Беда нечаянно нагрянет

13.08.11 Снова дома

Дверь отворилась, и мы с Аварией вошли в дом, не переставая громко смеяться над последним анекдотом, который нам на прощание рассказал Дрейк Мортон.

– Я включу чайник, – сквозь слезы сказала дочь и направилась на кухню.

– О да, чай с мелиссой и мятой – как раз то, что нужно с дороги! – Я вошла в гостиную и бросила сумку на диван.

– И где это тебя носило? – раздался холодный голос из угла за моей спиной. Я резко обернулась, улыбка тут же сползла с моего лица и я судорожно сглотнула.

– Привет! – Я дернула уголком губ, что должно было обозначать радость встречи, но вышло явно так, словно по лицу прошла судорога.

– Я спросил, где тебя носило. – Раум лишь на мгновение оторвал от меня взгляд, чтобы чуть отклониться вправо и глянуть мне за спину.

– Ну, типа, здрасьте, – бесцветным голосом произнесла Рия из коридора и стала подниматься по лестнице в свою комнату.

– Мы были у моих родителей.

Покойный дедуля, светлая ему память, всегда говаривал: «Если врешь, ври уверенно – и тебе поверят». Сейчас проверим.

– Разлюбезнейшая соседка твоя доложила, что вас забрал на машине «какой-то симпатичный мужчина». – Мне показалось, что на пол вот-вот со звоном посыплются льдинки.

Или пан или пропал.

– Прикинь, а в такси, оказывается, работают мужчины. Иногда даже симпатичные. Хотя это редкость.

Наше зрительное сражение продолжалось не долго. Я уже была готова к тому, что от лица начнет исходить дым по мере просверливания дыры где-то у меня промеж глаз, когда на лестнице послышались шаги.

– Да, бабуля, мы уже дома, добрались хорошо. Спасибо за чудесный пирог! Жаль, что не успели испечь еще один перед отъездом, а то бы взяли с собой... Ага, целую! Дедуле привет! Пока!

Молодец, доча! Оскар по тебе плачет!

– Ну так чай кто-то будет, или как?

Раум, наконец, прервал нашу визуальную баталию, с грацией хищника поднялся из кресла и подошел ко мне вплотную.

– Отдохни. Я не прощаюсь. – И растворился в воздухе.

– Скажите, пожалуйста! – ехидно прокривлялась Авария. – Спасибо, что разрешил, а то бы сами не догадались!

Я обернулась к дочери, рывком привлекла ее к себе и поцеловала в лоб.

– Спасибо.

– Да ладно, мам. Ты еще разревись, – пробормотала дочь. – Если бы у вас с Дрейком все получилось, тебе бы с ним было намного лучше, чем с этим, я уверена. Вот только как бы этого сбагрить?.. – Рия задрала голову и устремила на меня пытливые голубые глаза. – Ты ведь его не любишь, правда?

Помолчав пару секунд, я отвела взгляд и со вздохом прижала ее голову к груди.

– Все слишком сложно, дорогая.

15.10.11

После смерти Дэррока я все чаще стала задумываться о своих чувствах к Рауму и со временем пришла к выводу, что все-таки, возможно, тут дело не только в благодарности за то, что он всегда рядом и поддерживает меня. Подумать только: я благодарна демону за то, что он у меня есть! Скажи мне кто-то о подобном в колледже – препарировала бы как лягушку! Но сейчас... Я привыкла к тому, что он постоянно рядом. Привыкла... А может, дело в простой привычке? Но тогда я точно этого не хочу. Неужели я, обычная ведьма, которой довелось столько горестей хлебнуть на своем коротком веку, не заслужила свой собственный настоящий кусочек счастья?!

И все закончилось бы привычным самокопанием, если бы на горизонте моей жизни не появился новый кораблик. Хотела ли я, чтобы его паруса оказались алыми? Сейчас могу сказать: да, хотела бы. Но тем не менее я очень боюсь. Боюсь того, что Левиафан, прочно обосновавшийся в глубинах моря моей жизни и не желающий искать иного пристанища, раздавит этот кораблик словно скорлупку, если узнает о его существовании и месте, занимаемом им в моих мыслях.

Господи, сама себе поражаюсь! Не успела еще толком отойти от потери мужа, продолжаю пребывать в греховной связи с любовником – и уже допускаю мысль о возможности других отношений!

Но поведение и отношение Раума в последнее время заставило меня пересмотреть свои взгляды и ощущения. И в конце концов я решила прекратить поиски «скрытого смысла», а мыслить здраво и определиться, наконец, чего я хочу и кто может мне это дать.

После пикника в Рэдфорт Хилле я была практически уверена, что вряд ли увижу Дрейка Мортона снова. Его странная реакция на мое признание убедила меня в этом. Но я снова ошиблась. Буквально через несколько дней мистер Мортон снова почтил меня визитом и пригласил на недавно открывшуюся в Национальной галерее Ирландии выставку художников-пуантилистов. Не скажу, что являюсь великим ценителем искусства, но, поскольку за Раумом только-только «закрылась дверь», я не стала отказывать себе в удовольствии провести время в обществе Дрейка. И совершенно не пожалела об этом. Как и о последующих наших встречах в рамках культурно-развлекательной программы.

Дрейк был сама предупредительность и учтивость, общение с ним доставляло лишь удовольствие, словно мы знали друг друга не несколько месяцев, а всю жизнь! Не то чтобы наши взгляды и мнения во всем совпадали, но вот та самая разница во взглядах довольно легко угадывалась нами и воспринималась как должное. Окруженная такой ненавязчивой и искренней (а в этом у меня не возникало сомнений) заботой и вниманием, я стала ловить себя на мысли, что не ровен час и оговорка Дрейка в ту ночь в поместье рискует стать истиной: я сама попрошу его меня поцеловать. А потом еще раз. И снова, и снова, и снова...

А потом, по возвращении домой, на меня обрушивался отрезвляющий душ из страха и сомнений. Раум. Он не выказывал ни малейшего намека на то, что ему известно о моих «похождениях». А может, ему действительно не было это известно, он ничего не чувствовал в моей душе – как это происходит, насколько мне известно, – потому что мне нечего было стыдиться, ведь я не делала ничего предосудительного. А может, его это и не волновало?..

Вот именно после этой мысли я утвердилась в том, что таки пора расставить все точки над «i». В один из визитов Зидекиила, когда он пришел, чтобы справиться о моем самочувствии (хотя, я уверена, он и так все знал, но как же это было приятно для меня и мило с его стороны поинтересоваться об этом лично), я рассказала своему Наставнику о принятом решении. Рассказала также о Дрейке и о том, что именно его появление подтолкнуло меня на радикальные действия. Зидекиил сказал, что поддерживает мое решение, а раз оно вызвано еще и тем, что в моей жизни происходят радостные для меня перемены, то он вдвойне рад этому благотворному влиянию.

Заручившись поддержкой архангела, я отважилась на разговор с демоном в ближайшее же его появление, а там будь что будет. Зидекиил не допустит беды, я ему верю, а переживать бурю мне не впервой.

 _______________________  __  _______________________

Шум воды, доносившийся из ванной в моей спальне, затих. Несколько минут спустя в кухню спустился Раум и по привычке занял место за столом. Я подала обед на двоих (Авария умчалась гулять), села напротив и в течение получаса истязала вилкой ни в чем не повинный мясной рулет с овощами, пока демон поглощал содержимое тарелки с аппетитом изголодавшегося главы прайда. В преддверье намечавшегося разговора даже этот факт не радовал меня как хозяйку. К тому же что-что, а уминал Раум всегда отменно.

Опустошив бокал, демон отложил вилку, откинулся на спинку стула и окинул меня сытым взглядом.

– Ну что, поели, попили, пора и честь отдавать.

Я пропустила скабрезность мимо ушей, но подняла на Раума взгляд.

– Раум, я хочу с тобой поговорить. Серьезно.

– Это уже интересно. – Он скрестил руки на груди. – Слушаю.

– Я сейчас буду говорить глупости, на твой взгляд, но ты, пожалуйста, не перебивай меня.

– Я весь внимание.

– Раум... мы должны... расстаться.

– На этой глупости можно и закончить, – хлопнул он ладонями по столу и поднялся.

– Сядь, пожалуйста. Я не закончила. Ты обещал выслушать.

– Я ничего не обещал, лишь сказал, что весь внимание.

– Раум!

Цель была достигнута: демон окинул меня недоуменным взглядом и в нем явно проснулся интерес, что же заставило меня проявить такую отчаянную смелость и повысить голос. Он небрежно уселся обратно и вперил в меня свои насмешливые аквамариновые глаза.

– Ну?

– В последнее время я много размышляла...

– Какая вредная привычка для женщины.

– ...над нашими отношениями и поняла, что это не то, чего я хочу.

– Как будто тебя кто-то спрашивал.

– Именно! Меня никто не спрашивал с самого начала, каждый делал только то, что он хотел, только так, как ему удобно. Моими желаниями интересовались лишь тогда, когда они не шли в разрез с вашими. А я хочу, чтобы меня спрашивали, хочу, чтобы с моим мнением считались и узнавали его до того, как поступить по-своему и поставить меня перед фактом.

– Ты хоть поняла сама, что сейчас сказала?

– Главное, чтобы ты понял, что я имела в виду, а ты прекрасно все понял.

– И что же ты предлагаешь? – поинтересовался Раум так невозмутимо, словно между нами возникла дилемма при выборе цвета обоев.

– Разойтись. Тихо и мирно. Я знаю, это будет нелегко, по крайней мере для меня, но так будет правильно. К тому же, судя по твоему поведению за последнее время, у меня сложилось впечатление, что я тебе... поднадоела.

– Детка, – прозвучало у самого моего носа; от неожиданного перемещения демона я с такой силой отпрянула, что аж проехалась на стуле по полу, – если бы ты мне наскучила, меня б сейчас тут не было, поверь.

Я нервно сглотнула под цепким взглядом нависшего надо мной мужчины и, успокаивая себя тем, что не заметила в нем безудержной жажды крови и насилия, продолжила гнуть свое:

– Даже если и так... Ты понимаешь, что я хочу семью, как у всех нормальных людей? Я – человек!

– А ты понимаешь, что как у всех нормальных у тебя – не будет? Никогда! Ты знаешь хоть одного человека, обладающего знаниями и умениями, выходящими за рамки, предписанные простому смертному, который прожил «тихую и счастливую» семейную жизнь и умер так же тихо и мирно в своей постели, окруженный правнуками? Нет. Потому что так не бывает! Возможно, ты найдешь олуха, которого настолько очаруют твои широко распахнутые глазки с невинным взглядом, пухлые губки, лучезарная улыбка и способность проложить себе вымощенную аллею через его желудок прямо к сердцу, что он закроет глаза на довесок в виде двух спиногрызов. Но когда твой «ящик Пандоры» откроется ему, а рано или поздно это обязательно случится, он смоется от тебя в мгновение ока и даже слушать не станет, что ты хорошая ведьма и мухи не обидела. Кстати, это еще не факт.

Я смотрела на него не моргая, аж до рези в глазах. Подбородок непроизвольно начал подрагивать от услышанного, а демон все продолжал:

– Так что, куколка, засунь-ка ты свои амбиции и грандиозные планы на безмятежную старость поглубже в свою аппетитную задницу и прими как данность тот факт, что отныне и навсегда я – единственный мужчина, который будет принимать тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими тараканами – а их у тебя немало – и даже находить в этом удовольствие.

Он замолчал, переводя дыхание, отошел к окну и устремил взгляд на улицу.

– А если я все же хочу рискнуть? – обратилась я к его спине. – Почему я не могу нарушить эту закономерность?

– Потому что ты наивная дура, которая никак не хочет понять, что все ее воздушные замки исчезнут, стоит только подуть ветру! – Раум обернулся, метнув в меня уничтожающий взгляд.

Не в силах больше выдерживать это напряжение я дала волю слезам, когда вдруг он снова оказался в непосредственной близости от меня и, схватив за подбородок, заглянул мне в глаза.

– Ты любишь меня?

– Почему ты спрашиваешь? – отозвалась я с некоторой заминкой и нескрываемым удивлением.

– Ты любишь меня?

– Зачем тебе это?

– Ты. Любишь. Меня?!

– Ай, больно!.. Такими методами ты уж точной моей любви не добьешься!

– Ты любишь меня?

Долгая пауза.

– Какая теперь разница? Я не вижу будущего для нас. Ты жонглируешь моими чувствами, как фокусник в цирке. Всякий раз... Ты не заботишься обо мне, для тебя это лишь игра. Я не смогу быть с тобой, даже если захочу. Я не говорю, что стремлюсь к тихой, размеренной семейной жизни, но и такие «американские горки» тоже не по мне. Ты другой. Совершенно другой. Ты НЕ человек...

Когда сильные пальцы сомкнулись на моем горле, я зажмурилась и принялась мысленно повторять словно мантру: «Зидан не допустит беды, Зидан не допустит беды, Зидан не допустит беды». Раум склонился так близко, что его горячее дыхание оставляло влажный след на моей щеке. Расстояние между нашими лицами продолжало сокращаться, легкая щетина над его верхней губой пощекотала кончик моего носа. Ивот я уже боролась с желанием чихнуть, что было бы крайне неуместно в сложившейся ситуации и выглядело бы весьма не эстетично, учитывая тиски на моей шее, зафиксированную неподвижно голову и близость его лица. Хм, с другой стороны, если бы я сейчас чихнула, то боднула бы его основательно в лоб или даже в нос, что обязательно бы его дезориентировало... Ну хоть бы вдохнула свободно. Хотя с другой стороны, случись это, демон мог случайно пережать мне горло и результат был бы уже не таким забавным. М-да...

Хлопнула входная дверь.

– Я дома! – крикнула Авария, взбежала по ступеням и тут же скрылась в своей спальне. – Уа-а-ау! – донеслось оттуда спустя мгновение. – Мам! Иди глянь! У меня тут такая красота – закопаться и не жить!

Все это время я пристально смотрела на склонившегося надо мной Раума, пока тот, прикрыв глаза, стоял не шелохнувшись, словно глубоко задумался: убить «несносную девицу» сразу или повременить пока. Судя по тому, как пальцы на моей шее разомкнулись, он все же решил оставить мою дочь в живых.

Когда я вошла в комнату дочери, та стояла перед зеркалом и, оттянув ворот кофты, горящими глазами разглядывала свое отражение. На ее шее сверкало каменьями тонкое колье.

– Мам, ты только погляди, что мне Фурфур подарил!

– Рия, в честь чего такие подарки и кто этот... Что?!

– Что? – непонимающе посмотрела на меня дочь, обернувшись на мой возглас.

– Как, ты сказала, его зовут?

– Фер. Ну, вообще-то, Фурфур, но у меня это имя вызывает смешные ассоциации, и он позволил называть себя Фер. А что такое?

Несколько секунд я стояла словно окаменев, но потом вдруг сердце пустилось вскачь, ноги подкосились, я покачнулась и, если бы не демон, оказавшийся позади, непременно осела бы на пол от услышанного.

– Мам, ты чего? Тебе плохо? Видела бы ты себя – белая как полотно! – Дочь бросилась ко мне и усадила на край кровати.

– Рия, ты знаешь, кто его родители?

– Ну, нам, как бы, было о чем поговорить, кроме этого. А в чем, собственно, дело?

Разволновавшись, я не могла подобрать слов, чтобы сказать дочери о своих подозрениях, в которых была совершенно уверена. Я знала, что еще весной она познакомилась с каким-то пареньком, что они продолжали видеться все это время. Рия говорила, что он ей очень нравится, хотя ему она старалась не демонстрировать своей привязанности так открыто, как это обычно делают некоторые ее подружки. Девушка должна знать себе цену, многозначительно изрекла моя дочь, что вызвало во мне гордость и одобрение. Но я даже подумать не могла, что все эти месяцы моя дочь проводила уйму времени и возлагала радужные надежды на отношения с юным демоном! Господи, ну почему?! Им что, медом здесь намазано?!

В беспомощном молчании я перевела взгляд на Раума, со скрещенными на груди руками стоявшего в дверном проеме и безразлично наблюдавшего за происходящим. Когда наши глаза встретились, меня словно ледяной водой окатило.

– Даже не смотри на меня так. Какая теперь разница? – процитировал он недавно сказанные мною слова. – Ты же не видишь для нас будущего. В таком случае я не вижу смысла принимать участие в твоем. Твои дети – не моя забота. – Он отпрянул от косяка. – Сказал бы, что было приятно повидаться, но эта ложь ни тебе, ни мне не нужна.

Вот и все. Он исчез. Навсегда ли? Очень сомневаюсь. Сейчас он оставил меня саму разбираться в этой катастрофической ситуации и хуже поступить не мог. Но и это еще не конец. Я могла бы стать миллионером, сделай я ставку на то, что в ближайшем будущем Раум обязательно объявится, чтобы взять реванш. Месть? Навряд ли. Слишком мелочно, а он как-никак демон. Но мои слова явно уязвили его мужскую гордость, скажем так, поэтому даже не стоит рассчитывать, что он уйдет по-английски.

– Мам, скажи что-нибудь. – Авария села рядом, подогнув одну ногу под себя, и взяла мою руку в свои ладони. – Потому что я нифигашеньки не понимаю, что сейчас произошло.

– Рия, дорогая, сними и спрячь это пока, а затем я тебе все объясню.

Это была катастрофа. Дочь категорически отказывалась верить в то, что я ей рассказала о ее друге, утверждая, что я ничего не понимаю, не знаю его, что это просто нелепое совпадение, и она непременно почувствовала бы, будь это правдой.

– Дочь, а теперь подумай хорошенько, кто из простых смертных решил бы назвать своего сына в честь демона, Повелителя Стихий? И как бы ты могла почувствовать, если он никоим образом не выдавал себя, потому что ему это не на руку?

– Все равно я не верю, что Фер мог так поступить. Если он, как ты утверждаешь, демон, то ему известно, кто я и что я знаю, что мир не так прост.

– Возможно. Но он также мог узнать, какие «нежные» чувства ты питаешь к их братии, и это лишь убедило его в необходимости оставлять тебя в неведении.

– Это полный бред!

– Так, ладно. Я вижу, что словами тебя не убедить. Подожди меня здесь.

Через несколько минут я вернулась в комнату дочери и протянула ей браслет с кварцем в центре.

– Вот, держи.

– Что это?

– Это древний ведьмовской оберег. Сотни лет назад он служил нашей прародительнице и помогал скрываться от посланцев из Ада – охотников.

– Ты говоришь о Николине Кинчевой? Но ведь она чудом избежала инквизиции, ты сама говорила. При чем тут охотники?

– А ты думаешь, во времена инквизиции ведьм преследовали только люди? Это было благодатное время для демонов избавляться от наших соратниц без шума и пыли, не привлекая внимания. Этот браслет спас Николину не только от фанатиков веры. Если поблизости оказывается кто-то из обитателей преисподней, камень издает легкое свечение, это и служит ведьме верным сигналом, что пора делать ноги. Причем в зависимости от ранга демона сияние меняет оттенок. Если это кто-то из низших, и ведьма в состоянии сама справиться с ним – это одно дело, но если из благородных и от него исходит угроза... – Я вздохнула. – Милая, пойми, я сказала все это не для того, чтобы разлучить тебя с тем, кто тебе нравится. Я лишь хочу предупредить тебя, ведь ты сама мне говорила, что никогда ни за что. Да, я не буду в восторге, если в твоей жизни появится демон, потому что знаю, насколько мучительными могут быть эти отношения. Но как я могу на чем-то настаивать, когда сама... Короче, в любом случае выбор только за тобой. Надень браслет под длинный рукав, когда в следующий раз соберешься встретиться с Фурфуром. Я, конечно, вообще против этого, но ты же мне не поверишь, пока сама не убедишься. В этом мы с тобой схожи.

– Ладно, так и сделаю, спасибо. Хотя я уверена, ты ошибаешься на его счет, и с радостью докажу тебе это.

***

 Последующие две недели дом был похож на склеп. На следующий день после нашего разговора Авария вернулась домой вся в слезах. Естественно я не стала восклицать ничего типа «Я же говорила!». Нет, я дала ей время на уединение и ждала момента, когда она сама даст понять, что нуждается в моей поддержке. Долго ждать не пришлось. После нескольких литров чая, посиделок в обнимку на диване за разговорами о том, какие мужики козлы (да, моя девочка совсем повзрослела, вот и первая несчастная любовь), мы устроились перед телевизором, посмотрели какую-то мелодраму, наревелись как дуры, да так и уснули.

Дни тянулись бесконечно долго. Дочь ходила мрачнее тучи, не выходила из дому, сбрасывала телефонные звонки, подозреваю, от Фурфура. Хвала Небесам, в своих стремлениях вернуть ее – а именно так я могу истолковать подобную настойчивость – он не заявлялся к нам в дом, а действовал... м-м-м... по-человечески. Но надолго ли хватит его терпения, вот что меня беспокоило. Это помимо того, что я разрывалась между опасениями, что же предпримет Раум, который никак пока себя не проявлял, и прискорбным осознанием того, что я... скучаю и жалею, что он никак себя не проявляет! Да определись же, чего ты хочешь, женщина! По прошествии нескольких дней, я каждую минуту ожидала, что вот сейчас он объявится, шлепнет меня пониже спины, как обычно делал, потребует хлеба и зрелищ, а потом залюбит до полусмерти, после чего с меланхоличным видом будет внимать всяким глупостям, которые я стану излагать ему с умным видом, ожидая поддержки и одобрения своих слов...

_______________________  __  _______________________

Дверь в комнату Аварии была приоткрыта, и из-за нее в коридор доносился разговор дочери с кем-то на повышенных тонах. Проходя мимо, я задержалась на короткий миг.

– Ты мне лгал!.. Это не одно и тоже. Моя тайна ничто по сравнению с твоей. К тому же я уверена, ты знал, что я ведьма. А когда ты собирался сказать мне, кто ты?.. Да! И еще какую проблему! Если бы я с самого начала знала, кто ты, между нами ничего бы не было вообще... Вот только не надо. Моя мать с самого начала знала, что Раум демон. Она прекрасно понимала, с кем связывается, и пошла на это сознательно. Почти. И не думай, что меня это радует. Но дело даже не в этом. Я не собираюсь связывать хотя бы малую часть своей жизни с кем-то из вас, понял? А при таком раскладе тем более!.. Спокойнее? Спокойнее было бы, если б ты мне не врал с самого начала. Тогда бы я сразу озвучила тебе свою позицию, и мы бы культурно разошлись как в море корабли...

Дальше я слушать не стала и вошла к себе.

Спустя еще несколько минут голос стих, раздалось несколько хлопков друг за другом – бедный шкаф! – затем с грохотом захлопнулась дверь спальни, раздраженное «Задолбал!», и вот уже Рия заглянула в мою комнату.

– Я к Бэкки! Надоело в комп медитировать.

– Рия.

– Да?

– Будь осторожна, я тебя прошу. Не делай глупостей.

– Мам, я не дура и реально оцениваю свои возможности и его способности, – успокоила дочь на свой лад. – Но и он не на ту напал. Не собираюсь трястись под кустом, пока добрый дядя Раум не вдолбит мальчику, куда ему пойти. Кстати, куда он запропастился? Что-то давненько его не видно.

Я уже раскрыла рот, но дочь меня перебила:

– Что, узнал про Дрейка и сильно обиделся? Или в ссылку на третий круг отправили[1]?

Не будь я так подавлена, обязательно рассмеялась бы. А Рия, приняв мой мученический взгляд за вполне удовлетворительный и красноречивый ответ, была такова.

Парадоксально, но факт – моя дочь по умолчанию рассчитывала на помощь демона в сложившейся ситуации. Собственно, я тоже прекрасно отдавала себе отчет, насколько беспомощна в этом вопросе и что без Раума мне тут не обойтись. Конечно, я могла бы обратиться к кому-нибудь из подруг, чтобы та попросила своего демона посодействовать, но ведь тут же встанет резонный вопрос: а что же Раум – не может «найти свободную минутку, достать швейную машинку и...»?

 «Я – единственный мужчина, который будет принимать тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими тараканами – а их у тебя немало – и даже находить в этом удовольствие».

Дамиан (так я решила назвать сына) принялся отрабатывать удары извне, но я лишь машинально положила руку на живот, поглаживая, а сама, жуя губы, шмыгая носом и глотая слезы, ставила себя перед очевидными фактами. Возможно, демон прав, и вряд ли я когда-нибудь обрету счастье с обычным мужчиной и смогу быть полностью откровенной, не тая кота в мешке и не переживая, что будет, если он узнает то или иное. Раум мне нужен, причем не только сейчас, но и вообще. Я по нему безумно скучаю. И контрольный: этот гад наверняка все предвидел, а теперь наблюдает за моими мучениями и потешается. Вот тебе и матч-реванш.

Приняв все это как неизбежность, я привела себя в порядок и стала обдумывать дальнейшие свои действия.

1.11.11

Я звала. Нет, я умоляла Раума появиться, но он оставался глух к моим мольбам. Оно и не удивительно: сама дура, сама виновата, а он гордый и его можно понять. А я впадала в уныние все больше и больше день ото дня. Ну вот чего мне идиотке, скажите на милость, не хватало? К чему я стремилась, порывая с демоном: найти мужика, которого привяжу к ноге на 24 часа в сутки? Дудки! Даже с простыми смертными так не проходит! Чем я думала?.. Нет. Раум определенно прав – баба дура, и этим все сказано.

Когда под конец месяца состояние было уже такое, что хоть на стену лезь, я решилась на отчаянный поступок. В том, что подобные трюки с высшими демонами не проходят, я была уверена. Но и не сомневалась, что о моих попытках он в любом случае обязательно узнает, а большего и не требовалось.

Положив перед собой черные свечи из топленого сала, чашу для курений, необходимые травы, турмалин и книгу, раскрытую на ритуале вызова демона, я взяла в руки березовый уголь и принялась аккуратно чертить пентаграмму на полу чердака.

Чертеж готов, свечи расставлены, в чаше догорает разномастное соцветие, в руке зажат камень-оберег, он же интенсификатор колдовской силы, а с губ уже срываются первые слова заклинания...

Налетевший внезапно вихрь вмиг погасил свечи, захлопнул книгу, перевернул все вверх дном, заставив меня вскрикнуть и закрыть руками голову, защищаясь от взлетевшей в воздух мелкой утвари и бумаг. Когда сила ветра пошла на убыль, я опустила руки и сквозь облепившие мое лицо взъерошенные волосы увидела, как посреди этого хаоса, в оседающих на пол листках возник взбешенный демон. Глаза его сверкали безумным гневом, крылья носа трепетали и весь облик в общем вселял такой праведный ужас, что я сама готова была тут же, без разговоров, без апелляций, нырнуть головой в петлю и спрыгнуть с табуретки, лишь бы не ощущать на себе этого уничтожающего, леденящего душу взгляда.

– Ты растеряла последние остатки разума, окудница[2] недобитая?!?! – подобно грому, взревел Раум. Он шагнул ко мне, носком туфля отшвырнув с пути медную чашу, грохот которой заставил меня в очередной раз вздрогнуть, и, коршуном нависнув над моей сжавшейся в комок фигуркой (правда, с семимесячным пузом фигуркой это можно назвать с огромной натяжкой), схватил за голову обеими руками и потянул на себя. Боясь потерять такой важный для себя орган, с которым еще мгновение назад готова была расстаться, я вцепилась в его запястья мертвой хваткой, проявляя всю расторопность, на какую только была способна при своем нынешнем весе.

– Никогда – слышишь?! – никогда больше не смей даже думать об этом! – проорал мне в лицо Раум. – Какого дьявола ты вообще удумала?!

– Раум... я... ты... я хотела...

– Что?

– Ты не отвечал... – Я практически висела на его ладонях, как кегля в зажиме, едва-едва касаясь дощатого пола кончиками пальцев.

– Удивительно почему, правда?

– Я должна... тебе... сказать...

– Ты уже все сказала! – не сбавлял тона демон.

– Раум... – пропищала в ответ.

Мне было тяжело дышать, тяжело глотать, больно висеть, захваченной за основание головы. Но я лишь умоляющим взглядом, не моргая, смотрела сквозь градом катившиеся слезы на мужчину, в чьих глазах, обращенных на меня, делили место поровну безудержный гнев и отвращение, и безуспешно пыталась вымолвить хоть что-то членораздельное. Как я в тот момент не уписалась – сама не понимаю! Казалось, Раум сквозь глаза сканировал мой мозг – или то, что от него, по его словам, осталось, – чтобы принять окончательное решение, что со мной сделать, чтобы руки не замарать.

Не успела я вспомнить хоть какую-нибудь молитву, как перед глазами все закружилось, а в следующий момент мой зад приземлился в глубокое мягкое кресло. Первым делом, избавившись от тисков на шее, я сделала глубокий вдох и закашлялась.

– Сиди здесь, никуда не лезь, ни во что не вляпывайся и вообще, чтоб тебя не было ни слышно, ни видно! – рявкнул Раум. – Вернусь, как только освобожусь, тогда и подумаю, под каким соусом тебя зажарить, чтоб не отравиться.

Пара минут на приход в себя, еще с десяток на ознакомление с шикарным номером какой-то гостиницы, и вот я уже вышла на залитую солнцем террасу, с которой открывался восхитительный вид на прибрежный городок. Простые белые домики с терракотовой черепицей выглядывали из густой зелени, которой был оккупирован весь берег моря.

В ожидании возвращения Раума я любовалась пейзажем неизвестного городка, в сотый раз повторяя про себя оправдательно-извинительную речь, которую так тщательно продумывала все эти дни. Причем делала это так усиленно, что даже не заметила, как мой мозг перегрелся и отключился. Пригревшись под теплым осенним солнышком, я уснула в одном из широких кресел.

Ощущение, будто нахожусь под микроскопом, заставило меня неуютно поежиться, и я открыла глаза. Раум сидел в кресле напротив и сверлил меня тяжелым непроницаемым взглядом. Как давно он здесь, подумалось мне, и вся моя хваленая речь испарилась, оставив по себе лишь пустоту. Тем временем демон ждал. Ждал, что я как-то оправдаю потраченное на меня драгоценное время, которого у него было как песка в пустыне, но тем не менее. Я прилипла взглядом к пуговице на его рубашке, лишь бы не встречаться с холодной морской пучиной глаз.

– Раум, я... сожалею о том, что наговорила тебе тогда, – неуверенно пробормотали мои губы. – Ты прав, а я... я всего лишь глупая капризная женщина, у которой семь пятниц на неделе. – Я закусила губу и замолчала, теребя пальцы. Ну почему в моих устах это звучит так невинно и мило, а в его – так оскорбительно?! Но сейчас было не время отвлекаться на ремарки, потому я продолжила: – И которой просто не хватает твоего внимания. Ты как будто отдалился от меня, и я чувствовала себя очень одиноко, вот мне и полезли в голову всякие глупости.

Раум медленно поднялся с кресла и подошел к парапету балкона. Поскольку он не проронил ни слова, я восприняла это как призыв продолжать.

– Я реально оцениваю свою ничтожность в сравнении с твоим величием... – Красиво загнула, ничего не скажешь! На что только ни пойдет женщина, чтобы ее заметили. Боковым зрением я отметила, что Раум обернулся и посмотрел прямо на меня. Эх, полцарства за возможность поднять глаза и увидеть его лицо! Но нет, боюсь, не сдержалась бы от улыбки и весь образ искренне кающейся (но я действительно раскаивалась!) полетел бы к чертям собачим, – и понимаю, что ты запросто можешь сейчас уйти, презрев все мои жалкие оправдания, и оставить меня саму выбираться отсюда, но...

Последние слова давались мне с трудом, потому что это была истинная правда, а ее всегда тяжело признавать в таких ситуациях. Все по старине Элтону: «Прости» – самое сложное слово.

– Но?.. – подал, наконец, голос Раум.

– Я очень соскучилась... Прости меня. – Я выкатилась из кресла, обхватила руками живот и, сделав шаг в сторону Раума, выдала последний аргумент: – Твое поведение заставило меня переживать. Беременной женщине только дай повод – она найдет проблему там, где ее нет. Это все гормональные всплески и нервы... А ты же знаешь, мне сейчас нельзя нервничать...

– Знала бы ты, как меня уже достал этот твой климакс!

– Дурак! Мне до климакса еще лет пятн... А-а-а! – Улица, ночь, фонарь... Нет, не то. Мгновение, вопль, боль в затылке. Раум мертвой хваткой сжал в кулаке мои волосы. Пары секунд хватило на то, чтобы понять, какую глупость смолол мой бестолковый язык. Я испуганно зажмурилась и на одном дыхании выдала: – Прости-прости-прости-погорячилась-больше-не-буду-это-я-дура! Рау-у-ум, мне больно-о-о!..

– А меня это должно волновать? – сквозь зубы проговорил демон и чуть встряхнул меня, продолжая держать за загривок.

Видимо, это стало последней каплей, душевное напряжение во мне достигло своего апогея, потому что в следующий момент я не выдержала и заплакала. Сначала слезы покатились по щекам, губы стали подрагивать, а потом я просто-напросто разревелась, как дитя:

– Ну почему ты всегда та-а-ак? – принялась я завывать белугой. – Я же не прошу тебя нянчиться со мной, помогать двигать шкафы и забивать гвозди – это я и сама сделаю с помощью магии, но ты... Я подумала, что перестала быть тебе интересна, ведь я сейчас такая толстая и неуклюжая...

– Точно дура, – с протяжным стоном выдохнул Раум, одним движением припечатав меня к своей груди.

Я уткнулась лицом в изгиб шеи демона и, чуть успокоившись, но все еще всхлипывая,  продолжила в отворот его рубашки:

– Ты приходишь редко, совсем не уделяешь мне внимания. Я чувствую себя какой-то... какой-то обслугой... игрушкой для утех, которую тут же бросают, наигравшись.

Раум обнял меня крепче, поглаживая основание шеи, пока я не перестала вздрагивать.

– Детка, что за ерунду ты вбила в свою глупую голову? – сказал он после некоторой паузы. – Ты не игрушка для утех. Для этих целей есть...

– Кто? – Я резко вскинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, при этом шваркнувшись затылком о его подбородок. Раум зашипел и издал недовольный рык. – Кто у тебя есть для этих целей?

С минуту мы сверлили друг друга глазами, после чего демон вдруг рассмеялся.

– Ревнуешь? Это хороший знак!

– Ты не ответил на мой вопрос, – не разделила я его радости.

– Глупая, я просто подтрунивал над тобой!

– Это не я глупая, это шутка твоя глупая. Хотя я сомневаюсь, что в этой шутке нет правды, потому что ты...

– Кики.

– Что? – обиженно уставилась я на него.

– Заткнись хоть на мгновение, – серьезно сказал Раум, заставил мою голову чуть отклониться назад и по-хозяйски впился в губы.

Сладкая нега тут же окатила волной все тело, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Как же давно это было! Его прикосновения, которым я никогда не могла противиться, даже когда очень старалась. Его поцелуи, всегда такие властные и глубокие, оставляющие мои губы пылать.

Я скользнула руками по его груди, обняла за шею и прижалась, насколько позволяло положение. Когда Раум сбавил обороты, давая возможность сделать вдох, я прошептала в его губы:

– Ты ведь простишь меня, правда?

– Отработаешь, – безапелляционно заявил он в ответ и чуть отстранился, посмотрев вниз, – когда отпочкуется этот маленький гаденыш, который не даст мне сейчас сполна насладиться триумфом.

– Как тебе не стыдно! Он еще не родился, а ты уже его ненавидишь, – слабо возмутилась я.

– Ненавижу? Он слишком ничтожен, чтобы я испытывал к нему такое сильное чувство, как ненависть, детка.

В этот момент Дамиан толкнулся у меня в животе, заставив улыбнуться.

– По-моему, кое-кто здесь с тобой не согласен.

– Сиди смирно, бандит. Не то я не посмотрю, что твоей маме тяжело, и заставлю тебя почувствовать себя очень некомфортно, – строго проговорил демон, уставившись на мой живот.

– Раум! – Мои щеки покрылись румянцем.

– Пусть знает, с кем зарывается.

Я лишь вздохнула, покачав головой: демон – а все равно ведет себя как мальчишка!

Оставив меня на террасе, Раум вошел в номер, а через несколько минут вернулся с бокалом чего-то спиртного и стаканом сока.

Я опустилась в кресло и, потягивая сладкий нектар, задумчиво посмотрела на мужчину, расположившегося напротив и устремившего сосредоточенный взгляд куда-то вдаль.

– Что? – спросил он, не глядя на меня.

– Раум...

– Я.

– Можно поговорить с тобой насчет Рии?

– Зачем?

– Я переживаю за ее безопасность.

– Чего ты нервничаешь? Что мальчишка ей сделает?

– Я даже думать не хочу, что может натворить юный демон, без всякого жизненного опыта, но с осознанием своего могущества и вседозволенности ввиду того, кем он является. Был бы он простым смертным, я бы отправила Аварию к бабушке на другой конец континента и горя не знала б. Но для Фурфура географическое расстояние – не преграда. Я не знаю, какие там у вас между собой могут быть договоренности, но, может, ты поговоришь с Агваром, чтобы его сын оставил мою дочь в покое? Она уже чувствует себя преданной и обозлена на весь белый свет. Я не желаю, чтобы она повторяла мою судьбу, связавшись с демоном, каким бы положительным он, возможно, ни был... Да, и не смотри на меня так, я сказала именно то, что хотела. Несмотря на преимущества отношений с вашим братом, практически все мои подруги так или иначе пострадали при этом.

– А теоретически?

– Сомнительная радость материнства и...

– Избежали соплей и памперсов. Должны еще благодарить! – фыркнул Раум.

– Мужики! Вся прелесть в первых словах, шагах, разбитых коленках! – Я положила руки на живот и нежно погладила свою кроху там внутри.

– Ну, тебя никто этой «прелести» не лишит, поверь. Что еще тебя не устраивает?

– Меня... Мы не про меня сейчас говорим, нечего перекладывать с больной головы на здоровую, Раум. Она моя дочь, и я не позволю кому бы то ни было калечить ее жизнь, когда она и сама того не желает! Что ты ухмыляешься? – Я бросила недовольный взгляд на демона, который расслабленно сидел в кресле со скрещенными на груди руками и снисходительной улыбкой на губах. – Я опять говорю какие-то глупости?

– Нет-нет, что ты. Просто люблю слушать продуманные умные речи в твоем исполнении. Это выглядит так... так серьезно. Продолжай. И кстати, мне вот интересно – Фурфур ведь сын не только Агвареса. Почему ты не поговоришь со своей подругой об этом?.. Хотя нет, не отвечай, я знаю. Ты не хочешь ее обидеть тем, что ее сын не угоден тебе в качестве... ухажера твоей драгоценной несносной дочурки. Боишься, что она предложит предоставить деткам самим разбираться в  своих отношениях. Ведь в глазах любой матери ее сынок самый-самый, да и Рия ей наверняка импонирует в роли подружки сына, не то что тебе. Я прав?

– Зачем ты это делаешь? Тебе что, доставляет это какое-то извращенное удовольствие, когда я чувствую себя некомфортно? – Ответом мне стал совершенно нейтральный взгляд, по которому невозможно было определить его чувств. – Я почему-то практически уверена, что Окси ничего не знает об этих отношениях, иначе она бы уже давно об этом сказала. К тому же тут нечего предоставлять – Рия уже сама для себя все решила, но Фурфур продолжает искать с ней встречи, хоть и не так активно, как мог бы, учитывая, кто он.

– Ну так, возможно, до мальчишки стало потихоньку доходить, что такая заноза в заднице, как эта пигалица, ему и даром не нужна. И я его прекрасно понимаю – сам уж сколько времени мучаюсь.

Последние слова были произнесены таким страдальческим тоном, что не будь это камнем в мой огород, непременно пожалела бы бедняжку.

С минуту мой взгляд был прикован к Рауму, все это время хранившему молчание, после чего я со вздохом закрыла глаза, затем поднялась и ушла в дом. Это бесполезно, он умножает меня на ноль и плевать хотел на все мои сентенции. Ну и пусть. Лишь бы выполнил мою просьбу.

– Да, кстати, пока не забыл, хочу тебя предупредить, – крикнул демон мне вслед. – Дай четко понять своему просветителю-искусствоведу, что отныне и навсегда к твоему дому ему путь заказан. Иначе это придется сделать мне, и тебе совсем не понравится, как я это сделаю. Поигралась и хватит.

От услышанного у меня кровь отлила от лица и вспотели ладони. Я развернулась и врезалась прямо в широкую мужскую грудь.

– Ты все это время знал? – Мой изумленный взгляд устремился на демона.

– Хотел проверить, насколько хватит твоего безрассудства, ведунья ты не пуганная. Твое счастье, что тебе хватило ума не зайти слишком далеко.

– Но как?.. Почему ты?.. Мы просто друзья, Раум.

– Это не мои проблемы, родная. Мне плевать, кто он и что он. Достаточно одного щелчка, чтобы его существование больше не привлекало к себе чье-либо внимание. Это ясно?

Я сглотнула.

– Ясно.

– Отлично. – Раум подтолкнул меня к центру комнаты. Обняв за талию (вернее, за то, что от нее осталось), он склонился и провел языком по моей шее, дошел до уха и прикусил мочку, после чего обжег горячим шепотом: – А теперь танцуй.

– Что? – не поняла я, услышав, как вжикнула вниз молния на моем платье.

Демон хлопнул в ладоши, и свет в комнате стал мягче, хлопнул дважды – и из музыкального центра на комоде у стены полилась композиция в стиле лаундж.

– Ты это серьезно? – Мои брови взлетели вверх.

– Абсолютно.

– Но ведь я не... – Я растерянно развела руками и указала на выдающийся живот, но взгляд демона оставался таким же красноречивым. – Ты извращенец!

– А что, тебя что-то смущает?

– А что, наши слоны уже танцуют? – вместо ответа, пробормотала я себе под нос, стараясь не рассмеяться от абсурдности ситуации.

Вряд ли Рауму знаком советский мультик, скорее просто сама фраза, которую он таки услышал, развеселила, потому что в следующий миг он и сам рассмеялся.

***

Пару дней спустя раздался телефонный звонок.

– Слушаю.

– Кики, это Дрейк Мортон. – Радостная улыбка погасла, так и не успев расцвести на моем лице.

– Добрый день, Дрейк. А откуда у вас мой номер?

– Мы снова на «вы»?.. Нашел в телефонном справочнике. Ты против?

– Нет, конечно. Как я могу, но...

– Кики, мне сегодня весьма удачно предложили два билета в Эбби на постановку «16 возможных очерков». Что-то о Чехове. Я подумал, тебе будет интересен ирландский взгляд на русского писателя, ведь ты из...

– Дрейк, послушай. М-м-м, понимаешь, я не смогу пойти с тобой в театр.

– У тебя планы? Но я еще не сказал, на какое число билеты.

– Это не важно. Дело в том, что... Я не смогу больше с тобой встретиться.

– Ты уезжаешь куда-то?

Спасибо, что сам подсказал решение!

– Да, мы с Рией уезжаем в Шотландию. Так я буду ближе к работе, скорее всего, там и рожу и...

– Я бы хотел иметь возможность навещать тебя, если ты не против.

– Против, Дрейк. Я не знаю, когда вернусь, но там о нас будет кому позаботиться. Спасибо за беспокойство, но не стоит утруждать себя.

– Мне это вовсе не трудно, более того, я этого хочу, – ровным тоном ответил мужчина. – Но мне не нравится твой голос, Кики. Что случилось? У тебя проблемы? Не бойся, ты можешь мне сказать, и я помогу тебе со всем справиться.

– Спасибо, но у меня нет проблем. Даже наоборот, у меня все прекрасно. Но видеться с тобой я больше не смогу. Поверь, меня это очень огорчает, ты замечательный и дело вовсе не в тебе, честно. Просто кое-что в моей жизни встало на место и...

– И мне в ней больше нет места.

– Нет!.. Ох! Дрейк, прошу тебя, я не хочу, чтобы ты так думал! Это не так! Вернее, не совсем так. Все очень сложно и я не в состоянии и не в праве тебе это объяснить. Просто поверь, что для меня наша встреча и время, проведенное вместе, очень много значат, и я очень благодарна тебе за все, но больше этого быть не должно. Я очень надеюсь, что ты не станешь держать на меня зла. Прости...

Этот разговор оставил после себя тяжелый маслянистый осадок, который не так-то легко было устранить. Лишь одно меня немного успокаивало: я сделала это сама, как и сказал Раум, а значит, нет повода переживать за безопасность этого чудесного во всех отношениях мужчины, увы, предназначенного не мне. Какой-то счастливице очень повезет...