себе. Белла довольно долго копалась в рюкзаке, в поисках нарушителя нашего спокойствия, но теперь мне это уже совершенно не мешало. Она может делать все что угодно, с любой скоростью, с человеческой или еще медленнее... если при этом она находится в моих объятиях.
- Это Чарли, - сообщила она - Алло, пап?
- Белз, - я мог слышать голос Чарли в трубке.
- Пап, только не говори, что ты снова задерживаешься!
- Боюсь, что так.
На этом месте я отключился. Я уже знал, что Чарли вернется сегодня вечером поздно, что Белла рассердится на него из-за этого и что даст ему максимально точные указания, чем поужинать и где это найти. Такой сценарий повторялся примерно три раза в неделю. С одной стороны, она неизменно расстраивалась, что отец так много работает, с другой стороны, мне всегда удавалось довольно быстро отвлечь ее от невеселых мыслей, особенно если учесть, что в такие вечера, весь дом оставался полностью в нашем распоряжении.
- Его работа его доканает... когда-нибудь, - расстроено произнесла она.
- Он привык к такому ритму жизни, - попытался успокоить я ее. Это тоже было частью ритуала. Она словно искала во мне утешения, а я был рад утешать ее. - Чарли всегда пытается сделать больше, чем в его силах. Не волнуйся об отце. Когда он закончит это дело, думаю, он возьмёт несколько компенсационных выходных и побудет дома.
- Хочется тебе верить. Просто я волнуюсь за него.
Посмотрев на её растерянное лицо, я почувствовал, как во мне с новой силой нарастает любовь к Белле. К её бескорыстию, к её самоотдаче, к её искренности. Она создана для меня. Она создана для того, чтобы я любил и оберегал её. Белла руководила жизнью отца, матери, заботилась о них и о друзьях, но кто, кроме меня, позаботиться о ней самой.
- Белла, ты готова взвалить тяжесть всего мира на свои хрупкие плечи, это пугает, я боюсь, что однажды ты не выдержишь. Позволь, я разделю её с тобой, - прошептал я, прижимая ее к себе, проводя губами по ее волосам. - Ты заботишься обо всех, кто находится рядом с тобой, а заботился ли кто-нибудь о тебе? Ты так хрупка и так сильна одновременно. Я люблю в тебе всё: и твою ранимость, и твою внутреннюю силу, твоё бескорыстие и готовность броситься на помощь, твоё благоразумие и твою честность, от который ты неизменно никогда не отступаешь. Но больше всего я люблю и ценю в тебе то, что, чтобы не происходило, кто бы ни окружал тебя, каких бы слов от тебя не ждали - ты всегда остаёшься самой собой.
Я проложил дорожку из легких летящих поцелуев от ее макушки вниз к шее, потом к скуле и, наконец, прикоснулся к ее призывным губам... Ее руки взметнулись вверх, пробежали, но моим рукам и остановились на моем затылке, притягивая к себе еще ближе. Язык проник ко мне в рот, встретившись с моим...
- Белла, - выдохнул я, привлекая ее к себе. Ну не могу я прекратить целовать ее, не могу и все. Наши языки сплелись, вмиг заставляя меня забыть о реальности. Как всегда мной овладело всего лишь одно желание - подхватить её на руки и унести наверх, в комнату. В темноту и тишину, в которой мы познавали друг друга, с каждым разом заходя все дальше и дальше. Туда, где новые прикосновения будили новые чувства... На этот раз нас перебил таймер на плите. Я чуть не застонал, отстраняясь от нее.
- Я на секунду, - она метнулась по направлению к кухне.
- Я буду ждать тебя... - шепнул я ей вслед, - в спальне.
Черт возьми, я заулыбался сам себе. Я хотел сказать "в твоей комнате", но подсознание сыграло со мной шутку, проецируя мои мысли вслух. Получилось неожиданно многозначительно, и она не замедлила отреагировать на приглашение, внезапно повисшее в воздухе.
- Можешь уже начинать ждать, - обожгли меня ее слова.
Глава 24.
One More Step.
Рейтинг - NC - 17
Эдвард
Поднявшись наверх, я обвел глазами ее комнату, размышляя, чем бы заняться. Мой взгляд привлекла шкатулка. Я мысленно улыбнулся, вспоминая тот день, когда принес ее сюда. Как Элис предупредила меня, что Белла не любит дорогих подарков, еще до того, как я вообще принял решение быть с ней. Выходит, мое сердце приняло его задолго до разума. А разуму, в свою очередь, не оставалось ничего кроме как смириться. Как он не кричал, ни вопил об опасности, разве мог он заглушить молчащее сердце?
Мои пальцы повторили линии изящного серебряного узора. С тихим щелчком откинулась крышка, и в комнату полились нежные звуки. Мне безумно захотелось пробежаться по клавишам, извлекая из инструмента это же мелодию, но живую, настоящую, а не механическую.
Слегка скрипнули ступеньки, и в дверном проеме появилась та, ради которой я был бы готов играть или писать музыку, не останавливаясь.
- Ну как, спасла ужин? - улыбнулся я.
- Угу, - рассеянно ответила она, думая о чем-то своем.
- Красивая мелодия в этой шкатулке, старинная. Кстати, я немного играю на пианино, я говорил тебе? Хочешь, я как-нибудь могу сыграть её для тебя? - А еще я буду рисовать тебя, петь для тебя песни, ловить для тебя луну в пруду, нанизывать звезды на нитку, чтобы украсить твою шею, и еще делать массу совершенно необходимых вещей, без которых жизнь не имеет никакого смысла, - мысленно добавил я.
- Угу, - повторила она, все еще находясь где-то далеко от меня.
Белла потянулась и сняла с уголка зеркала, висящий на цепочке кулон в виде сердца - мой второй подарок. Подумать только, - внезапно расстроился я, - мы уже вместе почти целую вечность, а я подарил ей всего два подарка. Надо немедленно исправлять эту оплошность! Она взяла шкатулку из моих рук, наши ладони на долю секунды соприкоснулись, моментально создавая между нами невидимую связь, безмолвный диалог двух тел. Теперь, даже если она отойдет в другой конец комнаты, я буду ощущать ее тепло. Но она не отодвинулась, напротив аккуратно уложив украшение на дно шкатулки и отставив ее на стол, она взяла обе мои руки в свои. Я удивленно посмотрел на нее.
Ни говоря не слова, она повлекла меня за собой к кровати. Остановившись в нескольких шагах от нее, Белла подняла на меня глаза. Прикоснулась к моей груди, обвела кончиками пальцев контур моих губ и прильнула к ним неожиданно страстным и горячим поцелуем. Ее язык проник ко мне в рот, требуя от меня ответа. Я привлек ее к себе, склоняясь над ней, растворяясь в ее поцелуе. Ее кровь загорелась так быстро, что у меня застучало в висках. Тонкие, изящные руки совершенно уверенно расстегивали пуговицы на моей рубашке, миг и она оказалась на полу. Она опять прильнула губами к моим, и этот поцелуй был еще более страстным, чем предыдущий. Теперь настала моя очередь освобождать ее от одежды и вскоре уже ее маечка и белье полетели в сторону.
- Эдвард... - она подняла на меня пылающее лицо.
- Белла?
- Не останавливай меня сегодня, прошу тебя.
Я заглянул в ее потемневшие глаза. В них плескалась уверенность и что-то еще, чему я не успел найти определения, потому что в этот момент, ее руки взялись за пряжку ремня.
- Хорошо, - ответил я внезапно охрипшим голосом и потянул ее за собой на кровать. Прижимая ее к себе, ощущая ее обнаженную кожу всем своим телом, я не мог, не хотел, ни на секунду отпускать ее. Но она пыталась высвободиться из моих объятий, и я с сожалением разомкнул руки. Она немедленно уселась рядом со мной, и ее руки пустились в путешествие по моему телу, изучая и познавая его.
Я откинулся на подушки и закрыл глаза, целиком и полностью отдаваясь в ее власть.
Ее руки скользили по моей обнаженной груди, а я призывал на помощь всю свою силу воли, чтобы выглядеть спокойным, боясь одним неверным движением напугать ее, разрушить ее хрупкую уверенность в себе и в правильности своих действий.
Ее прикосновения ко мне и чувства, которые они вызывали у меня, являлись для меня полной неожиданностью. В своих мечтах я изобретал тысячи мыслимых способов, тысячи ласк, которые хотел подарить ей, но почему-то, мне никогда не приходило в голову представить себе, как это, если она будет делать то же самое для меня.
Быть может потому, что все мои ощущения бледнели и теряли свою важность, оставляя место лишь всепоглощающему наслаждению которое я получал от ее стонов?
Холодный лязг метала и звук расстегивающейся молнии, и вот я уже ощущаю сначала ее тонкие пальцы, а потом и губы.
Когда она прикоснулась к моей напряженной плоти, я потерял связь с окружающей реальностью. Весь мир сузился до ее горячих губ обжигающих мое ледяное тело. Ощущение оказалось неожиданно новым. Я задыхался от восторга, словно мальчишка, впервые испытывающий женскую ласку. Чувство, охватившее меня, трудно было назвать возбуждением, скорее это было благоговение, смешанное с восторгом. Ее горячие губы скользили вверх и вниз, а я по новой открывал для себя свое собственное тело. Никогда не думал, даже не предполагал, что внутри меня может таиться такой сонм чувств.
Поначалу, ее движения были медлительными и испуганно-робкими. Но вскоре я почувствовал, как изменился ее аромат, сгустился, потек в мою сторону, словно она испытывала такое же яркое наслаждение, как и я сам.
Я не успел задуматься над этим, так как ее губы внезапно стали уверенными и настойчивыми, а движения приобрели ритм и темп. Боже мой, я прожил бы сто лет одиночества по новой, если бы знал, что в конце меня ждет она. Девушка пришедшая разбудить мое сердце, с каждым своим движением дарила мне в подарок целый мир, и я уходил все дальше и дальше, в наслаждение, равного которому не испытывал никогда.
Очень быстро я почувствовал, что если она не остановится сейчас, то через несколько минут я сам буду уже не в силах ее остановить.
Я не был уверен, что могу себе позволить пойти до конца сейчас. Ведь для нее, это так же впервые, как и для меня. И пусть я до сегодняшнего дня познал многих женщин, все равно, такое со мной происходило впервые. Нет-нет, желаемой разрядки мне сейчас не получить. Это может испугать ее, шокировать, да просто не понравиться, в конце концов. Потом, позже, но в первый раз - это будет неправильно. Всему свое время, - прошептал я, собирая все волю в кулак и выныривая на поверхность.
- Белла, любимая, - позвал я, приподнимаясь на локтях.
- Эдвард? - она оторвалась от меня, и перекинула занавес волос на другую сторону. Я застыл, не в силах оторвать взгляда от открывшейся моему взору картины. Никогда не знал, что это может выглядеть так красиво. Соблазнительно - да, возбуждающе - сколько угодно, но - красиво?! Интересно, сколько еще открытий мне придется совершить рядом с ней.
Я закрыл глаза, отгоняя наваждение, потом открыл их вновь. Ничего не изменилось: моя плоть в ее руке, ее пылающее лицо и растерзанные губы - это было именно красиво, и я не мог подобрать для этого другого слова. Я заставил себя перестать дышать, просто потому что испугался потерять голову.
Я обхватил ее за плечи и потянул наверх.
- Почему ты...? - начала она, но я не дал ей закончить, накрывая ее губы своими, губы на которых ее божественный аромат смешался с моим собственным запахом.
Отстранившись от нее, я на долю секунды остановился в нерешительности. Было в это постепенном познании друг друга что-то пронзительно правильное. С каждым разом я позволял себе чуть-чуть более откровенную ласку, зайти чуть дальше, чем в прошлый раз. Словно это единственно верный путь для двоих . Шаг за шагом я постигал себя, ее, мир открывая все то, что было скрыто от меня многие годы и мне совершенно не хотелось торопить события. Сегодня она первая пошла дальше, чем обычно, ну, что ж, я с удовольствием последую ее примеру.
Медленно, прокладывая себе дорогу горячими поцелуями я спустился вниз и осторожно приподняв ее бедра, сначала снял с нее джинсы а потом и тонкое невесомое белье. Проведя руками по ее икрам, я сомкнул пальцы на узких лодыжках и неторопливо развел ее ноги в стороны. Она немедленно опустила вниз ладонь, закрывая свое желание от моих глаз. Ах, ну да, в прошлые разы ей было гораздо проще, я не смотрел на нее. А сейчас, она, не зная, насколько прекрасна, была вся во власти собственного смущения.
Я не стал убирать ее руки. Невозможно уговорить человека испытывающего смущение, не поддаваться этому чувству, но вот привести ее туда, где это чувство потеряет для нее всякое значение - очень даже можно.
Я опустил голову, и осторожно притронулся языком к тоненькой полоске плоти, не закрытой ее пальчиками. Она застонала... ее рука напряглась. Я прикоснулся еще раз, теперь уже в другом месте, потом еще... Наконец, ее пальцы раздвинулись, отрывая путь моим ищущим губам, но рука все еще была там. Я жадно прильнул к ней, рисуя круги, притрагиваясь и исчезая, убеждая и настаивая.
- Эдвард, - послышался еле слышный шепот. Я поднял голову, и слегка приподнялся, вглядываясь в ее потемневшие глаза. Медленно, очень медленно, не отрывая от меня взгляда, она убрала руку. Ее пальцы вцепились в простынь.
Я глубоко вдохнул, вбирая в себя ее аромат, и осторожно погрузил в ее лоно пальцы, и лишь увидев, как запрокидывается ее голова, и закрываются глаза, я вновь опустился к ее широко раздвинутым ногам.
То, что происходило дальше, не поддается никакому описанию. Она металась, отдаваясь моим ласкам, то, прогибаясь навстречу ко мне, то, обессилено падая на подушки. Ее ладони то взметались к губам, в бесплодной попытке удержать рвущийся наружу стон, то судорожно скручивали тонкое одеяло. Я не торопил ее, но и не дразнил. Наслаждаясь каждым ее движением, я просто шел за зовом ее тела. Ее вздохи, стоны, быстрое дыхание, вели меня за собой, и я точно знал, где нужна нега, а где страсть.
Наконец, она судорожно вздохнула и впилась ногтями в мои плечи. Я даже немного испугался, что это причинит ей боль - моя кожа слишком тверда для нежных человеческих пальцев. Но мой страх был напрасен. В этот момент, ввысь взметнулся стон полный чистейшего наслаждения. И я почувствовал, как по ее телу прокатилась яркая волна, заставив ее задрожать. Я еще раз легонько прикоснулся к ее лону, на несколько секунд продлевая вспышку. И приподнялся на руках, разглядывая ее в этот момент, пока она еще не вернулась из небытия.
Не было на свете ни чего прекраснее, чем девушка, на ресницах которой подрагивала прозрачная неожиданная слеза. Любимая девушка. Я тихонько снял губами соленую каплю, а потом, просто прижав ее к себе, закрыл глаза.
Белла
- Ну как, спасла ужин? - Эдвард быстро захлопнул крышку музыкальной шкатулки, которую вертел в руках до того, как я вошла, нет, вернее влетела, почти перескакивая через две ступеньки.
- Угу, - только и смогла выдавить я из себя, полностью погружённая в свои мысли.
- Красивая мелодия в этой шкатулке, старинная. Кстати, я немного играю на пианино, я говорил тебе? Хочешь, я как-нибудь могу сыграть её для тебя? - предложил он.
- Угу, - я шагнула к Эдварду и забрала его подарок, восторженно погладив причудливый узор на крышке, затем опустила её на стол.
Я потянулась и сняла с уголка зеркала, висящий на тонкой цепочке кулон в виде сердца, ещё один подарок от Эдварда. Кстати, цепочка была новой, светло-серебристой и удивительно гармонировала с прозрачным хрусталём. Он купил мне её взамен утерянной. У Эдварда определённо был вкус на красивые вещи, а мне было приятно носить его подарок или просто держать его в руках, это было похоже на то, как словно бы частичка его всегда была со мной.
- Я когда увидел это сердце, сразу подумал, что тебе оно должно понравиться, - с полуулыбкой, словно придаваясь воспоминаниям, произнёс Эдвард.
- Угу, - я откинула крышку шкатулки; по комнате поплыли чудесные звуки колокольчиков; и, положив кулон с цепочкой внутрь, закрыла, прервав музыку.
Склонив голову к плечу, я встретила внимательный, слегка удивлённый взгляд его янтарных глаз. Он явно не понимал, в чём причина моей странной молчаливости.
Взяв его за руку, я потянула Эдварда к кровати. Он неспешно шагнул за мной, не разрывая связи наших взглядов, ведущих между собой немой диалог. Мне больше не хотелось убежать, скрыться; ни стыд, ни смущение не мучили меня. Во мне появилась какая-то новая уверенность, новая убеждённость в том, чтобы я ни делала - всё так и должно было происходить. Воспоминания о его нежности, об объятьях и поцелуях, сначала таких осторожных и лёгких, затем о более глубоких и чувственных, заполнили меня. Мне виделось его лицо в тот момент, когда он впервые признался мне в любви, я помнила, как в мучительной агонии исказились его черты, когда он открывал мне всю правду о своей сущности, как ожидал любой реакции на невозможную по человеческим меркам правду; в памяти возникло его весёлое беззаботное лицо, озарённое радостью и счастьем, когда мы первый раз приехали в школу вместе, когда он показал всем, что мы пара, мы - одно целое.
Вот он целует меня, вот загораживает собой от пьяной компании, встреченной в переулке, или цитирует Шелли, надеясь, что я прочту между строк о его чувствах, а вот он ласкает меня, заставляя умереть и воскреснуть вновь.
От всех воспоминаний сердце трепетно сжалось, грозясь замолчать навеки. Во истину ум человека не способен постигнуть любовь. Как такое необъятное безграничное чувство способно уместиться в человеческой душе, заставить её ликовать и скорбеть одновременно.
Без робости и без смущения я привстала на цыпочки, и, опираясь на грудь Эдварда, потянулась к его губам, без промедления проникая языком за их линию, позволяя себе большее, чем когда-либо.
Мне хотелось увидеть его тело: сильное, прекрасное, желанное. Почувствовать твёрдые мускулы, перекатывающиеся под моими ладонями, ощутить его губы на своих губах, смешать его запах со своим.
Рубашка под моими руками распахнулась и полетела на пол. Очередной поцелуй - ещё более глубокий, обжигающий, знойный - и все здравые мысли покинули меня. Но во мне ещё осталась способность чувствовать реальность, хотя с каждым снятым предметом одежды, она оставалась далеко позади меня.
- Эдвард...
- Белла?
- Не останавливай меня сегодня, прошу, - я смотрела на него сквозь пелену желания, молясь про себя, чтобы он не перебивал или не начал спорить, доказывая мне, что я не готова к тому, что собиралась сделать.
Время до его ответа показалось мне вечностью. Я наблюдала за тем, как темнеет его взгляд, как он понимает, что я задумала на сегодня и о чём я его прошу.
- Хорошо, - наконец прошептал он слегка охрипшим голосом, увлекая меня за собой на кровать, но я высвободилась из его объятий.
Сейчас моя очередь изучать его, познавать.
Откинувшись на подушки, он закрыл глаза и, не двигаясь, полностью предоставил своё тело в моё распоряжение. И я не преминула этим воспользоваться.
Ладони блуждали по его телу, лаская рельеф мускул, наслаждаясь прохладой и гладкостью кожи, остановившись у уровня сердца, они замерли, впитывая тишину, а затем вновь продолжили свой путь, опускаясь, всё ниже и ниже, пока не достигли полурастёгнутой пряжки.
Всего один щелчок, а затем звук разъезжающейся молнии.
Я не позволила себе ни о чём думать, я прогнала все мысли, осталась на уровне ощущений, осязаний. Мои руки действовали сами по себе, словно уже давно знали, как и что надо делать.
Я желала узнать какой он на вкус. И я узнала, когда мои губы сомкнулись на его твёрдой плоти.
Закрыв глаза, я отрешилась от всего, я позволила себе действовать не по разуму, а скорее по наитию. Он был божественен на вкус. Прекрасен... Твёрдый. Гладкий. Бархатный.
Мои руки присоединились к моим губам, скользя по его плоти, помогая мне найти нужный ритм и темп, соединившийся в одно с моим дыханием и бешеным биением тока крови в венах. Я слышала собственный пульс, звучащий словно набат.
Его тело рассказывало мне, как ему больше нравится, и его вырывающиеся из-под контроля движения, когда пару раз забывшись, он приподнимал бёдра, проникая глубже в мой рот. И я принимала его, как могла, зная, что недолог тот день, когда я стану его... окончательно... всецело... Я знала, чего он хотел, и я желала ему это дать.
- Белла, любимая... - я почувствовала, как он переместился и, откинув волосы, посмотрела на него. Не менее возбужденная, чем он, лишь слегка озадаченная тем, что он прервал меня.
- Эдвард?
Взгляд его чёрных как полуночное небо глаз задержался на моих влажных губах, затем переместился на мои пальцы, сомкнувшиеся на его плоти. Он смотрел на меня, а его глаза всё темнели и темнели, хотя казалось, что в них и так уже давно поселилась полночь.
Потянувшись ко мне, он быстро переместил меня. И вот уже я лежала на спине, а он нависал надо мной.
Я хотела спросить, почему он остановил меня, почему не дал закончить, почему не позвонил подарить ему то же наслаждение, что он сам открыл мне. Но Эдвард наклонился, накрывая мои губы поцелуем. Я с силой сжала его плечи, притягивая ближе, извиваясь, пытаясь усилить трение своего тела о его, а затем зарылась лицом в изгиб его шеи, целуя прохладную кожу бесконечную тысячу раз.
Покрывая поцелуями моё тело, Эдвард постепенно продвигался всё ниже. Его ладони то крепко обхватывали меня, то лишь кончики пальцев едва ощутимо касаясь, порхали по моей коже.
Прохлада губ очертила мой живот и его язык, дразнящими движениями, направился к поясу джинс. Застёжка. Молния. Ладони, скользнувшие под одежду к ягодицам, стаскивающие с моих бёдер джинсы, а затем и нижнее бельё.
Он ещё никогда не видел меня полностью обнажённой, без единого клочка одежды. Эдвард заворожено изучал моё тело, словно впитывал каждый изгиб запечатлевая его в своей в памяти. Его руки скользнули по ногам и, задержавшись на коленях, неумолимо развели их в стороны, так, чтобы я полностью открылась его взору. Почувствовав, как от груди и выше меня накрывает розовая волна смущения, я быстро прикрыла ладонью то, на что он смотрел. Возможно, я привыкну к этому... постепенно... Но сейчас я пока была не готова к столь откровенным взглядам.
Холодная печать его губ коснулась внутренней поверхности бёдер и заскользила выше к месту соединения ног, лаская всё то, что не было прикрыто моей ладонью. Его язык нашёл лазейку между моими пальцами и настойчиво прикоснулся к обнажённому участку плоти. Я невольно ахнула, прикусив губу. Потом его губы прижались ко мне с другой стороны, заставляя дрогнуть мою руку, поощряя приоткрыть ему большее, дать беспрепятственный доступ, предоставить полную свободу действий.
- Эдвард, - я вся взметнулась от очередного ещё более откровенного прикосновения.
Ненадолго оторвавшись от меня, он ждал моего решения. Наконец, я убрала руку, место которой тут же заняла его ладонь. Глядя ему в глаза, я чувствовала, как его пальцы проникают в меня, возвращая мне осознание привычной наполненности. Веки тут же сомкнулись, и он опустил голову к моим ногам, следуя за движениями собственных пальцев. Его язык то проникал глубже, то отступал, имитируя то, что он собирался когда-нибудь сотворить со мной. А я, поддавшись, невольно начала приподниматься и опускаться в ритме движения его пальцев, губ и языка. Я стонала, и мне казалось, что и он стонет вместе со мной.
Отрекаясь от собственного удовольствия, отодвинув его на второй план, он вновь совершал этот бескорыстный акт любви, подводя меня к желанной грани, за которой я вновь получу подлинное, истинное, чистейшее наслаждение.
И когда мне показалось, что ещё секунда, и я сойду с ума, я шагнула за эту грань.
Мой собственный голос показался мне вскриком, хотя на самом деле это был всего лишь шёпот...
Глава 25.
Пикник
Эдвард
Я осторожно перенес ее через поваленный ствол дерева, и нашему взору открылась поляна. На траве была расстелена скатерть. Точно как на картинке. В красно-белую клетку.
- Эдвард, что это? - Белла переводила изумленный взгляд с меня на натюрморт.
- Ну, это пикник, - с удовольствием произнес я романтичное слово. Ну, правда, было в этом слове, что-то романтичное, кроме того, я никогда пикников не устраивал. Вообще, мне казалось, с Беллой я восполняю все пробелы в моей жизни. Делаю все то, что наверняка делал бы, если бы остался человеком.
- Ага, я догадалась, - произнесла она, осторожно обходя ткань, заботливо расстеленную мной на земле. Потом она села на камень, торчавший из земли.
- Нет, нет, Белла, - запротестовал я, - камень холодный. - Я подхватил ее на руки и, опустившись на ствол дерева, усадил ее к себе на колени. - Вот так совсем другое дело.
- Ну, - рассмеялась Белла, - твой аргумент не актуален, не могу сказать, что у тебя на коленях намного теплее.
- Верно, - весело согласился я, покрепче прижимая ее к себе, - но зато так мне нравится гораааздо больше. Такой аргумент тебя устроит?
- Такой да.
- Ну, что тебе подать? - я с гордостью обозрел импровизированный стол. И остался крайне доволен.
А начиналось все очень просто. Я нашел дома в холле какой-то журнал Розали. Пока я ждал Эмметта и Джаспера, от нечего делать принялся листать глянцевые страницы. Внезапно мое внимание привлек заголовок «Пикник на природе: сделай приятное любимому!»
Под статьей была помещена фотография с улыбающейся парой. Мужчина заботливо обнимал миловидную женщину, и оба они выглядели очень счастливыми и довольными. Оглянувшись по сторонам я аккуратно вырвал страничку, отчетливо понимая, что если этот акт вандализма будет замечен Розали, не сносить мне головы, и, приняв независимый вид, ретировался из дома. Позвоню Джасу и Эммету, скажу, что присоединюсь к ним попозже.
Не долго думая, я отправился в ближайший супермаркет. После последнего эксперимента с шоколадкой, я тщательно изучил месторасположение всех продуктовых магазинов.
«Пикник на природе, сделай приятное любимой»,- напевал я про себя, делая небольшую поправку в последнем слове.
В супермаркете, я направился к отделу с сырами, на ходу вытаскивая журнальный лист. Тут, меня ждало жестокое разочарование. Названия сыров были написаны на картинке таким мелким шрифтом, что даже я не мог их прочитать. Но у меня уже имелся некоторый опыт в решении подобных проблем. Я просто попросил продавщицу подать мне то, что подороже. Точно так же я поступил и со всеми остальными продуктами. Оплатив и тщательно запаковав все это великолепие в плетеную корзинку, которую я нашел тут же, в магазине, я спрятал ее в багажник. Забрав Беллу сегодня из дома, я привёл её на эту поляну, где уже заранее всё подготовил. Почему бы ни ознаменовать начало выходных вот таким пикником?
- Эдвард, скажи, а сколько человек приглашены на обед? - поинтересовалась Белла.
- Только я и ты, - ответил я. - Но кушать будешь только ты. Я предлагаю распределить роли так: ты будешь есть, а я на тебя смотреть, идет?
- Да запросто, - развеселилась она, - только при одном условии, если мне в этом ответственном деле, поможет... - она на секунду задумалась, словно подсчитывая что-то в уме... - ну да, пожалуй, хватит... - прошептала она себе под нос. - Рота солдат, ну или полковой оркестр на худой конец.
- Какая рота солдат? - немедленно рассвирепел я. - Какой полковой оркестр?
- Ну, небольшой такой, человек тридцать, не больше, - совершенно серьезно ответила она.
- Белз, ты о чем? - прошептал я, напрочь сбитый с толку.
- А о том, - она шутливо толкнула меня в плечо, - что съесть такое количество сыра в одиночку я способна разве что за неделю.
- А что же делать? - совершенно растерялся я.
- Как что, положить в холодильник.
- Угу, в холодильник, - машинально повторил я, судорожно пытаясь сообразить, есть ли он у меня дома, и если есть, то подключен ли к электричеству.
- Эдвард, - от нее не укрылось мое потерянное выражение лица, - вот только не говори, что у тебя дома нет холодильника...
И тут я вспомнил!
- Есть, Белла, точно есть! И даже работает!
- Ух ты, - восхитилась она.
- Ну да, - подтвердил я. - В прошлом году Эммет решил сделать Розали на день рождения сюрприз. Он заказал ей тропических бабочек. Хотел их выпустить в ее комнате утром. Было бы очень романтично.
Белла зажала рот рукой, чтобы удержать рвущийся наружу смех. - Ты хочешь сказать, что Эммет...
- Ну... бабочки пришли в огромной коробке... он не знал, куда поставить ее, чтобы Роуз не нашла...
- И он положил их... - Белла не выдержала и расхохоталась. - Ой, не могу... он спрятал их в холодильнике?
- Ну, туда сестра точно не заглядывает, - смущенно закончил я. - Она с ним потом неделю не разговаривала!
- Охотно верю, - прошептала Белла, вытирая слезы, выступившие у нее на глазах от смеха. - Бедные бабочки. Мне их жаль!
- Ну, если честно, брата я люблю гораздо больше бабочек, поэтому мне его было более жалко, - грустно ответил я, но тут же повеселел. - Зато я точно знаю, что холодильник работает.
- Ой, Эдвард, я тебя умоляю, не смеши меня больше, - замахала она руками, потом, уставившись, куда-то в середину импровизированного стола, снова покатилась со смеху.
- Это что? - спросила она, указывая на длинную бутылку.
- Кетчуп, - серьезно ответил я, - а рядом еще соус «тысяча островов» и «барбикью». А ты не знаешь их?
- Да нет, знаю, - она совсем задыхалась от смеха. - Зачем ты купил кетчуп? На сыр мазать? И «барбикью»? И «тысяча островов»?
- Ну, не знаю, - рассердился я, - я сделал все, так же как на картинке, вот, смотри сама, - я протянул ей сложенный вчетверо листок. - Там правда маленькие пакетики кетчупа, ну я купил большую упаковку, подумал, может тебе понравится. А там на той же полке стояли и эти соусы. Продавщица сказала, что они хорошие. Ну, я и взял, на всякий случай.
Белла развернула листок.
- Эдвард, да это же реклама! - опять рассмеялась она. - Реклама гастрономического магазина. Смотри, они тут все что угодно понарисовали, но это вместе не едят.
- Правда? - сконфузился я.
- Правда, - серьезно подтвердила Белла.
- Хорошо, - смирился я, - у меня есть решение всех проблем.
- Какое? - Белла повернула ко мне удивленное лицо.
А вот такое: я прикоснулся к ее губам пальцами, потом провел по ключице, и не отрывая от нее глаз расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
- Что ты делаешь? - шепотом спросила она.
- Ну, раз кормить тебя у меня получается плохо, буду делать то, что у меня получается хорошо, - ответил я, притягивая ее к себе еще ближе и накрывая ее губы своими...
***
- Я готов целовать тебя вечно, - выдохнул я, отрываясь от нее.
- Вечно... - как эхо повторила она, рассеяно проводя кончиками пальцев по моим губам. - Вечно...
Она подняла на меня внезапно посерьезневшие глаза. - А знаешь, Эдвард, наши понятия о вечности сильно различаются.
Я удивленно посмотрел на нее. Белла никогда раньше не заговаривала о моей сущности в таком тоне. Каком-то обреченно-печальном.
- Мне очень жаль, Белла, - прошептал я, прижимая ее к себе.
- А мне нет, - внезапно ответила она. - Эдвард, сколько тебе было лет, когда Карлайл обратил тебя?
- Семнадцать, - ответил я, силясь понять, куда она клонит.
- И значит, ты навсегда останешься семнадцатилетним? - уточнила она.
- Технически, да, - подтвердил я.
На несколько секунд она замолчала, потом задала следующий вопрос.
- Эдвард, сколько лет ты сможешь еще прожить в Форксе, не вызывая подозрений? Ведь ты не стареешь. Два года? Три? Пять? А потом? Что мы будем делать потом?
- Потом мы уедем из Форкса, - спокойно ответил я. - Ты и я.
- Хорошо, - согласилась она, - а что потом?
Я не совсем понимал, к чему она клонит, но у меня давно был готов ответ на этот вопрос. Правда, я хотел это сделать не так, совсем не так. Но этот разговор, неожиданно превратился во что-то гораздо более судьбоносное, чем просто беседа во время пикника, и дальше откладывать смысла не было.
- Потом, мы поженимся Белла, как только окончим школу.
Ее брови удивленно поползли вверх. По-моему она ожидала от меня какого угодно ответа, только не этого. Интересно, чему она так удивляется, была бы мой воля, я бы женился на ней прямо сегодня. И все сделал бы правильно. И алтарь, и кольцо, и брачная ночь. Но что-то мне подсказывало, что такое развитие событий навряд ли устроит саму Беллу, да и ее родителей тоже.
- Эдвард, ты мне делаешь предложение? - она прижала руки ко рту.
- Нет, Белла, - серьезно ответил я. - Я не делаю тебе предложения, потому что так предложение не делают. У меня нет ни кольца, ни цветов, даже никакого самого маленького подарка для тебя. Я просто сообщаю, что собираюсь жениться на тебе, как только мы окончим школу. Когда я попрошу твоей руки, я очень надеюсь, что ты ответишь мне положительно, но если этого не произойдет, я переверну мир и все-таки добьюсь твоего согласия. Ты говорила о вечности? Я ждал тебя целую вечность, и теперь я ничему и никому не позволю разлучить нас.
Она не ответила. Она просто вскинула руки наверх, к моему затылку, и потянула меня к себе. Я поддался ее действиям, не отрывая взгляда от ее глаз, пока мои губы не встретились с ее. Не было в этом поцелуе страсти, не было и желания, была одна лишь всепоглощающая нежность, признание в любви.
- Эдвард, тебе не придётся переворачивать мир, чтобы услышать моё согласие. Ты можешь получить его хоть сейчас. Моё единственное желание - быть рядом с тобой, - она сделала небольшую паузу и добавила, - вечно...
- О чем ты говоришь Белла? - мой собственный голос, показался мне чужим. Я уже догадывался, но отказывался в это верить.
- Эдвард, сделай меня такой, как ты, - твердо произнесла она.
- Ты не знаешь, о чем говоришь, - я стиснул ее плечи, - не знаешь, о чем просишь. То о чем ты говоришь, это не жизнь, понимаешь, не жизнь... Муки превращения, вечная жажда, постоянное чувство вины. Ты не хочешь этого, любимая, не хочешь...
- Я скажу тебе, Эдвард, чего я не хочу. Я не хочу выйти за тебя замуж и стареть с каждым днем. Я не хочу натыкаться на осуждающие взгляды, когда буду идти с тобой семнадцатилетним по улице в свои тридцать. Я не хочу видеть жалость в твоих глазах, когда мне будет шестьдесят, и я не хочу угаснуть у тебя в объятиях, когда мне будет девяносто.
- Белла, я буду любить тебя всегда, - попытался возразить я. - И в тридцать, и в шестьдесят и в девяносто.
- Верю, - перебила она меня, - вот только я любить себя не буду. Невозможно любить себя в сорок, не считать морщины и седые волосы, если рядом с тобой находится семнадцатилетняя весна.
- Ты не понимаешь, - быстро зашептал я, - это больно, мучительно, страшно, ради чего, любимая?
- Ради нас, - просто ответила она. - Больно, мучительно и страшно - это жить без тебя. С тобой, я смогу все.
- Но, как ты можешь согласиться сознательно на такое существование? Никто из нас не принимал такого решения. Ни у кого не было другого выхода...
- Да как ты не понимаешь, - она опять не дала мне договорить, - и у меня нет выбора, если я хочу быть с тобой. А я ничего так не хочу, как быть с тобой. Я прошу тебя, не надо отвечать сейчас, просто подумай об этом, хорошо? Подумай, и мы вернемся к этому разговору.
- Хорошо, - скрепя сердцем ответил я и прижал ее к себе. - Я подумаю.
Белла
Сидя на кухне, я смотрела в окно на настырно пробивающее сквозь облака ноябрьское солнце. В противоположном углу Маленький Бродяга старательно пил молоко из уже полуопустевшего блюдца. Ещё несколько недель и приставку «Маленький» можно будет опустить, - подумала я, рассматривая значительно подросшего котёнка. Сейчас он во всю наслаждался своим кошачьим подростковым возрастом. Подолгу убегал из дома на поиски приключений, зато всегда возвращался ко времени обеда. Если раньше он не решался показать носу дальше нашего заднего двора, то теперь свободно разгуливал по окрестностям и прилегающему лесу. Ещё немного времени и у него начнётся романтическая пора, - с некой долей грусти подумала я.
Со второго этажа до меня доносился приглушённый храп Чарли. Наконец-то отец отдохнёт. Я довольно улыбнулась тому, что он дома. Эдвард, когда уходил, сказал, что тот опять пришёл под утро. Впрочем, меня это уже не удивляло, лишь усиливало беспокойство. Поймали бы они, наконец, этих преступников, ну не могут же те так легко и безнаказанно бегать от полиции двух штатов.
Сложив руки на столе, я опустила на них голову и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и спокойствием дома. Примерно через час должен был вернуться Эдвард. Интересно, он опять появится на пороге или мне подняться обратно в спальню и ждать его там. Поразмыслив, что, вероятнее всего, в дверь он звонить не будет, из-за опасения разбудить и так сверх меры уставшего Чарли, я направилась обратно в свою комнату, не забыв при этом по пути наклониться и погладить Бродягу. Тот довольно мяукнул, потыкавшись мне мордочкой в ладони, и вновь побежал по своим делам.
Тихо притворив дверь спальни, я подумала, чем бы занять себя до возвращения Эдварда. Стоило, наверное, в первую очередь застелить кровать. Мой взгляд скользнул по беспорядочному вороху простыней, подушек и перекрученному одеялу. И я почувствовала, что краснею.
Как бы я хотела, чтобы сегодняшняя ночь не кончалась. Всё было так чудесно. И для меня, и для него. Впрочем, в нашем распоряжении все последующие ночи... и дни... Я подняла руку, мечтательно дотронувшись до своих губ, вспоминая...
- Уже проснулась, - прервал мои размышления такой родной мне голос. Я обернулась. Эдвард шагнул в комнату через окно.
- Интересно, а что будет, если кто-нибудь из наших соседей заметит, что в окно дочери шефа полиции каждый день проникает один возмутительно красивый субъект?
- Нет, - отрицательно покачал он головой. - Никто не заметит.
- Откуда такая уверенность? - поинтересовалась я.
- Белла, я никогда не скомпрометирую девушку. И не буду афишировать всей округе, что захожу к ней в гости в столь ранний час.
- О! Это ты называешь «заходить в гости». Обычно люди ходят в гости через дверь, никак не через окна, - прильнув к его груди, я добавила. - И уж точно не по ночам... и не с первыми лучами солнца.... хм... но я не возражаю.
Посмеиваясь, он наклонился к моим губам. Целоваться сквозь смех оказалось очень приятным занятием.
- Я сейчас переоденусь и вернусь. Честно говоря, не подумай, что я против, просто ждала тебе позже и не успела приготовиться и всё убрать.
- Собирайся спокойно, я никуда не тороплюсь, - успокоил он меня.
Да, куда уж торопиться, когда в запасе вечность, - подумала я, выходя из комнаты, и нахмурилась. Это напомнило мне об одном весьма важном вопросе, который мне хотелось обсудить с Эдвардом. И чем скорее я задам его, тем лучше. Главное, выбрать подходящий момент.
Вернувшись из ванной, я обнаружила, что Эдвард деловито заправляет мою постель. Это было так необычно, что я чуть не рассмеялась. Зато теперь она не походила на поле битвы, по которому пронёсся торнадо.
- У меня для тебя небольшой сюрприз, - довольно сообщил он мне.
Сюрприз? Не очень то я их любила, только вот Эдварду я об этом не скажу. Впрочем, смотря, что за сюрприз.
- Какой?
- Увидишь, - он подошёл, заботливо застегнул молнию на моей куртке и легко поднял меня на руки. - Только сначала нам надо добежать до него.
Пока мы неслись через лес, я строила догадки, что же задумал Эдвард, но никак не могла остановиться на какой-либо здравой идее. Наконец, мы выскочили на поляну, посередине которой была расстелена скатерть в красно-белую клетку, заставленная разными коробочками.
- Эдвард, - изумлённо начала я, - что это?
- Ну, это пикник, - довольно произнёс он, ставя меня на ноги.
- Ага, ну, я так и подумала, - произнесла я, направляясь к большому валуну с другой стороны импровизированного стола.
- Нет-нет, Белла, камень слишком холодный, - подхватив меня на руки, он опустился вместе со мной на ствол поваленного дерева. - Вот - совсем другое дело.
Я тихо рассмеялась. - Эдвард, не сказала бы, что на твоих коленях намного теплее.
- Действительно, - его удивлённое лицо рассмешило меня, когда он понял, что я права. - Но зато так мне нравится гораздо больше. Такой аргумент тебя устроит?
Я согласна кивнула, поправляя ему ворот куртки, хотя он вовсе не нуждался в этом и лежал как всегда идеально.
- Ну, что тебе подать? - Эдвард искренне наслаждался пикником и весь так и лучился от удовольствия.
Я перевела взгляд на содержимое многочисленных коробочек и на еду, расставленную на клетчатой скатерти. От увиденного мои глаза удивлённо распахнулись.
- Эдвард, - аккуратно начала я, - а скажи, сколько человек приглашено на пикник?
- Только я и ты, - его глаза сияли. - Но это всё для тебя. Предлагаю распределить роли следующим образом: ты будешь есть, а я на тебя смотреть. Как идея?
- Да запросто. Но при одном условии. В этом ответственном деле мне поможет... - я закусила губу, пытаясь сдержать смех. - ... Ну, да, пожалуй, хватит... рота солдат, ну или полковой оркестр на худой конец.
- Какая рота солдат? Какой полковой оркестр? - Эдвард, нахмурившись, смотрел на меня. А я с трудом сдерживала смех. Всего минуту назад он был так доволен своей идеей. Мне не хотелось расстраивать его, но отказать себе в удовольствии слегка подшутить над ним, я не могла. Эдвард - он весь в этом, он никогда ничего не делает наполовину. Он всегда всё делает сверх меры. Но, в простых человеческих вещах, таких, например, как организация пикников, этого не требовалось.
- Ну, небольшой такой оркестр... человек тридцать... не больше - путём неимоверных усилий, я оставалась серьёзной.
- Белла, ты о чем? - прошептал он, совершенно сбитый с толку.
Наконец, не сдержавшись, я рассмеялась, пряча лицо у него на плече.
- А о том, что съесть такое количество сыра в одиночку, я способна разве что за неделю.
- Да? И что же теперь делать? - растерялся Эдвард, потрясённо взирая на продукты.
- Как что? Положить в холодильник. И тогда ничего не пропадёт, - успокоила я его.
- Угу, в холодильник... - задумчиво протянул он.
- Эдвард, вот только не говори что у тебя дома нет холодильника... - ахнула я. И, правда, наличие холодильника в семье вампиров весьма сомнительно. Ну, ничего, если что, я могу разместить всю лишнюю еду у себя в холодильнике. Ещё раз окинув взглядом её количество, я поправила - нет, вся, пожалуй, не поместиться, половину точно раздам друзьям.
- О, у меня действительно есть холодильник, Белла, точно есть! - встрепенулся Эдвард. - И он даже работает!
- Ух, ты, - я опять боролась со смехом.
- Ну да, В прошлом году Эммет решил сделать Розали на день рождения сюрприз. Он заказал ей тропических бабочек. Хотел выпустить их в комнате. Было бы очень романтично. Жаль, не вышло.
Теперь, чтобы сдержаться, мне пришлось зажать рот рукой. - Ты хочешь сказать, что Эммет...
- Ну... бабочки пришли в огромной коробке... - принялся объяснять Эдвард логику Эммета. Хотя, на мой взгляд, искать логику в поступках Эммета - напрасное занятие. - Так вот, он не знал, куда поставить ее, что бы Роуз не нашла...
- И он положил их... ой не могу... - я всё-таки расхохоталась до слёз. - Он спрятал их в холодильнике?
- Ну, туда сестра точно не заглядывает. Она, между прочим, с ним потом неделю не разговаривала!
- Охотно верю. Бедные бабочки. Мне их жаль! - я боялась даже предположить, что с ними стало.
- Ну, если честно, брата я люблю гораздо больше бабочек, поэтому мне его было более жалко, - он посерьёзнел, видимо, вспоминаю недельную ссору Эммета с Роуз, но затем снова заулыбался. - Зато теперь я точно знаю, что холодильник работает.
- Ой, Эдвард, я тебя умоляю, не смеши меня больше, - я отвела взгляд от его озадаченного лица и тут же пожалела от этом. Прямо посередине скатерти стояло несколько больших бутылок: от ярко-красного до светло-горчичного цвета. - Это что такое? - выдохнула я.
- Кетчуп, а рядом еще соус «тысяча островов» и «барбикью». Разве ты не знаешь их?
- Да нет, знаю, - меня снова затрясло от беззвучного хохота, но в то же время захотелось повернуться к Эдварду и зацеловать его. В своём старании сделать всё идеально, всё правильно, он явно переборщил. Но ведь он старался для меня. Даже его оплошности казались такими милыми, такими забавными. - Зачем ты купил кетчуп? - спросила я. - На сыр мазать? И «барбикью»? И «тысяча островов»?
- Ну не знаю, - досадливо выдохнул он и сунул руку в боковой карман, выуживая сложенный в несколько раз листок. - Вот, посмотри, - протянул он мне его. - Я сделал все так, как на картинке. Там правда маленькие пакетики кетчупа, ну, я купил большую упаковку, подумал, может тебе понравится. А там на той же полке стояли и эти соусы. Продавщица сказала, что они хорошие. Ну, я и взял, на всякий случай.
Я развернула листок, уставившись на красочную рекламу, изображающую парочку за романтичным времяпровождением.
- Эдвард, да это же реклама деликатесного магазина. Смотри, тут много продуктов, которые вместе не едят.
- Правда? - Эдвард искренне огорчился, печально взирая на глянцевый лист.
- Правда, - я бросила рекламу на скатерть и та, покружившись, приземлилась на пёструю ткань, которая в точности, вплоть до цветовой гаммы повторяла скатерть на фотографии. Эдвард сделал всё правильно, чётко по схеме, видимо, искренне веря, что так всё и должно быть. Сердце сладко сжалось от его заботы.
- Хорошо, у меня есть решение всех проблем, - прошептал он.
- Какое? - повернулась я к нему, в ожидании ответа.
Его правая рука легла мне на бедро, притягивая ближе. Кончиками пальцев он провёл по моим губам, скользнул в ворот рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу и лаская ключицу. Я резко выдохнула и заёрзала на его коленях, чувствуя, как тяжелеют мои веки, словно я впадают в некий транс от его прикосновений.
- Что ты делаешь? - незаметно для себя я перешла на шёпот.
- Ну, раз кормить тебя у меня получается плохо, - вторая пуговица на рубашке поддалась его ловким пальцам, - буду делать то, что у меня получается хорошо...
***
- Я готов целовать тебя вечно, - оторвавшись от моих губ, выдохнул Эдвард.
- Вечно... - вот оно это слово. Именно о вечности мне надо с ним поговорить. Вечность - это то, что есть у него, и чего нет у меня... по крайней мере, пока, как я надеялась. - А знаешь, Эдвард, наши понятия о вечности сильно различаются.
По-моему, мне удалось слегка удивить его. Но весь блеск из его глаз вдруг внезапно куда-то исчез. Он прижался губами к моему виску и поближе притянул меня к себе. - Мне очень жаль, Белла.
- А мне нет. Эдвард, сколько тебе было лет, когда Карлайл обратил тебя?
- Семнадцать.
Столько же, сколько и мне сейчас, подумала я. - Значит, ты навсегда останешься семнадцатилетним?
- Технически, да, - кивнул он.
Технически... я погрузилась в долгие размышления. Его юность осталась с ним навсегда. Внешне за прошедшие года он ни капли не изменился, но я уже давно, с первых наших встреч, поняла, что передо мной личность настолько многогранная, насколько глубокая и серьёзная.
Эдвард не изменился, но простые люди меняются. И для этого не нужны года. Да, иногда простые изменение проходят незаметно для человеческого взгляда, но, когда пролетающие дни складываются в месяца, а те в свою очередь в года, странно взрослеть, замечая, что люди рядом, не меняются. Такого просто не бывает.
- Эдвард, сколько лет ты сможешь еще прожить в Форксе, не вызывая подозрений? Ведь ты не стареешь. Два года? Три? Пять? А потом? - глубоко вздохнув, я задала тот вопрос, что мучил меня. - Что мы будем делать потом?
- Потом мы уедем из Форкса, - спокойно ответил он, словно других вариантов не существовало. - Ты и я.
- Хорошо, а что потом?
- Потом мы поженимся Белз, как только окончим школу, - сказал он, словно уже давно всё решил и не видел никаких других вариантов.
Но для меня эти слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Поженимся? Каково это быть женой? Я ничего об этом не знаю... я не знаю, как быть женой... я не умею... и я не думала об этом... Никогда в своих мечтах я не заходила так далеко. Я и Эдвард, его кольцо на моём пальце, и нежный поцелуй у алтаря, и слова и в горести, и в радости, и я смотрю на его лицо сквозь тонкую вуаль фаты, и первый танец в новом качестве, и он так красив, когда, улыбаясь, протягивает мне свою раскрытую ладонь... Всё это промелькнуло перед моими глазами за долю секунды. Каково это - быть замужем за Эдвардом? Называть его своим мужем?
Я усиленно заморгала, смахивая непрошенные слёзы. - Эдвард, ты...? Ты мне делаешь предложение?
- Нет, Белла, я не делаю тебе предложения, потому что так предложение не делают, - мои пальчики исчезли в его прохладной ладони. - У меня нет ни кольца, ни цветов, даже никакого самого маленького подарка для тебя, - он печально вздохнул, будто считая, что сейчас не совсем подходящее время для подобного разговора. - Я просто сообщаю тебе, что собираюсь жениться на тебе, как только мы закончим школу. Когда я попрошу твоей руки, я очень надеюсь, что ты ответишь мне положительно, но если этого не произойдет, я переверну мир, и все-таки добьюсь твоего согласия. Ты говорила о вечности? Я ждал тебя целую вечность, и теперь я ничему и никому не позволю разлучить нас.
Мне не нужны были ни подарки, ни кольца, ни цветы. Всё это лишнее. Не для нас. И неужто он считает, что я буду бегать от него, отказываясь от предложения? Да, возможно, я никогда не рассматривала эту перспективу. И я только заканчиваю школу. Брак не входил в мои планы. Впрочем, ещё три месяца назад я вообще не планировала влюбляться в вампира. После переезда в Форкс жизнь просто встала с ног на голову и каким-то непостижимым образом она, наконец, обрела смысл, стала правильной, единственно верной. Отказ? Я никогда не обижу Эдварда подобным образом. Если он предложит хоть сейчас поехать искать священника, никаких возражений от меня не последует. И даже праведное возмущение отца и матери меня не остановит.
Я прильнула к губам Эдварда, притягивая его ближе. Он без возражений поддался мне, а мне хотелось, чтобы мой поцелуй, развеял все его сомнения по этому поводу. Всё же я сочла за лучшее добавить. - Эдвард, тебе не придётся переворачивать мир, чтобы услышать моё согласие. Ты можешь получить его хоть сейчас. Моё единственное желание - быть рядом с тобой... вечно...
Последнее слово всё расставило по своим местам. Теперь он, кажется, понял ход моих мыслей.
- О чем ты говоришь Белла? - нахмурившись, он отстранился от меня.
Не отводя взгляда, от его глаз я твёрдо произнесла. - Эдвард, сделай меня такой, как ты.
Его глаза потухли.
- Ты не знаешь, о чем просишь... То, о чем ты говоришь - это не жизнь, понимаешь, - не жизнь... Муки превращения, вечная жажда, постоянное чувство вины. Ты не хочешь этого, любимая, не хочешь... - в его голосе звучала искренняя убеждённость.
- Я скажу тебе, Эдвард, чего я не хочу. Я не хочу выйти за тебя замуж, и стареть с каждым днем. Я не хочу натыкаться на осуждающие взгляды, когда буду идти с тобой семнадцатилетним по улице, в свои тридцать лет. Я не хочу видеть жалость в твоих глазах, когда мне будет шестьдесят, и я не хочу угаснуть у тебя в объятиях, когда мне будет девяносто!
- Белла, я буду любить тебя всегда. И в тридцать, и в шестьдесят и в девяносто... - пытался успокоить меня Эдвард.
Я возмущённо сжала кулачки. Мне такие цифры было сложно представить... и страшно... Ещё страшнее было их примерить на себя. - Верю, вот только я любить себя не буду. Невозможно любить себя в сорок, не считать морщины и седые волосы, если рядом с тобой находится семнадцатилетняя весна! - воскликнула я, ткнув пальцем ему в грудь.
- Ты не понимаешь, - он опять принялся разубеждать меня, - это больно, мучительно, страшно. Ради чего, любимая?
- Ради нас, - прошептала я. - Эдвард, больно, мучительно и страшно - это жить без тебя. С тобой я смогу все.
- Но, как ты можешь согласиться сознательно на такое существование? Никто из нас не принимал такого решения. Ни у кого не было другого выхода...
- Да как ты не понимаешь, и у меня нет выбора, если я хочу быть с тобой. А я ничего так не хочу, как быть с тобой, - его глаза потемнели, я видела, что он опять готов начать спорить со мной, поэтому поспешила добавить. - Я прошу тебя, не надо отвечать сейчас, просто подумай об этом, хорошо? Подумай, и мы вернемся к этому разговору.
- Хорошо. Я подумаю, - пообещал он, оставляя в этом вопросе многоточие.
Мне понравилось!